Аннотация: Идея не нова. Взять хотя бы роман "Мы" Замятина. Но я не мог, не мог об этом не написать!
Дело было в том, что Юстин совершенно не принимал общественных устоев, и его пес, огромный черный ризеншнауцер по кличке Хаос, полностью разделял его точку зрения. Родители мальчишки сбились с ног, таская сына к психологам, а собаку - на курсы воспитания. Все было бесполезно, Юстин не желал интегрироваться в общество, а Хаос слушался только юного хозяина. Вот и сегодня утром, когда они спустились к завтраку, мама, наполнив тарелку сына гречкой, завела ставший уже привычным разговор:
- Юс, неужели тебе хотя бы денег не жалко? Сколько было потрачено, чтобы тебе помочь! Нет бы пойти нам навстречу и хоть немного постараться!
- Денег точно не жалко, - пожал плечами Юстин и насыпал в собачью миску корма. Хаос одобряюще фыркнул. - Я вам говорил, что тратиться на психологов бесполезно. Это меня не изменит.
- Денег ему не жалко, ишь ты! А нас с матерью? Тоже? - В кухню вошел отец.
Юстин сел за стол и бросил на него долгий, изучающий взгляд:
- Па, мы ведь оба знаем, что ты говоришь сейчас неискренне.
- Тоже мне, проницательный нашелся, - фыркнул отец. - Пожалей родителей, тебе говорят! Нервы-то не казенные.
- Вот и не нервничайте, - резюмировал мальчишка. Отец бессильно вздохнул и переглянулся с матерью. Сын был прав. Мальчишка мог каким-то образом чувствовать ложь, и это выводило родителей из себя.
- Не заставляй нас идти на крайние меры, - сказала мама после недолгого молчания. Хаос, шумно хлебавший воду, оторвался от миски и недовольно рыкнул. Юстин тоже почувствовал неладное.
- Что за крайние меры? - спросил он, откладывая вилку в сторону.
- Физическая коррекция сознания, - пояснил отец. - Нам очень не хочется этого делать, операция стоит бешенные деньги, но ради любимого сына...
- Папа, - устало вздохнул Юстин, - если бы вы с мамой действительно меня любили, вы приняли бы меня таким, какой я есть, а не пытались сделать из меня социально активного деньгомана.
- То есть, по твоему, мы тебя не любим? - холодно уточнил отец. - Дожили. Дожили, Романия!
- Успокойся, Геральт, - мама положила руку ему на плечо. - Пусть ему. Он еще поймет, что был неправ.
- Мам, пап, мне пора, - проинформировал их Юстин. Он помыл и поставил сушиться посуду, и вышел из кухни, кликнув Хаоса. Пес потрусил за ним.
- И ведь он не в школу пошел, - сказала мама, когда за мальчишкой закрылась входная дверь. - Он в школу уже давно только на контрольные ходит.
- И сдает их на отлично, - заметил отец.
- Геральт, ну кто, кто у нас родился? Пусть бы лучше хулиганом был, пусть бы на двойки учился! Только б нормальным был, понятным ребенком! Вот куда он сейчас пошел, куда?!
- Романия, перестань, - поморщился отец. - Ты переигрываешь. К чему этот спектакль передо мной-то? Или уже привычка?
- Привычка? - мама утерла выступившие было слезы. - Возможно. Ты прав. Кстати, ты на работу опаздываешь.
- Ой, и точно! - спохватился отец и выбежал из кухни. Через несколько минут он, уже одетый в костюм, снова заглянул туда, чтобы попрощаться с женой. После чего подхватил стоящую у двери трость и вышел.
Мама облизнула пересохшие губы. Зачем она вышла замуж за этого человека? Зачем родила сына? Неужели просто потому, что так принято в обществе? Помнится, она Геральта не любила. Она не любила на момент свадьбы никого. Ей было все равно. Двадцать лет исполнилось? Замуж! Иначе прослывешь неудачницей. Будут шептаться за спиной, хихикать и провожать многозначительными взглядами. Ну как же можно! И она говорила "люблю", не отдавая себе отчета, на автомате. И слышала в ответ такое же автоматическое "люблю". Люди выбирали себе пару, спутника жизни, руководствуясь главным образом их материальным и социальным положениями. Не вызывает партнер отвращения - и ладно. Остальное было не столь важно. Это было нормально, это было в порядке вещей.
А ребенок? Опять же - для поддержания статуса. Чтобы не прослыть неудачницей. Чтобы вписаться в рамки. Положено, чтобы был хоть один ребенок? Значит, будет ребенок. Мысли об этом были четкими и скупыми, как чертеж. Даже занимаясь любовью с законным супругом, она почти ничего не испытывала. У нее было множество любовников, и многого она добилась именно через постель. Муж знал о них и не возражал, имея не меньше любовниц. Она тоже не возражала - ведь это приносило деньги. И такое тоже было в порядке вещей.
