Поверинов Олег Фёдорович : другие произведения.

Формула Вечности (Книга Третья )

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

ФОРМУЛА ВЕЧНОСТИ

Книга третья

КРЫЛЬЯ ФОРТУНЫ

Глава 1

  

УСАДЬБА ДОЛЛ-ЭНА

  
   На нижней сделанной в виде беседки террасе миловидного двухэтажного домика под густой тенью ухоженного виноградника стоял квадратный столик. За ним сидел Ариенн и безмятежно, но с большим аппетитом заканчивал обгладывать то, что осталось от жареного галлара. Завершив, наконец, это приятное для него занятие, он положил последнюю косточку на тарелку рядом с остальными и с не меньшим удовольствием облизал свои покрытые жиром пальцы. Только после этого вытер рот и руки чистой салфеткой. Затем, взяв стакан, наполовину наполненный красным вином, он посмотрел на женщину, сидевшую напротив него и наблюдавшую с ублаготворенным видом за его действиями.
   -Вкусно? - спросила она.
   -Очень! Спасибо! Ужин был просто восхитительным. Наверно, кроме тебя никто не может так изумительно приготовить фаршированного галлара с печеным виноградом. Пальчики оближешь! - похвалил он женщину и перевел с нее взгляд на мужчину, сидевшего справа. - А твоему вину, папа, нет равного во всем мире. Не думал, что из тебя выйдет такой прекрасный винодел. - Ариенн приподнял стакан над головой. - За вас и вашу любовь к нам, родные мои! За то, что вы у нас есть!
   -За вас, дети! И за то, чтобы мы чаще встречались! - произнес свой тост Лоттберц Фарр-Тойл.
   Все трое допили свое вино и поставили стаканы.
   -Жаль только, что вы теперь не можете одновременно навестить нас, - сказала мать. - Уже повзрослели. У каждого - самостоятельная жизнь. Наверно уже невозможно будет собрать вас троих когда-нибудь вместе... - Луренна с тенью грусти на лице вздохнула. - Я рада, что тебе у нас нравится, сынок. Иначе уехал бы с друзьями проводить отпуск куда-нибудь на край света. Ты же большой любитель путешествовать.
   -Ну что ты, мам. Мы и так редко видимся после того, как три года назад вы с папой купили эту усадьбу и переехали сюда жить. А провести для меня отпуск здесь с вами - одно удовольствие. В больших городах хоть и удобно жить, но они иногда надоедают своей суетой. А у вас так тихо и спокойно. - Ариенн посмотрел в сторону небольшого фруктового сада, где в его середине между двумя деревьями виднелся натянутый белый гамак. - Можно расслабиться, помечтать о будущем. А так же побегать и подергать за хвосты леаров. Это тоже интересно. Пап, съездим в залив, порыбачим? А то Уланц меня так загонял на работе, что я забыл уже как сачок в руках держать. Даже на Оул-Тайн времени нет съездить. Кстати, твой старый "Лингот" еще хоть бегает? А то моя машина по тем дорогам, что к заливу ведут, не пройдет.
   Лоттберц, голова которого за три года, прошедшие после тяжелой операции на сердце, почти вся покрылась сединой, улыбнулся и постучал Ариена по плечу.
   -А куда ему деться, сын? Конечно бегает. Мы с ним почти одногодки. Достаточно уже намотали километров, но чувствуем еще силы в колесах. Вместе и осмотр проходим раз в полгода. Я - медицинский, а он - технический. А ты, между прочим, подоспел как нельзя кстати. Ведь я как раз послезавтра собирался мотнуть в залив с ночевкой, - взглянув на жену, он добавил. - Если бы мать разрешила. Она у меня в последнее время строгая стала. Иногда и не упросишь...
   -Можно подумать ты меня часто спрашиваешь, когда на рыбалку едешь. Хотя на этот раз я действительно буду спокойной, - женщина улыбнулась. - Ты же будешь не один. И, к тому же, провести с сыном больше времени - тебе не повредит. Ариенн! - повернулась она к сыну. - После второй папиной операции я всегда очень переживаю, когда он отправляется один далеко. Даже из города заготовщики к нам сами приезжают за птицей и яйцами.
   Так они продолжали сидеть, беседуя с сыном, пока над усадьбой не начали опускаться сумерки.
   -Ариенн! - спросил отец. - Ну а что у тебя на личном фронте? Невеста, уже надеюсь, появилась?
   -Я пока об этом не задумывался. А вот Уланц, похоже, не долго еще в холостяках задержится, - перевел Ариенн тему на своего старшего брата. - Ноллис, его девчонка, - просто класс! Занимается альпинизмом. В прошлом году они с командой на Гроул восходили. Так она всякие похвальные грамоты за это получила. Она на три года от него младше и в этом году Школу Науки заканчивает - их факультет на следующей неделе экзамены сдает. И они собираются пожениться, па. Ей-то уже можно будет.
   Отец откашлялся и строго посмотрел на свою супругу.
   -А ведь нам ничего не говорит, сорванец эдакий.
   -А он и мне наказал держать язык за зубами. Но разве у меня от родителей могут быть секреты? А вы не переживайте, пара она ему будет превосходной. Она к нам с Курролом как к братьям своим относится. Так что, может, еще до зимы свадьбу отгуляем. Кстати, еще один секрет: после ее экзаменов он приедет к вам на недельку. Вместе с ней. Чтобы просить благословение.
   Женщина, услышав это, не выдержала и всплакнула. Вытащила из кармана домашнего халата, в который была одета, платочек и промокнула им глаза.
   -Боже мой! Как быстро бежит время, отец! Дети растут. Недавно, кажется, только в Предварительную Школу пошли, а уже женятся.
   -Да, не грусти ты так! А то у меня у самого в глазах защипало, - мужчина положил свою руку на руку жены. - Успокойся. Это же хорошо, что наши дети растут, взрослеют. Это жизнь, и так должно быть. Мы детям помогаем взрослеть, заботясь о них, а они нам - стареть, награждая, когда время подойдет, внуками. А что, Куррол не говорил, когда приедет?
   -Сейчас не приедет, отец. Но сказал, что после того, как вернутся из Шун-Нику после Юношеского Межпровинциального Чемпионата по футболу, заявится сюда. Со всей командой. Скучно вам не будет.
   -Ох! А я и забыл, что его в провинциальную сборную взяли. Если бы ни эта моя болячка, то взял бы отпуск и поехал бы в Шун-Нику вместе с мамой на его игру посмотреть. Ладно, когда приедут, сообразим здесь ворота. Посмотрю, как он пенальти бьет.
   -Заставь лучше эту банду на ферме чуть поработать. Надо будет на курятниках крыши подлатать, - дала мать дельный совет.
   -Конечно, заставлю. Отцу помочь надо. Да, а Уланц-то, почему всего на недельку! Конечно, из-за работы, из-за чего же еще, - ответил Лоттберц сам себе и вздохнул.
   Ему уже давно хотелось завести разговор о Галасе, о своих друзьях, которые сейчас выполняли там тяжелую и опасную работу. Болезнь, от которой ему так и не удалось избавиться, помешала ему осуществить свой план, который он готовил еще три года назад во время разработки со своим другом Илли Барттомом проекта "ГАЛАС-42". Он держал его в тайне от всех, даже от своих родных, поэтому о нем так никто и не узнал. Лоттберц хотел отправиться разом со своими друзьями в Европу. Считал своим долгом находиться там вместе с ними. Но во время второй хирургической операции в кардиологическом отделении госпиталя "Западный" медики были вынуждены заменить ему почти полностью поврежденную сердечную аорту на искусственную. И ими было сделано последнее предупреждение: или ГАЛАСПРОЕКТЕН со всем его неисчерпаемым запасом проблем, которые никогда не перестанут доставлять Лоттберцу чрезмерные переживания и хлопоты, или жизнь.
   Ему пришлось подать в отставку. Этот день был тяжелым для всех, но выхода не было. Медики посоветовали Фарр-Тойлам выехать подальше загород, чтобы Лоттберц мог дышать чистым воздухом, слушать успокаивающее пенье пташек и заняться каким-нибудь спокойным занятием. Им посчастливилось приобрести эту тихую усадьбу Долл-Эна. В прошлом году Лоттберц начал разводить на ней галларов, одомашненной породы кур. Сравнительно недалеко от усадьбы находился морской залив, куда отец любил часто ездить на рыбалку.
   ГАЛАСПРОЕКТЕН тогда остался без директора. Совсем некстати, так как в нем пошла полным ходом подготовка членов группы "Золотой Дракон" к отправке в Европу. Но и не надолго. Илли Барттом, высоко поднявшийся тогда в глазах общественности и всего Кабинета Министров, предложил на пост директора - во время обсуждения этой темы в совещательном зале Исследовательского центра - Уланца Фарр-Тойла. Это было неожиданно, даже для самого молодого человека. И никак неприемлемо для Президента Нортала. По его словам Уланц хоть и являлся хорошим специалистом в своей области знаний, но был слишком молод и не имел достаточного опыта по управлению. Но под давлением всей группы "Золотой Дракон", присутствовавших тогда, он, долго играя желваками, в конце концов, уступил. Правда, строго предупредив, что Уланцу придется взвалить на себя непомерную ответственность за жизни миллионов и миллионов людей, добавив при этом, что у них нет больше права на совершение ошибки.
   Молодой Фарр-Тойл оказался неплохим руководителем, достойным своего отца. Огромные знания о жизни Галаса, владение несколькими европейскими языками, умение работать с пространством H-Renn, а так же опыт, который он перенял у отца, по созданию компьютерных программ сыграли в этом основную роль.
   -Как там "Золотой Дракон"? Как у них дела продвигаются? - не выдержал Лоттберц и спросил, поглядывая на Луренну. - Телевизор мы не смотрим. А мать иногда новости по радио слушает, но мне про это ничего не рассказывает. Не хочет меня тревожить лишний раз. Скажи мне, сынок, у них что-то не выходит? Ведь мы планировали до конца сорок второго года развалить "Третий Рейх". А там, если я не ошибаюсь, уже лето как раз сорок второго настало.
   Ариенн подумал, стоит ли ему самому тревожить отца. Но тот махнул рукой.
   -Валяй! Ничего страшного. Уже три года прошло после операции. Рана уже давно затянулась. К тому же я не могу находиться в абсолютном неведении. Я все это заварил, друзей в пекло войны отправил, а сам сижу и отдыхаю здесь. За цыплятами ухаживаю. Думаешь, мне легко на душе?
   -Там все нормально, отец. Дарпа - прирожденный тактик и военный руководитель. Правда, с развалом "Третьего Рейха" еще придется подождать. На практике оказалась намного сложней действовать, чем все предполагалось в теории. Уланцу постоянно приходится вносить коррективы в проект. Немцы весьма умные. Нескольких они...
   Он запнулся и, прикусив губу, взглянул на мать. Но было поздно. Лоттберц догадался и без продолжения, что именно тот хотел сказать.
   -Сколько? Кто? - спросил он, не сводя с Ариенна глаз.
   -Ариенн, сыночек! Ведь я же тебя умоляла, - запричитала мать, видя, что Лоттберц изменился в лице. - Папе нельзя волноваться.
   Отец поднялся и, подойдя к жене, обнял ее сзади за плечи.
   -Луренна, дорогая! Обещаю, что тема будет закрыта. Сын не виноват. Это я, старый, пристал к нему с вопросами. Только, пожалуйста, - он нежно поцеловал женщину в начинающую также седеть прядь волос, - разреши мне узнать, с кем мы уже никогда не встретимся.
   -Я сама тебе все скажу.... Потом. Не заставляй сына видеть твои страдания.
   Лоттберц высвободил ее из объятий и вернулся на свое место.
   -Так ты все знаешь?
   -Они - и мои друзья тоже. Я тоже за них переживаю. Когда тебя нет дома, я часто звоню Уланцу. Он мне все рассказывает, - теперь уже была ее очередь положить свою руку на ближайшую к себе руку отца. Она ее погладила и продолжила. - Думаешь, дорогой ты мой, я не отдаю себе полного отчета в том, что если бы не твоя болезнь, мы оба так же были бы там, вместе с ними.
   Лоттберц с изумлением взглянул на жену. Как она догадалась, ведь он никому не говорил, даже Дарпе.
   -С чего ты взяла? Я действительно планировал это...
   -Мы уже прожили почти четверть века вместе, отец. Никто не знает тебя лучше, чем я. К тому же позднее, когда мы уже жили здесь, мои догадки подтвердились.
   -Это как?.. Тебе кто-то сказал об этом?
   -Нет, просто первый месяц нашего здесь проживания, ты часто во сне подскакивал и ругался с Норталом, требуя от него разрешения на отправку с друзьями. Но когда я прижималась к тебе, ты успокаивался, говорил мне: "Не переживай, Илли! Я сам вскрою купол и прилечу к вам на капсуле". Я тихо отвечала, гладя тебя по голове, что мы тебя всегда будем ждать. И ты опять мирно засыпал.
   Лоттберц уставился на Луренну. Она этого никогда ему не рассказывала. Ему стало неудобно и перед женой, и перед сыном.
   -Да! Разведчик из меня вышел бы скверный. Видать, я действительно сильно тогда сдал, раз до такого дошло....
   Луренна продолжала нежно гладить его руку. Лоттберц глубоко вздохнул широко открытым ртом. Даже Ариенну стал слышен слабый хрипящий звук, доносивший из груди отца. Материал, из которого была сделана искусственная аорта, начинал, когда расширялся, тихо похрипывать при каждом биении сердца, оповещая его хозяина о повышении кровяного давления.
   Мать хотела подняться из-за стола, но Ариенн ее опередил.
   -Мам, скажи, где лекарство, я его принесу!
   -В зале на столе - аптечка. Она всегда лежит на видном месте. Принеси ее всю!
   Когда Ариенн принес лекарства, мать дала Лоттберцу две таблетки. Вздохнув несколько раз уже более спокойно, он заговорил, чтобы успокоить сына.
   -Это происходит редко, не переживай! Скрип в груди просто советует мне глотнуть пилюлю, чтобы подскочившее давление понизить. А сердечко мне хлопот не создает.
   Ариенн сам не свой встал из-за стола и поцеловал свою мать в лоб в качестве извинения. Накануне, когда он звонил ей и сообщил, что приедет в гости, Луренна строго настрого просила его не заводить тему Галаса. Теперь он понял, каким неосторожным оказался. Для отца эта тема действительно должна быть закрыта. Ему нельзя волноваться.
   Теперь перед Ариенном это поставило еще одну дополнительную проблему. Он приехал сюда, чтобы рассказать отцу о своем намерении принять участие в программе Уланца и спросить его разрешения на это. Разговор он хотел вести втайне от матери. Теперь же он не знал, кого из них двоих лучше будет не посвящать в свои планы.
   -Я помогу тебе помыть посуду, - предложил он матери.
   -Да брось ты, сыночек! Три тарелки-то. Идите лучше с папой, пройдитесь по ферме и погоняйте леаров! И пустите собак! Слышите, как уже скулят? Бегать хотят.
   Лоттберц тоже поднялся из-за стола, поблагодарил жену за вкусный ужин и зашел в дом, прихватив с собой аптечку. Через минуту появился, одетый в охотничью куртку, вторую такую же нес в руках.
   -Одевай! - протянул он куртку Ариенну. - На вечер здесь прохладно.
   Ариен подошел к нему, взял куртку и после того, как надел ее, склонился над небольшой клеткой, стоявшей на пороге. Открыв дверку и порывшись в сухой траве, застилавшей толстым слоем пол клетки, вытянул из нее небольшой серый комочек. Держа его на ладони, поднес ближе к лицу и дунул. Комочек зашевелился и издал скрипящий звук.
   -Хватит спать лежебока. Ужин проспишь. Пап, - сказал он, обращаясь к отцу, - это мой Дикк. Мне его Ноллис, невеста Уланца подарила.
   Отец наблюдал, стоя рядом, как у комочка появился хвостик, лапки, потом мордочка, и комочек превратился в совсем еще молоденького кирру. Ему было не больше двух-трех месяцев, а для кирру, ручного вида животных, внешне похожих на земных крыс и живущих до пятнадцати лет, это был детский возраст.
   Дикк тем временем потянулся, выгнув спинку и уставился своими маленькими, словно бусинки, глазками на Ариенна. Ариенн вновь приблизил к нему лицо. Дикк его обнюхал и лизнул в нос.
   -Это хороший жест. Означает, что он с тобой дружит.
   -Мы с ним сразу же подружились...
   Лоттберц приблизил свое лицо к зверьку. Дикк его долго обнюхивал, потом лизнул в щеку и взобрался по рукаву куртки на плечо Ариену.
   -Он в тебе тоже своего признал, - прокомментировала Луренна, прошедшая возле них с посудой в руках. - Мы никогда кирру не заводили в доме. Хотя доктора папе посоветовали. Для снятия стресса.
   Лоттберц и Ариенн с Дикком на плече направились в сторону фермы, принадлежащей усадьбе Долл-Эна и обнесенной забором около четырех метров высоты, состоящим из двух параллельных, три метра друг от друга, рядов мелкой металлической сетки.
   Уже чуть-чуть стемнело. По воздуху стали летать ночные мотыльки лала. Ариен снял Дикка с плеча и опустил на землю.
   -Лала для него деликатес.
   -Надо ему наловить с десяток, - предложил отец.
   -Не надо. Лучше смотри, что он будет делать...
   Дикк приподнялся на задних лапках, вдыхая своим маленьким носиком воздух и поворачивая во все стороны маленькие ушки. Когда один из мотыльков лала медленно пропорхал метрах в двух от земли, Дикк рванул с места и двумя прыжками настиг мотылька в воздухе. Опустившись на землю и схватив его передними лапками, принялся уплетать за обе щеки.
   -Вот это прыжок! Как это ему удалось, он же еще совсем малыш, - восхитился отец прыткостью молодого кирру.
   -Когда подрастет и у него окрепнут все его конечности, он еще и не такое вытворять будет.
   Прежде, чем пройти за ворота фермы, отец открыл двери деревянного сарайчика с красивыми резными окнами, больше похожего на небольшой терем, из которого вприпрыжку вылетели шесть огромных черных пса. Они по очереди обнюхали ноги Ариенну и двое из них принялись скакать возле него, радостно визжа и виляя пушистыми хвостами.
   -Что, бандиты! Узнали меня? Ну, Руггол, молодец, молодец! Вижу, что со своими обязанностями отца семейства ты справляешься. Красивые у тебя сыночки, на тебя похожие, - приговаривал Ариенн, теребя морду самому на вид старшему, шерсть которого уже начала рыжеть от возраста. - В том году, когда я здесь был, они были четырьмя пищащими слепыми клубками. Отец, они похожи на Руггола, правда? Смотри, у троих даже белая звездочка на лбу. Точь-в-точь, как у него.
   -У троих - да. А у четвертого.... Где он?
   Лоттберц обернулся в поисках четвертого и в этот миг недалеко от них раздался пронзительный визг. Молодой пес с поджатым хвостом пулей влетел обратно а терем. Через секунду из-за дверей показалась половина его испуганной морды.
   -Что такое?.. - вскрикнул встревожено отец.
   Они огляделись и только сейчас увидели Дикка, стоящего на задних лапках. Он устрашающе шипел, показывая зубы. По бокам маленькое животное имело растопыренные полукруглые перепончатые крылья сантиметров десять в диаметре.
   -Дикк! Он тебя напугал...
   Ариенн наклонился и взял дрожащего всем телом Дикка в руку. Крылья моментально исчезли в складках по бокам.
   -Не известно, кто кого больше напугал.
   Лоттберц посмотрел в сторону теремка, из которого молодой пес продолжал выглядывать, боясь выйти.
   -Посади его в клетку и занеси в дом, а то он всех галларов разгонит с фермы, если мы его туда возьмем.
   Ариенн последовал совету отца. Отнес Дикка в клетку, пообещав при этом наловить ему позже десяток лала.
   Когда вернулся, две старшие собаки вновь принялись кружить возле него. Он позволил мягко покусать кулак Летти, мамаше семейства. Хотел погладить ее по голове и за ушами, как она вдруг завалилась на бок, задрав лапы и не переставая оживленно теребить по земле хвостом.
   -По-прежнему умеешь просить то, что тебе нравится.
   Ариенн погладил ее по белой грудке. Летти на секунду замерла, получая невообразимое удовольствие. Четверо молодых собак уже в полном составе радостно резвились рядом.
   Потом Ариенн опять присел возле Руггола и, смотря ему в глаза, заговорил:
   -Потом я с вами поиграю. А сейчас - побегайте и покусайте леаров за хвосты!
   Пес, казалось, его внимательно слушал, застыв в неподвижности. При слове "леары" его уши навострились, и он заскулил, обращая свой взор в проход между двумя заборными рядами.
   -Давай! До встречи!
   Ариенн хлопнул ладонью по его мощной спине, и животное с громким лаем устремилось к заборам. Все остальные как по команде бросились за ним, обгоняя один другого и поднимая невероятный гомон. Через несколько секунд их лай стал доноситься откуда-то издалека.
   -Леаров чуют, - сказал отец, когда вошли с сыном, минуя ворота, на территорию фермы. - Если бы не собаки, от этих диких кошек отбоя бы не было. Человека они совсем не боятся. Пойдем, сын, посмотришь, чего я тут за год достиг. Немного устаю, не без этого, но занятие мне нравится. Намного спокойнее, чем ГАЛАСПРОЕКТЕН. И прибыль дает неплохую.
   Ферма по выращиванию галарров располагалась на территории не более гектара и была вся засеяна газоном невысокой травы и всюду засажена архибами, короткими, но с густой кроной и широкими стволами деревьями, которых на всей территории было сотни три. Тут и там разбросанные в большом количестве, на траве стояли кормушки с зерном и клетки с гнездами, в которых куры несли яйца. Когда Ариенн с отцом проходили между архибами, направляясь к расположенным в центре фермы постройкам, из нижних веток стали медленно вылезать маленькие головы с огромными свисающими гребешками на длинных, подстать страусу, шеях. Круглые, как пуговки, глазки с интересом рассматривали проходящих поблизости них людей. В вечерних сумерках такое зрелище было немного устрашающим. Десятки голов галарров, свисающих с ветвей, походили на живых змей.
   -Ну и вид у них! Не дай Бог, такому присниться!
   -Да. Малосведущих они могут хорошенько напугать. Но ты же знаешь - эти птицы безвредные и очень спокойные.
   -И еще вкусные, - добавил Ариенн, вспоминая того, с которым он разделался за столом во время ужина.
   -Чтоб сделать галлара вкусным, с ним надо годик повозиться. Но мне эта работа нравится. Мне хорошо здесь, сын. Всегда, когда тружусь на ферме, с ними разговариваю. А они, представь, повытягивают свои длиннющие шеи и прислушиваются к моим словам, будто слушают, как смиренные ученики своего профессора. Это меня успокаивает.
   В этот момент одна из голов клюнула Ариенна в ухо, когда он, не заметив, прошелся слишком близко от дерева.
   -Ай, монстр пернатый! - вскрикнул он, растирая ухо. - Чтоб тебя леар сожрал!
   Чтобы выразить свое негодование этим поступком, Уланц дал по клюву, уставившейся на него в неподвижной позе головы сильного "шалабана". Голова негромко "хрюкнула" и исчезла в листве вместе со своей длиной шеей.
   -Отец, у тебя в школе объявился хулиган.
   Лоттберц засмеялся этому замечанию сына и строго проговорил:
   -Принимаю к сведению, господин инспектор, и завтра же вызову родителей на педсовет...
   Ариенн осмотрел крону дерева и прикинул, что на этом архибе меж ветвей расположилось на ночлег не менее трех десятков птиц размерами с хорошего индюка. Он в уме подсчитал, сколько могло бы быть на ферме птицы, и пришел к выводу, что у отца было достаточно работы, чтобы не скучать.
   -Галарры и зимой так же ночуют? - спросил он у отца. - Не холодно им?
   -У них очень пушистое оперенье. Не дает замерзнуть. Снегу здесь выпадает много, но мороз ниже двух градусов не опускается. Галаррам здесь хорошо. Вот если бы еще не леары, то они чувствовали бы себя здесь как в раю.
   -Так тут вон, какой двойной забор стоит.
   -И все равно умудряются пролазить. Даже собаки, бегающие между заборными рядами, не всегда могут их отогнать. За ночь, если лаз какой обнаружат, с десяток галарров могут утянуть.
   -Ого! И что, от этих диких кошек нет способа защищаться?
   -Министр Природы и Окружающей Среды пытался однажды решить эту проблему. Три года назад как раз в бытность моего директорства в ГАЛАСПРОЕКТЕН согласно его грандиозному плану всех леаров переселили в островной заповедник Ниаконн. Там дикой живности много всякой обитает, и они имели там достаточно пропитания. Но через год леары опять объявились и продолжают много ущерба наносить - в округе десятки ферм по выращиванию галарров.
   В разговоре они добрались до построек. Это были два низких, вросших в землю длинных курятника. Отец зашел в первый из них. Только когда включил свет, Ариенн последовал за ним, отмахиваясь на всякий случай руками.
   -Надеюсь, здесь меня никто не клюнет за ухо.
   Вдоль курятника проходила чисто заметенная земляная дорожка. По обе ее стороны были расположены просторные клетки с миниатюрными искусственными копиями архиб, деревьев, используемых взрослыми птицами для ночлега. Из их зеленых листьев моментально стали вылезать маленькие любопытные головки еще без гребешков, но на таких же длинных худых шейках.
   -А здесь у нас детский сад, - объяснил Лоттберц. - Держим цыплят с их мамашами, пока малыши не подрастут и не смогут самостоятельно взбираться на настоящие архибы.
   -Отец, здесь так здорово! Завтра понаблюдаю за ними. В городе мало кто знает, как выглядит и что делает то, что потом парует у них на обеденных столах, красуясь обжаренной хрустящей корочкой.
   -Только не вздумай брать малышей в руки, когда зайдешь в клетку! Мамашам не нравится, когда их цыплята пищат испуганные.
   -Постараюсь, - Ариенн потер себе ухо. - Я уже знаю, что клювы у них крепкие.
   Пройдя вдоль клеток, они вышли с другой стороны. Отец, закрывая курятник, задал Ариенну вопрос, который уже давно подготовил.
   -Ты что-то хочешь рассказать о себе, сынок?
   Ариен вопросительно взглянул на отца.
   -Как ты догадался?
   -Я вас, моих детей, очень хорошо знаю и вижу насквозь. Вам никогда не удавалось скрыть от меня свои чувства.
   Они подошли ко второму курятнику и остановились у дверей.
   -Рассказывай, что тебя волнует!
   -Папа, я не могу. После того, что с тобой произошло двадцать минут назад...
   -От меня не скрывай ничего! У тебя что-то болит, и ты ждешь операцию?
   Ариенн улыбнулся и замахал головой.
   -Вот видишь! То, за что я больше всего переживал, оказалось неверным. Так что, все остальное - мелочи. Выкладывай, что у тебя там за душой!
   Ариенн в очередной раз восхитился способностью отца настраивать своих собеседников на откровенный разговор.
   -Я не чувствую, что болен, отец. Но в последнее время со мной что-то происходит. Мне постоянно снятся незнакомые люди, обличия которых я не вижу. Вместо лиц - только смутные пятна. Во сне я хожу по местам, которые не узнаю. Стараюсь уйти оттуда, но меня раз за разом тянет обратно, и я горю желанием увидеть этих людей. Что все это значит?
   Отец тяжело вздохнул и задумался.
   -Это Галас, Ариенн. Нечто подобное мне часто снится уже много лет. Боюсь, что вся наша семья заразилась ним. Это интересный, очень необычный для нас мир. Знаешь, он как наркотик - один раз окунешься в него, узнаешь, что это такое, и он тебя связывает по рукам и ногам. Зовет постоянно к себе. Правда имеет единственный недостаток - он очень и очень жесток, - добавил он под конец.
   -Значит, я неспроста принял это решение...
   -Какое решение? - голос Лоттберца изменился.
   -Отец, мне очень нравится работать в ГАЛАСПРОЕКТЕН рядом с Уланцем. Но чувствую, что это не для меня. Сидеть целый день с маленьким компьютером, когда меня тянет обхватить руками целый мир.... Скоро на Галас будет отправляться новая группа для пополнения "Золотого Дракона". Я хочу поехать с ними...
   Лоттберц долго молчал, нахмурив брови и бесцельно крутя влево-вправо круглую дверную ручку, которая мерно поскрипывала в такт вращениям. Ариенну было отчетливо видно лицо отца, и ему показалось, что сейчас он получит хорошую взбучку. И если отец скажет "нет", он не вправе будет ослушаться его.
   -Я должен запретить тебе это, - наконец произнес он. Ариенн отвернулся, чтобы отец не видел выражение его глаз, но Лоттберц неожиданно для него продолжил. - Но не могу.
   Ариенн услышал, что дверная ручка перестала скрипеть, и почувствовал, как на плечо легла рука отца. Он повернулся. Лоттберц глядел на него всепонимающим взглядом.
   -Я вполне разбираюсь в твоих чувствах. Вы - мои дети. Вы все трое - Фарр-Тойлы и мои последователи. Уланц с головой ушел в Галас. Куррол раз по телефону обмолвился, что выучил польский язык. Теперь вот - ты. Кстати, а зачем ему польский? - неожиданно поменял тему отец и улыбнулся. - В Европе английский предпочитают изучать. А в последнее время еще и немецкий.
   Ариенн махнул рукой.
   -Английский и немецкий они в классе своем уже давно знают. А для разнообразия вот конкурс устроили. Кто быстрей другой европейский язык освоит, менее распространенный. Разговорную форму. Каждый ткнул наугад пальцем в карту. Куррол попал на Польшу. Занял второе место в конкурсе. Знаешь, так славно у него получается эти смешные слова произносить. Ходит по квартире и по-польски сам с собой разговаривает. Так, говорит, фразы лучше осмысливаются и запоминаются быстрей. Сначала мне это страшно мешало, но потом я привык и непроизвольно возле него уже кучу слов выучил. Куррол меня заразил своим "шеканием".
   Ариенн произнес длинную фразу по-польски. Отец прослушал ее и заулыбался.
   - Забавное произношение. Помню, у нас в школе так старый профессор по зоологии разговаривал, когда второпях забывал свою верхнюю вставную челюсть дома. Пока ему ее привозили, урок-то надо было проводить, вот бедный и мучался. Себе что ли заняться им на досуге? Немецкий-то я в свое время за три месяца одолел. А произношение в нем, на мой взгляд, намного сложнее. Там фразы, как отшлифованные металлические слитки. - Лоттберц плавно провел по воздуху рукой. - Такие же ровные и строгие.
   -А что? Займись, если хочешь! Цыплятам-то все равно, на каком языке к ним обращаться будешь. Я с собой учебный материал привез. Хочешь, тебе оставлю?
   -По рукам!
   Лоттберц только сейчас обратил внимание, что перестал теребить ручку от двери в курятник. Он даже не ожидал, что довольно легко воспримет решение сына отправиться на Галас. Надо будет написать Илли письмо и сказать Уланцу, чтобы ему переправил, подумал про себя Лоттберц. Попросить друга, чтобы присмотрел за сыном.
   -Ты хочешь занять там место кого-нибудь из погибших товарищей? Если так, то тебе надо сначала будет пройти тщательную подготовку. Строгий Данн Гор продолжает быть инструктором при ГАЛАСПРОЕКТЕН?
   -Да, отец. Там все по-прежнему. Только у меня, вот, другая задача будет. Помнишь, когда Главный Компьютер отклонил вторую часть проекта "Галас-42"?
   -Конечно, помню. "Новая эра Земли" называлась. Я же присутствовал на просмотре "мультика". Президент Нортал приказал даже не напоминать ему больше об этой программе.
   -Совершенно верно. Но дело в том, что Уланц, похоже, нашел причину, из-за которой его генетическая формула не сработала в теории.
   -Ах, вот оно что! Интересно. И в чем же была ошибка?
   -Он обнаружил, что нужный результат будет только в том случае, если эта формула применится к людям с МУА, ну ты знаешь - максимальным уровнем агрессивности, - который будет ниже 2,00 ренх. Он мне долго объяснял свои рисунки из кучи шариков, соединенных между собой. Я, конечно, мало что понял, но Уланц очень воодушевился, после того, как рассчитал этот новый генетический состав. Он назвал его "Формула светлого будущего".
   -"Формула светлого будущего", говоришь, - задумчиво проговорил Лоттберц. - Ох, не нравится мне, когда мы это слово используем в наших программах. Очень уж туманно это будущее, к которому мы стремимся. Ну, да ладно. Назвал, так назвал. А такие люди с МУА ниже 2,00 ренх найдутся на Галасе? Ведь у них агрессивность - черта врожденная.
   -Уланц сказал, что надо поискать. Должен же среди миллиона агрессивных отыскаться хоть один неагрессивный. Вот для этого он и хотел подобрать кого-нибудь, чтобы нашел таких людей. Когда он поделился со мной своими планами, отметив при этом, что все надо будет делать в тайне от "старика" Нортала, я зразу же напросился, чтобы он мне доверил эту обязанность.
   -И Уланц ответил, что сначала ты должен будешь спросить на это разрешение у меня.
   Ариенн опять уставился на отца.
   -Па! Ты что, мысли читаешь?
   -Нет. Просто предугадываю ход этих мыслей. Мыслей своих детей. Ведь я бы поступил таким же образом. А ты хочешь туда, так как любишь путешествия и приключения. Ты у нас в семье самый большой непоседа. Весь в мать.
   Ариенн и здесь согласился с отцом. Путешествия он действительно обожал. Особенно на автомобиле. И "с ветерком".
   Лоттберц отворил двери во второй курятник, отрицательно покачав головой.
   -"С ветерком" в Европе не поездишь. Там дороги неважные.
   -Ничего, что-нибудь придумаю, - махнул рукой Ариенн, идя следом за отцом.
   -Уж ты-то придумаешь. Я в этом не сомневаюсь. А насчет поездки этой маме лучше не говорить. А то она изведется, пока ты не вернешься оттуда, - он остановился и взглянул сыну в глаза. - А это будет надолго? Может, до следующего отпуска своего управишься?
   -Отец! Этого никто не знает. Пока я не справлюсь со своей задачей, не покину Европу.
   -Конечно... конечно. Ты прав, - сказал в задумчивости Лоттберц. - Ничего не поделаешь. Это - ваш долг, дети мои. Вы должны следовать моим путем и спасти Галас. И нас всех вместе с ним.
   Отец и сын навестили второй курятник, в котором содержались цыплята старшего возраста, чем в первом, и вернулись к дому. Дружное четвероногое семейство их встретило у выхода с территории фермы и проводило до самого порога дома. Там собаки уселись, облизываясь и водя из стороны в сторону носами, шевеля черными ноздрями, в ожидании своего ужина. Они уже видели перед собой восхитительные косточки от галларов, которые были для них лучшим блюдом вечернего меню. Прежде чем войти в дом, отец еще раз напомнил Ариенну, принявшемуся за ловлю обещанных мотыльков лала для Дикка, ни в коем случае не говорить пока матери о его планах.
  

Глава 2

  

ДЬЯВОЛ МОРЯ РОШ

  
   Через два дня, как и обещал отец, они вдвоем отправились в Золотой залив, который образовался на побережье моря Рош. Он получил себе такое "драгоценное" название, данное еще в давние времена, потому что солнце во время восхода поднимается со стороны моря, и богатые планктоном воды залива, если на них смотреть, находясь на берегу, начинают переливаться золотыми отблесками.
   Залив от усадьбы Долл-Эна находился в ста восьмидесяти километрах по трассе. Но, несмотря на это они решили ехать на отцовском "Патрэ-Лингот", джипе старой модели, с нескоростным, но зато с очень мощным двигателем. Дело в том, что чтобы попасть в залив надо было, съехав с трассы на 160-ом километре, преодолеть потом около 20 км нетронутых болотистых земель. Или же дать по трассе круг еще в 300 км. Отец всегда предпочитал короткую дорогу.
   Погружая во второй половине дня рыболовные снасти, Ариенн вытащил из багажника своего "Холфа-Лорди", на котором приехал в усадьбу, довольно объемистую сумку и примостил ее в задней части джипа.
   -Что у тебя там, очередная испытательная модель? - спросил отец, устанавливая рядом с сумкой биогенератор.
   -Ага! - ответил довольный Ариенн. - Как раз над водой и хочу его испытать. После того, как порыбачим.
   -Что это? - полюбопытствовал отец, щупая сумку.
   -Увидишь там, па, - ответил Ариенн и, подмигнув, указал в сторону матери, приближающуюся к ним со свертком, в который она упаковала продукты.
   Луренна нерадостно относилась к его изобретениям. Лет восемь назад, Ариенну три месяца пришлось пользоваться услугами костылей после того, как хорошо побил себе ноги, испытывая купленный отцом ему на день рождения велосипед, правда, с установленной самодельной турбиной, дающей ему стартовое ускорение до 50 км/ч.
   Женщина остановилась возле них и протянула сверток Ариенну. Потом перевязала платок на голове и сказала:
   -Имеете целого печеного галарра. Пирог с виноградом. Два десятка вареных яиц.
   -Мам! Мы же на рыбалку едем. А на рыбалке только уху едят.
   -Глупости. Вы пока наловите, сто раз проголодаетесь. Если вообще что-нибудь поймаете.
   Отец усмехнулся этим словам и постучал по биогенератору.
   -С этим без рыбы не останемся. Хоть чурриков, но мешок натаскаем. Кстати, мою походную фляжку не забыла засунуть?
   -Не забыла, не забыла, "чуррик" ты мой, господи, - пробурчала мать.
   -Печеный галарр без вина - это не блюдо, - объяснил Ариенну отец. - И вообще, доктора мне посоветовали не меньше одного стакана красного вина в день выпивать. А я докторских советов в последнее время очень даже придерживаюсь.
   Минут через двадцать после всех тщательных сборов, не забыв так же прихватить аптечку с отцовскими пилюлями и клетку с Дикком, Лоттберц с сыном расположились на передних сиденьях, а сзади устроился на упакованных вещах Руггол, который не упускал ни один выезд своего хозяина на рыбалку.
   И, наконец, "Патрэ-Лингот" покинул усадьбу. Старый, но с довольно стойким кузовом, только в двух местах подвергнувшимся за столько лет коррозии, подарившей джипу несколько маленьких дырочек на крыльях с правой стороны, он имел вид очень ухоженный. Еще через четверть часа автомобиль уже колесил по трассе, дребезжа и создавая в салоне невероятный шум.
   -Вижу, вижу, что ты не привык ездить в такой колымаге, - сказал отец, видя скривившееся лицо Ариенна.
   -Ничего, мы потерпим. Правда, Дикк?
   Он просунул палец сквозь решетку клетки, которую держал в руках, и, слегка касаясь, постучал зверьку по носику. Тот после четвертого или пятого касания закатил свои маленькие глазки и чхнул.
   -Будь здоров! - пожелал ему Ариенн.
   Отец повернулся к собаке, с любопытством заглядывающей через плечо Ариенна на клетку.
   -Слышал, Руггол? Говорит, они потерпят... А кто им сказал, что терпеть придется? Лично я не говорил... А ну-ка, подвиньтесь! - приказал он Ариенну отодвинуться на второе пассажирское сиденье ближе к двери. - Твой маленький друг даже чхнуть больше не успеет, как мы долетим до залива.
   Ариенн, продолжая держать клетку, отодвинулся. Когда отец поднял ближайшее к себе сидение, увидел, что под ним находилась вмонтированная желтая рукоятка.
   -Ну, отец! Ну, даешь! - воскликнул удивленный и еще более обрадованный этим Ариенн.
   -А ты что, меня уже - в пенсионеры списывать! Подожди, сынок, мы с тобой еще поживем на этом свете и попользуемся его техническими достижениями.
   -Когда ты его успел установить? Мать, конечно, - не в курсе.
   -Конечно - нет! Уж этого она бы мне ни в какую не разрешила бы сделать. А я весной в области машину на техосмотр поставил, когда ездил проходить медкомиссию, ну и шепнул ребятам, чтобы ускоритель вкрутили, а рукоятку куда припрятали, чтоб мать не видела.
   -И какой модели ускоритель?
   -"Форрус-7000".
   Ариенн расширил глаза.
   -Ух ты! Это самый новый. И как он?
   -Не подводит. А ну, будь добр, пристегни моего зверя, чтоб не летал по салону и шею себе не скрутил. Да клетку свою крепко держи. Жаль, что в ней ремней нет, а то бы и малыша твоего забавно чихающего пристегнули.
   -Пап, у нас уже давно все отработано. Мы с Дикком любим "с ветерком" ездить.
   Ариенн наклонил голову над клеткой и громко сказал:
   -Дикк! Пристегни ремни.
   Невозможно было поверить в то, что зверек понял команду, но, тем не менее, после слов Ариенна, он подпрыгнул и нырнул в сухую траву. Через секунду его уже не было видно.
   -Когда "взлетим", не более чем через минуту, он уже будет дрыхнуть. Такой соня...
   -Ни разу не видел кирру так надрессированного! - отец не верил своим глазам. - Как тебе это удалось.
   -Я его не дрессировал, па. Просто он умный. У меня такое ощущение, что он все понимает, что я ему говорю. Только не отвечает словами, а пищит что-то. Если я поеду на Галас, то обязательно возьму его с собой. Вдвоем не так тяжело будет за домом тосковать.
   Он поставил клетку с Дикком в ногах, перекинулся через спинку своего сидения и пристигнул Руггола специальными ремнями, потом пристегнулся сам и взял клетку вновь в руки, крепко прижимая ее к груди. Лоттберц смотрел на сухую траву. Движения в ней уже никакого не было.
   -Ничего, пусть поспит малыш. Сон для здоровья....
   Отец подмигнул Ариенну и надавил желтую рукоятку. Машина перестала дребезжать, а невероятный гул сменился на тихий свист. Руггол сзади завизжал, не хуже Дикка зная, что сейчас произойдет. Глаза у Ариенна заблестели, впрочем, как и у его отца, когда пейзажи, пролетающие мимо, слились в одно целое, и кроме двух ярких оранжевых линий, ограничивающих полосу трассы, предназначенной специально для скоростной езды "с ветерком", они уже ничего не могли различить.
   Не позднее чем через четверть часа, сверившись по электронному навигатору, изображающему схему местности и их местоположение на трассе, Ариенн определил, что они уже приближаются к намеченному месту. Отец отключил реактивный ускоритель и машина начала медленно снижать скорость.
   -А теперь погудим! - сказал он, включая вторую передачу двигателя, когда они съехали с трассы и внедрились в непроходимые обычными автомобилями чащи, подпрыгивая на ухабинах и покачиваясь из стороны в сторону на своих сиденьях.
   Было семь вечера, когда они, прибыв на место, принялись разгружать джип. Залив был спокойный. Ровная морская гладь нарушалась иногда выпрыгивающими из воды и ловящими на ходу всевозможную мошкару чурриками, небольшой рыбы длиной пятнадцати-двадцати сантиметров, включая широкий хвост, косяки которой обитали в прибрежных водах моря Рош. Руггол радостно выскочил из машины. Попил прохладной морской воды, расплескивая брызги своим фиолетовым языком. Потом, всмотревшись в водную даль и поводив ушами, сначала начал тихо скулить, а затем принялся гонять по песку и неистово лаять на море.
   -Чего это с ним? Обычно он спокойно море воспринимает, - удивился отец. - Руггол! Перестань с ума сходить!
   -Может, чувствует смену погоды и надвигающийся с моря шторм.
   Лоттберц всмотрелся вдаль, но море было спокойным, небо - чистым. Чувствовалось только легкое дуновение ветра.
   -Эти собаки очень чувствительны к звукам. Давай сначала выйдем в залив, порыбачим с часок, - предложил отец, раскладывая на песке большую надувную лодку, - а потом приготовим на ночь уху. Поужинаем, вина выпьем. Поболтаем. Я тебе пару дельных советов по Галасу дам. Дикка твоего пустим, чтобы за мотыльками погонял. А крикуну этому маминого галарра на ужин предложим. Может, успокоится... Руггол! Ты замолчишь сегодня или нет? Вижу, ему придется этот раз на берегу прождать. Он же всю рыбу нам поразгонит.
   Потом они с помощью подключенного к аккумулятору электрического насоса накачали лодку. Отец погрузил на нее биогенератор и десяток поплавков, похожих на футбольные мячи и с торчащими из них короткими штырями, а Ариенн притащил и уложил свою сумку.
   -А это зачем? - поинтересовался отец, закрепляя в задней части лодки небольшой мотор. - Мы же рыбу ловить выходим, а не твои изобретения испытывать.
   -Убьем двух зайцев, чтобы еще раз не заплывать. Это, - сказал Ариенн, похлопав рукой по сумке, - лучше испытывать на воде, чтобы синяков себе не наставить, если что откажет. Обратно к берегу ты один на лодке поплывешь. Я с твоего разрешения воспользуюсь этим. Заодно посоревнуемся, кто быстрей.
   -Зачем соревноваться? Я и так знаю, что ты победишь. У тебя же все скоростное. Тебе же скорость грудь щекочет.
   Оставив на берегу так и не успокоившегося Руггола, а также спящего в закрытой клетке Дикка, они вышли в залив. Удалившись от берега почти на километр, они сбросили в воду поплавки штырями книзу, соединенные между собой изолированным проводом, и образовав вокруг лодки, таким образом, кольцо метров десять диаметром. Концы провода отец прикрутил к клеммам биогенератора.
   -Выбирай, сын, с чего начнем!
   Ариенн посмотрел на изображения рыб и написанные под ними названия, виднеющиеся на передней стенке генератора.
   -Давай начнем с каппалов. Из них такая уха восхитительная...
   Лоттберц установил переключатель на изображение каппала и включил питание генератора. На нем засветилась синяя лампочка, а изображение рыбы стало переливаться разноцветными красками.
   Минут десять ничего не происходило. Мужчины терпеливо ждали, перебрасываясь несколькими словами и всматриваясь в воду.
   -Может, их здесь нет. Давай переключим частоту на кого-нибудь другого!
   -Подождем еще. Они тоже не очень-то спешат попасть на уху. Смотри, смотри, Ариенн! - вскрикнул отец, когда справа от них в метре от лодки всплеснулась рыба. - Давай, бери сачок!
   Ариенн схватил большой сачок, имеющий длинную, около трех метров, рукоятку, опустил его в воду и быстро поднял над поверхностью. В сетке сачка трепетала рыба, не менее метра длиной, похожая на лосося, только синяя и с несколькими рядами желтых полос вдоль туловища. Ариенн с помощью отца затянул сачок в лодку и высвободил ее. Рыба запрыгала по резиновому дну.
   -Иди сюда, родной! - запричитал довольный отец, прижав каппала руками. - А теперь, полезай домой! - он взял его крепко под жабры и засунул в большую брезентовую сумку, чтобы рыба не выскочила за борт.
   -Па, смотри! Еще один, вон там! - вскрикнул возбужденно Ариенн.
   -Тащи его, сынок, тащи-и!
   Через полчаса в брезентовой сумке трепыхалось пятнадцать каппалов. Довольные отец и сын, увлеченные такой бодрой рыбалкой, не обратили внимания, как за сто - сто пятьдесят метров от них что-то большое шлепнуло по воде.
   -Ну все, Ариенн! Будем собираться. Улов сегодня удачный, - сказал Лоттберц, потирая руками. - Мама будет довольна. Приготовит консервы. Будешь уезжать, с собой возьмешь.
   -Сейчас. Только еще одного вытяну, отец.
   -Всех не выловишь. Давай, скручиваем снасти! До твоего отъезда еще сюда наведаемся. У меня на зиму всегда с полсотни их на чердаке сушится.
   Ариенн держал сачок наготове, готовый подцепить на последок еще одного каппала, но вдруг замер, уставившись на воду.
   -Что это? Вода как будто потемнела.
   Лоттберц тоже посмотрел за борт лодки и вытаращил глаза. В воде в метре от поверхности проплывала черная спина гигантского морского существа.
   -Отец, - прошептал Ариенн, чувствуя, как холод прошелся у него по спине. - К-кто это?
   -Выключай генератор! - заорал Лоттберц и бросился к мотору.
   Огромнейшая рыбина проплыла под ними, сделала круг и опять пошла на лодку. По мере приближения, она стала появляться из воды. Ариенн с ужасом увидел два больших выпуклых глаза, первыми показавшиеся на поверхности, один из которых холодным мертвым взглядом смотрел прямо на него...
  

