Потолицына Елена Александровна : другие произведения.

Неправильный вариант

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Шаменкова Елена
   Мусаева Тамила

НЕПРАВИЛЬНЫЙ ВАРИАНТ

  

Посвящаем Федоточкину С. и Акперову А.

  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   Наверное, этого никогда не случится. Наверное, это моя судь­ба - сидеть и ждать, когда же явится мой принц на белом коне и увезёт меня в свой прекрасный замок...
   Такие мысли посещали меня последнее время очень часто, а особенно сегодня вечером, после того, как я все-таки удосужила­сь получить свидетельство о разводе...
   За окном накрапывал дождь, такой несвоевременный в середи­не февраля, на промокшие сугробы и продрогшие на ледяном ветру деревья было жалко смотреть, да я собственно и не смотрела... Меня заботил омлет, никак не собирающийся подниматься. На самом деле, еда, как таковая, никогда не становилась для меня культом; можно сказать, что я с детства ненавидела запихивать в себя оп­тимальные соотношения белков, жиров и углеводов, к тому же я ненавижу готовить...
   Из всего вышеперечисленного ясно, что я днями могла обходи­ться без полноценного питания, перебиваясь бутербродами и варё­ными яйцами, если бы не головная боль, сигнализирующая о пустом желудке... Волей-неволей мне приходилось заботиться о своём орга­низме. И то обстоятельство, что я сейчас, в этот насквозь промозглый зимний вечер готовила омлет для себя, любимой, как нельзя лучше свидетельствовало о том, что настал этот момент.
   Мои самобичевания прервал звонок телефона. На самом деле я любительница пообщаться, не выходя из квартиры, поэтому звон­ки в моём одиноком жилище - дело обычное. Но сейчас, после пе­рвой же трели телефонного аппарата, моё сердце стукнуло как-то подозрительно. Я пожала плечами, удивляясь столь неадекватной реакции своего организма, и заключив: "Это, наверно от голода", спокойно взяла трубку.
   - Да, я вас слушаю.
   - Иванова Виктория Николаевна? - поинтересовался сухой казён­ный голос.
   - Да, это я, - попыталась я одновременно дотянуться до сковоро­ды с омлетом, досадуя на себя саму: сколько времени уже собира­юсь купить радиотелефон, да всё руки не доходят, - а... в чём, собственно дело?
   - Иванов Николай Петрович - ваш муж? - так же сухо продолжал голос.
   - Бывший, - уточнила я автоматически, хотя только сегодня офи­циально был оформлен развод, но я уже давно считала Кольку про­шлым своей жизни...
   - Вы сможете подъехать на опознание?
   - Чего? - не поняла я, тем более что омлет уже начал подгорать, и я прилагала героические усилия, чтобы добраться до плиты, не отрываясь от телефона.
   - Трупа, Виктория Николаевна, - доброжелательно сообщил мне голос в трубке, а я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги, и я съезжаю по стенке на пол:
   - Какого трупа? - вопрос конечно же абсолютно глупый, если позвонили мне и спрашивают про Кольку, значит - Колькин. Мать его живёт где-то у чёрта на куличках, телефона у неё нет, родствен­ников тоже, значит я - единственная, кто...
  -- Постойте! - заорала я, неожиданно для себя и для голоса в тру­бке, начавшего все так же доброжелательно объяснять мне, какого именно трупа, - Если вы знаете, что это мой бывший муж, стало быть, при нём были документы... Зачем же его опознавать?
   Голос помрачнел:
   - Уважаемая Виктория Николаевна, при трупе действительно были документы на имя Иванова Николая Петровича, но мы не можем быть уверены, что эти документы принадлежат именно этому человеку.
   - Почему? - пролепетала я, хотя уже знала ответ на этот вопрос. В трубке смущенно хмыкнули:
   - Труп. как бы вам сказать.. не в очень приятном виде.. Обезо­бражен, одним словом. Мы надеемся, что вы, как человек, близко знавший Николая Петровича, сможете установить его личность по деталям одежды, какой-нибудь родинке, метке...
   Я скривилась от отвращения, представив наглядно себе всю эту картину, и с надеждой спросила:
   - Это необходимо?
  -- Кроме вас, Виктория Николаевна, боюсь, никто не сможет нам по­мочь.
  -- Я вздохнула:
   - Когда мне нужно подъехать, и куда?
   Мне назвали адрес, и я, плюнув на сгоревший омлет, поско­рее выключив плиту, стала набирать круглосуточный вызов такси, потому что ждали меня в морге через час...
  
   Жутко неприятная ситуация. Я ненавижу такие помещения - кафельные, залитые ярким светом, воняющие карболкой, спиртом и ещё какой-то дезинфекцией.. Если честно, я в морге первый раз. Никогда не собиралась попадать в это место, даже в кошмарном сне такое мне не могло присниться... А уж когда выдвинули ячейку с телом, которое мне было необходимо опознать, мой желудок взбунтовался... Но так как сегодняшний омлет не попал по назначению, мой многострадальный орган так же быстро и унялся.
   Молодой человек, звонивший мне и встретивший меня в этом неприятном заведении, оказался весьма милым молоденьким мальчиком, серь­ёзно представившимся мне Олегом Дмитриевичем. Он откинул поли­этиленовый пакет, прикрывающий труп, и участливо предложил:
   - Посмотрите внимательно, Виктория Николаевна. Может быть ру­башка или брюки покажутся вам знакомыми.
   Я честно старалась не смотреть на верхнюю часть трупа, но глаза сами пялились на кровавое месиво, которое представляло из себя его лицо..
   - Кто его так? - тихо спросила я, чувствуя, что губы у меня не­меют, словно от укола лидокаина.
   Олег Дмитриевич пожал плечами:
   - Столб. Вписался в него, руки - ноги переломаны, а лицом - в приборную панель... Если учесть, что летел он где-то под сотню километров в час... Скончался мгновенно.
   Я содрогнулась от ужаса и украдкой перекрестилась. Потом всё-таки сосредоточилась на требуемой от меня цели. Разглядывала я его не больше минуты, стараясь не дышать, усердно отыскивая взгля­дом что-нибудь знакомое. Затем, растерянно посмотрев на Олега, покачала головой:
  -- У него на правой ноге родимое пятно было, по форме мужские гениталии напоминает. Но нога так исковеркана, что ничего определённого ска­зать не могу... А личные вещи какие-нибудь с него снимали? Я имею в виду, кольца там, цепочки...
  -- Олег просиял:
   - Конечно же! На нём были часы. Правда, расколовшиеся от уда­ра, но всё же.. Давайте пройдём в другое помещение..:
   Я с радостью согласились.
   Как только Олег положил передо мною останки позолоченных ча­сов, я вздохнула и произнесла тихим голосом:
   - Да, это он. Эти часы “0мега" я подарила ему на годовщину на­шей свадьбы. На браслете остались буквы "И.Н." - это его инициалы, я специально отдавала в гравировку, чтобы на память.
   Олег кивнул:
   - Подпишите здесь, Виктория Николаевна, и можете идти... Простите нас за столь поздний вызов, но сами понимаете, время не терпит...
   Кивнув на прощанье, я вышла из этого ужасного здания на ули­цу, подставив лицо дождю. Мне было всё равно - по моим щекам вме­сте с каплями дождя стекали слезы...
   В отличие от большинства разведённых женщин, я не ненави­дела своего бывшего мужа, но и не любила. Мы оставались, как это ни странно звучит, друзьями. Я всегда могла позвонить и попросить его о помощи, и Колька никогда не отказывал. Самое обидное, что мне до слез было жалко его, как человека и хорошего друга, но абсолютно - не как своего бывшего мужа. Я всегда считала, что мужиков, так потребительски относящихся к женщинам, нужно в лу­чшем случае кастрировать... Чтобы сами не мучались, и другим жи­ть не мешали...
   Но на похороны я пришла, отбросив в сторону свои амбиции. И правильно сделала - нечего портить людям такой момент своей никому не ну­жной злостью. Правильно говорят, что про покой­ников или хорошо, или ничего. Вот я и молчала на кладбище, пре­доставив друзьям покойного расхваливать его душевные и просто человеческие качества.
   День выдался солнечный, морозный, я куталась в норковую шубу, прикупленную по случаю месяц назад, чёрные очки скрывали мои якобы опухшие от слез глаза, и я могла беспрепятственно разгляды­вать всех присутствующих. Особенно меня заинтересовали два чело­века: девушка, довольно прилично одетая, но с такой мертвенной бледностью на лице, что казалось, она собирается последовать вслед за покойным. Её лицо было мне абсолютно незнакомым, и я терялась в догадках, какое отношение она имеет к моему бывшему мужу; а второй - был мужчина средних лет, в роскош­ном кашемировом пальто, скрывал свои глаза , так же, как и я, под солнцезащитными очками, да в придачу, усиленно кутался в кашне.
   У меня создалось впечатление, что этот странный тип не хо­чет быть узнанным... Очень не хочет.
   Пока я наблюдала за странными личностями, которые никаким бо­ком не увязывались у меня в голове с Колькой, церемония прово­дов в последний путь закончилась, и фигуры в чёрном печально по­текли к выходу с кладбища. Пожалев, что моя "сто пятнадцатая" в данный момент ремонтируется в гараже у Лёхи, я повернулась, чтобы направиться к остановке общественного транспорта, но тут, чуть не наехав на меня, рядом притормозила ”Ауди". Оттуда выско­чил, как чёртик из табакерки, немало меня удивив, старинный Колькин приятель, по совместительству мой одноклассник Димка.
   - Как жизнь, Викуля? - бодро поинтересовался он, широко улыбаясь.
   - Какая может быть жизнь у вдовы, - отмахнулась я, - вот, никак не могу себя заставить поехать на поминки... Ты же знаешь, как мы с Колькиной матерью ладили...
   Димка задумался на одно мгновенье, а потом, поманив меня па­льцем, чтобы я наклонилась, заговорщицки прошептал:
   - А не помянуть ли нам с тобой Коляна, царство ему небесное, са­мим, где-нибудь в тихом ресторане... Я думаю, он на нас не оби­дится.
   Эта идея пришлась мне по душе, к тому же, я уже точно решила про себя, что не поеду к бывшей свекрови, а перспектива остаться одной на этот вечер меня не особенно радовала.
   Подумав для вида минут, пять, проморозив до костей себя и Димку, я согласилась. На мой взгляд, он слишком обрадовался, что бы это было прилично в такой ситуации... Но мне было всё равно. На приличия мне давно уже наплевать, и единственное мнение, которое меня интересует, так это мое собственное.
  
   Ресторанчик, в который меня отвез Димка, был не плох. Мы заказали жареную форель ( я не преминула сострить :"..хочу рыбу настоящую, речную.."), помянули моего бывшего первоклассной во­дочкой, причем Димка ненавязчиво порывался меня споить, но у не­го ничего не вышло- я была в ударе, и в результате набрался он, а не я . Для меня это имело свои проблемы - права, в случае вре­менной безлошадности, я с собой никогда не таскаю, оставлять пьяного в дым Димку мне не позволила партийная совесть - не чу­жой всё же человек, свидетелем у нас на свадьбе был, а потом долго переживал, что мы с Колькой расстались; и я решила поша­рить у него по карманам, с целью отыскать его записную книжку, позвонить его нынешней пассии, и попросить забрать Диму домой. Сама я приняла героическое решение добраться до дома на метро, хотя был уже второй час ночи.
   Оставалось решить, как выполнить задуманное на глазах у все­го ресторана, чтобы меня не приняли за обычную кидалу - клофелинщицу. Пришлось сымитировать страстный любовный порыв, то ли его ко мне, то ли мой, в общем, он оказался в моих объятиях, а я про­фессиональным (откуда что берется, никогда щипачом не была) жестом обшарила Димкины карманы. Мои пальцы нащупали что-то твёрдое. Теперь оставалось решить, как вытащить книжку и ознакомиться с её содержимым.
   Незаметно переложив роскошное произведение писчебумажной промышленности в свой карман, я нетрезвыми дви­жениями выбралась из-за стола и пьяно произнеся,: "Я сейчас..", направилась в дамский туалет, где смогла не спеша изучить Димкиных знакомых от А до Я.
   На самом деле я не знала, какая из переполняющих страницы Лен, Наташ, Свет и Оль его нынешняя, но, пораскинув мозгами, сообразила, что сама бы я близкого человека не стала бы заносить в алфавит, а нацарапала бы его телефон на форзаце или на первой странице, что бы не терять напрасно времени.
   Так оно и оказалось, черным маркером на первой, безбуквенной странице, было начертано: 495-23-23, ПУСИК. Всё было бы хорошо, если бы я знала, как зовут этого "пусика". Как я буду его звать к телефону? "Попросите, пусика, пожалуйста?". Смех. Раздумывать было особенно некогда, метро скоро закроется, и я пошла на ре­шительный шаг. Вернувшись в зал ресторана, я подтащила Димку, ко­торый уже слабо понимал происходящее, к телефонному аппарату на стойке бармена, и, набрав номер "пусика", всучила ему трубку. На мое удивление, он вцепился в нее, как в родную. Когда на том конце провода сняли трубку, Димка, услышав знакомый голос, весь оживился:
   -Танечка! - завопил он, перепугав бармена, читающего под стойкой "Спид-инфо", тот, по-моему, даже вздрогнул от неожидан­ности. - Солнце мое! Как твои дела?
   Видимо, Татьяна, она же "пусик", не слишком была рада столь позднему звонку любимого, и испугавшись, что она сейчас повесит трубку, как сделала бы и я на её месте, я вырвала трубку телефона из Димкиной руки, по пути засунув записную книжку ему в карман пиджака. Мне пришлось на ходу импровизировать.
   -Девушка, - строго произнесла я, - вы можете забрать вашего мужа?
   - Кого? - обалдела на том конце провода неизвестная мне Татьяна. Я усмехнулась - я бы и сама была в шоке от такого наглого заявления. На то и был мой расчет.
   - Это из ресторана "Московия" вас беспокоят, - сурово продолжа­ла я, - Ваш муж, Макаров Дмитрий, слишком много выпил сегодня у нас, и не в состоянии добраться до дома. Перед тем, как сделать у нас заказ, он дал нам ваш телефон, и попросил, что бы вы за ним приехали, если, как он выразился, он переберет.
   - Да, - сникла Татьяна, - Сейчас приеду. Подскажите ваш адрес,пожалуйста.
   "Видно, частенько приходится "пусику" - Танюше таким вот об­разом забирать своего любимого Димочку домой, раз она так быстро согласилась.." - думала я, возвращаясь домой в пустынном вагоне метро.- "Надо бы завтра заглянуть на бывшую Колькину работу, по­говорить с сослуживцами..." Мои глаза закрывались сами собой, ска­зывалось напряжение последних трёх дней, да и выпитые за помин души невинно убиенного Николая две рюмки водки тоже давали о се­бе знать, и я еле сдерживалась, что бы ни уснуть прямо в метро.
   Подходя к дому, я неожиданно для себя самой остановилась, почувствовав что-то неладное. Вся сонливость слетела, будто ее и не было.
   С точки зрения обывателя, в этой ночи и в этом подъезде не было ничего такого, но мой отуманенный алкоголем мозг и обостренное восприятие подсказало мне, что где-то неподалеку затаила­сь опасность. На самом деле у меня часто бывают такие моменты, когда мне кажется, что всё летит в тартарары. Но часто я просто отмахиваюсь от своих предчувствий, и ничего: всё пролетает, как фанера над Парижем...
   Но на этот раз звоночек прозвенел довольно отчётливо, и по­чему-то мне захотелось его послушаться...
   Поразмыслив, я развернулась на пятках и направилась к шоссе в надежде поймать машину и добраться до Людки - она была еди­нственным человеком, способным гостеприимно принять меня хоть в три часа но­чи. В её доме меня всегда ждали горячий кофе с собственноли­чно испечёнными хозяйкой булочками, и место на диване в гостиной. Боль­ше всего меня, конечно, прельщало абсолютное нежелание Людмилы узнавать причины всего со мной происходящего. Иногда, действи­тельно, молчание - золото, а молчание подруги - вообще великая драгоценность...
   С такими мыслями я вышла на дорогу и подняла руку.
   Наверное, мне не стоило вообще предпринимать что-либо в этот вечер, потому что как только я вознамерилась поймать машину и до­браться, наконец, до Людкиного Чертанова, (не ближний свет, прямо скажем) как резко исчезли все автовладельцы, желающие подзара­ботать лишние двести рублей. Изредка появляющиеся легковушки про­носились мимо, не проявляя ко мне ни малейшего интереса; и я уже начинала подумывать, что мною только маньяки в эту пору могут ин­тересоваться, как откуда-то сзади вывернулся "Лендкруизер", и чуть не сбил меня с ног, затормозив в каких-то десяти сантиметрах от меня.
   Я поразилась такому бесцеремонному обхождению с моей пер­соной, и даже не соизволила полюбопытствовать, что за тип рас­секает на этой "Тойоте". Напротив, товарищ в "Лендкруизёре" с ин­тересом уставился на меня, приоткрыв дверцу. Не знаю, что ин­тересного можно найти на моей спине, потому что оборачиваться я не собиралась.
   Наконец он произнёс:
   - Вас подвезти?
   Я соизволила обернуться, сделав вид, как будто только сейчас обнару­жила его присутствие... да, ну и видок у него был - наверняка только благодаря выпитому я не испугалась... От него прямо-та­ки исходило ощущение опасности. Цепкий взгляд серых глаз оцени­вающе прошелся по мне с ног до головы, я почувствовала себя, как муха под микроскопом, а он, видимо довольный увиденным, повторил свой вопрос. Справившись с неведомо откуда взявшимся смущением, я гордо покачала головой в смысле " без вас обойдусь", поверну­лась и зашагала вдоль по обочине. Настырный владелец "Тойоты" следовал за мной на почтительном расстоянии. В конце концов, я не выдержала, и, резко повернувшись, спросила:
  -- Что вам от меня нужно? - стараясь придать своему голосу са­мый возмущенный тон, на какой я была способна.
   Он, смущённо улыбнувшись, развел руками, и, ничего более не сказав, уехал. Не знаю почему, но мне стало жалко, что наша глупая встреча так ничем и не закончилась... Но я тут же се­бя отругала за столь фривольные мысли, "тем более такой красавец мне абсолютно не нужен” - решила я, и, позабыв про свои недавние страхи, направилась домой.
   Добралась я успешно, ничего не боясь и не опасаясь, а в голове всё крутилась наша странная встреча на пустынной ночной дороге... У меня прекрасная зрительная память, и успокаивая се­бя, я решила, что если мне приспичит найти хозяина "лендкруизера", то по номерам "е ЗЗОет 99" мне это сделать будет пару пу­стяков. Успокоив себя таким образом, я крепко заснула, не ведая, какие приключения мне приготовил завтрашний день.
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   Наутро я приведу себя в порядок - слава богу, я ещё в таком возрасте, когда количество выпитого накануне никак не отражается на внешности. Поэтому мне особых трудов не стоило превратить себя в неутешную вдову.
   Контора Кольки находилась у чёрта на куличках, и мне бо­льших трудов стоило отыскать её, располагающуюся на первом эта­же новостройки. Судя по скромной вывеске, мой совсем теперь бывший муж работал в туристическом аген­тстве " Леша и сыновья" Хотелось бы знать, кто есть тут Леша, а кто - сыновья, подумалось мне, когда, зайдя, я увидала ряд сто­лов, за которыми восседали сплошь пергидрольные блондинки с формами Бриджит Бардо. "И где они таких отыскали, в наш век по­вальной худобы и идеала Кейт Мосс?" - не унималась я. Пока я язвила про себя по поводу работы своего бывшего мужа, ко мне подплыла мадам внушительных размеров, с лицом уборщицы из дешевой кафешки, и сурово поинтересовалась, чего я изволю.
   Изволила я пообщаться с начальством, на что мне не без иронии заметили, что начальство завтракает, и тревожить его в этот ответственный момент - ни-ни. Я молча отстранила кудахтующую тетку, и уверенным шагом направилась к заветной двери, где было написано: "только для персонала". Мадам пыталась ме­ня удержать, но у неё ничего не вышло. Наделав немало шума, я прорвалась-таки в кабинет начальника, но и тут Лешей, а тем более его сыновьями не пахло - за столом восседал кавказец с ярко выраженным носом и жгучими черными глазами.
   - В чем дэло, дарагая? - неласково встретил он меня, но когда я назвалась, он резко переменил своё отношение:
   - Да-да, такая бэда, да...Колья был харошым буг.. бухка.. сче­товодам, да? - Так как он действительно завтракал, он, как дже­нтльмен, пригласил меня разделить с ним его скромную трапезу, как он выразился. Я наглым образом согласилась на эту провока­цию, поскольку мне надо было задать Рафику - так он себя наз­вал - парочку неприятных вопросов, и с удовольствием накинулась на кофе и круассаны.
   Начала я естественно издалека: пожаловалась ему на нелег­кое житье без мужчины - мой собеседник сочувственно покачал го­ловой, (они вообще не представляют себе, как женщина может обхо­диться без мужчины), - затем перешла к основному, но не очень важному для меня.
   - Я знаю, что Коля имел в вашем агентстве свою долю, он сам го­ворил мне об этом.
   Рафик сразу превратился в холодного расчетливого дельца и начал мне пудрить мозги отсутствием прибыли за последние пять лет, большие налоги и непомерную арендную плату, но меня это мало трогало.
   - Хорошо, - кивнула я, - на самом деле мне не очень нужна при­быль от доходов моего покойного мужа, если вы мне поможете...
   Рафик просиял и предложил всего себя целиком, лишь бы он был нужным такой прекрасной даме. " Естественно, как только я перестала посягать на твои денежки, ты сразу заметил мою красо­ту.." - усмехнулась я про себя. А вслух сказала:
  -- Я хотела бы, что бы вы разузнали о всех проблемах Николая за последние полгода. Мне нужно знать, по какой такой загадочной причине на пути его машины возник столб... И что этому предшествовало.
   Мой собеседник побледнел и схватился за сердце:
   - Вах! вы думаетэ, его убылы?
   Я пожала плечами: - Не знаю точно, но с вашей помощью на­деюсь узнать, кто и за что это сделал. В случае вашего отказа я не только буду вынуждена через суд отстаивать прилагающуюся мне, как вдове Николая прибыль, но и буду подозревать, что ваш отказ помогать мне продиктован отнюдь не ленью...
   От таких намеков мой собеседник на несколько мгновений по­терял дар речи, что позволило мне заключить о его непричастно­сти к случившимся с Колькой. Наконец он собрался с мыслями, и, решив видимо, что я - дамочка серьёзная и слов на ветер не бро­саю, произнес:
   - Харашо, красавыца. Я погавару с людми, если аны што-та знают, тэбэ эта будэт исвэсна на следущий дэнь.
   - Немедленно - покачала я головой.
   Он вздохнул и нехотя согласился.
   Когда я выходила из кабинета Рафика, спину сверлил неприязненный взгляд той самой мадам, которая так ревностно ох­раняла покой своего шефа.
   "И чем я так ей не приглянулась?" - задумалась я, направляясь к дому. Мои мысли были заняты загадочной Колькиной работой, и я не заметила, как за моей спиной возникла внушительная Димкина фигура. Я только слегка вздрогнула, когда он подхватил меня под локоть:
   - Куда путь держишь, Викуля? - от него, как ни странно не пахло перегаром, хотя я прекрасно помнила, в каком состоянии я оста­вила его в "Московии".
   - Прекрасно выглядишь, - сыронизировала я, и, не подумав отвечать на его вопрос.
   Димка шутливо отмахнулся:
   - Да ладно тебе. Это ты вчера Танюшку вызвонила?
   - Ничего подобного, - прикинулась я овечкой, - я ушла вчера в половину двенадцатого, а ты повстречал там какого-то друга, с которым и потребовал продолжения банкета...
   Димка смутился всего на мгновенье, а потом его бесстыжая натура взяла верх, и он, обняв меня за плечи, видимо считая вопрос исчерпанным, предложил:
   - Может, я подкину тебя до дома? Ты же у нас пока без машины. Всё не удосужишься купить?
   - Ошибаешься, Димочка, - подколола я его, - мой мерседес ждет меня за углом, вместе с личным водителем...
  -- Да ладно, мать, не выпендривайся, -усмехнулся он, и я как всегда не поня­ла, поверил он мне, или нет, - дай твоему шоферу отдохнуть и на­вестить свою девушку, а сама давай ныряй в мою тачку, она навер­няка приличнее твоего...
   Я не нашлась, что возразить, и покорно дала усадить себя в“Ауди”, но не ту, которая была у него вчера, видимо ту он ещё не успел забрать со стоянки у ресторана или вообще бросил ее на произвол судьбы.
   Димка, не спрашивая меня, покатил куда-то в центр, при­чём я начала догадываться, куда, лишь только когда мы уже почти прибыли.
   - О боже, - выдохнула я, не справившись с чувствами, - Когда это ты успел? Я имела в виду памятник Кольке, который уже стоял на могиле, весь из белого мрамора, поясной портрет. Господи, да когда же он действительно успел всё это сделать?
   Димка смущенно усмехнулся, и, не став отвечать на поставле­нный мною вопрос, сам в свою очередь поинтересовался:
   - Тебе нравится?
   Я пожала плечами:
   - Себе бы я такого не пожелала, но это надо было спрашивать у самого Кольки. И вообще, принято только через год памятник ставить.
   Мы оба резко загрустили... Помолчав немного, Димка направи­лся к машине, а я, немного задержавшись, уставилась на Колькины черты. Таким я его не помнила. Последний раз, когда мы встречались с Николаем, он больше походил на обрюзгшего, постаревшего плейбоя, чем на симпатичного юношу, каким он был изображен на памятнике. Пытаясь уловить какую-то ускользающую мысль, я вздохнула, пожала плечами и направилась вслед за Димкой.
   Далее случилось что-то непонятное.
   Садясь в машину, я, повинуясь какому-то призыву интуиции, обе­рнулась... и увидела того самого загадочного типа, который прису­тствовал на похоронах Колики.
   - Димка! - заверещала я, запрыгивая в машину, - за этой "шкодой", если ты мне друг. Это вопрос жизни и смерти..
   Видимо Димка считал меня не просто другом, потому что погнал за указанной машиной на предельной скорости.
   - Полегче, - осадила я его, - мне не нужно, что бы он заметил нас.. В казаки - разбойники, что ли ни разу не играл?
   Димка обиженно засопел, и устроился за три машины от "шкоды".
   - Умница! - похвалила я его, решив, что напрасно я на него только что наорала. Ведь не виноват же парень в том, что мне резко по­надобился этот загадочный тип...
  
