Аннотация: Первый рассказ в 2016-м году пробуждает эмоции даже в самых черствых сухарях. Мужская дружба - это все. Цените ее.
Друг
Друг
Рассказ
Другу посвящаю
На сколько бы ты не любил своих близких, всегда существуют такие моменты, когда хочется побыть совершенно одному. Дело даже не в пятиминутном желании «выдохнуть», а в банальном стремлении заглушить пульсирующую мысль в голове: «Я.ХОЧУ.ПОБЫТЬ.ОДИН.». Олег перебегал из комнаты в комнату своего немаленького дома, где он жил с семьей. Странно, но даже в двухэтажной квартире с восемью комнатами бывает тесно. В минуты желаемого одиночества самое важное – это не мешать. Жены хватало всего лишь на пару минут с просьбой «Не трогайте меня, пожалуйста». Она приходила как ни в чем не бывало, затрагивая всплывшую серьезную тему для разговора (по крайней мере, так казалось ей). Ничего против обсуждения покупки новых вещей единственной и неповторимой девочке-дочке Олег не имел, но эти обсуждения всплывали не вовремя (не в тему, не в звезду – выбирайте любое). Несколько минут в подобных ситуациях главе семейства хватало, чтобы оценить степень серьезности вопроса, и когда он понимал, что сейчас наступит переломный момент, где нужно выбрать – заниматься своими делами или принять участие в обсуждении с женой, то переставал реагировать адекватно на все вокруг. Понимаете, уж так устроен у мужчин мозг. Они не рассчитаны на мультизадачность. Да, их процессор в голове может решать различной степени головоломки, но качество решения делится на три (а то и на четыре), когда приходится делать несколько дел одновременно. Несомненно, есть представители мужского пола, со свойственной чертой характера, позволяющей обходить этот барьер (даже он сам встречал подобных), но лично Олег к их числу не относился. Как только он понимал, что тема разговора, затрагиваемая женой, не требует его серьезного вмешательства, он пытался продолжить делать то, чем занимался до этого, стараясь на фоне поверхностно слушать свою любимую. Почему приходилось слушать? Потому что рано или поздно можно было нарваться на вполне логичный вопрос: «Ты меня вообще слушаешь?». Врать жене Олег не любил. Он вообще не любил врать, но жене особенно. Исходя из этого, он на фоне, подобно радио, выслушивал свою прелестную, изредка вставляя необходимые реплики: «Да», «Ага», «Ты что», «Серьезно?», «Ясно», «Понятно». Еще это было необходимо, чтобы не вляпаться в обязательства, которые он потом не мог выполнить. А если и мог, то не хотелось выглядеть дурачком и оправдываться, что ты слушал в пол-уха. Чтобы не вляпаться в историю, Олег вставлял в нужное время нужные реплики вроде «Ты уверена, что это хорошая идея?» и пытался заниматься своим делом. Получалось криво, косо, с ошибками и не для души. С таким «радио» тяжело отдыхалось и становилось обидно за то, что его, главу семейства, не слушают (или слышат в те самые пол-уха), а распоряжения и приказы выполняются неточно. Как-то он даже пытался указать точное время, которое ему было необходимо для покоя, но жена, видимо, жила по собственному графику или временному измерению. Случалось даже так, что уже на грани его терпения тема подходила к концу и тут в комнату как торнадо с хохотом врывалась дочь, которую Олег любил не меньше жены и поэтому не мог себе позволить сорваться и послать всех к чертям, потому что ему не дают побыть одному. Когда мама полностью переключалась на дочь, он, пользуясь моментом, перебегал в другую комнату, искусно изображая необходимость срочно попасть туда. В другой комнате ситуация могла повториться, а бывал сценарий, в котором девочки приходили вдвоем под предлогом «Папа, посмотри!». Приходилось, опять же, улыбаться и деликатно кивать в нужные моменты.
Сейчас Олег оббежал четыре комнаты на разных этажах и уже весь кипел от злости. На его голове можно было закипятить чайник, а прикоснувшись к горящим ушам, согреть руки после прогулки в холодную зиму. Подумав об этом, Олег вспомнил, что в этом году зима выдалась не очень холодной, а середина февраля и подавно напоминала весну. Он не переносил морозы и предпочитал жару, в отличие от своей любимой жены, которая была рада прогнозам синоптиков на «жестокую зиму в этом году, в отличии от предыдущего».
Звук сообщения в социальной сети оторвал от размышлений. «Ты еще здесь?». Гнев проснулся вновь и начал набирать обороты. Он не любил глупые вопросы. Сперва Олег набрал «Если бы я не был здесь, то не ответил бы», но потом удалил, и с размаху ударив по двум клавишам, написал «ДА».
- Посмотрел видео что я скинул?
- Нет еще.
- Посмотри.
- Чуть попозже.
- Дядь, тебе что, впадлу? Это твой дом родной.
«Мой дом там, где я преисполнен покоя», - хотел было написать Олег, но вновь сдержался.
- Скинь еще раз.
- Оле-е-е-жа, - донеслось из-за двери. Опять нашествие семьи. – А что это ты спрятался от нас?
- Я не спрятался, - процедил сквозь зубы он.
- Смотри как наша доченька умеет.
Олег не смотрел и пока не собирался. Его раздражало то, что семья не может понять, что он хочет побыть один. Если даже не один, то хотя бы посидеть в тишине в свой единственный выходной, который пришлось организовать на работе под предлогом заграничной командировки. Подчиненные справятся и без него. Зря он что ли выделял деньги из бюджета на тренинги по принятию решений?
- Ты смотришь, Олег? Ой, что за мрак там у тебя? – кивнула жена в сторону монитора.
- Мой родной поселок.
- Его сносят?
- Уже снесли. Какое-то время назад.
Человек, стоявший на пригорке, выбрал самый удачный ракурс. Было отчетливо видно, как бульдозеры сносили дома. Как карточные домики. Как соломенный домик из сказки про трех поросят.
- Там есть люди?
- Нет. Наверное.
- Почему ты мне раньше не рассказывал?
