В шатре царило ветхое богатство. Бархат, парча, шелк, и даже свечи с холодным огнем из жира черного грызача имелись в избытке. Верхом роскоши было квадратное окно из мягкого стекла, размером с пол локтя. Мягкое стекло было диковиной из другого мира, и стоило как весь остальной шатер.
Бьяморто сидел на деревянном троне с обивкой синего бархата, правда, немного вытертого, но это его нисколько не смущало. Обшарпанный трон был ему явно не по размеру. Он специально не стал укорачивать ножки, как и у всей остальной мебели. Возможно, все это еще пригодится ему в будущей жизни. Он, погрузившись в раздумья, неторопливо болтал в воздухе своими коротенькими деревянными ножками.
Пока все шло по задуманному и даже лучше. То что жертву не нашли сразу, это нормально. Более того, он и сам не хотел, чтобы все закончилось быстро. Было бы просто не интересно. Куда спешить? На поимку жертвы есть половина луны. Ведь ради чего хозяин вдохнул в него жизнь?! Ну, да понятно, что для выполнения воли хозяина - Великого Мастера. Настоящего хозяина, а не того жалкого кукольника. Но ведь не только же, для этого. У него были далеко идущие личные планы. Естественно, он не собирался оставаться в этом уродливом деревянном тельце. У него будет совершенное тело бога, с рельефными мышцами и крупным членом. Всенепременно крупным! Не то, что сейчас. Он со злостью глянул на малюсенький сучковатый отросток между ног, который рос, изгибаясь дугой вниз, напоминая недоразвитый поросячий хвостик. Его рукам надоело обрывать вырастающие у основания отростка микроскопические листочки салатного цвета, после каждого рывка его мучил нестерпимый зуд в паху.
Все эти глупые куклы через тринадцать дней превратятся в мертвый хлам. Вернувшиеся люди сгребут их в кучу, обольют маслом, сожгут, и пепел развеют по ветру. А то, что не сгорит, сотрут в порошок, и тоже развеют. Вполне возможно, что и он примет в этом участие. Событие все-таки историческое. Да, они все - прах, просто пока не знают об этом. И только ему решать, кто попадет в очень узкий круг избранных. Если конечно вообще найдутся достойные. Звездочет Амандо информирован, умен, и пока показывает старание. Что ж посмотрим, как пойдет дальше. Вот когда я получу в руки слёзы, все изменится! Надеюсь, их будет много. Мои коллеги-предшественники довольствовались от одной до двенадцати. Когда была одна слеза, жертвой был старый ростовщик, который итак был болен брюшным ежом. За все эти века ни разу не было такого, чтобы он не заплакал. А мне достаточно даже одной слезы. То, что жертвой избран ребенок, которого любили, почти невинный, добрый, слабый, - это фантастическая удача. Будет много слез. Уж никак не меньше двенадцати. Есть мнения, что его слезы можно получить и без жертвоприношения. "Что ж, возможно, я стану первым, кто сумеет добиться этого"! - вслух прошептал Бьяморто.
В этот момент послышался стук в дверь. То, что стучал капитан, он знал. Это был один из талантов, которыми одарил его хозяин. Он надеялся, что в новом теле они сохранятся. Хотя если в его распоряжение будет много слез, то это не так уж и важно.
- Входи! - зычным голосом повелел он.
Послышался скрип входной двери, раздвинулись занавеси, и вошел капитан гвардейцев.
- Тут к вам какие-то люди, господин мастер, - гаркнул он.
- Во-первых, просто - мастер. Во-вторых, ты, наверное, имел в виду - "какие-то куклы"?
Бьяморто увидел, как бледно-желтое лицо капитана наливается розовой краской. Неужели и у меня возможны подобные реакции? - подумал он, и поразился совершенству магии Великого.
- Виноват, м-мастер, конечно, куклы. Одна большая и с ней двое обычных. Что делать?
Когда занавески раздвинулись, и вошла она, его в груди что-то больно кольнуло. Человек!!!
Паника прекратилась также быстро, как и возникла. Нет, все-таки кукла. Впервые в жизни он облегченно выдохнул. Заметила или нет? Ну, очень натурально выглядит. Однако, хороша!
Он заерзал на троне, перекладывая ногу на ногу, стараясь придать позе небрежную величественность.
