Поляков Максим Евгеньевич : другие произведения.

Ассирийская любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я достаточно долго работал над этой повестью. Я постарался вложить в нее максимум фантазии и литературных способностей. Многие, вероятно, читали рассказ Кафки "Превращение" про человека, который за ночь превратился в таракана. А что если описать мир, в котором люди по ночам раз за разом изменяют свою форму, превращаясь в новых, непривычных существ? Как в этом мире выглядели бы супружеская жизнь, бюрократия, Интернет, тексты Библии, мировая история?

   Ассирийская любовь.
  
  
  
  
   День первый
  
  
  
   Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя. Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои и не щадит, пролил на землю желчь мою, пробивает во мне пролом за проломом, бежит на меня, как ратоборец.
  
   Книга Иова.
  
   1
  
   Он хорошо понимал, что это сон. Он видел зыбучие пески, скуку, ночь, бледные тени растений. Земля была безводна и пуста, в то время как небо ослепительно сияло россыпями жемчужных капелек-звезд. Среди них низко висело странное Солнце, больное, красное, незаметное, лишь немного растворявшее густые чернила ночи. Однако надежно защищавшие линии барханов воинственные башни-кактусы словно изрезали красноватые мерцающие пространства пустыни своими черными маслянистыми тенями.
   Спящий попытался взглянуть на себя, но не увидел изношенного тела своего. Возможно, оно уже умерло. Что за странный мир, что за странное Солнце... Что за странный день... или это ночь? Устав страдать под тусклыми звездами, спящий открыл глаза и с силой выдохнул из глубины своей души заплывшее облаками утро.
  
   2
  
   Сквозь окна вяло сочился невыразительный пасмурный рассвет. "Что за странный сон?" - еще раз недовольно подумал Илья, оторвал голову от подушки и больно ударился взглядом о зеленые неумолимые цифры часов. Казалось, что суставы скрипят, забитые ночным песком пустыни. Мучительно хотелось курить. Губы запеклись. В воздухе повисла тишина, лишь сухо пощелкивал таймер сигнализации... Илья приподнялся на кровати и с ужасом ощутил, что не может вытянуть из простыни свою левую руку! Резко рванул конечность... нет, все хорошо. Похоже, она просто запуталась в одеяле... Сердце понемногу перестало стучать и немного успокоилось - нет, метаморфоза не произошло, ночь прошла спокойно. Вот только голова тускло побаливала (Илья украдкой выглянул в окно и огорчился, заметив обтянутый облаками купол неба). Покряхтывая, человек выбрался из под одеяла и подошел к высокому прямоугольному зеркалу. Зевнув, он задернул оконные шторы, включил верхний свет и погрузился взглядом в невыспавшиеся глубины своего "я".
   В зеркале был виден невысокий мужчина тридцати лет, с взлохмаченными со сна темными волосами, красными от переутомления глазами, немного выступившим как прицел кончиком носа и обычной утренней небритостью. На руке стоявшего поблескивал металлический обруч - экстренный вызов службы реабилитации. Налюбовавшись собой, Илья поспешно скинул белье и внимательно оглядел гладкую поверхность кожи, особенно обращая внимание на родинки, сгибы рук и ног, пятна пигментации - словом, на все ненадежные и неясные участки, где с высокой вероятностью могли расцвести проблемы будущего... Он повернулся боком, с огорчением отметив неровную линию позвоночника и выступающий располневший живот. Из-за этих неприятных особенностей контур тела немного напоминал знак вопроса в конце параграфа...
   Под левым соском багровело темное пятно - много лет назад за одну ночь здесь выросло странное растение, бесцветное и хилое, питавшееся не соками мертвой земли, а соками живой человеческой плоти. Его удалили за одну операцию (или, как выражались врачи, "за одно рукоприкладство"). Гораздо хуже получилось с рукой - когда Илья был еще ребенком, то однажды утром в страхе обнаружил, что кожа на руке сделалась прозрачной и тонкой, точно скрывавшей опасную внутреннюю полость. Он нажал пальцами, и резина тканей разорвалась без всяких усилий и болей. К своему ужасу, маленький Илья увидел на гладких скрученных мышцах настоящую живую улитку, неодобрительно покачивавшую рожками. Но это преждевременное вскрытие вызвало сильное недовольство и возмущение врачей - началось воспаление, из-за которого Илюша долго и тяжело болел...
   Вероятно, после этого случая он и решил стать врачом Службы реабилитации, спасающей человечество от ночных страхов. Правда, болезненная впечатлительность Ильи оказалась крайне серьезной помехой. Ему пришлось выбирать иную специальность, далекую от практической хирургии. Однако неплохое абстрактное мышление вместе с острым интересом к работе принесли Илье пост начальника отдела статистики и контроля за метаморфантами... Вот так он и выбрал в конце концов свою профессию.
   ...А более мелкие следы хирургических вмешательств, рассеянные по всему телу, не стоило и перечислять. Илья привычно вздохнул, наклонился и принялся осматривать свои ноги, недовольно хмурясь на провисший живот. Не найдя ничего предосудительного, человек снова натянул белье, закуклился в шерсть тренировочного костюма и вышел в холодный неяркий сумрак утреннего коридора.
   Хотелось бы знать - что же все-таки мог означать тот сон про пустыню?
  
   3
  
   Половицы паркета осторожно поскрипывали. Он приблизился к комнате Анны, скрипнул дверью и осторожно пробрался внутрь. Вокруг кровати лежало много мягких пушистых игрушек, которые Аня очень любила. Сама она спала, разметавшись на кровати и по-детски двигая губами. Темные щитки очков, днем упруго отбивавшие острые копья солнечных лучей и пристальных любопытных взглядов, теперь безразлично лежали на туалетном столике.
   Илья вздохнул и наклонился над лицом спящей женщины, сдержанным усилием воли заглянув ей в лицо. Увы, многомесячный кошмар так и не закончился - левого глаза по-прежнему не было, его заменял желтый напряженный пузырь, застенчиво выглядывавший между век. Другой глаз был окружен привычной красноватой припухлостью - видимо, накануне Аня опять долго плакала. Хорошо, что хоть ее мозг остался цел и невредим... В памяти Ильи сразу же всплыло множество куда как более мрачных случаев, хорошо знакомых ему по статистическим отчетам.
   Тем временем Анна проснулась и чуть не нырнула под одеяло, инстинктивно прячась от напряженного взгляда, но затем спохватилась и поспешно коснулась рукою глаза. Убедившись, что он не изменился, Аня расслабленно и безразлично выбралась из-под одеяла, подошла к зеркалу и медленно разделась. Оба молчали...
   И начался новый осмотр в поисках появившихся за ночь знаков метаморфоза. На лице Ильи были смешаны безучастность, скрытое отвращение и болезненная впечатлительность при виде искаженных и неверных тканей. К тому же он неприятно стискивал челюсти, словно бы пытаясь подавить неизбежные приступы тошноты. Аня безучастно стояла перед зеркалом и терпеливо ждала, пока кончится процедура. Она была на десять лет моложе Ильи, поэтому никаких признаков ожирения не было заметно. Возраст давал молодым девушкам громадное преимущество - их чистая и юная красота еще не была испорчена знаками беды. Тонкие длинные ноги, красивая линия бедер, узкая талия и упругая грудь - все это придавало телу Ани совершенство и законченность музыкального инструмента. Но желтый нарыв в глазнице словно бы затмевал и перечеркивал тонкие черты лица, заставляя Илью зябко мерзнуть, как только он по оплошности поднимал свой взгляд чересчур высоко.
   Едва ли не единственным связывающим супругов ритуалом стали теперь эти каждодневные медицинские осмотры. Формально такая прцедура избавляла Аню от необходимости ходить в поликлинику. Это была удобная льгота для сотрудников Службы реабилитации и членов их семей. В первые счастливые годы брака Аня рассматривала подобные осмотры как маленькую слабость, в которой она готова была пойти мужу навстречу - "дорогой, езжай на работу спокойно, работай со спокойной душой, как видишь, у нас все хорошо". Но теперь желтый глаз не давал ей возможности так считать. И тем не менее Илья с удивительной одержимостью осматривал ее каждое утро. В этом не было ощущения власти или садизма, скорее детская вера - однажды произойдет чудо, и все станет на свои места. Видимо, только из-за этого Анна, скрепя сердце, и соглашалась на неприятную процедуру. Да и нелегко ей было взбунтоваться против жизненных правил, к которым все люди привыкли с раннего детства. Однако каждое утро она все-таки чувствовала себя чересчур уязвимой и беззащитной, стоя голой перед одетым мужем. И потому в течение осмотра на лице Ани все более ясно обозначилось ясное отвращение ко всему, что говорил, делал и думал Илья Данилович Шмелев, начальник статистического отдела службы реабилитации Северного административного округа.
   Однако слабый и склонный к компромиссам характер так и не дал ей возможности противостоять воле мужа и отказаться от осмотров. А Илья настаивал на своей правоте с убежденностью фанатика. Отказ от этого ежедневно повторяющегося ритуала означал бы для него разрушение последних основ, на которых кое-как еще держалась его нынешняя жизнь.
   И вот теперь он выполнял свой долг и методично исследовал кожу, пункитуально следуя стандартной процедуре. Самое неприятное Илья привычно оставил под конец осмотра. Когда он добрался до головы и лица, Анна немного закинула голову и закусила губу, не желая смотреть ему прямо в глаза. В этот момент тело девушки странно изогнулось - она словно бы свисала на веревках, спущенных с потолка. Скосив глаза к зеркалу, Илья мимоходом поразился неприглядности картины. Он был взлохмачен, небрит. Покрасневшие глаза так и не отдохнули за время короткого сна - и вот теперь они смотрели зло и напряженно. "Красавица и чудовище", тоже мне...
   Наконец, осмотр закончился.
   -А теперь иди спать, - неярко пробормотал Илья и легонько дотронулся до ее плеча, словно бы лишь обозначив факт, что он имел дело с живым человеком, а не с неодушевленным предметом.
   -Все нормально? - тихо спросила Аня, но ответа не получила.
   Ответ и не требовался, оба они хорошо понимали, что все по-прежнему очень плохо. Аня удрученно вздохнула и вновь забралась под одеяло. Илья повернулся и тихонько вышел из комнаты...
  
   4
  
   Машина покачнулась на "лежачем полицейском" и подъехала к будке охранника. Илья протянул руку с деньгами, охранник взял положенную плату, красно-белый шлагбаум открылся., машина въехала внутрь. Припарковав автомобиль на стоянке, Илья вылез на асфальт, недовольно поежившись от неприятного воздуха - холодного, влажного и в то же время лишенного утренней свежести и ясности. Крошечные капли дождя парили в воздухе и жалили точно комары. Илья опять почувствовал головную боль - ему даже показалось, что весь купол неба давит своей тяжестью на голову. Человек поморщился и посмотрел вверх. Белое, белое, белое... Безнадежно! "А любопытно все-таки, почему у меня гипертония? - подумал Илья сонно. Врачи уверяли, что он ведет нездоровый образ жизни, мало двигается, много нервничает и при этом еще и непрерывно пьет кофе. Но сам Илья в глубине души подозревал, что важная артерия сжалась в его голове в роковую полночь метаморфоза. Он достаточно много знал о таких случаях - кажется, существовала даже наследственная предрасположенность... "Странно, - подумал недовольно Илья, - я же вроде как выпил утром таблетку".
   Он пожал плечами и пошел через стоянку к зданию службы. Бредущие навстречу сквозь густой туман люди казались утопленниками. Неподалеку Илья увидел кучку совсем молодых парней и девушек. Сквозь пасмурную слякоть нелегко было разглядеть их мысли и желания. Но Илья хорошо знал, что все обычно собирающиеся здесь люди либо метаморфанты, недовольные принятыми службой решениями, либо политические демонстранты. Правда, демонстрантов тут обычно было немного - они уходили к Министерству здравоохранения, где их протесты выглядели куда как более ощутимо. Зато метаморфанты частенько простаивали эти долгие осенние дни у ворот районных отделений службы реабилитации. Они жаловались, если теряли работу, если были недовольны результатом хирургической операции, если хотели обратить внимание на невнимательность, волокиту или бюрократизм. У выброшенных из привычной жизни людей всегда появлялось свободное время, над которым они не имели достаточной власти...
   Внезапно Илья увидел, что одна из девушек решительно направляется к нему. "Точно, измененная", - подумал он печально, с отвращением разглядев на ее маленьком носике что-то вроде огромной распластавшейся пиявки. Илья уже начал профессионально оценивать, сколько же будет стоить операция, и какую именно часть хряща тут придется заменить протезом. Но почти сразу он почувствовал беспокойство - слишком уверенно шла девушка. Такую походку редко можно было встретить у метаморфантов, соприкоснувшихся с глубинными течениями жизни...
   Тем временем девушка сумела найти путь из густых напластований тумана и подобралась вплотную к Илье. Теперь он ясно различал, что пиявка представляет собой всего лишь странное и дикое украшение - пирсинг крыльев носа снабдил червя шариками глаз, а все остальное было грамотно и точно дорисовано профессиональным художником, умело использовавшим естественный рельеф носа. Внимание Ильи было настолько приковано к гнусному символу, что он вовсе не обратил достаточного внимания на остальные черты лица девушки. Как и при осмотрах Ани, он вряд мог заметить очертания рта или бровей. Именно по этой причине Илья никогда не работал диагностом.
   Оценив произведенное впечатление, девушка сказала:
   - Нравится? - И сразу же добавила, не дожидаясь ответа: - Да, а я хочу задать вам один вопрос!
   Илья заглянул в ее глаза и увидел там странное сочетание неглубокого нахальства и глубокой неуверенности. Он напряженно пожал плечами, все еще не в силах оторвать своих глаз от мрачного символа.
   -Вот, а на кой черт вы выбрали такую работу? - вызывающе спросила девица, неумело пытаясь дерзить. Это неуклюжее "вот" смутило в первую очередь ее саму - демонстрантка даже закрыла лицо руками, пытаясь справиться с внезапным смущением и своей молодостью.
   -Дура, - вздохнул Илья устало, повернулся и пошел к зданиям. Вдогонку ему выстрелило ответное звонкое словечко "Дурак", но Илья уже не оглядывался, опасаясь, что черный червь вновь защемит его мысли. Он пронзительно ощущал, что эта малоприятная девушка еще сыграет в его жизни какую-то важную и скверную роль...
  
   5
  
   Он стоял перед зданием Службы реабилитации и нащупывал в кармане пропуск. Было уже восемь часов утра, так что вот-вот уже должны были прибыть первые сотрудники. Однако Илья вовсе не хотел встречаться с ними. Мысли в его голове постепенно затвердевали, приобретая ясность и холодность стали... Илья повернулся и вошел в небольшой зеленый домик, пристроенный чуть левее основного здания Службы.
   Перед началом работы все сотрудникам следовало еще пройти медицинский осмотр. И отказаться было невозможно. Без этого не допускали к работе - ведь кто знал, что же именно способен натворить оператор важного завода или же пилот важного самолета, сердце которых сосали мертвые страхи и живые улитки?
   Осмотр состоял из анализов мочи, крови, также ультразвуковой диагностики, измерения температуры и давления, наконец, краткой беседы с психологом (которая проводилась только в том случае, если осматриваемый занимал ответственный руководящий пост). Из-за этого каждый день Илье приходилось вставать минут на сорок раньше... А ведь и без того путь от дома до работы был неблизкий! Впрочем, мало кому из жителей города удавалось пройти обязательный медосмотр совсем рядом с местом своей работы.
   Эта процедурная комната первоначально была предназначена совсем для другой цели - уточнять диагнозы морфантам в случаях, когда возникали сомнения или неясности. Впоследствии ее приспособили и для медосмотра сотрудников.
   Все анализы являлись чисто механическими процедурами; Илья благополучно прошел их за полчаса. Оставалась лишь беседа с психологом - надо заметить, что у большинства метаморфантов обычно могли возникать только грубые поражения мозга, которых несложно было обнаружить даже в коротком диалоге...
   Психолог, немолодая усталая женщина, расплылась лицом и телом, как засыпающий после долгой работы человек. Она хмуро поглядела на Ильи, не сделав даже попытки ему улыбнуться. Под рукой сотрудницы находился небольшой экран компьютера, на котором можно было прочитать результаты всех предшествовавших анализов.
   "Видит ли она меня или только цифры анализов?" - неприязненно думал Илья. - "Да, по своей должности она обязана знать и понимать людей, но что сможет понять в них эта бедная страдающая кукла из сырой расползающейся плоти?" Однажды женщина разокровенничалась и рассказала Илье о своих многочисленных проблемах: ее муж напивался каждый вечер в страхе перед метаморфозом; напившись, он бил сына; сын отыгрывался на одноклассниках; бедную женщину вызывали на родительские собрания в школу... "И тем не менее именно она должна быть моим психологом... Странно все это... Где найти такого психолога, который объективно измерял бы давление и температуру наших помыслов, надежд и страхов?"
   -Как вы себя чувствуете? - спросила врач монотонно.
   -Спасибо, нормально, - ответил ей пациент.
   -Спите хорошо?
   -Да, хорошо.
   -Страхи не беспокоят? Нет ли у вас угнетенного настроения? С работой справляетесь успешно?
   -Спасибо, нет.
   -Что нет? Я не поняла, - глаза женщины чуть заметно сузились. И это было вполне понятно, ведь такое нагромождение вопросов могло сбить с толку переродившийся мозг... Илья помедлил с ответом и постарался хорошенько сосредоточиться. Тем временем между губами психолога протянулась ниточка слюны точно хищная тонкая паутинка.
   -С работой я справляюсь отменно. Не беспокойтесь. И депрессия меня тоже не мучает.
   Глаза угасли. Губы сомкнулись. Ловчая нить исчезла.
   -Тогда вашу карточку, пожалуйста.
   Вялая рука провела пропуск над щелью магнитной системы. Щелкнул автоматический механизм, переключая разноцветные лампочки на панели управления. Щелкнул и автоматический механизм в мозгу Ильи, переключая бюрократа на мысли о грядущей работе.
   Он встал, подошел к двери...
   -Послушайте...
   Илья обернулся. На лице женщины выступили красные пятна. Теперь в ее интонациях было что-то деревенское, причитающее. Не вовремя, однако!
   -Вы все-таки человек влиятельный, известный... не сможете моего мужа зарегистрировать как инвалида? Он вряд ли может теперь работать... слишком уж полночи боится, а инвалидную регистрацию они ему не дают... Соматических повреждений-то нет, вот что они говорят-то... - Врач рассеянно потерла щеку, пытаясь поймать насущную формулировку, уплывавшую за пределы ее речи. На щеке появилась нечаянная слезинка... Глаза заблестели влажно...
   -Мы обсудим, какие именно меры можно будет принять в данной ситуации, - осторожно ответил Илья и плотно прикрыл за собой дверь. "Нашла время для просьб", - раздраженно подумал он.
  
