В одном городе где-то тут, неподалеку, была прекрасная снежная зима. Нет, не было в ней чего-то особенного, ничем она не выделялась из других таких же прекрасных снежных зим. А, по-моему, снежная зима в городе - это классно!
Еще с раннего детства я ее обожал! Тогда мама могла вытряхнуть из моей одежды сугроба по два белой радости за вечер. Никогда, наверное, не пойму, почему многие боятся зимних ночей, почему не любят холода и снега. Кто знает? Может, зима обнажает свои холодные прелести только некоторым из нас, а может, у кое-кого просто не хватает смелости оторваться ночью от экранов и одеял, выйти навстречу мягкому снегу и яркому свету фонарей, посмотреть на зиму широко раскрытыми глазами, не прячась холодного ветра и колющих щеки снежинок...
но ладно. Я был бы рад, если бы кто-нибудь из вас, читая это, просто выглянул бы в окошко и обнаружил бы там улочку или дворик, где не спали бы только фонари и сверкающие снежинки.
Хотя, вообще-то, я не Дед Мороз и мне ну совершенно все равно, как вы относитесь к зиме. Ей, по-моему, не важно. Она все равно будет вас морозить, доставать, раздражать, ну и изредка радовать...
Так вот. Зима была самая обыкновенная. Утром по ящику смотреть было совершенно нечего, но если ты просыпаешься рано (рано - это обычно до 12) в выходной, все равно приходиться валяться с кофе в кровати и смотреть телевизор, нещадно переключая каналы, либо все утро искать, чем бы заняться. Хорошо еще, если есть жена, которая может приготовить завтрак, ну и вообще хорошо, если она есть. Впрочем, если есть муж, которому можно приготовить завтрак, это тоже неплохо, да и вообще, наверное, неплохо, когда есть муж... хорошо также иметь лыжи и выходить кататься в лес. Совсем хорошо, если лес неподалеку, ведь там могут повеселиться, подурачится и поваляться в снегу и те, кто ни разу в жизни не стоял на лыжах. В ленивые же будни приходиться просыпаться ранним утром от вездесущего будильника, безуспешно пытаться перекусить, не побив посуды, и идти, зевая с закрытыми глазами, по скользким темным улицам на учебу или на работу. Так уж повелось с давних-давних времен, зимними вечерами, отмучавшись, рабочий коллектив откровенно хлестает водку, а студенты - пиво. Да и вообще зима поражает количеством праздников, гулянок, выходных... в общем, поводов. Ездить по городу в эту пору хоть и не так противно, как весной, но очень сложно и раздражительно.
Город этот был, в общем-то, хороший, и жители его, в общем-то, тоже были ничего, только была у них поразительная и уникальная привычка - бороться со следствиями, а не с причинами, причем во всем и всегда... оттого и приходилось пешеходам страдать от автомобилей, несущихся по белым от уезженного снега улицам с шипами на колесах. Как-то кто-то делал попытки убирать снег, в городе даже была снегоочистительная служба, только какой смысл его убирать, если каждый раз он опять выпадает... в общем, водителям в прекрасные снежные зимы приходилось несладко. Все они как один были нервные, злые и усталые. Впрочем, бороться со стрессами жители города умели гораздо лучше, чем со снегом.
В этом году все было как всегда. Но снежинка, разумеется, не знала, что такое зима, тем более она не знала, что такое городская зима. Зато она точно знала, как по-настоящему оторваться зимним вечером в хорошей кампании, если ты - снежинка. Только сейчас она почувствовала небольшую усталость и приземлилась на металлическую крышку фонаря, где уже отдыхало много-много снежинок. Фонари стояли в два ряда, образуя две красивые яркие желтые линии - по обеим сторонам от странной неестественной полосы, по которой с грохотом носились большие неуклюжие штуковины. Снежинки боялись спускаться туда - только полные дуры, либо сбрендившие авантюристки приземлялись на дорогу, чтобы поглядеть на ревущих великанов. Наша снежинка, хоть и была переполнена любопытством, не хотела присоединиться к тем бедным когда-то белоснежным сверкающим снежинкам, что составляли теперь сплошную и плотную бело-коричневую массу дороги, что заперты теперь в тесном и болезненном плену на множество долгих дней и ночей. Как, наверно, тоскливо, грустно и одиноко, если находишься в полной непроглядной темноте, а вокруг тебя огромное множество бедных снежинок шепчутся о том, что надежды нет. Когда все вокруг тебя испытывают те же страх, грусть и боль, что и ты, когда ты сливаешься с ними в едином крике отчаяния, жадно пытаешься разглядеть хоть одну светлую или хоть тлеющую мысль в этом гнетущем мраке, и, конечно, не находишь.
Снежинке стало грустно, но она сказала себе, что в такой прекрасный светлый вечер она не будет думать о таких вещах. И она не думала. Скоро хорошее настроение вернулось, а снежинка уже весело общалась сразу со всеми, кто находился на фонаре, и даже успевала перекинуться парой слов с теми, кто кружил рядом по воздуху. Другие снежинки любили ее, часто ей говорили, что она "теплая, вечно веселая и отзывчивая, добрая". "Чепуха! - говорила она тогда с видимым удовольствием - Да и как, скажите, снежинка может быть теплой?!". Да, она тоже любила их. И каждый раз, когда снежинка заглядывала в полные любви и нежности глаза, направленные к ней, она получала неописуемое удовольствие. Снежинка обладала волшебным качеством - самим своим присутствием она пробуждала в других доброту. В грации полета, в блеске и симметричности кристалликов она уступала многим снежинкам, но своей искренностью и легкой простой добротой приковывала к себе, заставляла других всеми способами стараться выглядеть лучше. И каждый раз, когда все окружающие снежинку постепенно становились добрее, переполнялись симпатией и дружбой друг к другу, она испытывала настоящее счастье, чувство умиротворения и гордости. Да - это была она. И она понятия не имела, за что ее так любят и почему она так любит всех их, тех, которые, она знала наверняка, были совсем не такими, как она.
Иногда, правда, именно в моменты такого счастья, дружбы и любви, она чувствовала в себе странные чувства, странные мысли. Они были такими неуловимыми, что снежинке становилось как-то неуютно. Она не любила этот слабый странный, но манящий оттенок неизвестных настроений и никогда не поддавалась ему - снежинка была счастлива, и этого ей казалось вполне достаточно. И больше не будем об этом. Сегодня ведь был такой чудесный день, чудеснейший вечер! И теперь, полная недавнего восторга, радостей и веселья, она остывала и, как всегда, делилась со всеми вокруг своими чудеснейшими впечатлениями!
На небе сегодня не было звезд - все оно было затянуто серыми, но уже неразличимыми в ночи облаками. Снег выпадал на дорогу миллионами разных-разных и таких похожих сверкающих снежинок - нет, небо не плакало - оно смеялось и, смеясь, разбрасывало в ночь миллионы маленьких легких перышек. Наша снежинка удобно устроилась на фонаре и была уже с головой затянута в маленькие приятные радости: она улыбалась, принимала и раздавала обычно теплые искренние комплименты и эмоционально рассказывала о сегодняшних приключениях. Сначала они вместе с одной приятной молодой снежиночкой, повинуясь легкому дневному ветерку, кружили над белым лесом. Они разлетались, снова слетались, разговаривали о жизни, о небе, о редком зимнем солнышке, о всякой фигне и о себе. Потом, ближе к вечеру, подруги встретили дружную кампанию снежинок. Наполненные хорошим настроением, они разговорились, быстро подружились и вместе полетели в сторону далеких ярких огоньков (города, как наша снежинка узнала позже).