Гостья не видела его ёрзаний, так как придерживала портьеру, давая пройти, двоим спутникам - обычным коротышкам.
Она была одета не хуже жены бургомистра. Красно-черное платье с глубоким декольте. Шляпка, туфли и сумочка подобраны под цвет платья. Ее спутники выглядели немного балаганно. На клоуне был золотистый камзол и синяя треуголка с белым плюмажем, из под треуголки торчали зеленые вихры. Гном был во всем черном, включая шляпу с высокой тульей, а вот ноги его были обуты в сиреневые туфли.
Они стояли рядком и молча разглядывали хозяина шатра. Наконец женщина сделала пару шагов вперед и изобразила нечто вроде книксена.
- Меня зовут Магда, а это мои компаньоны, - месье Лемур и господин Ранфункель. А вы, надо полагать, жрец?
- А вы, надо полагать, наемники, - с усмешкой ответил Бьяморто, - Вы всегда приходите по трое, старший всегда крупнее остальных, а ваша стандартная такса - три слезы. Я ничего не упустил?
- Упустили. Во-первых, наша минимальная цена пять слез. Во-вторых, вы не представились. В-третьих, могли бы предложить даме присесть.
Фальшиво извиняясь, жрец развел руки в стороны. И указал на овальный стол, вокруг которого стояло шесть стульев с высокими изогнутыми спинками
- Да, конечно, пожалуйста, располагайтесь, - в его голосе не было и намека на неловкость, - а называть меня можете мастер Бьямо или просто мастер.
Магда присела. Клоун с гномом предпочли не карабкаться на высокие сиденья, и встали у нее за спиной.
- Давайте сразу к делу, - предложил Жрец, - объясните мне по какой причине, за поимку глупого мальчишки, я должен платить вам вместо одной-двух слез, а большего это никак не стоит, целых пять.
Магда загадочно улыбнулась, достала из ридикюля черный кружевной веер, разложила и стала обмахиваться.
- Представляете, мастер Бьямо, последнее время стала остро чувствовать духоту, - заметила она тоном пресыщенной светской дамы, - а вот, что касается мальчика, то здесь вы глубоко заблуждаетесь.
- И в чем же, интересно знать, я заблуждаюсь? - ехидно осведомился жрец, - Уж не хотите ли вы сказать, что Великий Мастер своим знамением дал мне ложную информацию, и тот, кого не смогли разбудить, вовсе не мальчишка, а великий воин вооруженный мечем сияющей радуги?
- Ну, что вы, уважаемый Бьямо. Ни в коем случае. Просто этот мальчишка далеко не так прост, как может показаться. Мой компаньон достопочтимый господин Ранфункель провел физиогномический анализ, лика разыскиваемого, и пришел к очень интересным выводам. В двух словах, можно сказать, что жертва - человек неординарного ума, обладающий твердым характером и врожденной интуицией. От себя могу добавить, что по некоторым приметам мне известно, что у него могут появиться союзники, которые в состоянии существенно помочь ему. И что самое главное, - Магда прекратила обмахиваться, пристально посмотрела на Бьяморто, и очень тихо, почти шепотом закончила, - я чувствую рябь границ. Возможны переходы. Все очень зыбко, жрец. Его союзник может прийти из другого отражения.
В шатре повисло молчание. Ранфункель разглядывал носки своих новых туфель, Лемур бросал на собеседников недоуменные взгляды. На полированном лице жреца застыла безразличная маска. Однако, затянувшаяся пауза была красноречивей любых слов.
- Я понимаю, что невольно расстроила вас, мастер, - продолжила Магда, - Но правду лучше узнавать как можно раньше, не так ли?
- Ну и чего вы хотите? - будто нехотя, бесцветным голосом спросил жрец.
- Да ничего особенного, - равнодушно ответила женщина, - Жертва, безусловно, вызовет у него самую высокую степень жалости. Он не просто всплакнет, как это обычно бывает. Он будет его оплакивать. Именно так. Даже не говорите мне о двенадцати. Не менее двадцати одной, - таков мой прогноз. Мы, - она слегка повернула голову и повела рукой, указывая на стоящих за спиной, - найдем жертву. Потому, что нас мало, мы упрямы, организованы, и что немаловажно, знаем кое-что еще. Да и по летописям выходит, что наемники находили жертву в шестнадцати случаях из тридцати. Наша цена пять, плюс три за живого.
