Аннотация: Рассказ закончен. Больше изменений не намечается.
"ГОДОВОЙ"
* * *
Лес тонул в серебре. Белый полог укрыл застывшие деревья. Пушистые снежинки кружились в ночном воздухе, бросая вызов великолепию звезд на небосклоне.
Мужчина слушал тишину.
Он любил зиму, любил ночь. Замершая красота успокаивала напряженные нервы. Мелкие проблемы отступали, эмоции гасли, смиряя разум с нерациональностью жизни.
Гнат поймал языком колючую снежинку, наслаждаясь покоем. Спящий лес очаровывал, привносил умиротворение в мятежную душу.
Помогая себе зубами, он сдернул рукавицу и застегнул распахнутую рубашку. Холод остудил гнев. Голова прояснилась.
Сзади остался дом, из которого он сбежал в ночь навстречу тишине и морозу. Отброшенная книга, ореховый пирог и упрямый мальчишка с голубыми глазами погибшей жены.
Гнат вздохнул.
Дети. Из неловких смешных карапузов они вырастают в настырных непослушных подростков, имеющих собственное мнение обо всем на свете. И что делать отцу? Как помочь, научить, уберечь от ошибок? Кора, Кора, может быть... Старая боль сдавила горло. Гнат зажмурился, отгоняя воспоминания. Он справится, обязательно справится. Ради сына, ради себя...
Решительно повернув лыжи, мужчина заскользил вниз по хрустящему насту. Назад к затерянному в снегах коттеджу на краю Мира. Энергично отталкиваясь палками, он прокладывал новый путь через нетронутое снежное поле напрямик к мигающей желтой искорке.
Гнат надеялся, что Кай ждет его возвращения. Мрачный, насупленный, но самый любимый. Они поговорят, как мужчина с мужчиной. Пришло время признать, что сын вырос. Одиннадцать лет - серьезный возраст.
Дом встретил хозяина светом в окнах и собачьим лаем. Остановившись у заснеженного крыльца, Гнат снял лыжи, раздал шутливые тумаки лохматым псам, окружившим его со всех сторон. Они прыгали, тыкались носами в ладони, выражая свой восторг его возвращением. Широкие лапы безжалостно втаптывали в рыхлый снег разноцветные бумажки, разбросанные у крыльца. Звездочки, фонарики, снежинки. С нежданным чувством вины мужчина смотрел на помятые украшения. Он впервые понял, что сын не один день готовился, вырезая и клея хитрые конструкции. Эээх...
Чуть дальше в сугробе ненужным хламом валялась пышная елка. Вот она, видимая причина ссоры.
Час назад елка стояла в гостиной перед камином. Самодельная мишура рассыпалась по колючим ветвям. Яркие шары отражали всполохи ледяного огня. Кай носился вокруг. Радостно сверкая глазами, он гордо демонстрировал отцу приготовленный сюрприз.
Гнат вздохнул, вспоминая, как улыбка сползла с лица сына, погасли глаза, упрямо выдвинулся вперед подбородок: отец не смог скрыть своего отвращения. Для него ель была символом боли и потерь.
Что делать?
Исправлять.
Отгоняя сомнения, мужчина распихал по карманам заснеженные фигурки, подобрал и отнес в дом помятую лесную красавицу. Его сын имел право принимать собственные решения в их общем доме. Кажется, отцу полагается быть мудрым и не взваливать на юные плечи всю горечь Мира.
Пока Гнат возился в гостиной, заново устанавливая проклятую елку, он все время прислушивался, надеясь, что Кай выйдет на шум. В последнее время их отношения складывались не просто. Ворча под нос, он разнимал слипшиеся нитки, развешивал фонари, подбирая слова для извинений и украдкой поглядывая на лестницу.
Вскоре чуть покосившееся дерево прочно заняло свое место, вновь наполняя комнату горьковатым ароматом.
Кай смотрел на отца со старого портрета, стоящего на каминной полке, улыбаясь беззубым ртом пятилетнего оптимиста. В те счастливые времена Гнат тоже был оптимистом. А потом погибла жена, и мир свернулся до размеров затерянного в снегах домика.