   ...Мы потеряли его после третьего поворота.
   Димка чертыхнулся: машина как сквозь землю провалилась. Правда, здесь была частная застройка, по обе стороны переулка возвышались крепости за глу­хими заборами выше человеческого роста... Следуя логике, зага­дочный Колькин знакомый ( а какого чёрта тогда он был на по­хоронах, если не знал Кольку?) мог юркнуть за любые из этих монстроподобных ворот...
   Покрутив головами и ничего интересного не выудив, мы пере­глянулись с Димкой в смысле:"ё-моё", и сошлись на том, что надо бы поехать домой.
   Не успела я подойти к двери своей квартиры, как услышала заливистую трель своего телефона. Неизвестно почему психанув, я начала рыться в своей сумочке в поисках ключей, руки у меня дрожали, ключи, как обычно отказывались находиться, Димка стоял сзади меня и усмехался... Наконец, когда я всё-таки совладала с непокорны­ми железками и открыла замок, телефон прекратил звонить. Я по инерции сделала несколько шагов к кухне, где у меня находился пресловутый аппарат, но в результате зацепилась за собственные тапочки и чуть не загремела, умудрившись все-таки приложиться локтем к подзеркальной тумбочке. Спасибо Димке, он меня поймал вернее, удержал от окончательного падения, вследствие чего я оказалась в его объятиях, его серые глаза смотрели на меня со­всем не так, как обычно...
   Я смутилась, растерялась, и, наверное, позволила бы себе много лишнего, если бы не этот чёртов телефон... Он опять за­звонил. Оттолкнув Димку, я кинулась к трубке, сняла её, и... Услышала голос Рафика:
   - Вика-ханым, я тут поспрашивал сваих сатрутныкав, нэ буду гаварыт, кто, сказал, что Ныкалай работал на Доктора.
   - Какого Доктора? - не поняла я, - Врача, что ли?
   - Нэт, дарагая, врач - это прафэсыя такая, а Доктор - это чэлавэк, панымаиш, да?
   Я поблагодарила оперативного Рафика и положила трубку, за­думавшись над одной интересной деталью.
   Подкравшийся сзади Димка, обнявший меня за плечи, спугнул одну очень забавную мысль, пришедшую мне в голову в связи с то­лько что услышанным. Разозлившись, я скинула его руки и пошла варить кофе, поскольку без этого допинга моя бедная головушка совсем отказывалась соображать..
   Почему-то не обидевшийся Димка уселся на диван на кухне, за­кинул ноги на табуретку и, скрестив руки на груди, наблюдал за мной с явно ироничным подтекстом. После нескольких минут молча­ния он поинтересовался:
   - Кто же этот счастливец?
   Я повернулась к нему с джезвой в руках, и уставилась в его наглые серые глаза, абсолютно не понимая:
   - О чём ты?
   Димка пожал плечами:
   - Ну, если ты так стремилась к телефону, что готова была пожер­твовать не только собственной головой, но и мебелью, то это значит, что человек, звонка которого ты ждёшь, не чужой тебе. А если еще к тому же ты, перекинувшись с ним парой фраз, засты­ваешь в позе роденовского мыслителя...
   - ..то это всего-навсего значит, что я жутко устала и не выс­палась. - С внезапно возникшей яростью продолжила я за него.
   - Ладно-ладно, - поднял руки кверху Димка, -я сдаюсь. Ты сегодня превзошла саму себя по обилию отрицательных эмоций. Это вредно, Виктория Николаевна, от злости дурнеют, и морщины появляются.
   - Ага, - кивнула я, - а ещё от злости появляются целлюлит, пло­скостопие и остеохондроз.. А от вранья - нос вырастает, так это ещё папа Карло знал...
   Димка только покачал головой, нагло вылакал мою чашку кофе и засобирался домой, чему я была несказанно рада.
   Уходя, на пороге, он обернулся и горестно выдал:
   - Я к тебе с лучшими намерениями, Викуля.
   - К своей Танюше подъезжай с лучшими намерениями, - сурово отве­тствовала я, - а не то твой "пусик" откажется в следующий раз эва­куировать тебя.
   Димка вспыхнул и поспешно ретировался.
   - Сволочь, - неизвестно кому сказала я, подойдя к окну. Потом села на диван и разревелась, вспомнив о том, что мне этот гад когда-то жутко нравился, я даже намеревалась уйти к нему от Кольки. Но почему-то все придурки придерживаются правила: " девушка друга - это свя­тое", и мне ничего не оставалось делать, как невинно строить ему глазки при любом удобном случае...
   И вот оно во что вылилось. Стало быть, как только Колька погиб, любезный Димочка тут как тут... Стервятник.
   Внезапно мои мысли переключились на другое: " Что там сказал Рафик? Врач - это профессия, а Доктор - человек? Стало быть, есть товарищ по прозванию Доктор, на которого работал Коля и наверняка это он явился на похороны в таком замаскированном ви­де. Скорее всего, он. Я допила уже остывший кофе, достала с полки справочник, открыла карту, и, не сразу сориентировавшись, нашла тот переулок, и район, в котором мы потеряли его машину.
   Я уже потянулась к телефону, что бы выяснить владельца ма­шины, номер которой я успела запомнить, (правда почему-то скры­ла этот факт от Димки), как раздался звонок в дверь.
   Я вздохнула и с тихой яростью направилась открывать, готовая стукнуть вернувшегося Димку по голове чем-нибудь тяжелым. Но это был не он.
   За дверью стояла заплаканная девушка в расклешенной дубленке.
   - Здравствуйте, - сказала она, шмыгнув носом, - Я могу войти?
   Я посторонилась, пропуская её вперед, помогла снять паль­то. Ба, да у неё срок уже приличный, удивляюсь, как она на кла­дбище ещё выдержала... В том, что это была она, я ни капли не сомневалась... Только там она тоже была в чем-то просторном, вот и не заметно было...
   Проходите, садитесь, - кивнула я, а сама поставила чайник, терпеть не могу беседовать "всухую". За чаем всё проще и прия­тнее.
   Девушка села, скромно сложив руки на коленях:
   - Я - Ира.
   - Вика, - в свою очередь представилась я. Она кивнула:
   - Коля говорил о вас... Я знаю...
   Я не удержалась и спросила, глядя на её живот:
   - Вы ждёте его ребёнка?
   Она вновь кивнула, стараясь не заплакать. Выглядела она абсо­лютно беспомощным существом - от силы лет восемнадцать, худень­кая, светловолосая, небольшого роста... И как она теперь будет одна, с ребенком? Бедная. Никакой ревности я к ней не испытыва­ла, присела, и, участливо глядя ей в лицо, спросила:
   - Что я могу для вас сделать, Ира?
   Она всхлипнула, готовясь зареветь, но в последний момент уде­ржалась:
   - В последнее время Коля чувствовал, что с ним может что-то слу­читься, и сказал в случае чего обратиться за помощью к Вам.. Он говорил, - она с каким-то безотчетным испугом взглянула на меня,- Что все сбережения хранятся на Вашем счету, и если с ним что-то случится, то вы не оставите его ребенка без денег...
   Я вздохнула, и с жалостью посмотрела на неё:
  -- Ну конечно Ирочка, сколько вам надо?
   Она робко произнесла:
  -- Коля мне выдавал двести долларов в месяц.
   Я кивнула:
   - Двести до и триста после рождения ребёнка вас устроят?
   - В месяц? - не поверила она.
   - Милая, я конечно, не Рокфеллер, но содержать ребенка своего покойного мужа мне велит моя совесть...
   Обалдевшая от такого щедрого поступка женщины, которую наверняка Коля не раз называл жадной стервой (при разводе я отсудила у него свою фирму), Ирина набросилась на чай, мы ещё немного поболтали ни о чём, и она засобиралась домой. Я сделала вид что, мне тоже надо было кое-куда, поэтому мы лихо распрощались с ней, и я набрала- таки номер справочной.
   Как оказалось, владельцем так бездарно потерянной мною ма­шины был некий Иван Николаевич Радугин, проживающий на улице, сосе­дствующей со злополучным переулком. Я радостно потерла руки:
   - Посмотрим, кто Вы есть, гражданин Радугин, он же “доктор".
   В том, что это было именно так, я почти не сомневалась...
  