   6
  
   Вихри ветров над холодными скалами, птицы на вершинах гор. На бескрайней равнине осени рассыпаны тысячи пожелтевших листьев. Крысы скрываются под ними, прячутся в недрах земли, уходят от погони. Птицы рвутся в охоту как камни пращи.
   Вихри данных в локальной сети, люди над папками документов. Тысячи, тысячи пожелтевших листов со статистикой. Где-то в них укрываются от преследований тени - метаморфанты с необычайной скоростью движений, с необычайной силой, с необычайной жестокостью. Каждый из них больше не человек, потому что смерть уже коснулась его своим холодным дыханием. И каждый может нанести удар. Нанесет ли? Среди метаморфантов есть чудовища, есть и обычные люди. Как повезет.
   Сложность состоит лишь в том, что каждодневно меняемся мы все.
   Ведь каждый из нас с рождения и до смерти крутится в колесе перерождений. Утро, день, вечер, ночь... Ночь. Ночь! Человек изменился. Еще ночь! Иди и смотри, он изменился опять. Сколько ночей скрыто в потоке жизни?
   Давайте посчитаем, друзья!
   Триста шестьдесят пять в году.
   А теперь помножьте на семьдесят.
   Умножили? И сколько получилось?
   Двадцать пять тысяч - правильно ведь?
   Именно так. И мы не можем пропустить ни одной.
   Не можем никак - потому что не имеем права.
   Да, газетчики любят сенсации о появлении лишней ноги на туловище женщины или лишнего глаза на груди мужчины. Потому что все это можно легко представить. Зато наша работа - искать то, что представить нельзя.
   Изменяется мозг.
   Эти изменения малы, их трудно заметить.
   Но они накапливаются в душе, накапливаются, накапливаются... И вдруг происходит взрыв!
   И достойный глава семейства, достопочтенный муж, отец и брат оказывается способным на жестокое убийство тех, кого он особенно любил и ценил всю свою жизнь.
   Ведь если столько обывателей так любит читать страшные истории о серийных убийцах и садистах, то где же проведена та грань, которая отделяет их самих от серийных убийц и садистов? Час за часом метаморфоз, как течение, полирующее дно океана, медленно поднимает ближе к поверхности одни участки души и опускает в глубину бессознательного другие.
   Вот почему отделы статистики - одни из самых важных в Службе реабилитации. Им необходимо улавливать глубинные течения жизни, проводить исследования и расследования, держаться в курсе текущих новостей и предотвращать растущее зло.
   И зло будет предотвращено.
   Потому что это входит в наши обязанности.
  
   7
  
   Статистический отдел постепенно заполнялся сотрудниками. Илья Данилович уже сидел за своим столом, погрузившись в бумаги. В старинном здании Службы комнаты были довольно большими ("лошадей тут держали, не иначе", - мрачно острили сотрудники), так что в каждой комнате помещалось множество рабочих мест. Это и создавало атмосферу непрерывной суматохи, так как бегавшие взад и вперед сотрудники с документами не давали как следует сосредоточиться на работе.
   Девятнадцатилетняя секретарша Лена Анечкина бодро набивала на компьютере справки о расходовании фондов и заработной плате. Тридцатилетняя юристка Ирина Бирковская спорила с коллегой из соседнего отдела о перспективах выиграть судебный процесс против банка, начальник которого превратился в метаморфанта и вслед за этим улизнул с большими деньгами. Руководство банка утверждало, что Служба реабилитации должна была каким-то образом предсказать подобный поворот событий.
   В левом углу комнаты сотрудники обсуждали текущую отчетность. Начальник статистической группы Михаил Окнов, двадцатипятилетний высокий блондин, быстро забивал отчетов в электронную базу данные из последних сводок.
   Интересно заметить, что Михаил, выполнявший фактически роль заместителя Ильи Даниловича, тем не менее все еще сохранял некоторые детские черты в своем характере - например, он легко смущался и краснел, если окружающие обращали внимание на его недостатки. Поэтому, нажимая пальцами на клавиатуру, Миша постепенно приучился подворачивать шестой палец под ладонь, чтобы тот был не так заметен. Конечно, в отделах службы реабилитации, ориентированных на работу с клиентами, подобные признаки метаморфоза среди самих сотрудников считались чем-то неприличным - как если бы они компрометировали надежность и эффективность службы в целом. Оттуда это мнение постепенно распространилось и на внутренние отделы службы. Вот почему и Билецкая всегда старалась носить такую прическу, чтобы уродливое пятно на ее шее оказалось скрыто от любопытных глаз...
   Однако в наиболее запутанном положении все-таки оказывались те сотрудники Службы, члены семей которых заболевали метаморфозом. С одной стороны, на таких людей словно бы падало подозрение в чем-то преступном и противозаконном. И в то же время любая попытка освободиться от спутника жизни - метаморфанта вызывала серьезное возмущение как признак очевидной слабости. Поэтому многие в подобной ситуации предпочитали терпеть, надеясь, что окружающие оценят их стойкость и выдержку в трудной человеческой ситуации...
  
   8
  
   Сам Илья Данилович напряженно грыз ручку, просматривая последние запросы по району.
   -Опять криминальный запрос надо выполнить, - сказал он раздраженно. - Слушайте, посмотрите там по базе данных, ребята!
   -Смотрели уже, - доложил Михаил без особого энтузиазма.
   -Ну и?
   -Ну и ерунда получилась. Чересчур описание расплывчатое. Тут половина города может под него подойти.
   -Светлые волосы, высокий рост, - начал читать Илья приметы подозреваемого. Девушки захихикали. Михаил смутился, но не так чтобы очень сильно.
   -Ой, девчонки, этого маньяка и искать не надо! - восторженно заметила Лена, отрываясь от набивания отчетности. Окнов дернул щекой и злобно посмотрел на нее. Впрочем, тут же взял себя в руки.
   -Я полагаю, вы уже подготовили все необходимые документы? - холодно спросил секретаршу начальник.
   -Ой, сейчас их всех допечатаю, - смутилась Лена. - Сейчас, Илья Данилович, подождите еще минуточку...
   -Не отвлекайтесь от работы, - бросил ей Илья и вновь повернулся к Окнову. - Итак, пишем в министерство, что поиск по базам оказался безрезультатным?
   -А, может, подбросить им парочку возможных кандидатур, пускай там проверяют, - заметил Михаил осторожно.
   -Хм, хорошая мысль! - задумался Илья Данилович. -Только не "парочку", а достаточно большое число...
   Он задумался о положении дел. Служба реабилитации, огромная и бюрократически достаточно рыхлая организация подчинялась Особому отделу Министерства здравоохранения - слишком много медицинских задач тут приходилось решать. Но параллельными реабилитационными центрами располагали и Министерство внутренних дел, и Министерство безопасности. Вот только у силовых министерств все эти службы были строго засекречены, а возможность вмешиваться в жизнь простых граждан формально ограничена Законом о распределении полномочий.
   В результате конфликты вспыхивали по любому поводу, а иногда и вовсе без повода. Например, два месяца назад на Поварской улице был убит депутат парламента Сергей Горский. Убийца выпустил с небольшого расстояния четыре пули из пистолета, рукоять которого была завернута в целлофан. Затем он убежал настолько быстро, что все наблюдавшие эту сцену без разногласий решили - нападавшим был метаморфант. После этого в газетах появилось следующее интервью:
   Вопрос журналиста газеты "Вечерняя столица" начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел: Каким образом информация о метаморфантах, обладающих исключительными способностями, попадает в руки преступных группировок?
   Ответ: Очевидно, путем подкупа заинтересованных лиц в Министерстве здравоохранения и службе реабилитации.
   Вопрос: Как Вы считаете, не наступил ли такой момент, когда Служба реабилитации должна быть переподчинена Министерству внутренних дел, а на все базы данных наложены грифы строгой секретности?
   Ответ: Безусловно. Последние события, такие, как это убийство депутата, однозначно показывают, что напряжение в нашем обществе достигло своей крайней точки. Только эффективная и согласованная работа всех уполномоченных лиц позволит взять сложившуюся ситуацию под твердый контроль. Мы не можем допустить, чтобы рассогласования в работе ведомств мешали полноценному обеспечению безопасности мирных граждан...
   Михаил терпеливо ждал ответа своего начальника.
   -Да, я согласен, тут лучше отвечать, - пояснил ему Илья Данилович, усилием воли прервав поток размышлений, - причем отвечать на все приходящие бумаги. Пусть они нас выматывают запросами. Зато мы их будем выматывать ответами. Верно, не стоит так явно показывать свою слабость!
   И с силой швырнул потекшую ручку в корзинку для бумаг. Та возмущенно подпрыгнула, чуть было даже не выскочила обратно, но все же тихо легла на дно и упокоилась с миром. "Вот бы и нам всегда так находить свое место в жизни!" - с завистью подумал Илья.
  
   9
  
   В обеденный перерыв Лена начала приставать к Окнову с глупыми и однообразными вопросами, выпытывая, что же такое он мог натворить.
   -Да ты не бойся, Миш, мы ведь никому не скажем! - радостно упрашивала Анечкина с бестолковой улыбкой на лице.
   -Точно никому? - рассеянно переспросил ее Окнов, с каким-то странным блеском в глазах просматривавший на экране компьютера какие-то плохо различимые на большом расстоянии фотографии. "Он что там, порнографию делает? - подумал Илья Данилович раздраженно. - Ничего себе дисциплинка!" Но не стал отвлекаться от работы и проверять содержимое компьютера своего подчиненного. На основе баз данных по метаморфантам многие составляли довольно возбуждающие коллекции кадров, которые пользовались несомненным успехом среди интернетовских любителей "клубнички".
   -Совсем-совсем! Обещаю и клянусь, ну, честное слово! - заявила Анечкина капризно. - Слушай, может, ты человека убил, а?
   Илья Данилович быстро просматривал все новые и новые документы, не обращая никакого внимания на эту пустую болтовню.
   -Все-то тебе скажи да расскажи, - ответил Лене Окнов, специально подлаживаясь под ее детский тон.
   -А что? Ведь мы друзья, правда? - поинтересовалась Анечкина, сияя смехом.
   Михаил ехидно усмехнулся, однако ничего не ответил. Он любил поддразнивать девочнку, считая ее дурой набитой, а себя перспективным специалистом с растущей карьерой, в перспективе - следующим начальником отдела.
   -Оля, отстань, пожалуйста, от человека со своими идиотскими шуточками! - заявила Бирковская раздраженно. - Совсем ведь не даешь работать!
   -Так перерыв-то обеденный, какая уж тут может быть работа! - непритворно ужаснулась секретарша.
   -Да нет, ничего особенно страшного там не случилось, - неожиданно заметил Окнов, как-то неопределенно улыбаясь.
   -Ой, - непритворно удивилась Анечкина, - так значит что-то все-таки было, да?
   -А может, и было, - вновь усмехнулся Окнов.
   Странно, что на это последовала такая неожиданная реакция всего коллектива. Люди насторожились, притихли, потом и вовсе замолчали. Даже Илья Данилович демонстративно задумался над документацией, перестав напряженно чиркать ее строчки авторучкой.
   -Слушайте, кончайте дурака валять, ну ничего там не было и быть не могло. Не ваше дело, в конце-то концов! - заявил Окнов раздраженно, подняв глаза и оглядевшись.
   -Вот именно, прекратите. Ну чего вы к нему пристали? - подтвердила и Бирковская, почему-то также обращаясь сразу ко всем одновременно. Впрочем, тут же исправила свою ошибку. - Кстати, Оля, если тебе уж так понравилось читать про маньяков, то вот тут вот на полках такие пачки интересные с документами лежат! Хочешь, могу дать...
   -Ничего мне не нравится. Я их боюсь! - возразила Анечкина возмущенно.
   -Кого ты боишься: пачек или маньяков? - спросил Окнов уже более спокойным тоном. Но обиженная секретарша надула маленькие губки и ничего ему на это не ответила.
   А Илья Данилович вернулся к работе и продолжал подчеркивать карандашом статистические данные по текущему расходу материалов. "Тени окружают нас",- думал он печально. -"Тени ходят вокруг нас... Даже в самом сердце этой службы все-таки не чувствуешь себя защищенным и прочным... Даже внутри..."
  
  
  
   Первая ночь
  
   Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это.
  
   Книга Иова
  
   1
  
   Думай и размышляй, вспоминай о вечности и принимай решения. Но все же не забывай, что всякий сон есть начало умирания. Счастливому человеку сон кажется лишь кратким мгновением, легким привалом в быстром круизе дня. Но сожженный боится даже пепла...
   Думай и размышляй, хоть мысли твои и бесплодны, а размышления не сделают счастливее. Если рассмотреть вопрос вдумчиво и сосредоточенно, то высшим сиянием жизни придется признать полдень, когда разум крепок, а сильное Солнце дирижирует в небе движением частиц и перемещением облаков. Но в полночь человеческий дух теряет очертания. Уже трудно различить грани предметов, окликнуть праведников и грешников, опознать цвет знамен пророка и приветствовать благих вестников рассвета. И станет душа твоя пересохшем колодцем, на дне которого высыхает последняя влага - спускайся вниз, путник, ты уже делал это в прошлом... Призраки поют неведомые гимны. Вьются знамена ночи. Спускайся, путник! Ты еще жив, ты нас слышишь. Иди к нам - ведь мы ждем тебя!
  
  
   2
  
   Да ждем... Вот и меня тоже ждут... Илья осторожно нажал на тормоз, автомобиль мягко покачнулся и остановился в двух шагах от ворот дома. Только здесь, на окраине города, измятые и закупоренные души могли вновь разгладиться и вдохнуть улетающее от них лето...
   Фары машины освещали бесформенные нагромождения кустов сада. Ветви задумчиво покачивались, точно загорая в проницательных лучах. Бетонный кристалл двухэтажного дома вдохновенно сиял в темноте. А Илья тихо спал за рулем... Вздорный и суетный демон путешествий позабыл его здесь, как забывают выброшенную из окна автомобиля пластиковую бутылку. Однако, несмотря на все ложные признаки спокойствия и затишья, полночь приблизилась еще на десять минут. Влажный предгрозовой воздух навалился на город словно бы тяжелым пологом океана. Батискаф машины освещал морские глубины сада. Из дверей дома выплыла изящная женщина, залитая сумраком ожидания. Она была цепко схвачена джинсовым костюмом, к лицу ее прилипли темные очки... Анна приблизилась к машине Ильи и робко постучала в стекло.
   Путник, ты еще жив, ты нас слышишь. Просыпайся и приходи - ты нужен нам...
  
