- Фамилия, имя, отчество? - спросили на приёмной комиссии в рабфак у молодого паренька.
- Сапрыкин Владимир Алексеевич.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот шестнадцатый
- Что, учиться хочется?
- Хочется, - скромно ответил хлопец.
- Комсомолец? - допытывался преподаватель.
- Есть немного, - не рвался бить себя кулаком в грудь поступающий.
- Так уж и немного? - улыбнулся пожилой мужчина в очках.
- Как положено, - с вызовом сказал Владимир.
- Деревенский? - уточнил вопрошающий.
- По направлению я, - ответил кандидат и нахмурился, подозревая подвох.
- Десятилетку закончил без единой тройки, четверок - целых две. Так? - держал ведомость в руках, решающий судьбу молодого человека зрелый мужик.
- Ага, - теперь грустно улыбнулся большой и серьёзный мальчишка.
- По пению и по физкультуре? Как же так? - притворно грозно посмотрел на стоящего перед столом парня председательствующий.
- Будет пять и по пению, и по физкультуре, - заверил будущий ученик и с тревогой посмотрел в глаза главного из приёмной комиссии.
- Русский? - мальчишка даже обернулся. Мол, нет ли ещё кого в помещении, где заседает приёмная комиссия.
- А-то какой ещё?
- Ладно, раз вы бойкий такой, берём! Занятия послезавтра в восемь. Не опаздывать. И чтоб ни одной четвёрки!
- Постараюсь!
- Давай парень, нам грамотные люди нужны.
- Спасибо! - почти бегом выскочил счастливый абитуриент и помчался домой с радостной вестью.
- Во даёт, удрал, даже, документы забыл забрать.
- А вы их в учебный отдел отдайте. Придёт на занятия - вернём, - на выпуске Володей не то, чтоб гордились, но с отличием не все рабочие факультеты заканчивали. Парню прочили прекрасное будущее и посоветовали продолжить учёбу дальше.
- Нет, я в армию пойду, - парировал предложения выпускник.
- Успеете в армию Володя. И там грамотные люди нужны. Не теряйте темпа. Вы вкус учёбы почувствовали. Поняли, как надо учиться. Теперь вам любая проблема, лишь поиск её решения. Знаний добавьте ещё немного, а для этого нужно поступить и закончить институт, и тогда сами почувствуете свою силу. Вам любое дело будет нипочём и по плечу, - авторитет директора штука неосязаемая, но внушительная, а мальчишки они впитывают такие вещи как губка, интуитивно. Главное, чтоб авторитет был настоящий, а не дутый.
- Ну и как вас зовут, молодой человек? - спросили на приёмной комиссии в Воронежский педагогический институт.
- Сапрыкин Владимир Алексеевич, - цену себе поступающий знал, смотрел с вызовом.
- Десять классов закончил, рабфак с отличием. А что к нам-то пошёл? У нас одни девчата в основном? - допытывались на приёмной комиссии.
- Так до дому ближе вас ничего другого нет, - честно ответил парень.
- А призвание? - не сдавался единственный мужчина за столом укрытым красным материалом.
- А что, Родине хорошие учителя не нужны? - женщины зашипели на директора тихо и незаметно.
- Нужны. Вот бы ты ещё в армии отслужил, - размечтался председатель.
- У меня комсомольская путёвка и первый спортивный разряд по бегу. Вот если не получится, тогда в армию и пойду, - спокойно ответил абитуриент.
- Хорошо, удачи вам, Владимир, - с сомнением в голосе кивнул руководитель кафедры и задумчиво посмотрел в спину уходящего парня.
- Спасибо, - пять лет обучения пролетели быстро, как будто и не было их. Молодой историк экзамены сдал на отлично. Красный диплом получал заслуженно. При прохождении практики в школе дети от него не отлипали и с сожалением слушали звонок об окончании урока. На комиссии по распределению его узнали.
- Ну, отличник, куда желаете быть направленным?
- Так куда Родина прикажет и всё такое. Где я нужнее? - преподаватели, директор и представитель управления образования области совещались недолго. Такие кадры надо держать рядом, но дать набраться опыта не помешает.
