В этот день у Иринки было хорошее и парящее настроение. Мама выздоровела. Главврач получил новое оборудование для физиотерапевтического отделения и установил его в специально отремонтированных помещениях. Выбил маленький штат и финансы под зарплату. И когда стал вопрос о назначении начальника этого отделения, с двумя помощниками и одним лаборантом, то кандидатура Ирины сама собой была утверждена на эту должность.
Иринка сразу заявила всем подчинённым, что если, что надо, то лучше говорите честно - в обиду не дам и лишнего не потребую, но порядок: вынь да положь. Коллектив подобрался хороший, дружный и замужний. Поэтому самых "перспективных" пациентов девчонки направляли на лечение к своему начальнику, всячески желая ей найти свою половинку и приложить руку к личному положению красивой и незамужней подружки. К их удивлению Ирина вела себя с направленцами ровно, улыбалась сердечно и ласково, лечила не только ультразвуком, током, мазями, ваннами, физическими упражнениями, но и своей заботой и вниманием к пациентам. Мужики млели и ходили за ней если не толпами, то постоянными кавалерами. Готовы были передвинуть, построить, выкорчевать и совершить подвиг, лишь бы эти глаза посмотрели на них с теплотой и лаской, поощряя и награждая. Но предпочтений своих Ирина никому не выказывала и нарвалась на чаёк с тортиком в конце рабочего дня, за которым собрались все её подчинённые.
- Ирка, ты чо творишь? - поучала её Семёновна, самая старшая в её штате сотрудница. - Я тебе позавчера такого подполковника послала на процедуры! Разведённый, москвич, академию закончил, точно генералом будет.
- Да ты что! - восхищалась Любка-лаборантка, завидуя и рисуя возможные варианты жизни генерала с собой во главе.
- И что? - интересовалась бывшая Иркина одноклассница Оксана, хмуря брови и осуждающее грозно поглядывая на соседку по школьной парте. С Ириной собирались серьёзно поделиться жизненным опытом на пути к бабскому счастью в этот вечер. Теоретики и практики прикладного "феминизма наоборот" разливали чай, открывали бутылку ликёра и готовились поучить уму-разуму неомужчиненную и посему бестолковую в этом деле, до сих, и вполне зрелых лет "начальницу".
- Да, есть у неё мужик! - заявила подруга Ирины - Настя и попыталась утихомирить этой информацией поднимающуюся волну критики от желающих оказать помощь в решении хотя бы интимного вопроса баб. Интерес и градус любопытства за столом после этой попытки защиты, вырос многократно.
- Да ты что! - выдала свою любимую фразу Любка. Вечер предвещал быть восхитительно интересным и насыщенным будущими основами сногсшибательных сплетен.
- Ты чо улыбаешься! Не, ну вы гляньте девки! - возмущалась самая старшая, - Мы ей самые секретные бабские тайны выдаём, жизни, понимаешь, учим, а она насмехается! Надо выпить по этому поводу, - неожиданно закончила свою критику Семеновна, поднимая чайный фарфор наполненный высокоградусным и густым ликёром.
- А знаете, девчонки сегодня у Омара Хайяма день рождения был, - как-то туманно глядя сквозь всех и поверх, вдруг сказала Ирина и улыбнулась мечтательно.- Давайте бабоньки за любовь, без неё даже принц на лихом коне хуже смерти в аду!
- Точно! За неё окаянную! - слёзы брызнули из глаз эмоциональной Оксанки, удивительным образом совмещаясь вместе с улыбкой одновременно.
- А что это за него пить? Прынц что ли какой? - съехидничала Любка, витая с генералом под ручку по московским улицам в служебной машине.
Но виновница тайной вечери этого не замечала. И начала читать вслух строки Орбелиани. А какая разница кто написал? Главное, что слова правильные.
- Слушайте бабы как, он про нас писал.
Только я глаза закрою - предо мною, ты, встаёшь,
Только я глаза открою - над ресницами плывёшь,
-Ух, ты! Вот это мужик! Вот это Омар! Не то, что наши Хайямы! Только клешнями и умеют хвататься, - похвалила стихи Настя. Иринка улыбнулась и выпила содержимое чашки одним глотком. Тут же замахала рукой возле рта и схватилась запивать газировкой неожиданную крепость напитка.