Олег ничего не ответил и лишь пожал плечами. Действительно, о чем тут было говорить? Война закончилась, началось «Восстановление инфраструктуры и ее модернизация» как говорили они. Все непригодное сносилось, на месте снесенного выстраивались новые дома, предназначенные для элиты. Те дома, или здания, которые были не до конца раздолбаны войной, просто реставрировались. Отделывались малой кровью так сказать. Он слышал, что сейчас в «мирное время» очень сильно достается частным секторам, селам, побитым ПГТ-эшкам, но представить не мог, что все на столько мрачно и бесчеловечно. И это не кино. Не монтаж.
- Мама, а это трактор едет? А что он делает? – начала интересоваться картинкой дочь.
- Олег, выключи.
- Уйдите отсюда! – наконец-то сорвался он.
- Олег, почему ты психуешь? – удивленно спросила жена, но, видимо, в тот же миг, осознав свою неправоту, направилась к двери.
Олег не стал обострять конфликт и умолчал о причинах своего негодования.
- Тебе кофе сделать?
- Нет!
Дверь закрылась и он остался один. А точнее, он остался наедине со своим шоком. К тому моменту, когда закончилось видео, у него в сообщениях было порядка двадцати не прочитанных. Товарищ рассказывал о слухах и сплетнях относительно того, как это происходило и что было после.
Олег покинул родные края когда ему было семнадцать. Университет, большой город с его перспективами, независимость (относительная) от родителей – у него не было веских оснований для возврата в деревню. Даже после университета, когда он нашел работу и обрел полную финансовую независимость от предков, родители (преимущественно мать) обижались на него и всячески подначивали «вернуться к корням». Они были людьми старого порядка и семья для них значила все и больше. Не важен был твой статус, работа, круг общения и заработок – главное, что ты «в семье». Олег же наоборот, считал, что в первую очередь – материальное благо и удовлетворение собственных потребностей, а уже потом элементы роскоши вроде «семьи». Безусловно, он относил морально родственников ближнего колена к понятию «семья», но по жизни привык двигаться вперед, не опираясь на прошлое (и тем более, за него не цепляясь), развиваясь. То есть, для него «семья» было существительным, движимым глаголом будущего.
С его родной деревни переехало в город много знакомых. Некоторые из них не удержались и вернулись обратно, а некоторые, как например его лучший друг детства, освоились и строили свое счастье вокруг себя. С Никитой они были друзьями еще с детского сада. По жизни они старались не отлипать друг от друга, потому что второй всегда мог удержать первого от глупости. К примеру, как-то раз Олег влюбился в девушку из соседней деревни, которую не признавали его родители. Сейчас Олег понимал, что первая любовь на столько жестока, что может отдать твое сердце первой встречной девушке с ветром в голове, у которой юбка постоянно выше головы. Романтика, молодость и избыток феромонов сделали свое дело, когда Олег решил, что хватит сообщаться между деревнями и видеться раз в неделю. Жить нужно вместе, а для этого нужно жениться! Ситуацию стимулировало еще отсутствие финансирования со стороны родителей на поездки и подарки. Они даже пытались повлиять на единственного сына через Никиту, у которого в округе редко когда была застегнута ширинка, и который понимал, что его друг собирается совершить, возможно, самую большую роковую ошибку в своей жизни. Итак, горячее сердце Олега ночью подало сигнал в мозг, что пора собрать свои пожитки и двинуться в путь (даже пешком). Через четыре часа он уже был на крыльце дома своей возлюбленной и постучал в дверь. С матом открывший дверь отец услышал от юнца «жениться» и сразу же подобрел. Завел в дом, разбудил семью, поставил самогонку на стол, а перепуганная невестка в ночнушке металась от одного угла дома к другому, не зная куда себя деть. Ситуация приобрела парадоксальный оборот, когда «жених» закончил говорить о себе, подвел монолог к тому, что «Пора принимать волевые решения, которые велит сердце и душа», подсел к возлюбленной, взял ее руки в свои и не успевши сказать заветные слова, посмотрел на компанию, с грохотом ввалившуюся в дом.
- Здрасьте, - сказал запыхавшийся Никита.
С ним за спиной было еще трое друзей из общей компании.
- Мы это… За другом.
- Нет! Не дамся! – сказал Олег вставая со стула и не отпуская руки невесты.
Никита проигнорировавши замолчавших родственников подошел к другу и сказал «невесте»:
- Отойди. Пожалуйста.
После второго слова, девушка все же решила отступить в сторону и Олег, не успев сориентироваться, получил хороший удар по лицу, который сбил его с ног. Потом он рассказывал, что удар был на столько сильным, что при падении ноги были выше головы, а он сильно ударился головой об пол, поэтому дальнейшее помнил смутно и очнулся только по дороге домой внутри мешка. На самом деле, Олег попросту сквозь слезы начал поливать матом друга и получил вторую оплеуху (на этот раз попроще). Никита подхватил его и вынес на крыльцо, где друзья связали ему руки, ноги и посадили с головой мешок. «Чтобы не сбежал», - как выразился друг. Всю дорогу домой Олег молчал. Да и смысла кричать из мешка в багажнике было мало, только разве что друга позлить. По прибытию домой, вся компания разошлась по домам, а Никита усадил связанного перед собой за стол на улице своего дома, достал из-за пазухи самогон и сделал три глубоких глотка с горла. Затем он достал из кармана раскладной нож, разрубил веревки и пригрозил другу.
- Надумаешь жениться, делай это в тайне, чтобы я не знал. Узнаю, поломаю руки, ноги. Понял?
- Понял.
Напряжение спало и друзья пили до самого утра. На следующий день, родители делали вид, что ничего не знают и ничего ночью не произошло. Сами же друзья с юмором вспоминали происшествие и каждый раз история обретала все новые краски и подробности.
Оторвавшись от воспоминаний, Олег посмотрел на монитор ноутбука и увидел порядка тридцати непрочитанных сообщений. Пробежавшись по тексту по диагонали, он определил, что приблизительно на середине собеседник начал «гнать» на него, потому что тот молчит. Не смотря на то, что провокация сама по себе выглядела ребяческой и бессмысленной (над таким можно было и посмеяться, будучи в хорошем расположении духа), Олег резко ответил на одно из последних сообщений, давая собеседнику понять, что если он не получается обратной связи, то это происходит по объективной причине.
- Мог бы заняться чем-нибудь полезным, вместо того, чтобы истерики закатывать, - так гласило последнее его сообщение.
