В нашей семье летоисчисление ведется, как в Допетровской Руси: не с первого января, а с первого сентября. Так что у нас через два дня начнется новый 1997-98 учебный год. А для меня - шестой год работы в школе, куда я пришла после окончания филфака университета. Мне дали три пятых класса и классное руководство в 5 "А". А в этом году от параллели остался один десятый класс, из-за неимения конкурентов получивший первую букву в алфавите и меня в виде все того же учителя русского языка и литературы, а также классного руководителя. Официально считается, что ребята об этом еще не знают, но слухи, проверенные и непроверенные, расходятся быстро - так что я уверена, что большинство уже в курсе. И как всегда, будут и довольные, и недовольные. Кому-то я казалась слишком строгой и требовательной; кому-то излишне молодой, а потому не вызывающей особенного уважения и пиетета. Меня тоже ждут определенные трудности: найти подход к каждому новенькому. И хотя новеньких в абсолютном виде у меня только четверо, но и те, кто были моими учениками, не совсем представляют, какая я классная. А быть просто предметником или классной мымрой - это далеко не одно и то же. От классной исходит все самое неприятное, что есть в школе: уборка в классе, дежурство по школе, проверка дневников, вызовы родителей, классные и родительские собрания, нотации и наказания.
Да еще учебный год в этом году начинается сразу ударно - с понедельника. Мало того, что он день тяжелый - так еще впереди полная рабочая неделя.
Я достала список нового класса. Теперь нельзя делить их на своих и чужих, все мои, и все должны стать любимыми, по крайней мере, терпимыми: никто не должен вызывать раздражение и желание послать, куда подальше, или, в лучшем случае, запустить чем-нибудь тяжелым. Но надо сказать, что такие желания, не совместимые с личностью учителя (ха-ха-ха!), редко меня посещали. Обычно я старалась - не безуспешно - перевести это в шутку, иногда очень даже язвительную и далекую от доброты, но действующую почти всегда безотказно. Практически не помню случая, чтобы приходилось повышать голос или истерически кричать и обзывать учеников. Бог миловал от этого позорнейшего явления.
Итак, что мы имеем с этого гуся, как говорит моя еврейская бабушка, бывшая учительница музыки, а ныне пенсионерка.
--
Абрамцева Яна (из "В" класса) идет на медаль. Сущий ребенок, наивный, чистый, искренний. Благополучная семья, она - единственное избалованное дитя; по мировосприятию должна бы учиться в классе седьмом. Даже одевается как шестиклассница, особенно смешные носит шапки с какими-то немыслимыми помпонами.
--
Азарка Виталий (мой), крепкий четверочник, звезд с неба не хватает ни в чем, во всем серединный. Жаль, что не пошел в своего папу. Яркая личность: преуспевающий бизнесмен, интересный мужчина, поддержка во всех моих классных начинаниях. Маму на собраниях за пять лет не видела ни разу. Виталий - младший, его сестра закончила в этом году нашу школу.
--
Антонов Дмитрий (из новых), знаю только по хвалебной характеристике в личном деле. Перешел в нашу школу, потому что купили квартиру в нашем районе. Хорошист, пятерки по точным предметам. Отец - полковник, мама - служащая банка.
--
Бортник Наталья (из "В" класса) - это будет гордость нашего выпуска. Если Яна "идет" на медаль, с трудом переставляя ноги, то Наташа это делает легко, играючи, умудряясь получать удовольствие от учебы. Учится она взахлеб, упиваясь каждым новым знанием. Характер - о-хо-хо! Но я таких люблю. Личность! Семья благополучная, интеллигентная, дружная.
--
Бутылина Ирина (из "Б" класса) - само спокойствие, выдержка, терпение. И самое главное - старательность и упорное желание вырваться из тихих троечников, среди которых она пребывала в 5-6-х классах. И ей это удалось. Уважаю. Семья простая; дружит с отцом и его сестрой, своей тетей, о которой немало было написано за эти годы в разных сочинениях.
--
Гуща Анастасия ("В") - дочь нашей учительницы по физкультуре. Настя и сама очень серьезно занимается спортом, участвует во всех школьных соревнованиях. Очень активная, любит принимать во всех мероприятиях участие. Училась бы и совсем хорошо, если бы не было так много разных отвлекающих (и думаю, что для нее гораздо более интересных и приятных) моментов в жизни. Самые большие проблемы с русским языком. Дружит с Наташей.
--
Гуласин Сергей (мой) - высокий, красивый, хорошо воспитанный, скромный. С каждым годом учится все хуже: не от лени или нерадивости, а оттого, что учиться все тяжелее, а способности, в отличие от внешних данных, весьма средние. Да и дома не все в порядке: мама-красавица вышла два года назад вторично замуж, и с отчимом у Сережи отношения явно не складываются. Зоя Андреевна приходила, плакала, рассказывая о семейных неприятностях, но что я могу ей подсказать, не имея даже минимального семейного опыта - оставалось только слушать. С первого класса дружит с Колей Крисько.
--
Дробич Татьяна - моя девочка, не только потому, что из моего класса. Нелюдимая, замкнутая; в пятом классе, наверное, месяц не поднимала на меня глаз, отвечала, глядя в пол или на парту. Но потом прорвалась плотина: приняла, поверила, оттаяла. И более верной, преданной и любящей ученицы у меня во всех трех классах не было. Моя палочка-выручалочка, поддержка и опора во всех делах и начинаниях. Папина дочка - во всем. Он врач, и Таня собирается идти по его стопам. Претендует на медаль. Она не такая сильная ученица, как Наташа: то, что та берет способностями, моей Тане приходится добиваться работой и усердием. Но это хорошая закалка.
--
Зубарева Оксана (моя) - тихая, скромная, страстно желающая подняться над своей мещанской средой. Пока не очень получается. Лучшие девочки не принимали ее в свою компанию, к девочкам попроще она сама не идет. Ее лучшая подруга ушла после девятого класса - Оксане сейчас будет непросто. Да и с той дружила, потому что так повелось: живут рядом, ходили в одну группу в детском саду, попали в один класс, сели за одну парту - вот и дружба. Помани к себе кто другой, поярче, поинтереснее, - прощай дружба. Ушла бы, не оглянувшись. Учится хорошо, старается, трудно дается математика. Хорошо танцует - с детства занимается. Хочет быть замеченной, хочет похвалы - с охотой берется за все поручения. Иногда мне кажется, что я не совсем справедлива к ней.
--
Изарбаева Татьяна (моя) - подруга "моей" Тани. Две Тани, две мои отличницы и умницы. Очень способная, особенно по гуманитарным предметам. Папа - полковник, два года назад с последними нашими войсками покинул Германию. Квартирный вопрос испортил москвичей, а Таню - материальное благополучие: есть некоторый снобизм, высокомерие, излишне честолюбива - во всем должна быть первой. Хотя все это не помешало ей весь девятый класс просидеть за одной партой с самым забитым и слабым учеником нашего класса. И только благодаря ее помощи и подсказкам он сумел благополучно закончить и уйти в профтехучилище. Закончила с отличием музыкальную школу, хорошо поет, моя правая рука в разных музыкальных конкурсах и выступлениях. Мама - скромная медсестра, на фоне мужа-красавца и яркой дочери кажется в своей семье чем-то чужеродным, как домработница. У Тани и отношение к ней соответствующее. Видеть вместе их всегда больно и даже где-то неловко.
--
Крисько Николай (мой) - любимец и совесть класса, бессменный староста. Насколько хороший человек, настолько слабый ученик. Но благодаря всеобщей любви, учительской и ученической, имеет свои заслуженные и не очень тройки и даже несколько четверок, например, по физкультуре, информатике - любит компьютеры, и по одному моему предмету - литературе - очень старается. Семья простая, но очень хорошая, дружная. Коля - младший сын, двое других намного старше. Хорошего мальчика воспитали: рассудительного, серьезного, порядочного, честного.
--
Лопатины Валентина и Елена идут пока под одним номером - новенькие. Двойняшки. Причину перехода в нашу школу знаю со слов директора, который принимал их документы: учились в пригороде, по месту жительства, но решили, что надо идти в городскую школу, и посильнее. Добираться далеко, но отец взялся отвозить их на машине. Папа - бизнесмен, мама - бухгалтер. У Лены оценки несколько лучше, но в целом девять классов закончили обе на "4" и "5", с преобладанием последних. Обе охарактеризованы очень положительно, опять-таки особенно Лена. Ну, что же, поживем - увидим, насколько это все объективно.
--
Маковец Артем ("Б" класс) будет представлять лицо нашего класса. Представляю, сколько девичьих сердечек будет биться сильнее в его присутствии. Но обладатель выдающейся внешности не является обладателем столь же незаурядных способностей. В учебе он крепкий троечник, и таким был всегда, даже в начальной школе. Характер нордический, внешность арийская - высокий красивый блондин. Ни в чем предосудительном замечен не был. Из вредных привычек - приверженность к курению. Но здесь он далеко не одинок. Живут вдвоем с мамой, на которую он очень похож.
--
Маневич Глеб (мой). Любому классному руководителю разрешается иметь несколько любимцев. Список этот открыла Таня Дробич, но туда еще входят два мальчика, Глеб и Родя Сергеев. Глеб - сама доброта и безотказность, моя правая и одновременно левая рука. Абсолютно все могу ему поручить, и все будет сделано как надо и даже лучше. Мальчик с очень высоким показателем интеллекта, особенно в области общих знаний. Это, конечно, от семьи и книг. Читает много и широко, не ограничивается лишь фантастикой, как многие в его возрасте. К сожалению, оценки не отражают ни его эрудиции, ни его способностей. Все положительные оценки - его, от "3" до "5". Мама его говорит про своего любимого сына, что лень родилась раньше него. Правда, я часто замечаю, что лень относится, в основном, к тем делам, которые ему не нравятся и потому не хочется их делать. Но в жизни-то многое не хочется делать... Семья у них замечательная, я очень люблю встречаться с его родителями на собраниях: всегда чувствую с их стороны поддержку и симпатию, а часто и действенную помощь, особенно когда разыгрываются нешуточные диспуты. И папа, и мама Глеба всегда умеют двумя-тремя предложениями остановить ненужные препирательства и высказать веские доводы в мою поддержку.
--
Маневич Александра (новенькая) - сестра-двойняшка Глеба. Эту очаровательную девочку я знаю столько же лет, сколько и самого Глеба: не было ни одного Дня именинника в нашем классе или экскурсии в театр, в музей, куда Глеб пришел бы один, без своей Саши. Оценки за девятый класс у нее лучше, чем у брата, но какая она ученица - это еще предстоит узнать. Перешла она к нам из художественного лицея - не захотела или не смогла учиться там дальше, а мы зато приобретаем в ее лице собственного классного художника - это замечательно. И вообще я очень рада, что Маневичи воссоединились, мне безумно нравится эта "сладкая парочка". Она будет явно к украшению нашего 10 "А".
--
Мохов Андрей ("Б" класс) часто пропускал уроки по болезни, а потом приходил и спокойненько все наверстывал. Очень способный мальчик, но как часто бывает у мальчишек, способности становятся не двигателем, а тормозом прогресса и движения вперед. Исключение - оценки по литературе; его ответы - это всегда глубокое и неординарное осмысление литературного произведения. В восьмом классе, когда мы читали "Ромео и Джульетту", Андрей сказал: "Мне кажется, что любовь этих героев подогревалась давним конфликтом родителей, враждой и ненавистью кланов, невозможностью соединиться. А представьте, что все в порядке: никто не мешает, не строит козней, они спокойно поженились. И начинается быт, пеленки, взаимное раздражение. Выдержала бы их любовь такие испытания? Не жестокие, но каждодневные? Я лично не уверен". О, какой поднялся шум в классе. Как все бросились, кто защищать героев, а кто нападать. Захоти я создать такую ситуацию сознательно - не получилось бы. Спасибо тебе, мой юный филолог Андрюша Мохов. Я рада, что ты не ушел после девятого класса, хотя оценки твои были не ахти какие и директор с завучем старательно тебя выпихивали из школы, но я грудью встала на защиту, ссылаясь на твое слабое здоровье.