Только дети оставались искренними. Хоть и не на долго. Воспитанные ложью и на лжи, они быстро становились подобием своих родителей. Имелся четкий план жизни "успешного человека", и родители жестко, если не жестоко подгоняли сознание отпрысков под него. Годам к семи большинство детей разучивались мечтать в принципе, им становилось все равно, как сложится их судьба. Есть ведь план, и все должно быть по плану! Иначе и быть не может. Значит, лишние - опасные и странные - мысли ни к чему. И мама Юстина, глядя на сына, не понимала и боялась его. Ребенок желал странного. Он не вписывался ни в какие рамки и обладал такой силой воли, что ни одна программа коррекции не могла это исправить.
Однажды Юстин притащил домой щенка. Ему повезло, что пес оказался породистым, иначе не помогли бы никакие уговоры. В питомнике, откуда в свое время сбежал Хаос, только обрадовались, что он обрел дом. Выслали новым хозяевам документы на щенка и забыли о строптивом и необучаемом животном.
Человек и собака нашли друг друга. Хаос не расставался с Юстином с первого дня их встречи. Отчасти именно он не дал хозяину превратиться в "успешного человека", за что мальчишка был бесконечно благодарен четвероногому другу. Он перенял от Хаоса способность чувствовать ложь, и иногда, очень редко, его ставший внезапно пронзительным взгляд мог проникнуть в самую душу отца или мамы. В такие минуты они обычно злились, но старались не показывать вида. А Юстин знал, от чего они злятся. Им просто было обидно, что он сумел остаться собой, а они - нет. Иногда по ночам они просыпались от снов о яркой и цветной жизни, которая могла бы у них быть. Отсюда и происходило страстное, чуть ли не звериное желание сломать Юстина.
А Юстин жил и отказывался менять жизнь на существование. Ветер дул ему в лицо, и он улыбался, чувствуя за спиной крылья. Мальчишка любил ветер больше всего на свете. За исключением Хаоса, конечно же. И когда ветер дул навстречу, он радостно распахивал объятья, совершенно не боясь простудиться и искренне не понимая, почему прохожие всеми силами стараются от ветра закрыться.
Вот и сейчас Юстин шел, улыбаясь ветру и небу, в руке у него был поводок Хаоса, за спиной - рюкзак с бутербродами, а впереди ждали друзья. Да, он был не единственным странным в этом мире, конечно же. Только раньше никому из них не приходило в голову, что есть единомышленники. Каждый думал, что он один такой, и именно одиночество рано или поздно ломало большинство из них. Потом они понимали, что выполнение плана от одиночества все равно не спасает, но было уже поздно. И они гнали от себя свою инакость. Часто это сводило их с ума. Но никто не обращал на это внимание. Безумие тоже было в порядке вещей. Как и частые смерти в сумасшедших домах.
Правительству же дела не было ни до странных, ни до их судеб. Не мешают устоявшемуся - выгодному - порядку, и ладно. Власть имущие не видели в них никакой угрозы. Странные ведь тоже были разными. Кто-то боролся в открытую, рвал рубаху на груди и кричал о том, что все вокруг все фальшиво и прогнило насквозь. Такие умирали, осмеянные, непонятые, раздавленные обществом, как мелкое насекомое, посмевшее укусить огромное, сильное животное. Кто-то скрывал свою странность всеми силами - не от того, что сломался, а с самого начала. Они притворялись обычными, смертельно боялись показать, что они не такие, как все, боялись показать хоть краешек живой души на дне глаз. Такие тоже не выдерживали долго. Либо срывались и безумствовали на улицах, за что их стреляли, как собак, из полицейских машин, либо тихо спивались и кончали с собой от невозможной, неудержимой тоски. Были среди странных и такие, кто просто жил по собственным законам, не прячась, но и не пытаясь донести до мира истину. Таких было меньше всего, но именно они внушали неосознанный, иррациональный страх. Люди обходили их стороной. Правительство же даже на них не обращало внимание. Ни один из странных, по разным причинам, не доживали и до тридцати лет. За редкими исключениями. А что может сделать мальчишка или девчонка?
Однако власть имущие ошибались. Именно последний тип странных заставлял людей задумываться о том, как и зачем они живут. Без демонстраций и пафоса - просто своим существованием. А уж стоило им объединиться...