Город со своей яркостью, разнообразием и приятной зимней странностью поразил снежинку до самых кончиков. У нее даже слов не было, чтобы описать эти яркие улицы, реки машин и людей, все настроения и чувства, всю эту бурлящую жизнь. Сначала она была немного шокирована, но затем поняла всю прелесть этих странных улиц и постоянного движения. Кампания маленьким вихрем помчалась над домами, светофорами, магазинами, кинотеатрами, двориками и городскими автомобильными пробками. Снежинка полностью отдалась знакомому ей чувству приятного забытья и легкого безобидного безумия. Она, как и остальная кампания, быстро пролетала над толпами людей и машин, доказывала всем и каждому, что она самая белая и красивая в этом городе. Снежинка визжала и кричала от восторга, металась сквозь улицы и громко восхищалась, она ставила в полное недоумение встречающихся на пути, большинство из которых не понимали и боялись города. Снежинка же с огненным восторгом глядела на дома, дороги, огромное множество всевозможных огней и огоньков: окна, фонари, светофоры, вывески и витрины, горящие рекламы, сверкающие новогодние елки и бурлящие реки автомобильных фар. Пролетая под очередным фонарем и сверкая, как небесная звездочка, наша снежинка предложила друзьям подняться немного над городом и взглянуть на это необычное великолепие сверху. И они полетели. Поднявшись на высоту, где уже сложно было бороться с ревущим ветром, они остановились и, наконец, посмотрели вниз. Зрелище было поистине потрясающим! Весь город образовывал яркие круги, квадраты, многоугольники и совсем уж странные фигуры, по которым двигались разноцветные ручейки, реки и моря огоньков. Снег накрывал город медленно и красиво, а кое-где водил безумные снежные хороводы, он превращал город в волшебное снежное королевство. Все это напомнило бы снежинке странный огромный блистающий муравейник, если бы она вообще знала что-нибудь о муравьях. Из тысячи темных крыш выступали высокие светлые башни из стекла и металла, разноцветный свет преображал даже ночные облака, в редких реках красиво отражались огни набережных и плавающих ресторанов, а город... что ж, его все равно нельзя было объять взглядом - огни уходили куда-то за горизонт. Все это казалось бесконечным.
Несколько минут друзья кружили над городом, несмотря на вой холодного ветра, любовались, вглядывались и рассматривали. Снежинка то была в тихом шоке и небольшой прострации, то смеялась и кричала: "Ох! Вы только гляньте! Гляньте туда! Вау-уу! Какая красота, как классно! А там... нет, ну гляньте, какие огоньки! Ох-х...". Остальная кампания тоже испытывала приятную восторженную дрожь, а, видя детскую радость нашей снежинки, до конца погружалась в это светлое волшебство.
Наконец снежинка, которая себя, как и все, очень любила, решила, что скоро не выдержит такого сильного ветра. Она потребовала спуститься вниз: посидеть и отдохнуть. Вся кампания - кто трясся от холода, а кто от впечатлений - чуть неохотно двинулась вниз. Они решили найти уютное приятное местечко и приземлиться там. После недолгих поисков, снежинки наткнулись на просто идеальное местечко для отдыха и нырнули вниз, под редкие деревья и синие фонари. Они сели на ветку чуть изогнутого молодого дерева, удобно расположились и стали лениво поглядывать по сторонам, вздыхать и выпускать все еще яркие эмоции.
Дворик и вправду показался снежинке замечательным - он был тихим, приятным, вовсе не пугал темнотой, но и не был чересчур ярким. На освещенном фонарями тротуаре шагах в тридцати от дерева гуляли и сидели на скамеечках старушки с собачонками. Снег падал прекрасными освещенными сияющими хлопьями и медленно присоединялся к пушистому ковру под небольшой дворовой рощей. Повсюду между теней деревьев белые лучи фонарей выхватывали из темноты крупные, пушистые, полные грации снежинки. Они медленно и нежно опускались, извиваясь, меняя направление и качаясь, как маятник. Вблизи же фонарей в их белом свете снежные звездочки казались самим совершенством. Они то кружили вокруг фонарных столбов в быстром блистающем танце, то замирали в воздухе на пару долгих мгновений, то медленно и спокойно опускались, накрывая и старушек, и собачек, и тротуар, и черные ветки деревьев приятным белым одеялом. Но главным украшением двора были, конечно, маленькие люди!
Их было трое. Снежинка никак не могла ими налюбоваться, даже после всех видов и впечатлений, что она пережила за сегодня. Этот вид был совсем другим. Разумеется, она обратила и внимание остальных снежинок на этих милых созданий, и снежинки, конечно, тоже смотрели на них зачарованными глазами... какое-то время.
Точно посреди мягкого белого света, освещающего оседающий снег, играли дети. Казалось все это: редкие фонари, деревья, снежные хлопья, светлое небо и белый дворик - все было создано именно для них.
Мальчик в теплом синем комбинезоне зарылся в один из сугробов чуть ли не до подмышек и весело поглядывал из своей глубокой норы на второго пузатого человечка. Тот с трудом, наваливаясь всем телом, перекатывал большой снежный шар. Диаметр шара был почти в рост мальчика и, наваливаясь на него в прыжке, чтобы перекатить, обхватив шар руками и ногами, ребенок каждый раз рисковал так и прокатиться на нем по периметру. Маленькая девочка в красной курточке и такого же цвета варежках пыталась скатать свой собственный шарик из снега, но они почему-то то и дело трескались и ломались. Тогда девочка расстраивалась, садилась прямо на снег и плакала. Но, посмотрев немного на снежинки, тротуар и деревья, оглядев дворик сквозь бриллиантовые слезы, она снова веселела и продолжала свои попытки, спокойно выслушивая обидные насмешки мальчишек. Еще долгое время снежинка пыталась понять, почему она вдруг так разволновалась, почему глаза ее стали влажными. Дети явно промокли, они были полны снега снаружи, а может даже и изнутри одежды. Фонари высвечивали на толстых курточках и варежках белые искорки снега и выделяли в одежде коленки и локти, промокшие насквозь. "Странно, - подумала снежинка - сегодня я ясно заметила, как люди бояться зимы, снежного ветра и холода... а эти маленькие дети, промокшие, бегающие по колено в снегу, даже не замечают всего этого".
Она подумала, но не сказала. Вся кампания, конечно, тоже любовалась белым двориком и играми детей. Но снежинка сама первая сменила тему, чувствуя, что друзья уже засиделись и сейчас начнут скучать. Этого снежинка, конечно, допустить не могла. Все еще одним глазом поглядывая на детей, под языком она не могла найти какой-нибудь подходящей для разговора фигни и просто сказала, что все было очень здорово, что она очень благодарна за приятный вечер и надеется, что вся команда еще как-нибудь соберется вместе. Снежинки во всем с ней согласились, поблагодарили и сердечно заверили, что с удовольствием соберутся вновь, ну и, конечно, потребовали, чтобы она обязательно была в следующий раз с ними. Наступило приятное и неприятное одновременно молчание... В воздухе витали теплые взгляды и слегка смущенное ожидание, преддверие теплого и сердечного расставания. Снежинка была довольна и горда. Она была счастлива! Что ж... все ждали момента, когда кто-нибудь скажет "ну что, может, двинемся?". И фраза не заставила себя ждать. Снежинки тепло расцеловались и узнали друг у друга, кто куда летит. Некоторые хотели приземлиться на крыше какого-нибудь высотного здания, некоторые летели в лес, ну а некоторые оставались здесь, в этом дворе. Наша снежинка поначалу тоже хотела переночевать здесь, но подружка, та самая, с которой они летали сегодня над лесом (ох, как давно это, кажется, было), сказала, что не хочет спать в этом беспокойном и чуть грязноватом месте и уговорила снежинку полететь за город. Небольшие группки по три-четыре снежинки элегантно слетали с ветки и разлетались кто куда. Последними вылетели две снежинки, тесно держась вместе и следуя одна за другой. Они полетели в сторону леса и расстались над дорогой. Снежинка не захотела ночевать в темном лесу и решила побыть на одном из фонарей и еще "поболтать с народом".