--
Маркова Виктория (моя) - яркая иллюстрация к названию книги Б.Кауфман "Вверх по лестнице, ведущей вниз". Милая, обаятельная, очень способная девочка в 5-6 классах, становясь старше, теряла почему-то и свое обаяние, и очарование, оставаясь только способной, даже можно сказать: год от года все способнее и даровитее. Про таких говорят: "одаренный ребенок". Все при ней: прекрасная память, великолепная дикция, грамотность, способность быстро схватывать и усваивать новый материал любой сложности. Это ли вскружило голову или занятия в школьной театральной студии, где она тоже блистает...Короче, теперь мы имеем то, что имеем: завышенную самооценку, гипертрофированную самоуверенность, пренебрежительное отношение к большинству одноклассников, полное отсутствие друзей. И мне ее безумно жаль: и сама она мучается, и помочь себе не дает - фыркает и брыкается. Но медаль-то, конечно, она получит вполне заслуженную. Пятая медаль моего класса. На собраниях видела всегда только маму - она мне мало симпатична, такая простая тетка, работает экономистом.
--
Новицкий Олег ("Б" класс) - занимает давно и упорно пьедестал классного клоуна. Теперь это будет и мой клоун: не думаю, что он изменит своему принципу "шутить и век шутить" только потому, что попадет несколько в иное окружение. И здесь, я уверена, у него найдутся искренние поклонники, тем более, что юмор у него незлобный, ни на кого лично не направленный (если не наступать на его любимую мозоль), а бывает иногда действительно очень смешно и по делу. Примечательно то, что он себе позволяет, как шут при дворе короля, говорить вслух о том, о чем говорить боятся или стесняются. Эдакий рупор правды.
--
Образцов Евгений ("Б") - наш вклад в школьную богему. Артистичен, музыкален, пишет неплохие песни и исполняет их под гитару. Носит длинные волосы, завязывая их в хвост. Учится хорошо, но не усердствует. Его в классе уважают, но не очень любят. Но он за дешевой популярностью и признанием не гонится - настоящий Поэт - и вполне самодостаточен. Эмоциональный, влюбчивый.
--
Полынина Лидия ("Б") - подруга Иры Бутылиной. Практически никогда не видела, чтобы ссорились, обижались, пересаживались друг от друга. Обе неторопливые, сдержанные в проявлении эмоций. Лида красивая девочка и знает это. Она давно и серьезно занимается танцами - одна осанка чего стоит. А эта прямая спина, когда она сидит за партой - невольно позавидуешь и тоже стараешься выпрямиться, вздернуть подбородок, тянуть кверху шею. Но где нам... Я очень люблю ее сочинения, глубокие, вдумчивые, эмоциональные. Однажды написала сочинение в стихах - вот, оказывается, где находят выход эмоции. Интересно познакомиться поближе с ее родителями, которые сумели вырастить такую славную девочку.
--
Прокопович Александр (мой). Родители купили квартиру очень далеко от нашей школы, но Саша остался верен мне и своим друзьям: продолжает ездить в нашу школу через весь город. Мальчик с непростым характером, вспыльчивый, взрывной. Чуть не по нему - сразу лезет в драку. Петух с бойцовским характером, но отходит быстро, обиду не копит. Но девчонки его не любят за несдержанность. Близкий друг - Виталик Азарка. Ученик Саша весьма посредственный, хотя в начальной школе был отличником. Читать не любит, память не развивает - отсюда все проблемы. Он младший сын в семье, отношения дома теплые, дружеские, его очень опекает старший брат. Мама ревностно относится к его успехам, удачам и неудачам.
--
Пупко Артур ("В" класс) - носитель обманчивой внешности: полный, рыхлый, болезненно бледный, короче - тямтя-лямтя, которого лишний раз и спрашивать не хочется - вдруг в обморок упадет или вообще глупости будет какие-нибудь говорить. Но приходит все же такой день - не может не прийти, когда Артура надо спросить и оценить. Медленно поднимается из-за парты, медленно поднимает веки, еще медленнее открывается рот (прямо чувствую, как ему это физически трудно), начинаю терять терпение, но не позволяю себе торопить его. Ну, наконец-то - пошел процесс - заговорил. Медленно, тихо. Говорит пять минут, семь, десять. А останавливать не хочется - все так по существу, так интересно, выношенно, глубоко копает, до самой сути добирается. Одноклассники смотрят торжествующе: "Ну, что? Не ожидали от нашего Артура такой прыти? То-то же - внешность обманчива". Учится он хорошо, но медлительность - его бич: всегда чего-то не успевает. Но то, что сделано - сделано превосходно.
--
Сергеев Родион (мой). Интересно, что моих любимцев люблю не только я. И его, и Глеба любят учителя, одноклассники, особенно одноклассницы. У обоих есть замечательная черта: они умеют общаться, не задевая ничьего самолюбия, не обижая, не выпячивая свои достоинства. Если я прошу о помощи, их руки всегда вверху. И никому не приходит в голову съязвить по этому поводу: они помогают при малейшей возможности всем. Учится стабильно хорошо. Забавно то, что друг с другом они не дружат - это просто хорошие приятельские отношения - не больше. Оба нашли себе близких друзей в "Б" классе: Глеб - Женю, а Родя - Олега-шута. Насколько серьезен и обязателен первый, настолько второй - прямая противоположность. Но, поди ж ты, - дружат, с самой начальной школы. У Роди очень теплые и дружеские отношения с мамой. Она у меня - бессменный председатель родительского комитета, а эта "должность" ввела ее и в общешкольный комитет. Ольга Васильевна - бесценный мой помощник.
--
Стаханова Анна ("Б") - еще один яркий пример того, как много зависит от семьи. Мать-алкоголичку лишили родительских прав, дочка воспитывается у опекунов - бабушки и дедушки-генерала, типичного солдафона. Ане очень тяжело дома. Бабушка любит и жалеет ее, но она в полной дедушкиной власти. Тот же только приказы отдает. Мне безумно жалко эту девочку: природа была к ней так щедра, наделив легким, веселым характером, общительностью, абсолютной грамотностью, чувством языка. Учится она с каждым годом все хуже, но способности изначальные столь большие, что позволили ей закончить девятый класс без троек - на "4" и "5". Никогда не жалуется, не ноет, держит улыбку - многим бы взрослым поучиться у нее так переносить тяготы жизни. Я рада, что она будет у меня в классе - можно будет уделить ей побольше внимания.
--
Хрусталева Людмила ("В" класс) - маленькая изящная девочка с кукольным личиком, большими голубыми глазами и длинными белокурыми локонами. Боюсь, и мозги у нее тоже кукольные. Никто не называет ее иначе, как Людочка. Папа - большой чиновник, мама не работает. Людочка - копия своей мамы, нежная, улыбчивая, с ямочкой на левой щечке. Не говорит, а щебечет, и, как правило, не по делу. Но щебетать хочется - иначе как другие обратят внимание на лакированные туфельки, пушистые кофточки, наманикюренные пальчики, золотые колечки на них и сережки в маленьких розовых ушках. О-о-чень(!) сладкая девочка - до тошноты, до приторности. Учиться она не может - просто нечем - но об уходе из школы после девятого класса даже никто не заикнулся, потому что Папа считает, что Людочка должна закончить 11 классов и именно в нашей школе, которую она так любит - здесь все к ней очень добры. Я чувствую грядущие неприятности, связанные с этой куколкой.
--
Чхеидзе Кирилл ("Б") - настоящий восточный мужчина, пылкий, несдержанный, обидчивый. Ученик средний, очень неграмотный по русскому языку, за что постоянно таит на меня обиду. Мама - балерина, похожа скорее на старшую сестру, чем на мать. И отношения у них соответствующие - дистанции не держат. Папа в Тбилиси, куда Кирилл ездит на все летние каникулы. Приезжает с опозданием минимум на месяц, загоревший, еще более вытянувшийся. Собирает на переменах возле своей парты ребят, что-то возбужденно рассказывает, хохочет, угощает восточными сладостями. Но через пару дней интерес ослабевает: к нему в классе вообще небольшой интерес - никто его всерьез не воспринимает.
--
Шевчук Юлия ("В"), по недоразумению родившаяся девочкой, а не мальчиком. Высокая, спортивная, с совершенно мужским складом ума. Очень люблю ее ответы по литературе: никаких эмоций, общих фраз, переливания из пустого в порожнее. Глубоко, логично, умно, часто неожиданно. Любит животных, знаю, что дома у нее целая ветлечебница, питомцев подбирает на улице. Вообще все обделенные и обиженные могут идти к ней за советом, приютом, лаской, пониманием. Она единственная в классе нормально относится к Люде Хрусталевой, опекает ее. Но вообще слабый пол не очень уважает, дружит с мальчишками.
Итого: двадцать восемь человек - 15 девочек и 13 мальчиков. С ними мне жить два года. Не оговорилась, именно жить - их проблемами, трудностями, радостями, разрешать их конфликты друг с другом и учителями, общаться с их родителями; ходить с ними в театры, в музеи, на выставки. Проводить Дни именинника. А может, уже не захотят - переросли? Насколько знаю, в тех классах этого не проводили.
Мой дом - моя крепость
Мне приснился традиционный перед началом учебного года "сон советника Попова": "поздравить он министра в именины в приемный день пришел без панталон". Я пришла в короткой нижней маечке, долго металась по школе в поисках своего класса. Когда, наконец, нашла, выяснилось, что под дверями закрытого кабинета стоит мой безмятежно спокойный класс во главе с директором, а ключа на вахте нет. Кроме этого, у меня нет ни классного журнала, ни конспекта урока. И вообще я понятия не имею, для чего я сюда пришла.
Я с облегчением вздохнула, проснувшись, и даже позволила себе поулыбаться, вспомнив свой нетривиальный в стенах школы внешний вид. Сегодня последнее летнее воскресенье, последний день августа, преддверие нового учебного года, где, я чувствую, меня ждет много сюрпризов.
Но еще сегодня можно порадоваться жизни: по всей квартире разносится запах бабушкиных пирожков, которых никогда не бывает много. Поэтому надо торопиться, пока к завтраку не вышел мой младший брат Вадим.
Но я опоздала: на кухне за круглым обеденным столом уже сидел братишка и, нахально улыбаясь, засовывал в широко раскрытый рот румяный пирожок, легко заходивший туда, не зная, дурачок, что там его последний приют.
--
Доброе утро, - поприветствовала я присутствующих.
Ответила только бабушка, Вадим промычал нечто нечленораздельное, потому что уже следующий пирожок, не менее симпатичный предыдущего, на одну треть торчал изо рта. Легкое втягивание - пирожка нет, а загребущая рука брата тянется к блюду за следующим кулинарным шедевром бабули.
--
Чувствую, надо торопиться? - полувопросительно уточнила я.
--
Не беспокойся - три противня напекла, - наивная бабушка решила, что этими словами успокоила меня. Видимо, она все-таки не настолько хорошо знает своего младшего внука, как я своего брата.
Наконец, наш младшенький утолил первый голод и с высоты своих одного метра восьмидесяти шести сантиметров обратил и на меня внимание:
--
Как настроение перед трудовой вахтой? Судя по выражению лица, доска была не вымыта, мела не было, а ты забыла, какая тема урока?
--
Типа того, - сдержанно ответила я, потому что не исключена возможность отвлекающего маневра от блюда с пирожками. Но, убедившись, что вопрос был задан искренне и заинтересованно, поделилась подробностями сна к общей радости присутствующих.
На наш дружный смех из комнат потянулись люди, тоже желающие познакомиться с содержанием моего сна. Задвигались стулья; бабушка, вздохнув, взяла пустое блюдо, найдя последнему затерявшемуся на нем пирожку место во рту Вадима, снова наполнила блюдо доверху пирожками и начала расставлять чашки для повторного чаепития.