В чувствах бахнув крышкой ноутбука и параллельно подумав о том, что с техникой нужно вести себя поаккуратней (она не виновата), он собрался с мыслями и пошел к семье. Нужно было или извиниться (как максимум), или как минимум подмазаться. Женщины – существа прекрасные, но каким бы милым и родным не был близкий человек, у них ни за что и ни при каких обстоятельствах не отобрать чувство эмоциональной борьбы. Говоря проще - «Играет на нервах». Женщина – искусный фехтовальщик эмоциями. Стоит только показать ей какую-то слабость в бытовой ситуации, ее едкое подсознание оставит у себя в памяти информацию о том, что здесь, дружок, у тебя дырка, а соответственно, туда можно пропускать свои щупальца любви, тем самым манипулируя в собственных нуждах. С близкими не все так страшно, но от своей природы не уйти. Поэтому Олег собирался выполнять программу максимум только в безнадежном случае. В идеале можно было бы еще потянуть время и спровоцировать другую бытовую ситуацию, чтобы перекрутить все в свою пользу. В любом случае, у него не получилось бы это так мастерски, как у его жены.
Семья окопалась на кухне. Детеныш смотрел мультики по телевизору и потихоньку ел манную кашу. Мама сидела с планшетом и просматривала светскую хронику.
- Как у вас дела? – как ни в чем не бывало спросил Олег. Это был еще один тактический маневр, чтобы прощупать настроение и определить степень проблемы.
- Нормально. Ты уже все свое доделал?
В сердцах Олег выдохнул. Ему действительно повезло с женой. Она была терпелива, умна и в целом хороша собой. Да, каждый из нас верит, что у него дома самая лучшая жена.
- Нет, не получилось, - как можно более лояльней заметил глава семейства.
- Что там твой товарищ, угомонился?
- Да в общем-то, я его угомонил, - ответил Олег и налил себе свежего кофе из кофеварки. На душе был неприятный осадок из-за микро-конфликта. Ругаться он не любил, хотя по работе приходилось довольно часто.
- Неужели они не могут успокоиться?
- В смысле? – не сразу он понял, о чем говорит его жена.
- Уже все закончилось, а они не могут угомониться. Обиженные какие-то. Я бы на их месте радоваться стала, что все уже позади!
- Для кого-то не позади, - выдохнул Олег и отхлебнул кофе.
- Ты про видео?
- Мой поселок снесли. Разговоры об этом были еще когда я учился на третьем курсе университета. Мать звонила, все плакала «Ой, сыночек, что будет то?». Я ей ерунды расскажу какой-нибудь, в которой она не разбирается, послушает, успокоится. Отец буянил. Пытался во мне пробудит любовь к земле родной. Говорил, что приедет убьет меня, если я не защищу край родной.
- А ты что?
- Ничего. Ругался. Трубки бросал, на телефоны не отвечал. Никто меня не убил, поселок не тронули. Тогда, - Олег сделал глубокий глоток кофе и опек язык. – Никитосу по пьяни жаловался, он в штыки. Говорит «Да, все правильно отец твой говорит. Приедут к нашим домам – я первый на баррикады пойду». Он всегда был такой... Резкий.
Повисло условное молчание. Олег в душах вздохнул и вылил кофе в раковину.
- Ты чего? – спросила жена.
- Не вкусный какой-то. Пойду, почитаю.
В этот раз его никто не беспокоил. Было достаточно времени, чтобы пассивно отдохнуть и остудить голову. Уже через пару абзацев он забыл и про видео, и про небольшую перепалку с земляком, и про воспоминания о лучшем друге.
- Что ты такой бука сегодня? – она села рядом и запустила пятирню в его волосы.
- Да так, запарился.
- Ты вообще невменяша последнее время, - она опустила свою голову ему на плечо. – Скажи, это из-за Никиты?
- Он тут при чем? – Олег оторвался от чтения.
- Ты так часто вспоминаешь его в последнее время.
- Тебе показалось.
- Ты скучаешь за ним, - улыбнулась она. – Почему бы тебе просто не позвонить? Сколько времени прошло…
- Четыре с половиной года.
- Я не об этом. Глупо же…
- Что глупо? – Олег опять начинал нервничать.
- Ссориться из-за ерунды.
- Я не собираюсь это обсуждать.
- Олег, он, возможно, твой единственный настоящий друг.
- Я не буду это обсуждать! – оттолкнул он ее от себя.
Жена встала и молча, с гордо поднятой головой ушла из комнаты. Олег еще долго сидел в комнате и размышлял. Может быть жена была права. Возможно («Только лишь возможно», - утешал он себя), Никита действительно единственный настоящий его друг. С того момента, как он переехал в этот город, у него было все одноразовое кроме семьи. Одноразовые проекты по работе, одноразовые коллеги на новых предприятиях, одноразовые встречи по интересам, одноразовые друзья. Все они играли роли, потому что всем было все равно. Каждый находился в своей собственной вселенной с проблемами, от которых нужно было убежать, чтобы разрядить обстановку. ИНОГДА.Я.ОЧЕНЬ.СИЛЬНО.ХОЧУ.ПОБЫТЬ.ОДИН. Никита был единственным человек, знавшим об Олеге если не все, то большинство. С ним было не стыдно обсудить что либо. Они росли вместе, у них было очень много общих тем и смежных интересов. В те периоды жизни, когда они временно терялись друг от друга, они все равно поддерживали связь различными способами. За все время их дружбы, они ни разу серьезно не поссорились. Были, конечно же, мелкие обиды и недомолвки, но пыль ситуаций быстро оседала.
