Вдалеке от столичного шика и блеска живут своей жизнью скромные городишки, где происходят порой весьма любопытные истории. Вот и у нас в Энске. Бродишь, бывало, по бульвару, присядешь на скамейку поболтать о погоде с милыми дамами, а потом задашь ненароком какой-нибудь невинный вопросик о подземных тоннелях, озере счастья или обители призраков. Столетние прелестницы мигом преобразятся, скинут на глазах добрую половину своих прожитых лет, глаза их заволокутся романтическим туманом, перестанет дребезжать голос... Впрочем, иногда старушки путаются, и понять, что правда, а что вымысел в этих историях, бывает трудно.

   Но этот рассказ записан не со слов моих древних ровесниц.

   Романа Филонова прислали из соцзащиты, когда я потребовал от них мужчину. Конечно, смотреть на юные создания в коротких юбочках - непреходящее удовольствие. Но заставлять хрупких барышень перетаскивать моё немощное тело из коляски в кровать и обратно... Тогда и появился он, Филонов. Студент подрабатывал в самых разных местах и крутился, как белка в колесе. Прибегал с полными сумками продуктов, быстро обихаживал мою скромную квартирку, готовил обед. Я не отпускал студента, пока не поест со мной им же сваренного супчика, а он в благодарность за еду кормил меня байками. Мы болтали о погоде, о птицах, ещё он рассказывал о своей работе в других местах.

   В прошлый раз он говорил, что устроился художником в какую-то развлекательную организацию.

   - Знаешь, дядя Гриша, я вообще слинял бы из этой конторы, но Галя...

   - Дело молодое, сказал я. - Наверное, она красавица, эта Галя.

   Роман засмеялся и убежал.

  

   Третий день студент у меня не появляется и не отвечает на звонки. Я решил полистать забытый на столе блокнот, в котором он постоянно делал какие-то заметки. Между листками я нашёл несколько фотографий и вырезки из газет. Собрав воедино его рассказы, записи в блокноте, фотографии и другие бумажки, я попробовал воссоздать историю, домыслив недостающие фрагменты. Вот что у меня получилось.

  

   Пока зима стелила чистые простыни, мороз из-под бдительного ока подружайки незаметно выскользнул и скрылся в сумерках. Вдрызг гулеванил по улицам, заглядывал в злачные места и приставал с поцелуйчиками к встречным-поперечным. Захмелев от собственной удали, старый гуляка нечаянно свалился в котловину. Побарахтался, сминая несвежие сугробы, но выбраться не смог, захрапел на месте. И так всю долгую неделю. Город, придавленный грузным стариканом, пыхтел трубами, надсадно кашлял и задыхался спёртым воздухом. Впрочем, не впервой, ничего неожиданного не случилось, Энск жил своей обычной провинциальной жизнью.

   - Четыреста лет не за горами. Хочется отметить эту дату достойно, - торжественно открыла совещание Анна Андреевна, дама в годах и модном кардигане.

   "Четыреста лет... хочется... перехочется..." Переваривая речь начальницы, студент энергично чиркал карандашом в блокноте. Принятый в контору на должность художника-оформителя, Филонов не упускал возможности потренировать руку. На листке уже начала проявляться фигура с узнаваемыми округлостями.

   - Индустрия развлечений стремительно завоёвывает умы и пространства. Нам повезло, мы внутри процесса. Но надо работать и работать. К лету мы должны придумать новые формы, - сказала начальница, даже не подозревая, как используют втёмную её личные, не такие уж "новые" формы. - Второй год уже "Психбольницу" крутим, - с укором добавила она и сделала паузу, любуясь своими красивыми руками.

   - Но ведь "больница" приносит неплохой доход, - возразил художник, не поднимая головы, и подрисовал санитаров, набрасывающих на Анну Андреевну смирительную рубашку.

   Квест, где злодеи-врачи ставили в закрытой клинике запрещённые опыты и эксперименты над пациентами, действительно пользовался бешеной популярностью. Жители Энска, частенько испытывающие происки медицины на собственной шкуре, жаждали реванша и охотно покупали билеты на игру, из которой они гарантированно могли выйти победителями.

   - Да и наш квест нехило окупается! - В голосе Петьки Комарова, изображающего маньяка-коллекционера в параллельной локации, просочилась ревность.

- Всё так, дорогие мои коллеги, все мы большие молодцы, но нельзя останавливаться на достигнутом. К весне необходимо запустить новую игру. Квест должен строиться не на одном, а на трёх китах. - Директриса недавно вернулась из столичной командировки, говорила с расстановкой и со знанием дела: - Маньяки. Призраки. Зомби. С маньяками у нас, слава Богу, всё в порядке, не хуже московских. Но надо идти дальше. Конечно, мы с вами не в столице живём. Но и наш родной Энск достоин не только примитивных маньяков...

