Все мы любим сказки, ну или любили. Это погружение в абсолютно другой мир, мир, в котором возможно все. И бывает порой так, что после хорошей сказки, когда уже закрыта книга и, казалось бы, история кончилась, мы продолжаем ее в своей голове, в своих фантазиях и мыслях. И так рождается новые мир, а затем еще один, и еще, и еще... Сколько вселенных может возникнуть в сознании человека, который обладает фантазией и способностью мыслить? Бессчётное множество. Иногда они все переплетаются в одну затейливую игру красок и цветов и, тогда они уносят человека все дальше, манят его за собой. Можно часто встретить таких людей, вроде бы стоит себе спокойно, молодая девушка, держит в руках чашку кофе и мечтательно смотрит в окно, а по лицу ее бродит легкая полуулыбка. И никто ведь никогда не скажет, что именно у нее в голове, вспоминает ли она прекрасно проведенный вечер, или в этот самым момент, в каком-то из своих миров она снова со своим братом играют в мяч. С тем, который уже семь лет как не может встать с койки, не может сказать ни слова. Не может даже открыть глаза.
Кома.
Пробираясь по Стене предков, гигантской горной гряде, которая пиками своими раздирает небо и заставляет падать звезды, можно было наткнуться на лабиринт из узких ущелий и прекрасных гротов. Мало кто находил этот лабиринт и еще меньше народа могло из него выбраться, унося с собой те тайны, которые смогло увидеть в нем. А тайн в нем было великое множество, накопленные за сотни веков, они покоились, мирно спя в разных пещерах и расселинах. Но, пожалуй, самой главной тайной этого места была величественная арка, высотой достигавшая десяткой метров. Вся увитая рунами тех, кто создал ее, она стояла в самом глубоком гроте и ни одно живое существо никогда не осмеливалось приблизиться к ней. Всего таких арок было разбросанно по всем девяти мирам не более двух десятков и все они считались не более чем мифом, страшной легендой, по которой арки были поставлены гномами на местах наименьшего сопротивления миров. И по тем же легендам, осознав, какую же все- таки ужасную вещь соорудили, великие мастера уничтожили свои творения и все записи о них. Но как часто бывает, что легенды далеки от истины.
Ткань мироздания колыхнулась и затрещала, неохотно расступаясь перед чем-то огромным, что так яростно рвалось в этот мир. Воздух задрожал вокруг арки, как гладь озера под дуновением ветра. Только это была не гладь озера и ветер был не простой. Под оглушительный грохот, которому аккомпанировали горы, сбрасывая с вершин камни, размером с дом, ткань прорвалась, заполнив грот переливчатым светом тысяч солнц и лун. И, только когда все утихло, из разрыва вышел мужчина, чье лицо было скрыто надвинутым на ярко- зеленые глаза капюшоном.
-Ну здравствуй, дивный новый мир.
Только самый заядлый оптимист решил бы назвать это утро добрым. Зубы стучат от холода, глаза открываются со скрипом из-за того, что лег спать всего пару часов назад и боль в шее. Ибо не нужно впредь засыпать с книжкой, точнее на книжке, лицом. Скрипя зубами и кряхтя, как столетний старик, Амальтей выбрался из-под одеяла, с которым так не хотел расставаться, но все же пришлось, и бросился к окну, неосмотрительно оставленное открытым с вечера.
-Ну правда, кто мог подумать, что в самом начале весны будет так холод-но по ночам... Пустая башка. - пол так неприятно морозил ноги, пробираясь холодом все выше. - Пора бы уже сказать, чтобы покрыли полы, все забываю.
Встав на носки и томно потянувшись, Амальтей широко зевнул и содрогнулся всем телом, осмотрев небольшую комнату, с таким трудом выбитую взамен роскошных покоев, достойных наследника. На самом деле комната была гораздо больше, чем казалась изначально, просто большую ее часть занимали шкафы с книгами, на некоторые из которых было даже страшно дышать, настолько старыми они были. Тетка долгое время сокрушалась по этому поводу и ворчала, но все же смерилась с тем, что ее племянник так сильно не желает быть при дворе. И правда, Амальтей крайне редко принимал участие в балах и светских раутах. В самом деле, что может быть там интересного для подростка, который так увлечен окружающим миром, магией и простыми людьми, на которых так редко обращала внимания эльфийская элита.
-Ну ты же понимаешь, дорогой мой, что когда-нибудь они статут частью твоей жизни и ты должен будешь присутствовать на них, если не руководить. Тебе предстоит великое будущее в Совете.
-А что, другой перспективы у меня совсем-совсем нет? Неужели я совсем не могу выбрать сам, кем же мне быть?
-Ну почему же? Конечно можешь. Но только дела государства все равно будут для тебя на первом месте. Понимаешь?
-Если совсем честно, то нет. В чем же тогда наше отличие от рабов, если мы не можем сами выбирать для себя будущее и если у нас нет свободы действия?
-Ох, Амальтей, со временем ты все поймешь.