Никита как и Олег прочно засел в городе и первое время тоже не видел смысла возвращаться в деревню. В отличии от Олега, у которого карьера стремительно шла в гору, Никита через пару лет «просел». Работодатели вытащили все оставшиеся деньги из бизнеса, который рухнул от изменчивого курса валют, и немалое количество людей оказалось на улице. Никита сначала не сильно переживал, тем более что друг подбадривал его и пытался устроить к себе в компанию. На самом деле это было практически невыполнимо, потому что друг не имел опыта работы в данной сфере и любой его прокол расценивался бы как камень в огород Олега, который должен был поддерживать корпоративную репутацию. Никита вернулся в деревню, где начал искать работу дистанционно. Шли месяцы, уровень безработицы в стране рос, политическая обстановка накалялась. Лень – это такая штука, при которой нужно вовремя нажать ручной тормоз, потому что ее колеса уведут вас далеко от работы и адекватного развития. Лень аккумулирует все негативные качества человека, которые в нем заложены природой. Вы много едите? От нечего делать вы будете есть еще больше. Азартные игры? Не вопрос, у вас есть шанс просадить дом или квартиру. Так и у Никиты было слабое место – межклассовая война. Он всегда относил себя и прочих деревенских к низшему социальному классу, который, по его словам, должен был подняться с колен и дать отпор «зажравшейся мажорве». Никита очень агрессивно относился к подколам «соплеменников», когда те язвительно напоминали ему о его (и своем в том числе) происхождении и месте в жизни, мол «как же ты с такими принципами на мажорву пашешь?». Никита был из парней не робкого десятка и пресекал такие комментарии в зародыше. Пресеченные часто обращались к стоматологам и в травмпункты. Продажи заживляющих мазей от синяков должны были подскочить в разы. По возвращению в деревню Никита изначально отдыхал. Помогал родным по хозяйству, спал до упора, просто веселился в компаниях. Через пару недель он стал с помощью интернета искать работу. Прошло пару месяцев, подходящих работ не нашлось, благодаря пассивной деградации отдыхать стало приятней, чем напрягаться. Сперва он накопал в интернете массу теорий глобального социального заговора. Это именно тот блок статей и видео, в которых нам объясняют, что рабство в том виде, который мы знаем по урокам истории, не отменили, а попросту преобразовали. У людей (рабов) не должно быть свободного времени на то, чтобы подумать, развиться и прочее, дабы не поднять бунт против своих покровителей. Для всестороннего развития почитать можно, но Никита стал копать глубже и затронул тему государственных переворотов. Этот блок формировала информация, гласящая, что все перевороты и значительные решения в политике – это происки врагов и промывание мозгов пропагандой. Олег мог в чем-то согласиться, но друг требовал, чтобы тот соглашался во всем. Его не устраивали полумеры и он не шел на компромисс. Когда Олег увиливал от диалога, Никита начинал его прессовать. Друг лояльно пытался объяснять, что у него много времени отнимает работа и быт одинокого мужчины, который должен был сам себе готовить, стирать убирать. Никиту такие аргументы не брали и он всячески его высмеивал, подвязывая статус и состояния друга под свои теории и гипотезы. «Вот видишь! Я же говорил! Ты посмотри, тут даже про это написано», - постоянно светилось в SMS-сообщениях Никиты в середине таких мелких перепалок.
Летом началась гражданская война. Вдаваться в ее этнические подробности уже нет никакого смысла, главное, что она полностью снесла голову Никите. Он выслушивал мнения всех своих друзей относительно сложившейся ситуации, и его очень сильно расстроило то, что Олег был безразличен по этому поводу. Более того, он собирался уехать из нестабильного региона.
- Ты серьезно свалить решил? – писал Никита в чат.
- Да.
- А как же родные?
- Что-нибудь придумаю. Буду помогать со стороны.
- Каким образом? Терминалы не работают. Картами расплачиваться нельзя. Налички скоро вообще не будет.
- Не надо драматизировать. Наличку можно на белой территории получать и передавать своим. Голодные со своим хозяйством точно не будут.
- Скотину сейчас проще зарубить, чем содержать. Ты давно дома не был, не ориентируешься.
Дальше был долгий монолог на тему перераспределения приоритетов в ведении хозяйства.
- Так или иначе, мне там будет лучше, - ответил Олег.
- Это же твоя родня. А если эти придут и убьют их? Что ты будешь делать?
- Я не знаю.
- Как ты не знаешь?
- Слушай, чего ты приклепался?
- Я не приклепался. Мне просто интересно. Это же твоя семья, твоя кровь, твоя земля. Представь, что ты живешь в квартире, к тебе заваливает сосед-алкаш с дробовиком и говорит «Все, вали отсюда, теперь здесь буду жить я» и валит тебя, если ты не согласен. Когда начнутся разбирательства, выяснится, что он был прав, потому что вышел закон, по которому сказано, что вся собственность общая и со всеми надо делиться. А ты на эту квартиру всю жизнь пахал.
Олег прочитал все это и не нашелся, что ответить. С одной стороны друг был прав, а с другой он предпочитал жить на общепризнанной территории с более-менее светлым будущем, чем идти на баррикады.
- Это твое мнение, - единственное, что нашелся ответить он.
- Как знаешь.
После этого диалога, они не общались несколько недель. Олег принципиально не находил повод для разговора, потому что не знал, когда горячий друг мог остыть. Сглаживать глупые острые углы он первым не собирался.
Он снова написал, когда Олег уже обустроился на съемной квартире в новом городе и снова с головой ушел в работу. Друг опять прислал серию статей, «подтверждающих», что виновниками гражданской войны является государство и оппозиция давно бы сдалась, но их просто убивают как скотов. Морят голодом, устраивают экономические блокады и прочую чушь, в которую Олег поверить не мог. Последнее сообщение, которое он увидел на экране своего смартфона гласило «И по-твоему я не прав?». Это было в обеденное время и Олег собирался ответить, как его прервал важный телефонный звонок по работе. Затем еще один. И еще. И еще. Нарисовалась встреча, переговоры, анализ. Глубокой ночью, укладываясь спать, он подумал о том, как же все-таки страшно все развивается в родном регионе и нужно потихоньку остыть. Наладить контакт с другом, может быть попытаться вытащить родителей, с которыми созванивался раз в неделю и выслушивал ерунду в духе «Ты за нас не беспокойся, сыночка. Главное, чтобы у тебя было все хорошо». Перед тем, как заснуть, он твердо решил, что пойдет на встречу другу и вернет себе его расположение. Утром он включил чат.
- Как ты можешь быть таким черствым? В тебе не осталось ничего человечного. Ты друзей забываешься. Я уже молчу про само желание общаться. Уперся рогом в свою позицию, и слышать никого не хочешь. Так поступают только бабы. Подумай хорошенько над этим.
