В дальнем конце барака что-то горячо обсуждали - наверное, готовились к прорыву. Старх старался не поднимать головы, подавляя своё любопытство. Спать, сейчас нет дела важнее... Он уплыл в туманное блаженство сна. Колючая необструганная сосна казалась мягче пуха. Особенно по сравнению с...
-Подъём салаги! - вопль надзирателя вздёргивает отряд на ноги, недоспавшие люди торопливо выбегают наружу. - Стройся!
-Поздравляю вас с наступлением нового дня, полного боли и отчаянья. Слабаки могут выйти из строя и убираться в ад к чёртовой бабушке...
Это утреннее обращение ничем не отличалось от вчерашнего, позавчерашнего, позапоза... в общем, утреннее обращение оставалось неизменным, даже если святые садисты побудку устраивали ввечеру, и Старх, не прислушиваясь более, просто следил за тем, как холодная грязь, в которой его ноги тонули по щиколотки, лишь чуть прогибается под золотистыми сандалиями надзирателя, а белоснежный край покрывала, волочащийся по земле, так и остаётся белоснежным. Когда-нибудь и я так смогу, - клятвенно пообещал он себе. Буду излучать сияние, видное даже при свете дня, источать запах благовоний, и всякая мерзость будет бежать от самого звука моих шагов. Когда-нибудь...
Старха из мечтательного состояния вырвал гневный окрик ангела. К счастью, обращённый не к нему.
-Чему лыбишься?! Жизнь сказкой показалась?!! Ну-ка тридцать отжиманий!
Ещё один несчастный замечтался, печально определил Старх. И надзиратель счёл необходимым буквально ткнуть его носом в отвратительную действительность, мягко припечатывая сандаликом в затылок.
-Может и тебе в ад захотелось?! - вдруг гаркнули у Старха над ухом и огненный бич ожёг плечо и спину.
-Никак нет! - от боли вопль получился очень убедительный, и удовлетворённый ангел-надзиратель вернулся к отжимавшемуся человеку. Тот старательно нырял носом в грязь, не дожидаясь, когда его макнут. Ангел посмотрел на него, сплюнул, попал между голых лопаток. Отжимавшийся почувствовал, вздрогнул. Ему ещё повезло, мог бы и пнуть.
-Что сегодня? - прошипел Амир, стоявший справа от Старха.
-Стены? - попытался предположить Старх.
-Были вчера, - краешком рта ответила Сабрина, в строю занимавшая место через одного человека слева от него. Действительно, вчера они штукатурили стены в церкви... А память то подводит, ой как плохо! Кто начинает себя забывать, долго в раю не задерживается...
Ангел возвращался, продолжая свою речь. Старх сосредоточился на созерцании кончика носа. Поговаривали, что ангелы могут читать мысли... он не хотел, чтобы его поймали на отнюдь не ангельских мыслях о женщине. А Сабрина неизменно вызывала у него именно такие мысли. В их бараке было всего две женщины, Сабрина и Хармони, высокая женщина с бульдожьим лицом. Впрочем, это не говорило о том, что в раю больше мужчин, могло бы быть и наоборот. Просто в их бараке женщин было всего две, и о них сложно было не думать, как о женщинах, хотя никто в раю сексом не интересовался ... и не по причине отсутствия чего-то необходимого, а просто, не интересно. Для таких дел есть ад...
-Котлован... - выдохнул сосед слева, и Старх понял, что прослушал вводную. Он едва сдержался, чтобы не выругаться. Амир не сдержался, и его услышал надзиратель.
-Проблемы? - высокий, выше любого человека на голову, ангел навис над несчастным человеком, - так мы это быстро исправим...
Кулак, влетевший Амиру в челюсть, выбросил его из строя. Мужчина распластался в грязи, точно морская звезда, но не позволил себе разлёживаться. Он поднялся, тряся головой, и полувслепую вернулся на своё место в строю, попутно вмазавшись Стаху головой в спину.
Их гнали по старой, наверное, специально раздолбанной дороге. Небось, каждую ночь пускают бесовских коней погулять, иначе как объяснить, что толпы людей до сих пор не сбили землю в камень?
Стах поддерживал полубеспамятного соседа, горько размышляя о своём невезении. Котлован, выпала же работёнка. Скоро пойдёт дождь, и им придётся работать по колено в холодной воде, выгребая жидкую грязь, что гораздо тяжелее, чем просто копать. Ещё не ясно, дадут ли им вёдра...