- Пять плюс одна, - процедил жрец.
- Я правильно поняла, что пять плюс две? - ласково промурлыкала Магда.
Бьямо ничего не ответил. Он, достал колокольчик, и издал краткий трезвон.
Через секунду портьера сдвинулась, и показалась голова гвардейского капитана.
- Бумагу принеси, ту самую, и пригласи Амандо. Да, и пусть свои циркули захватит.
Голова капитана кивнула, и скрылась в складках.
В это время гном достал из котомки нечто вроде небольшого тубуса, открыл крышку, извлек небольшой планшет и стал листать бумаги, и делать карандашом какие-то пометки.
Щель между занавесями раздвинулась, показался черный конус с серебристыми звездами, следом за ним появилась голова с седыми вихрами, и, собственно, сам звездочет. Он сжимал подмышкой потрепанный фолиант, и был сильно взволнован. Сделав пару коротких шагов в сторону, трона, он заскрипел:
- Мастер, у меня колоссальная новость, я ...
- Потом, - Бьямо поднял ладонь вверх, - сначала подойди ко мне, нужен твой совет.
Амандо мелко засеменил и чуть ли не подбежал к трону. Кончик его колпака был на уровне глаз жреца.
- Сними свой идиотский колпак, - раздраженно прошипел Бьямо.
- А это обязательно, - затряс козлиной бородкой звездочет, глядя на своего господина снизу вверх.
Ответом было красноречивое молчание. Амандо грустно вздохнул, и снял колпак.
Последовало нечто вроде синхронного вздоха, после которого послышались сдерживаемые смешки. Причина, по которой он с такой неохотой расстался с колпаком, была налицо. Белые букли волос росли ровно по периметру идеальной окружности, границей которой служил колпак. Внутри круга красовалась необработанная деревянная лысина с завитками стружек.
Он провел по лысине рукой, стряхивая себе на мантию крохотные опилки, напоминающие по виду перхоть, и привстал на цыпочки, внимая гласу хозяина.
Жрец наклонился, и нисколько не стесняясь присутствующих, зашептал в ухо звездочету.
Через минуту Бьямо произнес:
- Кто там у вас специалист по физиономиям? Представьте расчеты.
Магда толкнула локтем, стоящего позади гнома. Ран встрепенулся, и вопросительно посмотрел на жреца.
- Так это вы физиогномист?
Гном кивнул, и неуверенно промолвил.
- Э-э, не совсем так, мастер Бьямо, но вы можете ознакомиться с моими выкладками.
Он вынул из-под защелки планшета несколько листов, и протянул их вперед.
Амандо, путаясь в длинном одеянии, просеменил, мелко стуча каблучками, и с вежливым поклоном принял листы.
Звездочет несколько минут изучал бумаги, после чего подергал жреца за подол, и они зашептались.
- Мой верный помощник Амандо полагает, что вы были правы относительно жертвы. Ваши расчеты верны. Я готов подписать договор найма на условиях пять плюс три. Помимо этого, даю дополнительную слезу, в случае привода нетронутой жертвы до десятого дня.
Он выложил на стол два листа пергамента с мерцающими печатями.
После того как наемники покинули шатер, жрец спросил у звездочета:
- Он, что и вправду так умен? Только ответь мне без этих своих замысловатых терминов.
- Понимаете, мастер. Этот гном талантливый физиогномист, плюс ко всему еще, и немного хиромант. Я не силен в этих дисциплинах, однако, кое-чего понимаю. Его анализ совершенно точен, но! Он совершенно проигнорировал мельчайшие складки, исходящие от уголков смыкания век. Они дугообразные, причем кривизна...
- Короче, - нервно перебил Бьяморто.
- В общем, этот субъект способен видеть переходящих, а может быть, даже и переходить сам, - виновато ответил Амандо, - кроме того, кости говорят, что отражения могут столкнуться где-то неподалеку, и создать колодец. Может быть так угодно Великому, но я ...
- Заткнись.
Три деревянных пальца нервно забарабанили по подлокотнику трона. Бьямо ловко спрыгнул с седалища, и заходил по шатру.
- Значит она права. Непонятно откуда она столько знает, эта здоровенная шлюха.
