Аннотация: Детективная история с Мигренем и Сверлом
Мой друг Коля Мигренёв обладает удивительным и странным, мягко говоря, характером. Пропадает на недели - не отвечает ни на звонки, ни на эсэмэски, а потом вдруг выныривает, как леший из болота, и обвиняет меня в том, что я его совсем позабыл. На мои горячие, аргументированные возражения он лишь повторяет одну и ту же фразу: "Не сверли мне мозг, Сверло". Такое нелестное прозвище придумал мне, разумеется, Коля, при том, что его самого бывшие коллеги окрестили Мигренем. Себя он предпочитает величать - Мегрэ. Нужно сразу пояснить, что Коля - бывший мент, вернее, опер одного из столичных ОВД. Его выгнали из полиции за то, что он грубо отозвался в курилке об одном генерале - мол, у того "морда уже не проползает в дверь рабочего кабинета". Генералу донесли и через некоторое время Колю сократили под предлогом общей оптимизации МВД. Это версия Мигренёва, но я в неё верю, потому что он абсолютно не сдержан на длинный, на конце несколько раздвоенный, будто у варана, язык. Кстати, бывший его начальник майор Пилюгин однажды назвал Колю в моем присутствии аллозавром, а это в переводе с греческого - странный, необычный ящер. Я тогда только познакомился с Колей и очень удивился, и даже возмутился в душе подобным оскорблением человека, а приглядевшись, понял, что майор абсолютно прав - в Коле действительно присутствуют черты динозавра подотряда тероподов Юрского периода, вымершего 150 миллионов лет назад. Когда Мигрень сердится или просто чем-то недоволен, он так хищно обнажает свои большие, желтые зубы, так многозначительно облизывает раздвоенным языком всегда бледные, потрескавшиеся губы, что становится действительно страшно. Да, он может здорово укусить, словесно, разумеется, и, кажется, получает от этого удовольствие. Но делает Мигрень это незлобиво, как бы вынуждено и быстро остывает. Через минуту он уже забывает отчего на тебя оскалился и, как ни в чем не бывало, продолжает обычный диалог, а вернее монолог. Слушает Коля исключительно себя. К другим, в том числе и ко мне, лишь прислушивается, а если находит в услышанном что-то рациональное, спустя время, выдает чужие мысли или идеи за свои.
Итак, Мигреня выгнали из ментовки, но надо знать его кипучую натуру. Он, конечно, не опустил рук и создал частное сыскное агентство. Назвал незатейливо- "Мегрэ". Однако и на этом поприще ему не повезло - заказов было мало, а налоговая инспекция требовала регулярных финансовых отчетов. Бухгалтерша же, которую он нанял для их составления, оказалась аферисткой, украла последние деньги, набрала "под фирму" кредитов, подделав Колину подпись, и сбежала с любовником на Сейшельские острова. Фирму с большим трудом и скандалом удалось закрыть. После этого Коля зарегистрировался индивидуальным предпринимателем и время от времени, когда подворачивается случай, берется за расследования всякой мелкой "бытовухи". Причём, в основном, по собственной инициативе, когда об этом его никто не просит. Сводками происшествий по району его снабжает бывший коллега и собутыльник лейтенант Семён Одинцов. Коля зовет его Сёмушкой или Сёмгой, в зависимости от настроения, которое меняется у него, как погода в океане. Это Одинцов донес на Мигренёва (Коля знает об этом) и теперь его, видно, терзает совесть. Чтобы как-то с ней помириться, он и помогает уволенному коллеге. Да и самому Одинцову, похоже, лень заниматься украденными детскими колясками, подожженными почтовыми ящиками, исписанными нехорошими словами автомобилями. Коля звонит "терпилам", предлагает свои услуги. Как правило, бесплатно. Иногда по этим делам и делишкам, а главным образом именно делишкам, он ненароком сталкивается со своими бывшими товарищами по службе и они, снисходительно улыбаясь, просят Колю не путаться под ногами. "Исчезни, Мигрень, тебя слишком много развелось", - как правило, говорит ему майор Пилюгин.
Но опять же надо знать Колю - он обнажает свои огромные зубы аллозавра и сквозь них цедит: "Кто разведётся, у того и взовьется. Еще посмотрим чья возьмет". И нередко именно он раскрывает преступление, оставляя с носом своих недавних коллег. Галочки получает, разумеется, Одинцов. Коля- моральное удовлетворение и, порой, кое-какие деньги.
Почти всегда к следствию Мигрень подключает меня. И не только потому, что ему нужен сторонний наблюдатель, который бы оценивал его талант сыщика, а потому что я журналист, работаю в известной газете, немало видел и знаю в силу своей профессии, и могу дать дельный совет. И Мигрень активно мной пользуется. Но, как уже было сказано, почти всегда забывает о моей помощи. Вернее, делает вид. Гордо выпячивая грудь, вопрошает, когда удается "общипать глухаря": "Ну как, разве я не Мегрэ?" "Только вы истинный Мегрэ и есть, Николай Карлович", - киваю я.
Как ни странно, на Мигреня, Коля тоже не обижается, хотя иногда морщится, когда у меня вырывается это прозвище.
Словом, Коля - неординарная, тяжелая личность. Терплю я его по двум причинам - мне с ним интересно, а во-вторых, несмотря на скверные черты характера - а кто без греха - он добрый, честный и порядочный человек, а это в наши дни очень редкие качества. Ну а главное, общаясь с ним, есть что вспомнить, о чем написать. Взять хотя бы дело, которое Мигрень раскрыл в конце прошлого года. Не без моего участия, конечно.
Итак, стоял хмурый ноябрь. Начало темнеть уже после трех и я в полудреме, укрывшись любимым пледом, под телевизор читал воспоминания Нестора Махно. Вырисовывая для себя характер этого удивительного, неординарного человека, я невольно сравнивал его с Мигренем. И ловил себя на мысли, что они во многом схожи. И тот и другой авантюристы-идеалисты, оба взбалмошны, непредсказуемы, "за счастье трудового народа во всем мире", но без большевистского подавления свободы личности. Коля ярый антикоммунист, но очень уважительно относится к Брежневу. Считает, что короткий век его правления - золотой период нашей истории. При этом с гневом говорит о жуткой коррупции и тотальном дефиците в СССР, которые и развалили советскую империю.
Мемуарный диалог Ленина с Махно ("...Вас, товарищ, я считаю человеком реальности и кипучей злобы дня..."), прервал телефонный звонок в прихожей. Пришлось вставать с уютного дивана, босиком топать по прохладному полу. Это был, разумеется, Мигрень. Что называется, легок на помине.
-Можешь приехать? - спросил он тоном, в котором было больше просьбы, чем вопроса.