Стоявший возле дороги ангел вроде бы безразлично скользнул взглядом по толпе. Мужчина поёжился, как и остальные люди, на которых "не обратил" внимание ангел. Ага, знаем, верим... Только вот сначала ты вроде бы ни о чём таком не думаешь. Потом тебя так совершенно не замечают. А после выволакивают из строя и избивают ногами, а сандалетки у ангелов потяжелее подкованных сапог... Насмерть, конечно, не забьют. Да и чего им сделается, ведь все уже мёртвее мёртвого, дальше некуда... А вы думали, в рай можно живьём попасть?!
Столбом торчавший ангел-верстовой (хотя и стояли они гораздо чаще, не понятно, почему так называется?!) остался уже далеко позади, а котлован, наоборот, впереди. Ангел-надзиратель и ангел- смотритель стройки обменялись приветственными взмахами ветвей, лучась обоюдной искренней радостью от встречи. После чего уже строй приветствовал смотрителя донельзя фальшивыми и кислыми улыбками. Нет так нельзя!! Стах всерьёз заставил себя обрадоваться предстоящей работе... при жизни он бы сказал "адский труд", но сейчас он слишком хорошо понимал разницу. Ещё новички очень быстро отучались употреблять словосочетание "райское наслаждение". Потому что рай и наслаждение вообще-то несовместимы.
Надзиратель к кому-то прицепился, допытываясь, почему тот так криво улыбается. Или заболел, так может в ад отправить, для поправления здоровья?!
Смотритель между тем прошёл мимо строя и к тихому ужасу Стаха остановился ровно напротив него. Повёл взглядом.
-Вы, - одним жестом он охватил сразу пятерых, то есть самого Стаха и по двое человек с каждой стороны от него, - воду вычёрпывать. Остальные - копать.
Стах мысленно застонал. Ангел сурово взглянул на него, и мужчине пришлось очень постараться, чтобы удержать на лице выражение неподдельной радости.
По счастью, инструменты им сегодня выдали. Лопат было навалено с избытком, так что копать руками никому не пришлось, а вот ведро оказалось всего одно. Стах сразу же предложил кого-то поставить наверху, чтобы принимал наполненное ведро и относил к канаве. Остальные согласились, так как такой метод всем обеспечивал кратковременный отдых. Тому что сверху, пока ведро наполняется, и тем что снизу, пока ведро опорожняется. Наверх поставили рябого кривоногого мужичка, словно в насмешку названного родителями Адонисом, стоявшего левее всех. Он уверял, что ноги ему ходить не мешают, а вот рука у него работала всего одна, вторую он сломал не далее как три дня назад. В раю кости срастались быстрей, чем при жизни, но пару недель выздоровление отнимет. А от работы отлынивать не позволялось, даже самый оправданный пропуск - это верный билет в ад. Даже если ты валялся без сознания и выйти на работу не мог физически.
Адонис в ад не хотел. Он принимал ведро, которое ему выталкивали Стах и его сосед слева, Сергей, и со всей возможной скоростью ковылял к придорожной канаве, куда необходимо было выливать грязь. Четверо черпальщиков ждали его возвращения под перекрёстным огнём завистливых взглядов копающих. Отдыха им не получалось, да ещё приходилось выбрасывать грунт самим, и хорошо, что земля пошла пополам с щебнем. Попробуйте из ямы, глубиной человеку по плечи, выбросить лопату жидкой грязи.
Сергей, новичок в раю, постоянно заводил разговоры, пытался шутить. Никто ему не мешал, но и не поддерживал. Более опытные Стах и Амир знали, что тот скоро сам поймёт бесполезность и излишество этих шуток, а Сабрина вообще была очень снисходительна к людям. Она вообще была со странностями. Хотя и не настолько странная, как Хармони, но... судите сами. Сабрина совершенно не походила на остальных женщин в раю, серьёзных, сосредоточенных на достижении цели. Даже при скудном питании и избытке тяжелого труда, она умудрилась сохранить приятную полноту. А ещё она улыбалась, даже когда ни у кого не оставалось сил чтобы выругаться.
-А в аду сейчас макароны дают... - Сергей чему-то невесело улыбался. Его улыбка неуловимо отличалась от улыбок Сабрины, может быть тем, что попросту он ещё не разучился улыбаться в раю, а Сабрина уже научилась.
-Скажешь тоже, макароны, - Амир сплюнул сквозь дырку от выбитого зуба, - шашлык не хочешь? Гуся печёного, соловьиные языки, черепаший суп... - в животе у него заурчало, и Амир заткнулся. - Бывали-с, видали-с...
-Едали-с... - пошутил Старх, забирая у Адониса пустое ведро. - И чего мне не хватало? Пыток этих райских?