Отгоняя воспоминания, мужчина прошел по комнатам нижнего этажа, выключая свет. Проверил входную дверь. Чувствуя себя старым и разбитым, он поднялся наверх, остановился у спальни сына и прислушался. За дверью царствовала тишина. Ни сонной возни, ни мерного дыхания. Встревоженный, отец приоткрыл дверь. Испуганный сумрак отодвинулся от полосы света, открывая разбросанные игрушки, забытые краски на столе и одинокий клетчатый тапочек, торчащий из-под сброшенного на пол лоскутного одеяла.
Сердце застучало сильнее и остановилось.
Комната была пуста.
* * *
Высокий полноватый мужчина в домашнем халате мерил энергичными шагами кабинет. Встрепанные со сна темные волосы топорщились во все стороны. Пальцы безжалостно теребили густую короткую бороду, попадая по свежему порезу на шее. Рана ныла, мешая справиться со злостью и успокоиться.
- Следы взлома?
- Нет.
- Беспорядок, разбросанные вещи?
- Ничего выдающегося, - глухо ответил незваный гость.
Он сгорбился в массивном кресле, локти уперлись в колени, а руки вцепились в граненый стакан.
Тур боролся с неодолимым желанием выставить друга из дома. Друга? Возможно, когда-то давно они с Гнатом были друзьями, но последнее десятилетие Тур думал о нем не иначе, как о тупом упрямом болване.
Сдерживая готовые сорваться с языка ругательства, мужчина мотнул головой, вновь предлагая жене покинуть комнату. Хрупкая, невысокая, она жалась у дверей, бросая испуганные взгляды на ночного гостя, но упрямо отказывалась уйти. Не приходилось сомневаться, что в кармане ее пушистого халата спрятан разрядник, на всякий случай хранящийся в доме.
- Ночь, что сказали Ищущие?
- Предложили подождать пару дней. Подростки часто сбегают из дома после ссор с родителями. В теплый сезон они не начнут поиск, пока не пройдет недели с момента исчезновения. Если бы пришла стужа или пурга, тогда другое дело. Но до холодов еще далеко.
- Ну?
- Я проверил, следов во дворе не было, снег едва шел и не мог их скрыть. Обошел всех друзей и знакомых. Никто его не видел.
- Извини, Гнат, но похоже они правы. Я не вижу оснований подозревать похищение. Это слишком... слишком невероятно, - решительно закончил свою мысль Тур перед тем, как сделать глоток ледяной настойки. Холод побежал по венам, лаская нервы и унимая дрожь. - Думаю, мальчик успокоится и вернется. Возможно, он уже дома.
Гнат отрицательно покрутил головой:
- В доме остался сосед, он сообщит, если будут новости. Пока ничего.
- Ооо, мальчишка выкопал в снегу нору и видит десятый сон, пока ты сходишь с ума. Мы все грешили этим в детстве, до сих пор помню, как горел зад от отцовского ремня.
- Я уверен, Кай не покидал дом по своей воле, - веско уронил ночной гость, отрывая взгляд от стакана. - Я... Знаю...
Светлые глаза впились в хозяина. Светящаяся в них тень угрозы, заставила Тура напрячься. Проводники по сути безумцы. Тем более этот - самый странный, самый сильный и самый озлобленный... Память ясно хранила впечатление от жгучего острия, вспарывающего кожу на горле. Ночное нападение лишило Тура добрых десяти лет жизни.
Сколько бы он потерял, если бы, не дай Ночь, дело коснулось его дочерей? Тур побыстрее отогнал крамольную мысль. Леда и Тара мирно спали в своих постелях.
Вернув нетронутый стакан на поднос, гость достал из кармана скомканную бумажку:
- На подушке я нашел вот это.
Аккуратно расправив мятые углы, Тур увидел причудливые завитки, протянувшиеся через белизну листа. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем прошло недоумение:
- Это же...
- Старый добрый язык Северного континента.