   Аниматор Петька хотел было обидеться на слово "примитивных", но, почуяв перспективу увеличения жалованья, передумал.

   - Давайте "Пиковую даму" поставим или "Рыцарский орден", - предложил он.

   - Нет, это идёт во всех регионах, надо придумать что-то новенькое, своё, - задумчиво сказала Галя и добавила: - А что, если попробовать "Городские легенды"? Взять купеческую дочку, Нюсю...

   Филонов не придал значения Галиным словам. Об упомянутых личностях не слышал и даже не мог предположить, что ему доведётся с ними встретиться лично.

   - Решено, сценарист и художник приступают к разработке проекта, - подвела итог директриса. - Остальные члены команды подключатся позже. Черновик сценария и эскизы декораций жду через неделю.

   - Позвольте задать вопрос об инвестировании. Какую сумму вы готовы вложить в проект? Ведь сюжет напрямую зависит от финансов, - сказала опытная в этих делах Галя.

   Студент поднял голову. Его тоже интересовало, сколько отвалит начальство на оборудование квест-рума.

   - Можете не беспокоиться, - с достоинством сказала Анна Андреевна. - Оплатим любые декорации и трюки, от скелетов, открывающих двери в шкафах, до прямого выхода в астрал. Все свободны!

Директриса важно поплыла к двери, но вдруг затормозила у блокнота.

- Тебе, Филонов, лишь бы комиксы малевать! - укорила она и, вырвав портрет дамы в санитарной рубашке, забрала с собой.

  

   На чахлых кустах вдоль скучающих улиц зябко хохлились воробьи. Изредка, стараясь выпускать поменьше тепла из крошечного тельца, открывали клюв и переговаривались, пока какой-нибудь доходяга не сваливался замертво на стылую землю, едва припорошенную серым снегом. Остальные заполошно вспархивали и принимались подпрыгивать на двух лапках, фальшиво причитая над собратом, которому не повезло. Тут же подлетали вороны и, растолкав мелюзгу, деловито клевали тёплую ещё пищу.

   - Только я подумал, что мне скучно, и ничего не происходит, как на меня какнула птичка, - пожаловался Филонов, используя небесный подарок как повод заговорить с неприступным сценаристом.

   - И почему говорят "собачий холод"? Он скорее птичий! - Галя поморщилась, достала из сумочки влажную салфетку и потёрла белую кляксу на рукаве студента. - Пристыла!

   Филонов залюбовался девушкой, которой необыкновенно шёл морозный румянец на щеках и белая шапочка с помпоном. Вообще-то он относился к идее поиска привидений весьма скептически, но охотно пошёл с хорошенькой Галей, надеясь на романтическое свидание.

   - Пристыла, - повторил Роман и потянулся губами к румяной щёчке.

   Но Галя его легонько оттолкнула и почти бегом побежала по дорожке.

   - Куда мы идём? - крикнул вдогонку студент.

   - Сначала на Стеколку, потом видно будет. - Галя обернулась. - Нам надо обойти все эти "проклятые места", чтобы потом воссоздать картинку.

   - Стеколку? - переспросил Роман.

   - Ну да. Бывший стекольный завод. Да мы уже близко, вон забор. В девяностые, когда завод уже крякнул, здесь повесилась девушка...

   - И что?

   - И то. Где-то бродит её призрак...

   - Какая фигня! - Филонов чертыхнулся и стал протискиваться вслед за Галей через дыру в ограждении.

   Стеколка представляла собой несколько полуразрушенных зданий, соединённых между собой галереями с обвалившимися перекрытиями. Во дворе торчали остовы покорёженных металлоконструкций, возвышались груды ломанных плит, щебня и битого стекла. На разной высоте от земли змеились, огибая стены, толстые трубы, на которых топорщились и свисали вниз клоки разодранной изоляции. Обрушенная стена одного из зданий обнажила заваленную кирпичами лестницу. Роман снимал всю эту разруху на камеру, Галя бродила между развалин. Вот она замерла перед надписью над проходом: "Взошедши однажды, не выйдешь никогда" и попала в кадр.

   Филонов подошёл поближе и окликнул. Девушка обернулась, он щёлкнул её крупным планом и начал прятать фотоаппарат за пазуху.

   - Ну, что, Галчонок, замёрзла? Пойдём уже отсюда. У меня пальцы не гнутся, да и батарейки на таком морозе скоро сдохнут.

   - Нет, я ещё не сделала, что хотела, - сдавленно ответила Галя. - Ты иди, Филонов, коль замёрз. А мне надо внутрь...

