Итак, в области военной робототехники весь послевоенный период был отмечен постепенным, но довольно успешным развитием беспилотной авиации. Некоторое шевеление отмечалось и на море - уже с 70-х началось быстрое распространение автоматических подводных аппаратов - искателей мин.
Работы по наземным безэкипажным машинам тоже продолжались, но добиться прорыва не удавалось. Это было естественным следствием тогдашнего состояния "железа" и ПО: пока все возможные действия роботов ограничивались набором жёстких программ, даже просто автономное передвижение в сильно неоднородной наземной среде оказывалось невозможным. Равным образом, классические ("неймановские") компьютеры оказались неспособны обеспечить эффективное распознавание образов.
Что же касается простых дистанционно-управляемых машин, то их развитие тоже сталкивалось с ограничениями - во-первых, аналоговые каналы связи имели ограниченную пропускную способность, что ограничивало возможность оператора получать информацию от робота и эффективно им манипулировать. Во-вторых, аппаратура наблюдения 50-70-х тоже оставляла желать много лучшего. Наконец, сама концепция радиуправления без признаков автономности накладывала жёсткие ограничения.
В итоге сфера применения наземных "беспилотников" ограничивалась функциями подвижных мишеней и разведки в зонах ядерного и химического заражения. Новый всплеск интереса к безэкипажной теме наметился в 1980-х, когда электроника начала стремительно "мельчать" и почти параллельно (1975 г.) на свет божий появилась Её Величество Многоуровневая Нейронная сеть. В итоге оказалось возможным создать "обучаемые" автоматы, способные принимать хотя бы элементарные "самостоятельные" решения - без чего невозможно, например, движение по пересечённой местности.
Одновременно появилась аппаратура наблюдения высокого разрешения и цифровые линии связи, позволившие резко повысить эффективность обмена информацией между оператором и роботом - а значит, эффективность дистанционного управления.
Глубокоуважаемый трал
Первым результатом этих сдвигов как раз и стало массовое распространение неавтономных радиоуправляемых машин - теперь им стало можно доверить более сложные функции, чем "подъехал - взорвался". В начале 80-х на вооружение сапёров, спецслужб, полиции и спасателей начали поступать обычные ныне "тележки с манипуляром" (КГБ получил такую штуковину в 1983 г.). Кстати, сейчас трудно представить, какое впечатление они производили на "общественность" лет двадцать-двадцать пять назад. Так, когда в 1986 г. в Далласе в квартиру, где скрывался преступник, проник полицейский робот, перепуганный бандит мгновенно вылетел за дверь и сдался.
Военный дебют дистанционно-управляемых "сапёров" состоялся на Фолклендах во время англо-аргентинской войны 1982 г., когда британцы применили для проделывания проходов в заграждениях "Рэдфайер" - модификацию машины "Уилбарроу" для работы со взрывными устройствами. Подобные лёгкие роботы (как правило, на базе платформы "Талон") вовсю используются и сейчас в Ираке, Афганистане и прочих горячих точках. При этом, например, израильтяне уже оснащают своих сапёров таким небанальным оборудованием, как лазерное "ружьё", способное подорвать подозрительный предмет с расстояния до 300 м.
Однако, как показала уже англо-аргентинская война, привычные "рукодельники" массой в полсотни кг эффективны лишь тогда, когда нужно разряжать единичные взрывные устройства в условиях городской застройки. Если же речь идёт о проделывании проходов в полноценных минных полях перед наступающими войсками, они почти беспомощны - а между тем...
Мало какое оружие развивалось в последние полвека так же быстро, как минное. В итоге мины, во-первых, умножились количественно - ибо на место пеших сапёров, ставивших "сюрпризы" вручную, пришли механизированные заградители, ставящие их поточно-конвейерным способом. Во-вторых, мины стали "мобильнее" - ибо их ставят не только механизированные наземные "минзаги". Мины щедро сыплют авиация, ствольная и реактивная артиллерия - и такое минное поле может возникнуть практически мгновенно и буквально под ногами у наступающего подразделения. При том, оно может образоваться даже за десятки и сотни километров от передовой. Фактически, в минное поле превращается практически весь театр военных действий - разница лишь в плотности минного "населения". И, разумеется, всё это безобразие сопровождается активным совершенствованием самих мин.