Волна гнева накрыла мысли Олега и он высказался обо всем, что накипело внутри за это время. Состоялся длительный, односторонний монолог на тему продавливания чужого мнения, наличия массы собственного свободного времени и неуважения к чужому.
- Ты не прав, - ответил Никита.
- Пошел на хер.
- Вот твоя истинная сучья натура.
Прошло четыре с половиной года. Олег сидел на диване в комнате своей роскошной квартиры и тосковал по другу. Масла в огонь еще подкинула обида жены. Как жаль, что мы взрослеем всегда не вовремя. Олег вошел на кухню и стал заваривать себе крепкий кофе. В этом был особый ритуал, который успокаивал его. В кухню вошла жена.
- Я малую спать уложила.
- Молодец. Будешь кофе?
- Буду.
Семья обсудила некоторые бытовые вещи и Олег внезапно для самого себя вернулся к теме, его волнующей.
- Ты права, я должен позвонить ему.
- Это же хорошо.
- То, что ты не права? – хихикнул он.
- Олег, - улыбнулась она.
- Да, сейчас кофе допью и позвоню. Сколько можно страдать ерундой. Столько времени прошло. Так похерено все.
- Можно один вопрос? Он тебе не понравится.
- Давай уже, - настроился Олег.
- Почему ты не поехал туда, когда твои родители умерли?
Олег вздохнул. Он не ощутил ни злости, ни раздражительности. Только стыд перед самим собой.
- Я испугался. Боялся, понимаешь? Я не хотел (и не хочу) туда возвращаться. Там все мертвое. Там нет будущего.
- Я не это имею в виду.
- Я мог не вернуться оттуда.
- Никита?
- Да. Последний раз, когда мы с ним поругались, он признался, что специально пытался промыть мне мозги, чтобы я вернулся, потому что если начнется масштабная война, то мы будем по разные стороны баррикад и я для него буду враг.
- Это так глупо.
- Да, это очень глупо.
Супруга второй раз в жизни видела мужа плачущим. Слезы мужчине не идут так точно.
- У матери сердце стало, отец от тоски загнулся через две недели.
Впервые за все время супружеской жизни, она почувствовала презрение к своему мужчине.
- Я очень сильно хочу верить, - твердо сказала она. – Что ты нас не бросишь.
- Ни за что в жизни! – спохватился он. – Все, мне надоело. Я позвоню ему прямо сейчас.
Олег достал из кармана телефон и чашка кофе выпала из рук.
Для поездки Олег выбрал Ford Mondeo. Первая машина, которую он приобрел в новом городе. Она напоминала ему о чистом листе, с которого началась его жизнь после переезда. Так и сейчас, он ехал, чтобы примириться с самим собой. Жена незамедлительно помогла собраться в дорогу, а дочь попросила привезти куклу. Мысль о семье одновременно успокаивала Олега и давила на совесть. Слова жены плотно врезались в его подсознание. «Я очень сильно хочу верить, что ты нас не бросишь». «Ничтожество», - сказал Олег сам себе, глядя в зеркало заднего вида. Он почти подъехал к городу, как на обочине увидел машину с открытым капотом и девушку, которая махала рукой. Он остановился рядом и вышел из машины. Его тянуло сделать что-то хорошее. Желательно побыстрее, побольше и для всех.
- Добрый день, - поздоровался он. – Вам помочь?
- Да, у меня тут что-то это… Не заводится. Шо делать – не знаю.
Было в девушке что-то колхозное, как сказали бы «городские». Олег предпочитал формулировку «быдловатое».
- Ну, давайте посмотрим, - сказал Олег, снимая пиджак и подавая его девушке.
Он закатал рукава рубашки и нырнул головой под капот. Он хотел что-то уточнить у незнакомки, но затылок обожгла резкая боль.
Когда он очнулся все на той же обочине, рядом не было ни его машины, ни машины девушки. Пиджака тоже не было, поэтому холодно. В машине было все: документы, деньги, некоторые вещи. Хотя нет, не все. У него еще оставалась жизнь. Олег прикоснулся к затылку и нащупал огроменную шишку. Кровь уже запеклась. Он медленно поднялся на локтях. Из мимо проезжающей машины с пассажирского сиденья ему кто-то выкрикнул «Пьянь». Ну да, наверное, вид у него сейчас был не самый презентабельный. Порывшись в карманах, Олег убедился, что телефона тоже нет. Дома денег было достаточно, чтобы купить пару новых телефонов, сделать новые документы, машину новую можно было не покупать, потому что были две другие (его рабочая и жены). Медленно, но уверенно он двинулся в сторону поселка. Или того, что от него осталось.
Первые несколько километров Олег надеялся на то, что удастся словить попутку. Видимо, свою роль сыграл неуместный, неопрятный вид для того, чтобы стать чьим-то попутчиком. Водители даже не обращали на него внимание (может быть и обращали, но не желали помочь). К вечеру Олег замерз и стал двигаться быстрее, чтобы согреться. Растирание груди в придачу помогало согреться не только рукам, но и всему торсу. Чтобы отвлечься, он думал о семье. Только хорошие мысли и воспоминания. Перед ним на обочине остановилась двадцати тонная фура. Олег ускорился и подошел к водительской двери.
- Здравствуйте! – дрожащим от холода голосом поздоровался он.
- Привет! Чего гуляешь?
Водитель напоминал фермера из американских фильмов: синяя кепка с орлом и большими буквами «USA», под которой пряталась шевелюра длинных, спутавшихся, полуседых темных волос. Смешные усы накрывали всю верхнюю губу и заканчивались у подбородка.
- Да так, - замялся Олег. – Красотами местными любуюсь.
- Да? – оценивающе прищурил глаза водитель. – Ладно, садись.
Олег поспешно закивал в знак благодарности и устремился на пассажирское сидение.
- Обморозил? – спросил водитель, кивая на красные руки своего новоявленного попутчика.
- Нет, просто замерз.
- Сейчас поднавалю, - сказал водитель и увеличил обогрев.
- Спасибо.
Некоторое время они ехали молча, за что Олег был искренне признателен, потому что хотел собраться с мыслями. Начинала болеть голова, клонило в сон.