"Вот я и дорвалась, наконец, до отдыха на этом фонаре! - подытожила она - А все мои частички жутко устали и страшно болят после всех этих приключений". Снежинку не без теплой иронии пожалели и сообщили, что они и так уже засиделись и что ей самой пора бы "баеньки". Она огляделась. "БОЖЕ МОЙ! - чуть ли не вскрикнула она - Уже светает. Ну-и-ну! Все, спать, спать сказала".
Снежинки любовно пожелали ей спокойной ночи и уложили прямо там, на фонаре.
Но снежинка еще долго не могла заснуть. Она вспоминала ночной дворик, снег, фонари... и детей. И все ярче чувствовала в себе странные непонятные эмоции, которые не давали ей покоя даже во время приятных разговоров и веселых шуток. Вдруг она поняла, что, почему-то, очень хотела бы быть совсем рядом с этими детьми, когда они играли, быть с ними. Она хотела бы, чтобы один из детей взял ее на руки с горстью снега, слепил из нее одну из этих снежных фигурок. И она слилась бы с тысячью других снежинок в одном снежном комке, слепленном маленькой теплой ручкой... "Ну что за бредни?! - оборвала она себя - И кому это, интересно, надо? Нет уж, оканчивать жизнь ТАК у меня нету никакого желания. Хватит!". И снежинка снова вернулась к своим друзьям и заявила, что "ей не спится". Спустя три минуты полусонного утреннего разговора она поняла, что ей еще как спится! Еще через минуту, когда ее о чем-то спросили, она в ответ только что-то проурчала, улыбнулась и клюнула носом, а затем, наконец, улеглась спать.
Яркий солнечный свет, тысячу раз отраженный снежным покровом обочины и блистающего леса, разбудил снежинку. Он въедался в глаза, заставлял щуриться и невольно улыбаться.
"СОЛНЫШКО!!!" - по-детски обрадовалась она.
Стоял уже самый настоящий день. Солнце, радующее мир своим сверкающим зимним появлением, было уже почти посередине неба. Мир был сегодня по-настоящему веселым и ярким. Он растворился в белом блеске, и от него осталась только утренняя сонливость и радость жизни.
"Утро!" - заявила снежинка и лениво прыгнула с фонарного столба в солнечные лучи. Сонно поглядывая на слепящий бликами снег, она стала медленно парить в недвижимом воздухе. Наша снежинка чуть раскачивалась, улыбалась и получала удовольствие от совершенного ничегонеделания. Солнце было таким ярким, все вокруг было таким белым, что она просто не выдержала этой фантастической белизны и закрыла глаза. Так она парила где-то недалеко от фонаря и одновременно непонятно где. Снежинка жмурилась от солнца, ничегошеньки не думала и понятия не имела, где верх, где низ, где сияет солнце, а где сверкает снег, и что она увидит, когда откроет глаза. Ей казалось, что она попала в какое-то непонятное полупрозрачное жиле, где каждое движение и каждое мгновение растягивается во времени. Чувства притупились, на лице невольно складывалась улыбка. Время шло очень медленно, но, не оставляя о себе воспоминаний, проходило как-то незаметно...
Вдруг снежинка услышала, как недвижимый мир вокруг резко разрывается хрустом, грохотом, воем и ревом. Она открыла глаза. Ее вынесло прямо на середину дороги. Перед ошарашенной снежинкой увеличивался страшный невиданных размеров дальнобойщик, громыхающий черными цепями, обмотанными вокруг жесткой резины. Страх мгновенно рассеял утро, перед снежинкой пронеслось множество разных, пугающих мыслей.
"Нет!"
Быстро собравшись и приготовившись ко всему, она рванулась вверх. При таком медленном ветре увернуться от надвигающегося гиганта она не могла. Она рассчитывала на другое. Испуганная снежинка, парящая над белой гладью дороги, рвалась как можно выше от дорожного льда. Уже совсем рядом его перемалывали четыре передних колеса! Гигант походил на огромный черный ледокол, идущий через льдину. Его тяжелые колеса давили толстую снежную пленку где-то очень-очень близко. Рев заглушил все! В следующее мгновение она ощутила напирающий горячий воздух. Только теперь снежинка позволила себе кинуть взгляд на возможную смерть...
Она пыталась. Ей даже удалось подняться до уровня бампера. В следующее мгновение решалось все в жизни пробужденной ярким солнцем снежинки...
"УРРА!" - прокричала она, когда грузовик пронесся мимо, снеся ее в сторону горячим ветром, который он вез перед собой. Дрожа, снежинка упала под ствол невысокой елки. Ее крик все еще заглушался ревом моторов, все в снежинке еще болело и дрожало. Но теперь она ясно ощущала свою безопасность. И она была несказанно рада, что все закончилось...
Снежинка медленно думала, почти не двигалась и слушала свое успокаивающееся дыхание. Там, на дороге, не было времени по-настоящему почувствовать страх, но теперь даже его остатки заставляли дрожать. Снежинка уставилась куда-то вверх, где оказалась верхушка елки, что отсвечивала яркими бликами и походила совсем не на верхушку, а на простое белое пятно на фоне неба.
Поглядев на елку несколько минут, наша снежинка полностью успокоилась и теперь могла сказать, что все позади. Не было ни одной мысли о возможных исходах, ничего пугающего уже не было в том происшествии. И происшествие это уже вовсе ничего не значило.
Снежинка сама себе удивилась, но после всего этого она не потеряла ни капельки беспечного сонного настроения, даже приобрела чуть больше лени. Теперь даже летать она не хотела - снежинка лежала под елкой, одним глазом поглядывала на солнце и обменивалась сонными фразами с соседствующими рядом. И все на свете, казалось, было забыто, кроме бесконечных солнечных бликов и тихого щебетания птиц.
Очнулась от дремы наша снежинка лишь когда почувствовала тень, осторожно подкравшуюся к ней. Недовольно поднявшись, она обнаружила солнце чуть выше хвойных верхушек. Лес был вовсе не густым, а потому весь он, сколько хватало глаз, был насквозь прорезан красными лучами, заставляющими снежный подол пылать под собой. Редкие зимние перья-облака, какие обычно бывают солнечными зимними днями, образовывали почти симметричный шикарный кортеж для заходящего солнца. Солнце, в свою очередь, одаривало их прощальными розово-красными оттенками. Теперь оно не слепило ярким светом, а мягко поливало последними плачущими лучами.
Снежинка смотрела туда, на закат, и размышляла обо всей красоте на свете, о том, как мало она из нее видела и о том, как много оказалось это "мало". Солнце опускалось все ниже, а снежинка начинала подумывать, как провести остаток дня. Чего она совершенно не хотела, но к чему все время возвращалась в мыслях, что манило ее как магнит - это возвращение в город. "Но эти дети... они были такими милыми... нет, не милыми - они были прекрасными, такими... искренними. Как бы я хотела прикосн... О, черт!!" Снежинка вдруг почувствовала себя беспомощной... она была так счастлива в своей радостной жизни, ей нравилось все - друзья, зима, мир, деревья и солнце. И почему-то. Почему-то и она должна была грустить. Почему-то и ей чего-то недоставало, чего-то, чего, наверное, вообще нет.
Печаль подкралась к снежинке, как вечерняя тень. Уже очень давно наша снежинка не ощущала ее рядом с собой. И сейчас она ее вовсе не звала, она не была ей рада. Печаль была совсем не о ней и не о чем-то конкретном. Это была просто печаль... о чем-то, чего, наверное, вообще нет.
Снежинка выпорхнула навстречу исчезающим красным лучам, лишь бы не потерять из виду топящий в грусти закат. Она быстро, но почему-то очень легко проносилась над хвойными верхушками и ловила каждый взгляд солнца. "Совсем плохая" - подумала про себя снежинка и начала медленно выделывать в воздухе какие-то округлые фигуры. Она вспоминала что-то, что уже давно не вспоминала и улыбалась им - воспоминаниям счастливой беззаботной радости, нерешимых когда-то проблем, оставшихся далеко позади, счастливых моментов и редкого отчаяния, сбывшихся и несбывшихся мечтаний. Порой она ловила себя на воспоминаниях, которых и не было на самом деле. Но она твердо не вспоминала вечерний город... и ночной дворик. От заката снежинка, конечно же, отстала. Теперь он уходил. Но наверное, закат вернется рассветом...