Последний раз Тур видел причудливую вязь в далеком детстве. Позднее единый вытеснил ее из обихода и памяти людей. С трудом подбирая мыслеобразы, он прочел:
- Хочешь вернуть сына живым, открой путь на Землю под Белой звездой.
Ошеломленный, он перечел записку еще раз, проверяя себя. Ошибки не было. Тур от души выругался.
- Неплохо, - по губам гостя скользнула слабая улыбка. - Ты был первым, о ком я подумал.
- Спасибо, - процедил хозяин, начиная хоть что-то понимать в круговерти ночных событий. - Ты проник в мой дом, напал на меня, едва не отделил голову от шеи, довел до истерики жену, потому что решил, что я украл твоего сына. Почему я? И ради чего, скажи на милость?!
Мужчина пылал от гнева. Его пальцы сжались, кроша стакан на сверкающие осколки.
-Тур, Тур, пожалуйста, - донесся от двери умоляющий женский голос.
- Это очевидно, Советник.
Гнат встал из кресла. Не обращая внимания на гнев хозяина, он забрал обратно мятый листок и продолжил:
- Ты единственный, от кого я слышал про Землю за последние годы. Ты - тот, кто вместе со мной открыл треклятую дорогу туда. Ты до сих пор работаешь над проектом. И ты, один из немногих, кто происходит из древнего северного рода и помнит старый язык.
Каждый последующий довод казался Туру новой трещиной, с гулом раскалывающей ледяной покров океана. Убедительная логика, будь она неладна.
- Слишком очевидно.
Гнат пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Он смотрел на бледную женщину у дверей, нервно переступающую босыми ногами по деревянному полу. Маленькая, хрупкая, она готова была защищать огромного медведе подобного мужа. Кора была такой же. Он хотел в это верить... Он хотел помнить ее такой...
- Тур не делал этого, - бесстрашно вступилась хозяйка. - Он слишком умен для подобных глупостей. И он не обидит ребенка. Никогда.
Гнат кивнул, принимая ее точку зрения. Бывший коллега был деятельным, вспыльчивым, но неизменно рациональным. Если бы отчаянье не выморозило извилины, он не вломился бы к Туру посреди ночи.
Девятнадцать лет назад они - Кора, Гнат, Тур, Ольм и Нилеса - молодые, полные надежд и идей, создали проект, ставший необычайно удачным для одних участников и столь же пагубным для других.
Ольм и Кора были мозгами. Педантичный Нилеса прорабатывал технические детали. Гнат являлся основным исполнителем, а энергичный Тур пинал компанию малых гениев, заставляя их двигаться к единой цели, не отвлекаясь на мелочи.
Новогодовая пятерка.
Непрекращающийся семилетний кошмар.
- Вы показали записку Ищущим? Это должно было их заинтересовать. - Женщина приблизилась, старательно обходя рассыпанные по ковру осколки.
- Да. Но старый язык уже не входит в обязательный курс обучения. Они сочли его одним из детских рисунков.
Гнат сжал кулаки. Он сорвал горло, сначала носясь по дому и выкрикивая имя сына, потом доказывая тупоголовым Ищущим, что речь идет не о детской блажи, а о серьезном преступлении. Видит Ночь, когда он вернет Кая, то серьезно пересмотрит статьи своей налоговой декларации.
- Ужасно.
- Что ты собираешься делать? - к Туру вернулось спокойствие и деловитость.
Гнат представил, как в его лохматой голове набирают обороты крутящиеся шестеренки мыслей.
- Искать сына. До восхода Белой звезды осталось два дня.
- Надеюсь, ты исключил меня из списка подозреваемых, - мужчина обеспокоенно смотрел на угрюмого гостя.
- Возможно.
Пока Кай не вернется в свою постель, Гнат не собирался исключать никого.
- Ты всегда был занозой в заднице, - проворчал Тур. - Но я готов помочь всем, чем смогу.
Женщина согласно кивнула, подтверждая слова мужа.
- Подготовь все к открытию пути, - попросил Гнат после долгих колебаний.
- Ты откроешь дорогу?!