   * * *
  
  
   - Ну что, наживка заглочена?
   - Да вроде бы. Надо оповестить его о незваных гостях.
   - Смотри, чтобы не навредить ей... Она мне нужна живой.
   - Убрали бы её, и дело с концом. Чего ты тянешь, не пойму.
   - Не твоего ума дело. Сказали, оставить в живых, значит оста­вить в живых, и никак иначе...
   - Да тебе Доктор же предлагал, тихо мирно.
   - Это моё личное дело, ясно, и никакой Доктор мне не указ...
   - Ладно, ишь, разбушевался... Сделаем все в лучшем виде.
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   В начале я поехала забирать свою " сто пятнадцатую" из Лехиного гаража. Ключи у меня были с собой, и то обстоятельство, что Леха опять пропадал неизвестно где, не могло мне помешать про­никнуть в его гараж.
   Моя красавица стояла на том же самом месте, где я её и оста­вила, но кое-что заставило меня нахмуриться - на заднем правом крыле виднелась явная царапина. Матюгнувшись и вспомнив Лехину матушку и всю её родню до седьмого колена, я присела на корточки, что бы получше разглядеть повреждение. Приглядевшись, я заметила нечто, резко контрастирующее с перламутрово-зеленой поверхностью машины. Это самое нечто было красного цвета. Я поскреб­ла красно- бурый цвет ногтем, и утвердилась, что ничем, кроме крови это быть не может. Дело принимало неприятный для меня обо­рот. Кто-то выезжал на моей машине, зацепил кого-то. Мне хоте­лось думать, что животное, ну а кто его знает, что там случи­лось на самом деле? И мне теперь грозят большие неприятности, если я захочу сейчас поехать куда-то, то моё путешествие зако­нчится у первого поста ГИБДД, потому что моя красавица наверня­ка уже в розыске, а тут и улики налицо: свежая царапина и кровь в придачу.
   - Мамочка, - прошептала я, посерев от страха. - Что же мне те­перь делать?
   Я решила, не смотря ни на что выполнить свою задачу, даже
   лишившись по чьей-то злой воле транспортного средства.
   Решившись, я выскочила из Лехиного гаража и понеслась на ос­тановку, по-моему, даже забыв запереть за собой дверь.
   Но автобуса не предвиделось очень долго, и меня вовсе не радовала перспектива мерзнуть на холодном ветру , но тут возле меня затормозила очень знакомая машина, и товарищ, повстречавшийся мне вчера вечером на пустынной дороге, вновь предложил свои услуги. Теперь мне не оставалось ничего, кроме как согласиться.
   Я залезла на сиденье рядом с ним, спрятала свои оголивши­еся конечности под юбку, и с улыбкой повернулась к своему неча­янному счастью. Господи, ну и внешность у него. Краше в гроб кладут. Не раз перебитый нос, какие-то ужасные шрамы на лице свидетель­ствовали о бурно прожитой молодости моего нового знакомого, но серые глаза глядели серьёзно и даже как-то не вязались с бандитским внешним обликом.
   - Саша, - неизвестно зачем представился он, хотя его об этом ни­кто и не просил, и теперь видимо ждал от меня встречного жеста вежливости.
   Пришлось мне в свою очередь назвать себя:
   - Виктория.
   - Победа, значит, - заключил он, и спросил с усмешкой: - Что ж вчера не поехала, Победа?
   Ненавижу, когда насмехаются над моим именем, да ещё какие то недоделанные хмыри с бандитскими рожами; и я зло ответила:
   - Испугалась.
   - А чего нас, бандитов, бояться... - пошутил он, кажется, прочи­тав мои мысли, и продолжил любопытствовать:
   - А при свете белого дня, значит, не испугалась, Виктория?
   - Нужда заставила, - хмуро ответствовала я, демонстрируя полное нежелание разговаривать. Он, не будь дурак, это понял, и лишь спросил меня, куда держать направление. Направление ему дала я не очень точное, дабы не усугублять ненужного любопытства, и попросила высадить меня за два квартала от нужного мне дома.
   Александр, кажется, не проявил особого любопытства по по­воду конечной цели моего путешествия. Он тут же отъехал, не заботясь о продолжении нашего знакомства.
   Неизвестно почему меня это огорчило. "Вот ведь, приставал, приставал, а потом даже не поинтересовался, не помочь ли Победе в её мероприятии, - с досадой подумала я и тут же усмехнулась: ну что я, как ребенок, в самом деле... Мне все-таки далеко не восемнадцать, чтобы распускать сопли по каким-то там крутым бан­дитам... К слову сказать, в жизни каждой женщины наступает момент, когда она с ужасом осознаёт, что ей далеко не восемнадцать. А иногда даже не двадцать... Вот от таких-то мыслей и появляются морщины, а вовсе не от злости...
   Пока я так спорила с невидимым оппонентом, ноги сами несли меня к дому Радугина. Не дойдя до него каких-то десяти метров, я поняла, что лезть через парадный подъезд абсолютно тупо, и надо бы вначале осмотреться... С этой целью я обследовала ближайшие улицы, и, наконец, отыскала, то, что мне нужно... Недостроен­ный кирпичный монстр без крыши, с захламленным строительным мусо­ром участком и без забора. Суди по сугробам вокруг, данный объект был, абсолютно, не посещаем зимой, что вселяло надежду, что меня тут никто не потревожит... На свое счастье я была в зимних ботинках и джинсах, а не в своих любимых сапогах на шпильках... Чертыхаясь и постоянно спотыкаясь о разбросанные там и тут кирпичи и более крупные предметы, я все же добралась до входа в кирпичную коробку и обозрела ее внутри. Слава богу, имелась лестница на второй этаж, довольно хлипкая на вид, но мой бараний вес она должна была выдержать. Вздохнув, я полезла наверх, ступеньки пре­дательски скрипели, но все же не сломались, и я оказалась на про­дуваемом сквозняком втором этаже. Повертев головой, я установи­ла, что интересующий меня особняк прекрасно просматривается. Попытавшись устроиться поудобнее, я нашла загаженный голубями ящик, поставила его набок, и уселась осторожно, опасаясь, что он с минуты на минуту с треском рассыплется подо мной. Ничего по­добного не случилось. Достав из сумочки бинокль, я направила свой взгляд на пространство рядом с домом Радугина. Ничего особенного там не наблюдалось...
   Но я заметила нечто подозрительное: за вы­соченным забором явно кого-то ждали. По асфальтированному двору перед домом, изо всех сил изображая деловитость, сновали типы в кожаных куртках и с бритыми затылками, на самом деле как я по­няла через несколько минут наблюдения ничего не делая, а, несо­мненно, находясь в ожидании. Изредка они переговаривались с кем-то по радиотелефонам, и мне жутко было интересно, находился ли этот "кто-то" внутри особняка, или именно его-то мальчики и жда­ли... Я подумала: уж не прибытия ли хозяина ожидают они с такой тревогой, а то, что тревога была, это даже без моего психологи­ческого образования было видно... Дёргались мальчики сильно, и, видно, чем ближе становилось Время "Ч", тем большая нервозность проявлялась в их действиях. Двое из них (а всего их было пятеро), даже сцепились между собой из-за какого-то пустяка, главный из них - я выделила его по более хладнокровному поведе­нию и по тому, как держали себя с ним все остальные, - так вот, этот главный браток надавал обоим по шеям и разогнал их в разные стороны. Но, кажется, я ошиблась насчет того, что здесь ожидали хо­зяина... Через полчаса моего наблюдения я имела честь лицезреть самого гражданина Радугина, который появился на ступенях у входа, видимо решив самолично проверить обстановку.
   Вскоре мне удалось выяснить причины такого волнения в осо­бняке: просигналила машина, и, открыв мощные ворота, на двор впу­стили "Газель", причем, по-моему, соблюдая немыслимые предосторожности, чтобы эту операцию никто не заметил... Кроме меня, конечно, ну да я по своей извечной женской наивности надеялась, что о моей маленькой разведке только мне да господу богу известно... Время показало, что я крупно ошибалась... Но сейчас мне было не до пре­дчувствий - за воротами Радугинского особняка происходило нечто очень меня заинтересовавшее. Сам хозяин поспешил навстречу при­ехавшим, а вернее так мне показалось вначале, потому что он про­скочил кабину, и заинтересовался содержимым кузова, я так поняла, хотел убедиться, что доставлено именно то и в полном порядке. Моё любопытство, подзуживающее узнать, что же такое интересное по­лучил Радугин с доставкой на дом, заставило меня приподняться с моего хилого насеста, я потянулась вперед, естественно не отрываясь
   от бинокля, за что-то зацепилась ногой, споткнулась и рухнула на­зад, на ящик, который, к сожалению, не вынес таких перегрузок. И с треском развалился подо мной...
   Этот пустяк, или вернее, досадная неприятность, спасла мне жизнь или, по крайней мере свободу. Я отвлеклась, наконец, от происходящего на дворе особняка, и прислушалась... Что-то меня насторожило. Через секунду я по­няла, что именно: внизу, на улице, скрипнули шаги, и кто-то тихо матюгнулся... Я похолодела: "Это по мою душу. " - и в панике стала соображать, что делать. Я вообще тихая девушка, нигде самообороне не обучалась, на суперагента не тяну, и как я буду противостоять нескольким крепким мужикам, представляла себе слабо... наверное, от безысходности я нащупала валяющийся поблизости железный прут, и замерла, стараясь не дышать...
   Спасла меня та самая лестница, которой я так боялась.
   И не напрасно: видимо мой вес был пределом прочности для её гни­лых досок: как только товарищи снизу решили подняться ко мне, она дала забраться первому из них на несколько ступенек, и соиз­волила сломаться. Судя по звуку рухнувшего тела и раздавшимся ругательствам, приложился товарищ конкретно, но жить будет. Далее я услышала следующий диалог:
   - Бля, какого хера нас папа сюда послал? Только ноги ломать.
   - Да привиделось что-то Папе, говорит, наблюдает там кто-то, вроде, оптика сверкнула... - они помолчали немного, видимо при­слушиваясь. - Да нет там никого... Пошли отсюда, а тот тут черт голову сломит.
   Кажется, они собрались уходить. Я перевела дыхание, а так как все еще валялась на останках ящика, это практически незаметное движение вызвало такой скрип, что братки снизу насторожились:
   - Что это?
   - Чего?
   - Скрипнуло что-то наверху... Надо проверить...
  -- Да ну, Витек, брось, небось, кошка какая-нибудь бездомная шастает, охота тебе туда лезть...
   Но Витек не сдавался:
   - Там леса до второго этажа с правой стороны, я видел, когда мы подходили... И следы на улице, ты что, не заметил?
   - Мало ли какие бомжи тут по ночам тусуются.
   Я может быть и слабая женщина, но умом меня бог не обделил.. Пока товарищи снизу препирались, я как можно тише прокралась к правой стене, не застекленные окна которой действительно перекры­вались лесами. Видимо мой ангел-хранитель держал меня на руках, потому что спустилась я как на крыльях, и незаметно для находя­щихся в доме. Оказавшись внизу, я поняла, что мне придется пере­сечь пространство перед этой кирпичной коробкой, а мои пресле­дователи в любой момент могли заметить меня. Не зная, что пред­принять, я прижалась к стене и замерла... Вследствие оголенности коробки, мне было прекрасно все слышно. Спор закончился в пользу Витькиного оппонента, видимо он был главнее, или сильнее, что в их иерархии, наверно, одно и тоже... В общем, я пережила несколько неприятных секунд, когда они вышли из дома, и я оказа­лась у них за спиной. Им не стоило ничего обернуться - и вот она я, лови - не хочу... Я чуть не умерла от страха, ноги мои
   подгибались, но каким-то чудом я выдержала до тех пор, пока они не скрылись за поворотом... Лишь спустя некоторое время я смогла отлепиться от стены, и на ватных ногах побрела на улицу...
   Моя бдительность притупилась, и я недооценила хитрости моих новых знакомых... Они решили подождать в стороне, и проверить, не выйдет ли кто из только что покинутого ими дома... Тут-то я им и попалась...
   Я лишь взвизгнула тоненько, когда они возникли передо мной, как двое из ларца, одинаковых с лица... Мой организм творил чудеса выносливости - я повернулась и помчалась назад по переулку, неизвестно на что надеясь... За собой следом я чувствовала топот ног и тяжелое дыхание догоняющих меня братков... Страх придал мне силы, и я понеслась на пределе моих возможностей... Но когда мне навстре­чу из поперечной улицы вывернул джип, я поняла, что мое везе­ние закончилось... И затравленно посмотрела по сторонам... Ничего хорошего мне не светило - глухие заборы особняков, и больше ничего, и когда я поняла, что сейчас потеряю сознание, внезапно дверцаджипа приоткрылась, и неожиданный Сашка рявкнул:
   - Живее прыгай сюда!
   Я похлопала глазами, но вышла из мгновенного ступора, и
   рыбкой спланировала в предварительно открытую Сашей заднюю дверь.
   О приличиях тут речи уже не шло... Сашка вдавил педаль газа в пол
   и мы пронеслись мимо изумленных братков, которым ничего не оста­валось, как выматериться в полный голос... Мне стало смешно. Сашка удивленно покосился на меня, но ничего не сказал, и подо­ждал, пока я не приму приличное положение, и не переберусь на переднее сиденье рядом с ним.
   Усевшись поудобнее, я смущенно посмотрела на своего спаси­теля, и не нашла ничего лучше, чем сказать робко:
   - Спасибо, конечно, но...
   - Что? - он с насмешкой посмотрел на меня.- Чудная, ты хоть знаешь, кто это были?
   Я искренне помотала головой... И испуганно воззрилась на него: - Ты думаешь, что они хотели... Но зачем им это надо?
   Он усмехнулся, вышло не очень красиво, и в любой другой ситу­ации я бы испугалась... Но сейчас я была рада увидеть хоть чьё-нибудь лицо, улыбающееся мне.
   Он помолчал немного, и, видимо, решив меня не пугать по­напрасну, перевел разговор в другое русло:
   - Куда тебя отвезти?
  -- Домой, - вздохнула я, и попыталась привести себя в порядок, до­став из сумочки пудреницу...
   - О, женщины, - покачал он головой с иронией, - все вы такие, не успели они спастись от смертельной опасности, как тут же начинают заботиться о своей внешности... Отпад...
  -- И ничего смешного, - пробурчала я, обидевшись, но, упрямо продолжая приводить себя в порядок, - как каждый мужчина не мыслит себя без своей машины, так каждая женщина не мы­слит себя без косметики, в нормальной ситуации, конечно, -подколола я его, и поняла, что попала в точку: Саша явно смутил­ся, покраснел, и надеюсь, зарекся ёрничать.
   Подъезжая к нашему дому, я неизвестно почему ощутила сму­тную тревогу, и попросила Александра остановиться за два дома от моего.
   - Тебя проводить? - поинтересовался он, видя, что я направилась вдоль по улице. Гордо ответив отказом, я зашагала вперед, заме­тив, что Саша не уехал, а устроился на переднем сиденье, вытя­нув на улицу ноги, покуривая и наблюдая за мной. Как бы мне это ни нравилось, я была вынуждена терпеть сверлящий мне спину взгляд. Но все свои неприятные ощущения я сразу забыла, увидев знакомых мне товарищей из особняка Радугина, ожидающих чего-то возле моего подъезда. Мне тут же стало ясно, что ожидать им кро­ме меня было больше некого. Я лишь успела поразиться оперативности, с которой они меня вычислили, как тут же начала пятиться назад, моля бога, чтобы товарищи у подъезда не обернулись в мою сторону.
   Я так думаю, Саша немало удивился, завидев, как я осторож­но вылезаю с собственного двора, и тут же несусь к нему на всех парах... Но не стал задавать лишних вопросов (вот умница!) и поскорее стал выбираться из хитросплетения переулков моей род­ной местности. Я по мере сил помогала ему советами, и он, как ни странно, напрочь забыл о своей извечной иронии, а я-то уж ду­мала, он с ней родился... Наконец мы выбрались подальше от опас­ного для меня района, и тут я решила задать очень интересующий меня вопрос:
   - Саша, а как ты оказался там, в переулке? Ты что, за мной сле­дил?
  -- Знаешь, - он вдруг подмигнул мне весело, - я чувствовал, что тебе будет нужна моя помощь...
   - И проследил за мной, - уточнила я, почему-то совсем на него не сердясь...
   - Да, - кивнул он,- а вот зачем ты следила за одним очень известным человеком.
  -- Известным где? - задала я идиотский вопрос. И получила не ме­нее идиотский ответ:
   - В определенных кругах, не буду говорить в каких. Ты же строишь из себя умную, значит сама догадаешься...
   - Ясно, что это звезда местной мафии. Но меня терзают смутные сомнения, - не стала я обращать внимания на иронию.
   - Сомнения по поводу чего? - удивился Саша.
   - Почему не засекли твою машину? Они ведь прекрасно видели, кто меня увез у них из-под носа... И после этого нам дали спокойно уйти? Ни в жизнь не поверю.
   - Не верь, - пожал плечами Сашка, - просто пока ты там задом пя­тилась, я номера поменял. Профессиональная привычка.
   Я ненадолго заткнулась, соображая, а потом неизвестно поче­му всхлипнула:
   - Они меня у подъезда ждали... На вертолете, что ли добрались.
   - Ну-ну, - он кажется, испугался таких эмоций с моей стороны, -не надо так переживать.. Давай попробуем рассуждать здраво... Не могли они засечь твое местожительство, если первый раз увидали тебя сегодня, там, у недостроенного дома... А вот если они с тобой и раньше были знакомы.
   - Откуда?!! - возмутилась я, но он как будто меня не слыша, про­должал:
   -Тогда другой расклад. Тогда думай, Виктория, чем ты могла “звезду мафии” Радугина заинтересовать...
   Я пожала плечами, и подумала про себя, что у Кольки покой­ного, конечно, могли быть контакты с Радугиным, а такие люди как он, отслеживают всех знакомых людей. Не исключено, что и я попала в поле зрения Радугина. Но почему именно сейчас, после гибели Кольки? Не оставил ли он мне какого-нибудь нехорошего "наследства"?
   - Знаешь, - повернулась я к нему, уж если ты такой добрый, то отве­зи меня, пожалуйста, к центральному отделению Сбербанка..
   - Ты хранишь деньги в этой дыре? - поразился Саша, но так как я отказалась продолжать дискуссию, молча отвез меня по указан­ному адресу... И лишь спросил на прощанье: - Тебя ждать?
   Я кивнула: - Если тебе не трудно, - на что он неожиданно взорвался:
   -Ну конечно мне не трудно, сначала спасти девушку от бандитов, потом увезти её из-под носа у засады, а потом она спрашивает, не трудно ли мне подождать её пару часиков. Нет, конечно!
  -- Я этого не говорила, - обиделась я.
   - Чего?
   - Что буду там пару часиков. Не думаю, что это займет так много времени..
   - Всегда вы так говорите, а потом жди вас, мерзни.. Ладно, иди уж быстрей.. - махнул он рукой, и я пошла проверять свою сей­фовую ячейку, где хранились мои драгоценности, и доступ к ко­торой имели только я да Колька...
   Пройдя необходимые манипуляции для идентификации моей лич­ности, я добралась наконец-то до тревожившего меня стального ящи­чка, открыла его. Вроде все было на месте. Я никогда не любила все эти бриллиантовые побрякушки, а Колька упорно дарил мне их по любому удобному и не удобному случаю. Часто я думала, что количество моих драгоценностей напрямую зависит от количества Колькиных измен... Ну да это всё в прошлом, а кто прошлое помя­нет, как говорится... Мда, вроде все "брюлики" на месте, но почему же меня не оставляет предчувствие, что разгадка тайны тут, передо мной, в этом ящике? Я порылась немного, поперебирала колье в руках, и тут заметила нечто, что мне очень не по­нравилось... Это была дискета, или что-то очень похожее на нее.
   Я, правда, совсем не разбираюсь в компьютерах, но какое-то представление обо всем этом имею... "Я точно помню, что ничего подобного сюда не клала, - размышляла я, как дура, вертя в ру­ках черную пластинку, - значит это Колька... Может из-за этого он и погиб, иначе не стал бы он прятать такое здесь... Но тогда он оставил бы мне какой-нибудь знак... Ох, Колька-Колька... Что же мне теперь со всем этим делать?"
   Дома у меня стоял компьютер, правда, немного запылившийся, но, наверное, вполне пригодный для изучения содержимого этой дис­кеты, но домой мне пока хода не было. А любопытство уже начинало въедаться в меня.. Внезапно я вспомнила: "Сашка!" Ну уж у него-то должен быть хоть какой-нибудь завалящий "486"...
   С такими мыслями я поскорее засунула дискету в кар­ман, убрала ящик с драгоценностями обратно в ячейку, и засобиралась наружу. Выйдя, я остолбенела: Сашка возле своего "Пендкруизера" мило беседовал... с одним из гнавшихся сегодня за мной амбалов - со спины я их хорошо запомнила. Я ахнула про себя и поняла, что я пропала. Юркнув обратно в здание Сбербанка, я за­думалась о своей дальнейшей судьбе. В том, что Сашенька с теми братками заодно, я не сомневалась, и поэтому, когда он возник передо мной, как всегда, неожиданно; испуганно дернулась, но он поднял палец к губам, призывая меня к молчанию, и оправдывающимся шепотом произнес:
   - Они тобой интересовались, я сказал, что только подвозил тебя, а потом ты отправилась на вокзал, и села на поезд до Питера. Питер- город большой, пусть там тебя поищут.
   У меня не было повода сомневаться, но я все равно с недоверием отнеслась к его рассказу. Он понял мои страхи, и честно глядя мне в лицо, сказал:
   - Не бойся, Вик, я - не с ними.. Поехали в одно тихое место, там ты будешь в безопасности...
   С большим трудом я заставила себя последовать за ним - но мне больше ничего не оставалось.
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   Тихое место, куда обещал меня привезти Саша, оказалось одно­комнатной квартирой, с явными следами холостяцкого проживания. На кухне- гора немытой посуды в мойке, разбросанные тут и там предметы туалета, в общем, бардак.. У меня руки зачесались пос­корее привести здесь все в порядок, но сначала я захотела узнать, кто хозяин этой в принципе не такой уж плохой квартирки.
   - Моя, - просто ответил на заданный мною вопрос Саша, и смущен­но улыбнулся:
   - Ты уж извини за срач, я тут не часто бываю, всё в разъездах. Я приберусь, - кивнула я, если ты не будешь против.
   - Не буду, - улыбнулся Сашка, а я посмотрела на него и поду­мала, а не сказать ли ему, что когда он улыбается, то становится похожим на Квазимодо... Однако глаза у него при этом становятся такие, что я решила повременить с этим заявлением, и приступила к уборке.
   Понаблюдав за мной пару минут, Сашка заметил:
   - Люблю женщин за работой, да надо бежать по своим де­лам. Как одна, не испугаешься? Холодильник полон, вернусь ближе к вечеру.
   Я с облегчением пожелала ему счастливого пути, и с удвоен­ным рвением продолжила уборку. Когда у меня заняты руки, голо­ва почему-то лучше работает, наверное, по закону сенсибилизации.
   Размышляла я вот над чем: если допустить, что Радугину-Доктору нужна именно эта дискета, то не проще ли было бы отдать ему то, что ему так необходимо, дабы не наживать себе серьезных врагов... Естественно вначале полюбопытствовав над содержимым. А, возможно и скопировав его.. Правда, если Кольку ухлопали имен­но из-за этой дискеты, то, пожалуй, будет подлостью так запросто отдать её. Стоп, а кто сказал, что я отдам её просто так?
   Как известно, кто девочку кушает, тот её и танцует... А преиму­щество в данной ситуации пока у меня, правда, до тех пор, пока до меня не добрались ребятки Доктора. Но решение этой проблемы я собралась взвалить на Сашку...
   Приступив к приготовлению пиши, недельный запас которой, как и обещал Александр, хранился в набитом под завязку холодильнике, я перешла к мысленному рассмотрению следующего вопроса: с чего это мой нежданный спаситель сменил номера, и почему этот факт он представил как профессиональную привычку? Ответ был только один: Саша - специалист по угону. В данной ситуации мне это было на руку, по крайней мере, я догадывалась, кто он такой, а он, смею надеяться, не владел такой же информацией про меня, очень надеюсь.
   Размышляя подобным образом, я приготовила голубцы, тушеную картошку с грибами и салат с морепродуктами - надо же расположить к себе строптивого рыцаря, а путь к сердцу мужчины, это обще­известно, лежит через желудок... Затем, по мере сил привела себя в порядок, чтобы не выглядеть растрепанной клушей, пожалела, что у меня нет привычки таскать с собою выходной костюм. Пере­местившись в комнату, разлеглась перед телевизором, как обычная жена, ожидающая мужа с работы. Как бы мне это ни нравилось, за­водить себе это в привычку я не собиралась... Правда, после двух часов ожидания, удивляясь сама себе, я начала нервно поглядывать на часы, время от времени подходить к окну, прислушиваться к зву­кам, доносящимся из-за входной двери, - волноваться одним словом.
   И хотя, я утешала себя мыслью, что, если судить по внешности, Саша и не в такие передряги попадал, но всё равно, меня терзало чувство вины: втянула неповинного человека в свои проблемы, а теперь он пропал, и сижу я здесь, в относительной безопасности, а за ним, может быть, ребята Доктора уже охотятся... И тут же отругала себя за подобные мысли: он взрослый мужик, и вполне способен сам за себя постоять... Но я все равно волновалась... И не заметила, как уснула. Так и нашел меня Сашка, вернувшись далеко заполночь: заснувшую на диване перед включенным телевизором, свернувшуюся клубком, как кошка... Когда я открыла глаза, он смотрел на меня с каким-то непонятным выражением, то ли нежности, то ли жалости, а потом произнес:
   - Я и не знал что ты такая... Беззащитная, когда спишь.. Как ма­ленький ребенок... Хочется спасти тебя ото всех...
   Я приподнялась на локте, и взглянула попристальнее ему в глаза... То, что я там увидела, так мне не понравилось, что я довольно грубо ответила:
   - Не надо меня ни от кого защищать, я сама прекрасно справлюсь со своими проблемами. Я встала с дивана и прошествовала на кухню, где поставила свою стряпню разогреваться. Александр проследовал за мной, и судя по обиженному пыхтению за моей спиной, решил боль­ше ничего мне не говорить - себе дороже...
  -- Неплохо, - дождалась я от него, когда он, умяв всё, мною приготовленное, пытался задеть меня своим пренебреже­нием... Не знал он, дурачок, что для хозяйки нет лучшей похвалы, чем видеть, как всё, что она приготовила, уплетается за обе щеки.
   Если бы он хотел меня действительно обидеть, то и не при-
   Тронулся бы к моей стряпне. Скорее всего, после такого бурно прожитого дня он был просто не в состоянии это сделать..
   Я усмехнулась, а он, видимо приняв усмешку на свой счет, оби­женно пробурчав:
   - Стараешься тут для некоторых, носишься как бешеная кошка по все­му городу с высунутым языком, что бы узнать, кто хочет обидеть бедную девочку, а возвращаешься - ещё и издеваются.
   - Как собака, - не удержавшись, серьезно поправила я его, мое педагогическое образование дает все-таки о себе знать, и видя его недоуменно-обиженный взгляд, пояснила: - С высунутым языком только собаки бегают, но никак не кошки, да еще бешеные.
   Как ни странно, с чувством юмора у него было всё в порядке, просто он немного устал. Саша усмехнулся, не удержавшись, фыркнул, и подобревшим голосом попенял мне:
   - Я, между прочим, интересную вещь узнал, а ты не ценишь...
   - Какую вещь? - заинтересовалась я, усаживаясь поудобнее.
   - Есть у меня одна знакомая, она частной адвокатской практикой
   занимается, и имеет доступ к Радугину, поскольку является его личным
   юристом... Мы с ней как-то пересекались, и, надеюсь, она приду­мает, как нас со звездой отечественной мафии свести.
   Я уставилась на него, как на сумасшедшего:
  -- Ты хочешь, что бы я с ним встретилась? Да ведь его ребятки меня по всему городу ищут...
   Сашка лукаво прищурился:
   - Сдается мне, Радугину нужно кое-что, что у тебя есть, и если я не ошибаюсь, то это что-то связано с твоим бывшим мужем...
   - Покойным, - хмуро поправила я его.
   - Тем более, - просиял Александр, - значит, его и ухлопали за то, что он под Радугина копал. А вот то, что он накопал, и должно быть где-то у тебя, и пока это у тебя, ребятки от тебя не отстанут...
   Поразмышляв в процессе этого монолога, я решила рассказать Сашке о дискете, и даже продемонстрировать её.
   Сказать, что он заинтересовался - значит не сказать ничего.
   - А ну-ка, - он достал ключ и направился в комнату. Я последова­ла за ним, съедаемая любопытством: за время ожидания блудного сына я не поленилась и прочесала всю квартиру, но ничего, хоть отда­ленно похожего на компьютер, не обнаружила... Оказалось, я пло­хо искала.. За фирменной стенкой у суперагента Саши находился тайник, в который помещался компьютерный столик, естественно, со стоящим на нем компьютером, принтером, сканером и факс-модемом в придачу. Привычным жестом Сашка включил его, вставил дискету, и начал манипулировать клавиатурой и мышью. После долгих сражений с техникой, он обернулся ко мне:
  -- У тебя нет никаких соображений насчет кода, который мог испо­льзовать твой благоверный?
   - Какого кода? - не поняла я.
   Вздохнув, он пояснил:
  -- Код - это ключевое слово, без которого файл не откроется. Как ты думаешь, что он мог придумать для этого?
   Я пожала плечами:
  -- Ну откуда же мне знать. В чужие мысли не залезешь.. Хотя... Попробуй
   “ Даная".
   Сашка прищурился: - Что-то знакомое.
   - Так моя фирма называется, только она не в нашем городе находится, можешь память не напрягать..
   - А откуда же я это название знаю?.. - удивился он.
   - Ну, вообще-то это картина в Эрмитаже, кисти Рембрандта.. Мы с Ко­лькой возле неё познакомились, вот и фирму свою так назвали, в память об этой встрече...
   - Попробуем, - кивнул Сашка, и защелкал клавишами.
   Я тупо смотрела на монитор, не вполне понимая, что за таблицы появились на нем. Я решила, что если Сашка сочтет нужным, он мне скажет, что он там откопал...
   После некоторого раздумья он так и сделал:
   - Смотри, - он ткнул пальцем в какую-то строчку на экране, -какая картина вырисовывается... Если предположить, что это списки лиц, занимающихся чем-то интересным Радугину, то здесь наблюдается неплохой компромат...
   - Ты хочешь сказать, что Колька шантажировал его этим материа­лом? - с ужасом предположила я. Сашка пожал плечами:
   - Вполне возможно... я же не знаю, какие делишки были у Радугина
   с твоим муженьком...
   - Он работал на Доктора, это мне начальник Кольки сказал...- Ты думаешь, что Доктор- это Радугин? - удивился Сашка. А в его глазах, так искренне глядящих, словно тень скрытой мысли.
   - А на кого же еще мог работать мой благоверный? - фыркнула я, не придавая его словам, слишком большого значения.
   - Никогда не слышал, что бы его так называли, - пожал плечами Сашка, и, сочтя нашу беседу излишне затянувшейся, выключил техни­ку, ласково хлопнув меня по плечу: - Ладно, давай на боковую, тре­тий час ночи уже, утро ночи мудренее...
   Я посмущавшись немного от двусмысленности предложения, кивнула, и Сашка, как истинный кавалер, предложил мне собственный диван, а сам улегся на кухне, к моему безотчетному сожалению...
  
   * * *
   - Ну и зачем мы туда едем? - Сашка наутро очень туго соображал, видимо было, что он являлся ярко выраженной совой, и бороться с этим, все равно, что лбом таранить бетонную стену - толку ни­какого, а в душе обидно...
   Я вздохнула и терпеливо объяснила:
  -- Я не могу ходить несколько дней в одном и том же "нижнем белье", - прикольнулась я про себя...
   -Угу, - хмуро кивнул Саша, не поняв, видимо извечной женской логики... И решил, видимо, потакать мне во всех моих прихотях, пока его синдром "хмурого утра" не пройдет.
   Мы вылезли, как и вчера, за несколько метров от моего двора.
   Причем, на сей раз, мой телохранитель ни за что не хотел отпускать меня в такой ставший опасным для меня родной дом. Мне стало смешно, и я настояла на моем участии в операции "возвращение на родину".
   Неожиданно наше мероприятие осложнилось появлением на гори­зонте Димки, который налетел на моего спутника, как разъяренный лев, и четким ударом свалил его на землю. Я, обалдевая, смогла только присвистнуть от изумления, и, наклонившись к рухнувшему, ничего не понимающему Сашке, спросила: - Ты как? - а потом уже Димке с яростью: - Спя­тил?
   Сашка осторожно поднялся, потирая место, которым он приложился об асфальт, и приготовился дать отпор, но тут вмешалась я:
   - Не надо, Саш, это мой друг, не знаю, что на него нашло, но он сейчас перед тобой извинится...
  -- Ещё чего! - психанул Димка, на всякий случай, отодвигаясь от грозного Сашки подальше, - Я тут её ищу целые сутки, мне говорят, что за ней братки приезжали, я вообще думал, что тебя похитили, а ты тут с любовником рассекаешь... И не стыдно, Виктория Никола­евна?
   - Кто тебе сказал, что за мной братки приезжали? - насторожилась я решив игнорировать обвинение в измене покойному мужу, - и вообще, ты был у меня дома сейчас?
   - Ну да, - кивнул он, все ещё с опаской косясь на моего " любов­ника", - там дверь у тебя сломана, что прикажешь думать в таком случае?
   - Пойдем-ка, - потянул меня доселе стоящий молча Александр за рукав и кивнув Димке: "Мне некогда", я потащилась за ним. Вёл он меня в мой родной подъезд.
   - Я боюсь, - прошептала я, когда поняла, что он собирается под­няться прямо в мою многострадальную квартиру... - А вдруг там меня ждут?
   - Не дури. Им нужна не ты, а дискета. Иначе не стали бы они делать все это, - и он кивнул на мою раздолбанную квартирную дверь, возле которой мы оказались в процессе нашего спора.
   - О-о, - только и смогла произнести я, наблюдая тот бардак и ра­зор, который представляла моя халупа.
   - Ничего, - попытался утешить меня Сашка, - особых повреждений твоему имуществу вроде бы не нанесено... Про­сто ребята кое-что искали, и по ходу дела не нашли...
   Мне жутко хотелось зареветь, но почему-то в присутствии Сашки я стеснялась дать волю своим эмоциям...
   -Перекантуешься у меня, - преувеличенно оптимистично заявил Сашка, - а потом что-нибудь придумаем...
   Я пожала плечами и развернулась, что бы уйти.
  -- Даже не посмотришь, цело ли все? А вдруг какие-нибудь драго­ценности исчезли, квартира ведь всю ночь открытая была? Я с горечью хмыкнула:
   - Не жалко, пусть пользуются... У меня этих драгоценностей...
   Сашка присвистнул, но воздержался от комментариев.
   Во дворе нас поджидал Димка, который повел себя странно смущенно: подошел к Са­шке и протянул ему руку:
  -- Извини, парень, налетел я на тебя тут зря.. Не чужая же она мне, сам понимаешь...
   Я обалдела от такой вежливости - что бы Димку заставить извиниться... Это что же должно было такого про­изойти?
  
   Но Сашка спокойно воспринял его извинения, и, махнув в том смысле: "Со всеми бывает", зашагал к своему "Круизеру", дожи­дающемуся нас за соседним поворотом...
   Я задержалась немного, как-то не хотелось оставлять стран­но поникшего и смущенного Димку в таком состоянии...
   Я долго думала, что же сказать такого утешительного ему на прощание, и не нашла ничего лучше, чем пообещать:
   - Я тебе позвоню, ладно?
   Он как-то странно усмехнулся, кивнул, и, не дожидаясь, когда я повернусь, что бы уйти, сам направился к стоящему неподалеку "Мерсу".
   Вздохнув, и чувствуя, что что-то важное сегодня я упустила, двинулась по направлению к джипу Сашки, но, видимо, я была в
   таких расстроенных чувствах, что не заметила, переходя дорогу,
   несущийся "Жигуленок", и если бы не Сашка, обеспокоенный моим долгим отсутствием, отдыхать бы мне сейчас неподалёку от Коли....
   Он рванулся ко мне, как раз, когда чертова железка была в полуметре от меня, а я, как сомнамбула, продолжала переть вперед, ничего не замечая... Лишь когда Сашка сбил меня с ног, а в каких-то пяти сантиметрах от моей головы пронеслась железная туша, ни на миг не сбавившая скорости, я по-настоящему испугалась и заво­пила благим матом...
  