Ехать до Коли недалеко, всего две остановки на троллейбусе. Коля живет на противоположной стороне Алтуфьевки в трехкомнатной квартире на 20 этаже 22-х этажного дома. Квартира досталась ему от жены Натальи - заместителя директора какой-то рыбоперерабатывающей фирмы, женщины во всех отношениях объемной и тяжелой. Я видел её всего однажды и сразу задался вопросом - как Коля умудряется с ней жить, в частности, спать в одной кровати, раздавит ведь и не заметит. Мигрень, как мне показалось, относился к жене с опаской, был подкаблучником, что при таких габаритах супруги, было не удивительно. И вот однажды Наталья исчезла, оставив на кухонном столе записку: "Я улетела от тебя на быстрых крыльях. Навсегда. Прощай". Коля показал мне газетный клочок бумаги и впервые взглянул на меня страдальческими глазами. Я же произнес первую пришедшую мне в голову фразу: "Какие же железные крылья надо иметь, чтобы унести такую тушу?" Сказал и прикусил язык. Но Коля не оскорбился. Он долго молча сидел с закрытыми глазами на кухонной табуретке, упершись затылком в стену. Лицо его было бледным, как у покойника. Я уж подумывал - не вызвать ли скорую, вдруг еще инсульт разобьет. Но Мигрень вдруг хлопнул ладонями по столу, вынул из холодильника початую бутылку чилийского вина, осушил ее из горлышка до дна. Сказал резко, как вбил гвоздь в доску: "Ну и черт с ней". И после этого как ни в чем не бывало завел разговор совсем на другую тему. Ну а какие темы интересовали Колю? Разумеется, криминальные. Стал меня уверять, что Конан Дойль слабый писатель. В его романах о Шерлоке Холмсе, якобы, ляп на ляпе, всё притянуто за уши и вообще советское кино лучше книги. Именно поэтому английская королева наградила актера Ливанова Орденом Британской империи. Коля в стал у окна, выставил вперед подбородок, сузил глаза и я понял, что он представляет, как королева награждает орденом его. Это было несколько лет назад. Больше у нас не было разговора о Наталье, но как как-то под Новый год Мигрень мне сказал, что супруга прислала ему электронное письмо, из которого стала ясно: она сбежала в Бухарест с молодым румынским красавцем, в котором души не чает. Румын - владелец крупных химических предприятий, доставшихся ему от отца и он тоже безмерно любит Наталью. Она заочно развелась с Колей и в качестве компенсации за психологический стресс, дарит ему трехкомнатную квартиру. Коля в трешке прописан, но как оформить на себя квартиру, не знает - супруга так и не прислала на неё никаких документов. Мигрень иногда ворчит: "Прилетит Наташенька на своих железных крыльях и вышибет меня пинками из уютного гнезда. Приютишь меня, Сверло? А? Да не бойся, я себе сам на свою квартиру заработаю". Однако, как говорилось выше, с заработками у Коли дела обстояли скверно.
Я взглянул на кухонное окно, за которым в пелене тумана и мокрого снега виднелся Колин дом. Выползать на улицу в такую погоду совершенно не хотелось, к тому же надеялся дочитать воспоминания анархиста Махно. Я собирался делать материал о подготовке покушения на него контрразведки Добровольческой армии. Нестор Иванович разгадал планы белых, вырвался из окружения и принялся громить их тылы. Тем самым он сорвал наступление Деникина на Москву. По сути, "прорыв Махно" стал началом конца всего Белого движения.
-Что случилось? - в надежде спросил я на то, что Коля скажет, мол, ничего особенного, просто стало скучно, хочется поболтать. Тогда я отвечу, что занимаюсь статьей для еженедельного номера и приехать не могу. Но Мигрень редко, а вернее, почти никогда меня ни о чем не просит, поэтому понял, что я ему действительно нужен.
А Коля проигнорировал мой вопрос.
-Зайди в "Арфу", купи бутылку чилийского, - уже без всякой просьбы, а в приказном порядке сказал Коля. - С солнышком.
Я опять же хотел возразить, но слова застряли в горле. Почти две недели не видел Мигреня и уже по нему соскучился. Да, Коля обожал чилийское сухое вино с солнышком на этикетке. Но с солнышком именно синим. Говорил, что когда разбогатеет непременно поедет в Сантьяго и заберется на знаменитую Медную гору. Об этой горе рассказал Мигреню я, потому что однажды был почти 3 недели в Чили на авиакосмическом салоне. Сантьяго произвел на меня яркое, неизгладимое впечатление. Вернее, центральная, "цивилизованная" его часть. А вот другая, окраинная, куда мы навеселе забрели с одним известным ныне телеведущим, представляет собой пугающие своей жутким убожеством, латиноамериканские трущобы. Климат в Чили мягкий, как в Сочи, и растения, например, огромные каштаны вдоль реки, такие же. А вот по ощущениям - ты находишься на отшибе мира, на другой планете, что-то стягивает железным обручем душу. Возможно, поэтому там почти нет русских. Может, просто сразу трудно понять и принять Чили. И чилийцы мало знают о России, говорят, что у нас "холодно и нужно пить водку".
Коля поджидал меня в холле на своем этаже и курил в окошко удивительно вонючие свои сигареты. Сделав несколько жадных затяжек, бросил окурок в ноябрьское темное небо, крепко, как это он делает всегда, будто проверяет на прочность, пожал мою руку. Взял у меня пакет с двумя бутылками чилийского, заглянул внутрь, одобрительно посопел носом.
-Моего соседа обворовали, Веню Саврасова. Унесли самое ценное, как он говорит, что у него было - коробку с коллекцией какого-то железного хлама с космодромов.
Я удивленно взглянул на Колю - как-то несерьезно он говорит об ограблении - "коллекция железного хлама". Зачем же коллекцию тогда нужно было воровать, если это хлам?
Мигрень потащил меня на кухню, тут же виртуозно откупорил бутылку вина, наполнил целый стакан, поднес к губам. Потом, будто вспомнив про меня, спросил:
-И ты будешь? Ах, извини.
Достал второй стакан, поставил передо мной, наполнил наполовину. Повторил любимую фразу:
-Бальзам, поеду в Чили, приготовлю себе из этого вина ванну.
Наконец, удовлетворив алкогольный аппетит, Мигрень мне рассказал, что пострадавший - Вениамин Петрович Саврасов - бывший видеоинженер, помощник оператора Новостного федерального канала. Живет один. С женой развелся два года назад. Детей нет. Из родственников- сестра Наталья Ивановна, с которой почти не общается и уже взрослая племянница Таня. С ней он поддерживает отношения. Много лет мотался по всяким командировкам, в частности, не раз ездил на ракетные полигоны и космодромы - Плесецк, Байконур. И тогда придумал себе необычное хобби - стал собирать предметы с космических катастроф. Со временем набралось кое-что ценное и вот теперь коллекцию кто-то унёс.
-Я тебя позвал, Сверло, потому что ты тоже не раз бывал на Байконуре и знаешь тему.
Да, на Байконуре я бывал часто, проводил в космос немало ракет. И догадывался о чем говорит Коля. Как это ни странны, но казахская пустыня до сих пор хранит следы старых аварий. Я сам бывал на "воронке" от лунной, вернее марсианской ракеты "Н-1", взорвавшейся 3 июля 1969 года. Тогда носитель на 23 секунде полета плашмя упал на место старта. Образовалась огромная яма. Крупные обломки солдаты, конечно, убрали, а мелочью все еще усыпана вся округа. Видно, подобное "железо" и собирал Вениамин Петрович. Но Коля прав- это обычный хлам, кому он мог понадобиться?