С того разговора минуло без малого пятьдесят лет, но юноша так и не понял, почему же он обязан совершать то, чего он не хочет. Пока еще Альмалея закрывала глаза на его поведение, на то, что он упорно отказывался появляться на балах и все время проводил либо за книгами, либо же на прогулках по Нижнему Городу, среди людской черни. Но этот год обещал быть последним годом его свободы. После совершеннолетия Амальтей обязан был приступить к подготовке к вручению титула Старшего советника Светлейшей, правительницы Аллиен-Тар и хозяйки севера. И именно эта мысль заставляла его читать все больше и выбираться на волю все чаще. Он понимал, что совсем скоро лишится всего, что было для него дорого. Именно поэтому он каждое утро, пока спит весь дворец, выбегал на самый верх самой высокой башни и смотрел, как медленно и лениво поднимается солнце над прекрасным Иллионом, как просыпается мир и как настает новый день, в котором могут произойти невероятные чудеса.
Только вот чудо все не происходило. По крайней мере не с ним.
Подобрав со стула свои вещи, он посмотрел в зеркало и грустно усмехнулся. Гибкое молодое тело, растрепанные сейчас и собранные обычно в тугой хвост волосы цвета спелой вишни, большие зеленые глаза, смотрящие на этот мир с восторгом и радостью и всегда озаренные веселой усмешкой губы. Именно таким был Амальтей Айэши, отпрыск величайшего эльфийского рода, так непохожий на своих сверстников, да и вообще ни на кого не похожий, живущий себе на уме.
Этим утром все должно было измениться. Интуиция подсказывала ему, что именно сегодня произойдет то чудо, которого он так долго ждал и на которое возлагал все свои надежды. Быстро натягивая штаны, он посмотрел на восток, туда, где ночные звезды уже померкли, не в силах мериться своим нежным холодным и нежным светом с ярким заревом дневного владыки неба. Амальтей торопился сегодня, как никогда, стараясь успеть к восходу, чтобы с совсем еще молодым и внимательным солнцем поделиться своими мыслями, мечтами и снами. А делиться было чем. В это утро он должен был успокоить душу, откинув все тревоги, рассказав о них и поделившись ими отпустить их на волю, как отпускают птицу из клетки. Спешно натянув штаны, Амальтей набросил на плечи рубаху и схватив плащ, бросился из покоев, стараясь не натолкнуться ни на кого. Слишком дорого было время в этот момент. Каждый день одним и те маршрутом он добирался до самого верха дворцового комплекса, оказываясь на вершине восточной башни в считанные минуты. Так же и этим утром он выскочил на смотровую площадку как раз вовремя.
Зеленые глаза внимательно следили на восточной частью неба. Они вглядывались в светлеющую полоску, которая ширилась и постепенно, медленно, прогоняла ночную тьму. Многочисленные звезды, которые больше всего походили на маленькие искорки, рассыпанные по темному бархату, угасали, даря последние частицы своего мягкого и грустного света. Их время кончилось. Наполненный всеми оттенками оранжевого, восточный край неба сверкал в свежем, можно даже сказать, морозном воздухе. Весна всегда была прошенным гостем в столице севера, Аллиен-Тар, ее всегда встречали с размахом, дабы не обидеть и не отвернуть от города расположение Богов.
-Зачем ты каждое утро бегаешь встречать рассвет и потом спускаешься в нижний город? Что может быть в этом интересного? - именно так однажды спросила Меллиса, двоюродная сестра и прямая наследница рода. Высокомерная, холодная и спокойная, как снежные пики Стены предков, она была не самой приятной особой, по крайней мере для Амальтея.
-Я делаю так каждое утро, чтобы всегда помнить две вещи. Помнить и не забывать, что самое прекрасное, что может быть в природе всегда случается в то время, когда никто не смотрит. И чтобы всегда помнить, что мы держимся только за счет тех, на кого обычно даже не смотрим. Не мы даем им жизнь, а они нам. Нас мало и наша власть очень хрупкая, их же много и за ними всегда правда.
-Пфф. Это так глупо. Тратить время на такие мелочи. Я не удивлюсь, если однажды ты получишь как следует, за свои выходки.
Она ушла в тот раз, гордо вздернув носик и придерживая полы платья.
-Она еще молода, мальчик мой. Совсем скоро она станет совсем другой и оглядываясь назад, не сможет узнать в ней себя. -Альмалея положила руку на плечо юноши и задумчиво улыбнулась, смотря в даль.
Юноша любил находиться рядом со своей теткой, рассуждать с ней о политике, истории и дальнейшей судьбе. Обычно, во время этих разговоров, которые часто длились часами, Амальтей бродил с теткой по залам библиотеки, выискивая интересные книги, которые были спасены из древней столицы, из города, который не должен быть назван. Она часто рассказывала ему истории, связанные с древней столицей, рассказывала о прошлом могуществе и власти, но никогда не говорила о том, что же случилось потом. И сколько бы он не пытался выудить из нее это, она всегда отмалчивалась и только ее глаза наполнялись тоской и болью.
Край солнца показался над горизонтом. Ослепительно яркий, наполненный свежей жизненной силой. Он распространял ее по всему Иллиону, наполнял ей каждую долину, заливал светом каждый пик и сверкал на спокойной глади рек. Первые лучи засверкали на шпилях башен всеми цветами. Яркие блики поползли по городу, озаряя переулки и площади, раскрашивая город разными красками. И по мере того, как поднималось солнце выше над краем горизонта, эти блики ползли по городу, выхватывая из утреннего сумрака все новые и новые районы. Вот зеленым вспыхнул торговый район, где уже сейчас открывались лавки и по улицам сонно бродили лоточники, а вон там, нежно синим вспыхнул район магов, которые так любили спать до самого обеда, чтобы потом до поздней ночи погрузиться в свои учения и творения.