Именно объединением Юстин и занимался в последнее время. Он, полагаясь на свое чутье и чутье Хаоса, искал странных по всему городу, беседовал с ними, старался подружиться. В большинстве случаев у мальчишки ничего не получалось - попадал на странных второго типа, но чуть больше десяти человек в его команде уже насчитывалось. В основном это были его сверстники, старшеклассники, но имелись и исключения. Исключениями были двадцатилетняя девушка, гениальный, но, конечно же, не признанный художник и, как ни странно, мужчина средних лет, сочинитель неформатной фантастики. Порой они задавали себе вопрос, что они забыли среди этих "детей"? Система грызла их сильнее всех, в силу возраста. Но ни та, ни другой ничего не могли с собой поделать. Вот и сегодня...
- Привет, Меф, - поздоровался Юстин с курящим у входа в подвальное помещение огромного торгового центра мужчиной. - Ты сегодня первый.
- Ага. - Мефистофель в последний раз затянулся, затушил бычок о стену и щелчком отправил его в кусты. - Привет, Юстин, привет, Хаос. Подождем остальных здесь или пойдем внутрь?
- Подождем здесь, - решил мальчишка. - Вон, уже идет кто-то.
Спустя минуту к ним действительно подошла девушка, ровесница Юстина. Русоволосая, в легком сарафане и сандалиях. На плече у нее сидела маленькая, в локоть длиной всего, зеленая игуана.
- Привет, Инза, - кивнул ей Юстин. - Выгуливаешь Ящера?
- Рада тебя видеть, Юс, - улыбнулась она. - И тебя, Меф. Да, решила взять его с собой, пока погода позволяет.
- Кто еще обещал прийти, не знаешь? - спросил мальчишка.
- Да вроде бы все собирались, - пожала плечами Инза.
- Тогда ждем, - еще раз кивнул Юстин, а Мефистофель закурил очередную сигарету.
В начале улицы показался огромный мастифф песочной масти. Хаос радостно гавкнул и посмотрел на хозяина. Тот потрепал его по холке и спустил с поводка. Собаки бросились навстречу друг другу. Ящер, посмотрев на них, стрельнул раздвоенным язычком и отвернулся. Вслед за мастиффом показался и его хозяин. Он радостно помахал рукой Юстину и остальным.
- И тебе привет, Владислав, - улыбнулся Юстин, когда мальчишка и собаки подошли. - С Барханом, как я вижу, уже все в порядке?
- Да, лапа зажила, - кивнул Владислав. - А что стоим, кого ждем?
Юстин проследил за его взглядом. Действительно, стайка девчонок. Анита, Кера, Светлана и Сова. Вскоре подошла и Санька, та самая художница. Иначе, как Санькой, ее называть просто не получалось. Короткая стрижка, мужская рубашка, узкие брюки, туфли на каблуках, взрывной характер. Она была живой и непредсказуемой, как и ее картины.
- Арсен заболел, - сказала Санька, и в ее голосе звучало искреннее сожаление. - Иридий и Тихон сидят с ним, как и положено братьям. Они не придут.
- Жаль, - вздохнул Юстин. - Значит, ждем только Дениса.
Денис прибежал несколькими минутами позже, красный, запыхавшийся, мрачный.
- Что случилось? - с неподдельной тревогой спросила Кера.
- Внутри расскажу, - бросил вновь прибывший. - Юс, открывай.
Юстин пожал плечами и отпер висячий замок собственным ключом. Компания втянулась внутрь. В подвале было прохладно, что, учитывая все еще стоящую несмотря на сентябрь жару, было только плюсом. Там помещались стол, холодильник, несколько кресел и стульев, диван, отдельный стол с компьютером, кран с раковиной в углу, тусклая лампочка под потолком и даже ковер на полу. Было уютно, ничуть не хуже, чем в большинстве квартир. Как им досталось это помещение, история долгая и запутанная, да и не так уж это важно.
- Ну рассказывай, - велел Юстин, когда дверь за ними закрылась.
Денис упал в кресло и устало вздохнул:
- Допрыгался я, ребята. Отец решился оплатить физическую коррекцию сознания. Несмотря на всю несусветность суммы. Операция назначена на послезавтра. Я сбежал из дома.
- Мы тебя не отдадим, - нахмурился Юстин. - Поживешь некоторое время здесь. - Денис кивнул. - Как дела-то, ребята?
Мефистофель проворчал что-то из-за монитора, за которым его почти не было видно. Все ясно, дорвался до творчества. Кера и Сова, порывшись в холодильнике, поставили на стол нарезку колбасы и хлеб, Светлана включила электрический чайник.
- У нас-то вроде все хорошо, - пожала плечами Анита, доставая из шкафа чай и сахар.
- И как людям вся эта ложь не надоела... - сокрушенно вздохнула Инза. Она стояла, прислонившись к стене, и гладила Ящера, а тот сидел у нее на руках с более чем довольным видом.
