Он остановился перед высоким домом, осматривая двор. Дерево скрыло его от немилосердного солнца, выжигающую последнюю влагу из потрескавшейся земли. Он очень устал. Покрытая толстым слоем пыли одежда висела лохмотьями на истощенном теле, опалённый взгляд скользил по двору. Судорожно вдохнул раскалённый воздух полудня и закашлялся.
Двор был пуст: лежал разобранный воз со снятыми колёсами, несколько бочек, меж которых греблись сонные куры, неслось заунывное мычание коровы из хлева. Дом высокий, добротный, ничего что на отшибе деревни.
Люди его направили сюда, но он сомневался - где же кузня?! Но и уйти не мог, слишком устал разочаровываться. От жажды кружилась голова, а желудок уже давно напоминал о себе лишь изредка резкой, изнывающей болью.
Он обязан был убедится и поэтому решительно потянул на себя ворота. Огромный пес лишь лениво проводил его взглядом.
Когда он ступил на порог, из темных прохладных сеней выскочила девушка с ведёрком, чуть не облив его помоями.
-Ой! Кто вы?
Ему был знаком этот ужас в глазах девушки, он видел его часто, знал как выглядит, поэтому уже привык. Хотел лишь улыбнуться в ответ, но вспомнил, во что превращает его лицо улыбка, передумал. Окинул оком спрятанные под платок косы, легкую рубаху и юбку без украшений. "Жена одного из сыновей, не иначе. О дочери не говорили", - он облизнул пересохшие кровоточащие губы.
Девушка отступила назад, и страх заполнил её глаза еще больше. Молчать было нельзя, еще гляди заорет - народ сбежится.
-Это дом кузнеца? - слова давались ему с трудом, будто губы отвыкли говорить.
-Да, - ответила она, чуть расслабившись. С тем, кого хотят убить, не разговаривают. - Кузнеца Сывича. Его нет, но он сейчас должен быть. Это близко, я позову.
"Боится остаться со мной", - он улыбнулся в душе.
-Не надо, - быстро обернулся, зацепившись длинной рукоятью топора, торчащей из заплечного мешка з косяк, и вновь ступил под полуденный зной улицы. Но когда уже почти доплелся до ворот, она его догнала.
-Вот, возьми, воин, - ковшик до краев наполненный прозрачной студеной водой дрожал в тонкий девичьих ладошках, когда она протянула их ему. А он медлил, отвыкнув от доброты, но, в конце концов, взял.
Выпив все до дна, вернул ковшик и встретил взгляд синих и бездонных как небо глаз под длинными ресницами. Страх в них плескался вместе с состраданием.
"Она меня жалеет!" - злоба вспыхнула в нем мгновенно. Почти грубо бросив ковшик ей в руки, он исчез за воротами, растаяв в расплавленном пыльном воздухе.
А она вспомнила, что удивляться некогда, ведь должна придти свекровь, а корова еще не покормлена, и бросилась к хлеву.
Про незнакомца она вновь вспомнила лишь вечером, когда кузнец с сыновьями вернулся домой. Семья села за длинный стол ужинать: кузнец, его жена, старший сын с невесткой и младший, еще юнец.
Сывич старался следить за лицом, но когда внезапная судорога схватила ногу, невольно скривился. Жена заметила:
-Ты опять целый день был в кузнице?! - в ее голосе было больше горечи, чем обвинения.
-Да.
-Тебе нельзя целый день быть на ногах, ты же сам знаешь.
Он знал, и она была права, потому что сейчас ноги сводила немилосердная боль, и кузнец сердился.
-А ты предлагаешь лежать целыми днями на лавке?! - гневно выкрикнул он, еще пуще распаляясь от собственного бессилия сдержать злость на себя, на хворые ноги, на судьбу, отнявшую здоровье. За столом стало тихо. Он смотрел в их глаза и видел только боль за него. Злоба медленно таяла.
-Тебе ведь все равно нельзя ковать, - мягко сказала жена, положив ладонь на его сжатый кулак. - Зачем целый день сидеть в кузнице. Твои сыновья итак все знают.
-Не все. Даже Лод еще не готов, а не говорю про младшего. Я должен все успеть передать пока... пока..., -он не договорил, не в состоянии вынести этих участливых взглядов.
-Сляжешь ведь совсем, - она покачала головой.
Ели молча, тяжело было на душе. Невестка решила заговорить первой:
-Сегодня днем воин приходил. Страшный. Имени своего не назвал, а спросил это ли дом кузнеца. Я хотела позвать вас, но он сразу ушел.
-Если еще придет, я с ним сам поговорю, - глухо вымолвил Лод, положив обе руки на стол, руки, которые шутя гнули подковы.