Он внезапно остановился, и задрал тунику. Его росток налился соком, и непристойно торчал.
- Сделай что-нибудь, болван, не видишь, я не могу нормально мыслить!
Звездочет достал белый платок, что-то прошептал в него, и помахал им в сторону господина.
Жрец облегченно одернул одежду, и, опустив, благодарности, решительно подошел вплотную к звездочету. Тот невольно отшатнулся.
- Так, что ты там говорил про колоссальную новость?!
- Мастер, я вычислил где находится темница хомониса. Звезды, кости, и желуди говорят одинаково. Нет никаких сомнений. Я нашел его!
Амандо щелкнул перстами, и в воздухе зеленоватыми прожилками засветилась схема городка.
- Он заточен здесь! Его палец указал на пульсирующий оранжевый кружок, справа.
Жрец с громким треском хлопнул в ладоши.
- А это уже хорошая новость. Не будем медлить. Выдвигаемся после доклада капитана.
Он зазвонил в колокольчик.
Капитан вошел строевым шагом, и отдал честь. Бьямо поморщился и махнул рукой.
- Надоела уже твоя солдафонщина, рассказывай, как идут поиски мальчишки.
- Мастер, мои гвардейцы еще раз обыскали его дом. Мы перерыли все вещи, но ничего такого, что могло бы нам указать на его теперешнюю нору, не нашли. Мои ребята продолжают прочесывать город. Дело идет медленно, приходится возиться с замками. Ни змеи, ни шары, пока ничего не нашли. Людей... Тьфу ты! Кукол не хватает, господин. Есть еще добровольцы-энтузиасты, но их не так много, как бы хотелось. А в остальном, мастер, - это просто сборище остолопов вхолостую слоняющихся, без дела, я думаю...
- Достаточно, - перебил его жрец, - ситуация мне понятна, продолжай прочесывать город. Лучше скажи, кого-нибудь из живых удалось отловить?
Капитан потупил взгляд, и виновато произнес:
- Мы пытались отловить благородного оленя, но тщетно.
- Ну и? Вы что вообще никого не поймали?!
Офицер потупился еще больше, уставившись на носы ботфортов.
- Почему же, не поймали. Поймали.
- Не тяни резину! - раздраженно гаркнул Бьямо, - Кого вы поймали?!
- Хомяка.
Стоящий за спиной жреца звездочет хихикнул.
- Тащите сюда немедленно.
Не прошло и минуты, как офицер появился с небольшой клеткой, в углу которой испуганно замер рыжеватый хомяк.
- Оставляй, а сам вон!
Оли был вымотан. Он заканчивал работу. Весь пол был усеян опилками и стружкой. Его деревянный двойник Хуанито был практически освобожден от излишков дерева. Мальчик превзошел себя. Работа была великолепной. Он буквально чувствовал живую древесину, отделяя ее от мертвой. А ведь когда-то раньше все это было стволом одного дерева.
Теперь перед ним стояла деревянная пародия на него. Кривляющаяся, плюющаяся, и что самое невыносимое, - беспрерывно тараторящая всяческую ерунду.
- Скажи, господин Оли, а если бы я был сделан из березы или клена, то во мне бы был сладкий сок? Но ведь я же сделан из гигантского ореха или из липы? Мне кажется, что из ореха. У меня тело смуглое. Никак не липа! Хотя мастер Джуро напевал все-время песенку:
- Липа, липа, липа, орех,
- Выпить одну кружку не грех,
- Даже если выпью и две,
- То не зашумит в голове,
- Милая моя дома ждет...
Звонкая пощечина, прервала писклявое пение.
- Ты можешь помолчать, хоть немного?!
Видимо пощечина для Деревяшки была неожиданной грубостью, на физиономии появилось выражение, свойственное маленьким детям, готовым вот-вот расплакаться. Нижняя губа поджалась и мелко задрожала.
Оли узнал самого себя, и сердце его смягчилось.
- Только не ной, без тебя забот хватает.
- Я ведь, просто хотел тебя развлечь, господин Оли! Ты такой уставший и грустный, мне показалось, что если я...
Стеклянные глаза двойника моментально повлажнели, и две слезы поползли вниз по щекам.
Вот драная четверть! - выругался Оли, - только твоих слез мне не хватало.