- Ты, Ирина Батьковна, нам зубы не заговаривай! - оценила по-своему цитату Семёновна, - Давай излагай! Что за мужик? Военный? Нам меньше майора не пойдёт! - заявила она. Народ бодро поднял накрашенные ресницы и перевёл взгляд на Ирину. Серёжки с длинной подвеской в ушах Любки качнулись и замерли в ожидании.
- Да хороший у неё мужик! - вскинулась Настя за подружку, - только я его ни разу не видела, - закончила она и тоже, но виновато посмотрела на виновницу торжества. В воинских званиях в санатории разбирались все не хуже, чем в макияже и причёсках.
Иринка закончила разливать кипяток. Народ замер выжидая. Семёновна оценила паузу по своему.
- Да ты что Ируся? Ты про него ничего не знаешь что ли? Кроме того, что он хороший мужик? - передразнила она Настю, - ну, ты даёшь мать? - Ира поставила чайник и отвернулась. Глаза наполнились слезами, лицо стало красным и резко, и тревожно выделялось на фоне причёски. Начала протирать лицо, чтоб закрыть его руками.
- Зовут-то хоть как? - развела руками Оксанка, жалея подругу и удивляясь отсутствию здорового прагматизма. Ира всхлипнула. Она не видела Сашу больше месяца. Он не звонил. Хотя она всё время заряжала свой мобильник и носила его с собой, а в кабинете выкладывала на стол или рядом при работе с пациентами.
- Саша его зовут, - ответила за неё Анастасия и обняла Иринку. Плечи "начальницы" трепетно вздрагивали. Любка оставила свои мечты о будущем генерале и запоминала каждую услышанную интонацию.
- И всё? - грозно потребовала развёрнутого ответа на короткий вопрос Семёновна.
- Да не всё, - неожиданно прорвало Любку. - В домике он обитался, с молодым офицером и ещё парочка была. На особом положении. Документов на них нет, информация секретная. Наши там только прибирались. Вот как баб Маша заболела, Ирка её подменила на уборке. Вот там его она и увидела. Сказал Сашей зовут. А про бабу Машу весь город судачит. Я так скажу, он - не ниже подполковника. Высокий, сильный, боевой. Руки только странные: сверху, как у пианиста, а ладонь крепкая, мозольная, как у мужика на фазенде. Классный мужик, такой сказал - сделал. И подлостей никаких. Дурак, в общем, и весь из себя военный, - оценила Любка Иркиного Сашу. - В такого если влюбишься, то хоть плачь - но это навсегда. Мечта в общем, а не мужик. Принц против него, как велосипед с вертолётом для коровы - шелуха, - закончила она свою длинную речь. Ирина даже плакать перестала, выслушав столько информации о своём знакомце.
Весы внимания перевесились на секунду в сторону Любки.
- А ты откуда знаешь? - возглавила следствие Семеновна, - Любка отвернулась в сторону и приподняла брови, поняв, что сболтнула лишнего.
- Да, кто ж не знает! Кадровики и бухгалтерия всю документацию перевернули после того, как баба Маша встала и пошла сама на своих двоих домой. Мне девки из столовой всё доложили, пока я спины их простуженные ультразвуком прогревала в "процедурке".
- И что ничего не нашли? - подозрительно поинтересовалась Настя. Ирина закивала, торопя Любку с ответом.
- А чо, ж не нашли? Нашли - секретный он какой-то сильно. Но не женатый, это точно. Адреса нет. Только "вэчэ". Раненый был несколько раз. А спортивный мужик, загляденье, так бы и тонула в его глазах, - размечталась Любовь, не замечая, как начала хмуриться Ирина, превращаясь в ангела мщения на другом конце прямоугольного стола.
- Ты о своём мечтай, живой ещё пока! Неча на чужих засматриваться! - осадила Семёновна молодую Любку и повернулась к Ирине, у которой от вспышки ревности высохли слёзы.
- Ирк, так вы что, даже на свиданку не ходили что ли? - Оксанка качала головой в удивлении и расстройстве чувств за подругу. Ирина отрицательно закрутила головой и сев на стул, взялась за чашку с остывающим чаем.
- Ох, ну и дура ж ты Иринка, - сделала вывод Семёновна, - Я-то думала, что вы роман курортный по всем правилам закрутили, и он сбежал. А тут гораздо хуже. Придётся нам, тебе помочь дорогая, а то лишимся начальника во цвете лет, - Ира посмотрела на стол, на столе вибрировал её мобильник. На маленьком экранчике дешёвого телефона горела, мерцая надпись о том, что номер позвонившего абонента не определяется. Ирина потянулась к трубке. Настя открыла рот. Оксанка наоборот прикрыла. Семеновна махнула в воздухе рукой: "Мол, не тяни время, бери скорей, отвечай!"