Сывич невольно залюбовался сыном. Добрый кузнец, но еще не мастер. Да, силой Дажбог не обделил. Но чтобы стать истинным мастером, силы и умения мало. Надо еще дух - чистый, свободный дух творения. Лод мастерил, но отнюдь не творил. Дух должет проснуться в нем. А меньшой вообще и не думал учиться, засматривался на латы княжеских дружинников и мечтал отхватить себе такие же. Не на кого было еще оставить кузницу.
Сывич сокрушенно покачал головой: "Рано ты пришла беда, ох рано!"
О незнакомце он забыл сразу.
Но он вернулся на другой день, заслонив солнце в дверном проеме.
Сывич недовольно поднял голову, когда услышал:
-День добрый, мастер.
-Это тот самый, отец, - Лод встал за спиной кузнеца, сжимая огромный молот.
Сывич окинул быстрым взглядом фигуру гостя, добротный плащ, сапоги, рукоять боевого топора, торчащего сбоку. Поприветствовал его, приглашая войти.
-Сильная нынче жара. Как бы хлеб не попалило, - незнакомец начал издалека, так как негоже сразу о деле говорить.
-Смилостивиться Ярила, не сожжет, - ответил Сывич, опустившись на лавку.
-Хвалят тебя мастер. Люди говорят, что ты лучший в округе.
Самого себя хвалить негоже, но если люди хвалят - грех отказываться. Кузнец кивнул, соглашаясь.
-Дело у меня к тебе, мастер. Заказ особый.
Слова не понравились Сывичу. Его сыну впрочем, тоже.
-Ковать будет мой сын, Лод. Так что можешь сразу говорить ему, чего хочешь, - отрезал Сывич, демонстративно вытащив костыль. - Я уже не работаю.
-Именно поэтому я и пришел именно к тебе, мастер. Это заказ для твоих рук и для твоих ушей, - воин не шелохнулся, на обезображенном лице не вздрогнул ни один мускул.
Сывич размышлял, пытаясь понять, почему сердце вздрогнуло в предчувствии беды.
-Хорошо, я слушаю тебя, - наконец промолвил он. - Лод, сбегай домой за квасом. Жарко сегодня.
Сын окинул незнакомца мрачным взглядом, но не подчиниться воли отца не смел. И лишь когда его шаги затихли вдали, гость заговорил:
-Мне нужен меч.
-Мой сын умеет ковать хорошие мечи, - ответил кузнец.
-Но он еще не мастер.
-Есть другие мастера: Медов из Клевенцов, Володав из Кривых Дорог. Иди к ним.
-Мне нужен не простой мастер, - голос воина перешел на шепот, он будто боялся, что его услышат. - Я хочу заказать Меч. Увечный.
Сывич вздрогнул от внезапного холода в груди. "Меч для убийства, сотворенный на крови, выкованный кузнецом, мастером ... калекой. Меч не для защиты жизни, а для смерти".
-Ты ... хоть понимаешь, что ты просишь? - выдавил он, едва сдерживая возрастающий гнев. Молчание гостя лишь еще больше рассердило его. - Увечного он захотел. Может тебя Костлявая послала!? Небось, пришел с полным кошелем золота?!.
Незнакомец молча отвязал от пояса кошель - тяжелый метал недвузначно звякнул, упав на стол.
-Уходи! - крикнул кузнец, рассвирепев вконец.
-Уйду, - воин ухмыльнулся, и улыбка вовсе обезобразила его лицо, превратив в страшную маску. - Я понимаю, что золото это не цена для тебя. И сейчас мне нечем заплатить. Но придет час, и я найду плату, от которой ты не сможешь отказаться. Времени у меня много. Я не прощаюсь, мастер.
Когда кузнец остался один, внезапная дрожь в коленях заставила его почти упасть на лавку. От боли помутнело в глазах. Он вдруг вновь вспомнил себя молодым, когда он стоял вот так у пылающего горна со своим отцом.
"-Я учил тебя, сын. Когда творишь, ты отдаешь свое тело и душу железу. Оно все впитывает, поэтому душа и тело должны быть чисты, иначе железо впитает в себя яд. Когда мое тело ослабло, я оставил молот себе, ибо увечный мастер не имеет права творить. Поклянись мне, что когда закончится твое время, ты оставишь молот своему сыну. Увечная сталь несет в мир смерть. Оружие создается, чтобы защищать, а не убивать. Помни и поклянись мне!
-Клянусь, отец.
-Клянись своей жизнью!
-Клянусь...".