- Поздравляем вас, от имени всего коллектива с красным дипломом, и вы получаете направление село Ольховатка нашей области. Поздравляю.
- Спасибо.
- Ну, Ждём от вас новых Ломоносовых Владимир Алексеевич.
- Я постараюсь.
- Удачи вам! И подумайте на досуге, чтоб лет через пять продолжить учёбу, - крепкий, ладно скроенный, невысокий педагог смотрел на ректора института серьёзно и слушал его слова внимательно.
- Желание - то учиться имеете?
- Да есть немного.
- Ну, тогда вперёд на борьбу с неграмотностью. Будет Вам там и 'За родину! И всё такое...'.
- Ну, зовут то как?
- Володя.
- Ага! А по батюшке?
- Владимир Алексеевич.
- Давайте Володя к детям. Направо по коридору вторая дверь - первый 'А'. Сами первый урок отработаете?
- Да попробую.
- А не страшно?
- Да есть немножко.
- Ну, удачи Вам Володя Алексеевич. А вечером прошу в гости, на ужин.
- Спасибо, - открытая дверь взорвала тишину коридора гомоном и шумом класса, в котором отсутствует учитель.
- Здравствуйте дети! - разноголосый хор ударил своими 'здрастями' не сразу и в разнобой. Володя закрыл дверь и начал свой первый урок, как настоящий преподаватель - знакомством с учениками. Глазенки детей смотрели с любопытством и интересом. 'Вот это и есть наша Родина', - подумал Володя, - сидит и меня слушает, - 'А я значит, как бы мудрое и ученое Отечество. Надо ж такое придумать!', - улыбался своим мыслям он. Урок закончился неожиданно быстро, и бурлящий поток вырвался на переменку из класса, наполнив шумом коридор школы. А потом были ещё уроки, уроки, уроки, кружки, секции,... А однажды пришёл почтальон.
- Сапрыкин Владимир Алексеевич? Тут живёт? - велосипед тренькнул звонком и задребезжал передним и задним крылом колёс прислонённый к деревянному забору.
- Ну, а где же ещё? Здесь.
- Учитель?
- Да, - почтальон был новый, ещё не знал всех в большом селе.
- Вам повестка в военкомат. Распишитесь.
- Фамилия имя отчество? - штатно задали вопрос призывнику в военном комиссариате.
- Сапрыкин Владимир Алексеевич.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот шестнадцатый.
- Институт закончили?
- Да, есть немного.
- Немного? Хм! Спортсмен?
- Первый разряд по бегу.
- По месту работы характеризуетесь положительно. Десятилетка. Рабфак с отличием. Институт с красным дипломом. Замдиректора школы по учебной части. Завуч что-ли? - за столом, привычно накрытым красным кумачом, сидел военный со шпалами-ромбиками полковника в петлицах, изучал личное дело призывника и довольно кивал головой.
- Есть мнение направить вас в военное училище. Рабоче-крестьянской Красной Армии нужны образованные командиры, - военком смотрел на реакцию сельского учителя, тот не удивился, - Как, справитесь?
- Ну, раз надо, то направляйте - куда требуется, товарищ военный комиссар, справлюсь. Не маленький, - серьёзно ответил Сапрыкин.
- Что невесёлый такой? - попытался нащупать слабину в испытуемом краском.
- Дети у меня остались, - улыбнулся учитель, вспоминая свои шебутные и бегающие по школе заботы.
- Много? - военком подумал, что множественное число ребятишек для такого молодого парня, как-то не вяжется с его возрастом и может сорвать план поставки призывников
- Класс - двадцать пять человек. Самое начало учебного года, - 'фу' председатель вздохнул, 'не отмажется' - мелькнула непристойно выраженная мысль и куда-то стыдливо умчалась в дальние закутки мозга. Парень и не собирался косить или отказываться от призыва. Но на всякий случай надо было сказать что-то успокаивающее.
- Ничего, не переживайте, замену найдут. А у нас тоже начало учебного года, - росчерк пера, что поставило подпись под решением, почти слился со звуком шлепка печати.
- Да конечно, у нас незаменимых нет, я знаю. А вот душа за них переживает.
- Класс, какой? - формальности были соблюдены, решение принято, можно было поговорить просто.