Амальтей подскочил на ноги и с восторгом смотрел, как оживает город. С самой вершины восточной башни он видел,как вспыхнул в лучах солнца золотой купол Академии и как засверкали чистым хрусталем фонтаны в районе знати, видел, как распахнулись восточные ворота, готовые принимать гостей, стекавшихся со всего Иллиона на праздник Равноденствия, чтобы почтить уходящую зиму и приветствовать жаркую весну. В этом году торжество обещало быть особенным. Ведь именно в эти дни Альмалея Айэши передавала власть своей племяннице, Меллисе Айэши, наделяя ее правами и полномочиями, передавая титул Светлейшей правительницы Аллиен-Тар и прилегающих земель Хозяйки Севера. Именно в этом году история делала новый виток и свидетелями этого желали быть все правители Иллиона.
"Она может быть правительницей Аллиен-Тар, а я же буду правителем своей жизни." - так подумал юноша с усмешкой и начертав перед собой знак, прыгнул с башни вниз, навстречу новому дню.
-Разве мы не должны досматривать всех?
-Ты че, не видишь? Посольская руна на карете. По любому там внутри какой-нибудь вельможа. Да еще и из Алтмекии. Представляешь, че сделают с нами, если он решит, что мы своим досмотром ставим под сомнение не только его честность и благие намерения, но и всей империи? А? представил. Так вот заткнись и стой молча. - понаберут по объявлениям. Кариот, прослуживший в страже Аллиен-Тар всю жизнь очень хотел выбраться на пенсию и осесть спокойно в каком-нибудь городке с любимой женой и детьми. И ему ой как не хотелось, чтобы какой-то щегол испортил ему все. Разрушил все планы. - Стоишь тут и смотришь. Молча. Не влезая. Или я ну прям не знаю, что с тобой сделаю и куда тебя отправлю неизвестно что делать.
Прочитав короткую молитву на благо, старший товарищ сделал шаг вперед и отсалютовал приблизившейся карете, на двери которой сверкал золотом дракон, держащий в зубах свой же хвост, символ чередования жизни и смерти. Он волновался не меньше своего товарища, но считал, что именно он должен провести проверку въездной грамоты.
-Приветствую Вас в Аллиен-Тар, - он кашлянул и замялся с ноги на ногу, не знаю, какой же все-таки реакции стоит ожидать.
-О! Приветики. - шторка кареты отодвинулась и из окошка выглянула девица. - А я и не думала, что нас будут встречать. Я Сайа, ученица своего господина, Альтаира Сиаренского. Вы наверняка знаете такого. Что? Нет? Не знаете? Печалька. Ну я думаю у вас еще будет время познакомиться. - казалось, что она может болтать без остановки, если вовремя не остановить ее, но этого страж позволить себе не мог, слишком симпатична ему была девица.
-Сайа. Ну что там? - густой и приятный как бархат голос заполнил собой все. Усталый и немного раздраженный, он коснулся ушей и затих, не оставив после даже отзвуков. - Покажи въездную грамоту и едем дальше. Я очень устал с дороги.
-Ой да. Простите, совсем я вас заболтала. Вот возьмите пожалуйста бумажки. Вроде бы все должно быть в порядке. Я всю ночь рисовала. Что? А, да нет, я шучу, вы не переживайте. - бегло осмотрев бумаги, страж вернул их и пожелал приятного отдыха, лишь бы как можно скорее избавиться от болтливой девчонки и ее высокопоставленного господина.
-Ну как?
-Отвали. Все хорошо...- он посмотрел в след карете и поморщился. Ост-рая боль охватила кольцом виски. - Голова болит.
Младший товарищ с сочувствием посмотрел на напарника и перевел взгляд на карету, роскошь которой просто бросалась в глаза. Люди перед ней расступались, норовя заглянуть внутрь, но тут же резко расступались, как если бы что-то их пугало.
-Ох и не доброе у меня нутро чует...
Откинувшись на подушках, мужчина зажег еще одну ароматную палочку и прикрыл глаза. Восточные благовония должны были перебить омерзительный аромат севера, запах чистоты и свежести. Он был в пути уже несколько дней и все никак не мог разобраться сам в себе, чего же он желает больше, поскорее прибыть в посольство или же вернуться в Альтсайраат. Эти несколько дней, которые он планировал провести в Аллиен-Тар должны были пройти незабываемо и в то же время тихо, не привлекая лишнего внимания. Отомстить эльфам Алтмекийская империя успеет всегда. Благо было, за что мстить.
-Сайа, дитя мое. Попробуй найти мне что-нибудь интересное в этом сугробе. Я не хочу скучать в эти дни. - мужчина вскинул руку, показывая помощнице, чтобы она шла выполнять поручение и с тоской посмотрел на потолок. -Какая все-таки жалость, что она моя дочь. Какая жалость, что я не могу делать с ней то, что хочу.