- Ну, прям Ромэо и Джульетта, - выдала Люба, запивая тортик чаем. Ирка снова всхлипнула. Подружки посмотрели на знатока Шекспира осудительно. Но с молодой Любки, как с гусыни вода схлынули напряжённые взгляды участниц Великого Женского Совета и уставились на Иринку с телефонной трубкой в правой руке. Настя прислонилась ухом к трубке с другой стороны, стараясь услышать, о чём там идёт речь.
- Алло! Кто это? - сказала Ирина в микрофон мобильного телефона.
- А-а-а, мам, это ты, - ответила Ирина, и девчонки расслабились. Они начали доливать чай в чашки, раскладывать кусочки тортика по тарелочкам и присовокупливать к ним настоящие, а не одноразовые ложечки. Настя отошла на своё место и взялась поглощать пышные обводы сладкого и лакомого изделия.
- Что-то случилось? Тогда почему ты звонишь? - спросила Ирина и замолчала, слушая ответ. Любка, вот же чутьё! Она первая поняла, что назревает что-то интересное и насторожилась. Семёновна, увидев реакцию Любки, подняла голову от чашки и изучала лицо Солнцевой, которое с каждым мгновением становилось всё серьёзнее и выразительнее. Оксанка, успокоившись, начала обсуждать с Настей увиденные утром в бутике платьюшки, но повинуясь поднятой руке Семеновны, которая пальцем, как бы прикрывала им общение, закрывая рты на замок, обе затихли и уставились на вставшую со стула Ирину.
- Когда приехал? Только что? Цветы и конфеты привёз тебе? Поздравил с выздоровлением? А куда поехал? В санаторий? За мной? А, ко мне? Один? Увидеть хочет? Как он, мам? - уточняла она, получаемую информацию. Лица девчонок вытягивались, воспринимая половину разговора, а в уме они достраивали не услышанное, склеивая обрывки фраз в единое целое. Разговор по телефону закончился
- Сюда едет, - улыбнулась Иринка, развела руки в стороны счастливо и беспомощно посмотрела на подруг. Кинулась к зеркалу с косметичкой. Последствия предварительного выражения эмоций необходимо было немедленно убрать. Внешнюю красоту восстановить, причёску поправить, запах и аромат косметики обновить.
- Что ж ты в джинсах-то на работу припёрлась! - не упустила возможности покритиковать молодость Семёновна.
- Так удобно ж работать, тётя Люда! - попыталась возразить Ирина, вываливая вкусно пахнущие блестюшки, тюбики и коробочки макияжа на столик перед зеркалом.
- Я тебе дам - тётя! Подменку надо в шкафу иметь, детский сад, - отмела оправдания Семёновна, - Настя - лицо, Оксана - причёска, Любка - снимай серёжки! Ирка, туфли где? - скомандовала опытная Людмила и выжидательно посмотрела на Любку, которая не спешила расставаться с изящным и модным украшением.
- Ну! Что ждёшь? Снимай, утром вернёт, - успокоила и поторопила она молодую женщину,- Не жалей, не врагу ж отдаёшь! - вразумляла её Семёновна, протирая марлей от пыли изящные "парадные" босоножки для торжественных случаев, вытащенные из ящика Ирининого стола.
- Как знать, - не упустила возможности язвительного комментария Любовь и начала расстёгивать замочки серёжек.
Чудесным образом, стараниями Насти и Оксаны, под командой Семёновны и ревностным присмотром Любки - миловидная и домашняя женщина, через двадцать минут, превратилась в яркую и блистательную. Джинсы подчёркивали длинные и стройные ножки. Босоножки на высоких каблучках делали её величественной и неприступной вершиной совершенства. Стук каблучков подтверждал цоконьем по каменной плитке пола непревзойдённое волшебство изящества и элегантности сотворённого в считанные минуты образа. Девчонки наводили на Иринкину красоту последние штрихи, набросили на плечи невесомый, но узорчатый платок, окутавший, плечи женщины замысловатой паутиной орнамента. За окном раздался звук подъезжающей, ко входу в санаторий машины.