   3
  
  
   Полчаса спустя Илья уснул на мягком диване в своей рабочей комнате... Он дремал беспокойно - непонятный маятник, раскачивающийся под сводами черепа, то и дело шевелил складки кожи, подергивал губы, сокращал и выпрямлял пальцы... Нет, такой сон не принесет никакого облегчения; возможно, он и восстановит запасы каких-то насущных необходимостей, но вряд ли даст то душевное успокоение, ради которого мы и забываем о любимых...
   Через полчаса будильник на руке Ильи зазвонил. Человек привычным движением поднес циферблат к глазам. Он словно бы физически ощущал, как внутри часов щелкает мерзкое насекомое-время, сухое, тощее, колючее, вечно куда-то спешащее...
   Приподнявшись, Илья зевнул и резким движением спрыгнул с дивана. После сна он чувствовал себя значительно лучше, и тяжелая пелена тоски больше не давила на его скованные мысли. Илья подошел к окну и неуклюже присел на подоконник. Ночь подмигивала ему бесчисленными глазами звезд. Испугавшись полночи над сумрачной страной, тяжелые утренние облака уже уплыли в светлые и далекие жаркие страны...
   Затем Илья высунулся наружу, в прохладу и тишину, где листва деревьев светилась ясными россыпями изумрудов вокруг белесых фонариных глаз.
   Услышав, что человек ходит по комнате, осторожно вошла Аня. Сейчас на ней вновь были тускло поблескивавшие вечерним знанием темные очки. Женщина держалась неуверенно и скованно.
   -Ты суп будешь? -тихо спросила она.
   -Да, я проголодался, - ответил Илья, стараясь не смотреть на жену.
   -Тогда иди на кухню, а то он остынет, - отвечала Аня. Не дожидаясь ответа, она поспешно повернулась и ушла.
   -Я... - начал было Илья, но жены уже не было в комнате. Это вызвало первый импульс раздражения в его душе. Обычно именно с таких импульсов и начинались столь частые теперь ссоры.
   Илья неохотно слез с подоконника и поплелся на кухню... Он всегда ощущал во время коротких разговоров с женой мучительную неискренность, никогда не зная толком, какую же именно реакцию следует ему проявить. Сложность состояла в том, что, с одной стороны, ему было жаль Аню, а с другой, он не испытывал к ней ни малейшего интереса. О чем Илья мог бы с ней теперь говорить? Если раньше он охотно хвастался своими рабочими новостями, то теперь любые темы такого рода прозвучали бы точно упрек, точно неспособность найти выход из безнадежного положения, точно признание своей глубокой человеческой неполноценности и несостоятельности...
   Аня тяжело переживала эту отчужденность. Иногда ей удавалось отвлечься и думать о чем-либо другом, но все же между супругами то и дело вспыхивали ссоры. Такие ссоры не могли закончиться примирением, потому что Аня и Илья не знали, как надо лучше мириться. В результате их отношения точно шли по туго натянутому канату.
   В этот раз Илья сел за стол и начал напряженно барабанить пальцами, точно пытаясь выместить растущую досаду. Аня до поры до времени терпела эти навязчивые и нахальные звуки (сама она накладывала на тарелку картошку и мясо), потом все-таки начала нервничать и расплескала чай. Тогда женщина постаралась взять себя в руки, молча вытерла стол, села напротив мужа, сложила руки на коленях и тихонько спросила:
   -Что нового было сегодня?
   -Ничего, - с набитым ртом промычал в ответ Илья, принимаясь за еду (к счастью, на время он перестал барабанить).
   -Я ведь не видела тебя целый день, - заметила Аня, массируя ноющее запястье.
   -Понимаю, - ответил Илья и утомленно вздохнул.
   -Расскажи что-нибудь, - попросила Аня.
   Илья понял, что настоятельно необходимо заполнить возникшую паузу в разговоре. Поэтому он послушно кивнул и начал:
   -Ну что я могу тебе рассказать? Ты ведь знаешь - изо дня в день одно и то же, одно и то же... Сейчас, например, надо готовить квартальный отчет по статистике.
   -Сильно устаешь? - спросила женщина мягко. В этот момент в ее голосе неожиданно прорезалось сострадание. Но Илья по-прежнему не знал, как отвечать правильно...
   -Как всегда, - ответил мужчина равнодушно. - Сейчас вот закончу ужин и опять пойду работать!
   -Ты все-таки не перенапрягайся так сильно, - попросила Аня, - мне кажется, добром это не кончится...
   -Ты должна прекрасно понимать, - сухо возразил ей Илья, - что на работе на меня и так теперь смотрят достаточно косо. Ведь никто точно не может сказать, как именно на меня повлияла вся эта вот история...
   -История с моим глазом? - спросила Аня, начиная раздражаться.
   -Сама ведь знаешь, а спрашиваешь!
   Тут Аня стала заметно нервничать. Давно сдерживаемое раздражение, наконец, прорвалось.
   -Слушай, почему ты всегда разговариваешь со мной таким тоном? - спросила она. - Я целый день сижу тут одна и тебя жду. Ты приходишь и сразу предъявляешь мне какие-то претензии...
   Илья злобно посмотрел на нее.
   -Не сразу, - сказал он подчеркнуто ровно. - В том-то все и дело, что далеко не сразу!
   -...и потом, - продолжала женщина, внутри которой как будто соскочил сдерживаюший крючок, - высказываешь претензии, смотришь на меня, как будто я твоя служанка, являешься каждый день в мою комнату с таким видом, точно убить меня готов!
   -Значит, тебе мой вид не нравится? - не выдержал и ее муж. - А мне, ты думаешь, очень нравится твой? - Но тут же осекся, увидев, какой болью исказилось вдруг лицо Ани, вздохнул и виновато пробормотал. - Извини. Пожалуйста, извини меня, ради Бога... Я чертовски устал, безумно трудный был день. Давай-ка лучше ложись спать - завтрашний день будет не легче... Утро вечера мудренее.
   Аня сразу же встала и напряженно произнесла: "Приятного аппетита. Спокойной ночи", - после чего вышла, со стуком захлопнув дверь. Илья облегченно вздохнул и закурил сигарету, пытаясь вернуть себе утраченное душевное равновесие. Хотя курение в доме и не нравилось его жене, но в своем нынешнем состоянии плевать он на это хотел...
   Наконец, Илья устало потер веки, бросил окурок в пепельницу, чувствуя себя немного лучше... И все-таки он не мог отделаться от нелепого ощущения, что, пока супруги говорили о несущественных и никчемным вещах, кто-то настойчиво перекладывал атомы, из которых состояли их тела. Теперь Илья словно бы начинал завидовать неодушевленным предметам, не обреченным постоянно изменяться. Он физически ощущал, как бьется утомленное сердце, как струятся в сосудах потоки крови, как в скрытых шахтах его тела продолжается ежедневная работа рудокопов. "Не поддавайся панике", - подумал Илья раздраженно. - "Эти мысли никак не помогут тебе продолжить работу, а только огорчат и расстроят". Впрочем, он и так был достаточно сильно огорчен и расстроен, и лишь большим усилием воли сумел заставить себя вернуться к ежевечерним обязанностям...
  
   4
  
   Итак, человек осторожно направился в свою комнату, предпочитая не зажигать света по дороге света. В опрятном, чистом, но удивительно холодном помещении он разложил на столе бумаги, взял карандаш, ручку... Хорошо дисциплинированные мысли уже гарцевали по привычному кругу - вчерашняя отчетность, сегодняшние результаты, завтрашние прогнозы...
   Старый дом постепенно темнел и заполнялся шорохами, тенями и мыслями. Над горизонтом тускло мерцала потертая ржавая монетка Марса, над фонарями за окном вилась мошкара точно рой искр над пламенем костров ранней осени... Странная сумеречная дремота сжимала мысли Ильи. То он вдруг осознавал себя сидящим над отчетом и механически подчеркивающим слова и предложения, то он словно бы видел погружающийся в темноту дом и нависавшую над его крышей полночь.
   Временами Илья отрывался от работы и внимательно прислушивался. Он слышал, как Анна мыла ни кухне посуду, как она что-то негромко запела, но тут же поспешно оборвала себя... Затем жена прошла по скрипящему паркету в гостиную и включила там телевизор. И тогда Илья встал, и закрыл дверь в потемневшую комнату жизни своей.
   Он продолжал писать отчетность, на полях отмечая все новые пункты работы на завтра. Он искренне полагал, что напряженная и плодотворная деятельность убедит начальство в том, что в душе Ильи не произошло вредных изменений, вызванных метаморфозом, унынием, политической неблагонадежностью или же семейными обстоятельствами. И в то же время Илья словно бы пытался закрыть от себя самого какую-то важную часть души, какую-то створку беспокойно бившегося, словно ночной мотылек, ума. Что происходит? Как они оказались в этой неправдоподобной ситуации? И что им нужно делать теперь?
   Он еще услышал, как Аня вновь прошла по скрипучим половицам и осторожно прикрыла дверь в свою комнату. "Вот ведь характер", - мимоходом удивился Илья, - "никогда ведь даже дверью не хлопнет!" "Наверное, это раздражает Аню еще больше, чем меня", - предположил проницательный Илья... Однако теперь мысли его отвлеклись от основного предмета работы и рассеялись в воздухе как пар из чайника. Тогда Илья встал, отложил ручку, зевнул, потянулся, подошел к дивану, застелил его, разделся, сложил одежду на стул, отодвинул стул к стене, упал на любовно изогнувшуюся под весом тела мягкую обивку...
   Но сон словно бы заблудился в темноте ночи и долго мог прийти - ведь Илья уже успел выспаться за несколько часов до этого... Тогда засыпающий изможденно вздохнул и сжал глаза покрепче. Зеленые пятна, плававшие где-то на границах восприятия, неожиданно помрачнели и стали выразительными; Илье показалось даже, что он рассматривает сложный, разрастающийся, массивный и давящий на виски узор, в котором секунда за секундой высвечивались все новые и новые бесконечные и болезненные подробности. Казалось, что на глазах лежит тяжелый предмет и давит своим весом на роговицу...
   Пытаясь отвлечься от неприятного ощущения, вызванного долгим раздражением глаз, пытаясь склонить свой перевозбужденный мозг ко сну и к небытию, Илья начал мысленно представлять себе разнообразные картины, связанные с бесконечностью.
  
   5
  
   В полудреме он с удивительной яркостью увидел уродливое море бескрайней архитектуры - к небесам тянулись башни и колья, клыки и крючья, круги и диски, венчаемые бесформенными нагромождениями массивных камней. Илья стоял на одном из уступов башни на высоте ста или двухсот метров; далеко внизу, как муравейник, копошился огромный город. Архитектурное безумие поднималось в облака волнами окаменевшей бури; кипящие каменные волны и вихри застыли на фоне бледно-голубого невыразительного неба... Страшнее всего было то, что узкая площадка, на которой неведомо как оказался Илья, была ограждена стенами со всех сторон, и не оставалось никакой надежды, что кто-нибудь внизу разглядит одинокого человека или же отличит его от победного памятника одному из предшествовавших царедворцев. Гаснущее закатное Солнце отбрасывало на неширокий уступ тускло перепутавшиеся предвечерние тени чудовищных кольев, и крючьев, и дисков, и выступов, и башен. Хотя засыпающее светило и ласкало кожу теплотой своих неярких лучей, все же оно не в силах было прогреть бескрайнюю неодолимую толщу сна и камня...
   Тогда Илья с усилием выдернул из глубин мозга своего разраставшиеся сорняки навязчивых образов и попытался заново представить себе что-нибудь бескрайнее и бесконечное... С огромной высоты, точно с самолета, он увидел сверкающее, словно разлив расплавленного и светлого металла, море - ясно была видна колеблющаяся нежная иззубренность волнующейся воды, хорошо обозначились стальные иглы плывущих кораблей... "Хочу туда, вниз", - с завистью подумал Илья, и спустя мгновение уже оказался в недрах послушных и сумрачных вод. Тусклые фонарики рыб дрожали в неиссякаемой глубине, еще проникавший из прибрежных вод свет с каждой минутой все более мрачнел и иссякал... Грозная тень поднималась к плывущему из самого сердца моря. Илья все более ясно различал огромного кита с ощетинившейся зубами пастью... "А ведь я так хочу умереть... Умереть и стать чистой водой... Как хорошо, что рыбы умеют молчать... Они никому не расскажут о случившемся..."
  
  
   День второй
  
  
   Вот, Ассирияне умножились в силе своей, гордятся конем и всадником; тщеславятся мышцею пеших, надеются и на щит и на копье и на лук и на пращу, а не знают того, что Ты - Господь, сокрушающий брани.
  
   Книга Иудифи
  
   1
  
   О меченосец, ты рожден из темноты существования! Ты не песок, не ветер, не пустыня. Ты - статуя!
   Грозным столпом стоишь на бархане, суровый монолит времени, отягощенный и обточенный тысячами лет песка, длиннобородый ассириец, властитель пустыни и барханов, каменный вождь земли и неба! Солнце багровеет среди звезд, и масло окаймленных кровью теней пресмыкается у ног твоих как морской прибой, как победа, как закат последней войны!
   Однако ты начинаешь просыпаться. Сквозь сон понимаешь, что затекшая неподвижность тела вызвана неудобной позой на кровати. Тогда ты делаешь усилие и взмываешь в небо тяжелым ударом осадной машины! Грозным идолом летишь ты в густом пространстве, темный свод небесной крепости кружится и приближается, бойницы звезд яростно мечут в тебя колючие стрелы лучей. Багровый чан Солнца поливает твои каменные плечи кипящим огненным маслом! Но ты неуязвим в силе своей, в славе и доблести своей.
   Ты наслаждаешься твердостью и мощью, быстротой полета своего, победной силой колосса своего. Ты видишь себя и мир как бы тысячами всеохватывающих глаз! Над пустыней расправились каменные крылья, в ушах плещется победный крик, песок кипит как сражение, и в хрустальном торжестве неба видишь ты, ассириец, что всюду побеждаешь врагов своих!
   Со страшным громом врезаешься в звездный свод и раскалываешь его. Обломки неба стеклянным градом сыплются на землю!
  
   2
  
   Он лежал на кровати, звенел будильник. Тело и в самом деле что-то закоченело... "Вот ведь черт", - удивленно подумал Илья и недовольно скрипнул зубами.- "Приснится же такая ерунда, да еще и по нескольку раз! Хорошо бы понять, что все это, наконец, значит... Ладно, подумаем позже" - Он выглянул в окно и осознал, что ночь и в самом деле принесла победу души, что небесная хмарь сметена и разбита, Солнце радуется в вышине желтым всевидящим глазом, да и голова уже больше не болит. Настроение Ильи значительно улучшилось. Зевнув, он посмотрел на часы и с удивлением убедился, что опаздывает на работу. Ведь он совершенно точно помнил, что встал по будильнику! Или будильник был неправильно поставлен? Человек проверил будильник, однако тот охотно ответил на все коварные и каверзные мысли своего владельца, зеркально поблескивая круглым циферблатом. Оставалось предположить только одно - раскол и распад неба, который во сне длился всего лишь одно мгновение, в реальности продолжался не меньше сорока - сорока пяти минут.
   Ах черт, все-таки в жизни все хорошо не бывает... Подбежав к зеркалу, Илья на скорую руку проделал необходимый медицинский осмотр. Затем он умылся, побрился и выбежал из дома, засунув в карман пакет с картофельными хлопьями. Солнце залило плечи бегущего золотом свежих утренних лучей.
   Возиться с Анной сегодня уже не было времени... Впрочем, более глубокий пласт души подсказал бегущему, что сохранить возросшее чувство ритма и победную чистоту разума можно лишь путем полной внутренней изоляции.
   Вот уже много месяцев супруги словно бы шагали по разным дорогам, постепенно расходясь все дальше и дальше. И каждая новая встреча между мужем и женой все больше и больше разрушала их былое внутреннее единство...
  
   3
  
   И было утро, и было солнце: день второй. И сказал Бог: "Плодитесь и размножайтесь". И умножились машины на улицах города, и сделались они неисчислимы, и были заторы на дорогах длинные и весьма удивительные. И вились их цепи повсюду, связав и пленив сидевших внутри невольников. И стояли машины даже и до окраин; и сверкали лучи солнечные на крышах их, на бензобаках их и рессорах их.
  
   4
  
   Все еще радовавшийся чистоте, цельности и несокрушимости своего сна, Илья тем не менее безнадежно застрял в одной из уличных пробок. Тогда он начал вспоминать все, что знал об ассирийцах. Илья не был религиозен. В средней школе он читал Библию, но удержал в сознании не больше и не меньше, чем полагалось знать всякому образованному человеку. То есть почти ничего.
   "Так, обрывки какие-то остались... А ведь была большая книга, посвященная метаморфозу. В Библии? Кажется, так... Или нет?" - Тут Илья серьезно задумался - к счастью, он обладал превосходной памятью на тексты - "Сеннахилим, так ведь, кажется, звали этого пророка... Да... еще в студенческие годы что-то такое было в курсе философии..." - Илья без особого труда припомнил, что большинство толковавших о метаморфозе текстов и учений было уничтожено в средние века инквизиторами. Кажется, и метаморфантов тогда пожгли тоже немало... - "Надо будет заглянуть в библиотеку в обеденном перерыве. Может, и найду что-нибудь интересное. Все-таки столько веков люди размышляли - должны же были, наконец, хоть что-то придумать..."
   Он вовремя отвлекся от этих мыслей и поспешно нажал на газ. Вся цепочка машин судорожно дернулась, но тут же вновь замерла и перестала шевелиться. Илья посмотрел на часы, вздохнул и попытался сохранить свое победное утреннее настроение.
   "А ведь все-таки мы значительно лучше инквизиторов", - подумал он с гордостью. - "Подумать только, ведь в средневековье бедную Аню обязательно бы сожгли на костре! А сейчас такое невозможно, конечно. Наоборот, осматриваем, лечим... Словом, гуманный подход к человеческому вопросу".
  
   5
  
   И вновь начался рабочий день... Свободный от головных болей и душевных неурядиц, Илья быстро прошел медосмотр, сел за рабочий стол и принялся за пачки документов. Тут он обнаружил, что забыл свои часы. Это был пустяк, конечно, но пустяк неприятный - первый признак болезненной невнимательности и забывчивости. А ведь именно сегодня требовалось быть особенно внимательным - предстояло закончить квартальный отчет по метаморфозу и реабилитации...
   Илья внимательно пролистывал бумаги, продумывая итоговое распределение аномалий и патологий. Шестьдесят три процента всей статистики относилось к обычным болезням, начало которым, однако же, дал метаморфоз. Чаще всего их трудно было отличить от обычных случаев, хотя некоторые различия все же наблюдались - например, очень резкое, неожиданное начало болезни или же специфически неблагоприятное ее развитие... Кстати, тридцать восемь процентов таких болезней по статистике составляли злокачественные опухоли.
   Остальной материал уже не вызывал больших сомнений в смысле происхождения расстройства. Неясным оставалось только одно - как все-таки его классифицировать? Давно уже стало понятно, что многие случаи метаморфоза имеют прямое отношение к страшным снам и кошмарам. Эта тема исследований первоначально выглядела весьма многообещающей, но на практике так и не смогла дать ничего полезного, потому что сама ситуация с кошмарами и страшными снами почти не поддавалась точному статистическому учету. То и дело появлялись новаторы с самыми неожиданными идеями - например, устроить банк данных по снам, собрать результаты психологических тестов наиболее опасных или наиболее прославленных метаморфантов и так далее. Однако на практике классификация шла по самым поверхностным, чисто формальным признакам: поражениям глаз, шеи, груди... Считалось, что никакая строгая теория тут невозможна, и только вдохновение и острота ума аналитиков помогут проникнуть в суть вещей и дойти до скрытых корней зла.
   А тем временем в юридическом углу комнаты началась новая бурная дискуссия. У одной женщины прошлым утром появилось множество крошечных голов по всему телу - каждая в два или три сантиметра величиной. Но самым замечательным казалось то, что все эти головы имели уши, носы, глаза и даже, как показывал ультразвуковой анализ, некие миниатюрные подобия мозга. При этом головы проявляли разные виды активности - одни бессвязно пели, другие бормотали что-то неразборчивое, иные даже облизывались, но разумными как будто бы не были... Из-за маленького размера голов трудно было говорить о точном портретном сходстве, но все же ясно было, что среди них присутствовали мужчины, женщины и дети, как блондины, так и брюнеты. Следовало, конечно, их всех ампутировать, но свой протест уже подали религиозные организации, бездоказательно утверждавшие, что каждая из этих головок должна иметь миниатюрное подобие души. Классическим прецедентом в подобных вопросах было дело Штейнера. Тогда в суде развернулась бурная дискуссия - каков же все-таки минимальный размер псевдоголовы, еще способной мыслить - и знаменитая формулировка адвоката "Мухи думать не умеют!" создала важный, хотя и несколько натянутый юридический прецедент в часто возникающих вопросах такого рода. Но в данном случае именно большое число наростов причиняло очевидные трудности, так как для каждого из них документы медицинской экспертизы приходилось оформлять отдельно...
   -У нас же вся работа застопорится из-за этой идиотки! Нельзя ли хоть как-нибудь обойти инструкцию? -шумели визитеры из соседних отделов.
   Однако Билецкая твердо стояла на своем.
   -А если их потом признают разумными? Не ленитесь, оформляйте каждую отдельно! Или вы в тюрьме посидеть захотели?
   -Безобразие! - кипятились сотрудники. - Нам же еще целый месяц без выходных тут придется торчать!
   Илья слушал спор краем уха, продолжая терпеливо подводить итоги работы по району...
  