Вечер уже неприятно дул в спину холодным ветром и заставлял дрожать, когда слева снежинка заметила малюсенькую полянку, покрытую редкими голыми кустами. Она направилась туда. Приземлившись на тонкую обледенелую веточку, снежинка почувствовала себя легче. Ничто, казалось, уже не давило изнутри, а печаль унеслась куда-то за горизонт и там ее лучи медленно догорали. Теперь они, видимо, надрывали какую-то другую память, но это уже вовсе не касалось снежинки. Она была удивлена, но и слегка обеспокоена своими чувствами. Нет - она не боялась заоблачных печалей и тоски. Ведь они всегда уходят так же нежданно, как и приходят. Снежинка не относилась к ним серьезно, это была просто красивая лирика, а в голове царит просто печальный сумбур. Завтра, конечно, все опять встанет на свои места, и снежинка не могла бы ничего изменить, даже если бы хотела... а она не хотела. И все-таки наша снежинка беспокоилась.
Просто такие эмоции... они всегда чего-то требуют и, может, что-то все-таки значат. Вот этого "что-то" снежинка и боялась. "Не-ет... чепуха! Все очень по-детски и ничегошеньки не значит" - подумала она вслух - "И больше не буду об этом"...
...спустя какое-то время снежинка обнаружила себя сидящей на той самой веточке в достаточно странной позе, бессмысленно смотрящей на ледяной покров кустарника. Очень странно. Лед, покрывший веточки, как будто бы впитал закатные лучи. Солнце уже давно ушло, а кустарники все еще хранили чуть заметный розовато-красный оттенок. Снежинка их понимала.
Но вот уже несколько минут ей приходилось слушать разговор трех стройненьких соседок и, несмотря на всю свою открытость и общительность, присоединяться к общению у снежинки не было никакого желания. Разговор был... пустоват. Снежинка подумала, что кто-то явно пошутил, наделив таких прекрасных стройных снежинок (и... зачем скрывать, она немного завидовала их великолепной симметричной красоте) таким неуклюжим уродливым содержанием. Подруги кого-то обсуждали, и громкие фразы типа "Да ну и вот это с такими-то пышными кончиками эта дурёха ВСЕ ВРЕМЯ ПРОВОДИТ В ЛЕСУ!!! Там же ее никтошеньки не видит!" или "В последнее время она превратилась в скуку-скушную, я НИ РАЗУ ее в воздухе не видела!!! Будь я ее подругой, я бы сдохла со скуки!!!" резали слух снежинки, и, хотя обычно она не испытывала раздражение к таким вещам... да и сейчас отнеслась к этому очень спокойно, снежинка захотела убраться куда-нибудь подальше. И она улетела.
Почему-то (и снежинка догадывалась почему) сейчас приятнее было лететь именно по вечернему лесу, облетая темные деревья, чем подниматься в открытый воздух, выставляя свое лунное сияние на показ. "Глупость конечно" - подумала снежинка - "Но, наверное, я просто соскучилась по таким глупостям. Все в порядке". Она летала по темному лесу, пробиралась по зарослям кустарников, не видя направления и цели своего полета, а потому совершенно не ориентируясь. "Хотя бы ветра здесь нет" - усмехнулась снежинка. Но не то, чтобы она любила летать, и летать без какого-то смысла снежинке быстро надоело. Она поднялась из-под крон лиственных деревьев, образующих темный разнородный покров леса, в наполовину светлое вечернее небо. Небо было затянуто облаками, звезд и луны на нем не оказалось. Узнать ту половину неба, куда зашло солнце, было очень просто: она была еще бело-голубая от исчезнувшего заката. Послезакатное зарево четко выделялось еще и потому, что оно единственное не было скрыто за тяжелыми облаками, а на его голубом фоне четко выделялось прекрасное одинокое дерево. Красивым извивающимся черным волоском оно возвышалось над темно-серым лесом и к своему окончанию взрывалось пышной изящной и великолепной кроной. Снежинка, конечно, не могла удержаться.
Вблизи дерево оказалось еще более впечатляющим. Сильные грубые и суховатые ветки, все изборожденные морщинами времени, умудрялись образовывать удивительный изящный как бы бутон. Эта причудливая чуть страшноватая красота была какой-то другой. Очень уж она отличалась от привычной легкой сверкающей зимы. Покружив немножко вокруг одинокого дерева и любуясь вертящейся кроной, снежинка приземлилась на одно из переплетений ветвей, что образовывали небольшие площадочки, а они-то, конечно, служили приятным местом отдыха для многих-многих снежинок.
Свежесть и бодрая доброта выдавали себя через каждый жест нашей снежинки. "И не удивительно, я весь день только спала и болталась в округе" - говорила она. На дереве снежинки обсуждали последние потепления и то, что вскоре солнце может действительно разбушеваться. Оттепель - это ужасно. Приходилось прятать всю белую пушистость, иначе можно было с ног до головы наполниться водой и превратиться в водянистое жиле. В пору оттепелей снежинки становились раздражительными, серыми, неприветливыми... в общем, кошмар. Некоторые не могли это пережить.
"Ну ладно-ладно, куда делся оптимизм? Может, некоторые и тают... ах, кстати! Слышала недавно ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ историю про двух снеговиков и холодильник: - встряла наша снежиночка - в общем, стояли в городском парке двое снеговиков - один был такой надутый весь, с красным носом... и характер был отвратный. Вечно он весь свет поносил, а особенно раздражали его мы, снежинки...". И она рассказала ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ историю, а затем десяток других, уже не таких замечательных, а иногда даже глуповатых, но это значения не имело - снежинку слушали очень внимательно, потому как больше на дереве никто не рассказывал глупых историй, а любили больше жаловаться, спать и обсуждать погоду и подружек...
Была поздняя ночь. Однако поддаваться мрачному лесному сну наша воительница отказывалась напрочь. Она собрала вокруг себя "акт-группу" уже выспавшихся. И, несмотря на то, что ряды группы периодически редели, веселье только прибывало. Разгоряченные снежинки уже не слышали слов "А нельзя ли потише?!" и активно нарушали сон всего дерева. Однако когда всеобщее неудобство превратилось в гнев, снежинки осознали свою вину, стыдливо извинились и полетели кутить куда-нибудь в другое место. Они вовсе не боялись ночи, да и чего им бояться?
Было почти единогласно решено полететь в ночной город. Для нашей снежинки, которую одна мысль о таком полете ужасала, это решение было как удар утюгом. Она не знала куда деваться. Только что все было так замечательно, весело и приятно и вдруг какой-то там вечерний дворик смешивает все это с грязью и манит к себе. "ЧТО ЗА ЧЕРТ?! ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, СО МНОЙ?!! ЗАЧЕМ ЭТО МНЕ?!!!" Снежинка была вне себя от ярости. Не знала она, злиться ли она на себя, на закат или на снежинок, но все это было точно несправедливо! Она думала о том, что вот они сейчас полетят в город и там непременно она увидит что-нибудь запретное, что-нибудь непонятно-совершенное и прекрасное. Вспомня свои сегодняшние проделки снежинка ужаснулась. Если сейчас она полетит туда, она может натворить таких глупостей, что совершенно испоганят ее жизнь. "Нет. Надо остаться. Надо остыть и все обдумать. Это какой-то бред!"
Ей очень не хотелось, но пришлось расстроить свою кампанию, сослаться на сонливость и вернуться на дерево. "ЧЕРТ!" - ругалась она почти что вслух. На душе у нее было тяжело.
Ночью нашу снежинку посетил сон. Очень редко ей что-нибудь снилось, но уж если что-то снилось - то было это чем-то невероятно приятным или невероятно ужасным. К чему правильно отнести этот сон - снежинка не знала.