- Ну, с богом! - перекрестили её девчонки и проводили за дверь, стараясь не прикасаться к сделанной ими мастерски "работе". Посмотрели, как она идёт по коридору, с развевающимися, как крылья птицы - углами платка, вздохнули, наслаждясь увиденным зрелищем.
- Как солнышко, - подтвердила мнение Анастасии Оксанка.
- Всё, пропал наш Александр, даже если и Макендонский, - оценила и предсказала Любка Ирине, предстоящее действо и его результаты.
- Не каркай, пошли лучше послушаем и посмотрим в окошко, - ответила ей старшая из женщин и, вернувшись в комнату, распахнула окно первого этажа и выключила в комнате свет.
- Монтекки и Капулети сюда, и полный абзац, - оставила-таки за собой последнее слово Любка, осторожно подбираясь со всеми к окну. Она даже не представляла себе насколько близко от их женской и мирной группы расположились воспитанники современных и вооружённых до зубов, враждующих кланов. Влюблённые ж времён не наблюдают, а любопытным и стихия не помеха.
У сердца с глазом - тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.
Тихонько читала сонэт "про себя", шепча за спиной Оксанки, Любка.
- Ух, ты! - сказала так же тихо Настя.
- Здорово! - подтвердила Оксана.
- Твои, что ль? - поинтересовалась Людмила.
- Шекспир, - коротко прошипела Любка и замолчала, вслушиваясь в темноту за окном.
"Прям церковь, а не дом отдыха, - подумал Лис, поднимаясь. - Поди ж ты - Храм, по образу и подобию..." - додумать Лис не успел. Потому, что за колонной, возле двери, он углядел высокую женскую фигурку, кутающуюся в невесомую вязь цветного орнамента, наброшенного на плечи платка. Сложенные на груди женщины руки говорили о беспокойном ожидании.
Бабы в окошке замерли в темноте, умиляясь. Семеновна, не стесняясь, смахнула слезу, вспоминая, как сама неслась на свидание. Любка тихо завидовала. Оксанка улыбалась, болея за подругу. Настя сцепила на обеих руках указательный и средний пальцы, требуя и моля о счастье для подруги. Для Иринки, она постепенно сплела на руках между собой все пальцы, не мелочась в объёме детской традиции. Ирина медленно двинулась навстречу, когда Саша вышел с лестницы на поверхность камня, ведущую к Дверям, и смутился своему порыву.
- Добрый день, Ирина, - начал он в волнении, совершенно путая в своих первых словах время дня.
- Переживает, - отреагировала Семёновна за стеклом окна.
- Волнуется, - подтвердила её слова Настя, прячась в темноте помещения.
- Везёт же некоторым, - похвалила обоих Любка, завидуя.
- Любит, - восторженно торжествуя, определила самое главное Оксанка, но не уточнила конкретно.
- Добрый вечер, Саша! - улыбнулась, поправила смущённого мужчину Ирина и вышла навстречу. - Цветы!? Вы купили ещё один букет, - утвердила видимые и колючие улики, завёрнутые в целлофан праздничной обёртки, женщина.
- Да, там только такие были, - оправдывался почему-то Саша, хотя для десяти вечера букет вполне соответствовал. И даже очень даже был более чем приличным для его неожиданного появления. А если учесть то, что он забрал все розы, которые стояли в ведре с водой возле цветочного киоска на импровизированном рынке у перекрёстка, то аргумент выглядел внушительно, пышно и торжественно.
- Вот, девки, как нас любить надо, - одобрила охапку роз в праздничных отблесках упаковки Семёновна, прячась за шторой у окна.
- Да там же бутонов тыщь на десять, не меньше, - простонала шёпотом, хватаясь за спину у плеч Оксанки, Любка, чтоб, как бы удержаться от падения в обморок и, выражая этим своё отношение к происходящему.
- Да не, тыщь на двадцать. Отборные - калировка с предместья, - опровергла, заниженную Любкой характеристику букетища, Настенька.
- Тихо вы, - дайте послушать! - шикнула на всех Оксана и сбросила горячие Любкины руки со своих плеч.