Он встал, и обошел кругом Деревяшку, остановившись сбоку от него. Славная работа. Перед ним, мелко дрожа, и тряся опилками, стоял его деревянный двойник, правда моложе на полтора года. Хуанито врос ступнями в плоский деревянный пьедестал, и при определенном навыке, наверное, сумел бы передвигаться прыжками. Что, он тут же и попытался сделать. Деревяшка неуклюже скакнул, потерял равновесие, и рухнул на пол лицом вниз, подняв тучу опилок. Раздался жалобный скулёж.
- Сам вставай, - бросил мальчик, - я слишком устал, чтобы еще корячиться, поднимая твою деревянную тушу. И еще, если ты в ближайшие три часа будешь издавать звуки, и отвлекать меня от дела или отдыха, пущу тебя на дрова.
Тихий скулеж перерос в громкие подвывания.
- Видимо, до тебя все-таки не дошло!
Хуанито замолчал, и начал медленно подниматься с пола. А Оли, тем временем, устроился в кресле качалке, и развернул письмо.
"Сейчас тебе нужно, успокоиться и собраться мыслями. Потому как тебе предстоит решить одну непростую задачу. Тебе обязательно нужно добыть десяток желудей из-под Дуба Встреч, пока луна еще в полной силе, а это значит, что времени очень мало. Желуди нужны до завтрашней полуночи. Понимаю, что это очень и очень сложно, так как город наводнен твоими врагами, а на площади их, вероятно, особенно много. Но, сынок, я должен сказать тебе правду, ели ты не сумеешь этого сделать, то шансов выжить у тебя не останется. Если тебя схватят, дерись до конца, и живым в плен не давайся. Среди двенадцати предметов, должен быть один, похожий на маленький синий орех. Это яйцо гуалиса. Спрячь его за щеку, и держи там. Если тебя схватят, раскуси скорлупу. Умирать будет не больно, - просто очень быстро заснешь. Если бы ты знал, как мне больно писать тебе это, Оли! Но по-другому нельзя! Если ты попадешь живым в руки жреца, это будет ужасно не только для тебя, но и многих других.
Я не рассказываю тебе из за чего, и почему все это происходит. Пока ты не добудешь желуди, в этом нет смысла. Используй любые средства, для того, чтобы достичь цели. Хитрость, силу, все что угодно. Я так говорю, потому, что знаю - людей в городе нет! А те создания, которые устроили за тобой охоту, являются порождением зла".
Оли покосился на Хуанито, который сидел на верстаке, свесив вниз, скованные пьедесталом ноги. Губы его были поджаты, на лице застыло выражение вселенской скорби. "Порождение зла, сделанное добряком Джуро, к которому приложил руку и я", - подумал мальчик, и снова вернулся к письму.
"Эти создания нечто вроде големов, в них временно вдохнули сознание, чтобы они могли сослужить службу, и потом вернуться в исходное состояние. Убивай их без сожаления. Другое дело - жрец. Если у тебя получиться уничтожить жреца, считай, что ты победил.
Но, на всякий случай, прощай. Знай, что ты самое большое сокровище, которым наградил меня господь. Мы с мамой и Линой всегда будем тебя любить, и обязательно встретимся на одном облаке.
Добудь желуди, сынок. Я верю в тебя, и надеюсь на лучшее".
Было далеко за полночь, когда Оли вернулся из вылазки в город в расстроенных чувствах. Он понял, что его план, незаметно пробраться на площадь под покровом ночи - безнадежен. Ночь лунная. На всех улицах, ведущих к площади, за три квартала были выставлены посты из гвардейцев. На стенах узких проулков желтым светом ярко горело множество факелов, прекрасно освещая все вокруг. Каждого проходящего можно было легко рассмотреть во всех подробностях. Даже если он попытается вырядиться куклой, вряд ли из его затеи выйдет что-нибудь путное. Его либо сразу схватят, либо проследят за ним до убежища, и схватят позже. Он не представлял себе, как можно, не раскрывшись, достать эти треклятые желуди.