- Если не будет иного выхода...
Когда зеркало затуманилось за ушедшим гостем, Тур обнял жену.
- Кто это был?
- Годовой, милая. Гнат Годовой, - мужчина потер ноющий порез на шее. - Он в беде.
Женщина охнула, потрясенная.
Страдающий мужчина с бесцветными глазами безумца ничуть не походил на живую легенду Мира.
- Моя семья жила в Нижнем городе, когда пришло Тепло. Щиты не справлялись. Я помню, как люди падали на улицах.... Ты поможешь ему, родной?
- Конечно. Как всегда.
* * *
Остаток ночи Гнат бродил по дому не в силах остановиться. Мысли проносились в голове нескончаемым потоком. Кровь стучала в висках. Казалось, каждая минута бездействия отдаляет его от сына.
- Ты сгоришь, если не успокоишься, - донеслось из гостиной, где устроился в мягком кресле Гов, сосед. - Мальчонке твоя беготня не поможет, а мои старые нервы на грани срыва.
- Твой храп заглушает звонок контактера, не говоря о моих шагах, - отмахнулся хозяин.
Кресло заскрипело под ворочающимся стариком, бормочущим под нос о неуважении к старшим молодого поколения.
Но кожа действительно нагрелась. Если Гнат заболеет, помочь Каю будет некому.
Он вышел на крыльцо в прохладу морозного утра. Серебристое солнце Мира поднималось из-за горизонта, рассыпая белые искры по заснеженным полям. Притихшие псы уныло скулили. Оттолкнувшись, Гнат перемахнул через перила в огромный сугроб, который они с Каем набросали вчера, расчищая дорожку. Упал навзничь, зарылся. Живительный холод мягко принял его в объятия.
Двенадцать лет назад Кора выбрала это место для них. Безопасное место, вдали от людей, от шума, от тепла. Место, где можно растить сына, лечить мужа, работать и быть счастливой.
Чувство вины перехватило горло, лишая легкие воздуха. Не уберег. Потерял. Сначала Кора, теперь Кай.
Засыпая под мерный шорох поземки, Гнат поймал за извилистый хвост разумную мысль: "Трое. Трое живых".
* * *
- Глупость! - жестко постановил Тур, уничтожая толстый бутерброд. Он объявился утром до отвращения бодрый и энергичный. - В проекте, особенно на последней стадии, были задействованы тысячи. Все они потеряли работу, когда проект закрылся по твоей вине.
Гнат скривился на привычное обвинение. Он едва успел смежить глаза в уютном сугробе, как безжалостный Гов разбудил его сообщением о настырных гостях. Разблокировав зеркало, Гнат впустил в дом Тура в компании Ищущих. На этот раз пришли не зеленые недоросли, слушавшие его с откровенным недоверием. Под чьей бы задницей Советник не развел костер, но делом занялись профессионалы. Пока специалисты вылизывали дом, собирая соринки и снимая эфирные следы, серьезный внимательный офицер беседовал с хозяином, уточняя детали и выслушивая едкие комментарии Советника.
- К тому времени от меня мало что осталось, - пробормотал Гнат.
Туру хватило совести смутиться:
- Не важно. Твой уход уничтожил проект. Все попытки найти другого Проводника провалились.
- Были попытки? - заинтересовался офицер.
- И продолжаются до сих пор, - подтвердил Тур. - Богатые реальности с доступными источниками энергии, практически не требующей переработки, встречаются исключительно редко.
- Хо-хо, - загрохотал Гов из гостиной, - что пара жизней в сравнении с дармовой энергией. Полагаю, информация о потерях десанта никогда не поступала в свободную сеть?
- Зато списки погибших от перегрева публикуются до сих пор на первых страницах, - парировал Тур. - Молоко будете?
Офицер вежливо отказался.
Гнат заставил себя проглотить бутерброд и цедил хвойный настой, наслаждаясь терпкой горечью.