-Не скажи, - помотал головой Коля, проведя языком по острым, косым зубам. - Это для нас с тобой хлам и для тех, кто может бывать на Байконуре. А для обычных людей?
- Сейчас есть туры на космодром, за несколько десятков тысяч любой может увидеть запуск ракеты.
Я сам узнал об этом недавно. Во время последней командировки на Байконур увидел толпы праздных зевак, в том числе иностранных. Раньше космодром был под семью замками. Теперь приезжай кто хочет. Но посмотреть действительно есть на что. Старт ракеты - это грандиозное, непередаваемое никакой телевизионной картинкой зрелище. Взлетающий, огнедышащий дракон у тебя над головой, не забудется никогда. Дрожит земля, осыпаются комары, кажется, что наступает конец света.
- Не знаю есть ли экскурсии на места падения ракет, - продолжил я, - но местные казахи за "тенге" куда хочешь отвезут. Лучше, конечно, за евро или доллары. Да они и сами, наверняка, сувениры от "погибших" ракет продают. Так что не проблема набрать на Байконуре "хлама", как ты сам выразился.
-Ну вот видишь, ты всё знаешь, недаром тебя позвал. Пойдем.
-Куда?
-К Вене, разумеется. Он, правда, начнет самогоном угощать, а после вина...
-Зачем же тогда просил чилийского, раз знал, что к Вени идти и пить самогон?
-Въедливый ты какой, Сверло, весь мозг с утра высверлишь. Хорошего много не бывает, если знаешь меру. Пошли.
Веня жил на два этажа выше. Я сразу вспомнил его. Да, не раз видел Саврасова на Байконуре в составе съемочной группы одного из телеканалов. Кажется, Первого. Да, точно. Разумеется, он сильно изменился, но основные свои черты не потерял. У Вени это были большие белые усы с желтыми подпалинами от табака, миндалевидные глаза с вечно застывшими в них удивлением и усталостью.
Саврасов меня, кажется, не узнал. Телевизионщики обычно общаются только со своей братией ну и еще с корреспондентами агентств- РИА-Новости, Интерфакс, ИТАР-ТАСС, газетчиков для них вообще не существует. Агентства им нужны, потому что телевизионщики на голубом глазу переписывают сообщения, которые те оперативно передают с мест событий, в частности, с космодромов. А зачем утруждаться? Открыл интернет, а там на ленте ТАСС уже почти готовый текст. По этому поводу иногда возникали конфликты, но хитрые останкинцы начали показывать в эфире лица своих визави и те, обладая как и все журналисты, непомерным тщеславием, успокоились.
Пожав нам крепко руки, Веня усадил нас в кресла у круглого журнального стола. Сам сел напротив на диван, застеленный покрывалом в каких-то апельсинах и арбузах. Постучал сухими ладонями по коленям, подскочил как на пружинах. Оказался у серванта советского советского производства, открыл крышку бара. Вскоре на столике были: литровая бутыль с темно-коричневой жидкостью, три стакана и ваза с зелеными, блестящими, словно парафиновые, яблоками.
-Настойка на прожилках грецкого ореха, - пояснил Веня, открывая бутылку. - Исключительно полезная вещь.
Да, теперь я точно вспомнил когда и где впервые у видел Саврасова на Байконуре. 7 лет назад на пресс-конференции. Он рухнул, как подкошенный, с "удочкой" в руках во время интервью с генеральным директором космического агентства накануне старта международного экипажа. Прибежали врачи, думали у человека инсульт, а он оказался просто сильно пьян, не удержали ноги. Генеральный был сильно возмущен. Трезвых журналистов, конечно, не бывает, но не с утра же. Видно, он нажаловался руководству канала и Веня некоторое время на космодроме не появлялся. Ну а потом снова начал ездить.
Пить настойку мне не хотелось тем более после вина, но и отказаться было неудобно. Я пригубил стаканчик, а Веня и Мигрень осушили их полностью. Коля крякнул, рубанул воздух рукой, занюхал импортным яблоком: "Хорошо!" Интересно то, что Мигрень никогда особо не пьянеет, во всяком случае, я ни разу не видел его в неадекватном состоянии. Саврасов же сгрыз половину яблока, освежил стаканы. Я не стал говорить, что встречался с ним на Байконуре, сказал лишь что тоже бывал там несколько раз и, что называется, в теме.
-Что было в вашей коллекции? - задал я прямой вопрос.
Это, как я и предполагал, были "запчасти" от Н-1. Точнее, титановая гайка от бака с окислителем. "Детальки" от взорвавшейся 24 октября 1960 года на стартовой площадке Байконура межконтинентальной ракеты Р-16. Тогда погибло 74 человека, в том числе маршал Неделин. Взрыв гептила был такой силы, что останки ракеты разметало на многие сотни метров. И вот два винта от шпангоутов, осколок стрингера Р-16 Веня нашел у бывшей 41-ой площадки, где произошел взрыв, когда снимали сюжет об этой катастрофе. Кроме того, он хранил крошечные обломки от "Союзов", "погибших" во время стартов в 1975 и 1983 годах.
-Но это все мелочи, - пылали глаза Вени сквозь мощные диоптрии. - Самое ценное что у меня было - это стрелка указателя высоты с самолета МИГ-15 УТИ, на котором разбился Гагарин с Серёгиным и часть обугленной обшивки Союза-11. На этом корабле мертвыми вернулись на землю Добровольский, Волков и Пацаев. Ну еще половинка теплозащитной плитки с Бурана, что летал в космос. Челнок находился в монтажно-испытательном комплексе на 112 площадке, пока на него не рухнула крыша. Казахи не уберегли. В 2002 это уже была их собственность.
Об этом я прекрасно знал, потому что сам был в том полуразрушенном МИКе и тоже писал репортаж с "кладбища" Бурана. Признаться, и у меня было желание отколупнуть что-нибудь от "героя" на память, да как-то не случилось. Челнок тогда вытащили из-под обломков ангара и поставили рядом на площадке - обдирай не хочу. Жуткое зрелище - ободранный, словно раздетый до гола, заброшенный, позабытый символ СССР, тлен советской эпохи.
- Где вы хранили свои реликвии, Вениамин Петрович?- спросил я, что по выражению лица Коли ему не понравилось. Он следователь, а я так, для общего фона. Потому и ответил Мигрень за Веню:
-В оружейном сейфе, вместе с патронами.
-Вы охотник? - не удержался я. Сам недавно купил итальянскую вертикалку, но убивать животных не собираюсь, просто люблю оружие.
Веня махнул рукой:
-Какой там. От отца двустволка осталась, я из нее и не палил ни разу. Но охотничий билет есть, собираюсь уже несколько лет уток пострелять, патронов разных накупил. Да все не получается.
-А ключи от сейфа?