Ей снилась зима и ночь, и мягкий свет, и сказочная белая красота, и мягкий-мягкий снежный покров, и невидимо-прозрачный лед, слившийся с ветками черных, но изумительных деревьев. У нашей снежинки даже дыхание перехватило. В жизни она не чувствовала вокруг себя такой искренней, чистой красоты, которой совершенно все равно, смотрит на нее кто-нибудь или нет - эта красота просто хотела быть красивой... и она была великолепной! Снежинка почувствовала, как сердце сжимается внутри и стала осторожно и медленно порхать между светлыми лучами, не слепящими - мягкими, они высвечивали в ночи снег, покрытый тоненьким слоем льда. Лед отражал ночное сияние даже с деревьев, и создавалось впечатление (а может? да, наверное, так и было), что вся холодная вечность сжалась только за тем, чтобы подарить миру несколько мгновений этого голубого сияния. Снежинка подумала, что и она здесь лишняя - вовсе она не такая чистая и красивая - наоборот. И не потому, что наша снежинка была некрасивой. Она была очень красивой! Она была безумно приятной, доброй, веселой и блестящей, такой ее все всегда видели, и она в это иногда даже верила. Просто здесь, в этой прекрасной сверкающей сказке, никто бы, наверно, не сказал, что он такой же прекрасный, светлый и правдивый, как это светлое чудесное царство. Быть частью этого чуда можно было бы, только если ты сам такой же чудесный. И снежинка чувствовала себя здесь не на месте, неуютно. Но все же она бы отдала хоть десять своих жизней за лишнюю капельку этого сновидения, в котором какая-то удивительно теплая милая радость встречалась с совершенным чистым прозрачным льдом, и не охладевала и не таяла. Снежинка постаралась довериться мыслям о том, что это все неправда - все это не досягаемо. Ведь на самом деле лишь настоящая действительная жизнь, полная удовольствий и разочарований, друзей, врагов, красоты и грязи - вот что стоит того, чтобы жить, вот где ты находишь свое настоящее, правдивое счастье - а это все... это иллюзия, приятная недосягаемо-чистая, но ненастоящая иллюзия. И если в нее поверить - то настоящая жизнь покажется гадкой, а в этом придуманном мире настоящего счастья ты так и не найдешь. Ведь совершенства, к которому ты тогда потянешься - нет. Если отдаться этому - обратного пути не будет. Это будет просто ошибка, глупость.
Снежинка знала, что права. Мимо проплыла еще одна извивающаяся веточка, покрытая сверкающим снегом, из-под которого выглядывал совершенно-прозрачный лед, в округлостях которого отражались другие деревья. И наша снежинка устыдилась своих мыслей. Разве что-нибудь из ее "настоящей" жизни может хотя бы сравниться со всем этим? Как будто в ночном небе кто-то нечаянно затронул миллиард миллиардов хрупких звезд, и они стали послушно осыпаться в ночь, на деревья стали опускаться удивительные белые звездочки - снежинки. Выглядели они такими же белыми искорками, какой была и сама наша снежинка. Но сразу было ясно, что снежинки эти другие - эти снежинки не только восхищались, смотря на прекрасную ночь, но и сами дарили миру чистую, настоящую красоту. Не было в них неправды - они не обманывали себя, они не притворялись красивыми, они просто любили эту ночь и могли бы пойти на любые жертвы ради этой красоты, боясь, но без сомнений. И они становились такими же прекрасными, как и все вокруг.
Наша снежинка медленно облетала черные извивающиеся стволы, любовалась волшебными отражениями внутри льда и прекрасными снежинками. С каждым мгновением она чувствовала все большую грусть о том, что никогда в жизни ей не удавалось, что она даже не пыталась дотянуться до совершенной, опасной, но истинной красоты, что всю жизнь она была доброй, чувственной, искренней, но никогда не была такой влюбленной, как эти снежинки. Ведь в жизни есть, что любить.
Проснулась она с мыслью "Нет, все не в порядке, ничегошеньки не в порядке!". Чувствовала она себя отвратно. Так, будто бы ее разрывало на части. И небо было пасмурным, темным, низким и мокрым. Наша снежинка смотрела куда-то, где должно было бы быть солнце, а было только мокрое серое облако, и боялась повернуть головы. Она не думала, просто уставилась куда-то в далекую даль и лежала.
Снежинка вздохнула. Прошло, наверное, несколько минут. Собравшись, она повернула голову, ожидая увидеть красивые, но коряво-черные, гнетущие ветки дерева, но ее ждал очень-очень приятный сюрприз. На нее смотрела и умиленно улыбалась сидящая рядом снежинка. Именно та снежинка, именно та милая молоденькая снежиночка, с которой они посетили город, с которой провели замечательный день вместе. На секунду наша снежинка прикрыла глаза. Мысленно она поблагодарила все, что можно, за эту встречу. Она почувствовала себя гораздо легче.
- П-привет... - удивленно выдавила из себя наша ошарашенная и обрадованная снежинка, улыбаясь до ушей и вылупясь на подругу.
- Привет, милая - ответила та очень нежным взглядом.
Снежинки тепло обнялись.
- И давно ты здесь сидишь? - снежинка просто не могла поверить. Она твердо сказала себе, что ничего не происходит, что все в порядке, она будет такой же, как всегда, и уж точно не будет ни на что жаловаться.
- Ну... часика два может быть.
- Почему же не разбудила?
- Я... хи-хи. Я боялась. Ты... ты во сне корчила такую пугающую рожицу, что на тебя смотреть-то страшно было. Что же тебе снилось?
- Да так... сон - снежинка обалдела от счастья. - Бррр... - она встряхнулась и поняла, что немножко промокла за ночь - было тепло - Пойдем прогуляемся! Мне нужно проснуться.
- Пойдем - обрадовалась снежиночка.
Они спорхнули с веточки, но в светло-сером утре их было не очень-то видно, и движения получались как-то неуклюже.
- Как же ты меня отыскала?
- А я и не искала! Видимо, мы с тобой любим похожие местечки.
Друзья переглянулись и одновременно улыбнулись. Они летели над лесом и счастливо вглядывались в мутно-зеленые ели и мокро-серое небо. Не потому, что там было что-то особенно интересное или красивое, просто друзья были в очень хорошем настроении, и все это выглядело очень даже приятным. Несмотря даже на то, что погода была ужасная - теплая и сырая. Почему-то снежинка никак не могла придумать, что сказать. Все, что приходило в голову, казалось ей глупым, пустым и ненужным. А то, что наша снежинка действительно хотела сказать, она говорить не умела. Нет, ну правда, она просто не знала таких слов, какие скажут что-то действительно важное, да их и нету наверное. И она чувствовала себя очень смущенно из-за этого. Снежинка всегда знала, что говорить, никогда не боялась выражать себя, она схватывала любой характер и суть любого разговора на лету. И, посмотрев на себя, она знала и то, что с ней происходит. "Просто я воображаю что-то замечательное и иллюзорно-романтическое... а из-за этого глупо грущу. Но... - она вздохнула - я не могу от этого отказаться..."
Снежинка была серьезно расстроена молчанием, которое сваливалось на тело тяжелой влагой и не давало быть светлой и красивой. Они пересекли дорогу, по которой, поднимая водяную пыль, неслись редкие машины. Все краски без солнца обесцветились. Утро было черно-белым. Снежинка чувствовала себя все также неуютно, тяжело, не в своей тарелке. Ей хотелось бы прокричать что-нибудь громкое, но она не знала даже, что сказать, и это еще больше отягощало снежинку. Она осознала, что она другая, что раньше она никогда бы не стала так думать и чувствовать. И нашу снежинку это не разозлило, не убило, но заставило ее сильно грустить. А подруга, такая милая, верная, красивая снежиночка, была все еще рядом и улыбалась.
- Слушай! - выпалила вдруг наша снежинка - А давай рванем в город!
- Хорошо! - улыбнулась верная и обрадованная подруга - Давай. Если ты хочешь, то я с радостью!
