Сидел мужик на берегу,
Закинув в пруд сачок,
Сидел волчонок рядом с ним,
Докуривал бычок.
Мужик достал сачок, и в нём
Лежал большой налим,
Волчонок докурил бычок
И кинулся за ним.
Достал мужик огромный нож,
Направил на волка,
Достал волчонок пистолет
И стрельнул в мужика.
Мораль сей басни такова:
Всегда смотри в сачки
И, прежде чем их отбирать,
Докуривай бычки.
В жизни состоявшийся
Руку протянул,
В зоне опустившийся
Вдруг его лягнул.
В школе изводившийся
Дверь открыл, и вот
Изводивший витязя
Пнул его в живот.
В жизни состоявшийся
Буркнул: "Вот те раз!"
В зоне опустившийся
Врезал ему в глаз.
В школе изводившийся
Дверь закрыть хотел,
Изводивший витязя
В комнату влетел.
В жизни состоявшийся
В обморок упал,
В зоне опустившийся
Тут же вновь напал.
В школе изводившийся
Крикнул: "Уходите!"
Изводивший витязя
Хмыкнул: "Подождите!"
И в ответ на этот
Громогласный хор
Издали послышался
Чей-то разговор.
В жизни состоявшийся
Не отреагировал,
В зоне опустившийся
Труп его кремировал.
В школе изводившийся
Показал кулак,
Изводивший витязя
Буркнул: "Вот дурак!"
А вдали всё слышались
Чьи-то голоса,
Не кончалась чёрная
В жизни полоса.
Бесы
Намажусь, накрашусь, толстым слоем
Чёрную пудру наложу на лицо -
И выхожу, как удав спокоен,
На старенькое крыльцо.
Город - чёрной тушью размазан,
Ночные фонари обернулись дымом,
И переулки, как китайская ваза,
Полны в этот час движеньем незримым.
Иду вперёд походкой нетвёрдой,
Ища своих, заплутавших в кишках
Города, где голодные орды
Так и стремятся нагадить исподтишка.
И вот - встреча чёрного с чёрным.
Любителям ада зарезервированы места.
Будем обжираться солёным, перчёным
И горьким - жизни неполнота.
Будем смотреть фильмы про Фредди Крюгера -
Как он своими пятью железками
Разделывает очередного бюргера -
Озлобленного, грубого, резкого.
Будем вдыхать ароматы,
Непостижимые для обычных людей,
Живущих от зарплаты до зарплаты
В мешанине часов и дней.
А наутро плавно, во сне как будто,
Весело умрём, покончим с жизнью -
И прогремят подобные бунты
По всей гниющей, разваливающейся Отчизне.
И наступит время - чёрное станет белым,
Для самоубийц место в раю откроют,
Ведь душа, стеснённая клеткой тела,
Ничего не стоила и не стоит.
Намажусь, накрашусь, толстым слоем
Чёрную пудру наложу на лицо -
Как приятно вечерней порою
Бросить вызов толпе подлецов.
Римская демократия
Одну простую функцию,
А, может быть, не функцию,
А, может быть, кофункцию
Хочу вам показать.
Жил как-то Юлий Цезарь,
Простой мужик с обрезом.
Плевать нам на обрезы,
На Цезаря плевать!
Он рёк своим собратьям,
Ребятам по понятьям,
О том, что римский воин
Не должен рассуждать.
"Послушайте, ребята, -
Так начал Юлий Цезарь, -
Одну простую функцию
Хочу вам показать, -
Что синус альфа равен
Двум косинусам альфа,
Трём косинусам бета
И тангенсу шести.
А тангенс альфа равен
Три пи умножить на два,
Котангенсу абсциссы
За вычетом пяти".
И слушали собратья,
И думали: "Проклятье!
Мы ничего не поняли,
Какой-то каламбур!"
В душе смеялся Цезарь,
Простой мужик с обрезом,
Но всё же очень хитрый
Тиран и самодур.
И вы, ребята, поняли
Суть этой какофонии,
Уверен я, что поняли -
Обязаны понять!
Ведь рёк нам Юлий Цезарь,
Простой мужик с обрезом,
Что тот, кто не у власти,
Не должен рассуждать!
Притча
Аббатства колокол звенит -
Опять монахам он сулит
Озноб, холеру, синусит...
Для них не новость - всё болит.
Аббат напившийся кричит:
"Доколе будем мы терпеть?
Я танцевать хочу и петь,
Но беды колокол сулит!
Ну вот, опять, опять гремит!
Эй, малый, дай мне молоток -
Я колокол ударю в бок
И он расколется, как ствол,
Нам дав в подарок произвол!
И мы свободны станем вдруг,
И разорвём порочный круг -
Да, жизнь монаха нелегка,
Коль под рукой нет молотка!"
И замолчал навек аббат,
И опустился в вечный ад,
Однако колокол разбит
И бед нам больше не сулит!
* * *
Кардиналу
Судьба на ладони -
Неведомой скорбью одет,
Идёт мушкетёр из Гаскони
В тот край, где жили искони
Его предки, и где его дед
Прожил семьдесят восемь лет.
Судьба на ладони -
Нервно играя с платком,
Английский посол потонет:
Корабль столкнулся с врагом.
Ветер над палубой стонет,
Трясётся посол, словно ком.
Судьба на ладони -
На руку крепко нечист,
Гипнотизёр из Коломны
Крах потерпел как артист -
И вдаль уходит паломник,
Несущий осиновый лист.