Карета проехала по широкой улице, сквозь людскую толпу. Ехала она медленно, что позволяло людям внимательно рассмотреть ее, а особо любопытным даже попытаться заглянуть внутрь, в закрытое тяжелой парчой нутро роскошного экипажа. Только вот никто не мог ничего разглядеть, даже когда занавески колыхались, открывая небольшие щели, слишком сумрачно и задымлено было внутри, там, где на множестве подушек лежал великий посол великой империи. Прозрачные же изнутри стены позволяли ему внимательно рассмотреть окружающие его городские пейзажи, который так медленно сменялись с пестрых лавок на белоснежные жилые кварталы, которые сверкая огнями резали уставшие глаза, привыкшие к полумраку. На первый взгляд все выглядело так, словно в этом городе он не сможет найти себе никакого достойного увлечения и придется просто умирать со скуки на светских раутах, переговорах и балах, которых в дни праздника должно было пройти просто несчетное множество. И именно с такими не слишком радостными мыслями Альтаир увидел того, кто смог бы развеять его тоску по дому. Совсем молодой мальчишка с собранными в хвост волосами. Закутанный в серый плащ он стоял и беседовал с немолодым фокусником, радостно улыбаясь и было видно, что ему совсем не противно общество уличного шарлатана. Заметив экипаж, юноша внимательно осмотрел его, еще раз весело улыбнулся и поклонился, заставив посла невольно вздрогнуть, неужели мальчишка смог увидеть его. Или же просто почувствовал этот внимательный взгляд.
-Ох. Я хочу, чтобы он составил мне компанию на эти дни...
Развращенное абсолютной властью и вседозволенностью сознание нарисовало сцены в мозгу, от которых в низу живота растекалось сладкое томление. Этот мальчишка должен быть его собственностью, не гоже такой красоте оставаться бесхозной в столь невинном возрасте. Но все это должно было быть позже, но никак не сейчас. Только попробуй возбужденному воображению приказать перестать рисовать картины, попробуй отогнать от глаз образ того, кто зацепил твое если не сердце, то нечто другое, что, однако, тоже не маловажно в выборе партнера. Обернувшись через плечо, мужчина еще раз посмотрел на мальчишку, чей гибкий стан так радовал глаз. Распрощавшись с фокусником, он накинул капюшон на плечи и скрылся в дверях цветочной лавки.
-Почем цветы сегодня, Матильда?
-Приветики, малявка. Ну смотри, ведь праздник, а ты сам понимаешь, цветы у меня лучшие в городе. Вот полевые, букетик стоит три медяка. А если уже брать лилии, то тут от пятидесяти и выше, - уже немолодая женщина лучезарно улыбалась своему младшему другу, который приходил в ее лавку почти каждое утро и развлекал ее беседами или же покупал всю корзину цветов сразу. Он никогда не говорил, как его зовут, а она никогда не спрашивала, уважая его тайну, - ну а если же ты хочешь прикупить букетик роз, то придется отдать по 20 меди за каждую.
-Ох, а ты и правда подняла цены, но твои то цветы того стоят. - мальчишка подмигнул и откинул капюшон, заставив женщину ахнуть и поклониться.
-Ваше величество...
-Эй эй эй, спокойнее, ты чего. Первый день что ли меня знаешь. Ну ка встань немедленно. Или я обижусь.
-Но. Господин, как же так. Вы каждый день... так просто приходили.
-Ох. Да ладно тебе, это же я, твой постоянный малявка. Да ну тебя.
-Ну я правда не знала. Я бы была вежливее, Ваше величество.
-Встань я тебе говорю. Я уже жалею, что показался тебе. Ну вот смотри, - Амальтей поднял руку ладонью к верху и на ней засиял прекрасный цветок, никогда прежде который не виделся в суровых северных землях. Тонкий аромат поплыл по комнате. - Это тебе.
С этими словами юноша вложил цветок в морщинистую руку, где он тут же превратился в целый золотой.
-Ах, а я-то думала и правда цветочек.
-Ну это с одним условием. Подари первой вошедшей девушке розу и за-кройся пораньше. Отдохни как следует сегодня. А то в такой праздник и за прилавком. Как-то не особо. - накинув капюшон, Амальтей двинулся к выходу и уже у дверей обернулся, приложил палец к губам и подмигнул.
И правда это утро готовило не мало чудес. Колокольчик на двери тихо звякнул, оповестив торговку, что ее друг ушел, правда не обратила она на это внимания, мечтательно смотря себе на ладонь, где лежал без малого ее месячный заработок. Переборов себя, она оторвалась от монеты и засунув ее в карман фартука, бросилась на улицу.
-Эй, мелкий.
Амальтей радостно обернулся.
-Зайди сегодня в Эльзе, она очень уж скучает по твоем историям, порадуй старушку.
-Слушаюсь, мэм. - театрально поклонившись, он махнул полой плаща и скрылся в толпе.
-А вы чего смотрите? Заходим, покупаем цветы своим милым дамам. Все-таки торжество! - обратилась Матильда к проходящей мимо толпе.
"И как я мог забыть про Эльзу то?"
Названная старушкой была молоденькой девушкой, работавшей в таверне неподалеку. Небольшое заведение всегда встречало гостей одуряющими ароматами жаркого и свежей выпечки. Она любила его рассказы, любила его волосы и любила его глаза, которые всегда смотрели в душу. При этом считая, что в ней самой нет ничего, что могло бы привлечь кого- то, сама то и дело не замечала увивающихся хвостом за ней парней. Амальтей же любил пить чай и рассказывать ей, что интересного происходит при дворе или же выслушивать ее жалобы на очередного, слишком приставучего ухажера, который не давал ей проходу.
