Нынче все полюбили произносить слово "фашизм". Коли кто с тобой в чем не согласен - значит фашист. Мне, однако ж, кажется, что фашисты - это те, кто носит черные рубашки, поет "Джовинеццу" и проживал или проживает в Италии. В Германии же - нацисты, во Франции ... к примеру, дарнановцы, в Венгрии - салашисты, в России ... ну, посмотрим, пока еще не совсем определилось.
Так попробуем, взглянем: как оно у тех, итальянских было на самом деле? Я не профессиональный историк, ну, так дело было не так давно, раскопки проводить не надо, материалов в близком доступе море. Тут и Вики часто достаточно, на самом деле.
Италия вышла из Первой Мировой войны не с таким большим хабаром, как надеялась, влезая туда. Но, правда, и больших ратных подвигов она там не совершила. Не русским, конечно, упрекать страну, которая все же перед странами австро-германской коалиции на коленки не упала, позорного мира не подписала, додержалась до конца. Но таких, упавших и подписавших и было всего двое: Совнарком в Бресте и румынское королевское правительство в Бухаресте.
Но вот посмотрите, румыны тоже воевали очень плохо, даже еще хуже, а по итогам войны ихняя территория и население увеличились вдвое. Сербский король стал владыкой большой страны от Каринтийских Альп до Родоп. А Италия всего-то и получила, что Триенте и Триест. Даже Корфу и Фиуме ей не дали. Естественно, что король и династия чувствовали себя ущемленными, обижены были и миланские и туринские миллионеры, настроившиеся на расширение своих империй за Адриатику. И, что необъяснимо, но вполне понятно, большинство прочих итальянцев, от тосканских лавочников до неаполитанских лаццарони, которые всяко ничего бы не получили от покорения Далмации и Эпира, тоже были недовольны. Собственно, это ведь и называют часто патриотизмом.
А тут еще после войны социалистические пролетарии, зараженные московским примером, стали поднимать красные флаги над захваченными фабриками. Это еще тогда, когда до Красной Венгрии, а тем более до Красной Украины многие сотни километров. А ну как кони Буденного пройдут это расстояние? Что тогда?
Вот тут и рождается фашизм. Из тех самых бывших итальянских солдатиков, которые, конечно, от австрийской артиллерии бежали, подобно своим прадедам в 1848, бежавшим от Радецкого. Но сами-то себя считали, разумеется, героями-фронтовиками, у которых "украли победу". По первому времени вождь у них определился, а с идеологией вышла некоторая заминка.
В вождях оказался Бенито Муссолини, тридцатишестилетний говорун и забияка с бычьей шеей, отчасти по понятной женской слабости Анжелики Балабановой сделавший хорошую карьеру в Социалистической партии и оказавшийся под конец главным редактором "Аванти". Из этого кресла и вообще из партии он вылетел, выступая за участие Италии в войне. Ну, вот он и решил создать новый бренд "фашизм" и новую фирму из упомянутых демобилизованных воинов. Сначала они, как будто, собирались попастись на левом участке луга. Заключили соглашение с Соцпартией как бы "о ненападении". Но потом Муссолини и прочие вожди поняли, что есть более перспективнoe поле. Они практически полностью приняли идеологию суперагрессивной внешней политики и жесткой внутренней, слизав это все у существовавшей уже давно Националистической партии. И - дело пошло.
А что ж оно не пошло у тех же националистов? Методы другие. Фашисты хорошо усвоили у социалистов-коммунистов новые методы агитации, пропаганды и при случае силового давления вплоть до создания партийных вооруженных отрядов. Их "сквадра" по стечению обстоятельств имела все, что нужно для таких отрядов: кадры из демобилизованных, но не навоевавшихся всласть солдат, деньги от напуганных пролетарским занятием заводов буржуазии и землевладельцев и только что появившееся средство транспорта для срочной переброски боевой силы - грузовики. Все это, конечно, не умели старые партии из XIX века.
Но вот Муссолини пришел к власти. Вожди социалистов, коммунистов и старых либеральных партий частью в Париже, частью насильно накормлены касторкой и теперь боятся выйти на улицу. Последний всплеск против фашизма был после убийства Маттеотти, когда пришлось даже посадить ненадолго кое-кого из рядовых исполнителей, но и он затих. Муссолини активно строит свою "фашистскую и пролетарскую Италию". В это время он в большой моде в Европе. Кто только его не хвалит от Мережковского до Черчилля, от Ганди до Бернарда Шоу и Зигмунта Фрейда.
