Холодное осеннее утро не очень добро приветствовало толпу, спешащую кто куда. В этой толпе было много интересных личностей, кто-то впоследствии станет президентом, кто-то гениальным ученным, но лишь один был из них в это утро самим собой. Нужно заглянуть вглубь души, и попытаться понять, что значит последнее утро и последний понедельник....
Обходя вчерашнюю забегаловку стороной, мое внутреннее состояние не намного отличалось от раздавленного "бьюиком" кота. Насмешливый взгляд двери бара кричащей вслед "пропусти стаканчик" я мысленно показал средний палец. Это был последний шанс удержаться в мире. Последняя работа, на которую меня взяли, потеряв ее сейчас, Чарльза Смита не станет. Пропихиваясь сквозь поток людей, иногда казалось, что сама судьба не хочет поворотов к лучшему в моей жизни. И все же я шел, с трудом, с раскалывающейся головой, но шел. Должен был идти, не было другого выбора. Бесконечный цикл повторяющихся дней утомил бы конечно любого, но не все при этом хотят менять свою жизнь. Находят тысячу отговорок, и еще больше ситуаций. Противно таких слушать, честно скажу. А приходится, работая сантехником, видеть алкоголиков, стариков-неудачников, студентов в вечном трансе. Это все утомляет. У каждого начальник мудак, профессор старый хрен или сосед который не умнее фикуса. Весь этот поток ты слушаешь, как будто сам живешь на другой планете, словно тебя никто не будил работающим перфоратором в субботу утром, никто не заливал только что отремонтированную квартиру до самого пола. Только вот моя работа, единственное, что я умею делать хорошо. Нашу контору мы давно называем "Чертовы трубы Манхеттена" и причин усомниться в этом имени ни у меня, ни у других моих напарников не было. Сейчас, к примеру, я пытаюсь добраться до Уолтер стрит 45, стандартный вызов. Но понедельник не может быть простым обычным днем, и когда после долгой тряски в автобусе дверь мне открыла древняя старуха, я окончательно убедился, что и сегодня исключений не будет.
- Миссис Калистер? - спросил я.
- Она самая, или вы думаете, что это голограмма дверь открыла? - отчеканила она, пропуская меня в дом.
- Уж простите, но я обязан проверять, - ответил я, - у нас все-таки известная фирма.
- Надеюсь, вы из службы Чистые трубы Манхеттена, - сказала старуха.
- А вы хотели увидеть президента? - спросил я.
- Слишком много сарказма молодой человек, - сказала Дона Калистер, - вы я думаю против нашего выбора, ну что ж не удивительно. Пройдемте на кухню.
Обрадовавшись небольшой паузе, я был безумно рад первый раз за сегодняшнее утро своей работе. Она оказалась достаточно пустяковой, забитый стояк раковины и капающий кран. Однако старуха не унималась. Приняв решение более не разговаривать с ней, я допустил вторую ошибку за это утро. Подойдя ко мне, Дона Калистер буквально пнула меня, по торчащей из закрытой раковины ноге осведомляясь, не отошел ли я в мир иной.
- Эй, там, внизу, вы, что решили меня игнорировать? - раздраженно слышал я из недр встроенной сантехники.
- Миссис Дона я все же на работе, - ответил я.
- Так вы считаете, что ваши клиенты должны молчать как рыбы? - спросила она, - плохая у вас черта характера, закрывать рот столь бестактно. Интересно, в каком интернате вас воспитали, я уверена родительского контроля над вами не было.
- Вы предвзято относитесь к людям, - ответил я старухе, - я всего лишь сантехник, а не спортивный комментатор, моя работа чинить трубы и мне платят не за пустую болтовню, а за чистые трубы Манхеттена.