Снежинка улыбнулась. И, хотя она явно чего-то недопонимала, ей стало намного легче.
- Только вот, - осторожно сказала молодая снежиночка - давай подождем до вечера, как раз народ соберется, и все вместе полетим в город. Ты как?
- Конечно, как скажешь - наша снежинка, вроде как, временно успокоилась - а пока что ты рассказывай, что вчера делала...
Так - над темным лесом, под низкими облаками, среди мокрого воздуха - они летали и говорили, а снежинка все еще странно себя чувствовала, но старалась этого не показывать...
...приземлились они на крышу небольшого поломанного сарайчика, стоящего между лугом и лесом. Здесь было не так мутно и серо, как на верху, но и не так темно и мокро, как в лесу. День был все еще сырой, пасмурный и гадкий. Мягкий ветер гулял по лугу и раскачивал ветки выбирающихся из-под снежного слоя кустарников, голые кроны деревьев. Солнце не выглядывало, но образовывало в облаках яркий белый круг. И, как и следовало ожидать, настроение у снежинок было повально расстроенное. "Ой, глядите на мои кончики!", "Ой, как же теперь летать!", "Куда же подевалась зима?" и еще десятки таких знакомых разговоров веяли скукой, и снежинка, конечно же, знала, как преобразить этот сарай в веселую прелестную кампанию. Она весело заводила, вселяла добро и оптимизм, говорила удивительно ярко и чувственно. Ведь, не смотря на грусть, снежинка обожала эту жизнь. И она заглядывала в глаза, направленные к ней, и видела в них выражение дружбы, любви, нежности и тепла. И разговоры на развалившемся сарае преображались в праздничное веселье, и каждая старалась подарить свою дружбу каждой, стать лучше. Снежинка знала эту жизнь, она знала, как сделать себя и окружающих счастливыми. И это радовало ее до самых кончиков.
"Но, боже мой! Ведь это ничегошеньки не значит! Пустота, которую я заполняю юмором и улыбками. Завтра утром будет оттепель и, тая, в последние моменты жизни, они скажут только: "Жаль, что зима была короткая, подумай только, я даже не налеталась!!!". Разговаривая со своими друзьями, раздавая и принимая теплые комплименты, снежинка все глубже погружалась в пучину размышлений. Всегда она гордилась тем, что умеет избавить от грусти, подарить тепло, надежду и вселить радость. Ради этого и из-за этого она становилась счастливой, она улыбалась и говорила вещи, проходящие через глаза в сердце. Иногда, чтобы сделать кого-то счастливее, она подыгрывала настроениям, преувеличивала, почти никогда не врала, но правду говорила по-своему, так, что правда была легче и приятней. Но никаких иллюзий.
Наша снежинка делала мир добрее, она гордилась этим... но не сейчас. Сейчас ей начинало казаться, что это подло - признавать жизнь с её недостатками и радоваться ей, вселять в людей пустые радости и избавлять их от красивой грусти... любить жизнь, а не сказку. "Уф-ф... я запуталась во всем этом. Больше не буду об этом. Полечу туда и проверю, есть ли что-нибудь лучше!"
...наступил вечер. Похолодало. Не сильно, но все же ощутимо, и это не могло не радовать. Погода была не самая подходящая для полетов - тяжелый воздух и никакого ветра. Всем на крыше сарая было приятно и весело. Тем сильнее наша снежинка раздваивалась в своих желаниях и медлила. Её охватило что-то вроде ностальгии... она вспоминала, что такое ее жизнь, теперь она думала о ней немножко по-другому - не как о настоящем, не как о прошлом. Она пришла к выводу, что жизнь ее гораздо обычнее и незначительней, чем она думала. Вот у кого действительно яркая, полная жизнь, кто действительно особенный и делает мир лучше - это те снежинки, из сна... и дети, дети во дворике тоже особенные... и зима, зима делает мир гораздо лучше. И все это по правде, а наша снежинка - всего лишь маленькая зимняя искорка, которая скоро растает.
Но, несмотря на нелетную погоду, кампания сама созрела до полета в город. И они двинулись - спорхнули с разломанной крыши с первым дуновением ветерка, рассыпались, отражая редкий-редкий свет, и упорхали в ночь. Снежинка летела впереди бок о бок со своей близкой подругой. Она еще не знала, что это - новогодняя ночь.
Город был точно таким, каким его запомнила снежинка. И он был совсем иным. Теперь разноцветные светофоры, вывески и витрины, сверкающие новогодние елки и бурлящие реки фар, теперь такой город не интересовал снежинку. Но кампания носилась по нему, дивясь его праздничной жизни, кричала, сверкала и отрывалась! Людей на улице было больше, чем обычно. Они приносили на улицы разноцветные огненные ручейки и огни, которые стреляли, визжали, сыпались, текли, взрывались, сверкали и переливались. И от этого вечерняя прогулка делалась еще веселей. Ну а наша снежинка... снежинка видела вещи уже без безумного веселья в глазах, без восторженного восхищения, и они становились обычными. Ей все еще нравилось все это, но частью веселой кампании она только притворялась. Это все - лишь отражение настоящих звезд на ночном небе. Далеких и не таких ярких, но настоящих, прекрасных и вечных. И больше не стоит об этом. Снежинку и так съедала грусть.
Друзья пролетели над большущей толпой, веселящейся вокруг новогодней елки сквозь желто-красные огни и фейерверки, пролетели под небольшим мостом и свернули в переулок. Небо, кажется, просветлялось, но очень медленно. Снежинка подлетела к своей ближайшей подруге, той самой, с которой она впервые прилетела в город, которая единственная увидела, что со снежинкой что-то происходит, но молчала.
- Слушай... я сейчас... - "Черт" - подумала снежинка, по ее щечкам потекли ручейки - я сейчас сверну в переулок. Ты скажи, чтоб не беспокоились, - она громко и четко выпаливала слова сквозь слезы - и сама не беспокойся. Все хорошо будет. И не лети за мной, хорошо?
Снежиночка молчала... затем кивнула и только вслед сказала "Будь осторожней, милая..."
Снежинка летела! Быстро, как можно быстрее она летела - туда, в ночь, как можно дальше от того, что она только что сделала! Останавливалась на секунду, чувствуя, что уже не может гнаться, что силы иссякли... но плевать ей было на силы, она продолжала нестись по светлым улицам и темным дорогам. Она не замечала того, что творится вокруг, все в снежинке тряслось и болело, она не хотела думать или чувствовать, она убегала. Иногда она вспоминала слова "Будь осторожней, милая...", то лицо, взгляд, теплоту. И в эти моменты она уже жалела. О слезах, о прощании, о своей прекрасной жизни, думала послать все к чертям и вернуться. Это было бы правильней, но она, конечно, так не сделала. Она летела!
Когда она остановилась, она уже не помнила, сколько летит. Голова кружилась, тело разламывалось, все в глазах помутнело и перемешалась. Она полетела к ближайшей точке, и это оказался фонарь, слава богу, сломанный и холодный. Она упала на него и лежала, слушая хрип, доносящийся из легких и горла. "Кошмар" - подумала она. Затем села, сжалась в маленький пушистый комочек и посмотрела на темные уродливые гаражи и кривую дорогу.
Небо чуть прояснилось, выступило даже несколько звезд и обломок луны. Снежинку все еще тянула ночь, зима, фонари. Она хотела порхать в этом разном городе и искать то, что не обманет, то, что всегда будет таким, какое оно есть - прекрасным. И ради этого она уже пожертвовала многим, и готова была пожертвовать всем. Она больше не хотела грустить - грустить было не о чем, не хотела жалеть и возвращаться. Она любила эту жизнь, несмотря на все, она просто спорхнула с фонаря и полетела, даря свою любовь, не скрывая эмоций, надеясь сделать хоть что-нибудь самое маленькое, но то, что не обманет, что действительно сделает мир лучше... хотя бы чуть. Наша снежинка осталась наедине с ночью - маленькая белая звездочка в огромном разноцветном мире.