Опять ответил Коля:
-Вениамин Петрович хранил их в ящике письменного стола, а тот в свою очередь запирал на ключ, который держит в общей связке при себе. Так?
-Совершенно верно, - подтвердил Веня, демонстрируя объемную связку ключей с двумя пластмассовыми брелоками.
-Не тяжело?
-Что?
-Ну такую железную вязанку постоянно носить.
-А, нет, не тяжело. Привык на студии железо таскать. Четверть века таскал.
-Вы держали коллекцию в отдельной коробке?
-Да, в пластмассовой, в Ашане купил.
-Что-нибудь еще было в коробке, ну помимо космических артефактов?
Мигрень щелкнул пальцами:
-Вот что значит моя школа. Правильные вопросы задашь, Сверло. Да только всё это уже я выяснил. Ничего кроме обломков, то есть артефактов, как ты образно выразился, там не было. Так?
Веня почесал нос, помял бело-желтые усы.
-Именно так я вам и говорил, Николай Карлович, а потом вспомнил, что в коробке еще лежала монета.
-Монета? - округлил глаза Мигрень и кивнул на бутылку. Веня тут же принялся "ухаживать". Коле-то было хоть бы что, а Саврасов заметно "поплыл", но говорил еще связно:
-Да, 2 копейки 1758 года, медный грош времен Елизаветы Петровны. Я нашел монетку на даче, на дороге. Видно, купец какой-нибудь обронил. Я там перерыл потом всю окрестность, но больше ничего не попалось.
-Монета ценная, узнавали?
-Посмотрел, конечно, в интернете. Обычная монета, грошовая по тем и нынешним временам. На сайте за нее предлагают 300 рублей.
-Кто к вам недавно приходил? Друзья, знакомые.
Веня напряг лоб, будто ему задали вопрос про сингулярность Черной дыры. Морщины на его лбу были глубокими и напоминали окопы. Наконец, покрутив правый ус, сказал:
-В воскресенье трое друзей были. Двое с работы, оператор с инженером и старый школьный приятель Женя Курочкин. Мы с ним за одной партой много лет сидели.
-И что отмечали?
-День рождения комсомола, ха-ха,- рассмеялся невесело Веня. - Нам, любителям Бахуса, повода не надо.
Саврасов тяжело закашлялся, замахал рукой:
-Курить год назад бросил, а все как от лихорадки крутит.
-Бросать нельзя, нужно просто захотеть не курить, - нравоучительно сказал Коля.
Лицо Вени сделалось красным, апоплексическим. Он тяжело оперся о стол, попытался подняться, но не получилось. Обратно опустился на диван, поджал под себя ноги. Хлюпнул носом, плаксиво произнес:
-Помогите вернуть коллекцию, друзья, больше у меня в жизни ничего хорошего не осталось.
Веня повернулся на бок и почти сразу захрапел.
-Да-а,- покачал головой Мигрень. - Кажется, сегодня мы от потерпевшего ничего больше не добьемся.
Коля накрыл Саврасова покрывалом с другого дивана, подложил под голову подушку. Налил себе самогону, залпом выпил. Выдохнул: "Хорошее ракетное топливо. Да Сатурна долететь можно. Не тем Н-1 заправляли".
Мы вышли на лестничную площадку. Коля сразу закурил свою вонючую сигарету. Опомнившись, предложил мне. Но я также как и Веня отказался от сигарет несколько месяцев назад. Именно отказался, а не бросил. Здесь я с Колей согласен - бросать бессмысленно, нужно захотеть не курить. Я захотел, потому что от табака стало закладывать голову. Видимо, сосуды, а шутить с ним нельзя, так и до инсульта недалеко. Однако я не держал себя за горло, когда очень уж хотелось, брал сигарету, делал несколько затяжек. Сначала тянуло сильно, потом от таких затяжек стало становиться противно, а затем тяга заглохла. Я до сих пор не уверен, что отказался от табака навсегда, но в любом случае не курю. Главное, себя не насиловать, не запрещать себе что-либо в категоричной форме. Компромисс с самим с собой - решение многих, казалось бы нерешаемых задач.
-Что ты по этому поводу думаешь?- спросил Коля, пуская сизые кольца. Он хлопал ртом как выброшенный на берег карась.
Я пожал плечами:
-Не знаю. Может, Веня сам спьяну подарил кому-нибудь свою коллекцию, да забыл. Только кому она вдруг стала нужна?
- Хм. Скорее всего, её забрал один из Вениных приятелей, с которыми он отмечал день рождения комсомола. Взял ключ у спящего Саврасова, спокойно открыл оружейный сейф. Где коллекция лежит наверняка сказал сам Веня.
-Оператору и инженеру вряд ли она могла понадобиться, - сказал я,- они имели возможность тоже набрать на Байконуре этих "запчастей" сколько угодно.
-На Байконуре - да. А стрелка от высотомера гагаринского самолета? Подобная штучка у ценителей может стоить состояние.
На это у меня не нашлось возражения. Военные в 1968 году собрали на месте катастрофы под Киржачем всё до молекулы. Теперь обломки самолета МИГ-УТИ хранятся в герметичных емкостях 13-го Государственного НИИ Министерства обороны. Как стрелка указателя высоты вообще могла оказаться у Саврасова?
-Вы не спрашивали, Николай Карлович, где он её взял?
-Пока не время.
Я не понял почему не время, но переспрашивать не стал.
- Есть мысли?- пустил кольцо в мою сторону Коля.
- Нужно подробнее узнать кто такой Женя Курочкин, - ответил я.- И монета времен Елизаветы нам в помощь.
- Я тоже подумал о Жене и медном гроше. Одобряю ход твоих мыслей.
-Они еще полностью не сформировались в моей голове, а вы уже их знаете.
- Ага.
-Ну, может, вы и правы, Николай Карлович. Есть малая вероятность, что жулик понесет монету на рынок, только вычислить его таким образом практически невозможно.
-Да, преступник может оставить грош себе, выставить на продажу в интернете. Кстати, одна из основных столичных монетных толкучек находится на Таганке, у магазина "Нумизмат".
Я это прекрасно знал, так как почти половину жизни прожил на Нижегородской улице рядом с Таганкой. Об этом, разумеется, знал и Коля, поэтому выразительно на меня посмотрел:
-Ты прав, Сверло, шанс, скорее, с минусовой вероятностью, но чем черт не шутит. Съездишь?
Хотел спросить, почему именно я, но передумал. В конце концов прогуляться по Таганке, родным местам, где я давно не был, не помешает.
-Завтра, после работы, - пообещал я.
Коля выкинул в форточку бычок, похлопал меня по груди своей жилистой рукой с обкусанными ногтями:
-Сегодня, Слава, сегодня. Толкучка там по выходным дням. А я пока через лейтенанта Одинцова пробью Женю Курочкина. Телевизионщиками займемся потом.