   - Да зачем тебе туда, Галя? - воскликнул Роман, стараясь скрыть раздражение.

   - П-проникнуться материалом, увидеть п-призрак, - Галя почему-то начала заикаться.

   Студент застегнул молнию на куртке до самого подбородка и натянул на уши шапку: холодно, чёрт!

   - Какой призрак? Ты что, всерьез думаешь...

   - Тише. Слышишь?

   Наверху громыхнуло какое-то железо, потом в зияющем темнотой проёме мелькнула быстрая тень и исчезла за мутными закопчёнными стёклами. Галя бросилась верх по захламлённой лестнице. Роман - за ней. Бег с препятствиями закончился тем, что он запнулся о бетонный обломок, ушиб колено и растянулся, фотоаппарат выскочил из-под куртки и поехал юзом по плитке, усыпанной осколками стекла.

   - Не делай этого, деточка! - послышался взволнованный Галин голос.

   - Отстаньте от меня! Достали! - раздался в ответ чей-то тоненький крик.

   Роман подобрал камеру и побежал на голоса, но они уже были еле слышны и всё удалялись. Он бегал по этажам, злясь и не понимая, куда подевалась Галя, и с кем она там разговаривала. Наконец увидел маячивший впереди белый помпончик.

   - Не надо меня спасать, не мешайте! Лезут и лезут! Спасают и спасают! Вам что, заняться больше нечем? - Бедненько одетая девчонка лет тринадцати билась в истерике и вырывалась из Галиных рук.

   - Не делай этого, милая, ведь смерть - это навсегда. Всё на свете можно исправить, кроме смерти. Давай сядем, поговорим, расскажи мне, что случилось. Подумаем вместе, как можно тебе помочь, - уговаривала Галя взъерошенного, как давешний воробей, подростка.

   Девчонка плакала и продолжала вырываться. Увидев Романа, она громко завизжала, Галя от неожиданности ослабила хватку, и девчонка мгновенно скрылась из виду.

   - Ну вот, зачем ты... - с упрёком сказала Галя.

   - Я не понял, кто это был? Твоя знакомая? Что она тут делает? Зачем ты за ней гоняешься?

   - Слишком много вопросов. Садись, Филонов, - Галя расстелила на ступеньках газетку, достала сигареты. - Давай покурим. Дело в том, что это и есть призрак. Призрак девочки, которая повесилась из-за несчастной любви здесь, на Стеколке. Ну, я тебе об этом уже говорила. Тело нашли подростки, которые шастают тут в поисках приключений. Девчонку давно похоронили, но её душа никак не может успокоиться, блуждает и зачем-то снова и снова повторяет своё страшное самоубийство. Она не понимает, что уже умерла. Знает только, что ей плохо, и видит один-единственный выход...

   - Чушь, - Филонов помотал головой, стряхивая с ушей лапшу. - А ты тут при чём? Зачем это тебе, Галочка?

   - Знаешь, - ответила Галя, длинной струёй выпустив дым, - мне иногда кажется, что я тоже призрак. - Видимо, на Ромкином лице отразилось недоумение, потому что Галя немного стушевалась: - Ну, или стану призраком. Потом.

   - Но почему?..

   - Я всегда задавалась вопросом: как становятся привидениями. Умирают все, а призраками становятся единицы. Некоторые бывшие люди отказываются признавать себя умершими, или не могут расстаться с привычными вещами, домом. Они пытаются изменить ситуацию, но не знают, как. Иногда они посылают живущим телепатический сигнал, который воспринимается как зрительный образ. Но не все их видят.

   - И что?

   - Я вижу. Почему я их вижу, Филонов? Наверное, я такая же...

   - Офигительная логика! Ну, какой ты призрак, Галь? Посмотри на себя: молодая, красивая, руки у тебя тёплые, щёчки румяные. Разве бывают у призраков такие розовые щёки? К тому же, я тоже видел девчонку. Но себя к призракам не причисляю. Да и она настоящая, живая. Девчонка как девчонка. Сама говоришь, шляются тут подростки. Наверное, несчастная любовь. Главное, что ты ей помешала это сделать. Она убежала, поди уже дома чай пьёт с баранками, а ты расстраиваешься.

   - Ты не понимаешь. Я её близко видела, за рукав держала. Он будто пустой, но вроде как и не пустой... А потом раз! - и нет ничего в руках. Надо найти её, поговорить, вытащить из петли, успокоить...

   Студент поёжился и присвистнул: "Э-хе-хе! А у Гали-то, видать, не все дома!". Конечно, он не сказал этого вслух, отбросил окурок, растоптал носком ботинка и протянул руку.