- Так откуда ты такой красивый выполз? – оборвал минуту спокойствия водитель. – Ты не подумай, что мне очень интересно, или я лезу не в свое дело. Мне просто поговорить не с кем. Радио уже задолбало. Если хочешь, я могу говорить, а ты просто слушать и кивать в нужных местах. Это обязательно, чтобы создать атмосферу. Давай так, я тебе задаю вопросы, ты не обижаешься и отвечаешь любое, что приходит на ум. Понял? Правду говорить не обязательно.
- А не страшно вод так откровенно с незнакомыми? – заулыбался Олег. – Может я маньяк какой-нибудь.
- Маньяк! Ха-ха! Да у тебя на роже все написано. Вон по башке тебя лупанули. Хорошо, что не хлыщет во все стороны. Вот один мой знакомый как-то на гопников после футбола нарвался и гордился этим. Говорит «Меня настоящие гопники обработали». Это якобы те, которые не предупреждают перед тем как отлупить. Двадцать метров до дома не дошел. Вот дурак, ей богу. Так что ты? Согрелся? Давай я попроще сделаю, а то потею как свинья. А ты что? Давно пешком топаешь?
- Давно.
- Машины нет?
- Была.
- Понятно. Ты не переживай. Не, ну как бы можешь, но оно того не стоит. Главное, что живой остался. Куда едешь вообще?
Олег назвал место.
- Не знаю что это.
- Так вы же водитель. Должны все дороги знать.
- Та! Тут с этими новыми хозяевами попробуй запомни. Каждое второе село называют «Новой республикой», или «Зеленосранском». Смысл запоминать? Когда только вся эта заварушка начиналась, ох бабла мы нарубили. Нет, не спорю, сначала было страшно ехать, боялись. Первый куш словишь – поедешь как миленький. Запах денег – это как стояк у подростка. Голова не соображает, как там говорят: «Вижу цель, не вижу препятствий». Блокпостов наставили, водил тормозят, заказов полно, а всем страшно ехать. Предложений – выбирай любое. За любые деньги! Как-то с дуру назвал цифру дикую, мне оператор говорит «Заказчик согласен». Твою мать! Думаю не, не поеду. Утром, значит, проснусь и перезвоню, скажу, что заболел. Ночь не спал, деньгами грезил. Проснулся, с женой посрался и думаю «Мать его так!». И что? Все прошло спокойно. Ну, повозили там чуть-чуть на блокпосту. Мол, «Кто такой? Что везешь? Зачем? Для кого? Почему?». А мне заказчик номер дал перед рейсом, говорит «Проблемы будут, ты сюда звони». Я номер набираю, говорю это с автоматом «На, поговори». Трубку взял, «подакал», говорит «Счастливого пути». На третий рейс уже проезжал без проблем! Некоторые пацаны (они там меняются по смене, или вахте – хрен его как правильно) даже просили затариться продуктами. Возил. Постоянно как сюда ехал, в чебуречную заезжал, набирал мешками и пацанам вез. Потом, говорят, поубивали пацанов. Но я не застал. Сделал «стоп-машина», когда у одного нашего фуру отжали. Пока звонил своему заказчику (ну, типа как у меня «Позвони, все нормально будет»), ему колеса прострелили и сказали «Жить хочешь – иди обратно». Уперся рогом. Говорит «Без машины не уйду». Забрали в комендатуру ихнюю там, заперли, бросили, все отобрали, через три дня забрали, говорят «Иди пешком домой». Пошел. Три месяца потом бухал. Я как представил, что это может произойти со мной – та ну нафиг, не поеду! Так что ты? Чем на жизнь зарабатываешь? Чего сюда занесло?
Олег крепко спал и не слышал большую часть тех басен, которые плел водитель. Может быть, оно даже и к лучшему.
Пробуждением было жестким, как пластик приборной доски. Олег ощупал шишку на лбу, образовавшуюся от столкновения и сказал спасибо небесам за то, что он не сломал нос. Водитель орал матом, а «пешеход», стоявший в опасной близости перед фурой, казалось, не собирается менять позу звезды и олицетворял собой фонтан непредсказуемости. Судя по всему, на дорогу он тоже выбежал «случайно». Олег больше не верил в совпадение и несчастные случаи после инцидента с его собственной машиной.
- Эй, старик, поехали, - дергал он водителя за рукав.
- Не! Ну ты представляешь падла какая! – продолжал возмущаться водитель.
- Поехали, говорю.
Дверь со стороны водителя распахнулась и водитель тут же смолк. Более того, он поднял руки вверх и почти сразу же вышел из машины.
- Ванька! Присмотри за ним!
Голос Олегу был до боли знаком. Сначала показалось дуло двухствольного ружья, а затем на водительское сидение влез дедушка с длинными, грязными, засаленными, седыми волосами, в истертой, поношенной куртке. Оба замерли и, казалось бы, задержали дыхание.
- Здравствуй, Олег.
- Здравствуйте, Борис Степанович.
От недоумения не поворачивался язык.
- Ты прости, Олег, - сказал дед, по-отцовски глядя в глаза.
- За что?
Старик помялся, поерзал на месте, посмотрел на водителя, который стоял на улице с поднятыми руками. Выругавшись матом, он с необычайной для его возраста ловкостью, соскочил наружу.
- Дядь Борь! Так шо делать-то? – спросил «звездный» мальчишка, который уже держал на мушке водителя фуры.
Олег тоже вылез наружу, потому что не хотел терять из виду знакомого по родной деревне человека. Пацана он видел впервые. «Звездный» потоптался на месте, перехватил ружье и ударил прикладом по лицу водителя.
- Ну зачем? – вскинул руки Борис Степанович.
- Шоб не болтал лишнего, - парень зачем-то еще плюнул на лежачего, огибая его.
- Дурак ты.
Двое побрели в сторону леса, а водитель стал ворочаться на земле. Олег помог ему подняться, несколько раз спросил все ли нормально. Усадив водителя за баранку, он тактично пожал ему руку, попрощался и зачем-то сказал «Извини».
- Эй! Эй! – звал Олег, поспешно удаляющихся в темную глубину леса налетчиков.
- Чего тебе? – недружелюбно спросил дед.
- Борис Степанович! Борис Степанович, стойте же! Расскажите что происходит.
Молодой остановился, вскинул ружье, навел его на Олега и сделал несколько шагов по направлению к нему.
- Любопытной Варваре…
- Пукалку убери, - перебил Олег, ну руки все равно поднял вверх. Мало ли что на уме у этого придурка.