Не успел я выйти из метро на Таганскую площадь, проявился Коля. Сказал, что Одинцов не подвел и оперативно предоставил информацию о Жене. Курочкин, как выяснилось, отсидел 7 лет в Туве за наркотики, после освобождения работал на Главпочтамте подсобным рабочим, уволен по собственному желанию. Пять лет неизвестно чем занимается, в налоговой инспекции как индивидуальный предприниматель не зарегистрирован. Женат, детей нет. Имеет на хранении охотничье ружье "Сайга". Хобби - охота и филателия. Прописан на Инженерной улице, дом ?..., но там не живет, квартиру сдает молдаванам-строителям.
-Марки коллекционирует! Ясно? - кричал в трубку Мигрень. Он всегда кричит по телефону, будто разговаривает с глухими.
-Ну не монеты же, - возразил я.
-Мозгами-то поскрипи. Коллекционеры уважают натуральный обмен. Помню, в детстве я собирал спичечные коробки, а менял их на пивные импортные пробки.
Я рассмеялся, представив как Коля чахнет над мешком с коробкАми, и случайно налетел у остановки на тетеньку с рекламными листовками. Она тут же принялась уговаривать меня посетить какую-то парикмахерскую. Я пообещал непременно освежиться в указанной цирюльне и тут же выбросил бумажку в урну. Женщина крикнула что-то нелицеприятное мне вслед, но я слышал только голос Коли:
-Курочкин мог взять монету, чтобы обменять на нужную ему марку.
-Возможно,- ответил я. - А гагаринские часы, обшивку от Союза, теплозащиту Бурана тоже прихватил, чтобы обменять на марки?
-Это пока нам неизвестно. Ты уже на толкучке?
-Подхожу.
-Сбрасываю портрет Жени. Но ты им без дела не свети.
Через минуту на моем смартфоне оказалось изображение Курочкина. Круглое, словно арбуз лицо с оттопыренными ушами. Короткая, прямая челка. Мясистый, смещенный в сторону нос, рассеченная шрамом губа, кустистые брови над маленькими, хитрыми глазами. Сразу видно, что человек бывалый, опытный, словом, уголовник.
Возле магазина "Нумизмат" толпилось несколько десятков мужчин разного возраста- от юнцов до старичков. Они разбились на стайки по три-четыре человека и о чем-то кто вяло, кто оживленно беседовали. Несколько мужчин стояли одиноко, с высоко поднятыми головами, будто высматривали кого-то. Я остановил взгляд на одном из них, пожилом, в драповом синем пальто, наверняка еще советского пошива. Его умное, аристократичное лицо могло принадлежать отставному военному высокого ранга или бывшему крупному ученому. Пышная, ухоженная белая шапка волос имела благородную медную подпалину.
Подошел. Мужчина взглянул на меня и сам завязал беседу:
-Интересуетесь чем-нибудь, молодой человек?
В метро я приблизительно прикинул о чём буду говорить на рынке, немного почитав о елизаветинских монетах.
- Только начинаю, - скромно потопил я взор. - Хочу собрать коллекцию денег императрицы Елизаветы Петровны.
-Что-нибудь уже имеете?
-Да, 1 копейку 1755 года, денгу 1748-го, еще полушку.
-Похвально. Но не богато. Желаете приобрести серебро, ливонезы, монеты для Пруссии?
Видно, я так округлил глаза, что мужчина широко заулыбался. Наверное, он впервые видел на толкучке подобного дилетанта. Начал снисходительно объяснять:
-Монеты для Пруссии чеканились во время Семилетней войны для расчета с польскими купцами за военные поставки, на них же у крестьян-прусаков покупали продукты. Это талеры, гроши, солиды. Ливонезы тоже талеры, только с русским номиналом в копейках.
-Интересно, - облизнул я сухие губы.- Мне бы что-нибудь попроще. Например, 2 копейки 1758 года.
Мужчина сбросил с лица улыбку, потеряв ко мне интерес. Взмахнул рукой:
-Эй, Борода, давай сюда.
От толпы возле больших окон магазина, напоминающих разрезанные пополам сырные круги, отделился человек средних лет в легкой не по погоде светло-серой куртке. Борода у него действительно была знатная: большая, густая, ухоженная. Он подошел, поправил обмотанный вокруг шеи красно-синий шарф, выставил вперед бороду, взглянул на меня своими ясными, удивительно добрыми и внимательными глазами.
-Здравствуйте, - слегка поклонился он. - Станислав Бородин, местные зовут просто Бородой. Кстати, по прозвищу я и отрастил бороду, надо всегда соответствовать реалиям жизни и её, так сказать, запросам. Не находите?
Я, конечно, кивнул. Впрочем, мне нечего было возразить против этой простой, но вполне очевидной истины.
-Чем могу помочь?
За меня ответил пожилой коллекционер:
-Молодого человека интересуют медные монеты Елизаветы Петровны. В частности, 2 копейки 1758 года.
-Вот как? - удивился Борода, словно ему сказали, что я собираю сокровища Агры. - Господин Налимов знает к кому направлять хороших людей. Ха-ха. Какой гурт вас интересует: Екатеринбургского монетного двора, Санкт-Петербургского или Московского?
Я лихорадочно стал перетряхивать свою память, пытаясь найти значение слова - гурт. Но ничего подходящего так и не откопал. На лице моем опять, вероятно, появилась кислая мина, отчего пожилой, которого назвали Налимовым, снова заулыбался:
-Стасик, не мучь молодого человека страшными словами. Он только входит в наше сообщество.
-А-а, молодо-ой, - раскинул руки Стасик, перегнувшись назад так, что мне показалось он сейчас переломится пополам. Не иначе этот Борода служил или служит в театре,- подумал я и, как выяснилось позже, не ошибся. - Не буду, как вы Агафон Иванович, изволили выразиться, мучить новичка. Молодому человеку, значит, нужен грош 1758 года? Хм. Не спрашиваю зачем, это в нашем коллективе табу - интересоваться зачем и для чего. Скажу лишь, что монета о которой идет речь самая рядовая, редкостью не является и не представляет для коллекционеров особого интереса. Этих грошей с началом Семилетней войны напечатали превеликое множество. Причем, производители даже не ставили свою фирменную отметку, но некоторые отличия печатных дворов все же имеются. Например, номинал отчеканивался или над всадником, или снизу на развернутом свитке. В зависимости от изготовителя, стоимость монеты может колебаться от 350 рублей до 15 тысяч. Самая дорогая печать - Московская.
-Спасибо, - поблагодарил я за разъяснения Стаса и тоже слегка поклонился, что наверняка выглядело нелепо.
-За что? - удивился Борода. - Я же ничем вам не помог. На Таганке я подобного медяка давно не видел, но я поспрашиваю у товарищей. Вы заходите через недельку. Или вот что, дайте мне свой номер телефона. Как что, сразу звякну.
Честно говоря, я растерялся. Судя по словам Стаса, никто не приносил сюда в последнее время на продажу елизаветинский грош. И стоит ли в таком случае с Бородой "продлевать" отношения? С одной стороны, контакты Бородина, конечно, взять нужно, вдруг у "Нумизмата" всё же объявится жулик, обчистивший Веню. Речь, конечно, в первую очередь об уголовнике Курочкине. А с другой - что делать, если Стас для меня все же найдет монету, покупать за 15 тысяч? Да еще ему сверху дать нужно будет.