Ответом на рост минной угрозы и стала разработка хорошо защищённых дистанционно-управляемых машин на базе обычной бронетехники, снабжённых электромагнитными, катковыми и ножевыми тралами. Так, американцы с 1985 года вели работы над роботизированным тральщиком на шасси основного боевого танка. В итоге в Боснии в 1996-1997 гг. применили тральщик "Пэнти" на шасси танка М60А3 управляемый по радиоканалу на дальности до трёх километров. Там же было использовано великое множество других дистанционно-управляемых средств разминирования, причём использовано с успехом. Однако настоящий звёздный час безэкипажных тральщиков настал в Ираке 2003-го. Тогда их применение позволило американцам второе увеличить темпы наступления и при этом полностью избежать потерь - во время "конвенциональной" части конфликта на минах не подорвалась ни одна бронемашина, хотя во время первой иракской войны такие случаи не были редкостью.
В итоге, возможность работы в безэкипажном режиме стала нормой жизни для большинства современных инженерных машин. Скажем, управление британской TERRIER обычно осуществляется экипажем из 2 человек. Однако открытая архитектура штуковины и модульное исполнение обеспечивает возможность управления машиной дистанционно или по проводам.
Из чисто безэкипажных машин можно упомянуть американскую ARTS, неплохо показавшую себя в Ираке. Оснащённый тралами и 90-мм водяной пушкой агрегат весом около 3,5 тонн управляется дистанционно с расстояния примерно 5 км. Кроме радио предусмотрено управление и по оптическому кабелю на дистанции 1-1,5 мили.
Однако... Даже при максимальной эффективности дистанционного управления неавтономные машины имеют ряд непреодолимых недостатков. Так, малейший сбой в системе связи переводит их в разряд железного хлама; полноценный эффект присутствия для оператора пока всё равно неосуществим; зачастую применение радиоуправления упирается в тактические ограничения - так, колонна на марше должна соблюдать радиомолчание. Наконец, как показывает практика, использование неавтономных машин не только не позволяет уменьшить число задействованных в управлении и обслуживании техники бойцов - оно даёт обратный эффект.
Первые автономные
Между тем, получить безэкипажную машину очень хочется - ибо мощь истребительного противотанкового и "противопехотного" огня выросла безобразным образом; поле боя до предела "насытилось" ПТРК, автоматическими гранатомётами и автоматическими пушками, а также снайперами с прицелами самого неприятного свойства. В итоге уже
в начале 1980-х в США начали одна за другой появляться роботизированные машины с претензией на некоторую автономность: Roboart I, "Праулер", "Демон" и другие. Киногеничный "Праулер" засветился даже в Голливуде, снявшись в одном из "Робокопов" - помните злобную шестиколёсную машину с угловатой "головой"?
Однако первые "автономные" роботы были таковыми лишь очень условно. Ни один из них не мог перемешаться по пересечённой местности - так, всемирной сенсацией 1985 года стал рекорд робота AVL, проехавшего по серпантину... 1 км. Роботическое "зрение" и распознавание образов позволяло, максимум, зафиксировать подозрительный силуэт.
В итоге единственная "практическая" машина - Roboart I - вообще не оснащалась оружием; её задачи сводились к тому, чтобы поднять тревогу в случае проникновения на охраняемый объект. Возможности и задачи "Проулера" сводились к патрулированию по замкнутому контуру. 2,7 тонный колёсный "Демон", вооружённый ПТРК, был уже полевой машиной, однако тактика его применения не слишком отличалась от телетанков тридцатых. В бою машина управлялась со специально оборудованного танка, и только в километре от цели переходила в автономный режим. Позднее стремление минимизировать автономный участок породило проекты "засадных" (и, по сути, одноразовых) машин, однако подобное расточительство оказалось попросту невыгодным.
Тем не менее, прогресс был, и в 1989 г. в США была принята единая программа по робототехнике JRP. Её главной задачей являлась разработка и принятие на вооружение семейства эффективных мобильных наземных робототехнических систем.
Советская программа автономных роботов шла голова в голову с американской.
В начале 80-х по заказу Минобороны был построен оснащённый нейрокомпьютером робот МАВР, на котором отрабатывались алгоритмы автономного движения на пересеченной местности; при этом, в отличие от американских конкурентов, советский робот действительно мог по ней передвигаться. Кстати, "АВР" расшифровывается как "автономная выработка решений". Чуть позднее в СССР начали работы над роботизированным танком.