Самое большое впечатление на иностранцев производило то, что "В Италии! Поезда! Стали ходить по расписанию!!!" Известное всем итальянское разгильдяйство делало это, действительно, большим достижением. Я и сам хорошо помню, как сидел году в 95-м ночью на скамейке станции Пиза в ожидании, когда закончится железнодорожная забастовка и появится, наконец, мой поезд до Турина. Профсоюзы с ихними забастовками дуче заменил отраслевыми корпорациями, в которых состояли и хозяева, и рабочие. Большое впечатление на всех производили работы по осушению болот, замене их пшеничными полями и сооружению новых агрогородов. Надо сказать, что дуче охотно принимал участие в уборке урожая и фотографировался там, демонстрируя миру свой обнаженный торс.
Разумеется, как всякий приличный диктатор ХХ века, дуче очень покровительствовал спорту. Строились стадионы, которых до фашизма не бывало, тратились деньги, проводились местные и национальные соревнования, посылались команды на Олимпиады, в 1934-м в Италии был проведен чемпионат мира по футболу и "Скуадра Адзурра" стали чемпионами. Страна явно выходила на ведущие мировые позиции по спорту.
Конечно, доверить никакого дело никому было невозможно. Временами Вождю приходилось кроме поста премьер-министра занимать еще семь министерских должностей. Иностранные дела, внутренние дела, военные, корпорации, колонии, общественные работы и - на сладкое - министерство авиации. Ни на кого ж нельзя надеяться! Хотя авиация и вправду была его любимым ребенком. Он и сам сдал на пилотскую лицензию и водил иногда аэроплан, действительно водил, а не только фотографировался у штурвала, и щедро поощрял авиаконструкторов и пилотов. Впервые итальянские имена оказались в таблице авиарекордов. Ну, и про знаменитого строителя и водителя дирижаблей Умберто Нобиле тоже все знают.
Среди прочего, Муссолини разрешил восьмидесятилетний конфликт между итальянским государством и папой, выделил главе католиков сорок четыре гектара и возможность любоваться парадами собственной швейцарской гвардии. Смех-смехом, но ведь этот конфликт серьезно подрывал устойчивость Савойской династии.
Кровью и пытками фашизм задавил сицилийскую мафию. По воспоминаниям, в ту пору люди на острове ложились спать, не запирая входных дверей. Потому, что от муссолиниевской охранки ОВРА двери все равно не защищали, а больше тогда бояться было некого.
В общем, народ был доволен. То есть, конечно, недовольные были, но большей частью в эмиграции, а тех, кто внутри границ, помянутая охранка и послушный суд отправляли на острова в ссылку. Но Освенцимом или хоть Дахау там не пахло. По воспоминаниям побывавших несколько напоминало царскую ссылку в спокойное время с поправкой на отличие средиземноморского климата от сибирского.
Разумеется, Италии, как и других стран коснулась мировая депрессия 30-х. Но и с ней более менее справлялись. Не хуже, чем другие, во всяком случае. Дуче говорил в середине 30-х, что три четверти национальной промышленности находятся под государственным контролем, его контролем. В любом случае капиталисты возносили молитвы за дуче, избавившего их как от призрака большевистской национализации, так и от постоянных забастовок. Ну, а пролетарии помнили, что он установил в стране 8-часовый рабочий день, пособия по болезни и безработице и что на совсем уж наглый произвол хозяев всегда можно пожаловаться местному фашистскому секретарю.
Мне думается, что более эффективного установителя "социального баланса" между трудом и капиталом мир не видел со времен императора Наполеона III. Этот режим мог бы существовать вечно, одурманивая публику патриотической пропагандой и совсем не опасаясь недовольства кучки интеллигентов.
Погиб он, как и обычно гибнут такие режимы, именно от своей пропаганды. Нельзя же все время рассказывать нации, какая он великая на фоне окружающих недолюдей, какая у нее древняя культура супротив дикарей в других странах, какие против нее плетут коварные замыслы, какая она обиженная французским и югославским империализмами - и никогда не пойти ни на кого войной. Когда-то надо демонстрировать свою агрессивность и боевую мощь практически. В первый раз фашистская Италия сделала это, захватив на месяц греческий остров Корфу в 23-м. Но тогда все было заранее согласовано с англичанами и итальянцы удалились, сорвав с Греции откуп за убийство на ее территории своих офицеров.