Борода словно прочитал мои мысли:
- Много за посредничество не беру, одну синенькую сверху. Если предмет не дороже 10 тысяч. Ну а дороже - 10%. Устраивает?
- Синенькая это...
-Тысяча. Косарь,- подсказал Агафон Иванович.
-Устраивает, - ответил я и прикусил мысленно язык. И тут же пришла светлая мысль. Если что, расходы лягут на Мигреня. В конце концов, он следователь и он меня сюда послал.
-Кстати, я работаю в Театре на Таганке мастером сцены, - говорил Борода. - Еще при Владимире Семеновиче начинал. Здесь я тусуюсь по выходным, а там меня всегда можно найти.
Мы обменялись с Бородиным телефонными номерами и я, попрощавшись за руку с ним и Налимовым, быстро, так как начался снег с дождем, направился в сторону метро. Однако в подземку заходить не стал, решил прогуляться - спуститься по Гончарной улице к площади Яузских ворот.
Не успел я пройти мимо Успенской церкви, как зазвонил телефон. Опять Мигрень? Но, как ни странно, это оказался Борода.
"Не мог откровенно говорить с вами у магазина, - говорил он извиняющимся голосом. - Понимаете, в нашей среде нет друзей и товарищей, все конкуренты. Впрочем, как теперь везде. У меня есть интересующая вас монета. К тому же не простая". "Золотая?" - съерничал я не к месту. Стас рассмеялся: "Нет, даже не серебряная. 2 медные копейки 1758 года. Только у Св. Георгия на ней нет в руках копья". "Как же так, куда оно делось?" "Скорее всего, это пробник. Так называется первая партия отчеканенных монет, иногда с изъянами. Их, естественно, не пускали в обращение, переплавляли, но некоторые "выживали", оседали в чьих-то сундуках. Такие экземпляры особенно ценятся у коллекционеров. Теперь на рынке ходит много новоделов, подделок таких пробников. Я же располагаю монетой настоящей".
"Очень интересно",- сказал я , не зная как дальше вести разговор. Ясно, что Борода собирается мне "впарить" елизаветинский пробник. Я не ошибся. "Продам по адекватной цене, - продолжал Стас. - Тридцать косарей и плюс 10% от цены. Вещица не моя". "А чья?"- задал я совершенно неуместный вопрос. В ответ опять смех: "Ну какая разница. Девушка одна принесла, сказала, что нашла в дедушкином сундуке. Мне, на самом деле, без разницы. Так будете брать?"
Я остановился возле автозаправки, опустился на мокрую лавочку. "Мне нужно подумать, - наконец ответил я. - Вернее, взвесить свои финансовые возможности. Посовещаться с товарищами...То есть с женой. Зарплату, понимаете ли, регулярно задерживают". "Ничего, я могу подождать". "Перезвоню".
Набрал Колю, который ответил сразу, будто не отнимал телефон от уха, ждал моего звонка. "Ну?!"- закричал он, не дав первым произнести слова. Я подробно рассказал ему о беседе у "Нумизмата" с Налимовым, знакомстве с Бородой и его неожиданном предложении. "Та-ак, - явно обрадовался Мигрень. Это уже что-то". "Не понимаю, какое отношение это может иметь к краже у Саврасова,- сказал я. Веня не говорил, что на его монете у всадника нет копья". "Не важно, назначай встречу с Бородой на ближайшее время. Скажи, что приведешь с собой знающего эксперта. Или нет, про эксперта ничего не говори". "А деньги? У меня нет свободных 33 тысяч на нумизматические забавы". "Это мои проблемы". "Тогда ладно". "Надеюсь, фото Курочкина ты ему не демонстрировал". "Не было смысла". "Ну, так, молодец".
Перезвонил Бородину. Стас обрадовался быстрому ответу. Сказал, что будет ждать меня завтра у служебного входа в Театр на Таганке в 6 часов вечера. Я попросил перенести встречу на час позже. Предстояло интервью с одним историком, боялся не успеть. Но Стас сказал, что завтра на основной сцене дают "Тартюфа" по Мольеру и с реквизитом на сцене будет много хлопот. Пришлось согласиться на 18 часов. "Деньги не забудьте!" - крикнул напоследок Борода. "Обязательно не забуду",- пообещал я, морщась от своего косноязычия. Порой моему биопроцессору не хватает скорости, чтобы сразу впопад на что-то отвечать. Нужно подкачать в митохондрии тропической энергии солнца. Уже два года без отпуска.
Доложил Коле. "Умница! - похвалил он меня, в общем-то, не понятно за что. - Я позвонил Вене, он утверждает, что на его монете у Георгия Победоносца определенно было в руках копье". "Саврасов же уснул мертвецким сном, - усомнился я. - Как вам удалось с ним поговорить?" "Тебе ли не знать, что телевизионщики как слоны - так же много пьют и также спят стоя с открытыми глазами".
Да, я разумеется, об этом знал. У коллег с телевидения действительно удивительная способность быстро пьянеть и так же быстро трезветь. Работа обязывает - частые, незапланированные прямые включения, всегда нужно быть в форме. Инженерам, каким был Веня, несколько проще, они фактически подсобные рабочие оператора, но и им расслабляться особо не приходится. Хотя Саврасов, как было сказано выше, иногда позволял себе расслабления, несмотря на важную работу. Но ему, как ни странно, всё сходило с рук. Объяснить это можно только одним - он был настоящим профессионалом и руководство его ценило. Я не раз слышал от коллег телевизионщиков, что Останкино - это жестокий, беспощадный мир. Ты можешь быть хоть трижды звездой, но если проколешься или пойдешь против течения, тебя ничто не спасет. Звезды - только для обывателей, на телевидении же все равны. И все знают из чего сделана эта звезда.
На следующий день в половине шестого вечера мы встретились с Колей на Таганке. Он сказал, что у него болит голова и срочно нужно выпить кофе. Время еще было и мы зашли в ближайшую забегаловку. Мигрень заказал себе капучино и рюмку коньяку.
-Пока ты развлекался в своей газетенке, - сказал он, окуная большие губы в молочно-кофейную пенку, - я встретился с телевизионщиками, что были у Саврасова. Это Роман Волков и Дмитрий Груздев. Первый оператор, второй видеоинженер, как Веня, или как они говорят, звуковик.
-Как же вам удалось? В Останкино вход по пропускам.
-Мозги-то включи, Сверло. Женя дал их телефоны, они вышли к проходной.
-Ну и?
-"И-и" у лошадки, - осклабился Коля. - Волков сказал, что у Саврасова на праздновании дня рождения комсомола была еще девица лет 25. Имя - Таня. Веня представил её своей племянницей.
-Вот как. Почему же он о ней нам ничего не сказал?
-Не знаю. Пока, разумеется, не спрашивал.
Коля достал смартфон, нажал пару кнопок. На экране появилось фото - двое мужчин, а посередине девушка на фоне стола с бутылками. Сбоку - чей-то влезший в кадр локоть.