- На то они и люди, - высказалась Анита. - Мои вот предки нашли у меня браслет с шипами, - она покрутила рукой, демонстрируя украшение, - так какой крик поднялся! Как же они ненавидят все, что выходит за их рамки...
- А ты как думала? - фыркнула Санька. - Осторожнее надо быть.
- Они просто уже не замечают всю эту ложь, - неожиданно для себя сказал Юстин. - Они всю жизнь видели только ложь и не знают, что может быть иначе. Такие, как мы - великая редкость по нынешним временам.
- Ты хочешь сказать, что когда-то все было по-другому? - спросил Денис, садясь за стол и беря бутерброд.
- Было, - кивнул мальчишка, - и мы все это чувствуем, верно?
Присутствующие запереглядывались, и даже Меф оторвался от монитора.
- Но почему же... - каким-то потерянным голосом прошептала Сова. - Почему же все стало так? Кто это придумал?
- Как кто? - удивился Владислав. - Те, кому это выгодно. А кому это выгодно? Власть имущим.
- Это и козе понятно, - усмехнулась Кера, подавая бутерброд с колбасой и чашку чая снова ушедшему в работу Мефистофелю. - Думаю, Сова имела ввиду, с кого конкретно это пошло.
Сова кивнула.
- Вы что, теорию потребления не читали? - вмешалась Светлана, типичная зубрилка, не смотря на всю ее инакость.
- Да кому оно нужно, - отмахнулась Анита.
- Там можно найти что-то интересное? - подался вперед Юстин. Он этот учебник, конечно, читал, но только для того, чтобы написать контрольную, и уже все позабыл.
- Там можно найти хотя бы часть ответа на вопрос Совы, - кивнула Светлана. - Я уже сама плохо помню, но... кажется, кто-то из американских президентов сказал: "Деньги - это власть, сила и цель. Деньги - все в этом мире, потому что мир продажен." Как ни странно, эта точка зрения очень быстро прижилась во всем мире. И... все постепенно стало так, как сейчас.
- А новости кто-нибудь смотрел вчера или сегодня? - вдруг спросила Санька.
- Я смотрел, - отозвался Мефистофель. - Гадость там всякая, ничего хорошего.
- Хорошего ничего... - протянул Денис. - Но ведь интересное не всегда должно быть хорошим, верно?
- Ага, - подтвердила Инза. - Я смотрела вчера. Хотят ввести закон об обязательной коррекции сознания для всех, кто не умещается в социальные рамки.
По подвалу пробежал шум.
- Все-таки обратило на нас правительство внимание, - сказал Юстин. - Возможно, именно из-за нашей компании. Хотя сколько еще таких компаний по всему миру-то...
- Не только я допрыгался, - резюмировал Денис.
- Мы не сдадимся, - серьезно и тихо сказала Кера. - Мы скорее умрем.
Все молча согласились с ней и, не сговариваясь, подняли чашки, словно был произнесен тост.
- И когда? - спросила Светлана.
- Вроде через месяц, - кивнула Инза.
- Бежать некуда, - сказал Юстин.
- У тебя-то откуда такая обреченность? - удивился Владислав, и Хаос с Барханом поддержали его тихим поскуливанием.
- В каменных джунглях нам не укрыться, - продолжил Юстин. - А до настоящего леса нам не добраться. Слишком далеко.
- Значит, мы умрем скоро, - произнес Денис и добавил: - А я умру первым.
- Ребята, ну нельзя же так! - запротестовала Санька. - Поехали лучше ко мне на дачу, первое время переждем там.
- Согласен, - обрадовался Денис. Все закивали.
- Значит, завтра встречаемся здесь же и в то же время и двигаем на Санькину дачу, - подытожил Юстин. - Меф, ты нас слышал?
- Слышал, - откликнулся Мефистофель. - Я приду, не беспокойся.
Остаток дня прошел ровно. Ближе к вечеру, когда все стали расходиться, Юстин вызвался провести Инзу до дома, благо жили они неподалеку друг от друга.
- Было бы очень обидно потерять друзей, только-только их обретя, - задумчиво сказала Инза, когда они шли по освещенной фонарями аллее.
- Не потеряешь, - отозвался Юстин. - Мы же завтра уходим, не забыла?
- А как же Арсен, Иридий и Тихон? Мы ведь не бросим их!
- Санька им обо всем напишет. Вот увидишь, завтра компания будет в полном составе.
- Хочется верить, что все получится, - вздохнула Инза.