Александр Бабакин, "Независимое Военное обозрение".
"Еще в конце 1980-х годов автору данной статьи довелось увидеть... один из первых подобных образцов. На небольшом пятачке между зданиями тяжелый Т-72 самостоятельно двигался, поворачивался на месте, ехал назад, поворачивал башню. Даже не верилось, что внутри танка нет экипажа.
На полигонных испытаниях танк-робот по программе, заложенной в бортовой компьютер, двигался, преодолевал препятствия, вел огонь из бортового оружия. Причем творцы уникальной машины предусмотрели, что в зависимости от боевой обстановки она становилась или роботом, или обычным танком. Таким образом, существенно повышались боевые возможности обычного серийного Т-72..."
Обычно оператор из танка управления или с неподвижного пункта управления дистанционно осуществлял вождение танка и прицельную стрельбу. Однако танк мог действовать и по заранее заложенной программе.
"Экспериментальным образцом заинтересовались танкостроители. Откровенно восторгались многими оригинальными узлами и деталями. Но дальше восторгов дело не пошло. Группу энтузиастов-конструкторов в середине 90-х годов расформировали. А сам единственный в то время в России действующий танк-робот передали в танковый НИИ в подмосковной Кубинке. В 1997 году мне еще раз довелось видеть эту уникальную машину на полигоне НИИ в движении. Дальнейшая ее судьба неизвестна".
С начала 90-х развитие роботизированных комплексов в СССР по понятным причинам приостановилось. Однако в США оно шло полным ходом - особенно после того, как в нулевых сократившейся было военный бюджет вновь раздулся до эпических масштабов...
DARPA!!!
При этом событие, давшее повод для эпического раздувания, по совместительству спровоцировало и всплеск интереса к роботам.
Итак,, 10 сентября 2001 года подполковник армии США Джон Блитч ушел на пенсию. До этого он три года возглавлял проект тактических мобильных роботов Министерства Обороны и курировал около десяти академических и корпоративных исследований.
Однако за 10 сентября, как мы помним, последовало одиннадцатое. В итоге Блич самопроизвольно вернулся в строй, забрал из лаборатории группу тактических мобильных роботов, и отправился в Нью-Йорк. В течение следующих одиннадцати дней 17 роботов, протискиваясь в слишком узкие для людей щели и пробираясь сквозь груды обоженного камня, нашли семерых заживо погребенных. Этот вклад Блича в дело спасения было трудно назвать решающим (всего из под обломков удалось достать 252 жертвы), однако СМИ запели роботам дифирамбы. В итоге перспективные программы Пентагона получили весомую общественную поддержку.
Накопленные технологии встретились с более чем полутриллионным военным бюджетом и... За последние восемь лет робототехника прошла больший путь, чем за предыдущие сто. Рывок оказался настолько стремительным, что его до сих пор не успели толком осознать.
Темпы прогресса нагляднее всего видны по результатам гонок роботизированных машин, регулярно организуемых DARPA. По правилам, соревнующиеся команды получают CD c картой маршрута за два часа до гонок, а какое либо внешнее управление роботом после старта исключается.
В 2004 году гонка в пустыне Мохаве закончилась полным провалом: ни одна машина не дошла до финиша, а максимальное достижение сводилось к позорным семи милям (12 км); семь машин из пятнадцати вообще не смогли уйти со старта. Однако уже год спустя четыре машины из 23 участвовавших прошли всю 132-мильную дистанцию. Состязания 2007 года были перенесены из пустыни в специально построенный городок, с дополнительной опцией в виде 30 обычных машин - для создания более-менее правдоподобного трафика. Роботы должны были преодолеть 90 км по его улицам за шесть часов, при этом от них требовалось проехать кучу перекрёстков и поворотов, большие и маленькие улицы, заехать на парковку и выехать из неё, выполнить кучу прочих манёвров. И всё - самостоятельно и не нарушая правила ПДД. Из 36 участников отборочный тур в пустыне прошли 11, до финиша добралось 6, а три машины уложились в отведённое время - причём с запасом. Как нетрудно заметить, между 2004 и 2007 годами наблюдался некоторый прогресс. В 2009 он продолжал наблюдаться - скорость передвижения роботов в "населённой" городской среде достигла 50 км/ч.