   6
  
   В обеденный перерыв Илья отправился в служебную библиотеку, которая располагалось совсем рядом с местом его работы, в соседнем здании.
   Эта библиотека часто была ему необходимой - такие объемы статистических отчетов за разные годы то и дело приходилось просматривать. Компьютеры в их учреждении появились сравнительно недавно, поэтому основная масса архивов все еще оставалась в бумажном состоянии. Это сильно затрудняло статистическую работу, для которой часто требовались результаты многолетних наблюдений.
   Сейчас Илья, однако, просто хотел пролистать вузовские учебники. Этот отдел тут тоже существовал - специально для студентов Института метаморфоза, находившегося поблизости. Основы государства и права, статистика, введение в информатику, основы биологии и медицины, основы психологии... Нет, все не то! Ни одна из этих наук ничего не говорила о смысле вещей, все они ограничивались простым скольжением по поверхности, простым описанием окружающего мира... Может быть, поможет философия?
   Сидя за ярко освещенным блестящим пластиковым столом, Илья просматривал пухлый том, заполненный случайными цитатами из различных старых первоисточников. Постепенно его затянуло это занятие...
   "Цы Гун рассказал нам об императоре, который в первую полночь своего правления превратился в неразумного дракона и устрашал придворных своим могучим ревом. Многие благочестивые и высокие духом мудрецы весьма радовались подобному событию, ибо император больше не строил коварных замыслов, не вмешивался в судьбы подданых, не воевал, не расточительствовал и прославился как лучший в династии"
   Ацтекская пирамида - с вершины по деревянному скользкому желобу катятся дети, которым стоящие на ступеньках жрецы в масках и пернатых шлемах вновь и вновь наносят удары мечами. Все это должно было символизировать жизненный путь, на всех ступенях которого жертва богов вновь и вновь подвергается многочисленным ударам метаморфоза...
   Многостраничная дискуссия между Платоном и Аристотелем о возможности метаморфоза субстанций... ну... это можно смело пропустить... Ага, вот что-то значительно более интересное!
   "Брат Жан шел по дороге и встретил прокаженного. "Можно ли молиться Господу ночью?" - спросил прокаженный. "Молиться надо всегда", - отвечал святой брат. "Говорят, что ночью Бог не имеет власти", - возразил прокаженный. "Кто же научил тебя такой ужасной ереси?"- возмутился брат Жан. "Так говорили двоеверы", - сказал прокаженный. - "Бог правит днем, а дьявол ночью. Что сошьет один, не распорет второй". "Эти люди корыстолюбивы, порочны, бунтовщики и еретики!" - в великом гневе вскричал брат Жан. - "Так смотри же!" И, вознеся молитву Господу, он тотчас исцелил заблудшую душу. Вместе они пошли по деревням, всюду проповедуя святое слово, и многим погрязшим во грехе указали в те дни прямые пути Господни".
   Ну вот, наконец-то... Апокрифическая ветхозаветная книга Сеннахилима, оказывается, была направлена против проникшего из Ассирии языческого культа Хориба - получеловека-полусовы, бога ночи, изменений и метаморфоза... Что же такое пишет этот Сеннахилим?
   "Вы слышали о людях, обитающих в храминах из бремени, которым основание прах, которые истребляются быстрее моли. А я говорю, что и душа их тоже прах! Горе тебе, грешный! Гляди: вот, была царская одежда, крепкая, ладная, украшенная каменьями и весьма красивая. Но пришел ассириец, разрушил храм на горе и изорвал дорогие одежды. В ночи скрываться будешь от меча и копья ассирийского, но кто защитит тебя от меча и копья небесного? Укроешься ли ты от гнева Господа, если он поражает тебя как молотом и пробивает проломы в стенах твоих точно в стенах крепости? Как голодный лев, нападет на тебя крепкий сон, сомкнешь ты очи свои, забудешь о семье своей и упадешь в темноту. И сможешь ли наутро сказать себе: "Вот, я это я, был, есть и останусь собой"? Нет, другой человек сядет во главе стола твоего, заберет жену твою и дом твой, осла и вола твоего. А ты станешь несчастнейшим из жителей земли, ибо в смерти не сохранишь даже имени, все похитит незванный пришелец, восставший на тебя из полуночной тени".
   "Не очень-то оригинально", - рассеянно подумал Илья. - "Ведь славу Господу можно петь на основании любого доступного материала..." Он рассеянно пролистал еще несколько страниц, прочитал что-то другое... Потом отложил книгу и закрыл усталые глаза. Обеденный перерыв подходил к концу, следовало продолжать работу. Нет, философия ему тут тоже не помогла...
   7
  
   После обеденного перерыва комната постепенно заполнялась сотрудниками. Пришли Окнов, Билецкая, курьеры... Все они погрузились в работу. Сам Илья Данилович с головой ушел в итоговую отчетность, привычно анализируя цифры и внося необходимые корректировки.
   Он так погрузился в работу, что и не заметил нового курьера. И лишь подняв голову, увидел, что на стол легла еще одна пачка документов - к этому времени курьер уже ушел. Немного удивленный такой невнимательностью, Илья раскрыл папку и погрузился в нелегкое чтение.
   Он увидел ксерокопию статьи под названием "Инквизиторы в белых халатах". Автором был некто Зарницкий, хорошо известный Илье по множеству предыдущих статей, одновременно и глупых, и агрессивных. Илья однажды встречался с Зарницким. С виду тот показался довольно заурядным человечком, затюканным нелегкой жизнью и низкой зарплатой. Но в своих статьях журналист явно отводил душу (если только у него была душа, конечно). На полях Илья Данилович увидел резолюцию своего куратора Столетова из министерства здравоохранения "Познакомьтесь со Смирновой и завтра доложите". Крайне недовольный подобным поворотом событий (ведь сегодня Илья хотел еще съездить за город и немного прогуляться, пользуясь хорошей погодой), он все-таки собрал в воедино свою волю и послушно раскрыл папку.
   Илья уже знал про это малоприятное дело, но не уставал поражаться, как беззастениво Зарницкий снова и снова передергивал факты. Он писал о молодой девушке, Розе Смирновой (Илья помнил эту девушку - довольно неинтересную особу), которая забеременела от своего мужа (а вот это неправда, от случайного любовника!), но незадолго до родов с Розой случился метаморфоз - язва на щеке. Муж Розу бросил (это вообще непонятно откуда взято!), и у той случился нервный срыв (Верно. Но во время беременности женщины часто оказываются психически уязвимыми). Тем не менее ребенок родился нормальным, однако после родов у Розы началась послеродовая депрессия, и на нее донесли соседи (опять фантастика. Эта ситуация с самого начала находилась под строгим контролем). Розу и ребенка забрала служба реабилитации (так!), где их разлучили на все время, кроме кормления (а что прикажете делать? Известно много случаев, когда матери в таком состоянии убивают своих детей). Более того, журналисту стало известно из разговоров с сотрудниками (тут Илья сжал кулаки), что уже принято решение разлучить мать и ребенка навсегда!
   Илья стиснул зубы, затем сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, безуспешно пытаясь восстановить душевное равновесие. Для начала следовало разобраться хотя бы приблизительно, почему это дело приобрело такое значение. Впрочем, Окнов был в курсе событий и наверняка мог все подробно объяснить. Поэтому Илья Данилович подозвал заместителя к своему рабочему столу.
  
   8
  
   -Не было у меня, Андрей, времени с этим делом ознакомится, - сказал Илья. - В чем оно состоит хотя бы приблизительно?
   -Понимаете, Илья Данилович, - осторожно ответил Окнов, - тут и в самом деле довольно неудачная история случилась. Девчонка-то нам рассказала, кто именно является отцом ее ребенка...
   -И кто же? - спросил Илья Данилович нервно. На его лице собрались тяжелые складки мыслей.
   -Комаров.
   -Не говори глупостей! - хлопнул Илья ладонью по столу. - Это же замначальника Особого отдела в нашем министерстве!
   -Ну да. Тем не менее именно Комаров.
   -Вот черт, - сказал Илья нервно, и некоторое время они молчали. Потом Окнов добавил:
   -А теперь Комаров как раз и хочет спрятать концы в воду. Значится, требует с нас бумагу, что госпитализация проведена хорошо...
   -А что, она была сделана с ошибками? - спросил Илья Данилович нервно.
   -Да нет, вроде бы нет. Мы же знали, кто за этим стоит, и сработали аккуратно. Кстати, язву-то на ее щеке давно уже залечили, вот только журналист, - тут Окнов внушительно постучал пальцем по статье, - об этом, ясное дело, промолчал.
   -Мать... - нервно выругался Илья - А что из себя представляет девчонка, по твоему мнению?
   -До госпитализации - ничего особенно интересного. Ну, инфантильная, одинокая, несчастная. Мечтала найти влиятельного мужика, который бы избавил ее от всех проблем. Читала любовные романы с похожим сюжетом. На это, собственно, Комаров и рассчитывал. А что теперь будет - черт его знает! Я с разными врачами толком не успел побеседовать. Вроде бы, мнения разошлись. Одни говорят о слабом шизофреническом приступе. Другие - об истерической симуляции с целью привлечь внимание. В оющем, мы пока Розу в психушку отправили, а диагноз скоро уточним.
   -Все ясно,- Илья задумался, - В министерстве привыкли работать со мной и теперь вот ждут сведений... Все ясно, - повторил он машинально. Потом спохватился и хлопнул ладонью по столу: - Ладно, хватит об этом! Иди работай. А мы будем потихоньку улаживать это дело...
  
  
   Вторая ночь
  
   Срубите это дерево, обрубите ветви его, стрясите листья с него и разбросайте плоды его; пусть удалятся звери из-под него и птицы с ветвей его; но главный корень его оставьте в земле, и пусть он в узах железных и медных среди полевой травы орошается небесною росою, и с животными пусть будет часть его в траве земной. Сердце человеческое отнимите от него и дастся ему сердце звериное, и пройдут над ним семь времен... Такой сон видел я, царь Навуходоносор...
  
   Книга Даниила.
  
   1
  
   По завершении рабочего дня Илья поехал в больницу, чтобы познакомиться с Розой Смирновой лично.
   Закат сиял красными красками. Лучи Солнца прорезали стеклянную высь неба как зенитные ракеты. Все это настроило усталую душу Ильи на мрачные мысли. Он обреченно думал, что вскоре будет вынужден вернуться домой и увидеть свою жену. О чем можно будет говорить с ней в этом багрово-алом светящемся сумраке, где трудно даже дышать свободно? Как паук пленных мух, метмаорфоз оплетет своими струнами все возможные темы разговоров. И тогда Анна заплачет. Нет, не хочется этого видеть! Ведь раньше она смеялась и радовалась за своего мужа, у которого есть такая перспективная работа и такая хорошая должность. Значит, надо говорить о чем-то еще. А о чем? Что интересует его, кроме работы? Что интересует ее, кроме мужа? Что происходит в их городе, на их планете, в их Вселенной? Может быть, рассказать ей о Сеннахилиме? Но и эта тема связана с метаморфозом. Даже обидно как-то, честное слово! Хоть бы кошка какая была дома или собака. Тогда можно было бы поговорить о собаке или, наоборот, поговорить о кошке. И то был бы хлеб для души...
   Серьезно задумавшись, Илья Данилович едва не проехал мимо нужного здания и лишь в последний момент затормозил. Добравшись до служебной стоянки, он с трудом вылез из машины, разминая затекшие от сидячей работы ноги. Хотелось курить. Он закурил. Хотелось пива. Он решил пока воздержаться. Слабо освещенное здание почти целиком затонуло в темноте и скуке ночи... Илья подошел к входной двери и нащупал в кармане пропуск.
  
   2
  
   На первом этаже его ждало несколько неприятных сюрпризов. Прежде всего, число охранников заметно увеличилось, да и сами они стали толще и крупнее. Появились стальные двери, которых не было раньше. Ясно было, что последняя комиссия по усилению бдительности кипела тут совсем недавно... Пропуск Ильи долго крутили в руках, но все же указали ему прямой путь Господень внутрь здания.
   Бюрократ сдал пальто в круглосуточный гардероб и прошел в кабинет своего старого знакомого, психиатра Алексея Ярова. Тот сидел в кресле и просматривал какие-то тексты на экране компьютера. Это был невысокий сорокалетний рыжеватый человек, энергичный и в то же время утомленный. Странным свойством его характера казалась быстрая смена душевных состояний: врач то улыбался, то начинал говорить быстро и отстраненно, то слушал напряженно и внимательно, то неуклюже пытался шутить. Но при каждой шутке губы его кривились так странно, словно бы Яров мучитльно хотел заплакать. Казалось, что он не очень внимательно следит за произносимыми словами, словно бы зная, что их все равно истолкуют неправильно и предвзято. Сколько бы раз Илья ни встречался с Алексеем, но все никак не мог привыкнуть к этому странному и причудливому характеру...
   -Добрый вечер, - поздоровался Илья по возможности нейтрально.
   -По поводу Розы Смирновой пришли, конечно? - остро нацелился Яров, одновременно показывая рукой на свободный стул.
   Илья Данилович сел и пояснил:
   -Да, мне вот прислали из министерства письмо.. Необходима повторная инспекция дела.
   -Значит, еще одна проверка... Никак не отстанут от нас эти вот проверяльщики, - неодобрительно заметил врач. Он почесал лоб в окопах густых морщин, внимательно и вдумчиво посмотрел на собеседника...
   -Это и есть ваше окончательное мнение? - быстро спросил Илья.
   -Нет, не совсем, - заметил Алексей и вдруг заговорил совсем другим тоном, доверительно и негромко, точно советуясь со старым коллегой. - С медицинской точки зрения случай, пожалуй, достаточно интересный... Очень необычное поражение психики, обычно все симптомы бывают совершенно иные...
   -В чем же состоит специфика вопроса?
   -Знаете, что я думаю - свежее впечатление всегда лучше, - неожиданно возразил врач. -Так что предлагаю обсудить дело потом, после осмотра, - Теперь Алексей говорил неформально, свободно, словно бы пользуясь давно сложившимися хорошими отношениями... И в то же время часто делал паузы, точно проверяя, какое же впечатление произвели слова на внимательно слушающего собеседника.
   -Хорошо, тогда отложим на более позднее время.
   -Я вот почему об этом прошу, - вдруг изменил свой тон Яров. Илья был немало удивлен, услышав вдруг довольно жалобные нотки. - Масса комиссий, сами понимаете... Все обвиняют в пристрастности... или, наоборот, в беспристрастности... (неуклюжая улыбка)... капают на мозги... крутят нервы... сумасшедший дом, одним словом. Впрочем, он сумасшедший и есть... Вот почему я и решил: все материалы дела мы предоставим вам позднее. Сначала сами посмотрите, так лучше будет. Понимаете, - теперь Яров неожиданно задумался, тщательно подбирая формулировки, - девушка-то она ведь довольно странная, и любое слово может быть в итоге неправильно понято. Поэтому вот и осторожничаем помаленечку. - Устало улыбнулся. - Но Роза совершенно безвредная, так что не пугайтесь ее чудачеств. Даже симпатичненькая, как ни странно... После всех этих проверяющих... - Тут Алексей вдруг спохватился, начал поспешно извиняться. - Надеюсь, вы-то на меня не обиделись? Я же совсем других имел в виду...
   -Этим ревизия не заканчивается, к сожалению,- сообщил Илья, который старался никак не замечать все возможные перемены голоса собеседника. - Недавно в газетах были опубликованы компрометирующие материалы о недопустимом обращении с сектантами. Мне было поручено проконтролировать этот вопрос.
   Настроение у Алексея сразу же испортилось. Он закусил губу и с заметным напряжением нахмурился.
   -Так и думал. Понятно, опять журналисты под нас копают. Сектанты, преследования, свобода глупости... - Чертыхнулся. - Надоело! С утра и до вечера одно и то же! И какие же сектанты интересуют в этот раз?
   -Сторонники культа Сеннахилима.
   -Ну что ж, есть и такие, этого добра всегда было навалом... Только эти морфаки сидят в отделении для особо опасных форм. Допуск-то у вас туда есть? - спросил психиатр сухо. Проверив допуск, он кивнул головой и пояснил: - Тогда входите в коридор сектора H, мимо охранника. Показываете допуск, слушаете короткий инструктаж. Затем он пропускает вас внутрь. Коридор просматривается камерами, так что при первом нарушении безопасности вас немедленно выведут наружу. Но имейте виду - силища у этих... гадов, так сказать... - вдруг задумался, словно бы потеряв нужное слово, - немерянная... да, да, вот именно немерянная... так что тут лучше всего не делать глупостей. - Он снова посмотрел на экран компьютера и вновь немного оттаял. - Да, еще советую сначала уж к ним пойти, а потом и к Розе можно. Иначе настроение они с непривычки вам испоганят до конца дня. Умельцы! - и врач невесело усмехнулся. - Кстати, есть там один любопытный мужик, вперед по коридору, до конца и налево... Считает себя самим Сеннахилимом, вот оно как! Я иногда люблю с ним потрепаться после работы, когда голова совсем уже кругом идет...
  