* * *

  
   На ровном морском песчаном дне в темноте глубинных вод лежал скат. Он был невероятно огромен и достигал пятнадцати метров в диаметре плавников. И он был очень стар. Наверно прожил не менее тридцати лет. На его некогда гладкой коже уже давно посилилась колония намитов, глубинных мидий, которая путешествовала вместе со своим хозяином и никогда не имела недостатка в пище. Раковины тысяч умерших мидий оставались прилипшими к телу и уже побелели под воздействием лет и соленой воды.
   Старое морское животное уже чувствовало приход смерти. Его уже не интересовали проплывающие рядом медузы катти, ни проползающие рядом саприны, большие морские раки, которые были его основной добычей на этих глубинах. Скат периодически преодолевал метров 100-150 и опять подолгу лежал, даже не открывая глаза - два больших бугорка на его плоском теле.
   Так прошло три дня. В своих бесцельных перемещениях, скат заплыл в места, где он ни разу еще не бывал. Воды стали более ясными, и здесь он почувствовал себя еще хуже. Открыв глаза, он различил на большой высоте что-то яркое. Глаза сразу ощутили острую боль, и он их опять закрыл. Скат не знал, что это было солнце - туда, где он прожил всю свою жизнь, инстинктивно охотясь за медузами катти и морскими раками, солнечные лучи никогда не доходили. Он также не знал, что здесь водное давление намного меньше, а его организм не приспособлен находиться долго в таких местах. В его головном мозге уже начали трескать кровяные капилляры. Но ему все это уже было безразлично. Он просто тихо умирал. Возможно, что инстинкт привел его сюда взглянуть хотя бы перед смертью на светило, дающее жизнь всем, даже тем, кто обитает в глубоких морских впадинах.
   Так он лежал с закрытыми глазами, готовый уже отдать Богу душу, как вдруг глаза его дернулись и открылись. Потом заметались из стороны в сторону в бешеном ритме. В нем неожиданно проснулось чувство, которое двигало им всю его жизнь - чувство голода. Оно сейчас было так сильно, что превзошло все остальные. Какой-то необъяснимый сигнал, поступающий в его мозг, с такой ясностью сообщал ему, что где-то невдалеке есть много вкусной пищи. Скат с трудом пошевелил плавниками - они еще его слушались - и поплыл, поднимая песок со дна. Он плыл все дальше и поднимался все выше. Неведомый сигнал указывал ему направление. Вот уже он увидел косяк рыб, скопившихся на небольшом участке под самой водной поверхностью. Скат летел на них, чувствуя, что способен проглотить их всех до одной.
   Пройдя под лодкой, он ухватил своим большим ртом и вмиг заглотнул с десяток каппалов, которых ловили находящиеся в лодке люди. Потом, сделав разворот, направился опять прямиком на лодку. Там был сигнал, зовущий его. Глаза у него болели от света, он почти ничего не различал, но дикое непревзойденное чувство голода управляло им. Он широко открыл свою пасть, усыпанную несколькими рядами мелких, но острых, как шипы зубов.
   -Выключай генератор! - заорал Лоттберц сыну и бросился к мотору.
   Он включил стартер, мотор чихнул и сразу же завелся. Однако им не удалось двинуть лодку с места. Огромный скат на большой скорости напоролся на нее, чуть не подкинув кверху, и разрезал своим костлявым спинным плавником, словно лезвием, нижнюю часть резинового дна. Воздух, шипя, рванул на выход.
   Лодка стала скручиваться, с каждой секундой становясь меньше и мягче. Под весом пойманной рыбы она стала медленно погружаться в воду. А работающий мотор придал ей вращательное движение. Скат опять ухватил несколько плавающих рыбин своими зубами, и они также последовали в его утробу.
   -Это "морской дьявол"! Он нас сожрет! - кричал, запыхавшись, Лоттберц, не зная, что предпринять в этой ситуации. Они с сыном находились в смертельной опасности.
   Лодка погружалась в воду, а огромное существо уже сделало очередной разворот и находилось в десяти метрах от них. Ариенн быстро расстегнул свою сумку, вытащил оттуда неизвестный аппарат с двумя широкими металлическими пластинами, смотрящими под углом в разные стороны, и одной блестящей трубкой и закинул его за плечи, как ранец. Под ногами он уже не чувствовал твердой поверхности и с трудом, проваливаясь в мягкое дно, приблизился к Лоттберцу.
   -Поворачивайся, и стяни живот!
   Ариенн прижался к спине отца, одним движением защелкнул на его груди карабины ремней, идущих от аппарата, и дернул за кольцо, соединенное с аппаратом металлическим тросом. За его спиной послышалось рычание, и они, сцепленные друг с другом, полетели по воздуху, давая круг над поверхностью воды.
   Лоттберц посмотрел вниз и увидел лодку в острых зубах морского животного, которая вместе с ним стала погружаться в воду.
   -Сынок, давай к берегу, а то мы чего-то не туда летим, - крикнул он.
   Ариенн стал натягивать руками две прочные шелковые стропы. Аппарат взял курс на берег. Он летел не быстро и очень низко. Отец несколько раз зацепил воду ногой. Двойной груз для этого маленького летательного аппарата не был предусмотрен, и чувствовалось, что мотор работал с перегрузкой. Однако через пять минут они уже были в пятидесяти метрах от пляжа, на котором, неистово лая, прыгал Руггол. Вдруг мотор забарахлил и вмиг затих. Они оба врезались в воду, поднимая столб брызг.
   Ариенн, когда оба стали погружаться вниз, быстро расцепил карабины. Аппарат отсоединился от его спины и пошел ко дну, а они всплыли на поверхность.
   -А теперь вплавь, па! Я же говорил, что испытывать его надо над водой. Представляешь, как бы мы с тобой зарыли носами.
   Отец пофыркал, прочищая нос от набравшейся в него соленой воды, и они направились к земле. Руггол бросился в воду и поплыл им навстречу. Затем они дружно все трое вышли на песчаный берег. Вода стекала ручьями с одежды людей. Ругголу же было легче. Он потрепался и побежал к джипу трусцой, задрав высоко хвост.
   -А ведь он чувствовал этого монстра. Поэтому был таким неспокойным, - сказал отец, когда достал из машины сухую сорочку и стал надевать ее. - Он хотел нас предостеречь.
   -Как ты себя чувствуешь, па? - перебил его Ариенн
   Лоттберц замер на секунду, прислушиваясь к себе.
   -Тишина! Я как-то и забыл. Такая встряска, видно, идет мне на пользу.
   -А как ты думаешь, - спросил Ариенн, сидя на песке и выливая воду из кед. - Откуда взялось там это глубоководное чудовище? Не приплыл же он на сигнал нашего биогенератора. Он же был настроен на каппалов.
   Отец подумал, прежде чем ответить.
   -Ты обратил внимание на белые ракушки, которыми было усыпано его тело?
   Ариенн покачал головой.
   -Мне было не до этого. Я так перетрусил сначала, что не мог даже ногами пошевелить...
   -Наверное, тот скат - очень стар и близок к своему концу. В этот период биоритмы организма могут нарушиться. Возможно, поэтому он и среагировал на импульсы биогенератора, частота которых была выставлена на каппалов. Другого объяснения я не вижу.
   На землю опустились сумерки. На западе горизонт еще светился желтовато-серым оттенком. Мужчины разожгли костер и разогрели на нем галлара, вкусно приготовленного матерью. Варенные яйца и пирог с виноградом лежали пока в стороне, но тоже ждали своей очереди.
   -Приедем домой, зацелую Луренну, - сказал Лоттберц, управившись с большим аппетитом с половиной куска, отломанного от печеной курицы, и бросив вторую половину Ругголу, к его неописуемой радости, когда они уселись у догорающего костра. Дикк, выпущенный на свободу, на галлара не рассчитывал, поэтому хрумкал возле них пойманным мотыльком. - Если бы не ее забота и предусмотрительность, нам бы пришлось гонять по колена в воде за чурриками и вручную ловить их.
   -Или же слушать всю ночь "арию пустого живота". Причем на два голоса, - высказал свое мнение Ариенн, отпив два глотка из отцовской походной фляжки. - А ты был прав, отец, - сказал он, передавая фляжку отцу. - Вино с печеным галларом - это божественное блюдо. Эй, дружище, жуй хорошо, а то кости в горле застрянут! - обратился он к Ругголу, который в два маха заглотнул брошенную ему отцом увесистую ляжку и опять смотрел на него просящим взглядом, облизываясь и возбужденно визжа.
   -Не ругай его, он заслужил сегодня хорошего ужина! Я уже не говорю про тебя. Ты нас сегодня спас обоих, Ариенн. Если бы ты не прихватил свой аппарат, мы бы послужили неплохим аперитивом этому "морскому дьяволу".
   Ариенн пожал плечами и произнес:
   -Я в последнее время стал замечать, что куда ни попаду, везде требуется моя помощь. Это какой-то рок.
   Ариен погладил по головке Дикка, который насытившись мотыльками, взобрался ему на колени и принялся облизывать свою шерсть на грудке. Лоттберц взял лежавшую возле него толстую корявую палку и подвигал ею тлеющие угли догорающего костра, легкий дымок от которых ровно поднимался к безоблачному небу. Потом подкинул наломанных сухих веток, которые принялись потрескивать, и в костре опять радостно запрыгали языки пламени, освещая лица людей и тела животных.
   -Нет, сын. Это не рок, а скорее - твое предназначение. Значит, ты появился на этом свете, чтобы приходить другим на помощь. Кстати, ведь в твой день рождения только более двух тысяч лет назад родился Нер-Аддим.
   -Кто это? Я о таком не слышал.
   -Согласно древней легенде он вывел свой народ из мрака, который опустился во время "зеленых дождей" на земли, где они жили.
   -Как интересно! Мы в школе такую легенду не читали.
   -Школьные программы меняются. Сейчас больше уделяют внимание технической подкованности молодежи. А ведь легенды, дошедшие до нас, - это история нашего древнего мира. И их, я считаю, не надо оставлять без внимания. Так вот Нер-Аддима, имевшего тогда, ну почти как ты сейчас, двадцать лет, Чудесный Глоррейт - ангел, охраняющий земли и оберегающий урожаи, наделил способностью видеть в абсолютной тьме. И ему удалось провести по темным землям сто восемьдесят тысяч человек и дойти с ними до светлого города.
   -Занятная легенда. Но не хочешь ли ты сказать, отец, что веришь в переселение душ? К тому же я не вижу в темноте.
   -Никто не знает, что происходит с душой после смерти. Умирает ли она или продолжает свое существование. Но ты был сейчас со мной, чтобы спасти меня. Возможно, сама рука Проведения указывает тебе путь в поисках душ, нуждающихся в помощи. В твоей помощи, Ариенн. Может, поэтому тебя тянет на Галас, и ты спасешь еще не одну такую душу. Может, спасешь все души его многомиллионного населения.
   -Отец! Ты мне обещал дать какой-нибудь дельный совет по Галасу. Это будет иметь для меня больше пользы, чем сказка на ночь. Мне уже не пять лет. И я не суперчеловек, чтобы спасти многомиллионное население целой планеты.
   Лоттберц направил свой взгляд вдаль, в сторону моря. Действительно надо сыну кое-что объяснить из того, что он знал. Поделиться опытом. Хороший совет никогда не повредит.
   -Знаешь, что является первым, на что уделяют внимание инструктора, когда готовят группу для отправки на Галас.
   -На что?
   Вместо ответа Лоттберц спросил:
   -Что ты делаешь, сынок, когда задумываешься над чем-то? Каковы твои действия?
   Ариенн призадумался. Он не понимал пока смысл вопроса, но знал, что отец неспроста задал его.
   -Как ты думаешь, почему заглох мотор на твоем аппарате?
   Ариенн нахмурил брови.
   -Ну... - его рука автоматически потянулась к мочке правого уха. Тут он замер и улыбнулся.
   -Уловил, вижу, - сказал Лоттберц. - Так вот, инструктора из ГАЛАСПРОЕКТЕН, когда готовят людей для отправки в Европу, с первого же дня бьют их указкой по пальцам, видя этот непроизвольный жест, чтобы они забыли о нем раз и навсегда.
   -Но почему, отец? Это несправедливо!
   -Там этот жест заметно бросается в глаза, и удивляет жителей Галаса. Они так не делают.
   -А что же они делают, когда думают? Или они вообще не думают? Поэтому проблем себе кучу создают.
   Отец опять порылся палкой в костре. Обугленный конец ее загорелся. Лоттберц постучал ее по песку, и она потухла.
   -Думают, сын. Конечно же - думают. Они достаточно разумные. Только проблемы любят себе создавать без передыха. Не нравится им, почему-то, спокойная размеренная жизнь. Такая, как у нас. Там каждый старается встать выше других, даже если приходится этих других топить в собственной крови и взбираться вверх по их еще теплым трупам.
   -Как ужасно, отец! Не рассказывай мне такие страхи на ночь, а то мне уже что-то перехотелось туда...
   -Спокойно, сын. Это не страхи, это их реальность. Но я всегда считал и буду считать, что они не виноваты в этом. Их эволюция пошла по искривленному пути. Возможно, по нашей же, артауссцев, вине. Поэтому мы должны им помочь, Ариенн! Хотя бы, во благо их будущих поколений. Разумные существа не должны так жить, - он откашлялся. - Это будет тема следующего урока, а пока - продолжим с уже начатой. Когда человек из Галаса задумывается над чем-то, он непроизвольно чешет себе макушку на голове, или же - затылок.
   Ариенн попробовал сделать это и сомнительно пожал плечами.
   -Это не помогает работе мысли! Вот если бы ухо... - он быстрым движением пальцев почесал мочку. - О-о! Совсем другое дело! Сразу "шарики" в голове задвигались. Я уже могу предположить, почему мотор отказал.
   -Это и без уха понятно, - сказал Лоттберц, демонстративно почесав себе затылок. - Ты бы еще к нам мешок с каппалами подцепил... по ходу!
   -Хотел, да карабины коротки оказались. Их только на твое пузо хватило...
   Они оба дружно рассмеялись. Еще минут десять поспорили, пока костер полностью не догорел, что лучше помогает шевелиться "шарикам" в голове.
   Потом они расположились на ночлег под открытым небом. Где-то невдалеке пели свои песни сверчки, и редкие шлепки по воде сообщали, что прыткие чуррики продолжали охотиться за мошкарой. Дикк спал в клетке, зарывшись в сухую траву, а Руггол лежал возле них, не переставая вертеть ушами, и время от времени вскидывал голову и принюхивался, глядя куда-то в темноту. Преданное животное выполняло свой долг и охраняло хозяев.
   Лоттберц и Ариенн лежали на подстилках, накрытые легкими покрывалами, и молча смотрели на звезды, думая каждый о своем, о своей судьбе. Лоттберц вспоминал прошлое, годы, проведенные в ГАЛАСПРОЕКТЕН, а Ариенн мыслил о будущем, а скором полете на Галас, от которого он, конечно же, не откажется, несмотря на страхи, рассказанные отцом. Подумать только - топить людей в собственной крови и взбираться вверх по их еще теплым трупам.
   Он прикрыл глаза и опять ощутил необычное чувство, наполняющее непонятной силой его сознание и зовущее к неизвестности. Здесь в обществе отца это чувство стало еще ощутимей. Неужели отец прав, и в нем нуждаются люди! Там, в другом мире, которых для чего-то топят в собственной крови...
   Мысли потихоньку стали сбиваться в кучу...
   "Сегодня сплю на новом месте, явлюсь во сне моей невесте!" - это была последняя мысленная фраза, пробежавшая в голове, которую Ариенн еще осознал, прежде чем сон окончательно поборол его.
   Ариенн спал неспокойно. Ему снилось, как он пробирался в темноте, пока не наткнулся на старую железную дверь, обвешанную клочками паутины. Когда ее открыл и вошел, то оказался в незнакомом ему городе. Там не было солнца, и все вокруг было мрачным и серым. Он шел по улице, мимо людей, которые занимались каждый своими делами и одновременно бросали на него испуганные взгляды. Впервые он отчетливо видел их лица. Пройдя немного, он хотел нагнуться, чтобы помочь человеку и собрать рассыпавшиеся у него из рук какие-то безделушки, но тот испугался и съежился у стены.
   -Почему ты меня боишься? Я не причиню тебе зла, - спросил Ариенн, но человек еще сильней съежился, задрожал и накрыл голову руками.
   -Смерть... Здесь бродит смерть... - едва различалось среди его хныканья.
   Ариенн огляделся по сторонам.
   "Здесь что-то происходит. Что-то должно было их так сильно напугать".
   Вдруг его кто-то окликнул. Он повернулся. Стоя на углу одного из зданий, его манила рукой женщина и что-то говорила. Она была молода. Ариенн тоже различил ее лицо, оно было грустное, но очень красивое.
   Он направился к ней и прислушался, стараясь уловить слова. Он не понимал того, что она ему говорила. Не было слов, только набор звуков. Так продолжалось до тех пор, пока он не приблизился к ней почти в плотную. И вдруг его осенило: она говорит на чужом языке. Наконец он отчетливо стал ее слышать.
   -Help me, please! (Помоги мне, пожалуйста!) - прошептала она тихим голосом и исчезла за углом.
   Ариенн рванулся за ней и завернул за угол. Но вдруг остановился. Там не было никакой улицы. Только огромная яма, из которой поднимались огненные языки. Яма была наполнена людьми, которые медленно один за другим погружались вниз, и пламя смыкалось над их головами. Ему стало страшно. Огонь горел, но он чувствовал непреодолимый холод. Он повернулся, чтобы покинуть это ужасное место. Стоны сотен людей оглушали его.
   -Help me, please! - опять услышал отчетливо Ариенн все тот же голос. Он поискал девушку глазами. Она была у края ямы по пояс в огне и тянула к нему свои руки, не переставая шевелить губами, моля о помощи.
   Он протянул к ней руку, но не мог достать. Он напрягался изо всех сил, стараясь дотянуться до ее рук. Ледяной пот капал у него с лица. Девушка медленно проваливалась в огненную бездну.
   -Давай, давай! Ты должна выкарабкаться из этого, малышка! - вырвалось у Ариенна, и он ощутил ее тонкие холодные пальчики у себя в ладони. Он крепко сжал ее руку и потянул к себе...
   Лоттберц проснулся, когда лучи восходящего солнца начали играть у него на лице. Он сел на подстилку и осмотрелся.
   Ариенн сидел на берегу на корточках и бросал в воду маленькие камешки. Руггол лежал возле него на прохладном песке, положив голову на передние лапы и с любопытством наблюдал, как Дикк обнюхивал его большой черный нос. Когда Лоттберц приблизился к ним, пес забил по земле хвостом, не меняя своего положения. Он напряженно наблюдал за действиями маленького зверька.
   Ариенн повернулся.
   -Доброе утро, отец! А я уже давно не сплю. Смотри, какой залив красивый! Ну прям - море золота, - он взглянул на отца. Лоттберц выглядел бодрым, стоял, уперев руки в бока, и смотрел на позолоченную водную гладь. - Как ты себя чувствуешь, па? "Хрипун" в груди не тревожил?
   -Совсем даже нет. Ночь прошла на одном дыхании, и я чувствую себя как добрый молодец. А ты как спал?
   -Ай! - Ариенн скорчил недовольную гримасу и кинул маленький камешек, размером в горошину. Прежде чем тот упал, из воды выпрыгнул чуррик и, ухватив его ртом, с шумом шлепнулся о поверхность и исчез, сверкнув в воде серебром своей чешуи. - Ого, какой прыткий! Не хуже Дикка скачет.
   Он немного помолчал, не спеша с ответом на вопрос отца.
   -Дернуло меня перед тем как заснуть, проговорить заклинание, которому нас научил дядя Илли...
   Отец заулыбался.
   -Что, неужели девчонка приснилась?
   -Ага! Я был в сером городе. И там умирали люди. Они все горели в адском пламени, - ответил Ариенн и, потянувшись к Ругголу, хотел почесать его за ушами. В это мгновение Дикк лизнул его в нос своим маленьким шершавым язычком. Это означало дружбу между большим и маленьким животными. Руггол, будучи доброй и отзывчивой собакой, ответил таким же дружеским жестом. Но не рассчитал. Дикк, когда пес его лизнул, прилип к языку и отправился вместе с ним в пасть.
   -Осторожно, дитя не съешь! - крикнул Ариенн.
   Руггол мотнул головой, открыв широко пасть и высунув язык. Дикк отлетел в сторону и шлепнулся невдалеке на песок. Стал на задние лапки и зашипел, правда, крылья вытаскивать наружу не стал. Впервые за его жизнь существо, с которым он решил подружиться, так с ним обошлось. Издав после этого недовольный писк, он затрусил к клетке. Остановившись возле нее, принялся полностью себя облизывать.
   -Ты же его чуть не сожрал живьем! - Ариенн погрозил Ругголу пальцем прямо перед самой его мордой. Тот мягко ухватил руку Ариенна зубами. - Пусти, бандит!.. Я тебя ругаю, а не играю с тобой.
   -Тебе не удалось спасти эту девушку?
   Отец вернулся к рассказу о сне. Ариенн вздохнул, поднял с песка плоский камень и встал на ноги. Потом, пригнувшись на бок, с силой метнул его. Камень прошлепал не менее десяти раз по гладкой поверхности, прежде чем исчезнуть в воде.
   -Я ее спас. И мы покинули серый город. Только, отец... Я отчетливо видел ее лицо, и она говорила по-английски...
   Лоттберц дружески похлопал сына по плечу.
   -Все потому что мы вчера много говорили о Галасе, сынок. Не обращай внимание! Это всего лишь на всего сон. Обыкновенный сон.
   -А дядя Илли нам говорил, что вы с мамой...
   -Слушайте больше этого старого болтуна!
   Ариенн покачал головой.
   -Но она была очень красива. И она, в знак благодарности за свое спасение поцеловала меня в щечку.... Ты был на Галасе, отец. Скажи, там все женщины такие красивые?
   Отец замялся и почесал себе мочку правого уха.
   -Есть всякие. Красивые и не очень... - Лоттберц кашлянул себе в кулак. - Я тебе не говорил, но знаешь... Нам нельзя... Нам нельзя любить женщин с Галаса. Во-первых, это запрещено нашим Законом. А во-вторых наши... Как бы тебе это объяснить...
   -Отец, не заикайся. Я уже давно знаю, откуда появился на свет и каким образом.
   Ариенн взглянул в глаза Лоттберцу. Отец до сих пор считает его ребенком. Даже фразу выбрал детскую: "нельзя любить", чтобы объяснить ситуацию. Любить-то можно, только вот все остальное - действительно нельзя. И по многим причинам. Уланц ему уже давно все объяснил. Закон строго запрещает артауссцам и артаусскам вступать в половые связи с жителями Галаса. Это, во-первых. А во-вторых, что хотел объяснить отец, но не смог подобрать подходящие слова, детей от таких связей не будет. Из-за различного количества хромосом.
   -На счет Галаса я тоже все знаю, отец. Если говорить по научному, мы принадлежим к разному классу живых существ, и наши половые клетки не способны оплодотвориться друг от друга. И именно это меня и тревожит больше всего. - Ариенн устремил свой взгляд вдаль и процитировал фразу. - "С этого момента ваши души уже разом и никогда не расстанутся. Останется только ждать встречи". Так говорил дядя Илли. Когда я вспоминаю сейчас ее образ, увиденный во сне, по мне как будто теплая волна пробегает по всему телу. Она выглядела, как... как маленькая принцесса, как богиня. Отец, если я действительно ее там встречу, боюсь, что полюблю. А если полюблю, захочу иметь детей... Ведь это же нормально, когда любишь женщину...
   -Идем, будем собираться! - оборвал его Лоттберц. - И не говори мне, что ты уже начал верить в сказки, принц ты мой сказочный! Возьми из машины пластмассовый бидон и набери морской водички! Вода отсюда содержит полезные соли, и я даю ее по чуть-чуть цыплятам для укрепления их косточек, - объяснил он. - Только сам потом не поднимай его. Погрузим вместе, а то полный он тяжеловат для одного.
  

Глава 3

  

МАТЬ И ДОЧЬ

  
   Дождь, как это было обычным в осеннюю пору на Британских островах, лил уже два дня, не переставая. Ударяясь об оконные стекла большими каплями, он исполнял грустную симфонию. Вероника в очередной раз, когда удары были наиболее сильными, и казалось, капли способны были выбить стекло, подняла взгляд на окно.
   -Ужасная погода, - произнесла она и подумала, что, по крайней мере, дом защищает их от непогоды, и в нем даже сейчас, когда непрекращающийся осенний дождь навивает на грустные мысли, они чувствуют себя уютно. Потом опять вернулась к своему занятию.
   Она вместе со своей бабушкой, низенькой, пухленькой и румяненькой, как булочка, старушкой, находились на кухне, и каждая была занята своей работой. Женщина, в обсыпанном мукой фартуке крутилась возле большой духовки, а Вероника стояла у стола и занималась делом, которое, судя по выражению ее лица, ей не очень нравилось. Она потрошила гуся. Каждый раз, медленно вытягивая из его середины разноцветные внутренности, она морщила при этом свой маленький носик. Такое занятие представлялось ей малоприятным, но она должна была побороть себя, ибо все здесь, включая и гуся, готовилось к завтрашнему юбилею отца. А его она очень любила. Просто обожала.
   Для нее не существовало в мире лучшего отца, чем он. И не потому, что он часто баловал всех в семье подарками, привезенными из-за океана. Ее отец был очень порядочным человеком, и самое главное, образцовым семьянином и заботливым отцом. С огромным почтением относился к своей матери, той самой старушке, что была сейчас рядом с Вероникой. Безгранично любил свою жену Софию, мать Вероники. И души не чаял в дочери. И кроме всего прочего дружил со всеми без исключения соседями. Все это вместе взятое не могло сказаться на отношении этих людей к нему самому. В семье его боготворили и страшно скучали во время его долгих отсутствий, связанных с его работой, ведя счет каждому дню, оставшемуся до его приезда. А все друзья и знакомые просто уважали.
   Очередные капли дождя пробарабанили по стеклу, словно автоматная очередь. Вероника опять оторвалась от гуся, подумав на секунду о войне, развязанной Германией.
   -Бабушка, как ты думаешь, почему немцы такие кровожадные?
   Вероника взглянула на бабушку. Старушка, отвлеченная, видимо, своими мыслями, не обратила внимания на вопрос внучки. К тому же, когда она двигалась, постоянно кряхтела из-за неудобства, которые ей предоставляли ее чрезмерный вес и габариты, поэтому могла что-нибудь и недослышать. Когда Вероника заговорила с ней, женщина в это время с трудом нагнулась и приоткрыла дверцу большой духовки, всматриваясь в середину и вдыхая сдобный аромат, исходящий от огромного пирога, находящегося там.
   -Почти готов, - заключила она, вновь закрыла дверцу и улыбнулась, показав несколько складок возле рта на своих пухлых щеках. - Праздник будет настоящим, и отец останется довольным. Он с детства яблочный пирог любит, - говорила она с едва заметной одышкой. - И я ему всегда на день рождения его пекла, - она вытерла руки об фартук и подошла к внучке. - А у тебя как дела? Справляешься с птицей?
   -Ох уж эта птица! Никогда не думала, что у нее в середине столько гадости.
   Вероника, ворочая рукой, запханной внутрь гуся, за что-то ухватилась и потянула. Вытащив это "что-то", она, стараясь не смотреть на него, незамедлительно отправила в мусорное ведро.
   -Уже вроде все, - ответила она, после чего нагнулась и заглянула внутрь гуся.
   -Вот и молодец, внучка! - старушка засунула руку в ведро и достала выброшенное только что Вероникой. - Бабушке своей помогла. Только вот сердце с печенкой зря выбросила. Это - гусиный деликатес.
   Вероника скривилась, видя "деликатес", который женщина стала полоскать под краном. На столе, приготовленное и усыпанное жареным луком оно обычно имело более приятный и аппетитный вид.
   -Бабуль, а ты мне так и не ответила на мой вопрос, - сказала Вероника, продолжая, не меняя позу, созерцать свою работу, чтобы не остался еще какой деликатес внутри.
   -Какой вопрос? Я ничего не слышала.
   -Я тебя про немцев спросила. Почему они такие кровожадные?
   -Похоже, что здесь опять приложил свою руку Сатана.
   Вероника, услышав это, враз выпрямилась.
   -А это как это, ба? - спросила она, моргая своими широко открытыми голубыми глазками. Сатану она боялась с детства.
   Бабушка, отстранила ее и тоже принялась за осмотр гуся. Оставшись довольной, положила его в большую кастрюлю и накрыла крышкой.
   - Завтра я всем этим займусь с утра. Уже будет его очередь в духовочку отправляться и бочечки себе подрумянить, - сказала она сама себе и потом только посмотрела на Веронику, вспоминая, о чем они речь вели. Сразу же вспомнив, ответила, - Через определенный промежуток времени Сатана является на Землю и завладевает телом и сознанием какого-нибудь человека. Но не простого человека, такого как мы с тобой, например, или же Маккейны, что живут напротив. Ему от таких мало толку будет. Ему обязательно необходим такой человек, что имел бы власть или, по крайней мере, достаточный вес в обществе. С его помощью, и используя свои собственные злые чары, Сатана внушает людям, над которыми властвует этот человек, что они должны убивать других людей. Вот так и разгораются большие и страшные войны на этом свете, голубушка моя. И гибнет уйма народа.
   -А для чего он это делает? - Вероника, сполоснув и вытерев насухо руки, села на табуретку и с нескрываемым интересом стала ждать продолжение бабушкиной истории. - Ему это доставляет удовольствие? Или он так развлекается?
   -Нет, дочка, не в удовольствии дело. И тем более не в развлечении.
   -Тогда в чем?
   Старушка вздохнула.
   -Ты должна знать, что в потустороннем мире, откуда приходит Сатана, существует вечное противостояние двух сил: темной и светлой. Так вот Сатана, за которым стоят все темные силы, делается хозяином душ людей, погибших во время войны, которую он сам же провоцирует. Ведь эти души отправляются прямиком в ад. У взявшего, чтобы убивать, в руки оружие, дорога в рай божий напрочь закрыта. Сатана этим и пользуется, потому что нуждается в них для пополнения своей армии. Армии тьмы. И хуже всего во всем этом является то, что он опять готовится к большой битве там у себя, - женщина подняла палец, указывая им наверх. - В потустороннем мире.
   Вероника призадумалась и радостно произнесла:
   -Хорошо, что наш дедушка умер шесть лет назад!
   Услышав воспоминания о своем покойном муже, старушка три раза перекрестилась и тихо проговорила:
   -Пусть земля ему будет пухом! Чего же тут хорошего, девочка ты наша драгоценная. Я вас всех очень люблю, но без дедушки мне одиноко жить стало. Мы же с ним сорок три года вместе прожили. Неужто тебе хорошо оттого, что он умер?
   -Нет, бабулечка, я его тоже очень любила и не о том хотела сказать. Просто я рада, что он уже в Армию Сатаны не попадет. Он в руки оружия-то не брал. И никого не убивал.
   -А-а! Это правда.
   Вероника, видя, что бабушка поняла ее слова правильно, продолжила ее расспрашивать:
   -Против кого собирается воевать Сатана?
   -А кого он больше всего ненавидит? - сама спросила женщина вместо ответа.
   -Бога...
   -Его, милочка, его, красавица ты моя. Сатана хочет предпринять очередную попытку захватить Божий трон и стать владыкой Вселенной.
   -Жуть какая! И он сможет это сделать? Ведь я думала, что Бог всесилен, и его никто не в состоянии одолеть.
   -Всевышний наш очень силен, и пока Сатане не удавалось одолеть его. Ведь в противном случае мы бы уже не жили так, как живем сейчас. Но стремлениям Сатаны нет предела, и в один прекрасный день его мечтания могут стать реальностью. Тогда на Земле, да и во всей Вселенной произойдут большие перемены. Солнце перестанет сиять, и Тьма придет на смену Дню. Земля превратиться в ад кромешный, и люди станут вечными рабами Сатаны...
   -Мама! Вы зачем ребенку на ночь такие страсти рассказываете? Постыдились бы!
   На кухне появилась еще одна женщина. Она принесла ведро для мытья полов, наполненное чистой водой, и швабру и с шумом поставила их возле двери.
   -Еще на кухне осталось прибрать, - произнесла она, вытирая лоб тыльной стороной ладони и осматривая помещение, - Но это уже когда вы мне ее освободите. Ух! Как у вас вкусно пахнет...- добавила она, ведя носом.
   -А это не страсти, Софушка, - перебила ее старушка. - Это - история. Что ни на есть - правдивая. Вспомни Чингисхана, или того же Наполеона. Примеров вдоволь привести можно. Теперь вот - Гитлер им на смену пришел. Поверьте мне, дети мои дорогие, все они были одержимы Сатаной, и он руководил их сознанием.
   София, продолжая стоять в дверях, недовольно покачала головой.
   -Мама! Я вас умоляю, перестаньте дитю голову ерундой забивать! Мы все христиане и чтим Бога. Но то, что вы рассказываете, к святой религии никакого отношения не имеет.
   -Я уже не дитё, - ответила слегка обижено с другого конца кухни Вероника. - Мне уже восемнадцать лет и три месяца стукнуло. И кроме этого я имею паспорт и водительские права.
   София направилась к ней и, приблизившись, нежно провела кончиком пальца по ее маленькому носику. Потом, нагнувшись, нежно обняла ее за плечи и проговорила:
   -Девочка ты моя драгоценная! Для мамы ты всегда будешь маленьким ребеночком. Даже когда у тебя свои маленькие будут.
   Вероника стыдливо заулыбалась и отмахнулась рукой.
   -А ты не улыбайся! - София выпрямилась и серьезно взглянула на дочь. - Я же вижу, как соседские ребята от тебя глаз оторвать не могут. Старший Маккейнов, как его, Роберт кажется, так он на тебя, как кот на сало смотрит. Вот понравится тебе какой-нибудь, и все - подаришь нам с отцом внуков.
   -Мам! Ну хватит! Давай лучше бабушку послушаем! Ее выдумки интересней твоих.
   София села рядом на свободную табуретку и взяла одну руку дочери в свою. Старушка в очередной раз заглянула в духовку и, морщась от жара, который бил ей в лицо, протянула в середину руку и потыкала пирог в нескольких местах тоненькой длиной веточкой.
   -Все! Готово!
   Она подхватила пирог деревянной лопаткой и, вытянув, поставила его на большую табуретку, стоявшую возле духовки.
   -Пусть доходит! - сказала она, после чего быстро накрыла его шерстяным вязаным платком и повторила свои действия, достав из духовки еще один пирог, только много меньший первого. Его она поставила прямиком на стол.
   -А этот мы сейчас с чаем отведаем, чтобы слюнки зря не глотать.
   Вероника радостно захлопала в ладоши, увлеченно наблюдая за ее действиями. Когда кухню наполнил умопомрачительный аромат, который в воображении девушки всегда отождествлялся с приближением какого-нибудь большого праздника, она опять спросила:
   -Бабушка, а для чего тогда погибают женщины и дети во время войн. Ведь из них солдаты никудышные.
   Старушка ответила сразу, будто знала наизусть историю потустороннего мира.
   -Это человеческое тело имеет возраст и пол, мужской или женский. Душа же - нет. Она безвозрастная и безликая. И даже может на время освобождаться от тела, покидая его, например, ночью, когда оно спит. Душа блуждает по миру, летает по небу, плавает по морю. Встречается с другими душами, ведет с ними беседу. Все это происходит в реальности, а нам кажется, что мы видим сны.
   -Ну и мастерица же вы, мама, сказки рассказывать! Я уже взрослая, а меня самой от них страх пробирает.
   Старушка заулыбалась и спросила.
   -Думаешь, что я все это выдумываю? Ты вот вспомни, Софушка, когда тебе снится сон, и ты находишься с кем-нибудь, ведь ты не видишь лицо этого человека. Осознаешь, что это может быть тот, кого ты знаешь - отец, мать, муж или дочка. Или кто из друзей. Ты чувствуешь их присутствие, но ты никогда не видишь их лица. Не можешь видеть, потому что все это - души, что тебя окружают. А души лица не имеют. И поверь мне, что человек, который в это же самое время не спит, никогда не приснится тебе. Зато вот недавно умерших людей, особенно родных, можем увидеть во сне, даже когда едва придремлем днем после тяжелой работы. Потому что их души уже свободны и могут беспрепятственно встречаться с нашими. И снятся они очень часто. Это потому происходит, что хотят они еще хоть немного побыть с нами, прежде чем отправятся в потусторонний мир или же пока в утробе какой-нибудь женщины не застукает новое маленькое сердечко, которому предстоит служить душе на этот раз. Душа, не попавшая в ад, еще долго, цикл за циклом, продолжает свое существование, - старушка три раза перекрестилась и добавила. - Покойный Джозеф, супруг мой, царство ему небесное, так мне года два снился. Ночь в ночь приходил. Иногда разговаривал, иногда просто смотрел, что я делаю, и молча слушал, что я ему говорю. Скучал по мне, видно. Я даже когда не спала, и то чувствовала его присутствие в этом доме.
   -Ай, бабулечка, страшно! - запричитала Вероника, прижав ладони к своей груди.
   -Да ты не бойся! Он уже давно перестал приходить. Сейчас его душа в каком-нибудь малыше обитает.
   Софии пришлось согласиться с некоторыми доводами. Но все равно то, что души встречаются друг с другом во время сна, она не приняла за реальность нашего человеческого существования.
   -А вот ты и не правду сказала, бабулечка! - воскликнула Вероника. - В начале лета, мне приснился сон, в котором я отчетливо видела лицо человека.
   Старушка повела бровью и взглянула на девушку с недоверием. Потом поставила на стол три чашки с блюдцами и большой алюминиевый чайник со свежезаваренным чаем.
   -Софушка, душечка, разрежь пирог и разлей чайку! - попросила она, положив возле невестки большой нож.
   Потом расположилась за столом напротив Софии, которая разрезала пирог на три части и разложила их по блюдцам.
   -А тебе это не показалось, Вероника, золотце мое? Это невозможно. Невозможно видеть лица во сне.
   Девушка уверено махнула головой.
   -Я в самом деле его видела. Могу на распятии Христа поклясться.
   Старушка задумалась, медленно размешивая сахар в своей чашке с чаем.
   -Верю! В таком случае, - она секунду помолчала, - с тем, кто тебе приснился, ты не знакома. И видела это лицо в первый раз.
   -Правда... - Вероника открыла рот от удивления. - А откуда ты знаешь, бабушка?
   -Расскажи, дочка, что тебе приснилось! Меня моя покойная мама, царство ей небесное, - старушка опять три раза перекрестилась, прежде чем продолжать говорить, - бабушка, значит, твоего отца, когда-то учила объяснять смысл сновидений. Ведь мы не зря видим во сне что-то и встречаемся с другими душами. Их действия, их слова часто хотят предупредить нас о чем-то. Может хорошем, может - плохом.
   Вероника отпила немного горячего чая, налитого матерью, и начала рассказывать. София слушала, не вмешиваясь. Она знала, о чем сон. Дочь ей его рассказала в то же самое утро, когда увидела. Сон как сон. Детям часто такое может сниться. И ей сейчас было интересно, чего старушка навыдумывает по этому поводу.
   -Сон был какой-то сказочный, - начала она, смотря куда-то в угол помещения. - Вроде как я была принцессой. И жила в огромном замке. Но ночью меня выкрали какие-то безумные люди. А на утро хотели казнить. Мне было очень... очень страшно. Я пыталась кричать, звать на помощь. Но меня со связанными руками подвели к гильотине. Когда два палача в черных капюшонах, напяленных на голову, схватили меня, чтобы поставить на колени, появился он, мой спаситель. Он прилетел на крылатом коне... Бабушка, почему ты смеешься?
   -Я не смеюсь, крошка моя. Просто мне нравится твой сказочный сон, вот я и улыбаюсь. Думаешь, мне бы самой не хотелось быть на твоем месте, - сказав это, старушка задергала кокетливо округлыми плечами. - Рассказывай, принцесса, не обращай на меня старую внимания. К сожалению, за мной кругленькой, толстенькой и совсем уже старенькой никакой принц уже не прилетит...
   Вероника продолжила:
   -Его конь пролетел близко от нас, и этот человек подхватил меня своими сильными руками и усадил перед собой. Мы унеслись, но мне все еще было страшно, потому что мы долго летели высоко в небесах, время от времени выныривая из облаков.
   Но потом он сильно прижал меня к себе одной рукой и сказал: "Не бойся, принцесса! Мне удалось спасти тебя, и отныне ты навсегда останешься со мной и будешь находиться под моей защитой".
   Вероника опять прервала свой рассказ.
   -Бабушка, если ты вновь собираешься смеяться, я не буду тебе больше ничего говорить. Я же не виновата, что мне такой сон приснился, - возмутилась она.
   Старушка хотела что-то возразить, но тут ей на помощь пришла София.
   -Бабушка не смеется. Просто, когда она начинает думать о чем-то серьезном, у нее выходит такое вот смешное выражение лица.
   Старушка закивала головой, соглашаясь со сказанными словами в ее защиту.
   -Ты права, Софушка. И я, кажется, начинаю постигать смысл этого сна. Продолжай деточка, продолжай родимая...
   Вероника облегченно вздохнула и продолжила:
   -Когда он мне это сказал, страх покинул меня. Вот тогда-то я повернулась и взглянула ему в лицо. Он был молод и очень красив. Если бы я была художницей, то могла бы нарисовать его. Потому что видела его так же отчетливо, как вот вас сейчас перед собой, - Вероника смущено опустила голову, смотря под стол, и добавила. - Только не смейтесь сейчас над тем, что я скажу. Когда я его вспоминаю, то чувствую силу его рук, и по мне до сих пор как будто волна теплая проходит по телу, исходящая от этих рук, - она подняла глаза и осмотрела женщин, которые, забыв о чае и восхитительном пироге, смотрели на нее, не моргая. - Мне кажется, что если я его в действительности встречу, то влюблюсь в него. Мама, это плохо?
   София ласково заулыбалась и подвинулась к дочери. Погладив ее по голове, она сказала:
   -Это не плохо, дочка. Дай Бог, чтобы тебе встретился настоящий джентльмен, который будет любить тебя, заботиться и оберегать от зла, которое блуждает по нашей грешной земле!
   -Спасибо, мамочка...
   Они обе обнялись, когда слово взяла бабушка.
   -Это очень серьезный сон, дети мои. Жаль, что я раньше о нем не знала...
   Услышав это, Вероника выглянула из маминых объятий и посмотрела на старушку одним глазом.
   - Значит, ты веришь тому, что я рассказала? Веришь, что я его видела.
   Старушка закивала, изобразив таинственность на своем лице. Его выражение можно было растолковать только одним понятием: секрет до конца раскрыт, и сейчас он станет всеобщим достоянием. И то, что будет услышано, безмерно поразит всех без исключения.
   -Не только верю, - сказала она, - а даже имею этому полное объяснение. Тот, кого ты видела, не был обыкновенной душой, блуждающей в ночи...
   Мать и дочь выпрямились и, посмотрев на бабушку, одновременно спросили:
   -А кто же это был?
   -Это славный знак, дети мои! - произнесла старушка, отпив чаю. Помедлив несколько секунд, она добавила. - Это был ангел, посланник божий! Он первым делом хотел познакомиться с твоей душой, деточка. Узнать ее стремления, ее цели, которые она желает достичь, пребывая сейчас на Земле. И поверь, детка, что он на этом не остановится. Он скоро прибудет во плоти и станет искать встречи с тобой. Вот увидишь, как он вскоре объявится. Ты ему нужна...
   -А для чего я ему могу быть нужна? - удивилась Вероника. - И что может быть в этом славного?
   -Ты еще непорочна, дитя мое...
   Старушка опять не договорила. В комнате наступила таинственная тишина, которую прервала более здравомыслящая из всех присутствующих София.
   -И что же из того, что она непорочна? - проговорила она твердым голосом.
   Старушка, прежде чем начать говорить, опять три раза перекрестилась, прошептав что-то себе под нос. София с дочерью с нетерпеньем ждали объяснения.
   -Вы забыли букву Святой Библии, дети мои? Прошло уже почти две тысячи лет.... История должна повториться, так как Земля нуждается в своем новом Спасителе.... Этот ангел божий будет тебя оберегать, Вероника. И когда придет час.... Но сначала ты должна будешь выйти замуж за простого человека, чтобы вы вдвоем могли заботиться потом о своем ребенке, который...
   Бабушка таинственно произносила обрывистые фразы, смысл которых Вероника не до конца постигала. Вот и сейчас старушка оборвалась на полуслове и с большим наслаждением откусила кусок пирога, искоса посматривая на внучку довольным взглядом.
   -Печеные сладости я люблю не меньше твоего отца, Вероника. Угощайтесь, дети мои...
   Они трое еще долго сидели на кухне. К теме сна уже не возвращались, так как София запретила. Она решила, что старушка слишком далеко зашла в своих пониманиях и толкованиях вещих снов. Зато они с не меньшим увлечением принялись обсуждать тему более насущную - завтрашний 50-тилетний юбилей отца. На их общую радость он завтра должен был возвратиться после четырехнедельного плавания. И день обещал быть радостным и счастливым. Для всех трех женщин.
   Уже за полночь Вероника поднялась из-за стола и, пожелав всем спокойной ночи, поплелась в свою комнату, сладко позевывая на ходу и скидывая с себя розовенькую кофточку, чтобы не тратить на это время потом, когда доберется до постели. За ней, долго не задержавшись, отправилась спать и бабушка. София же осталась еще на некоторое время - ей не хотелось оставлять на утро уборку кухни. Утром ее ждали другие хлопоты, связанные с приездом ее мужа. Если не было никаких задержек с прибытием их корабля в порт Ливерпуля, то он обычно приезжал домой в Манчестер Сити около десяти утра. Дай бог, чтобы никаких задержек не было, подумала София и принялась за мытье полов.
  

