Слуги шептались, будто видели его на северных утёсах - неподвижным на краю пропасти, как та чайка, что разбилась о скалы в прошлом году. Когда он ворвался в мой кабинет без стука, от него пахло солью и мокрыми водорослями. Следы моря были везде: в спутанных волосах, на потёртой тунике, в глазах, выжженных солнцем и чем-то ещё - словно он глядел прямо в бездну не моря, а самого Тартара.
- **Расскажи, что случилось утром.** - Голос его был хриплым, будто сорванным. - **Девятнадцатого августа. Четырнадцатого года.**
Я отложил кисть. Чернила с пергамента поплыли кляксой, напоминающей очертания Парфии.
- Утро перед смертью бога? - Я снял воск с перстня печати, ощущая его липкую тяжесть. - Напоминало плохую претексту. Где главный герой уже мёртв, но зрители ещё хлопают.
Он упёрся руками в мой стол. Влажные отпечатки его пальцев остались на мраморе.
- **Не про ритуалы!** - прошипел он. - **Что происходило в Ноле, пока Рим ещё спал?**
Я закрыл глаза. И запах мирры смешался с памятью о том утре...
### **19 августа 14 года. Нола. Вилла Октавиана Августа**
Запах ударил в ноздри, едкий и многослойный:
- *Верхние ноты*: дым мирры из жаровен, попытки жрецов замаскировать неизбежное;
- *Сердце*: медовая сладость гниющих фруктов в вазах;
- *База*: густой, как смола, дух разлагающейся плоти.
Запах мирры никак не мог перебить сладковатый дух тления. Август лежал на позолоченном ложе своего отца - в той самой комнате, где 73 года назад испустил дух Гай Октавий. Жёлтая, полупрозрачная плоть тонула в шёлковых подушках, неестественная, будто пергамент, натянутый над свечой. Жёлтое лицо с синеватыми прожилками у висков. Каждый вздох грудной клетки был пыткой. Воздух свистел в гортани, будто ветер в расщелине скалы.
Сенаторы стояли у стен. Тога Потита Кассия дрожала, как парус в штиль. Марк Гальбий прятал лицо в складках одежды. Только Ливия не двигалась. Белая стола, безупречный узел волос, блюдо в руках. Фиги. Три штуки. Тёмные, сочные, с каплями росы на боках. Их глянцевая кожица блестела, как глаза змеи. Я знал - одна из них смертельна. *Он знал тоже.*
- **Ну что, друзья мои?** - хрип вырвался из его горла, как пробка из бутылки с уксусом. Глаза - два потухших угля в провалах глазниц - медленно скользили по лицам. - **Оценка? Как я сыграл? Скажите честно... Как я сыграл комедию жизни?**
Молчание. Только треск углей в жаровне.
- **Плохо?** - губы растянулись в пародии на улыбку. Чёрные дёсны обнажились. - **Слишком долго держал паузу? Или... слишком рано ухожу со сцены?**
Гальбий рухнул на колени:
- **Божественно, Принцепс!**
Остальные закивали, как марионетки на нитях Ливии.
Август махнул рукой - кожа свисала с кости, как мокрая ткань:
- **Тогда проводите меня аплодисментами. А не слезами.**
Они зааплодировали. Сухие, робкие хлопки. Как кости, ломаемые в пустыне.
> Август поднял руку. Костлявый палец указал на меня:
> - **Слышишь, Тиберий? Фальшивые овации. Для фальшивого бога.**
>
> **Слова ударили, как пощечина. *Фальшивый бог.* Не о себе ли он? Нет. Его палец - стрела - был направлен в *мою* грудь. Холодная волна пробежала от висков до пят. Эти сухие, робкие хлопки - кости, ломаемые в пустыне - вдруг стали громче. Грохотом обрушившихся колонн. Аплодисменты не для него, Августа. Для *меня*. Для того, кто встанет на его место в этом фарсе.**
>
> - **Ирония, Тиберий. Запомни её.** - Его голос был хрипом, но каждое слово падало на меня каменной плитой.
>
> **Я невольно сжал кулак. Перстень впился в ладонь - липкая боль напоминания. *Запомни.* Как будто я мог забыть. Как будто этот приговор, вынесенный мне умирающим полубогом, не выжжет клеймо на моем будущем.**
>
> *Пауза.* Казалось, весь воздух вытянули из комнаты. Только треск углей и бульканье в его горле.
>
> - **Орёл над Капитолием... Молния на форуме...** - он кашлянул, и на подбородке выступила розовая пена. - **Жрецы сказали - мне 100 дней. Я отсчитал каждый. Думал, выстрелю в финале как Юлий - *"И ты, дитя?"*. Но Ливия...**
*Её имя повисло в воздухе.*
Она шагнула к ложу. Неспешно. Как жрица к алтарю. Блюдо с фигами не дрогнуло.