Лод застал отца на полу кузницы без сознания, а ночью жена сидела у изголовья его кровати, не смыкая глаз, пытаясь сбить лихорадку. Сывич кричал в бреду.
Через месяц о случившимся забыли, лишь Сывич стал более мрачен и задумчив, в кузницу заходил редко, все больше сидел у лавке, подставляя лицо солнечным лучам и молчал. Лишь на вопрос жены однажды сказал:
-Беду чувствую.
Но пришли праздники, молодежь деревни гуляла.
-Лод, ну пойдем погуляем! Хватит, все итак видят, что ты самый сильный, - молодушка тянула мужа за рукав, но могла с таким же успехом пытаться сдвинуть гору. Сын кузнеца играючи свалил двадцатого парня, вознамерившегося потягаться с ним силами.
-Ну, кто еще?! - задорно заорал он. Желающих не нашлось, и он, довольно улыбнувшись обнял жену. А та обиженно надула губки.
-Ты всегда про меня забываешь.
-Про тебя я никогда не забываю, солнышко мое, - он поднял ее, прижал к широкой, что кузнечьи меха груди. А она счастливо смеялась в его медвежьих объятьях.
Праздник был в разгаре, за столами пел и веселился народ, местный и заезжий.
-Выпьем, кузнец! - заорал высокий дружинник, в кожаных латах. Еще двое подкатили бочонок, в котором хлюпала далеко не вода. - Потешил народ забавой. Силен!
Варяг коверкал слова на свой северный лад, но говорил складно. Его слова заставили кузнеца потупиться.
-Да куда мне до вас, славных воинов.
-Скромняга! - дружинник хлопнул его по плечу. - Айда к нам, к князю нашему в дружину, в стольный город. Такому парню место всегда найдется среди воинов. На кой тебе бесцельно махать молотом?!
Нечасто варяги к себе звали в дружину.
-Не бесцельно, - легкая обида сдвинула брови кузнеца. - Не обессудь витязь, но я родился кузнецом, им и умру.
Варяг понял свою ошибку.
-Ладно, прости, не то сболтнул. Это все мед - голова не думает, а язык чешет. Будь я на твоем месте, я бы тоже был бы идиотом, если бы ушел от такой женушки, - варяг кивнул в сторону ладной девушки, сжимающей локоть Лода. Дружный хохот заставил ее зардеться густым румянцем.
-Меня берите в дружину! - закричал меньший сын Сывича, появляясь из-под стола.
-Ага, малыш. Вот только станешь таким, как твой брат, тогда и приходи, - белоголовый варяг потрепал вихри юнца, восхищенно глазеющего на латы северян.
Внезапно Лод почувствовал, что его дергают за рукав.
-Лод, смотри, это тот самый, который приходил к отцу, -прошептала испуганно девушка, прижимаясь к плечу мужа. У молодого кузнеца вздулись жили на шее.
-Давно хотел с ним поговорить, - прорычал он, поднимаясь из-за стола. - За что он батю так...
-Лод, нет! Не надо! Он плохой и я боюсь его. Идем лучше домой, - девушка повисла на руке кузнеца, не давая ему ступить и шагу. Будь он один, он бы даже не задумывался, но ...
-Ладно, идем.
-Что сталось? - варяг удивленно поднялся вместе с ними.
-Ничего, - улыбнулся Лод, ловя за шкирку меньшего брата. - Домой мы идем. Идти не близко, вот и надо выйти пораньше.
Но варяг его не слушал, проследил взгляд девушки и увидел чужака с изуродованным лицом, сидящего осторонь.
-А, этот?! Знакомая рожа. Где-то я его уже видел. Больно подозрительный тип. Надо сказать воеводе, чтобы проверил его. Может он из банды, которая пять дней назад купцов вырезала и обоз ограбила. Может останетесь, он вас не тронет.
-Нет, нам пора.
-Провести?
-Спасибо, добрые витязи, за слова добрые, за мед. А мы пойдем.
Вечерние сумерки окутали троих прохладой и тишиной, оставив от шумного праздника лишь неясный гул.
-Лод, ты видел какие у них мечи?! Заморские! Мне б такой!
-Помолчи! - оборвал кузнец меньшего брата. - Ничего не видно. Где здесь мостик?
Пытаясь не заблудится в кромешной ночной тьме, они не заметили преследования, не слышали ни тихого шепота, ни острожного бряцания оружия.
Когда жестокий удар швырнул кузнеца на землю, он не успел даже закрыться рукой.
-Ну что, не помогла тебе твоя хваленая сила?! - мрак разразился зловещим смешком.
Лод пытался разогнать тьму в глазах, мотая головой. Но увидел все, лишь когда мутная луна выскочила из-за туч.