Глава 4

  

ВСТРЕЧА

  
   В спальне зазвонил телефон. София долго крутилась в постели, стараясь понять сквозь сон, откуда это доносилась, не замолкая, до ее слуха звонкая трель. Потом, проснувшись, она открыла глаза и, нащупав в темноте рукой выключатель, щелкнула ним. Сразу же засветился бра, висевший над ночным столиком со стоящим на нем телефоном, который не переставал звонить. Она мельком взглянула на часы. 4:30 утра. Кто бы это мог быть, пронеслось у нее в голове. Муж только в крайнем случае мог звонить в такое время. Он не любил тревожить сон своих домашних.
   София взяла трубку и поднесла ее к себе.
   -Алло! Дорогой!? Нет, нет, что ты! Я очень рада тебя слышать. Что-то случилось? Ты задержишься?
   За этим последовало молчание. София долго слушала, потом произнесла:
   -Артур, дорогой мой! Ты за каждым словом извиняешься, будто это твоя вина. Работа есть работа, ничего не поделаешь. Конечно, мне очень жаль, да и малышка расстроится. Она очень ждала тебя и готовилась к твоему юбилею. Купила тебе подарок... Ничего, любимый. Отметим твой юбилей, когда прибудете в следующий раз. Четыре недели пролетят быстро. Да.... Да.... Хорошо, милый! Я тоже тебя очень-очень люблю и скучаю. Горячо целую и желаю скорой встречи!
   София пожила трубку. Она лежала, не выключая свет, - сон и так уже не придет. Они так радовались с дочерью приезду отца. Но - увы! Ночью корабль прибыл в порт, но они получили распоряжение опять отправляться в плавание.
   Эта проклятая война требовала от людей чрезмерных усилий. Принуждала их трудиться на пределе своих физических и духовных сил.
   -Ничего не поделаешь, - сказала она сама себе. - Всем сейчас тяжело, и с этим надо смириться. О праздниках чаще всего приходится забывать.
   Она пролежала еще минут пятнадцать, стараясь заснуть, но в конечном итоге решила от этого отказаться. Поднявшись, сунула ноги в тапочки и отправилась на кухню. Там сварила кофе и по привычке заглянула в холодильник, но, вспомнив, что молочница раньше семи не объявится, закрыла его. Ей пришлось удовлетвориться чашкой черного кофе.
   Не прошло и пяти минут, как она услышала легкое шуршание тапочек по полу, и в дверях появилась Вероника. Она была в ночной сорочке, полы которой плелись следом за ней, и больших теплых домашних тапочках.
   -Мама! - сказала она, остановившись на пороге и протирая сонные глаза. - Я слышала, как звонил телефон у тебя в спальне, и с тех пор не могу заснуть.... Это был папа, правда? Он задерживается?
   София вздохнула, стараясь хоть чуть-чуть улыбнуться дочери.
   -Папа не приедет завтра, радость моя, - она поманила ее рукой. - Иди сюда, малышка! Садись рядом со мной!
   Когда Вероника подсела, не отрывая взгляда от матери, София продолжила.
   -В десять утра их корабль опять отплывает в Америку. Папа не успеет приехать из Ливерпуля. Тот другой корабль, что должен был уйти вчера, нарвался на водную мину в пяти километрах от берега и получил пробоину. Его притащили с помощью буксировщиков в док и поставили на ремонт. Папа сказал, что двое матросов, находившихся в этот момент в машинном отделении, погибли, и несколько получили ранения. В Америке их ждет срочный груз, и в порту больше нет свободного судна, - сказала она в заключение.
   -Как жаль! - Вероника приподняла руки и с досадой шлепнула ими по коленкам. - Бедный папочка!
   София провела рукой по распущенным позолоченным волосам дочери. Им обеим было тяжело от этого. Они уже сильно соскучились по отцу. Разлука затянется еще почти на месяц.
   -Не расстраивайся сильно, дочка! Главное, что мы продолжаем любить его и ждать. Для него очень важно знать это, и чувствовать. А юбилей можно и поздней отпраздновать, ведь так?
   -Мама, но так не честно! А как же пирог? Папа его так любит!
   -Бабушка другой спечет!
   Вдруг Вероника открыла широко рот и радостно произнесла:
   -Мам, если папа не может к нам приехать, давай мы к нему в Ливерпуль, а? Ведь до десяти есть еще куча времени. Ты представляешь, как он обрадуется, когда увидит, что мы привезли ему этот пирог. Пусть немножко порадуется перед дальней дорогой, а длинная разлука не такая горькая будет!
   Софии представилась эта идея блестящей, но она все же отрицательно покачала головой.
   -Я не хочу, чтобы ты так далеко вела машину.
   -Мам, ты мне все время дальше нашего квартала не разрешаешь выезжать. Думаешь, папа мне привез ее из Америки на мой день рождения, чтобы она пылилась в гараже. Машина нужна для того, чтобы на ней ездить. Как ты этого не понимаешь? Так давай ею воспользуемся, раз подвернулся такой случай!
   Мать опять запротестовала.
   -Нет, нет! Это очень далеко. У тебя еще нет достаточных навыков.
   Вероника встала и поплелась на выход из кухни, обижено бурча себе под нос:
   -А откуда им взяться, если ты не даешь мне возможности их набрать...
   София посмотрела в удаляющуюся худенькую спинку своей дочери и улыбнулась. Наверно малышка права, подумала она. Не будет же она все время держать ее возле себя. Когда-нибудь все птенцы вырастают и приступают к самостоятельным полетам в небе бытия. От этого не уйдешь. И надо им не запрещать, а наоборот наверно, помогать влиться в бурный жизненный поток.
   -Только поедем, когда рассветет. Времени будет достаточно, чтобы успеть к отплытию. Я не хочу ехать по ночной дороге.
   Вероника замерла в дверях. Потом повернулась и подбежала с распростертыми руками к матери.
   -Мамочка, ты самая очаровательная в мире! - проговорила она, заключая в свои объятия Софию.
   В 6:30, когда уже забрезживший рассвет стал возвращать серым объектам на улице четкие очертания и собственные колоритные тона, из гаража дома, расположенного по улице Роллинг-стрит, что на окраине Манчестера, выехал новенький "Шевроле" ярко-красного цвета. Это была экспериментальная модель открытого типа, которую только-только начали изготовлять за океаном, и которую отец три месяца назад привез из Нью-Йорка Веронике на ее восемнадцатилетие.
   За рулем сидела сама Вероника, одетая в серый шерстяной свитер с мягким воротником, подкаченным под самое горло. Хоть осень еще не вошла полностью в свои права, но утром было достаточно прохладно. Рядом с ней сидела София. Она тоже была в теплом свитере, только коричневом и с узорами темно-зеленого цвета на груди. На заднем сидении находился завернутый в упаковочную бумагу огромный бабушкин пирог, возле которого была сумка с тремя подарками, которые каждая из женщин приготовила отцу на день рождения. Их тоже решили захватить.
   "Шевроле" вырулил на короткой дорожке, усыпанной гравием, и остановился у открытых ворот. К машине подошла бабушка в накинутой на плечи отцовской морской куртке с выделяющимися на плечиках широкими желтыми нашивками.
   -Будьте осторожны, дети мои дорогие! Дождь закончился еще вечером, зато всю ночь был туман, - сказала она и протянула Веронике платок. - Обмотай голову! Воздух холодный.
   -Да ты что, бабулечка...
   -Одевай, никто тебя не увидит! Тоже мне, невеста нашлась! Голове теплей будет.
   Несмотря на уговоры, Вероника категорически отказалась от этого. Старушка порылась у себя в кармане и вытащила белую недлинную ленту.
   -Возьми хоть волосы перехвати сзади! Чтоб на глаза не лезли.
   Этому Вероника подчинилась. С ловкостью перевязала волосы, поблагодарила старушку и, выезжая за ворота, послала ей воздушный поцелуй. София тоже ей помахала на прощание рукой, и "Шевроле" ярко-красного цвета покатил по широкой улице в сторону указателя, сообщающему о направлении выезда на кольцевую манчестерскую дорогу.
   Старушка прошептала им что-то вслед, и три раза, как было у нее обычным делом, перекрестилась. Потом закрыла внешние ворота и вернулась в дом. Праздник отменялся, но за гуся надо было все равно браться.
  

* * *

   Новенький элегантный "Роллс Ройс" модели тридцать девятого года, кузов которого все еще приятно отдавал легким запахом свежей краски, двигался по пустынному шоссе, соединяющему Манчестер Сити с другим крупным городом Англии - Ливерпулем.
   Ариен удобно раскинулся на сидении водителя, непринужденно держа вытянутые руки на руле, и внимательно следил за дорогой, насвистывая в такт музыки, доносившейся из радиоприемника. По истечении нескольких минут, музыка в радиоприемнике прервалась, и сухой женский голос, лишенный какой-либо интонации, сообщил о последних событиях, происшедших за минувшую ночь. Ариен сосредоточенно прослушал короткую сводку новостей, но ничего существенного не услышал. Когда после того, как диктор в заключение рассказала о погоде, ожидаемой в эти выходные дни, и зазвучали первые аккорды сольной арии из итальянской оперы, он недовольно причмокнул языком.
   -Странно! Ничего пока не сообщают. А ведь операция была назначена на эту ночь.
   Он чуть более минуты еще прослушал радио, столько, сколько смог вытерпеть унылое завывание незнакомой ему оперной певицы, и, наконец, его выключил.
   -Вам бы сюда наше "Седьмое небо", оно бы такой переполох вам устроило. Ваши музыкальные "фаны" поумирали бы от наслаждения, а стонущие солисты вмиг бы перекинулись на этот современный бодрящий стиль.
   Ариен ехал, всматриваясь вдаль. Там небо было заволочено тучами, а кружащая стая грачей создавало единственно различимое движение на многие километры. Мир казался вымершим и безрадостным.
   - Дикк! Ты это слышал? У нас была только короткая передышка. Опять все затянет дождями.
   Рядом с Ариеном, на пассажирском сидении, находилась черная спортивная сумка. Ее замок-молния был не до конца закрыт. Когда прозвучало слово "Дикк", в ней послышался шорох. И там, где молния не сходилась, промелькнуло что-то серое.
   -Дикк! Хватит спать! Давай, вытаскивай свою заспанную физиономию. А то я себя чувствую слишком одиноко.
   Из сумки показались сначала с десяток длинненьких усиков. Потом - остренький розовый носик. Он несколько секунд подергался, шевеля двумя дырочками и вбирая воздух. И только после этого из сумки показалась вся голова. Два маленьких черных глаза Дикка, казалось, смотрели на Ариена с упреком за то, что тот его разбудил. Равномерный шум мотора всегда вводил его в сонное состояние. И Дикк в свою очередь никогда не упускал возможность дать храпака, особенно, когда его хозяин совершал длительные поездки.
   -Ты это слышал? - повторил Ариен, глядя на зверька. - Опять будут дожди. Здесь скоро можно будет забыть цвет солнца.
   Ариен неприятно поежился и с досадой покачал головой, вспомнив славную осеннюю пору у себя дома, в его родном городе Каталукка, где мягкий тропический климат гарантировал теплую погоду аж до середины Эррлина, последнего, тринадцатого месяца года. Местный же европейский холод откровенно был ему не по душе. Хотя подумал, что могло бы быть еще хуже, если бы пришлось отправиться выполнять свою миссию в Москву. Англичане говорят, что вся русская столица изрыта подземными ходами, словно муравейник. Вроде как у них там второй город под землей. И зимой во время жутких морозов люди почти не появляются на поверхности.
   -Нудная у них, землян, жизнь, - вздохнул Ариен. - Теперь и мы с тобой стали ее частью. Ну да ладно! - продолжил он, обращаясь ни то к самому себе, ни то к животному. - Что сделано - то сделано-
   Дикк опять издал писклявый звук, а Ариена начало наполнять ностальгическое настроение. Ему не удастся присутствовать на свадьбе Уланца и Ноллис. Ее наметили на 27-ой день месяца Эррлина, как раз на новогодние праздники. Надо будет обязательно отправить им какой-нибудь подарок отсюда с моими наилучшими пожеланиями, подумал Ариен. Свадьба старшего сына семьи Фарр-Тойлов, к тому же уже три года являющегося директором ГАЛАСПРОЕКТЕН, будет большим событием. Даже "старик" Нортал будет присутствовать со всеми своими. Интересно, пригласят ли они Министра Государственной Охраны и Обеспечения Порядка генерала Деейрка? Наверно, пригласят. Он уже давно остыл. Уланц сказал, что иногда позванивает и справляется у него о группе "Золотой Дракон".
   -Бог, ты мой! Ну, за что мне такое наказание?
   Наверно, только самому Всевышнему было известно, как его тянуло назад, домой. Он уже начал немного жалеть, что покинул их три месяца назад. Однако, миссия, с которой он прибыл в Англию, была слишком серьезной и чрезвычайно важной, чтобы вот так взять и отказаться от нее, еще и не начав. От того, сможет ли он довести ее до конца, зависело многое. Очень многое...
   Ариену пришлось на мгновение отвлечься от своих грустных мыслей. Шоссе резко взяло вправо, и после поворота "Роллс Ройс" разминулся с первым автомобилем, который Ариен увидел за это утро. Им оказался небольшой "жучок". Он быстро проскочил мимо, хотя и ехал на небольшой скорости, и шоссе опять стало пустынным.
   Он взглянул на часы и включил радиоприемник. Было очевидно, что он ожидал услышать важное для себя сообщение, которое в предыдущей сводке новостей отсутствовало. Все тот же монотонный женский голос заканчивал рассказывать о ценах на товары первой необходимости на рынках Англии и потом перешел к международным новостям.
   -Ситуация на Континенте продолжает оставаться напряженной, - сообщала диктор. - Хотя здесь следует обратить внимание на тот факт, что в последнее время заметно возросла активность подпольных организаций сопротивления в оккупированных нацистами государствах Европы...
   Услышав это, Ариен добавил звук.
   -Дикк, иди сюда! Слушай это!
   Из сумки никто не появился, а Ариен вновь принял сосредоточенный вид. Похоже было, что он ожидал именно это.
   -Швейцарское агентство SFR-2 информирует, что минувшей ночью в различных городах в течение получасовой операции были выведены из строя восемнадцать важных коммуникационных центров Немецкой Армии, которая после этого несколько часов оставалась, практически, парализована. За последние три месяца это уже второй случай, когда подпольщики проводят операцию на столь высоком организационном уровне одновременно в различных городах Европы, расстояние между которыми в отдельных случаях составляет сотни, а то и тысячи километров. Немецкое Военное командование крайне озабочено. Ему будет над чем поломать свои головы, и не исключено, что некоторые даже и снести. В различных политических коалициях Третьего Рейха начинают поговаривать о новом секретном изобретении русских...
   -Yes! - воскликнул Ариен, сопровождая свой радостный возглас соответствующим жестом согнутой руки. - Молодцы ребята! Молодец дядя Илли! Неуловимый "Золотой Дракон" опять удачно поохотился.
   Ариен убавил звук. То, что ему надо было, он уже узнал. Из сумки послышался писк. Появившийся Дикк вылез на сумку и приподнялся на задних лапках.
   -Ты тоже этому рад, малыш? Эти господа немцы хоть очень умная и высоко-дисциплинированная нация, но им еще ой как далеко до настоящей организации дела. Но это, с другой стороны, и хорошо. Им бы наши способности, они бы уже давно смогли поработить весь мир. - Немного помолчав, он добавил, слегка улыбнувшись и подмигнув своему "другу". - Ты представляешь, Дикк, ведь они даже и не подозревают, что человек, руководивший ночной операцией и стоящий во главе всего движения Сопротивления, сейчас ожидает встречи со мной в одном из портовых баров Ливерпуля. Спокойно попивая чашечку своего излюбленного черного кофе и листая страницы утреннего номера "Times"... Дикк, конечно мы с ним сегодня встретимся.
   Сказав это, Ариен погладил головку крысенка основанием ладони, после чего принялся выстукивать пальцами по ободу руля в такт песенки, зазвучавшей вслед новостям. Она звучала в веселом ритме и рассказывала о молодом пастушке из Шотландии, который совсем даже не боялся больших серых волков с огромными клыками, живущих в ближайшем лесу и мечтающих украсть у него его белую кучерявую овечку. Настроение у Ариена заметно улучшилось. Его уже не могла даже испортить ожидающаяся в эти выходные холодная и дождливая погода.
   Еще больше он обрадовался, когда, одолевши еще два-три километра, увидел недалеко впереди автомобиль, ползущий на подъем. Тоскливое чувство одиночества, мучившее его сегодня, окончательно улетучилось. Выходит, что не весь мир пока еще вымер. Ариен поискал глазами Дикка, чтобы сообщить ему приятную новость. Тот лазал сзади, обследуя сидения.
   -Оказывается, мы - не единственные ранние птички, спешащие по делам в Ливерпуль.
   Настроение у Ариена заметно улучшилось. Он всматривался в автомобиль, к которому медленно приближался. И так как тот шел на умеренной скорости, "Роллс Ройс", ехавший гораздо быстрее, вскоре его нагнал. Им был открытый "Шевроле" ярко-красного цвета с манчестерскими регистрационными номерами. Когда опережал, Ариен бросил быстрый взгляд на ехавших в нем людей.
   Молодая девушка с довольно красивыми и еще детскими чертами своего профиля уверено вела автомобиль, крепко вцепившись в руль тоненькими пальчиками. Ее светлые позолоченные волосы были схвачены сзади белой ленточкой, чтобы не мешали ей во время езды. От утренней прохлады ее защищал серый шерстяной свитер с воротником, подкаченным под самое горло, но который не мог, однако, скрыть привлекательную конфигурацию юного тела, на которое был надет.
   Рядом с ней занимала сидение другая женщина, немного постарше. Она тоже была в теплом свитере, только коричневом и с узорами темно-зеленого цвета на груди. От острого взора Ариена не смогло ускользнуть едва уловимое сходство между обеими.
   "Старшая сестра. Или, даже, мать", - подумал он, проезжая мимо них, и просигналил два раза, нажимая на клаксон.
   Потом поднял руку в знак приветствия, когда обе женщины одновременно посмотрели на него. Девушка никак не отреагировала и опять вся обратилась к дороге. Ее же спутница мило улыбнулась. Будучи истинным джентльменом, Ариен ответил ей таким же самым жестом. Потом еще раз перевел взгляд с нее на девушку.
   "А она красива, - подумал он, рассматривая ее несколько мгновений, пока еще мог. - Интересно, если они из Манчестера, то почему я с ними до сих пор не знаком? Ведь она бы могла стать мне неплохой парой и украсить мое одинокое здесь существование. По крайней мере, хорошими друзьями мы легко могли бы сделаться".
   Сделав такое далеко идущее и не менее приятное предположение, Ариен выпятил свою широкую и мощную грудь и дал газу, устремив "Роллс Ройс" вперед. Так же предположил, что девчонка, наверное, еще новичок в водительском практике - вела свой "Шевроле" с чрезмерной уж осторожностью.
   Проехав немного, он посмотрел в зеркало и увидел, что автомобиль ярко-красного цвета съехал на обочину и остановился.
   -Прощай, красотка! Нашим жизненным путям, видимо, не суждено пересечься, - произнес Ариен с поэтической ноткой в голосе и в конце добавил. - Как ты думаешь, Дикк? Наверное, было бы плохим тоном останавливать их посреди дороги и просить телефончик. Тем более, - он постучал пальцем по стеклянному циферблату своих часов, - когда мы спешим на деловую встречу. И времени у нас уже осталось не так много.
   Когда Вероника вдруг сбавила скорость, и "Шевроле" неожиданно съехал на обочину, София с недоумением взглянула на нее.
   -С тобой все в порядке, девочка моя? - она дотронулась тыльной стороной ладони до щеки дочери. - У тебя что-то заболело.
   -Мама, это он! - произнесла она тихим голосом и повернулась к матери, смотря на нее широко раскрытыми глазами. - Я сначала не обратила на него особого внимание, но потом...
   -Ничего не понимаю! Ты о чем? - София с откровенной недоверчивостью косила взглядом на дочь. - "Он" это кто? Ты знакома с этим парнем?
   -Это он, мама! Тот, что мне приснился тогда, в начале лета, и о котором мы вчера говорили с бабушкой.
   -Что ты болтаешь, ребенок ты мой золотой! Бабушка наплела тебе всяких небылиц, так тебе теперь будет повсюду твой летающий принц мерещиться. Будь серьезней, Вероника! Ангелов не существует в реальности. Их выдумывают такие, как твоя бабушка, чтоб было, чем внуков забавлять.
   Девушка в задумчивости сузила свои губки.
   -Мамулечка, извини! Я и вправду могла ошибиться, - сказав это, она завела мотор, и они опять поехали. - Я его всего-то мельком увидела. И мне показалась...
   -Показалось, родная моя. Конечно же, показалось.
   -Мам! А давай его догоним, и я еще раз на него взгляну. Повнимательнее, - вдруг предложила она, не проехав и пятидесяти метров.
   София улыбнулась. Ее дочь, наверно, еще долго будет ребенком оставаться. Прежде всего - сознанием. Все время напоминает ей, матери, что она уже взрослая, а сказки, леденцы и куклы, видно, еще долго любить будет.
   -Ладно, горе ты мое луковое, езжай, догоняй своего принца! А то до самого Ливерпуля не успокоишься, - ответила она и потом строго добавила. - Только, пожалуйста, будь осторожна!
   -Конечно, мамочка, я всегда осторожна. Если будем видеть, что не смогу его догнать, оставлю эту затею. Бабушка сказала, что он меня сам ищет. А если ищет - мимо не пройдет, правда?
   София ничего не ответила, только покачала головой. Когда вернутся домой, она решила серьезно поругать старушку, чтобы не морочила дитю голову.
   Ариен, оставив позади "Шевроле", занялся обдумыванием плана приближающейся встречи. Увлеченный своими мыслями Ариен сразу и не сообразил, что до его слуха долетел протяжный звук. Он повернул голову вправо. Ему мелодично сигналил обгоняющий его автомобиль - тот самый, знакомый ему уже "Шевроле" ярко-красного цвета. Только сейчас он шел на хорошей скорости. Девушка-водитель еще раз просигналила. Она пристально вглядывалась ему в лицо, будто пытаясь узнать. Потом послала ему ангельскую улыбку и махнула пальчиками своей изящной ручки.
   "С чего бы это? Хотя, должен сказать, это хорошая примета, - подумал торжествующе Ариен, опять наслаждаясь несколько мгновений красотой лица этой девочки. - Где я видел эти красивые голубые глазки? Они точно из Манчестера, и я где-то ее там уже встречал. Но где?.. Наверно, Богам угодно, чтобы мы все-таки познакомились".
   Вторая женщина не улыбалась, как в прошлый раз, а слишком убедительно рассматривала его, стараясь запомнить все детали его обличия. Он видел, как ее коротко подстриженные волосы развивались на ветру, несмотря на то, что высокое лобовое стекло защищало их обеих от сильного потока воздуха.
   Он смотрел вслед обогнавшему его и удаляющемуся вперед автомобилю.
   -Думаю, им все-таки понравился мой широкий торс и выделяющиеся своим строгим рельефом через легкую хлопковую ткань футболки мои круглые бицепсы, - обратился он к Дикку, который взобрался в это время на сумку.
   -Ну?.. Что?.. - нетерпеливо спросила София, стараясь по выражению лица дочери понять результат "осмотра", едва они удалились от "Роллс Ройса". А выражение лица Вероники было странным. На нем смешалась радость и испуг.
   -Мамочка, это он. Я не ошиблась. Сначала я обрадовалась, но сейчас почему-то мне становится страшно. Неужели бабушка права! Неужели он меня ищет! Но зачем?
   -Господи, ты мой! Мистика какая-то несусветная. Мне самой не по себе...
   София обернулась, стараясь рассмотреть еще раз юношу. Но это было уже сделать трудно. "Роллс Ройс" ехал метров за пятьдесят от них и постоянно то исчезал, то появлялся из-за деревьев. Дорога здесь извивалась, как змейка.
   София опять выпрямилась и посмотрела вперед.
   -Осторожно!!! - закричала она.
   Вероника, уйдя в навалившийся на нее поток невероятных мыслей от неожиданной и, прежде всего дивной встречи, на какую-то долю секунды отвлеклась от дороги. И надо же так случиться, что в этот самый момент впереди, из-за деревьев, выскочила прямо на шоссе испуганная пара диких оленей, обитающих в этих лесах и, по всей видимости, уходящих от преследования какого-то голодного хищника. Вслед за ними, спустя сотую долю секунды, появился на дороге их маленький детеныш. Сразу же увидев летящую на них еще одну, не менее серьезную, опасность, взрослые животные бросились прочь, неистово подавая звуки тревоги. Их малыш растерялся и замер на какое-то мгновение, не понимая происходящего и принимая своим крошечным сознанием решение, как же поступить дальше. И здесь его дикий инстинкт сыграл с приближающимися к нему на автомобиле женщинами коварную шутку. То, что он сделал в продолжение, было наихудшим, что можно было бы от него ожидать: бедняга просто-напросто припал к асфальту, намереваясь слиться с ним воедино.
   Когда София закричала, расстояние между "Шевроле" и маленьким животным было уже очень мало. Вероника инстинктивно до отказа надавила на тормоз.
   Передние покрышки автомобиля подняли столб синего дыма. Девушка же, чтобы спасти детеныша, решила объехать его. Она крутанула руль вправо.
   Это была ее грубейшей ошибкой.
   Маневр вышел очень резким, и красивый "Шевроле", который все еще несся на большой скорости, пошел юзом и вмиг взлетел к небу, проделав два оборота вокруг своей продольной оси. Воздух разрезал вопль отчаяния обеих женщин. Автомобиль слетел с трассы, ударившись днищем о край обочины. Огромная сила отбросила его на старую сосну, ствол которой не выдержал мощь удара, и дерево с треском завалилось на землю.
   -О, Боже... - простонал Ариен, став свидетелем ужасного зрелища.
  

* * *

   Вероника бежала по холодному коридору. Она уже долго бежала, не останавливаясь ни на секунду. И не оборачиваясь.
   Горящие факелы, свисающие с обеих сторон, освещали ей дорогу. Она слышала сзади тяжелые шаги своих преследователей. Ей было очень страшно, и было трудно бежать. Несмотря на то, что она высоко задрала руками широкие полы платья, ноги не переставали путаться в них. Завернув за угол, она остановилась, предпринимая, куда же бежать дальше. Весь замок уже был наполнен этими безумными людьми. Со всех сторон до ее слуха доносились их неистовые крики.
   Ее взгляд пробежал по каменной стене, и она неожиданно увидела в ней небольшое затемненное углубление. Не думая, Вероника нырнула в него. Сердце ее колотилось от страха с такой силой, что казалось, вот-вот выскочит наружу.
   Шаги приближались, и вскоре из-за угла появились трое мужчин, которые внезапно остановились. В стоящем здесь мраке Вероника не могла различить их лица, но чувствовала, что они переполнены злобой.
   -Где она? Куда подевалась? - спросил один из них, переводя дыхание.
   Другой поводил головой из стороны в сторону, будто принюхиваясь. Вероника оцепенела от ужаса - его лицо остановилось в ее направлении. В это время к ним подбежали с другой стороны еще двое.
   -Где она?
   -Если она не превратилась в птицу или в мышь, то она все еще здесь. Надо ее найти. Хозяину нужны все три ведьмы...
   "Они не должны меня увидеть. Здесь темно", - с надеждой подумала Вероника и закрыла глаза, еще сильней прижимаясь к холодному камню.
   Но тут оглушающий вопль заставил ее вздрогнуть.
   -Вот она! Хватайте ведьму!
   Она почувствовала, как множество рук крепко вцепились в нее и вытащили из углубления в каменной стене.
   Потом ее долго волокли по коридорам, постоянно награждая сильными ударами в грудь, по голове, по спине. Несколько раз кто-то сильно и очень больно потянул за волосы.
   Она поняла, что пришел последний ее час. И она умрет. Но, поняв это, она вмиг перестала бояться. Страх улетучился, будто его и не было.
   Вскоре толпа вытащила ее во двор замка, и бросила наземь. Она больно ударилась лицом о булыжное покрытие. Разорванное платье спало с плеч.
   Во дворе высились сооруженные три больших огнища. И одно из них уже пылало. Вероника приподняла голову. От увиденного кошмарного зрелища у нее перекривилось лицо - там, объятая полностью пламенем, была ее мать, кричащая и зовущая на помощь.
   -Смерть ведьмам! - горланили вокруг. - Давайте, давайте сюда молодую! Ей дорога за матерью!
   Опять множество рук подхватили ее с земли, подтащили к другому огнищу и стали привязывать к столбу, обложенному сухими ветками. Через секунду послышался треск, и разрастающиеся языки пламени стали постепенно достигать ее одежды.
   -Ищите старуху! Она тоже должна быть в замке, - послышался приказной возглас. - Надо изжарить сегодня всех трех ведьм. Отсюда им дорога в Ад.
   Половина толпы, глазеющей за бренным спектаклем, опять исчезла в замке.
   Вероника попыталась найти того, кто отдавал приказы. На небольшом расстоянии она рассмотрела фигуру, стоящую в тени дерева. Свет от огня не падал на нее, но Вероника различила, что этот человек был одет в военную форму. Она постаралась рассмотреть его лучше, напрягая свои глаза. Ее взгляд на чем-то задержался, и вдруг она почувствовала как страх, пронзивший, словно копье, все ее тело, вновь возвратился к ней. Даже сознание смерти не могло ее напугать больше, чем то, что она увидела. Из-за одной ноги этого человека она отчетливо увидела медленно покачивающийся из стороны в сторону тонкий хвост с острым как пика концом.
   -Сатана! - вырвалось у нее из груди.
   В ответ она услышала леденящий душу смех. А пламя уже вплотную подбиралось к ней.
   И тут она вспомнила о нем. Закрыла глаза и зашептала:
   -Дорогой мой, любимый! Появись, спаси меня! Ты же спас уже меня однажды и пообещал, что будешь всегда и везде оберегать меня. Дорогой мой, любимый... Ангел мой хранитель...
   Жар уже был нестерпим. Вероника, не открывая глаз, сложила руки на груди и стала читать "Отче наш..."
   Она вновь услышала оглушающий смех и слова:
   -Зови, не зови - тебе здесь уже никто не поможет. Я единственный, наделенный силой и могуществом. Вся Вселенная уже принадлежит мне. Ха-ха-ха....
   И вдруг смех оборвался. Все до единого звуки тоже мгновенно затихли.
   Тишина стала несносно давить на слух, но Вероника не пыталась открыть глаза. Она боялась. Больше всего боялась того, что, открыв их, обнаружит, что находится в аду и встретится там с тем, кто отдавал приказы на их казнь.
   -Ее состояние заметно улучшилось... - вдруг отчетливо услышала она. Ее глаза непроизвольно дернулись, и она их открыла.
   Здесь было светло. Она лежала на больничной койке, а возле нее стояли двое мужчин в белых халатах. Голова ее была в бинтах, которые закрывали сильные ожоги, полученные ею во время аварии.
   Вероника издала слабый стон.
   -О боже! - Доктор Джон Хопкинс услышал это и повернулся. Он увидел, что девушка открыла глаза, и склонился над ее лицом. - Вероника, ты меня слышишь? Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
   Она заплакала и кивнула головой. Доктор вздохнул и взглянул на своего коллегу.
   -Невероятно! Благодаря Богу и профессору Караваеву, она вернулась, - прошептал он ему почти на самое ухо.
   -Значит, ему все-таки удалось меня спасти... - выговорила Вероника сквозь слезы, - Скажите, а что с моей мамой? Она умерла?
   -Нет, она не умерла! - ответил доктор Хопкинс. - Она тоже здесь в госпитале.
   Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то своему напарнику, когда девушка опять заговорила:
   -Значит, он все-таки прибыл вовремя! Спас меня из огня.... И маму...
   Доктор повернулся к ней и удивленно спросил:
   -Вероника, ты что же, помнишь все, что с вами произошло?
   Девушка очередной раз утвердительно кивнула.
   -Как такое возможно? Она же была одной ногой на том свете! - вновь обратился шепотом доктор к коллеге. - Она не могла ничего видеть.
   Второй доктор приблизился к Веронике и, следя внимательно за ней, спросил:
   -А кто вас спас, детка?
   Вероника облизала пересохшие губы.
   -Белокурый юноша. Я с ним не знакома...
   Доктор Хопкинс кивнул в знак одобрения. Конечно же, она говорит про Ариена Линтецки. Этого молодого человека, доставившего неделю назад раненных женщин в госпиталь. А потом привел русских врачей.
   Однако то, что они услышали в продолжение, заставило их встрепенуться.
   -Значит, он услышал мои мольбы и вернулся ко мне, мой спаситель. Он прибыл на крылатом коне, чтобы вырвать меня из рук смерти, правда? Пожалуйста, передайте ему, что я больше не хочу возвращаться в замок. Я хочу остаться с ним, чтобы он не допустил моей казни. Сатана будет продолжать охотиться за нами. Он хочет, чтобы мы вступили в его армию Тьмы. Хочет стать властелином всей Вселенной... Хочет, чтобы все люди были его рабами...
   Она замолчала и прикрыла глаза. По ее щекам текли слезы. Доктор отвел своего коллегу к двери.
   -Позвоните Артуру домой и сообщите, что его дочь пришла в сознание. Только не говорите ему то, что вы сейчас от нее услышали. Возможно, увидев его, она все вспомнит... Бедная девочка! Бедный несчастный Артур!
   София, его жена и мать Вероники, все еще продолжала находиться в коме.
  

Глава 5

НОВАЯ МИССИЯ ДЛЯ АРИЕНА

  
   Уланц Фарр-Тойл сидел за столом в своем кабинете директора ГАЛАСПРОЕКТЕН. Час назад прибыл курьер с Галаса и привез "почту". В основном это были частные письма членов группы "Золотой Дракон" своим родным и близким. Эти письма с нетерпением ждались адресатами, поэтому Уланц распорядился, чтобы их сразу же отправили в ближайшее почтовое отделение.
   После этого у него на столе осталось всего три конверта. В двух больших толстых конвертах был официальный отчет Дарпы о деятельности группы. Одно было адресовано на имя директора Исследовательского Центра, второй, с таким же самым содержанием, - на имя Президента Нортала. Третий конверт был поменьше, с пометкой: "Частное. Уланцу Фарр-Тойлу". В конвертах с такой пометкой Дарпа вел с ним частную переписку и чаще всего рассказывал о состоянии дел у Ариенна.
   Уланцу не терпелось вскрыть это, последнее. Возможно, там были свежие новости о брате, который после прибытия в Нью-Йорк, исчез и уже три месяца как не давал о себе знать. Дарпа послал Ариенну уже сотни сообщений на его УКА, но ответов не было. Уланц переживал, что с братом случилось что-то непоправимое.
   Уланц быстро вскрыл конверт. С жадность стал читать первые строки и облегченно вздохнул. Дарпа сообщал, что Ариенн, наконец, отыскался. Живой и здоровый. Оказалось, что три месяца он провел в нью-йоркской тюрьме. Хорошо, что он на Галасе, а не здесь в тюрьму попал, пронеслась мысль у Уланца, и отделался тремя месяцами. На Артауссе тюремные заключения бывают только пожизненными.
   Дарпа в письме подробно сообщил о похождениях Ариенна в Нью-Йорке, о его новом друге, которого он спас от преследования убийцы и, потом - полиции. Уланц уже хотел выругать своего брата за то, что он бессмысленно сует свою голову в пекло, но последнее прочитанное ним, поменяло его отношение к смертельно опасным приключениям Ариенна. Выясняется, что этот его новый друг, Фран Кортес, является вторым "клиентом".
   -Молодчина, братишка! - воскликнул Уланц и потянулся за телефонной трубкой.
   Он набрал номер и стал ждать ответа.
   -Доктор Крамм! Приятная новость - Ариенн нашелся. Да, слава Богу. А то я уже не знал, как отцу сообщить об его исчезновении. Это бы его убило. Да, и еще. Он поймал вторую "рыбку". Приходите ближе к восьми. Дарпа прислал необходимые нам данные УКА о некоторых свойствах организма этого человека. Да, он молод. Ему двадцать пять лет. Представляете, какую парочку нам достал мой брат. Я бы только за это высек собственноручно его имя на Почетной стене. Теперь мы можем начать настоящую работу, доктор. Мы покажем этим Министрам, к чему приводит упорный труд.
   В это время портативный видеофон, лежавший на столе запищал. Уланц попрощался с доктором Краммом, сказал, что будет ждать его в восемь часов у себя в кабинете и взял видеофон. Нажав копку соединения, он увидел на его маленьком экране лицо охранника, сидевшего на проходной.
   -Господин директор! - произнес тот. - Президент Нортал только что прошел в здание Центра.
   -Благодарю, Боггал.
   Уланц отключил коммуникационное устройство. Посидев немного, взял в руки частное письмо Илли Бартома и спрятал его в стол. Быстро вскрыл большой конверт с официальным отчетом. Вскоре в кабинет вошел Президент Нортал.
   Поздоровавшись с Уланцем, он в первую очередь направился к аппарату с напитками и нажал кнопку с прохладительным соком санерры. Осушив стакан, подошел к столу:
   -Уже ознакомились с отчетом?
   -Нет... Только что добрался до него. Разбирался с частной корреспонденцией.
   -Да, да! Правильно сделали. Люди ждут письма от своих. Давайте, господин Фарр-Тойл, мой конверт. Почитаем вместе, потом вместе и обсудим.
   Спустя более чем полчаса, Уланц стоял с указкой возле огромной карты Европы, старого континента, как его называли жители Галаса, висевшей на одной из стен в его кабинете. В контуры многих крупных городов были вколоты флажки, одни - синего, другие - красного цвета.
   -Прокол такой, господин Президент, что мы могли потерять половину группы "Золотой Дракон". Вместе с Дарпой,- произнес Уланц.
   У Нортала был нахмуренный вид. Он стоял возле Уланца, сцепив руки за спиной, и внимательно слушал, разглядывая карту. Уланц принялся объяснять, тыкая указкой в различные ее точки, идеальный план, разработанный Илли Барттомом по одновременному похищению высших чинов эсесовских подразделений, контролирующих столицы оккупированных нацистами европейских стран. О начале подготовке к этому плану Дарпа сообщил еще в прошлом своем послании.
   -Вот такой был теоретический план действий, - закончил Уланц и опустил указку.
   -Такая операция предусмотрена проектом "Галас-42"?
   -Конечно, господин Президент! От ее удачного исхода зависят несколько важных факторов, связанных, в первую очередь с Польшей. Поэтому, нам нельзя отказываться от него. Главным Компьютером - при корректировке некоторых наших действий - так же было еще раз указано на важность такой операции. Согласно анализу "электронного мозга", перед пересечением русскими своей западной границы и началом освободительной миссии Красной Армии на территории Восточной Европы, немецкие военные подразделения, которые в это время будут оказывать им отпор, должны быть обезглавлены. Причем одновременно.
   -Не знаете для чего, господин Фарр-Тойл?
   -Компьютер этого не объясняет. Он только анализирует. Но я думаю - для дескоординации.
   Президент поднял вверх указательный палец.
   -Вот именно! Ну, а теперь расскажите мне еще раз, что там у них произошло.
   -Дарпа прибыл в Варшаву, чтобы готовиться к разработке действий. Через три-четыре месяца русские освободят уже полностью Украину и Белоруссию. Поэтому Дарпа хотел поспешить с разработкой плана. Когда на них началась облава, в доме находилось более половины членов группы "Золотой Дракон". Но им удалось вовремя улизнуть. Однако это не решает самой главной проблемы. Дарпа теперь требует срочно нового человека, который возглавит польскую антифашистскую группу. Ведь Нелл Лопратт не может уже сунуться в Польшу. Ни под каким предлогом. Нам надо его поберечь. Немцы на него обижены - он обвел их вокруг пальца, - и они на него будут теперь охотиться. Дарпа даст ему другое дело в другом уголке Европы, только.... Только что нам теперь делать с Польшей? Польские друзья теперь остались разрозненными. Они будут ждать указаний.
   Уланц взглянул на Президента, который не отрывал глаз от плана Польши. Над ее столицей им опять пришлось "водрузить" красный флажок. Эта страна, занимающая большую территорию, опять осталась без их контроля.
   -Жаль, что им удалось раскусить Нела Лопратта. Господа немцы начинают проявлять гораздо больше проницательности, чем раньше, Это меня тревожит, - произнес Президент. - Слава Богу, хоть этот раз обошлось без потерь. Не могу себе даже представить, что нам пришлось бы делать, останься мы без Дарпы. Ваш отец оказался прав, господин Фарр-Тойл, когда говорил, что везде, где действуют члены группы, должна находиться капсула транспортировщика. Благодаря этому удалось избежать гибели наших людей.
   Президент замолчал, потому что в дверь кабинета постучали, и в середину вошел один из служащих Центра, одетый в голубой халат.
   -Готово, Роэдш? - спросил его Уланц. Роэдш кивнул. - Положи на стол, будь добр! Какие коды для Главного Компьютера использовал: ДКИ или НЕКА?
   -НЕКА, - ответил тот, кладя с краю стола папку с бумагами.
   -А что с частными письмами с Галаса?
   -Уже час, как улетели по своим адресам.
   Едва он вышел, Президент продолжил:
   -Насколько теперь затянется выполнение этого плана?
   -У нас в резерве есть подготовленные люди, но все они со знанием немецкого и английского языка.
   -А по-польски никто не говорит? Это упущение, господин Фарр-Тойл. На это у нас сейчас уйдет не менее трех месяцев. Для руководства людьми при проведении стремительных операций нужно безукоризненное знание языка. Кому, как ни вам это знать.
   Уланц опустил голову и устремил взгляд на свои туфли. В ГАЛАСПРОЕКТЕН постоянно шла подготовка людей, желающих присоединится к "Золотому Дракону" в случае необходимости. Но сейчас, в нужный момент, у них нет подготовленного человека, знающего польский. Уланц был уверен, что Нелл Лопратт полностью там утвердился. Немцы доверяли ему как своему - он быстро вошел им в доверие. А теперь... Три месяца - недопустимая потеря времени. Без руководства польскими людьми, они не смогут обезглавить немецкое командование войсками в этой стране. А Польша была самым основным пунктом в этой операции, потому как окажется первой на пути Красной Армии. И командующий немецкими войсками здесь должен будет "отстранен" от своей работы любой ценой. Так "советовал" Главный Компьютер. И значит, так должно было произойти. Компьютер никогда не ошибался в своих теоретических прогнозах.
   -Отец знает польский. И Куррол, мой брат... - ни с того, ни с сего проговорил Уланц, и тут же добавил. - Это я так, для информации...
   Президент с досадой вздохнул.
   -Если бы мы имели сейчас в наших рядах Лоттберца, Дарпе было бы в сто раз легче. Ребята из "Дракона" стараются изо всех сил, но вашего отца им, конечно, не хватает, как еще одного руководителя. Очень им необходимого. Как у него со здоровьем?
   -На каждом полугодовом медицинском осмотре отмечается небольшой, но прогресс в улучшении. Отец идет на поправку, - Уланц замолчал и, окинув взглядом кабинет, договорил. - Но о возврате к былому образу жизни не может быть и речи. Никто из докторов не дает полной гарантии, что кризис не повторится.
   - Искусственная аорта - это не настоящая... Но мне приятно все же, что у Лоттберца больше не было приступов. Передавайте ему привет, когда увидите! С тех пор, как он ушел в фермерство, забыл дорогу в столицу. Получается у него там хоть с цыплятами? - Президент не мог сдержать непроизвольную улыбку. - Он мне рассказывал по телефону, что у него их около десяти тысячи. С каким размахом работает твой отец, а!
   Уланц в двух словах поведал о новом занятии отца. Спокойная жизнь в усадьбе Долл-Эна действительно пошла ему на пользу.
   -Надо будет позвонить ему как-нибудь на днях.
   -В этот четверг он будет здесь. Вместе с мамой. Может, захотите увидеться.
   -Думаю, урву часок из своего распорядка дня и обязательно с ним встречусь! А что за причина такая с его приездом. Она должна быть серьезная, что бы он покинул свою тихую усадьбу и прибыл в шумную столицу. У вас намечается семейное мероприятие?
   -У Куррола, нашего младшего брата в четверг - "Обряд совершеннолетия".
   -Это событие. Действительно серьезное и очень важное, - согласился Нортал и вновь спросил. - На каком факультете он учится в Высшей Школе Науки?
   -Факультет экономического и социального планирования общества.
   -На экономике его и могут подловить. С финансами, скорее всего. Пусть будет внимательнее! Передавайте, Уланц, ему от меня привет и пожелания успешного прохождения "Обряда совершеннолетия"! Да, и скажите, чтобы не терял голову, и, самое главное, не забывал своего имени. Во время "Обряда" это легко происходит.
   Президент посмотрел на часы, стоящие на столе. Те самые, что показывали время и дату в Европе.
   -Послушайте, у вашего же отца день рождения на следующей неделе!- вдруг вспомнил он.
   Уланц кивнул, улыбаясь.
   -В следующую пятницу. Вы и это помните?
   -Ну да.... И обратите внимание, что я зрительно запомнил эту дату по европейскому отсчету времени. Когда Лоттберц здесь командовал, в его день рождение в ГАЛАСПРОЕКТЕН был выходной, и оперативный компьютерный зал превращался в банкетный. А там же огромные эти часы висят, вот по ним-то я и запомнил этот день. Без меня ваш отец никогда не начинал торжество. Он поручал мне откупоривать бутылку шампанского и произносить первый тост.
   Внезапно Уланц заметил, как лицо Президента поменялось.
   -Господин Фарр-Тойл, как вы считаете, ваш отец не будет против, если я навещу вместе со своими домочадцами усадьбу Долл-Эна на его день рождения? Давно я за него бокал вина не поднимал и тосты не произносил. Слышал, он и виноделием занимается.
   -Ваш приезд будет ему хорошим подарком, и очень желанным. А вино у него изумительное.
   -Только не сообщайте ему об этом, Уланц! Пусть это будет нашим маленьким секретом и большим сюрпризом для него! В четверг с ним видеться не буду, а то сам напрошусь. Сюрприза не получится.
   Уланц согласился. Отец, в самом деле, очень обрадуется этому визиту. Хотя вынужден был тут же объявить Президенту, что заводить тему Галаса там нельзя. На нее в усадьбе родителей было наложено железное табу.
   Закончив говорить об отце, они опять переключились к работе.
   -Надо будет как можно быстрей подготовить нового человека для миссии в Польше. И даже, когда он будет готов, в Варшаву не будем совать носа, - заметил Президент. - Ведь Дарпа сообщает, что ищейки из спецподразделения "СС" там сейчас все прочесывают после этого случая. Обоснуемся где-нибудь в другом городе.
   Президент приблизился к карте.
   -Логично? - он внимательно осмотрел схему Польши. - Краков, например. Очень выгодное расположение. Ближе к Советскому союзу. А почему Дарпа с русскими в контакт не входит? - спросил Президент, обернувшись к Уланцу. - Он их недолюбливает?
   -Не думаю, господин Президент. Дарпа, насколько я помню, ни разу не высказывал свое мнение о русских. Просто находит, что нет надобности входить с ними в контакт. Говорит, русские и без нас знают, как с немцем разговаривать. И, похоже, он прав, считая Советский Союз, наряду с Англией и Америкой, одним из ключевых звеньев в победе над Германией. Немцы там уже поломали свои смертоносные жала. Их укусы для русских уже ни так болезненны.
   Президент Нортал прошелся туда-сюда по кабинету, о чем-то размышляя, и вдруг остановился возле рабочего стола, пристально разглядывая стоящую на нем фотографию, вставленную в деревянную покрытую лаком рамочку.
   -Где это вы все, господин Фарр-Тойл? Вся семейка в сборе во главе с Лоттберцем, - сказал он, взяв фотографию в руки.
   -А это мы в том году фотографировались. Собрались у родителей перед отъездом Ариенна. Отец очень просил, чтобы мы все приехали.
   Вдруг Президент нахмурил брови, отдавшись возникшей у него в голове мысли.
   -Позвольте, Уланц! Чего мы головы здесь ломаем. Ведь ваш брат говорит по-польски.
   -Ну, да! Я же вам только что об этом сказал. Куррол и отец владеют польским.
   -Я не про Куррола. Он еще молод для поездки на Галас и выполнения там миссий. Я про Ариенна. Он же нас всех удивил феноменальной способностью осваивать языки. Помню, мы даже ему версию готовили, что он - выходец от польских эмигрантов, переехавших жить в Великобританию. Он теперь Ариен Линтецки, если мне память не изменяет. Мы из его настоящего имени даже одну "н" убрали, чтобы более реальным по европейским меркам выглядело. Как я это сразу не вспомнил, - он вернул фотографию на свое место и посмотрел на Уланца. - Что скажете? Вы тоже об этом забыли? Думаю, Ариенн Фарр-Тойл вполне сможет возглавить польскую миссию. Он не менее умен и работоспособен, чем любой из вашей семьи. Ему это должно оказаться под силу.
   Уланц замялся, подыскивая ответ. Ведь Ариенн был отправлен туда заниматься его личным заданием. Если Президент об этом узнает, достанется всем. Даже Дарпе, прикрывающему его настоящую деятельность. Илли Барттом был в курсе этой затеи и хотел помочь Уланцу найти окончательное решение для своей новой формулы.
   -Он сейчас выполняет особое поручение и находится вне пределов Европы, - доложил он, не кривя душой.
   -Да, я знаю. В Нью-Йорке. Я регулярно читаю отчеты Илли Барттома, которые он присылает на мое имя. И думаю, у меня к вам есть несколько вопросов.
   Уланц почувствовал, как кровь прихлынула к его лицу. Неужели, Президент догадался? Дарпа в своих официальных отчетах указывал на перемещения Ариенна, но ничего конкретного о его действиях не упоминал.
   -Чем вообще занимается ваш брат на Галасе? Я бы не интересовался этим, господин Фарр-Тойл. Я доверяю всем без исключения. Меня кроме общего отчета Дарпы о положении дел, ничего больше не интересовало. Но месяц назад я случайно находился в кабинете у Министра Экономики господина Донрайла, когда он подписывал финансовый отчет группы "Золотой Дракон". Он выполнял свою работу, ведь группа нуждается в расходах. Это ясно, как божий день. И мне, как автолюбителю, бросилась тогда в глаза покупка нескольких новых автомобилей. Это тоже нормально. Ребята должны иметь под рукой все необходимое для выполнения своей работы и ни в чем не нуждаться. Я ради интереса просмотрел несколько листков и обратил внимание, господин Фарр-Тойл, что ваш брат за полгода, проведенные там, уже поменял новых автомобилей больше, чем я здесь галстуков. Этому есть объяснения? Надеюсь, он не отправился на Галас для того, чтобы устроить там себе роскошную жизнь за государственный счет.
   -Конечно нет, господин Президент. У него, как и у всех, своя особая задача. Ариенн постоянно перемещается. Англия, Европа. Посетил вот Америку. Не будет же он перевозить с собой по морю автомобили...
   Пристальный суровый взгляд Президента заставил Уланца замолчать.
   -Следующий вопрос - для чего он плавал в Америку? Только не говорите, что он был там для того, чтобы уговорить Президента Соединенных Штатов к скорейшему открытию второго фронта нацистам!
   "Он там "ловит души" и убегает от всего полицейского контингента Соединенных Штатов", - подумал Уланц, вспоминая "приватный отчет" Дарпы, в котором он рассказал о похождениях Ариенна, связанных с Гладиаторским турниром и "повешенными" на него и его нового друга двумя убийствами.
   Уланц вслух этого, конечно же, не сказал, но стал напряженно думать. Порядочность, которая всегда была основной чертой характера любого Фарр-Тойла, не позволяла ему врать. Особенно Президенту страны. Он, разумеется, мог увиливать от темы, но сейчас, когда Президент ее прочно задел и ждал ответа на свой вопрос, уже не видел в этом смысла. Ему пришлось рассказать все откровенно.
   -И как теперь мне прикажете с вами обоими поступать? - спросил Президент, выслушав рассказ. - Выходит он там в частной поездке и выполняет ваше частное поручение. А это означает, что все затраты по его пребыванию на Галасе придется оплатить вам со своего личного счета, господа.
   -Но, господин Президент! Я действительно нашел ошибку в своей первой формуле. И новая моя формула абсолютно надежная. Доктор Крамм уже горит желанием начать по ней практические занятия. Если мы сейчас прогоним через Главный Компьютер новую программу, он...
   Президент дал знак рукой Уланцу не продолжать.
   -Стоп! Ни слова больше. Даже не мечтайте об этом, молодой человек! - строго произнес он, качая головой, - Если Компьютеру опять что-то не понравится, Кабинет Министров нас выставит на посмешище. Некоторые до сих пор напоминают, не скрывая язвительную улыбку, "неудачное свидание под луной" - как они назвали первую сцену вашего мультика. А доктор Крамм ваш, если ему так не терпится дать работу своим рукам, пусть попрактикуется в применении антиагрессивной вакцины на лягушках гаа. Я читал в газете, что житель провинции Дорка заметил проявлении в них агрессивности и обнаружил случаи нападения некоторых особей на своих сородичей. В газете были некоторые комментарии на этот счет. Особенно мне запомнилось один, самый пессимистический, в котором говорилось, что уже животные в нашем мире начинают заражаться от Галаса. Вроде как намек, что и мы, люди, скоро станем больными и начнем убивать друг друга...
   -Господин Президент! А продолжение этой истории в следующем номере вы не читали?
   Нортал помахал головой и сказал, что у него не всегда бывает время даже на чтение газет. Потом спросил что там было.
   -В провинции Дорка целый месяц засуха была. Лужи и водоемы повысыхали. А у лягушек гаа, если они находятся вне водной среды, и у них начинает сохнуть кожа, пропадает половая активность. Весна на дворе, плодиться время пришло, а тут засуха. Так представьте себе, господин Президент, что там началось, когда дожди первые пошли. Этот житель не правильно объяснил себе действия животных, думая, что это были проявления агрессивности. А на самом деле инстинкт заставил животных наверстывать упущенное. Вот они и бросались - самцы на самок, самки на самцов - без перебора и с особой жадностью.
   Нортал от души рассмеялся. Он ведь тоже подумал, что это было проявление агрессивности к своим сородичам, что в животном мире Артаусса не могло существовать. А тут значит проявление прорвавшейся после застоя, вызванного засухой, любовной страсти
   -Значит, для доктора Крамма работа эта отпала. Ну да ладно, хватит об этом! Прейдем к серьезному, - Нортал уже перестал смяться. - Я забуду ваше непослушание, Уланц Фарр-Тойл. И на финансовые затраты закрою глаза, и на новые автомобили. Ариенн официально - член группы "Золотой Дракон". И вы должны будете отправить Дарпе с прибывшим от него курьером мой указ назначить вашего брата новым руководителем польской группы. Мы должны быть готовы к выполнению важного пункта проекта "Галас-42".
   Не согласиться с Президентом было невозможно. Ариенн действительно знал польский язык. Этим сейчас нельзя было пренебрегать. Только вот согласится ли на это сам Ариенн? Ведь он вызвался ехать туда для выполнения другой работы.
   Конечно же, согласится, подумал Уланц. Потому что высокое чувство ответственности перед людьми, которое всегда было еще одной чертой характера любого Фарр-Тойла, не позволит ему остаться в стороне и не помочь группе "Золотой Дракон" восстановить разорванное звено их цепи. О продолжении же своей прямой миссии, с которой он его туда отправил, ему придется пока забыть. Хотя, надо будет обязательно ему сказать, чтобы всеми возможными силами обеспечил безопасность Франа и Вероники. Эти люди имеют теперь для них, а возможно и для всего мира, особую цену.
   Уланц вздохнул и ответил смиренно:
   -Конечно, он справится, господин Президент. Будьте в этом уверены! И я непременно сообщу Дарпе о вашем решении.
  