Конечно, газеты и радио фашистов при любом удобном случае трубили, что: "Ницца наша, Савойя наша и Тунис тоже наш", но никто на это особого внимания не обращал, а никаких реальных дерзостей Италия себе не позволяла. Конечно, Франция, победитель рейхсвера в 18-м, была ей сильно не по зубам. Значит - западное направление отпадает.
Вторым аппетитным направлением был другой берег Адриатики, тема о "итальянской Далмации" и "югославском империализме", но и тут полной уверенности, что сдачи не дадут, не было и решили пока не рисковать. Так что и о востоке пока разговора нет.
Как ни странно кажется после Второй Мировой, но существовала одно время, пусть более в фантазиях, возможность батальных приключений итальянской армии в северном направлении. Как мы помним, у Муссолини много нашлось подражателей в Европе от британских мослистов до румынских железногвардейцев. Идея избавиться от коммунистической опасности принаняв и вооружив молодых, активных и патриотически настроенных люмпенов, не более, чем большевики, уважающих закон, была достаточно интересной. Все эти локальные вожди чередой потянулись в Рим, как локальные коммунистические предводители в Москву. За указаниями, советами, оружием и деньгами. Денег на разжигание мирового пожара в Риме, в отличие от Москвы, жалели, но советы и благосклонные пожелания давали охотно. Единственный, к кому там относились с большим подозрением, был фюрер германских национал-социалистов. Ну, итальянский национализм со времен Кола ди Риенци и до Гарибальди всегда был направлен, в основном, против немцев. Так что любовь Гитлера к Муссолини была не взаимной. Когда уже нацисты пришли к власти, в сентябре 1934-го дуче в своей речи в Бари разъяснил: "Тридцать столетий существования позволяют итальянцам взирать с жалостью на некоторые доктрины, проповедуемые по ту сторону Альп теми, кто были дикарями, когда мы имели Цезаря, Вергилия и Августа".
Летом 34-го в Австрии правил католик канцлер Дольфус, успешно победивший в феврале социалистов-шуцбундовцев и причесывавший страну на итальянско-фашистский образец. Против него кроме побежденных социал-демократов были и австрийские нацисты - местный филиал германской правящей партии. В один прекрасный июльский день они пришли, переодетые в австрийскую военную форму, в федеральную канцелярию, всадили пулю в горло Дольфуса и оставили его истекать кровью. Власть им захватить, однако, не удалось. Заместитель покойного канцлера фон Шушнинг собрал верные войска и задавил путчистов.
Ну, а партгеноссе по ту сторону германской границы сидели смирно и помочь не попытались. Муссолини, у которого с Австрией был договор о союзе и покровительстве, послал четыре дивизии на перевал Бреннер и объявил, что готов идти на Мюнхен. Вермахт еще только-только вылуплялся из яйца и Гитлеру пришлось поджать хвост. Война на севере тоже вышла из повестки дня.
Но нельзя же было быть совсем без войны? Дуче так много говорил о возрождении под его руководством Римской империи, а там ведь полагалось, что для получения триумфа императору обязательно нужно покорить какую-нибудь страну - если не Галлию, так хоть Дакию. В поисках повода для триумфа фашистская Италия устремилась на юг. Там, за Суэцем между двумя итальянскими колониями Эритреей и Сомали жила в горах последняя независимая африканская монархия - Эфиопская империя императора Хайле Селассие. Да еще у итальянцев оставалась обидная память о том, как они уже один раз пытались в конце XIX века завоевать Эфиопию, были побиты в битве при Адуа, подписали мир и заплатили контрибуцию.
При всем при том серьезного сопротивления от эфиопов, вооруженных в век авиации и танков копьями и кремневыми ружьями, можно было не ожидать. Минусом, и на мой взгляд очень заметным, было то, что искать в эфиопских горах было нечего. Эта страна, как показала ее дальнейшая история, никому ни для чего не нужна. Даже и самим эфиопам. Ни нефти, ни других полезных ископаемых, ни особо плодородных земель для европейских колонистов, ни приличных городов. Горы, отвратительные дороги, кустарники, нищие деревни и изобилие разбойников. Время от времени засуха и миллионы жертв от голодовки.