Мальчик с подавленным видом ходил по комнате, не обращая внимания, на сопения и покашливания деревянного двойника. У него не родилось ни единой пусть и рискованной идеи, которая была бы осуществима хотя бы в теории. Когда за крохотным окошком стало медленно просыпаться утро, пришло осознание безысходности. Оли прекратил безнадежные попытки найти выход. Он решил, что сейчас заснет, а когда проснется, оставшееся время потратит на то, чтобы решить для себя, каким образом уйти достойно и по-мужски. На всякий случай, развернул отцовское письмо, но перед ним был лишь чистый лист бумаги.
Ночь еще не ушла из города. Звонкий цокот шагов по каменной мостовой раздавался на улице Ткачей. Две тени в темных балахонах миновали посты, и двигались в восточном направлении. Цокот издавал лишь один из идущих, другой ступал почти бесшумно.
- Мастер, позвольте, я все-таки наклею вам на подошвы красный жмох? Вы очень громко передвигаетесь! Понимаю, что за вами не посмеют следить, но все-таки. Мало ли что?
- Ладно, только быстро.
Они миновали последний пост прошли еще несколько кварталов и свернули в узкий темный тупик, упиравшийся в городскую стену. Черные глазницы окон, зияли равнодушной пустотой. Двери большинства домов были заколочены досками крест накрест. Лишь на некоторых висели замки. Большинство жителей тупика Варваров покинули свои дома более года назад из-за нашествия несущих заразу крыс и мышей. Оставалось лишь несколько чудом выживших стариков и старух, которым идти было просто некуда. Тишина и запустение царили в этом мрачном неприветливом месте.
Когда до крепостной стены остался десяток шагов, Бьямо остановился и спросил:
- Ты ничего не перепутал со своей магией? Здесь нет ничего похожего на вход.
Амандо достал из недр своего балахона свиток и развернул его.
Ночь была лунной, да и значки на карте желтовато светились. Среди зеленой паутины обозначений, у правого края карты мерцала золотистая звездочка.
- Никак нет, Мастер. Ошибки быть не может. Вход где-то здесь. Шагах в пяти от стены.
Они зажгли факелы и медленно двинулись вперед, внимательно разглядывая глухие каменные стены. Ни дверей, ни окон, на стенах не наблюдалось. Видимо это были заброшенные зерновые лабазы, двери в которые остались позади. Они уперлись в городскую стену, и жрец вопросительно поглядел на звездочета.
- Мастер, я и сам не пойму, как это возможно. Но ошибки быть не может! - в его голосе зазвучали истерические нотки.
Он отмерил пять шагов, и слегка подпрыгнул на месте.
- Где-то здесь, - он развел руки в стороны, и стал оглядывать стены с утроенным вниманием.
- А ну ка повтори, - велел жрец.
Звездочет недоуменно оглянулся на своего господина и промямлил:
- Где-то...
- Нет. Подпрыгни на месте повыше.
Когда Амандо приземлился, из-под некоторых булыжников на брусчатке вокруг него поднялись еле заметные столбики пыли.
- Все понятно. Ты стоишь как раз на двери, судя по всему, в подземелье.
Амандо, глядя под ноги, попрыгал еще несколько раз. Потом снял котомку, присел на корточки, и подсвечивая факелом, стал пристально разглядывать кладку на мостовой. Прямоугольный контур тайной двери еле-еле угадывался в узоре межкаменных щелей. Он достал из котомки нож и стал ковырять между камнями, расчищая зазоры, делая границы входа более явными.
- У нас нет с собой ломов, господин. Придется вызывать солдат.
- Ни в коем случае, - отрезал Бьямо, - Помнишь, ты говорил про своего голема? Вызывай его вместе с ломом.
- Но, мастер, это не голем, это рудовник, и он у нас всего один, на одно дело! Может быть, понадобится...
- Ты плохо меня слышишь? - с ледяным спокойствием осведомился жрец, и от этого голоса по спине у звездочета побежали мурашки.
- К-конечно, мастер, как скажете. Не будете, так любезны, подержать мой факел.
Он достал кожаную планшетку, закрепил лист бумаги, и стал карандашом рисовать какие-то знаки. Потом убрал принадлежности, взял бумагу за угол, и поднес к факелу. Полыхнуло фиолетовым, и в воздухе развеялась тучка пепла.
Через некоторое время из проулка послышался приближающийся дробный грохочущий лязг, напоминающий быстрое опускание нескольких якорных цепей на твердую поверхность.