Глава 6

  

НАЧАЛО ОХОТЫ

  
   Как-то не верилось, что вокруг не взрываются снаряды, не слышны автоматные очереди, ни стоны раненых. Последняя неделя была хуже ада. Но, наконец, им выпало несколько дней отдыха.
   Детлеф Фёгт осмотрел свое лицо в большом осколке зеркала, кое-как прикрепленном на деревянной стене комнаты, и провел рукой по щетине, вылезшей на щеках и подбородке. Он не узнавал себя. Помятый китель майора отборных войск CC, некогда приводивший его в восторг и непроизвольно заставлявший гордо поднимать голову и широко расправлять плечи в присутствии людей, больше недели как не ощущал прикосновение одежной щетки. Про утюг вообще нечего было и упоминать. К тому же вот уже четыре дня у него не было даже возможности побриться.
   Почему так происходит? - думал он, смотря в уставшие глаза незнакомого человека в зеркале. Ведь они парадом прошли всю Европу. Во многих столицах их даже встречали букетами живых цветов. Детлеф считал Немецкую Армию символом истинного порядка, который они вот уже пять лет устанавливали на континенте. Но...
   В холодной России им преподнесли хороший урок. Майор Фёгт до сих пор не мог понять, почему русские солдаты готовы умереть, защищая коммунистический строй. Из-за их невероятного мужества и преданности своим идеалам здесь, на восточном фронте Немецкая Армия давно уже перестала называться "непобедимой". Этот факт Детлефу было тяжело осознавать, но он оставался фактом до боли реальным и актуальным.
   В дверь его комнаты с украдкой постучали. Детлеф направил на нее взгляд.
   -Мошна! - произнес он по-русски, с заметным акцентом. Он прекрасно владел английским языком, в Австрии мог пройти за уроженца Инсбрука, а в Париже, еще до войны, француженки восхищались его нежным произношением слова lЄamur. У Детлефа были прекрасные профессора, преподававшие ему иностранные языки. Однако с русским дело обстояло совсем иначе. Профессором, преподававшим от случая к случаю, здесь была война, а для оттачивания произношения времени не находилось.
   Когда Детлеф произнес слово "мошна", тяжелая дубовая дверь скрипнула, открываясь. В комнату вошла женщина, одетая по-сельски, с давно уже потерявшим всякий цвет длинным фартуком, которая несла перед собой небольшой металлический тазик, вручную клепанный сельским жестянщиком еще до войны. Детлеф отодвинулся, и она услужливо поставила тазик на деревянную табуретку, стоящую под зеркалом.
   -Вот! - сказала она кланяясь. - Горяченькая водичка. Как гер майор просил.
   Она сняла с плеча два полотенца, одно - белое, второе - голубое, повесила их на гвоздик возле зеркала и встала перед Детлефом, соединив опущенные перед собой руки.
   -Спасипа, Маша! - поблагодарил он и осмотрел женщину при ровном свете, идущем от квадратного оконца.
   Ей было не больше тридцати. Она была стройна и чуть выше среднего роста. У Детлефа пронеслась дерзкая мысль, что если бы ей навести порядок на голове, облачить в облегающее вечернее платье - обязательно черное и с позолоченными звездами, похожее на ночное небо, - и не забыть поменять кирзовые ботинки на туфельки с каблучком не менее "семерки", он бы, наверное, не отказался посетить с ней какой-нибудь престижный ресторан в центре Берлина. Хоть русские и принадлежали к низким расам, но Детлеф подумал, что даже бы осмелился пофлиртовать с ней в таких условиях. Но только не здесь, в этой грязной России.
   -Еще что-нибудь хотели, гер майор? - спросила она, чувствуя на себе оценивающий взгляд офицера и пряча свое смущенное зарозовевшееся лицо, и опять поклонилась.
   Детлеф секунду подумал, вспомнив, что он действительно хотел ей что-то сказать.
   -У менья есть одна просба. Нье давайте мнье на завтрак целый болшой варьёный петух, как дьень вчера.
   -Ай! - воскликнула испуганно Маша и взволнованно прикрыла рот кончиками пальцев руки. - Вам не понравилось? Или, может, он был недосоленный. Солички у нас после того, как война-то началась, скудные запасы остались. Но я следующий раз...
   -Нье в этом дьело. - сказал он, не сводя с нее глаз. - Он бил прьевасходний. Но на завтрак я толко пью один чашка кофе с молоко и ем два нибалшой butterbrot.
   Женщина замялась, переступая с ноги на ногу.
   -Маслице для бутербродиков у нас найдется, а вот кофе - нет, гер майор. У нас в селе его разве что председатель сельсовета со своей женой пили. Еще до начала войны.
   -Што ше у вас есть? Што вы пить утром?
   -Обычно стакан чаю. "Грузинского", - видя, как офицер сморщил нос, она поспешила добавить. - Или "Краснодарского", - поняв, что такой вариант тоже не устраивает немца, она немного подумала и предложила. - Или кружку парного молока...
   -Сделайте чашка тьоплый молоко. Толко, пашалуста, мальенкий чашка, а нье болшой алюминивый крушка.
   -Хорошо, гер майор! - она в очередной раз поклонилась и вдруг испугано отпрянула назад, чуть не вскрикнув. Детлеф, скинув с себя китель, решительно направлялся в ее сторону. Но, сделав два шага, повесил его на спинку стула, стоявшего у стены под окном. Однако Маша повернулась и все-таки поспешила удалиться из комнаты, перекрестившись на ходу, так как офицер принялся раздеваться, абсолютно не смущаясь присутствия женщины.
   Сняв с себя всю одежду, Детлеф взял в руку небольшую фарфоровую пиалу, стоявшую на полочке под зеркалом. Бросил в нее кусок мыла и начал вспенивать его похудевшим от долгого уже использования помазком. Если бы здесь было электричество, он бы с большим удовольствием воспользовался своей электробритвой фирмы "BRAUN", предусмотрительно подаренной ему его девушкой четыре года назад перед отправкой в Польшу. Но эта машина уже давно не имела возможности служить своему хозяину.
   -Пятизвездочный гостиничный сервис! Не меньше...- произнес он с откровенным сарказмом и нанес на щеки мыльную пену.
   В этих ужасных условиях ему предстояло привести себя в подобающий вид офицера отборных войск СС. Детлеф только что был у командира батальона, расположившегося в здании бывшего сельсовета, и тот сообщил, что ночью из Штаба Восточного фронта прибыла машина, шофер которой в данный момент еще отдыхал. Оказалось, что его, майора Фёгта, срочно вызывают в Штаб. Через час машина заедет за ним, и они незамедлительно должны будут отправиться в обратный путь.
   "Почему такая спешка? - думал он, смотря на себя в зеркало и тщательно срезая щетину стальной бритвой, за каждым разом вытирая ее об белый полотенец, принесенный Машей и который свисал теперь с его плеч. - Я ревностно выполняю приказы, а дисциплинированность моих подчиненных можно ставить в пример половине Армии. А винить меня в постоянных поражениях на фронтовых полях никто не имеет права. Это были просчеты "штабных умов", которые здесь в России столкнулись со сложностями, решение которых им не преподавали в Военных учебных заведениях".
   А может, его хотят наградить Золотым Крестом? Ведь за два года войны в России он потерял очень мало своих солдат. Но от этой абсурдной мысли Детлеф сам себе улыбнулся. "За наше умение воевать нас сейчас только русские крестами награждают, правда - деревянными". Детлеф со злостью стукнул два раза кулаком по деревянной стене комнаты.
   Через полчаса в дверь опять постучали, и хозяйка сообщила, что завтрак готов.
   -Спасипо, Маша! - крикнул в ответ Детлеф.
   Помывшись в тазике и, наконец, побрившись, он почувствовал себя человеком. Он достал из своего походного рюкзака флакон одеколона и освежил им свое лицо. "Интересно, - сказал он про себя, - настанет ли тот день, когда мы уже вернемся к цивилизованной жизни? Не может же такое продолжаться вечно".
   Прошло уже четыре года, с тех пор, как в тридцать девятом Фюрер объявил о глобальном изменении социального строя во всем мире и установлении в нем железной немецкой дисциплины. Сам Детлеф думал, что на это у них уйдет не более пяти-шести лет. Но с тех пор, его Великая страна не навела даже порядка Европе. Что говорить о целом мире! Где-то на самом дне его сознания начинали зарождаться сомнения о правильности их идеи.
   Детлеф чертыхнулся. Что за дурные размышления? Год назад он собственноручно мог бы, не задумываясь ни на секунду, расстрелять на месте любого солдата, способного выразить такую мысль. Сейчас же они уже начинают проскакивать и у него самого, боевого немецкого офицера.
   Еще через сорок минут к дому подъехал черный "Мерседес". Из него вышел водитель. Детлеф обратил внимание на его капитанские погоны. Это означало, что машина прибыла прямиком из Штаба, покрыв за ночь почти четыре сотни километров. "Что за срочность?" - Детлеф задал себе очередной раз этот вопрос.
   -Майор Детлеф Фёгт, если не ошибаюсь? - уточнил шофер, приближаясь.
   Когда Детлеф ответил, что это он, тот незамедлительно протянул руку, чтобы взять у него его чемоданчик и плащ защитного цвета.
   -Моя фамилия Вебер. Отправляемся незамедлительно в Штаб Фронта. Вас срочно хотят там видеть. Надеюсь, вас вовремя оповестили, и вы успели позавтракать.
   -Да, благодарю вас. Я все успел сделать, капитан, - ответил Детлеф и, опустив голову, осмотрел сверху вниз свой, наконец-то уже, выглаженный и вычищенный китель.
   Так же вспомнил, что хозяйке каким-то образом удалось раздобыть ему на завтрак настоящего кофе, правда, растворимого. Наверно, пробежалась по соседкам. Какая-нибудь из них в тайне, чтобы коммунистический руководители не видели, тоже любила пить кофе. Детлеф понял по ее рассказам, что только они имели права на такую роскошь.
   Заботливая Маша даже рискнула не подчиниться его указанию и поставила на стол кроме заказанных ним двух бутербродов со сливочным маслом полную тарелку со свежими, еще горячими оладьями и блюдце с клубничным джемом. Покончив с бутербродами, он подумал и съел двое оладий. И не пожалел. Они оказались очаровательными на вкус. После поедания сухого пайка, когда их батальон передислоцировался в течение целой недели на запад, пока на радость всем не расквартировался в этой маленькой деревушке Лукошино, русская домашняя кухня, которой его вот уже второй день потчевала хозяйка, показалась ему королевской. Правда, несколько обильной.
   Когда автомобиль тронулся, Детлеф бросил взгляд на избу. Маша, чуть отодвинув занавеску, наблюдала за ними из окна с распахнутыми, выкрашенными в голубой цвет резными деревянными ставнями. Неплоха собой, подумал он и отвернулся, моментально забыв даже о ее существовании.
   -Как вас воспринимают русские в этих глухих селах? - спросил капитан Вебер, чтобы как-то подбодрить своего пассажира, вид которого был довольно удручающим.
   Детлеф никогда еще не задумывался над этим вопросом. Ему самому стало интересно поискать на него ответ. Ведь он воспринимал до этого гражданское русское население, просто как неотъемлемую часть окружающей его обстановки. Ни их мнение, ни их отношение его нисколечко не интересовало. Ну, кого может интересовать мнение муравьев, живущих несколькими колониями в маленьком саду и занимающихся его подчисткой. Их никто не замечает. Пусть себе работают!
   Он на мгновение задумался над вопросом капитана.
   -Первые день-два, когда входим в населенный пункт, нас боятся. Людей охватывает паника перед чужими солдатами. Когда к ним обращаешься, начинают заикаться. Стараются не попадаться часто на глаза. Это так! Коммунистическая пропаганда, рисующая нас как безжалостных убийц, играет здесь сполна свою негативную роль. Но потом, поняв, наконец, что мы не воюем с гражданским населением, народ успокаивается. Даже детишки залазают на танки и с любопытством заглядывают в открытые люки, тихо перешептываясь и наблюдая за копошащимися внутри людьми в военной форме.
   Шофер с пониманием кивнул головой.
   -Нам бы хотелось, чтобы нас воспринимали здесь как своих новых хозяев, пришедших на смену их хозяевам коммунистическим. Русскому простому люду, ведь, все равно, кому услуживать, только бы услуживать. Они очень работящие, достаточно исполнительные и чрезвычайно преданные своему господину слуги. Правда, коммунисты вбили им в головы, что господа - это враги, вот они немного и разленились
   --Неправильная теория, капитан. Всё намного сложнее. Может они и преданы своим хозяевам, но любят они не его, а землю на которой родились и на котoрой выросли. Видили бы вы как они защищают кусок обгоревшей земли, готовые вцепиться в горло зубами тому, кто её топчит... Мы никогда не будем здесь хозяевами, капитан.
   -Вы знаете, майор, в ваших словах я увидел, возможно, причину наших неудач здесь на Восточном фронте. Думаю, это недоработка наших социологов и пропагандистов. Мы поспешили с вторжением в Россию.
   Водитель взглянул на Детлефа в зеркало и продолжил.
   -Вот вы разговариваете со мной всего каких-то пять минут, майор, а я уже обнаружил, что вы - неплохой аналитик. Я три года служу при Штабе Войск, и, поверьте, сталкивался не раз с откровенно глупыми командирами, от которых зависят жизни тысячей наших солдат. Как на меня, то ваше место там, а не на фронте.
   Детлеф улыбнулся, услышав совершенно на его взгляд справедливое замечание. Он решил поддержать разговор.
   -Может, так бы оно и было, капитан. Но судьба не была ко мне благосклонна. Четыре года назад я, будучи еще в звании лейтенанта, возглавлял в Берлине группу, занимавшейся поиском и разоблачением групп заговорщиков, подготавливающих покушения на Фюрера или другие теракты. Я был на хорошем счету у своего начальника. Он говорил, что у меня будет стремительное продвижение по службе. Но все пошло по-другому. При проведении нами одной из операций по ликвидации такой группы, произошел ряд странных событий, которые до сих пор заставляют меня думать, что там имело место колдовство. Или мистика. В-общем, мой начальник не поверил ни мне, ни моим солдатам, и обвинил меня в попытке завести разбирательство в тупик.
   -Разбирательство? Вы провалили операцию?
   -Нет. Операция прошла успешно. Опасная группа была ликвидирована. Но при этом пропал один из моих подчиненных. Забежал вслед за убегавшим заговорщиком в бункер, единственная дверь которого закрылась автоматически буквально перед нашими носами. Когда, спустя два часа удалось вскрыть дверь, в бункере не было ни заговорщика, ни моего солдата. Оба как будто сквозь землю провалились.
   -И была всего одна дверь, говорите?
   -Одна, поверьте. - Детлеф кивнул, осматривая сквозь оконце дверей серые пейзажи, пролетающие перед ним. Вебер кашлянул.
   -Н-да! Честно говоря...
   -Вот видите, и вы мне не верите, капитан! А что мог сказать полковник Шольц? Меня обвинили в гибели солдата, посчитав, что по моей неосторожности и некомпетентному руководству, он сгорел в происшедшем тогда пожаре. Меня отстранили от должности. И предложили выбор: три года тюрьмы или незамедлительная отправка в войска. Я выбрал второе.
   -Простите! Кто, говорите, был ваш начальник? -переспросил капитан, после того, как внимательно выслушал сомнительный по своей правдивости рассказ майора.
   Детлеф повернулся к нему и произнес:
   -Полковник Дьетер фон Шольц.
   -Ха! - неожиданно воскликнул шофер. - Теперь угадайте с одного раза, кто вас ждет в Штабе фронта?
   Детлеф состроил недоверчивую гримасу.
   -Полковник Шольц?
   -Генерал Дьетер фон Шольц. Он уже генерал.... И сейчас возглавляет Службу Безопасности при Немецком Военном Правительстве в Польше.
   Детлефу ничего не оставалось, как широко вытаращить глаза и с недоумением посмотреть на капитана Вебера.
   "Вот так сюрприз!" - подумал он и, ссунувшись на сидении и сдвинув к переносице брови, призадумался.
   Прошло не менее пяти часов, прежде чем они достаточно уставшие, въехали в небольшой городок Чапытинск, что на востоке Украины, где временно расположилось Командование Восточного Фронта, руководившее боевыми операциями на всей территории Советского Союза. По дороге они несколько раз вставали у грязных обочин, чтобы капитан мог немного размять ноги, но долго не задерживались и продолжали путь.
   Войдя вместе с Вебером в здание бывшего коммунистического руководства города, Детлеф обратил внимание, рассматривая интерьер помещения, что по своим вкусам коммунисты ничем не отличались от высшего дворянского сословия - им не была чужда роскошь. Фойе здания походило на приемную залу какого-нибудь графского замка. Правда, преобладающие здесь темные тона военной формы перемещавшихся повсюду людей, немного уменьшали это впечатление. К тому же, вместо парочки лакеев, мягко кланявшимися перед посетителями, у входа сейчас стояли, широко расставив ноги и с автоматами наперевес, двое строгих солдат в касках.
   -Генерал фон Шольц наказал незамедлительно доставить вас к нему. Думаю, после разговора он пригласит вас отобедать вместе с ним, - говорил капитан, сопровождая Детлефа по коридору второго этажа здания.
   По коридору мимо них прошелся в спешке молодой офицер, просматривавший на ходу бумаги, которые держал в руках.
   -Волтер! - окликнул его капитан и ухватил за руку. Тот резко остановился и посмотрел на того, кто его задержал.
   -А, капитан Вебер! Уже вернулись?.. Майор! - поприветствовал он, осматривая Детлефа. - Генерал фон Шольц сейчас у маршала в кабинете. Подождите минутку в приемной. Я сейчас вернусь и доложу им о вашем прибытии.
   Он хотел уже проследовать своим маршрутом, как капитан опять обратился к нему.
   -Что слышно про Смоленск, лейтенант?
   Этот ничего не ответил, только махнул рукой и ушел.
   -Не могу в это поверить. Сдаем все подряд... - процедил сквозь зубы капитан, качая головой, и они пошли дальше.
   Зайдя в приемную командующего Восточным Фронтом маршала фон Ромштедта, они прождали не более пяти минут, когда опять появился молодой лейтенант и прямиком направился в кабинет к маршалу. Он вошел без стука и объявил:
   -Капитан Вебер и майор Фёгт ожидают вашего приема.
   В ответ прозвучало несколько слов, которые, находясь в приемной невозможно было разобрать.
   -В трех экземплярах? - спросил лейтенант и посмотрел на свои часы.
   -К четырем часам я все отпечатаю.
   Он вышел, не закрывая дверь, и сделал приглашающий жест.
   -Господа офицеры!
   Они поднялись и прошли в кабинет. Детлеф ощутил вмиг легкое возбуждение. За четыре года он много раз смотрел смерти в глаза, но ни разу - в глаза ни одному маршалу. Он пока не знал, что было менее приятным и более впечатляющим: одно или другое.
   Лейтенант пропустил их и аккуратно прикрыл за ними дверь. Оказавшись в кабинете, оба остановились, вытянулись в струнку и, вскинув вытянутую правую руку, прокричали в унисон:
   -Хайль Гитлер!
   Маршал фон Ромштедт и генерал фон Шольц поднялись со своих мест и, слегка взмахнув руками, тихо ответили невпопад:
   -Хайль Гитлер!
   Капитан Вебер долго не задержался. Маршал поблагодарил его за добросовестное и быстрое выполнения приказа и дал новые указания. После чего капитан повторил приветственный жест, прославляющий Великого Фюрера, четко повернулся на каблуках и, прежде чем покинуть кабинет Командующего фронтом, успел дружески подмигнуть Детлефу.
   -Проходите, майор! Присаживайтесь! - маршал указал место за длинным столом напротив него. Генерал фон Шольц сидел за этим же столом, только сбоку.
   Детлеф выполнил указание, сел и взглянул в глаза фон Ромштедту.
   "Совсем даже не страшно. Хотя, признаюсь, впечатляет", - подумал он, с легкостью принимая суровый взгляд холодных, как вода в сибирских реках, глаз маршала, и слегка расслабился. Было явно, что никто здесь не собирался его есть. Не за что было.
   -Думаю, нет нужды представлять вас друг другу, господа, - продолжил маршал.
   Только сейчас Детлеф позволил себе перевести свой взгляд на генерала. Четыре года его сильно изменили. На голове добавилось много седины, а на лбу и возле глаз - морщин. Но глаза по-прежнему смотрели строго и проницательно.
   -Майор Фёгт! - начал говорить генерал, после того, как оба кивнули один другому в качестве приветствия. - Прежде чем начать нашу беседу, я бы хотел, чтобы мы забыли наши разногласия четырехлетней давности и отложили на заднюю полку все обиды.
   -Без разногласий нет споров, господин генерал. Без споров же трудно докопаться до истины. А что касается обид, то я не могу держать их на свое начальство. Даже, на бывшее. Я - солдат, и моя обязанность - выполнять приказы. К тому же нисколько не жалею, что сейчас нахожусь в войсках и непосредственно принимаю участие в построении Великой Германской Империи.
   Генерал и маршал переглянулись. Последний удовлетворенно повел бровью.
   -Хорошие слова, майор. Вижу, что временные неудачи не повлияли на боевой победный дух наших войск.
   "Дух не лучше, чем в деревенских сортирах, - подумал про себя Детлеф. - О чем он шепчет, если войска похожи сейчас на хромую курицу. Слава Богу, что наступила весна, и солдаты уже не напяливают под-низ своих шинелей русские ватные фуфайки". Детлеф сначала наказывал своих подчиненных за нарушение формы одежды, но, видя страдания молодых ребят, впервые столкнувшихся с тридцатиградусными русскими морозами, стал закрывать на это глаза.
   Вслух он воздержался от комментариев.
   -Ну, вот и прекрасно, Детлеф. - обратился к нему по имени генерал, как в былые времена. - В таком случае, перейдем сразу к цели нашей встречи. Как и вы, я уже давно покинул Берлин. И занимаю сейчас должность Шефа Службы Безопасности при Немецком Военном Правительстве в Польше.
   Детлеф это уже знал по рассказу капитана Вебера, но не стал перебивать. Только едва заметно кивнул головой. Генерал же продолжал:
   -Две недели назад мои люди вышли на след руководителя группы подпольщиков. Подумайте только, хоть он и был поляком, но сотрудничал с нами. Я много раз вел с ним беседы, и видел в его лице ярого приверженца нашей идеи. Согласно инструкциям, мы должны опираться на таких людей в оккупированных нами странах. Я лично хотел посодействовать перед нашим командованием, чтобы его включили в состав столичного гражданского руководства польской столицы. Но он оказался коммунистическим шпионом. Его вовремя раскусили. За его домом в Варшаве установилось постоянное наблюдение. Выяснилось, что у него периодически собирались подозрительные личности. Во время одной из такой встречи мои агенты окружили дом и организовали облаву. И что вы думаете?
   Детлеф внимательно слушал, не улавливая пока причину своего здесь присутствия. Поэтому спокойно ждал окончания истории. Такие он сам бы мог рассказать целую вязку.
   -И что же вы думаете? - спросил генерал. - Они не схватили ни одного. Всем до единого удалось скрыться. Я ждал хорошего урожая, ведь они были почти у нас в руках. Поэтому, когда мне об этом сообщили, я взбесился от негодования. Потребовал немедленного отчета. И читая его, я понял, что совершил большую ошибку. Четыре года назад. Поэтому, отодвигаю в сторону свою гордость и в присутствии маршала прошу у вас извинения, майор, за то, что поставил под сомнения правдивость вашего рассказа об исчезнувших людях.
   Генерал взял стопку лежащих возле него перевернутых лицом книзу фотографий и просунул их к Детлефу.
   -Думаю, вам это покажется знакомым.
   Детлеф перевернул фотографии. Это были черно-белые снимки прекрасного качества. На первой был взят общий план красивого двухэтажного особняка. На второй - тот же план, только вместо особняка - обугленные руины. На остальных были изображены некоторые его участки. Майор более внимательно рассмотрел одну из них. Он узнал сплавившуюся и запекшуюся груду металла.
   -Похоже, что это оно, - заключил он, возвращая фотографии. - Вашим людям удалось вскрыть заблокировавшиеся двери?
   -Да. С большим трудом. Они вскрыли дверь, за которой оказался пустой бункер. Со светящимися лампочками и счетчиком времени, отсчитывающим время назад... Потом, как и в вашем случае - пожар, руины и груда расплавленного металла вместо бункера... Право, читая отчет, мне казалось, что вновь слышу ваш голос.
   -Вы не брали анализ сплава? - спросил майор.
   -Очень хорошо, Детлеф! Я ждал от вас этого вопроса. Так вот, очень странный состав. Молекулы металла, по структуре и валентности похожие на титан, а так же углерод и фосфор. Что-то вроде сплава стали, но вместо железа используется вышеупомянутая структура титана. В химической лаборатории в Берлине, куда мы отправили образцы, сказали, что сплав чрезвычайно прочен, и в обычных условиях невозможно создать что-либо подобное. Именно поэтому бунтовщики используют термический путь уничтожения своих следов, а не обыкновенный взрыв. Только вот странность, почему затягивают на два часа с этой операцией?
   Майор понял, что вопрос относился непосредственно к нему. Генерал хотел слышать его мнение.
   -Это очевидно, что в бункере находится еще что-то. И это "что-то" потом исчезает "куда-то" вместе с людьми и всеми вещественными доказательствами. Может у них под домом есть специальные лазы, которые потом самопроизвольно разрушаются или засыпаются землей, после того, как заговорщикам удается бежать. Не знаю. Но именно поэтому они не спешат, закрывшись в бункере. Знают, что их слишком сложно схватить. А с другой стороны, они вежливо нам сообщают, что находиться в бункере опасно. Я ведь тогда думал, что это бомба. Видели бы вы, как мы давали деру. Это наводит меня на мысль, что они не хотят провоцировать гибель наших солдат.
   Генерал не понял последнее замечание.
   -Это похоже на бред, майор. Мы на войне. Здесь никто не беспокоится о жизни солдат противника. В том, что вы сказали, отсутствует логика. Можете объяснить ваши соображения?
   Детлеф подумал немного.
   -Я осматривал тогда трупы убитых заговорщиков, прежде чем их уничтожило пламя. К сожалению, санитарная машина прибыла с огромным опозданием, и нам не удалось сохранить их для вскрытия. Скажу вам, что это не были немцы. Тогда же я обратил внимание, что все их обличия имели что-то странное и до жути схожее между собой. Я был абсолютно уверен, что не знаком с этими людьми, но мне показалось, что я их уже где-то раньше видел. Причем неоднократно. В тот злополучный для меня день я не мог этого вспомнить. И только, спустя года два, когда непроизвольно вернулся в памяти к тем события, и, проанализировав все факты, я понял, что это было. Понял, почему их лица были мне знакомы.
   Маршал фон Ромштедт приподнялся со своего стула и придвинулся через стол к Детлефу.
   -И что же это было, майор? - тихо спросил он. Казалось, что рассказ Детлефа полностью завладел его сознанием, впрочем, как и генерала.
   Детлеф смотрел в пространство. Когда он заговорил, в его голосе почувствовались мистические нотки.
   -Их обличия напомнили мне фрески, которые я неоднократно видел, посещая по воскресеньям церковные мессы.
   Старшие офицеры слушали его, затаив дыхание. Детлеф сделал паузу. Нарочно. Чтобы предать своим словам еще больше таинственности.
   -Эти люди напомнили мне небесных ангелов, сошедших с небес...
   -Прекратите, майор! - маршал фон Ромштедт поднялся со стула, прошел к двери кабинета и проверил, плотно ли она закрыта. - От ваших слов у меня мурашки по спине пробежали. Я верующий человек, до войны исправно посещал церковь. Но позвольте! Не до такой же степени. Наш всемогущий Владыка и его ангелы существуют только в нашем воображении, - маршал остановился возле Детлефа и, наклонившись к нему, прошептал. - На самом деле они не существуют.
   -Господа! Я только говорю вам свои наблюдения. - Ответил он, отметив про себя, что даже прожженных маршалов, которых мало чем можно напугать, легко ввести в паническое состояние, поддав немного мистических красок в свой вполне реальный рассказ. - Не знаю, может, я и несу чушь непролазную, но люди с таким обличием, как у них, не способны ни только убить, но и причинить боль другим людям. Настолько их выражения были добрыми и непорочными. У всех до одного. Правда, убежавшего мне не удалось рассмотреть, но думаю, в нем я увидел бы тоже самое. И ко всему добавлю, что в их квартире нам не удалось обнаружить никакого оружия. Ни малюсенького патрончика. Ни пылинки пороха. Вот такие мне тогда попались заговорщики.
   Маршал вернулся на свое место.
   -Генерал! В вашем случае было обнаружено оружие в доме заговорщиков?
   -Нет! - громко произнес тот и добавил. - Но это ничего не доказывает. Они могли хранить его в своих таинственных бункерах. Ладно, майор, не хочу залазить с вами опять в дискуссию. Из-за этого мы уже потеряли четыре года. Только скажу, что мы предполагаем, что эта последняя группа являлась одним из звеньев очень сильной организации, за которой стоят все террористические акты, проводимые на оккупированных нами территориях. Лично я предполагаю, что это - коммунисты и действуют они под командованием русских.
   Генерал замолчал, задумавшись о чем-то, и взглянул на маршала.
   -Но ведь этого не может быть! Я не вижу смысла... - сказал он сам себе, переводя взгляд с маршала на Детлефа. - Я путаюсь в мыслях.... Вижу, что я поступил правильно, приступив к вашим поискам, майор Фёгт. За эти годы никто, кроме вас не обратил внимания на этот поразительный факт. Даже я... Вы действительно делаете логические и, похоже, правильные выводы.
   -Объяснитесь, генерал! - потребовал фон Ромштедт.
   -Ведь все без исключения террористические акции, которые мы связываем между собой, наносили нам только материальный и моральный ущерб. И заканчивались только несколькими раненными или связанными солдатами, которых заставали врасплох. Что вы на это скажете, маршал?
   -Вы тоже думаете, что это настоящие ангелы? Боже праведный! Неужели против нас восстал на борьбу сам Господь...
   -Пожалуйста, маршал фон Ромштедт, вернитесь к здравому смыслу!
   Маршал кашлянул в кулак и попробовал к нему вернуться, вспомнив при этом, что давно уже не исповедовался.
   -Мне нечего сказать, господа. Объясните лучше майору Фёгту, что вы от него хотите, генерал.
   -Что от меня требуется еще? Я думаю, что уже помог вам, подтвердив ваши догадки. И считаю, что мне лучше быстрей возвратиться к моим солдатам.
   -Не спешите! Я еще не все сказал, для чего я попросил, чтобы вас отозвали с передовой. Не знаю, ангелы они или нет, но я хочу, чтобы вы возглавили особую группу и основательно занялись ними. Вам поручается отыскать остальные звенья этой организации, майор. Посмотрим, из чего у этих ангелочков крылышки слеплены.
   В беседе наступила небольшая пауза, которую прервал генерал:
   -Почему вы молчите, майор Фёгт? Вас что-то не устраивает, или вы не желаете мне помочь?
   Детлеф закусил губу и взглянул фон Шольцу в глаза.
   -Мне нравится предоставлять самому себе возможность делать выбор. Но я - солдат, господин генерал. Моя обязанность - выполнять приказы. Что же касается этих странных личностей, то я давно мечтаю устроить на них охоту. И мне очень хочется знать, куда, в какое царство они улетают.
   -Вопрос исчерпан, генерал фон Шольц, - произнес маршал, желающий уже покончить беседы на эту деликатную тему. - Я не возражаю, чтобы майора Фёгта перевели под ваше командование. Завтра же будет подготовлен об этом приказ по Восточному Фронту, подписанный лично мной, - он поднялся, однако Детлеф не последовал сразу его примеру. - Опять что-то не так, майор?
   Детлеф, поднялся и перевел взгляд с одного на другого.
   -Я бы хотел попросить, чтобы вместе со мной были переведены еще три человека, - он назвал имена. - Я немало хлебнул с ними на передовой. Мне не помешает их надежность.
   Ни маршал, ни генерал не имели ничего против такой просьбы.
   После традиционного "Хайль Гитлер!" генерал фон Шольц и майор Фёгт покинули кабинет Командующего Восточным фронтом Немецкой Армии. Им предстояло очень много работы, к которой намеревались приступить как можно быстрей. У них начиналась большая охота!
  

Глава 7

  

В ОТКРЫТОМ МОРЕ

  
  