   3
  
   Илья вошел в коридор, и стальная дверь захлопнулась за его спиной. Здесь находились опасные метаморфанты, к клеткам которых нельзя было приближаться меньше, чем на метр, вычерченный на запыленной глади пола красными толстыми чертами. На противоположном конце коридора тускло виднелась вторая металлическая дверь с кнопкой звонка и пластиковой табличкой: "Территория под видеоконтролем".
   Илья осторожно двинулся вперед, но тут странный голос дружелюбно окликнул его:
   -Эй, мужичок!
   Голос был густым. И в то же время словно звенел пронзительными нотками. Голос принадлежал довольно странному голому существу, обтянутому мускулами точно мягким плащом. Бесформенные нагромождения мышечной ткани свисали с боков, спины, живота, обматывали руки и ноги пухлыми лентами, покрывали лицо неровной вздувшейся массой, так что глаза трудно было различить... Человек спокойно сидел на полу за решеткой, ничему особенно не удивляясь. Рядом стояли прикрепленные к полу металлические стул и стол. Человек весело скалил зубы, энергично кусал безобразно разросшиеся губы, радостно позванивал наручниками.
   -Эй, мужичок! Я пью только по праздникам. Не уступишь мне душу? Возьму играючи. До полуночи осталось пять часов. Торопись, а то потеряешь. Ведь конец тебя стукнет. Совсем продать будет нечего.
   Илья брезгливо отмахнулся от непрошенного советчика, прошел до конца коридора и огляделся, растерянно пытаясь найти нужную клетку. Теперь за его спиной звенел целый хор:
   -Привет, приятель!
   -Я - император Солнца.
   -Не скучай. Расплавься.
   -А ты мало изменился. Я боялся, что не пойму тебя.
   -Растяпа. Совсем потерял изображение.
   И вдруг совершенно особенный, глухой, старческий голос нырнул в сознание Ильи как в отверстие глубокий колодец:
   -А ты по-прежнему служишь ассирийцу?
   В запыленном коридоре сразу же наступило почтительное молчание. "Он пользуется здесь авторитетом", - понял Илья и пристально всмотрелся в сидевшего за решеткой сектанта. Чиновник увидал очень странное существо, похожее на срубленное дерево, коричневое и тяжелое, обремененное множеством живых мягких отростков. Отростки тихо шевелились, пытаясь найти наиболее удобную позу... Но они мешали друг другу. Как бы ни уселся заключенный, одни отростки повисали в воздухе и начинали отчаянно барахтаться, в то время как другие оказывались придавленными всем весой тела и возмущенно пытались выбраться из копошащейся кучи-малы... Странным образом глаза пленника никак не следили за этой суетой. Мягкие, глубокие, точно налитые теплым медовым светом, они пристально всматривались в стоявшего перед клеткой человека.
   -Так я и думал, - тихо сказал сектант. - Ты служишь ему только днем, зато ночью поклоняешься совиному богу.
   Илья сразу же все понял и разочарованно спросил:
   -Книга Сеннахилима?
   -Истинная еще не написана, - возразил уродец. - Я и есть возрожденный Сеннахилим. И будешь странствовать по землям полуночи, и не найдешь света над облаками, дорогами, пашнями и дубравами нагорной страны. Ты ведь человек, а не сова. Ночью надо спать, а не убивать птиц!
   Какая-то непонятная сила обозначилась в его голосе... Тут Илья неожиданно поморщился от нарастающего головокружения, вызванного духотой и недостатком свежего воздуха. Невольно он сделал шаг вперед, к роковой красной черте, но металлическая дверь сразу же со звоном распахнулась, и охранник яростно замахнулся на метаморфантов толстой электрической дубинкой.
   -А ну прочь! - грубо крикнул он. - Кому сказал, пшли вон отсюда! К стене, твари, к стене! Дубинки захотели?
   Метаморфанты зашевелились, и отступили вглубь. Солдат перевел свой гневный взгляд на Илью.
   На лице бюрократа медленно обозначилось официальное понимание вопроса.
   -Вы ошиблись, я не нарушил установленных норм безопасности, - хмуро сказал он.
   -Выходите быстрее, - прорычал сквозь зубы страж порядка. - Еще неприятности теперь из-за вас будут, вот черт... Эти ж, - он выругался матом, - на части же в полсекунды разорвут... Силищи-то немеряно... - Охранник мрачно плюнул и вновь уставился на Илью несвежими глазами. Тот поспешно прошел мимо недовольно посторонившегося солдата наружу, болезненно ощущая незащищенность своей усталой спины.
  
   4
  
   Затем Илья миновал стол, снабженный телевизорами и вторым охранником. Обернувшись, чиновник заметил, что солдаты хмуро смотрят ему вслед и неодобрительно молчат, скованные ежевечерним параличом мыслей и чувств... Он безразлично пожал плечами и утомленно направился вверх по лестнице.
   Перед визитом к Розе Илья зашел в уборную, чтобы всполоснуть лицо водой, почистить испачканную одежду и мысли. Здесь человек рассеянно посмотрел на себя в зеркало и недовольно прикоснулся к набухшим мешкам под глазами. Холодная вода омыла лицо его, веки и глаза его... Отряхнув запыленные пиджак и галстук, бюрократ выбрался обратно в неяркий изогнутый коридор.
   Однако ночь продолжала высеивать колосья его чувств на грязный линолеум пола. Не вовремя выступившее из темноты имя пророка, уныние вечерного часа, багровая тяжесть заката вызвали у Ильи чувство неправедности и даже какой-то противоестественности происходящего. Ему показалось, что само время течет все медленнее и медленнее... В одном научно-популярном журнале Илья и в самом деле прочитал, что, по теории относительности, на верхних этажах любого здания время течет немного медленнее, чем на нижних (даже если речь идет о государственно-административном здании). Видимо, теперь эта идея и проросла в его душе скрытым и тайным зерном...
   Затем Илья без всяких приключений добрался до комнаты Розы Смирновой. В этой части здания содержали лишь неопасных метаморфантов, а потому условия допуска были значительно смягчены. Вошедший остановился перед убежищем девушки, вздохнул и решительно нацелил полученный от Ярова ключ на маленькую мишень замка...
  
   5
  
   Она лежала на кровати. Когда Илья вошел в комнату, Роза поспешно вскочила, словно бы все это время она готовилась к появлению некого вестника. Девушка подбежала к вошедшему, заглядывая ему в глаза. Но потом нерешительно потупилась и замерла в странной позе.
   Илья тоже остановился посреди комнаты. Он хорошо понимал, что стоящая перед ним пациентка тяжело больна и с большим трудом способна к членораздельной речи. После пройденного коридора, словно бы заполненного босховскими чудищами, он и здесь ожидал встретить злого демона, принявшего облик молодой женщины. Вместо этого Илья увидел ясные и красивые глаза, в которых словно бы сияли радость и любопытство... Он оцепенел.
   -Здравствуй, как дела? - сказал инспектор неуверенно, плохо понимая, с чего начать этот неприятный разговор.
   -Здравствуй... здравствуй... здравствуй... Дела... дела... - повторила Роза, как бы пробуя принесенные слова на вкус, словно бы оценивая их питательность и сладость.
   "Господи, ведь она же совсем больна! Или... или все же истерическая симуляция?", - задумался Илья. Он подтянул к себе стул, сел напротив и спросил:
   -Как ты живешь? - Почему-то ничего более путного на ум не приходило.
   -Я... живу... - задумалась девушка... - Я ... живу... хорошо! - неожиданно сообразила она и тогда с обворожительной улыбкой заглянула Илье в глаза.
   Только теперь инспектор понял, как ему недоставало за все эти дни именно вот такой искренней улыбки... Он вздохнул, вытер лоб и мягко сказал:
   -Я хочу тебе помочь.
   И взял Розу за руку. Однако это привело к совершенно неожиданному результату - девушка улыбнулась, удобно устроилась у Ильи на коленях, обхватила его рукой за шею и закрыла глаза.
   Тот вздрогнул, не зная что тут делать дальше. В первый момент Илья хотел столкнуть девушку на пол, но затем собрался с мыслями и заглянул ей в лицо. Казалось, что она спала, не проявляя интереса к происходящему. В то же время Илья убедился, что расцепить ее руки будет совсем непросто - так крепко они обхватили шею чиновника.
   Так вот на какой случай Яров настойчиво уверял его, что Роза совершенно безопасна... Илья задумался над тем, что ему делать дальше. Конечно, физически он был значительно сильнее, и ему не составило бы труда расцепить ее руки. Но в то же время он ведь и пришел сюда именно затем, чтобы продиагностировать состояние пациентки, а потому не хотел делать поспешных движений. К тому же подсознательно Илья изголодался по ласке женщин и не особенно торопился спускать красивую девушку на пол. Потому и вышло так, что его реакция на непредвиденные обстоятельства жизни в этот раз оказалась не слишком профессиональной. Илья предположил, что пациентке не хватает ласки отца, что она ощущает себя беспомощным, неумелым ребенком...
   "А кому ее хватает?" - вдруг подумал инспектор недовольно. - "Кажется, утром я немного преувеличил. Не можем мы обеспечить нормальный человеческий подход в рамках существующих структур... Только бы костюм мне не измяла, потом выгладить будет трудно!".
   Казалось, что девушка засыпает... Положение стало невыносимо глупым. Тогда Илья решил, что лучше перенести Розу на кровать. Он осторожно подхватил ее колени и плечи и с трудом встал. Мимоходом бюрократ поразился, как быстро он потерял физическую форму из-за нездорового сидячего образа жизни - задышал тяжело, пока не добрался до кровати. Опустив Розу на мягкую ткань, он попытался разжать пальцы. Но тут рука женщины обхватила шею Ильи плотнее, глаза широко распахнулись и уставились с прозрачным тяжелым недоумением.
   -Все хорошо, не волнуйся, - сказал Илья, немного задыхаясь. "Черт, тяжелая она, все-таки!"
   -Не умирай, - попросила вдруг Роза.
   Поразмыслив, удивленный Илья решил, что имелось в виду: "Не уходи"... Теперь он чувствовал себя не лучше, а, пожалуй, что и хуже. Инспектор вынужден был сидеть, немного наклонившись вперед, потому что сомкнувшиеся на шее руки не давали ему возможности разогнуться. В какой-то момент времени Илья решил действовать решительно и применить, наконец, физическую силу - но вышло совершенно иначе. Роза все-таки добилась своего. Илья ясно чувствовал, как по его телу начала разливаться многодневная тяжелая усталость... Неожиданно точно поверил в странное тепло и безопасность, наклонился вперед и тяжело упал в глубокий беспросветный сон.
   Проснувшись, инспектор обнаружил, что совершенно свободен от объятий и больной девушки, и больной совести. Роза лежала рядом с ним и задумчиво смотрела на лицо его. Видимо, она добилась своего, разорвав порочный круг одиночества.
   Выспавшись, Илья стал соображать значительно яснее. Конечно, теперь ни за что на свете он не прикоснулся бы к пациентке повторно. Впрочем, и Роза явно потеряла интерес к подобным прикосновениям... Тогда Илья потер рукой висок и осторожно встал. Ничего неожиданного не случилось. Инспектор сел на стул и приступил, наконец, к долгожданному разговору.
   Роза все еще задумчиво глядела на него. Илья спросил:
   -Где твой ребенок?
   -Мой ребенок... мой ребенок... - повторила девушка. Потом решилась ответить: - Не знаю... давно не видела...
   Илья попробовал использовать более сложные фразы.
   -Но его приносили сегодня утром.
   -Он еще не родился, - решительно возразила Роза.
   -Он здесь!
   -Он здесь, но еще не родился. Ты тоже здесь, но и ты еще не родился!
   Илья задумчиво потер лоб, пытаясь вникнуть в причудливую логику безумной. - "Похоже, что слова: "еще не родился" она тоже употребляет в каком-то особенном, понятном лишь ей одной смысле. Или понятном и мне? Или я сегодня немного не в себе? Во всяком случае, уж чем-чем, а профессиональными качествами объективно никак не могу похвастаться"
   -Так где же ребенок? - повторил инспектор решительно.
   -Внутри меня. Чувствуй, - сказала Роза, и решительно прижала руку Ильи к своему животу, под ткань халата. И снова ошарашенный и даже в первый момент отдернувщшийся Илья почувствовал, что ничего особенного в этом жесте нет. Скорее всего проверяющего искренне пытались уведомить о чем-то, что невозможно было выразить прямо из-за недостатка слов. Но о чем?
   Теперь рука Розы энергично мяла его пальцы, словно бы пытаясь найти контур растущего тела под щитом брюшных мышц. "Похоже, она верит, что сможет это сделать", - отвлекся Илья. - "Похоже, что девочка просто очень внушаема и..."
   Вдруг ему сделалось не по себе, так как под пальцами и в самом деле нащупывлось твердое уплотнение. Опухоль? Илья напряженно скрипнул зубами. - "Проклятый метаморфоз! Однако заниматься этим сейчас не смогу, увы, тут нужен врачебный осмотр. Как жаль, что предварительно не просмотрел ее карту!"
   -Ты слышишь? - прошептала девушка радостно, и в ее глазах точно засиял свет. - Он жив! Он скоро родится на свет!
   -Жив, он жив... - машинально подтвердил Илья, тем временем пытаясь сосредоточиться на мыслях о возможном диагнозе. Хуже всего, что безумная словно бы раз за разом навязывала инспектору свою волю - причем непонятно, какой властью.
   -А теперь расскажи про твоего мужа, - попросил Илья осторожно, ожидая в ответ чего угодно.
   Роза молча освободила его руку, приспустила халат с плеча и показала непонятные красные пятна.
   "Вот это расстройство психики!", - изумленно подумал Илья, - "Обычно ведь все стараются забыть о своем теле". Видя его затруднение, Роза решила помочь:
   -Плохой человек, - убежденно определила она, - очень плохой...
   Илья осторожно наклонился вперед, опасаясь, что девушка передумает и вновь закуклит плечо тканью - "Увы, тут ничего уже не разберешь! Старые повреждения, многомесячной давности. Вроде даже и не ожоги, скорее удары... Или опять метаморфоз? Ох, не нравится мне это все..."
   В том же стиле они разговаривали еще некоторое время, потом Роза вдруг пересела на кровать, и тут же глаза ее стали медленно закрываться... Немного удивленный такой непосредственностью, Илья встал, тихо отпер дверь и вышел из комнаты.
  
   6
  
   Выйдя из комнаты, Илья почувствовал сильное желание возвратиться в свой дом, закрыть глаза и ничего больше не видеть и не слышать. Он устал. Устал сильно. Долгий тяжелый день словно бы накопился в душе инспектора как мутный винный осадок. Хотелось вернуться домой, забраться под одеяло, расслабиться и отдохнуть хоть немножко... Ах, как это было бы замечательно! Но предстояло еще вернуть ключ Ярову и выяснить у него все, что касалось опухоли...
   Илья прошел в кабинет врача плотно закрыл за собой дверь... Психиатр посмотрел на инспектора с любопытством и плотно повернулся всем телом во вращающемся кресле.
   -Ну и как впечатления от визита? - живо поинтересовался он.
   -Пока затрудняюсь сформулировать точно, - неопределенно ответил Илья. - Похоже на психическое расстройство. А опухоль-то, я надеюсь, там не злокачественная?
   -Обычная киста, - пояснил врач успокаивающе. - Ничего страшного, это дело убирается одним небольшим рукоприкладством. Но мы пока не вмешиваемся, потому что ситуация уж больно аховая. - Тут он тяжело вздохнул, словно бы желая показать эту аховость как можно более наглядно.
   -Поражения центров речи нет? Производит впечатление афазии, - по возможности деловито заметил Илья.
   -Скорее истерия. Немножко симулирует, дурочка, внимания ей как обычно не хватает, - возразил Яров и непроизвольно улыбнулся. - УЗИ никаких нарушений не выявило, - Он снова вздохнул. - Представляете, как я теперь тут с журналистами вконец замучился? Эти ж типы больницу просто приступом пытаются взять. У девочки присутствует навязчивая идея, - тут Алексей широко открыл глаза, словно бы подчеркивая важность сказанного, - что ее метаморфоз можно объяснить только знаками, словами этого просто так не выразишь. Прибавьте чувство заброшенности и одиночества. Прибавьте инфантильность и сексуальную неудовлетворенность. В общем, получается просто клад для нашей желтой прессы. Они же все там именно такие - инфантильные, неудовлетворенные и двух слов к тому же не свяжут, кого ни возьми...
   -Да, не слишком приятная ситуация, - согласился Илья. - Но и ошибок ведь было сделано тоже немало...
   -Ну разумеется, ну конечно же, ведь все именно так и получилось! Если бы этот Комаров не оказался на деле самой обыкновенной сволочью...
   "До чего же откровенно он выражается!", - искренне поразился Илья Данилович. Обычно сотрудники избегали выражать свои мысли столь выпукло и явно...
   И в этот момент Алексей неожиданно и глубоко переменился, словно бы вдруг став самим собой... Он сидел у открытого окна, красный закат тускло освещал лицо его, брови его и веки его. И вдруг врач показался Илье не только очень утомленным, но и очень старым. Словно бы этот человек находился в большой и больной комнате столько одиноких лет, что постепенно сделался ее частью, предметом ее интерьера, такой же неизбывной и ненужной деталью, как шкаф, стол или пыль на коврике... Тут Яров шевельнулся, и странное видение исчезло.
   Тогда Илья ясно почувствовал, что время позднее, что хочется есть, что весь этот визит непозволительно затянулся. И тем не менее предстояло обсудить еще несколько вопросов, одновременно и неотложных, и ненужных...
   -И что же Комаров ее... бил? - спросил Илья осторожно, не зная, как бы это сформулировать поточнее.
   Тогда психиатр начал осторожно нащупывать слова, словно пробираясь по непроходимому болоту. Зачем-то пожевал нижнюю губу, почесал ногтем кончик носа...
   -Черт его знает, чего там вышло, - неопределенно высказался Алексей наконец, как бы не желая развивать эту скользкую тему дальше. - Ни ей, ни ему доверять особенно не стоит, сами понимаете...
   -А что вы можете сообщить о сектантах? - спросил Илья Данилович утомленно.
   Тут Яров резко выпрямился в кресле и попытался вновь уловить ускользающую нить скользкой беседы.
   -Вот и еще проблема на нашу голову! Ведь они хорошо поняли, чего хотят журналисты. Пророчеств! Мы-то не пророчествуем, вот в чем наша глубокая и коренная ошибка. Стесняемся, понимаете ли, внимания прессы, - врач опять странно улыбнулся, в который раз болезненно скривив губы при этом, - А они - нет! Терять-то нечего! Возьмите первого попавшегося человека с улицы. Найдите у него слабые места. И - бейте по ним, производите впечатление! Вперед!
   -Не получится, - возразил Илья, словно бы не желая вдаваться в долгие распри по такому пустому и бессмысленному вопросу.
   -Смотря у кого, - возразил Яров устало. - У меня не выйдет. У вас... - Он неожиданно задумался, как будто бы решая жизненно важный вопрос, - да и у вас, наверное, не выйдет... А вот у них все прекрасно получается. От опыта зависит, такие дела...
   Прощаясь, Илья все-таки не удержался и краешком глаза заглянул за спину врача. На экране компьютера падали кубики "Тетриса". Что ж, могло быть и хуже... Значительно хуже... Алексей мрачно покосился на инспектора, но ничего нового не сказал.
  