Как я люблю воскресенья: наши совместные завтраки и обеды (на ужине, как правило, кто-то отсутствует), возможность пообщаться за вкусной и обильной бабушкиной едой, поделиться последними новостями, посмеяться, подтрунить друг над другом. Нас шестеро: бабушка с дедушкой, родители и мы с Вадимом. Еще четыре года назад мы жили в том же составе в трехкомнатной хрущевке: крошечные прихожая и кухня, совмещенный санузел, одна проходная комната, где проживали мы с братом, телевизором и приходящими гостями. Когда мы были маленькими и засыпали, не дождавшись ухода гостей, то в спальне родителей, то у бабушки с дедушкой, нас потом сонных переносил папа на руках в наши постели. На шестнадцатилетие мне подарили старинную китайскую ширму - у меня появился свой уголок. Это несколько облегчило мне жизнь, но существенных изменений не принесло. И вдруг мы получили наследство. Оказывается, и в наши времена редко, но происходят такие чудесные вещи. У нашего папы в Краснодарском крае жил двоюродный брат, единственным родственником которого был наш папа. Братья были не особенно близки, учитывая большие расстояния и солидную разницу в возрасте, но все же писали друг другу поздравительные открытки, два раза в год (на день рождения каждого) перезванивались и даже пару раз выбирались, друг к другу в гости. Запомнилось, что дядя прихрамывал, а по ночам тяжело, астматически дышал. Происходило все это в той же нашей с Вадимом проходной комнате. Брату не мешало - для меня же эти ночи были практически бессонными. Дядя умер от приступа астмы: никого рядом не было, чтобы вызвать "скорую помощь". Папа с мамой поехали на похороны и привезли оттуда завещание, по которому дом со всем имуществом и садом переходит во владение к моему отцу. Вот такая сказочная история. С большими трудностями удалось все это оформить и продать. Из вещей своего брата папа взял только старинные морские часы с барометром, несколько картин местного художника, с которым дядя дружил, и кое-какие книги, пополнившие нашу домашнюю библиотеку.
Вот так мы стали владельцами огромной пятикомнатной квартиры в престижном доме на набережной. Какое это оказалось счастье - иметь собственную комнату! А два санузла - вовсе не роскошь, как и большая кухня. Случилось это четыре года назад. Бабушка и дедушка дождались комфортных условий к семидесяти годам, родители - почти к пятидесяти, я к двадцати трем, а Вадим и совсем молодым - в неполные девятнадцать.
Что примечательно, никому из нас и в голову не пришло, что разумнее, может быть, было бы купить раздельные квартиры для всех. Но это не в нашем случае: мы даже представить себе не можем, что будем ходить друг к другу в гости, а не жить под одной крышей и иметь возможность общаться ежедневно. В нашей семье двигатель и стержень, на котором все держится, - женщины. Бабушка - главнокомандующая. Маленькая, очень полная (по этому поводу у нее есть шутка, что на толстых кошках блохи не водятся), с тугими завитками темных волос с густой проседью, с лицом, не потерявшим своей выразительности, и живыми карими глазами. Хлопотунья, обожающая, когда дом наполнен людьми и звенит веселыми голосами, наперебой хвалящими ее стряпню. Не знает, что такое уныние и плохое настроение. Почти сорок лет проработала учительницей музыки, что меня всегда удивляло, когда я смотрела на ее маленькие пухлые пальчики: как же она умудрялась взять октаву? Ни я, ни брат музыке не учились, но побренчать в свое удовольствие, сыграть популярную мелодию, подобрать на слух что-то немудрящее - этим "премудростям" нас бабушка научила неплохо. Мама же окончила музыкальную школу, конечно, с отличием, как и все, что она делает. На этом общение с пианино свелось сначала к домашним вечерам, а затем, потихоньку, и совсем ушло из маминых любимых занятий. А нелюбимых у нее и так достаточно. Мама - бабушкина дочка, но ничего не взяла от нее, даже внешне она похожа на своего папу, нашего дедушку: высокая, худая, с длинными темными волосами, которые она собирает в "улитку". Эта прическа делает ее старше и строже, но на наши уговоры постричься и вместе с волосами сбросить, по крайней мере, лет пять, не соглашается. Она очень молодой стала методистом, а затем и завучем института повышения квалификации учителей; видимо, такая прическа казалась ей наиболее соответствующей ее положению. Мама очень добросовестная, исполнительная, аккуратная и пунктуальная. Не может быть и речи куда-то опоздать, что-то не успеть, кого-то подвести. Мы с братом не очень стремились делиться с ней своими неприятностями: не потому, что за этим следовали нотации, а потому, что мама простых путей не выбирала ни для себя, ни для нас. Нам казались излишними эти строгости, трудности и ущемления собственного "я", полагались на какие-то более простые пути разрешения наших конфликтов. Но почему-то всегда (или почти всегда) получалось, что именно мамины советы и рекомендации становились наикратчайшим путем к выходу из неприятного тупика. Поэтому в нашей большой семье все за советами ходят к маме, даже дедушка. Правда, после перенесенного шесть лет назад им обширнейшего инфаркта, дедушка как бы потерял вкус к жизни. Он стал очень молчалив, практически не смотрит телевизор и не читает газет, живет строго по часам: завтрак, прогулка, дневной сон, обед, отдых, вечерняя прогулка, легкий ужин, ночной сон. Нам всем было очень трудно и невыносимо видеть его таким изменившимся: ведь мы его знали и помнили энергичным, деятельным, не пропускающим ни одной новостной передачи, с интересом следящим за всеми событиями в стране и в мире, горячо обсуждающим политические новости за ужином с зятем. Мы думали, это пройдет, что это как осложнение после тяжелой болезни. Но шли месяцы, годы - ничего не менялось: он жил в своем замкнутом мире и никого, кроме бабушки, туда не впускал. Мы пытались его тормошить, подсовывали газеты и журналы с интересными, на наш взгляд, статьями и материалами, он вежливо брал, а потом мы их находили на том же стуле, открытыми на той же странице. И бабушка однажды нам сказала: "Не трогайте его: все, что ему было нужно, он уже в своей жизни прочитал и узнал. Сейчас он хочет только покоя, он защищает свое физическое существование". На что мой брат, студент-медик, с негодованием воскликнул: "Но ведь это просто биологическая жизнь!" Бабушка ласково потрепала его по макушке, снисходительно улыбнулась и никак не прокомментировала этот пассаж.
Папа, слава Богу, не переносил инфаркта, и вообще ничем тяжелым не болел, но его присутствие в нашем доме ненамного отличается от дедушкиного. Но если дедушку мы знали другим, то папа всегда, сколько мы его помним, был таким: немногословным, скупым на проявление эмоций, погруженным в свои мысли - типичный портрет ученого, каким его рисуют в не очень умных книжках. Папа - биолог-генетик, доктор наук, возглавляет кафедру в медицинском институте. Иногда наступают непродолжительные периоды "выхода из зимней спячки", как мы это называем. Он активно начинает интересоваться нашими делами, домом, книжными новинками. Предлагает какие-то усовершенствования быта, как правило, действительно, нужные и полезные. Сам претворяет их в жизнь. Мама пользуется этим кратким периодом активности и начинает водить его в гости или в театры. Надо быстро успеть, потому что интерес к жизни и к окружающим как внезапно возникает, также быстро и пропадает. Он не будет и дальше иметь ничего против маминых выходов в свет, но только он уже не составит ей компании. Мы с Вадимом очень ценим папу за его знания, эрудицию - нет вопроса, на который он не дал бы нам ответа, но насколько мы любили бы его еще больше, если бы он не углублялся так в свой внутренний мир, из которого его не так-то просто вытянуть.
Нашим женщинам, бабушке и маме, можно посочувствовать: не самые простые спутники жизни им достались. Но как говорила наша соседка по площадке на старой квартире: "Ой, бабоньки, с жиру вы беситесь - чего вам не хватает? Не пьют, не ходят по бабам, деньги все - в дом, скандалов не устраивают. Серьезный мужчина - хороший мужчина, пусть себе сидит - в доме только тише и спокойнее с таким".
Первое сентября
Встала еще до звонка будильника. Сразу подошла к окну - что там ждет нас сегодня? Дождя нет - и за то спасибо. Но ветер по-прежнему сильный, сбросил почти все листья на землю, и не только сухие, но и вполне жизнеспособные. Значит, завтра-послезавтра начальство распорядится идти убирать школьный двор от листьев. Занятие в сентябре бесполезное - то же самое, что поливать асфальт после ливня. Но вступать в пререкания - бесполезно.
Сшила к новому учебному году костюм из четырех вещей: узкая юбка, брюки, короткий жилет и длинный приталенный жакет из шерстяного кашемира цвета болотной зелени. Комбинируя, можно получить четыре самых разных ансамбля, а меняя блузки и кофточки, количество костюмов можно увеличить минимум вдвое. Выбрала брючный вариант с жакетом, надев под него нарядную лимонную блузку - сегодня праздник.
В рот ничего не идет - верный признак: нервничаю. Получила "ни пуха ни пера" от бабушки, даже дедушка вышел проводить, и вместе с вечно опаздывающим Вадимом выскочили из подъезда.
Через двадцать минут я в школе. Из громкоговорителей звучат песни школьной тематики, над дверью плакат: "С новым учебным годом! Добро пожаловать!"
Как всегда, умиляют крошечные первоклассники в новенькой школьной форме (у них ее еще не отменили), в одной руке букет - чаще всего гладиолусы, ростом с них, реже - хризантемы, другая рука держится за последнюю опору в этой новой и страшноватой жизни - родительскую руку.
Школьный вестибюль гудит от голосов и смеха, слов приветствий и одиночных выкриков учителей: "Пятый "А"! Пятый "А"! Собирайтесь у входа в столовую!", "Богданов, ты в своем амплуа - даже первого сентября явился в спортивном костюме!", "Ой, спасибо, спасибо, девочки! Какие же вы красивые!", "Степанчук, Коля, куда ты все растешь - мне же нужно будет на стул становиться, чтобы заглянуть в твои честные глаза".
Огляделась в поисках своего 10 "А", даже растерялась в первую секунду - не вижу никого. Но вот стали прорисовываться знакомые лица, и уже подбежали мои Тани, у обеих в руках розы. Дробич не скрывает радости, Изарбаева сдержанна. Вижу улыбки других своих девчонок и мальчишек, на душе теплеет, и сразу становится спокойно: все как всегда, как было в этот день все эти пять лет. И шестой будет не хуже. Обязательно. И почему не хуже? Он обязан быть лучше!
--
Девочки, скажите нашим подниматься в класс, я возьму ключ на вахте.
Расписалась в журнале за 330-й номер и, сжимая маленький желтый ключ, стала подниматься на третий этаж, в наш угловой кабинет русского языка и литературы. Мы с моим классом любим наш кабинет, ставший нам родным за пять прошедших лет; уютный, светлый, в этом году ребята со своими родителями сделали большой ремонт: побелили потолок, оклеили стены розово-кремовыми обоями под цвет наших шелковых штор, покрасили окна, дверь и полы, отлакировали столы и стулья. Они посвежели, но, к сожалению, царапины от этого не исчезли. А вот учительский стал как новенький.
Когда я вошла в класс, ребята уже почти все расселись, в основном заняв те же места, что и в прошлом году. Нашлись места и новеньким. Глеб, конечно, взял сестру под свое крыло и ради нее даже ушел со своей "камчатки", заняв третью парту у стены. Сразу за ними сели сестры Лопатины. На первой парте этого же ряда нашел себе место новый мальчик - значит, это Дима Антонов. Ему, конечно, нужно сидеть на первой парте - совсем небольшого роста, меньше даже большинства девчонок. На первой парте среднего ряда села Хрусталева Люда и... Вика Маркова. Да, интересное соседство: союз ума и глупости, необузданной гордыни и тщеславной ограниченности. Впрочем, в том, что они вместе, ничего нет удивительного. Ни с одной, ни с другой никто не хотел сидеть рядом в их классах. Даже Юля, опекающая всегда Люду, не сидела с ней за одной партой, предпочитая делить ее с Аней Стахановой. Да и рост Юли не позволял ей занимать первую парту. И хотя Вика тоже высокая, но куда денешься?
