Аннотация: Короткий отрывок из рассказа повествует о том, что переживает человек, потерявший супругу.
Дверь в комнату была приоткрыта. Я точно помню, как плотно закрывал ее. Подойдя ближе, чтобы прикрыть дверь, я увидел моргающий свет внутри комнаты. Распахнуть дверь не удалось, что-то мешало, как будто она была забарикадирована. Навалившись всем телом, я наконец раскрыл ее, к своему удивлению заметив, что дверь ничем не блокирована. В комнате был жуткий беспорядок. На полу валялись обрывки ткани, осколки фарфоровой посуды, разбитые цветочные горшки, земля из которых высыпалась на ковер и оставила грязные разводы. Стены были вымазаны какой-то желтоватой кашей непонятного происхождения. Где-то она полностью закрывала стену, в каких-то местах были пробелы. Понять, что это не было возможности, а проверять наощупь не хотелось. Единственным источником света в комнатебыл моргающий телевизор, на котором помехи сменялись случайными эпизодами из разных фильмов и рекламных роликов. Пульт от телевизора нашелся не сразу. Я увидел его воткнутым в пространство между подушками дивана. В свою очередь диван был неузнаваем. Кто-то старательно и с безусловным упорством в течение продолжительного времени рвал на нем обшивку. Наполнитель подушек был выпущен наружу, ткань клочьями валялась вокруг. Следом за диваном мой взгляд уцепился за стол в углу. Вернее за то, что раньше было столом. Все ножки массивного стола из красного дерева были вырваны, две из них и вовсе были дополнительно сломаны пополам. Огромная столешница была раздроблена на несколько частей и покрыта вереницей зазубрин. Кто бы ни хотел лишить нас стола, ему это удалось с лихвой. Занавески, висевшие на окнах, были прожжены насквозь по всей площади. Казалось, что обуглившиеся края материи еще дымились. Вся комната напоминала собой ужасное пепелище или место взрыва, абсолютно все было уничтожено. Уцелел только телевизор.
Внезапно звук, исходящий из голубого экрана, начал усиливаться. Он нарастал постепенно, но вскоре я понял, что терпеть становится все тяжелее. Нужно было срочно покинуть комнату, так как взбесившийся телевизор вряд ли отреагировал бы на сигналы пульта, до которого еще и добраться нужно было. Развернуться к двери мне мешал мусор, который очутился возле моих ног, его как будто становилось все больше. К моему удивлению дверь за спиной оказалась закрыта. Сколько я ни дергал ее, она не поддавалась. Выйти из комнаты можно было через дверь в противоположном углу. Двинувшись туда, я начал вязнуть в мусоре, который превратился в бесформенную густую массу, скрывающую мои ноги до колен. Идти было тяжело, ноги буксовали в серой массе на полу, звуки из телевизора смешались в сплошной громкий, стремительно нарастающий шум. Я заткнул уши, чтобы не оглохнуть, но тише не стало. Складывалось впечатление, что звук был в моей голове, а не шел снаружи. Несколько раз я чуть не упал, пробираясь к заветной двери. У меня не было сомнений в том, чт омусор под ногами шевелился, все глубже затягивая меня. Уровень шума достиг той отметки, когда мое сознание помутилось. Я начал терять ориентацию в пространстве, ноги плохо слушались, хватаясь за все, что попадалось под руку, я двигался вперед на одних рефлексах. Шум ворвался в мою голову, сметя последний рубеж обороны. Мне казалось, что этот пронзительный громкий звук, снося все на своем пути, разрушает мое сознание таким же образом, как и комнату, в которой я находился. Казалось, потоков звука стало несколько. Сначала он был один, потом два, теперь сразу несколько разрушительных звуковых течений роились в моей голове, рикошетя о стенки черепа и вызывая острую боль. Я чувствовал движения всего этого каскада звуков, подобно лавине, сносящей все на своем пути. У меня не было ни одной мысли, я перестал осознавать, что происходит, нестерпимая боль, выжигающая мой разум изнутри, заполнила мою голову. Я начинал сходить с ума. Бесконтрольная, стихийная боль поглощала мой рассудок. Шум продолжал усиливаться, я осязал его движения, я чувствовал его как живой организм, враждующий с моим телом. Ужас охватил меня. Всем, что имело для меня значение, были ужас, шум и боль. Агония завладела всем телом, каждая клетка моего организма была подобна лесному пожару, заключенному в крошечный сосуд, но не потерявшим при этом силы. Однако я не мог утверждать, что чувствовал жар. Мое тело ощущало сразу все: жар, холод, боль, пронзительный шум, животный подчиняющий волю ужас. Невозможно было понять, двигался я или лежал на полу затягиваемый серой массой, которую видел под ногами. Нестерпимая боль, усиливающая агонию, сковывала меня, словно помещала в огромный сверхпрочный кокон. Страх неминуемой, фактически наступившей смерти, выжигал мою волю, мое сознание. Ужас стирал мою личность. Я превращался в сгусток агонизирующей плоти. Меня словно хоронили заживо в жерле действующего вулкана. Я не чувтсвовал рук или ног, не понимал, где именно находился источник боли, все мое тело разрушалось.
