Аннотация: Сказочка к бракосочетанию нашей Энни
Эпиграф:
"Главное ведь не кольца, главное с невестой не ошибиться."
©
Неизвестный шáфер.
- Мони́к! Мони́к! Ну что за непоседа! Быстро иди сюда! Чем раньше мы здесь закончим, тем быстрее окажемся дома.
- Бабулечка, я только одним глазком посмотрю! Ну пожалуйста! Всего несколько минут! Я переоденусь и спрячусь, - меня никто не заметит...
Светлая коса мелькнула в дверях. Пожилая женщина, глядя вслед шестнадцатилетней внучке печально улыбнулась... А юная Мони́к вихрем промчалась в отведённую им с бабушкой каморку, распотрошила тючок с рабочей одеждой, и, закрыв дверь на щеколду, быстро сбросила платье и нижнюю рубашку. Туго переплела светлые волосы, косу обернула вокруг головы и закрепила шпильками. Надела на себя мальчишескую в меру потрёпанную одежду: рубашку, штаны и картуз, натянув его поглубже, чтобы не было видно косу. Девичье платье и рубашка аккуратно свёрнутые убрались в тючок. Башмачки, со скатанными в колобóчки полосатыми чулками внутри, заняли место под лежанкой, а ножки, обёрнутые портянками, спрятались в растоптанные, но очень удобные сапоги без каблуков. Штанины заправились внутрь, а длинные рукава рубахи Мони́к закатала до локтей. Из каморки выскочила не шестнадцатилетняя девушка, а тринадцатилетний мальчишка. Мони́к бóльшую часть своей жизни носила мальчишескую одежду, и в ней чувствовала себя комфортнее, чем в женской. И то сказать, разве в платье залезешь на дерево? Ну залезть-то, положим, залезешь, но неудобно же!
Бегом в сад к запримеченному утром высоченному дереву. Внизу в долинах такие не растут. Говорят, сам барон Алек, не к ночи будь помянут, принёс семечко со своей родины. Ой! А вдруг и барон прибудет на свадьбу! Страшно! И интересно!.. Мысли белками скачут в бедовой голове, пока Мони́к взбирается по веткам к вершине. Толстая ветвь как мост над пропастью протягивается почти к окну третьего этажа. И девушка ящеркой ползёт к её краю. Пока не ощутила подрагивание ветки. Значит пришла пора остановиться. Густая листва хорошо скрывает наблюдательницу, позволяя беспрепятственно смотреть в окно, раскрытое по случаю жаркой погоды. Даже в три комнаты на выбор можно заглянуть! Вот какая удачная ветка! И что у нас там?
Ой, сколько платьев! За всю жизнь не сносить! Зачем столько? Наверное баронам положено. Бабуля говорила, что знатные дамы переодеваются несколько раз в день. Так ничего и не успеешь! Встала, умылась, переоделась несколько раз и спать уже пора!.. Баронская дочка сидит у зеркала, смотрит на себя, грызёт перо. И пишет... Мони́к тоже грамотная. Бабуля научила её чтению и письму. Конечно, она не так бойко пишет, как баронская дочка. Каждую буковку выводить приходится высунув язык от усердия. Но писáть Мони́к умеет. Ага, и читать. Вслух. Но у Мони́к просто времени мало на занятия. Надо собирать травы, готовить лекарства и всякие средства, которые дамы покупают, чтобы кожа стала белее, а глаза сияли, и волосы были гуще. Помогать бабуле по хозяйству. Они вдвоём, больше никого нет. Мать Мони́к умерла родами. Злые деревенские тётки шипят ей вслед: ведьма, извела мать. Но бабуля объяснила, что Мони́к не виновата. Так случилось. И Мони́к не ведьма, как и бабуля. Ведьмы все смуглые, черноволосые и черноглазые. Или рыжие и зеленоглазые, как кошки. Вот! А Мони́к светловолосая и глаза у неё серо-голубые. Ой! Что это?!!
Вжавшись в ветку, девушка смотрит на огромную птицу, пролетевшую мимо окна, и делающую круг над садом. Ройх! Вот он какой! Как страшно! А баронская дочка не боится. Ну да, бароны знают птичье слово... Вспрыгнула на подоконник, и птица, стремительно пролетев, унесла дочь барона с собой. Не птица, конечно, а всадник. Ой, что теперь будет! А как же свадьба?!! Надо срочно бежать к бабуле!..