   - Пойдём домой, Галь, холодно тут. Задание мы выполнили. Обстановочку разведали, атмосферку пощупали. Того, что я нащёлкал, хватит за глаза. Эскизы я завтра сделаю. Такие декорации забацаем!

   - Что ты со мной, как с маленькой сюсюкаешь? - возмутилась Галя, но руку подала.

   Они блуждали по этажам и никак не могли найти выход: комнаты открывались в коридоры, которые сменялись бесчисленными галереями, и везде - разруха, строительный мусор, осыпавшаяся штукатурка. Тлен.

   Остановились одновременно. Впереди, у большого окна, где целыми оставались лишь несколько стёкол, стояла девчонка в старенькой куртке и рваных джинсах.

   - Она?

   - Молчи! А то опять спугнём! - прошептала Галя.

   Девчонка держалась за свисающую с потолка грязную верёвку и пыталась завязать на конце петлю.

   - Не ходи за мной, я сама...

   Роман послушался, отстал. И тут же пожалел об этом.

   - А-а-а! - закричала девчонка. - Не подходите ко мне! Не трогайте!

   Но Галя была уже рядом с той. Что там случилось, Ромка толком не мог объяснить.

   Приведу здесь запись в его блокноте дословно: "Обе девчонки вдруг оторвались ногами от пола, повисли на верёвке, качнулись маятником и с жутким криком вылетели в оконный проём. Зазвенело стекло, послышался грохот. Я зажмурился. Потом подошёл к окну и замер, не решаясь выглянуть. Страшно себе представить, что я мог там увидеть. Однако, когда я всё же набрался смелости и заглянул вниз, перегнувшись через подоконник, то увидел только серые камни, ржавую арматуру и осколки битого кирпича. Я побежал по лестнице. Но ни внизу, ни сбоку, вообще нигде никого не увидел. Девчонки растворились в бетонных дебрях. А я бегал по лабиринтам сломя голову, привлекаемый то непонятными звуками, то мелькнувшей впереди тенью, пока не выбился из сил.

   - Что за хрень? - выругался и присел на грязный бетонный блок, чувствуя себя полным кретином.

   Подумал: "Может, позвонить?" - и набрал Галю. Ага, как же. "Номер абонента находится вне доступа, - обрадовала труба.

   Сильным быть проще, когда рядом кто-то есть. А когда ты один... Мне стало не по себе. Да и морозец крепчал, начал пощипывать нос уже по-взрослому. "Домой слинять, что ли", - подумал я.

   Откуда ни возьмись, появилась бабка в плюшевой жакетке и немыслимой малиновой шляпке. Она принялась деловито шевелить клюкой кучу мусора, ловко выкатывая бутылки и позвякивая безразмерной котомкой. Потом уставилась на меня подслеповатыми глазками в обрамлении лучиков-морщин. Смотрит и молчит".

  

   "Эге, - смекнул я, - похоже, студенту явилась сама Нюся".

   Озорница и веселуха Нюся считается одной из достопримечательностей нашего Энска.

   Неужели студент не знает об этом? Вот они, пробелы современного образования. Нюся организовывала зимние набеги мышей в нужные магазины и квартиры. Она дирижировала кошачьими хорами весной. Это она, Нюся, подсовывала в дымоходы пустые бутылки, которые издавали тоненький и протяжный вой, наводящий ужас на жителей окрестных домов. Говорят, однажды Нюся прокляла пятачок земли на Болотной, где на месте её домика начали строить торговый центр. И произошла трагедия: упал строительный кран, крановщица погибла. Спустя год в нём случился пожар. А ещё через некоторое время владельцы злополучного торгового центра оказались под следствием, а сам ТРЦ арестовали. Между прочим, он так и стоит арестованный до сих пор. А Нюся продолжает верховодить призраками и заведовать всеми "проклятыми местами" в городе.

   Эх, да что говорить, молодёжь тёмной стороной истории Энска не интересовалась и ничего этого не знала.

   Студент принял могущественную Нюсю за обыкновенную бомжиху и поэтому бесцеремонно брякнул:

   - Ну, чего вылупилась, старая? Проваливай! Только тебя тут не хватало.

   - Эх, милай, не вежливый ты. - Почтенная старушка обиделась и сложила губки куриной гузкой. - Хотела помочь тебе найти пропажу, но ты видать, сам с усам.

   Она повернулась и засеменила к дырке в ограде. Из-под длинной клетчатой юбки замелькали крошечные валеночки с заплатами на пятках.

   - А вы что-то знаете, б...бабушка? - спохватился Филонов. - Видели здесь девушку такую, в белой шапочке с помпоном?

   - Ну, знать-то я знаю. Даже то знаю, чего и знать не хочется, - с готовностью обернулась Нюся.

   - Так скажите, куда она запропастилась?