Поздравив свой новый класс с началом учебного года, пожелав всем успехов, сказала, что начнем мы с того, чего не делали никогда: представимся друг другу. Каждый скажет о себе несколько слов, которые посчитает необходимыми произнести для первого знакомства. Мне понравился Дима - явно мальчик с чувством юмора. Сестры Лопатины совершенно не похожи друг на друга. Лена - высокая, крупная, темно-русая, явно в этой паре ведущая. Валя - симпатяга, прямо сошедшая с киноэкранов 50-60-х годов: плотненькая, стройная, темноглазая и темноволосая, с ямочками на щечках - одни словом, - очаровашка. Сашу Маневич приветствовали негромким, но радостным гулом: многие ее знают, а симпатия, которую испытывали все три девятых класса к Глебу, распространялась и на его красивую сестренку. Мне понравились новенькие. Но тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Не стала говорить о том, как надо одеваться в школу: мои хорошо знают; другие, видя 9 "А", тоже в курсе моих требований. Умные поймут быстро, с дураками буду говорить наедине и отдельно. И первой будет Хрусталева в этом списке; видимо, с ней никто и никогда не говорил на эту тему, а дома, судя по всему, принцип выделяться не по уму, а по внешнему облику, только приветствовался. К сожалению, разговор предстоит и с сестрами Лопатиными: и не только по поводу одежды, но и косметики, и длинных сережек до плеч.
Сообщила, что ко Дню учителя нашему классу предстоит сделать поздравительную программу для учителей школы - такова традиция: первый концерт учебного года делают десятые классы, а т.к. в этом году десятый один - вся тяжесть ляжет на наши плечи, разделить ее попросту не с кем. Заодно это будет нашей презентацией для школьной общественности: администрации, учителей, шефов, других старшеклассников.
Потом я попросила достать листочки и с одной стороны записать домашний адрес и телефон, данные родителей и место их работы; с другой - как бы они хотели проводить досуг в стенах класса. По три мероприятия с каждого. Набравшие наибольшее количество голосов, будут внедряться в жизнь.
Я посмотрела на часы: через семь минут начнется школьная линейка для старшеклассников и первоклассников - главных "виновников" сегодняшнего дня.
--
Ребята, через пять минут мы пойдем с вами в зал на линейку - поздравлять первоклассников. Я купила 28 книжек "Винни Пух и все-все-все". Деньги сдайте, пожалуйста, Коле. Коля, - сказала я, обращаясь к Крисько, - выполни эту миссию. Возможно, ребята не переизберут тебя старостой, и ты отдохнешь. Но пока нового у нас нет, выполни еще раз свои обязанности. Хорошо?
Зачем я задала этот вопрос? Можно подумать, что Коля когда-нибудь отказался. Вот и сейчас он молча кивнул головой и достал свою потрепанную коричневую тетрадку старосты класса.
Мы построились и пошли на второй этаж на линейку.
Никому она не нужна, и все ждут от линейки только одного: чтобы она скорее закончилась. В этом смысле линейка 1сентября почти не обманула наших чаяний, даже первоклашки не успели по-настоящему истомиться. Одиннадцатиклассники отеческими голосами поздравили их и пожелали успехов в учебе; малыши, получив от своих учительниц знак, радостно бросились вручать, не глядя в лицо, свои букеты, немного подвявшие от долгого пребывания без воды. В ответ получили обязательные для такого мероприятия книги. А т. к. первоклассников, как всегда, оказалось гораздо больше, чем старшеклассников, то и наши книги пошли в ход, а мои ученики в свою очередь получили по букетику.
После линейки классным дали возможность еще пообщаться со своими классами, а затем, проводив учеников к выходу, мы все потянулись в кабинет физики, в котором из-за его больших размеров по традиции проводились все педсоветы и совещания. Сейчас нам предстояло именно это.
Мне, как всегда, занял место рядом с собой на четвертой парте среднего ряда Вениамин Юльевич или просто Веня, мой друг и наставник, по совместительству учитель черчения и рисования. Когда пять лет назад я пришла впервые в эту школу после окончания университета, меня тоже первым взял под свою опеку именно он. Внешне он мне понравился: среднего роста, худощавый, светлые волнистые волосы зачесаны назад, тонкий с горбинкой нос, светло-зеленые глаза за тонированными стеклами модных очков, придававших ему импозантный вид. Но манеры школьного Дон Жуана, уверенного в своей неотразимости, небольшая утомленность и ленца в голосе - вызвали реакцию отторжения: тоже мне, первый парень на деревне. Но постепенно ленца в голосе исчезла, глаза с неприкрытой иронией наблюдавшие за мной, становились внимательнее и теплее, и где-то к середине учебного года мы стали если не близкими друзьями, то хорошими приятелями, а затем Веня стал для меня в этой школе самым близким человеком, к которому можно было прийти за любой помощью и поддержкой, поплакаться при желании и необходимости в жилетку, получить трезвый и взвешенный совет. Он на девять лет старше меня, и его опыт просто бесценен.
Именно от него я получила первые уроки выживания в учительской женской среде:
--
Запомни, девочка, в школе есть заклятые друзья и закадычные враги. Исключение - я, и только для тебя. Все завидуют, ревнуют, исходят желчью и черной местью. Это почти театр: каждый хочет стать примой, любимцем главного режиссера. И не думай, что в школе нет таких соблазнов, как в театре. Там роли - здесь часы. Там признание публики - здесь любовь учеников и их родителей. Там награды и звания - здесь категории, грамоты, премии, похвалы на всех педсоветах и своего рода неприкасаемость. Оцениваться будет все: как и в чем ходишь, сколько подарков получила на 8 Марта и День учителя, сколько букетов вручили на линейке последнего звонка, как отзываются о тебе в разных анкетах - своего рода доносах - твои ученики, сколько раз похвалили на педсоветах. Улыбайся, не давай себя втягивать в разговоры, боже упаси тебя участвовать в обсуждении начальства - донесут тут же - держи нейтралитет. А со временем сама поймешь, с кем и насколько можно иметь дело.
Ученики побаиваются его острого языка, но одновременно ценят его как опытного и сильного учителя, а администрация по праву гордится его кабинетом, который он сделал своими руками, и которому нет равных в городе. Веня пользуется своим особым положением в школе, но никогда не злоупотребляет им в личных целях. Использование в основном касается того, что он позволяет себе говорить начальству то, что другие никогда не осмелились бы произнести вслух. А если бы и осмелились, им стало бы неповадно.
Веня познакомил меня со своей женой, очаровательной, очень стильной переводчицей в Интуристе, Алиной. Они часто приглашают меня к себе в гости, где царит обстановка взаимоуважения и легкого дружеского подтрунивания друг над другом; наравне со взрослыми участвует в этом их любимая единственная дочь, восьмилетняя Лара.
--
Привет, Венечка!
--
Привет, дорогая. Отлично выглядишь - кому-то сегодня испортишь настроение и аппетит. Как твой новый десятый?
--
Пока ничего. Новенькие понравились, даже без всяких "но".
--
Жаль, что я у них уже не буду ничего вести. Может, найдется пара-тройка человек, которые идут в технический вуз и захотят позаниматься начерталкой? Есть у тебя такие?
--
Найдутся наверняка. Узнаю из тестирования по поводу планов на будущее.
Первым слово по традиции взял директор, Владимир Никифорович, по образованию историк, как всегда хорошо одетый, аккуратно подстриженный и чисто выбритый. Если подойти поближе, то выяснится, что пахнет он хорошей туалетной водой. К директору в целом относятся хорошо: он не занудствует, излишне не усердствует, хорошо знает свое дело, отлично ладит с учениками, умеет разговаривать с родителями, начальством и даже уборщицами, которые в принципе никого не уважают в школе и тем более не боятся. Единственный крупный недостаток нашего директора-щеголя - нежелание портить с кем бы то ни было отношений, конфликтовать, поэтому добиться от него принятия каких-то непопулярных мер совершенно невозможно. Он попросил классных руководителей подать списки отсутствующих с указанием причины. Мне было легко: я сразу написала: "Чхеидзе Кирилл, не вернулся от отца из Тбилиси" и подала ее по цепочке к столу директора. Дальше разговор пошел о работе столовой, дежурстве классов по школе (слава Богу - начинает 11"А") и в завершение представил нам нового учителя, который в этом году закончил педуниверситет по специальности история-иностранный.
--
Познакомьтесь, пожалуйста, с нашим новым молодым коллегой - Варламовым Дмитрием Александровичем, - торжественно объявил директор. - Дмитрий Александрович, выйдите, пожалуйста, сюда.
К столу директора откуда-то с последних парт вышел высокий, чуть полноватый юноша; густые русые волосы распадались на прямой пробор, лицо открытое, приятное - красавцем не назовешь, но было что-то в его внешности от демократов-разночинцев прошлого века. Он был явно смущен и, не зная, что от него требуется, слегка поклонился. Мы ответили ему аплодисментами, чем ввели в еще большее смущение.
--
Дмитрий Александрович, - решил помочь ему директор, - будет вести историю, государство и право в восьмых классах, а в 1О-м - английский в одной из групп и немецкий для двух новеньких... - Он явно не помнил их фамилий и выкрутился, добавив слово "сестер". Отец очень просил при возможности оставить им немецкий. Возможность тут же и появилась. Будем считать, что всем повезло.
Я понимала, почему нового учителя поставили ко мне в класс: в прошлом году разгорелся нешуточный скандал в группе Валентины Ивановны. Ей уже противопоказано работать в старших классах: оскорблять и кричать на учеников, дергать за волосы - это не каждый класс молча проглотит. Мой не проглотил. Пожаловались мне, я поговорила с Валентиной Ивановной, вроде сначала помогло, но когда она учебником ударила со всего размаха Сашу Прокоповича по голове, скандал замять не удалось, и он вышел за пределы класса. Больше ее в нашем классе не видели.
Второй выступала завуч по учебной работе, Нина Андреевна. Она пришла в эту школу всего на три года раньше меня учителем математики. Но вот уже второй год работает завучем. Ей, конечно, не хватает опыта, но она умна, энергична, с характером и главное - удачно дополняет нашего бесконфликтного директора. Видимо, потому, что не держится за свое кресло, не боится его потерять: позволяет себе быть и резкой, и прямой. Она сказала, что временное расписание висит внизу, в вестибюле школы, чтобы ученики и родители могли его видеть. Расписание на один день. Рассчитывает к концу недели "добить" окончательное расписание, где пытается выполнить пожелания учителей, внести методические дни, уменьшить количество "форточек". Просит не подходить к ней и не дергать: она все просьбы знает, помнит и по возможности выполнит. Третьей взяла слово несчастье нашего дома - завуч по воспитательной работе по кличке Коса. Кроме этой толстой белой косы, спадающей на ухо и достигающей плеча, в ней есть еще одно несомненное "достоинство": увесистая нижняя часть: попа, бедра, ляжки, ноги, подчеркиваемые всегда очень узкой и короткой юбкой. Отчего походка у нее - быстро семенящая. Других достоинств у этой женщины нет, хотя, ошибаюсь: все перечисленные перевешиваются одним: она - Жена. И не просто, а жена заместителя управляющего гуно (городского управления народного образования). Мало симпатичная аббревиатура, но еще несимпатичнее - сам заместитель управляющего: особа редкостно мстительная, недалекая, невежда и невежа в одном лице. А руководит, тем не менее, - образованием. И жена его чувствует себя на коне, впереди планеты всей.