- Знаешь, а ведь многие из нас с радостью пойдут на эту коррекцию, - произнес Юстин, останавливаясь и поднимая глаза к небу. Он рассчитывал увидеть звезды, но звезд не было. Из затмевали фонари. - Таких, как мы, много, Инза. Только большинство почему-то очень тяготятся своей инакостью, прячут ее, отвергают... Потом не выдерживают, срываются, сходят с ума. Для таких новый закон станет отдушиной. Что ж, хотят убивать свои души - пусть. Мы сделали иной выбор.
- Все равно за них больно и обидно, - помолчав, сказала Инза, и Юстин не мог с ней не согласиться. - Я только одного не понимаю - почему правительство раньше не спохватилось? Не видели в странных угрозы? Тогда почему сейчас увидели?
- Мы сильнее, когда вместе, - кивнул Юстин. - Раньше странные объединяться и не пытались, вот на них и не обращали внимания.
- Никогда не пытались?
- Разве что очень давно.
Инза вздохнула. Вскоре они дошли до ее дома и попрощались.
Придя к себе домой, Юстин застал маму и отца в крайнем раздражении.
- Пришло время серьезно поговорить, сын, - произнес отец, не успел Юстин снять кроссовки.
- Нам не о чем разговаривать, - бросил он. Хаос оскалился.
- Да ну? - голос мамы был полон ехидства. - Приходили люди из полиции по поводу тебя. Чем ты занимался весь день?"
- Я... - мальчишка похолодел. - Гулял с друзьями.
- Гулял, значит... - в голосе отца сквозила угроза. - Нам сообщили, что ты с компанией этих своих друзей занимаетесь хулиганством. Бьете окна, воруете, избиваете малолетних. Может, еще и наркотиками балуетесь?
- Пап, ты чего?.. - Юстин попятился к лестнице, ведущей наверх. Ситуация становилась абсурдной. - Уж не знаю, кто вам это понарассказывал, но это неправда!
- А это - что? - мама достала из кармана что-то в запаянном пластиковом пакете. Приглядевшись, Юстин разглядел клочок черной собачьей шерсти, явно аккуратно отрезанный, и недоуменно переглянулся с Хаосом.
- Отстриженная?! - задохнулась от возмущения мама. - Геральт, ты это слышал?
- Да, Романия, - кивнул отец и обратился к Юстину: - Да, это шерсть твоей собаки. Этот клок был найден на месте, где избит и затравлен собакой мальчик десяти лет. Этот пес - опасен. Юстин, мы не смогли воспитать его должным образом. Его следует усыпить.
- Я тоже опасен? - холодно осведомился Юстин. Хаос зарычал.
- Какой догадливый, - мама переглянулась с отцом.
- И меня - усыпить? - снова задал вопрос мальчишка.
- Ну зачем же? Тебя - на коррекцию сознания. За счет правительства, между прочим. Наконец-то из тебя всю эту странность вырежут. Завтра же!
Юстин, крепко сжимая в руке поводок Хаоса, побежал вверх по лестнице, к себе в комнату. Через несколько секунд он захлопнул за собой дверь и рухнул на кровать, уставившись в потолок. Хаос сел у изголовья кровати и ткнулся влажным носом хозяину в ухо. Юстин протянул руку и погладил пса по морде.
- Выберемся, дружище, выберемся... - прошептал он. - Я не позволю убить тебя, Хаос. Ну за что, за что они так с нами? Что мы такого сделали? Почему нам нельзя просто жить по своим законам, чем мы им помешали? Чем?! И правительство все-таки обратило на нас внимание... Что мы сделали не так? Ручаюсь, Хаос, они решили подстраховаться. Пришли к этим продажным тварям, заплатили, чтобы только те выступили на их стороне! А я еще считал родителей небезнадежными...
Юстин угадал верно. К его родителям действительно пришли представительные люди в очень хороших костюмах. Один вид этих костюмов убедил маму с отцом, что с их обладателями лучше не спорить. Особенно - если они заплатят. И они заплатили. Да столько, что хватило бы на десяток коррекций сознания. Продажные твари, лишившиеся с этого момента права называться людьми выбрали между деньгами и собственным сыном, успокоив себя затертой до дыр фразой: "Это для его же блага."
На рассвете Юстин проснулся, словно от удара. Хаос дремал на своем обычном месте под кроватью, откуда торчала только черная задняя лапа. Мальчишка сел и потрогал эту лапу ногой.
- Просыпайся, Хаос, - прошептал он.
Пес высунул из своего убежища недовольную морду и широко, с повизгиванием, зевнул. Однако спорить с хозяином не стал, вылез из-под кровати и потянулся, еще раз широко зевнув.
