Едва я после завтрака прилег,
как тесть зовет. Чтоб не прослыть профаном,
я хвастаюсь, что в одиночку б смог
за час покрыть теплицу целлофаном.

Но тесть, сказав, что верится с трудом,
доверил мне всего лишь подстраховку
и, гвозди сжав зубами, с молотком
полез наверх. С привычною сноровкой

он с двух попыток каждый гвоздь вбивал.
Мир насекомых от его ударов
в округе просыпался и дрожал
от снившихся шесть месяцев кошмаров.

А я исправно лестницу держу
и радостно на этот мир гляжу:
вон вниз к ручью с ведром идет старуха,
назойливо жужжит зеленый жук, 
а мне в открытый рот влетает муха.

Кричит петух. Грозит: один, мол, съем
со свежими очистками кастрюлю.
Словами "цып-цып-цып" собрать гарем
ему помочь пытается бабуля.

И нас зовут к столу. Обед готов.
Тесть вытащил бутылочку из сумки,
и мы с ним после праведных трудов
для аппетита выпили по рюмке.

А ветер там, где был один каркас,
внезапно натыкается на пленку
и безуспешно ищет внутрь лаз
и, не найдя его, как собачонка,

от удивленья воет, и его
стенаниям о том, как раньше было,   
единственное вторит существо -
увязнувшая в слюнях дрозофила.  

    * * *