Мы с Венькой - самые ярые ее "поклонники": никто не слушает ее с таким вниманием, как мы. А слушаем мы потому ее так, что боимся пропустить какой-нибудь из ее ляпов, типа "глаза с волокитой", "ответьте мне на мой риторический вопрос" и так далее.
В прошлом году она вдруг произнесла на первом педсовете:
--
Кто сказал, что учительницы могут ходить в брюках? Это не одежда для учебного заведения, это нескромно.
Тут же раздался голос Вени:
--
Абсолютно согласен с вами, Наталья Алексеевна, - это нескромно. Даже больше скажу - это неудобно: ничего снизу не видно. Гораздо удобнее и скромнее - узкие короткие юбки - такой простор для воображения. А развитие воображения учеников - наша первейшая задача. Это я вам как учитель рисования говорю.
Кто-то прыснул, мужчины позволили себе посмеяться вслух, директор, улыбаясь, покачал головой, но во взгляде его я при всем желании не смогла бы прочитать или увидеть порицание. Вопрос сам собой закрылся. Удивительно, но даже дальнейших санкций не последовало. Говорю же - Вене многое позволяется.
Первый месяц. Сентябрь
Не успела оглянуться, как подошел к концу сентябрь. Весь в организационных хлопотах, постоянном оформлении бумаг: классного журнала, списков учащихся для канцелярии: общий, с данными родителей и домашним адресом и телефоном, и два, разделенных по половому признаку, - отдельно девочки, отдельно мальчики и с годами рождения; календарное планирование, дневник классного руководителя; план воспитательной работы на первое полугодие, куда я внесла в основном заявки и пожелания своих учеников. Приоритеты были расставлены так: поездка за город, пока тепло; в конце учебного года поход с ночевкой; Дни именинника, культпоходы в театры, на концерты, на нашумевшие фильмы, выставки. Разбавила темами классных собраний типа "Учись учиться: как готовиться к докладу, к реферату; как составлять тезисы лекции и т.д.", занятиями университета культуры (в прошлом году я уже начинала его вести - ребятам так понравилось, что я решила продолжить и в этом): " Западноевропейское искусство второй половины XIX века", по времени совпадающее с нашим курсом русской литературы.
Собирались с языковедами на первое заседание нашего методобъединения. Наша заведующая, Хинич Раиса Яковлевна, ознакомила нас с материалами городского августовского методобъединения, с новинками этого учебного года, с графиком проверок и контрольных диктантов и срезов по языку и литературе. Раиса Яковлевна - учитель-методист, поэтому в нашей школе дважды в течение года бывают на педпрактике студенты филфака из университета. Она сильный учитель, интересный, яркий собеседник, но она несет на себе скорбную печать своего многострадального народа: всего бояться, остерегаться, никому не верить на слово, не рассчитывать ни на чью помощь и поддержку, всего добиваться только собственным умом, талантом и трудолюбием. Она многих (почти всех) подозревает в зависти, подсиживании, неискренности. Как ни странно, исключение составляет наше методобъединение: она не видит в нас своих врагов и завистников, почти искренна и откровенна с нами, доброжелательна: посещая наши уроки, не скупится на похвалы, если уроки того стоят. Я объясняю это только тем, что мы все намного моложе ее, искренно уважаем и считаемся с ее мнением и опытом. И самое главное - мы подобрались все какие-то самодостаточные, и своей славы нам вполне хватает; у каждого из нас своя ниша, которая тесна, или велика, или просто очень неудобна другому.
Так, Мария Петровна Орлова - самая красивая женщина в нашей школе: стройная, статная, густые темные волосы гладко зачесаны назад и стянуты в тугой, тяжелый узел, правильные черты лица и большие выразительные карие глаза, обрамленные длинными ресницами. Такая внешность - уже индульгенция, а Мария Петровна еще и жена известного модельера. Ее старшая дочка, Ксюша, училась у меня, но после 9-го класса ушла в техникум на моделирование одежды, собираясь продолжить отцовское дело. Младший, Сережа, сейчас мой ученик в 8-м классе. У нас с Марией Петровной очень хорошие, теплые, дружеские отношения. Вот она как раз входит в число тех, про кого Веня говорил, что со временем я сама пойму, кто здесь мне друг, а кто враг. Она безусловный друг, причем, друг умный и интеллигентный, на которого можно положиться в любой ситуации. Так мне кажется, тем более, что на самом деле у нас с ней не было еще критической ситуации, где пришлось бы проверять друг друга на прочность и порядочность.
Самый младший член нашей команды - Сакович Богдан Стефанович - пришел к нам на год позже меня. Но уже женат, имеет трехлетнего сына, что, впрочем, не мешает девочкам нашей школы без удержу флиртовать и кокетничать с ним. А он умудряется с внешностью плейбоя вести себя скромно, быть услужливым и внимательным ко всем женщинам нашего маленького, но дружного коллектива и оставаться верным своей жене Гале, на которой женат еще со студенческой скамьи. Конечно, у нас с ним самые простые отношения, благодаря отсутствию разницы в возрасте (год не считается): мы на "ты", у нас с ним нет пиетета по отношению друг к другу, нам легко разговаривать и делиться теми проблемами, которые возникают в наших классах время от времени. Он воспринимает меня как свою наставницу - ведь я уже "прошла", кроме 11-го класса, всю школьную программу по языку и литературе. Он, не смущаясь, приходит ко мне за помощью, консультациями, кроме тех трудных случаев, когда нам обоим приходится обращаться либо к Орловой, либо к Хинич. К ней в самую последнюю очередь - он трепещет перед Раисой Яковлевной и по-настоящему боится ее, гораздо больше, чем директора или завуча, тем более, что ни один из них не филолог. Богдан со временем будет хорошим учителем: он старается и не стесняется учиться, но чего ему действительно не хватает - это широты кругозора и эрудиции, необходимых для преподавания такого предмета как литература. Но он знает свои недостатки, щек не надувает, а черпает и черпает знания из всех источников, которые ему попадаются на учительском и жизненном пути. И за это я его люблю и уважаю. И вообще он бесконечно добрый и порядочный парень - иметь его в друзьях - одно удовольствие.
Второй месяц. Октябрь
Итак, сентябрь пролетел, отшелестев бумагами, а октябрь начался с ошеломительной новости, взбудоражив весь наш район своей непоправимостью: в соседней математической школе покончил с собой мальчик, одиннадцатиклассник. Не осталось ни записки, ни видимой причины случившегося.
Счастливое детство, "школьные годы чудесные", синяя птица юности - все это литературщина.
А в действительности нет более жестокой и беспощадной поры, чем перекресток школьного детства и ранней юности. Не потому ли подростки так часто думают о самоубийстве как возможности разом решить все проблемы. Недаром у Мандельштама есть такие строки:
О как мы любим лицемерить
И забываем без труда
То, что мы в детстве ближе к смерти,
Чем в наши зрелые года.
Для многих юных молодость - тяжелая ноша и обуза. Преувеличенность силы любви и такая же преувеличенность безысходности нелюбви. И жадно тянутся к стихам Лермонтова: он им близок, понятен своим одиночеством и трагизмом судьбы. Ведь это он и про них пишет:
И скучно, и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Мне предстоит серьезный и непростой разговор с моим 10 "А". Какие найти доводы и правильные слова, чтобы убедить их, что их неприятности не являются уникальными; невозможно найти подростка, не прошедшего через горькие разочарования юности: безответную любовь, предательство друзей, одиночество, неприятности в школе и дома. Надо быть готовым к тому, что жизнь редко и тем более недолго радует нас своими призами и безоблачным существованием. Но нужно все время помнить такую простую и одновременно безумно тяжелую для веры истину, написанную на кольце мудрого царя Соломона: "И это пройдет". Потому что все проходит чуть раньше или позже, обязательно проходит.
По той серьезности, с которой слушали меня ребята, я поняла, что разговор нужный и насущный. Но также я почувствовала, что моих правильных и назидательных речей недостаточно для такого разговора - им нужна моя откровенность. Пришлось рассказать о той давнишней истории, при воспоминании о которой до сих пор саднит в груди. Тогда мне очень помогла справиться с непростой ситуацией моя бабушка. "Вообще, - сказала я ребятам, - если уж обращаться за советом и помощью, то лучше всего к бабушкам или дедушкам - не к родителям. Те слишком впрямую воспринимают наши откровения, делают поспешные и часто обижающие нас выводы, а некоторые еще имеют отвратительную привычку потом вспоминать и упрекать нас - так что десятки раз пожалеешь о своей откровенности. Совсем иное дело - бабушки и дедушки. Между нами целое поколение, большая возрастная разница - и они в состоянии абстрагироваться и не впадать в нотации и пустые поучения, которые сейчас точно никак не помогут. Нужна их мудрость, большой опыт жизни и понимание, что нет безвыходных и тупиковых ситуаций".
И мне зачастую не хватает опыта и знаний, но зато у меня есть другое преимущество: небольшая разница - всего 10-11 лет - с моими учениками. Я еще очень хорошо помню себя в их возрасте, не забыла, что меня тогда волновало или радовало, а что вызывало полное отторжение или просто скуку.
В середине октября мне позвонил Олег Николаевич Азарка:
--
Антонина Сергеевна, здравствуйте - это Азарка вас беспокоит. Тут слухи прошли, что в ближайших планах нашего класса - поездка за город и осенний День именинника. Верно?
--
Верно, Олег Николаевич. Чувствую по голосу, что вы хотите нам что-то предложить.
--
Именно. Виталик ведь тоже именинник - 16 лет - хорошая дата. И я подумал, что могу сделать для него памятный подарок. Я предлагаю в последние выходные октября приехать вам всем классом ко мне на базу отдыха. У нас есть бассейн, в субботу вечером будет дискотека, да и вообще места красивые - погуляете по лесу, подышите свежим воздухом. И соедините два своих мероприятия. Как вам мое предложение?
--
Царское предложение, большое спасибо. Я с радостью его принимаю, думаю, что и ребята тоже будут в восторге. По сколько нам надо собрать?
--
Нет, Антонина Сергеевна, я же сказал - это подарок сыну, его друзьям и любимой классной.
--
Щедрый подарок, огромное спасибо.
--
Это вам спасибо. Так мы договорились? Постарайтесь к среде знать точно, сколько поедет ребят, и передайте с Виталиком. Хорошо?
--
Да, конечно. К вам идет прямой автобус с вокзала, кажется?
--
Да, 515 маршрут, езды примерно час десять. Дорогу Виталик знает - он все покажет. До свидания.
--
До свидания, Олег Николаевич, большое спасибо.
Приближается родительское собрание, я немножко волнуюсь, потому что со многими родителями я увижусь впервые. Конечно, мне уже о многом есть что рассказать, но все равно хочется не ударить в грязь лицом. Долго думала, как одеться, чтобы и солидно выглядеть, и свой стиль не потерять. Решила, что брюки надевать не буду. Остановила свой выбор на бежевом замшевом костюме.
Собрание прошло живо и заинтересованно. Было очень много родителей, практически все пришли. Сразу узнала маму сестер Лопатиных: Лена - вылитая мама. Очень похож на свою маму и Женя Образцов - так что этим мамам даже не пришлось представляться. Родителей Димы Антонова я не вычислила по сходству с сыном: он не похож ни на кого из них, только небольшой рост объединяет всех троих. Папа - полковник, пришел в форме и при полном параде (чтобы произвести впечатление?), мама тоже не подкачала: прическа, макияж, дорогой костюм - все имело место. Вначале сидели очень напряженные, не позволяли себе даже улыбнуться. Расслабились только, когда я раздала всем родителям листочки и карандаши с ручками и попросила написать, что им нравится в их ребенке. Все с удовольствием принялись искать в своих чадах положительные черты. Мама Лиды Полыниной задала неожиданный и очень приятный вопрос:
--
А если мне все нравится в моей дочери?
--
Верю, - охотно согласилась я. - Так и пишите, что все нравится.
