Аннотация: Самый первый мой рассказ... Написано под влиянием "Красной короны" Булгакова.
Я не знаю, как вы можете так жить. Как вы можете так? Как можете? Я не знаю. Не знаю. Я просто этого не знаю. Но лично я так жить не могу.
Я не могу так жить. Совсем. Вот и вы не могите. Прошу вас! А теперь я попробую объяснить вам, как надо. Но это довольно трудно. Это не всегда получается даже у меня. А пробовать все же надо, потому что необходимо. Вот, например, окно вредно. Потому что в нем все время что-то бегает. И днем бегает, и вечером бегает, а вот иногда и не бегает. Но тогда ничего не бегает, это не считается (.). Этот знак, (.), этот знак (.), этим знаком я значу забывание слова. Я очень много слов потерял. Но я стараюсь, меня поймут. Да. Да. Что хотел сказать? Я хотел сказать, окно вредно. И вот я поворачиваюсь к нему спиной.
Надо же, сегодня у меня получилось слово "спина". Оно не всегда получается, это слово трудное, но красивое. Но главное: это слово весит. И это хорошо. Сам не знаю почему, но это хорошо. А вот есть еще другое слово:"экаватор". Вот оно тоже трудное и тоже красивое. Но не весит. Совсем. Я не буду повторять его больше. Лучше еще раз попытаюсь повторить слово "спина".
А ведь было время, когда я знал много слов. Сейчас с этим как-то хуже: часто бывает так, что смотрю, а не вижу. Например, вчера я увидел (.) желтое в (.) синем. И вот на это (.) желтое наползло облако. Конечно, можно спросить у них, но ведь я с ними не разговариваю. И раньше не разговаривал. И никогда не разговаривал. Хотя недавно эти (.) приходили ко мне все. Вот это я помню очень хорошо. Они обступали меня со всех сторон, они теснили меня к окну, я боялся, я очень боялся, но не окна (окна я, конечно, тоже боялся) или их (их я, впрочем, совсем не боялся), а того, что не услышу звук. Ведь звук мог появиться почти сразу. Впрочем, путаю, и что там был один (.). Трудно быть в чем-то уверенным в этом мире. Хоть и один мог помешать слушать, и потому я убил. Нет! Нет! Нет, нет, не убил, нет, конечно нет, хватит с меня и одного убийства! А вот о чем же мы с ним говорили? Честное слово. Легче палец рвать, чем это припомнить. Это вообще очень легко рвать палец. Вчера всегда я рву себе пять-шесть пальцев каждодневно и выкидываю их в форту, но за ночь они появляются вновь, потому что неблагодарная работа. Ну вот, вот вспомнил. Вспомнил. Мы говорили с ним о брате. О брате, о моем брате. Мы говорили с ним о брате. Так о чем же мы с ним говорили? Забыл... Вспомнил! Мы говорили с ним о брате. О брате, о моем брате. Правда, сначала я не слушал брата, потому что я слушал звук. Я слышал только: ваш брат... И я сказал- а что мой брат? Что вы под этим имеете в виду? Мой брат сейчас не знаю где, может быть в Крыму, ну, а может и на Кавказе, он вообще был вольная птица, мой брат, очень вольная, чересчур вольная, все ездил куда-то ездил, далеко ездил, очень далеко ездил, и ни совета не спрашивал ни предупреждения, всегда это было неожиданно, вечно это заставало семью врасплох. Я так и хотел сказать, но вспомнил про звук и сделал (.) тайный знак, чтобы он умолк и не мешал слушать звук. А он: вы все еще думаете о брате? Тут я стал кричать и сказал: молчите, молчите, слушайте, не мешайте мне слушать звук, да и вообще, отстаньте от меня, какое вам дело до меня, какое вам дело до моего брата, нам всем до всех нет никакого дела, а вот услышать звук нужно, понимаете, нужно, нужно услышать звук, понимаете, нужно! Он сказал: да, да, да, конечно, конечно, вы только успокойтесь, пожалста, вы только не волнуйтесь, пожалста, мы ведь все-все-все понимаем, и про звук понимаем, и про вас понимаем, да и про брата все тоже понимаем очень хорошо. И тогда я стал лед и сказал: конец. Мне нужно работать, я на работе. И он пошел к двери я понял что знает и я сказал вы слышали! а он сказал нет и я понял лжет. Потому что звук слышали все. Все!Все!!Все!!! Весь город слышал, весь город! А я в заговоре. Весь город слышал, все проснулись, встали, все зажгли ночные ночнички, или что там у них, все подошли к окну в своих белых ночных рубашечках или в чем там у них, глягнули в темноту и засовещались тревожными ночными голосами: что, что, что там случилось? Что, что, что там произошло? Один я спал, понимаете? Спал, понимаете? Я, я, ведь это мне предназначался звук, а я спал! Мне, мне одному, а не им, не им, не многим! Воры! Обманщики! Украли, украли звук! Скажите мне, скажите мне, пожалуйста, как так можно? Ради Бога, как так можно, а? А? Нет, скажите! Как так мо... мо... что... что... как?...не помню...не помню...устал...не помню...ничего не вспомню...
(Добавление на следующий день).
Да. Так вот. Жители земли! Это письмо для вас, я обращаюсь к вам! Помогите мне, будьте хорошими! Ведь вы слышали звук, да? Cлышали, да? Вот и отлично. Напишите мне, а я жду писем. Как получу, вот и станет хорошо. Мне сейчас не очень хорошо, а станет еще лучше. Мне ведь только окно мешает. Но ведь его можно и разбить, а?
(Выписка из медицинской карты).
Шизофрения. Затемнение сознания, частичная утрата чувства времени, оскудение речевого словаря, в особенности запаса конкретных слов. Развитие болезни спровоцировано невозможностью оказать первую помощь любимому брату, скончавшемуся ночью от инсульта. Угрызения совести т.к. хрипы слышал, но сквозь сон не обратил на них должного внимания. Больной полагает о брате, что тот "уехал". Настойчиво стремиться услышать хрипы снова. После неоднократных просьб больного, сопровождавшихся сильным душевным волнением, данное "обращение к жителям земли" принято и подщито к делу. Это благополучно сказалось на общем состоянии больного. Лечащий врач Р. считает данный случай фактически безнадежным.