-Они? - спросил я.
-Как догадался? Хм. Разумеется. Снимал Груздев с вытянутой руки. Селфи на троих. И часть Вениного тела. Курочкина на фото нет. Уголовник, видно, решил не оставлять лишних следов. А ничего себе дамочка.
Племянница Саврасова действительно была привлекательна. Какой-то особой красоты в ней не имелось, но в образе присутствовала та миндальная горчинка, которая делает женщину притягательной, желанной. Узкое, почти аскетичное лицо в обрамлении пышных, каштановых волос в живом, естественном беспорядке. И загадочный, магнетический взгляд.
-Что еще рассказали телевизионщики? Они могли взять монету и космические артефакты?
-Сразу два противоречивых вопроса. Вот поэтому вас, журналюг, и не любят. За то, что вы ставите такие вопросы, на которые у вас у самих не хватает ума ответить. Вы паразитируете на других. Ладно, не злись.
А я и не разозлился. У Мигреня нередко возникают подобные вспышки "ненависти" к журналистам. Я давно понял почему. Он, как и многие другие граждане, осуждающие "вторую древнейшую", просто завидует нам. Лишь наша профессия дает человеку возможность увидеть и испытать в жизни то, что обычному человеку и за тысячу лет не увидеть и не испытать. Только профессия журналиста открывает для человека весь мир. А что может быть важнее всемирного кругозора? Подкалывая меня, Коля как бы удовлетворял свою зависть. Я как-то пытался с ним поспорить, но быстро понял бесполезность своих усилий. Мигрень только потирал от удовольствия руки, видя мое кипение. И я оставил эти попытки. Тем более, что Коля в чем-то был прав - мы, журналисты, не знаем толком практически ничего и, в самом деле, питаемся умами других. Лишь помогаем людям грамотно и связно донести их мысли до общества. Да, именно это мы и умеем. Однако заключаем эти мысли в свою субъективную обертку.
- Волков с Груздевым сказали, что елизаветинский медяк Веня при них подарил Тане, - продолжил Коля. - Девица сначала отказывалась - на кой, мол, ей эта железка. А Саврасов сказал, что она дорого стоит и Таня взяла. Других предметов из коллекции Вени они в тот день не видели.
-А вообще, они знали из чего состояла коллекция?
- Думаю, да. Они ж вместе мотались по командировкам. Но я, разумеется, пока спрашивать о коллекции не стал. Спросил что они думают о Жене Курочкине, какое впечатление он на них произвел. Сказали, что он вел себя тихо, даже пришибленно. Почти ничего не говорил, только пил и закусывал, не поднимая от тарелки глаз. При этом совершенно не пьянел. Фотографироваться вместе не захотел. А потом тихо, по-английски ушел.
Я взглянул на часы, выразительно посмотрел на Колю.
-Мой внутренний будильник меня не подводит, - сказал он. И я знал, что это правда, убеждался в том не раз.
Мы подошли к театру без двух минут шесть и я набрал номер Бороды. Он ответил сразу и почти в тот же момент вышел из двери служебного хода. Увидев рядом со мной Колю, несколько смутился:
-Это ваш товарищ?
-Эксперт-криминалист, - ответил за меня Мигрень. - И по совместительству оперуполномоченный уголовного розыска.
Стас напрягся, на его лице появилась кислая мина:
-Не понимаю...
-Расслабься. Монета при тебе?- как всегда на "ты" разговаривал Коля.
Вернулись в тоже кафе, где были. Мигрень снова заказал себе капучино.
-Я все же не понимаю, - переводил Борода взгляд с Коли на меня и обратно. - Чем, я так сказать, заинтересовал полицию? У меня все честно...
-Ты мне сказки-то не рассказывай, - оборвал его Мигрень. - На толкучке только дураки честные, но их там такие как ты голыми руками ловят. Медяк показывай.
Стас потряс бородой, полез в карман полосатого пиджака, взятого, видно, из театрального реквизита. Такие носили в 19 веке. Протянул монету в полиэтиленовом пакетике.
Коля взял её в руки, зачем-то взвесил. Достал из своего любимого замшевого, затертого чуть ли не до дыр портфеля большую лупу. Долго рассматривал через неё двухкопеечный грош.
-Копья, говоришь, у всадника нету? - наконец спросил он, не отрывая взгляда от елизаветинского медяка. - Сам напильником стачивал или кто помог?
Заморгавший почему-то одним глазом Стас, заерзал на стуле и чуть с него не свалился. Приняв прежнее положение, почесал шею под пегими волосяными зарослями.
-Клянусь, я тут ни при чем. Девица одна принесла на рынок. Я говорил вашему...товарищу. Правда ведь, Вячеслав?- взглянул на меня умоляюще работник храма Мельпомены.
Я кивнул.
-Девица тебе, значит, липу принесла, о чем ты сразу догадался, - ухмыльнулся Коля,- а ты решил её впарить первому подвернувшемуся простаку. Знаешь, как это называется на языке Уголовного кодекса?
-Знаю, - обреченно вздохнул Стас, свесив безвольно голову. - Подобные изъяны на пробниках иногда встречаются - короны нет, даты, но без копья всадник лично мне не попадался. Вот я и подумал - девица-то не промах, работа тонкая. Кстати, я не сразу понял подделку. Но прикинул - раз нет копья, значит, скорее всего на пробнике не должно быть и змея. Посмотрел в микроскоп и увидел, что копье-то стачивали, причем не напильником, а...
-Лазером?- догадался я.
-Ну да, если посмотреть на монету с помощью ультрафиолетового фонарика, каким купюры проверят, можно увидеть еле заметные, белесые следы на материале. Вот.
Стас достал из кармана маленький фонарик, направил луч на монетку. И я, и Коля взглянули на грош. Там где у всадника должно было быть копье действительно просматривались какие-то полоски. Да, в любом деле нужно быть профессионалом.
Открыв на смартфоне фото "троицы", Мигрень указал на племянницу Саврасова желтым пальцем:
-Она?
Стас вновь обреченно кивнул.
-Сколько ты ей заплатил за подделку?
-Пока ничего. Договорились, как только найду покупателя, позвоню. У меня строгий тариф - 10%, я честный человек, - ответил Стас и осекся, еще ниже опустил голову. Глаза спрятал под стол.
-Вот что, честный человек, позвонишь Тане, она ведь Таней представилась? Ну вот, позвонишь и скажешь, что покупатель нашелся. Назначишь ей встречу хм...у метро Алтуфьево в Макдоналдсе. Завтра в 11.00. Понял?
Стас закивал, не поднимая головы.
- И смотри у меня, служитель музы, не вздумай по ходу пьесы менять декорации. Загремишь у меня по полной, по 159 статье УК Российской федерации. За мошенничество.
- Вы видели когда-нибудь мужчин, что на фото рядом с Таней? - спросил я.
-Нет.
-А этого человека? - показал я Стасу фото Жени Курочкина.
-Никогда, клянусь. Ну и рожа. С такими субъектами не общаюсь.