Когда родители разошлись, с нетерпением стала читать листочки, желая побыстрее узнать, какие положительные качества я не успела или не сумела разглядеть в своих учениках, в первую очередь, конечно, не у "моих". Со всем мысленно согласилась. Открытием стали слова мамы Артема, что он очень нежный и заботливый сын и внук. Что ж, приятное открытие, теперь и я буду знать, что у него не только яркая внешность. Побольше бы таких сюрпризов.
Следующие дни после собрания тоже принесли мне сюрпризы, но совсем другого свойства. На завтра ко мне подошли Валя и Лена и спросили, смогу ли я задержаться на полчаса после уроков?
--
Конечно. Вы о чем-то хотите поговорить со мной?
--
Нет, - улыбнулись девочки, - наш папа хочет подойти, познакомиться с вами.
Я была немного озадачена такой преданностью детям: вчера была мама, наверняка все рассказала. Если хочется познакомиться лично - будут и еще собрания, зачем же тратить время в разгар рабочего дня. Тем более, у бизнесмена оно дорогое. Тем не менее, я заглянула в конец журнала, чтобы посмотреть имя-отчество их отца. Запомним - Борис Леонидович.
После седьмого урока я, не торопясь, складывала свой портфель, когда в кабинет заглянула Лена (она в этой паре лидирует):
--
Вы уже свободны, Антонина Сергеевна? Можно папе войти?
--
Да, пожалуйста, пусть заходит.
В кабинет зашел высокий темноволосый мужчина с чуть посеребренными висками. Улыбаясь и показывая симпатичную ямочку на щеке, он являл собой образцовый портрет человека новой формации: хорош собой, прекрасно и модно одет, лоялен, демократичен. А когда он подошел поближе, и я почувствовала аромат одеколона "Фаренгейт", то поняла, что он одевается не только красиво, но и дорого. Рубашка, скорее всего, от Армани, а галстук от Диора. Его благополучие почему-то вызвало у меня неприятие, которое удивило даже меня самою.
--
Здравствуйте, Антонина Сергеевна, очень рад с вами познакомиться. Девочки мои от вас просто в восторге: Антонина Сергеевна то сказала, Антонина Сергеевна это сказала, ой, какой шикарный костюм был сегодня на Антонине Сергеевне. В общем, вы их кумир.
Грубая лесть нисколько меня не смягчила. Довольно сухо поздоровавшись в свою очередь, предложила ему сесть, но не торопилась сама начинать разговор. Моего собеседника холодный прием нисколько не огорчил (по крайней мере, внешне), и он, продолжая широко улыбаться, продолжил:
--
Я вчера никак не мог придти на собрание - принимал в аэропорту лекарства из Финляндии,(я оценила - круто; до меня дошло только сейчас, что фамилия Лопатин мне знакома: многие аптеки в городе носят название "Лопатин-фарм"; интересно, чем он еще захочет меня "убить" наповал, чтобы я, сраженная, была окончательно сломлена и покорена), но я бы не пришел, даже если бы был свободен. - Здесь он перестал улыбаться, а я насторожилась.
Выждав нужную и приличествующую моменту паузу, он продолжил:
--
Дело в том, что мы с женой разведены, не так давно - около года. Но договорились между собой, что это не должно никоим образом сказываться на наших детях. Поэтому они не подают эту информацию, и у вас в бумагах мы фигурируем как супруги. Я купил в городе квартиру, а они втроем остались в нашем загородном доме. Все выходные я провожу с девчонками, мы очень дружим. Поэтому, наслушавшись столько хорошего о вас, я не мог не познакомиться, тем более, что им этого очень хотелось. И вот я здесь.
(И чего я на него обозлилась, кто скажет? Костюм мне его не понравился, видишь ли, точнее, слишком понравился. Ой, Тоня, еще пару лет такой жизни и превратишься в учительскую мымру. Замуж тебе пора, как говорит ворчливо бабушка).
--
Я рада, что вы пришли, Борис Леонидович - сказала я и позволила себе, наконец, улыбнуться. И даже искренне. - Вчера увидела, на кого похожа Лена, а сегодня - Валя. Девочки ваши хорошие, воспитанные, открытые, легко вошли в новый коллектив. Конечно, они были огорчены своими четвертными оценками, но, я уверена, они смогут исправить свои тройки. Просто после сельской школы им тут трудновато.
--
Да, да, - подхватил он, - мы потому с женой и решили их перевести в городскую школу, пользующуюся хорошей репутацией, потому что стали видеть, что их оценки не соответствуют их знаниям. - И обеспокоенно добавил:
--
Но они здесь не самые, - в этом месте папа-Лопатин запнулся, - тупые?
--
Нет, нет, что вы. Тупых у нас вообще нет. Ну, может, одна. Но к вашим девочкам это слово вообще не подходит. Способные, но не очень старательные - особенно это к Вале относится. Лена - та посерьезнее, из нее толк будет.
Он улыбнулся:
--
Да, Алена наша намного старше Валюшки. Не на те полчаса, что при родах были, а года на два. И так всегда было, с самого детства. И себя обслужит, и сестру, и всему раньше училась, чем та: шнурки завязывать, косы заплетать, читать, считать, по дому помогать.
--
Да, это чувствуется во всем, - согласилась я. - Вы еще что-то хотите узнать?
--
Нет, все остальное расскажут и донесут девчонки. Очень ждут поездки на выходные. Здорово вы это придумали.
--
Да где мне такое самой придумать, - искренне призналась я, - это все благодаря папе Виталика Азарка: он совладелец базы отдыха "Дружба", а до этого много лет был ее директором.
--
Замечательно, - восхищенно сказал Б.Л. и добавил, поднимаясь:
--
Извините, что отнял у вас время, спасибо и до свидания.
--
До свидания, Борис Леонидович.
Он вышел, а я медленно, думая о прошедшей встрече, переобулась, надела плащ и вышла из класса, заперев его. Занесла в учительскую журнал и также медленно спустилась на первый этаж, где с удивлением увидела папу и дочек Лопатиных:
--
А мы вас ждем, Антонина Сергеевна, - сказала Лена.
--
Да, - подтвердил Б.Л. , - потому что я считаю себя виновным в том, что задержал вас после работы и считаю нужным компенсировать потерю времени. Предлагаю вас подвезти домой.
На такое приглашение я уже не могла ответить отказом. У школьной калитки нас ждала темно-синяя "Вольво". Через несколько минут мы уже были у моего дома.
--
В самом центре живете да еще в таком престижном доме, - уважительно протянул Б.Л.
На это нечего было сказать, я лишь кивнула головой в знак согласия, поблагодарила и попрощалась.
Знакомство с папами продолжалось. На следующий день, в четверг, я, как всегда, собрала дневники для проверки, рассчитывая их проверить на своей "форточке". Получилось очень удачно: именно на этом свободном часу мой класс уходит на физкультуру, и я могу воспользоваться своим кабинетом. Но не в этот раз. Только я села выписывать оценки за неделю из журнала, чтобы занести их в дневники, раздался стук в дверь и, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел невысокий полноватый мужчина с тем особым выражением значительности и легкой усталости на лице, которое лучше всяких документов говорит, что перед тобой начальство, и немалое - он уже "притомился" за годы власти от бремени ответственности. У меня в голове мелькнуло: "Что-то мне "везет" на особых пап". Дальше мысль не успела развиться, потому что начальственный папа начальственным голосом стал вещать:
--
Добрый день, Антонина Сергеевна. Я отец Люды Хрусталевой - Хрусталев Иван Илларионович. Не мог придти на собрание, наш мэр все совещания проводит после пяти вечера...
Мне дали возможность оценить информацию (видимо, в этом месте я должна была задохнуться от восторга и поднять глаза к потолку, изображая свое уважение и восхищение), но, не увидев должной реакции, заместитель мэра Хрусталев И.И. продолжил:
--
Но и не мог не прийти, так как меня многое волнует в Людочкиной учебе: в частности, ее оценки за сочинения по русской литературе.
--
Что именно, Иван Илларионович?
--
Они занижены. Практически нет никаких ваших исправлений, а вы ставите тройку.
--
А сколько может стоить сочинение, списанное слово в слово из книги "100 сочинений по русской литературе"?
--
А где вы видели несписанные сочинения? И зачем, с какой целью тогда, по-вашему, выпускают такие книги как не для помощи ученикам?
--
Сначала ответ на второй вопрос. Выпускают с целью научить писать сочинения, если в школе не научили. Почитать, что-то из этого переосмыслить, что-то взять на вооружение и написать своими словами. А также для тех, кто не умеет делать ни первого, ни второго: уж лучше это переписать, чем не написать ничего. Потому что за последнее поставят двойку, а за первое все-таки будет "3". Что и имеет ваша Люда. А по поводу несписанных сочинений... Я сейчас вам покажу.
Я наклонилась к ящику письменного стола, за которым сидела, достала пачку тетрадей по развитию речи и стала выкладывать перед И.И., почти не отбирая, тетради Бортник, Дробич, Абрамцевой, Сергеева, Маковца, обоих Маневичей. Увидев, что я не собираюсь останавливаться, важный гость протестующе поднял руку и сказал:
--
Достаточно.
--
Но это еще не все.
--
Я сказал - достаточно, - твердым голосом командующего повторил И.И. - Тогда поставим вопрос иначе: вы учите Людочку с пятого класса. Значит, это вы не сумели научить ее писать сочинения самостоятельно? - с ударением на "вы" спросил строго он.
--
Каюсь, не научила, - вспыхнула я. - У нас в школах по девятый класс - всеобуч: мы учим всех, кто сидит за партой. Успешно или неуспешно - это уже другой вопрос. Не все могут справиться со школьной программой, для многих это тяжкий, безуспешный и каторжный труд. Но дальше ученики выбирают для себя свой путь сами.. Те, кто могут (я выделила это слово) и хотят учиться, идут в десятый класс, поступают в колледжи и техникумы. Те, кто не могут и отдают себе в этом отчет, идут в училища получать специальность. Видимо, вы не смогли убедить Люду, что ей лучше не идти в десятый класс, что ей там будет некомфортно среди тех, кто успевает в своем подавляющем большинстве на "хорошо" и "отлично", это будет сильно задевать ее самолюбие - ведь она уже взрослая девочка...
--
Да? - вложив весь сарказм, имеющийся в запасе, в это нейтральное слово, перебил меня И.И. - Уйти в училище? Можно поинтересоваться у вас, в какое? Кулинарное, швейное или в то, где готовят маляров? Вы бы тоже отправили свою дочь туда? Или, пользуясь тем, что у вас этих забот нет, можете давать советы такого рода родителям? Так вот я вам скажу так: моя дочь будет кончать 11 классов, хотите вы того или не хотите. И кончит, уж будьте уверены. И тройки ваши и других учителей, борцов за справедливость, не помешают моей дочери учиться и дальше там, где она захочет. И ваши отличники во главе с вами еще будут приходить к ней в кабинет и просить помощи.
Он выразительно посмотрел на меня и, резко повернувшись, вышел из класса, не попрощавшись. Излишне говорить, что дневники в этот день проверены не были...
Две водные глади - озеро Падь и озеро Ладень - почти соприкасались друг с другом, но мешал узенький перешеек в зелени высоких сосен. Отсюда, из моего номера на пятом этаже, все это виделось, как на ладони. И серо-голубое озеро Падь слева, и зеленовато-серое Ладень справа. И все это водное великолепие - в обрамлении желто-зеленого октябрьского леса.
Нет, не все плохо, как я еще думала в четверг после памятного посещения И.И., в этой жизни. Я знаю, что вот этот момент - панорамный вид из широкого окна гостиницы "Дружба" - я буду вспоминать долго. И в течение предстоящих суток я в любой момент смогу подойти к окну и снова насладиться этим потрясающим пейзажем. Спасибо, Олег Николаевич, за приглашение, за предоставленный мне отдельный номер с окном именно на эту сторону.