В это утро, как обычно, таверна "Тетушки Корин" встретила его клубами ароматного дыма. Вдыхая их полной грудью, Амальтей понял, насколько же он проголодался. И вроде бы все было как обычно, кроме толпы людей, которые заняли все помещение таверны и шумно отдыхали с дороги. Амальтей узнал в них путников из соседних лордств, которые шли скорее всего не один день, чтобы успеть на это торжество.
-А я смотрю у вас аврал сегодня. Надеюсь, что я не помешал? - кликнул он пышную светловолосую девушку, которая мило улыбалась всем сразу и никому, в частности.
-Ой, Ами. Ты пришел как раз вовремя. У нас есть для тебя свободный сто-лик. Пойдем! - Эльза радостно вскрикнула и прижав мальчишку к пышной груди, потащила его в самый темный угол. - Даааа, у нас сегодня тут жутко много народа. С самого утра прут и прут, ни минуты свободной. Тебе как обычно? Щас я все сделаю, ты садись. Давно тебя не было видно, я уж думала, что ты забыл про нас. А тетушка то как обрадуется. Щас позову ее.
Тетушка Корин и Эльза всегда встречали его как самого дорогого гостя, даже, наверное, не как гостя, а как члена семьи. И дело было не в том, что каждый раз он платил за обед как за десять, а в том, что слишком светлыми были эти люди и очень общительными, которые всегда были рады новым людям, а если уж те готовы рассказать свежие новости, то вообще была красота.
-Ами! Мальчик мой! - радостный крик перекрыл весь гам заведения и следом за ним к Амальтею бросилась дородная женщина с распростертыми объятьями. - Как посмел так на долго пропадать? Совсем совести нет, чертенок маленький. - крепко, до хруста костей, она обняла его и возможно долго бы еще тискала, если не Эльза, которая подоспела как раз вовремя с миской, от которой валил ароматный пар.
-Тетушка, он голоден, а тебя вон ищут.
-И правда, простите, убегаю. А ты ешь и если нужно будет, еще добавку проси, а то совсем уже истощал, не кормят тебя там что ли? - Корин многозначительно кивнула в сторону и направилась к стойке, раздвигая пышными бедрами себе дорогу среди посетителей.
-Ну, рассказывай. Где так долго шлялся? Мы уж тут все испереживались, по твоим разговорам то я думала, что тебя все-таки насильно запихнули Боги знают куда отсюда.
-О! Нет-нет, что ты. У меня есть последние полгода свободы и только по-том мне предстоит ступить на эту тропу войны. Вы то тут как? Я выбрался всего на пару часов, ну может максимум до полудня, сама понимаешь, пропуск такого торжества мне никогда не простят. - грустно улыбнувшись Амальтей зачерпнул ложкой жаркое и начал с аппетитом уплетать. И возможно, не был бы он так рад в этот момент, если бы знал, как тетка его рвет и мечет, не застав племянничка в покоях.
-Где. Этот. Несносный. Мальчишка!
-Госпожа.
-Меня не волнуют ваши отговорки. Чтобы до полудня он был во дворце! Иначе я буду очень расстроена вашей некомпетентностью, капитан Томек. Помяните мое слово!
-Сделаю все, что в моих силах, госпожа. - страж поклонился и направился к дверям, когда оклик Альмалея достиг его ушей.
-Даже больше!
-Тетушка, это ведь вопиющая наглость, так поступать в день самого светлого торжества. Мальчишка в конец зарвался. Вам так не кажется?
-Меллиса, солнце мое. Ответь на один вопрос. - сдерживая раздражение, Светлейшая обернулась к девушке, - почему ты еще не готова. Уж не собираешься ли ты выйти в свет в таком виде?
-Простите, госпожа.
Высокомерная девчонка, как же она любила строить козни против Амальтея. Видимо осознание собственной власти портило ее, развращало чистый разум и отравляло душу. Да, как правитель она будет плохой, если конечно что то в ней резко не изменится. Только вот узнать бы, что именно и как должно измениться. Но деваться было некуда. В последний день торжества она должна будет перенять власть и примерить корону на свою голову, а вместе с ней и всю силу своего народа. Что сможет сделать она, если благоразумие, честность и праведность не вернуться. Что сможет сотворить она, неся на своих плечах силу своего народа и проклятие Богов? Альмалея устало опустилась в кресло и посмотрела в окно, на прекрасный город, расположившийся внизу. И где-то там, в толпе черни бродил он, последняя отрада ее в этом мире, тот, кто мог бы убедить ее остаться у власти еще на несколько десятков лет, тот, кто был для нее дороже даже самого Аллиен-Тар.
-Почему ты так с ним возишься? Он не твоей крови.
-Закрой рот, Мэррой. Или я закрою его силой. Дело не в крови и ты знаешь это.
-Ты же все понимаешь. Он не сможет стать ни наследником, ни советником.
-Для меня важнее, что он мой по духу!
-Или то, что он копия твоего сына?
-Да как ты смеешь упоминать его? - Альмалея вскипела, с трудом удерживая ярость в себе, боясь выпустить ее на волю. - Как посмел ты, после того, что совершил, упомянуть моего сына? Или ты совсем уже потерял уже смысл в жизни, что так рискуешь ей?
-Я просто пытаюсь понять, чем он для тебя так дорог. - старик отпустил со своей ладони бабочку и долго наблюдал за ее полетом, пока та не скрылась из вида. - И никогда не имей привычки угрожать тому, кто может уничтожить тебя одной лишь мыслью.
-Пха! Ты то можешь. Одной то мыслью! Не смеши мои тапочки, старый друг. Твою силу никто не видел уже многие годы, так что...
