Было уже двенадцать часов ночи, и Александр погнал Славку спать.
- Завтра, днем посидишь, посмотришь, а потом поведешь под присмотром одного из вертолетчиков, - сказал он. - А сейчас ложись на мою раскладушку. Ботинки только сними. Эх, забыли мы тапочки на всех, на первой стоянке нужно взять.
Александр устроился на сиденье и спросил пилота:
- А можно убрать шум, производимый, уж не знаю чем, потому что электродвигатель так не рокочет?..
- Можно, - ответил вертолетчик, - только сразу все проснутся.
- Почему?
Пилот что-то сделал над головой, и наступила тишина. Не совсем, конечно, стало тихо - слышался шелест винтов, но все же, это было непривычно после постоянного шума. И сразу же стали просыпаться ребята.
- Что случилось? - спросило сразу несколько голосов. - Уже приземлились, что ли?
- Все отлично, ребята! - сказал Морозов и повернулся к пилоту: - Включайте, только потихоньку!
Александр с любопытством разглядывал многочисленные приборы на передней панели. Качались стрелки, подмигивали разноцветные указатели, высвечивались цифры и непонятные надписи. Все показания выводились на общий экран, но пилот смотрел почему-то на вот эти маленькие циферблаты и указатели.
- Вертолеты ночью не летают, - заметил Александр.
Вертолетчик глянул на Морозова.
- Гражданские машины не летают, - сообщил он. - Специальные, вроде нашей, в любое время суток и в любую погоду. Включаем фары дальнего света, чтобы встречная машина видела, что мы занимаем эту "полосу движения". Они по приборам видят и так тоже...
- На стрельбах не вы управляли? Или ваш товарищ?
Пилот отрицательно качнул головой.
- Не знаете, кто мог бы в Кенигсберге повести вертолет над водой?
- Это каждый может. По приборам все видно: сколько до воды, до земли...
- А низко-низко?
Вертолетчик покачал головой.
- Будете стрелять? В кого, если не секрет?
- В тех, кто будет стрелять по нам, - ответил Морозов. - Меня интересуют фигуры пилотажа, когда вертолет взмывает в небо, летит на бреющем, вращает корпус для удобства стрельбы.
- Рассуждаете, как опытный стрелок. Уже приходилось воевать?
- В первый раз, - ответил Морозов. - Буду я и один из моих офицеров. Чтобы чувствовали, что с нашей стороны тоже сила.
- Я мог бы попробовать, - сказал пилот. - Уже десять лет за штурвалом.
- А не собьют нас?
- Да вы что! Это военная машина - как раз для таких дел. У нее огромная живучесть, за счет специальной компоновки и бронирования. В двигатель им не попасть, а аккумуляторная батарея надежно защищена.
- Убедили. В бой поведете именно вы.
Перед Александром развернулся экран с улыбающейся Аллой Симоновой. Смеющиеся зеленые глаза под пушистыми ресницами, чувственные губы. Модная стрижка с челкой, оригинальные серьги и кулон из белого металла - просто, но очень эффектно!
Пилот посмотрел на нее долгим взглядом и вздохнул.
- Красавица ты, Алка! - воскликнул Морозов. - Пропала куда-то в самый неподходящий момент! И подвернулась мне Снежана, с мамой договорилась и все - брак, в полном смысле этого слова. Некачественное соединение.
- Ха-ха-ха! - Симонова показала ровные белые зубы. - Ты как всегда оригинален в выражениях, Саша! Здравствуй!
- Здравствуй!
- Мы решили собраться всем классом в Энске, как раз по поводу твоих назначений. Еще лето не прошло, мы только приступили к завоеванию пьедесталов, а Морозов, оказывается, уже в начальниках ходит! Пашка Смирнов как узнал про Объединенную дирекцию, буквально упал в обморок! Ему туда никак и никогда, а ты, Сашка, играючи, вошел...
- Да ну вас! - Морозов скривился, но было видно, что он доволен. - Случайность, Алла! Пришел гайки крутить, а мне говорят, что это каждый может... вот руководить, это да! Тут ум нужен. А у меня с этим богато. Если просят ими управлять, отчего бы и нет?!
Он подмигнул.
- В разведку пригласили: там, как раз звания раздавали. Ну, мне, как своему... Я даже и не намекал, чтобы повыше - сами сообразили!