Саша вышел из лунной тени целиком. И в свете спутника нашей планеты Ирина разглядела букет, который до этого казался большим треугольным и тёмным предметом в руках Лиса. Упаковка засверкала, мерцая отражениями звёзд и серебром ночного светила усиленного зеркальными бликами хрустящего целлофана. Бутоны выглянули наружу более яркого света бордово-красным, тяжёлым цветом. Они качнулись в поклоне, сгибаясь к Ирининым рукам своей весомой изысканностью и природной красотой изгибов и запахов. Волна цветочного аромата облаком колдовства и щедрости обхватила женщину и окутала магией волшебного обаяния. Вы видели глаза любимой, когда она получает в подарок букет, который шире, чем ваша половинка в любом её месте, а количество прекрасных бутонов зашкаливает за цифру тридцать. Эти глаза стоят гораздо большего, чем вы заплатите цветочнице за счастье созерцать их выражение. Иринка вдохнула, окунулась и зарылась лицом в листья и лепестки, прижала к груди шелестящую зеркальность целлофана и ощутила вес и упругость недавно срезанных стеблей. Радостно ойкнула, почувствовав острую, но приятную колючесть шипов. Сашка стоял рядом и наслаждался. Небесный Восторг - дарить счастье другому походя, чувствуя себя всемогущим, великодушным и лёгким, как облака над землёй.
- Это Вам, Ира! - пояснил свой поступок капитан и если бы не темень, то даже наружка оценила бы то, как он покраснел и опустил глаза. Ирину не надо было поучать. Она поблагодарила бога, что темно и не видно влаги наполнившей ей глаза. Она даже у подружек не видела таких подношений от их благоверных на восьмое марта, день рождения и годовщины свадьб.
- Обнимай! Ну! И целуй, целуй в щёку, корова! - как на футболе переживала Семёновна у окна, вслушиваясь и вглядываясь в происходящее, как болельщик на трибуне стадиона.
- А чо в щёку-то? - возмущалась нетерпеливая Любка, нарываясь на отповедь со стороны трёх соседок по просмотру и прослушке. Бабы млели от ощущения близости романтики и любви, которыми буквально насыщалось пространство вокруг Лиса и Иры, концентрируясь вокруг их фигур.
- Чтоб не зазнался, - пояснила Настя, - а то вольным больно может стать, - выразила своё понимание она, вспоминая себя в примерно такой же ситуации.
Ирина ещё раз вдохнула аромат подарка. Обхватила перевёрнутую цветочную пирамиду левой рукой, а правой потянулась к Саше и обняла за шею.
- Спасибо Саша! Мне таких, такого, такой красоты ещё никто не дарил, - сказала она и прижалась к щеке офицера губами. Волосы женщины прикоснулись к коже лба, носа, подбородка. Защекотали шёлковой нежностью шею. И шквал электрической волны возбуждения, как цунами промчался, наполняя каждую клеточку Лиса энергией обожания. Запахи косметики, такие непривычные для обоняния военного, дразнили и интриговали нюансами неизведанного. Саше ничего не оставалось, как обнять спину своей желанной аккуратно и нежно. Так обнимают хрусталь, дорогое стекло и шедевры искусства, оберегая от возможного повреждения. Задержалась в объятиях на лишний миг и отстранилась, как мимолётное наваждение. Но Сашке вдруг страшно захотелось никогда, никогда не отпускать эту женщину, её лицо, запахи, тепло губ и нежность причёски далеко и надолго от себя. Чтобы навсегда иметь её рядом, близко, а лучше вот так - вместе, обнявшись.
- Молодец, - оценила Семёновна поступок Ирины.
- Ты ещё "Шайбу-Шайбу" закричи, - не упустила своего Любка, обиженная предыдущей своей непонятливостью, замеченной подругами.
- А мужик-то - душевный, стесняется! А хочет как! - добавила жару в обсуждения, загадочно улыбнувшись, Анастасия.
- Вы... ты надолго? - глаза тревожно прищурились, вглядываясь в лунные тени черт Сашки.
- На четыре дня отпустили. Как мама? Как поживаете-поживаешь? - он держал её правую ладонь в своей и не отпускал. Красивые слова куда-то вылетели из головы, и дежурные фразы срывались сами собой с языка Лиса.
- Хорошо. Если б не вы с ребятами, то не знаю, чтоб и было бы. Саша, а кто из вас маму спас? Скажи, она хочет его видеть и говорить, - зеленая радужка глаз Ирины, окружавшая зрачок и освещённая луной за спиной Лиса, вспыхнула изумрудным светом морской воды и засветилась, посверкивая, окаймлённая белками и ресницами.
