Аннотация: Продолжение работы "От Христа к инквизиторам". Во второй части я сосредоточился на внутренних особенностях евангельской проповеди, которые сделали возможными подобный переход
От Христа к инквизиторам (продолжение)
В этой работе я хотел бы изложить некоторые дополнительные соображения по тому же вопросу - каким образом христианство превратилось в беспощадную религию садистов-инквизиторов? Я постараюсь коснуться здесь таких сторон проблемы, которые не были затронуты в предыдущей статье. Именно, сосредоточусь только на внутренних особенностях евангельской проповеди, оставив в стороне психологию и средневековую политику.
1
В предыдущей работе я уже приводил пример цитаты, показывающей, что именно аллегоричность, расплывчатость Евангелия и сделала возможной деятельность инквизиторов: "В XIII веке вкус к аллегорическому толкованию Священного Писания развился до такой степени, что буквальный смысл его почитался почти ни за что. Точное правило, данное Церкви относительно обхождения с еретиками, ограничивающееся запрещением общаться с ними после первого и второго их предупреждения, было признано недостаточным. Появилось убеждение, что еретиков следует преследовать, установив корпорацию людей, специально назначенных, чтобы их обнаруживать всеми возможными средствами, доносить на них, не предупреждая их лично, подвергать их ужасным наказаниям. Назначать эти наказания, по установившемуся обычаю, церковная власть не имела права, но она всячески понуждала светскую власть применять их, угрожая ей самой громами и проклятиями Церкви, которые не один раз заставляли законных государей терять корону. Представители Церкви совсем не думали о том, что такое поведение их противно духу Евангелия; наоборот, они видели его оправдание в аллегории о двух мечах св. Петра, о смерти Анании и Сапфиры, в некоторых других событиях этого рода, которые не имели никакого отношения к новому учению в глазах того, кто читал Священное Писание с чистосердечием христианина первых трех веков церкви" (1)
Одной из самых важных сторон проповеди Иисуса Христа является ее аллегоричность. Имеется немало примеров, как по-разному толковались одни и те же фрагменты Евангелий. Приведем некоторые замечательные образцы таких двусмысленных толкований.
1. Матфей 19:10-12 "Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к
жене, то лучше не жениться. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит"
Замечательно, что в первые века христианства некоторые верующие воспринимали этот текст буквально и оскопляли себя. Вот что пишет Рассел в ((2), стр. 342)
"Заблуждения Оригена носили не только теологический характер; в дни своей молодости он совершил непоправимую ошибку, явившуюся результатом излишне буквального толкования текста: "И есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного". Способ, к которому столь опрометчиво прибег Ориген, чтобы избегнуть искушений плоти, был осужден церковью; к тому же это лишало его возможности принять священнический сан, хотя некоторые церковники высказывали, очевидно, иное мнение, дав тем самым повод для ничтожных споров"
При этом Оригена (185-254 гг) трудно считать безграмотным варваром. Он жил в Александрии, культурном центре Римской Империи, изучал философию и теологию.
2. Матфей 5:33-41 "Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но
исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого. Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два"
С этим местом из Нагорной проповеди в XIII веке вышла подобная ситуация.
"... Новый завет они (катары - М.П) принимали более буквально, чем ортодоксы: они воздерживались от клятв и подставляли другую щеку. Преследователи зафиксировали пример человека, обвиненного в ереси, который в свое оправдание заявил, что он ел мясо, ругался и был добрым католиком" ((2), стр. 465)
3. Матфей 10: 34-36 "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку -- домашние его"
А это знаменитое место было понято буквально Мартином Лютером.
"Тот (Эразм Роттердамский - М.П) полагает, что "земные удобства и спокойствие - превыше веры", он же, Лютер, не отступится от своей веры, "даже если весь мир будет вовлечен в раздоры, потонет, окажется в руинах"... Для гуманиста Эразма - Христос является провозвестником всего человечного, божественного, отдавшим свою кровь, чтобы искоренить на земле любые кровопролития и всяческие раздоры; Лютер же, ратник Божий, упирает на слова Христа - "не мир пришел Я принести, но меч"... Поэтому он в ожесточении отклоняет призыв Эразма к объединению и взаимопониманию: "Оставь свои жалобы и крики, против этой лихорадки лекарств нет. Эта война - война Божья, Бог разбудил ее и не кончит до тех пор, пока не поразит всех врагов его слова" ((3), стр. 142-143)
Приведенных примеров достаточно, чтобы признать: Евангелие может быть проистолковано совершенно по-разному. Именно неопределенность, очевидная аллегоричность толкований делали эволюцию христианства столь противоречивой. Фактически, прямо противоположные толкования одних и тех же фрагментов превращают религию в слишком гибкое учение, которое можно приспособить к фактически любым обстоятельствам.