   - В ино время не надо сказывать, что в городе творится. А о чём не сказывают, о том не допытывайся.

   Бабка говорила загадками и начала его раздражать, но Роман постарался взять себя в руки: не в мужских правилах бросать девушку, с которой пришёл. Если грымза хоть что-то знает, не стоит её обижать. Надо постараться вытянуть из неё всё.

   - Только что тут была, - сказал он. - Я всю Стеколку на три раза оббежал, нету нигде. Если вы видели девушку, бабуля, скажите по-хорошему, куда она пошла.

   - Любишь её? - Остренький носик кикиморы зашевелился, будто почуял вкусненькое.

   - Да как сказать... - промямлил парень, не готовый откровенничать с посторонними на такую деликатную тему.

   - Ладно, когда поймёшь, тогда и найдёшь. Только искать надо не на Народной улице, а на Водопадной! - Сказала бабка и добавила зловещим голосом: - Посмотрим, сможешь ли ты пережить этот час!

   И помахала на прощанье ручкой. Филонов поразился, какая изящная у старухи рука: ухоженные пальчики, белая гладкая кожа. Старая дура сделала ручкой и ушла, а студент стоял истуканом и не понимал, кто спятил сильнее: он или она. Народная и Водопадная - это ж на другом конце города!

   "Хорошо помню, мы с Галей шли по улице Воробьёва, пересекли железку, повернули на Щорса, зашли на брошенный стеклозавод, потом Галя исчезла, а я блуждал по Стеколке и за территорию завода не выходил!"

   Я читал эти строчки в блокноте студента, и начинал понимать, что Нюся затеяла с ним какую-то игру. Вот ведь проказница! Неймётся старой!

   Нырнув в дыру забора, Роман увидел, как старуха в клетчатой юбке заходит в старинное здание с табличкой: "ул. Народная, дом 7а". Он бросился вслед, но входа не нашёл. Оббежал дом вокруг. Дверей не было! Отошёл, стал рассматривать со стороны. Дом каменный, двухэтажный. Окон по восемнадцать штук на каждом этаже, а дверей нет. Совсем. Фасад венчает аттик с фигурными столбиками и вывеской "Энское уездное училище".

   - Стоп! Какое училище? Какое, к чёрту, уездное?! - чертыхнулся Филонов.

   Одно из узких окон на втором этаже приоткрылось, высунулось сморщенное личико.

   - Не попал, милай? Мой дом - моя крепость! - молодым звенящим голосом выкрикнула старушенция в нелепой шляпке.

   - Б!.. - студента распирало от бессильной злости, но он наступил ей на горло. - Б...бабушка! Мне не нужны вы, не нужен ваш дом. Просто скажите, пожалуйста, где искать сценариста, девушку в шапочке. Вы же видели её...

   - Налево пойдёшь - любовь обретёшь, направо пойдёшь - смерть свою найдёшь!

   - Да мне Галю надо! - закричал студент. - Что мне до вашей смерти?

   - Жизнь после смерти только начинается, - буднично сказала кикимора и захлопнула окно.

   В ярости Филонов перевернул урну, пнул какую-то выпавшую из неё коробку и взвыл от боли. За окном хихикала мерзкая старуха и помахивала беленькой ручкой.

   Студент отошёл в сторону, вынул из-за пазухи фотоаппарат. Индикатор батарейки пульсировал, предупреждая о скорой кончине. Поймал в объективе окно с малиновой шляпкой, щёлкнул.

   Что делать дальше, Филонов не знал. Пойти домой, пока не нашёл Галю, он не мог. Не мог и всё тут. Куда идти? Что там она говорила, налево-направо? А где тут, собственно лево или право?

   После некоторого колебания студент выбрал направление, как выяснится потом - ошибочное. Кривые и грязные улочки петляли между домов частного сектора. Он миновал какую-то невзрачную церковь, удивился: по его представлениям, где-то здесь должен был стоять Спасо-Преображенский собор, а не эта покосившаяся церквушка. Пересёк базарную площадь. Улочка начала спускаться вниз, к оврагу, да так круто, что студент поскользнулся и съехал на дно на пятой точке. Ехал и орал от боли и страха. В кустах мелькнул чей-то силуэт. Припадая на ушибленную ногу, Филонов побежал за ним. Человек оглянулся, лицо показалось знакомым. Человек, увидев Романа, прибавил скорость. Злость и раздражение от непонимания ситуации придали силы. Догнав убегающего, Филонов схватил его за капюшон куртки-аляски и развернул к себе лицом.

   - Петька! Что ты здесь делаешь?

   - Так, гуляю, девушку жду. Но вы ошибаетесь, меня зовут Василий, - ответил человек, которого Роман принял за аниматора из параллельной локации.