Дед остановился, выругался и закивал головой.
- А ты шо такой смелый, а? Совсем жить надоело?
- Нет, - ответил Олег.
- А чего ты тогда прешься? – прошипел молодой и ткнул стволом в грудь.
Олег долго подбирал слова. Борис Степанович с интересом наблюдал за происходящим.
- Это моя земля, - выдавил он.
- Ха! – затопал на месте «звездный». – Так а чего тебя здесь не было, когда земляки нуждались, а?
Было что ответить, но Олег все же надеялся остаться в живых.
- А?! – вскричал молодой. – Убью суку!
- Ванька, стой!
«Звездный» с психу выстрелил, но голос деда за спиной заставил его вздрогнуть и руки повело. Дробь пронеслась со свистом над головой Олега.
- ТЫ СОВСЕМ БОЛЬНОЙ?!
Сердце бешено колотилось. Олег пытался опустить руки, но они его не слушались. Ноги ослабли, захотелось сесть.
Дед подскочил к «звездному» и вырвал ружье из его трясущихся рук.
- Дурак! – дал он пинка под зад ему. – Бегом отсюда!
Ванька убежал, а Олег продолжал глотать судорожно глотать воздух.
- Живой? – спокойно спросил дед. В ответ последовал кивок.
- Что случилось с вами? Зачем это все? – кивнул он головой в ту сторону леса, откуда они пришли.
- Вставай. Сам все увидишь. Земляк.
Идти пришлось долго. Дед сам завел разговор на тему происходящего. Казалось, его абсолютно не волновала история и мотивы Олега. Ему просто хотелось выговориться. Он рассказывал про то, как пришли военные с оружием, зачитали приказ новой власти и сказали всем покинуть поселок до семи утра следующего дня. Завязалась словесная перепалка, за ней драка, некоторых скрутили, некоторые убежали в лес. Как потом рассказывались, кто-то из заключенных каким-то образом сумел выхватить оружие и выстрелил в военного. Всех убили. Утром поселок снесли. Молодые, которые прибежали, чтобы посмотреть, вовремя спохватились и начали выносить из домов все ценное, что могло пригодиться к жизни на сырой земле. О предметах роскоши не могло быть и речи – военные не чурались мародерства. Им никто не препятствовал, насмешек вояк было более чем достаточно. Вспоминая, что случилось с земляками (их тела сложили в сарай Кузьмича, который потом подожгли), молодые решили не вступать в конфликт. Жители некогда бывшей деревни осели в лесу. Изначально планировалось, что это будет просто временный лагерь, но время шло и «лагерь» начал функционировать как что-то постоянное, вроде дома. Желающих уйти из «племени» в город не было. Они хотели мести. Старики просто молча коротали дни и ждали своей смерти. А точнее ждали зиму, которые не за что бы не пережили без адекватных условий жизни. В их груди все умерло вместе с деревней. Через несколько дней двое молодых вернулись побитые, но с оружием. Хвастались, что «налетели» на дорожный патруль и им теперь «есть чем защищаться, если нацики придут». Жаловались, что «нескольких потеряли». С помощью оружия они добывали продукты, медикаменты, одежду – все, что могло обустроить лагерь. Конечно, так долго продолжаться не могло и власти должны были задуматься по поводу отлова банды, которая провозгласила себя «партизанским движением». Их дни были сочтены. «Племя» все глубже уходило в лес и не останавливалось на одном месте более, чем четыре дня.
- Вот мы и пришли, - сказал Борис Степанович.
Это было действительно похоже на индейское племя двадцать первого века. Женщины стирали и шили, а мужчины спускали шкуру с животных, которых удалось изловить в лесу. Лагерь был довольно обширным, и аудитория составляла разношерстную возрастную категорию.
- Вы же говорили здесь подростки и деды, - решил уточнить Олег.
- А это, - махнул рукой дед. – Это из соседних деревень шпана пришла с матерями. Они здесь до следующей ходки помогают. Старики не все могут успеть (да оно им и не сильно надо), а мужики заняты добычей постоянно. Вот бабы и хозяйничают. Дня три у нас, а потом когда мы собираемся передвигаться – уходят, чтобы жизнью не рисковать. Хотя им дурам объясняешь, что они и так в опасности, когда здесь находятся, но им все равно.
- Так если вас женщины могут найти, то и власти могут.
- Могут. И поскорей бы, лентяи. Уже заждались. Вон Федор арсенал целый для них собрал. Говорит по три пули на каждого, все рассчитал.
- Вам жизни потом не будет.
- А нам и не надо. Лишь бы с собой побольше забрать.
- У них же семьи…
Дед стал напротив Олега и зло в упор посмотрел на него.
- Где ты был, когда твоих хоронили? Если бросил земляков, то хоть не вмешивайся. Или помогай, или не мешай. Я тебе на дороге жизнь спас от этого дуралея. По-видимому зря. Надо было прибить на месте. Только уважение к твоим родителям осталось. Не хочу, чтобы они в гробу переворачивались. Уходи отсюда, здесь тебе не место.
- Я вообще-то…
- Уезжай, - толкнул в грудь Олега дед.
- Я сюда ради Никиты приехал.
Борис Степанович молча утвердительно покивал.
- Ясно. Совесть есть – у земляков узнаешь. Я тебе не товарищ.
Он развернулся и ушел, оставив в груди Олега растерянность и стыдобу.
- Если я тебя сюда привел, то тебя не тронут, пока на рожон не полезешь, - сказал на ходу дед. – Будут бить – разнимать не стану.
Олег собрался с духом и вступил в лагерь. На него никто не смотрел, кроме уже успокоившегося «звездного» Ваньки, который уже помогал кому-то из мужиков потрошить дичь. Олег надеялся, что он не выступит провокатором в его адрес.
- Дай сюда! Это моя!
- Нет! Я ее первый взял!
- Отдай!
- Не пущу!
Двое мальчишек не могли поделить между собой большую палку. «Нашли из-за чего ругаться», - усмехнулся Олег. Хотя он отметил, что палка была действительно отличная. Большая, ровная, помещалась в ладони и напоминала рыцарский меч.
- Пусти! А то душу выбью!
- Только попробуй!