   - Прекрати истерику, - устало сказал Сашка, упавший рядом со мной, - поднимайся, и поехали скорей отсюда, не ровен час, вер­нутся...
   - Ты в порядке? - непонятно почему поинтересовалась я, хотя пре­красно видела, что максимум, чем ему обошлось это маленькое не­состоявшееся ДТП,- пара царапин, не более... Я поднялась на коленки, помотала головой, чувствуя, как на скуле начинает го­реть ссадина, Сашка тоже к этому времени принял вертикальное по­ложение, очумело посмотрел на меня, и отпустил шепотом длинное ругательство, я так думаю, относящееся ко мне и всем, охотящимся за мной придуркам...
   - Саш, пойдем, а? - попыталась отвлечь я его от мрачных мыслей,— я сегодня блинчики с мясом хотела сделать, будешь?
   Он посмотрел на меня, как на сбежавшую из психушки, но комментировать ничего не стал, и послушно отвёз меня к себе, как
   впрочем, и собирался.. Я поразмышляла по дороге, не слишком ли я навязываюсь ещё три дня назад абсолютно незнакомому мне человеку, но в конце концов решила, что это не я первая начала, и казниться мне абсолютно не зачем.
  
   Когда мы приехали, я первым делом юркнула на кухню, дабы не провоцировать тяжелого ненужного разговора и с головой ушла в ответственное занятие замешивания теста и последующего выпекания из него тонких блинчиков. В соседней комнате заработал теле­визор, а когда я перешла к подготовке фарша, хлопнула входная дверь, и по наступившей тишине я поняла, что осталась одна.
   Меня несколько покоробило, что Сашка не удосужился меня поставить в известность, о своем уходе, но, поразмыслив здраво, решила, что никакого отчета в своих действиях я требовать от него не впра­ве, потому что я ему никто... От таких мыслей я закручинилась, и несколько блинчиков у меня подгорели, почувствовав перемену в моем настроении... Я выключила плиту и, задумавшись, присела на край стула... Внезапно мое внимание привлек незаметный листок бумаги, приставший к боковой поверхности разделочного стола... Нахму­рившись, я взяла его в руки и уставилась на цифры, почему-то показавшиеся мне смутно знакомыми... Да это ведь мой адрес, дом и квартира, а улица обозначена одной буквой П., что, несомненно, зна­чит "Первомайская"... Значит, неспроста все эти наши случайные встречи на дороге, он сначала за мной следил, а потом втерся в доверие. Позвольте, но ведь он мне сегодня жизнь спас... А может, и все последние события, все до одного, были подстроены... С какой целью? Я не стала долго размышлять, а собралась и от­правилась туда, где мне могли разрешить все мои сомнения... А именно к господину Радугину.
   Впустили меня к нему без проблем, я даже удивилась, что как то­лько я назвала свою фамилию, ворота сразу распахнулись, и я не без опаски вступила на враждебную территорию... Такое ощущение что меня здесь ожидали с самого утра как дорогого гостя.
   Я поднималась по лестнице, оценивая обстановочку, вертя головой, как школьница на экскурсии. Несмотря на эклектику, особой безвкусицы я не обнаружила, невзирая на обилие дорогущих штучек, как мне кажется, не нужных в обыденной жизни... типа золотого поручня на лестнице из розового мрамора. Но, в общем, всё выглядело вполне мило, и радовало глаз...
   То место, где меня принял Иван Николаевич, наверное, пред­назначалось под библиотеку, и на полках действительно видне­лись корешки книг, но присмотревшись повнимательнее, я поняла, что это все фикция - это было всего лишь искусное изображение корешков на пластиковой панели, создающее впечатление стройных рядов произведений известных писателей.
   - Добрый день, - раздался приятный баритон, - и я увидела знако­мого мне человека, которого я про себя называла Доктором.
   -Возможно для кого-то он и добрый, - дерзко ответила я, терять мне все равно было нечего... - После стольких лет спокойной жизни, по­следние несколько дней, для меня никак не назовешь добрыми...
   - Ну, зачем же все так драматизировать, - усмехнулся мой собесе­дник, - Я конечно извиняюсь перед вами за все причиненное вам бе­спокойство, надеюсь, что вы поймете меня правильно... Это все ради одного очень важного дела...
   - Того, что у меня в кармане? - я показала краешек дискеты. Рож­нов изменился в лице, но тут же совладал с собой и мило улыбну­лся:
   - Я не знал, что имею дело с очень умной женщиной...
   На лесть я не ведусь, правда об этом знают только люди, близкие мне... я мило улыбнулась, притворяясь глупенькой девоч­кой. Тем временем, ободренный моей улыбкой, Иван Николаевич про­должал:
   - Надеюсь, что в обмен на этот маленький пустячок я смогу обе­спечить вам неплохое существование...
   Я иронично усмехнулась, подумав, что мне и так хватает на косметику и прочие радости жизни... Но тут же приняла серьёзный вид:
   - Я очень рада, что вы так активно идете на контакт. Но мне не деньги от вас нужны...
   - Что же? - он явно заинтересовался.
   - Мне нужна информация, касающаяся связи моего мужа, и Доктора...
   Мне было любопытно, как он среагирует на это имя, но Радугин и виду не подал, что это он, и недоуменно потер переносицу:
   - Не понимаю, чем именно я могу вам в этом помочь...
  -- Вы не знаете, кто такой Доктор? - поразилась я, - но мне из­вестно, что мой муж работал на него...
   Иван Николаевич рассмеялся:
   - И вы, милочка, подумали, что Доктор - это я? Не знаю, не знаю, никогда не слышал, что бы меня так называли... Наверное, это все-таки ко мне не относится, как вы считаете?
   Я, засмущавшись, кивнула, но тут же одна интересная мысль пришла мне в голову:
   - А как же все эти покушения на меня, кто-то поцарапал мою ма­шину, меня чуть не убили какие-то амбалы - вы ведь не будете отрицать, что они действовали по вашей указке?
   Радугин грустно улыбнулся:
   - Ещё раз прошу прощения за грубые методы "моих амбалов", как вы выражаетесь, а машину мы вашу не трогали. Но мне необходима дискета, которая у вас в руках, без неё вся моя Фирма обанкротится... Что я могу сделать для вас в обмен на эту безделушку?
   - Найдите мне человека, которого называют Доктором. - Твердо стояла я на своём.
   Ивана Николаевича, видимо позабавила моя настойчивость, он внезапно рассмеялся и, кивнув, проговорил:
   -Ладно, Виктория Николаевна, мне нравится ваша настырность, я, пожалуй, уважу вашу просьбу, тем более она мне почти ничего не будет стоить... А как же мы решим насчет дискеты?
   Я вынула её из кармана и протянула Радугину.
   - Вот она, - и когда он потянулся за ней, вернула её к себе на колени: - Ещё один вопрос...
   - Да? - он с нетерпением поглядывал на вожделенную дискету:—
   - Какой вопрос?
   - Как она оказалась у моего бывшего мужа? - я пощурилась, и сде­лала вид, что собиралась убрать "безделушку" в карман.
   -Милая, - он вздохнул и покачал головой, - лучше женщинам не лезть в мужские дела. Не стоит вам знать о моих проблемах, ко­торые возникли по вине вашего мужа... Не будем говорить о поко­йниках плохо... Он вел мою бухгалтерию, это все, что вам нужно знать.
   -Я вздохнула, и, поняв, что ничего более по этому вопросу я от него не добьюсь, протянула ему дискету. Судя по той поспешности,
   с которой Радугин вырвал у меня из рук этот кусок пластика, дискета была необходима ему как воздух. Он даже не попрощался со мной по-человечески, приказав уже знакомым мне амбалам проводить меня. Не наговаривая на них, я должна заметить, что обращались они со мной намного деликатнее, чем в прошлый раз.
   Оказавшись на улице, я поняла, что все мои предыдущие рас­суждения основывались на ошибочном убеждении, что Доктор - это Радугин, а все неприятности последних дней связаны со смертью Ко­льки... Я ошибалась, а стало быть, Доктора надо искать в другом месте. И я даже знала, кто мне может в этом помочь...
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ
  
   Меня не оставляло чувство, что я где-то допустила ошибку, но как ни ломала голову над произошедшим со мной, не могла выч­ленить ничего конкретного...
   Раздумывая над этим, я добралась до местожительства Ирины, надеясь, что разговор с ней прояснит кое-какие туманные обсто­ятельства...
   Я поднялась на второй этаж, где находилась её квартира, и позвонила, на ходу соображая, как потактичнее выведать у ниче­го не подозревающей Ирочки нужную мне информацию... Почему-то никто не открывал. Я позвонила более настойчиво, но за дверью была какая-то подозрительная тишина. " Спит, что ли?" - подумала я, надеясь, что ничего страшного не произошло. На шум, произво­димый мной на лестничной площадке, из соседней двери выглянула полная старушка, которая, подозрительно уставившись на меня, спро­сила:
   - Вам кого?
   - Я к Ире, вы не знаете, она дома?
   Старушка горестно вздохнула:
   - В больницу её, бедную, вчера отвезли, наверное, потеряет ребенка, бедняжка...
   Я ахнула: - Как?! Что случилось?
   Бабулька охотно пустилась в объяснения, видимо не прочь бы­ла обсудить с первым попавшимся собеседником все слу­чившееся вчера.
   Из ее, рассказа я узнала, что придя вчера домой, Ирочка обна­ружила, что её квартиру кто-то взломал, что, конечно же привело к стрессу, начались боли внизу живота , позвонила Вере Алекса­ндровне (так звали мою словоохотливую собеседницу), та вызвала ей скорую, которая и отправила её в больницу с угрозой выкидыша.
  -- Вера Александровна, - обратилась я к старушке со всей прису­щей мне любезностью. - Вы, конечно же, запомнили номер больницы, куда отвезли Ирочку?
   Но бабулька оказалась не такой простой, как показалось мне на первый взгляд.
   - А ты кто ей будешь? - подозрительно уставилась она на меня, Что-то я тебя тут раньше не видела. Я всех Ирочкиных подружек знаю..
   - А Колю, вы тоже знали? - с каким-то странным для себя самой интересом спросила, я.
   - Конечно, как не знать, когда он тут и дневал и ночевал...-оживилась Вера Александровна, - Уж такой вежливый молодой че­ловек был, царство ему небесное... Всегда со мной здоровался...
   - Ну а я - его бывшая жена, и Коля просил позаботиться о его Ирочке, если что-нибудь с ним случиться...
   Обалдевшая от такого мыльно-сериального откровения бабу­лька без лишних расспросов назвала мне номер больницы, и даже рассказала, как к ней удобнее проехать.
  
   * * *
   - Ты понимаешь, что ты наделал?
   - Ничего страшного, еще можно все исправить...
   - Балда, она вошла в контакт с Николаичем, а если он проникся, то нам не поздоровится.
   - Не дрейфь, все наладится.
   - Ага, наладится, как с этой девчонкой беременной, которая в больницу загремела.
   - Какая девчонка, Ира?
   - Да вроде бы так её зовут... Доктор перестарался, хотел лишь по­пугать её, а вышло...
   - Что с ней?
   - Да не переживай ты так, ну подумаешь, ребенка потеряет, нам же лучше, не нужно будет никого убирать.
   - Болван, говори немедленно, в какой она больнице! Не знаешь - узнай немедленно, и больше мне не звони без надобности.
  
   * * *
   Несмотря на спешку, я решила все-таки заскочить на свою ра-зворошеную квартиру и переодеться. Входя в подъезд, я обратила внимание на свой почтовый ящик, на дне которого что-то белело. Я редко заглядываю туда, поскольку писем мне ждать не от кого, а газет я не выписываю, и пялиться на сугробы рекламных листовок мне как-то без надобности - макулатуры и так дома хватает.
   Но на этот раз я не побрезговала порыться в этом ворохе и откопала извещение с почтового отделения, в котором мне пред­лагалось явиться за ценной бандеролью, пришедшей из какого-то странного города "Морела", по крайней мере, так было написано от руки в графе " откуда".
   Пожав плечами, я чуть не выкинула этот листок, но обычное женское любопытство заставило меня сунуть его в задний карман джинсов и благополучно забыть о нем на некоторое время, если не навсегда.
   ....Дома меня ждало нечто интересное, заставившее меня прямо в прихожей срочно прислониться к стенке, что бы ни упасть: ква­ртира, еще вчера напоминавшая Мамаево побоище, битву при Ватер­лоо и стояние на реке Угре разом, сегодня была в идеальном порядке. Я даже призадумалась, а моя ли вообще это квартира, но наличие до боли знакомой мебели и весь интерьер говорили об обратном...
   Я улыбнулась, предположив, что Рожнов, после нашего с ним разговора устыдился и послал своих молодцев, не очень доб­рых, привести мое скромное жилище в приличный вид... Но тут же поняла, что это не они, потому что из кухни вышел... Димка соб­ственной персоной, и радостно воскликнул:
   - Ну, наконец-то, а то я тебя тут уж заждался...
   Ничего не понимая, я прошла мимо него и мой нос сразу уло­вил аппетитные запахи, доносящиеся из духовки.
   - Ты... - я глянула в духовку, и обнаружив там крутящийся на гриле шашлык из осетрины, вконец потеряла дар речи, - а... за­чем это?
  -- Я хотел, что бы у тебя хоть немного повысилось настроение, - смущенно улыбнулся Димка, - когда ты улыбаешься, самому так хорошо на душе становится...
   - Так это сугубо эгоистический порыв? - лукаво посмотрела я на него через плечо, - Так я и думала, ничего хорошего от тебя не дождешься...
   - Викуля, - обиделся он, - я для тебя горы готов свернуть, а ты не ценишь...
   - Не надо портить окружающий ландшафт, - я достала уже готовую осетрину из духовки, и быстренько накрыла на стол, пожертвовав дорогущим коньяком, извлеченным из глубин бара.
   Димка присвистнул, и по-джентельменски отказался:
   - Я за рулем, и не настаивай...
   - Того раза хватило? - усмехнулась я, он вроде бы обиделся, но моя искренняя похвала его кулинарному искусству привела его в благодушное настроение, и он ударился в элегию:
   - А помнишь, как мы в первый раз с тобой встретились? Мы тогда сидели с тобой на берегу озера, и нагружались "Голубым топазом", неплохо было.
   Я кивнула, подумав про себя, что потом мне было не сказать,
   чтоб хорошо, а совсем даже наоборот, и к тому же там еще присутствовал мой тогда еще будущий супруг Коля... Но я не стала портить та­кой милый вечер неприятными воспоминаниями, и сосредоточилась на поглощении шикарно приготовленной (надо отдать Димке должное) осетрине. Димка почти ничего не ел, я даже пошутила насчёт подсунутой под сладким соусом отравы, он рассмеялся, и уверил меня, что такую шикарную женщину он никогда бы не тронул и пальцем, при этом так на меня посмотрел, что я, заматеревшая и отвыкшая от мужского внимания за последнее время, смутилась под его взглядом и кажется, даже покраснела. В его глазах была такая нежность, что я решила не сопротив­ляться судьбе, и пусть будет, что будет...
   Как ни странно, Димка не очень-то попытался форсировать события, возможно, это был его психолого-тактический расчет, что я расслаблюсь и потеряю бдительность. В общем, в конце концов, я обнаружила себя в его объятиях по дороге в спальню...
   Но тут раздался одновременно звонок в дверь и требовательно заорал телефон, всё наваждение с меня разом слетело, и я отстра­нилась от Димки, решая, куда бежать вначале: к двери, или на кухню, к телефону. Буриданов осел потому и осел, что не мог логически мыслить, а я решила, что по телефону можно и перезво­нить, в случае особой срочности, а за дверью наверняка что-то важное, раз так настойчиво звонят, а пока я раздумывала, ещё и дубасить начали.
   Открывая дверь, я никогда не смотрю в глазок, и это обсто­ятельство позволило людям в масках ворваться в мой дом, пользу­ясь моей растерянностью. Меня оттолкнули, я больно ударилась о дверь, взвыла, а они уже кинулись к ничего не подозревающему Ди­мке, оглушили и связали его, я попыталась прорваться к выходу, но тут что-то ударило меня по голове, какой-то щелчок раздался у меня в ушах, и разом всё исчезло, как будто выключили свет...
   * * *
   Никогда не думала, что возвращаться в реальность так па­ршиво. Прямо высказывание, достойное затуманенного мозга нарко­мана. Я невесело усмехнулась, непроизвольно дотронулась до не­имоверно болевшей шишки на затылке, и матюгнулась: ничего хо­рошего я там не нащупала. От ужаса я даже не поняла, что нахожусь в абсолютно неизвестном мне подвале или бункере, судя по глухим стенам, которые я смогла разглядеть в темноте. Вдобавок к зрению я смогла воспользоваться только лишь еще одним чувством: слухом.
   Ничего, кроме непонятного журчания и отдаленного капания во­ды, я обнаружить не смогла...
   Я не задумывалась, какую роль во всем этом похищении сы­грал Димка, я ведь сама видела, как его скрутили... Но почему тогда меня не оставляет мысль, что он как-то причастен к шишке у меня на голове? Видимо моя интуиция, которая меня еще ни разу не подводила, давала мне знак... Но мне сейчас было не до этого...
   Я поднялась с пола, на котором лежала, причем у меня жутко болела правая коленка, так что я со стоном могла выпрямить ногу. Ковыляя, я добралась до ближайшей стенки и тщательно изучила всю её поверхность на предмет хоть малейшего намека на щель, через которую я могу выбраться наружу... Её осмотр, как и других трех стен не дал никаких обнадеживающих результатов...
   Спустя несколько часов я сдалась и усевшись посередине на пол, задумалась.
   Было ясно, что зачем-то меня сюда притащили, ведь не затем, что бы я скончалась здесь от голода? Значит, когда-нибудь за мной явятся, сомневаюсь только, что к тому моменту, как соизволят за мной прийти, я буду в состоянии адекватно оценивать реальность.
   Данные мысли придали новый толчок моим поискам, и я решила проверить потолок, благо он висел прямо надо мной... нашарив ка­кой-то прут, валяющийся в углу, я принялась ковырять штукатур­ку, и так увлеклась этим, что не услышала слабый скрип, и то­лько когда меня грубо прервали тычком в спину, я прекратила свой вандализм...
   Меня связали (слава богу, только руки), и препроводили наверх.
   К сожалению, я не смогла определить, где я нахожусь вследствие темноты на улице. Меня провели через какой-то двор, и мы подня­лись вверх по лестнице. За какой-то хилой дверью, куда меня втолкнули, оказалась маленькая комнатенка, освещавшаяся одинокой лампочкой, свисавшей над столом на длинном шнуре. Не могу сказать, чтоб она давала много света, поэтому я не сразу заметила человека неопределенного возраста и стандартной наружности.
   Я почувствовала, что дело приняло серьёзный оборот, поско­льку на обычного отмороженного братка он походил - как я на Богдана Титомира. В воздухе явственно чувствовалось суровое дыхание спецслужб... За те секунды, до того, как он примется за меня, мне необходимо было для себя решить, собираюсь ли я что-нибудь скрывать, и если да, то как бы мне умудриться это сдела­ть.
   Я решила, что по возможности, на этой неофициальной встре­че с официальными органами мне стоит придерживаться известной английской пословицы: " Онести из э бест полиси", то бишь чес­тность - лучшая политика. На самом деле прошло не более десяти секунд, с тех пор, как я появилась перед ясными очами человека в сером. Все это время он внимательно меня рассматривал. Налю­бовавшись на мою помятую физиономию, он жестом предложил мне занять место напротив себя, за столом под лампой. Так же молча, я повиновалась.
  