В зáмке поднялась тревога. Забегали люди, захлопали двери. Отряд стражников на ройхах вылетел вдогонку. Ха! Ищи ветра в поле, а ройха в небе. Мони́к осторожно, спиной вперёд сползает по ветке к стволу. Попыталась развернуться, - чуть не упала. Ну и ладно, здесь недалеко. Можно и задом ползти. Уффф, вот и ствол. Теперь легче. Быстро спустилась вниз, и... была уцеплена за шкирку чьей-то рукой. Зажмурилась в ужасе, и висит как котёнок.
- Что ты здесь делаешь? Украшения присматриваешь?!! Ты вор?
Возмущённо дрыгаясь на руке, не выпускающей вóрота, Мони́к попыталась сказать, что она не воровка. Но получился только задушенный писк. Ворот врезался в горло. Её встряхнули пару раз, но девушка сочла за лучшее не подавать признаков жизни, и обмякшей тушкой свисала с руки. Наконец-то её догадались опустить на ноги. Ноги тут же подогнулись, и Мони́к шлёпнулась на землю. Правда тут же вскочила и была опять поймана за шиворот.
- К барону сопляка отведи. Может он что видел.
Ласковым пинком девушку направили в раскрытые двери зáмка. Ой, беда! Барон Яцек гневливый. А тут и причина есть: дочка родная из под венца сбежала. А, если вспомнить, что в долинах говорят, так вообще, хоть вешайся! Замуж выдавал барон дочь, чтобы мир заключить. Кровная вражда не один десяток лет длилась. Не одно поколение баронов. Говорят, барону Алеку, не к ночи будь помянут, надоело, и он приказал замириться. Вот бароны и договорились породниться. А тут такой позор! Голову снимут, попала ты, глупая Мони́к, как кур в ощип!
Мысленно причитая, пока её тащили по коридорам зáмка, Мони́к добралась, наконец до зала приёмов. Или как это называется. Ой, мысли от страха путаются. Руки дрожат, в глазах мутится. Барон Яцек первую злость на мебели сорвал. В щепки мечом покрошил огромный стол морёного дуба! Ой, бедная моя головушка! И бабулечка осиротеет! Слёзы горохом покатились из глаз. Тьма в углу зала шевельнулась... Ледяной ужас накрыл девушку плащом. Мони́к оцепенела, склонив голову и глядя в пол.
- Яцек, Казимеж прибывает вечером. Что ты собираешься делать?
- Найти дочь. Глупая девка не могла улететь далеко. Может этот пострелёнок видел, кто увёз Эву. Слышишь, пострелёнок? Опиши нам с бароном Алеком как выглядел похититель моей дочери.
- Он не похититель. Твоя дочь сама... ой... барон... Алек?..
С жадным любопытством Мони́к взглянула на того, кем уже многие сотни лет пугают детей от западных королевств до восточных каганатов. Слёзы высохли, а девушка заворожённо смотрела в изумрудно-зелёные глаза, на дне которых свивали кольца огромные дымные змеи. Волосы у барона более насыщенного цвета, чем у Мони́к. Золотые и вьющиеся. Юное и прекрасное лицо... Изысканно-капризный абрис алых губ... Мони́к видела такие на старинной картине. Впрочем, художник мог рисовать самого барона. Барон Алек только выглядит юношей... А ужас не проходит. Он стальными кольцами впивается в беззащитную Мони́к.
- Сама... что?
Шелестящий голос барона заставляет сердце замирать в ужасе. Мони́к впервые в жизни пожалела, что не является знатной дамой. Упала бы сейчас в обморок, и лежала бы спокойно. Но внучке знахарки не подобает в обморок падать. Не по чину. А барон Алек ждёт ответа. Вцепился взглядом в глаза Мони́к и не отпускает. Страшно!..
- Госпожа сама... встала на подоконник. Она писáла письмо, а когда ройх пролетел мимо окна, она всё бросила и вскочила на подоконник.
- Письмо найти.
Барон Алек наконец-то перестал удерживать взгляд Мони́к. Но за неё тут же принялся барон Яцек.
- Как выглядел всадник? Отвечай, пострелёнок!
- Я не... Было страшно очень! Ройх, он... огромный!
- Оставь ребёнка, Яцек.
Барон Алек, скучающе читает поданное стражником письмо. То самое, которое писáла баронесса Эва. Что там написано?..
- Читай.
Барон Яцек выхватил из руки барона Алека письмо. Прочёл, шевеля губами, и... медленно с чувством разорвал на мелкие клочья.
- У меня больше нет дочери, Алек.
- Роди себе ещё одну.
В шелестящем голосе усмешка. Жестокая шутка. Или... обычаи в баронствах странные. Может найтись и такой.
- А можно я пойду? Господин барон? Ой, то есть, господа бароны? Бабуля беспокоится, наверное.
