Самое отвратительное время года это утро! Проснулся я от стука. Стучали по моему позвоночнику. Похоже, ногами. И, похоже, с особой жестокостью. Я открыл глаза и понял, что был не прав: просто, надо мной со скучающим выражением лица стоял Рэн и стучал ногой по кровати. Кровать тряслась как лист на ветру, что не способствовало хорошему сну.
Захотелось угостить обидчика чем-нибудь тяжелым. Однако при детальном осмотре местности мною было выявлено с десяток огненных шариков, круживших над кроватью и, судя по всему, призванных охранять мой покой. Пролетая мимо Рэна, каждый такой шарик превращался в ехидно-скалящуюся морду и, громко щелкая зубами, норовил откусить ему нос. Брат не обращал на них внимания и продолжал тщательно изучать деревянные перекрытия потолка, систематически раскачивая мое "царское ложе". Будить меня каким-либо другим образом, видимо, не позволяли охранные фаерболы.
"Подсознание даже во сне ставит защитные заклинания... ...вот она - прогрессирующая паранойя". - Трагически заключил внутренний голос.
"Это не я!" - возмутился еще один голос.
"Да, это твое раздвоение личности". - С не свойственным мне оптимизмом ответил первый.
- Ах ты!.. - Ловко пущенная мной подушка, в отличие от фаерболов, мимо Рэна не пролетела. - Тебе не стыдно?!
- Не-а... моя совесть ушла в отпуск и улетела в теплые страны. - Рэн поежился от холода, как бы выражая солидарность со сбежавшим моральным качеством. Говорят, на ментальном уровне нас с ним не отличить. И я своим безоговорочным доверием даю ему широкий простор для деятельности. А он этим пользуется, беззастенчиво влезая мне в голову. Видимо, с целью свести меня с ума.
Наглый блондин, не стирая с лица ехидной ухмылки, попытался вернуть мне подушку, но на него тут же набросился один из фаерболов.
- А ты решил свести меня в могилу? - наконец не выдержал парень, когда с подушкой было уже покончено, а сожравшие ее заклинания разрослись до неприличной степени.
- Да говорю же - они не мои. - Жизнерадостно ответил я, вскочив прямо на кровати. Фаерболы бодро запрыгали вокруг, изображая пылающие баскетбольные мячи. Рэн покрутил пальцем у виска.
- Сам такой! - Показал я ему язык. - Что за гадость ты принес?
- Я? Фаерболы? - Удивился он. Затем проследил указанное моим пальцем направление, побледнел и вздрогнул. - И это тоже не я!
- И это тоже не ты. - Передразнил я его обиженный тон. - А кто тогда? Мало кто обладает столь... ...изящным чувством юмора.
- Может, это кто-то из воздыхательниц?
- Таким странным вкусом тоже мало кто обладает. Может это тебе подарок от какой-нибудь брошенной куколки? - Заложив руки за спину, я принялся мерить кровать шагами. - Хотя тогда его бы в твои покои доставили...
- Прекрати! Мельтешить! Перед! Глазами! - Раздраженно зашипел мой телохранитель, и, повернувшись ко мне спиной, начал рассматривать "подарок". Подойти к нему поближе он явно не решался. Тогда я соскочил со своего постамента (фаерболы в ужасе шарахнулись по углам) и сам в два прыжка оказался у новоприобретенного предмета мебели. Вблизи он оказался еще ужаснее.
Это было огромное, в человеческий рост, зеркало, запылившееся и обшарпанное, с каким-то странным зеленоватым оттенком стекла. По всей отражающей поверхности замысловатыми узорами вились трещины, как крупные, так и мелкие. Как это ни удивительно, недостающих осколков на первый взгляд не было. В прочем, стекло было не самой примечательной деталью. Куда больше внимания привлекала деревянная рама. Судя по оставшимся кое-где следам, когда-то она была черной, с посеребренным декором. Ныне же роль серебра выполнял лак с блестками, который девушки обычно используют для украшения ногтей. Мешанина жизнерадостных цветов равномерно покрывала все узорные листья и розовые бутоны и подспудно вызывала тошноту. Было совершенно ясно, почему кто-то решил избавиться от сего роскошного раритета. Ему самое место на свалке
- На редкость отвратительная вещица! - сказал я, разворачиваясь к Рэну. Зеркало обиделось, и съело меня.
В коридоре было темно и жутковато. Лопатки упирались во что-то твердое. Под ладонями я ощущал прохладную шероховатую поверхность - похоже, за мной был тупик. Хотя кому нужен коридор с тупиком? По обеим сторонам от меня выступали большие, но тусклые факелы. Такие же факелы были привинчены между старинными витыми рамами, висевшими вдоль стен. По шесть зеркал на каждой, симметрично друг другу.
Я резко развернулся, хотя нет ничего глупее, чем показывать спину открытому пространству в незнакомом месте. Так и есть - стена тупика была "украшена" отчетливым прямоугольником не выцветших набивных обоев. Было, значит, зеркало. А теперь, стало быть, здесь я. Нечего сказать, равноценный обмен. Ну, хоть к гвоздику за шкирку не подвесили. Идти на разведку совсем расхотелось. Если уж тут зеркало, в котором не отражается другого зеркала такое вытворяет, то что говорить об остальных двенадцати, в каждом из которых можно было увидеть бесконечную анфиладу черных рам. Я снова вжался в стену, молясь не знамо о чем: не то, чтобы сквозь нее провалиться, не то чтоб проснуться. Несмотря на всю мою браваду, я всегда до колик в животе боялся любой мистики. И пусть за последние несколько месяцев я приучил себя не шарахаться от каждого заклинания, однако помогла мне в этом не природная храбрость, а тот факт, что все они на меня не действуют. Если сам не поддамся. А тут меня безо всякого моего ведома и разрешения хватают, отправляют неизвестно куда, неизвестно когда. Смешно сказать, в Верхней фантазии меня именуют не иначе как "Повелитель темных". Видели бы они меня сейчас, и Эльвир выиграл бы многовековую войну одним махом - противник просто умер бы со смеху. Ситуацию усугублял тот факт, что я был безоружен. Мало того - из одежды на мне были только парадные шерстяные брюки с лампасами, которые вчера поленился снять. Я еще долго мог бы так простоять - стараясь не шевельнуться лишний раз и не отразиться в зеркале, - если бы внезапно в конце коридора не послышались затевающие спор голоса. И один из них был мне до боли знаком. До головной боли.
По логике вещей, все приличные иномирцы, попадающие из яви в навь, вынуждены тут же обзаводиться суперспособностями и боевыми умениями эльфа восьмидесятого уровня. Согласно данной классификации, ни я, ни мой антипод приличными считаться не могли. Зато оба мы были обличены властью. А один из нас даже обладал мозгом! И теперь этот мозг плавился и закипал. Сейчас около девяти утра. Всякая примерная девочка пятнадцати лет отроду обязана сидеть на уроке. Не примерная - сладко сопеть в кроватке, проспав звонок будильника. Ну или, на худой конец, курить за гаражами, совершенно сознательно прогуливая занятия. Но все это должно происходить на поверхности, в самом настоящем и взаправдашнем мире людей. А не под проклятым холмом, населенном фейри.