На сборы ушло совсем немного времени. По-настоящему ценных вещей у Юстина почти не было. Разве что плеер, читалка с целой библиотекой книг да охотничий нож из хорошей стали. Нож был сделан на заказ, по эскизу, нарисованному когда-то самим Юстином. Узор из вплавленных серебряных нитей на лезвии складывался в изображение пера. Такое же перо было выбито на кожаных ножнах. Покидав все это в рюкзак, мальчишка в последний раз оглядел комнату, усмехнулся чему-то своему и взял с полки подвеску в виде распахнувшего крылья дракона. Повесив дракона на ошейник Хаосу, он взял пса на поводок, и они неслышно проскользнули в кухню.
"Я ухожу. Вы мне больше не семья." - написал Юстин на клочке бумаги и прижал записку магнитиком к холодильнику. Затем открыл дверцу и взял кое-какой еды для себя и Хаоса. После чего выскользнул на улицу и, в последний раз оглянувшись на свой уже бывший дом, поспешил к убежищу в подвале супермаркета. Необходимо было поговорить с друзьями.
Несколько часов спустя, когда Романия и Геральт проснулись и обнаружили записку Юстина, в доме воцарилась паника.
- Это так он отплатил нам за заботу, да? - шипел Геральт. - "Вы мне больше не семья"! Ну надо же! А кто ему семья? Дружки и шавка?! Они же ни копейки ему не дадут!
- Успокойся, - холодно проговорила его жена. - Ну исчез маленький гаденыш, и что дальше? Да он через несколько дней все равно приползет на брюхе домой.
- Нет, я просто хочу понять, почему он ушел?! - не унимался Геральт. - Чего ему не хватало? Или испугался коррекции? Да любой был бы рад избавиться от ненужных и опасных мыслей, тем более, что деньги на это есть! Сколько людей месяцами и годами копят на это. А ему удача в руки упала, и он бежал!
- Сволочь, - все так же холодно отозвалась Романия. Она почти не слушала мужа. Укрывшись за маской безразличия, женщина переживала за сына. Что же есть такое, что невозможно купить за деньги? Романия, в отличие от Геральта, действительно старалась это понять. Старалась, и все равно не могла. Ведь у Юстина было все, чего только может желать мальчишка его возраста. Даже собаку ему позволили оставить. Так что же, что же еще ему надо было?!
- Романия, я звоню в полицию! - Геральт в конце концов не выдержал и схватился за телефон. - Пусть ищут паскуду.
- Он же все равно приползет через несколько дней, - напомнила его жена.
- У нас нет этих нескольких дней! - отрезал Геральт. - Нас могут лишить тех денег, что мы получили вчера за нейтрализацию негодника и его шавки. Лишить денег, Романия! - В его голосе звучал неподдельный страх. - Еще и штраф потребуют! Ты понимаешь это?!
- Это все-таки наш сын, Геральт, - вздохнула Романия. Держать ледяную маску сил почти не осталось. - Ты готов убить его ради денег?
- Ну должен же он хоть какую-то пользу принести? - ухмыльнулся Геральт. - Мы еще молоды, Романия, дети - дело наживное, сама знаешь.
- У меня болит голова, - еще раз вздохнула его жена. Вид ее и впрямь был нездоровым. - Я пойду прилягу. А ты снова опаздываешь на работу. - Она тяжело поднялась со стула, на котором сидела, и ушла в спальню.
А Геральт глянул на часы, сдавленно чертыхнулся и вылетел из дома даже не попрощавшись с женой.
Когда Юстин пришел в подвал, утро еще не вошло в полную силу. Замка на двери не было. Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь, ожидая увидеть что угодно. Однако его опасения не оправдались: в подвале был только Денис. Он сидел спиной ко входу, но, услышав звук открывающейся двери, резко повернулся.
- Что ты здесь делаешь? - вырвалось у Юстина. Хаос зарычал, подавшись вперед. Денис скользнул по нему равнодушным взглядом.
- Прости, Юстин, - бесцветным голосом проговорил он. - Мне действительно не стоило уходить домой вчера. Они пригласили врача. Сейчас это уже не совсем я.
- Я вижу, - похолодев, сказал Юстин.
- У меня осталась только память. Я все помню, но ничего не чувствую. И собственной воли у меня тоже нет. Расположение убежища и время встречи им известно. Уходи, Юстин. Они придут.
- Как... - Юстин подошел к Денису и заглянул ему в глаза. - Как это было?
- Отвратительно, - сказал тот. - Я помню только, как меня накачали обезболивающим, и тело перестало слушаться. Потом все как в сером тумане.
- Подожди... - Юстин был на грани какого-то понимания. - Почему ты пришел меня предупредить? Ты убежал?
- Да. Потому что я помню, что такое дружба. Я выполнил долг дружбы. Теперь я должен вернуться домой и рассказать все родителям. И получить заслуженное наказание. Я теперь не могу иначе.