Разумеется, боевой машине нужно не только умение перемещаться в сложной и динамичной среде - она должна ещё, как минимум, эффективно распознавать образы. Однако прогресс в этой области практически не отстаёт от гоночных достижений. Если ещё в начале нулевых простое опознание "неправильно" написанных цифр было весьма нетривиальной задачей, то теперь распознавание лиц в произвольном ракурсе - это уже пройденный этап для передовых машин. Сейчас речь идёт, например, о считывании весьма сложных эмоций с незнакомой физиономии. Существуют и роботы, способные опознать себя в зеркале, при этом не спутав своё отражение с отражением однотипной машины.
Эти успехи, в свою очередь, базируются на ключевом отличии современных нейронных сетей от обычных неймановских компьютеров. "Нейманы" нуждаются в исчерпывающих программах-инструкциях, и, максимум, могут переходить от одного "пакета инструкций" к другому (адаптивные роботы). Напротив, интеллектуальным "нейронам" задача может ставиться в общем виде, без детальных инструкций. Простейший случай: "езжай в такой-то пункт по такому-то маршруту, а как конкретно ты будешь разбираться со встретившимися препятствиями, меня не волнует"; возможны случаи и посложнее.
Это, в свою очередь, радикально меняет функции оператора в системе человек-машина. Если раньше он должен был просто дистанционно "рулить" роботом в режиме нон-стоп (и с неизбежным падением качества управления), то теперь его функции сводятся к постановке задач и общему контролю. В затруднительных случаях он может давать машине дополнительные инструкции; равным образом, робот, столкнувшись с "непонятками", может сам запросить указаний у оператора.
Таким образом, в связке человек-машина на роботов ложаться рутинные действия, с которыми они уже сейчас справляются лучше Хомо Сапиенс, а на оператора - функции принятия решения в нестандартных ситуациях. В итоге возникает система, потенциально в разы превосходящая по эффективности обычного "одушевлённого" бойца.
Кстати, как видно из вышесказанного, наличие непрерывной связи с оператором для "интеллектуальных" роботов не является критичным (на худой конец, машина всегда может самостоятельно отступить), хотя и весьма желательно. При этом надёжно забить помехозащищённый военный канал связи, работающий на дистанцию 1-1,5 км, практически нереально. Кроме того, радиосвязь может дублироваться управлением по кабелю.
Наконец, в последнее время развивается принципиально новый вид связи - лазерная. Так, в 2006 французская компания Astrium впервые продемонстрировала успешную связь по лазерному лучу между спутником и самолетом. В ходе испытаний связь на расстоянии почти 40 тыс. км была осуществлена дважды - один раз самолет Mystere 20 находился на высоте 6 тыс. м, в другой раз высота полета составила 10 тыс. м. Скорость передачи данных по лазерному лучу - 50 Мб/с. Разумеется, летящий над облаками самолёт - гораздо более удобный "абонент", чем ползущий по земле робот, однако в перспективе с помощью лазера можно будет установить связь даже с пехотинцем. Примечание: ни туман, ни дым не являются непреодолимым препятствием для лазерной связи - все эти завесы вполне прозрачны для излучения некоторых частот.
Любимец публики
Впрочем, хотя автономные интеллектуалы уже выходят из стадии прототипов, самыми массовыми пока остаются простые радиоуправляемые устройства - в основном разведчики сверхлёгкого класса (до 35 кг). Наиболее успешные машины в этой категории - семейство роботов PackBot компании iRobot. Разведчик этого семейства весит 20 кг и помещается в стандартный армейский рюкзак. Его можно, например, просто бросать через дверной или оконный проем в обследуемое здание: штуковина рассчитана на безболезненное падение с высоты более 2 м на бетонный пол или даже сбрасывание с вертолета. На платформе PackBot можно установить очень широкий диапазон оборудования - миниатюрные минные тралы, манипуляторы, фонари, камеры, тепловизоры, химические датчики для обнаружения взрывчатки, специальные дробовики или водяные пушки для разрушения взрывных устройств. Ещё один примечательный вариант оснащения - система REDOWL, способная определять нахождение вражеских снайперов и осуществлять наведение на цель. Снайперу достаточно сделать один выстрел, чтобы система определила его местонахождение с вероятностью 94%. Наконец, на базе PackBot создано несколько типов самоходных мин.