   - Какую девушку?

   - Тебе какое дело? - Похожий на Петьку Василий оскалился в скверной ухмылке.

   - А чего убегал?

   - А ты чего гнался? Овраг, скоро начнёт смеркаться... я испугался. - Глазки Василия забегали.

   "Ну и рожа! Вот всегда мне не нравился этот Петька... И Василий тоже не нравится". Однако, действительно, какое ему дело до делишек и девушек этого маньяка из параллельного мира! Филонов понял, что двигался не туда и развернулся на сто восемьдесят градусов. Надо успеть разыскать Галю до темноты. Студент шёл по оврагу, но никак не мог выбраться наверх, настолько крутыми и скользкими были его склоны. Вскоре овраг незаметно перешёл в буравящий гору тоннель. Роман заметался в темноте, подумал было снова повернуть назад, но впереди забрезжил тусклый свет. Филонов побежал на него и неожиданно оказался на поверхности, на улице Водопадной, о чём свидетельствовала вывеска на одном из домов. "Это то, что мне надо!" - подумал студент.

   Старуха намекнула, что искать надо на Водопадной, но где именно, не сказала. Густая графика чёрных кустарников маскировала похожие друг на друга старые дома. Они казались неразличимыми. Филонов брёл вдоль чугунной ограды и не знал, куда идти, пока не наткнулся на приоткрытую калитку.

   Первый этаж дома - каменный, почти гладкий, а второй, деревянный, украшен резными занавесями, розетками и вазонами. Роман поднялся на крыльцо, дёрнул ручку двери и очутился в тепле. Это было то, чего ему не хватало последние часы! Он понял, что промёрз до чёртиков и не прочь выпить чашечку чая или чего-нибудь покрепче. Позвал хозяев, но никто не откликнулся. Студент не стал церемониться, разделся и сел на диван в просторной гостиной, обставленной под старину. Достал телефон, набрал Галин номер, и снова ровный голос сообщил о недоступности абонента. Надо было обдумать, что делать дальше. Чайку бы сейчас, горяченького! Не заметил, как задремал. Разбудили звуки. О, Роман знал, что может так постукивать! У его бабушки хранился старый "Ундервуд", и конечно, мальчишкой Ромка забирался на чердак и набивал дурацкие тексты, нажимая на полустёртые клавиши.

   Пишущая машинка стояла в углу соседней комнаты, на массивном письменном столе. Аппарат на вид был ещё старше, чем у бабушки, но работал самостоятельно. Прыгали рычажки литер, передвигалась каретка, а девушки-машинистки не было. Чудно! Кто-то умный догадался автоматизировать процесс, или может, она подключена к какому-нибудь компу? Да нет, ни проводов, ни компьютера не видно. И тут у него оказался отпечатанный листок. Будто подал его прямо в руки кто-то невидимый. Филонов поднёс листок к окну. Мать честная! Текст был с ятями!

  

   Я взял в руки выпавший из блокнота листок и действительно, увидел текст, о котором говорил Филонов. Интересно, где он его взял? В музее?

   Чего хотятъ люди, которые ходятъ съ краснымъ флагомъ.

   Чтобы вся земля дворянская, казенная, купеческая, удельная и всякая иная была передана в пользованiе всему трудящемуся народу. Земля не есть созданiе рукъ человеческихъ, и поэтому никто не долженъ иметь собственности на неё.

   Они хотятъ, чтобы всемъ городскимъ рабочимъ, фабричнымъ, заводскимъ, мастеровымъ, и ремесленникамъ, служащимъ въ трактирахъ и приказчикамъ в лавкахъ и другимъ трудящимся людямъ были обезпечены:

   Восьмичасовой рабочий день и полный воскресный отдыхъ.

   Хорошая заработная плата, чтобы все эти люди могли жить по-человечески.

   Они хотятъ, чтобы каждое бедное семейство, на случай смерти отца, получало изъ казны пособiе.

   Они хотят, чтобы все дети, мальчики и девочки, сироты и нищiе, могли ходить въ хорошую школу, безъ платы, на казенный счетъ.

   Они хотятъ, чтобы сахар, вино, керосинъ, спички, железный и стальной товар подешевели. Для этого нудно сложить с этихъ товаровъ казенный акцизъ.

   Если все это будет сделано, русскiй народъ будетъ спокойнее и богаче, и станетъ покупать больше товаровъ. Вырастут торговля и промышленность.

  

   Люди, которые ходятъ съ краснымъ флагомъ, хотятъ, чтобы чиновники, генералы, министры и всякое начальство и полицiя перестали владеть и управлять Россiей.