- Никуда ты не пойдешь, - сказал Юстин, и Хаос загородил собой дверь.
- Почему? - равнодушно спросил Денис.
- Потому, что еще не все потеряно. - И Юстин положил пальцы на его виски. Мальчишка толком не знал, что делает, действуя на чистой интуиции. Он уловил догорающие живые искорки на дне глаз Дениса и теперь пытался разжечь прежнее пламя. Видимо, к Денису применили какие-то щадящие методы. По крайней мере, Юстин чувствовал, - Денису не стали ничего ампутировать, а поставили химический блок. И сейчас они оба пытались этот блок сломать. Прошло несколько длинных, томительных минут. Внезапно Денис вздрогнул, вздохнул и помотал головой, высвобождаясь из рук Юстина.
- Спасибо, - сказал он и улыбнулся.
- С возвращением, - улыбнулся в ответ Юстин.
- Надо предупредить ребят, - спохватился Денис, хватаясь за телефон.
- Не с твоего телефона, - остановил его Юстин. - И не с моего. Лучше звонить из автомата. Посиди тут с Хаосом, я сбегаю.
- Может, лучше я?
- Нет. Ты сиди и отдыхай. Хаос, охранять!
Пес коротко гавкнул, потом подошел, виляя хвостом, к Денису и сел у его левой ноги. А Юстин подвал покинул и бросился к ближайшей телефонной будке. Город только начинал просыпаться. Быстро обзвонив всех членов своей команды, мальчишка вздохнул с облегчением. Скоро все должны быть в сборе. Он уже собирался выбраться из будки и поспешить назад, но что-то остановило его. Юстин оглядел улицу через окошки в стенках и дверцах. Из-за угла медленно выруливала патрульная полицейская машина. Мальчишка затаил дыхание и притворился, что разговаривает по телефону. Машина проехала мимо и скрылась из виду. Юстин уловил обрывок разговора: "Поймаем... ага, поступило заявление. Вот же неблагодарные!"
Как только риск исчез, мальчишка поспешил обратно в подвал. Там, кроме Дениса и Хаоса его уже ждали Санька, Мефистофель, Инза с Ящером на плече и Владислав с Барханом у левой ноги. Мефистофель невозмутимо складывал в рюкзак свою рабочую машину, остальные уставились на Юстина.
- Так, - сказал мальчишка, едва отдышавшись, - ждем остальных, собираемся и уходим!
- Что случилось-то? - спросил Владислав.
- Что Денису в мозг влезли, и он всех сдал, мы уже знаем, - пробурчал Меф. - Что ты ему сознание на место поставил - тоже. Сам-то чего на рассвете сюда помчался?
Юстин коротко пересказал случившееся накануне.
- М-да, - произнесла Санька. - Ну, ты все сделал правильно.
- Предложение по поводу твоей дачи все еще в силе? - спросил ее мальчишка.
- Конечно, - кивнула девушка.
Вдруг Инза подошла к Юстину и порывисто обняла его, а Ящер крепко уцепился коготками передних лап за его плечо. Так они стояли с полминуты, а потом Ящер окончательно переполз на плечо мальчишки, и Инза отстранилась от него. Владислав открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Дверь распахнулась, и в подвал ворвались тройняшки Тихон, Арсен и Иридий, самые младшие из их компании. Начался веселый гомон, зазвучал смех, все стали расспрашивать мальчишек о болезни Арсена и о том, как им удалось уйти. Никто не заметил, как дверь снова распахнулась, и на пороге появились Анита, Кера, Сова и Светлана. Они растерянно замерли у входа. Юстин улыбнулся им и несколько раз хлопнул в ладоши, призывая остальных к тишине.
- Вот все и в сборе, - сказал он, когда ребята успокоились. - Итак, берем вещи и выдвигаемся, немедленно! Санька, веди.
- Тогда вперед, - весело отозвалась девушка, и вся компания вылезла из подвала. Юстин огляделся. Хаос прижался к его ноге и тихо заскулил. Раздался хлопок, и в косяк двери возле головы Владислава воткнулся короткий дротик. Первым сориентировался Мефистофель. Он вынул нож из ножен на поясе и прицельно метнул его в кусты, откуда донесся хлопок. Послышался глухой вскрик и сдавленные ругательства. В следующий момент стрелявший выломался из кустов, с раздражением отшвырнул свое оружие с ножом, торчащим из энергоблока, и, потирая обожженные руки, пошел прочь, даже не взглянув на ребят. Мефистофель подошел к оружию и вернул нож в ножны.
- Как это у тебя получилось? - ошарашенно спросил Денис.
- Чутье, - буркнул Меф.
- Не будем терять времени, - поторопил Юстин.