- Прямо пострадали тысячи рядовых работников, косвенный вред понес весь Мир, - пафосно продолжал Тур. - Вспомните, в какой сложной ситуации мы оказались двадцать лет назад, офицер. Большинство врат закрылись, отсекая нас от энергетических источников. Тонкие каналы с Эсхора и Витиманекка едва обеспечивали потребности Северного континента. Всплеск магматической активности жег кору нижнего полушария, жар пробивался наружу. Снег уходил, почва обнажалась, реки вскрывались ото льда. Мы были бессильны. Энергия иссякла. Генераторы холода остановились...
Гнат отрешился от гладко льющейся речи. Он вспомнил, как радовалась Кора Земле. Найти новую реальность - мечта любого ученого. Найти реальность, имеющую точку соприкосновения с Миром, - редчайшая удача. Стыковка с РК-12, названной в последствии Землей, носила динамический характер. Раз в год, когда на небосклоне загоралась Белая звезда, реальности накладывались, позволяя Проводнику открывать проход.
Земля оказалась мало гостеприимной. Молодая, пышущая внутренним жаром, облитая безжалостными лучами близкой звезды, реальность получила высшую оценку опасности по шкале Мара. Существующие в холоде Мира, люди рисковали жизнями, проникая в прохладные области на затылках планеты. Только ночью, только в специальных костюмах, защищающих от перегрева. И только шесть часов, дольше Гнат не выдерживал контакта со знойной соседкой. Дорога туда изматывала, дорога обратно начисто выжигала память Проводника.
Он переживал это восемь раз в течение семи лет. Восемь раз десант Мира приходил на Землю. Восемь раз новый Годовой рождался в муках открытой дороги.
С каждым разом его память возвращалась все менее охотно. С каждым разом, сознавая себя заново, он ощущал внутри частичку земного тепла, до изморози пугавшую Проводника. К счастью, ученым удалось восстановить старые каналы, энергия хлынула в Мир, позволяя Гнату отказаться от дальнейшего взаимодействия с жаркой соседкой. Для многих решение Годового оказалось чрезвычайно болезненным. Но к тому времени, жаркая смерть уже не угрожала населению ледяного Мира. Его отпустили.
- Воровство это, - постановил появившийся на пороге кухни Гов. - Как ни оправдывайся, а воровство оно и есть во-ровст-во.
Его хриплый рык выдернул Гната из потока воспоминаний.
- Зря вы так, дедушка, - запротестовал Тур, размахивая зажатой в руке кружкой. - Законы сохранения энергии везде едины. Нельзя забрать часть реальности, не отдав ничего обратно. Наши солдаты собирают энергию эфира, материализуя взамен желания жителей Земли. Не наша вина, что желания столь не значимы.
- Помахали погремушкой перед носом дикаря, - упрямо отрезал Гов. - Заграбастать задаром и как можно больше...
Гнат поманил офицера из кухни, подальше от громких дебатов. Спор был старым, как Мир. В нем не было правых.
- Офицер, скользя от общего к частному. Реальную выгоду от проекта получили пять человек. Моя жена умерла несколько лет назад.
- Причина?
- Неконтролируемый разлив чистой энергии.
Офицер молчал, ожидая продолжения.
- Ее лаборатория работала над особенностями перехода к Земле. В Еловую ночь, когда наши реальности стыкуются в точке максимума, она погибла в ходе эксперимента. Несчастный случай.
Гнат скрипнул зубами, погружаясь в горький вкус хвои.
... Колючие ветви равнодушно качали блестящие игрушки, падал снег, растерянный Кай плакал, съежившись на коленях убитого горем отца...
- Знаете, это она придумала прикрытие для десанта: всю эту еловую чепуху на Земле, - он с трудом сдерживал навалившиеся эмоции.
Офицер воспитанно изучал узор на ковре, давая возможность хозяину прийти в себя.
- Проводы старых бед, рогачи, веселье. Почти как в Мире. Старый Годовой уходит, Новый занимает его место. Говорила, что хочет оставить после нас светлую память, радость и надежду на чудо.
- Остаетесь вы, Тур и? - мягко вернул его Ищущий к прежней теме.