Паренек, который не мог добиться желаемого, двинул в глаз своему товарищу. Тот упал на землю, но палку из рук не выпустил. «Драчун» сразу же подскочил и попытался вырвать ее из рук, но лежачий кинулся ему в ноги и повалил на землю. Завязалось вялотекущее, непонятное зажимание на земле.
- Эй! А ну разошлись! – Олег оттащил за шиворот пацанов.
Даже растянутые, они пытались вырваться и телепали ногами друг на друга.
- Так! А ну угомонились оба! – приказал Олег. – Он твой друг или нет?
- Да какой же он мне друг? Палку зажал!
- Это моя палка! Я ее первый нашел.
- Так, бойцы, спокойно! А то сейчас обоим натрескаю!
Пацаны угомонились, но еще злобно раздували ноздри друг на друга. Олег присел на корточки.
- Нельзя из-за такой ерунды ругаться. Вы же друзья! Друзья должны делиться друг с другом и помогать один другому. Ты – никогда больше не обижай своего друга и не пытайся у него что-то забрать. Ты – не будь жадиной и иди на компромисс, делись кароче. И еще, когда вырастите, не вздумайте из-за девок ругаться. Друзья должны быть постоянно вместе. Вы самое дорогое, что есть у друг друга. Понятно? Вот и хорошо. А теперь пожмите друг другу руки.
Пацаны пожали друг другу руки. «Драчун» приобнял «хранителя палки».
- Все, дядя, мы больше не будем ругаться.
- Молодцы, - показал класс Олег.
Двое развернулись и пошли в глубь лагеря.
- На палку.
- Да на фиг она мне уже нужна? Пошли лучше белку рогаткой подстрелим!
Олег грустно улыбнулся.
- Разрулил.
Олег повернулся.
- Привет, Сергей.
- И тебе не болеть.
Олег подошел к старому знакомому и протянул руку. Тот лишь презрительно на нее посмотрел.
- Я тебе не друг. И быть им не собираюсь. Чего приперся?
- Я к Никите…
- Ясно.
После ночлежки, Олег двинулся в немалый путь. Он шел несколько часов в том направлении, в котором указал Сергей, отмечая для себя все приметы. Не забывая смотреть по сторонам в поиске правоохранительных органов, которые могли искать «партизан», Олег на всякий случай прокручивал у себя в голове монолог на тему кто он, откуда и что тут делает. Вранья было не сильно много. Только необходимое, которое могло увести от беды. Да, жил раньше здесь. На могилки к родителям приехал. Заблудился. Не поможете?
На горизонте показался тот самый холм, о котором говорили местные. Говорят, здесь произошла первая «месть» за разрушенную деревню и унесенные жизни. Олег увидел очертания цели на горе и в груди кольнуло. Он не спеша, как будто боясь чего-то, добрел до вершины холма. Чем ближе была цель, тем тяжелее было передвигать ноги. Он сделал последний шаг и посмотрел на друга, а точнее символ, оставленный о его памяти на земле. Крест был деревянный, сделанный из подручных материалов, но аккуратный. Гвоздем на нем были выцарапаны даты рождения и смерти. Эпиграф отсутствовал. Могилку образовывали красивые камни, судя по всему тщательно подобранные.
- Здравствуй, друг. Вот мы и встретились.
Олег сел на сырую землю и не смог сдержать слез. Закрывая глаза, он видел все то же вечно молодое и сильно лицо. Он сделал глубокий вдох и посмотрел на камни, образовующие могилу.
- Давно не виделись. Много воды утекло. Да и не только. Ты прости меня, я был не прав. Сильно не прав. Нельзя так распоряжаться дружбой. К сожалению, мы всегда взрослеем не вовремя. По-моему, это ты когда-то сказал. Ты много чего говорил, я все помню. Все жене рассказывал. Да, я женился. Я не сказал тебе, потому что… Ну, сам знаешь… И еще ты сказал, что если я надумаю жениться, то делать это в тайне, чтобы ты не знал. Я все сделал, как ты просил. Вот кольцо, все по-честному, по-мужски. Знаю, ты не любишь побрякушки, они для девочек, но мне оно нравится. У жены такое же. С работой тогда было не очень, дикие деньги… Потом проще стало. Все как-то вернулось на круги своя, повезло, достаток появился. Дочь. Пара машин. Квартира. Все есть. Пацана хотел, но родилась девочка. Все равно рад. Сейчас фотографию покажу… А нет, не покажу. Меня тут грабанули по пути к тебе. Да. Представляешь? Ты бы проржал с меня, а потом требовал, чтобы мы их нашли и ноги им переломали. Да, так бы все и было. Ладно, Бог дал, Бог взял. Да уж… Как же ты так, а? Не поберег себя. Это то, чего ты ждал? То, чего ты хотел? Ты рад, что это был не я? Ты рад, что тебе не пришлось друга резать? Рад?! Отвечай! Дурак ты. Дураком был, дураком и умер. И я дурак. Прости. Мне просто обидно. Мы вот так всю жизнь дружили, из-за херни поругались, а тут еще это… Неправильно это все. Да я и сам неправильный. Да, забил на родителей. Я даже на гробках у них не был. Сразу к тебе. Я еще схожу. Прощения попрошу. Домой приеду, в церковь схожу. Вообще, по-хорошему, надо каждую неделю ходить. Посмотрим как с работой получится. Ты прости меня, друг, прости. Мне кажется, я этого заслуживаю больше, чем ты. То есть быть там, где ты сейчас. Умереть, я имею в виду. Там же ничего нет, правда? Просто пустота. Мы распадаемся на атомы и молекулы, вот и все. Сплошная пустота. Пустота внутри. Мне так стыдно перед тобой, перед семьей. Я все испоганил. Я думал только о себе. Знаешь, мне жена перед отъездом сказала «Я искренне надеюсь, что ты нас не бросишь». Ну и тварь же я. Такой весь хороший с виду, а гнилой внутри. В этом моя проблема. Нужно работать над собой. Не вину заглаживать, а «человеком» становиться. Я воспитаю хорошую дочь, лучше себя. Прости. За все прости. Я посижу еще с тобой. Мне так много хочется тебе рассказать. Я тосковал по тебе, друг. И тоскую сейчас. Мы непременно еще встретимся. Даже в этой пустоте.