Время перестало существовать. Мое сознание подобно загнанному зверю пыталось покинуть страдающее тело. Я слышал истошные вопли собственного разума, казалось, умирало не только мое поглощенное ужасом и агонией тело, но и пространство вокруг. Мир рушился, время исчезло, я ощущал страшные муки от того, что существовал. Постоянные искажения реальности только усиливали боль. Все, чего мне хотелось, это умереть. Я ничего не видел и не слышал, перестал чувствовать. Тишина. Пустота. Вскоре для меня все закончится, я был готов. Все прекратилось. Я растворился в пустоте. Исчез.
На смену страшным, невозможным мукам пришла легкость. Ощущение своего рода пустоты вокруг теперь было не столь мучительным. Наслаждения не было, но отсутствие страданий само по себе было удовольствием. Мрак рассеялся, хотя я и не был уверен, что вижу это. Я осязал свет. Я был легче, чем свет, и всплывал к его поверхности. Ощущение полета было явным. Я не осознавал себя человеком из крови и плоти. Наоборот, я не состоял из чего-либо, я был цельным организмом. Устремившись куда-то вверх, если здесь вообще корректно говорить о направлении, мой разум все больше набирал скорость. На смену ужасу и агонии пришли эйфория и блаженство. Пусть это мгновение длится вечно, я не хотел уходить. Пространства и времени не было, ничего не было. Только свет. Белый свет заполнял все вокруг. Мое сознание было этим светом. Бесконечность.
Свет становился все ярче и ярче. Эйфория прошла, появился дискомфорт. Свечение вокруг начинало ослеплять, я не мог скрыться от него. Не было возможности спрятаться или прекратить это сияние. Слепящий свет возвращал меня в реальность. Ощущение легкости ушло, сменилось чувством пространства и времени. Опустошенный ранее я начал наполняться. Больше не было невесомости. Какая-то непостижимая сила выхватила меня из бесконечности. Мне это напомнило, как огромный парень однажды схватил меня за одежду на груди, чтобы как следует всыпать. Сознание возвращалось. Пространство вокруг прояснилось, развеялось. Смотреть было больно, но я мог различить контуры помещения. Придя в себя, я обнаружил, что стою. Позади была дверь, та самая к которой я шел по комнате, заполненной движущейся серой массой. Освещение было тусклым, едва ли можно было различить цвета предметов вокруг, лишь контуры были видны. Впереди был коридор. Длинный и прямой. Больше всего он напоминал туннель в убежище монтажников, где я был чуть больше недели назад. Только ответвлений не было. Двигаясь вперед, я начал улавливать звуки. Со временем я смог различить голос Эллен. Она звала меня:
- Виктор! Виктор!
- Милая, я иду! Где ты! - голос звучал тихо и глухо, как будто шел через стену.
- Виктор! Помоги!
- Эллен!