- Нилеса и Ольм. Мастер Ольм, брат Коры, ученый, защитил несколько громких работ по теме, получив прочное признание в научном мире. Тур, вы знаете, кем стал Тур.
Офицер кивнул, особенности карьеры государственного Советника не являлись тайной.
- Нилесе повезло меньше. Он всегда был оторван от жизни, копался в механизмах. Деньги ушли сквозь пальцы, остались дорогие привычки.
- Дарм?
- Дарм, выпивка, женщины.
- А вы?
-Я? - усмехнулся Гнат быстрому вопросу. - Гнат Годовой, которого благословляет половина Мира за Спасение, и презирает за трусость вторая половина. Я хочу найти своего сына. Живого и здорового. - Голос предательски дрогнул. Мужчина замолчал, справляясь с эмоциями, затем продолжил. - Поймите, для каждого из троих восстановление дороги на Землю означает быструю и ощутимую выгоду. Тур получит бесспорное переизбрание в Совет. Ольм заткнет рты оппонентам, которые начали ставить под сомнение его теории кольцевого взаимодействия реальностей. Нилесе достанутся средства за доставленную энергию и возможность покрыть долги.
- А вы снова потеряете память? - мягко уточнил офицер, сверля Гната глазами.
- Да, - признал мужчина. - Окончательно. Мои нервные клетки больше не восстановятся. Говоря популярно, я начну растительное существование. Предупреждая вопрос: мои бывшие коллеги знают об этом.
- Почему вы уверены, что именно один из троих забрал мальчика?
- Кай умный ребенок. Он никогда не открыл бы зеркало для чужого, тем более, что меня в доме не было. И собаки вели себя спокойно, когда я запустил их внутрь. Покрутились по лестнице и легли у порога. Если бы в доме побывал незнакомец, они дали бы знать. И Ольма, и Нилеса, и редко заглядывающего Тура, Кай и псы знали и не считали опасными. Таким образом, все трое имели возможность и мотивы.
- При всем уважении, - офицер задумчиво постучал по зубам блокнотом, - похищение ребенка - серьезное преступление. Заметьте, в вашем случае, мальчик выступает в роли рычага для шантажа. Кажется, преступник нашел единственный способ принудить вас к неким действиям.
Гнат кивнул, соглашаясь.
- Интересно, какова конечная цель. Вторичные последствия открытия дороги предсказуемы, но достаточно условны. Деньги? Проще сразу потребовать их с вас, вы очень обеспеченный человек, мы проверили. Политическое влияние? Научное признание? Возможно. Но есть еще один момент, который вы упорно выпускаете из вида.
Одинокая льдинка гулко звякнула в стакане.
- Для меня очевидно, что вас вынуждают совершить самоубийство, сэр. У вас есть враги?
* * *
- Не знаю, что делать, Ол, - Гнат рассматривал причудливый узор на оконном стекле, избегая участливого взгляда сидящего напротив мужчины. Ольм был слишком похож на сестру. С момента гибели Коры Гнат старался избегать шурина. - Ищущие ведут поиск.
- Они приходили ко мне. Жаль, что я мало чем смог помочь.
Гнат кивнул, осматривая просторный кабинет. Привычная металлическая мебель, стены, увешанные диаграммами и четырехмерными проекциями, обломанные карандаши и стопки справочников на столе.
- Кажется, ты единственный, кого не затронуло время,- слабо улыбнулся он. - Словно вчера мы прорабатывали последние детали, сверяли централи, спорили до хрипоты. Нил звенел манипуляторами. Кора проверяла последние расчеты.
- Правда, - признал Ольм. В его тихом голосе слышалась та же ностальгия, что и у гостя. - Помнишь, как она записала выкладки на коробках из-под ужина, а Тур выбросил их в уничтожитель?
- Досталось ему. Кора не пускала в лабораторию, пока не выяснилось, что мусор рассеивают раз в неделю.
- Не напоминай, они провалялись там три дня, и именно мне выпало переписывать ее каракули с вонючего картона.
Они помолчали.