Первые испытания PackBot в 2002 г. выглядели совершенно анекдотическим образом: один из инженеров управлял роботом с лэптопа, а другой бегал за железякой в готовности выдернуть шнур электропитания, если что-нибудь пойдет не так. Дополнительный колорит зрелищу придавало то, что дело происходило в исключительно жёстких условиях - т.е. попросту на автостоянке. Однако, прошло немного времени, и вот уже более 2000 PackBot (в основном в варианте разведчика) прошли проверку в боевых условиях в Ираке и Афганистане.
В общем, проверка прошла успешно - даже использование этих простых машин позволило значительно снизить потери солдат при разминировании и зачистках. Кстати, лучше всего об их эффективности говорит отношение солдат к своим механическим сослуживцам. Как правило, американские военные стараются не посылать роботов для выполнения безнадежных миссий. Многим машинам дали имена, а на "лечение" нередко провожали со слезами на глазах, выпытывая ремонтников, возможно ли будет вернуть в строй "этого маленького парня". В общем, машинку любят - и, очевидно, за дело. Поступление в войска серийных образцов PackBot ожидается в 2011 году. Уже разработана облегчённая версия - массой 13,4 кг.
Кстати, одной из проблем, которые приходится решать создателям малогабаритных роботов, является проблема подвижности. Как известно ещё по опыту Второй мировой, небольшие гусеничные и колёсные машины вообще отличаются низкой проходимостью, а дистанционное управление возводит этот косяк в квадрат - так, и немецкие "сухопутные торпеды" "Голиаф", и советские "электротанкетки" одинаково не пережили столкновения со рвами и воронками на полях сражений. Поэтому современных роботов оснащают адаптивным шасси, способным приноравливаться к местности... и интерьерам. В случае с PackBot используется самая традиционная конструкция из всех нетрадиционных - т.е. две дополнительных гусеницы, способные перемещаться в вертикальной плоскости. В итоге робот легко преодолевает ступени лестниц, и, к тому же, может принимать позу а ля суслик, чтобы, например, заглянуть в помещение поверх подоконника.
Израильский дистанционно-управляемый боевой робот VIPeR (масса 12 кг, вооружение - "Узи") использует гусеницу-колесо Galileo Wheel. В обычном состоянии это просто двухколёсная машина с довольно внушительными скоростными характеристиками. Однако при необходимости внутри колеса раскрывается система рычажков. Каждый рычажок оканчивается роликом, который давит изнутри на резиновый обод колеса - в итоге обод растягивается и превращается в гусеницу. Ещё более компактные SpyRobot (вес самой лёгкой версии - 1 кг, самой распространённой - 5) используют весьма своеобразные колёса с гибкими "лопастями". Не менее любопытной особенностью этих машинок является их приспособленность к метанию на дальность до 10 м.
SpyRobot, впрочем, уже примыкает к специфическому клану "сверхсверхлёгких" ботов (микророботов) с массой порядка сотен грамм. Наиболее любопытным их представителем является миниатюрный вариант PackBot, уже доведенный до стадии первого рабочего прототипа. По условиям программы, финальная версия робота должна весить не более 1 фунта (450 г) и при этом быть достаточно "умной", чтобы самостоятельно обнаруживать и преодолевать препятствия на пересеченной местности. При этом робот должен быть достаточно дешев (не дороже 100 долларов) и прост для того, чтобы при необходимости им можно было легко пожертвовать. Предполагается, что каждый солдат сможет нести с собой сразу несколько таких аппаратов и буквально разбрасывать их по полю боя. Предназначение машинок - быстрая организация на поле боя беспроводной сети для связи и обмена информацией в сложных условиях.