  
   Он долго пялился мне в лицо своими ничего не выражающими ры­бьими глазами, надеясь, наверное, подметить следы страха, но я наивным взглядом ни в чем неповинного младенца созерцала в ответ его бесстрастную физиономию и не собиралась отводить взгляд. Наконец он спросил:
   - Где?
   - Что? - не поняла я вопроса, и тут же испугалась, что он разо­злится на мою тупость, и добавила скороговоркой: - Я вам всё скажу, только объясните, что вы хотите от меня?
   Мне показалось, или на его каменном лице действительно мелькнула тень улыбки? По крайней мере, он выразился яснее:
   - Где товар?
   Я вздохнула, уселась поудобнее, и доброжелательно глядя в пугающий холодностью взгляд, попросила:
   - Я хочу вам помочь, правда! Но если вы думаете, что я понимаю, о чем идет речь, вы глубоко ошибаетесь.
   - Твой муж украл у кое-кого партию товара... Ты должна его нам вернуть, иначе последуешь вслед за ним.
   Я поинтересовалась:
   - Какого рода товар и почему вы считаете, что я должна знать о грязных делишках своего, смею вам напомнить, если вы не зна­ете, бывшего мужа?
   Серый человек усмехнулся нехорошо:
   - Вы имели контакт с Папой, а именно он и должен был получить то­вар у вашего мужа... Мы подозреваем, что вы проявили абсолютно ненужную инициативу и предложили Папе товар без посредников, на­прямую.
   - Папа? - удивилась я, это ещё что за фрукт? Но тут меня осенило:
   - Это Радугин что ли - Папа? что за бред, никакого товара я ему не продавала, только какую-то дискету передала, но её же нель­зя считать товаром...
   Серый человек, видимо имел свое, отличное от моего, мнение по этому поводу. Он опять как-то странно усмехнулся, я так поняла, что у него что-то со ртом, если он по-другому улыбаться не умеет. Эта мысль меня рассмешила, потому что я поняла, что после­днее время мне попадаются товарищи, которым улыбаться строго про­тивопоказано. Но мои визави не понял моего юмора и, нажав какую-то кнопку, вызвал суровых молодцев, которые заняли почетные места за моей спиной.
   - В последний раз по-хорошему спрашиваю, где товар?
   Я поняла, что если прямо сейчас я не придумаю какой-нибудь правдоподобной лжи, меня ждет участь если не Зои Космодемьянс­кой, то Жанны Д"Арк....
   - Я... М-м-м. Кажется, я знаю, где находится то, что вы хотите..
   - Ну и? - человек в сером решил быть терпеливым до конца, только вот неизвестно, моего личного или нашей беседы....
   - Есть место, о котором знаю только я... Раньше о нем знал и Ни­колай, но теперь - только я, это было нашей интимной тайной, там мы часто уединялись, конечно, когда ещё не были в разводе....
   Мой визави кивнул молодцам, те рывком подняли меня со сту­ла и довольно бесцеремонно препроводили меня наружу, к ожидав­шему нас уже с включенным мотором джипу, и с грацией бегемота усадили меня на заднее сиденье, зажав со всех сторон своими сло­новьими тушами.. Я задыхалась от смеси наикрутейших мужских де­зодорантов, пользуясь которыми, они наверное довольствовались при­нципами: " много- плохо не бывает". Я не знаю, как вытерпела эту пытку в течение тех полутора часов, пока мы ехали за город по указанному мной адресу. Но как оказалось в дальнейшем, я и не такое могу вытерпеть...
   Судя по тому, что стояла глубокая ночь, в отключке я бы­ла не долго, если конечно это все еще тот день, та неделя, тот год и то тысячелетие, в котором мы с Димкой вкушали шашлык из осе­трины, в свете последних событий казавшийся мне столь же нереа­льным, как и библейские события...
   Кстати, о Димке я и не вспомнила до этого момента, вот сво­лочь, а ведь его тоже, наверное, неплохо обработали... Мне оставалось только вздохнуть горестно - ничем ему помочь я была не в си­лах. Под эти грустные размышления мы добрались до искомого ме­ста. Я повела ни на шаг не отстающих братков к захудалому до­мику, доставшемуся мне в наследство от двоюродной бабушки. Этот домик я никогда не посещала по доброй воле - уж слишком убо­гим казался он мне по сравнению с особняком под Москвой, который я прикупила по случаю полгода назад и собиралась весной перебрать­ся туда на теплое время года... Боюсь, что после нынешних собы­тий мне останется только в мыслях прохлаждаться под ласковым подмосковным солнышком...
   На самом деле я знала, что в моем тайнике в этой избушке на курьих ножках не может быть того, что ищут эти суровые ребятки, но мне нужно было время, чтобы обдумать свое дальнейшее поведе­ние. Поэтому я безо всякой задней мысли, показала им глухую стенку, и не без иронии предложив: "долбите, может, чего и найдете", уселась в кресло-качалку, единственную вещь, которая меня радо­вала в этом доме.
   Каково же было мое удивление, когда после получасовых сра­жений с кирпичной кладкой их ломы наткнулись на что-то хруст­нувшее, и из пробитой щели посыпался белый порошок. Один из молодцев попробовав этот порошок на вкус, удовлетворенно кивнул и, по­звонив по мобильнику, сказал только одно слово "Есть"
   Меня опять оттранспортировали в джип и отвезли обратно, причем по причине темноты я так и не поняла, где находится та халупа, в которой меня держали. Я опять предстала пред ясные очи чело­века в сером, который уже более любезным тоном поинтересовался:
  -- Откуда вы знали о тайнике, и кто ещё посвящен в эту тайну?
   Я вылупилась на него, не веря своим ушам:
   - Вы подозреваете меня в том, что я - сообщник моего бывшего му­жа? Но я ничего не знала об этом товаре, у меня своя фирма, я че­стный налогоплательщик и в ваши грязные игры не играю...
   - Конечно, - кивнул этот непробиваемый танк, как будто именно та­кой реакции он и ждал от меня, - Иван Николаевич тоже честный налогоплательщик, я не сомневаюсь, но вы теперь имеете реальный шанс схлопотать несколько лет безбедной жизни за государственный счет за хранение двух килограммов героина...
   Я как-то поразительно успокоилась и, закинув ногу на ногу, спросила:
   - Что я должна сделать?
   Мой визави криво улыбнулся:
   -О, ничего, что пошло бы вразрез с вашими моральными устоями.
   -Значит, спать мне с ним не надо будет, - пробурчала я себе под нос, а он, видимо не расслышав, переспросил:
   - Что?
   Я мило улыбнулась:
   -Нет, нет, ничего такого, просто меня очень заинтересовало ваше предложение, вы знаете, ведь у меня к Радугину свой интерес...
   Он кивнул:
   - Вы думаете, он причастен к случившемуся с вашим мужем? Смотрите, не ошибитесь, у меня таких сведений нет, хотя это ваше личное дело... От вас требуется лишь следующее... И он протянул мне ме­лко исписанный лист бумаги.
   Пробежав его глазами, я удивленно взглянула на него:
   - И только-то? Но почему бы не поручить это рядовой проститутке? За определенное вознаграждение, я думаю, она бы прекрасно с этим справилась.
   Человек в сером посерьезнел:
   - Это уже наше дело - решать, кого назначать на какую роль, и не вам судить об эффективности... Вам дали задание - будьте добры выполнять. Он протянул деньги, пухлую пачку сторублевых ку­пюр, - Это на первое время, и вот еще что - всегда держите этот пейджер при себе... Мы свяжемся с вами... - И кивнул мне, проща­ясь.
   - Ну, вот тебя и завербовали, девочка, - задумчиво сказала я са­мой себе. Вскоре, я оказалась на тротуаре около своего дома, куда меня доставили не очень любезные товарищи на неприметных Жигулях, шестой модели. Занималось раннее утро, синеватые сумерки говорили о том, что сейчас около восьми часов утра, и не плохо было бы уставшей от ночных приключений девушке хоть немного отдохнуть...
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   Некстати я вспомнила, что хотела навестить Ирину в больни­це, и все мечты о хотя бы двухчасовом сне разлетелись в пух и прах. Я поймала машину и направила свои стопы во вторую город­скую, где находилась Ира, по словам её соседки.
   В больнице было тихо и безлюдно, что не удивительно - в восемь-то утра... Я не без труда нашла отделение гинекологии, а там узнала, что Колчину Ирину выписали сегодня утром, буквально за пять минут до моего появления. Я огорчилась так явно, что сер­добольная санитарка, которую я допрашивала с пристрастием, по­спешила сообщить, что с нею и её будущим ребенком все в поряд­ке, и я, если потороплюсь, то застану ее по пути домой, возможно, на соседней остановке троллейбуса...
   В этот момент мимо нас проковыляла ещё одна санитарка, та­ща за собой шикарный букет из пятнадцати роз не­имоверной длины и красоты...
   - Это ты, куда такую красоту тащишь, Клань? - поинтересовалась моя собеседница.
   - Да вот, - прошамкала та беззубым ртом, - Колчиной из десятой палаты какой-то хахаль букетик прислал.
   - Да так, - произнесла моя собеседница, и, замявшись, смущенно посмотрела на меня, - Так ведь она выписалась сегодня...
   - Господи, - Кланя уставилась на нас с каким-то смешанным чув­ством жалости и удивления, - Неужто...
   - Да нет, - махнула рукой моя собеседница, - все с ней в поряд­ке, просто ушла под расписку и все.
   - А, - Кланя явно страдала тупоумием, - букетик-то как же. Куда ж его теперь...
   Тут в моей голове как будто что-то щелкнуло, словно я то­лько сейчас поняла, о чем толкуют эти санитарки, и я сказала:
  -- А давайте его мне - я как раз к ней домой собираюсь, вот и отнесу по пути...
   Санитарки разочарованно переглянулись, они явно предназ­начали бесхозный букет для своей дежурки, но не судьба... С еле скрытым вздохом отдав мне букет, Кланя проводила меня до выхода, и показала ближайшую остановку троллейбуса... В дверях мы столкнулись с человеком в кожаном пальто, который непонятно дернулся при виде меня, и как-то странно отвернулся, пряча от меня свое лицо. Я пожала плечами и приняла букет из рук Клани, которая держала его, пока я пробиралась по узким больничным ко­ридорам... Размахивая им как жезлом тамбурмажора, я направилась к троллейбусу, который, к сожалению, только что отъехал от остано­вки. Приготовившись ждать, я уселась на одинокую лавочку под на­весом и положила букет себе на колени. Тут из его середины вы­валилась маленькая бумажка и спланировала к моим ногам.
   Удивляясь, я подняла её, развернула... О боже! На долю секунды мне стало стыдно - это была любовная записка, причем адресованная не мне, но, как поется в одной детской песенке:
   " кот от любопытства сдох, мучаясь, загнулся...", и мне не приш­лось долго уговаривать свою совесть, чтобы она на мгновение за­крыла свои всевидящие глаза. В письме значилось вот что: "Доро­гая Ирочка, искренне сожалею, что не был рядом с тобой в этот мо­мент, но обещаю навестить тебя при первой возможности. Люблю, целую, твой Ник."
   Я пожала плечами, и по дурацкой привычке засунула записку в кар­ман. Тут как раз подъехал троллейбус и гостеприимно принял меня в свое чрево. Свободных мест было полно, я уселась у окошка, за­дремала и очнулась только у Иркиного дома.
   Я вновь поднялась на ее этаж, причем меня не отпускало чу­вство, что и на сей раз Ирины не окажется дома. Так и случилось. Я опять напрасно трезвонила, но никакая соседка на этот раз не вышла оно и понятно - в такую рань, небось, ещё седьмой сон досматривает.
   Вздохнув, я повернулась, чтобы уйти, и увидела Ирину, с тру­дом поднимающуюся по лестнице. Но выглядела она в целом нормаль­но, и её не сказать, чтоб стройная фигура как нельзя яснее гово­рила, что с ней и с её ребенком все в порядке. Она подняла го­лову, и улыбка озарила её лицо:
   - Виктория, что вы здесь делаете? А я только что из больницы...
   Вот, по пути на рынке фруктов купила, а то дома наверняка пустой холодильник.
   Я улыбнулась в ответ, подхватила у нее тяжеленную сумку, и про­пустила ее вперед, чтобы она открыла дверь... Входя, она ахнула, и я решила, что вновь придется вызывать скорую, но оказалось, что причина её волнения вполне приятная: её квартира оказалась в полном порядке, несмотря на то, что видима причин проникнове­ния кого бы то ни было, не наблюдалось.
   - Интересненько, - процедила я сквозь зубы и подумала, уж не Димкина ли опять это работа, но какое отношение имеет он к Ирине...
   Мне было до смерти интересно, кто такой этот загадочный Ник, и кто привел квартиру в божеский вид. Но надо было вначале помочь Ирине разобрать сумку, потом она позвала меня разделить с ней завтрак, и я просто положила букет в её спальне, надеясь, что она найдет его, и сама поделится со мной переживаниями по пово­ду неизвестно откуда взявшегося воздыхателя...
   Я конечно не стала бы осуждать её за гуляние налево от Ко­ли, который в этом плане сам не отличался воздержанностью, но во­зможно, она боялась, что узнав об измене (какое глупое слово) я перестану давать ей денег. Не знала она, бедная, что желание пок­ойного мужа для меня - закон... Как бы я при этом к нему не относилась. Но пока я спокойно пила с Ирой чай на кухне, и ра­зговаривала о всякой женской ерунде, о будущем ребенке, о ма­леньких милых вещичках, необходимых после его рождения, о новей­ших теориях воспитания... Я бы с удовольствием просидела бы на этой гостеприимной кухне целый день, но мне надо было выполнять поручения "официальных органов"... Я попросила разрешения позво­нить, по номеру машины в справочной нашла адрес и телефон Саши, и, ожидая его оскорбленной реакции, с каким-то странным замира­нием сердца, позвонила ему.
   Он оказался дома, что порадовало, и отнесся к моему звон­ку более чем спокойно, наверное, уже стал привыкать к моим выкрутасам,
   что огорчило, но когда он как бы между делом поинтересовался:
   - Заедешь? - мне стало так легко и спокойно, как не было уже давно.
   - Конечно! - поспешно согласилась я, - Могу прямо сейчас.
   - Валяй, - милостиво разрешил Сашка, и добавил: - Как добраться от метро знаешь? Ладно, жду...
   Я собралась уходить, и внезапно вспомнила, что письмо, адре­сованное Ире, лежит у меня в кармане. Засунув руку в задний кар­ман джинсов, я вытащила ворох бумажек, вечно у меня не карманы, а пункт приема макулатуры, и принялась искать ту самую записку. Одна из пожелтевших бумаг оказалась почтовым извещением, благо­получно мною забытым. Найдя письмо, я вручила его Ирине со сло­вами:
   - Это тебе в больнице передали, говорят, какой-то кавалер тебя хотел навестить, да не успел, тебя уже выписали. Ирина быстро ра­звернула записку, пробежала её глазами, и густо покраснела.
   - Это... - смущенно пролепетала она, - Ой, Вика, если б ты знала.
   Я истолковала её смущение по-своему, и, похлопав её по руке, утешительно произнесла: - Ничего страшного, Ирочка, ты молодая, красивая, и твоему ребенку нужен отец... - сказав это, я попро­щалась и отправилась к Сашке. Смущенная Ира что-то пролепетала мне вслед, но я её уже не слышала...
   Но до Сашки я в то утро так и не добралась - не успела я вы­йти из Ириного подъезда, как меня окликнула элегантно одетая дама в темных очках, скрывающих половину её лица:
   - Виктория! Я давно вас жду.
   Я подошла, с недоумением глядя на нее:
   - Меня? но я вас не знаю...
   Дама улыбнулась, продемонстрировав безупречную улыбку голливудской кинозвезды, и представилась, доставая визитку:
   - Альмира Дугарова, адвокат.
   Я нахмурилась, припоминая:
   - Кажется, мне о вас говорил Саша, я даже не знаю его фамилии, о боже.
   Альмира кивнула, и пригласила меня в свою "ауди". Усевшись рядом с ней, я достала пачку "Честера", и взглядом попросив разрешения закурить, с удовольствием затянулась. Затем вопросительно взглянула на Альмиру:
   - Чем могу быть вам полезна?
   Она усмехнулась:
   - Это я вам могу быть полезна. Иван Николаевич попросил меня
   помочь вам разобраться с убийством вашего мужа...
   - Очень любезно с его стороны, - фыркнула я, но у вас наверня­ка такие гонорары, что всех моих денег не хватит оплатить ваши услуги...
   Альмира рассмеялась, и, повернув ключ зажигания, предложи­ла:
   - Иван Николаевич вполне удовлетворяет все мои финансовые потребности, и не хватало, чтобы я сдирала гонорары с его друзей... Давайте-ка про­едем в одно милое местечко, и за чашечкой кофе посидим там, по­говорим о наших делах...
   Сказать, чтобы меня заинтересовала фраза о том, что я значусь в друзьях Радугина, значит, не сказать ничего... Поэтому я с ра­достью согласилась на это заманчивое предложение.
   Место, куда меня привезла Альмира, было действительно ти­хим спокойным баром на втором этаже какого-то старенького кино­театра в одном из спальных районов... Мы заказали по чашечке ко­фе, причем Альмира о чем-то пошепталась с официантом, мне даже
   не хотелось догадываться о чем, так меня заинтриговало внезапное поя­вление этой эффектной женщины... Я пыталась понять, какой инте­рес преследует Радугин в этом абсолютно запутавшемся деле. Я склонялась к мысли, что мадам Дугарова - засланный казачок, и единственная её цель - это вызнать, какой камень за пазухой оставил в наследство мне Колька. Не сомневаюсь, что у Радугина име­лись все основания считать так, особенно если это он натравил на меня спецслужбы...
   Тем временем Альмира, внимательно посмотрев на меня, се­рьезно сказала:
   - Успокойтесь, Виктория, уверяю вас, ничего плохого ни я, ни Иван Николаевич вам не желаем, а всего лишь хотим помочь вам, но для этого вы должны рассказать мне все. Все, что знаете, иначе мы можем упустить что-то важное.
   Я кивнула и под три чашки вполне приличного кофе рассказала Алжире о всех событиях, последовавших после вечернего звонка и сгоревшего омлета. Как ни странно, я даже вспомнила о забытом извещении, и она очень заинтересовалась этим обстоятельством.
   - Покажите-ка, - попросила она, и я достала изрядно помятую бумажку, не представляющую для меня абсолютно никакого интереса. Но Альмира, видимо думала по-другому.
   - Ага, - протянула она, внимательно ее разглядывая, - а вы знаете, что это из Канады? Здесь стоит международный индекс, и первые цифры - явно канадские.
   - Да ну? - изумилась я, - у меня дедушка в Канаде живет, мо­жет от него, но он в Монреале обитает, а там какой-то морела, указан, так что промах, не от него это...
   Альмира рассмеялась, и этот смех расположил меня к ней сра­зу же, несмотря на весь её внешний лоск и холеность. Я даже не­заметно для себя перешла на "ты", причем она тоже, по-моему, не заметила этого обстоятельства... Не знаю, что на меня нашло, обы­чно, чтобы меня расположить к себе, нужно не один пуд соли со мной съесть, и уж не знаю, сколько литров спиртного выпить, а тут я сразу почувствовала в ней родственную женскую душу, и не мудрено - в последнее время мне как-то все больше приходилось общаться с сильной половиной человечества, причем не с лучшими её экземплярами...
   Отсмеявшись, она пояснила:
   - Наши почтальоны всегда в такой спешке заполняют бланки, что никогда правильно не пишут место отправления. "Морела" впо­лне может быть Монреалем, причем бандероль, как известно, хра­нится всего месяц на почте, а потом отсылается по обратному ад­ресу, а если они отошлют её в неведомый Морела, то ваш дедушка так и не узнает, что его посылку не получили... Да тебе разве самой не интересно, что таи? Я пожала плечами:
   - У меня есть более серьезные проблемы... Будет время - загляну на почту, а нет - так нет...
   - Проблемы я тебе помогу решить, у меня же высшее юридическое образование, да и опыт имею в решении подобных проблем... Кстати, молодец, что рассказала о вербовке, правда тот человек, которого ты дол­жна подставить, ходит в недругах у Ивана Николаевича, но как го­вориться, кто осведомлен, тот предупрежден, и мы попробуем вы­тащить тебя из этого ... гм... ты хоть представляешь, что ожи­дало тебя после выполнения этого "задании"? В лучшем случае
   ты влипла бы по уши, и серьезные товарищи получили бы серьез­ный крючок, с которого тебе так просто было бы уже не сорваться.
   - А в худшем? - весело поинтересовалась я, почему-то воспринимая ситуацию, описываемую Альмирой со стороны, как будто это все не про меня говорилось...
   - А в худшем... - она вздохнула... - В худшем и более вероятном случае дружки товарища, которого тебе надо было подставить, превратили бы тебя в котлету.
   -Тогда уж в пиццу-пеппероне, - усмехнулась я. Товарищ, кото­рого Мне заказали, вернее, попросили подставить, владел кроме не­скольких ресторанов, торговых точек и ипподрома еще и моим лю­бимым рестораном "Патио-пицца". "Владел" - не совсем точное сло­во, "Покрывал" - скажем, так. Причем последнее обстоятель­ство бесило меня чрезвычайно. Альмира оценила мой юмор, видимо тоже была в курсе профессиональных интересов Гайморита. Думаю, у этого человека проблемы с носом, иначе он не получил бы тако­го отвратного прозвища, хотя он может быть, просто любит те­левизор смотреть? Гайморит, Антибиотик, ещё бы пенициллином ко­го-нибудь назвали - вообще, не криминальный мир, а какая-то ЦРБ получается. Да впрочем, как говорится, за нас с вами и за хрен с ними, что я и предложила моей так мило смеющейся спутнице, ко­гда официант с хитрющими глазами водрузил на наш стол бутылочку " Мартини". Так вот о чем она с ним шепталась! Ну, на халяву пьют даже язвенники и трезвенники, по бессмертному произведению с участием моих любимых актеров Миронова и Папанова; а я, к со­жалению (или к счастью? опять этот осел мешается, буриданов, я имею в виду) ни к одной из этих категорий не принадлежу. Мы вы­пили, и я, не скрою, почувствовала себя намного спокойнее. Даже какой-то прилив сил начался, несмотря на уже суточное бодрство­вание, и я смогла адекватно воспринимать советы Апьмиры по вхождению в контакт с Гайморитом, (мне даже не хотелось произносить про себя это имя, поэтому я решила звать его просто Гай, - типа, Юлий Цезарь):
  -- Он мужик серьезный, его на хромой козе не объедешь, я имею в виду - на всяких проблядушек он и не смотрит. Женат, двое детей, до неприличия обожает свою жену, да и не мудрено: она у него там какая-то "Мисс Москва" затертого года, а выглядит, будто вчера школу закончила... Так что тяжко тебе придется, хотя, - она окинула меня оценивающим взглядом, - ты в его вкусе, не дурна, так что - дерзай...
   - Но как же... - не поняла я, - мне что, придется его у жены отбить?
   - М-м.. - Альмира замялась, - ну это крайний случай... просто влюби его в себя, а потом можно будет из него веревки вить..
   - О, господи, - покачала я головой, - легко сказать, а как влю­бить-то его, когда сроку всего неделя, а после этого бороздить мне бескрайние просторы Родины по этапу за хранение наркотиков.. Она усмехнулась:
   - Не беспокойся, не будешь бороздить... Горя - человек, хоть и верный своей жене, но романтический, и если ты предстанешь пе­ред ним в образе какой-нибудь Прекрасной Дамы...
   - Он что, Блока любит? - прервала я Альмиру, но та не обиделась, а с готовностью ответила:
   - Не знаю, но если тебе это нужно, у меня есть каналы, по которым можно получить интересующую тебя информацию... Я закивала:
   - Мне надо знать, какие стихи он любит, какие книги читает, ка­кие смотрит фильмы...
   - А в какой позе он спит, тебе не надо знать? - фыркнула она, но я серьезно ответила:
   - Это я и сама узнаю, со временем.
   - Ладно, - кивнула Альмира, раздобуду тебе эти сведения сегодня
   вечером. А пока езжай домой и ложись спать. Тебе нужно хорошо отдохнуть перед такой ответственной работой, - улыбнулась она, и пресекая все мои попытки опорожнить кошелек, расплатилась не­сколькими купюрами с портретами американских президентов, напи­рая на то, что это она меня пригласила позавтракать, а не я.
   - Но у меня будет ещё возможность взять реванш? - намекнула я перед расставанием.
  -- Если только за счет Гайморита,- я поморщилась:
   - Не называй его так, уж лучше как-нибудь сокращенно, мне ведь с ним встречаться...
  -- Скажи спасибо, что он всего-навсего Гайморит, а не геморрой какой-нибудь, - усмехнулась Альмира.
   Я фыркнула:
   - Тогда уж лучше на Колыму, чем общаться с таким... произведе­нием андерграунда... - мы рассмеялись, и Альмира, попрощавшись, скользнула в свой "Ауди" и исчезла в потоке машин - начинался обычный рабочий день...
   А мой день, начавшийся ещё вчера, подходил к концу. Я пой­мала частника, подумала, а не махнуть ли мне все-таки к Сашке, но предстоящие объяснения наводили на меня такую скуку, что я без тени сомнения назвала свой собственный адрес, и борясь со сном на заднем сиденье, решила, что как только закончится вся эта канитель, махну куда-нибудь на Багамы... ну или в Крым, на худой конец, а лучше - в Сочи. Недаром же наш новый прези­дент туда зачастил в любое время года, стало быть, это место скоро станет модным... Если, конечно, я без потерь выйду из этого дурацкого положения....
  
