Усталая мать, нежно облизывая сына, старалась помочь ему встать на ещё слабенькие дрожащие ножки, головой подталкивая его к соскам. Малыш не сразу понял это, и некоторое время беспомощно тыкался мордочкой в разные места тёплого материнского тела и, наконец, нашёл нежные соски, дающие сладкое, желанное молочко.
Утром появился конюх и, крикнув кому-то, позвал ещё одного человека, которому радостно и удивлённо сказал: "Смотри-ка, ожеребилась наша Красавица! А паренёк-то прямо шоколадный!" Подойдя к нему ближе, он внимательно осмотрел жеребёнка, затем, крякнув, поднял его и, осторожно ставя на тонкие ножки, удовлетворённо сказал: "Хорош! Тяжёленький, сильный!"
А Малыш был действительно хорош, похожий на изящную терракотовую статуэтку, да ещё знаменитого элитного рода. Но сейчас он был напуган такой бесцеремонностью, не понимая, почему мать не защищает его от незнакомцев. Но они ушли, и он скоро забыл о них, уткнувшись мордочкой в тёплый материнский пах с нежными сосками.
Из того помещения, в котором жеребёнок родился, их перевели в один из просторных денников, расположенных с одной стороны тёплого коридора. Пол денника был устлан опилками и свежей соломой. Теперь их соседями были такие же сосунки с мамами, и жеребятки учились подавать друг другу голоса своим слабеньким ржанием.
Зима кончалась, на улице потеплело, и матерей с жеребятками стали выпускать на воздух, на большой двор, куда выходили ворота конюшен.
Как хорошо было на дворе! Каким свежим, хотя и прохладным был воздух, приносящий неизвестные запахи, от которых даже немного кружилась голова. И жеребёнок, весело взбрыкивая и несколько раз обегая вокруг матери, снова припадал к её тёплым соскам. Весна вступала в свои права. Солнце, всех щедро одаряя своими благостными лучами, помогало расти молодой травке и первым цветам. Стайки воробьишек, которых здесь было великое множество, радостно чирикали, приветствуя наступающее тепло.
Наконец пришло то замечательное время, когда табун матерей с сосунками, стригунками и молодыми кобылками выпустили на широкий привольный луг, покрытый уже хорошо выросшей травой и цветами.
Старшие лошади, вдоволь напившись свежей воды из небольшого ручья, начали степенно щипать вожделенную травку, о которой мечтали длинными зимними ночами. А малыши уже играли и резвились, не отходя далеко от своих матерей.
Шоколадный внимательно смотрел, как табун, не отрываясь от травы, постепенно двигался к лесу. Подражая старшим, он пытался пощипать травку сам, но это занятие ему не понравилось и он, подскочив всеми ножками, "боднул" головой воздух и начал принимать участие в играх жеребят.
Было забавно наблюдать, как они взбрыкивали своими тонкими ножками и на скаку поднимали вверх маленькие кудрявые хвостики, издавая своё первое тонкое ржание. Жеребёнку очень нравились красивые цветы на земле и ещё больше удивляли цветы, порхающие в воздухе.
Матери сосредоточенно щипали траву, изредка поднимая голову и тревожным ржанием подзывая или урезонивая своих расшалившихся малышей.
Неожиданно Шоколадный увидел, что прямо из-под его ножек выпрыгнуло что-то маленькое и зелёненькое. Он пошёл за прыгавшим прямо перед его мордочкой незнакомцем, постепенно удаляясь от матери, беспокойно поглядывающей за ним. Почти у самого леса это зелёное спряталось от него в кустах, и жеребёнок с любопытством ждал, что оно появится снова.
Вдруг он увидел что-то новое, серое, пристально глядящее на него из-за куста, похожее на собаку, живущую на их дворе...
Шоколадный не удивился, когда инстинктивно почуяв неладное, вихрем примчавшаяся мать взвилась на дыбы, обрушив на серого всю силу своих копыт, рванув его оскаленными зубами.
Потом, мгновенно повернувшись, ударила его задними ногами. Затем, сильно толкнув головой ничего не понявшего жеребёнка, гневным ржанием заставила его быстро скакать рядом с собой.
Волнение лошади, увидевшей волка, привело в панику весь табун. Встревоженные матери метались и громким ржанием призывали своих жеребят...
Прискакавший верхом табунщик, успокаивая табун, отгонял его от леса, который таил в себе немало опасностей.
Он, как и Шоколадный, не понял, что здесь только что разыгралась драма, которая могла обернуться трагедией для маленького жеребёнка.
А незадачливая голодная волчица, израненная копытами и зубами лошади, превозмогая боль, с трудом доползла до своего логова за большим валуном, где её ждали трое маленьких волчат. При виде матери они радостно завизжали и, слабеющая волчица, последним усилием воли подставила им свои, ещё тёплые, соски.