- Пятый, - как-то застенчиво, но с гордостью за своих учеников коротко ответил Владимир.
- Большие уже, если правильно учил, то поймут, - кивнул, утверждая свои слова, офицер.
- Да, есть немножко.
- Ну, тогда будете проходить службу курсантом в грозненском пехотном училище. Прибыть к месту службы 15 ноября 1939 года. Вопросы есть?
- Нет вопросов товарищ военный комиссар.
- Ну, учитесь хорошо. Наш город и область и вся страна на вас надеются. Идите в строевую часть, получите сопроводительные документы и в дорогу.
- Спасибо. До свиданья, - военком только вздохнул от этих гражданских слов, услышанных от сельского учителя. Но лучше, чем этот, у него не было призывников на комиссии почти месяц.
7 мая 1941 года. Плац ГПУ.
- Равняясь! Смирно! - гремит в тишине плаца голос заместителя, - Товарищ полковник - личный состав грозненского пехотного училища для присвоения новых воинских званий слушателям последнего курса построен. Заместитель начальника училища майор Звягинцев, - доклад и радует, и напрягает выпускников. Начальник училища делает шаг вперёд. Звягинцев изящным пируэтом уступает начальнику место перед строем и становится правее и сзади.
- Здравия желаю таащ полковник! - гром молодых голосов будущего командного состава Красной Армии срывает с деревьев стаю птиц и отбивается эхом от облаков в вышине и казарменных стен по периметру. Дневальные и дежурные выглядывают из окон и дверей. Им тоже скоро быть красными офицерами. Аж через год - переживают они. 'Как же это долго', - грустит неопытная молодость в их сердцах. 'Как же это быстро', - вздыхает своим думам начальник училища.
- Поздравляю вас с присвоением первых командирских званий! - не может сдержать улыбки начальник.
- Урраа! Уррраа! Урррааа! - воодушевлённо вопят молодые 'офицеры' и курсанты.
- Первыми получают удостоверения комсостава и петлицы выпускники закончившие училище с отличием!
- Курсант Сапрыкин Владимир Алексеевич!
- Я!
- Ко мне!
- Есть!
- Товарищ полковник курсант Сапрыкин по вашему приказанию прибыл!
- Товарищ лейтенант поздравляю вас с присвоением первого воинского звания командира РККА! Спасибо за отличную учёбу и службу!
- Служу Трудовому Народу!
- Становитесь в строй, товарищ лейтенант!
- Есть.
- Теперь, лейтенант Сапрыкин Владимир Алексеевич! - орёт в дверь сержант-писарь из строевой части штаба.
- Так точно, - лейтенант в необмятой новенькой форме, скрипучих ремнях портупеи, с кожаной офицерской сумкой через плечо - похож на свежевыпеченный пряник. Только зрел и серьёзен офицер не по годам и петлицам на гимнастёрке.
- Направляетесь в особый Белорусский военный округ, прибыть в часть четырнадцатого июня, - начальник строевой части лаконичен и строг.
- Есть четырнадцатого июня, - красота в Белоруссию, там до родного Липецка не так уж и далеко.
- Давай лейтенант - удачи. Не задерживай. Следующий! - весь выпуск надо оформить в строевой. Выдать аттестаты, проездные документы, предписания. И почти все пехотинцы в Белоруссию потоком. Кого - куда. Кипит работа писарей. Макаются перья в спецчернила. Шлёпаются печати на не заёрзанную бумагу офицерских книжек-удостоверений.
Весна, последние числа мая 1941. Хороший выпускник прибывает в часть за две недели до окончания отпуска. Если умный. Тогда есть выбор среди незаполненных клеточек штатки в штабе.
- Ну, и кто это такой шустрый? До окончания отпуска ещё две недели? - начштаба видел зелёного лейтенанта насквозь и читал все его мысли наперед.
- Лейтенант Сапрыкин Владимир Алексеевич, не моргнув глазом ответил "необмятый" солдатами краском.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот шестнадцатый
- Русский?
- Так точно.
- Женат?
- А то как же, - позволил себе отступить от уставных ответов лейтенант, вспомнив жену Елену.