- Я пришел с просьбой, - Гнат впервые взглянул прямо в спокойные голубые глаза шурина. - Когда я вернусь с Земли... Если я вернусь с Земли, ты должен будешь позаботиться о Кае, - решительно закончил он свою мысль. - Обещай мне.
- И не подумаю, - возмутился Ольм. - Даже думать не смей! Ты же никогда не сдавался. Несгибаемый Гнат Годовой. Восемь открытых переходов. Минимальные потери. Только тебе удавалось вытащить обратно девяносто шесть процентов десанта.
- Это было давно, Ол, и похоже не со мной. Сейчас речь о Кае. Я хочу знать, что он не останется один. Представь, что завтра я сломаю шею, и дай обещание.
-Хорошо, я обещаю. Но мне это не нравится. Уверен, уже есть подозреваемые.
- Да, Тур, Нилеса и ты, - усмехнулся Гнат. - Только у Тура алиби. Весь вечер он провел с семьей.
- Тур соврет на раз. Он - политик, - фыркнул Ольм. - Естественно, что семья его поддержит. Он был здесь месяц назад. У нас взорвался анализатор пространства и господина Советника назначили возглавлять комиссию, как имеющего необходимый опыт.
Опыт. Видимо, имелся в виду аналогичный взрыв в другой лаборатории. Взрыв, погубивший Кору.
- Тот же напыщенный болтливый недоучка, что и раньше, возомнивший себя специалистом, - закончил между тем Ольм. - Что с остальными?
- Ты не обидишь родного племянника. А Нилеса мог найти более простой способ получить деньги. Ищущие уверены, что преступником движет желание уничтожить меня. Не представляю, кого я мог ТАК прижечь.
Ольм нахмурился. Гнат погрузился в себя, не замечая колебаний родственника.
- Я знаю человека, который тебя ненавидит.
- Что?! - поразился Гнат. - Ты знаешь, кто?...
- Да. Ищущие не спрашивали об этом, а мне не приходило в голову...
- Кто?! - перебил его мужчина.
- Нилеса.
* * *
Нилеса. Нилеса. Нилеса.
Мысли стучали в голове, налетая одна на другую, пока Гнат безотрывно давил на кнопки контактера.
Нилеса. Талантливый механик и давний коллега.
Нелеса, который ненавидит Гната и отчаянно нуждается в деньгах.
Почему? Ольм отказался отвечать.
Они никогда не ладили. У неприязни не было определенной причины, но она наполняла воздух между ними.
Редко, но Нил приходил в его дом, выпить ледянки и потрепаться. Гнат терпел ради старых времен.
Наконец, зеркало прояснилось. Хозяин стоял по другую сторону, яростно сверкая глазами.
- Какого тебе надо, Гнат?! Твои ищейки здесь уже побывали!
- Хочу поговорить.
- Твоя проблема, - зло ухмыльнулся Нил, отхлебывая синюю пену из жестяной банки. - Я тебе ничего не должен.
- Дело касается Кая.
- Кай.. - Мужчина скомкал пустую банку и швырнул ее за спину. - Мне лилово.
- Открывай, Нил,- рявкнул гость, теряя терпение, - ты ведь знаешь, что я все равно войду.
Проводники открывали любые двери, механик знал об этом. Матеря Гната по-теплому, хозяин снял с зеркала запоры и впустил гостя.
Гнат оказался во вместительном ангаре, заваленном разнообразной техникой. Сверху свисали захваты манипуляторов, минианализаторы сверкали цветными огнями консолей.
Добравшись до продавленной кушетки, хозяин сокровищницы плюхнулся на сиденье, презрительно махнув гостю на открытую бутылку на столе:
- Не жди, что тебя обслужат.
Гнат медлил, изучая старого знакомого. Интересный блондин спортивного телосложения, ироничный и веселый прежде, за несколько последних лет Нил превратился себя в желчного пьяницу. Словно жар лизал его пятки, толкая на все более отчаянные деяния.
- Не нравлюсь? - усмехнулся мужчина, открывая следующую банку.
- Нет.
- Тогда вали.
- Сначала расскажи мне о Кае.