-Ну да, ты человек культурный, искусство в массы, так сказать, несешь,- взглянул на Бородина зло Мигрень. - А заодно эти массы и облапошиваешь при случае. Тартюф, одним словом. Обманщик.
-Что вы, я не такой. Это случайно вышло.
-За случайно, как известно, бьют отчаянно.
-Таня вам кроме монеты ещё что-нибудь предлагала? - задал я вопрос.
- Сказала, что, если во мне не разочаруется, взаимовыгодное сотрудничество будет продолжено.
- Понятно, - Коля отхлебнул кофе, прополоскал им рот. - Скажешь, что помимо монет тебя интересуют вещи, связанные с какими-нибудь событиями или личностями. Курительные трубки писателей, тапочки художников...
-Обломки космических кораблей, - вставил я, но Коля остановил меня своим диким, колючим глазом:
- Стоп! Меняем сценарий. Ты, Борода, ничего ей не будешь говорить. Это скажет он,- ткнул в меня пальцем Коля, - покупателем будет Сверло, то есть, Вячеслав Николаевич.
Я хотел было возразить, но так и не нашел подходящих слов. Это было логично, ведь я же интересовался медными монетами царицы Елизаветы у "Нумизмата". Вдруг Таня в тот момент была где-то рядом? Так что Мигреню без меня завтра не обойтись. Придется отпрашиваться на полдня у Главного.
-Мне все равно, - покорно сказал Борода.
-Ну и славно, ну и правильно, - одобрительно похлопал его по плечу Коля.
-Я тогда пойду? - вынул наконец красные глаза из-под стола Стас. - У меня же сегодня Мольер с Тартюфом, то есть Тартюф с Мольером.
Коля отпустил Стаса, взяв у него номер телефона Тани и еще раз пригрозив страшными карами, в случае его "неправильного поведения".
Я вошел в Макдоналдс ровно 11.00. Борода уже сидел с девушкой в красной, стеганой куртке за крайним, угловым столиком от входа. Включил телефон в режим "конференции", чтобы меня и "друзей" слышал Мигрень. Он пристроился в противоположном углу заведения и с аппетитом уплетал двойной гамбургер, запивая его колой из большого стакана. "Конференцию" должен был включить и Стас, но я решил все же подстраховаться. Коля наверняка заметил меня, но виду не подал. Я поздоровался со Бородиным. Он подобострастно протянул мне руку.
-Знакомьтесь, - сглотнув, сказал Борода, кивнув на девушку, - Татьяна. А это Вячеслав Николаевич.
-Просто Вячеслав, - кивнул я широко улыбаясь и уселся на свободный стул рядом с мастером сцены. Без стеснений, в соответствии с заготовленной ролью, оглядел девушку.
Да, она была хороша, еще лучше, чем на фото. Великолепные каштановые, вьющиеся волосы, искрящиеся под белыми лампами. Бледное, слегка осунувшиеся лицо. Усталые, умные глаза. В ней была неземная отстраненность.
Нет, не может такая девушка быть воровкой и фальшивомонетчицей, - подумал я. И тут же себя одернул. Как говорит Коля - все люди потенциальные преступники, всё зависит от обстоятельств и степени самосдержанности субъекта. Одного хватает на то, чтобы не украсть золотые часы из случайно разбившейся витрины магазина, пока никто не видит, другой спокойно ворует последние деньги у собственной матери. Середины, по его словам, нет. Я не согласен с Колей, да, люди подвластны животным инстинктам, а в животном мире нет моральных ограничений. Но от скверных поступков людей удерживает совесть, что и отличает нас от животных. И все же Мигрень прав в главном - человек, к сожалению, слаб и порочен. По лицу же не всегда определишь кто есть кто. Психологи МВД утверждают, что девушки с ангельскими личиками нередко совершают преступления с особой жестокостью. Это мне тоже как-то рассказал Коля.
Не отрывая от Тани оценивающего взгляда, я стал сочинять, что год назад получил немалое наследство от почившего канадского дядюшки и теперь не знаю как его лучше потратить. Вот, начал собирать редкие предметы: марки, монеты, холодное оружие. Стас предложил мне удивительную монету с изъяном, которой я очень заинтересовался и готов выложить за нее "красивые" деньги. В разумных пределах, конечно.
-От канадского дядюшки? - переспросила с ухмылкой Таня. - Ты хохол что ли?
Меня даже передернуло от внезапного, политизированного вопроса и пренебрежительного тона с каким он был задан. Глубокий контраст между загадочной, умной внешностью и реальной сутью.
-Нет, русский, разве не видишь - варяг с голубыми глазами.
-Вижу, - кивнула девушка, ослабив на шее клетчатый шарф.- Просто в Канаде большая украинская диаспора. Власовец?
-Кто?
-Дед Пихто, дядя твой. Как он за океан-то попал?
-А-а, - махнул я рукой. - Диссидентом был, еще при Брежневе.
-Значит, еврей.
-Ну что ты заладила: то хохол, то еврей. Одни кривобокие что ль за бугор сваливают? Скульптором он был, - продолжал я отчаянно врать. - Учился у Эрнста Неизвестного, не ладил с советской властью, потому и уехал. Впрочем, какая тебе разница? Твой товар, мои деньги.
- "Кривобокие", хм. А ты националист, забавно. Не сердись, интересно всё же. Такой симпатичный и, оказывается, богатый. Здорово. И большая у тебя коллекция?
-Нет, говорю же - только начал собирать. Кроме монет и оружия меня интересуют предметы, связанные с историческими событиями. Например, открытки с автографами космонавтов перед стартом. Гагарина, Титова, Терешковой. Их вещи.
Я подобрался к "космической теме" и внимательно глядел на реакцию Тани, но на её лице не дрогнул ни один мускул.
-В этом помочь не могу, - сказала она. - Располагаю исключительно редкой старинной монетой. Цену ты знаешь, давай, выкладывай монеты современные. И живее, у меня времени мало.
-У меня тоже, - сказал я правду и попросил еще раз показать мне грош.
Таня кивнула Стасу и тот достал из внутреннего кармана серой куртки пакетик с монетой, положил передо мной. Я вынул из портфеля лупу-монокль, выданную мне накануне Колей, принялся с заправским видом рассматривать старинный медяк. В какой-то момент Таня рассмеялась, видно, её рассмешил мой вид с моноклем.
-Кажется, копье-то у Св. Георгия подтерто, - сказал я.
-Где? Не врите! - воскликнула на всю закусочную Таня. Перегнулась ко мне, измазав рукав куртки кетчупом от булки Стаса. - Дайте сюда.
Она выхватила у меня грош, сама стала его разглядывать.
-Не врите, - повторила она. - Здесь не видно никакой подтертости, ровная поверхность.
Стас украдкой взглянул на меня, но я покачал головой - мол, молчи, раз не спрашивают.
-Ладно, - вздохнул я. - Не видно, так не видно. Сколько?
-Как и договаривались - тридцать мне и трешку Бороде. Он берет 10%Так ведь?
Бородач кивнул, стал жевать белесыми, возможно, пересохшими от напряжения губами.