Пафос был пропитан в этих словах вместе с керосином, оставалось только поднести спичку. Но проблема была даже не в нем, похоже, старуха не могла найти, что ответить. Это конечно несколько меня обрадовало, но не, надолго. До фирмы я много где работал, был даже водителем в городской больнице и, насмотревшись всего понемножку начал пить. Как-то везли мы с сердечным приступом мужчину, и когда я помогал переложить его на каталку, он вцепился в мою руку не стрижеными пальцами мертвой хваткой. Боль была сравнима с тысячами иголок, одновременно воткнутых в мою пятую точку. Раны потом долго заживали. Тоже самое я почувствовал и сейчас. Старуха впилась в мою ногу, и я понял, почему возникла пауза. К 80 годам не так легко можно наклониться до неучтивого сантехника. Она буквально выдернула меня из пространства под раковиной, яркий свет ослепил меня на несколько секунд. И этого ей вполне хватило. Не знаю чем, но старуха Калистер вырубила меня. Проснувшись, первое, что попало мне на глаза, была дверь напротив. Я сидел на стуле связанный, паника поднимавшая бунт в голове сменялась то диким страхом, то стыдом у кого я теперь в плену. Оглядевшись, оказалось, что это был чулан, или же небольшой склад на чердаке. Свет старуха оставила зря. Хотя еще неизвестно для чего я ей нужен. Голова раскалывалась. Пространство было достаточным, чтобы уместить здесь кучу всякой рухляди и пару человек. Полки были забиты коробками, старыми инструментами и ничего странного я не заметил, по крайней мере, банок с консервированными частями тел как показывают в современных фильмах, не было точно. А то, что было вполне естественно для такого места. Писк крысы меня не особо обрадовал, но уж лучше она, чем сбрендившая на половину или полностью старуха. Едва слышимые шаги напрягли с самого первого скрипа. Пугала неизвестность, судя по боли в ноге, ждать чего-то хорошего было глупо. Шаги приближались, сердце стучало все быстрее. Скрежет замка стал как гром, напряжение достигло предела. Но дверь открылась не сразу, "охотник" хотел довести жертву до последнего, чего собственно и добился. Чарльз потерял сознание, скорее всего от того что вчерашняя пьянка и так играла с его давлением. Старуха криво улыбнулась, глядя в замочную скважину, и ушла восвояси. Кот был доволен загнанной мышкой вполне.
Включенный телевизор показывал очередное шоу. Час ночи, луна давно уже проникла в окно на кухне. Дона спала в кресле, в руках лежал большой нож. Парик сдвинулся на высохшей голове, и, повернув ее, отвисшая челюсть исказила лицо в гримасе. То ли реклама, то ли кошмар заставили Дону проснуться.
- Чертов Медисон, - сказала она, - снова говорит всякую чушь.
Наверно данная фраза была скорее оправданием, чем разговором в пустой комнате. Взяв пульт в руки, она утерла слюну, текущую из открытого рта и разразилась снова:
- Опять эти гребанные проститутки, вертят своим задом, - сказала Дона, отправляя в экран плевок, - чтоб вы сдохли от трения.
Забытый нож скользнул в низ. Разрезав старый засаленный тапок, он добрался до мизинца старухи и отрезал его. Разразившись проклятиями Дона, взвыла не хуже полицейской сирены, разбудив при этом Чарльза. Вытащив нож, старуха сжала его в руке. Крики о помощи, исказили ее рот в подобии улыбки, и, оставляя кровавую дорожку на ковре, она заковыляла к лестнице. Скрип ступенек оживил дом, старуха поднималась все выше, пока не оказалась перед еще одной лестницей ведущей на чердак. Кое-как взобравшись по ней, ее интересовало лишь одно. Подойдя к чулану она, стала прислушиваться к звукам в нем. Распахнув дверь, Дона увидела лишь испуганного Чарльза.
- Чертов ублюдок, - кричала она, улыбаясь, - тебе страшно да? Все вы кобели боитесь, когда женщина берет в руки нож, а не ваше достоинство. Куда девается ваша смелость? Вы как загнанная в угол мышь, как таракан, над которым навис тапок пускаете слюни. К этой Доне приходили толпы мужиков, ты даже не сотый. Она была как печь, в которую нужно постоянно подкидывать полено. Однажды ночью я так сделала, если бы ты слышал, как она кричала. Дона получила то, что заслуживала.
Ее лицо начало краснеть, речь задыхалась. Чарльз с ужасом смотрел на дрожащую руку с огромным ножом. Он теперь ясно понимал насколько его положение печально, и не хотел даже думать о том, что будет с ним.
- Этот мир умеет только одно, жрать и трахаться, трахаться и жрать, - кричала старуха, - какое удовольствие я получаю, наблюдая как вы мочитесь в штаны на этом стуле, зная что здесь и сдохните.
- Заткнись гребаный трахарь, - взвыла она, - ты сдохнешь и никто не придет тебя оплакивать.
Замахнувшись ножом, ее лицо вдруг посерело, исказилось в полуулыбке. Ступив шаг, старуха крикнула: "Чертовы шлюхи, будьте вы прокляты!", и упала прямо на Чарльза, воткнув нож ему в ногу. От шока и боли он снова потерял сознание, а старуха покинула этот бренный мир. Похоже, ее хватил удар.