   Голубые воды Атлантики пребывали в относительном спокойствии.
   Транспортный корабль с очень красивым и не менее оригинальным названием "Крылья Фортуны", благодаря которому, возможно, ему всегда сопутствовала удача во время долгих странствований по океанским раздольям, плыл в заданном направлении, разрезая носом своего массивного металлического корпуса незначительные волны. Он шел, ни на минуту не отклоняясь от своего рабочего графика. Шел к родным берегам, а это было ни с чем несравнимое чувство счастья для любого, кто даже ненадолго покидает домашний очаг.
   Легкий бриз, приводящий в незначительный трепет находящийся на парапете флаг с эмблемой Британской Империи, с одурманивающей свежестью обдувал лицо Ариена. Он находился на самом носу судна, навалившись всем телом на перила и вцепившись в поручни широко расставленными руками, и с наслаждением вдыхал отдающий водорослями океанский воздух, не отрывая глаз от голубой водной глади.
   На душе у него было радостно и спокойно. Им удалось вместе с Франом избежать возмездия миллионера Бенжамина Фарицелли и не стать невинными жертвами его коварного плана. Фортуна и им двоим не пожалела послать в нужный момент свою очаровательную спасительную улыбку. И теперь они возвращались в компании капитана Брауна и всей его дружной команды в Англию. Хотя война и заглядывала уже с жадностью на Британские острова, Ариен считал, что сейчас там все-таки намного спокойней, и можно чувствовать себя гораздо уверенней, чем в Нью-Йорке.
   И самое главное для Ариена было то, что он справился с тем заданием, которое ему дал Уланц. Его миссия окончена. Он в короткие сроки отыскал двух нужных людей и был счастлив, что добровольно вызвался ее выполнить и оправдал возложенное на него доверие. Брат будет очень доволен.
   Ариен закрыл глаза и подумал о доме. Наконец, он сможет возвратиться туда. Сможет вернуться к спокойному образу жизни, не думая о том, что завтра какой-нибудь "герой" возьмет его на мушку и без капли сомнения в правильности своих действий оправит на тот свет. Даже не задумываясь, что этими самыми действиями обрывает человеческую жизнь - этот необычайный феномен, который бескорыстно дарит нам природа, причем только единожды. Такой опасности здесь подвержен каждый, не зависимо ни от возраста, ни от пола, ни положения в обществе. Такое ни Ариен, ни один артауссец не в состоянии понять. Людям действительно нужна помощь, чтобы они смогли окончательно найти себя и понять свое предназначение, свою, может не большую, но очень важную роль в нескончаемом процессе, в беспрерывном движении Вселенной.
   Стая дельфинов, которая каким-то образом неожиданно появилась по левому борту судна, сопровождала его в течение почти двадцати минут. Потом, весело подпрыгивая, словно прощаясь с экипажем, эти чудные животные, ведомые непостижимой для нашего человеческого разума силой, поменяли курс и стали медленно удаляться в направлении перпендикулярном кораблю.
   Ариен еще долго наблюдал за ними, всматриваясь в морскую даль, до тех пор, пока глаза не начали болеть от приложенного усилия. Он спросил себя, какой максимальный уровень агрессивности, т.е. МУА, могут иметь дельфины. Ведь они, наверное, являются одними из самых миролюбивых животных, обитающих на планете. И к тому же, с достаточно высоким - для животных, само собой разумеется, - уровнем интеллекта. Когда у него будет меньше забот, Ариен решил обязательно это проверить. И подбросить тем самым Уланцу еще одну идею - пусть покопается в их генах.
   Он вдруг подумал об истории зарождения жизни на Земле, когда каждый вид живых существ постепенно занимал свое, отведенное строго ему место в земной фауне. Он представил себе, как миллионы лет назад перед матушкой-природой возникла необходимость сделать выбор между всеми имеющимися видами этих существ, чтобы короновать избранников и поставить их во главе всего живого. Возможно, природа просчиталась, не отдав предпочтение дельфинам. Хотя с другой стороны, продолжал свои мысли Ариен, сами дельфины об этом, наверное, и не жалеют. Не болит у них голова от постоянных политических и экономических потрясений. Живут себе спокойно своей размеренной жизнью, радуясь ею по-своему, по-дельфиньему. Ловят стаями рыбку, плодятся, как и любой другой вид животных, и никому не мешают. И лишь изредка появляясь в открытом море, представая перед человеческим взором и заставляя его, человека, зачаровываться своими необъяснимыми повадками и задумываться о своем таинственном характере, несущем силу земли и загадочность моря.
   Ариен мог бы до самого вечера простоять здесь вот так, впав в транс философских рассуждений, но голос, явно принадлежавший человеку - неоспоримому царю природы - внезапно прервал его занятия.
   -Сэр!
   Ариен лениво повернул голову. К нему по палубе быстрым шагом приближался матрос.
   -Капитан Браун желает говорить с вами, - обратился тот. - Он находится у себя в каюте. Вас сопроводить?
   -Нет, благодарю вас! Я еще помню, где это находится. Через минуту спущусь. А вы недавно в команде, не так ли?
   Ариен, совсем этого не скрывая, осмотрел матроса с головы до ног. Мало кто мог догадываться о его феноменальной памяти. Особенно, о почти фотографическом запоминании лиц людей и технических схем механических узлов, выполненных, правда, только в одной плоскости.
   -Да, я был принят в команду два месяца назад, - ответил матрос. - И здесь, скажу, впервые столкнулся с таким дружным коллективом.
   Потом он учтиво кивнул, улыбаясь, и отправился заниматься своими обязанностями. По нескольким незначительным пятнам на его форме Ариен предположил, что он принадлежит к группе механиков, обслуживающих машинное отделение. Наверно у ребят добавилось работы, раз капитану пришлось рассчитывать на дополнительные руки.
   Ариен тоже улыбнулся и, заложив руки за голову, сладко потянулся. Хорошая приятная весенняя погода, свежий легкий бриз и изумительный морской пейзаж способствовали поднятию настроения.
   Он еще раз всмотрелся в даль, но дельфинов уже не было видно. Вместо них он увидел двух серых чаек, низко летящих в безмолвии над водой и возвращающихся к американскому континенту.
   -Поговорю с капитаном, потом поднимусь с Дикком на палубу. Ему тоже надо морским воздухом дышать и лапки размять.
   Повернувшись, он направился к ближайшей лестнице, спускающейся к каютам. А их было две - одна почти у самой кормы, а другая ближе к хвосту, где на возвышении находился капитанский мостик. Все каюты располагались с левой стороны на первом уровне под почти пятидесятиметровой по длине и шестнадцатиметровой по ширине палубой. Правая сторона палубы имела несколько плотно закрывающихся огромных отверстий, являющимися грузовыми люками и дающих прямой доступ в трюм и багажные отсеки для погрузки и выгрузки перевозимых объектов.
   Одолев первый пролет лестницы, Ариен сделал два шага по широкому проходу в направлении дверей кают, но внезапно остановился и вернулся на цыпочках к лестнице, стараясь не производить звуков. Здесь, на первом уровне, лестница не прекращалась, а вела дальше вниз, к трюмам и машинам.
   Он вцепился руками в перила и стал медленно, вытягивая голову, осторожно заглядывать вниз, просматривая краем глаза, сантиметр за сантиметром, нижнюю площадку, когда его взору, наконец, предстали округлые кончики черных ботинок. Он замер, затаив дыхание. Ботинки секунду не шевелились, потом отступили вглубь и исчезли с поля зрения. Ариен уловил тихий хруст песчинок под чьими-то осторожно производимыми удаляющимися шагами.
   "Кто-то хочет играть со мной в кошки-мышки? - Ариен повернулся и беззаботно продолжил свой путь. - Этот кто-то, вероятно, не знает, что роль мышки мне трудно будет навязать".
   В капитанскую каюту он вошел без стука. На корабле Ариен чувствовал себя как дома. Еще в прошлый раз, когда он приплыл в Нью-Йорк, весь экипаж привык к нему, вечно шныряющему по всем закоулкам огромного судна в поисках какого-либо интересного для себя занятия. Но что странно, его присутствие никому не мешало - он был, но его вроде как бы и не было.
   -Давай, давай! Проходи и садись! - капитан Браун смотрел с долей совершенно справедливого упрека на Ариена, с покорным видом усаживающегося на табуретку на углу стола. - Когда-нибудь дам наказ закрыть тебя внизу в трюме "L", предназначенном специально для чересчур необузданных, вроде тебя. К тому же закрыть в одних только носках, чтоб не смог выбраться. Я же сказал отчетливым языком: ни шагу наружу! С каких это пор приказы капитана корабля тебя не касаются?
   Каюта как всегда была полна табачного дыма. Капитан держал в руке свою любимую трубку, с которой во время плавания расставался разве что, когда спал.
   -Доброе утро, капитан! Доброе утро, доктор Стоун! - поздоровался Ариен, размахивая перед собой рукой, стараясь разогнать плотную пелену синего дыма, из-за глотания которого его моментально начало подташнивать. - Капитан, почему вы не держите окно открытым? Здесь же невозможно дышать!
   Некоторые внутренние помещения на корабле - капитанская каюта, "Golden Room" и еще одна-две - вместо маленьких круглых иллюминаторов имели обыкновенные широкие окна с толстыми прочными стеклами. Ариен поднялся, открыл окно и вернулся на свое место. В каюте стало заметно проясняться и свежеть.
   -Спасибо, кэп, за вашу доброту душевную. Ее необъятности можно позавидовать.
   Капитан Браун поднял бровь.
   -Не понял. Это за что благодарность такая с утра пораньше?
   -За носки. Другой бы с меня и носки бы снял, заперев в трюме "L", - ответил Ариен.
   -Ну, что я изверг какой! Там внизу пол влажный, можешь насморк схватить, - капитан Браун заулыбался. - А я не хочу, чтобы ты болел. А вот ты моей необъятной добротой душевной корыстуешься.
   -Ты никогда не курил, Ариен? - вмешался в разговор доктор Стоун, командный бортовой врач, который сидел у стола в непринужденной позе, заложив ногу за ногу. - Я что-то не помню, как ты в прошлый раз реагировал на состояние этой каюты. Ведь тут все время дым столбом. Можно целого барашка закоптить.
   Ариен бодро замахал головой.
   -Вы что, доктор! Никогда не курил... Я предпочитаю кислорода больше потреблять. Никотин же вреден! Жизнь сокращает, нарушает жизненно-важные функции организма и пагубно влияет на здоровье будущих детей... - сказал Ариен и покосился на капитана.
   Тот, не обращая никакого внимание на слова, попыхтел смачно трубкой и, затянувшись раз, выпустил огромное облако дыма в сторону окна. Потом сказал, адресуя свои слова юноше.
   -Ариен, сынок! Доктор только что посетил каюту "GR", чтобы осмотреть твоего друга. Придя ко мне, сообщил, что тебя там не было. Я думал, что помощник не выполнил мои указания. Но оказалось, что он тебе ключей не давал. Ради бога, как тебе удалось выйти оттуда? Не в окно же ты вылез. С твоими широченными плечами это сделать трудно - оно там намного меньше, чем здесь. Ну, и крыльев у тебя за спиной я не вижу.
   Ариен помялся, но ему пришлось признаться в содеянном, изображая из себя нашкодившего, но уже раскаявшегося во всех своих грехах школьника.
   -У меня же там полный ящик инструментов. А замок тот совсем несложный для вскрытия. Я и не такие вскрывал.
   Услыхав последнюю фразу, капитан повернул голову и посмотрел на сейф, находящийся сзади него.
   -За тобой глаз да глаз нужен. Но наверно, легче будет привыкнуть к тому, - он взглянул на доктора, - что запрещать ему что-либо - это равносильно раскуриванию потухшей трубки. Такая же пустая трата времени.
   -Прошу прощения, сэр, за непослушание. Но для меня представляется очень сложным находиться длительное время в ограниченном пространстве. Душа моя простора любит.
   Капитан, не сводя взгляда с молодого человека, воскликнул и продолжил говорить с доктором.
   -Ха, ха! Ты слышал, Франсис? Три часа, проведенных в закрытой каюте, - это длительное время. Где такое слыхано! Ну, ладно, перейдем к делу. Франсис хочет задать тебе несколько вопросов, Ариен.
   Капитан неожиданно нахмурил брови и рукой, в которой держал трубку, указал на Ариена. Его что-то насторожило. Ариен осмотрел себя, ища этому причину, но ничего существенного не обнаружил.
   -Что-то не так, сэр?
   -Отодвинься, будь добр, от угла стола! Я еще хочу потанцевать на твоей свадьбе.
   Ариен беспрекословно повиновался. Ему самому этого хотелось, особенно после того, как пропустил свадьбу своего старшего брата. Куррол, младший брат, подробно обрисовал ее в своем письме, чем заставил их, Ариена и Дикка, взвыть от тоски...
   -И кстати, - добавил капитан, как бы между прочим, - кое-кто из команды глаза себе прожигал, высматривая тебя на причале в Нью-Йорке перед каждым отплытием... Вчера вот только не дождалась...
   Услышав это, Ариен слегка покраснел. Хотел что-то ответить, но капитан не дал ему эту возможность и опередил, вернувшись к основной теме.
   -Прежде, чем поговоришь с доктором, ты кое-что расскажешь сперва мне.
   Ариен сразу сообразил, кто будет объектом расспросов капитана, поэтому не замедлил сказать:
   -Он мой друг...
   Слова прозвучали довольно резко. Для обоих присутствующих мужчин это означало, что он ни за что не даст в обиду этого "своего друга".
   -Хорошо, хорошо... Согласен... - капитан опять поднес ко рту трубку. - Ты же знаешь, Ариен, я доверяю тебе, как доверял бы своему собственному сыну, имей я его. И я бы не спрашивал, почему за вами гналась полиция. Мало ли... Молодые знающие толк в жизни люди... Могут с кем-нибудь подраться, пошуметь слегка в ресторане из-за понравившейся девчонки или же - превзойдя допустимый уровень потребленного виски. Но... Вас обвиняли в двойном убийстве, ребята. И это с любой точки зрения, откуда ни посмотри, пахнет скверно. Едва мы закончили ночью маневры и отчалили, я получил полицейский приказ вернуться назад в порт. Для осмотра судна. Они, видно, догадались, что вы удерете в Европу, и шли за вами по пятам.
   Ариен сжал кулаки. Его лицо покрылось красными пятнами.
   -Я так и думал, что все свалят на нас... - Он перевел взгляд с одного мужчины на другого. Они слушали его, не перебивая. - Мне нечего скрывать от вас, сэр! Начну с того, что моего друга звать Фран Кортес, и он чемпион только что завершившегося в Нью-Йорке Гладиаторского турнира...
   Восклицания доктора Стоуна и последовавшее за этим звучный щелчок пальцами, вынудили его на время замолчать.
   -А я не говорил! - доктор радостно посмотрел на капитана, потом на Ариена. - Твой друг не очень разговорчив, но я обо всем и так догадался. Видя эти стальные мускулы, трудно ошибиться в их хозяине. Я же присутствовал на финале...
   -А где вы находились? - удивился Ариен. - Если бы я знал, что вы там, обязательно бы с вами встретился, чтобы передать привет капитану и успокоить его тем, что у меня все в порядке.
   -Я находился в восточном крыле.
   -А я в западном...
   Капитан Браун поднял руку, делая знак доктору, чтобы тот подождал пока своей очереди. Капитану самому надо было покончить с имеющимися у него вопросами.
   -Скажем, что теперь я понимаю, почему здесь оказался вовлеченным Бенжамин Фарицелли. Только не возьму в толк, почему вы от него убегали, да еще с сидящей у вас на хвосте всей полицией Нью-Йорка. Будь любезен, удовлетвори любопытство старого капитана!
   Ариен откашлялся.
   -Дело в том, что по некоторым причинам доверенный человек Фарицелли убил двух людей, один из которых был другом Франа. И шел за ним самим...
   Попыхтев в очередной раз с наслаждением трубкой, капитан откинулся на своем стуле.
   -Это интересная история. Можешь продолжать? Хотя основную суть сюжета я и сам могу рассказать: ты вовремя вмешался и вытащил этого молодого человека из смертельных объятий...
   -Суть сюжета правильна, но продолжать историю я не могу. Потому что она, кроме всего прочего, еще и длинная история. Ваше любопытство, сэр, я с удовольствием удовлетворю, но попозже. Я уже давно заметил, что доктор тоже горит желанием меня о чем-то спросить. И это непосредственным образом тоже связано с Франом.
   Капитан вытащил из кармана увесистую связку и, покрутив ее, отцепил один из ключей.
   -Не буду вас задерживать, а то и впрямь я невнимательным могу показаться по отношению к твоему другу. На, держи! Это тебе ключ, - он кинул его Ариену. Тот проворно поймал его налету и сунул в карман брюк. - Не взламывай больше замок... Франсис, теперь твоя очередь.
   -Состояние Франа не радостное... - начал было говорить доктор, но тут без видимых причин замешкался и вдруг громко спросил. - Ариен, ты хочешь помочь мне в его лечении или нет?
   -Конечно, я хочу, чтоб вы подняли его как можно раньше на ноги, мистер Стоун, но в медицине я ни бум-бум, а Франу надо будет кое-что подремонтировать. Я только в ремонте механических устройств разбираюсь.
   -Ариен! Вижу, что ты меня не понял! Даю без страха мою правую руку на отсечение, что ты пробовал на нем эту твою "дьявольскую машину".
   Доктор протянул к нему свою руку и помахал резво ладонью.
   -Доставай листочек! Он должен быть у тебя в кармане.
   Ариен встал, пошарил по карманам и вытащил, из заднего, сложенный вдвое листок бумаги.
   -Извините, док, просто я никак не привыкну, что у вас медицинский персонал не снабжен подобными аппаратами.
   -Наладь их серийный выпуск! - предложил доктор, принявшись рассматривать листок. - Ты на них наживешь целое состояние. А я возле тебя пристроюсь. Медицинским консультантом, - увидев боком, что Ариен отрицательно покачал головой, спросил. - Почему нет? Думаешь, не справлюсь? Или с добрым доктором Стоуном барышом делиться не захочешь?
   -Не имею лицензии и разрешения изобретателя этого аппарата.
   -Это другое дело... Ладно, вовсе не так и плохо, как я думал! - доктор продолжал осматривать листок. - Ребра заклепаем...Физическое истощение!? - доктор взглянул на Ариена. - Его, похоже, долго не кормили. Надо будет дать указанию в камбуз, Артур, чтобы ему готовили двойную морскую порцию... Ого! - воскликнул вдруг озадаченный доктор. - Сколько раз ему его пальцы на руках ломались в течение жизни? Драчун, что и говорить.
   -Каково ваше общее мнение, доктор?
   -Через месяц твой друг сможет вернуться к своему любимому занятию.
   -Аж через месяц...
   -Надо благодарить Бога, что все так закончилось. Бертон трудился от души. Даже я, находясь на средних рядах, слышал, как у "Молнии" ломались ребра после некоторых его ударов.
   Услышав это, капитан Браун скривился, представляя, какую боль должен был чувствовать при этом Фран. Доктор сложил листок бумаги и, поднявшись со стула, сунул его себе в карман, и продолжил:
   -А сейчас, с вашего позволения, капитан, Ариен пойдет и поищет мою помощницу. Потом оба переместят Франа в медпункт. А я тем временем пойду готовить все необходимое к операции, - потом, как бы невзначай, добавил, - И можешь рассказать ей, где тебя носило эти три месяца. Она еще, наверное, спит у себя в каюте и даже не догадывается, что ты здесь...
   Ариен опять хотел что-то сказать про свои чувства к помощнице доктора, но громкий голос капитана вновь, как и в прошлый раз, его перебил.
   -Дай ей больше работы, Франсис! Пусть что-нибудь порежет! А то совсем потеряет практику работы со скальпелем. Она ведь тоже на хирурга училась. Без практики забудет все на свете. Наши ребята очень редко себе что-нибудь ломают, а жалуются только иногда на головную боль, чтобы в медпункт на секунду заглянуть.
   Доктор кивнул и, покосившись на Ариена, добавил:
   -А потом жалуются на учащенное сердцебиение и повышение давления. Я на месте некоторых молодых людей заволновался бы по этому поводу ...
   Ариен тоже поднялся с табуретки и когда доктор закончил говорить предложил ему:
   -Я сам приведу Франа. Вы его уколите, и пока он будет отходить в небытие, пойду ее будить.
   Доктор хитро покосился на Ариена.
   -Поверь мне, если Фран и положит на нее глаз, он тебе не соперник. Может он и неплохой по натуре парень, но извини, лицом на обиженного гиппопотамчика смахивает. А такие лица не котируются среди молодых девушек. Так что, вот здесь можешь быть абсолютно спокоен!
   -Да я не про то! Просто хочу быстрей начать... Что вы все время ею меня поддеваете? И вы, и капитан...
   Немного разозленный он направился к выходу, бросая на ходу:
   -Поспешите, доктор! Через три минуты пациент будет к вашим услугам.
   Сказал и вышел. Капитан постучал трубкой по столу, выбивая из нее пепел, тяжело вздохнул и грустно произнес:
   -Чего обижается? Девочка и вправду к нему очень привязалась и сохнет теперь в его отсутствие. Как ты думаешь, Франсис, его смущает то, что она имеет этот большой шрам на лице...
   Доктор с не меньшей тенью грусти покачал отрицательно головой, ничего не произнося, и тоже поспешил выйти.
   Операция длилась четыре с половиной часа. Хотя сам Фран, пребывая в глубоком сне под действием наркоза, об этом не знал. Это действие было настолько сильным, что ему даже ничего не снилось. Правда, несколько раз он, похоже, видел ангела, кружащего вокруг него. К чему бы это?
   Доктор Стоун три раза во время операции делал перерыв и просил, чтобы ему принесли стакан апельсинового сока. И когда все уже было позади, он, гордо рассматривая два разреза, прочно стянутые шелковыми нитками, чувствовал себя довольным. Он в очередной раз с честью выполнил свой профессиональный долг, и ему без преувеличения было чем гордиться. После каждой удачной операции, Франсис молча благодарил своего отца. Ведь тот, оказался прав, отвезя его еще юношей в столицу и отдав учиться на хирурга.
   -Думаю, твой друг не расстроится появлению новых швов, когда очухается, - произнес он вслух. - У него на теле и так трудно найти места без шрама или затянувшейся ссадины, - произнес он, обращаясь к Ариену и прикрывая Франа простыней.
   Затем отправился к умывальнику, где тщательно отмыл на руках следы крови, после чего встряхнул ними два раза и принялся усердно вытирать их о чистое белое полотенце.
   -Возьми троих ребят, и аккуратно отнесите его в вашу каюту. Он еще часа два проспит... - доктор закончил вытирать руки, потом снял халат и, убедившись, что в медпункте кроме них двоих и спящего Франа никого больше не было, добавил. - А знаешь, Ариен, я был не прав, делая о нем выводы, когда мы были в капитанской каюте. Помнишь?
   Ариен хотел уже отправиться на поиски помощников и, находясь у двери, обернулся.
   -В чем вы были не правы, доктор? - спросил он обеспокоено. - У Франа что-то не в порядке. Ему что-то угрожает?
   -У него все в порядке. Лучше, чем ты думаешь. Я не про его здоровье хотел сказать. Просто я поменял свою точку зрения в одном его аспекте и теперь могу сказать, что для многих мужчин он может стать серьезным конкурентом в амурных делах. Хоть Фран и похож лицом на бегемотика, женщинам он без сомнений будет нравиться... своим вторым "я". Так что, остерегайся!
   -Я не собираюсь соревноваться с ним в амурных делах, к вашему сведению, доктор.
   -Молчу... Это не мое дело... Но посмотрю, что ты скажешь через дня три-четыре. Когда твой друг начнет знакомиться с экипажем.
   Ариен вышел, не ответив. С этой ситуацией он сам разберется. Без помощи благожелателей. Фран его друг, и не будет помехой в его личных делах. Ариен в этом был уверен. Так, по крайней мере, он думал до сих пор. Объяснить же прихлынувшую к лицу кровь после последних слов доктора он не мог.
  

Глава 8

  

КАПИТАН БРАУН

  
   Фран лежал в постели с полуопущенными веками. После финального боя там, в Нью-Йорке он еще ни разу сам без чьей-либо помощи не поднялся, не сделал ни одного шага. Он чувствовал, что стал дряхлым, едва ощущал в себе жизнь. Тело, обычно упругое и сильное, но уже давно не имеющее постоянных нагрузок и тренировок, было теперь больше похоже на лишенный всяких рельефов манекен для напяливания халатов в какой-нибудь второсортной одежной лавке. И оно совсем не слушалось.
   Ко всему этому доктор Стоун влупил ему хорошую порцию наркоза, потому что Фран долго не мог отключиться.
   "Зато теперь долго не могу включиться", - подумал он и попробовал пошевелить пальцами ног. К его безмерной радости это ему удалось. Значит не так уж все и плохо. Жизнь вновь возвращается к нему с перспективами начать новый свой этап, более удачливый и счастливый. После всего пережитого им за последние пять месяцев, с тех пор как они с Лукасом отправились в это путешествие в поисках своей фортуны, и Фран уже успел взглянуть в глаза самой смерти, желание жить у него возросло во много раз. Еще одним признаком того, что он оживал, были два горячих бифштекса, которые были его излюбленным блюдом и возникшие сейчас у него в проголодавшемся воображении. Потом промелькнул жареный поросенок на подносе...
   -Ариен! - позвал он моленным тоном, не поднимая век. Ему никто не ответил.
   Значит, он был в каюте один. Жаль! А то спросил бы у него, сколько сейчас времени, и во сколько у них здесь кормят обедом. Продолжая лежать с полузакрытыми глазами, Фран подвигал челюстью. Обедать он уже сможет.
   Ему стало интересно, все ли функции сознания уже восстановились, поэтому он проделал несколько арифметических действий в голове по умножению и делению трех- и четырехзначных чисел. Результат тоже был удовлетворительный. Это хорошо! Самое главное, что голова работает. Размахиванием кулаков не всегда на хлеб можно заработать, зато здравомыслящая голова никогда не даст пропасть.
   Довольный, Фран опять приступил к просматриванию воображаемых аппетитных блюд. Но ему пришлось остановиться на очень обожаемых на Иберийском полуострове, на его родине, вяленном свином окороке и шматке бараньего сыра, и на сопровождаемых их графином белого вина, потому что от этого в животе пошло невообразимое движение, что, в конце концов, начало вызывать у него сначала головокружение, а потом оно перешло в тошноту и тупую головную боль. В этот момент шум вставляемого в дверь каюты "GR" ключа окончательно разогнал все его вкусные видения.
   "Наверно, это Ариен. Какой счастливчик! Гуляет себе по кораблю, делает все, что ему захочется. И наверно уж точно успел пообедать. Надо спросить, что давали".
   Двери тихо отворились, кто-то вошел и приблизился к его кровати. Фран почувствовал на себе взгляд и приоткрыл левый глаз. Это не был Ариен. Электрический свет в каюте не горел, а окно, прикрытое короткой шторкой, не давало достаточно света. Но, тем не менее, Фран отчетливо увидел капитана Брауна, который оценивающе смотрел на него. В руках у него была небольшая жестяная банка.
   Отметив про себя, что Фран уже не спит и, к тому же, заметил его приход, капитан заговорил с ним:
   -Вот и хорошо! Ариен за вас очень беспокоится, но теперь, мистер Фран, вы пойдете на поправку. Это меня радует.
   Сказав это, он осмотрелся в каюте. В строгом, все подмечающем взгляде, который он бросал по очереди в направлении каждой детали, чувствовалось, что он был здесь полноправным хозяином. Остановив взгляд на клетке с Дикком, стоявшей на кровати Ариена. Он растаял в широкой улыбке и направился к ней.
   - Дикк! Малыш! Извини, раньше не мог прийти. Сам знаешь - работа.
   Трава в клетке зашевелилась и в ней показалась знакомая Франу крыса. Видимо, узнав капитана - ни то по голосу, ни то по запаху, - она принялась скрести лапками по решетки клетки.
   -Я принес тебе то, что обещал вчера.
   Капитан открыл жестяную банку, которую принес, открыл аккуратно дверку клетки и высыпал прямо на сухую траву штук десять огромных бабочек. Дикк набросился на них и стал уплетать, издавая звуки блаженства при каждом глотании, словно эти летающие насекомые действительно были невесть каким деликатесом.
   -Ешь и не спеши. У меня еще есть. Я их специально в холодильнике храню, чтобы не высохли. Сухих бабочек Дикк не любит, а только свежих, - объяснил он, поворачиваясь к Франу, который подумал, найдется ли у них в холодильнике что-нибудь для него. Он бы тоже сейчас уплел что-нибудь вкусненькое.
   -"Golden Room" еще не служила госпитальной палатой, - произнес капитан, оставив Дикка со своими лакомствами. Затем взял один из четырех роскошных резных стула из красного дерева и с мягкими обтянутыми ярко-красным бархатом сидениями, стоявших в центре каюты вокруг круглого стола, и подсел к кровати. - Это особая каюта. - Капитан покосился на стену, завешенную ширмой с искусно вышитым на ней золотыми нитками драконом с гордо поднятой головой, у ног которого стояла, припав на одно колено и опустив голову, юная женщина, облаченная в рыцарские доспехи. - И надеюсь, что она, как и все здесь будет служить вам с пользой, мистер "Молния"! На корабле может чувствовать себя как дома.
   Произнеся прозвище, которым Фран пользовался во время Гладиаторского турнира, капитан дал понять, что уже полностью знает, кто он такой. И представление будет излишним.
   Фран открыл было рот, чтобы поблагодарить гостеприимного капитана, но тот взмахом руки его остановил.
   -Не разговаривайте! Вам сейчас лучше находиться в полной неподвижности. Отдыхайте и набирайтесь сил!
   Капитан слегка похлопал Франа по руке, выглядывающей из-под покрывала, которым тот был укрыт.
   -Несмотря на то, что все мои люди заняты, я найду кого-нибудь, чтоб за вами поухаживал, пока доктор Стоун не разрешит вам самостоятельно перемещаться. По его словам, вам в течение пяти-шести дней лучше не вставать с постели. Кости должны хорошо схватиться.
   "Еще чего! - подумал Фран, услышав это. - Не позднее чем через два дня начну короткие прогулки по палубе. Правда, сначала опираясь на плечо Ариена. А потом, если удастся, дам небольшие нагрузки на руки. Присмотрюсь к экипажу... Давно не общался с обыкновенными людьми".
   Тут перед Франом в его сознании откуда-то всплыло милое личико. Он вспомнил приснившегося ему ангела, облаченного в белое одеяние и порхавшего вокруг него. И его личико явно было женским. Так оно ему приснилось, пока он был под наркозом, или же оно действительно существовало, и Фран находился уже на пороге в тот свет?
   -Вам надо будет приносить сюда обед и менять одежду, - продолжал капитан. - Я бы хотел, чтобы этим занялся наш общий друг. Но разве возможно поймать его на корабле! Могу сказать с уверенностью, что он сейчас раскручивает какую-нибудь гайку, чтобы узнать что-то для себя новое. Он вскоре будет знать все функции корабля, как свои пять пальцев. Я в своей жизни еще не видел такого непоседу, как он. У него столько жизненной силы и энергии, направленных на поиск для него неизведанного, что многие бы позавидовали. И что я заметил, его удивляют обыкновенные вещи, будто он не из мира сего, а прилетел с Марса. Но я уже не обращаю на это внимание. Главное, чтобы он нас только не отправил на дно. Это единственное, о чем я беспокоюсь, когда он на борту.
   Капитан с чувством большого уважения говорил об Ариене. Фран подумал, что он действительно хороший парень. И его было за что уважать.
   Капитан вдруг наклонился к постели и тихо сказал:
   -Я даже подозреваю, что он уже расшифровал числовой код моего личного сейфа. Хотя он это категорически отрицает, - капитан заулыбался и опять выпрямился. - Ариен постоянно хочет узнать то, что его окружает, а, узнав, имеет огромное желание это усовершенствовать. Слава Богу, что люди не машины, и их не можно усовершенствовать с помощью обыкновенной отвертки. А то этот гений до моей команды уже бы добрался и перекрутил бы им все "винтики и шпунтики". Когда прошлый раз он с нами плыл, рассказал мне все недостатки каждого. Особо отмечал, кто из них более агрессивный. Не поверите, Фран, но из всей команды я оказался на самом первом месте по агрессивности. То есть, здесь лучше сказать - на последнем, потому что уровень этой агрессивности у меня оказался самый низкий. Правда, Ариен заметил, что даже такой низкий уровень недостаточен, чтобы я принял участие в его программе по спасению мира и построению на Земле светлого будущего, - капитан покачал головой и усмехнулся. - Артист! Если бы я его не знал так хорошо, то бы подумал, что у него самого не все в порядке, и он страдает манией усовершенствования человека. Даже бы сказал - усовершенствования всего человечества. Он очень странный. Но, несмотря на весь набор его странностей, я его люблю...
   Тут Фран не смог промолчать. Он сам его успел полюбить, как друга. И так же заметить многие странности в нем самом и в его окружении. Начиная с ускоряющейся до реактивной скорости автомобиля, жужжащей и колющей, словно рой пчел, машинки, и понимающей человеческие слова крысы, которая в этот момент доедала у себя в клетке последнюю бабочку.
   -Да, вы правы, капитан. Он немного необычен...
   Капитан предпринял попытку заставить Франа замолчать, но тот его уверил:
   -Не переживайте за меня, сэр! Уже чувствую себя намного лучше, чем когда мы поднялись на борт, и я оказался здесь принятым с таким безмерным гостеприимством. Хочу поблагодарить вас, в первую очередь, и так же всех ваших людей за это.
   Капитан погладил несколько раз свою густую бороду.
   -Меня не за что благодарить, молодой человек! Друзья Ариена - мои друзья. Потому что он умеет их выбирать.
   -Вы с ним давно знакомы? - неожиданно поинтересовался Фран.
   Взглянув в глаза молодому человеку, капитан спросил:
   -Он вам не рассказывал?
   Фран повел головой, лежащей на подушке, слева направо.
   -У нас не было на это времени. Едва мы познакомились, нам пришлось "делать ноги", уходя от погони.
   -Понимаю. Ну что ж... - капитан приподнял одну руку и стал загибать на ней пальцы, беззвучно шевеля губами.
   -Мы познакомились восемь месяцев назад, - произнес он, закончив с подсчетом.
   -Всего-то! - Фран сильно удивился, вспоминая, как оба дружески обнимались после того, как их "Форд" резко затормозил рядом со стальным корпусом корабля. - Я бы подумал, что вас объединяют многие годы. Вы его встретили с такой неописуемой радостью, как родного сына.
   На последние слова капитан среагировал очень неожиданно. Его глаза отразили непонятную от чего грусть, вдруг проснувшуюся после долгого сна. Он произнес тихим голосом:
   -Ариен для меня больше, чем сын...
   Фран решал, как ему поступить, потому что, видя резкую перемену в настроении капитана, стал себя упрекать за то, что нехотя затронул эту тему. Похоже, здесь была целая история. И воспоминания о ней были для капитана неприятны.
   Капитан уставился на окно, через которое каюта наполнялась слабым светом, и продолжил:
   -Раз Ариен вам не рассказал, это, в принципе, могу сделать и я сам. Если, конечно, это вас не утомит.
   Капитан вытащил из своего нагрудного кармана курительную трубку. Потом похлопал рукой по боковому карману и извлек из него кисет, наполненный табаком..
   -Эту историю знают здесь все, и в ней нет ничего секретного. Вы, наверно, не курите? - спросил он, вертя трубку в руках и не глядя на Франа. - Ариен тоже не курит, но терпит в моем присутствии...
   Подумав, что ослабленному организму Франа табачный дым может повредить, он запихнул трубку обратно и спрятал кисет. После чего не замедлил произнести:
   -Восемь месяцев назад Ариен спас жизнь моей жене и моей дочери. С тех пор, он для нас, как член семьи. У нас большой дом, и я заставил переехать его жить к нам. Он до этого жил один, в маленькой квартирке. Его родители находились в Польше, в Кракове, когда немцы начали там военные действия, и потом для них оказалось совершенно невозможно оттуда выехать...
   -Вот как! Я не знал.
   Фран посчитал некорректно спрашивать продолжение истории, и подумал, что рассказ капитана на этом будет закончен, но ошибся. Капитан Браун продолжал говорить.
   -Мы живем в Манчестере. В то злополучное утро мои женщины ехали в Ливерпуль на собственной машине. Ее вела моя дочь. "Крылья Фортуны" тогда пришел в порт после очередного плавания, но мы неожиданно получили указание опять отплывать. Ни мне, ни кому из команды не удалось даже побывать дома, чтобы повидать своих. Ночью я позвонил жене и сообщил об этом... Она очень расстроилась. Наверно, я не должен был этого делать... Они с малышкой решили преподнести мне сюрприз, ведь в тот день мне стукнуло пятьдесят. Они прихватили с собой мой праздничный пирог и купленные к юбилею подарки... - капитан Браун замолчал и глубоко вздохнул. - Мы были очень... очень дружной семьей.
   Когда капитан произнес слово "были" Фран внимательно посмотрел на него. Он заметил, что за несколько секунд воспоминания о том ужасном дне, который, казалось бы, должен был стать радостным и счастливым для них всех, превратили капитана из сильного и волевого человека в дряхлого старика. Он ссутулился, а его лицо вытянулось и приобрело темный оттенок.
   Он сделал небольшую паузу в своем рассказе и продолжил.
   -По чистой случайности этот юноша ехал сзади и видел, как произошла авария. Ему удалось вызволить мою девочку из горящей разбитой машины и доставить их обеих в манчестерский госпиталь.
   Капитан впервые с начала рассказа взглянул на Франа и спросил:
   -Вы видели в действии его чудесный аппарат?
   Фран кивнул. "Чудесным аппаратом" могла быть только бледно-голубая коробочка, принадлежащая Ариену, и которая удивила бы всякого, кто бы видел ее в действии.
   -Наш доктор называет его "дьявольской машинкой". Не знаю, но по мне - дьявол тут совсем не при чем. Думаю, что это сам Бог послал Ариена туда в момент аварии. Вместе с его волшебным аппаратом. Благодаря данным, которые он предоставил врачам, тем удалось спасти обеих. Им сразу же сделали переливание крови и оперировали незамедлительно. Хирург, делавший операцию дочери, сказал потом, что если бы задержались хотя бы на десять минут, уже ничего не смогли бы сделать для моей бедной малышки.
   Фран слушал все это время, почти не дыша. Он рисовал в своем воображении ужасные сцены трагического происшествия. Это очень тяжело перетерпеть такое. Ведь капитан Браун мог лишиться сразу их обеих. И, конечно же, наибольшее страдание вызывает у любого отца боль, которую переносят его дети. Франу стало очень жаль капитана, и ему хотелось узнать, как же закончилась эта история. Он тихо спросил, чтобы отбросить все сомнения:
   -Простите меня, капитан! Надеюсь, что с ними уже все в порядке. Ведь операции прошли удачно, не так ли?
   Капитан опять отвернулся в сторону окна. Тяжело вздохнул и покачал головой.
   -Не совсем... У них были тяжелые травмы. Их обеих повторно оперировали русские доктора, лучшие в мире специалисты в области нейрохирургии. Они сотворили настоящее чудо, и благодаря им, Вероника, моя дочь, уже полностью восстановила свое здоровье. А вот моя жена... Моя дорогая София... С того самого дня находится в коме. Лежит сейчас в 214 палате Военного госпиталя в Манчестере.
   Фран отвел свой взгляд от капитана и посмотрел на клетку с Дикком. Тот просунул голову через решетку и не шевелился, направив свою мордочку в их сторону. Было такое ощущение, что он внимательно слушал историю капитана Брауна. И выражение этой мордочки было очень грустным.
   -Прошу прощения, сэр, за то, что затронул эту тему! - Фран ругал себя за то, что заставил капитана страдать. - Я действительно не знал.
   -Ничего! - капитан встал и подошел к книжному шкафу, полки, которого содержали ряды объемистых томов. - Если вам нравятся книги, можете читать, пока будете выздоравливать, мистер Кортес. Здесь найдете книги обо всем.
   Говоря, он вытер себе глаза краем рукава. Потом принялся выравнивать и без того ровные ряды книг. Когда с этим покончил, опять вернулся к Франу.
   -С этим действительно тяжело смириться. Когда приплываем в Англию, первое, что делаю - справляюсь о ней... ожидая с замиранием сердца, что мне сообщат, что она, наконец, вышла из комы. Но всякий раз мне говорят одно и то же. Моя дочь и моя старая мать стараются меня поддерживать морально, хотя я вижу, что им самим очень горестно. Мать мне даже посоветовала писать жене письма. Вроде как разговаривать с ней. И знаете, Фран, это мне действительно помогает. Уже написал их наверно с полсотни. Всех их храню и вожу с собой в шкатулке. Мечтаю, что, когда София придет в сознание, узнает с помощью этих писем, как я продолжал любить ее все это время.
   Капитан замолчал, и Франу вдруг показалось, что он слегка улыбнулся, приподняв краешки губ.
   -А знаете, что я открыл? Выяснилось, что моя дочь - прекрасный кулинар. Видно это в крови. Она очень похожа на свою мать. На Софию. Вот так, молодой человек!
   Капитан очень быстро возвратился в свое обычное состояние. Перед Франом опять предстал волевой, сильный духом человек.
   -Ну а вы как познакомились с Франом? До приезда в Нью-Йорк, как я понял с его слов, вы не были знакомы.
   Вместо ответа Фран произнес:
   -Это должно быть его хобби.
   -Что именно?
   -Приобретать себе друзей одним и тем же способом.
   -Это каким же, простите?
   -Появляясь в самый нужный момент и спасая своим будущим друзьям жизнь.
   Капитан громко рассмеялся.
   -Да, да, молодой человек! Похоже, что это так. Наверно, ему действительно суждено спасти все грешное человечество. А так как в одиночку это сделать тяжело, он ищет себе преданных друзей, которые никогда его не подведут. Не поленюсь сказать еще раз, что он очень странный, но очень хороший парень. И я полюбил его так, как любил бы своего сына. В течение четырех месяцев, что он прожил в нашем доме, я так к нему привык, будто бы знал его всю свою жизнь. А это, знаете ли, очень редкое качество у людей. И оно говорит об открытости их характера и огромной доброжелательности. И, прежде всего, к своим друзьям.
   Капитан не заметил ухмылку, тронувшую губы Франа.
   "Но только, не к своим врагам!" - подумал тот, вспомнив, с какой легкость Ариен вывел из строя японца Харасаки, вооруженного пистолетом, сломав ему при этом руку и "отключив" одним только искусным, очень профессионально нанесенным ударом.
   Франу это тоже много о чем говорило. У них много общего. И они обязательно должны стать хорошими друзьями. С помощью его неординарных способностей можно будет многого достичь. К тому же, Ариен обещал ему приключения. А то, что он обещал, похоже, всегда выполнял.
   Решив, что для первого знакомства разговор вышел достаточно откровенный и длинный, капитан поднялся, постучав перед этим еще раз Франа по руке.
   -Выздоравливайте, Фран! Поверьте, что мы все здесь этого желаем, - он взглянул на часы у себя на руке. - Хоть время обеда на корабле уже закончилось, пойду распоряжусь, чтобы вас накормили. Кок приготовил специально для вас наваристый куриный бульон и ждет указаний.
   Капитан попрощался с Франом и Дикком, пообещал, что до самого прихода в порт будет лакомить малыша бабочками, и, прежде чем выйти из каюты, вернул к столу кресло и бросил еще один хозяйский взгляд на внутреннюю обстановку.
   Фран опять остался один. Слова об обеде оказали свое воздействие. Он сглотнул слюну и подумал, что было бы не плохо, если бы до бульона ему еще добавили штук тридцать горячих бифштексов.
   -Ты слышал, Дикк! - он решил не отставать от капитана и впервые заговорил с крысенком, при этом зверек вновь просунул голову через железные прутья клетки и уставился на Франа. - Меня тоже сейчас накормят...
   Дикк слушал, не шевелясь. Когда Фран замолчал, радостно пропищал и поскреб несколько раз по железным прутьям своими лапками.
   В ожидании обеда прошло полчаса, но Фран не скучал. Он лежал, прикрыв глаза, и представлял, с каким аппетитом накинется на еду. Не забыли бы принести побольше черного хлеба. Он такой душистый...
   Дверь, наконец, отворилась.
   Фран медленно открыл глаза. На пороге стояла она.
   От увиденного у него перехватило дыхание. Значит, это ему все-таки не приснилось. Тогда, во время операции, находясь в полудреме, он действительно видел это ангельское личико. Он напряг память и вспомнил отрывки некоторых услышанных там фраз - это, несомненно, был ее серебряный голосок. И он был похож на пение соловья.
   А может, он опять заснул после ухода капитана, мечтая о вкусном обеде? Он незаметно сильно ущипнул себя за ногу и почувствовал, что не спит. И все, что происходит сейчас, ему действительно не снится.
   Фран моментально перебрал в голове то, чему его учил Лукас о высоких джентльменских манерах. Но выяснилось, что в этой области он был настоящим дилетантом. Он даже не знал, когда целовать ручку. Хвататься за нее самому или же ждать, что тебе ее протянут. И делать это до того, как он ей представится или, может, после. Эх, Лукас, Лукас! Это твое упущение.
   Между тем, девушка подошла к его кровати и поставила на прикроватную тумбочку два небольших жестяных котелка, закрытых крышками, поднос и термос. Все это она принесла с собой.
   -Добрый день, сэр! - она стояла к Франу полубоком, показывая ему свой изумительный по красоте левый профиль. - Капитан сказал, что вы уже проснулись... Извините, что вошла без стука. Как медицинский персонал, я привыкла входить в палату к пациентам без разрешения.
   Она мельком взглянула ему в лицо.
   "Боже, как она прекрасна! - подумал Фран. - А голосок! Ну, просто, пенье птиц! Давай, дружище, ответь же ей! Скажи что-нибудь и не молчи, как трухлявый пень!"
   -Благодарю... Вы можете всегда входить без стука. Я буду этому только рад... Я имел ввиду, что буду рад, что вы будете входить без стука, а не тому, что вы будете приходить... То есть я хотел сказать, что всегда буду рад, если вы...
   Он замолчал, видя, что девушка тихо засмеялась, и понял, что нес неурядицу. Он кашлянул и замолчал.
   -Вы можете немного приподняться, мистер? Я поправлю подушку так, чтобы вы были в полусидящем положении, - сказала она.
   Фран приподнялся слегка на локтях. Она подвигала подушкой и помогла ему принять необходимое положение.
   "Надо попросить доктора, чтобы продлил мне больничный лист. С такой сиделкой я и месяц согласен болеть". Он почувствовал аромат ее парфюмерии, который его одурманил. Это не шло ни в какое сравнение со спиртово-лекарственным букетом, которым нестерпимо пахла его постоянная сиделка в частной клинике доктора Тревола.
   -Так вам будет намного удобней, - произнесло это юное создание.
   Потом девушка положила ему на накрытые покрывалом ноги другую подушку, выравнивая тщательно ее поверхность, и установила на ней поднос. Затем подошла к шкафу, составляющему каютную мебель, достала из одной из его секций столовые приборы, и положила их на поднос. Фран обратил внимание, что ложка, вилка и нож были из чистого серебра.
   Закончив с этими операциями, она установила возле него оба котелка и открыла крышки.
   -Ух! Как вкусно пахнет! - не сдержался от возгласа Фран, заглядывая одним глазом в середину посудин. В одном из них был обещанный куриный бульон, а в другом - картофельное пюре, нарезанный ровными ломтиками хлеб и его любимые бифштексы, правда, только в трех экземплярах. Зато хлеба было много.
   -На обед сегодня были макароны, но для вас специально приготовили картофельное пюре. Вместе с бульоном оно намного быстрее усвоится вашим слабым организмом. Прошу прощения, сэр, вы сможете самостоятельно манипулировать ложкой?
   -Думаю, что еще нет...
   Фран изобразил чрезмерные физические страдания в попытке пошевелить правой рукой.
   -Боюсь, что за мной придется кому-то ухаживать первое время. Я стал таким беспомощным...
   Девушка улыбнулась. Потом направилась к окну, отодвинула коротенькую шторку и слегка его приоткрыла. В каюте посветлело, и она стала наполняться свежим морским воздухом.
   -В таком случае, я вам помогу.
   И она принялась кормить его бульоном с ложки, не забывая вкладывать душистые кусочки ржаного хлеба ему в рот, который за каждым разом тщательно промокала нежной салфеткой из розовой ткани.
   "Я попал в рай! - думал Фран, держа от наслаждения веки полуопущенными. - И меня обхаживает сам ангел. Если бы Ариен начал знакомство со мной описаниями моего райского будущего, я бы сразу согласился участвовать в его приключениях".
   -Скажите, а вы теперь будете ухаживать за мной, пока я окончательно не выздоровею? - спросил он, когда они покончили с бульоном.
   Девушка забрала пустой котелок с подноса на его ногах.
   -Честно говоря, мне никогда так не хотелось быть больничным пациентом, как сейчас. Наверно, все зависит от медицинского персонала. И за мной еще никогда не ухаживало такое милое создание... - Франа как будто прорвало. Он почувствовал, что трудно будет закрыть рот, но попытался все-таки остановиться, - Извините, вам наверно уже наскучило слышать комплементы в свой адрес. Ведь вы такая красивая...
   Когда девушка, убирая от него пустой котелок и возвращая его на прикроватную тумбочку, повернулась к Франу правым боком, он вдруг осекся на полуслове. Большая часть правой стороны лица и шеи была покрыта огромным затянувшимся шрамом, уродующим лицо и похожим на след ожога пламенем или же кислотой.
   -Комплименты закончились? - спросила она, как бы невзначай, не смотря на Франа, и достала вилкой из второго котелка все три бифштекса, положив их на небольшое фарфоровое блюдце, которое перед этим тоже предусмотрительно приготовила.
   -Извините, я...
   -Не стоит оправдываться! К такой реакции людей, впервые увидавших это, я тоже привыкла. А вот комплименты я уже слышу меньше. Так что не стесняйтесь, сэр, можете продолжать мне их говорить! - девушка попыталась улыбнуться.
   -Фран. Меня звать Фран, миледи, - он вдруг вспомнил, что еще не представился. - Не хочу, чтобы ваши уста произносили это строгое слово в обращении ко мне. И мне действительно будет приятно, если вы будете ухаживать за мной, как за нуждающимся в заботе пациентом. Пока это будет необходимо мне и так же будет возможно с вашей стороны...
   Из них двоих никто больше не успел произнести ни слово. Дверь в каюту в очередной раз отворилась, и в нее влетел Ариен. Он разговаривал сам с собой, ничего не видя перед глазами и, как всегда было, когда он был чем-то очень возбужден, жестикулировал руками.
   -Хотел бы я встретиться с этим гением, который придумал такое крепление. Туда же невозможно добраться! У него, наверно, такое же искривленное воображение было, и крючковатые руки, которые не оттуда прорастали, как у простых людей...
   Он был одет в синий рабочий комбинезон, покрытый в нескольких местах пятнами от машинного масла. Руки его, впрочем, как и лицо не отличались чистотой. Он в спешке прошел к своей кровати, встал на колени и вытащил свой ящик с инструментами. Шумно позвенев перебираемыми железяками, он достал замысловатый инструмент. Поднявшись, внимательно оглядел его и почесал себе мочку правого уха, оставив на ней черный след от грязных пальцев.
   -Это может подойти...
   -Ариен... Ты не должен производить здесь столько шума. Твой друг нуждается в покое.
   Ариен от неожиданности дернул головой и посмотрел в их сторону.
   -Вы вместе!? Я хотел сказать, что ты здесь...
   Он бросил инструмент в ящик, задвинул его ногой под кровать и направился в их сторону, вытирая на ходу руки о комбинезон. Подойдя к девушке, он поцеловал ее в лоб.
   -Привет, принцесса! - потом посмотрел на Франа, на поднос с едой, стоящий у него на ногах, затем подошел и взял его за руку. - Если ты уже способен жевать, то значит, дела пойдут на поправку. Как ты себя чувствуешь? Извини, я не знал, что ты уже проснулся, иначе бы помог тебе поесть. Болит внутри?
   -Спасибо, мне уже намного лучше. Болит, но не очень...
   -Вы, наверно, уже познакомились?
   -Не совсем... - ответил Фран.
   -В таком случае, я вас представлю. Вероника, это Фран, мой друг и чемпион Гладиаторского турнира. Знаешь, что это означает? - спросил он, на что девушка пожала плечами. - Это означает, что твой пациент - самый сильный человек в мире.
   -Ариен, перестань, а то я начинаю краснеть!
   -От похвал, заслуженных тяжелым трудом, надо не краснеть, а гордиться, Фран! Ну а это - Вероника, наша "маленькая принцесса". Член корабельной команды, в обязанности которого входит помогать доктору Стоуну в поддержании на нужном уровне здоровье всех находящихся на борту, а так же следить за порядком в медпункте и стерильностью в камбузе и в кают-компании, где все обедают. Ну и кроме этого, что не маловажно, она дочь нашего капитана.
   Вероника кивнула, смотря Франу в глаза и стараясь не поворачиваться к нему правой стороной.
   -Очень п-приятно...- произнес Фран, заикаясь. Ему стало стыдно, ведь он уже начал строить планы в отношении этой девушки. Но ведь он же не знал, что она - дочь капитана. Та самая, которую спас Ариен... Боже! Они наверно - жених и невеста. Может уже и обручены. Ведь они же очень подходящая пара. К тому же, капитан любит Ариена, как своего сына. Неужели было так трудно предупредить его обо всем этом заранее?
   Он виновато взглянул на Ариена. Тот строго смотрел на него какое-то мгновение. Хотя Франу это могло показаться, потому что Ариен уже добродушно улыбался.
   -Но это еще не все, - продолжил он. - Ее отец - англичанин, а вот мать - испанка. Так что вам будет много о чем поговорить. А теперь прошу меня извинить, потому что я вас оставлю, друзья! Вероника, будь добра, докорми Франа, а то я...- он посмотрел на свои руки, - Пока от всего этого отмоюсь, так и обед остынет. К тому же, мне надо успеть закрутить пару гаек, пока твой суровый отец меня не "застукал". - Ариен ей подмигнул. - А то рассердится и высадит меня на каком-нибудь необитаемом острове среди макак. А у меня, извините, еще очень много дел среди людей.
   -Ариен, когда освободишься, я хочу, чтобы мы поговорили, - попросила его девушка.
   -Хорошо, конечно... - он вернулся к ящику, взял свой нужный инструмент и молча удалился, даже не сказав ни слова Дикку. Вероника смотрела ему вслед, и когда он вышел, вернулась к Франу.
   -Ариен ваш жених? Извините, я не знал...
   Она подошла ближе к кровати.
   -Давайте не будем много разговаривать, а закончим с обедом. А то у меня тоже много дел на корабле, кроме вас.
   Фран прикрыл глаза и широко открыл рот, в который последовал отрезанный кусок бифштекса.
   "Несмотря на... на это, она все равно настоящий ангел, - подумал Фран, тщательно пережевывая содержимое рта, - Ариену повезло, и он это заслужил. Ну, ничего. Он мой друг, и с Вероникой мы тоже сможем стать друзьями... Просто хорошими друзьями".
  