-Просто еще не было повода, чтобы ее проявить. И бойся того дня, когда этот повод появится. Клянусь тебе своими Богами, что тогда Вселенная содрогнется от ужаса.
А ведь действительно, Альмалея никогда прежде не задумывалась, почему он так дорог ей? Почему какой-то мальчишка так много места занимает в ее сердце и ее мыслях? Может быть просто ответ был столь не радостным, что она не хотела даже думать о нем. Или просто она не знала? Простая привязанность к кому то, кто так нуждался в ней.
-Какой-то бред...
Дождь лил как из ведра, стекая по крышам домов на тротуар. Она бежала по тротуару туда, где ее должно было ждать спасение. Она видела его в своих снах много ночей подряд. Видела, как он сидит один, плачет и зовет маму. Совсем еще ребенок, не разменявший даже первый десяток. И только его глаза горели в этой темноте. Он очень хотел жить, но не знал, как именно, не знал, где жить. Он все надеялся, что мама найдет его раньше, чем это сделают бездомные собаки или же жестокие люди.
-Где ты!
В ответ ей был только шум дождя и редкие раскаты грома.
Этой ночью свершится нечто ужасное. Нужно успеть. Спасение уже близко, совсем немного осталось. Она знала этот район города, она сама начертила его и теперь бежала по памяти.
-Эй, красотка, не хочешь ли ты...
-Пошел прочь!
Пьянчуга не успел договорить. Огненный шар врезался ему в лицо и его крик потонул в шуме дождя и плаче ребенка. Новый огненный шар вспыхнул в руке и теперь недовольно шипел под дождем, а она все смотрела на него. Смотрела в эти глаза и не могла сделать даже шаг.
"Убей. Это демон. Убей!"
-Как это возможно?..
"Убей!"
Рука уже начала подниматься, чтобы завершить страдания их обоих, когда мальчик спросил:
-Вы не видели мою маму? Я отпустил ее руку лишь на минуту, а потом был огонь. Вы не видели?
Огненный шар сорвался с пальцев, осветив ночной переулок нестерпимым, ярким светом.
-Господин посол, я рад приветствовать вас в Аллиен-Тар. Могу я что-нибудь для вас сделать?
-Конечно. Изыди из посольства и не смей появляться в этом месте, пока я нахожусь тут.
-Слушаюсь. - низко поклонившись, лакей вышел из дверей и глубоко вздохнул. Больше всего на свете он не любил именно таких напыщенных ублюдков, которые всегда считали себя лучше других. И почему именно он должен был встречать их? Суровая несправедливость, которая свалилась на его хрупкие плечи. Неужели для этого он заканчивал Академию? Неужели именно этим ему предстояло заниматься все оставшиеся годы? Ну уж! Нужно что-то решать. И как можно скорее.
-Эй, милаш! Ты чего такой грустный? - красотка в откровенном наряде обняла его за талию и прижала к пышной груди. - Могу ли я предложить тебе передохнуть и развеять твои печальные мысли?
-Красавица. С тобой я с радостью забуду о всех невзгодах. - похотливо улыбнувшись, мужчина крепко обнял девицу и позволил ей вести себя. В конце концов этот праздник был для всех и для него тоже. А жена дома может и подождать.
Мельком осмотрев помещение, Альтаир раздал необходимые указания, в частности, чтобы они сняли портреты императоров из галереи и зашторить наглухо все окна. Было нестерпимо видеть тот яркий магический сад, разбитый под окнами посольства, тех счастливых людей, который ходили по улицам громко разговаривая и смеясь, они так разительно отличались от его родного народа, тихого и зажатого во многие религиозные и моральные нормы.
-Этот город прогнил настолько, что женщины тут расхаживают наравне с мужчинами. О каком же союзе они могут мечтать? О чем может думать женщина, которая правит городом. Я порой просто не понимаю наивности всех людей, которые меня окружают, не понимаю их глупости. Я могу гарантировать, что светлый император, Кхаир сиад Дэанский, никогда не пойдет на переговоры с той, чьи дочери ходят по улицам как проститутки. Никогда светлая честь империи не будет запятнана. Не будет никогда союза ни с лордами, ни с эльфами. Они никогда не будут даже простыми рабами. Только смерть сможет отчистить их от греха, только кровь смоет их деяния с лица Иллиона. - откинув в сторону перчатки, посол отошел от окна и направился наверх, туда, где находились личные покои посла и его слуг. - Меня не беспокоить до обеда. Наверх не подниматься и никого не пускать. И приведите посольство в надлежащий вид. У нас возможно скоро будут гости.
Поднимаясь по лестнице, Альтаир вспоминал первую свою встречу с эльфами. Только заступивший на должность посла империи, он прибыл в сиятельный Аллиен-Тар и долго не мог справиться с лучезарной улыбкой, которой озарилось его лицо при виде прекрасного города. Он восхищался архитектурой, любовался женщинами и мужчинами этого города и конечно же, любовался дворцом, который был словно соткан из солнечных и лунных лучей. Все в этом месте было пропитано магией, древней и очень сильной. Все было совсем не так, как в слишком пестром и рябом Альтсайраате. Не было удушающих благовоний, не было зажатых и запуганных людей и не было смердящих рабов, который бродили по улицам, едва переставляя ноги от изнеможения. Многие из них даже не доходили до своих хозяев, падая на улице. Альтаир часто видел их тела, которые иссыхали под солнцем и никому не было до них дела. В этом городе не было столпотворений даже в дни торговцев, когда центральная площадь превращалась в большой муравейник, не было тут криков и гамов, которые пронизывали Альтсайраат. Все в Аллиен-Тар было другим, совсем не похожим на родной восток.