Санька повела их окружным путем за город. Хвоста за ними не было, по крайней мере, никто его не заметил. День был в самом разгаре, когда они добрались до дачного поселка - усталые, голодные, но довольные.
- Твои-то родичи не нагрянут? - спросила Светлана, когда Санька открыла входную дверь домика.
- Нет, - сказала девушка, - это только моя дача. Родителям до меня нет особого дела. Располагайтесь.
- Мы тоже так считали, - напомнил Денис.
- Жаль, что нельзя убраться с этой планеты, - посетовал Арсен.
- Мы можем уйти в ветер, - неожиданно для себя сказал Юстин.
- Как это? - Все оторвались от распаковки рюкзаков и сумок и уставились на него.
- Сделать ветер своим телом, - пояснил мальчишка. - Денис прав, нам тут делать нечего. Это прогнивший до основания мир.
- Постой, - сказала Инза. - Если бы мир был так безнадежен, мы бы не родились здесь. И потом, неужели ты готов оставить здесь Хаоса?
- Да... - Юстин вздрогнул. - Собаки за нами последовать не смогут.
- Мы не должны уходить. - Владислав достал из холодильника банку лимонада и плюхнулся в кресло. - Мы должны изменить этот мир.
- Легко говорить, - буркнул Тихон.
- Не получится, - поддержала его Кера.
Владислав окинул их недоуменным взглядом:
- Ребята, я вас не узнаю.
- Ты слишком оптимистичен, - вздохнул Юстин.
- Ребята, ребята! - позвала всех Санька. Они мгновенно сгрудились вокруг нее и, так же, как она, уставились в экран телевизора. По телевизору шли новости, и диктор бодро вещал о том, что во всем мире идет зачистка так называемых странных. Кого не удается поймать или заставить смириться - убивают. Подготавливают почву к вступлению в силу закона о принудительной коррекции, значит.
- Дожили, - констатировал Мефистофель. Ему никто не ответил. Все смотрели друг на друга, пораженные страшной догадкой.
- Мы - последние, - наконец сказал Юстин. - И мы умрем, бежать нам некуда.
Взгляды друзей были решительными. Сдаваться живыми никто из них не собирался.
- И все таки, почему правительство не обращало на нас внимание раньше? - спросила Инза.
- Нас стало слишком много, - предположила Светлана.
- Мы стали объединяться, - сказал Юстин, - я же тебе уже говорил. Я общался с ребятами других городов и стран. Мы, конечно же, не единственная группа, пусть и подал эту идею именно я. Правительство заметило эту тенденцию и решило перестраховаться.
- А все потому, что нами сложно управлять, - вздохнула Анита. Юстин согласно кивнул.
***
Несколько дней спустя Геральту и Романии пришло сообщение. В нем говорилось, что их сын, Юстин, не так давно убежавший из дома, найден мертвым в одном из домиков дачного поселка. Рядом же были обнаружены тела еще двенадцати человек, двух собак и зеленой игуаны. Вероятная причина смерти людей - передозировка наркотиков. Вероятная причина смерти животных - убиты людьми во время пребывания под действием наркотиков. Тела родственникам не отдали, да их это и не особо интересовало. Дети действительно были "делом наживным", как выразился Геральт.
Только Романия не смогла сдержать слез, узнав о смерти Юстина. Она чувствовала себя виноватой и ничего не могла поделать с этим чувством. Однако вскоре чувство вины прошло, умерло, погребенное под наслоением сиюминутных "важных дел". Жизнь вошла в привычное русло...
Прогнивший мир лишился последних ростков жизни. Почувствовали ли что-то люди? Нет. Они продолжали идти по проторенной дорожке, продолжали следовать плану "успешного человека". Их ничего, кроме этого, не интересовало, они ни к чему не стремились и ни о чем не задумывались, все больше и больше превращаясь в полуразумных животных. Власть имущим это было только на руку - животными управлять куда легче, чем мыслящими существами. Их не волновало, что остановилось развитие культуры и науки. Их интересовали только собственные карманы.
Только изредка кто-то из людей останавливался и смотрел в небо с невыразимой болью и тоской. Но небо было равнодушно к этим никчемным созданиям, и не было у них никакой надежды на другую жизнь. И люди гасили, чем могли, эту тоску и боль, гнали от себя мысли о том, что возможна и другая жизнь. И продолжали, продолжали бежать по кругу, боясь проснуться, оглядеться и осознать в полной мере всю безвыходность своего положения.
А если кто-нибудь все-таки открывал глаза и душу и начинал выть от осознания, выдрессированная СБ тут же реагировала, стреляя прозревшего, как бешенного пса.
Человечество медленно, но верно скатывалось к варварству...