   7
  
   И вновь Илья подошел к своему дому. Посещение безумного дома отбросило на душу человека скверную тень - слишком ясно ощущал он противоестественность и дикость клубков, комков, щупалец, тянувшихся к нему ветвями кустов, крыльями птиц, лучами автомобильных фар, словно бы пытавшихся проникнуть внутрь и растворить в себе то, что еще оставалось незатронутым в теле Ильм. До этого статистика позволяла Илье как можно реже соприкасаться с живыми метаморфантами, в то же время ощущая свою крепкую власть. А теперь он словно бы ощущал острую отталкивающую силу, которая стремилась вывернуть его наизнанку, выкинуть из желудка больное и ядовитое проглоченное чувство. Со вздохом человек поднялся по ступенькам крыльца и нашарил в кармане ключ. Как и несколько часов назад, сейчас он должен был войти в комнату больной и помочь ей. Но Илья устал... Поэтому он не хотел звонить, пытаясь проникнуть в дом незамеченным.
   И однако этот план потерпел самое плачевное и постыдное крушение, какое только можно было себе представить. В тот самый момент, когда пришедший уже коснулся морозного осеннего сумрака дверной ручки, пытаясь нащупать под ней уродливый глаз замка, в тот самый момент, когда он уже приготовился к тихому ужину, вечеру и ночлегу...
   Вдруг вся дверь порывисто дернулась и отскочила внутрь, точно женщина, увидевшая ползущую змею в темной траве.
   И слепой силуэт Анны в темных очках вспыхнул на пороге дома, окруженный блеском электрических лучей, взлетевших из коридора в непроглядную холодную ночь подобно взметнувшимся испуганным птицам.
   И эти лучи чиркнули позади людей по траве, высветив длинный сияющий контур, перекрещенный отпрянувшими друг от друга длинными изломанными тенями.
   -Я хотела поговорить о вчерашнем, - начала Анна напряженно и нервно, - я весь день думала, ждала тебя и хотела...
   Однако внезапно и изумленно пресекла свою ненужную речь, увидев, как Илья оступился и мягко опустился в глубь ночного сумрака. Возможно, неожиданность, возможно, испуг - теперь уже трудно сказать, что же именно сыграло тут свою решающую и неблаговидную роль. Но теплая и ядовитая жидкость скользнула вверх по горлу страдальца как теплая ртуть по капилляру градусника, свидетельствуя о неблагополучии, расстройстве, распаде, болезни...
   Илья наклонился над травой и выбросил наружу накопившееся зло. Наконец, он неуверенно попытался приподняться, но тут же вновь беспомощно осел на траву, словно бы уставшие ноги не хотели удерживать опротивевшее им за долгую жизнь тело... Встревоженная Аня схватила мужа под руку и поспешно втащила его в свой печальный дом. Странным образом Илья и в самом деле почувствовал себя значительно лучше, хотя и несравнимо слабее. Он настойчиво отказался от предложения вызвать доктора и заявил, что теперь хочет только одного - спать, спать, спать...
   Жена помогла добраться до ванной, умыться, лечь в одинокую холодную постель... И тогда Илья мгновенно провалился в тяжелый неяркий сон. Впрочем, под утро он вновь встал и послушно побрел по мрачной безлюдной пустыне...
  
  
   День третий
  
  
   Сыны Ассура, увидевши их, послали к своим начальникам, а они пошли к вождям, к тысяченачальникам и ко вcякому предводителю своему. Пришедши к шатру Олоферна, они сказали управляющему всем имением его: разбуди нашего господина... Вагой вошел и постучался в дверь шатра, ибо думал, что он спит с Иудифью. Когда же никто не отзывался ему, тот отворив вошел в спальню и нашел, что Олоферн мертвый лежит у порога и голова его снята с него.
  
   Книга Иудифи
  
   1
  
   Он стал человеком. Он шел по пустыне, сухой зернистый песок жалил ноги и осыпался меж пальцев. Идущий еще не приобрел имени, лица, плана, радости, цели и смысла своих поисков. Зато он хорошо понимал, что был тверд и неподкупен во все дни жизни своей.
   Он шел, опираясь на посох, что дозволено было лишь знатнорожденному. Шею его обвивал бахромчатый шарф - что дозволено было лишь сановнику. Длинную рубаху его украшали кисти - что дозволено было лишь богатому. Борода его была причудливо завита и переплетена, золотые нити поблескивали в ней, брови хмурились черной краской, а лицо было украшено белилами и румянами - что дозволено было любому ассирийцу.
   Мрак уже начинал растворяться в сером рассветном сумраке, струившемся над дюнами. Теперь было ясно, что ослепительно сверкавшая над горизонтом звезда это вовсе не Солнце, а Венера, звезда зари и вестник рассвета. А Солнцу еще только предстояло взойти над грустным безводным миром...
   При каждом шаге тени отскакивали от ног и качались на неясном песке, словно стрелки часов, измеряющие уходящую жизнь... Ассириец был обязан найти и арестовать пророка Сеннахилима. Он знал, что прошел уже немалый путь.Постепенно он находил все новые части пустыни, еще не отпечатанные хорошо известными ему сандалий, и терпеливо размечал их своими следами. В дороге он питался бережно запасенными воспоминаниями, запахами прибрежной страны, тусклым светом, мерцавшим в тихие ночи на дальних барханах... Человек часто удивлялся безжизненности пустыни и неподвижности воздуха. Казалось, что любой зуснувший на бархане скоро не сможет дышать. Можно было только идти и идти, покуда не дойдешь до края земли...
   Вдруг движущемуся показалось, что впереди кто-то сидит. Ассириец бросился туда, упал и проснулся от боли в исцарапанных коленях и мыслях... Значит, он мог чувствовать и боль.
  
   2
  
   Илья прошел в спальню Ани и замер на пороге. Он ясно видел жену, дремлющую в неярком свете восходящего солнца. Он хотел переступить порог отчеканенным за много лет движением, но вдруг почувствовал, что не может этого сделать, ничего за это не заплатив.
   Впервые ему казалось, что здесь скрывается тайна. Но какая? Илья внимательно оглядел комнату и словно бы начал замечать новые предметы, появившиеся в ней за последний год. На туалетном столике рядом с очками лежала кисточка. Неподалеку одиноко застыла баночка с подкрашенной водой.
   Все это казалось смешным и глупым, но маленькие предметы словно бы дружным хором запрещали Илье переступать порог комнаты. Словно загадка сфинкса, в холодном воздухе висел вопрос, одноврременно неуловимый и неясный.
   Но за много месяцев Аня настолько привыкла просыпаться от колючего взгляда мужа, от скрипения половиц под его ногами, от его сдерживаемого дыхания, что эта привычка кольнула ее сознание и сейчас... Приоткрыв глаза, девушка покорно спросила:
   -Что, уже пора?
   И тут Илья почувстовал, что уже почти пойманный вопрос вновь скрывается в темных глубинах, как испуганная рыба... Человек вздохнул и сказал:
   -Спи, лучше спи, все у тебя будет хорошо...
   И шагнул назад в коридор, прикрывая за собой дверь в комнату. "Нет, я все-таки теряю профессиональные навыки... Впрочем, ну и черт с ними!"
  
   3
  
   Не успел Илья добраться до здания службы, пройти медосмотр, сесть в рабочее кресло и погрузиться в бумаги, как сразу же зазвонил нетерпеливый телефон... Николай Иванович Столетов, плотно курировавший работу Ильи в министерстве, интересовался результатами вчерашней проверки.
   -Уже готова, - сказал Илья твердо, - сейчас вот только допечатаю и вышлю вам по е-мэйлу.
   -Уже, так быстро? Молодец! - похвалил Столетов, отличавшийся быстротой ума и весьма ценивший это качество в подчиненных. - Отлично, ждем!
   И попрощался в самом жизнерадостном настроении. Увы, очень скоро чиновникам из министерства предстояло убедиться в том, что послушный исполнитель священной воли впервые в жизни решился заговорить своим настоящим голосом...
   Повесив трубку, Илья сел за отчет. Он написал, что случай с Розой не случаен, что он аналогичен многим другим случаям, происшедшим ранее (следовали ссылки на документы)... Он твердо настаивал - хотя метаморфантов лечат с медицинской точки зрения правильно, но не уделяют при этом никакого внимания проблемам психологической реабилитации... Главная причина состоит в том, что Служба взяла на себя слишком много полномочий - причем одновременно и медицинских, и полицейских. В результате она занята чем угодно кроме, собственно, реабилитации больных людей. Кроме того, возникла опасная двусмысленность - постоянное обсуждение множества уголовных проблем постепенно привело к тому, что на страдающих метаморфантов стали смотреть как своего рода потенциальных преступников. Однако вопрос о разграничении полномочий никем и никогда внутри службы всерьез не рассматривался, потому что это противоречило бы бюрократической логике борьбы с Министерством внутренних дел, как раз и пытающимся уже много лет отобрать эти лишние полномочия.
   "Но ведь кто-то должен сказать это первым", - подумал Илья. - "Так пусть это буду я, хотя и достанется мне! Весь вопрос уже настолько созрел и перезрел... Если все-таки удастся его решить и постепенно создать службу, заботящуюся о людях, то мы сделаем для профилактики преступности существенно больше, чем делается сейчас".
   Он допечатал файл и отправил электронное письмо в министерство... Однако меньше чем через полчаса телефон зазвонил вновь. Столетов приглашал его побеседовать, и чем быстрее, тем лучше. Он говорил очень холодно и очень официально, совсем другим голосом.
   "Ага, уволят", - подумал Илья. - "А я вот и не расстроюсь, надоело мне все это до чертиков!"
   Повесил трубку и начал собираться в дорогу.
  
   4
  
   "А ведь я хорошо знал этого Комарова", - подумал Илья недовольно, когда его автомобиль затормозил перед очередным светофором. - "Учился со мной на одном курсе. Такой невысокий, щупленький, злой, вечно чем-то всегда недовольный..."
   Да уж, вот ведь не повезло человеку с внешностью! Природная злоба и некрасивое лицо сделали его настолько непривлекательным для женщин, что Комаров так и остался в личной жизни один. И это несмотря на высокий пост, до которого он быстро поднялся в министерстве благодаря нужным знакомствам и связям... Много раз этот человек знакомился с женщинами, но все они быстро уходили, не выдержав злого и насмешливого характера.
   "Хорошо, что хоть Столетов вовсе не злой", - подумал Илья благожелательно. - "Не дай-то Бог служить под руководством такого вот мерзавца, ведь все нервы способен вымотать" (Тем временем машина свернула с магистрали и почти запуталась в лабиринте узких улочек, пронизывавших центр города). "Я слышал, что Комаров всегда досаждает счастливым в семейной жизни сотрудникам, поскольку откровенно завидует. А забавно все-таки, как же зовут этого Комарова по имени-отчеству? Вчера ведь я читал в документах, а сегодня вот уже забыл, ну что за память такая у меня на имена! Кажется, Андрей Владимирович? Насколько он безликий, оказывается... Впрочем, черт с ним!
   Гораздо важнее понять, что я должен им говорить по поводу вчерашней встречи. Все-таки - больна эта девушка или нет? Вероятно, больна. Вероятно, серьезно. Но в болезни ее отразилась ситуация в целом, когда пораженный метаморфозом человек остается без должной психологической поддержки", - Илья вдумчиво потер рукой лоб, пытаясь подобрать нужные слова. - "Мне лучше держаться осторожно, сначала прощупать обстановку, а затем уже переходить к решительным действиям. Но это потребует большой сосредоточенности, а голова от переутомления не варит вот никак, совершенно, абсолютно..."
  
   5
  
   К полудню белые облака разбрелись по склонам неба, словно белые овцы по склонам округлого холма. К полудню Илья добрался до высокого здания, в котором гнездились министерства, словно хищные птицы в скалистых горах...
   У главного входа митинговали демонстранты с лозунгами вроде "свободу Розе Смирновой!" Недовольный манерой превращать любое дело в полицейский водевиль, Илья двинулся мимо кипящей толпы за оцеплением, как вдруг его кольнул взыскательный взгляд пристальных глаз... Бюрократ поднял глаза и вновь увидел пиявку, нос девушки, а потом и саму девушку. Старые знакомые - и пиявка, и девушка, - теперь дружно протестовали у высокой башни. Девушка недобро оживилась, узнав Илью, и махнул ему рукой, чтобы захватить и удержать внимание. Темные глаза смотрели насмешливо и решительно. Илья непроизвольно дернул головой и отвел взгляд совсем в другую сторону. Однако теперь ему всюду виделся черный червь, вкусно сосущий живое мясо прохожих и весело скалящийся на Илью...
   Зябко передернув плечами, начальник отдела статистики вошел в стеклянные двери и показал седоусому охраннику свой пропуск... Тот скользнул по бумажке равнодушными глазами и молча кивнул.
   С этого момента тот ясный и деловой настрой, с которым человек готовился к решающей беседе, оказался безнадежно сбитым... Илья смутно осознавал, что много месяцев непрерывного напряжения довели его нервную систему до срыва. Казалось, каждая клеточка тела молила о долгожданном отдыхе, но Илья боялся оставаться дома, потому что не знал, что же ему все-таки делать с Анной... Это было настоящее безумие, какое-то дешевое ослепление, которое человек опрометчиво путал с силой характера. И чем более усталым он себя чувствовал, тем хуже понимал происшедшее и тем больше подпадал под власть призраков.
   И вскоре эти призраки вновь дали о себе знать... Войдя в большой официальный холл, Илья по старой привычке повернул к зеркалу, чтобы расчесать волосы, и вдруг остолбенел. Из зеркала на него угрюмо смотрел метаморфант с патологически измененными глазами! Быстро наклонившись к гладкой поверхности, Илья попытался поставить диагноз, но сделать это почему-то никак не мог. Каждая из частей глаза - роговица, глазное яблоко, узкий на ярком свету зрачок - по отдельности казались правильными, но вместе складывались в противоестественную и давящую душу картину. Нечто неуловимое поблескивало в судорожности взора, змеилось багровыми жилками по краям глазных яблок, набухало и сочилось слезами из уголков усталых глаз... Но что это могло быть? Тут Илья вспомнил о психическом расстройстве метаморфантов, которые боялись глядеть на себя в зеркало - подобное иногда встречалось и у совершенно здоровых людей, принимавших себя за метаморфантов... Он отшагнул от зеркала, быть может, чересчур поспешно - так что все стоявшие вокруг люди на мгновение задумались о его судьбе. Впрочем, тут же перестали думать и забыли об этом. Вот только сам Илья не забыл ничего...
   В старом высотном здании угнездились сразу несколько министерств и ведомств. Илья поднялся на лифте на тринадцатый этаж и оказался в невысоком и душном коридоре, концы которого заканчивались небольшими площадками с низенькими деревянными диванчиками и широкими сияющими окнами. Пытаясь хоть немного собраться с мыслями перед предстоящим разговором, Илья прошел в конец коридора и утомленно упал на диванчик. Он любовался этим видом уже не раз, уже не раз восхищался своей высотой, властью и значимостью... Но теперь вышло совершенно иначе. Далеко внизу поблескивала широкая река со множеством мостов. Тонкие и длинные доме кололи небо как литые каменные колья... И вдруг странная мысль мелькнула у Ильи. Не этот ли пейзаж вытянулся и перекрутился в том страшном сне, когда человек задыхался на громадной высоте и никак не мог спуститься вниз, к людям? Немного встревоженный, Илья подошел поближе к окну. Он увидел неширокий каменный карниз, словно бы обломленный узкой площадкой на квадратном углу здания. "Да ведь это и есть та страшная площадка из сна!" - вдруг понял Илья. Теперь он совершенно ясно догадался, что и раньше много раз смутно представлял себе ужас человека, обреченного стоять на этом выступе... стены со всех сторон, а в двух метрах от кончиков пальцев начинается бездна... Тряхнув головой и отогнав ненужные видения, Илья встал и неохотно направился к нужной двери. Более неподходящего для такого серьезного разговора настроения он не смог бы придумать даже нарочно. Видения утомили его, поселили глубокое чувство неуверенности, лишили необходимой для разговора собранности. Но ведь и времени уже больше не оставалось!
  