2
Итак, Евангелия аллегоричны. Но имеется еще одна серьезная проблема - изложенная в них мораль не может быть основой для устройства общества по чисто практическим соображениям. К примеру, подобное поощрительное отношение к воровству будет лишь стимулировать его.
Вот другой характерный фрагмент:
Матфей 12: 27-31 "Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры! Итак, не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам' "
Итак, не имеет смысла заботиться о материальных благах, искать же следует лишь Царства Божьего. Большая часть евангельских притч посвящена одному вопросу - как же попасть в число тех достойных, которые избраны для Царства Божьего? И вот обнаруживается факт большой важности. Оказывается, по мнению Иисуса, Царство Божье должно придти не в отдаленном будущем, а в самое ближайшее время. Например,
Матфей 10: 23 "Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий"
Матфей 16: 28 "Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем"
Ренан пишет, что близкое ожидание Царства Божьего привело к серьезному кризису христианства на рубеже I-II вв, когда стало очевидно, что пророчество не выполнено.
"Это была религия необыкновенной чистоты, без обрядов, без храма, без жрецов; это было нравственное осуждение мира, переданного совести праведного человека и в руки народа. Вот что было создано для того, чтобы жить и, действительно, осталось жить. Когда после целого столетия тщетных ожиданий материалистическое упование на близкую кончину мира иссякло, истинное Царство Божие отделилось от него. Снисходительные объяснения набросили покрывало на реальное царство, которое не желает наступать. Упрямые умы, вроде Папия, продолжали держаться буквы учения Иисуса, но к ним относились как к людям узким и отсталым. Откровение Иоанна, эта первая книга Нового Завета в собственном смысле слова, была отодвинута на второй план, так как в ней слишком категорично высказывалась идея катастрофы в ближайшем будущем; ее признали непонятной, искажали на тысячу ладов и почти что отвергали" ((4), 202-203)
Однако нельзя не признать, что идея близкого конца света должна была породить совершенно особенную, крайне непрактичную мораль, рассчитанную на близкое ожидание Страшного Суда. Какой смысл заботиться о длительном и долгосрочном, если мир не сегодня-завтра погибнет?
Помимо отказа от сельского хозяйства, отказа от имущества, проповедовался и радикальный отказ от семьи. Например,
Лука 14: 25-26 "С Ним шло множество народа; и Он, обратившись, сказал им: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником"
Матфей 10: 38-39 "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня"
Ренан комментирует эти идеи так:
"Эта экзальтированная мораль, проповедуемая со страшной энергией и гиперболическим языком, угрожала будущему страшной опасностью. Отрешая человека от земли, она разбивает его жизнь. Христианин получает репутацию дурного сына, плохого патриота, так как ради Христа он противится своему отцу и борется со своей родиной... Таким образом, в мир вносится роковой зародыш теократии.
Перенесенная в общество, находящееся в спокойном состоянии и уверенное в собственной прочности, эта мораль, созданная для момента кризиса, должна была представиться невозможной. Таким образом, Евангелию суждено было сделаться для христиан утопией, об осуществлении которой стали бы беспокоиться лишь весьма немногие. Для огромного же большинства эти громоносные правила осуждены были на полное забвение, которое поддерживалось и самим духовенством; человек евангельского духа будет считаться опасным... Тем самым, что совершенство ставилось вне обычных общественных условий, а вполне евангельская жизнь оказывалась возможной только вне мира, устанавливались принципы аскетизма и монашества... Несомненно, что подобный идеал не может получить значения общего правила, хотя бы в виду обязательности безбрачия и нищеты. Таким образом, только монах в некоторых отношениях может считаться истинным христианином. Здравый смысл возмущается подобными крайностями... Но обычный здравый смысл плохой судья, когда речь идет о великих вещах. Чтобы добиться от человечества немногого, следует требовать от него побольше. Громадный нравственный прогресс, которым мы обязаны Евангелию, произошел от его преувеличения." ((4), стр. 218) Последняя фраза составляет одну из самых любопытных идей Ренана. Согласно ей, мы не можем сравнивать евангельскую проповедь с некой "оптимальной религией" по очень простой причине - вполне рациональная религия попросту не затронула бы сердца и не сумела бы распространиться! Именно художественность, парадоксальность, категоричность христианства позволили ему выжить среди множества других хорошо продуманных религиозных систем.
К примеру, большинство идей Нагорной Проповеди вовсе не были оригинальными по своему смыслу (как думают многие сегодня). Оригинальной была скорее форма их выражения.