-Что, узнал?! - белоголовый варяг криво ухмыльнулся и повернулся к своему дружку, который держал девушку.
-Не смей! - прорычал кузнец с земли.
-Ой-ой! Какие мы грозные, - варяг громко хохотнул и латная рукавица рванула девичью рубаху. В тот же миг Лод прыгнул с диким ревом. Удар рукоятью топора пришелся ему в затылок. Он вспомнил про третьего, лишь когда почувствовал лицом прохладу травы и начал проваливаться во тьму.
-Грех такую красу оставлять этому медведю, правда, милая, - варяг бесстыдно разглядывал девичью грудь. - Видишь, как все хорошо случилось. А теперь у тебя есть выбор, девочка: или ты отдаешься нам сама, и тогда вы все остаетесь живы, или завтра здесь найдут три трупа, которых скорее всего зарезала та самая банда, что убила купцов. И поверь, мы будем с большим усердием искать этих убийц. Я думаю, я знаю, что ты выберешь, тем более, какая разница, все равно вас придется убить.
Хохот был последним звуком, который она слышала, погружаясь в спасительную тьму беспамятства, повиснув на руках убийц.
Почувствовала лишь ладонь, хлестнувшую её по лицу один раз, второй. Знакомый голос:
-Очнись!
Она с трудом подняла веки и вскрикнула от нового ужаса: над ней склонилось чудовище.
-Не ори. Ты чего, не узнала меня?
-Не убивайте нас! - взмолилась она, а он удивленно уставился на нее.
-Очумела девка. На кой мне убивать тебя. Хватит на сегодня смертей. Ладно приходи в себя и прикрой срам, а то сейчас люди придут, - он поднялся, поправляя топор на спине. Девушка смогла оглядеться.
Белоголовый варяг лежал рядом, запрокинув лицо к небу, а посреди огромной груди зияла дыра в доспехах. Другой валялся дальше, неестественно переломившись в спине. Она не хотела искать третьего, а бросилась к мужу.
-Не бойся, он жив. Еще не пришел в себя. Крепкую голову имеет. А меньшой побежал за старейшиной.
Сывич бежал первый, сжимая костыль, как оружие. За ним шли люди. Но застали лишь трупы.
Старейшина ожесточенно дергал себя за бороду, стоя над трупами, пытаясь найти выход. Но лишь проклинал в душе зажравшихся северян, самодовольную ухмылку этого урода с топором. Принесла беду нелегкая.
-Воевода деревню спалит за своих дружинников, - причитал кто-то из селян и старейшина лишь еще больше хмурил брови. Все вроде бы просто: варяги напали, пытались убить, этот урод их сам порешил. Но кто это видел? Поди попробуй расскажи это воеводе. Трех его лучших дружинников положили. В этой деревне. Одним чужаком, даже если его выдать дело не обернется. Но хоть что-то.
-Парни! - старейшина кивнул на воина, и мужики зашевелились, надвигаясь на него.
На лицо чужака вползла нехорошая ухмылка, ладонь легла на рукоять топора.
-Остановитесь, - Сывич встал между ними, закрывая его от них. Или точнее наоборот.
-Уйди кузнец, - старейшина покачал седой головой. - Я понимаю, ты чтишь долг - он спас твоих детей, но подумай о деревне. Воевода никого не пожалеет.
-Он и так, и так никого не пожалеет, - отрезал кузнец. - А сейчас этот положит вас всех, как овец. Я вас дураков защищаю. Должен быть другой путь.
-Есть такой, - из темноты выступила высокая фигура в нелепом балахоне. Все склонили головы, кто в почтении, кто в страхе - волхв. - Есть только один выход чтобы избежать еще смертей.
Волхв опустился на колени возле трупов, чертя над ними магические знаки и продолжая говорить.
-Никто из вас ничего не видел и не слышал. И вообще никто не выходил из дома. Варягов убили те самые разбойники, что напали на купцов. Пусть здесь и остаются, утром их найдут. Ты Лод упал и ударился о камень, когда шел пьяный домой.
-А этот? - старейшина кивнул в сторону чужака.
Волхв только сейчас казалось, заметил воина.
-Я не знаю твоего имени, витязь, не знаю откуда ты и для чего пришел. Но будет лучше, если утром ты покинешь наше деревню.
-Я пришел к кузнецу, - чужак не опустил глаза, не склонился.
Сывич вяло кивнул в ответ на вопросительный взгляд волхва.
-Хорошо, кузнец. Я не имею права тебе приказывать не впускать его в дом, поскольку он спас твоих сыновей. Но будет лучше, если он не будет в нем задерживаться. За ним стоит тень и уж больно она черна...