   6
  
   Повернув по коридору направо, Илья увидел длинный ряд деревянных дверей - словно бы зеркальных отражений одной и той же двери, вот только таблички с именами были разными. Дойдя до нужной таблички, постучал, услышал громкое: "Войдите!" и потянул на себя крышку комнаты, словно бы открыв наглухо закупоренный ящик.
   Он увидел непосредственного начальника Ильи Даниловича. Николай Иванович Столетов, высокий и твердый человек с быстрыми умными глазами, склонился над столом и изучал какие-то документы... Столетов кивком показал Илье на стул рядом, одновременно с этим деловито отчеркнул пометки на листах бумаги, бросил их в папку, повернулся к своему подчиненному.
   -Я прочитал ваш план, - сказал он. - Хотите знать мое мнение? Это никуда не годится.
   -Я так и думал, - спокойно возразил Илья.
   -Тогда зачем же прислали его сюда? - удивился Столетов. - Чтобы отнять мое время? У меня его, знаете ли, и без того очень даже немного!
   -Я полагаю, что нам давно пора заняться такими вопросами, - мягко заметил Илья.
   -И вы, конечно, решили, что именно этот момент наилучший? Так? А вот теперь мне скажите - разве мы об этом вас спрашивали? Подобные планы с бухты-барахты не пишутся!
   -Я давно уже задумывался над подобными идеями.
   -Чепуху не говорите, пожалуйста. Вот такой пункт давайте-ка обсудим - со сколькими специалистами в данной области вы проконсультировались, прежде чем прислать сюда подобный документ?
   -Я собрал статистику и убедился, что...
   -Понятно. Конечно же, вы собрали статистику. У всех людей, которые слишком долго возятся со статистикой, постепенно теряется чувство реальности происходящего. Ведь любой вывод можно подогнать под ответ, если только собрать нужную статистику... - все это с ударением на слове "статистика".
   -Я так не считаю, - заметил Илья уже немного раздраженно.
   -Конечно, не считаете. А теперь скажите, - тут Столетов подтянул к себе лист бумаги, и Илья Данилович узнал свой доклад, уже сверху и донизу исчирканный сверху донизу, - сколько же времени потребовалось, чтобы написать такое? Наверно, долго работали?
   -Сегодняшнее утро работал. Вы считаете, этого мало?
   -Да, я так и думал... Считаю, что ни вам, ни мне не стоит отвлекаться на общие вопросы. К тому же у вас крайне расшатаны нервы, уважаемый. Я это хорошо понимаю, я давно уже за вами слежу. Знаю, что вы не умеете переносить облик измененных, а тут пришлось столкнуться с ними в своей семье. Мы ведь как раз и хотели понять, насколько вы еще способны к объективным суждениям...
   -Конечно, я устал, но мы все сильно устали, - заявил Илья упрямо.
   -Гораздо хуже другое, - сказал Столетов и гневно постучал по тексту доклада карандашом. - Вы умудрились влезть со своими предложениями буквально в самое неудачное для этого время. Комаров сейчас просто в бешенстве из-за всей этой истории, рвет и мечет. Звонил мне пару минут назад, заявил, что это предательство, нарушение норм корпоративной этики...
   -У меня другой взгляд на эти вопросы, - сказал Илья решительно.
   -Возможно. Но все-таки надо хоть немножко думать о том, что и кому вы пишете... Так вот, Андрей Владимирович будет здесь через пару минут и скажет сам все, что он по этому поводу думает...
   -Хорошо, - кивнул Илья утомленно.
  
   7
  
   В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в комнату ворвался Андрей Владимирович Комаров.
   Даже в его внешнем облике было нечто карикатурное. Невысокий рост, уродливые сморщенные черты лица, взлохмаченные волосы - все это придавало Комарову странное сходство с маленьким злым карликом из старой сказки... Остановившись на пороге, он потряс рукой, точно готовясь напасть и укусить. Но тут неожиданно вмешался Столетов.
   -Садитесь, Андрей Владимирович, - пригласил он хладнокровно.
   Это вежливое обращение несколько остудило Комарова и сбило его с толку. Он сел в кресло, гневно провел рукой по лбу, бессмысленно перебрал несколько раз бумаги, тщетно пробуя сосредоточиться... Наконец, сказал гневно:
   -Скажите, вот что это за чушь вы мне прислали по электронной почте?
   Но так как Илья Данилович молчал, то Комаров наклонился к нему, открыл рот для еще более возмущенного выкрика и вдруг...
   И вдруг Илья почувствовал жалость. Он понял, что сидевший перед ним человек немилосердно болен и долго не протянет. Словно бы темная хищная пиявка шевелилась между артериями Комарова глубоко в его горле...
   И тут Илья перехватил взгляд Столетова, брошенный им на Комарова, и почувствовал, как рад его непосредственный начальник возможностям для повышения и карьерного роста...
   И тогда Илья полностью расслабился. Ушел многомесячный страх, ушло напряжение, осталась одна только глухая, тяжелая, неодолимая усталость...
   -Вы понимаете, что вы натворили? - прошипел тем временем Комаров новый бессмысленный и ненужный вопрос.
   -Я послал требуемый отчет на два электронных адреса, - сухо отчитался Илья.
   -А если о нем узнают наши политические противники? А? Что тогда произойдет? - яростно и громко настаивал Комаров. И вдруг он замер... Осторожно, точно боясь расплескать воду, Комаров сел на стул и недовольно замолчал, судорожно растирая шею. Напоследок бросил на Илью испепеляющий взгляд и шипнул Столетову:
   -Лучше скажите вы!
   Столетов неохотно попытался перевести это на человеческий язык.
   -Итак, вы представили нам бумагу, которая поддерживает позиции политических противников. Вполне допускаю, что вы действовали совершенно искренне, но тем хуже для вас. Именно сейчас в парламенте обсуждается проект бюджета на следующий год. Так вот, подобные неприятные скандалы могут повлиять на распределение финансовых потоков. Ведь это дело затрагивает крупные чины!
   -Каким образом они об этом узнают? - пожал плечами Илья. - Текст доклада известен только вам и мне.
   В ответ Комаров лишь погрозил кулаком. Очевидно, он не мог или же не хотел говорить, чувствуя жгучую, мучительную, горькую боль в области шеи.
   И голова его снята с него...
   Конечно, в сложившейся ситуации самым разумным было бы просто прервать разговор и отдохнуть, но накопившаяся злоба держала Комарова словно клещами, не давая ему пошевельнуться и отступить. Бессилие еще больше разжигало эту злобу, делая ее совсем уже невыносимой...
   Столетов странно посмотрел на Комарова и с видимой неохотой проговорил снова:
   -В общем так... Как вы, конечно же, поняли, предложенный документ является сугубо конфиденциальным, содержит неразглашаемые сведения и в любом случае должен быть скрыт от внимания общественности. Теперь пару слов о вас. Вы увольняетесь в неоплачиваемый отпуск. Ваши обязанности пока будет выполнять Окнов. Мы позвоним, как только это потребуется...
   "То есть никогда", - умиротворенно и ясно подумал Илья, встал, сказал: "Очень хорошо, до свидания" и без всяких лишних слов тихо вышел из кабинета. Николай Иванович удивленно покачал головой вслед - казалось, он ожидал значительно большего сопротивления... А Илья Данилович, бывший начальник статистического отдела службы реабилитации Северного округа, испытал такое чувство, словно бы сбросил с плеч тяжелый и неподъемный камень.
   Вот только положение бедного Комарова было несравненно хуже, несопоставимо хуже... Тот молча и со злостью разорвал совершенно невиновный лист бумаги, выкинул белые останки в мусорную корзину и, злобно посмотрев на жизнерадостного Столетова, вновь прижал руку к своей гибнущей шее... Он ясно чувствовал каждодневную растущую боль там, где терпеливо и неуклонно множились клетки раковой опухоли, смертной опухоли...
  
   8
  
   Вернувшись в контору, Илья приступил к оформлению внеочередного отпуска. Закончив, он подозвал к себе Окнова и начал объяснять ему состояние дел. Мимоходом Илья внимательно наблюдал за своим заместителем - не радуется ли тот как с небес свалившемуся повышению - и поразился, насколько хорошо Окнов скрывал свои чувства. Вероятно, со временем Михаил имел все шансы высоко подняться по служебной лестнице...
   Все остальные сотрудники попрощались с Ильей Даниловичем также вежливо и также довольно равнодушно. Расстроилась одна лишь врач, у которой Илья проходил каждодневные осмотры. Сейчас ей нужно было всего лишь подписать обходной лист - что медицинская служба не имеет к уходящему в отпуск сотруднику каких-либо претензий - но она крутила этот лист в руках, словно бы забыв, что именно нужно было ей сделать.
   -Ой... - сказала женщина устало, - Ой... Илья Данилович... а когда же вы вернетесь из отпуска-то?
   Вопрос был совершенно нелепым, поэтому Илья просто пожал плечами. Тут женщина и сама наконец поняла, что же именно произошло.
   -Ой, - пробормотала она снова, лихорадочно перебирая свой бедный запас заношенных слов, - выходит, вы так и не поможете моему мужу-то? А я так надеялась, так надеялась... Про вас всегда такие хорошие вещи рассказывали, что вы всегда стараетесь помочь, если кто-то попросит помочь...
   -Мне в самом деле очень жаль... - сказал Илья Данилович отрешенно, впервые почувствовав легкую грусть. Он совсем забыл об этом деле, а теперь оказался сильно изумлен подобными слухами. "Или это всего-навсего глупая лесть?" - Но вы сами поймите, какие у меня сейчас внужденные семейные обстоятельства...
   -Да, - сказала женщина, - да... Семья это все-таки ведь самое главное в жизни! Все остальное - это ведь так себе... А вот семья - это, действительно, самое главное, тут я целиком с вами согласна, Илья Данилович!
   Кажется, теперь она всерьез вообразила, что Илья Данилович уволился из любви к жене, чтобы иметь возможность быть к ней хоть немного поближе ...
   ...А может, эта мысль была не такой уж и глупой?
  
  
  
   Третья ночь
  
   Ты вверг меня в глубину, в сердце моря, и потоки окружили меня, все воды Твои и волны Твои проходили надо мною. И я сказал: отринут я от очей Твоих, однако я опять увижу святой храм Твой. До основания гор я нисшел, земля своими запорами на-век заградила меня; но ты, Господи Боже мой, изведешь душу мою из ада.
  
   Книга Ионы.
  
   1
  
   Вот и закончился рабочий день, вот и закончилась рабочая жизнь... Теперь Илья Данилович был свободен как холодный осенний лист, тихо падающий с могучего дерева коллективных интересов. И в то же время уволенный совершенно не представлял, что же делать дальше.
   Конечно, и раньше Илье с Аней разговаривать было нелегко, но все-таки ситуация укладывалась в рамки хорошо известной схемы... Илья прекрасно понимал, что метаморфанты нуждаются в тщательном контроле со стороны служб, что их психика обычно расшатана, что они подобны маленьким детям, так как ощущают себя несправедливо наказанными... Поэтому он и действовал по отношению к Ане, исходя из этих твердых и ясных принципов - старался внимательно следить за ее состоянием и в то же время не слишком вдумываться в то, что именно она пыталась ему сообщить. Не слишком вдумываться! Действительно, любая попытка проанализировать ситуацию неизбежно порождала разногласия между обязанностями мужа и обязанностями государственного служащего.
   А вот теперь бывший государственный служащий оказался уволен в отставку... И бедный Илья Данилович даже почувствовал растерянность, смешанную с обидой - словно бы его бросили в трудную минуту, предоставив самому разбираться с тем, что же он натворил во имя Существующего Порядка...
   Поэтому все попытки вернуться домой раз за разом наталкивались на глубокое внутренннее сопротивление... Илья Данилович пытался повернуть руль в нужную сторону, но, стоило только ему отвлечься, как руки словно бы сами направляли машину в ином и ненужном направлении.
   ...Сначала он неожиданно подъехал к ближайшему бару, где убил бесследно почти целый час. Потом, с чувством сытости в желудке и голода в душе, начал выдумывать благовидный предлог снова. Некоторое время Илья ездил туда-сюда по узким улочкам, но в этот раз его рабочий день оборвался существенно раньше, потому и автомобильных пробок в привычных местах тоже не обнаружилось.
   Самые неожиданные идеи и соображения всплывали в голове путника. Например, Илья сообразил, что давно уже не покупал себе новых ботинок, в то время как старые старые наморщились кожаными складками. Это позволило выиграть еще минут двадцать. Развивая успех, Илья последовательно купил себе: свежие газеты, рубашки, одеколон, бритвенные лезвия. Насколько он все-таки перестал следить за собой из-за этих несчастий!
   Наконец, фантазия совершенно исчерпалась... Досадуя на собственную увертливость, Илья решительно нажал на газ и поехал к дому.
  
   2
  
   Аня не ожидала его так рано. Она удивленно подняла брови, но не задала никаких вопросов. Илья прошел в комнату и скинул пиджак на спинку дивана. Затем тяжело вздохнул и нерешительно сказал, так и не решившись сесть в кресло:
   -Знаешь, а ведь меня уволили с работы.
   И сам поразился, насколько неуверенно прозвучал теперь его голос. Аня повернулась к Илье и внимательно заглянула ему в лицо. Так они простояли некоторое время, в то время как в душе Ильи нарастало привычное раздражение... Если на работе он ощущал свою власть над людьми, которых, как ему казалось, видел насквозь, то сейчас именно этот непроницаемый взгляд за темными стеклами позволял женщине надежно скрывать любые свои мысли. Именно так Илья и объяснял себе, почему перестал понимать Аню в последнее время.
   Наконец она сказала:
   -Понятно. Что ж, это хорошо.
   И села первой. Тут Илья тоже решился последовать ее примеру, чтобы немного уменьшить повисшее в воздухе напряжение.
   -Что же именно тут хорошо, по-твоему? - раздраженно осведомился Илья, почувстовав надежную опору кресла. - А ты не подумала, на какие деньги мы теперь будем жить? Что за безответственность, в конце-то концов? Да и потом, ведь моя работа давала мне возможность следить за тем, чтобы тебя лечили правильно. А что будет теперь?
   -А меня вовсе и не надо лечить, - легко сказала Аня и совершенно неожиданно улыбнулась. - Я обойдусь и без вашей службы реабилитации.
   Пораженный, Илья даже немного отодвинулся от жены, точно услышав некую еретическую формулу.
   -Разве ты не хочешь снова стать нормальным человеком? - брякнул он, в великом удивлении немного не подумав.
   -Хочу, - возразила его жена спокойно. - Очень хочу. Но гораздо больше мне хочется, чтобы ты стал нормальным. А для этого лучше забудь о моем глазе, хотя бы на чуть-чуть. Ты ведь просто с ума сошел из-за этого!
   -Так ведь сошел только потому, что должен был заботиться о тебе!
   -И что же ты сделал для меня? - подчеркнуто негромко спросила Аня.
   -Ездил с тобой к врачам, платил деньги за твое лечение...
   -Спасибо, конечно. Но после того, как надежда на излечение исчезла - что же ты совершил тогда?
   -А что я мог сделать? - вздохнул Илья. - Ты ведь и сама понимаешь...
   -Верно, - подтвердила Аня, но ничего больше к этому не прибавила. Некоторое время они вновь молчали.
   Потом Аня добавила:
   -Ведь я всю жизнь удивлялась, как ты умудрился выбрать себе такую неудачную работу. Ты терпеть не можешь свою профессию, я это прекрасно вижу!
   -Я думаю иначе, - пожал плечами Илья. - В любом случае за эти годы я увидел и узнал очень многое.
   -А что именно? - спросила Аня тихо. - Когда мы с тобой последний раз были в кино или в театре? Какие книги ты прочитал за последний год?
   Сколько Илья ни пытался напрячь свою память, перенапряженный мозг вспоминал лишь длинные ряды статистических цифр. Наконец, человек сдался и неохотно сказал:
   -Ну, вот только не надо так говорить! Как раз до этого я читал довольно много. Да и в кино мы с тобой ходили тоже не раз. Просто в этом году появились другие проблемы, связанные с твоим здоровьем. Ты ведь не хочешь упрекнуть меня за это?
   -Нет, я ни в чем упрекать тебя не буду... Просто за последние месяцы ты быстро потерял последние силы, и мне тебя очень жаль... Это же надо - так ненавидеть метаморфоз и одновременно выбрать работу, так близко с этим связанную!
   -Ну и что такого? - удивился Илья и пожал плечами, словно пытаясь смягчить жену несущественной самокритикой. - Ведь психологами тоже часто становятся люди, у которых имеются проблемы с собственной психикой. Это давно и хорошо известно.
   -Вот именно, - сказала Аня. - Так, может быть, из-за этого ваша служба так скверно и работает?
   Илья махнул рукой немного раздраженно.
   -Слушай, давай не будем обсуждать эту тему, - сказал он, - вот тут я знаю настолько больше тебя, что вряд ли ты мне подскажешь хоть что-нибудь новое. Только сегодня в министерстве обо всем этом долго говорили... Да, кстати! Хочешь, я расскажу про сегодняшний день?
   -Расскажи, - попросила Аня с непроницаемым видом.
   И снова Илья почувствовал глухое, но хорошо заметное раздражение. Он никак не мог уловить значение ее здорового глаза, скрытого за пеленой темных очков. А женщина словно бы специально старалась говорить как можно более осторожно... Казалось, что она скрывает за внешним спокойствием нечто совсем иное, готовое прорваться наружу в любой момент. Вот только что это было - насмешка, нервное истощение, ненависть, - Илья пока никак не мог разобрать. К тому же, лишившись работы, он словно бы потерял и возможность что-то требовать, и знание правил, по которым мог верно действовать в любой ситуации. Временами ему даже казалось, что жена хочет воспользоваться этим и отыграться за все предыдущие тяжелые месяцы... Но потом Илья снова брал себя в руки и старался честно выслушать все, что она ему говорила.
  