   Чиновники и полицi выжимают из народа сокъ, обдираютъ его как липку. Они держатъ русскiй народъ во тьме, невежестве и нищете.

  

  

   Да это же прокламация! Ещё дореволюционная, - понял я и, набрав текст на компьютере (яти не получились), задумался. В скверную ситуацию попал студент. Похоже, их с Галей пребывание на Стеколке разбудило какие-то неведомые силы.

  

   Филонов обернулся к столу. Над волшебным аппаратом взметнулся лист бумаги. Его всколыхнул ветер? Нет, откуда тут взяться ветру. Его подняли руки. Гладкие белые ручки с ямочками у основания пальцев заправили под валик свежий лист и бабочками запорхали над клавишами. Чарующие зрелища делают людей идиотами. Студент не мог отвести глаз от этих белых ручек, мелькающих в пустоте над старой пишущей машинкой. Постепенно оживала, будто фотография в растворе проявителя, фигура машинистки. На запястьях появились кружевные манжеты, переходящие в рукава серого платья. Пепельные волосы, уложенные в скромный узел на затылке, кружевной воротник на гладкой шее и дорожка мелких пуговок вдоль позвоночника. Тугой, обтянутый платьем задик. Из-под длинного подола выглядывал каблук рюмочкой. Вроде ничего особенного: девушка сидела к нему спиной и печатала на машинке. Но всё в её облике говорило, нет, кричало - о нереальности того, что он видел! Изображение было размыто, словно недопроявленное, и дрожало в муаровой ряби.

   Студент вышел из оцепенения и решился тронуть девушку за плечо. Его рука даже ощутила холодную скользкость шёлка, а под ним - ничего. Нет, не так. Никакой скользкости шёлка. Просто пустота. Пальцы хватали пустоту. Роман поразился несоответствию между реальностью картинки и отсутствием тактильных ощущений.

   Филонов попятился. С размаху сел на диван. И вот тут почувствовал. Ощутил. К его щекам прикоснулись чьи-то руки. Невидимые и холодные, руки потрогали его щёки, подержали за уши, взъерошили волосы. Позвоночник сковало холодом, конечности одеревенели. Студент не мог сдвинуться с места, будто примёрз к старинному дивану. Холодные руки ласкали лицо, голову, спустились ниже. Остановились на шее, словно примериваясь...

   - Н-не надо!.. - захрипел Филонов.

   - Ты же искал любовь, - шептал ему в уши кто-то невидимый, наваливаясь холодной мягкостью на грудь, обхватывая коленями бёдра.

   Губ коснулось что-то влажное, обволакивающее. Запахло фисташками.

   Студенту удалось приподнять руки, ладони легли на талию сидящей на его коленях девушки, сомкнулись на дорожке мелких пуговок, скользнули по тугим округлостям... "Это та, машинистка!" - Догадка озарила воспалённый мозг, и тот взбунтовался: ведь никого не видно! И снова Филонов поразился несоответствию тактильных и визуальных ощущений. Только теперь это была обратная картина. В комнате никого нет. Луч заходящего солнца, проникая между тяжёлых портьер, скользил по столу, "Ундервуду", освещал его ноги в джинсах, с запачканными на Стеколке коленками. Но этими коленями, грудью студент ощущал тяжесть сидящей верхом девушки, чувствовал прохладу рук на шее и запах.

   - Н-нет! - закричал Филонов, вырываясь из ледяных объятий. - Я... я не люблю фисташковое мороженое! Я искал Галю. Га-лю, - по слогам повторил он.

   И тут же невидимое тело соскользнуло.

   - Ах, теперь вы любите Галю! А моё имя - Лидия, - прошелестело привидение (теперь у Филонова не было сомнений в том, что это привидение, и что оно очень обижено) и исчезло.

   Совсем. Роман потряс головой, пощупал коленки, подрыгал ногами. Вскочил с дивана и попробовал поймать привидение руками, как ловили друг друга пацаны и девчонки в детстве при игре в жмурки. Когда у тебя завязаны глаза, ты делаешь неуверенные шаги и ловишь просто воздух, неестественно громко хлопая ладошками. Так и тут. Пусто. Он один в чужом доме.

   "Что я тут делаю? - Филонов встрепенулся. - Пора бежать! Надо вытаскивать Галю из этого сумасшедшего мира, пока не началось..." Филонов не знал, что может начаться, но чувствовал, что следует поторопиться.

   Он мчался по узким улочкам, спускался в подземные тоннели и штреки заброшенных шахт, поднимался на чердаки старых зданий. Ему казалось, что пробуждаются какие-то силы. Нижний мир зашевелился. Роман был в шоке не только от факта существования привидений, призраков и других тёмных личностей, которые неприкаянно бродили в этом пространстве, но и от их количества, которое росло катастрофически.