- Складно врешь! - ответила Симонова. - Только напрасно стараешься - мы уже все узнали про тебя. Вот твоя женитьба - это загадка! Тихо, мирно живете или выясняете отношения?
- Периодически сходимся в рукопашной, - ответил Морозов. - Кто главнее... дружба не побеждает. Ты лучше расскажи про северную столицу.
- Мы ее называем Санкт-Ленинград! - захохотала Алла. - Невообразимое смешение стилей. Творенье Петра и Леонида.
- Какого еще Леонида? - изумился Морозов. - Давай-ка подробнее...
- Леонида Ильича... первый проект запущен, запускаем второй.
- Ты участница или в группе поддержки?
- Сам подумай, Саша, петровская эпоха, дамы и кавалеры. Чем заняты дамы? Балы, наряды, любовники. Любовников великое множество! Три месяца валяться на постели? Есть любительницы - целая очередь выстроилась. И это притом, что последствия полугодового безделья никто не отменял. Мне, исследователю-историку, жалко время терять.
- Расскажи о проекте, - попросил Морозов.
- Фактически, масштабная ролевая игра для взрослых. Все современное демонтировано, убрано, спрятано. Участие добровольное. Двор и подлый люд. В смысле простолюдины...
Алла вздохнула.
- Тебе вот интересно, а мне уже все надоело. Огромная толпа желающих, народ спит и видит себя в графьях, князьях и прочих дворянах. Двор воспроизведен в усеченном виде, потому что специалисты против точного воспроизведения эпохи, вплоть до микробов - это лишнее. Вакханалия псевдоисторизма! Представь себе, французы устроили ролевую игру по романам Дюма. Гвардейцы кардинала и мушкетеры короля. Прямо ужас какой-то! Я просто не вписываюсь в эту псевдо... историю, вернее, истерию.
Она стала печальна.
- А тут еще второй проект - расцвет Ленинграда. Выбирали из двух периодов двадцатого века - тридцатые и восьмидесятые годы. От тридцатых пришлось отказаться по этическим соображениям - по ночам в городе были аресты, обыски. И что нам, тоже это воспроизводить? Какой-то жестокий эксперимент получается!
Она грустно улыбнулась.
- Есть уже желающие перебежать из петровской эпохи в брежневскую, особенно молодые парни и девицы. Парням подавай джинсы "Супер райфл", винил, джаз "на костях", жвачку и всякое такое. Фильмы той эпохи воспроизводили все в точности. Вот они и насмотрелись - хоть понарошку, да пожить в проклятом социализме. Ждут, не дождутся следующего проекта о благословенном капитализме. Народ соскучился по бедности и богатству. Забыли, наверное, как сводили концы с концами...
Она рассмеялась.
- Некоторые девицы в первом проекте изображали гулящих, во втором планируют перейти в тот же разряд, и в психбольнице, если по-настоящему придется - нечто похожее...
- А что у тебя в личной жизни происходит? - спросил Морозов.
- Есть рядом один товарищ...
- Постельная принадлежность?
Симонова расхохоталась.
- Скажу ему, пусть позлится. Ты, как всегда точен! Хочется мне побывать в интересных уголках планеты, а муж, тем более ребенок этого не позволят.
- Был бы я твоим мужем, точно, держал бы на коротком поводке, - сказал Морозов. - Такую красотку одну, далеко отпускать нельзя - без жены останешься!
Симонова засмеялась.
- Интересный уголок - Новосибирск, - сказал Морозов. - Ты видела моих мальчишек в форме? Не видела, потому что мы еще в свет не выходили. Вот, посмотри, какие красавцы! - и он показал превращение "гадких утят" в "прекрасных лебедей", снятое Валентином Николаевичем во дворе дома Морозовых.
У Симоновой расширились глаза.
- А представь себе солнечный день у Оперного театра, легкое фланирование незамужних девиц и молодых женщин. И мои разведчики - небывалое событие в жизни города! Не одно девичье сердечко радостно забьется!..
Симонова закусила губу.
- Когда ты планируешь этот выход? Если я попрошу не торопиться?..
- Сейчас у нас дела, - ответил Александр, улыбаясь. - Как только закончим... кстати, весьма возможно наше выдвижение в Кенигсберг.
Пилот сделал удивленные глаза.