   3
  
   -Дело было так, - начал Илья, - мне поручили расследовать дело о злоупотреблениях, возникших в связи с метаморфозом Розы Смирновой. Эта девушка...
   И он постепенно рассказал всю историю заново, однако с некоторыми существенными изменениями. Надо заметить, что Илья не очень подготовился к этому разговору и потому допустил ряд пробелов и неточностей, которые чуткое ухо Ани легко уловило. Например, он явно стремился избежать подробного описания своего визита в сумасшедший дом. В то же время постарался максимально подчеркнуть и живо описать свой сегодняшний разговор в министерстве, которым он, судя по всему, очень гордился. Но и здесь уже привычная цензура мысли заставила Илью выдернуть из рассказа все описания пиявок, девушек, лабиринтов, стен, глаз, зеркал, и придерживаться строго делового тона.
   -Почему же тебя так поразило это событие? - спросила Аня требовательно.
   Илья задумался. Он не ожидал подобной попытки анализа происшедшего; всю жизнь он привык воспринимать свою жену как симпатичную, но не очень умную девушку. Это избавляло Илью от необходимости принимать ее замечания очень уж всерьез.
   -Видишь ли... я впервые ощутил свою жестокость, - ответил Илья неохотно.
   И сразу же последовал новый неприязненный вопрос:
   -Почему же ты тогда ко мне не ощутил своей жестокости?
   -А ты-то здесь причем? - спросил Илья удивленно.
   -Да притом! - крикнула Аня в слезах. - Что, так ни разу и не подумал, насколько унизительны были эти утренние осмотры? Не подумал?! Не подумал?!
   Вот странный характер! Девушка сорвалась именно теперь, когда сам вопрос уже потерял всякое значение. Впрочем, ведь раньше Илья просто не стал бы ее слушать... С опозданием он сообразил, что тут примешивалась и скрытая ревность - ведь этими бестактными осмотрами Илья Данилович раз за разом наглядно демонстрировал Ане ее полнейшую непривлекательность... Он закусил губу, поняв, что защититься будет теперь совсем нелегко.
   Стоило ли продолжать этот разговор? Илья внимательно смотрел на Аню, но никак не мог прийти к определенным решениям и выводам... Тем временем девушка отвернулась, сняла очки и осторожно вытерла платком глаза. Потом надела очки снова и внимательно посмотрела на своего мужа, скрываясь за непроницаемыми стеклами.
   Наконец, Илья неохотно попробовал возразить:
   -Почему же ты не сказала этого раньше? Ведь я всего лишь пытался избавить тебя от обязательного медосмотра в поликлинике...
   -Я говорила! Много раз я тебе говорила, вот только ты не хотел слушать! Чуть что - сразу отворачивался и уходил!
   "Это бесполезно", - подумал Илья. Нет, этой стены взаимного непомнимания ему не пробить! Точно так же, как и сегодня в министерстве... Словно бы его противники вновь и вновь играли только по своим, совершенно особенным правилам, которые он плохо понимал и осознавал из-за звенящей усталости.
   -Слушай, давай лучше мы не будем ссориться... В последнее время у меня все нервы на воздухе, понимаешь ли...
   -Но я все-таки скажу! - решительно заявила Аня, хотя и сбавив немного тон. - На самом деле ты не развелся со мной только из-за удовольствия проводить эти мерзкие осмотры! Мне гораздо проще было бы, если бы их проводил совершенно чужой человек!
   -Странное удовольствие, знаешь ли! Я бы совершенно искренне предпочел бы их не проводить! - все это было сказано с подчеркнутым ударением на словах "совершенно искренне".
   -Так всегда ведь мог отказаться! Но не отказался же... Вот все вы такие, это я хорошо поняла! Говорите, что боретесь со злом, что защищаете общество... А на самом деле ведь живете как раз ради этого ощущения власти над потопленными людьми, которые зависят только от вас... - сказала Аня устало, словно бы отчаявшись хоть что-то объяснить, и безнадежно махнула рукой.
   -Слушай, ты мне сейчас высказываешь то, что накопилось за эти месяцы, - примирительно заметил Илья, тоже невольно приглушая голос. - Но нельзя же все так невероятно упрощать! Тебе еще только двадцать два года, у тебя вполне понятный максимализм... Нельзя всех людей причесать под одну гребенку. Одни хотят одного, другие другого...
   -В том-то вся и суть, - возразила Аня, снова собравшись с мыслями. Однако при этом в ее голосе вновь зазвенели неприятные нотки. - Ты что же думаешь, я такая глупая, что ли? Конечно, вы все хотите разного, это да! Вот только в одном оказываетесь удивительно одинаковыми - всегда и везде вы абсолютно ни при чем! Не знаете, из-за чего происходит болезнь! Не знаете, как это вылечить! И никогда не несете ответственности за это дело...
   Илья хлопнул ладонью по столу, начиная терять терпение. Слушать это было обидно во многом из-за того, что в словах Ани была некоторая доля правды. Но ведь и в любых словах всегда есть некоторая доля правды... Мимоходом Илью поразило, как повзрослела его жена под влиянием перенесенного несчастья - сейчас она уже не была наивной девушкой, над которой он снисходительно посмеивался еще год назад... Видимо, все это время Анна неотрывно размышляла о случившемся.
   -Слушай, ну ты-то откуда знаешь, в конце-то концов? Да, я согласен, мне очень жалко, что все так получилось. Но ты придумываешь сложным вещам какие-то примитивные объяснения, а я ведь вижу, насколько все дело сложнее и запутаннее. Понятно, что тебя раздражает одно, меня раздражает другое... А ответственность у нас все равно одна, и очень большая...
   -Я вижу, с тобой сейчас бесполезно говорить. Сначала приди в себя после сегодняшнего подвига, - заметила Аня едко, при каждом резком повороте головы вспыхивая бликами в темных стеклах своих очков (в сильном волнении она всегда начинала нервно крутить головой).
   И некоторое время они молчали...
  
   4
  
   Наконец, Илья все-таки решился прервать эту вынужденную паузу... Все время молчания Аня сидела на диване, поджав губы, и с упреком смотрела на своего мужа. Илья постепенно занервничал, и его вопрос прозвучал довольно натянуто:
   -Чем же ты занималась все эти... месяцы?
   Тут он и сам поразился, насколько изобличающе все это прозвучало. Словно бы Илья вернулся домой после долгой вынужденной разлуки... Однако Аня наконец-то почувстовала, что ее муж говорит искренне и не фальшивит.
   -Я читала... рисовала... думала, - перечисляла она, обхватив руками коленку и немного откинувшись к спинке дивана. Ее взгляд был задумчиво устремлен вверх.
   Илья понял, что теперь выбрал значительно более верный тон... Общаясь с метаморфантами, он еще в институте привык анализировать, как именно действуют на них те или иные слова и поступки. И вот теперь эта практика ему совершенно неожиданно помогла.
   -Рисовала? Разве ты ходила в художественную школу?
   Аня вздохнула.
   -Нет, но я кое-что умела рисовать еще до нашего знакомства... Хочешь, пойдем - посмотрим.
   И встала, точно приглашая его следовать за собой... Илья неохотно приподнялся со стула, впервые совершенно ясно почувствовав, как же вымотало его нервное напряжение. Плечи точно стянула стальная скоба, снять которую было почти невозможно... Но следовало все же проявить интерес к показанному, иначе Аня могла обидеться. Не очень довольный этой новой трудностью, Илья привычно прошел по коридору к дверям ее комнаты.
   Вновь все те же мягкие игрушки, разложенные вокруг кровати... И странная баночка с водой, и рисовальная кисточка... Тут Аня натянула стоявшую у окна ширму, за которой неожиданно обнаружился мольберт. Илья удивленно воскликнул:
   -Ты что его - прятала? Зачем?
   Губы его жены слегка искривились - не то в усмешке, не то в плаче. Как губы Ярова совсем недавно...
   -Я хотела узнать, когда же ты сумеешь догадаеться, что я давно уже рисую. Видишь, так и не догадался!
   Со злостью стиснув тоскливо пискнувшего плюшевого зайца, Илья Данилович сел в кресло и напряженно сказал:
   -Я готов смотреть.
   И повернулся к мольберту. И удивленно замер, словно бы впервые разглядев в хорошо знакомом зеркале свое отражение в виде болезненно напряженного человека с измученным взглядом исподлобья.
   "Это что же - вот так вот я и выглядел сегодня в министерстве?" - И тут он впервые догадался, как же смотрелся со стороны в звездные часы своей судьбы - беспомощный, зажатый человек, пытавшийся играть чужую ему роль чужого властелина чужих судеб...
   Тогда, не отводя глаз от зеркала, Илья попытался расслабиться. И сразу же нахлынула усталость, и сразу же захотелось спать... Теплая волна сна затопила его сознание, он непроизвольно зевнул, зажимая рот... Внимательно наблюдавшая Аня неожиданно и мягко вздохнула.
   -Я же знаю, как ты хочешь уснуть. Ну иди, отдохни немного... Ведь я не обижусь. Сколько можно ломать себя? Теперь-то зачем?
   Но Илья вздохнул и упрямо сказал:
   -Нет, я все-таки хочу посмотреть твои работы!
   Аня некоторое время пристально и удивленно глядела на него, потом вдруг кивнула головой, как будто убедившись в чем-то важном, и вытащила холсты из-за гардины.
  
   5
  
   Честно говоря, Илья ожидал увидеть какую-нибудь мазню, которую ему обязаьтельно придется похвалить хотя бы из соображений вежливости... Но, к своему глубокому удивлению, он убедился в неплохом уровне картин жены. Конечно, они не могли сравниться с шедеврами великих мастеров, но демонстрировали и ум, и художественные способности... Правда, Илья не был силен в изобразительном искусстве, поэтому так до конца и не смог разобраться - все-таки пишет ли Аня свое, глубоко выстраданное видение мира или кому-то успешно подражает?
   ...Некоторые из картин показались ему болезненными. На одной из них Аня изобразила себя так, что лицо было хорошо видно, в то время как тело и фон словно бы терялись в густом непроницаемом тумане. Казалось, что она лежит на животе, широко раскинув руки и подняв лицо к зрителю. Вначале Илья удивленно решил, что женщина изобразила себя как лежащую рабыню, с надеждой глядящую на стоящего рабовладельца. Но тут ему показалось, что Аня на этой картине вовсе не лежит, а летит в небеса, поднимаясь все выше и выше, и вдохновенно созерцает Бога высоко над собой. Та же странная двусмысленность была и в одежде девушки - простенькое белое платье оказалось нарисовано так расплывчато и неясно, что могло показаться и вретищем рабыни, и прекрасной ангельской ризой...
   И лишь внимательно присмотревшись, Илья разглядел тусклый желтоватый отблеск в левом глазу летящей. Теперь он заметил, наконец, что и вся левая часть картины выдержана в немного желтоватом тоне.
   -Ты что, так и воспринимаешь мир? - спросил Илья неопределенно. Однако внимательно наблюдавшая за ним Аня все прекрасно поняла с полуслова:
   -Странное чувство! Если крутить головой, предметы словно бы меняют свой цвет - то желтеют, то светлеют!
   -Действительно, странное, - послушно согласился Илья и попросил показать ему следующую картину...
   -У меня есть специальная работа, как раз именно про такой цвет, - пояснила Аня и достала еще один холст.
   Эта картина произвела на уставшего человека несколько меньшее впечатление... Он увидел семью - мужа, жену, нескольких детей. Муж читал газету, жена возилась с детьми, радостно игравшими на полу. Однако рядом та же самая композиция была изображена еще раз в болезненном, желтом, неясном мареве. И только поэтому восприятие сюжета полностью изменялось: теперь могло показаться, что муж вовсе не отдыхает после работы, а напряженно ищет в газете последние сводки с линии фронта, что дети не играют, а бегут сломя голову от неведомой опасности, что их рты широко раскрылись не в крике радости, а в крике страха, что мать в отчаянии протянула им невстречу руки, пытаясь защитить, уберечь...
   -Я долго не могла ее хорошо нарисовать, - пожаловалась Аня, - очень трудно подобрать все жесты правильно.
   -Замечательно получилось! - восхитился Илья непритворно. "Может быть, и мне нарисовать что-нибудь?" - подумал он неожиданно. - "Вдруг тоже какой-никакой талант обнаружится?"
   Так они просмотрели еще несколько картин, и это занятие всерьез захватило Илью, несмотря на всю давящую усталость... Но тут Аня решительно заявила, что Илье давно пора идти спать. Однако тот все-таки решил выяснить напоследок еще один очень важный для него вопрос...
  
   6
  
   -Слушай, - сказал Илья нерешительно, - так что же все-таки мы будем делать с твоим глазом?
   Аня замерла с картиной в руках и внимательно посмотрела на мужа...
   -А что бы ты хотел сделать, я не поняла?
   -Возможно, даже и не с ним, - неуверенно ответил Илья, - возможно, с моей головой хорошо бы что-то сделать... Но, понимаешь, прямо мороз по коже проходит, когда я вижу измененных! Слушай, ты меня извини, ведь я вовсе не хотел тебя обидеть...
   -Я знаю. Знаю, - сказала Аня и поставила картину к стене. На некоторое время она задумалась, а потом вдруг сказала:
   -Но ведь ты теперь не работаешь!
   -Думаешь, это как-то связано с работой? - удивленно спросил Илья.
   -Думаю, да! Ты все время пытался выбирать между мной и работой, имеено поэтому так страдал и мучился. А теперь все это уже позади.
   -Но я в самом деле не могу глядеть на желтый глаз спокойно! - в отчаянии воскликнул Илья.
   -А почему ты можешь спокойно глядеть на нормальный глаз? Привычка, может быть? Хирурги ведь глядят на внутренности во время операций...
   -Не каждый может стать хирургом, - возразил Илья мрачно, вспомнив о своей непростой биографии. И вдруг заново осознал, с каким ужасом сегодня вглядывался в свое отражение... Да, он вовремя оставил работу!
   Не отводя взгляда от мужа, Аня медленно стянула с лица очки. Вначале Илья зажмурился, потом все-таки медленно заставил себя открыть глаза...
   Ничего стращного. Просто желтый пузырь... Желтый... Желтый. Ядовито-желтый! Илья почувстовал, что его снова начинает мутить... И вдруг его осенило, и вдруг он выдернул черные очки из рук Ани и поспешно надел их на свои глаза! Сразу же окружающий мир окрасился приятной темной дымкой и утратил свои жалящие, ядовитые и тревожные признаки....
   -Пусть пока будет так, - сказал Илья, - а потом подумаем, как бы мне к этому привыкнуть... Возможно, к психотерапевту нам придется сходить...
   -Выдержишь? - недоверчиво спросила Аня, - Тяжело ведь все время быть в темных очках. Да и депрессию это может вызвать...
   -Мы будем носить их по очереди, - бодро сообщил Илья. Аня задумчиво кивнула, не отводя от него глаз. Она давно и хорошо ощущала скрытую религиозность своего мужа. Очевидно, он пытался искупить свой тяжелый грех перед женой...
   Но тут Илья совершенно неожиданно зевнул.
   -Извини, - сказал он смущенно, - извини... Ведь время уже довольно позднее...
   -Спокойной ночи, - впервые за сегодняшний вечер слабо улыбнулась Аня, поднимаясь с кресла. Но Илья ответил удивленной девушке так:
   -Лучше пойдем со мной... Я хочу ночевать с тобою в одной комнате.
  
  
   Финал
  
   Он увидел. Обойдя высокую кучу шелестящих песков, наконец-то Илья увидел Сеннахилима. Старик сидел на краю вымытой ветрами шершавой ямы и задумчиво смотрел на восходящее Солнце, повторяя слова давно забытых молитв...
   -Сложно найти пропитание в пустыне, - заметил он, глядя на Илью безо всякого удивления.
   -Верно, - ответил воин. - Только ты питаешься лепешками, а я питаюсь пророками! Где же взять столько пророков на всякий день жизни моей?
   В старческих глазах мелькнула насмешливая искорка.
   -Ты ходил по кругу, -заметил Сеннахилим. - Твои ноги немного разной длины. Просто чудо блуждать столько времени в такой маленькой пустыне. Просто чудо столько времени думать об одном и том же. Скучная у тебя должность, военачальник.
   -Я бы заметил это, - сказал искавший. - Во многих частях пустыни я не находил своих прежних следов.
   -За сотни лет ветер занес твои следы, - ответил пророк.
   -В пустыне нет ветра и жизни, - упорствовал Илья. - Все затихает в страхе перед мощью Ассура.
   -Вдали от тебя жизнь возрождается снова, - ответил Сеннахилим. - Страх не так долог, как хотелось бы верить.
   Илья судорожно проглотил слюну.
   -Ладно, - признал он. - Пусть в наши первоначальные планы и вкрались некоторые ошибки. Хорошо, в следующий раз мы будем действовать продуманнее. Но ведь я тебя все-таки нашел, пусть даже и затратил непозволительно много времени! И сейчас я должен отвести тебя в тюрьму!
   -Нет уже больше Ассура, - ответил старик. - Когда ты выйдешь из пустыни, то поймешь, как изменился мир. Слишком долго ты искал. Люди во всех краях земли много веков назад забыли про Ассирию. Новые боги наследуют землю... А мне пора. Я пришел в пустыню лишь затем, чтобы вывести тебя отсюда.
   -Ты арестован! - твердо возразил ему Илья в ответ на эту несуразную речь.
   -Я давно умер, - ответил Сеннахилим. - А теперь ищи живых.
   Пророк наклонил голову в знак прощания и медленно начал рассыпаться... Струйки песка текли под одеждой и растворялись в бескрайнем море крупинок... Вскоре опустевшие ненужные лохмотья мягко повалились на невысокий песчаный бугорок, тут же разгладившийся и поспешно слившийся с древним ласковым телом пустыни...
   Илья бережно сложил остывшие тряпки на песок и отправился разыскивать дорогу к людям.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"