- Леший наверно, или Рыжий. Они с сосудами в голове работали, а мы с Трисом, так, общую поддержку делали, - скромничал Лис, любуясь своей собеседницей.
- А как? Весь город гудит как улей. Чудеса библейские.
- Ну, там всё просто. Я тебя научу и покажу, если хочешь, - Ирина не хотела учиться, она хотела побыть с Сашей подольше. Но вдруг для него это важно?
- Конечно, хочу. Пойдем со мной? - потянула Лиса за собой Ирина на правах хозяйки, - я соберусь. Ты попьёшь чая и пойдём.
- Может, лучше поедем? - усмехнулся Саша.
- Ах, да. Ты знаешь что? Поедем к нам. ТЫ с мамой и поговоришь. А то она меня каждый день провожает и встречает тем, что спрашивает и требует привести. Не иначе отблагодарить хочет, - "Господи мне не послышалось, она "на ты" заговорила" - подумал Саша.
- Ирина, нет, я тогда не пойду, Ир, - переход они заметили оба, но говорить "на ты" было приятно и легко. Как будто знали друг друга всю свою жизнь, вот разве что встретились, только сейчас.
- Струсили, товарищ офицер? - иронично спросила Ирина и сверкнула чёртиками во взгляде, саркастично прищуриваясь. Не убежишь. И Шилка, пожалуй, не так беспощадна.
- Никак нет, мой генерал! Просто боюсь очень, - имитируя новобранца перед бывалым сержантом, по уставу ответил Саша.
- Да, это Вам не в санатории отдыхать! Моя мама - это страшнее водородной бомбы. Так что собирайте все свои резервы и не бойтесь. Я вас прикрою, - напустив покровительственные нотки в голос шутливо, но серьёзно сказала Ира. И она, отступив, придирчиво оглядела одежду и внешний вид Лиса, как командир части на строевом смотре. Лис вытянулся в струнку. Сложил кулак, так как учил его старшина на учебном пункте. Нащупал между сгибами второй фаланги указательного и среднего пальцев шов на джинсах, поднял вверх подбородок и, втянув живот, одновременно выпятил вперёд грудь.
- Капитан второго ранга Бадиков Александр, - отчётливо и громко представился он, подыгрывая Ирине.
- Вольно, товарищ капитан второго ранга. За мной, шагооом - марш! - неожиданно чётко скомандовала женщина таким непререкаемым тоном, что подслушивающие и подсматривающие подружки дружно прыснули смехом, закрывая рот ладонями и валясь на стулья в Иринином кабинете.
- О, да мы тут не одни! - обрадовался Лис, послушно следуя за Ириной в глубины санатория.
"Господи, идёт за мной, слушается. С удовольствием исполняет! Трус, правда, но это наверно от отсутствия опыта общения с женщинами. Хорошо-то как!" - Ирине давно не было так порхающе-воздушно на душе. Бабы дружно сыпанули из Иркиного кабинета, растворяясь в коридорах большого здания.
Сашу в свой кабинет Ирина не пустила. Не знала, успели девки сбежать или нет. Быстро собрала свои вещи, взяла сумочку, пакет с рабочей обувью. И выпорхнула за дверь, где её терпеливо дожидался большой, сильный и добрый мужчина.
Сашка открыл дверцу, ведущую к переднему пассажирскому сиденью. Пропустил Ирину в шлейфе запахов косметики на сиденье. Осторожно прикрыл дверь, оберегая свою девушку от случайного удара.
- Поехали? - спросил, поворачивая ключ в замке зажигания.
- Конечно. Поехали, - зажглись двумя зелёными огоньками глаза Ирины в полумраке кабины джипа. До дома было гораздо короче идти пешком, чуть не впятеро ближе. Но именно это обстоятельство нравилось обоим больше всего. Ирину, уставшую за день, убаюкало в кондиционированной прохладе машины, и она уютно устроилась на сиденьи. Заснула в сладкой дрёме. Украдкой стянула босоножки на высоком каблуке и дала отдых ногам. Сашка нажал на какую-то ручку, и спинка кресла плавно опустилась под тяжестью женщины, заботливо укладывая её поудобнее в долгожданный и спасительный сон. Лис ехал медленно и осторожно, тщательно объезжая ямы и кочки на дороге. Благо машин на пути было мало. Букет шикарных роз гордо шелестел своей пышной листвой и обёрткой на заднем сиденье машины, важно покачиваясь на поворотах.