- Хочешь, чтоб приехала? - хитро прищурился старший офицер.
- Да есть немного, - предательски покраснели щёки.
- Родители есть?
- Есть. Отец, мама, брат, сестра, - обрадовался мене темы Володя.
- Родом откуда? - вопросы удивляли, всё же в документах написано, что у начштаба в руках.
- Липецкая область. Краснинский район. Деревня Суходол.
- Педагог! Высшее образование! Такие - нам нужны. Принимай лейтенант второй взвод, первой роты, третьего батальона. На обустройство время надо?
- А что, казармы нет?
- Так все в поле на учениях. Вот тебе ключ от комнаты в общежитии. Устраивайся, а завтра в штаб - оформить документы и на следующий день в лагеря.
- Есть товарищ майор.
- Удачи тебе лейтенант!
- Спасибо.
Сентябрь 1941.
- Фамилия, имя, отчество? - Володя вскинул брови. Издевается что-ли капитан из строевой части. Вместе от Белоруссии отступали. А тут, совсем чтоли мозг контузило?
- Сапрыкин Владимир Алексеевич,- на всякий случай ответил ровно, но с нотками удивления в голосе.
- Год рождения? - точно кантузило замначштаба по строевой.
- Одна тысяча девятьсот шестнадцатый, - ответил и приблизил лицо к заполняющему бумагу офицеру. Может заболел?
- Образование? - продолжал странную игру капитан.
- Высшее, - въедливо ответил Сапрыкин.
- Профессия? - это уже ни в какие ворота не влазило. Наверное есть причина.
- Учитель!
- Партийность? - продолжал допрос строевик, как ни в чём ни бывало.
- Лейтенант,- терпение закончилось, субординация - нет,- Товарищ капитан? У меня люди на позиции? Окопаться надо! А первая рота - сплошь сборная команда? Командир зелёный летёха-тыловик! Других не было! А вы тут меня, как шпиона расписываете.
- Ничего, подождут. Дай я на тебя представление оформлю нормально.
- Какое представление? - развёл руками офицер.
- На старшего лейтенанта, -буднично ответил капитан.
- Так война же!
- Вот именно. Война же! А ты вон с июня от взводного до комбата дорос, а всё лейтенантом ходишь.
- Так поубивало же всех!
- Зато, Ты, вон ходишь, бегаешь и живой.
- Да, есть немного.
- Всё, завтра сдашь батальон заместителю и принимай должность помощника начальника штаба полка по разведке.
- А как же батальон?
- Володя - Родина сказала надо и всё такое! Комсомол что ответил?
- Есть, - протянул с тоской новый помощник начальника штаба.
- А кроме тебя и некого. Кадровый. Образованный. Спортсмен. Комсомолец. Да и не пацан уже. Иди Володя. У нас пополнение прибыло - всех проверить и оформить надо.
- Спасибо.
- Удачи, старший лейтенант, - нельзя раньше времени новым званием обзывать - фортуна отвернется.
- К чёрту!
- Ну-ну, - уткнулся в свои бумаги строевик.
- А что, там, в штабе слышно? Куда столько пригнали народу?
- Ельню брать будем.
- Ну, наконец-то, а то надоело уже.
- Ох, не кажи гоп лейтенант пока не возьмём, - как в воду глядел начальник строевой части. Получение звания старшего лейтенанта затянулось более чем на год.
26 Декабря 1941 года. Линия обороны у села Каменка, Тульской области.
- Стой! Кто идёт?
- Свои! - выстрел из трёхлинейки разбудил наблюдателей и расчёты двух 'максимов', разогнал ворон на редких деревьях и вызвал спорадические пулемётные очереди на немецкой стороне.
- Стой - стрелять буду! - орал из окопа боевого охранения солдат в сумерках начинающегося морозного утра.
- Да ты уже стреляешь земляк! - устало отозвался человек из воронки вырытой артиллерийским снарядом в двадцати метрах за бруствером.
- Выходи с поднятыми руками! - снег перепачканный землёй хорошо скрывал собеседника.
- Щас, выскочил уже. Чтоб меня немец из пулемёта накрыл? Я поползу к вам. Ты только не стреляй сдуру, - голос, мат и русский язык кричавшего располагали к доверию.