Одним из самых сильных потрясений его было убранство посольства. Белокаменное здание возвышалось в районе знати, окруженное узорчатым забором и магическими цветами, которые не увядали даже зимой. Это было шикарное здание, в котором всегда присутствовали люди, роскошь которого запоминалась на всю жизнь, начиная от мебели из красного дерева с золотыми вставками, заканчивая витражными окнами и фресками, показывающими историю Алтмекии. Он любовался очень долго, бродя по кабинетам и коридорам, разглядывая портреты императоров и видных деятелей, рассматривая фрески и многочисленные комнаты. И казалось, что все будет хорошо. Ведь невозможно, чтобы в таком городе, в котором ты всегда настраиваешься на лучшее, в котором ты видишь самое прекрасное, случилось что-то такое, что уничтожило бы в тебе веру в чудеса.
Если бы он тогда знал, как сильно ошибался, если бы только мог поду-мать, как повернется судьба, наверное, он и не стал бы даже соглашаться на эти переговоры. Но, никому из нас не ведомы повороты судьбы. В тот день он прибыл на прием во дворец, для решения вопросов охраны северных границ империи, ведь Аллиен-Тар сами обозначили себя, как хранителей севера, последний рубеж между суровой ледяной пустошью и свободными землями. И вместе с решением вопроса границ посол должен был решить и вопрос о наследовании двух тронов. Так сложилось, что император имел виды на наследницу и хотел организовать брак, который скрепил бы вместе две сильнейшие стороны Иллиона. Но только кто же знал тогда, насколько негативно отнесется к такому предложению Светлейшая правительница Аллиен-Тар, Альмалея Айэши. Правду говорят мудрецы, никто не может знать, что твориться у женщины в голове. Даже под самой милой оболочкой может скрываться ужасная бестия, которая способна на кошмарные поступки.
Расценив предложение посла, как личное оскорбление, она выгнала его с приема, сурово наказав ему покинуть город до рассвета иначе не будет более возможен ни один из мирных договоров между эльфами и восточной империей. Стоит ли говорить, с какой спешкой Альтаир покинул тогда и дворец, и сам город, который в один миг растерял для него былое очарование и блеск. Да. Сложилось именно так, что Альтаир оказался одним из тех людей, которые быстро меняют свое мнение, когда сталкиваются с первой же проблемой. И если уж в рабочие моменты он смог в последствии переборот этот свой недостаток, то в личное время справиться с ним казалось совсем невозможно. Все окружающее быстро начинало угнетать и надоедать, вся творения превращались из возвышенных и легких в неказистые обрубки чьего-то недоразвитого таланта. Альтаира боялись и уважали все сильнее со временем. И продолжалось это до тех пор, пока по своему влиянию он не сравнился с императором. Но каким бы не было его влияние, он никогда не смог бы начать жить по своим мыслям, подчиняясь все тому же заплывшему жиром, ленивому и мерзкому существу, которое усмешкой судьбы оказалось у власти.
Такими мыслями конечно же Альтаир не мог бы поделиться ни с кем, слишком дорога была ему его собственная жизнь, а ведь в свете, не смотря на все уважение к тебе, тебя всегда попытаются свергнуть с твоего пьедестала, сбросить на самое дно и потом долгое время еще любоваться твоими мучениями и страданиями.
Поднявшись в покои, посол скинул с своих плеч балахон, который так не-приятно отягощал плечи и пах дорогой. Раздеваться он любил больше всего, медленно и вдумчиво снимая с себя ненужную, как казалось ему, шелуху одежды. Он любил смотреть, как эта шелуха падает на пол, обнажая все новые и новые части тела, части того, что должно быть всегда открыто. Истинное обличие человека, это его нагота, а ни как не разноцветные тряпки, которыми он так старательно прикрывает ее. И как же сильно это его мировоззрение отличалось от устоев его народа, от религиозных и этических норм его империи, которой он некогда поклялся служить верой и правдой. Альтаир очень часто думал обо всем, что попадалось ему на глаза, о людях, цветах, небесах и даже о камнях, которые, казалось бы, и не заслуживают внимания вовсе. Рой мыслей клубился в его голове, как плотные клубы дыма от кальяна.
Кальян. Ох это прекрасное изобретение его народа. Альтаир опустился в пустую ванную и пустил воду, прикрыв глаза. Как он скучал по нему и как же сильно он желал снова сделать несколько затяжек пряного дыма, который так приятно обжигает горло, заполняет легкие и наконец, вырываясь на волю плотным облаком дыма, приносит долгожданное успокоение и расслабление, создавая разнообразные узоры, наполняющие воздух.
Вода уже полностью скрыла под собой тело мужчины, который лежал на самом дне ванной в закрытыми глазами и более даже не старался отогнать от своего взора лицо того мальчишки, его глаза, улыбку и волосы, его стан. Он был перед его глазами с тех самых пор, как он встретил его на улице и все никак не оставлял, словно дразня своей близостью и, в тоже время, невозможностью дотянуться. Альтаир уже не боролся с нарастающим возбуждением, отдаваясь ему полностью и молясь только об одном, чтобы эти минуты длились целую вечность.