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
   Мне предстояло пройти через не самый приятный этап своей жи­зни, и, говоря честно, если бы я могла что-нибудь изменить, я бы приложила все усилия, что бы избежать этого. Но мы предполага­ем, а обстоятельства располагают. Я конечно, не законченный опти­мист, но предпочитаю, чтобы неприятные события, будь то визит к стоматологу или очередной разговор с мужем по поводу нечаянно разбитой им чашки с последующим битьем посуды об его непутевую голову, происходили быстро и так же быстро оставались в прош­лом, не обременяя мою совесть грузом неприятных воспоминаний. Так и сейчас, уж если уговорила я себя на эту авантюру, то чем скорее от этого дела я избавлюсь, тем будет лучше не только для меня.
   На следующий день я уже имела все интересующие меня све­дения, которые оказались весьма забавные. В детстве он обо­жал тех самых "Трех мушкетеров", причем в дворовых играх всегда был Портосом в нынешнем, и не таком уж старом возрасте, уважал детективные истории Татьяны Поляковой, попутно тащился от кино­шедевров Джеймса Кемерона, типа нетленного набора "Терминаторов" и невинно утопленного "Титаника". Наборчик тот еще. Я пробежала глазами ещё раз наспех застенографированные пристрастия, и, честно сказать, оказалась в затруднении. Опытный психолог в этой каше интересов вычленил бы много фрейдистских и нефрейди­стских комплексов, но я поняла только одно: мне придется несла­дко. Наверняка этот Толстый Гай обожает заниматься любовью в абсолютной темноте... Да только вот приборов ночного видения у меня в арсенале не имелось. У меня в нем вообще мало что име­лось: коротенький, но острый нож с зубцами на тупой стороне, да просроченный газовый баллончик. А приборов на­блюдения - старенький бабушкин бинокль. И вот с таким мягко
   сказать, слабым вооружением, я собиралась на штурм крепости под
   названием Гайморит, в миру - Олег Владимирович Колосов. Молодец Альмира, по ходу дела, у неё агентурная сеть покруче, чем у ФСБ.
   Я размышляла, как бы воплотить в себе столь различные об­разы, как Констанция Бонасье, Сара Дженет Коннор, Роуз с форма­ми Кейт Уинслет (мне срочно надо поправиться на пару десятков ки­лограмм), да еще добавить бесшабашности и таинственности геро­инь Поляковой. Я так увлеклась, что опомнилась только тогда, когда обнаружила, что обвожу губы карандашом для глаз интен­сивно оливкового цвета. Не знаю, может быть ввести новую моду на зеленые губы а-ля утопленница? Правда, выглядит жутковато, но вкупе с белыми тенями, синими прядями и черным лаком на ногтях - сойдет. Назовут сей макияж - "кошмар в сонном городке", и прославлюсь я на весь свет... Усмехнувшись, я стерла с себя все это уродство, за две минуты нарисовала себе вполне прили­чные губы ярко алого цвета, вставила зеленые контактные линзы, распушила свои резко порыжевшие от "велла-колор" волосы, и, осталась вполне собой довольна. Надеюсь, что Гаю это тоже понравится. Костюмчик для первого появления пред све­тлыми очами объекта я выбрала не очень вызывающий, но жутко дорогой и стильный, привезенный мною полгода назад из Парижа. Достои­нства мои он подчеркивал именно те, которые было надо, поэтому, я преисполнилась гордости, разглядывая себя в полный рост в зер­кале, что мои родители постарались в свое время на славу. Хотя конечно мне до "Мисс Москва" как до Луны на карачках.
   Гая я решила нечаянно обнаружить в его любимом баре с бильярдом неподалеку от метро "Сокол". Глупо было бы светиться
   там одной, поэтому я позвонила Димке, который жутко обрадо­вался моему появлению, и как ни странно оказался целым и невре­димым.
   - Не мог бы ты составить мне компанию? - попросила я его, - ску­чно целый дань сидеть дома, знаешь, как-то хочется развеяться...
   Димка согласился с такой радостью, что мне стало стыдно, тем бо­лее, что про ту ночь он ничего не помнил, сказал только, что очнулся в придорожной канаве за десять километров от МКАД, с огромной шишкой на затылке; кое-как добрался до дома, и, меж­ду прочим, очень за в меня волновался. Как ни странно, он даже не упрекнул меня, что ему пришлось вытерпеть все эти страдания из-за какой-то взбалмошной одноклассницы. Но мне уже было все равно, держит он фигу в кармане, или нет? Для той цели, что я ему отвела в предстоящей комедии, он вполне годился, даже буду­чи моим смертельным врагом...
   Мы поехали туда на Димкином "мерсе", хотя меня терзали смутные сомнения по поводу моей "сто пятнадцатой", уже соскучи­вшейся по мне в Лешкином гараже... Но пока она с этой отмети­ной на крыле, не стоит и думать о поездках на ней...
   " Мерс " у Димки был ничего, подвеска хорошая, и катили мы по Ленинградке с приличной скоростью, если бы не одно малень­кое приключение.
   Мы с Димкой ехали на вполне разрешенной скорости по край­нему левому ряду Ленинградского шоссе, когда нас внезапно под­резал джип, выскользнувший из-за нас, и с сумасшедшей скоростью выехавший нам наперерез. Димка за рулем чертыхнулся, и крутанул направо, пытаясь избежать столкновения. Все было бы хорошо, мой одноклассник был настоящим Айртоном Сенной, если б не юркий Запо­рожец, неизвестно откуда взявшийся, и, непонятно каким чудом, соб­людающий скоростной режим, который на этом участке шоссе был около ста километров в час. В общем, этот "Зепер" попался нам под ноги, мы проскрежетали по нему правой дверцей, джип почему-то резко затормозил, я увидела, как наш капот неудержимо приближается к принайтованному сзади джипа запасному колесу, и закрыла глаза. Ощущения, скажем прямо, как при жесткой посадке в бурю на само­лете. На миг, мне показалось, что мои внутренности выпрыгнут на­ружу, оставив мою оболочку скорбеть об утерянном, но все обошлось. Правда я немного поцарапала висок... Но так как это был уже не первый мой боевой шрам, я не придала этому особого значения.
   Остановившись, мы с Димкой выскочили из машины, сволочной водитель джипа нагло просигналил нам на прощание, и исчез, све­рнув в ближайший переулок. Нам же пришлось разбираться с хозя­ином "запорожца", который вылез из своей колымаги с трудом, по причине большого накачанного объёма, и судя по виду, счи­тал себя самым крутым в этом районе, если не всем городе.
   - Мужик, ты чо, охренел? - возмущенно заорал он на Димку, разма­хивая руками, как мельница, - Ты знаешь, сколько денег я за него отдал? Это ж коллекционный экземпляр, на нем сам внук Брежнева ездить учился...
   - Да мой "Мерседес" в десять раз дороже твоей развалюхи стоит, - завопил в ответ Димка, - какой бы коллекционной она не была. Да мне одну дверь заменить - двести баксов встанет, а твой "Зепер" и так поцарапанный, ему лишняя потрепанность только цены придает.
   - Ладно, ладно, - мужик как-то резко успокоился, взглянув на ме­ня, и предложил: - разойдемся по-хорошему, только угостите кок­тейлем вон в том баре, - и он махнул рукой в сторону того само­го бильярда, в который мы и стремились.
   Мы с Димкой переглянулись, и ответили согласием любителю древ­ностей. Слава богу, наша машина не очень пострадала, и мы спо­койно припарковались на стоянке около бара. Хозяин "Запорожца" поставил свой раритет рядом с нами. Таким образом, мы вместе во­шли в полусумрак бара, где под потолком клубился дым от сигарет.
   Заняв место у фальшивого окна, изображающего какой-то па­сторальный швейцарский пейзаж, мы заказали "Джонни Уокера" и ка­кой-то салатик на закуску.
   Любитель "запорожцев" оказался весьма милым человеком. Он рас­сказывал какие-то не очень похабные анекдоты, вся прелесть ко­торых для меня была в их новизне, подтрунивал над своим занятием, (как я поняла, он работал вышибалой в одном из ресторанов), пра­вда он называл это "службой охраны", но как ни назови, а суть одна и та же. Звали нашего нового знакомого Мишей, и он явно на меня как говорится, "запал", неизвестно как догадавшись, что у нас с Димкой чисто деловые отношения... Правда, это я только так счи­тала. А Димка сидел и хмурился, наблюдая, как Миша неуклюже ухаживает за мной. Но того товарища, ради кого мы собственно и появились здесь, ещё не было. После двухчасовых попыток Миши выведать у меня мой адрес и телефон, а я разочарованно подумала, что сего­дня мне с Гаем встретиться не суждено. Я собственно и не надеялась, но уж больно короткий срок мне дали серьезные товарищи из серьезного ведомства... И только я привстала, собираясь ухо­дить, как в дверях появился ОН, Гай собственной персоной, моя несравненная Альмира и фото его раздобыла, в Фас и профиль, что бы я ни ошиблась, надо понимать. От неожиданности я плюхнулась обратно на пятую точку, и все эти мои странные телодвижения не укрылись от моих спутников.
   -Ты чего? - удивился Димка.
   -Я в порядке... - спешно пролепетала я спутникам, стара­юсь придумать повод продефилировать мимо Гая, дабы ускорить процесс сближения наших тел... "В туалет!" - мелькнула ка­кая-то корявая, окрашенная со школьных лет стыдом мысль, и я решила не смущаться, а последовать примеру героинь извес­тных произведений:
   - Мне надо попудрить нос, - поднялась я со своего места, Димка ничего не сказал, лишь фыркнул печально, а Миша хо­хотнул:
   - "Снежком", что ли, попудрить-то? Так не стесняйся, прям здесь... - но, увидев ледяные глаза Димки, заткнулся, пох­лопал рыжими ресницами, и уставился куда-то в пространство между солонкой и подставкой для салфеток...
   К сожалению, Гай занял позицию, равноудаленную как от мест общего пользования, так и от нашего столика, так что мне пришлось за каким-то хреном подойти к стойке бара...
   - Голуаз", пожалуйста, - надменно бросила я бармену, не глядя на него, стараясь определиться с дальнейшей траекто­рией своего фланирования.
   Не услышав никакого движения, сопровождающего реакцию на мои слова, я удивленно обернулась. Бармен, с презрительно скучающим видом пожевывая деревянную зубочистку, смотрел куда-то в район моего уха.
   - Пожалуйста, - пытаясь логопедически правильно артикулировать, повторила я, - пачку сигарет "Голуаз" легкие без мен­тола.
   Серо-зеленые глаза переместились с моего уха на мой пра­вый локоть, а челюсти продолжали перемалывать древесину.
   Я уж подумала, не глухонемой ли он, и попыталась в сро­чном порядке вспомнить язык жестов, как существо за стойкой невозмутимо произнесло неожиданно сильным басом:
   - Нету, - продолжая бессмысленно пялиться на мою верхнюю правую конечность.
   Я вздохнула:
   - "Парламент" у вас есть, по крайней мере?
   Бармен кивнул, сунул руку под стойку, и... вытащил толс­тенный фолиант в коленкоровом переплете. Пока он лениво пере­листывал страницы, меня осенила страшная догадка:
   - Вы - не бармен.
   Он кивнул и перекинул зубочистку с правого угла рта в ле­вый:
   - Я Бориса. Заменяю. Сантехник я. Вообще-то.
   "Если ты чинишь унитазы, так же лениво, как говоришь, то, пожалуй, в вашу уборную заглядывать опасно..." - подумала я, и, наконец-то получив долгожданную бело-синюю пачку, поверну­ла к туалету. Отойдя шага на три от стойки, я обнаружила, что ни спичек, ни зажигалки у меня нет; хотела уже вернуться к сомнамбуле за стойкой, но представила, как он ищет коробок спи­чек в своем реестре, и мысленно послала его куда подальше...
   Виду меня, надо сказать, был не очень счастливый, тем более, что сигарету я уже выудила из пачки, и теперь растеря­нно крутила её в пальцах, соображая, прилично ли будет спрос­ить огонька у забредших сюда особей мужского пола...
   Полузабытый мной Гай вдруг возник у меня на пути своей оплывшей фигурой и предложил мне уже горящую "Зиппо".
   Я прикурила, улыбнулась, попыталась сексапильно сказать спасибо, но мои голосовые связки, не привыкшие к табачному дыму, отка­зали мне, и в ответ он услышал какой-то сип...
   Приняв мое смущение на счет своего сомнительного для меня и несомненного для самого себя неземного очарования. Гай улы­бнулся мне покровительственно и с интересом проводил меня до кабинки ватерклозета взглядом.
   Я зашла в кабинку, уселась на унитаз в позе мыслителя, не выпуская сигарету изо рта; и изредка попыхивая дымом, как доисторический паровоз, задумалась. Подставить его будет легко. у таких самоуверенных индюков, как он, обычно амбиции идут вперед члена... Проблема была в том, что он всегда был с тело­хранителем... Конечно, эту проблему можно взвалить на Димку, но кто поручится, что мой однокашник не окажется в результате вторым трупом на свалке монстра Джо... Альмира! Вот кто мне поможет! Но согласится ли гордая восточная красавица отвлечь своим телом охранника? Это надо было проработать...
   Задумавшись, я не заметила, как кто-то появился в туалете, и, дернув дверь моей кабинки, выставив меня, восседающую в дорогом костюме на унитазе, как на кресле, в позе роденовского мыслителя, и дымящую, как комиссар Мегре, на всеобщее обозре­ние.
   Девушка, так бесцеремонно нарушившая мое уединение, не по­няла, увидев меня полностью одетой и не собирающейся покидать свое убежище.
   - Простите, - сухо произнесла она, пропуская меня к выходу. Разозлившись на то, что прервали ход моих рассуждений, я пнула унитаз со всей силы своей ярости, и быстрым шагом вышла в салон бара. Позади послышался подозрительный треск и грохот, затем зашумела разливающаяся вода и я поняла не без подленького удовлетворения в глубине души, что мои мысли о никчемности ме­стного сантехника соответствовали истине...
   Сев на свое место, я краем глаза заметила плотоядную улы­бку Гая, нацеленную на меня и в глубине души позлорадствовала:
   "Как быстро можно тебя зацепить, а говорили - верен своей жене. " Змеиный взгляд, сопровождающий мои мысли, был расценен моими спутниками, как сигнал к завершению банкета. Миша вскочил и нелепо стал предлагать себя в провожатые. Я хмыкнула, подумав, до каких размеров мне придется сжаться в его "Запорожце", и кивнув ему на прощанье, прихватила под локоть Димку и удалилась с ним в направление вы­хода. Краем глаза я заметила, что мой спутник, кажется, стал еще выше ростом и еще шире расправил свои плечи. Спину сверлил взгляд Гая. Хорошего понемножку - подумала я на прощанье, и отчалила с Димкой в неизвестном Гаю направле­нии.
   Я не сомневаюсь, что минут через десять после нашего отъезда Гаю станет известно все о хозяине нашего "Мерса", то есть о Димке. И я повернулась к нему с милой улыбочкой:
   - Можно перекантуюсь у тебя с недельку? Мне жутко не хочется оставаться одной после всех этих нападений и ограблений...
   Димка пожал плечами:
   - Мой дом - твой дом... Только, я скажу Аньке, что ты - моя сестра, ладно?
   - Анька - это кто? - вяло поинтересовалась я, в душе радуясь тому, что он не будет меня домогаться, по крайней мере, дома...
   - Она ждет моего ребенка, - абсолютно тупо объяснил Димка, не захотев вдаваться в подробности.
   Я пожала плечами и откинулась на спинку сиденья, прикрыв
   глаза. В памяти всплыла Татьяна, забиравшая Димку после нашей пьянки,
   но это были уже его проблемы. Гай не выходил у меня из головы. Я у него, видимо тоже, потому что, подъехав к Димкиному дому, мы миновали припаркованнный к обочине микроавтобус, в котором я разглядела трех амбалов внушительного вида, которые делали вид, что мы их абсолютно не интересуем. На сотрудников спецслужб они явно не тянули (хотя может, они учатся этому идиотскому выра­жению лица специально), и никто, кроме Гая не мог их сюда по­слать. На здоровье, " - подумала я, усиленно делая вид, что они меня интересуют не больше мусорных бочков, и, щебеча Димке что-то пустяковое, - сторожите меня хоть целую неделю, я из квартиры носа не высуну... Следующий ход за тобой, Гай.
  
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
   Странно, но Анна приняла неизвестно откуда взявшуюся родственницу, как должное, и, кажется, искренне обрадовалась, что будет с кем обсудить последние сплетни и известия из мира моды. Димка минут пять понаблюдал за нашими секретными разговорами видимо, ни черта в них не понял, и, пожав плечами, отправился по своим делам. Мы же, увлекшись обсуждением костюма Бьорк на премьере "Танцующей в темноте'", и даже не заметили, как за ним захлопнулась входная дверь.
   Потому, когда в дверь позвонили, Анна и не подумала встать, что бы её открыть.
   После третьего звонка она крикнула вглубь квартиры:
   - Дим!- но ответа не последовало. Мы переглянулись, пожали пле­чами, и Анна, не спеша, выбралась из-за стола и утиной походкой направилась к двери.
   - Кто там? - рявкнула она и прислушалась. - Цветы? Покажите удостоверение... Нет уж, увольте... Положите букет на коврик у двери... Что? Расписаться? Да поставьте крестик, может я из тех 1,5 процентов, что букваря в глаза не видели.
   Я с улыбкой заметила, что она внесла роскошный букет из семи роз белого цвета, как какую-то хрустальную вазу.
   - Боишься уколоться? - насмешливо поинтересовалась я.
   А вдруг это бомба? - она расширила свои и без того круг­лые птичьи глаза и стала похожа на сову. - Димке, знаешь сколько раз угрожали?..
   Я фыркнула:
   - Ерунда! Я знаю, как выглядят бомбы.
   - Как? - заинтересованно спросила Анна.
   - Не так, это точно... - и я взяла букет в свои руки, поднеся его к лицу: - Ах, какие розы... А аромат....
   - Их опрыскивают, - охладила мой восторг Аня, - специальными дезодорантами. Такие розы не имеют своего запаха.
   - Ага, и вообще они из поливинилхлорида. - недоверчиво кивнула я и протянула ей букет обратно, - убедись, настоящие.
   Анна все еще недоверчиво дотронулась до букета. - Ой... там что-то внутри.. - испуганно проговорила она и вынула премиленькую открыточку с изображением дымчатого котенка. - Это кому же такое?
   "Ваши глаза пленили меня небесным светом,
   Я не могу так жить, не видя вас,
   О милости прошу, царица сердца моего... "
   - Ишь ты, - пожала я плечами, - знаком с японской поэзией... Интересно, кому это адресовано?
   Ни имени, ни адреса... - вздохнула Аня, - А розы-то какие - с капельками росы на лепестках...
   - Это тот самый одеколон, - отрезвила я её поэтический порыв, - для запаху... Их, наверное, перед самыми дверями опрыскали... Там небось вони теперь...
   Как и все беременные, Анна была не равнодушна к запахам. Она бы нюхала букет ещё часа два, если б не щелкнул замок и на пороге не появился Димка.
   - Ого! - только и мог вымолвить он, увидев в руках благоверной такую красоту. Потом он подвигал нижней челюстью, потер подбородок и спросил:
   - Откуда это?
   Я пожала плечами, поняв, что от увлекшейся Анны ответа не дождешься:
   - Посыльный принес...
   --А-а... - начал Димка.
   - Не знаю, - честно ответила я, на незаданный вопрос. Посыльный не сказал ни от кого, ни к кому... Правда, тут стихи... Единственное, что могу сказать с определенностью - что любо­вное послание обращено явно не к тебе, Дим, поскольку ты ца­рицей не можешь быть не при каких обстоятельствах... Хотя, - тут я с сомнением взглянула на него, а он в ответ побелел и яростно заорал:
   - Что!?????
   - Дима! - укоризненно посмотрела на разбушевавшегося мужа Анна, оторвавшаяся от своего цветочного транса, - Ну зачем так орать...
   - Вашу мать! - выразился Дима и так саданул кулаком по столу, что я подскочила на своем стуле вкупе с посудой на столе, и чуть ли не так же возмущено звякнула.
   - Да ты Отелло... - резюмировала я вполголоса, не особенно прислушиваясь к потоку ругани, издаваемому моим бывшим одноклассником. То, что он матершинник тот ещё, я знала и до этого эк­сцесса. Мои глаза наткнулись на карточку, сиротливо валя­ющуюся под столом, я подняла её и удалилась на балкон, чтобы в тишине и клубах табачного дыма обдумать ситуацию.
   Косящие под мусорные бачки ребятки были на своем месте. По­шел снег, и сквозь густеющие сумерки я заметила, что снежная шапка на их микроавтобусе уже прилично выросла... " А что, если это он прислал цветы?" - пришла мне в голову внезапная простая до ужаса мысль, - "Неужели клюнул?" Я повертела в руках ка­рточку и при свете, льющемся из кухни, обнаружила на обратной стороне телефон, нацарапанный наспех - цифры плясали краковяк - тройка больше походила на восьмерку, а семерка - на косу, с ко­торой обычно является костлявая по наши души. Но не смотря на этот камуфляж, телефон оказался мне знакомым - не далее, как сегодня утром мне его продиктовала Альмира, как мобильный Гая.
   Мое сердце забилось в предвкушении победы. Я вошла обратно на кухню, застав Димку и Анну на последней стадии конфликта, когда в ход идет тяжелая артиллерия в виде посуды. Как раз, когда я вошла, мимо меня пролетела чашка и разбилась о стену.
   - Эй, уймитесь, - попросила я, - это мне прислали, оказывается... Я узнала почерк... Это один мой знакомый любит так шутить, и напоминать людям о том, что у него скоро день рождения... Сегодня третье? Точно, надо поздравить, а то он потом, если кто забудет, уже не цветы пришлет, а тротиловую шашечку... Шучу ... - быстро сказала я, увидев, как вытянулись их лица. Я взяла телефон и отправилась с ним в спальню, чтобы никто не мешался под ногами.
   Ответил мне приятный баритон, при всем моем богатом воображении, никак не отождествляемый с Гаем... И я оказалась права. Вежливый молодой (судя по голосу) человек вызвался позвать Олега Васильевича к аппарату, если я соизволю подождать. "Господи, какие мы вежливые," - раздраженно подумала я, - "А на рожу небось - бандюк бандюком.. " - с кухни долетали звуки бурного примирения..
   Когда Гай подошел к телефону, я сразу узнала его голос:
   - Добрый вечер, Виктория, чем могу быть полезен?
   - Я всего лишь хотела поблагодарить вас за шикарные цветы... И пожалуйста, забудьте этот адрес - моим друзьям ни к чему ваше пристальное внимание...
   - А мне ни к чему ваши друзья... Как насчет казино "Метрополь" завтра вечерам? Поужинаем, сыграем в рулетку... Говорят, что новичкам и красивым девушкам всегда везет...
   - Вы серьезно? - изумилась я, боюсь, вы не за ту меня приняли...
   Гай начал туманно извиняться, а я некстати вспомнила, что времени у меня всего ничего...
   - Хорошо, - сменила я гнев на милость, - завтра вечером, в казино "Метрополь", в семь вечера... Жду вас десять минут, потом ухожу, ненавижу, когда опаздывают...
   Гай начал бурчать что-то оправдательное, но я уже положила трубку...
   Я могла и сегодня назначить ему свидание, тем более, что сроки поджимали, но меня останавливало отсутствие необхо­димой аппаратуры...
   Либо спецслужбы держали меня за полную идиотку, предполагая, что я начну рассказывать о наших извращениях в постели по телевидению в прямом эфире, либо, что более вероятно, они сочли ( и напрасно кстати) меня за суперагента, с двумя нулями и лицензией на убийство, у которого в каблуке модных зимних сапожек спрятан гранатомет "муха", а в бюстгальтере фотоаппарат с прибором ночного видения.
   В любом случае я не была ни тем, ни другим, а как дать знать о своем беспомощном состоянии я не догадывалась, поскольку никаких контактов серьезные ребята из серьезных спецслужб не оставили, кроме пейджера, по которому, как известно можно связаться только односторонне.
   Мне пришла в голову мысль, не наступило ли сейчас то самое "если что", и не стоит ли мне сейчас активно зарываться в зе­млю, если уж у них такой, прямо скажем, неординарный способ связи... Хмыкнув, я отвергла этот вариант и заскучала, глядя в потолок, мысленно моля ребяток о том, чтобы они догадались о произошедшем первом контакте с Гаем...
   Под рукой ожил телефон, я почему-то долго не хотела брать трубку, и правильно, потому что это оказался... Саша собствен­ной персоной. Услышав мой голос, он просто озверел:
   - Ты у него? - яростно заорал он в трубку, - Я так и знал!!!
   В ответ я лишь тоскливо вздохнула, вышло так жалостно, что Александр проявил заботу:
   - Тебе плохо? Я сейчас же приеду и разнесу квартиру этого предурка ко всем чертям...
   Он долго бы еще сотрясал телефонный эфир своими эмоция­ми, если бы я его не прервала:
   - Ладно, только его беременную жену не надо трогать... Ома тут ни причем, да и Женевская конвенция запрещает вести про­тив них военные действия...
   Ответом мне было минутное молчание в трубке, в течение которого Саша, видимо соображал, обнаглел ли Димка до того, что притащил свою любовницу домой, не стесняясь жены, или же что более вероятно, у нас с ним чисто дружеские отношения...
   В конце концов, он склонился ко второму варианту, как бо­лее разумному, и пробурчал:
   - А я подумал...
   - Меньше думать надо, Сашенька, - пропела я, - Тогда и мозги целее будут...
   - Ладно, - примирительно протянул он, - Я ж за тебя беспо­коюсь, неразумная... В гости то заедешь, или как?
   - Или как, - вздохнула я, - не люблю быть чьей то собствен­ностью...
   К моему удивлению. Саша принял мой отказ с достоинством, мы мило попрощались, а меня почему-то потянуло на улицу... Снегопад утих, небо прояснилось, и теперь свежевыпавший снег отливал на ветках деревьев благородной платиной.
   Я высунула нос в коридор, - на кухне было тихо, видимо Димка с Анной после бурных выяснения отношений уснули и даже не услышат, если я уйду... Я накинула пуховик, сунула ноги в сапоги, и к своей вящей радости, нащупала в двери хозяйские ключи.
   Выглянув из подъезда, я осмотрелась. В засыпанном снегом микроавтобусе никакого движения не наблюдалось, и я понаде­ялась, что они тоже вырубились, ведь и таким крутым браткам когда-то нужно спать...Выйдя со двора, я повернула налево, вокруг не было ни ду­ши, только припаркованые темные машины и море снега вокруг.
   Когда я прошла метров двадцать, одна из мертвых с виду машин ожила с шумом, несильно напугав меня, так, что я момен­тально запрыгнула на высокий бордюр; и подъехав, останови­лась справа от меня.
   - Садись, - приказал голос из приоткрывшейся дверцы.
   Мгновенно оценив свои шансы спастись по глубокому снегу, который уберут, дай бог, к следующему вечеру, я покорно села в машину.
   Мне вручили сверток, довезли до подъезда и, так же бес­страстно пожелав "Спокойной ночи", намекнули, что мне не сто­ит пока покидать гостеприимного Димкиного жилища.
   После десятиминутной прогулки на свежем воздухе и общения с бесстрастными представителями силовых структур, я ус­нула, не донеся головы до подушки, не удосужившись даже посмо­треть, что за подарок так своевременно сделала мне некая орга­низация с неизвестным мне доселе названием...
   Впрочем, я догадывалась, но проверять свои домыслы у меня не было ни времени, ни желания...
   Все должно было закончиться завтра, и тогда же я надеялась узнать тайну гибели Кольки...
  