Странная масса, состоящая из множества бугристых металлических кусков разных размеров и форм, как перекати-поле, приближалась, грохоча по мостовой. Водоворот железных камней прекратился, и рудовник осыпался неподалеку от Амандо, превратившись в обычную неподвижную кучу.
- Вот это дверь.
Звездочет обвел пальцем контуры входа.
- Тебе нужно открыть ее.
Казалось, что куча задышала. Какое-то время она просто слегка пульсировала, потом железные куски покрылись мельчайшей паутиной трещинок, и спустя мгновение, груда взорвалась россыпью мелких частиц. Мириады крохотных металлических паучков ручейками потекли к двери, и стали исчезать в щелях брусчатки. Прошло несколько минут, из щелей потянулся обратный поток. Паучки словно намагниченные сбивались в подобие шарообразного роя. Когда поток прекратился, и все его части соединились, с рудовником началась очередная метаморфоза. Металлические частицы роя сплавились в плотный сверкающий шар и моментально разлились гигантской каплей, которая пузырясь, продолжала трансформироваться.
Жрец с интересом наблюдал, как рудовник приобретает форму гигантского паука. Паук дробно засеменил к входу, остановился, приподнял одну из лап и последовательно нажал на несколько булыжников, расположенных внутри контура двери. Жрец и звездочет почувствовали, как поверхность под ногами слегка содрогнулась, и каменная дверь стала плавно уходить вниз, открывая чернеющий проход вглубь.
- Ты свободен, - сказал Амандо, и паук превратился в кучу мельчайшей пыли, которую подхватил внезапный порыв ветра, и унес прочь.
Восстановилась гнетущая тишина, из тёмного лаза веяло могильным холодом.
- Иди вперед, - приказал жрец.
Звездочет тяжело вздохнул, поднял котомку, взял факел, и осторожно нащупывая ногами невидимые ступени, стал неуверенно спускаться в лаз.
Они шли по темному извилистому каменному туннелю, монолитные стены которого, местами переходили в каменную кладку. Через какое-то время до их ушей стали доноситься нехарактерные для казематов звуки.
Мелодичное звучание, напоминающее ксилофон в сочетании с нежным звоном множества бубенцов рождали замысловатую музыку. Они очередной раз повернули и увидели в конце туннеля неяркий зеленовато-голубой свет.
Свет издавали тонкие прожилки в бугристых стенах огромного каменного зала, имеющего форму полусферы. В центре зала возвышалась необработанная часть природной скалы, также покрытая светящимися жилками. В ней был выдолблен ведущий наверх ряд грубых ступеней. Однако, верхняя поверхность скалы представляла из себя идеально ровную отполированную площадку. В центре площадки находилось живое существо. Казалось, что его тело растет прямо из скальной породы. Мужской торс идеальных пропорций по пояс возвышался из камня. Грустное лицо юноши божественной красоты с огромными фиолетовыми глазами. Вместо рук у него были широкие, поросшие коротким густым ворсом крылья, сложенные за спиной как у бабочки. Мягко светящаяся кожа существа была очень белой с едва уловимым розоватым оттенком. Но самым удивительным в его облики были волосы. Они, были прозрачными, словно стеклянными, и разной толщины. Самые тонкие со стебель одуванчика. Казалось, что волосы жили своей жизнью, они шевелились, сгибались, расправлялись, переплетались и соударялись друг с другом. Именно волосы издавали звуки, удивительным образом, складывающиеся в возвышенную печальную музыку. Прямо перед чудесным существом на поверхности стояла широкая серебристая чаша. Чаша была пуста.
- А вот и наш, многострадальный, последний из хомонисов, благородный Адиель! - с притворной почтительностью воскликнул, вошедший в зал Бьяморто.
Хомонис равнодушно глянул на незваных гостей, и вернулся к созерцанию узора переливающихся линий на стенах своей темницы. Отпечаток задумчивой грусти застыл на бледном лице.
- Ты, нас ничтожных не видишь и не слышишь, о, великолепный? - осведомился жрец.
- Я знаю, что вы пришли, чтобы причинить мне боль.
Голос Адиеля был низок и равнодушен, и походил на тяжелый выдох безнадежно умирающего дракона.
- Как ты догадался?! - захохотал Бьямо, - Да ты и в самом деле провидец.