Проснулся я от того что кто-то толкает мою правую руку. Открыв глаза, я через несколько секунд блеванул прямо перед собой. Комната, несмотря на открытую дверь, наполнилась вонью разлагающегося тела. Крыса, опираясь на мою руку грызла ухо старухи и была не единственной на ее теле. Мой рвотный рефлекс и крик после испугал их, и они с громким писком разбежались. Это было ужасно, я не знал, сколько провел без сознания и сколько могу провести еще дней, пока крысы не придут за мной или пока сам не умру от голода. Через открытую дверь чулана я слышал неясный звон. Помутненный разум не сразу подсказал что это, скорее всего телефон. Он был моей единственной надеждой на спасение. Мне нужно было продержаться еще, по меньшей мере, дней пять. Писк из угла меня насторожил, убивая всякую надежду, показалась морда крысы. В полу бредовом состоянии я увидел в ней лицо старухи. Оно улыбалось, было мерзким и в крови. Крыса подбежала к трупу старухи и стала взбираться по нему. Я не мог видеть, куда она скрылась, лишь мог молиться, чтобы не стать ее жертвой. Но у судьбы были свои планы, крысу привлек нож в моей ноге и засохшая кровь вокруг. До меня донеслись звуки разгрызаемых джинсов. Конечно, я все понял и приготовился к адской боли, но ее не последовало, и это было еще хуже. В углу я увидел еще одну крысу, она была самой обычной, а потом и еще одну. Они возвращались, все. Дикость ситуации доконала меня, и когда крысы продолжили свою трапезу я снова потерял сознание, под их чавканье и реки почти свернувшейся крови.
Во сне или голодных галлюцинациях крысы кружили в вальсе, взяв в кольцо старуху, одетую в идеально белое платье. Мой стул не был клеткой, и я радостно хлопал, восторгаясь четкости движений этой труппы. Прервала этот мираж боль в ноге, крыса забралась на рукоять ножа и каждое ее движение заставляло его все глубже вонзаться в плоть. Я уже не обращал внимания на эту адскую боль, сейчас меня волновало иное. Свежая кровь на моей одежде может привлечь крыс больше чем старуха. Это был мой ад, и теперь я понимал, что лучше уж была бы смерть от руки старой маразматички, чем такая участь. Крысы практически сожрали лицо старухи, теперь один ее глаз был неестественно повернут в мою сторону. Она даже после смерти издевается надо мной. И в этот момент я услышал стук в дверь. Я был уверен, что именно он и прозвучал из недр этой адской крепости. Крикнув, что есть духа, ничего не произошло. Окончательно надежда умерла через 15 минут ожидания, все это время я кричал и звал на помощь. Однако крыс это уже не беспокоило, они как будто все знали наперед. Я не уверен где сон, а где реальность, все смешалось в кашу. Насколько может быть реальная боль ощутимей увиденной во сне? Это был бред, я снова потерял сознание, теперь уже наверно от бессилия и уходящей из меня жизни. Наверно не так много мне осталось.
Боль, ужасная боль, вот что я почувствовал открыв в шоке глаза. Крысы добрались до меня, они ели мою ногу, чавкая и разбрызгивая кровь. Это был конец, проклятое сознание не давало мне уйти. Кошмар, я перестал верить тому, что слышу, в этом бреду, краски были слишком яркими. Дверь из чулана почему-то теперь ввела в длинный коридор, вдали которого была тьма. Одна из крыс начала карабкаться по моему телу вверх. Я чувствовал, как ее когти впиваются в плоть, остановившись, она, посмотрела мне в глаза и начала есть меня вместе с одеждой......
Такого кошмара Дона никогда не видела, ужасная картина вся в ярких красках. Холодный пот стекал со лба. На часах было без четверти семь, поднявшись с кровати, она направилась в ванную. Умывшись холодной водой, Дона оделась, приготовила завтрак. В который раз напомнила самой себе о капающем кране и небольшой луже на полу около раковины. Одевшись в деловой костюм, она вышла из дома и направилась к машине. Из дома, напротив милая старушка, глядя ей вслед, криво улыбнулась. Сняв телефонную трубку, она набрала простой номер, после не долгих гудков женский голос отозвался:
- Здравствуйте "Чистые трубы Манхеттена" всегда готовы принять заказ, - ответил оператор.
- Запишите, пожалуйста, адрес, Уолтер стрит 45, - произнесла старушка, - на завтра в семь утра.
- Заказ принят, на завтра в семь утра ожидайте нашего сотрудника, как вас зовут? - спросил оператор.