- Ладно. Федор держи его на мушке, - страховался боец с напарником. По окопу бежали дежурные смены и командир роты. Из воронки выдвинулся невыразительный комок под цвет промерзшей с утра земли, и, не спеша, пополз в сторону от окопа наблюдателей бодрствующей смены - к основным траншеям, где занимали позицию сонные, злые и не выспавшиеся солдаты.
- Куда, ё-моё? Ты чо, глухой и слепой? А ну, ...ля, сюда заворачивай! - командовал боец из своей ячейки.
- Ты что, товарищ солдат, дурак совсем? Немцы засекут - куда я заполз, и где твой окоп и накроют на хрен вас обоих! И меня в придачу! - вполне логично пояснил кусок невыразительной грязи и тяжело двинул дальше к траншее по своему маршруту, - учат, вас учат, так вот и до Урала дойти можно, - бурчал неизвестный, переваливаясь через бруствер. Незнакомца встретили два штыка, три винтовочных ствола и один пистолетный. А оно и понятно - больше и не развернуться в наспех отрытом ходу сообщения. В руках у прибывшего был ППД, на потёртом и вымазанном ремне комсостава висела кобура от нагана, кожаная офицерская сумка своим ремнём по диагонали шла через грудь. На нём были, то, что осталось от хромовых сапог, ватные брюки и стеганая телогрейка, на голове фуражка с опущенным на подбородок ремешком и звёздочкой над исцарапанным козырьком. Черное лицо и руки оттеняли белки голодных глаз над торчащими скулами и запавшими щеками.
В документах представленных тут же значилось, что перед солдатами лейтенант Сапрыкин Владимир Алексеевич, помощник начальника штаба восемьсот сорок пятого стрелкового полка по разведки, триста третьей стрелковой дивизии окружённой немцами под Ельней и почти полностью уничтоженной в жестоких боях при прорыве гитлеровского кольца. Особист разоружил, арестовал и отправил офицера дальше по команде, как положено - в фильтрационный лагерь. Ну, что хорошо - не пристрелили сразу. За лейтенантом из предполья выползли несколько бойцов и политрук.
- Ваша настоящая фамилия, имя, отчество? - умеют задать тон сотрудники НКВД на допросе. Лучше отвечать сразу и быстро. Иначе - применят физические меры воздействия, как к врагу народа и не восстановишь потом отбитые места сразу.
- Сапрыкин Владимир Алексеевич.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот шестнадцатый.
- Национальность?
- Русский.
- Образование?
- Высшее.
- Что закончили?
- Воронежский педагогический институт.
- Когда?
- В 1937.
- Место рождения? Где работали? Кем? Как зовут мать, отца, сестру? Почему бросили свой полк? Как выходили из окружения? Где были завербованы? Какое задание получили от фашистского командования? Кто был с вами ещё?...
- Я один вышел в форме, с документами, с оружием в руках, почти без патронов из окружения. Что вам ещё надо? Прошу направить меня на фронт. Почему мне не верят?
- Проверяем. Вам это придётся теперь заслужить - воевать с немцами. Или вы воюете с нами? Нам, такие не нужны! - возражать особисту было бесполезно. Проверка затянулась. Из особого отдела Первого кавалерийского корпуса - отправили в город Козельск, оттуда - в Гороховецкий фильтрационный лагерь. Миска баланды, кусок хлеба в день, пулемёты и часовые на вышках, колючая проволока вокруг. Чем не тюрьма. Зачем он ушёл в ту самоволку теперь никто не узнает. Он отсутствовал в лагере десять суток, так определили в приговоре. А зачем его там столько держали? Боевого, обстрелянного и преданного Родине офицера? Если по результатам всех проверок он был чист перед Отечеством. Жена в армии. Отец - в армии. Политрук, с которым он вышел из окружения сказал просто: 'Желает на фронт. Настроен патриотически'.