Темно-красные гаражи сменились темно-зелеными, голубой свет фонарей сливался со светом выглядывающей луны. Снежинка самую малость распушилась и куда-то летела. Снежинок в воздухе больше не было - она была совсем-совсем одна. Иногда по пустынным металлическим коридорам гулял свежий ветерок. Снежинка поднималась и опускалась, оглядывалась, любовалась ночными отражениями в небольших прозрачных сосульках. Крыши гаражей образовывали белые ряды параллельных линий, светящихся под луной и синими фонарями. Теперь наша снежинка сама чувствовала себя каким-то ребенком, который появился на свет и ищет свое будущее. Ночное зимнее небо разрывалось где-то вдали от великолепных взрывов, мигающих огоньков и возникающих из пустоты цветков, окрашивающих небо в разные самые немыслимые цвета. Снежинка чувствовала радость и праздник, стоящий за этими огоньками и радовалась. "Сегодня - особая ночь" - подумала она.
Засмотревшись на огоньки, она и не заметила, как гаражи кончились, а она оказалась перед бетонным забором, оканчивающимся сторожевой будкой и цепью. Неподалеку от будки она увидела сжавшуюся над своими щенятами собаку, положившую голову на лапу, но не спавшую, а смотревшую куда-то. Была ли она счастливой, о чем думала, чего хотела, снежинка понять не могла. Но вот ее дети, особенно один, неугомонный, он напрочь отказывался засыпать, мутузил всех остальных щенят, не давал спать и норовил выбраться на волю, выглядели очень счастливыми из-за того, что они были с мамой. А мама была с ними и, наверное, тоже была счастлива. Хоть и голодна. Снежинка улыбнулась. По-настоящему, не специально.
Хотела бы она когда-нибудь найти нечто подобное и для себя. Она посмотрела на семью, утопающую в собственной любви, полюбовалась неугомонным щеночком с разноцветными ушками. Не такие уж они были счастливые и красивые - но счастливее и красивее многих живущих. Снежинка вздохнула, перелетела через цепь и пропала в ночи.
На небе, наконец, проступили настоящие звезды и луна. И даже ночная темнота в эту ночь отступила. Снежинка летела по дороге между забором и небольшими корявыми деревцами и думала, почему люди забыли про свои горести и бурлящую жизнь и вышли в зимнюю ночь для добра и веселья. Она так и не поняла, но очень этому радовалась - раньше она думала, что мир гораздо хуже и грязнее, что в нем таких вещей нет...
Послышался звук мотора, и снежинка увидела автомобильные фары, она отлетела чуть в сторону. Машина двигалась медленно и довольно тихо - но ночь была намного тише. В машине снежинка различила человека, а затем - еще одного - женщину. Она склонилась к его коленям. Снежинка смотрела на все по-новому, она как будто замечала тысячу деталей, незаметных раньше. Она воспринимала все совершенно чисто, не оправдывая недостатки и не понимая глупостей, восхищаясь только тем, что ОНА считала прекрасным.
Женщина делала что-то, что она ненавидит. Она старалась представить себе, что это не она, что она далеко отсюда - безучастно смотрит, и ей все равно, что здесь происходит. Эта женщина не поступала бы так, если бы у нее был выбор. Но, наверное, это было действительно необходимо. По крайней мере, она не мирилась. Она делала то, что могла.
Мужчина притворялся спокойным, показывал, что трезво мыслит, что это его почти не касается. Он сидел за рулем, показывая, что он - хозяин всего вокруг. Он скрывал абсолютно все от себя, но по глазам было очевидно, что он выкипает от желания и удовольствия, что на самом деле он умоляет и боготворит эту женщину. Женщину, которая всего лишь использует его ради денег. Он знал, но не хотел этого знать. Он мысленно умолял женщину, чтобы она сделала все так, как он хочет. Снежинка, одинокая в звездном свете, пустила слезинку, а потом засмеялась. Интересно, что же с ним будет, когда он поймет, что хозяйка - она, а он - всего лишь раб своей похоти.
"Слабак!" - подумала снежинка со злостью - "Вот его счастье, я его только что видела! Он счастлив, пока не признает, что его используют и ненавидят".
Снежинка полетела дальше, поглядывая на луну и фейерверки. Она не думала о машине. Нет в ней ничего, о чем стоит думать, это всего-навсего глупость. Наша снежинка была уверена, что вместо грязи, которую можно ненавидеть, она найдет каплю добра, которую можно любить. Бетонный забор кончился, как и небольшие изогнутые деревца. По обеим сторонам дороги теперь стояли невысокие дома. Свет горел только в редких окнах, фонари также почти не работали, но при лунном свете снег был приятного светлого оттенка, и было совершенно не страшно.
Снежинка услышала гулкие шаги, затем увидела красивую девушку, куда-то идущую. Девушка по-настоящему, очень тяжело рыдала. Она не обращала внимания ни на праздник, ни на светлый оттенок снега, ни на ночь, ни, конечно, на снежинку. Она просто шла и плакала, возвращаясь к каким-то воспоминаниям. И наша снежинка расстроилась из-за этого. Совсем недавно она сама так убегала - со слезами на глазах, с болью позади. Девушка всхлипнула, на секунду остановилась, посмотрела на небо воспаленными, красными глазами, расплела волосы, сжала руки в кулак и нетвердо зашагала дальше. Виновата ли в чем-нибудь она или нет, в любом случае несправедливо, что вместо надежды на лучшее, на исправление ошибок, она получила лишь слезы, боль и отчаяние. Снежинка не чувствовала на себе никакой вины, но хотела бы чем-то помочь. Снежинке было жалко девушку, она закусила губу и думала, что же она может сделать. Девушка прошла мимо, не поднимая головы, ничего не замечая. Помочь ей снежинка не могла никак, она не могла даже заглянуть в заплаканные глаза.
Снежинка парила на месте, смотрела вслед уходящей девушке. Когда девушка исчезла, снежинка вслушивалась, пока не исчезли шаги, всхлипывания и рыдания. Но, храня надежду и любовь, наша снежинка полетела дальше по своей дороге, извивающейся меж мрачных домов. Фейерверки поутихли, улица стала совсем темной, и снежинке удалось налюбоваться звездами и луной. Но, в общем-то, эта красота была застывшей, скучной и далекой, и она быстро надоела...
Вдруг в ночи раздались новые шаги - тяжелые, быстрые, гладкие. Снежинка сразу поняла, какие они. Группа людей быстрым твердым шагом приближалась к ней. Снежинка восхитилась смелостью, дерзостью и уверенностью этих шагов. Будь она человеком, она бы, наверное, испугалась. Но сейчас она хотела узнать об этих людях больше. И они подошли ближе. Они были одеты в черную, гладкую одежду, обтягивающую их крепкие тела. Снежинка слушала их разговоры, ритм шагов, разглядывала силу в их глазах. Они были сильны духом и телом, но... но вели себя как-то странно. Они не использовали свою силу, они не пытались ничего добиться. Их лица старались показать, что им вообще ничего не нужно, что они ненавидят всех, что в жизни у них вообще ничего нет. В каждое свое слово они вкладывали столько ненависти, сколько могли. Они не были друзьями - друзья им были ни к чему. Уродливые улыбки, суженные глаза, гладкие наклоненные вперед лбы, сжатые кулаки изображали зло, пугали. Тяжелые ботинки находили на дороге стеклянные бутылки и легко их разбивали. Эти люди почему-то отказались от всего прекрасного, хотели лишь отобрать у других еще больше. Они шли и искали того, у кого есть что-то в жизни. Оправдывая себя разными предлогами, они отбирали у него все, человек этот становился либо тряпкой, либо такими же, как они. Сами эти люди, даже если в них что-то и было, не хотели видеть этого в себе, они хотели знать, что они - злые, а жизнь - дерьмо.