Глава 9

  

КОРИЧНЕВЫЙ ПАКЕТ

  
   После отплытия "Крыльев Фортуны" из порта Нью-Йорка прошло пять дней. Пять спокойных дней, как на море, так и на борту корабля.
   Жизнь на нем шла за установленным распорядком. Все члены команды выполняли свою работу, с каждым днем предвкушая скорую встречу с домом, капитан Браун курил трубку, а Ариен, чтобы не скучать, продолжал исследовательские вылазки для пополнения личного багажа знаний. Что же касается Франа, то он неумолимо шел на поправку.
   Внутри у него уже почти ничего не кололо, хороший рацион, обещанный капитаном, восстанавливал потерянные силы, и он, не обращая внимания на запреты доктора Стоуна, начал совершать длительные прогулки по палубе. Ему уже хотелось, как можно быстрей чувствовать себя ястребом и перестать быть подбитой вороной. Одной из причин этому, наряду с другими было то, что большую часть времени он проводил в компании своей заботливой сиделки. Девушка быстро сдружилась с ним и давно уже чувствовала себя в его обществе раскованно и непринужденно. Он оказался очень веселым, жизнерадостным парнем и увлекательным собеседником. По ее просьбе рассказывал много о своей жизни, об Испании. Несмотря на то, что София, мать девушки, была родом из этой страны, им ведь ни разу не удалось посетить ее до начала войны. Сейчас же это было вообще не осуществимым.
   В середине того самого пятого дня все свободные от смены члены команды собрались на палубе, наслаждаясь солнечным днем. Это было обычным мероприятием в это послеобеденное время. Вскоре там появились и Фран с Вероникой. Они медленно направились к боковым перилам, туда, где никого не было поблизости. Вероника держала в руке пышную гроздь спелого черного винограда, и, отрывая по одной ягодке, с огромным удовольствием отправляла их в свой изумительный ротик, чем приводила в восторг, идущего рядом с ней и наблюдающего за ее грациозными движениями молодого человека.
   Когда они оказались возле перил, Фран, наконец, оторвал от девушки взгляд.
   -Красиво, правда! - произнес он, всматриваясь в даль. - Я люблю море, когда оно спокойное. Детство мое прошло в Валенсии, в детском приюте в компании таких же сирот, как и я. В хорошую погоду мы много времени, особенно летом, проводили на пляже под строгим надзором монашек, наших воспитательниц. Купались редко, но нам все равно там нравилось. Такую радость нам предоставляли, когда была хорошая погода. Зато, когда был шторм, нас держали во дворе приюта. Поэтому к штормам у меня с детства предвзятое отношение. Они нам не давали возможности порезвиться на песчаном берегу, и мы их не любили. А в море, кстати, я никогда раньше не выходил. И это второй раз в моей жизни, когда я плыву на корабле. Мы уже плывем пятый день, и пятый день - спокойная приятная солнечная погода. Я этому безмерно рад. А в шторм, наверное, страшно? - спросил он. - Особенно на грузовом судне. На пассажирском корабле, сидя в больших каютах, он не очень чувствуется. А здесь?
   Фран нагнулся над перилами, будто разглядывая что-то в воде, внизу под ними. Его правая рука скользнула по гладкой железной поверхности и, как бы случайно, оказалась на маленькой ручке Вероники, которой она держалась за поручень. Она ее незамедлительно вытащила из-под тяжести огромной руки и, отодвинув подальше, произнесла, будто ничего не произошло.
   -Здесь шторм очень даже чувствуется. Прежде всего - ночью. На палубе все свистит, а в трюмах постоянно слышны скрипы и удары. Но страшного в этом ничего нет. Поэтому я люблю море даже в шторм.
   -Ты отважная девушка, Вероника. Несмотря на твою юность.
   -Не забывай, Фран, что мой отец тридцать лет своей жизни связал с морем. И это не могло не сказаться на его дочери. Мое детство тоже прошло на море. Я же родилась в Шотландии. И раньше мы жили на побережье в сорока километрах северней от Абердина. И мы с отцом часто выходили там на лодке и ловили рыбу. Правда, толку с меня было мало, я ведь маленькая и не такая сильная, как если бы был на моем месте парень, но отец все равно брал меня с собой.
   -Я восхищаюсь тобой, Вероника! - Фран опять, уже не случайно, положил свою руку на ее. - Тогда, в день нашего знакомства ты сказала, чтобы я говорил тебе комплименты. Могу я продолжать это делать? В отличии от твоего отца я вижу в тебе девушку... К которой я неравнодушен... как к другу...
   Она опять высвободила свою руку, но не отодвинула ее, как в прошлый раз, и взглянула на Франа.
   -Это трудно запретить. Потому что комплименты по душе любой девушке. Особенно если исходят от друга.
   -А как же Ариен? Он же тебе нравиться. Я это вижу.
   Вероника стиснула зубы.
   -Нравится. Но в последнее время, он почему-то уже не говорит мне комплиментов. Занят своими обследованиями судна. Похоже, что он просто ищет повод, чтобы избегать меня. После поездки в Нью-Йорк он изменился. Во взаимоотношении ко мне, я имею в виду. Нет, он продолжает хорошо относится, но это не то, что было раньше. Я его спрашивала, в чем причина, но он всякий раз переводил разговор на другую тему.
   -А что было раньше?.. - вырвалось у Франа.
   Он вдруг понял, что сглупил, задавая такой нетактичный вопрос, но было поздно. Девушка гневно на него взглянула.
   -Прости, Вероника, я не должен был... Ну прости! Пожалуйста! - побледневший Фран готов уже был упасть на колени и даже стукнуться лбом об пол, чтобы добиться прощения.
   -Ребята! Вот вы где!
   К ним подошел Ариен. Он встал слева от Франа и тоже, как и тот сперся на перила и посмотрел в даль.
   -Как прекрасно море! - было заметно, что он пребывал в хорошем настроении. - Я был с капитаном после обеда и разговаривал с ним. Погода будет нам благоприятствовать еще один день. Потом дня два будет небольшая качка, - он окинул их обоих взглядом и наморщил лоб. - Что это с вами? По ком панихида? - его взгляд прошелся по их рукам, находящимся в близости, но там не остановился. Он быстро продолжил говорить, повернувшись лицом к палубе. - После беседы с капитаном, я зашел в нашу каюту, чтобы вытащить тебя на свежий воздух, но тебя там не оказалось, Фран. Я сразу же решил, что ты меня опередил и уже находишься здесь.
   -Хорошо, что ты пришел, Ариен! - сказала Вероника. - Расскажи Франу одну из историй твоей жизни, которые ты мне рассказывал раньше! - попросила она и опять принялась есть виноград, который все это время держала в свободной руке. - Пусть он оценит, какой ты мастер на выдумки!
   -А я ничего даже и не выдумываю.
   Ариен раньше часто рассказывал ей истории из своей жизни. Рассказывал о своей стране. За что незамедлительно получил от девушки прозвище "выдумщик". Он не обижался и не настаивал на то, чтобы она во все это верила. Для нее эти истории были маловероятными, потому что не могли произойти в Кракове довоенных времен, откуда якобы он был родом. Говорить же, что все это происходило в Каталукке, он не имел права.
   -Выдумаешь, выдумаешь!
   Он и сейчас не стал возражать, думая над тем, что бы такого интересного им рассказать. Но такое, чтобы поверили. Он вспомнил последнее событие, происшедшее в Золотом заливе с ним и отцом во время его посещения родительской усадьбы Долл-Эна. Но решил отказаться от нее, потому что, если он упомнит в рассказе, каким способом им удалось спастись от острых зубов "морского дьявола", то он непременно будет награжден еще одним прозвищем - "хвастунишка".
   Вероника, глядя на него, оторвала от грозди винограда одну ягодку.
   -Ариен, лови!
   Она подбросила ее кверху. Виноградинка полетела по плавной дуге. Ариен с артистичным проворством и отменной реакцией, которой позавидовала бы любая собака, схватил ягоду ртом, звучно клацнув при этом зубами.
   Вероника захлопала в ладоши от восторга.
   -А теперь я. Я тоже хочу. Кинь и мне, Вероника... Если уже на меня не обижаешься, конечно! Вот увидишь, у меня это получится лучше, - сказал Фран и приготовился выполнить такой же самый трюк.
   -А почему это у тебя должно лучше получится? Чем это ты лучше? - возразил ему Ариен, задиристо выпучив грудь и приподняв одно плечо.
   -А я смогу выше тебя подпрыгнуть. Ведь я же выше тебя ростом...
   -Кто тебе сказал, что ты выше?
   -Ясное дело выше.
   -Давай померяемся! - Ариен встал плечом к плечу к Франу и взглянул на Веронику. - А ну, Принцесса, скажи, кто из нас выше?
   Вероника приподнялась на носках, вытягивая свою головку и заглядывая поверх голов молодых людей. Потом опустилась и с сожалением взглянула на Ариена.
   -Фран чуть-чуть выше. Вот на столечко.
   Она показала пальчиками, на сколько Фран был выше.
   -Это потому, что у него волосы длиннее моих. А давай, у кого бицепс шире!
   Ариен быстро и с силой согнул правую руку, на которой сразу же вздулся объемистый бицепс, да так, что короткий рукав футболки, в которую он был одет, затрещал, готовый разойтись по швам. Фран повторил то же самое. Они сблизили руки и вопрошающе посмотрели на Веронику.
   -Мальчики, перестаньте устраивать здесь смотрины перед Олимпийскими Играми в Древней Элладе! Для меня вы оба одинаковые.
   Она обеими руками подбросила кверху одновременно две виноградинки. Одновременно щелкнули две челюсти, каждая ухвативши предназначенную ей ягоду.
   -Если вы собираетесь из-за меня ссориться, я с вами поругаюсь и не буду разговаривать до самого прихода в порт, - угрожающе произнесла Вероника и добавила, - Вы оба - замечательные ребята. И я вас обоих одинаково уважаю и хочу дорожить вашей дружбой.
   -Мы же не ссоримся! Правда, Ариен? - спросил, взглянув в упор на друга, очень довольный Фран. Эти слова, прозвучавшие из уст девушки, означали, что он уже прощен.
   -Конечно, не ссоримся! Хотя соревноваться нам никто не вправе запретить, - ответил Ариен и поддал Франа плечом.
   -Маль-чи-ки!!! - услышали они строгое замечание и покорно расступились.
   -Ай! Совсем забыл! - сказал неожиданно Ариен и взялся за голову. - Я вас оставлю. Мне надо выполнить одно поручение капитана и спуститься... в машинное отделение.
   -Ариен, нам не хватает твоей компании, - вмешался Фран. - Побудь с нами! Я хочу услышать твои истории.
   - Потом... Я обязательно расскажу... Сейчас не могу. Ну, правда!
   Он беззастенчиво врал, но у него не было выхода. Ему надо было удалиться, иначе... Ему с каждой минутой становилось все трудней сдерживать улыбку на лице. Он, чувствуя, что Вероника не отрывает от него своих глаз, заставил себя не посмотреть на нее, еще раз извинился, уставившись в пол, и сказал, что долго не задержится и найдет их, как только выполнит поручение. Он добрался до лестницы и бегом спустился вниз.
   Оказавшись один, он повернулся к стене и из всех сил ударил по ней двумя руками, сжатыми в кулаки.
   -Что со мной? Такого раньше не происходило. Я чуть не спровоцировал конфликт между собой и Франом. И это странное чувство, перевернувшее все внутри, когда увидел их руки одна возле другой! Откуда оно у меня? Это не должно повториться, Ариен Линтецки! Ты здесь для выполнения серьезного задания, а не для того, чтобы устраивать сцены ревности, - он зажмурил глаза, будто они у него защипали. Когда их открыл, они были слегка влажными. - Она никогда не будет моей. Никогда! Я нашел их обоих для того, чтобы они теперь стали одним целым. Они должны полюбить друг друга. От них теперь будет зависеть будущее Галаса.
   Ариен взглянул вверх, откуда доносились голоса людей.
   -Я должен задушить в себе все чувства, испытываемые к ней, иначе не выдержу. Но как это сделать? Кто сможет сказать мне, как это сделать? Может дядя Илли знает противоядие к своему заклинанию...
   Он еще раз ударил кулаками по стене и направился вниз. Ему надо было себя чем-то занять, иначе он опять будет о ней думать. Для него начался самый тяжелый этап в его миссии. Но он должен пройти и его.
   Вероника, проводив Ариена взглядом, посмотрел на Франа.
   -Вот видишь? - произнесла она. - И вот так все время. После вашего появления на корабле, он только раз был продолжительное время вблизи меня. Относительно близко. Когда доктор Стоун оперировал тебя в течение четырех часов, Ариен находился за дверью медпункта и ждал результата. После этого больше двух минут наше общение не продолжается. А что касается твоего вопроса, - неожиданно возвратилась она к теме, прерванной появлением Ариена, - то раньше между нами была крепкая дружба. Она и сейчас есть, но он окончательно отказался от того, чтобы развивать ее до чего-то большего. Даже не удосужившись дать объяснения. Вот и все!
   Фран не знал, радоваться этому или огорчаться. Ариен его друг и надо наверно подумать в первую очередь о нем.
   -Хочешь, я с ним поговорю?
   -Спасибо, Фран! Это очень по-дружески с твоей стороны. Но, думаю, не будет иметь нужного результата. Он сам знает, что делает. Когда-нибудь я сама с ним побеседую. Еще один раз.
   -А если он опять начнет увиливать и не захочет с тобой говорить?
   -Захочет. Я имею для него один вопрос. И он не сможет на него мне не ответить.
   Она мило улыбнулась и вздохнула. Потом вновь вернулась к винограду.
   -Вы все равно будете моими хорошими друзьями.
   Фран вконец успокоился. Такой ход событий его устраивал. Он весело посмотрел на девушку, хотел попросить ее покидать еще виноградинки, чтобы потренировать реакцию, но вдруг его взгляд упал на что-то, находящееся сзади нее.
   -А это кто такой? - спросил он. - Я его здесь раньше не наблюдал.
   Вероника обернулась. За ней, пригревшись на теплых палубных досках, лежал большой хорошо упитанный кот. Его гладкая лощеная рыжая шерсть блестела под солнечными лучами. Глаза у него были закрыты, а поднятая голова медленно покачивалась из стороны в сторону. Кот дремал, принимая с наслаждением тепловые ванны.
   -Сейчас я его... - Фран, крадучись и не отрывая глаз от животного, миновал Веронику.
   Он уже был в метре от своей "добычи", но прозвучавшие неожиданно, как гром среди ясного неба, слова заставили его остановиться.
   -Эй ты! Песик дрессированный!
   Фран застыл в крадущейся позе. Он выпрямился и посмотрел на говорившего. Огромный матрос, настоящий великан, на голову выше него стоял невдалеке и наблюдал за его действиями, прислонившись плечом к мачте и скрестив руки на груди.
   -Что же ты с ним собираешься делать, когда поймаешь?
   -Я... хотел спросить у него, как его звать. - Фран выдавил искусственную улыбку, стараясь выглядеть очень любезным. - Но теперь вижу, что вы можете мне в этом помочь, мистер...- Фран запнулся.
   -Гарри, - произнес великан.
   Фран уважительно посмотрел на гревшегося под солнечными лучами животного.
   -Неплохое имя для обыкновенного рыжего кота. Почти человеческое и довольно звучное...- он наклонился и погладил кота по голове. - Какой хороший Гарри!
   Вероника непроизвольно заулыбалась, а матрос скривил покрасневшее вмиг лицо и вскрикнул:
   -Ну и болван же ты!
   -Почему? - спросил, выпрямляясь вновь, ничего не понимающий Фран. - Гарри не любит, когда его гладят по голове?
   -Гарри - это я. А кота звать Рой.
   -Простите, я думал...
   -Ни тем местом думаешь. К твоему сведению, и желательно в будущем это не забывать, этот кот является полноправным членом команды. И даже имеет свой суточный рацион на корабельной кухне. Но, так как он самый слабый и беззащитный от посягательств двуногих, особенно тех, что изображают из себя игривых щенков, то тот, кто намеревается его чем-либо обидеть, имеет потом дело лично со мной. Надеюсь, ясно сказано?
   -Немножко длинновато, но - доходчиво. Зря вы тревожитесь. Я б его не обидел. Ведь я только и хотел, что...
   -Ага! - продолжил за него матрос. - Имя спросить. Дуй отсюда и разыгрывай в другом месте комедию!
   Фран замялся, но тут на помощь пришла Вероника, подошедшая к нему и ставшая сбоку.
   -Не обижайся, Гарри! В каждом из нас заложен дикий инстинкт охотника. Но поверь, что Фран даже и не думал причинять вреда твоему коту.
   Сказала она и положила руку на ближайшее от себя плечо Франа, которое сразу же приподнялось еще на два сантиметра.
   Здоровяк подошел к коту, нагнулся и взял его в руки. Кот открыл глаза. Его рыжие конечности, включая круглую голову и хвост, лениво свисли с рук матроса, когда тот выпрямился.
   -Надеюсь на это, - сказал Гарри. - А то я тоже могу вред причинять тем, кто хочет показаться слишком умным.
   Гарри собрался уйти, держа кота, но, бросив напоследок враждебный взгляд на Франа и заметив нежную ручку Вероники у него на плече, зло пробурчал:
   -И куда Ариен смотрит?
   Он повернулся и ушел.
   -Не обращай внимание! - Вероника взяла Франа под руку и повела к тому месту, где они до этого стояли. - Он только на вид такой сердитый. Правда, немного замкнутый и угрюмый, но все равно он дружелюбный. И животных любит. Этого бездомного рыжего кота он подобрал в порту, когда тот был еще маленьким котенком. И приютил у себя. С тех пор они оба не расстаются. Ни дома, ни в плавании. Кто-то даже сказал, что он детей своих стал приучать к любви к животным, чтобы добрыми выросли. Раньше, говорят, за ним такого не наблюдалось.
   Закончив обсуждать угрюмого на вид, но доброго в душе Гарри, они вновь устроились удобно у перил.
   -Хочешь, покидаю тебе виноградинки?
   Фран медленно поднял подбородок и бодро кивнул, расплывшись в широкой улыбке.
   -Чтобы другие не говорили, хочу быть твоим верным и покорным песиком.
   Они побыли еще немного времени, и вынуждены были расстаться - у Вероники были некоторые обязанности на судне, и их надо было выполнять.
   Фран, спустившись в свою каюту, взял с полки книгу, первую до какой дотронулся, сел за стол, и принялся читать. Он читал долго, и когда увидел, перевернув очередную страницу, что на ней начинается вторая глава, решил отложить книгу в сторону. Он абсолютно не помнил, что ним было только что прочитано. Мысли постоянно уводили его от строк, и он не мог сосредоточиться на тексте. Его взгляд прошел по широкой ширме, развешанной по всей стене каюты, и он опять подумал про Ариена. Про его странности и необычайные способности. Ариен хочет, чтобы Фран ему в чем-то помог. Это хорошо. Он всегда готов помочь другу. Только здесь придется за помощь потом просить ответный жест - Фран тоже хотел попросить его помочь в нужном ему, Франу, деле. Позднее. Спешки пока нет.
   Вскоре он отправился в кают-компанию на ужин, где встретил Ариена, весело беседующего за столом с матросами. Увидев Франа, тот подвинулся на скамейке и позвал его:
   -Фран, садись со мной! Пора тебе уже познакомиться с ребятами.
   Он сел рядом, и Ариен представил его, в первую очередь, как своего друга. Потом по очереди стал называть имена матросов. Фран вежливо кивал головой, и когда Ариен закончил, то смог бы назвать с уверенностью, наверно, только одно имя, зная при этом, кому оно принадлежит: Гарри. Здоровяк сидел с противоположной стороны у края и с большим аппетитом уплетал свою порцию. Когда Ариен произнес его имя, тот даже не поднял голову. Сказал только, что они уже знакомы.
   Вероника там не появилась, и они оба по окончанию ужина отправились в свою каюту, где Ариен сразу же взялся за свой ящик с инструментами. Фран приблизился к столу, на котором лежала книга. Читать ему сейчас не хотелось. Он вернул ее на полку и подошел к ширме.
   -Ариен! Я все тебя хотел спросить. Эта девушка на тебя похожа, или мне это кажется? Я на эту деталь в тот день, когда мы тут оказались, обратил внимание. Просто еще не подвернулась возможность спросить тебя об этом - ты стал таким занятым последнее время...
   Фран указал на изображение молодой женщины облаченную в рыцарские доспехи и склонившую голову перед огромным, сверкающим золотой чешуей драконом.
   -Откуда здесь эта вышивка?
   -Это подарок моей матери капитану Брауну. Так же как и скатерть на столе. Она сама их вышила. Вручную.
   -Твои родители выбрались из Польши?
   -Нет! Но передать это смогла...
   -Она мастерица! Значит, ты похож на свою мать. Ведь это она себя изобразила, как я понял?
   Фран взглянул на Ариена, ожидая подтверждения своим словам. Когда тот утвердительно кивнул, он погладил рукой вышитого дракона. Вся каюта "GR" была оббита обожженными и полакированными досками, однако в ладони, которой дотронулся до ширмы, он почувствовал холод металла. Он осторожно отодвинул край и заглянул за ширму.
   -А что это здесь? Какие-то двери, похожие на люк...
   Сзади ширмы была спрятана металлическая дверь выпуклой формы. Он ее с любопытством осмотрел. У двери не было ни ручки, ни замка. Только две большие кнопки, синего и желтого цветов. Да еще лампочка на самом верху, которая в этот момент не светилась, так как была, скорее всего, выключена.
   -Теперь это мне поможет кое-что узнать новое. - Ариен держал в руках пару черных перчаток и растягивал их, проверяя на прочность. Фран видел, как он перед этим занимался их починкой.
   Увидев, что Фран рассматривал то, что находилось за ширмой, Ариен подошел и полностью ее одернул. Потом нажал синюю кнопку. Дверь плавно отъехала в сторону, издавая легкое шипение. За ней, в середине было темно, но когда Ариен зашел, там загорелся яркий свет.
   -Заходи! - позвал он. - Не бойся!
   Фран опасливо заглянул и только после этого последовал за другом. Оказавшись внутри, он огляделся. Это был обыкновенный металлический бункер длиной около пяти метров, а шириной и высотой - около трех. Сейчас он пустовал, и Франу трудно было предположить, для хранения чего он предназначался. У входа с правой стороны был ряд разноцветных лампочек, загорающихся и гаснущих в непонятном ритме, а так же небольшой темный экран.
   -Похоже на огромный сейф, - предположил Фран и взглянул на Ариена. - Здесь будет храниться столько денег? Обрадуй меня и скажи, что моя роль в твоей мисси будет заключаться в том, чтобы их охранять. Я уже - за!
   Тот улыбнулся и ответил:
   -Он не предназначен для хранения денег. Когда-нибудь обязательно увидишь его в действии. Вот тогда и узнаешь, для чего он служит. Но на счет сейфа ты хорошо подметил. Эта камера помогает сохранять нам кое-что, что подороже денег.
   -Шутишь? - Фран ухмыльнулся. - Что же может быть дороже денег?
   -Жизнь.
   Фран усмехнулся и дернул подбородком.
   -Может ты и прав. Но для меня... Да что для меня! Я думаю, что и для всех людей, - жизнь без денег, это не жизнь, а жалкое прозябание. Поэтому я считаю, что лучшая формула счастья должна содержать эти оба ценные элемента. Жизнь, включая здоровье, и деньги. Поэтому наряду с таким вот сейфом, сохраняющим жизнь, я был бы не против иметь и второй - для денег. Желательно полный и не меньших размеров, чем этот.
   -Если сможешь заработать столько денег честным путем, то можешь строить твою формулу счастья.
   -Честно только гроши зарабатываются. Я все равно буду иметь много денег. Вот увидишь! Я хочу быть богатым. Мне все время кажется, что мои родители - очень богатые люди. Вот когда они меня найдут...
   -Хочешь, когда закончится война, поищем их? - предложил Ариен.
   Фран кивнул, и их руки сомкнулись в товарищеском рукопожатии.
   -Ты настоящий друг, Ариен. И я благодарю судьбу за то, что свела нас вместе. Ты не поверишь, но ведь именно об этом я хотел тебя попросить.
   Ариен подумал, что он не менее рад тому, что судьба распорядилась таким образом. Хотя радостных эмоций решил не проявлять.
   -А зачем тебе перчатки? - вдруг спросил Фран. - Разве холодно?
   -Они для одного фокуса. Хочешь, покажу? Только не говори капитану, а то он у меня это конфискует!
   Ариен натянул на руки перчатки, которые чинил, как предполагал Фран, до того, как открыл выпуклую дверь. Перчатки эти были немного больше обычных и сделаны из отдающего металлическим блеском черного материала. Ариен встал в центре бункера, поднял кверху руки с растопыренными на них пальцами. От кончиков рук до потолка было сантиметров восемьдесят. Он сделал глубокий вздох и сжал кисти рук в кулаки. Его тело самопроизвольно подлетело вверх. Когда кулаки коснулись потолка, он повис на них, будто приклеенный.
   -Как тебе фокус? - спросил он у открывшего от удивления рот Франа.
   -Ты, наверно маг, - он подошел к висящему Ариену и попробовал потянуть его за ноги. Однако тот прилип намертво. - Вижу, мне всю оставшуюся жизнь предстоит удивляться твоим фокусам. Сколько их у тебя еще в запасе?
   -Если по правде, то это никакой не фокус, а обыкновенная электрофизика. - Смотри!
   Он растопырил пальцы правой руки, и она оторвалась от потолка. А сам он продолжал висеть, теперь, правда, только на одной прилипшей руке. Потом он расправил вторую кисть и полетел книзу. Мягко приземлившись, он выпрямился, держа, так же как и перед прыжком, пальцы растопыренными.
   -Ты разбираешься в электричестве?
   -Ну, как тебе сказать. - Фран почесал себе затылок. - Что-то слышал об этих малюсеньких, как их там... электронах, бегущих дружной оравой в одном направлении. Только для чего и как все это происходит, не могу тебе объяснить.
   -Правильно в принципе... Ну, ладно, неважно! Так вот эти перчатки сделаны из специального мягкого металлического сплава и имеют спрятанную в них схему электромагнита, - он снял перчатки и дал их Франу. - Одевай! Только не сжимай без моей команды кулаки!
   Тот их осмотрел и надел. Они действительно оказались очень мягкие и теплые внутри.
   -Теперь встань посредине, напротив стены, и вытяни вперед полусогнутые руки! Прими боксерскую позу, только кулаки пока не сжимай! - Фран подчинился. - Напряги тело, упрись в пол ногами и постарайся оставаться в этой позе неподвижно! Так, готово! Теперь, сожми кулаки!
   Фран медленно сжал кулаки. Руки, не подчиняясь ему, с силой выпрямились и потянули его к металлической стене. Он не смог сопротивляться этой силе и вытянулся в струнку, приклеившись к стене кулаками.
   -Вот это да! - воскликнул он пораженный. - Это вещь! Только, Ариен, друг мой, скажи мне, как теперь освободиться от этой магии. Поза, знаешь, немного неудобная.
   -Разожми кулаки, и будешь свободен!
   Когда Фран выпрямился, с восхищением смотря на свои руки, Ариен объяснил ему как можно доходчивей, чтобы он хоть немного понял функцию "магических" перчаток.
   -Когда сжимаешь кулаки, замыкаешь, таким образом, электрическую цепь. И металлический материал, из которого сделаны перчатки, превращается в мощный магнит. Когда разжимаешь кулаки, цепь размыкается, и у тебя опять обыкновенные перчатки.
   -Так просто! Сжимаешь кулаки - магнит, разжимаешь - перчатки! - сказал Фран. - Ты и впрямь - маг. Скажи, а твои родители - тоже маги? Это тебе по наследству передалось?
   -Никакие мы ни маги. Просто научились делать некоторые вещи, которые для вас еще кажутся необычными. Вот и все!
   -Мы, вы...- Фран опять почесал свой затылок. - Странно все это, - он помолчал, смотря Ариену в глаза. У него скопилось много вопросов к своему другу, но он пока считал, что время еще не пришло. Ариен сам должен ему все рассказать. - Ты научишь когда-нибудь меня этим вещам, правда?
   -Конечно! Я ведь уже начал это делать. Ты еще не заметил? - Ариен положил руку Франу на плечо. - Мы друзья. И будем учить друг друга лучшему, что умеем делать.
   -А чему я тебя научу? Все что я умею делать - это кулаками махать. А этому, я видел своими собственными глазами, тебя уже кто-то научил. Вообще-то, я еще в шахматы умею играть.
   -Вот и научи меня в шахматы играть, я ведь не умею? Посоревнуемся. Вероника этому соревнованию перечить не будет.
   Они вышли из бункера. Когда Ариен закрыл дверь, нажав на желтую кнопку, в каюте что-то издало короткий тихий свист.
   Ариен подошел к своей кровати и засунул руку в находящуюся на ней черную спортивную сумку. В его руке появилась бледно-голубая коробочка. Фран заметил мигающую на ней яркую зеленую точку.
   Когда Ариен щелкнул одним из переключателей на крышке, от коробочки отвалилась и повисла ее передняя стенка. Он сосредоточенно смотрел на прибор, на что-то там несколько раз нажимая пальцем и шевеля в безмолвии губами. Через минуту опять щелкнул тем же самым переключателем, и коробочка вновь приняла свой прежний вид.
   Он посмотрел на наблюдавшего за ним с нескрываемым интересом Франа.
   -У тебя появилась возможность увидеть еще один фокус. С "сейфом". Завтра прибывает мой шеф.
   -Куда прибывает?
   -Сюда. К нам.
   -На чем? Если скажешь, что на летающей тарелке марсиан, то после всех твоих фокусов я, наверно, поверю.
   -Нет, конечно же, не на летающей тарелке, а на...этой... Ладно, это будет завтра. И к тебе, Фран у меня есть огромная просьба. Все, что я тебе рассказываю, все, что ты здесь увидишь и услышишь, надо будет сохранять в строжайшем секрете. Это жизненно-важно для всех нас. Договорились?
   -Все это связано с "борьбой за выживание человечества"?
   Ариен кивнул, вспомнив свои собственные слова, сказанные Франу в клинике доктора Тревола. Фран в ответ стиснул добела губы и провел по ним двумя сжатыми пальцами.
   -Плотно закрыто и надежно опечатано, сэр!
   Ариен, спрятав прибор в сумке, бросил ее под кровать. Потом взял в руки "магические" перчатки и, прежде чем направиться к выходу, весело проговорил:
   -Извини, друг! Я тебя на время оставлю. Пойду, полазаю в одном труднодоступном для простых смертных месте. Хочу посмотреть, как здесь вентиляционная система устроена.
   Когда Ариен ушел, Фран на мгновение о чем-то задумался и сощурил глаза.
   -Пойду, наверно, и я погуляю. Горю желанием проверить, правда ли то, что услышали сегодня мои уши. Но сначала... Интересно, на сколько времени Ариен задержится?
   Он подошел к его кровати и вытащил черную сумку. Потом достал из нее прибор. Он его покрутил в руках, рассматривая переключатели и маленькие дырочки на дне и стараясь ни до чего случайно не дотронуться. Потом, держа прибор навесу, приблизил к нему свое лицо.
   -Вызываю марсиан! - проговорил он, смотря на коробочку, в ожидании увидеть какие-либо в ней изменения. Но ничего не происходило, и яркая зеленая точка не мигала. - Я - Ариен Линтецки. Вызываю моих друзей-марсиан! Прием!
   Коробочка не реагировала. Фран опять покрутил ее в руках.
   -Интересная штуковина. Была бы еще инструкция по эксплуатации! - сказал он и положил прибор назад в сумку, которую сразу же запхал под кровать, где она и была.
   Потом подошел к одежному шкафу и открыл его дверь.
   -Что бы такое надеть, чтобы не бросаться чересчур в глаза? - спросил он сам себя, рассматривая висевшую аккуратно на вешалках всевозможную одежду.
   Сделав выбор на темно-коричневой сорочке и черных брюках, Фран переоделся. Он посмотрел на свою обувь и пришел к выводу, что кеды с белой подошвой ко всему остальному не подойдут. Он опять заглянул в шкаф и порылся внизу. Достав пару черных матросских ботинок, он помедлил, рассматривая их со всех сторон. Постучав их один о другой подошвами, он сбил с них прилипшие песчинки, после чего надел и их. В шкафу и так более подходящего ничего из обуви не было.
   Остановившись перед входной дверью, Фран аккуратно открыл ее и, выглянув, бросил быстрый взгляд в обе стороны. Вслед за тем вышел из каюты "GR". Замкнув дверь на ключ, данный ему капитаном, он направился в сторону лестницы, ведущей на палубу.
  

* * *

   Капитан Браун вошел в каюту, когда на море уже давно опустилась ночь. Он сел за стол и записал в судовой журнал события ушедшего дня. Когда закончил с записями, закрыл его и откинулся на спинку стула, заложив руки за голову.
   Его в последнее время мучил вопрос, который уже давно считал семейным. Что произошло с Ариеном? По его поведению было видно, что он продолжает хорошо относиться к Веронике. Но это было не то, что он хотел, как отец. Девочка ведь влюблена в него. Он это чувствовал. Видел по ее глазам, когда она на него смотрела, слышал по ее голосу, когда она о нем говорила. Бедняжка даже навыдумывала, что он ей когда-то, еще до их знакомства, приснился в каком-то сказочном сне. Из-за этого часто называла его "мой ангел-хранитель".
   Ариен, определенно, тоже испытывал к ней чувство. Но теперь... он даже не ревнует ее к своему другу, когда те проводят часами на палубе, мирно беседуя. Можно было даже сказать, что Ариен отдал ему инициативу. Но почему, черт возьми? Надо будет с ним серьезно поговорить. Как отец с сыном. Нет, лучше, как мужчина с мужчиной. Так молодыми людьми советы лучше воспринимаются.
   Капитан желал, чтобы Ариен и Вероника, оба такие молодые и полные жизни, остались навсегда вместе. Он даже воображал себе, каких славных внуков они подарят им с Софией. Таких белобрысеньких карапузиков. Он представил, как будет учить их плести рыболовные сети, выливать свинцовые грузила и завязывать крючки "восьмеркой" на закидных "донках".
   Но видно Ариена и впрямь смущает ее уродство. Ведь, если бы не этот ее шрам... Она до аварии была такая миленькая. Ариен правильно назвал ее - "принцесса". Ведь именно такой она раньше и была.
   Капитан вздохнул с сожалением. Потом подумал, что по приезду домой, они обязательно отправятся в Шотландию. Надо, чтобы они проводили больше времени вместе. Но если Ариен потянет за собой своего друга? Это все испортит. Капитан заметил, что и Фран также начал проявлять свои чувства к его дочери. И, похоже, что Веронике нравятся его ухаживания.
   Взяв в руки судовой журнал, капитан бодро поднялся и направился к сейфу, висевшему на стене за его спиной. Набрав секретную комбинацию, открыл его и положил журнал на полку рядом со своим личным оружием, револьвером 45-го калибра, облаченным в кожаную кобуру. На дне сейфа лежал толстый коричневый пакет с большой сургучовой печатью, возле которого находилась деревянная шкатулка.
   Капитан приподнял ее крышку. В ней имелось большое количество неподписанных и незапечатанных конвертов. Это были письма, которые он писал своей жене, ведя с ней беседы. Этим способом ему удавалось сбрасывать с себя давящий на него постоянный психологический груз, связанный с потерей близкого человека. Капитан продолжал верить, что эта потеря все-таки являлась временной. Он продолжал верить, что София вернется к жизни.
   Завтра он напишет еще одно письмо и расскажет ей о возвращении Ариена. Она без сомнения порадовалась бы этой новости...
   Опустив крышку шкатулки, капитан хотел уже закрыть сейф, как до его слуха сзади донесся шорох. Он явно исходил из того места, где было окно, и висела длинная, доходящая до пола штора. Что это может быть? Может, рыжий кот Гарри забрел сюда? Маловероятно, ведь в его отсутствие двери и окно постоянно закрыты. А может, ему послышалось, ведь уже далеко за полночь, и пора идти отдыхать...
   Капитан неторопливо повернулся. И увидел рельефную каучуковую подошву ботинка, которая с огромной скоростью приближалась к его лицу. В один момент все вокруг него вдруг стало темным. Сильный удар ногой в челюсть лишил капитана чувств и откинул к стене. Он, ударившись об нее, медленно сполз на пол.
   Спокойные дни на борту "Крыльев Фортуны" на этом закончились.
  

* * *

   Ариен, завершив, как и планировал, осмотр устройства вентиляционной системы, возвращался, довольный обследованиями. Было уже больше трех часов ночи. Ариен надеялся, что капитан уже в это время спал, и не будет приставать к нему с вопросами, куда он пытался в этот раз проникнуть. Проходя мимо капитанской каюты, он обратил внимание, что дверь неплотно закрыта. Из щели пробивалась полоса света. Подумав секунду, он все же решил зайти и пожелать старику спокойной ночи, а так же посоветовать ему больше отдыхать. Он запхал поглубже в карманы черные перчатки, чтобы их не было видно, и вошел как обычно без стука.
   Капитан сидел с закрытыми глазами на полу, под распахнутым сейфом и не двигался. Ариен бросился к нему.
   -Кэп! Что с вами?
   Он проверил пульс, после чего постучал капитана по заросшим щекам.
   Капитан приоткрыл глаза, всматриваясь в лицо Ариена, а его рука потянулась к ноющей челюсти. Он ее подвигал влево-вправо, проверив, цела ли она, и прохрипел:
   -Ариен...
   -Давайте, капитан, поднимайтесь! Если вы меня узнали, значит с вами все нормально.
   Он пощупал капитану затылок и обнаружил большую шишку. Потом помог ему подняться.
   -Ариен, сынок, - произнес капитан, едва твердо встал на ноги, - за что ты меня так? Не мог найти что-нибудь другое для своих тренировок? Или может, ты на нас с Вероникой чем-то обижен, то скажи! Не держи обиды внутри и не проявляй таким недостойным образом накопившейся гнев!
   Ариен недоверчиво посмотрел на капитана, глаза которого еще продолжали плавать в тумане. Хорошо же старик грохнулся, подумал он. Хотел его спросить, что тут произошло, как неистовый крик капитана привел его в оцепенение.
   Старик приблизился вплотную к открытому сейфу. На его верхней полке были пистолет и судовой журнал. Внизу - деревянная шкатулка. Коричневый пакет отсутствовал. Капитан повернулся к Ариену и изобразил ярость на своем лице.
   -Что за глупые шутки? Зачем он тебе?
   -Кэп, придите в себя и не мелите чепуху! И объясните мне: зачем мне "что"?
   Капитан указал пальцем на пустующее место в сейфе.
   -Пакет с секретными документами, который я везу нашему Премьер Министру. Минуту назад он лежал здесь, рядом со шкатулкой.
   -Я его не брал, сэр! Я только что вошел и увидел вас лежащего на полу без сознания.
   -Да?.. - капитан уставился на Ариена. - Ты уверен, что это был не ты? - он с досадой причмокнул языком и заключил расстроено. - Это плохо!
   -Сэр! Не похоже, чтобы вы мыслили рассудительно. Что же тут плохого?
   -А то, что теперь нам предстоит незамедлительно найти того, кто это был. - Он начал ходить по каюте, меря ее широкими шагами. - Я ничего не понимаю. Кому же он мог здесь на корабле понадобиться? Если это шутки, то они довольно дурные. Ариен, сынок, если пакет попадет в чужие руки, меня отдадут под трибунал. Надо найти его!
   -Что там было?
   -Мне об этом никогда не сообщается, но думаю, там были указаны дата и место первой высадки с моря американских и британских подразделений на французском побережье. Там же согласовывались данные о личном составе и количестве боевой техники.
   Ариен был шокирован, услышав это. Если такие сведения попадут к немцам, планам союзников будет нанесен невосполнимый ущерб. А это в свою очередь повлияет на работу группы "Золотой Дракон".
   -Да-а, кэп! - медленно произнес он, почесав мочку своего правого уха. - Похоже, вы вляпались. В вашей команде около тридцати человек. Вы можете на кого-нибудь подумать?
   -Нет! Прежде, чем попасть ко мне на борт, они проходили тщательную проверку со стороны "Secret Service", британской спецслужбой. После того, конечно, как они же предложили мне подработать "почтальоном".
   -Значит, на борт пробрался чужой.
   -Исключено! Когда стоим в порту, выставляем охрану из шести человек, и ребята дежурят, постоянно сменяя одни других.
   Ариен немного помолчал и потом вновь заговорил:
   -Так мы ни к чему не придем, сэр. Давайте начнем сначала! Что тут произошло, и почему вы решили, что это я взял пакет?
   Капитан пошевелил бровями, восстанавливая мысленно события последних минут.
   -Мне кто-то хорошенько заехал в челюсть...
   -Вы не видели его лица?
   -Честно говоря, нет. Все произошло неожиданно и очень быстро. Когда открыл глаза, то увидел тебя. Вот и подумал... К тому же на корабле я еще никого не видел, чтобы так искусно махал ногами, как это умеешь делать ты, Ариен...
   Капитан вновь потер челюсть. Она заметно опухла, но, слава богу, была цела.
   -Махал ногами?
   -Ну да! Последнее, что я увидел, был черный ботинок, стыкующийся с моей челюстью...
   Капитан замолк, увидев странное выражение лица Ариена. Мужчины, нахмурив брови, секунду-другую молча смотрели в упор друг на друга. За этот короткий промежуток времени у обоих где-то далеко в сознании родилась мысль, которая двигалась к полушариям головного мозга с огромной скоростью, разрастаясь как снежные комы до невероятных размеров. Когда они достигли финала, оба одновременно вскрикнули:
   -Фран?!!
   Они устремились к двери, едва не сбив один другого с ног.
   -Кэп, закройте сейф, и лучше будет, если вы останетесь у себя! Я сам с ним поговорю.
   -В сейфе и так уже ничего нет важного, - ответил капитан Браун, хотя вернулся назад. - Здесь осталось еще много важного для меня, - добавил он и, прежде чем закрыть сейф, задвинул шкатулку со своими письмами дальше вглубь. Закончив с этим, побежал догонять Ариена.
   Остановившись возле каюты "GR", Ариен прислушался. Все было тихо. Он осторожно надавил на дверь, но она оказалась замкнута. Он достал свой дубликат ключа и, вставив в замочную скважину, прокрутил ним два раза и толкнул дверь. В это время к нему приблизился капитан, и они оба один за другим вошли внутрь.
   В каюте горел свет. Фран стоял возле своей кровати. Поверх покрывала валялась белая футболка, которая была на нем, когда Ариен оставил его одного. Сам Фран в это время расстегивал пуговицы на рукавах темно-коричневой сорочки, в которую был сейчас одет.
   -Фран! - Ариен остановился на входе. Сзади протиснулся капитан и встал рядом с ним. - Ты чем занимаешься?
   Фран повернулся в их сторону и спокойно ответил, принявшись расстегивать верхнюю пуговицу:
   -Переодеваюсь... А что это с вами?
   -Ты куда-то собрался или откуда-то только что пришел? - спросил капитан, пропуская мимо ушей его вопрос и уставившись на черные ботинки Франа. Ариен тоже обратил на них внимание.
   -Я был на палубе... А что?
   Вновь заговорил капитан:
   -Фран, скажи нам только, что ты делал на палубе полчетвертого ночи?
   -Сэр! Я все время считал, что на корабле не введен комендантский час. Поэтому поднялся на свежий воздух и решил... отжаться. Мышцы моих рук уже приходят в норму. Я отжался сто сорок раз. Даже не ожидал, что...
   Капитан не дал ему договорить и язвительно спросил:
   -В сорочке отжимался? Мышцы рук тренировал? А мышцы ног давно уже пришли в норму?
   Фран направил на него удивленный взгляд. Весь этот допрос казался ему очень странным и неуместным.
   -К чему вы клоните, капитан Браун? Я что-то сделал не так? Ариен! Я ничего не понимаю. Кто-нибудь из вас может объяснить, что происходит?
   Фран расстегнул последнюю пуговицу на сорочке и снял ее с себя. Потом бросил ее в высокую плетеную корзину, предназначенную для грязного белья и надел белую футболку.
   -Кто-то только что напал на капитана. И украл у него из сейфа пакет с секретными документами, - сказал Ариен, не отрывая глаз от лица Франа и следя за его реакцией. У того не дернулся ни один нерв.
   -Ну и шутки у вас!
   -Это не шутки, Фран. А вполне серьезно.
   -Серьезно!? Если вам трудно поверить в то, что я отжимался на палубе, тренируя свои мышцы, то, как должен реагировать я на сказанное вами? Кому на корабле понадобилось нападать на капитана?
   Ариен и капитан переглянулись.
   -Это глупо - подозревать Франа, сэр. Лучше будет, если мы забьем тревогу и оповестим команду. Может, кто из них что-нибудь видел и сможет нам рассказать.
   Капитан вздохнул удрученно, прошел в центр комнаты и сел на стул.
   -Жаль, что это не один из вас! Иначе бы проблема была решена сейчас же. Ариен, будь добр, поднимись на капитанский мостик и скажи Николасу, пусть даст сигнал тревоги на общий сбор. А я пойду сразу в кают-компанию и буду ждать всех там.
   -Фран! Идешь со мной? - спросил Ариен, направляясь к двери.
   -Что?.. А, да! Конечно...
   Фран уже переоделся и поспешил на выход. Он выглядел немного растерянным.
   Через пять минут в кают-компанию на общий сбор сбежалась вся команда. Собрались почти все, от доктора Стоуна до Питера Райпа, малыша-электрика, который имел чуть больше сорока лет и ростом был по пояс Ариену. Отсутствовали только помощник капитана, продолжающий находиться у штурвала на капитанском мостике, два механика, несущие вахту и следящие внизу за работой машин, да Вероника, которой Ариен наказал находиться закрытой в своей каюте. Наспех одетые, все без исключения с заспанными лицами смотрели на капитана, занявшего место во главе стола просторной кают-компании.
   -Можете начинать, капитан! Уже все в сборе, - произнес великан Гарри, осмотрев собравшихся. Увидев скромно прислонившегося к стене Франа, добавил, - Есть даже лишние.
   Капитан рассказал, что произошло с ним четверть часа назад. Узнав о новости, в зале поднялся невероятный гомон. Все были потрясены, но оказалось, что ничем не могли помочь. Все во время происшествия спали и из своих кают не выходили.
   -Вы сами никого не подозреваете, сэр? - спросил все тот же Гарри и опять посмотрел на Франа. - Странные вещи начались с появлением здесь "новеньких".
   -Какие вещи? - переспросил капитан. - Кроме этого еще что-то произошло?
   Вмешался доктор Стоун.
   -Рой приполз поздно вечером, около десяти, к нему в каюту с поломанной задней лапой и ссадиной на правом боку. Его кто-то хорошенько поддал ботинком. Я его оперировал, наложил гипс.
   -Вот как! Ботинком?.. - капитан тоже искоса посмотрел на Франа, который вытаращил от удивления глаза.
   -Послушай, Гарри! При чем здесь Фран? - встал на защиту друга Ариен. - Если он здесь человек новый, нельзя на него сваливать все беды, внезапно обрушившиеся на нас.
   -До него все было спокойно. У нас никогда во время плаваний чрезвычайных происшествий не было. И Рой мой здесь давно и никому не мешал. А вот спроси своего друга, как он на него вчера охотился. Не знаю, что бы произошло, не окажись я в это время на палубе.
   -Это правда, Фран? Зачем он тебе нужен был?
   -Да я просто... я только хотел... - начал оправдываться Фран. - Да не трогал я твоего кота. И ногу ему не ломал! - это было все, что он смог ответить, разведя при этом руки.
   -Фран тут ни при чем. Давайте лучше подумаем все вместе, кто мог бы взять пакет! - предложил в заключение Ариен. Он даже и думать не хотел, что во всем этом был виноват Фран.
   После этого немного пошумели, но ничего конкретного не придумали. Никто из членов команды не мог заподозрить что-либо подобное о своих товарищах, с которыми плавали уже длительное время и работали плечом к плечу. Наконец, капитан принял решение отпустить сейчас всех спать, если только кто-нибудь еще сможет заснуть, а на рассвете всеми возможными силами приняться за поиски "чужого" и пропавшего пакета. Он пришел к выводу, что на корабле находится еще кто-то, сумевший тайком пробраться к нему в каюту и так же, случайно или намеренно, поломавший ногу гуляющему часто по кораблю рыжему коту Рою.
   Половину следующего дня занимались тщательным осмотром всего судна, каждого его закоулка; обошли стороной только три каюты: капитанскую, каюту Вероники и "GR".
   Поиски не дали положительного результата. Ничего подозрительного и никого чужого на борту не обнаружили.
   Находясь с капитаном Брауном, Ариен вдруг воскликнул, о чем-то вспомнив.
   -Сэр! Совсем забыл вам сказать... - он вдруг замолчал и оглянулся через плечо, проверяя, нет ли кого рядом с ними, потом нагнулся и прошептал капитану почти на самое ухо. - Я вчера получил сообщение от Дарпы. Он сегодня прибывает в районе 16:00.
   Капитан взглянул на свои часы.
   -Так идем же быстрей к тебе! Осталось же двадцать минут. Только зайдем по дороге в камбуз. Дам указание коку, чтобы запек гуся. Дарпа приедет голодный.
   Они вскоре вошли в каюту. Франа там не было. Дикк, которому в отличие от Роя запрещено было без присмотра Ариена гулять по палубе, проводил все время в каюте. Когда прибыли Ариен с капитаном, Дикк находился на кровати. Сделав два прыжка, он оказался на плече у своего хозяина и принялся жужжать ему что-то на ухо.
   -Говорит, что слышал, как включились двигатели капсулоприемника. Значит Дарпа уже в пути.
   Ариен подошел к шкафу, открыл дверку в один из его отсеков и запхал в середину руку, нащупывая там что-то наверху над дверкой. Через мгновение задняя стенка отсека плавно опустилась, и их взору предстал квадратный экран. Он был включен, и на нем были написаны слова.
  

Вылет капсулы JK-01 "Paris"!

Прибытие в капсулоприемник PТ-19/1 "GR"

через

- 16м -

  
   -JK-01 "Paris". Это капсула Дарпы. Через 16 минут он будет здесь! - прокомментировал Ариен, подошел и одернул штору с эмблемой "Золотого Дракона".
   На выпуклой двери капсулоприемника ярким светом горела красная лампочка. Они уселись за стол в ожидании гостя. В течение всего оставшегося времени никто из них не проронил ни слова. Ни капитан, ни Ариен, ни Дикк. Они молча ждали, наблюдая за красной лампочкой.
   Наконец лампочка на дверях поменяла цвет с красного на зеленый. Оба мужчины встали и с волнением ожидали продолжение спектакля. Минуты через две дверь, издавая легкое шипение, подалась вправо.
   -Черт! Даже здесь, находясь еще в капсуле, ощущаю, что прибыл на грузовой корабль. Я же не переношу эту ужасную качку! - услышали они далекий приглушенный и, похоже, чем-то слегка рассерженный голос.
   Дикк радостно запищал, а капитан и Ариен взглянули друг на друга и улыбнулись - этот голос, с легким французским акцентом, принадлежал Илли Барттому.
   Кому же еще!
  

