Аннотация: "Юрхен! Смотри под ноги, вон лежит польшой пелый собак, он совсем подох от шара"- говорила Бабушка
ТАЛАС
Клементина Яковлевна продвигается сквозь барханы нежнейших просвечивающих дынь, подобно инспектирующему парад генералу. Продавцы в халатах поправляют тюбетейки стараясь угадать чей товар сегодня удостоится высочайшего внимания сей статной дамы пятьдесят шестого размера ещё и говорящей с акцентом. Последнее действовало на продавцов магически, ведь по русски с акцентом умели разговаривали только они.
"Юрхен, не отставай",- это ко мне. Я недавно в честь полёта Гагарина принятый в пионеры, разомлев от среднеазиатской жары, сунул галстук в карман и прибавил шагу.
Рынок, это испытание на прочность. Необыкновенный аромат, от которого пчёлы падают в обморок и ни за что не взлетают с прозрачной дыни, аромат и предчувствие праздника помогают мне из последних сил держать голову в тени Бабушкиного Редикюля, висящего на согнутой руке. Дыню она выбирает невозмутимо, обстоятельно и строго.
Продавцы знают её, улыбаются, но уважительно молчат страдая от желания заговорить, ждут вопросов очень уважаемой покупательницы. Она сначала выбирает одну из многих жёлтую пирамиду, владелец которой сразу чувствует себя именинником. Потом, в процессе экзаменационного собеседования, Бабушка безошибочно указывает на Дыню-Царицу равной которой нет на всем рынке, и мы с продавцом лезем её доставать.
Аксакалы, пьющие под навесом зелёный чай, одобрительно кивают головами то ли похваливая напиток, то ли одобряя Бабушкин выбор. Да, это всегда и самая спелая, и самая сладкая, и самая красивая, а для меня ещё и самая тяжёлая дыня. Тяжелая наверное из-за пчёл которые так и продолжают потом ехать на мне целым стадом попутно заглядывая в рот нос и уши. Руки мои заняты и приходится просто сдувать с себя особенно назойливых.
"Юрхен! Смотри под ноги, вон лежит польшой пелый собак, он совсем подох от шара"- говорила Бабушка и я осторожно обходил большую белую собаку, сомлевшую от жары.
ТАЛАС - чудная речка бегущая с Киргизских гор в Казахстанские степи, а где то в её среднем течении, идёт с рынка маленький помощник, и тащит большую медовую дыню в "авоське". Он гордо несет тяжелое "Бремя славы" снисходительно позволяя помогать встречающей "группе поддержки", состоящей из таких же белобрысых сорванцов. Они приложили к дыне ладошки и, заметив строгий Бабушкин взгляд, громко сопят от показного усердия.
Наконец "Царица" торжественно водружена на стол в тени самой высокой груши и окружена мытыми снизу ладошками,( сверху же наши руки изрисованы соком ядовитого молочая, а он на солнце становится коричневым и не отмывается даже песком), Бабушка ловко срезает верхушку и вываливает в ведро семечки, туда же с удовольствием переселяются надоедливые пчелы.
Дыня, сверху вниз, разрезается на совершенно одинаковые огромные полумесяцы точно по числу ртов, и вдруг во весь стол раскрывается гиганский бутон. Потом, каждый старается завладеть ножом чтобы нарезать желто-розовую мякоть на много долек, по размеру собственного рта. Ну что на всём белом свете могло быть вкуснее и слаще?!
Правда, на белом свете, были ещё арбузы. Но, арбузы не покупались, хоть и стоили копейку за кило, они зарабатывались относительно честным, и тяжким трудом. Тяжкий труд, это когда мы разгружая машину, аккуратно скатывали полосатую продукцию по лотку, а внизу самый сильный лежал на спине и босыми ногами ловко останавливал хрупкие сахарные арбузы, остальные, поочередно выхватывали их и оттаскивали в сторону.