- **Ты устал, Октавиан.** - Голос - мёд и лезвие. - **Попробуй их. Твои любимые. Специально выращены.**
Август взял фигу. Самую крупную. Ту, что она смазала ядом на его глазах утром. Повертел в пальцах. Свет от окна играл на кожице, выявляя сеть прожилок - точь-в-точь как вены на его руке.
- **Знаешь, почему не остановил тебя?** - он откусил. Сочная мякоть брызнула на подбородок. - **Не из страха. И не ради Рима.**
*Все замерли. Даже Ливия.*
- **Я выбрал смерть как последний трюк.** - Он жевал медленно, смакуя. - **Чтобы ты навеки запомнила: твоя победа - мой подарок. Ты не убила меня. Я *разрешил* тебе себя убить.**
Ливия побледнела. Впервые за 50 лет. Её пальцы сжали блюдо так, что фаланги побелели.
- **Вот, я принял глиняный Рим...** - голос ослабел, но глаза горели. - **...а оставлю его вам из мрамора! Но мрамор холоден. Он не защитит. Когда глина треснет - вы все провалитесь в бездну.**
*Вилла Юпитера, Капри. Март 33 года.*
Море внезапно вздыбилось. Волны бились о скалы, словно души убиенных Ливией.
- **Какие были его последние слова?** - спросил Гай, не сводя глаз с бури.
- **"Возьми империю",** - прошептал я. - **"Я сорок лет тащил эту ношу..."**
*"Назначь Германика!" - крикнул я тогда.*
*Он покачал головой, вытирая со лба пот, смешанный с сукровицей:*
> **"Нет других. Она... убрала всех. Марцелла, Агриппу, Юла... Даже твоего Друза. Только ты остался. Ты и её яд в моих костях"**
На самом деле всё было не совсем так...
### **19 августа 14 года. Нола. Вилла Октавиана Августа**
Август приподнялся на локте, его дыхание булькало, как в болоте. Сенаторы толпились у ложа, ловя каждый хрип - словно стервятники.
Она метнула взгляд к двери. Преторианцы двинулись вперёд, доспехи звеня в такт шагам. Сенаторы попятились, спотыкаясь о шлейфы тог.
- **Но... прощальные слова?!** - пискнул консул.
- **Его слова - аплодисменты!** - Август внезапно захохотал, превращая смех в кровавый кашель. - **Уходите! Игра окончена!**
Сенаторы поползли к выходу, шаркая сандалиями. Последним ушёл Макрон, бросив на ложе венок из лавра - тот скатился на пол.
Ливия замерла у порога, её рука сжала склянку с "успокоительным".
- **Я подам лекарство позже...** - её глаза буквально буравили меня.
- **Уйди.** - он не смотрел на неё. - **Или я расскажу ему, что в фигах.**
Она исчезла без звука. Дверь захлопнулась.
В спальне остались мы вдвоём. Масляные светильники коптили, отбрасывая прыгающие тени на лицо отчима.
- **Друз... твой брат...** - пальцы императора снова вцепились в мой рукав. - **Это не несчастный случай.**
Я замер. В ушах зазвенело - он снова видел *то* утро: брат в слякоти германского леса. Бьющаяся на нём лошадь. Перекошенное лицо Друза, сломанный позвоночник...
> - **Лошадь споткнулась о *бронзовый тросик*, - прошипел Август, - выдернутый из парфянских цепей для пленников.** **Натянутый меж дубов, как струна лиры для смерти.**
- **Кто?!** - я рванулся к двери, но слабая рука удержала меня.
- **Ливия... знала о вашем пакте... объединить германские легионы...** - кровь выступила на губах. - **Боялась, что вы свергнете меня...**
Я упал на колени. Голос предательски дрогнул:
- **Ты *разрешил* ей?!**
Август закрыл глаза. На секунду показалось - он мёртв. Но губы шевельнулись:
- **Я лишь сказал: "Они слишком сильны вместе"...**
На столике рядом блестели фиги. Август схватил одну, сжал в кулаке. Липкий сок стёк по запястью.
- **Вкуси власть, Тиберий!** - он сунул плод в мою руку. - **Она горька... как правда...**
Я швырнул фигу в стену. Плод разбился, обнажив чёрные зёрна.