Глава 10

  

НЕОЖИДАННЙ ОТЪЕЗД

  
   Фран, как и все, принимал участие в осмотре корабля. Однако за эти несколько часов он понял, что его считают причиной навалившихся бед. Он постоянно видел, направленные на него недовольные взгляды. И чувствовал, что по молчаливому согласию, было решено присматривать за ним. Когда работы по осмотру закончились, он посчитал нужным пойти к Веронике и узнать, как обстоят у нее дела. Однако, приближаясь к ее каюте, он столкнулся с Гарри, который в это время из нее выходил. Гарри повернулся в его сторону и за этим послышался звук закрывающегося из середины замка двери.
   Здоровяк преградил ему путь.
   -Куда путь держишь, приятель?
   -Пока что - прямо.
   -Запрещено! - коротко отрезал тот, уперев руки в пояс.
   Франу это не понравилось. Он изобразил невинное удивление.
   -Я здесь не вижу знаков, запрещающих движения. Хотя одного предписывающего явно не хватает: объезд мешающих препятствий.
   -Послушай, ты! Не будь умником! - вскипел гигант. - Дорога сюда всем закрыта. Это приказ капитана. Так что - поворачивай!
   Фран не двигался. Он знал множество способов, как убрать с пути это препятствие, хоть оно и было на голову выше него. Однако приказ капитана он не намеревался нарушать. Несмотря даже на то, что очень хотел увидеть Веронику.
   -Я буду охранять эту дверь... - предложил он, чем вызвал смех Гарри.
   -Опоздал. Капитан приказал мне присматривать за своей дочерью. К тому же здесь нет собачей будки. Тебе здесь нечего делать. Ты здесь никто, понял?
   Фран вынужден был повернуться и уйти. Он бесцельно побродил по палубе в течение получаса и, в конце концов, решил отправиться к себе. Сейчас лучше держаться Ариена, а то многие, не говоря уже о здоровяке Гарри, смотрят на него так, будто готовы в любой момент, отвлекись он, хотя б на секунду, вышвырнуть его за борт. Подозревают, что пропажа пакета - его рук дело.
   Дверь в "GR" была замкнута на ключ. Он открыл ее, вошел и замер на пороге от удивления. За столом сидели капитан и Ариен. Третье кресло было занято незнакомым человеком. Фран был уверен, что не видел его раньше на корабле. Они о чем-то беседовали. Когда он вошел, все трое устремили на него молчаливые взгляды.
   -Проходи, Фран, и садись! - произнес, наконец, Ариен. - Только закрой, пожалуйста, дверь на ключ! У нас гость. И желательно, чтобы его никто не видел.
   Фран подчинился. Закрыл дверь, прошел к столу и занял свободное кресло - напротив незнакомца.
   -Это - Илли Барттом, мой шеф, - представил Ариен мужчину, который не сводил взгляда с Франа.
   Он не был похож на Ариена, но у них было что-то до боли общее. Фран напряг все свое внимание, всматриваясь в незнакомца, чтобы понять, что это могло быть. То ли глаза, посаженные немного широко, то ли форма всего лица. Что именно, Фран не мог понять с первого взгляда. Между тем Ариен продолжал:
   -Дядя Илли! А это тот самый Фран Кортес, о котором я вам говорил.
   Оба приподнялись на своих стульях и пожали руки.
   -Ну и сила! Значит, Ариен не преувеличивал, описывая вас мне, мистер Кортес. И он так же сказал, что вы согласились помочь нам. Такие люди, как вы нам нужны позарез, Фран.
   Фран кивнул.
   -Да, я согласен. Правда, до сих пор не знаю, в чем будет заключаться моя помощь.
   -Думаю, с этим не задержится. Мы как раз на этом остановились, когда вы пришли, мистер Кортес, - ответил Дарпа, и продолжил, обращаясь к Ариену. - Теперь, объясни твоему другу цель моего визита, а я кое-что покажу Артуру.
   Илли дал знак капитану. Они оба поднялись и направились к капсулоприемнику. Только сейчас Фран обратил внимание, что металлические двери были открыты, а в середине не было пусто, как раньше. Фран вытянул шею, чтобы рассмотреть, что там находилось, но когда мужчины вошли туда, дверь плавно закрылась за ними.
   -Так вы, Артур, все-таки считаете, что это он взял ваш пакет? - спросил Дарпа, едва остались одни с капитаном за закрытыми дверями. - Ариен о нем был хорошего мнения, когда сообщал в своем докладе. Он и сейчас его защищал, вы же видели. И должен заметить, что он редко ошибается в людях. Ариен очень чуток к характерам людей. И, благодаря своему аналитическому уму, он может, зная человека всего день, дать вам его обширную характеристику.
   Капитан Браун молчал, не зная, что ответить.
   -Все против него, Илли. Я перевожу уже не первый пакет. И у меня надежные люди. Если я останусь без Ариена...
   Видно было, что Илли был не меньше озабочен сложившейся ситуацией, чем капитан Браун. Он недавно получил с прибывшим из Артаусса курьером указание самого Президента Нортала поставить Ариена во главе польской группы, чтобы "Золотой Дракон" мог подготовиться к прерванной немцами операции. Однако пропажа такого важного пакета с ценнейшей тактической информацией могла крайне повлиять на ход всей войны. Ариен мог бы помочь в поисках пакета, пока судно еще не прибыло в порт назначения. Но Дарпе надо было отправляться с ним в свою резиденцию во Франции, где Нелл Лопратт, бывший руководитель польской миссии и оставшийся сейчас без дела, в короткие сроки должен будет ввести Ариена в курс дела. Им нельзя было терять ни дня.
   -Но я должен его забрать, Артур. Причем, сегодня же. И, как вы поняли, Фран Кортес, поедет с нами.
   Капитан взялся за голову.
   -Я пропал... Я пропал...
   В капсуле на пульте управление что-то запищало. Илли Барттом сел на одно из вращающихся кресел и пощелкал несколькими выключателями.
   -Надо будет дома поставить аккумуляторы на зарядку. За год уже немного подсели. Даже не знаю, что предпринять, - сказал он, возвращаясь к теме пропажи. - Может, я вам пришлю кого-нибудь, и он попробует разобраться во всем. Что скажете, капитан?
   -Я приму от вас любую помощь. Только не оставляйте меня одного с этим! Если меня посадят, моя малышка останется, как сирота.
   -Ничего, что-нибудь придумаем. У вас есть еще неделя плавания. Да, еще... Доктор Крамм обещал, что вскоре сможет приехать и еще раз осмотреть вашу жену.
   Капитан поменялся в лице.
   -Спасибо Илли. Если доктор сделает невозможное, я останусь перед вами в долгу на всю жизнь.
   -Да что вы Артур! Поверьте, что это наш долг - помогать вам.
   Они вышли из капсулоприемника. Ариен собирал свои вещи, складывая их в черную спортивную сумку. Фран стоял возле него.
   -А вы, молодой человек, не думаете собираться?- спросил Илли у Франа.
   -Он с нами не поедет, дядя Илли, - ответил за него Ариен.
   Илли и капитан удивились.
   -У тебя поменялись планы?
   -Не у меня, а у нас. Фран останется здесь и займется поиском пакета. Мы так решили. Он мой друг и член моей "особой" группы из двух человек. Вы должны ему доверять, кэп, так же как и мне!
   У капитана от удивления отвисла нижняя челюсть. От Франа Кортеса он меньше всего хотел получить помощь. После ночного происшествия он начал его даже немного побаиваться. А Вероника? Капитан совсем перестал понимать Ариена. И поговорить с ним у него уже не будет времени.
   Закрыв сумку, Ариен отнес ее в капсулу.
   -С вашего позволения, я удалюсь на некоторое время. Пойду попрощаюсь с Вероникой.
   -Зайди по дороге к коку, скажи, чтобы подал сюда обед на пятерых. И приведи Веронику, - попросил капитан, и, когда Ариен вышел, обратился к Дарпе. - Вам придется немного повременить с отъездом. Я давно уже вожу с собой бутылочку виски. Настоящего, шотландского. Его производят на моей Родине. Я же когда-то вам обещал ним угостить, Илли.
   -Не знаю, смогу ли я принять ваше приглашение, ведь вы заставляете меня нарушать правила, уважаемый Артур, - вежливо отозвался Илли.
   -О каких правилах вы говорите? Я в отношении к вам никаких правил здесь не устанавливал. Вы здесь всегда желанный гость.
   -Вы тут не при чем, Артур. Дело в том, что я же все-таки за рулем.
   -Вы, самое главное, не превышайте скорость, двигаясь на своей посудине, тогда никакой инспектор движения не будет для вас представлять угрозы.
   Пока они обменивались шутливыми репликами, Фран подошел к открытому капсулоприемнику и заглянул внутрь.
   -Марсиане... - прошептал он себе под нос, увидев внутреннюю обстановку капсулы. - Откуда она здесь возникла?
   За обедом они не скучали. Дарпа рассказывал смешные истории, выставляя во всех них нацистов, как комических героев, маленьких, толстеньких и абсолютно глупых. Капитан, после третьей рюмки, взялся за повествование эпизодов из своей морской жизни.
   Слушая один из таких рассказов, Фран уловил левым глазом движение возле открытой двери капсулоприемника, к которой он сидел боком. Он повернул голову, и на его лице нарисовалось удивление.
   -Ариен! Ты зачем Дикка перекрасил? - спросил он.
   Ариен не понял, о чем шла речь, ведь он Дикка не перекрашивал, да и зачем ему это. Он посмотрел на свое плечо. Дикк сидел на нем, направив свой взгляд в то место, куда указывал рукой Фран. Ариен должен был заметить, что такого взгляда у своего зверька он еще не видел. В мгновение ока Дикк слетел с его плеча, пробежав по спине, и помчался к двери капсулоприемника.
  

* * *

   Додди спала, свернувшись в клубок. Когда проснулась, она приподняла свою маленькую головку и прислушалась. Ее коротенькие ушки, так же как и две черные точки заспанных глаз направились на круглый лаз в фанерной конуре, дно которой было устлано сухой травой. Тем, что она услышала, осталась недовольна. Потому что извне не доносилось привычного тихого равномерного гула, которое издавали работающие двигатели капсулы. Додди издала тихий свист и подлезла к отверстию. Выглянув наружу, она сразу же увидела открытую дверь капсулы. Они действительно уже прилетели. Как давно, она не знала, потому что проспала. Трудно сказать, о чем думал ее маленький животный мозг, но Додди опять издала своеобразный свист, вылезла полностью из конуры и приблизилась к дверкам квадратной клетки, жестко прикрученной к столу и в которой ее всегда держал хозяин во время перелетов.
   Оказавшись возле закрытой дверки, Додди просунула между металлическими прутьями клетки свой длинный и абсолютно гладкий хвост, обвила ним крючок, держащий снаружи дверки закрытыми, после чего медленно потянула его кверху.
   Проделав эту непростую для животного операцию, Додди оставила крючок в висячем положении, затянула назад свой хвост и толкнула мордочкой дверку. Оказавшись на свободе, она подбежала до края стола, спрыгнула на пол и направилась к открытым дверям капсулы. В поисках хозяина. Додди знала, что он должен быть там.
   Когда она достигла выхода, осторожно, словно опасаясь встретиться с чем-то неожиданным, способным доставить ей неприятности, высунула голову.
   -Ариен! Ты зачем Дикка перекрасил? - спросил Фран, увидав в дверях капсулоприемника белую крысу. Ариен не понял, о чем шла речь, ведь он Дикка не перекрашивал, да и зачем ему это. Он посмотрел на свое плечо. Дикк сидел на нем, направив свой взгляд в то место, куда указывал рукой Фран. Ариен должен был заметить, что такого взгляда у своего зверька он еще не видел. В мгновение ока Дикк слетел с его плеча, пробежав по спине, и помчался к двери капсулоприемника.
   -Куда это он? - спросила Вероника, и все обернулись.
   -Это не Дикк, Фран. Это Додди. Совсем про нее забыл. Когда включаются моторы капсулы, она моментально засыпает...
   -Давно она у вас капитан? - спросил Ариен, наблюдая, как оба зверька, встретившись, принялись знакомиться традиционным обнюхиванием друг друга.
   -Уже два месяца. Я ей обещал, что когда ты объявишься, то познакомлю ее с тобой и еще с одним замечательным парнем. Ее породы. - Дарпа подмигнул.
   Процесс знакомства был очень спокойным, как вдруг оба встрепенулись и замерли. Додди пискнула и пулей влетела назад в капсулу. Дикк постоял еще секунду, потом повернулся в сторону людей, смотрящих на него.
   Фран не мог поверить своим глазам. Он впервые видел крысу с хитроулыбающимся выражением своей мордочки. Но именно такое выражение было у Дикка. Зверек подпрыгнул на месте, словно от радости, и через мгновение, дав пробуксовку по полу, тоже исчез в капсуле. Кроме Илли Барттома и Ариена, никто больше не знал, что он получил приглашение от "дамы" посетить ее клетку. Поэтому и был таким радостным.
   -Если все пойдет по плану, не больше, чем через восемь недель Додди будет иметь приплод. У них обычно рождается только один детеныш.
   -Ариен, ты мне обещал одного! - поспешил напомнить капитан Браун.
   Ариен, улыбнувшись, посмотрел на Дарпу.
   -Договаривайтесь с дядей Илли.
   -Без проблем, Артур. Когда малыша оторвем от груди, он будет ваш. Правда, с ним не желательно будет появляться в обществе. Сами понимаете почему, Артур.
   Вероника от радости захлопала в ладоши.
   -У нас будет свой кирру! Конечно, я очень люблю Дикка, но он постоянно с Ариеном, а Ариен любит исчезать надолго.
   После этого они опять вернулись к обеду. Хоть и чувствовалось некоторое напряжение, связанное с ночным происшествием и отъездом Ариена, но со стороны можно было сказать, что за столом сидела дружная семья, весело празднующая какое-нибудь семейное знаменательное событие.
   Спустя два часа все было готово к отъезду.
   Ариен приблизился к Веронике. Взял ее руки в свои и взглянул в глаза.
   -Я не прощаюсь, Принцесса! Я обязательно вернусь. Мы с тобой обо всем поговорим, и я тебе все объясню... И знай, что продолжаю тебя любить, как и раньше. Дело в том... - он помолчал, думая, что сказать. Но на ум сейчас ничего не шло. - Не все так просто, как ты думаешь, маленькая дорогая Принцесса.
   Она смотрела на него широко открытыми глазами, и по ее щекам потекли слезы.
   -Я буду ждать тебя, Ариен. Тебя и твоих объяснений.
   Она закрыла глаза и приподняла слегка подбородок, давая ему абсолютную свободу в выборе того, что он должен сделать в продолжение.
   Он наклонился и поцеловал ее в лобик. Потом, не задерживаясь, подошел к Франу и пожал протянутую ему руку.
   -Береги ее! Эта главная задача нашей спецкоманды из двух человек. И помоги капитану! Постарайся разобраться со всей этой непонятной историей. Все, друг! Вот и имеешь свое первое задание. Справишься - шеф возьмет тебя на особую заметку, - Ариен улыбнулся и кивнул головой в сторону Дарпы.
   Он несильно стукнул Франа по плечу и повернулся к капитану Брауну.
   -Вам будет легче, кэп, если вы будете держаться все вместе.
   Ариен протянул ему руку, но капитан подошел к нему вплотную и обнял его за широкие плечи.
   -Береги себя, сынок! И обязательно возвращайся! Я буду очень скучать по тебе...Мы все будем очень скучать.
   Капитан выпустил Ариена из объятий, провел рукавом кителя себе по глазам и сказал, обращаясь к Дарпе:
   -Присматривайте за ним, Илли!
   -Не переживайте так, Артур! У нас риск ограничен до минимума, и головы в пекло мы без особой надобности не суем.
   Илли Барттом и Ариен задержались на мгновение у двери. Подняли на прощание руки и вошли в капсулу. Дверь медленно закрылась. Через минуту, лампочка на ней поменяла свой цвет с зеленого на красный. И еще через пять минут окончательно погасла.
   -Счастливого полета! - прохрипел капитан. Потом подошел к выпуклой двери и задвинул ее шторой с изображением золотого дракона и девушки, припавшей возле него на одно колено. - Ну что, дети мои! Вот мы и остались одни! - грустно произнес он, обращая слова к продолжавшим стоять неподвижно в середине комнаты молодым людям. - У меня такое ощущение, что доктор Стоун только что вырезал мне что-то очень важное из моей груди. Аж трудно дышать! - он глубоко вдохнул, и продолжил, - Вероника, приведите вдвоем "Golden Room" в надлежащий вид. А потом, Фран, я хочу видеть вас у себя в каюте.
   Последняя фраза имела приказный тон. Сказав ее, капитан строго кивнул головой и ушел.
   Илли Барттом, когда оба сели на два вращающихся кресла и пристегнулись ремнями, ввел программные цифровые данные в навигационную систему капсулы. Они отправлялись в Париж, используя пространство H-Renn.
   На небольшом светящемся экране, находящемся возле него, появился длинный ряд из необычных знаков, большинство из которых были похожи на крючковатые символы одного из восточных алфавитов. Потом тихо загудели включившиеся для прогрева двигатели.
   -Думаю, молодожены уже успели поближе познакомиться, - сказал Дарпа, взглянув на конуру в клетке. - А то сейчас оба заснут.
   -Вы сомневаетесь в Дикке и его проворстве. Уверен, что они уже познакомились. И не раз.
   -Значит, спать будут в-обнимочку.
   Ариен расположился удобно в кресле и произнес:
   -Неужели я уже смогу говорить на своем родном языке!
   -Конечно, можешь! Мог бы и на большее рассчитывать. Ты справился со своей задачей. Когда ты сообщил, что "поймал вторую рыбку", я намеревался предоставить тебе отпуск. Смотался бы курьером пару раз домой. Но извини, дорогой! С этим придется подождать. Наша телега застряла одним колесом и нужно твое плечо, чтоб ее подтолкнуть.
   -Конечно, дядя Илли! У нас одна цель, и двигаться к ней нам предстоит вместе.
   Дарпа удовлетворенно кивнул головой и дернул основной рычаг, дающий команду на полет в пространство H-Renn. Двигатели загудели чуть громче, а на экране вспыхнула надпись.
  

Запуск двигателей!

Вылет капсулы согласно введенной программе!

Пристегнуть противоперегрузочные ремни!

Прибытие в капсулоприемник PТ-01/1 "Paris"

через

- 3ч18м -

   -Я умру от скуки за эти три часа, - произнес Ариен, прочитав надпись.
   -Я тебе не дам умереть.
   Дарпа выдвинул один из ящиков слева от себя и достал продолговатый фиолетовый конверт. Он передал его Ариену. Тот с жадностью выхватил конверт из рук и прочитал надпись на нем.
   -Боже! Это от папы...- произнес он и быстро вскрыл конверт.
   В нем было восемь листов, исписанных ровным почти каллиграфическим подчерком с буквами немного наклоненными влево. Это был подчерк отца, Лотберца Фарр-Тойла.
   -У меня дома тебя ждут еще несколько писем. От друзей, от Уланца и Куррола. Я тебе захватил только письмо от отца.
   Ариен кивнул, дав понять, что он принял сообщение, и углубился в строчки, написанные темно-зелеными чернилами. На чтение письма у него ушло не меньше получаса. Он часто возвращался назад, перечитывая предложения. И не из-за того, что он чего-то не мог постигнуть. Просто он хотел еще раз пережить описанные отцом события. Услышать в сознание его голос. Ариен так по ним всем соскучился. По всей своей семье.
   -Ну, что? - спросил Илли, когда Ариен, наконец, запхал листки назад в конверт. - Что говорит?
   -Говорит, что переживают с матерью очень за меня. И пишет много за Куррола.
   -Что пишет? - удивился Дарпа. - У твоего брата какая-то проблема?
   -Он прошел "Обряд совершеннолетия"...
   -А-а! Тогда понятно. Было за что поволноваться родителям-то. И как "Обряд"? Все нормально?
   -Да! Уже все позади.
   -Так ему на днях, выходит, восемнадцать лет исполнилось? - спросил Илли.
   Ариен кивнул, подтверждая догадку своего шефа, и с грустью произнес:
   -У него на неделю раньше отцовского. А я даже поздравительную открытку не отправил. Вот такой брат я невнимательный!
   Дарпа проверил состояние некоторых приборов, одновременно слушая краем уха Ариена, потом повернулся к нему и постучал по плечу, успокаивая.
   -Нам такие промахи простительны, дружище. Когда я прочитал отчет, в котором ты описал твои нью-йоркские похождения, то поблагодарил Бога, что помог тебе выбраться из той переделки, связанной с Франом. Когда Куррол о них узнает, то непременно тебя простит. Ведь даже мне понравилось, как ты японца подкинул. Вам в Школе Науки какую борьбу преподавали?
   -"Южный дой-ша". Мы все трое братьев в Высшей Школе на этой секции обучались. Так же как и отец. Он, впрочем, нас туда сам и записывал. В нашей учебной программе он ничего не упускал.
   -Мы тоже все трое ходили на эту секцию: я, твой отец и Маэртт Лое-Шогг. Луренна, твоя мама тоже хотела с нами, но девушкам же на "дой-ша" запрещено. Им только "Искусство дао-нэ" разрешается изучать. Полегче от нашего, но ногами она там тоже научилась махать и блоки ставить.
   Услышав имя их третьего друга, Ариен не удержался, чтобы не задать вопрос.
   -Дядя Илли, скажите, а вы до Маэртта пытались добраться?
   -Пытались... Это пока невозможно. Нам придется весь Берлин с помощью "болевых лучей" положить, чтобы до него сейчас добраться. Подождем немного, когда немцы из-за неудач поубавят свою бдительность. Вот тогда и попробуем нашему другу неожиданный визит нанести. Я уже даже продумал, как мы это сделаем, - он замолчал и после короткой паузы договорил. - Я свою миссию не буду считать выполненной, пока не разберусь, что с ним произошло на самом деле. С нашим другом Маэрттом.
   Закончив говорить, Дарпа опять повернулся к пульту, но вдруг встрепенулся.
   -Подожди, подожди... Ты сказал, на неделю раньше, чем у отца. Черт, ведь точно! У Лоттберца же в пятницу день рождения.
   -Да, дядя Илли. И от этого мне еще грустней становится.
   -Не грусти, чемпион! Выше нос! Мы свое нагоним, когда с немцем справимся. Видишь! И я чуть было не забыл про твоего отца? Ты заешь, у меня все уже так смешалось в голове. Дни летят, будто им ускоритель "с ветерком" подцепили. Не успеваю за датами следить.
   Ариен покрутил в руках конверт и вздохнул в очередной раз.
   -Дядя Илли! А почему вы мне другие конверты не взяли? Я бы их тоже прочитал. Заняться и так не чем.
   -Еще чего! Приедем, прочитаешь. Ты что же думаешь, мне скучать нравится?
   Он опять выдвинул ящик слева от себя и достал в этот раз плоский, но довольно широкий фанерный ящичек. Высыпал из него прямо на пульт около сотни разноцветных фигурок, изображающих людей, различных животных, птиц, и даже рыб.
   -Пон-дорс! - воскликнул радостно Ариен и принялся расставлять фигурки в расчерченные косые клетки на широком поле разложенного ящичка. - Сто лет не играл в эту игру. Давайте, дядя Илли, давайте, посоревнуемся в сообразительности! Вы знаете, их шахматы чем-то похожи на наш пон-дорс. Только у них намного меньше фигур и только одна прыгающая - конь. У нас же птицы могут глотать до пятнадцати клеток. Про рыб я вообще не говорю... Их передвижения на доске немного ограничено, но в коварности их ударов не сравниться ни одна фигура.
   Когда расставил фигуры, Ариен взглянул на Дарпу.
   -Начинайте, дядя Илли! Ваш первый ход.
   Дарпа взял из первого ряда своей армии фигуру синего тигра и поставил ее на одну из клеток вблизи рядов противника.
   -Дядя Илли! - Ариен взглянул с усмешкой на Дарпу, - Неужели вы думаете влепить мне "детский кук"? Вы меня смогли бы поймать на это лет десять назад. Так что, зря вы забрались на "тропу охотника"
   Он взял из второго ряда своих фигур красного ястреба и установил его перед тигром, а с первого ряда - фигуру полуобнаженного охотника с копьем в руке, которую поставил справа от тигра. Это была его зона охоты.
   -Клетка! - произнес он и накрыл сверху тигра прозрачным прямоугольником. Тигр оказался закрытым в клетке без права передвижений. Пока его не освободит кто-нибудь из "своих".
   -Видишь, в чем наша стариков вечная ошибка? - выдавил из себя Дарпа, - Мы же всегда думаем, что умнее и проницательнее вас, юнцов. Теперь вот и тигра лишился.
   Дарпа взял маленькую фигурку в виде воина с мечом из первого ряда и продвинул его на три клетки вперед.
   -Теперь "Защиту Ле-Таусса" хотите опробовать? Ну что ж, интересное начало. Я его принимаю. Эта система мне не раз приносила успех, - произнес Ариен и в задумчивости взялся за своего воина.
  

Глава 11

  

ПАРТИЯ В ШАХМАТЫ

  
   Безумный ветер свистел в высоких трубах и безжалостно трепал брезентом, обтягивающим габаритные контейнеры, в надлежащем порядке расставленные на грузовой части по центру палубы. Отдельные брызги от волн, разбивающихся при ударах о железный корпус судна, долетали даже сюда. Не на шутку разбушевавшийся ближе к вечеру океан сейчас, в ночи, казался до такой степени обиженным, что проявлял нестерпимое желание покарать своего неведомого обидчика.
   Темная фигура в морской куртке с капюшоном, надетым на голову, пробиралась среди брезента, к тому месту, где между блоками с контейнерами ближе к борту, тускло светилась, покачиваясь из стороны в сторону, одинокая лампочка. Выйдя на свет, фигура остановилась.
   -Ты уже здесь Питер? Думал, что ты не захочешь подниматься в такую погоду, и предпочтешь до утра отложить разговор. Давно ждешь?
   Малыш Питер Райп, электрик судна, тоже был одет в куртку и ежился от холода.
   -Я тебя уже полчаса жду. Разговор срочный...
   -Что за срочность? - спросил человек.
   -Это касается пропавшего пакета.
   -Вот как! Спасибо тебе! Ты правильно сделал, что решил обратиться именно ко мне. Ты же знаешь, как я хочу помочь капитану. Это очень важно для меня.
   Питер помолчал, прежде чем продолжить беседу. Его глазки взволнованно забегали туда-сюда, и казалось, у него не хватало мужество перейти к теме.
   -Знаешь, я, как и многие здесь, с капитаном плаваем уже с десяток лет. Он не на много старше меня, но я его считаю за отца родного. Мы его все любим.
   -Питер! Не подходящее место и время для выслушивания жизненных историй. Говори прямо, зачем звал на встречу!
   Глаза Питера опять побежали по брезенту, потом по своим ботинкам. Когда они остановились на широкой груди человека, стоявшего пред ним, он продолжил.
   -Я видел человека, выходившего из каюты капитана в ту ночь...
   Человек в ответ мило улыбнулся. Похоже, что новость его ничем не удивила.
   -Ах, вот как! Ты хочешь сказать, что видел его лицо?
   -Нет! На нем была черная маска. Правда, я проследил, куда этот человек потом направился и в какую дверь вошел...
   Глаза мужчины сузились и он, проговорил, когда электрик в очередной раз запнулся.
   -Ах, вот как! И почему ж ты сразу не пошел к капитану и не рассказал ему? Ты стал бы героем, Питер!
   -Я не хочу быть героем! - быстро проговорил тот. - И не хочу проблем на этом судне. Если капитан об этом узнает, он сильно огорчится. Он привык доверять людям... Зачем ты здесь появился? Конечно, капитан сам вправе выбирать и разрешать, кому подниматься на этот борт, а кому - нет. Но, по-моему, он глубоко ошибся...
   -И что же ты теперь предлагаешь?
   -Я предлагаю тебе незаметно ни для кого тихонько подбросить документы ему обратно. Все из команды решат, что это была чья-то неудачная шутка. Капитан успокоится. А по прибытию в порт желательно, чтобы ты исчез и не появлялся больше на его горизонте.
   Человек вытер двумя пальцами края губ.
   -Не знаю, что тебе и ответить, Питер, - произнес он, бросив взгляд по сторонам. - Поверь, что я уважаю капитана, как человека. Но... С пакетом я уже не расстанусь. Такой шанс редко попадает в руки. За него будет хорошее вознаграждение. Ты меня увидел, и тем самым у тебя тоже появился шанс. Войти в долю. Если ты будишь молчать, перепадет и тебе, Питер.
   -От кого вознаграждение? От нацистов?
   Человек вытянул вперед нижнюю губу и равнодушно проговорил:
   -А какая разница? Деньги, они ведь не пахнут...
   -Да ты что говоришь! - воскликнул Питер, вытаращив глаза на мужчину. - Как ты можешь... Это же измена...
   -Так ты отказываешься быть моим компаньоном?
   -Ты... Ты сумасшедший... Я... я иду к капитану...
   Человек покачал головой и стал приближаться к Питеру, который изъявлял явное желание уйти.
   -Боюсь, что я не позволю тебе этого сделать, маленький Питер. Тебе придется немного пожалеть, что ты не Питер Пен, и не можешь летать.
   Взметнулась нога, и маленькое тело Питера подлетело и ударилось спиной о перила борта. Он перевернулся через них и полетел вниз. Из-за неунимающегося ветра и бушующего океана даже не было слышно шлепка о воду.
   Питер, скорее всего, умер еще до того, как коснулся воды. Сильный удар ногой переломал ему позвонок.
   -Молчание продлевает жизнь, - проговорил человек и направился туда, откуда пришел на встречу.
  
   На утро за Питером кинулись, когда он не появился сначала на завтрак. Потом его долго искали, потому что ночью ветер оборвал на палубе несколько электропроводов, и их надо было срочно восстановить.
   Вновь вся команда принялась прочесывать судно. И вновь - безрезультатно.
   Капитан Браун позвал к себе в каюту Николаса, своего помощника, а так же доктора Стоуна и здоровяка Гарри. Спустя полчаса они уже стояли возле двери каюты "GR". Капитан открыл ее своим ключом, и они все четверо вошли внутрь. У них был решительный вид.
   -Мистер Кортес! - обратился капитан к Франу, который сидел за столом и делал записи в тетради.
   Фран посмотрел на них. Официальный тон, с каким капитан к нему обратился, не сулил хороших перспектив. Он нахмурил брови, а капитан продолжил говорить:
   -Вам необходимо вернуть мне дубликат ключей от этой каюты. И без моего разрешения не покидать ее. И за обед можете не переживать. Вам его будут исправно сюда поставлять, но делать теперь это будет Гарри.
   Видя довольное лицо Гарри, он понял, что его уже обвиняют в пропаже не только пакета с документами, но и исчезновении электрика. Он встал и выполнил требование капитана.
   -Вы глубоко ошибаетесь, сэр! Закрыв меня здесь, вы лишите меня возможности помочь вам. И не забывайте, что это была просьба Ариена.
   -Вчера Питер Райп обмолвился в разговоре во время ужина, что знает, кто взял пакет. Над ним посмеялись, и в ночи он исчез. Очень странно, вам не кажется? После последнего события, думаю, даже Ариен поменял бы свое решение. И боюсь, что при следующей встрече я выражу ему свое недовольство по поводу нашего знакомства. Это окончательно, мистер Кортес. Я ничего не могу доказать, но считаю все-таки более разумным держать вас под домашним арестом. И почти уверен, что больше не произойдет чрезвычайных происшествий на борту этого судна.
   Закончив говорить, капитан повернулся и вышел. Трое остальных последовали за ним.
   -Гарри, ты остаешься здесь! - капитан вручил ему свой револьвер, единственное оружие на борту. - Это на всякий случай. Спрячь его пока во внутренний карман. Я подберу еще троих ребят, и вы будете меняться каждые два часа. Этот человек не должен покинуть каюту.
   -Слушаюсь, сэр! Это занятие мне по душе.
   Через час в каюту капитана вошла Вероника. Капитан Браун сидел за столом и как всегда курил свою трубку. У стола в привычной для него непринужденной позе, заложив ногу за ногу, сидел доктор.
   -Отец! Мне сказали, что ты арестовал Франа.
   Капитан затянулся, взглянув уставшим взглядом на дочь.
   -Не арестовал, а запретил покидать "Golden Room". Для арестованных у нас специальное помещение в трюме имеется. Поверь, дорогая моя, у меня не было другого выхода.
   -Но он ни в чем не виноват! Мы с Ариеном...
   -Вы с Ариеном глупцы, каких свет не видывал! - почти крикнул капитан. - Впервые с тех пор, как Ариен появился в нашей жизни, я на него обижен. Причем очень сильно. У меня уже складывается впечатление, что он все это специально подстроил. Ты заметил, Франсис, что Ариен поменялся? - обратился капитан к доктору, который вместо ответа пожал плечами. - Ну скажи, скажи ей! Поддержи своего друга!
   Доктор посмотрел на окно.
   -В какой-то степени - да!
   -Поняла! Не только я это заметил! Так что ваш Фран будет находиться закрытым до самого прибытия в Ливерпуль.
   -Ты не должен этого делать, отец...
   -Ты предлагаешь мне ждать, когда он вытворит что-нибудь с тобой. Ну уж нет! Он будет под присмотром ребят, и точка! А ты иди лучше и займись своими корабельными обязанностями! Тема закрыта.
   Вероника резко повернулась и вышла из каюты, дав при этом хорошо дверью.
   -С характером девчонка, - прокомментировал доктор. - Видишь, как вскипела?
   -Ничего, остынет. Я это для ее же блага сделал. Она мне дороже всего на свете. Пусть меня отдадут под трибунал, но подвергать ее смертельной опасности я не желаю.
   После этого, жизнь на судне, похоже, вновь вернулась в свое прежнее спокойное русло. Слава Богу, никто уже не пропадал. Команда стала более раскованна, и уже никто не подозревал своих товарищей.
   Ровно через сутки Фран, закрытый в каюте подошел к двери и постучал в нее.
   -Что хочешь? - отозвался недружелюбный голос Гарри. - Проверяешь, есть ли охрана? Не переживай за это! Мы тебя бережем, как найденное пиратское сокровище.
   Фран не стал отвечать на эти слова. Только сказал:
   -Скажи капитану, что я хочу его видеть!
   Гарри не отвечал. Фран приложил ухо к двери, и, ничего не услышав, спросил:
   -Ты что, уже так резко убежал выполнять мою просьбу?
   -Капитан не захочет с тобой говорить. Ты ему уже все печенки выел. Я его еще никогда не видел таким несчастным. И все из-за тебя... - Гарри сделал паузу и зло добавил, - Щенок дрессированный!
   Фран понял, что здоровяк Гарри не собирается выполнить его просьбу. Он подошел к шкафу, открыл один из его отсеков и окинул взглядом, что было внутри. В его руке незамедлительно оказались две фарфоровые тарелки, которые, как две торпеды полетели в сторону двери и разбились вдребезги, произведя достаточный шум.
   -Сдурел там, что ли?
   -Если не позовешь капитана, вся его фарфоровая посуда превратится в битый хлам. Она стоит немалых денег. Тогда он и на тебя обидится. Давай за капитаном! У меня в руках еще две тарелки, понял. И я считаю до пяти. Один...
   Бедный Гарри задумался, но принять желаемого для него решения не смог.
   -Подожди, подожди! Я иду!
   Капитан Браун появился через пятнадцать минут.
   -Вы решили подебоширить, молодой человек? - произнес капитан, осматривая осколки возле двери. - Если вам здесь не нравится, то для дебоширов у меня имеется более подходящее место. Так для чего вы хотели меня видеть?
   -Я уже сутки просидел здесь под домашним арестом.
   Капитан усмехнулся.
   -Вы, как и Ариен, не любите находиться долго в ограниченном пространстве? Такие жалобы я сейчас не принимаю. Ваш арест был вызван сложившимися обстоятельствами.
   -Я попросил вас придти не для того чтобы жаловаться, сэр. Я согласен, что сложившиеся обстоятельства в какой-то мере против меня. Но прошли сутки, и я многое обдумал. Мне надо с вами поговорить...
   -Я считаю, что мы уже все обговорили. Я принял решение, и вы будете находиться здесь под арестом до самого прихода в порт, где я заявлю властям о пропаже важных документов. И вы, юноша, в списке подозреваемых будете на первом месте.
   -Я не крал ваших документов, сэр! - сказал твердо Фран.
   Капитан не реагировал. На его каменном лице не пошевелился ни один мускул. После исчезновения Питера Райпа он был неумолим.
   -Со дня вашего появления на борту, удача перестала сопутствовать "Крыльям Фортуны". В моей команде надежные, хорошо проверенные люди. Я им доверяю всем без исключения. О вас же, несмотря на то, что Ариен назвал вас своим другом, я не могу сказать то же самое. Извините, но у меня нет ни времени, ни желания продолжать с вами общение. Вы остаетесь закрытыми в этой каюте без права покидать ее.
   Здоровяк Гарри, стоявший возле капитана, не прятал свою язвительную улыбку.
   -Я ему говорил, сэр, что вы не захотите с ним разговаривать. Но он твердолоб, как осел.
   У Франа от этих слов непроизвольно сжались кулаки.
   -Капитан Браун! Сэр! Я бы хотел вас кое о чем попросить. Считайте это последней просьбой "приговоренного к смерти".
   Капитан подумал немного.
   -Ладно уж, просите! Только делайте это по возможности быстро. У меня много обязанностей на судне.
   -Быстро не получится. Мне надо с вами обсудить один вопрос.
   -Что нам надо еще обсуждать? Разве вы что-то не поняли? Боюсь, что мне придется согласиться с характеристикой, данной вам только что Гарри. Вы действительно твердолобы.
   Фран помолчал, глядя на Гарри. Присутствие этого гиганта его злило.
   -Я хочу говорить с вами наедине.
   -Еще чего! - воскликнул Гарри, потрясая оружием. - Размечтался фантазер. Капитан, ему нельзя доверять!
   Фран зло взглянул на него, и опять обратился к капитану:
   -Сэр, я не займу много вашего времени. Пожалуйста!
   Никто из присутствующих не шевелился. Фран опустил руки, наклонил голову и проговорил раскаявшимся тоном:
   -Ну, хорошо! Я вам расскажу все, как было, но доверюсь только вашим ушам, сэр.
   Капитан посмотрел на здоровяка и сделал ему знак головой.
   -Гарри, выйди и встань за дверью!
   -Что сказать ребятам, если спросят?
   -Скажи им, что после некоторых колебаний мистер Кортес решил признаться во всем. У него нет выбора.
   Гарри открыл дверь, и прежде чем выйти, сказал, обращаясь к Франу:
   -И не вздумай выкидывать какой-нибудь номер! Я не профессиональный стрелок, но из семи пуль, что здесь имеются, одна тебя не минет. Обещаю!
   Сказав, он грозно погрозил револьвером и вышел, закрыв за собой дверь.
   Когда остались одни, Фран сделал жест, приглашая капитана пройти в центр и сесть за стол. Едва капитан занял одно из кресел, Фран принес фанерную коробку, в которой хранились шахматные фигуры.
   -Вы спрятали украденный пакет в этой коробке? Какой вы все-таки глупый! Если бы Ариен не уехал, он бы давно его отыскал...
   Молча подойдя к столу, Фран открыл коробку и высыпал на него фигуры. Никакого пакета там и близко не было.
   Капитан удивленно взглянул на Франа.
   -Где пакет? Только не говорите, что вашей последней просьбой было - сыграть сейчас со мной партию...
   -Да, капитан. Только это будет необычная партия. И мы должны ее сыграть, пока на борту не произошло еще какое-нибудь чрезвычайное происшествие. - Фран начал аккуратно расставлять по своим местам все тридцать две фигуры. - Мы все находимся в смертельной опасности. Ведь кто-то же выкрал пакет и заставил Питера замолчать навсегда. Если отодвинем в сторону подозрения в мой адрес, то у нас останется только одно - среди нас затаившийся враг, готовый в любой момент, если почувствует очередную опасность, нанести следующий коварный удар. Жертвами можете стать даже вы или Вероника. Вижу, что вы не понимаете, капитан, при чем здесь шахматы и для чего я их расставил по своим позициям. Они не при чем, и это будет не шахматная партия. Просто фигуры мне нужны для того, чтобы мой мозг переключился на аналитическую работу. Это всегда происходит, когда я вижу их перед собой. Мы сейчас с вами займемся кое-каким анализом. Пораскинем, так сказать, мозгами.
   Закончив с расстановкой фигур, он устремил свой взгляд на капитана. После чего осторожно задал первый вопрос, все еще сомневаясь, примет ли старик его правила игры. Если примет - хорошо, а если нет - все пропало.
   -Сколько человек в корабельной команде, сэр? Включая, конечно же, вас и вашу дочь.
   -Тридцать ... было. Теперь двадцать девять.
   -Хорошо. Двадцать девять членов экипажа. Плюс Ариен и я. Всего - тридцать один.
   Фран взял черного короля и поставил его в центр доски.
   -Это - "Мистер Икс"! Тот, кто похитил пакет, - сказал он, указывая на одинокую черную фигуру. - Оставшиеся тридцать одна фигура - это все мы, находящиеся на борту, включая меня и Ариена. Теперь, капитан Браун, нам предстоит выяснить, какая из этих тридцати одной фигуры имеет второе лицо. А именно, кто из всех нас, кроме предоставленной ему основной роли, мастерски сыграл роль дополнительную. Роль черного короля.
   -Как вы собираетесь это сделать?
   -Не я, а - мы. У меня был хороший учитель, который научил меня мыслить. Это я и собираюсь сейчас начать делать. Вы же, капитан, со своей стороны поможете мне и подробно расскажете о каждом члене команды, - Фран взял в руку белого короля и белую королеву и, поставив их сбоку на краю доски, продолжил. - Вы и ваша дочь - вне игры.
   -Почему же? Перед началом игры все фигуры имеет одинаковые шансы быть съеденными. Включая короля и королеву.
   -Здесь сделаем для вас исключение, капитан. Вам ни к чему разыгрывать эту комедию с пакетом. А у вашей дочери мало шансов нанести такой мастерский удар ногой, отправивший вас в нокаут. И, кроме того, возьмем за аксиому один маленький факт: Ариен не ошибается в выборе друзей. А вы с Вероникой - его друзья. Может даже и больше...
   Затем он взял двух белых коней и поставил их с другого края доски.
   -Это мы с Ариеном. Дадим нам четверым некоторое преимущество перед началом игры, хотя не будем исключать нас полностью. Мы все находились на борту во время происшествия и играли каждый свою роль.
   Фран вздохнул и окинул взглядом расположение фигур. Затем поднял глаза, в которых был заметен проснувшийся азарт игрока, и направил их на капитана.
   -Итак, сэр! Если вы согласны играть эту партию, тогда с вашего позволения приступим! Начнем сверху и будем постепенно опускаться! - он взял черную королеву, поставил ее перед шеренгой черных пешек и произнес, указывая на нее пальцем. - Это - ваш помощник, сэр!
   Капитан молчал, обдумывая правила необычной игры, предложенные Франом. Может молодой человек прав и на борту продолжает разгуливать преступник? В его словах была некоторая логика, но все равно не достаточная, чтобы снять с него подозрения. К тому же, даже сейчас он верил всем своим людям.
   Видя замешательство, Фран опять произнес, подталкивая, таким образом, старика к началу игры.
   -Ваш ход, капитан! Вы должны сказать все, что о нем знаете. Желательно также припомнить характеристику, данную ему Ариеном. Она тоже может чем-то помочь.
   Капитан Браун, не говоря ни слова, повернулся и направился к двери. Открыв ее, выглянул наружу.
   -Никого сюда не впускай, чтобы нам не мешали! Если я через полчаса не выйду, можешь заглянуть и справиться, как у нас обстоят дела!
   -Слушаюсь, сэр!
   -Да, и... вытащи пистолет из кармана и держи его лучше в руках! На всякий случай.
   Гарри подчинился. Достал спрятанный в кармане пистолет, снял его с предохранителя и принял позу часового, ревностно несущего службу, не забыв при этом подозрительно прищурить свои глаза, когда осмотрелся по сторонам.
   Дав указания матросу, капитан закрыл дверь и вернулся к столу. Он принял решение посоревноваться с Франом в построении логических цепочек.
   -Хорошо! Сыграем эту партию. Только договоримся сразу, что ее исход будет для нас обоих окончательным решением вопроса, вроде как судебным приговором, не подлежащим обжалованию. Ни с вашей стороны, ни с моей. Идет?
   -Идет!
   -В таком случае, я должен закурить, Фран. У вас - шахматные фигуры, а у меня - табак, который помогает шевелиться моим мозгам.
   Он достал из переднего кармана трубку. Постучав ею по столу и не отрывая взгляда от шахматного поля, стал набивать табаком.
   -Ну, что ж! Начнем! - произнес он, когда трубка была набита и он ее прикурил, наполняя комнату синим дымом. - Только Николаса можете сразу исключить, и перейти к следующей фигуре. Он моя правая рука...
   -Этого лучше не делать, - покачал головой Фран.
   -Если я начну подозревать даже его, то мне лучше пойти и закрыться вместе с Вероникой в моей каюте и до прихода в порт есть только вскрываемые лично нами консервы. Вы же меня против всей команды натравляете, молодой человек!
   Фран пожал плечами
   -Капитан! Давайте играть все-таки по моим правилам, которые нам сами скажут, кого исключить, а кого - нет!
   Капитан попыхтел трубкой, устремив взгляд на фигуры, и сделал две глубокие затяжки.
   -Николас Бертранд Лилльярд, - последовал за этим ответ. - Помощник капитана. 32 года...
   Капитан находился в каюте "GR" более двух часов. Только один раз вышел, прикрыв плотно дверь и приказав Гарри ни на секунду не оставлять пост и следить, чтобы Фран не покинул каюту. Он поднялся на палубу и немного постоял возле перил, глубоко дыша. Глядя на него со стороны, трудно был определить, какие чувства он переживал. Он то смотрел вдаль, слегка покачиваясь, то склонялся над перилами и всматривался вниз, и без перерыва бубнил себе под нос одну и туже фразу: "Ему не удастся обвести меня вокруг пальца!"
   Потом внимательно осмотрел палубу, и его взгляд упал на висящем обрывке электрического кабеля.
   -Непорядок! - произнес он и отправился на капитанский мостик.
   -Сэр! - поздоровался с ним Николас, стоящий у штурвала. - Я слышал, что Фран решил признаться.
   Капитан отрицательно покачал головой.
   -Он решил поиграть со мной в "жмурки" и пустить меня с завязанными глазами, - он усмехнулся. - Ему это не удастся. Правда, у меня уже так разболелась голова от этой игры, что мне пришлось подняться на палубу. И там, кстати, я увидел оборванный кабель. Николас, это твое упущение. Хоть Питера уже с нами нет, надо везде навести порядок. Поставь за штурвал второго помощника, возьми двух-трех ребят, и пройдитесь по палубе!
   После этого капитан вернулся в каюту, и они с Франом продолжили со своим занятием.
   Гарри на протяжении этих двух часов четыре раза, предварительно постучав в дверь, заглядывал внутрь, чтобы удостовериться, что с находящегося в компании преступника капитаном ничего ужасного не произошло. Однако там было спокойно, хотя то, чем занимались находящиеся внутри, его крайне удивило. Капитан, сидя к двери спиной, не оборачиваясь, молча поднимал руку, давая понять, что у него все нормально. Поэтому здоровяку Гарри ничего больше не оставалось, как менять на своей круглой физиономии удивленное выражение на задумчивое. Потом кивать понимающе головой и удаляться, чтобы продолжать нести возложенную на него караульную службу.
   Наконец, капитан вышел опять и, не закрывая на этот раз дверь, приказал:
   -Гарри! Отведи его в трюм "L", и запри там. Его домашний арест заменяется тюремным заключением.
   Гарри был радостно удивлен, услышав это. Капитан снял один ключ со своей толстой связки и дал его матросу. Оставшись довольным полученным поручением, Гарри прошел в каюту, держа револьвер наготове. Фран сидел за столом и задумчиво смотрел на доску, грызя ногти на сцепленных пальцах рук. На шахматном поле, в его центре, продолжали стоять только две фигуры, смотрящие друг на друга. Ими были черный король и черный конь.
   -Как видите, молодой человек, я тоже умею мыслить, и не хуже вашего, - сказал капитан, находясь в дверях. - Мы играли по вашим правилам. Согласно вашей же теории, которая, петляя как тропинка в лесу, привела меня к тому, что "Мистер Икс" - это вы, Фран. Не знаю только, для чего вы хотели узнать подробно о членах команды, но это уже не важно. Главное, что вы окончательно попались. На свою же удочку. Надеюсь, что наше джентльменское соглашение остается в силе, и результат нашей игры будет для вас являться безапелляционным приговором нашего корабельного судебного заседания. До прибытия нами в порт, конечно. Там вами займется другой суд, более строгий. Так что... Я вынужден предпринять некоторые шаги, чтобы не допустить очередных чрезвычайных происшествий на корабле и оградить моих ребят, которым я продолжаю доверять, от смертельной опасности, представляемой вами.
   Фран продолжал сидеть, не шевелясь. Он просчитался и сделал для себя большую ошибку, предложив эту партию. Больше всего на свете он не любил проигрывать, но он опять ее проиграл.
   -Вставай! Не делай резких движений и держи руки так, чтобы я их видел!
   Гарри направил на него пистолет, держа палец на курке.
   Фран поднялся и покорно поплелся к двери, опустив голову, чтобы не встречаться глазами с капитаном, и заложив руки за спину. Гарри последовал за ним. Когда они оба вышли, капитан Браун отодвинулся, давая им возможность направиться в сторону лестницы, ведущей к трюмам.
   Гарри вышел за Франом, но внезапный удар ногой в солнечное сплетение заставил его влететь назад в каюту и упасть на пол. Падая, он непроизвольно выстрелил в потолок, оставив в нем большую дыру. Франу хватило только одной секунды, чтобы взглянуть капитану в глаза и проговорить:
   -Между нами не может быть джентльменских соглашений, и вы глубоко пожалеете о том, что совершили, сэр. Ваше счастье, что я без особой надобности не применяю свое мастерство против стариков. Иначе...
   Сказал и побежал в сторону лестницы. Через мгновение из каюты шумно вывалился здоровяк Гарри, держась обеими руками об дверную раму и хватая ртом воздух.
   -Гарри, задержи его! Он может что-нибудь сделать Веронике...
   -Убью-ю-ю! - заорал Гарри и ринулся, сжимая в руке пистолет, за поднимающейся по лестнице фигурой.
   Когда Гарри выбрался на палубу, увидел Франа, убегающего в сторону кормы вдоль края борта, где были установлены контейнеры, за которыми он мог укрыться.
   -Держи-и-и! - опять заорал он разъяренным голосом.
   На палубе находился Николас с тремя матросами, выполняя указания капитана. Услыхав крик, один из них кинулся к Франу, но наверно сразу же пожалел об этом. Молниеносный удар в живот согнул его пополам. Он вскрикнул от резкой боли, упал на колени и больше предпринять еще какие-либо действия по "задержанию" уже не мог. Никто из других матросов не рискнул повторить его геройский поступок.
   -Не уйдешь, гад! - пробормотал Гарри, взяв Франа на мушку.
   Прозвучал выстрел.
   Убегающий Фран замер на месте, вытянувшись в струнку и откинув назад голову с открытым ртом. Потом сделал три неровных шага вперед, волоча за собой сделавшиеся сразу ватными ноги, свалился боком на перила и, перевернувшись через них, полетел за борт.
   Матросы во главе с помощником капитана ринулась в его сторону. Оказавшись возле перил, все принялись заглядывать вниз. Но в бушующих темных водах трудно было что-либо различить. Упавшее тело уже успела поглотить морская волна.
  