Нет, не хочу я знать,
Кем суждено мне стать!
* * *
Летает по небу не птичка,
Летает по небу фрегат
И всех отвозит по привычке
В цветущий и поющий ад.
Там распускалися осины
И кипарисовая ветвь,
Упав на землю, голосила
Скрипучим голосом карет.
А мимо проходил Иуда,
Смотрел на дерево и думал:
"Я никогда не позабуду,
Как подошёл к нему и умер".
И доктор Фауст в серой кепке
Лечил чертей от лихорадки,
И шли на розовые ветки
Сине-зелёные осадки.
И Ленин, строя баррикады
Пытался свергнуть Сатану,
И все народы были рады,
Когда он сам пошёл ко дну.
Летали бабочки-психозы
По неисследованным тропам,
Над крышей старого совхоза
Скитался призрак Бугипопа.
Мы в небо бросились, как птички
И ждали, что придёт фрегат
И отвезёт нас по привычке
В цветущий и поющий ад.
Абсурда драма
Странный, кругло-чёрнобелый
Прокатился по дороге.
Тихо дерево запело
О печали и тревоге,
Закружился чёрный ворон
Над распятием Иуды -
Был весь мир движеньем полон,
Собирая кости в груды.
И, теряя части тела,
Прокатился чёрнобелый,
Прокатился - и укрылся,
Раздражённый до предела.
И ожили тут же кости
На разрушенном погосте,
И пошли друг к другу в гости -
Ах, вы кости мои, кости!
Странный, кругло-чёрнобелый
Прокатился по дороге.
Ангел пел - и бездна пела,
В степень возводя пороки.
Моряк
Он пел песню о грядущем
После песни о былом,
Шило в заднице носил он,
Чтобы сдать в металлолом,
И на привязи собаку
Он всегда с собой таскал -
Пёс не лаял, не кусался,
Лишь скулил и завывал.
Говорили: он безумен -
Хлещет водку как коньяк!
Распустились тут же слухи,
Что он в прошлом был моряк,
Что считался лучшим коком
На пиратском корабле -
Подавать любил картошку,
Запечённую в золе,
Что на нём татуировка -
Труп повис на якорях,
Что он плавал в Жёлтом, Чёрном,
Красном и других морях,
Что он был немного странный,
А точнее - не в себе,
Что однажды вся команда
С капитаном во главе
И его, и собачонку
Тёмной ночью в океан
Тихо за ноги спустили,
Подмешав в еду дурман,
Что он плавал в океане
Беспрерывно восемь лет,
А когда его поймали,
Попросил подать обед.
Злобно на него смотрели,
Говорили, что с тех пор
Он совсем не изменился -
Негодяй, прохвост и вор.
Ну а он забил на это
И всё думал об одном:
Как бы капитану-суке
В рыло врезать утюгом!
Песня сумасшедшего
Лёхе Усольцеву
Я пел, как сумасшедший,
Смеялся, как дурак,
И булькал, как утопленник,
Когда понюхал мак.
Прохожие дивились:
"Что стало с пареньком?",
И лучший друг стал делать вид -
Со мной он не знаком.
А я забил на это,
Я страшно хохотал,
Но только запах кончился -
Я замертво упал.
Эффект последовательного действия на нервы
путём выведения из себя
Д. Лисовому
Осень
задумчиво ворвалась
в гимн пролетарского счастья.
Скрипка безжалостно порвала
ухо моё на части:
"Мёртвый - живой,
мёртвый - живой,
всем скончавшимся слава!"
Лишь только часы прозвенели отбой -
скорчилось
римское право.
А я ещё жив -
ещё и пока
литавры моих конечностей
мелодию, взятую с потолка,
стучали
до бесконечности.
Миниатюра
А. Велигжанину
Мне жить бы весело бы стало б,
Когда бы я сходил в кабак.
Пишу в небесной книге жалоб,
Что не хочу курить табак,
А мне в ответ: "Кури, приятель, -
Ни к чёрту нервы, боже мой!
Коль не нашёл себе занятий -
Иди сгоняй на водопой".
Ну что ж, сгоняю. Мне не внове
Иль не вновЕ - читай как хошь.
Отведав собственной же крови,
Пишу, что жизнь - обман и ложь.
Лимерики
Один старичок из Америки
Говорил мне: "Люблю я лимерики!"
А потом добавлял:
"Что бы я вытворял,
Если б мне не продали лимерики!"
Один старичок из Канады
Продавал на углу лимонады.
Иногда он вздыхал,
Кашлял или чихал,
Словно был не совсем из Канады.
Один старичок из Италии
Ненавидел морские баталии -
Пав однажды в бою,
Он вскричал кораблю:
"Я хотел бы погибнуть в Италии!"
Один старичок из Японии
Всей душой обожал какофонии -
Он играл по ночам
Всем назло скрипачам,
Этот глупый старик из Японии!
Один старичок из Перу
Всем соседям был не по нутру,
Потому что с утра
Он кричал: "Мне пора
Возвращаться обратно в Перу!"
Один старичок из Монголии
Был владельцем большой монополии,
Но пришёл Чингисхан -
И попался в капкан
Этот глупый старик из Монголии!
Один старичок из Берлоги
Постоянно стонал: "Мои ноги!"
Но явился медведь -
И не смог уж реветь
Старичок из медвежьей берлоги!
Один старичок из Евразии
Говорил мне: "В Европе и Азии
Я прожил бы сто лет -
Но купил я билет
На маршрут от Европы до Азии".