"Но ведь это глупо!" - крикнула снежинка - "Вы же сильные, вы можете делать так, как лучше! Вы можете быть счастливы даже в этих проблемах, но почему... почему вы жаждите лишь мести?! Вам даже не за что сражаться. Вы сдохните, ничего не сделав! Может, вам хочется понять в старости, что вы не использовали ни минуту своей жизни, а попутно загубили десяток других?!"
Резким движением снежинка отвернулась, выругалась и полетела прочь. Она была зла. Люди, которые губят жизнь в пороках не находят в себе сил, а эти, имея все для жизни, ненавидят ее! Она полетела дальше. Наша снежинка не все могла понять. А то, чего она не понимала, она и не хотела понимать - не хотела становиться похожими на них. Снежинка дрожала от эмоций и решила чуть развеяться.
Она поднялась немножко над белыми крышами домов и начала порхать в зависшем ночном воздухе - совсем-совсем одна. Свет луны здесь был особенно ярок - все крыши отражали его. В таком городе снежинка еще не была - вокруг было множество небольших домов, деревьев, непонятных металлических линий, мостов и переходов, и весь этот металл тоже перенял ночное сияние. Легкий ночной вечер окутывал снежинку приятной пеленой. Все вокруг было таинственным и красивым, горизонт сиял красками. Снежинка получала удовольствие от этого полета, чем бы он ни закончился.
Пролетая над холодным металлическим мостом, снежинка заметила одинокого высокого человека, спускающегося к железным путям. В нем было что-то манящее, что-то привлекательное, какая-то тайна. Он, как и она, вдыхал мягкий ветер, умывался его полетом. Снежинка подлетела поближе со всем вниманием, которое могла собрать.
У человека были длинные волосы, искривленные губы, он немного необычно двигался. В снежинке нарастало непонятное чувство. В общем, она могла описать его как восхищение, но какое-то странное, как будто она смотрит на картину или статую. Грустная тайна окутала снежинку, она подлетела к путнику вплотную. Человек взглянул на нее - прямо на нее. Снежинке показалось, прямо в ее глаза. Взгляд этого путника долго не уходил из памяти. Глаза были немножко мутноваты, но пронзали насквозь. Они были изрезаны густой сетью из красных нитей, как будто всегда плакали. Человек, кажется, любовался снежинкой, он улыбнулся. Улыбка пронзила снежинку, вызвала невыносимую боль. Губы его не знали, что такое улыбка, он лишь хотел улыбнуться - не мог. Снежинка заметила, как путник вглядывается в нее, разглядывает в ней то прекрасное, чего и самой снежинке не доставало. Такого понимающего далекого взгляда, грустной боли снежинка не испытывала никогда. Всю жизнь эти глаза искали что-то, что так и не нашли. Она прильнула к его щеке, желая понять причину, одарить теплом. Но почувствовала лишь холод, как будто прикоснулась к металлу, боль и страшную печаль. Путник чувствовал ее у себя на щеке и делал вид, что любовался, наслаждался этим. Но какое, к черту, наслаждение?! Его тоска разъедала его без остатка. Снежинка не понимала. Что-то внутри нее всколыхнулось, она очутилась на пороге его бездны безнадежности. Он выдохнул сигаретный дым, стал все дальше погружаться в свои мысли.
Снежинка жалела и плакала, но не понимала. Не могла понять. "Зачем?! Зачем он грустит?!" - спрашивала снежинка - "Я знаю, я уже видела такое - тут же пыталась ответить она - Ему кажется, он другой. Я знаю, он хочет быть лучше всего этого". Снежинка глотала собственные слезы, снова и снова заглядывала в пустые зрачки. "ЗАЧЕМ?!" - кричала она - От боли и тоски, от сожаления ты не станешь лучше - они убьют тебя! ДУРАК! - захныкала она - Если ты не плаваешь в грязи, это не значит, что ты чистый! ДА ПОСМОТРИ ТЫ!!! посмотри... - снежинка закрывала глаза, проходила своими перышками по его губам - ты ведь такой как все, ты можешь быть счастлив, ты можешь показать им любовь...". Он не слышал. Он выбросил сигарету, с тоской взглянул на далекие звезды, огляделся, надеясь что-то отыскать, и пошел дальше.
Снежинка смотрела на тихий ночной поезд, очень длинный, как казалось, бесконечный. Его вагоны спокойно и нежно скрипели один за другим, меняясь в очертаниях. Снежинка улыбнулась сквозь слезы - углядела в небе расцветший фейерверк. Пролетев немножко по пустырю, прислушиваясь к далеким гудкам, снежинка отправилась куда-нибудь, где есть счастливые люди, она хотела увидеть их... может, кто-нибудь все-таки нашел для себя место. Она уже собиралась развернуться, но тут увидела их. Двоих. Идущих по шпалам.
Их очертания образовывали единое целое - очертание нежности обволакивало силу и смелость. Думать было уже поздно, он уже все сделал. Его черные обтягивающие штаны были порезаны, шнурованные ботинки оставляли в снегу кровавые вмятины, кровь на чисто выбритой голове еще не застыла и отражала свет. К своему плечу он прижимал заплаканную щеку потерянной девушки с красными мокрыми глазами, которую он нашел. Его лицо, ставшее детским, улыбалось, он обвивал ее шею окровавленными пальцами. Она прижималась к его дрожащим рукам, веря в свое вечное счастье. Хромая на одну ногу, он придерживал ее нетвердую походку. Он был готов спасти ее еще десять раз, ничего не желая взамен. А она просто лежала у него на плече и разглядывала его приоткрытые губы, сломанный нос и дерзкий взгляд. Его преступления исчезали с последними часами старого года, её слезы высыхали с каждым его шагом.
Наша снежинка влюбилась в них, влюбленных, идущих "домой". Она подумала: "Эти двое нашли свое место, нашли друг друга. Должно быть место и для меня! ...должно"
И она ускорила полет, свернула в сторону милых деревянных домиков. Заснеженные крыши, заборы, небольшие кладбища, гаражи и сараи, улицы, хранившие следы санок и снегокатов, отражали мягкий свет фонарей. Дряхловатые домики стояли очень близко друг к другу какими-то глупыми построениями. Все вокруг было просто и мило. Снежинка тихо и медленно балдела. Когда она пролетела под крючковатым деревцем, подул легкий ветерок, и с веток посыпался сверкающий снегопад. Из-за угла выглянуло окно, разливающее желтый свет по округе, и снежинка полетела к домику, хранившему новогоднее тепло и веселье. Дверь дома была не заперта и испускала полоску света, осветившую сидящую во дворе девочку. Она сидела на корточках и своими пухленькими пальчиками перебирала снег. Время от времени она подбрасывала его, осыпая себя белой пыльцой, оседающей на красной курточке и перчатках, веревочкой перекинутых вокруг шеи. Девочка подняла голову и заметила снежинку. Она рассмеялась. Снежинка улыбнулась. Глаза этой девочки - большие и круглые, но прищуренные в улыбке - самое прекрасное, что когда-нибудь приходилось видеть кому угодно. Девочка влюбленно смотрела на снежинку, а снежинка - на нее. В их глазах отражался голубоватый фонарь и снежное сияние, обе они обожали эти жизнь, эту зиму. Они ловили каждое свое мгновение, были счастливы потому, что любили друг друга. Девочка поднялась с коленок, а снежинка, сверкая счастьем, красиво обогнула столб светящегося фонаря, подлетела поближе к ее милому личику. И тогда наша снежинка поняла, что этому прелестному созданию предстоит очень долгий поиск, а поиск снежинки - окончен.
Из-за приоткрытой двери женский голос прокричал: "Наденька! Скоро будет 12 часов! Смотри, не успеешь!". "Да, мама" - ответила девочка. Надя все еще не могла оторвать взгляда от снежинки и открыла от удивления рот, а наша снежинка, ведомая своей сверкающей зимней, сказочной любовью, боясь, но без сомнений, подлетела, проскользнула по маленькой румяной щечке, осторожно коснулась губ и легла на язычок девочки, а затем мгновенно растаяла.