Другое направление развития микророботов - метаемые разведчики, не обременённые интеллектом, но зато отличающиеся небанальным дизайном. Прародителем этой линии (впрочем, не слишком старым) является израильский Eye Ball, внешне похожий на небольшой... мячик, метаемый рукой или из подствольника. Внутри шарика в трёх слоях каучука, плавает электронная начинка. Прилетев, к примеру, в логово террористов, Eye Ball первым делом самостабилизируется, а затем начинает собирать и передавать данные в режиме реального времени. Имеющиеся инструменты позволяют Eye Ball видеть и слышать всё, что происходит в радиусе 25 метров. Для этого "яблоко" оснащено видеокамерой со всенаправленной линзой, дающей 360-градусный обзор и чувствительными микрофонами. Наконец, этот "глаз" ещё и разговаривает (ужос!) - ибо оснащён динамиком. Последний нужен, например, для того, чтобы передавать инструкции заложникам - ну или проклятия террористам. Американский ассиметричный ответ - это пятисотграммовая "гантель" Recon Scout, имеющая худшие сенсорные способности, но зато мобильная - с электромоторчиками. Производитель заявляет, что "гантель" без проблем переживает вертикальное падение на бетон с 9-метровой высоты и 36-метровый перелёт по горизонтальной траектории.
Железный капут
В лёгком классе (35-150 кг) доминируют сапёры и бойцы - причём и те и другие зачастую используют одну и ту же платформу (например, Talon в США или "Варан" в России). О саперах - см. выше, так что сосредоточимся на "бойцах". Как правило, это "интеллектуальные", в известной степени автономные роботы на обычном гусеничном или колёсном шасси.
Первой реальной попыткой Пентагона создать боеспособного "механического пехотинца" стал робот SWORD ("Меч") на базе Talon. Масса гусеничного робота, контролируемого оператором с расстояния в километр, составляла 45 кг, скорость 6-7 км/ч, автономность - 8,5 ч. Машина вооружалась 5,56-мм пулеметом M249 или 7,62-мм пулеметом M240 , крупнокалиберной снайперской винтовкой, 40-мм гранатометом или дробовиком. В перспективе рассматривалась возможность размещения лазера мощностью 100 кВт. В 2006 SWORDS проходил испытания в армейском центре исследований Пикатинни Арсенал, Нью Джерси, причём робот использовался в составе пехотного отделения. Результаты испытаний наводили на размышления. "Меч" вел огонь с расстояния до 1,5 км, причем очень метко. Человек-солдат с расстояния 300 м попадает в цель размером с баскетбольный мяч, а робот поражал монету. Во время испытаний "Меч" сделал 70 выстрелов и все - в "яблочко". Здесь, таким образом, впервые проявилось преимущество боевых роботов при выполнении рутинной боевой работы, не требующей особого креатива.
В середине 2006 года роботы поступили в войска, а в 2007 г. три SWORDS были развёрнуты в Ираке. Однако вскоре "Меч" преподнёс ряд сюрпризов, вынудивших создателей отказаться от его применения в боевых условиях. Для начала военные и разработчики долго ссылались на абстрактные технические трудности, однако вскоре в прессу просочились нехорошие слухи. Согласно им, "Мечи" потеряли управление и открыли огонь без команды оператора. Должностное лицо армии США, ответственное за внедрение данных роботов - Кевин Фахей - подтвердил, что роботы потеряли управление и не поддавались командам оператора, но и не открывали огонь, а только хаотично перемещались. Ни один человек не пострадал. Однако с этим оптимистическим заявлением не слишком стыковались настроения самого Фатхея - по его мнению, на доработку роботов нужно потратить еще от 10 до 20 лет и только после этого принять на вооружение. В действительности дело отнюдь не ограничилось хаотическим перемещением - роботы наводили оружие на своих солдат.
Вообще, случаи самопроизвольных сбоев и выхода из под контроля автоматизированных комплексов - отнюдь не редкость. Самый известный эксцесс такого рода произошёл в Южной Африке, когда сбой в компьютере автоматической зенитной пушки привёл к гибели 9 человек; более мелкие неурядицы исчисляются десятками.
По итогам инцидента программное обеспечение SWORDS пришлось полностью заменить. Впрочем, вскоре "мятежнику" нашлась замена. В мае 2008 г. та же компания Foster-Miller заявила о поставке для американской армии первого боевого робота MAARS, созданного на усовершенствованной платформе SWORDS. Технические отличия MAARS от предшественника - скорость, увеличенная до 12 км/ч и более подвижная установка пулемёта. При этом модульная компоновка MAARS позволяет устанавливать на него чрезвычайно широкий спектр оборудования - и даже заменять гусеницы на колёса. Планируется поставка 1700 таких машин до 2014 года. Все они должны поступить в 12 сухопутных бригад ВС США из расчёта 1 робот на 26 военнослужащих.