И все это было из-за какого-то мальчишки.
Этот мир совершенно не изменился. По крайней мере так могло показаться с высоты гор, на которых стоял путник, облаченный в длинные одеяния. Только городов стало больше, людей развелось, как тараканов и магии стало меньше в разы. Неужели и этот мир уже обречен? Неужели и от него уже отвернулись Боги, устав исправлять деяния своих творений? Главное, что сюда еще не успел добраться Орден, не успел осквернить ауру Иллиона своим учением и своей же ересью.
Пустые надежды, которыми он тешил себя уже пять сотен лет, каждый раз разбивали его сердце и душу на мелкие осколки. И именно они же и скрепляли их снова, стоило ступить на новую землю, оставив за спиной пустой мир, готовый к перерождению в нечто более прекрасное, что было там ранее. Он уже давно отвернулся от старых Богов, обретя веру в новых, которые еще спали там, в глубинах его источника силы, но уже готовы были очнуться от сна и принять его дары им, чистые, как холст миры, на которых они могли бы творить свою историю. Этот мир он тоже спасет, отчистит от скверны и заражения, вернет земли их истинным хозяевам, свергнет правящие династии и их ложные правила и законы, обрушит все столпы творения старых Богов в Бездну, туда, где им самое место.
Усталый взгляд скользнул по зеленым долинам и рощам и устремился на самый север, затянутый непроглядным смогом. Он смотрел на свой дом, разрушенный годами и магией. Смотрел на былое величие народа, которое было низвергнуто эльфами, их самонадеянностью и жаждой абсолютной власти. И именно возвращение былого могущества старой столице было первым в списке дел.
Хотя нет.
Первым делом была добыча пропитания и восстановление сил, которые стремительно покидали путника. Как же много сил отбирает портал, как же истощает переход по междумирью. И как же сильно хочется есть.
Закутавшись в плащ, путник начал свой спуск со скал в долину, в надежде найти там хотя бы небольшую деревушку, которая сможет дать пропитание и ночлег.
-Ну и что толку тебе от великой сила, если ты не можешь сотворить себе хотя бы небольшой кусок мяса?
-Когда же ты наконец то заткнешь? - стон отчаяния и тоски. Он болтал без умолка, задавая порой совершенно нелепые вопросы, ответы на которые лежали всегда на поверхности.
-Когда ты меня накормишь, тогда и заткнусь. И вообще, что за тон? Тебя немного не смущает, что я твой оберег, который ты должен оберегать от всего. в том числе и от себя самого? А то видела я твою душонку. Энцелад много за нее не дал бы.
-Да какой от тебя толк то, если я тебя должен оберегать. По-моему, ты не-много путаешь понятие слова "оберег". Если я не ошибаюсь, то слово оберег означает, что именно ты должен оберегать меня. Или я что-то не понимаю? - путник посмотрел на массивную брошь, приколотую к груди. Как много воспоминаний было связанно с ней, такой маленькой и беззащитной. Он помнил, как она лежала в том храме совсем одна, посреди алтаря и капли крови сумрачно мерцали на всех девяти сферах. Та же самая кровь была и на его руках, одежде и лице, когда он приблизился к ней, зачарованно всматриваясь в сумрачное переливание граней драгоценных камней. Возможно именно поэтому она и приняла его, его силу и намерения и согласилась идти дальше с ним, неся очищение всем мирам. В том мире ей делать уже было нечего, ведь был разрушен последний храм, уничтожены последние члены кровавого и ужасного культа Бездны. Он никогда не хотел, чтобы у него были конкуренты, пусть даже и такие слабые, не имеющие даже маленькой части его силы. Бездна конечно же одобряла такого, но поспорить с ним не могла даже она, признавая его могущество и власть.
-Ну, как бы тебе сказать так, чтобы это было менее вменяемо... Ты похитил меня из моего дома, где я была уже довольно много времени на тот момент. Ты сотворил с моим миром то, что сам считаешь очищением и притащил сюда, в совершенно чуждый мир, в котором так мало для меня магических эманаций. Мне тут слишком тоскливо и уныло, хотя и нахожусь я в этой дыре меньше суток. И, уж поверь мне, если бы у меня был выбор, я бы предпочла твоему обществу общение с прикроватной тумбочкой. У нее хотя бы истории по веселее и разнообразнее твоих. Помню я одну такую, ох и много же она мне рассказал веселого, про свою хозяйку...
-Да заткни ты то, что у тебя заместо рта. Мешаешь мне сосредоточиться. Или я свяжу тебя ко всем энцеладовым псам!
-Ладно-ладно, уже молчу и повинуюсь, о сильнейший из сильнейших похититель побрякушек.
Трудно сдерживать себя, когда в разговоре с тобой собеседник использует так много ядовитого сарказма. Но, он был бессилен перед этой брошкой, слишком уж она была ему нужна. Пройти через порталы без ключа было бы ужасно проблематично. Вот и приходилось мириться с постоянной болтовней, скрипеть зубами и представлять себе, как однажды он будет смотреть на растекающийся металл, потрескавшиеся камни и бушующее пламя. Но для исполнения этих сладких грез предстояло еще долгое время сдерживаться, ведь так много было работы впереди, так много нужно было совершить, чтобы Боги могли прийти в мир, который он так самоотверженно готовил для них.