- Где юнцы Кенигсберга могут собираться? - спросил Морозов. - Плохиши то есть? Должно же у них быть место.
- Пивная в центре города, названия, кажется, нет, а неофициальное - "Бункер Фляша", - ответила Симонова. - Говорят, очень опасное место. У меня знакомая живет в российской зоне. А тебе зачем?
- Пока незачем, - ответил Морозов. - Просто любопытная информация.
- Понимаю - разведка. Только причем здесь экология?
- Если в пивной бетонные стены, то можем нанести реагенты, - ответил Морозов. - Только нужны какие-нибудь подпорки, а то первый этаж съедет в подвал или куда там еще...
- Так ты мне ничего определенного и не сказал о вашем мальчишечьем променаде.
- Пока это только планы, - ответил Александр. - Но твое пожелание я учту.
Они распрощались и экран погас.
- Пойду-ка я тоже в кроватку, - заявил Морозов. - Спокойного вам полета!
Он слез с кресла, на четвереньках дополз до места.
Славке досталась "верхняя полка" - Александр снял ботинки и взобрался по веревочной лестнице. Долго соображал, как половчее ухватиться за петли, свешивающиеся с потолка, чтобы не грохнуть вниз. Попробовал, и не смог... только со второго раза удалось улечься в гамак. Надо бы план на завтра составить, подумал он и уснул.
Проснулся он от голоса Чернова.
- Саша! Ты вставать-то будешь?
- Не хочется, - пробормотал Александр. - Сами управляйтесь...
- Ты завтрак пропустил, и обед... что же это будет?
- Сейчас я его вытащу! - заявил Вельяминов. - Сашкец! Только для тебя припас одну бутылочку. Мировая вещь - вишневый ликер!
Морозов так резко повернулся, что чуть не вывалился из гамака - Чернов ухватил его за ремень.
- Это я хочу!
С помощью Петра, Морозов спустился вниз.
- Тапочки мне есть?
- Две пары, - ответил Чернов. - Вот, смотри, это шлепанцы, а вот еще с задниками...
Шлепанцы оказались велики, тапочки - малы.
Морозов скривился, как будто съел лимон и плаксиво сказал:
- Пейте сами свой ликер, я полез спать.
Чернов его удержал.
- Валерка сейчас сбегает и заменит, а пока в ботиночках походишь. Я сам тебе зашнурую. Левую ножку давай...
На все это, задрав бровь, смотрел Алеша Котов, черноволосый парень небольшого роста.
- А чего это Морозов выпендривается? - громко спросил он. - Строит из себя фон-барона?
- Да тише ты! - воскликнул парень в спортивных штанах и майке. - У Морозова голос потрясающий, на любых инструментах играет. Мастер высочайшего класса! Не понимаешь ничего, так и молчи, дурак!
А в это время мастер Морозов, вымыв руки, готовился обедать. Вельяминов поставил перед ним на стол тарелку с супом, зелень, белый и черный хлеб.
Морозов повертел в руках ложку и положил на стол.
- Какая-то не такая, - заметил он. - Так, глядишь, и суп мимо рта пронесешь...
Вельяминов тут же выложил перед ним еще пять таких же. Морозов поглядел на них и сказал:
- Ладно, этой буду есть.
Он зачерпнул жижу, подул и проглотил.
- Тренировались? - спросил он негромко, поглядывая по сторонам.
- Как ты приказывал - по полной программе, - ответил Павел.
- Чтобы без срывов, понял?! Там времени на подготовку уже не будет!
- А что за дело-то? - спросил Вельяминов. - Сказать нельзя?
Морозов покосился на вертолет и ничего не ответил.
Ребята, кто на складном стуле, кто в гамаке ожидали концерта мастера высочайшего класса, а он, отобедав, осматривал привезенные из поселка, рядом с которым сел вертолет, музыкальные инструменты.
- Это еще что такое? - спросил он Чернова, держа гитару за гриф. - Топором сработано - из одного бревна? Мне что - играть на этих музыкальных дровах?
- Нас уверили, что это великолепный инструмент! - воскликнул Чернов. - Известная марка - вон клеймо внутри.
Морозов поскреб лак ногтем, постучал костяшками по корпусу.
- Известная фирма "Сукин и сыновья", - сказал он негромко. - Торговля лесом и железом. Ладно, оставь, я потом посмотрю.