Он черпнул ведром, стараясь захватить побольше. Вот ведь пародокс, как тонуть в этой жиже и оскальзываться, так яма вообще бездонная, а как ведром махнуть, дно буквально в одной ладони от поверхности обнаруживается. И сколько не скреби по камню, больше половины не наберёшь. А подавать неполное ведро, обвинят в отлынивание. Стах поставил ведро и они принялись черпать грязь ладонями, заполняя его до верху. Вообще-то, всё оказалось не так страшно... Да и потом, главное ведь не котлован, который даже ангелам к сроку не нужен, хотя они из работников последний сок выжмут, чтобы сдать его вовремя. И ведь ходил слух, что существует специальная бригада, которая разрушает все эти бесконечные церкви, одна другой прекрасней и совершенней. Стах, правда, развалин пока не видел, но почему-то верил в бригаду разрушителей гораздо больше чем в прорыв. Чем-то это укладывалось в общую картину рая.
Наполненное ведро поползло вверх. Амир дёрнулся помочь, Сергей оттеснил его плечом, Стах строго цыкнул, чтоб не лез. Амир, конечно, посильнее их обоих, и способен проклятое ведёрышко выжать на одной руке, но он ещё не достаточно пришёл в себя. Мог и уронить бесценный груз.
Сабрина постоянно поскальзывалась, и в последний раз плюхнулась в грязь лицом. Остальные тоже успели не по разу окунуться. Один Стах ещё держался на ногах, но он, отдыхая после подъёма ведра, прислонился к стене котлована и не слишком отличался от остальных. Мерзкий моросящий дождь почему то совершенно не смывал грязь.
Эта грязь уравнивает нас, думал Стах, глядя как Сабрина пытается набрать в ладони достаточно дождевой воды для умывания. Мужчины или женщины, праведники или грешники, неважно, к чему мы стремимся, о чём мечтаем, мы равны перед этим дождём и размокшей глиной, полуголые и обессилившие. Грязь уравнивает нас...
Обед запоздал. Впрочем, хорошо, что он вообще был. Ноздреватые серые ломти хлеба, почему-то с подгорелой корочкой. Изнутри влажные, сыроватые и горелые снаружи. Парадокс? Вся райская жизнь состоит из таких парадоксов. Вот умер ты, мертвей мёртвого, похоронили небось... а жрать охота! Даже такую гадость.
Разглядывая свою пайку, Стах попятился от раздачи и неловко толкнул кого-то спиной. Повернувшись на сдавленное рычание он обнаружил седоватого кряжистого мужика, шарившего в грязи обеими руками.
-Ты! Я тебя!!..
-Извините... - Стах с отвращением смотрел на расплывающийся в руках мужика хлеб. Его вина... - Возьмите мой.
-Чтоб тебя ангелы взяли! - выругался мужик, поднимаясь с колен. Не глядя, взмахнул рукой, выбив протягиваемый Стахом кусок, и пошёл прочь.
Стах пошатнулся. Не то, чтобы он верил в проклятия, но всё же... Нашёл чего желать!! А ну как сбудется?!
Сабрина мягко опустила ладонь ему на плечо. Стах оглянулся, опасаясь увидеть сочувствие в её тёмных глазах. Но нет, никакой жалости. Просто жест, случайное прикосновение в темноте... женщина, кивнув, пошла прочь, где-то вдалеке раскатился гром - конец перерыва. Пора возвращаться к работе.
Вечер, как всегда был смазан усталостью и тревогой. Все ли проснутся завтра утром? Иногда люди исчезали, иногда появлялись новые. Как это происходило, откуда появлялись новички и куда уходили? Никто не знал, не замечал. Не интересовался.
Стах прикрыл глаза. Спать. И не слушать тех, которые точно знают, что такое прорыв, о котором в бараках ходят легенды. Видали мы таких, знающих, и видели, как они ломались, униженно уползали прочь. Возвращались в свой уютненький ад.
Я не сломаюсь, мысленно уверил себя Стах. Я выдержу, я справлюсь.
И усмехнулся. Кто бы знал, как ошибаются теологи! Награда за добродетели? Райские кущи? Живые слишком обременены жизнью, чтобы быть чистыми. И всё совсем не так. Ад для всех, кто плывёт по течению. Там нет пыток, наказаний, все занимаются, чем хотят. В раю совершенствуются, для того чтобы достичь более высоких степеней развития. Вот где настоящий ад! Чистилище? Может оно в мире живущих? Стах его не помнил. Не важно.