Ну а относительно честный, это когда парочка полосатиков случайно закатывалась в лопухи.
После работы всегда бойко торговались с хозяином, пытаясь получить оплату наличными, но всегда получали "натурой". Чтобы легче было нести самый тяжёлый из арбузов съедался на месте, остальные доставлялись на стол под "высотную" грушу, плоды которой кстати, при всей своей невзрачности, были необычайно нежными и сиропными. Старшие пацаны собирали их на жуткой высоте опуская нам на верёвке корзину. Опаздывать со сбором груш было нельзя иначе в момент захода солнца с его последним зелёным лучиком, пробегал лёгкий ветерок от которого начиналась тяжёлая бомбежка со смачными брызгами.
Под угрозой послабления желудка в эти дни оказались все поголовно, плюс всё поголовье кроликов, которые с трудом справлялись с обилием приносимых им объедков, но жирели и плодились они ну, "как кролики". А когда клеток перестало хватать то мы ничего лучшего не придумали как опустить их в свежую яму вырытую дедом для туалета. Утром мы не нашли ни кроликов ни корма, оказывается для этих ушастых нет ничего лучше как покопаться в земле, кто ж знал-то, что в природе они живут в норах? В общем за ночь кролики накопали кучу ходов в этой яме и стоило кому-то подойти к краю как они моментально в них скрывались, а выходили только если бросишь травы.
Незадача была в том, что их вскоре не только сосчитать стало невозможно, их и кормить то на кой, если поймать нельзя, ведь каждый экземпляр - "несколько кило диетического мяса", а это солидное подспорье в семьях, где сезонная работа сторожа на виноградниках как Дар Небесный. Про шкурку говорить не стоит, "крольчинка выделки не стоила", да и кому тут шапка из кролика нужна, тем более шуба? Но, вскоре, самые терпеливые так наловчились кроликов петлёй выхватывать, что оставшиеся не успевали даже испугаться и продолжали строгать траву и корки быстрей чем Бабушкин "Зингер" привезённый с далёкой Украины.
Ещё надо в детский санаторий заглянуть. Мало того, что у них там сторазовое питание, так ещё добродушный киргиз в войлочной шапке привозит целую флягу бесподобного кумыса. Бежишь за телегой, а в голове так и вертится: "Лучший в мире есть кумыс, его делает кыргыз". Ставит он флягу на крыльцо, а врачиха, в обязательном порядке, наливает каждому пиалу кумыса. Но дети всё больше городские они кобылу-то не трогали, не то что кумыс, вот и морщатся - "шипит кислит и в нос стреляет", а вылить нельзя. Тут-то мы с кастрюлей и сидим, маскируемся. Идёт девчонка - раз нам из своей пиалушки и бежит сдавать губы вытирает. Пока у них горнист отбой даст, у нас кастрюля сверхом. Ну что на всём белом свете после жаркого дня могло быть вкуснее?! Жаль улов быстро тает, как распробуют... ...а ладно, скоро новая смена приедет.
Ещё столько дел осталось, а уж вдруг темно. Чиркнувшая спичка освещает прикуривающих стариков пустивших воду из арыка в сад и севших отдохнуть. Земля горячая и сухая с готовностью впитывает шипящую как газировка влагу. Не известно впадает куда-то Талас или бесследно исчезает в выгоревшей степи щедро давая жизнь всему что прижалось к его берегам. На крыльце тихий немецкий говорок "за ридну Адесу". И только я успел узнать что ..."По указу императора Александра I, 18 октября 1803 года Одесскому генерал-губернатору дюку Э. де Ришелье на отпущенные ему 35 тысяч рублей казённых денег повелевалось купить землю в окрестностях Одессы и на ней поселить тех немецких колонистов, первый транспорт которых недавно доставил в Одессу русский агент-вербовщик Циглер... как вдруг:- Юрхен. Шнель гензи шляфн - замечает меня всевидящая Бабушка, и я иду скорей спать, завтра на рынок.