Глава 12

  

"ОБРЯД СОВЕРШЕННОЛЕТИЯ"

  
   В помещении для желающих присутствовать и наблюдать за процессом было тихо. Все молчали, потому что разговаривать ни у кого не было желания, а, возможно, они думали над тем, так ли справедлив их Закон, способный направить человека на такие страдания. Особенно, если этот человек только-только достиг совершеннолетнего возраста.
   Лоттберц, стоя за звуконепроницаемым просмотровым окном, смотрел на сына. Ни ему, ни Луренне, запрещено было находиться там, рядом с Курролом. Таков порядок. И его невозможно изменить.
   -Бедный наш мальчик, - тихо прошептал Лоттберц. Его лицо было суровым и угрюмым. - Как тяжело все это пережить...
   Луренна прижалась к нему еще сильнее и ответила:
   -Это надо пережить. Всем нам...
  
   -Куррол Фарр-Тойл!
   Гахрамм Зойлл, Государственный Судья, начал зачитывать текст, написанный на страницах обтянутой синим бархатом судебной книги, которую он держал в руках. В пустом зале кроме него находились еще только двое - подсудимый, сидящий на стуле посредине помещения, и один служащий Суда, выполняющий функцию охранника и следящий за соблюдением порядка со стороны подсудимого. Сказанные в суровом тоне слова, прозвучали устрашающе, почти зловеще. Протяжное эхо, казалось, усиливало это жуткое впечатление.
   Услышав свое имя, Куррол вздрогнул и посмотрел в сторону Судьи. Ему показалось, что он на минуту заснул, и прозвучавшие слова разбудили его. Служащий суда, стоявший в трех метрах справа от него подал рукой знак встать. Он медленно встал, выполняя требование. Потом выпрямился, расправил плечи и слегка приподнял подбородок. При прослушивании решения Государственного Суда, каким бы оно ни было, лучше не терять присутствие духа. Так советовал его адвокат перед началом сегодняшнего процесса. Куррол старался сейчас вспомнить все его советы. Они должны поддержать его морально. Хотя он не был уверен, что этого удастся достичь.
   До вынесения приговора, никто, кроме судьи не знает его содержание. Хоть все присутствующие сегодня на судебном процессе и наблюдающие со стороны за его ходом, и знали, что по его делу могло быть только одно решение, но все равно ждали результат, затаив дыхание. В помещении для присутствующих, слова зачитываемого приговора доносились из двух узких и длинных динамиков, прицепленных в двух противоположных углах стены, большую часть которой занимало просмотровое окно.
   -Куррол Фарр-Тойл! - повторил Судья строгим голосом, после того, как тот поднялся.
   После этого, он стал неторопливо читать, делая краткие паузы между фразами:
   -Государственный Суд Свободной страны Артаусс, изучив все имеющиеся стороны дела и взяв во внимание замечания как обвинительной, так и защищающей вас сторон, а так же тот факт, что вами был пройден полный курс, являющийся обязательным для каждого ученика общеобразовательной программы, по изучению Основного Закона Свободной страны Артаусс в целях избежания в дальнейшем его нарушения, принял решение считать вас... - судья замолчал, сделав предусмотренную в этом случае регламентом зачитывания приговора длительную паузу, взглянул на подсудимого и продолжил чтение текста. - Считать вас ВИНОВНЫМ в сознательном совершении подлога банковских документов, в результате которого произошло незаконное перемещение денежных средств в размере трехсот сорока пяти тысяч ста шестнадцати ситтов из банковского счета строительной компании "ПронцепСтрой", на должность шефа бухгалтерско-счетного департамента которой вы были назначены десять месяцев назад после окончании вами факультета "Экономического и социального развития общества" Высшей Школы Науки, на ваш сберегательный счет с целью личного обогащения. В связи с этим и на основании ст. 313, п. 22/04 "Кодекса по нарушениям Основного Закона Свободной страны Артаусс" Государственный Суд приговаривает вас... - он опять сделал паузу, взволнованно сглотнул слюну и продолжил, закрыв глаза, произносить оставшиеся слова на память, - к пожизненному заключению. Место отбывания приговора - остров-тюрьма Блорринхолд. Решение Суда окончательное и обжалованию ни с одной, ни с другой сторон не подлежит.
   Судья закончил декламацию судебного приговора, закрыл книжку и, чтобы не смотреть на подсудимого, опустил голову и покинул зал. Ему было не в меру жаль этого молодого человека. Еще до совершения преступления перед ним, молодым специалистом, окончившим Высшую Школу Науки с "золотым дипломом" и носящим, кроме этого, фамилию Фарр-Тойл, открывались все просторы их необъятной свободной страны. Жизнь для него только начиналась, отворяя широкие ворота на безграничном пути для достижения благородных целей во имя общества, но он совершил непоправимую ошибку. На Артауссе обратной дороги, чтобы исправлять такие ошибки, не существовало.
   Куррол, не опуская подбородка и продолжая стоять, не меняя положения, закусил губу и закрыл глаза. "Не падать духом!" - говорил он про себя, но горькие слезы отчаяния уже катились по его щекам. Эмоции неподвластны сознанию, и их иногда трудно, даже невозможно контролировать. Простояв так добрую минуту и почувствовав уже соленый привкус на прикушенной до крови губе, он открыл глаза и медленно повернулся назад, где были расположены выходящие в судебный зал широкие просмотровые окна. Заплаканными глазами он нашел среди двух десятков "зрителей", примкнувших к толстым стеклам окна, отца и мать, которые неподвижно стояли и смотрели прямо на него. Их взгляд выражал только боль. Огромную душевную боль.
   Ему подстроили искусу, и он на нее подался. Алчность, являющаяся большим врагом человека, помутила его рассудок, заставив забыть о чести и ответственности и подписать фиктивные финансовые накладные. И теперь приходится расплачиваться. И расплата эта будет безжалостной.
   -Отец! - вырвалось тихо у него.
   -Ваш отец ничем не сможет вам помочь, молодой человек. Он такой же гражданин, как и все мы. Он не Бог и не Судья. Поэтому не в состоянии исправить вашу судьбу.
   Куррол бросил потерянный взгляд на служащего и покачал головой.
   -Я не прошу помощи. Я заслужил наказание и признаю это.
   Сказав, он опять повернулся лицом к своим родителям и произнес, широко открывая рот и медленно шевеля губами, чтобы они его поняли.
   -Прос-ти-те!
   Мать, прочитав по губам сказанное сыном, прижалась лицом к плечу Лоттберца и обняла его, вздрагивая от рыданий. Лоттберц закрыл глаза рукой и тоже заплакал. Это невозможно было выдержать. У отца за секунду пробежали в памяти все события, связанные с Курролом. От радостного дня, когда он появился на свет, до знаменательного дня, когда гордо поднял над головой врученный ему "золотой диплом" Высшей Школы. Они имели троих прекрасных сыновей и были счастливой семьей.
   А теперь лишились своего младшего сына.
   Ну зачем он это сделал? Зачем!..
  
   Судно, доставляющее приговоренных к пожизненному заключению на остров-тюрьму, было больше похожим на плавающий гроб, чем на корабль. Хотя и представляло собой огромный с высокими бортами бот, в центре которого столпились восемнадцать человек одинаково одетые в светло-серые, напоминающие спортивные, костюмы. Они были разного возраста, и среди них находились всего две женщины. В гуманных целях никому из них не одевали наручники. Побег и так был бы бессмысленным. К тому же, они не могли пересекать окружность, начерченную вокруг них специальной линией. При попытке проникнуть за нее, автоматически включалась система болевого шока, которому подверглись бы все восемнадцать заключенных. Даже, если кто и решился бы на такую попытку, его "соратники" сами помешали бы этому.
   Весь бот был покрашен в черный цвет. И в этих траурных тонах было определенное значение. Блорринхолд покидали только мертвые. Оттуда не было выхода живым. Поэтому пассажиров этого судна уже можно было без преувеличения считать ушедшими из жизни. И они это знали. Об этом в Артауссе знали все. Слово "блорринхолд" было в артаусском языке одним из немногих, заставляющих непроизвольно передернуть плечами любого его услышавшего или произнесшего.
   Печальное судно, которое совершало рейс на остров всего раз в году, перевозя всех приговоренных за этот период, сопровождалось, как и было обычным, группой из десяти вооруженных человек, одетых в голубую форму Департамента Обеспечения Порядка. Девять из них, присматривали за осужденными, разделившись на три звена, которые сменялись каждые полчаса. Еще один, десятый из этой команды с выделяющимися офицерскими знаками, нарисованными на плечах его кителя, стоял у штурвала и управлял этой огромной лодкой.
   Когда по истечению трех часов плавания вдалеке показались серые очертания Блорринхолда, заключенные устремили на него полные отчаяния взгляды. По спине у Куррола прошелся холодок. Это была мрачная крепость, воздвигнутая посреди моря. И это было теперь его новое и последнее жилище. Нет, не последнее. Оставалась еще сырая могила. От этих мыслей у Куррола подкатил комок к горлу, и он сел на пол, обхватил руками голову. Лучше не смотреть. Лучше не думать об этом...
   Спустя еще час, судно пришвартовалось к выходящему в море метров на пятьдесят причалу. Офицер, стоящий у штурвала, отключил систему болевого шока и поднялся по железной лестнице. За ним последовали еще пятеро, и они расположились в два ряда у противоположных краев причала, трое напротив троих. Их оружия, подобие автоматических короткоствольных винтовок, были взяты на изготовку.
   -Поднимайтесь! - приказал офицер и махнул рукой.
   Заключенные вереницей поплелись к лестнице. Когда почти все забрались наверх, последний, стоящий у лестницы мужчина лет шестидесяти, вдруг прижался к стенке бота и завопил:
   -Не хочу туда! Не хочу проводить остаток моих дней в этом каменном гробе! Я хочу вернуться к моей семье. К моим внукам.
   -Надо было раньше об этом думать. До нарушения Закона, - произнес спокойным голосом один из солдат, совсем молодой парень, и протянул мужчине руку. - Назад дороги уже нет, отец! Вам надо с этим смириться и покориться выпавшей вам доле. Вы сами ее выбрали.
   Мужчина покорно склонил голову и поднялся вверх. Вскоре на причале оказались остальные четверо солдат, и конвой, состоящий из восемнадцати заключенных и десятью, по пять с каждой стороны, охранниками направился к каменному сооружению.
   Уже через час каждый из вновь прибывших был размещен в ожидавшей его одиночной камере. Солдаты покинули Блорринхолд, выполнив безрадостную миссию, и черное судно, похожее на плавающий гроб, отправилось в обратное четырехчасовое плавание: в морской порт города Париммы, находящегося в двух тысячах километров на юг от Каталукки. Официальный ритуал исполнения приговора завершился. Привоз очередной партии будет аж через год.
   Куррол, встав посередине своей камеры после того, как его оставили одного, осмотрелся в ней. Что-то подобное он себе и представлял. Квадратная каменная комната, семь на семь. Высокий потолок. Наверно метров пяти, или чуть меньше. Куррол решил не заострять сейчас на этом особого внимания. Он сможет вычислить высоту комнаты с точностью до миллиметра. У него на это будет лет пятьдесят, если какая-нибудь коварная смертельная болезнь не сократит его срок заключения. Он грустно вздохнул и продолжил знакомство со своими "апартаментами". Несмотря на каменные стены в них было тепло и сухо.
   На одной из стен висели откидные нары. Он подошел, надавил на них и отцепил карабины крепления. Потом медленно их опустил. Обыкновенные нары, сбитые из гладких дубовых досок. Хорошо, что деревянные, подумал он. Теплее будет спать. Даже здесь о здоровье надо будет постоянно думать. Впереди у него однообразная, но достаточно длинная еще жизнь. Может, когда-нибудь законы в стране поменяются, и тогда... Кто его знает! Может лет пять ему еще удастся прожить на свободе. Сгорбившимся, дряхлым и беззубым стариком.
   Рядом с нарами стояла деревянная табуретка, и на ней лежал аккуратно сложенный комплект чистого постельного белья вместе с новой подушкой, набитой кусками губки, и такими же новым матрацем и тонким одеялом. С левой стороны от нар был вмонтированный в стену экран. Согласно распорядку, он включался два раза в день. Первый - с двенадцати до часу дня, когда с его помощью, тыкая пальцем в различные его точки с изображениями и подробными объяснениями, можно было делать себе всевозможные заказы. В пределах разрешимого, конечно. Куррол первым делом закажет себе книги. Он будет много читать. А ведь здесь можно стать гением, подумал он. Можно прочитать все книги мира, и даже всех переведенных авторов с Галаса.
   Так же к концу этого промежутка времени было обязательным проведение ежедневного медицинского контроля. На экране появлялись нарисованные контуры, к которым следовало приложить предплечье одной из рук. Происходило сканирование, сопровождающееся "укусами", как при использовании обыкновенной бледно-голубой коробочки. Если при этом контроле выявлялись какие-нибудь отклонения, то на следующий день поступали лекарства с подробными инструкциями по их использованию и рекомендациями по поддержанию здоровья.
   "Очень гуманно! Они там даже переживают о нашем здоровье", - подумал Куррол.
   Второй раз экран загорался вечером с десяти до одиннадцати. Включался первый общественный телеканал. Куррол предпочитал бы другой канал, на котором в это время по выходным дням транслируются футбольные матчи. Но здесь такого удовольствия не предоставлялось. Вместо футбола он будет смотреть и слушать новости. Хотя, тоже не плохо. По крайней мере, будет знать, как обстоят дела у его брата. Уланц Фарр-Тойл часто бывал героем телерепортажей. Куррол так же знал, что во время таких репортажей, Уланц будет упоминать, как бы невзначай, о своих родителях, о Ариенне. Будет делать это специально для него, своего "упавшего" младшего брата.
   Независимо от того, был включенным экран или нет, в его левом углу постоянно светились дата и время. Свой день рождения здесь никто не смог бы пропустить, хотя, наверно, никто его и не отмечал. Просто знал, что жизнь, впрочем, так же как и срок заключения в этом каменном мешке, сократились на один год.
   Стена справа имела входную железную дверь, ведущую в мрачный сырой коридор, откуда его привели. Но она, пока Куррол будет жив, уже не откроется. Перед заселением нового обитателя слесарям придется попотеть, чтобы сдвинуть ее с заржавевших петель. Слева, в стене напротив, находилась другая дверь. Она открывалась раз в месяц. Ни день, ни время ему не будут сообщены. Просто однажды она откроется и станет его ожидать. Надо будет обязательно запомнить этот день. Каждый последующий раз он будет с жадностью ждать его приход. За этой стеной находилась шахта лифта. Раз в месяц дверь будет открываться, и лифт, являющийся обыкновенной железной клеткой, похожей на те, в которых держат опасных для людей диких зверей, поднимет его на крышу тюрьмы. В течение получаса он сможет придать свое тело свежему дуновению ветра. Видеть необъятные морские просторы. Вдыхать всеми легкими чистый воздух. Если ему повезет, и его полчаса припадут на вечернее время, он сможет раз в месяц наблюдать за закатом солнца. В лишенном зрелищ ходе его теперешней жизни, это будут счастливые моменты.
   "Да-а! Счастье здесь будет понятием ограниченным".
   Зато там, на крыше он сможет пообщаться с другими заключенными, с других лифтов. Это здесь не запрещено.
   Рядом с дверью лифта был люк квадратной формы. Сейчас он был плотно закрытый. Но автоматически открывался, когда поступал сделанный заказ или свежий обед. Говорят, что кормят здесь хорошо. Все приготовлено из натуральных продуктов. Тощие смогут даже добавить в весе, но не потолстеть. Потому что таким после медконтроля сразу же порекомендуют употреблять меньше калорийных продуктов, и некоторые блюда автоматически исключат из их рациона.
   Напротив него отделенный клеенчатой шторой располагался туалетный уголок. Куррол приблизился и отодвинул штору. Унитаз, раковина, и даже душ. Вода, всегда теплая, текла с него, едва под него встанешь. Он функционировал, как и почти все здесь, автоматически и без сбоев.
   Новое мыло лежало в мыльнице, находящейся на полочке сбоку от раковины. Возле нее стоял пластиковый стакан с упакованной зубной щеткой и тюбиком с пастой. Пол-литровая пластиковая бутылка с шампунем стояла на второй полке, ниже этой. На стене с другой стороны раковины весело свежее бордовое полотенце. А возле унитаза - еще не начатый рулон туалетной бумаги. Когда запасы этих гигиенических средств закончатся, можно будет заказать новые через экран. Поэтому поддерживать чистоту тела можно беспрерывно. Единственно, что не доведется уже никогда сделать, так это сбривать бороду и усы. Инструменты для этого здесь являются запрещенными. Куррол еще в них не нуждался, но представил себя, как он будет выглядеть лет через тридцать.
   Над унитазом почти под самым потолком находилось единственное в камере окно. Оно было круглым, с встроенной решеткой и без стекол. Оно не закрывалось. Через него постоянно поступал свежий воздух, и так же оно служило вытяжкой. А то, что оно не закрывалось, не являлось проблемой. В широтах, где находился Блорринхолд, круглый год было 25-28®С. Даже, когда наступал сезон дождей.
   Закончив первое знакомство со своей каменной комнатой, Куррол подошел к входной двери. Слева от нее висел огромный плакат с перечнем правил поведения в камере, а так же правами и обязанностями ее обитателя. Кроме них был большой перечень запретов, при нарушении которых включалась система болевого шока. Испытавшие хоть раз на себе действие этой системы, подобного больше не желали.
   Он задрал голову и осмотрел потолок. Где-то там, среди шести вмонтированных в него светильников, от которых падал свет, равномерно освещающий всю камеру, находилась миниатюрная видеокамера. За ним, начиная с момента, когда он сюда вошел, уже велось постоянное наблюдение. И наблюдение не прервется, даже когда он будет сидеть, задумавшись над планами на ближайшее будущее, на белом керамическом унитазе. Куррол попытался улыбнуться этой мысли, но не смог. Говорят, что мышцы, заведующие сотворению улыбки на лице, здесь у всех заключенных вскоре атрофируются без действия. Зато чрезвычайно быстро начинают лезть морщины...
   Куррол застелил постель и разделся, сложив аккуратно одежду на табуретке. Полдесятого, согласно распорядку дня, поступит ужин. А в десять начнутся новости. В них сообщат о пополнении штата Блорринхолда. Хорошо, что мать запрещает отцу смотреть телевизор и слушать новости. Это сообщение опять заставило бы его страдать.
   До полдесятого еще было более трех часов, и Куррол решил прилечь и постараться заснуть. Надо дать отдых голове, чтобы в ней восстановился порядок, нарушенный последними событиями и переживаниями, связанными с ними. А может, он проснется, и все будет по-другому! А происходящее сейчас окажется обыкновенным ночным кошмарным сном! Куррол, лежа под одеялом, сильно ущипнул себя за руку. И почувствовал боль. Настоящую жгучую боль. Все здесь происходило реально.
   -Надо перестать на это надеяться! - сказал он сам себе. - Такие мысли ослабляют волевой дух.
   Потом повернулся к стене, чтобы свет от ламп не разил в глаза, и через минуту погрузился в глубокий сон.
   На шестнадцатый день - Куррол вел счет дням в специальной тетради, которую заказал на следующий день после своего прибытия, - в 9:30 утра отворилась дверь лифта. Наконец-то!
   Значит, она будет открываться каждое шестнадцатое число месяца, подумал Куррол. В 9:30 утра. Это надо запомнить. Нет, лучше записать. Он начеркал что-то в тетради, оставил ее лежать на нарах и поспешил войти в клетку. В его распоряжении было всего полчаса. И надо использовать каждую минуту.
   Когда он оказался в железной клетке, пришли в действие механизмы, и она, издавая скрипы, как старая, давно не смазанная телега, стала подниматься вверх. Движение продолжалось минуты две, так как его камера располагалась на нижних уровнях тюрьмы, но ближе кверху клетка стала постепенно заполняться дневным светом и вскоре оказалась на крыше, полностью поднявшись и встав на ее уровне.
   Куррол предполагал, что увиденное его как-то обрадует. Но и здесь это чувство не проявилось. А наоборот, увиденное придало еще больше грусти.
   На крыше, кроме его клетки, возвышались еще около сорока или даже пятидесяти клеток. И в каждой из них был человек. Ничего не выражающие, отрешенные от всего взоры этих людей были обращены в сторону моря, где над горизонтом висел ослепительный солнечный диск. Они не двигались, а их глаза были полузакрыты.
   Куррол думал, что найдет здесь людей, беседующих между собой. Опять ошибся. Никто из них не говорил. Все молча стояли, вцепившись в железные прутья клетки, и смотрели вдаль.
   Куррол обвел глазами этих людей. Он заметил, что можно безошибочно определить, кто из них находится в Блорринхолде больше времени, а кто - меньше. По длине бороды. У некоторых она почти доставала деревянного пола клетки. Эти бороды уже были поседевшие, независимо от возраста их хозяев. Так же как и их головы. За время, что он рассматривал людей, некоторые клетки стали опускаться, исчезая в каменной крыше. Через различные интервалы времени они возвращались, но в них уже были другие обитатели. Это были другие люди, но ни их вид, ни их поведение ничем не отличались от остальных. Они молча направляли свои бездумные взгляды на бескрайнее синее море.
   Шли минуты. Куррол не знал, сколько уже простоял здесь, наверху. Он не удержался и заговорил с мужчиной из клетки, находящейся ближе всех остальных к нему. Его борода была сантиметров тридцать, что давало надежду на то, что в этом человеке еще не все было сломлено, не все потеряно.
   -Послушайте! - сказал Куррол громко, но человек не шевельнулся. - Алло! - он помахал рукой, чтобы тот среагировал хоть каким-нибудь образом. - Послушайте!
   Человек нахмурил брови и оторвал свой взор от морского пейзажа. Он повернул лицо в сторону Куррола. Он смотрел, но, похоже было, что ничего не видел. Стеклянные глаза смотрели сквозь него.
   -Алло! Я здесь! - крикнул опять он. - Меня звать Куррол! А вас?
   Человек еще больше сдвинул к центру брови, после чего произнес.
   -Растал Борр. Кому это важно! У нас здесь нет имен, - произнес он безразличным тоном и хотел отвернуться.
   -Подождите, подождите! - проговорил быстро Куррол. - Я еще хотел вас спросить.
   Человек опять взглянул на него. Он ничего не говорил. Куррол понял, что он просто ждет вопроса.
   -Сколько вы уже здесь?
   -Не знаю. Я сначала следил за этим. Но потом перестал. Кому это важно! - повторил он сказанную им уже один раз фразу. - Мы все здесь окунулись в вечность, и она так же безгранична, как этот океан.
   На этом разговор закончился. Клетка с Расталом Борром стала опускаться. Человек обернулся, чтобы еще раз взглянуть на море. Больше его ничего не интересовало. Того, кто должен был появиться на его месте, Куррол не дождался. Его клетка дернулась и тоже заскользила вниз. И он, так же как и остальные, кинул последний взгляд на море, прежде чем в клетке наступил мрак. Через две минуты он уже был в своей камере. Он вышел, дверь за ним закрылась, и опять вернулось одиночество.
   А кому это важно?
   Куррол неожиданно дернул головой.
   -Нет! Нельзя впадать в этот транс безразличия. Надо крепиться. Если потерять веру в себя, можно распрощаться и с рассудком.
   Куррол разделся до пояса и занялся гимнастическими упражнениями. Физические нагрузки отвлекают от тяжелых мыслей. А они сейчас для него нежелательные попутчики.
   После упражнений Куррол принял душ и взялся за книгу. Едва начал читать, его сознание принялось прокручивать полчаса, проведенные на крыше. Интересно, долго ли он продержится, чтобы не стать таким, как они. Он потер свой подбородок. Наверно все зависит, скоро ли у него вырастит борода. С ее появлением он станет внешне похожим на этих индифферентных ко всему индивидуумов. И потом начнется более быстрый этап атрофии, к которому неудержимо, как в бездонную пропасть, понесется его сознание...
  
   После судебного процесса прошло пять лет.
   Куррол, сидя на нарах, покосился краем глаза на темный экран, в углу которого светилась дата и время. Потом взглянул на первую пожелтевшую страницу тетради, которую он держал в руках и где он делал записи о своей новой жизни тогда, в первые дни своего появления в Блорринхолде. Сверив записанную на ней дату с той, что была на экране, и, проведя на этой же странице простое математическое действие, он закрыл тетрадь и положил ее рядом с собой. Потом поднял глаза и уставился в потолок.
   Он не ошибся. Действительно сегодня уже исполняется ровно пять лет, как он здесь. Как же они быстро пролетели. Как пять недель. Ему уже двадцать четыре. Еще впереди много лет... А нужны ли они ему? Бессмысленная жизнь. Быстрей бы она закончилась.
   Куррол смахнул тетрадь на пол и лег на нары. Справа от него, как и раньше стояла деревянная табуретка, а под ней и вокруг нее лежали в беспорядке около сотни книг. Все они давно покрылись пылью. Последнюю из них Куррол заказал три года назад. Но так и не открыл. Никакую из них он больше не открыл. Он потерял интерес ко всему. Единственное, что он ждал, это шестнадцатый день каждого месяца. Чтобы подняться на крышу и смотреть молчаливо на море и солнце. Это такое счастье!
   Он лежал с закрытыми глазами, как неожиданно до его слуха стал доноситься рокот. Все громче и громче. Звук доходил через окошко с железными прутьями. Ах, да! Сегодня же прибывает новая партия заключенных. Официальная ежегодная церемония исполнения приговора Государственного суда. После их появления это уже был пятый по счету приезд "плавающего гроба".
   По ночам Куррол так же слышал иногда шум мотора. Он не знал, что это было. Хотя предполагал, что приходило другое судно, чтобы забрать очередного умершего и подготовить его "комнату" к приезду следующего "клиента". Умерших заключенных Блорринхолда придают земле на специальном кладбище в Паримме. Без всяких церемоний. Потом только сообщают родственникам порядковый номер, выбитый на каменной плите. Не все, получив номер, посещают потом могилы. Многие не хотят возвращаться к давно утихшей боли. В их сознании это человек уже давно умер. Зачем переживать эту смерть второй раз.
   Интересно, какого цвета лодка, увозящая отсюда мертвых, подумал Куррол, если живых привозит черная. Траурней черного цвета не существует. Жаль, что он уже этого не проверит.
   Хотя... Кому это нужно!
   Куррол услышал, что мотор прибывшего бота затих. Он представил, как выглядят эти новые люди. Они еще не похожи на них, обитателей Блорринхолда. Пока еще не похожи. Некоторые из них, наверно, надеются, что когда-нибудь Закон изменится, и они еще смогут пожить на воле. Глупцы! Когда за ними закроется входная дверь камеры, их жизнь закончится.
   Он еще лежал долго. Может полчаса, может час. Не важно. Но больше часа не могло пройти, потому что мотор бота еще не заводился. Солдаты еще были здесь.
   Вскоре он услышал, как открылась дверь. Пора на крышу, подумал Куррол.
   Но ведь сегодня же не шестнадцатое число!
   Он открыл глаза. Входная дверь его камеры была открыта, и на пороге стояли три человека. Его это не удивило. Его давно уже ничего не удивляло. Куррол всмотрелся в лица людей и напряг память. И вдруг вспомнил одного из них. Это был Гахрамм Зойлл, Государственный Судья. Он изменился за эти пять лет и сейчас был одет в костюм, а не в судейскую рясу, но его не возможно было не узнать. Двух других Куррол никогда не видел. Это были солдаты, одетые в традиционную форму сопроводителей приговоренных к пожизненному заключению.
   Когда Куррол поднялся с нар, из уст Судьи прозвучал вопрос:
   -Ваше имя?
   Куррол нахмурил брови.
   -Куррол Фарр-Тойл, - ответил он после некоторой заминки и добавил. - А кому это важно! У нас здесь нет имен...
   Он не осознавал происходящего. Возможно, даже думал, что все это ему снится. Потому что этого не могло уже произойти в реальности. На такое лучше не надеяться. Однако Судья продолжал говорить.
   -Важно для нас. И особенно для вас. Вы помните свое имя, а это означает, что рассудок вас еще не покинул. Это главное условие...
   -Условие чего?
   -Вы едете с нами, господин Фарр-Тойл. В Каталукку. Ваш отец, Лоттберц Фарр-Тойл добился пересмотра дела. У вас появился шанс вернуться к жизни.
   -Мой отец?..
   -Да! Вы должны быть ему благодарны. Но не обольщайтесь заранее. Пересмотр дела еще не означает оправдание или же освобождение из заключения.
   До него дошло, наконец, значение всего сказанного Судьей. Куррол сцепил дрожащие руки и поднял кверху, направляя на них глаза полные слез.
   -Оставляйте здесь свои вещи, они вам пока не понадобятся! И следуйте за нами!
  

* * *

   В помещении для желающих присутствовать и наблюдать за церемонией было тихо. Здесь, в отделении "Психологических виртуальных программ" госпиталя "Западный" собрались родители и близкие родственники юношей и девушек, которым сегодня исполнялось восемнадцать лет. Сами же молодые люди находились сейчас в закрытых барокамерах, где подвергались церемонии "Обряда совершеннолетия", являющейся обязательной для всех, кто достиг совершеннолетнего возраста.
   В помещении, где собрались родственники, было тихо. Все были чрезвычайно взволнованны, и разговаривать ни у кого не было желания.
   Лоттберц, стоя за звуконепроницаемым просмотровым окном, смотрел на прозрачную крышку барокамеры, в которой находился его сын с напяленным на голову специальным устройством. Согласно установленной программе, это приспособление рисовало в его сознании жизнь, воображаемую по своему происхождению, но очень близкую к реальной по ее восприятию.
   Ни Лоттберцу, ни Луренне, его жене и матери Куррола, запрещено было находиться там, рядом с ним. Таков порядок при проведении обряда. И его невозможно изменить.
   -Бедный наш мальчик. Он сейчас очень страдает, - тихо прошептал Лоттберц. Его лицо было суровым и угрюмым. - Как тяжело все это пережить...
   Луренна прижалась к нему еще сильнее и ответила:
   -Нам надо это пережить. Всем нам...
   Вся церемония длилась три часа. По истечении первого часа к ним присоединился Уланц с Ноллис, его женой.
   -Извини, папа, немного задержались, - первым делом произнес Уланц, после того, как поцеловал Луренну в щеку и пожал отцу руку.
   -Ничего страшного! - ответила мать. - Главное, что он не один, к тому же сам должен справиться со всем этим. Мы, как бы не хотели, не в состоянии ему помочь.
   За сорок минут до окончания церемонии к ним вышел профессор Луррин, заведующий отделением "Психологических виртуальных программ". Он говорил с родителями каждого молодого человека в отдельности. Вскоре очередь подошла и до Фарр-Тойлов.
   -Что скажешь, Чоелль? Как наш мальчик?
   -Молодцом! - ответил профессор, похлопав Лоттберца по плечу. - Из четырнадцати юношей только двое вспомнили свои имена. Один из них - Куррол. Это не имеет никакого значения в "Обряде", но говорит о его высокой психической устойчивости. За пять воображаемых лет, проведенных в тюрьме, он, конечно же, сдал достаточно, но, самое главное - не сломился.
   -Сколько ему теперь понадобится времени, чтобы забыть все это! Год, два?
   -Ну, что вы! Вы уже забыли, когда сами проходили "Обряд"? Эта церемония никоем образом не влияет на психику, а пережитые страдания забываются сразу. Остается только то, ради чего вся эта каша и варится. А именно - подсознательный страх перед Блорринхолдом.
   После последнего произнесенного слова, все четверо Фарр-Тойлов вместе с профессором Луррином непроизвольно передернули плечами.
   -Уважаемый Чоелль! Я бы попросил не произносить в нашем присутствии этого слова.
   -Извините, господа! Вырвалось. Так на чем я остановился? А, ну да! Сейчас самое важное, когда он проснется и вернется в реальную жизнь, чтобы возле него был его отец. То есть вы, Лоттберц. Возле юношей всегда должны быть при этом отцы, а возле девушек - их матери. Конечно, если нет родителей, то можно кого-нибудь из родственников, но обязательно - одного и того же пола. Это помогает снятию первоначального стресса при пробуждении. Так что, Лоттберц, я попрошу вас уже никуда не удаляться. Программы уже подходят к завершению. И поздравляю с достижением совершеннолетия вашим сыном. Он теперь полноправный член нашего свободного общества, господа. Это большое событие.
   Закончив говорить с Фарр-Тойлами, профессор Луррин напомнил еще раз родителям, чтобы не покидали помещение, и ушел. Через минуту он уже прохаживался внизу среди барокамер.
   По громкоговорящей связи он стал вызывать по очереди одного из родителей просыпающегося молодого человека. Сцены пробуждения были тяжелыми. Одни из прошедших "Обряд", осознав, что они в действительности не совершали никакого преступления и пять, таких реальных, лет, проведенные в Блорринхолде, всего лишь продукт виртуальной установки, бросались в объятия своего отца или матери, другие - падали на колени, не в силах подняться. И все они рыдали. Рыдали от сознания, что имеют возможность свободно жить. Свободно трудиться ради своего свободного общества. Ради будущих поколений. Для них это было теперь огромным счастьем.
   -Лоттберц Фарр-Тойл! Пройдите, пожалуйста, в зал! - прозвучал из динамиков голос профессора Луррина.
   Лоттберц поцеловал жену, подмигнул Уланцу и Ноллис и отправился в зал. Все трое стали наблюдать за ним и Курролом через осмотровое окно помещения.
   Профессор Луррин стоял возле последней функционирующей еще барокамеры. Подошедший Лоттберц остановился возле него. Луррин поднял руку с растопыренными пальцами ладони.
   -Еще тридцать секунд, - произнес он и, взглянув на Лоттберца, усмехнулся. - Да не волнуйтесь вы так! Ребенок спал и сейчас просыпается...
   -В ваших словах есть доля истины. Но я не могу взять себя в руки, и у меня такое ощущение, что я прожил там все эти пять лет рядом с ним. Я чувствовал его боль, профессор.
   Луррин кивнул.
   -В ваших словах еще больше истины. Они же наши дети.
   Профессор стал манипулировать кнопками барокамеры. Ее прозрачная крышка поднялась и откинулась на бок. Он встал у изголовья Куррола и освободил его голову от устройства. Потом отошел в сторону, чтобы не попасть в поле зрения юноши, когда тот откроет глаза. Первым перед ним должен предстать его отец.
   Когда влившееся в реальность сознание сбросит с себя тяжелейший груз, связанный с мнимым пятилетним проведением в тюрьме, в нем образуется пустота. Которая незамедлительно начнет заполняться. Это неизбежный психологический процесс. Все, что молодой человек будет видеть в этот момент, все, что он будет слышать, говорить или чувствовать врежется ему в память на всю жизнь. И этим всем будет его отец. Сыновни чувства любви и благодарности, которые бурно проявятся в первый момент после пробуждения, будут доминировать потом в его возмужавшем сознании.
   Гармония между родителями и детьми. Что может быть большим счастьем в семье! Поэтому укрепить ее так же было одной из целей "Обряда совершеннолетия".
   Куррол лежал, не двигаясь. Лоттберц смотрел на него и ждал. Наконец его веки дернулись, и глаза открылись. Юноша поднялся и сел, свесив ноги с барокамеры.
   -Отец! - произнес он после того, как протер уставшие глаза. - Скажи, что мне это не снится, и ты в действительности добился пересмотра дела.
   Лоттберц не двигался и молчал. У него стало щипать в глазах. Куррол погладил себя по щекам и подбородку.
   -Когда меня уже успели побрить? Ведь я же не спал всю дорогу сюда. Хотя наверно, все-таки отключился....
   Он поднялся на ноги и осмотрел свою одежду, потом - барокамеру. Медленно поднял взгляд на отца и широко открыл рот.
   -Отец!? Я не совершал этого преступления, правда? И я не провел в тюрьме пять лет...
   Все стало на свои места. Куррол не удержался и бросился к отцу. Лоттберц прижал его сильно к себе.
   -Уже все закончилось, сынок. Все уже позади. Это надо было пройти. Дорогой мой...
   Прождав немного, профессор Луррин подошел к ним.
   -Господа! - обратился он и положил руку на плечо юноши.
   Куррол еще больше уткнулся отцу в грудь, откуда все еще слышались глухие всхлипывания.
   -Все хорошо! Все хорошо! Можешь уже оторваться. Никто не заберет от тебя твоего отца. Давай, давай... Мне надо задать тебе пару вопросов.
   Он похлопал его по плечу. Куррол повернулся, вытирая ладонью и пряча влажные и раскрасневшиеся глаза.
   -Профессор Луррин! - он кивнул слегка, как бы здороваясь.
   -Можешь не стесняться своих слез. Это мужские слезы счастья, а не душевной слабости, - он взглянул в глаза молодого человека, направленные на него. - Вот так лучше. А теперь ответь мне на мои вопросы! Как твое имя?
   Куррол улыбнулся.
   -Давай, давай! Отвечай! - Луррин тоже не смог удержать улыбку. - Это положено по программе. Вроде заключительного теста.
   -Куррол Фарр-Тойл.
   -Замечательно! Ну и второй вопрос: существует ли на свете что-то, что может заставить тебя променять счастливую жизнь на...- Луррин сделал паузу и медленно произнес "волшебное" слово. - На БЛОРРИНХОЛД.
   Все трое передернули плечами.
   -Профессор! - отозвался Куррол, состроив недовольную гримасу. - Не произносите, будьте так любезны, это слово в моем присутствии.
   -Извини! Но на вопрос все-таки ответь!
   Куррол покачал головой.
   -Нет! - произнес он твердо.
   -Все господа! Благодарю вас всех и поздравляю с успешным завершением "Обряда совершеннолетия"! И желаю успехов!
   Профессор учтиво приклонил голову. Лоттберц с сыном произнесли в свою очередь слова благодарности и направились к выходу.
   -Все, сынок! Едем сегодня к нам, в усадьбу Долл-Эна. После прохождения "Обряда" тебе положена неделя отпуска. Подергаем леаров за хвосты, съездим в залив, порыбачим...
   -Я без Ариенна в залив не поеду. Кто нас от "морского дьявола" спасать будет?
   -Ариенн сейчас далеко. Так что если какой хищник и позарится на нас, нам придется самим его кривые зубы выравнивать. Без нашего Ариенна.
   Куррол бросил взгляд вверх, где было огромное просмотровое окно, и помахал рукой.
   - Уланц и Ноллис тоже здесь. Скажи им чтоб поехали вместе с нами в усадьбу. Мне так хочется, чтобы они тоже были сейчас рядом. Курятники тебе подремонтируем.
   Лоттберц прижал его к себе.
   -Они уже сами это решили. Оба выходных дня мы проведем вместе. В нашей тихой усадьбе, в нашем уютном домике.
   -Отец! Я вас всех люблю. Очень, очень...
   Они зашли в кабину лифта и направились вверх, где их нетерпеливо ждали счастливые Луренна, Уланц и Ноллис. Сегодня вечером они все едут в родительскую усадьбу Долл-Эна.
  

Глава 13

  

ИГРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

  
   -С первого выстрела!
   Гарри дунул с силой в ствол, поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в карман после того, как подстреленный ним Фран свалился за борт.
   -Я же обещал! - проговорил он, довольный собой. - Это тебе расплата и за капитана, и за Питера, и за моего маленького Роя.
   -Что ты наделал! - воскликнул, хватаясь обеими руками за голову, появившийся на лестнице и успевший застать последнюю драматическую сцену капитан Браун. - Ты же его убил!
   Его помощник после осмотра морской поверхности повернулся к ним и развел руками, качая головой из стороны в сторону.
   -Если даже он и ранен, у него нет никаких шансов выжить, - прокричал он и опять уставился на воду в попытке различить что-нибудь.
   -Но вы же сами мне сказали, сэр... Я хотел только помочь, - начал оправдываться Гарри, моргая растеряно выпученными глазами.
   -Я тебе сказал задержать его, а не убивать. Как мы теперь выясним, куда он спрятал пакет? Я пропал! - капитан сел на ступеньки, тяжело дыша и смотря в одну точку пустыми глазами. - Мне не избежать военного трибунала... За пропажу таких важных документов, мне дадут не менее тридцати лет тюрьмы. Если бы здесь был Ариен, такого бы не произошло...
   На лестнице, снизу, послышался стук каблучков и через несколько мгновений наверху появилась Вероника.
   -Что здесь случилось, папа? - спросила она взволновано, видя состояние отца. - Я слышала выстрел.
   -Гарри только что застрелил Франа. Он свалился за борт.
   Вероника вскрикнула и закрыла лицо руками.
   -Но, за что? За что? - запричитала она, дрожа всем телом.
   -Это он дал тогда мне в каюте и стащил документы, дочка. Я это выяснил. Так что, туда ему и дорога.
   -Нет! Нет! Вы убили невинного человека, отец...
   Сказав сквозь всхлипывания эти слова обвинения, она стала спускаться вниз, чтобы спрятаться у себя в каюте от ужаснувшей ее трагической новости. Но, спустившись на три ступеньки, она вдруг остановилась и резко обернулась.
   -Отец! - после того, как капитан взглянул на нее, она проговорила, - Когда пропал пакет, Фран находился у меня в каюте... Мы беседовали...
   -Этого еще не хватало!
   Капитан перевел недоуменный взгляд с дочери на окаменевшего Гарри. Потом, быстро встав на ноги, приблизился к заплаканной девушке, что-то ей прошептал на ухо и вслух произнес:
   -Закройся и никому не открывай дверь, кроме меня! Ни под каким предлогом, и чтобы тебе ни говорили! Ну за что мне такое наказание!..
   Капитан развел беспомощно руками, проследил за дочерью, пока она не исчезла внизу, и вернулся к матросу.
   -Гарри! То, что ты только что услышал, должно уйти с тобой в могилу, понял! Малышка сама не знает, что несет...
   -Да чтоб я сдох, сэр, если когда-нибудь это произнесу! - ответил гигант, направив на капитана понимающий и сочувствующий взгляд.
   -И верни пистолет! Хватит уже смертей на этом корабле!
   Гарри протянул руку, и отдал капитану его личное оружие. Капитан его спрятал и громко сказал, обращаясь к своему помощнику, который приближался к ним быстрым шагом:
   -Николас! Ты не поверишь! Ведь это действительно Фран украл документы. Сегодня он затеял хитрую игру, но я вывел его на чистую воду. После этого он попытался меня убить. Это был ужасный человек...- Сказав это, капитан стукнул два раза по плечу, продолжающего стоять возле него здоровяка Гарри. - Но ему этого, не удалось осуществить. Слава Богу, что возле меня все время находился Гарри. Так что, на этом наши беды закончились. Закончилась и игра мистера Кортеса. Собери команду в кают-компании, Николас, я должен им все рассказать о происшедшем и успокоить.
   -Слушаюсь, сэр! - ответил помощник и побежал выполнять поручение. Остальные матросы, находящиеся наверху, отправились отсюда прямиком в кают-компанию, слушая из первых уст то, что произошло, и почему Гарри убил Франа.
   Дыхание у капитана, когда он остался один, вмиг нормализовалось. Он поднялся до конца лестницы и медленно прошелся по палубе, заложив руки за спину. Он уже не выглядел взволнованным. Наоборот - абсолютно спокойным. Он даже принялся что-то себе насвистывать. Когда капитан дошел до того места, где Фран свалился через перила, осторожно наклонился и посмотрел вниз. Конечно же, он ничего не увидел. Только темные бушующие воды. Океан будет молчать, навсегда унеся с собой тайну того, что только ему одному удалось увидеть десять минут назад.
   В глазах капитана Брауна промелькнула едва уловимая живая искорка, когда он повернулся, чтобы отправиться на встречу с матросами. "Это на первый взгляд все закончилось, - сказал он про себя. - Игра ведь только начинается, господа! И благодаря ее первым ходам, круг заметно сузился. Теперь мы возьмем небольшой тайм-аут и последим за находящимися в этом кругу".
   Ариен не ошибается в друзьях! Это неоспоримый факт. И это действительно аксиома, не требующая абсолютно никаких доказательств.
   И нет никаких сомнений в том, что они станут настоящими друзьями, потому что, хоть он и похож сильно, как сказал доктор, лицом на обиженного бегемотика, но он все-таки неплохой и совсем неглупый парень.
   Этот Фран Кортес! Друг Ариена Линтецки!
  

Продолжение следует...

  
  
  
   437
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"