Чуть заставила себя отойти от окна: уже и так опаздывала к обеду, накрытому для нас, двадцати.
После обеда Олег Николаевич сделал для нас небольшую экскурсию по своим владениям: светлые уютные коридоры и холлы с паркетными полами и бежевыми дорожками и паласами, яркими картинами на стенах; кожаные диваны и кресла темно-синего или темно-зеленого цвета. И в зависимости от этого - шторы на окнах либо синие с желтыми разводами, либо желто-оранжево - зеленые. Столовую мы уже посмотрели, спортивный комплекс радушный хозяин пообещал, что мы увидим чуть позже, так же, как и зал для дискотеки и ночной клуб.
С пяти часов до полседьмого в нашем распоряжении - тренажерный зал и бассейн. Единственный спортивный тренажер, который был мне знаком не понаслышке - бегущая дорожка, на нее я и встала, искоса наблюдая за своими "спортсменами". С пониманием того, что они делают, было совсем немного: три девчонки - Наташа, Настя и Юля и столько же мальчишек - Родя, Коля и Артем. Остальные изображали из себя "крутых" и выпендривались друг перед другом. Через полчаса мы все пошли в душевые, и я увидела, что Глеб явно не собирается составить нам компанию.
--
Глеб, ты не идешь в бассейн? - удивилась я.
--
Нет, Антонина Сергеевна, я не люблю воду - она же мокрая, - обаятельно улыбаясь, ответил он.
Неожиданный ответ заставил меня засмеяться и, покачивая головой, пошла догонять девчонок.
Какое блаженство! Голубая водная дорожка (я выбрала самую последнюю, а потому пустую) легко преодолевалась; температура воды была идеальная; и такое наслаждение я испытывала и от воды, и от той легкости, которую я сейчас чувствовала, и от звонких голосов и смеха моих детей, гулко разносившихся по всему большому пустому помещению с огромными окнами и высоченным потолком! И полчаса - это оказался как раз тот срок, чтобы и удовольствие получить, и немного устать и выйти из воды с чувством удовлетворения. Ну, почему я никогда не могу так наладить свой распорядок, чтобы хотя бы раз в неделю ходить в бассейн? Нет во мне нужной организованности.
Дежурная по раздевалке сказала нам, когда мы оделись, чтобы мы снова вышли в коридор, ведущий в бассейн, но повернули не налево, а направо и пошли в комнату 106.
Заинтригованные, мы двинулись по сумрачному коридору и еще издали увидели наших мальчиков, негромко разговаривающих у дверей нужной нам комнаты.
--
Антонина Сергеевна, Витась не признается, что нас здесь ждет, может, вы знаете?
--
Не знаю, но заинтригована. Виталик, а ты, действительно, не знаешь или выполняешь обет молчания, данный папе?
--
Честно - не знаю.
--
Тогда подождем.
Ждать пришлось недолго, через несколько минут в конце нашего коридора появился Олег Николаевич и приветственно помахал нам рукой. Никто, кроме Виталика, не позволил себе такого же демократического жеста.
Открывая дверь ключом, Олег Николаевич пояснил:
--
Это наша комната отдыха для самых дорогих гостей.
Дорогие гости от столь высокого и почетного звания притихли и в комнату вошли молча. В комнате без окон было темно, но когда кто-то протянул руку к выключателю, и большая комната озарилась неярким светом множества потолочных светильников, среди вошедших прошел легкий вздох восхищения. И было чем восхищаться: все стены и потолок обшиты светлым полированным деревом, пол покрывал огромный ярко-зеленый ковер, посреди стоял длинный стол, уже уставленный изумительной красоты керамическими приборами, посреди стола - хрустальная ваза с алыми и белыми гвоздиками, а всего их было - шестнадцать, сколько лет главному имениннику. Спиртного на столе не было, что с удовлетворением отметила про себя я. Олег Николаевич широким жестом пригласил всех рассаживаться. И тут я обратила внимание, что ребята мои стали шушукаться и поглядывать в мою сторону.
--
Даже не думайте, - с самым строгим и непреклонным видом ответила я.
Они рассмеялись, что даже и не думали думать, ведь дали мне слово - никакого спиртного, даже пива, у них с собой не будет. Ко мне подошла Таня Дробич и тихонько сказала, что им надо вернуться в номера за подарками для именинников и пирогами, которые они для них испекли.
--
Только быстро, - милостиво разрешила я.
Несколько человек выскочило за дверь, а ко мне подошел Олег Николаевич, отвел в сторону и негромко сказал:
--
Антонина Сергеевна, в честь шестнадцатилетия - шампанского, а? Всего две бутылки и под нашим присмотром.
И я сразу вспомнила прошлогоднее выпускное собрание после девятого класса. Закончилась торжественная часть, я раздала свидетельства, грамоты, благодарности и книги в качестве традиционного школьного подарка; родители сделали под руководством мам Саши и Роди роскошный сладкий стол, и дети, быстро забросав в себя домашнюю выпечку своих и чужих мам и запив это обязательной кока-колой, побежали на второй этаж, где началась дискотека для старшеклассников. И вот тогда ко мне с таким же заговорщицким видом подошел Олег Николаевич и сказал, что он принес две бутылки шампанского. Можно их открыть и выпить родительским коллективом за здоровье и благополучие наших детей? Я разрешила; тут же были розданы разовые стаканы, папа Тани Дробич, Сергей Андреевич, взял из рук папы Виталика вторую бутылку, и вот уже пенистая струя заполняет наши пластмассовые стаканчики. Родители довольны, улыбаются, звучат тосты, самые разнообразные: за меня, какая я замечательная и как меня любят дети; за поступление тех, кто от нас уходит и за успехи тех, кто остается.
Не успели мы выпить наше шампанское, как в запертую предусмотрительно дверь стали стучаться наши девятиклассники. Быстро допив, мы отставили с невинным видом стаканчики. Ворвались наши дети и почему-то подозрительно стали нас оглядывать, видно, уж очень старались наивно таращить глаза их мамы и папы. А уж когда они увидели, как две мамы быстро схватили пустые бутылки и поставили их под стол, то тут уж роли и совсем поменялись: дети снисходительно заулыбались и укоризненно покачали головой, а смущенные, застигнутые прямо на месте "преступления" родители виновато улыбались. Ребята, оказывается, примчались снять с себя лишнюю одежду - в зале жарко, а на них - кофты, свитера, пиджаки.
Я засмеялась и молча кивнула головой. Видимо, О.Н. вспомнил то же, улыбнулся и пошел к холодильнику, стоявшему в углу комнаты. Под одобрительный гул ребят он открыл шампанское, разлил в хрустальные бокалы (как раз в это время прибежали наши запыхавшиеся гонцы) и предложил мне сказать тост.
--
Ребята, думаю, вы со мной согласитесь, что этот осенний День именинника 97-го года вы будете помнить долго, благодаря стараниям Олега Николаевича. Будьте счастливы, умейте ценить добро и хорошее отношение к вам и учитесь платить тем же. С днем рождения всех, у кого он пришелся на сентябрь, октябрь и ноябрь. Это Виталик, Оксана, Коля, Таня Изарбаева, Женя и Артур.
Я подошла к каждому из них, чокнулась, подошел к ним и Олег Николаевич, ребята потянулись со своими бокалами. И мы сели с О.Н. за стол, который поражал своим изысканным угощением: бутерброды с черной и красной икрой, балыком, горячие жюльены в крохотных металлических чашечках, песочные корзиночки с салатом и огромное блюдо с маленькими пирожными на любой вкус. Не поленилась посчитать: их было восемь видов. Да еще пироги, которые испекли наши девочки.
Потом была раздача подарков и сувениров под радостные возгласы и слова благодарности; поиграли в конкурсы, которые опять же приготовили ребята. Здесь в основном активны были Глеб и Саша, видно было, что этим они занимаются не первый раз и хорошо поднаторели в этом. Конкурсы были веселые, и скоро в комнате стоял громкий хохот. Участвовали и мы с О.Н. и даже выиграли по календарику на следующий, 98-й год.
После девяти вечера мы отпустили ребят на дискотеку для тех, кому до 21 года, а гостеприимный и щедрый хозяин пригласил меня в ночной клуб. Никогда не была в подобных заведениях да еще несколько огорчилась, что нет соответствующей одежды, но все оказалось гораздо демократичнее. Люди здесь отдыхали, а не тусовались, демонстрируя свои материальные возможности и новые модные костюмы от известных кутюрье. Олега Николаевича ждал накрытый столик сбоку и в углу, так что мы оказались почти спрятанными от взглядов, но зато весь зал и сцена были у нас, как на ладони. В этот вечер играли и пели джаз. И это было замечательно. Выпив чуть-чуть коньяка и посасывая ломтик лимона, я, охрабрев окончательно, решилась задать вопрос О.Н., который давно меня интересовал:
--
Олег Николаевич, а ваша жена не ревнует вас к вашей работе? Уж очень тут много соблазнов.
Не улыбнувшись даже, очень серьезно ответил:
--
Ничуть. Вообще у меня тыл, которому любой мужчина позавидовал бы: никто не встречает меня скандалами, почему поздно пришел. Никто не терзает меня вопросами, когда я поведу ее в театр, на концерт, в гости, хотя изредка мы выбираемся во все эти три места. Никто не требует от меня обязательного отдыха в Испании или Греции, новых бриллиантов, мехов или платья к очередному выходу из дома. В моей жизни две страсти: дети и работа. Жена давно из страсти превратилась в друга, хозяйку дома и мать моих детей. Причем, все у нее получается хорошо. Я знаю, что многие мои знакомые удивляются моей верности жене, мол, и толста, и простовата, и не очень общительна. Не говоря, что уж и далеко не молода. Но я, когда женился на ней, а была Лина тогда и тоненькая, и хорошенькая, и смешливая, прекрасно отдавал себе отчет, что все это пройдет со временем - молодость и красота не вечны. Но хорошо, чтобы с нами навсегда остались в отношениях преданность, честность, забота друг о друге, взаимопонимание. По счастью, это удалось нам с ней сохранить. И мне ничуть нетрудно сохранять верность своей жене, это абсолютно не требует от меня никаких особенных усилий: я по натуре не ловелас, а все остальное меня в моем доме очень даже устраивает. Ответил на ваш вопрос?
--
Вполне.
--
Тогда ответьте и вы на мой, раз уж у нас пошел вечер вопросов и ответов. Почему вы, Антонина Сергеевна, не хотите выйти замуж?
--
Не хочу? - пораженно спросила я. Такой глагол еще никогда не звучал рядом с моим незамужним положением.
--
Именно не хотите. Не поверю, что у вас никогда не было претендентов на вашу руку и сердце. И наверняка достойные были. Почему же вы им всем отказали? Неужели считаете, что возня с чужими ребятишками, как бы ни было это интересно и похвально, заменит собственную семью?
Я не очень искренно рассмеялась:
--
Что, тяну уже на старую деву, раз со мной надо вести такие разговоры?
--
Если говорить о внешности, то нет. А по годам... Я вас знаю уже шестой год, пришли вы к нам в класс сразу после университета - посчитать нетрудно. Объективно возраст ваш еще детский. Ну, ладно, с легкой натяжкой - юношеский. Но для создания семьи - в самый раз, даже уже чуть припозднились. Так что вас сдерживает?
--
Отсутствие жениха. Такого человека, за которого я бы с закрытыми глазами пошла - протяни он мне руку. Похожего на вас, например.