Мони́к с удивлением услышала свой голос. Барон Яцек воззрился на неё в изумлении. А стражник отмер и отвесил девушке подзатыльник.
- Шапку ломай, сопляк, когда бароны тебя разговором удостаивают.
Вроде бы лёгкий подзатыльник. Только сила у стражника дурная. Мони́к упала, еле удержавшись на четвереньках, картуз свалился, шпильки вылетели, и длинная светлая коса свесилась до пола, размотавшись с головы девушки. Волна ледяного ужаса окутала Мони́к. Тонкие пальцы приподняли её лицо. Мони́к впервые испугалась. Одно дело сорванец-мальчишка. И совсем другое - девушка. Отправят к стражникам, разозлившись... Страшно-то как! Слёзы катятся из глаз, но Мони́к старается не моргать. Барон Алек внимательно рассматривает её лицо. Дымные змеи в изумрудных глазах развеселились. Заиграли кольцами...
- Как зовут, красивая?
- Мони́к, господин барон Алек.
От ужаса накатывает дурнота. Надо держаться. Ещё не хватало опозориться перед баронами. И разозлить их окончательно.
- Мони́к...
Барон Алек как будто пробует каждый звук имени девушки...
- Нет. Это не твоё имя, красивая. Моника. Вот так тебя хотели назвать.
Мони́к было уже всё равно. Голова разболелась от слёз и переживаний. Барон Яцек молча рассматривает девушку, не приближаясь к ней.
- Роди себе дочь, барон Яцек. Этот ребёнок вполне подойдёт. Обряд займёт три часа. Как раз успеешь к прибытию барона Казимежа. Я не шучу!
- Ты предлагаешь мне сделать дочерью зáмковую девку, Алек?
В тихом и безмятежном голосе барона Яцека слышится угроза. Но Мони́к от возмущения вскидывается, и обжегши взглядом обоих баронов, восклицает:
- Я не девка! Я с бабулей пришла! Её просили помочь с праздником!
Шелестящий смех кружит по залу, отражаясь от пола, стен и потолка. Потом барон Алек сказал:
- Бабушку девчонки сюда. И готовьте родильные покои. Барон Яцек намерен обзавестись дочерью.
Барон Яцек, махнув рукой, устало ссутулился. Если барон Алек желает развлекаться, то лучше ему не мешать. Это все знают. Но когда привели бабулю Мони́к, барон впился в неё взглядом, как голодающий в корку хлеба. А бабуля, побледнев, смотрела только на барона Алека.
- Мы нашли жениха для твоей внучки, женщина. Радуйся. Баронессой станет.
Бабуля перевела взгляд на барона Яцека и гневно выпрямилась.
- Никогда! Никогда моя внучка не станет твоей женой, барон Иакинф! Мне легче самой её убить. Меньший грех на душе будет!
Барон Яцек задумчиво кивнул, соглашаясь(!). И тут же спросил:
- Где твоя дочь? Тебя ведь зовут Адель? Где Магдалена?!
- Моя Мадлен умерла шестнадцать лет назад, барон Иакинф. Умерла, дав жизнь моей внучке, Мони́к.
Мони́к поражённо смотрела на бабулю. Так значит три года путешествия в баронства имели цель? Что всё это значит? Барон Яцек был знаком с бабулей? Или... с мамой?..
- Господин барон Алек, всё готово.
- Я уже сказала, что не отдам Мони́к барону!
- Барон намерен её родить, Адель.
- У барона Иакинфа нет того, что для этого нужно, барон Алек!
Мони́к с ужасом и восхищением смотрит на бабулю, осмелившуюся препираться с бароном Алеком. Все прочие, находящиеся в зале, удивляются. Вероятно, долготерпению барона.
- Наши законы позволяют этим пренебречь прекрасная Адель. - И жёстко: - Не спорь с судьбой.
Бабуля открыла было рот, чтобы возразить, но ледяной ужас накрыл её с головой, краем задев Мони́к и барона Яцека. И возражения остались невысказанными. А потом был обряд рождения. Барон Яцек родил себе дочь Монику, о чём была сделана запись в родовой книге замка, засвидетельствованная бароном Алеком. И от родильной крови Мони́к, то есть уже Мóнику отмывали в огромной ванне с ароматическими эссенциями, ею же составленными, для взыскательной баронской дочки. Смешно! А теперь она и сама - баронская дочка! В срочно очищенных от присутствия Эвы комнатах теперь её вещи. Платья не в таком количестве, но их только-только изготавливают. Так что скоро придётся переодеваться несколько раз в день. Ага, как полагается! А сейчас на ней свадебный наряд. Обручение уже состоялось. Без присутствия будущих супругов. И сейчас Мони́к предстоит увидеть своего мужа и господина. Который кровный враг её отца... Страшно. И в обморок не упадёшь, потому что дочери барона Яцека в обморок падать недопустимо.