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
   Самое обидное, было в том, что на утро, как это часто бывает в нашей местности, наступила жуткая оттепель, температура поднялась до плюс пяти, и вся масса свежевыпавшего снега превратилась в грязное месиво из воды и соли, которой с за­позданием щедро сдабривали московские улицы с утра дворники и уборочные машины...
   Я так надеялась надеть сегодня на рандеву новую шубку! Но не судьба... и я напялила стандартный набор тинейджера:
   джинсы, ботинки на платформе, болоневая стеганая куртка... Не форса ради, а только во имя спасения от вездесущей грязи и моросящего с утра дождя...
   Это делало меня до безобразия юной, но, кажется, у Гая имелась определенная тенденция западать на нимфеток...
   Не знаю, как бы я добралась до назначенного места по такой слякоти, если бы не Димка, перед которым мне и так было уже стыдно...
   - Тебя подкинуть? - поинтересовался он, по-моему, безо всякой задней мысли... Я позволила роскошь поверить его невинному
   виду, и оказалась...
   Очень хотелось ему, по-видимому, выяснить, да так, что бы я ни заметила, с кем же у меня такая важная встреча, что я с утра из ванной три часа не вылезала? Я так думаю, что мое последующее двухчасовое наведение марафета тоже не усколь­знуло от его пристального внимания...
   Да и вообще, я не могла скрыть возбуждения, охватившего меня перед выполнением такого ответственного задания...
   В общем, я чувствовала, что Димка заинтересован в том, чтобы поехать со мной, и, по ряду причин, я была вынуждена не согласиться с его присутствием...
   В любом случае, грязь за окном была невозможная, и вот по этой-то грязи мне пришлось метаться по проспекту в поис­ках частника, который отвез бы меня к месту назначенной встре­чи...
   Причем, частники-то останавливались, но все какие-то левые: "копейки", "шестерки". Даже какой-то завалящий "москвичонок" выжидающе притормозил около меня, видимо, пораженный моей неземней красотой...
   Спустя сорок пять минут бесплодных попыток уехать, кто хоть раз был на маем месте, тот поймет, в каком я была состоянии, я поняла, что мне все-таки придется воспользоваться Димкиным предложением... Чертыхаясь, я вернулась в его квартиру, дверь мне открыла изумленная Анна, которая сообщила, что за две ми­нуты до моего прихода Димка выскочил, как ошпаренный и куда-то полетел...
   - На машине? - задала я глупый вопрос, и получила не менее глу­пый ответ:
   - Нет, знаешь, он поймал частника, я из окна видела, и они повернули куда-то в центр...
   - Ань, - не надеясь на удачу, спросила я, - а ключи он с собой не прихватил, от машины, я имею в виду...
   Анна посмотрела на меня, как на страдающую тяжелым психическим расстройством.
   - Да вообще-то вон они, на столе лежат, как он их вчера кинул, так и валяются...
   Я так умоляюще посмотрела на нее, что она сразу поняла цель моих расспросов: - Ты его машину что ли, хочешь взять? Да бери, она у неге, слава богу, не единственная...
   Удивляясь странности поведения моего бывшего одноклассника,
   я юркнула в уютное нутро БМВ, завела, поймала "Наше радио",
   и под мелодичный голос Земфиры покатила к казино "Метрополь"...
   Я никогда не думала, что существуют машины, до того прият­ные в управлении... Наслаждаясь послушностью рулевого управле­ния, идеальностью отрегулированного развала, и отсутствием ка­кого бы то ни было постороннего шума из-под капота, я катила по оживленному проспекту, с легкостью обгоняя неповоротливые джипы и мурлыча что-то себе под нос...
   Дальнейшее припоминается мне как-то смутно...
   Внезапно, из какого-то неприметного переулка с визгом пок­рышек вывернула до боли знакомая пятнашка, серебристо-зеленая, пристроившись прямо передо мной... Дабы у меня не возникло со­мнений в принадлежности данного автотранспортного средства, мои глаза уперлись в номер, подозрительно чистый для данной погоды, и, я бы даже сказала, недавно протертый: "е881вк"...
   Я ахнула, помотала головой, зажмурилась, подозревая, что ме­ня глючит, но нет - это была она. Моя!!! Машина!!! А так как я месяц назад сдуру затонировала стекла, то, естественно, мне никак было не разглядеть, кто осмелился приватизировать мою красавицу...
   Скорее о недоумении, чем, негодуя, я попыталась пойти на обгон, что бы хотя бы через лобовое стекло попытаться разгля­деть этого наглеца...
   Но как только сбоку возникла правая задняя дверца, тут же моя ласточка пятнашка вильнула, и достаточно жесткий удар зас­тавил меня крепче схватиться за руль... "Крыло наверняка помя­лось... И дверь... Димыч меня убьет, пронеслось у меня в голове, и в этот момент пятнашка опять вильнула, на сей раз, удар был намного сильнее. Меня чуть не вынесло на встречную полосу... Инстинктивно я дала по тормозам. Не привыкший к такому грубому обращению БМВ завертелся волчком. Мы налетели на бордюр­ный камень, а моя пятнашка, вместо того, чтобы уйти далеко вперед, оказалась у меня в кильватере, и от всей души, как в плохом кошмарном фильме, дала мне по багажнику... Меня отбросило к фонарному столбу, и прежде чем потерять сознание, я увидела в зеркало заднего вида... Колькино лицо...
   "Я сошла с ума", - мелькнуло у меня в голове, прежде чем я окунулась в спасительную темноту бессознательного состояния.
   "Этот ужасный писк меня доконает", с такой мыслью я отк­рыла глаза... Ну, то есть, это я хотела их открыть, но все как-то не получалось... Наконец, я смогла разлепить един глаз. Вто­рой категорически не хотел подчиняться, я с превеликим трудом подняла свою правую руку и ощупала свое лицо... Над правым глазом была невероятных размеров шишка, именно она и мешала мое­му нормальному зрению, а в остальном, как я ни прислушивалась к своему организму, никаких повреждений не находила...
   "Странно", - подумалось мне, - "Это как-то не нормально", внезапно мне к вспомнился ужас последних часов, и, посмотрев на часы я поняла, что на рандеву с Гаем я уже опоздала... Не намного, правда, на каких-то сорок пять минут...
   Вскочив, я огляделась... Это была больница, или я ничего не понимаю в интерьерах... Моя одежда, не очень истерзанная, валялась на стуле рядом со мной, чем я и воспользовалась, как можно быстрее одевшись...
   Я выскочила в коридор, и, как это ни странно, беспрепят­ственно выбралась из этого, надо сказать, убогого заведения, оказавшись территориально совсем неподалеку от казино "Метрополь".
   У меня теплилась надежда, что Гай простит мне часовое опо­здание, тем более, что он, по моим сведениям, заказал для нас номер на всю ночь, а что такое какой-то жалкий час по сравне­нию с ночью??? Я порылась в кармане и нашла номер, записанный на бумажке: 1583.
   До "Метрополя" я добралась без приключений, и даже немного удивилась этому... Но какое-то непонятное предчувствие все-таки теплилось в моей душе...
   Сердце забилось как-то странно, когда я со своей неизменной улыбкой обратилась к портье, что бы забрать кое-что, оставлен­ное на хранение Анной сегодня утром... Я поразилась своей пре­досторожности, представляю, что стало бы с чувствительной техни­кой, будь она со мной в сегодняшнем столкновении... Я, конечно, выглядела не ахти, одна шишка над правым глазом чего стоила, но вид имела, наверное, воинственный и решительный, так что портье вполне любезно, если не сказать, испуганно, объяснил, где находится нужный мне "рум", а я, в свою очередь, надменно кивнув ему на прощание, отправилась к роскошным лифтам...
   Самое загадочное было в том, что я, стоя у стойки портье, спиной чувствовала чей-то взгляд, и даже пару раз оборачивалась, но ничего подозрительного не замечала...
   Пожав плечами, я вошла в лифт, услужливо распахнувший пере­до мной двери, и нажала кнопку 15 этажа. В последний момент, когда между закрывающимися дверьми осталось меньше сантиметра, вдалеке, в холле, я увидела фигуру, одетую в черное, которая про­скользнула, явно стараясь, чтобы ее не заметили... Мне эта фигура показалась смутно знакомой, будь у меня на пару секунд больше времени, и я бы догадалась, но лифт закрылся и плавно повез меня навстречу судьбе...
   Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, где и когда я могла встретиться с этой загадочной личностью, но дико занывшая шишка не дала закончить задуманное; и я поняла, что в ближайшие не­дели морщиться, улыбаться и вообще гримасничать мне противопока­зано...
   Я привычно полезла в сумочку за зеркальцем, дабы удостове­риться, что я, не смотря на недавние повреждения, еще способна привлекать мужчин, хотя бы таких, как Гай... Но в сумке ока­залась эта чертова аппаратура... Ну конечно, ведь это всего лишь копия моей сумочки, настоящей "шанель", причем, на мой вкус, довольно бледная копия... Черт, как же я без нее... Ни косметики, ни... О, наши доблестные спецслужбы позаботились о моей безо­пасности по полной программе: в маленьком кармашке я нащупала пару презервативов... "Ну, спасибо, родные, - фыркнула я, не удержавшись, - они мне как раз пригодятся, и рассмеялась ти­хонько... Шишка опять заныла, лифт, тихо звякнув, наконец-то втащился на 15 этаж и открылся, я вышла, ощутив под ногами пу­шистое ковролиновое покрытие коридора, ведущего куда-то вдаль.
   "Фильм ужасов", - подувала я, имея в виду не конкретную ситу­ацию, а всю мою жизнь в целом, и с такими декадентскими мысля­ми отправилась на ответственное задание, ощущая предательс­кую дрожь в руках...
   Замерев на секунду перед дверью номера 1563, я приподня­ла руку, помедлила секунду, и... два раза скромно постучала. На дверной ручке висела табличка "Не беспокоить", - что было вполне разумно, если учесть, чем мы с Гаем планировали заняться за этой дверью... От моих несильных ударов дверь распахнулась, и я шагнула в номер, одолеваемая нехорошим предчувствием... - Мама! - только и смогла сказать я, увидев пол, залитый кровью и растерзанное тело Гая. В том, что это был именно он, у меня не возникло никаких сомнений.
   Все-таки я на суперагента не тяну, потому что при виде всего этого мой желудок взбунтовался, ноги подкосились, и мне почему-то резко расхотелось радоваться жизни. Я, как последняя дурочка, еле передвигая ноги, подошла к Гаю, и попыталась определить, жив ли он. Ничего не добилась, потому что я не доктор и никогда им не была. Я вся вымазалась в крови и оставила наверняка кучу своих отпечатков, но об этом я подумала только потом, а тогда мне сложно было понять, что человек, к которому я торопилась на свидание, лежит передо мной в каком-то разделанном виде... Я слабо ойкнула и опять начала заваливаться куда-то вбок, но меня вернули в чувство зву­ки милицейской сирены, раздавшиеся за окном. В этот момент меня осенило: "Меня подставили!!!" Я поняла, что мне нужно срочно испариться из этого номера, из этого "Метрополя" из этого города на как можно большее расстояние... Мои окровавленные руки, ссадины, полученные при аварии, и шишка над глазом как нельзя лучше гармонируют с трупом Гая, так что родной милиции и не нужно будет напрягать последние извилины - убийцей явно окажусь я... Какого хрена я сбежала из больницы?
   Помирала бы себе тихонько на койке, и забот не знала... Но что сделано, то сделано, и мои ноги сами собой понесли меня к выходу... Я автоматически, повернула к лифтам, но услышав, что один и них заработал, на всем ходу развернулась и понеслась в торец крыла, надеясь найти там запасной выход... Он, на мое счастье, нашелся, но был абсолютно темный и заставленный каким-то хламом, так что я ссыпалась, с шумом и громом, прямо на заасфальтированную площадку во дворе "Метрополя". Весьма уда­чно, надо заметить, потому что к моим боевым шрамам добавились каких-то две царапины и разорванные колготки, в то время как я могла с легкостью сломать себе шею, и никто бы об этом не по­жалел, я имею в виду моих преследователей...
   На самом деле, мне нечего было и думать передви­гаться по городу в таком виде - либо меня сразу заметут това­рищи из милиции, у которых ума хватит сопоставить мою внешность и происшествие в комнате 1583 в "Метрополе"... Выхода у меня не было, но зато имелся мобильный, по которому, стоя на коленях посреди асфальтового пятачка на задворках империи игр, и звонила... Альмире, конечно.
   Как ни печально, но абонент оказался недоступен... Впрочем, я уже не особо то и удивилась... Скорее всего, она была заодно с теми, кто хотел подставить меня сегодня, то есть я имела в виду господина Радугина...
   Опять же странное поведение Димки меня очень смущало, и путем исключений я дошла до того, что мне не к кому было обра­титься... Кроме Сашки. Но ему я тоже не могла довериться...
   Хотя бы потому, что он появился на моем пути слишком неожиданно,
   и все эти навязчивые преследования с его стороны. Все это вы­глядело подозрительно, если не сказать больше...
   На самом деле проблема на данный момент была вовсе не в этом... Мне надо било поскорее отсюда испариться, а я, если честно, не представляла, как мне это претворить в жизнь...
   И тут я увидела ее. "Ауди", в темноте казавшуюся абсолютно серого цвета, но по внезапно вспыхнувшей надежде я поняла, что она серебристая - Альмирина. Так и есть, авто мягко притормо­зило возле меня, дверца приоткрылась и Альмирин голос немного
   насмешливо произнес:
  
   - Ты долго еще собираешься тут прохлаждаться? Не знала, что валяться на холодном асфальте - твое хобби.
   Я поспешно поднялась и юркнула в машину. Альмира кинула красноречивый взгляд на мои руки но ничего не сказала и, как ни странно, даже хмыкать не стала.
   Я поежилась, только сейчас обнаружив, как я замерзла на холодном ветру в своем фривольном одеянии, и поинтересовалась, впрочем, без особого энтузиазма:
   - И куда мы теперь?
  
   В одно очень тихое и укромное местечко, где тебя не додума­ются искать после сегодняшней заварухи... "И где меня могут преспокойненько пришить, и даже мои останки никто не найдет..." - невесело продолжила я про себя, а вслух произнесла:
   - Откуда ты знаешь, что была заваруха, и вообще, что случилось.
   Она посмотрела на меня как-то странно: серьезно и в то же время с каким-то неуловимым смешком в глубине глаз:
   - Вот ты мне и расскажешь, в чем заключалась эта заваруха, и что произошло... Все подробно и ничего не утаивая...
   - Ты хочешь сказать, что мне понадобится адвокат, то есть ты в этой роли? - немного несерьезно отнеслась к этому я, но ответ Альмиры быстро развеял все мои иллюзии:
   Те, кто послал тебя сделать это, не рассчитывали на такой скорый конец этой грязной истории... Им же нужен был для чего-то компромат, который ты собиралась заснять... А труп Гая серь­езно нарушил их планы... И как ты думаешь, на кого в первую очередь обрушится их гнев?
   Я была смышленой девочкой, и покорно кивнула:
   - На меня... - и тяжело вздохнула...
   Интересно только, кто первым до меня доберется: наши доблестные спецслужбы, милиция или товарищ Радугин? Если уче­сть, что сейчас я сижу в машине, принадлежащей его личному юристу, вероятнее всего мое последнее предложение... Я задумалась о своем фатальном невезении, и пригорюнилась. Альмира, казалось, не замечая моего подавленного состояния, уверенно гнала машину, куда-то в темноту ночи, мимо проносящихся сосен, казавшихся призраками каких-то загадочных чудовищ... "я уже с ума схожу", - подумалось мне, но, я приняла эту мысль как-то спокойно, не особо этому удивляясь... Наверное, я задремала, потому что я открыла глаза и увидела прямо перед собою двухэтажный коттедж, с мансардой и балконом, очень милый, на мой взгляд, тем более, что в некоторых окнах на первом этаже довольно уютно горел свет, пробиваясь сквозь бордовые шторы...
   Моя дверца открылась и, неизвестно откуда взявшаяся Альмира, нечаянно осыпав меня ворохом снежинок со своих плеч, наклонилась ко мне:
   - Пошли скорее в дом, я уже кофе сварила, - и неизвестно почему весело добавила: - Снег пошел, да какой сильный!
   Я вылезла из машины, и, непроизвольно потянувшись (видимо я действительно уснула в машине), огляделась...
   Местность была тиха и пустынна, и больше походила на какую ни будь глухую тайгу, чем на Подмосковье, правда я не знала, сколько проспала, и на какое расстояние мы могли за это время уехать. Я взглянула на часы, они показывали 00:00 и истериче­ски мигали, что означало безвременно пришедший конец находя­щейся в них батарейке. Зашедшая уже в дом Альмира снова выглянула из двери и позвала меня. Хотя чувство тревоги не по­кидало меня, что и не мудрено при сложившейся ситуации, я с хра­брым видом последовала за ней.
   Первым делом я направилась к крану с холодной водой и тщате­льно отмыла руки от уже засохшей к тому времени крови. После чего я нашла Альмиру в гостиной у самого настоящего камина в низком кресле с чашкой кофе в руке. Вторая чашка, видимо для ме­ня, стояла на чайном столике с инкрустацией неподалеку от второго кресла.
   - Ну, рассказывай, - кивнула она, когда я опустилась в необычайно мягкое кресло и с наслаждением протянула ноги к огню.
   Я пожала плечами и все рассказала без утайки, потому что не видела резона что-то скрывать - наверняка им известно почти всё... Рассказала я про непонятное нападение "пятнашки", про аварию, и про то, как я обнаружила еще теплый труп Гая...
  -- Постой, - перебила она меня на этом месте, - труп действите­льно был теплый, или ты это для красного словца ?
   Я задумалась.
   - Да нет, ты знаешь... Он был теплый, когда я до него дотрону­лась, это точно... И кровь... - На этом месте я взглянула на свои руки, тщательно отмытые, словно там еще что-то было... Подняв голову, я мельком заметила сострадательней взгляд моей собеседницы и взбесилась... Но вида решила не показывать, поско­льку не знала, что еще ожидает меня в этом доме... Не замечая этого, Альмира задумчиво кивнула:
   - Слишком быстро прибыли наши доблестные милиционеры, слишком быстро...
   Я прищурилась здоровым глазом, и, словно бы эта мысль только что пришла мне в голову, изумилась:
   -Ты хочешь сказать, что все, что случилось, было кем-то подстро­ено?
   В ее глазах снова мелькнул сочувствующий огонек, она протя­нула руку и дотронулась ею до моей ладони...
   - Держись, самое страшное еще впереди... Они теперь от тебя не отстанут... Им нужно вывести тебя из игры, так или иначе...
   - Кто они?! - завопила я, напуганная серьезностью ее голоса, и как-то сразу ей поверив...
   С улицы послышался шум подъезжающей машины.
   - А вот и ответ на твой вопрос, - кивнула она на окна. Заметив нешуточный испуг в моих глазах, успокаивающе сказала: - Не бойся, это не то, что ты подумала... Мы с Иваном Николаевичем тебе зла не желаем...
   - Ты хочешь сказать, - пролепетала я, показывая на дверь, - Это...
   - Иван Николаевич Радугин, собственной персоной, - отрекомендовался вошедший и поцеловал Альмиру в щеку. Мне же он протянул руку со словами:
   - Ну что. Вика, натерпелись страху? А вы сильная женщина, хотя с виду не скажешь... Я уж и не надеялся вытащить вас из этой передряги, а вы взяли - и сами выкарабкались... Умница! - улыбнулся он так доброжелательно, что мне резко расхотелось ему верить...
   - Мне просто повезло, - пробурчала я под нос, думая с ужасом, что я пропала....
   Они переглянулись между собой, как будто бы говоря: "Не стоит обращать внимание на ее поведение..." Пусть так, но всей правды они от меня все равно не добьются...
   Радугин тем временем уселся поближе к огню, погрел возле него ладони, и, обращаясь к Альмире, словно бы невзначай, спросил:
   - Какие новости про Доктора?
   Я чуть не поперхнулась, услышав так интересовавшее меня пос­ледние несколько дней имя, но они не замечая творившегося со мной, продолжали свой тихий разговор:
   - У него большие неприятности, - спокойно ответила Альмира, - кто-то разбил его любимую машину, и теперь он вынужден ездить на такси...
   - Ах, какая незадача! - неискренне покачал головой Радугин, - может, подарить ему какой-нибудь ненужный "Жигуленок", как ты считаешь?
   - Много чести, - фыркнула Альмира, - сколько он нам крови попор­тил!
   Я сидела, стараясь не дышать и боялась напомнить им и о свеем присутствии, дабы не прервать так интересующий меня разговор. Значит Доктор - вовсе не приятель Радугина, даже, скорее, наоборот.
  -- Ник появился... - обронила Альмира, наливая Радугину виски из бара, - теперь пойдет веселье...
   - Не может быть, - не поверил Иван Николаевич, - с чего бы?
   Он же нас покинул...
   - Значит, соскучился... - хмыкнула она, - Сведения точные...
   - Что ж, - Радугин развел руками, - сведения точные, говоришь. Придется Доктору делиться...
   - Вот веселье-то пойдет... - поддакнула Альмира, и, словно бы только что меня заметив, смущенно усмехнулась:
   - Вот мы заболтались-то, а Вика уже спать, наверное, хочет...
   - Пошли, обратилась она ко мне, - Отведу тебя наверх, в твою комнату. Отдыхай и ни о чем не беспокойся....
   "Да, попала я, - думала я перед сном, слушая, как Альмира и мой гостеприимный хозяин (я не сомневалась, что уютная вилла принадлежит именно ему), тихо беседуют внизу, в холле... - из огня да в полымя... Не к добру все это... - и, повернувшись на левый бок, постаралась уснуть....
   У меня мало что вышло из этой затеи, потому что перед гла­зами стояло Колькино лицо, такое, каким я его увидела в зеркале заднего вида, за секунду до столкновения... "Истина где-то ря­дом", - не очень оригинально подумала я, и все-таки уснула.
  