- А ты знаешь, что срок самоволки более суток это дезертирство? А из нашего лагеря - измена Родине? - трибунал был неумолим. Итог работы не заставил себя долго ждать. Для измученного лагерными порядками, побоями, отношением как к шпиону, трусу, предателю и дезертиру офицера приговор звучал, как пропуск в рай из кромешного ада гороховецкого фильтрационного лагеря. Трудно дедам нашим было, особенно в 1941 году, после позорного и героического отступления до стен Москвы, неразберихи много было. Ошибок. Смертей. А они, молодые, зелёные лейтенанты всего-то купили самогона, вышли за колючку и распили, отмечая день рождения своего товарища. Думали всё, разобралась Родина, ан - нет.
'15 июня 1942 года Военным трибуналом 16-ой стрелковой дивизии по ст.197, пункт 'г', УК РСФСР, осужден. Приговорить бывшего лейтенанта Сапрыкина Владимира Алексеевича к десяти годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора и направлением на фронт. 17 июня Сапрыкин убыл в действующую армию в составе маршевой роты. А по прибытии на фронт попал прямиком в штрафбат'.
- Фамилия, имя, отчество?
- Осужденный Сапрыкин Владимир Алексеевич, статья сто девяносто седьмая, пункт 'г' УК РСФСР, десять лет лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора.
- Звание?
- Рядовой?
- Бывшее звание?
- Лейтенант.
- Воевал?
- С сорок первого. С первого дня.
- Принимай взвод.
- Так ведь не положено, гражданин майор?
- У меня некомплект, так что на "неположено", сам знаешь чего наложено, когда очень надо.
- А Особый Отдел, политрук?
- Считай уже договорились. До войны кем был?
- Учителем.
- Не рассусоливай с бойцами. Не дети. Утром в атаку. Проверь ориентиры, направления движения отделений, растолкуй, как добраться до немцев без потерь. Иначе посекут пулемётами. Задумку понял?
- Понял.
- Не боишься?
- Да есть немного. А кого теперь бояться? Своих?
- Сзади НКВД с максимами.
- Лучше б нам эти пулемёты на фланги дали.
- Кадровый?
- Пехотное училище.
- Ну, удачи тебе взводный.
- Лучше ранение полегче, в задницу, например.
- Работу свою сделай, немцев сбей с позиции и будет тебе, и пуля, и осколок от мины, и порез от штыка.
- Ну да, как всегда.
- Что как всегда?
- За Родину... и всё такое...
- Ну, а за кого ещё?
- Боец, боец, слышишь меня? Солдатик?
- ААА! Больно! ...ля!
- Живой!
- Тащи волокушу! Митя! Этот жив. Везучий штрафник...
- Солдат! Солдат! Тебя как зовут?
- Осужденный Сапрыкин Владимир Алексеевич! ААА! Больно! Где я?
- Терпи, терпи. Всё солдатик, раненый ты, в атаке был, подобрали мы тебя. В медсанбате сейчас. Искупил вину кровью. У тебя сквозное, в бок и в ногу. Миной тебя немецкой посекло.
- А взвод? Где мой взвод?
- Дальше пошёл. Выбили вы немцев.
- Фамилия, имя, отчество?
- Осуждённый Сапрыкин Владимир Алексеевич ...
- Решением военного трибунала от пятнадцатого июля 1942 года, как искупившего свою вину перед Родиной кровью и получившего ранение в бою - с вас судимость снимается. Восстанавливается воинское звание - лейтенант и вы направляетесь для дальнейшего прохождения службы в шестьсот двенадцатый стрелковый полк сто сорок четвёртой стрелковой дивизии. Вопросы есть товарищ лейтенант? - сержант-писарь зачитывает строки приговора без интонаций, охрипшим от систематической процедуры, безэмоциональным голосом.
- Никак нет, - слёзы только, сами по себе из глаз.
- Следующий!...- ноги не несут.
- Владимир Алексеевич - идите, не задерживайте, там ещё пятьдесят штрафников ждёт оглашения, - неожиданно по-доброму говорит трибунальский писарь.
- Да, да, конечно, - солёные дорожки по щекам, сами трясутся в непроизвольном порыве лицевые мыщцы, всхлип давится в зародыше, и вспухают кругляши желваков под ушами. Плечи предательски дёргаются.
- В плен больше не попадайте и часть свою не бросайте. Всё позади, а вы переживаете так? - всё-таки не бездушный он, этот сержант.