- **Я убью её! Клянусь тенью Друза!**
Август вдруг приподнялся. Его глаза горели последним огнём:
- **Тогда... встретишь брата *сегодня же*... Она подготовила... письма... о твоей измене...**
Он захрипел, указывая на потайную нишу за статуей Юпитера. Я рванул занавес - там лежали свитки. Его письма к германским легионам: *"Август слаб... готовьтесь..."*
- **Подделка?!** - прошипел я.
- **Нет... предательство...** - Август рухнул на подушки. - **Я читал... и простил... ибо сам... когда-то...**
Дыхание стало прерывистым. Рука безжизненно соскользнула. Солнечный луч упал на его лицо. Он вздохнул - долгий, скрипучий звук, будто открывалась дверь в вечность. Зрачки расширились. Застыли.
**9:00 утра.**
####
*Тишина.*
Потом я закричал. Дверь распахнулась. Ливия стояла на пороге с кубком "лекарства". Её взгляд скользнул по телу Августа, затем - к разбитой о стену фиге.
- **Он умер?** - спросила она без интонации.
> Я поднял окровавленный свиток. Разорвал его пополам.
> - Надеюсь, скоро умрёшь и ты!!
> **Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену. В проёме - спрессованная масса тел.**
> Потом... Хаос.
> - **Сенаторы** ринулись в комнату, **сбивая друг друга с ног, шлейфы тог путались под ногами; один поскользнулся на мокром пятне и рухнул, распластавшись на мраморе;**
> Посреди хаоса, молча, как статуя, стояла Ливия... **Её белая стола была островком ледяного спокойствия в бушующем море суеты и страха.**
Я подошёл. Закрыл ему глаза. Пальцы наткнулись на холод пота на висках.
####
*Его последний дар пришёл через три дня.*
**Завещание:**
- *Риму - 40 000 000 сестерциев;*
- *Преторианцам - по 1000;*
- *Городской страже - по 500;*
- *Легионерам - по 300.*
На костре у мавзолея пламя лизало позолоту гроба. Пепел падал на мои сандалии. Друз-младший читал панегирик. Я смотрел, как пепел Августа смешивается с золотыми монетами в руках солдат. *Истинный символ Рима: прах и злато.*
*Вилла Юпитера, Капри. Март 33 года.*
...Пепел падал на мои сандалии. В воздухе кабинета отчётливо пахло миррой...
Открыв глаза, я увидел, что Гай сжимает кулаки. Воздуха не хватало - я поднялся и поплёлся на террасу.
- В тот же день Ливия ворвалась в мой кабинет с завещанием. Чистый свиток. Ни помарок, ни поправок. Её пальцы оставили кровавый отпечаток на печати.*
- **Она подделала его!** - воскликнул Гай.
Я горько рассмеялся:
- **Зачем? Она знала: я сделаю всё, как надо. Прикажу казнить заговорщиков. Возведу храмы в её честь. Стану тенью на троне... Как Август.**
Ветер рвал лепестки с олеандров, швыряя их нам в лица. Гай выскочил следом, его рваная туника захлопала, как парус корабля мертвецов:
- **Почему ты рассказал мне это?**
В ушах явственно прозвенел голос матери: "Ты будешь!!!"
Я поднялся, глядя на инжир. Его гладкая кора напоминала кожу змеи:
- **Скоро ты будешь стоять у такого дерева. Срывать плоды. И кто-то будет смотреть, как ты подносишь их ко рту...**
Он побледнел, поняв. В его глазах мелькнуло нечто, чего я ещё ни разу не видел - *страх за другого*.
- **Ты думаешь, я...**
- **Я думаю, что есть слово "надо",** - перебил я. - **Как бы ты ни ненавидел трон - он выбрал тебя. Как выбрал меня.**
Гай схватил со стола нож для фруктов. Лезвие блеснуло на солнце - и вонзилось в ствол. Белый сок хлынул ручьём, смешиваясь с солью на ветру:
- **Тогда пусть знают: я буду рвать плоды "с ветвями". Вместе с корнями.**
В его глазах горело не безумие. *Предчувствие войны.*
Я откинулся в кресло. Впервые за 20 лет что-то дрогнуло во мне:
*"Возможно, Рим ещё жив..."*
**P.S.**
Рим. Лето 39 года.
После смерти деда я приказал посадить инжирное дерево на Палатине. Ливиллу это страшно развеселило - смеялась как дурочка. Пришлось сказать, что это в память о Друзилле. Веселья у неё поубавилось - захлюпала носом...
Каждое утро я буду поливать этот инжир смесью воды и фалернского. Когда сенаторы спросят "почему?", я улыбнусь: "Чтобы яд цвёл на виду". А на стволе вырежу те же слова, что наш садовник в Нолах: "Ficus mors est".