- Господин барон Казимеж!
Дверные створки раскрываются, впуская высокого крепкого мужчину. Моника смотрит сквозь ресницы опущенных глаз. Первое впечатление самое верное. Призвав на помощь весь свой опыт, Моника оценивает будущего мужа. Оценивает не как дочь барона, а как внучка сельской знахарки, которую обидеть может каждый. Нет... этот барон не будет обижать женщин. Это хорошо... Потому что замужество - дело решённое. Барон Яцек даже её родил, чтобы слово своё не нарушить...
Свадьба запомнилась шумом и круговертью. А так же всеобщим признанием невероятного сходства дочери и барона Яцека. Каждый поздравляющий выражал восхищение красотой невесты, отмечая фамильные черты. Всё врут! Откуда бы им взяться?! А муж удивил, сказав ей:
- Я принял меры, чтобы избежать брака с баронессой Эвой. И я очень счастлив, что у барона Яцека есть ещё одна дочь.
Ну, то что Мони́к, ой, то есть Моника мужу понравилась, это она поняла сразу. А что за меры?..
- Не смотри на меня так, жена моя. Я всё тебе скажу, когда мы будем одни. А то ты решишь, что я хвастаюсь...
А брачная ночь оказалась совсем не страшной. Муж просил доверять ему, и Мони́к... нет! Уже Моника! доверилась. Бабуля торопливо предупредила её как и что будет, но Моника ничего не поняла. И неважно. Важно то, что в первую же ночь был зачат наследник барона Казимежа.
Две недели молодожёны провели в зáмке барона Яцека. Бароны договаривались, обсуждали дела... А Моника училась быть баронессой. Барон Яцек вдовец, но барон Витольд прибыл на свадьбу с женой, - баронессой Софией. И барон Рауль - тоже с баронессой Эстер. Вот две баронессы и взялись за Монику. И бабуля... нет, чтобы защитить от гарпий, тоже с ними заодно. Спасение Моника находила только в супружеских объятьях...
- Через десять дней вернулась, пышущая негодованием, Эва. Условия, в которых живёт её новая семья не идут ни в какое сравнение с тем, что у неё было в баронствах. Зáмок затих, в ожидании скандала. О взрывном характере дочери барона разговоры шли даже в долинах. Но барон Яцек собрал отряд стражников, загрузил на трёх (!) ройхов все вещи непокорной дочери, включая украшения, кроме фамильных; и сопроводил её к мужу в низины, сказав:
- С ним ты сбежала, с ним и будешь жить.
Молодой граф, утирая холодный пот со лба, почтительно кланялся тестю, заверяя его в том, что он любит прекрасную Эву и намерен обеспечить ей достойные условия. Просто в настоящее время его род испытывает временные затруднения. Ага, лет уже триста как испытывает, судя по состоянию родовых владений. Барон Яцек рыкнул на зятя и назначил содержание дочери. На булавки.
Против ожиданий, сестру Эва встретила с радостью. И даже бабуля Адель тоже была обласкана. Каково было, в пять лет оставшись без матери, расти среди мужчин, знает только Эва. Зáмковых девок к дочери барон не подпускал. Под страхом смерти. Вот девчонка и осваивала женские умения с помощью экономки, а о чувствах читала исключительно в рыцарских романах. А там всё всегда заканчивается очень хорошо. Барона Казимежа Эва ненавидела, как кровного врага их рода. И сбежала с юным графом, не желая подчиняться навязанному браку. Теперь Эва - графиня Сорель. Барон Яцек хотел выкупить утраченные графской семьёй земли, но барон Алек объявил их самовольно захваченными. А барону Алеку лучше знать. Бароны развлеклись на славу. Сожгли все постройки на бывших графских землях и обеспечили себя дичью для охоты в лабиринте на два года вперёд. Барон Алек выдал графу карту его владений, с печатями всех баронов. Теперь никто не сунется. Дураков нет.
Наследник родился в положенный срок... Горластый, буйный, крупный мальчишка. Мать барона Казимежа - баронесса Ядвига, руководила жизнью зáмка, так что Моника растила сына, занималась садом и лекарственными травами. А ещё через несколько лет у барона Казимежа и баронессы Моники родилась дочь, Катаржина, ради которой Император звёздной Империи отказался от престола. Но это уже совсем другая история...
©
Тигринья 19.08.2014