--
Эх, пропеть бы сейчас: "Где мои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где мой черный пистолет? На Большом Каретном. Где меня сегодня нет? На Большом Каретном". Но вам такой муж не нужен, даже если бы я и был на лет двадцать моложе. Это я только кажусь белым и пушистым. А так я весь в работе, почти по 16 часов в день. Я не смог бы составить вам достойной партии и по части интеллекта, образованности: я обыкновенный, как мой Виталик. И вы бы никогда не довольствовались такой замкнутой жизнью в домашних хлопотах, как моя жена - вы из другого материала и другой среды. Вам нужен человек вашего круга, - подчеркивая слово "вашего" сказал О.Н. и снова улыбнулся, показав свои ямочки. И давайте выпьем за то, чтобы появился рядом с вами такой человек, которому бы вы захотели протянуть руку. Только я рекомендую все же не делать этого с закрытыми глазами, - засмеялся он и налил нам снова по полрюмочки коньяка.
Рассмеялась и я. Но какой-то легкий осадок досады все же остался во мне после этого разговора.
На следующий день после завтрака О.Н. предложил нам сходить на прогулку в лес, который находился за футбольным полем на крутом холме. В лесу было чудесно: тихо, тепло, пахло прелой листвой, толстым ковром устилавшей землю под нашими ногами. Дошли до поляны, где было расчищено место для костра, а вокруг него лежали на камнях толстые длинные бревна, исполняющие роль скамеек. Сели и мы, мальчишки развели костер, Артем достал гитару. Сначала спел сам несколько песенок, затем хором, а потом девчонки стали просить меня - они из наших походов и Дней именинников знали, что я тоже умею побренчать и попеть. Есть у них и любимые песни из моего скромного репертуара: "Поеду я в город Анапу" и "На диване, на диване, на диване мы лежим, художнички...". Спела, но как-то без особого удовольствия - пребывала вся в задумчивости и легком сплине. Дети это почувствовали и больше петь меня не просили. Побренчали и попели сами, но тоже без энтузиазма. Разбрелись кто куда по лесу, а я осталась у костра: огонь меня всегда завораживает, как древнюю язычницу: смотрела бы и смотрела. Скоро обед, а в пять часов - автобус в город. И захотелось мне спросить, как когда-то пятилетней спросила свою маму: "Почему все хорошее быстро заканчивается? Например, лето".
Третий месяц. Ноябрь
Ноябрь хорош уже хотя бы тем (а это совсем немало), что в нем есть каникулы - осенние каникулы сроком шесть дней, когда все отдыхают от всех: учителя от учеников, но главным образом от администрации; ученики от учителей, но главным образом от уроков и домашних заданий; школьное начальство от необходимости управлять этим сложным и далеко не всегда управляемым процессом под названием "школа".
В первый же день каникул мы собрались сходить с моим десятым классом на выставку в художественную галерею "Славянская палитра", где были представлены картины современных художников из Польши, Чехии, Словакии, Белоруссии, Украины и России. Пришло совсем немного человек, но я не обиделась на тех, кто предпочел какое-то другое времяпрепровождение эстетическому образованию. Во-первых, каждому свое, а во-вторых, надо же когда-то попринадлежать и самому себе.
Мы уже выходили из первого зала, когда в дверях я столкнулась с Витей - мужем моей университетской подруги Тани. И был Витя совсем не с Таней, а то, что он был не один - сомнений не вызывало, так как он держал за руку свою молодую спутницу.
--
Здравствуй, Тоня. Учеников привела?
--
Здравствуй, Витя. Да, учеников.
--
Ну, пока.
--
Пока.
Кто из нас двоих был больше ошеломлен, не знаю. Но то, что сейчас ему уже будет не до выставки - это точно. Впрочем, как и мне. Только одолевали нас наверняка прямо противоположные мысли: он думает сейчас о том, расскажу ли я подруге об этой встрече. А я - что же мне делать в этой ситуации: очень уж не хочется быть источником такой информации, а не рассказывать - стану его пособником, т.е. вместе с ним обманывать Таню. И как на зло, мы договорились с ней встретиться послезавтра.
Таня уже почти три года не работает - растит дочку Нику, которой в январе исполнится три года, и уже тогда мамина и папина малышка пойдет в детский сад, чтобы пополнить собой ряды детей, отданных на воспитание государству. А Таня вернется на место своей прежней работы - редактором газеты "Театральное искусство".
Я приехала к Тане во время дневного Никиного сна, чтобы иметь возможность немного пообщаться наедине. Я слушала подругу, сама ей что-то рассказывала, мы смеялись, а меня мучила одна мысль: говорить или не говорить. Быть хранительницей страшной тайны совсем не хотелось; с одной стороны, от меня зависело спокойствие семьи, с другой - мое молчание - это мое предательство по отношению к подруге. Слушая Таню, я как никогда внимательно прислушивалась к ее интонациям, наблюдала за ее реакцией, настроением. Как все обманутые жены, она была в полном неведении и хранила спокойствие и внутренний комфорт.
--
Витя много занят на работе? - решила пойти я ва-банк.
--
Много, но не больше обычного. Даже в последнее время меньше ездит в командировки.
Нам не удалось продолжить тему: из детской раздался голос Ники, зовущий маму. Таня почти бегом бросилась на дочкин зов, и я услышала их негромкий разговор из соседней комнаты, но о чем именно щебетала Никуля, разобрать не смогла. Но вот и она сама собственной персоной - круглощекая, круглоглазая, кудрявая моя слабость. Увидев меня, остановилась на пороге и молча стала меня разглядывать. Жаль, что мы с ней видимся редко: только найдем общий язык, и снова расстаемся надолго - теперь пока ребенок ко мне привыкнет!
Но вот улыбнулась - узнала и медленно подошла ко мне:
--
Здлавствуй.
--
Здравствуй, Никушенька. Помнишь меня?
Она молча кивнула:
--
А зачем ты сюда приходишь? Это же не твой дом, - неожиданно спросила она.
--
А ты знаешь, к кому я прихожу? - нашлась я.
--
К Нике и маме.
--
Правильно. А почему я прихожу?
Разведя руками и нараспев:
--
Ну, ты такая хо-ро-о-о-шая!
Потом было вручение подарков - думаю, что я этим нехитрым подкупом закрепила за собой это лестное для меня определение. Среди других презентов были восковые карандаши, и Ника окончательно меня сразила, назвав практически все цвета, которые были представлены в коробочке. Апофеозом узнавания был бежевый цвет. Малышка отвлекла меня от вопроса - говорить или не говорить - и тягостных мыслей, связанных с этой темой. Так я и ушла, ничего не сказав подруге.
А вечером позвонил Витя и горячо благодарил меня за молчание:
--
Ты понимаешь, самое главное, что ничего серьезного нет, чтобы грозило Тане и Никуше. Да я вообще никогда ничего не сделаю, чтобы их обидеть - даю тебе слово. Так, легкая интрижка - не более того. Но все - с ней покончено.
--
А с другими?
--
Нет, нет, честное слово - я чист перед Таней.
Поверила ли я ему? А почему я должна ему не верить, какие основания у меня для этого есть? Все остальное покажет будущее. Но я была рада, что промолчала. Не хочу быть гонцом, приносящим дурные новости. Кажется, им за это рубили головы, хотя и никакой вины их не было...
И все же вину мою нашли, да какую! На каникулах у нас проходило методобъединение гуманитарных предметов, как в дверь постучала секретарь и попросила пройти срочно к директору. Извинившись перед коллегами, я вышла из класса. В кабинете у Владимира Никифоровича сидела Коса и очень пожилой худощавый мужчина с редкими седыми волосами.
Коса скорбно поджимала губы, директор тоже был явно не в своей тарелке. Я начала нервничать.
--
Знакомьтесь, Антонина Сергеевна - это дедушка вашей ученицы, Ани Стахановой, Василий Поликарпович, - представил нас директор.
При этих словах дедушка, полковник в отставке, быстро встал, роста он был совсем небольшого, но подтянутый и жилистый, и заговорил неожиданно высоким фальцетом:
--
У меня не было к вам претензий, Антонина Сергеевна, пока вы были просто предметником: дело вы свое знаете, любите; несколько чересчур либеральны, но это Бог с вами. Но как только вы стали классным руководителем, я сразу понял, что вы слишком молоды, чтобы заниматься воспитанием старшеклассников. Вам еще самой необходим воспитатель. Хорошо, что я услышал, как Анна рассказывала бабушке, причем, взахлеб, с восторгом, как вы ездили за город в гостиницу "Дружбу" - вот уж место для развлечения детей. И мало того, - пили там шампанское под вашим руководством и этого нового русского Азарки. - Повысив голос и начиная брызгать слюной (одна капля попала и на меня; очень хотелось вытереться, но сдержалась), он уже почти кричал:
--
А известно ли вам, что женский и детский алкоголизм самый страшный? Видимо, нет, а я, к сожалению, знаю это слишком хорошо.
Наступила пауза, и я быстро воспользовалась ею:
--
Уважаемый Василий Поликарпович, разрешите внести ясность. Во-первых, гостиница "Дружба" - это прекрасный спортивно-оздоровительный комплекс, где наши дети плавали в бассейне, занимались в спортивном зале, вечером танцевали на дискотеке для тех, кому до 21, утром гуляли в лексу, жгли костер, пели песни по гитару. Я думаю, эти сутки, проведенные у Олега Николаевича, и им же оплаченные они будут помнить долго, а возможно, и всю жизнь - такое не забывается. Да, у нас был праздничный стол и две бутылки шампанского на 23 человека, т.е. меньше 100 г на одного. И то, и другое было подготовлено Олегом Николаевичем для празднования 16-летия своего сына Виталия и его друзей-одноклассников. Он был там хозяином, а мы лишь гостями. И уверена, ничего предосудительного мы там не сделали, устроив незабываемый праздник детям.
После моего монолога лицо директора разгладилось, Косы скривилось, будто она выпила прокисшего вина, и лишь дедушка был настроен воинственно и покачивался с носка на пятку, заложив руки за спину.
--
Я думаю, что мы можем отпустить Антонину Сергеевну на совещание, - быстро вмешался Владимир Никифорович, а мы еще можем продолжить наш интересный разговор.
Попрощавшись со всеми, я поспешно вышла из кабинета директора. Представляю, как оскорблена была Коса: ведь ей не дали слова сказать.
Веня долго смеялся, когда я ему рассказала о причине вызова на ковер начальства. Но потом "успокоил" меня, сказав, что в случае чего они всем коллективом возьмут меня на поруки, потому что есть смягчающее мою вину обстоятельство: я первый раз спаивала своих учеников.
Коса не могла обойти молчанием этот вопиющий факт моего недостойного поведения, рассказала об этом на педсовете, но не нашла достойного отклика. Поступило лишь одно предложение от Тихонова: "Поставить класс во главе с классным руководителем на учет трудных сначала в школе, а потом в детской комнате милиции, но на этом не останавливаться, а предложить властям взять на учет две трети нашего общества, которые по разным причинам, даже самым уважительным, употребляет алкогольные напитки, начиная пивом и кончая самогонкой собственного варения". Короче, педсовет не отреагировал так, как хотелось бы нашему завучу по воспитательной работе. И за ее предложение поставить на вид классному руководителю 10 "А" Бетариной Антонине Сергеевне проголосовали только два человека: она сама и учительница музыки и пения, Елена Тимофеевна, подруга нашей Косы. Как прокомментировала моя бабушка: "Из большой тучи вылился малый дождь".
В последний день каникул я получила неожиданное приглашение:
--
Антонина Сергеевна, это Лопахин вас беспокоит. У меня есть два приглашения на показ мод Варвары Титовой, очень известного модельера.
--
Да, я слышала про нее.
--
Вас ничем не удивишь - это хорошо. А сегодня особенный показ: у кого приглашения, те смогут остаться и купить понравившиеся модели. А я хочу сделать подарки к новому году для девчонок. И очень надеюсь на вашу помощь: вы и девочек моих знаете, и в молодежной моде разбираетесь, чтобы это без перебора было. В общем, вы - идеальный советчик. Согласитесь уделить мне два часа?
--
А во сколько это будет?
--
В пять часов. Вы свободны?
--
Пожалуй. Может, и себе что-нибудь присмотрю - я ведь не вхожа на такие мероприятия. Спасибо, что пригласили.