Понимал ли это Муссолини? Думаю, что понимал. Он и вообще не был дураком, да еще в пору своей социалистической деятельности прочитал немало умных книг. Так зачем же он полез в эту безнадежную дыру? Ну, я же говорил о том, что триумф без завоеваний не бывает. А без триумфа ему было нельзя. Он, как уже сказано, был весьма популярным лидером. Но я бы еще сказал, что и популистским в словарном значении этого термина - "политическая позиция, апеллирующая к широким народным массам". Для этого, для популярности среди массы громкие выступления с уверениями итальянцев, что они - те самые знаменитые римляне, создатели Империи. Для этого фото Вождя с обнаженным торсом и лопатой в руках. Для этого полеты за штурвалом биплана. Для этого демонстративные романы с поклонницами - Вождь должен быть сексуальным гигантом. И наконец, хочешь или не хочешь, надо было продемонстрировать толпе посланные Вождем танки, входящие в чужие города, и итальянский флаг на новых рубежах. Ну, а что новая эфиопская колония Италии совсем не нужна - это слишком сложные материи для лавочников или лаццарони.
Вождь сказал - вождь сделал. Осенью 1935 года итальянские войска ( 7 тысяч офицеров, 200 тысяч рядовых, 6 тысяч пулеметов, 700 орудий, 150 танков и 150 самолетов) начали наступление. У эфиопов на тот момент было 3 исправных самолета, 5 танкеток и 200 старых пушек. Эфиопский император Хайле Селассие, по титулу "Лев-Завоеватель из Колена Иудова", начал, конечно, жаловаться в Лиге Наций и вообще, где только мог. Но безрезультатно. Соединенные Штаты, Британия и Франция объявили эмбарго на поставки оружия обеим сторонам. Это значило, что указанное соотношение вооруженности должно остаться тем же до конца войны. Кое-какие санкции все же ввели. Запрещена была поставка в Италию оружия, каучука, свинца, олова, хрома, алюминия, железного лома, рекомендовано ограничить импорт итальянских товаров и не предоставлять Италии кредитов и займов. Запрет на поставку нефти и нефтепродуктов обсуждали, но не ввели. Суэцкий канал для итальянских кораблей не закрыли. Но даже и к таким слабеньким санкциям не присоединились ни США, ни Германия.
Эфиопы подергались, посопротивлялись сколько могли, но то, что противник применил боевые газы, их доконало. Ихние воины просто не понимали - что с ними происходит. 2-го мая 1936 года Хайле Селассие покинул страну и уехал сначала в Женеву, укорять Лигу Наций за бездействие, а потом на постоянную эмиграцию в Англию. 5-го мая итальянские войска под звуки гимна и фашистских патриотических песен вошли в Аддис-Абебу. Муссолини мог торжествовать свой триумф. Итальянский король был объявлен императором Эфиопии, а страна вместе с Эритреей и Сомали была переименована в Итальянскую Восточную Африку. Далось это ценой не очень больших потерь - всего примерно шесть тысяч итальянских солдат. Конечно, эфиопов и итальянских помощников из Эритреи и Сомали погибло гораздо больше - но кто их считал? Восторг был неописуемый, в нем слился весь итальянский народ за вычетом ничтожной кучки отщепенцев, пророчивших беду.
Надо отметить, однако, полными хозяевами Эфиопии итальянцы так и не стали. После завоевания они пять лет имели дело с партизанской войной, держали в стране больше ста тысяч солдат, танки, пушки, самолеты. А в 1941-м в страну пришли англичане, которым, конечно, помогали эфиопские партизаны, быстро расколотили воинов дуче и вернули на трон Хайле Селассие.
Надо, по правде, добавить еще вот что. Хоть санкции и были до смешного умеренными, они ударили по экономике фашистской Италии. Италия все же не Германия. Если той во II Мировой войне не хватало нефти, которую не могли заменить до конца заводы искусственного бензина и дизтоплива, то итальянцам не хватало всего. Ни по одному важнейшему для войны компоненту, от стали до пшеницы страна не могла обеспечить себя полностью. Уже ублюдочные санкции 1935 года оказались тяжелым испытанием. Я в свое время с большим интересом читал воспоминания Джорджо Амендолы, коммунистического лидера, который во время эфиопской войны как раз был в фашистской ссылке на островах Тирренского моря. Он пишет, что стоимость жизни сильно возросла, а уровень ее упал за восемь месяцев действия санкций. Видимо, фашистское процветание стояло все-таки на достаточно зыбкой основе.