"Некоторые из этих правил взяты из книг Ветхого Завета. Другие принадлежали более современным ученым, например, Антигону из Соко, Иисусу, сыну Сирахову, Гиллелю и дошли до Иисуса не путем ученых исследований, а благодаря тому, что они часто повторялись в виде пословиц" (стр. 95)
"По поводу милостыни, благочестия, добрых дел, кротости, миролюбия, полного сердечного бескорыстия ему (Христу - М.П) почти нечего было добавить к учению синагоги. Но он умел давать своей проповеди такой умилительный характер, что давно известные афоризмы казались чем-то новым " (стр. 97)
3
Еще одной важной особенностью Евангелия является множество чудес, описанных там. Очевидная проблема состоит в том, что повседневная жизнь вокруг нас вовсе не содержит чего-то, выходящего за рамки обыденного здравого смысла. Я не буду подробно обсуждать здесь эту проблему; вставлю лишь одну короткую цитату из Ренана, показывающую, что в специфическом мире восточной культуры чудесные рассказы возникают в некотором смысле сами собой.
"Один человек, замешанный в современные сектантские движения в Персии, рассказывал мне, что когда он образовал вокруг себя кружок франкмасонов, поначалу имевших большой успех, то очень скоро он был прославлен в качестве пророка и, к удивлению своему, стал ежедневно получать сведения о чудесах, которые он будто бы совершил. Нашлась масса людей, готовых чуть ли не идти за него на смерть. Легенда о нем, так сказать, росла у него на глазах и увлекла бы его, если бы само персидское правительство не освободило его из-под влияния его учеников" ((4), стр. 191)
Гораздо более интересно другое. Именно это отсутствие чудес сделалось мощным оружием в руках инквизиторов! Это доказывает, что изощренный ум может превратить что угодно во что угодно, при наличии подходящего политического заказа. Следующая цитата взята из материалов процесса над Джордано Бруно (5)
"Добавил к ответу:
- Я хотел сказать то, что уже высказал: апостолы гораздо больше сделали своими проповедями, доброй жизнью, примерами и чудесами, чем можно достигнуть в настоящее время посредством насилия над теми, кто не желает быть католиком. Не осуждая этого способа действия, я одобряю иной способ действий.
И ему сказано:
- Этот ответ имел бы значение, если бы и в настоящее время святая церковь имела столько чудес, сколько было во времена апостолов, при первоначальном состоянии церкви. Но так как благость Господа Бога не допускает, чтобы в настоящее время творились чудеса, которые могут сравниться с чудесами апостолов, - разве только очень редко и отшельниками, - то из сказанного вытекает, что надлежащего правильного ответа не дано. Поэтому пусть выскажется, что в действительности хотел и хочет выразить"
Здесь мы сталкиваемся не с досужей выдумкой инквизиторов, а с хорошо разработанной средневековой теорией. Вот какого мнения придерживался Исаак Ньютон:
"В детстве Ньютон воспитывался в религиозной атмосфере; когда он вырос, он решил посвятить себя священнической деятельности. И впоследствии, когда он писал свои "Principia" и "Оптику", он вовсе не имел в виду доказать, что в мире господствует механическая закономерность: наоборот, он хотел раскрыть природу бога и показать, как мудро устроил бог мир, сделав излишним свое непрерывное вмешательство в ход вещей. Ньютон не только не думал отрицать возможность чудес и пророчеств, но считал, что на первой стадии мировой истории бог постоянно должен был прибегать к чудесам и приостанавливать действие законов природы, чтобы демонстрировать людям свое всемогущество, тогда как в наше время это излишне. Итак, "Principia" и "Оптику" Ньютон посвятил изучению законов, на основании которых бог управлял уже готовым миром. Хронологический же его труд должен был показать, как создавалось человеческое общество в ту эпоху, когда бог ещё приходил в тесное соприкосновение с людьми, открываясь им в чудесах и пророчествах: отдельных людей он одарял чудесной силой, при помощи которой эти люди могли изменять движение светил и приостанавливать действие естественных законов. Эта сила была отнята у людей, после того как откровение было дано людям полностью через смерть и воскресение помазанника божия. Итак, люди, действительно, когда-то обладали даром пророчества; когда-то в мире, действительно, происходили чудеса, нарушавшие естественные законы. Поэтому ничто не препятствует тому, чтобы в Библии всё с начала до конца было истиной" (6)
Библиография
(1) Х.А.Льоренте. История испанской инквизиции. Том I. http://www.lib.ru/HISTORY/INKWIZICIA/inquiz.txt
(2) Б. Рассел. История западной философии. Том 1. "Миф". Москва. 1993
(3) Стефан Цвейг. Триумф и трагедия Эразма Роттердамского. Совесть против насилия, Кастеллио против Кальвина. Монтень. "Бельведер", Санкт-Петербург, 2001
(4) Э. Ренан. Жизнь Иисуса. Москва. "Вся Москва" 1990