Галерка
I
Я родом с галерки, мне дорог уют тех потемок,
Мне "приучали" к "большому искусству" с пеленок. 
Пусть мама билеты брала за "хорошую" цену,
Я вновь убегала наверх, чтоб увидеть всю сцену.
Куда там, искусство! Мне больше хотелось, признаться,
Забраться на люстру и как на качелях качаться,
В такт музыке, словно под куполом цирка гимнастка, 
Чтоб  публика головы вверх задирала с опаской,
Еще мне хотелось танцовщицей выплыть из зала,
Но мама ручонку мою очень крепко держала.
Да, детство - в партере,  но родом я все же с галерки...
Учась в универе, таская в зачетке "пятерки", 
Ходила я с тощей котомкою в куртке линялой
И деньги "на завтрак" легко на билеты меняла.
Я помню то время, голодное, лучшее время,
Где Книга ценилась дороже авансов и премий,
Где все еще живы, то время надежды и веры
В счастливый конец  и  в  овации после премьеры...

Сидят на галерке, прижавшись друг к другу как братья,
Студенты, стажерки, училки в потрепанных платьях. 
Мы скромно одеты, но мы лишь чего-то здесь стоим,
Вы платите звонкой монетой, а мы - аплодируя стоя.

Галерка... в холодных лучах умирает Джульетта...
Я знаю твой голод, танцорка, артистка балета,
Та, в третьем ряду, что стоит, не видна из партера,
Моложе, чем прима, и гибкая, словно пантера.
Мы обе  огромною ложкой хлебаем гордыню...
Те, куклы из ложи, далекие, словно богини,
Им нас не понять: я пишу, ты выходишь на сцену, 
не чтобы себя показать, а на зов  Мельпомены.
Навеки прибиты к кресту под названьем искусство,
Аскетки в быту, убежать не сумевшие чувства - 
Желанья услышать Чайковского, Шуберта, Верди...
Ты тонкими ножками Землю отчаянно вертишь,
А я свои строки нанизываю жемчугами,
Но зрители строги, и падает слово, как камень.
Лишь бьется надежда, что явится кто-то,  услышит,
в потертой одежде, с четвертого яруса, свыше...
А публика... что ж, мы подальше упрячем усмешку,
Спеша от Е-2-Е-4 к Е-8 как пешки.
Любители сплетен, известных имен и скандалов
Скандируют "браво" и смотрят на сцену устало,
В антракте смакуя коньяк, обсуждают тряпьё 
							и не знают,
Что не на нее, на тебя я билет покупаю.

Ей розы и слава, а ты остаешься в сторонке...
я снова приду послезавтра. До встречи, сестренка!

II
Спустя десять лет, респектабельна, словно подлодка,
Иду по редакции твердой неженской походкой,
но к лучшему ль, право,  крутые мои  перемены,
Ведь Гайдн все чаще в наушниках, а не со сцены.
Наука забыта, и диссер давно позаброшен,
Раздарен, распродан и пылью покрыт как порошей.
Идеи купили - не будем вдаваться в детали.
Мне тридцать четыре, Христа уже год как распяли.
По горло в работе,  мой планинг по полной расчерчен, 
и очень нечасто бывает незанятым вечер,
чтоб в юность сбежать от "друзей", идол коих - карьера,
В пивнушку, в случайный музей, в старый парк,  на премьеру...
Грустит билетерша и пусто, как в склепе, в буфете.
Театр уж полон, звонки, я вбегаю на "третий".
Да, цены иные, о, где мой билет за "пятерку", 
как будто домой, где родные, беру "на галерку".
На выбор -  в партере, вот ключ в "министерскую" ложу,
Но бюргеры мне надоели, обрыдли их  рожи.
Они никогда не выходят за рампу и рамки...

Но чу, подымается занавес... Что там в программке?
И кто там плывет над партером, земли не касаясь?
В балете нечасто встречается  сажень косая... 
Что вижу, ты тоже пробилась, теперь ты - сильфида,
Но в спину соперницы дышат, глотая обиду...
Вот девочка - "прима" галерки по сцене летает,
Худая, бедовая, звонкая и молодая....
Святая искусства, Корделия в кордебалете, 
Но ты не уступишь, я знаю, я тоже из этих...

Дай Бог тебе выжить, не скурвиться и не сломаться.
Не надо Парижа! Верните мне снова семнадцать!
Я вызубрю текст, пропуская вранье и длинноты, 
И снова сыграю всю юность от ноты до ноты.

2003-2010