Менее заметным новшеством MAARS является трёхэтажная система контроля, позволяющая избежать "дружественного огня" со стороны взбесившейся железяки. Так, оператор может задавать границы зон, в которых разрешён и запрещён огонь (MAARS оснащён спутниковой навигацией GPS). Далее, на роботе есть система, в любом положении машины отворачивающая ствол робота от позиций американских солдат, равно как и система, не позволяющая машине выстрелить в собственный блок дистанционного контроля. Не правда ли, наводит на размышления?
При этом производители и военные старательно подчёркивают, что разрешение на открытие огня роботом сможет отдавать только человек. Впрочем, в этом есть все основания сомневаться - подобная схема управления будет заведомо неэффективной.
Тем не менее, кое-где ведут себя честнее даже в публичном формате. "Существующие боевые роботы не умеют действовать полностью самостоятельно, ими управляют операторы. Однако наш может самостоятельно обнаруживать подозрительные движущиеся объекты, преследовать их и даже открывать огонь на поражение, в том случае, если нарушитель войдет в запретную зону и не сможет предъявить соответствующих полномочий", - обещает Санг Ли Хан, один из главных разработчиков "Разумного патрульно-охранного робота", предназначенного для армии Южной Кореи.
Этот стационарный аппарат оснащен системой распознавания речи, которая позволяет оценить ответ на обычные вопросы: "Стой! Кто идет?", "Назовите пароль" и т.п. Если приближающийся к запретной зоне объект не сможет предъявить верный код доступа, робот включит сирену и прикажет нарушителю остановиться. В случае же неподчинения он способен открыть огонь пластиковыми пулями, а если этого окажется недостаточно, то... Изначально заявлялось, что в этом случае в ход будет пущен пулемет. Однако реакция перепуганной общественности вскоре заставила корейских военных отказаться от таких заявлении, но едва ли - от разработок.
Кстати, корейская робототехническая программа отнюдь не ограничивается стационарными часовыми и весьма любопытна. План подготовки Южной Кореи к войнам будущего предусматривает создание в течение 15 лет трех типов роботов. Первый из них - примерный аналог PackBot с обычным дистанционным управлением - должен быть создан к 2010 году. Робот может быть оснащен стрелковым оружием, средствами визуального наблюдения, детекторами химических веществ и радиационного излучения, системой поиска мин.
Помимо робота-разведчика, вооруженные силы Кореи ведут разработку боевого робота, оснащённого ПТРК и крупнокалиберными пулемётами, который сможет работать как с помощью дистанционного управления, так и по собственному алгоритму - т.е. с тактической точки зрения это будет примерный аналог MAARS. Однако фишкой корейской конструкции является ходовая часть - заявляется, что "робот будет иметь шесть или восемь ног и сможет перемещаться по сложным поверхностям подобно насекомому". Очевидно, прототип этих боевых машин мы видели два года назад "в лице"
Halluc II, живо напоминающего элегантного таракана. У машины восемь ног, причём каждая из них заканчивается колесом. По ровной поверхности это позволяет ехать в автомобильном режиме - т.е. быстро и без перерасхода энергии. Если машина наезжает колесом на небольшую неровность, то нога, на которой оно находится, приподнимается, повторяя колёсиком контур поверхности. Наконец, если с дорогой совсем беда, Halluc II выворачивает свои ноги так, что на землю он опирается их обратной стороной, а не колёсами - и переходит в шагающий режим. Очевидно, здесь мы видим отличный компромисс между колесом и ногами - т.е. сочетание скорости и экономичности с высокой проходимостью.
Наконец, в 2020-х годах, армия Южной Кореи получит тяжелых "артиллерийских" боевых роботов, способных к самостоятельному ведению боевых действий - т.е. полностью автономных. Таким образом, самостоятельное применение оружия никто не отменял.
Наш аналог MAARS - гусеничный МРК-27БТ. Машина несёт 7,62-мм пулемет, 2 реактивных огнемета "Шмель" и 2 реактивных штурмовых гранаты РШГ-2. Масса робота - 180 кг, скорость до 2,5 км/ч, автономность - 4 часа.