- А вот это то, что просил, - сказал Чернов, - называется "гитара-оркестр". Точно та модель. Была еще новее, но мы не стали брать.
- Правильно, что не стали, - ответил Морозов, трогая медиатором каждую струну. Он закрепил на правой руке сенсорную клавиатуру и подстраивал ее под мизинец.
- Проводная модель, на мой взгляд, самая надежная, - заметил он, подключая гитару и клавиатуру к колонкам. - Если уж в проводе обрыв, то это сразу будет заметно.
- Концерт будет в пути, - сказал Александр, - так что собирайтесь, ребята, в дальнюю дорогу!
Пашка и Петька сорвались с мест. Остальные с любопытством смотрели и слушали, как Морозов настраивает сложный инструмент.
Вот Александр тронул струну и тут же коснулся мизинцем сенсорной панели - зазвенели тарелки.
- Без нас не начинай! - закричали снаружи.
Морозов поправил микрофон у губ и сказал:
- Спокойно собирайтесь, ребята, без спешки. Чтобы потом не возвращаться...
Он проверил звучание ударных, клавишных, струнных.
- Действительно оркестр, - сказал Александр. - Здесь и арфа есть, и ксилофон, и клавесин. Органный концерт можно, как в Домском соборе.
Он перебирал струны, подтягивая или отпуская колки.
- Песенная классика у меня своеобразная, - сказал Морозов. - Я выбираю оригинальные тексты и такое же звучание. Вы уж извините, я лирику люблю! Такую музыку, какую сочиняет Чубаров, я отношу к техно и называю "смена на прокатном стане". Это не мое. Поэтому современных песен у меня мало - ищу, собираю по крупицам и получается, что наш век - жестокий. В основном у меня песни прошлых веков. Там я черпаю вдохновение, смысл, оригинальное построение и оригинальное же исполнение. Это эстрада у нас такая, а классическая музыка еще хуже. Поэтому я - археолог в музыке. Копаюсь в прошлом и нахожу жемчужины...
Он обвел взглядом внутренность вертолета.
- Песен о вертолетах и тогда было мало, - сказал он. - В основном - про военные вертолеты, и про войну. Первым делом - самолеты! Хотя вертолеты изобретены давным-давно. Поэтому я переделываю под наши реалии - и он махнул левой рукой. Вот одна такая.
Пользуясь мизинцем правой руки, он сыграл вступление на синтезаторе и повел мелодию на гитаре.
- "Поздний час, половина первого... три тысячи над землей"... - запел он. - "Мотора шум, обрывки сна. За окном облаками белыми бежит пейзаж ночной, а над ним летит Луна. Тайное движенье в небе без конца, вижу отраженье твоего лица. Ты далеко от меня за пеленой другого дня, но даже время мне не сможет помешать, перелететь океан и разогнать винтом туман, упав с ночных небес, скорей тебя обнять!"
Мелодия была заводная и текст весьма оригинальный, и Морозов рассчитывал на успех. Результат превзошел ожидания - восторженный рев пятнадцати глоток! Успешное начало - залог всего концерта. Что бы потом не пел Александр, все принималось на ура! Да и песни-то были любимые, исполненные много-много раз...
Тридцать песен было спето на подъеме. Это дало такой заряд бодрости, что ребята долго не смогли потом уснуть, шепотом обсуждая концерт.
Последующие дни мало чем отличались от этого: тренировались в стрельбе, изучали план Кенигсберга, фотографии причалов и туннелей, береговую линию, подходы к базам и стоянкам в порту. Морозов дополнительно изучал и запоминал лоцию морских глубин.
Потом был обязательный концерт - непременно с новыми песнями.
Так увлеклись, что когда пилот объявил, что вертолет садится в Кенигсберге, ему не поверили. Казалось, еще уйма времени - лететь и лететь!
Александр с трудом выгнал всех из машины.
Договорились обратно в той же компании и с тем же порядком в пути. Александр кивал, а при мыслях о спуске в лабиринт, холодок пробегал у него по спине.
Разместились в двух квартирах: из одной можно было пройти во вторую через общий балкон.
Улеглись спать "на твердой земле", в настоящих кроватях с белоснежным постельным бельем, а вечером Морозов планировал выйти на разведку в город.