  
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
   Как иногда бывает с гениальными и не очень людьми, во сне на меня снизошло озарение. Снизошло - громко сказано, просто, видимо, моим уставшим мозгам требовалась встряска, чтобы части разрозненной мозаики встали на свои места, и получилась картинка, которая все объясняла...
   Еще не открывая глаз, я восхищенно высказалась в адрес одно­го знакомого человека:
   - Вот сволочь!!!
   Затем я открыла глаза и огляделась. Подозрительно яркое солнце подозрительно тихо лило свой свет в подозрительно широкие, без решеток и тому подобных ограничителей свободы окна...
   Не торопясь, я встала, подошла к окну и непроизвольно ахнула.
   Неправдоподобная яркость объяснялась тем, что за ночь выпал снег, и все вокруг было белым-бело, а февральское ещё не ласковое солнышко заливало всю окрестность ярким светом, пробиваясь сквозь кроны сосен...
   - Мороз и солнце, день чудесный... - процитировал Пушкина сзади меня мужской голос, и, обернувшись, я увидела Радугина.
   - Доброе утро, Иван Николаевич, - мило улыбнулась я, от моего вчерашнего смущения и растерянности не осталось и следа...
   Он казалось, тоже обратил на это внимание.
   - Рад видеть вас в таком настроении с утра, Виктория... Идемте завтракать, а, потом, с вашего позволения, мы с вами немного прогуляемся и побеседуем...
   ...Завтрак был отменный, к моему возвращению в комнате появились прелестная шубка из норки и изящные зимние сапожки, в которых я и вышла прогуляться по аллее, ведущей к соседней
   деревне, в кампании господина Радугина.
   -Чем планируете заняться сегодня, Вика? - первым делом поинтересовался он, ничуть не смущаясь того обстоятельства, что я негла­сно нахожусь сейчас у него на правах пленницы, и подобные вопросы в моем положении - просто бестактность...
   Я пожала плечами:
   -Хорошо бы съездить в город и купить мне что-нибудь из одежды, а лучше всего заглянуть ко мне домой ненадолго - я уверена, что это вполне безопасно... - увидев, что он что-то хочет сказать, я протестующе подняла руку: - Знаю, что вы на это скажете, но у меня там деньги, документы... В общем, сами знаете...
   Он тепло улыбнулся, насколько позволяла ситуация, и развел руки:
   - Все; что сможем, Виктория Николаевна, мы сделаем... Все, что в
   наших силах... Но сегодня - никак. Завтра, с вашего позволения, а сегодня - отдыхайте.
   "И я тоже постараюсь, очень-очень", - заверила я его мысленно
   и сделала лицо попроще. Прогулка продолжалась, и Иван Никола­евич попытался еще кое-что у меня выведать, но я оказалась насто­ящей партизанкой; на все его вопросы лишь мило улыбалась, насла­ждаясь скрипом снега под сапогами, любовалась облачками пара, вылетающими изо рта при разговоре, и щурила глаза от яркого солнца, больше всего боясь, что мой проницательный хозяин увидит в них больше, чем следовало...
   + + +
   Как я и думала, Радугин дал добро, и, естественно, утром отправил со мной Альмиру. Та, в короткой шубке из искусственного блестя­щего меха, в шарфе на голове и в темных очках была абсолютно не узнаваема... Я тоже закамуфлировалась очками, скрывающими пол-лица, тем белее, что снег действительно слепил мне глаза, а еще я очень боялась быть кем-то узнанной...
   ...Альмира изъявила желание подняться ко мне в квартиру, и, честно сказать, я очень надеялась, что обнаружится, что в квартире побывали гости. Тогда бы мне проще было сделать то, что я заду­мала. К сожалению, дверь оказалась целехонька, и, как следствие, квартира тоже...
   Возблагодарив небеса, что почта и Сбербанк находятся прямо в моем доме, я сделала вид, что мне нужно срочно заплатить за коммунальные услуги, Альмира понимающе улыбнулась, и... осталась варить кофе.
   На почте, похожая на крокодила тетка с озлобленным видом вы­кинула мне бандероль и потребовала с меня за ее хранение 20 ру­блей. Выслушав все, что она думает по моему поводу, я развер­нула бумагу прямо на почтовом столе, заляпанном чернилами, и увиде­ла какие-то документы на английском и французском языках.
   Это было... Завещание моего дедушки. Теперь, надо понимать покойного, потому что там было и свидетельство о смерти...
   Боль оттого, что его не стало, поглотило чувство жгучего любопытства, и я, с грехом пополам разбирая английские слова,
   поняла, что покойный имел немыслимую коллекцию картин совреме­нных канадских художников, которую мне и завещал; но мер Монреаля, патриотически желая сохранить художественные ценности на родине, предлагал выкупить их за... В этот момент глаза у меня от силь­ного напряжения заслезились, и я не смогла сразу разобраться, сколько ноликов стоит после двойки... Два миллиона канадских долларов?!?!
   Я, как дура, целых полчаса пересчитывала чертовы кружочки, в этой цифре: "Один, два, три, четыре, пять, шесть"... "Один, два, три, четыре, пять, шесть"...
   Наконец я уверовала, что это все таки и есть, и что это не подделка. Я вышла на улицу, забыв надеть перчатки, так и сжимая документы в руке.
   Если сегодня ночью я поняла, КТО именно добивается моего устранения, то сейчас, на ступеньках почты, до меня дошло, ПОЧЕ­МУ он это делает... Родителей у меня нет, братьев и сестер - тоже, так что он автоматически становится наследником первой степени, если со мной что-нибудь случится....
   Я стояла и пялилась в одну точку, пока перед глазами не запля­сали темные точки, я моргнула, и, спрятав бумаги в сумочку, приняла решение....
   В моей квартире Альмира уже ждала меня с чудесным кофе. Мо­жет быть, она и хотела узнать, где я пропадала столько времени, но я не дала ей такой возможности, и затараторила о том, что мне срочно надо навестить одного человека, потому что от меня зависит его благосостояние, и никак не могу исчезнуть, бросив ЕЁ на произвол судьбы...
   Альмира не могла не согласиться с моими неоспоримыми дово­дами...
   _ Я предложила ей взять мою машину из гаража, умышленно не говоря, что это та самая "сто пятнадцатая", которая напала на меня вчерашним вечером, но, по-моему, она и без меня это прекрасно понимала...
   Лехин гараж был неподалеку, мы дошли туда пешком, и я с некоторым замиранием сердца открыла дверь. Она стояла, как ни в чем не бывало, и ... даже вмятины никакой и в помине не было. Это если учесть, что к той царапине, которую я видела в прош­лое свое посещение, должны были прибавиться повреждения от наше­го вчерашнего столкновения... Я чуть не вскрикнула удивленно, но вспомнив об стоящей рядом Альмире, равнодушно ждущей, когда же я наконец-то сяду в машину, промолчала и не подала виду, что меня удивляет отличное, я бы даже сказала, свежее состояние моей машины.
   Мы поехали в восточный район города, и я притормозила вско­ре у невзрачного пятиэтажного здания с тремя подъездами. Естественно, с домом, где жила Ирина, это типовое строение не имело ничего общего...
   - Знаешь, - я повернулась к Альмире, - придется тебе немного подождать... Она у нас девушка скромная и не возьмет у меня деньги, если ты будешь рядом...
   Я изо всех сил старалась быть убедительной, и, наверное, мне это удалось, потому что Альмира, несмотря на инструкцию Радугина не оставлять меня без присмотра (каюсь, подслушала), сог­ласилась, что бы я поднялась к Ирине одна.
   Мне только того и надо было.
   Я поднялась по ступенькам вверх, (то есть сделала вид, что поднимаюсь - для Альмиры), и тут же, стараясь бесшумно ступать на цыпочках, двинулась вниз, в темноту; туда, где я знала, есть еще одна дверь, ведущая к выходу с другой стороны дома.
   Мне повезло, и она оказалась открыта.
   Я выскочила на улицу, очумело вертя головой, и прикидывая, сколько у меня в запасе времени, пока Альмира, которая вовсе не подходила к определению "туго соображающая" поймет, что я ее обманула... Что будет потом - самому Богу, наверное, неизвестно.
   Позвонить Сашке, взять его самого или его "Лендкрузер", на крайний случай, поехать на дачу - это была моя программа-ми­нимум. Только выполнение ее грозило занять очень много времени. Это наводило на неприятные размышления, но меня не остановило.
   Сашкино жилище находилось неподалеку отсюда, на это я и рас­считывала, приводя Альмиру сюда. Я добралась до ближайшего телефона-автомата и, стараясь сжаться до размеров молекулы, на­брала Сашкин номер. Длинные гудки, раздавшиеся в трубке, очень мне не понравились, но я не оставила своего намерения и напра­вилась незваным гостем прямо к Санькиному дому.
   В то, что мой сумасшедший план начинает действовать, я уве­ровала, когда заметила перед домом Сашкин "Круизер". Затаив ды­хание, я подбежала к нему и осмотрела внутренности салона. Мое внимание привлек маленький листок бумаги, прижатый скребком дво­рника к лобовому стеклу, более чем уверенная, что это либо забы­тая квитанция за парковку, либо штрафной талон, я все же потяну­лась к нему рукой и осторожно вытащила его. Сердце билось, как будто пытаясь вырваться на волю из грудной клетки.
   Листок гласил:
   "Заяц, вернусь не скоро, ключи на обычном месте, будь как дома". Я пожала плечами, поскольку никогда не относила себя к длинно­ухим грызунам, но все же добросовестно поднялась к Санькиной ква­ртире и обследовала пространство за счетчиком. Ключи были там. Поскольку я знала, что они существуют в единственном экзем­пляре, это служило более чем достаточным доказательством, что Александра дома нет.
   Подумав немного, я положила их на место, спустилась вниз и в глубоком раздумье подошла вновь к его машине. Словно бы во сне я подняла руку и безо всякой надежды дернула дверцу со сторо­ны водителя на себя. Землетрясение, взрыв атомной бомбы и ура­ган, вместе взятые не могли произвести на меня такого ошеломля­ющего впечатления, как эта дверца, легко поддавшаяся моему усилию и гостеприимно с легкостью открывшаяся. Сказать, что я опешила - значит не сказать ничего.
   Я минут пять стояла и смотрела на сиденье водителя, хотя ничего особенного там не было. Просто Сашка оставил "Лендкрузер" открытым... Забыл, в спешке, наверно...
   Время утекало, как песок сквозь пальцы, и я все-таки реши­вшись, запрыгнула в машину и, уже ничуть не удивившись, на­щупала ключи в замке зажигания. "Может, Саша обо всем догадался, предусмотрительно оставил мне свое автотранспортное средство, зная, что оно мне понадобится?" - задумалась я, заводя ма­шину. На самом деле, мне было уже все равно, по какой причине кто-то что-то там сделал - у меня была цель, и я к ней стреми­лась, тем более что ставка была высока - дедушкино наследство.
   Поэтому я, отбросив в сторону всякие сомнения, вырулила со двора и направилась в сторону Рязанского шоссе.
   Первый же светофор доказал мне, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке - когда я, решив притормозить перед зажегши­мся красным светом, нажала на тормоз, педаль вдруг провалилась в пол, а машина продолжала двигаться вперед, как ни в чем не бывало... я еле разминулась с возникшим справа "Жигулями". Ехавший ему навстречу "Бычок" затормозил и истошно завопил мне вослед, но я еще легко отделалась... Мне повезло, что я не­плохо знала эту местность, и по возможности стала искать пути без светофоров, но все равно пару раз я чуть не влетела в ава­рию...
   Наконец, я выбралась из Москвы, и, с горем пополам миновав пару светофоров в Люберцах, погнала к Малаховке, по пути размыш­ляя, была ли умышленной порча тормозов и кому все это предна­значалась - мне, Сашке или кому-то еще.
   По всему выходило, что один известный мне товарищ догадался о нашем с Александром знакомстве, и, скорее всего этот милый при­вет с того света был адресован ему... Но что, если я ошибаюсь, и кое-кто догадался, что я побегу за помощью к Сашке? Тогда, скорее всего, когда я любовалась на ключи, Сашка лежал связан­ный и, возможно, избитый в квартире, а я даже не догадалась про­верить... От таких мыслей я чуть было не повернула обратно, но в последний момент вспомнила о бесчисленных московских све­тофорах и... решила двигаться дальше.
  
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
   Повернув к поселку со звучным названием Малаховка, я пришла в затруднение. Конечно, можно было бы затормозить об какой-нибудь не очень нужный в хозяйстве столб, но не хоте­лось портить чужую вещь.
   Не доезжая до поворота к даче несколько метров, я уви­дела огромную лужу, объехать которую просто не предста­влялось возможным.
   Внезапно одна мысль посетила меня, я сбросила скорость на нейтралку и потихоньку, по инерции покатилась прямо в середину этого бездонного озера, состоящего из грязи и подтаявшего снега. Джип, хоть и назывался гордо "внедорожником", все же был сделан японцами, для которых наши российские дороги - топь непролазная, и для продвижения по ним нужен вездеход, а не джип. Так или иначе, но "Лендкрузер” застрял, увязнув всеми четырьмя колесами. Я вздохнула, выключила зажигание, и приоткрыла дверцу, намереваясь вылезти.
   У меня под ногами простиралась каша из глины, снега и грязи, причем перешагнуть ее не представлялось возможным - до обочины было метров пять.
   Я матюгнулась и в последний раз, с сожалением взглянув на свои ноги, обутые в изящные сапожки, презентованные мне вчера господином Радугиным, храбро шагнула в лужу. Нечего не почу­вствовав в первой момент, я отважно зашагала к обочине, но когда я уже выбралась на бурый островок прошлогодней травы мои ноги отчаянно хлюпали в промокшей насквозь обуви. “Дешево достались - быстро расстались”, - фыркнула я и бодро по­топала к даче. Метров за двадцать не доходя, я углядела столь знакомый мне "Бумер", достаточно помятый и побитый, чтобы у меня не оставалось сомнений - он принадлежат Димке, именно в нем я так удачно впечаталась в свою "пятнашку"...
   Я удовлетворенно кивнула, ибо это поставило последнюю точку в моих догадках. Теперь все выглядело чисто и ясно, как прописи для первоклашек. "Мама мыла раму" и всё такое. Только тут было нечто пострашнее.
   Тряхнув головой, я отбросила последние тени неуверенно­сти и сомнений и самоотверженно подошла к калитке, ведущей на дачу. Мой взгляд наткнулся на звонок, стыдливо прикрытый жестяным козырьком, я цокнула языком, усмехнулась и шепотом сказала:
   - Фиг вам, - и толкнула калитку.
   _ Те шестнадцать шагов по выложенной бетонными плитами дорожке от калитки до крыльца я прошла с колотящимся сердцем и практически не дышала. Не поднимая головы, я чувствовала опас­ность, исходящую из окон мансарды. Кожей чувствуя ЕГО взгляд, я все-таки заставила себя сделать эти чертовы шестнадцать шагов, самых тяжелых шагов в моей жизни.
   Я потянула на себя дверь, автоматически, по привычке, при­держивая пальцем старомодную щеколду, как делала уже не раз и... шагнула на деревянные, покрытые лично мною три года назад лаком половицы, я замерла, оглядываясь.
   В доме не было ни души, по крайней мере, на первый взгляд. Но явно топился камин, и на втором этаже еле слышно играла музыка - как будто кто-то забыл выключить радио.
   Я стала подниматься по лестнице, и где-то на третьей ступеньке меня разобрал нездоровый смех - я поняла, что сту­паю на цыпочках, стараясь не скрипеть, будто мне опять три­надцать лет, и я возвращаюсь в два часа ночи с гулянки, стараясь не разбудить маму.
   Внизу, в холле пробили часы, и кукушка, высунувшись из своего убежища, создала мне необходимую шумовую поддержку, чтобы я без проблем добралась до балюстрады. Когда затихло последнее "Ку", и заскрежетал механизм, втаскивающий птичку обратно; я уже стояла вплотную к двери, и, каюсь, подслушивала. Ничего, кроме тиканья часов да сумасшедшего стука собственного сердца не услышав, я толкнула дверь.
   Они сидели около камина. Димка - в кресле, а Колька - на резном деревянном стуле, память о том самом дедушке. В их глазах было ничем не прикрытое удивление, а, если приглядеться, то и испуг. Хотя я готова была дать палец на отсечение, что кто-то из них наблюдал за моим продвижением по дому.
   - Привет, - произнесла я и радужно улыбнулась. Руки мои оста­вались в карманах шубы, - а ты неплохо выглядишь для покойника, Коля...
   - Ира!
   -Я тебе все объясню! - одновременно открыли рот они, но тут я вытащила руки из карманов, и они, как завороженные, уставились на пару револьверов, нацеленных на них.
   - Мне это не интересно, - спокойно сказала я, делая шаг вперед и закрывая ногой дверь за собой. - Говорить буду я. Не спорю, вы молодцы, ребята. Я даже вами восхищаюсь. Наследство монреальс­кого дедушки, конечно, лакомый кусочек, и, естественно, вы хоте­ли меня устранить... Убивать меня сразу у вас никакого желания не было, но, в конце концов, у вас не оставалось другого выхода. Так ведь? С героином у вас не вышло, и вы решили повесить на меня убийство бедного Гайморита... Дима, за что ты его так искромсал, он ведь в кашу превратился...
   Димка нехотя объяснил:
   -Личные счеты.
   Я кивнула:
   - Не сомневаюсь. Нам просто повезло, что по своей природной безалаберности я только сегодня узнала о завещании. Иначе я сразу же поняла бы, почему ты, Димочка, так меня обхаживал...
   Я подошла к ним ближе, пододвинула ногой к себе табуретку, стоящую неподалеку, и села на нее, по-прежнему держа их обоих под прицелом...
   - Я не буду особо вдаваться в подробности, но ведь все, что я изложила, верно?
   Оба кивнули, как марионетки, которых дергают за веревочку.
   - Теперь, - продолжила я, довольная, что мне удается держать обстановку под контролем, - обсудим кое-какие технические вопросы.
   - Отчего бы и нет?? - вкрадчиво промурлыкал мне в ухо Сашкин
   голос, а в ухо уткнулось прохладное дуло пистолета... - Техническая сторона дела - это то, что меня интересует больше всего, Виктория...
   Я вздохнула и опустила глаза, чтобы ни Димка, ни Колька не
   увидели того выражения, что помимо моей воли мелькнуло у меня в глазах... Про Сашку-то я и забыла... я считала его шебутным парнем, не способным на серьезные поступки, а он вон что выкинул...
   - Положи-ка свои игрушки на пол, - так же ласково приказал он мне, и, когда я их уронила, поднял один из них. - Смотри-ка, двадцать второго года выпуска... Раритет... - ради смеха он прицелился в потолок и нажал на спуск. Раздавшийся щелчок сви­детельствовал об осечке. - Фигня! - махнул он рукой и бросил револьвер опять на пол. Так вот, Виктория Николаевна... Вернемся к нашему наследству. Сейчас ты и Николай Иванович подпишите одну бумажку, по которой все отходит ему, а если быть точнее, его начальнику. Доктору, то есть мне...
   Последнее обстоятельство меня добило, меня разобрал неудержимый хохот.
   - Истерика, - пожал плечами Сашка. Перед моими глазами появился планшет с зажатым в нем договором. Услужливо открыв последн­ий лист, Саша ткнул пальцем в место, где должна была быть моя подпись.
   - Давай, малыш, а то мы уже заждались...
   Я подняла уже руку с зажатой в ней письменной принадлежностью, но внезапно какое-то шестое чувство меня удержало... Я увидела, что место Колькиного автографа пустует.
   - Сначала он, - хмуро кивнув на бывшего мужа, опустила я руку.
   - Желание дамы - закон, - пожал плечами Сашка и протянул планшет Николаю. Ник, как его звала Ирина, или Коля, как его звала я, лихо поставил свою закорючку, и, улыбаясь, довольный, протя­нул договор Сашке.
   Тот, левой рукой забрал бумаги, а правой, на секунду отняв дуло пистолета от моей шеи, выстрелил ему в переносицу. Опешивший Димка вякнул что-то нечленораздельное, пытался достать из наплечной кобуры пистолет, но я, быстро наклонившись, схватила лежавший на полу мой браунинг, и, всего лишь желая припугнуть, направила его на Димку. Но, видимо, то ли рука у меня дрогнула, то ли я испугалась, что он сейчас выстрелит, нажала на курок... И давшее перед этим осечку орудие вдруг сработало. Раздался выстрел. Я с удивлением смотрела, как на груди у Димки расплывается кра­сное пятно, а сам он, ошалело глядя на меня, проваливается в небытие.
   - Не хило, - одобрил мой выстрел Сашка, - я и не знал, что ты так лихо умеешь... Кстати, он питал к тебе лучшие чувства... Давай, красавица, ставь свою закорючку, и - бегом в банк, за Колькиными деньжищами. Я тут на досуге подсчитал: он на наркоте около пятнадцати лимонов зеленью заработал... Куда там твоему дедушке с его пост модернистами...
  -- Ага, - кивнула я, - нашел дурочку. Я подпишу, а ты меня тут же и прихлопнешь, как его. Так что подождем немного. Кстати, всегда хотел спросить - затея с моей “пятнашкой” - твоя идея?
   Сашка кивнул:
  -- А что, неплохо вышло.
   Я усмехнулась:
  -- Можно детектив писать... Только вот счастливого конца я тебе не обещаю. Подписи моей не дождешься. - Я взяла экземпляр договора, что держала в руках, и кинула ее в горевший справа камин.
   Александр взвыл и кинулся спасать Колькин автограф, а я поднялась с табуретки, на которой сидела и только собралась ее обрушить на непутевую голову Саньки, как дверь сзади меня распахнулась, влетели два крепких мужика в масках, а за ними появилась Альмира с... пистолетом в руке.
   - Всем стоять, не двигаться... Руки за голову, - заорали мужики, хотя Колька и Димка двигаться не могли по определению.
   Я замерла, как вкопанная, а Санька, с догорающим договором в руках оказался связан в мгновение ока еще до появления Альмиры.
   - Я опоздала? - грустно спросила она, увидев трупы.
   Я пожала плечами, доставая из кармана диктофон фирмы "Олимпус"
   - Ничего страшного, все интересное специально для тебя запечатлено на пленке....
   - А, ну тогда ладно... - и тут ее взгляд упал на камин. - Ты сожгла договор??! - ужаснулась она.
   Я показала последнюю целую страницу с явственно разли­чимой Колькиной подписью: - Только первые две страницы. Ловкость рук и никакого мошенничества. Я - полноправная наследница го­сподина Иванова. Супер!
  
   * * *
   Мы сидели в уютной гостиной на даче господина Радугина и не спеша потягивали виски с содовой. То есть потягивал в основном Иван Николаевич, а мы с Альмирой налегали в основном на наше любимое “Мартини”.
  -- Его посадят, - проронила Альмира в своей обычной манере. - Быть может, лет на десять...
  -- Я кивнула.
   - Как раз созрею, что бы предложить ему руку и сердце. Он хоть и сволочь, но очень даже симпатичная... Альмира хмыкнула.
   - Кстати, - обратилась я к Радугину, - а что там было, на этой дискете?
   Иван Николаевич пожал плечами:
   - Тот самый договор о наследстве... Адреса тайников... В общем, куча нужных вещей...
   Я кивнула, задумавшись, и решила задать еще один вопрос, на сей раз очень нескромный...
   - Вы раньше в КГБ работали, не так ли?
   Тот, улыбнувшись лукаво, неспешно ответствовал:
   - Ну-у-у, вроде того...
   Альмира решила перевести разговор в другое русло:
   - А кстати, Вика... Тут один пивоваренный заводик у нас в собственности на грани банкротства... Дел-то всего нечего - закупить оборудование, да и стричь прибыль... Не хотите пятьдесят процентов?
   Я задумалась. После денег, положенных на счета овдовевших Анны и Ирины, у меня еще оставалось две тысячи долларов...
   - Пойдет... Только, у меня к вам просьба. Назовите марку нашего пива так, как я придумаю, ладно?
   Альмира усмехнулась: - Не сомневаюсь, что ты назовешь его “Наследство канадского дедушки”.
   Радугин рассмеялся и как бы невзначай положил мне руку на колено: - Ты отстала от жизни, сестренка. Сейчас в моде русский патриотизм, и ничего канадского в названии не должно быть. Назовем его просто “Виктория”. Звучит неплохо, а, Вика?
   Я улыбнулась ему нежно, и в который раз согласилась на все, что он предложил.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   КОНЕЦ
  
   14.02.01
  
  
  
  
   116
  
  
  
  
  
  
  
   116
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"