Все четче, все ближе. Обмякшие ноги не давали быстро бежать. Я спотыкался, падал, поднимался. Все время голос Эллен звал меня. Через несколько мгновений я увидел впереди дверь. Из-за нее я меня и звала Эллен. Хлипкая дверь развалилась надвое, когда я с разбегу влетел в нее. И тут же остановился. Передо мной стояла Эллен. Со спины ее силуэт выглядел сутулым, сгорбившимся, что было ей несвойственно, с осанкой у моей жены проблем не было. Она немного подрагивала, мотала головой из стороны в сторону, слегка покачивалась, стоя на полу. Я не решался подойти к ней, что-то держало меня.
- Виктор..
Ее голос звучал иначе, как будто она говорила с напряжением, тянула каждую гласную. Все, что она произносила, каждое ее слово отражалось от стен, вызывая эхо, которое уходило куда-то вглубь помещения, но окончательно так и не затихало.
- Почему ты так со мной? - к голосу моей любимой добавились нотки встревоженности и нервности - За что ты сделал это со мной?!
Оцепенев, я стоял и тупо смотрел на подрагивающий силуэт. Готов поклясться, захоти я пошевелиться, удалось бы едва ли.
- Эллен, я не понимаю, что... - голос предательски дрожал, слова давались с трудом.
- Это ты не понимаешь?! - ее речь звучала громче и строже - Ты бросил меня!
Мое тело полностью сковало, я не мог шелохнуться. Голос Эллен давил на меня, резал без ножа. Дрожащий силуэт начал медленно поворачиваться, завершив движение резким рывком. Я мог видеть лицо своей возлюбленной, искаженное болью и гневом.
- Почему ты оставил меня?! - в дополнение я вновь начал слышать, как в отдалении жалобный голос звал меня. Глаза Эллен были наполнены голубоватым светом, зрачков не было. Этот свет вызывал страх, но сил отвести взгляд у меня не нашлось, - Как ты посмел?!
Слышать такие слова от любимого человека смерти подобно, мое состояние усугублялось еще и тем, что я слышал сразу несколько голосов. Вся эта канонада контролировала, подчиняла мое сознание. Силуэт Эллен дрожал и резонировал, я не мог сфокусировать взгляд, при этом светящиеся глаза возлюбленной словно выжигали меня изнутри. Я уже не мог различить слов, все звуки слились в единый поток. Любимая начала приближаться. Движения были тяжелыми, силуэтов стало несколько, они накладывались один на другой, сливались, вновь рассыпались, появлялись и исчезали. Пара ужасных глаз впивалась все глубже в мой разум. Я чувствовал себя мухой, угодившей в паутину, хозяин которой готовился мной отобедать. Неизбежная, приближающаяся гибель наводила ужас, но не давала пошевелиться. Ничего не было видно, кроме двух светящихся голубым глаз. То же испытывают кролики, которых бросают в вольер к удаву. Только взгляд имеет значение потому, что убежать нет ни сил, ни желания. Многие говорят, что змея гипнотизирует жертву, но это не так. Змеи наводят ужас, заставляющий оцепенеть, лишиться воли и застыть на месте.
Сил хватало лишь на крик. Я издал протяжный истошный вопль, в который вложил все силы в надежде продлить жизнь хотя бы на мгновение. Когда я выпустил весь воздух из легких, я понял, что сижу в своей постели и сжимаю в руках куски порванной простыни. Все тело было покрыто холодным потом, меня трясло, сердце намеревалось вырваться из груди. За окном была ночь, ветер беспокоил занавески. С большим трудом я встал, подошел к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Облокотившись на раму окна, я вглядывался вдаль. Три дня. Три дня назад Эллен исчезла. На днях мне пришлось отъехать в город по работе, вернувшись домой, я обнаружил, что жены нигде нет. Телефон не отвечал, сама она пропала. Вещи остались нетронутыми, как будто она просто вышла на улицу и сейчас вернется, но она не возвращалась. В считанные часы в день ее исчезновения я обзвонил всех друзей, никто не знал, где моя жена. Я не мог поверить, что она бросила меня. Как могла она просто уйти? Не жалея сил и средств, я искал свою возлюбленную, но тщетно. В полиции развели руками, хоть и приняли заявление.