   "До сих пор не понимаю, как мне удалось оттуда выбраться. Несколько раз возникало сомнение, смогу ли я пережить то, что со мной происходит. Сначала мне было страшно. Потом я устал, выдохся, мне было жарко и хотелось пить.

   Ко всему можно привыкнуть, даже к страху. Я спросил себя: что мне, молодому сильному парню, могут сделать эти бывшие люди? Когда-то и они жили на этом свете, потом погибли или умерли - кому как предначертано. Но полностью не исчезли, как не может навсегда исчезнуть радуга, которая привела однажды в восторг шестилетнего мальчишку, как не могут исчезнуть сны, возвращаясь к нам полностью или обрывками. Даже взрослые дядьки, видя, как пролетают мимо стаи птиц, безотчётно ищут Дюймовочку на спине ласточки или высматривают Иванушку, которого гуси-лебеди уносят за тридевять земель. Всё в мире связано невидимыми нитями. Бывшие люди навещают нас время от времени, иногда пытаются напугать, иногда - предостеречь".

   Однако, сказки-сказками, но надо искать Галю. Роман не мог вернуться без неё. И он нашёл.

   То есть сначала он встретил давешнюю девчонку. Она снова стояла у мутного окна и прилаживала на шее верёвочную петлю. Похоже, блуждая по подземным тоннелям, Филонов снова вырулил на Стеколку. Вокруг разруха и грязь. Это уже было. Дежавю. Студент подбежал и выхватил верёвку. От девчонки исходила враждебность.

   - Зачем ты мне мешаешь?

   - Не нравится мне то, что ты собираешься сделать, - зло ответил Роман.

   - Достали вы все, - устало сказала она. - У каждого есть шанс стать привидением. Но не многие его используют. У меня уже всё случилось. Мне моя теперешняя жизнь нравится гораздо больше, чем прежняя. Вы бы, дяденька, лучше свою девушку спасали. Она тонкая, чувствительная. Это не мне, а ей угрожает опасность.

   Филонов рванул по низкой галерее и увидел их: вжавшуюся в угол Галю и нависшего над ней давешнего Василия. Маньяк собирался нанести удар, но отчего-то не спешил, отступал на шаг и снова замахивался. Ему не хватало вкусненького: чувства страха. Галя его не боялась. Совсем. Она тоже разгадала тайну призраков и понимала, отчего он медлил.

   Студент медлить не стал. Подскочил и ударил ногой, отшвырнул от девушки, нож из руки маньяка выпал, покатился юзом по грязной плитке. Роман все пинал его, пинал до тех пор, пока не понял, что его ноги проваливаются в пустоту.

  

   Когда покидали Стеколку, начинало смеркаться. Мороз закручивал гайки, но видно, силёнок у старика не хватало: из щелей вырывался пар. Сизые городские голуби облепили люки теплотрассы, пытаясь урвать жалкие крохи тепла.

   Разворачиваясь на пятачке перед магазином, прямо на них пятился грузовик. Роман оттолкнул Галю, они упали в сугроб. Барахтались в нём, пытаясь отползти подальше. Грузовик продолжал пятиться и елозить по мёрзлой площадке. Наконец он отъехал, на серой дороге зияло красное пятно, в которое впечатались сизые перья и скрюченные лапки. А с мёрзлого тополя на место происшествия уже слетались вороны.

   - Ничего, снежок подпал и следок застлал, - услышал Роман знакомый голосок.

   Он оглянулся. Старуха в плюшевой жакетке и нелепой малиновой шляпке пыталась перелезть через забор. Клетчатая юбка задралась, из валенка с аккуратной заплаткой вылетел воробей и запрыгал на двух ножках по примятому серому снегу.

  

   Я закончил набирать текст и стал пересматривать фотки. Вот здание городского музея, вот дом купца Фонарёва на Водопадной. Вот виды бывшего стеклозавода: разрушенные здания, бетонные блоки и рухнувшие лестницы. Гали, в приметной белой шапочке с помпоном, на снимках я не нашёл. Не увидел я ни девчонки в драных джинсах, ни бабули в малиновой шляпке. Ну, с этими-то всё понятно. Нюся, девчонка со Стеколки и купеческая дочка из дома на Водопадной - это наши Энские привидения. А привидения, как известно, на фото не увидишь. Но Галя-то где?..

   В последний свой приход студент дал понять, что охотно избежал бы нового задания в своём квесте и вообще слинял бы из этой конторы.

   - Понимаешь, дядя Гриша, Галя... У неё какие-то финансовые сложности, и она бросать работу не собирается. А я не могу оставить там Галю одну.

  

   Третий день не приходит уже Ромка-то...