Ну, с чем сравнивать, конечно. Помните "Подсолнухи" Де Сика? Тот эпизод, где уходящий на фронт новобрачный Марчелло Мастроянни съедает яичницу-болтушку из двух дюжин яиц. Показать в кино симметричный эпизод с уходящим на войну юным красноармейцем и яичницей таких размеров не решился бы даже Пырьев.
Особого повышения боевых качеств итальянской армии тоже не было заметно. Ну, мы-то можем это сказать уверенно после Второй Мировой войны, но и тогда победа итальянцев над феодальными племенами со старыми ружьями никого на свете особенно не впечатлила. В том же году началась Гражданская война в Испании, где на стороне Франко воевали не только итальянские пилоты, но и направленные дуче сухопутные войска. После того, как они встретились под Гвадалахарой с Интербригадами стало ясно, что это воинство умеет бегать и сдаваться не хуже своих прадедов под Кустоццей и своих отцов у Капоретто.
Роли в альянсе Гитлер-Муссолини поменялись. Формально Антикоминтерновский пакт 1936 года и Стальной пакт 1939 года - это договоры равноправных союзников, в которых Италия ничуть не хуже и не слабее III Рейха. На самом деле, Италия становилсь гитлеровской пристяжной, несколько важнее Словакии или Румынии, но все же неравной. Переход в младшие партнеры сказался и на внутренней политике. Исходно фашизм не был антисемитским, в стране и после прихода Муссолини к власти оставались евреи-адмиралы и генералы, высшие чиновники и профессора. Ну, что говорить, если подругой главного фашистского интеллектуала Габриеле Д"Аннунцио была Ида Рубинштейн, а многолетней подругой и отчасти руководительницей самого дуче - тоже еврейка Маргерита Сарфатти.
Но - "Чей хлеб жрешь, того и песню поешь". С переходом в подручные нацистской Германии пришлось Италии усовершенствовать свою политику и законы, записать евреев во "враги нации", чистить ряды фашистской партии и госслужащих, а иудейскую любовницу вождя срочно отослать в Южную Америку. Хотя до германского безумия трезвомыслящие итальянцы все же не доходили.
Что дальше? Дальше оккупация Албании - с Эфиопией сошло, отчего бы не продолжить? Участие на стороне фюрера в мировой войне, где опять итальянская армия не достигла особенно хороших результатов. Это в очередной раз подтверждает, что истерическая любовь народа к своему вождю действовала, пока не потребовала реальных усилий и страданий. Комментарий БиБиСи: "при занятии острова Пантеллерия пострадал только один солдат, да и то от укуса мула". Высадка англо-американцев в Италии, свержение Дуче всегда послушным Большим Фашистским Советом, его арест, перемирие и переход Италии на антигитлеровскую сторону. Тибр, в одно прекрасное утро вдруг почерневший от выброшенных партийных рубашек.
Потом было фантастическое освобождение Муссолини десантниками Отто Скорцени, руководство кровавой порнушкой Итальянской Социальной республики в Сало, расстрел партизанами и трупы дуче и его последней подруги Клары, висящие вниз головой на бензоколонке в Милане. На самом деле, это все уже была загробная деятельность, жизнь его окончилась 24 июля 1943-го, когда раболепный Большой Фашистский Совет вдруг взбунтовался. И нет ни малейшего сомнения, что на этот путь он вступил 3 октября 1935 года, когда, не тратя времени на объявление войны, послал свои дивизии на Эфиопию. Конечно, плохо стало не одному Дуче. Тот самый рядовой неаполитанец или римлянин, который торжествовал, пел "Джовинеццу" и кричал "Браво!" танкам, входящим в Аддис-Абебу, тот, ради чьих аплодисментов была разыграна кровавая трагикомедия на Абиссинском нагорье, девять лет спустя мог только проклинать фашистов и мечтать о продаже своей сестры американскому или бразильскому солдату на пару часов.
Старая формула, что "Мельницы Божьи мелют медленно, но верно", может быть и приелась. Но она верна.