-......................................... тебя и твоего щенка, - вызверился хозяин, энергично жестикулируя.
Это оказалось уже слишком. Натянутая струна нервов лопнула. Гнев проломил ледяные преграды самоконтроля и выплеснулся наружу.
Когда Гнат пришел в себя, сладкий вкус крови наполнял рот, руки саднило, тело ныло от ушибов. Помятый Нил выбирался из-под обломков кушетки, зажимая разбитое лицо. Прихрамывая, он дошел до морозильника, достал кусок льда, обмотал его полотенцем и приложил к кровоточащему носу.
- Держи.
Резко выбросив руку, Гнат поймал ледяную банку пены и прижал к ноющей губе.
Застыв по разные стороны разгромленного пространства, противники молча изучали друг друга.
- А ты ничего, - усмехнулся Нилесса,- не ожидал от городского мальчика.
- Три года в ледназе, - буркнул Гнат.
- А я в водпехе махался.
Оба уважительно хмыкнули. Раскидав обломки, Нил притащил из закромов стулья и вар от ушибов. Густо смазав побитое лицо едкой субстанцией, мужчина перебросил тюбик гостю и приложился к початой бутылке:
- Надо будет, заработаю, - равнодушно пожал плечами Нилеса.
- А что насчет меня?
- Дурак ты, - спокойно припечатал хозяин, делая очередной глоток.
- А тебе не лилово?
Нилеса задумался. Светлые волосы, выбившиеся из косы, облепили щеки, налипнув на мазь. Голубые кровавые потеки украсили неухоженную бороду.
- Нет.
Он развернулся, подошел в металлическому шкафу и долго копался внутри. Добычей стала потрепанная папка и очередная бутылка с парой стаканов.
- Не быть нам с тобой друзьями, - постановил Нил, бросая папку на колени гостя и разливая по стаканам Ледянку.
Хмурясь, Гнат смотрел на россыпь фотографий, выпавших из картонки. Кора. Кора. Кора. Едкая боль сжала сердце. Кора, обнаженная в ванне. Кора, сыто раскинувшаяся среди мятого белья. Кора, смеющаяся с Нилесой за столиком в кафе.
- Давай выпьем за нашу Снежную королеву, - мрачно предложил Нил, поднимая стакан. - Стерва была та еще.
Гнат, не глядя, подмахнул жидкость.
- А ты думал, что пока по полгода бревном без памяти валялся, она у твоей постели сидела?
Гнат молчал. Он никогда не сомневался в жене. В течение многих трудных лет, она была единственной постоянной величиной в его жизни. Точка опоры. Три года назад константа исчезла. Привычный Мир покатился по склону и разлетелся вдребезги...
- Стерва, - повторил Нил с лютой ненавистью.
Гнат вскинулся, свирепея:
- Заткнись!
Мысли смешались. Счастливая смеющаяся Кора смотрела на него со снимков ласковыми голубыми глазами...
- Мы любили друг друга.
Нилеса вновь пожал широкими плечами:
- Любимого мужа не отправляют восемь раз под обжиг, идиот. Вспомни, кто больше всех возражал, когда ты решил уйти из проекта? Я? Тур? Нет, Кора. Милая, любящая Кора с лживыми голубыми глазищами.
Он брезгливо скомкал безвинную фотографию.
- Ни ты, ни я ничего не значили для нее. Кора любила только свой проект, свою треклятую Землю.
- Неправда, - возразил Гнат, забирая бутылку. Без Ледянки он не чувствовал сил справиться с потоком новой информации. - Мы хорошо жили.
Мирные тихие вечера у камина. Долгие разговоры. Планы на будущее. Нежность. Забота...
Мужчина упрямо перебирал в памяти все хорошее, что разрешал себе вспоминать о жене. О той Коре, которую он хотел помнить: ради сына, ради себя.
- Что еще делать с мужем-инвалидом? Запрятать подальше от посторонних глаз. Я умолял ее сказать тебе правду. Особенно, когда родился Кай..
![[]](/img/p/pritoga_i/godowoj-1/zima11.jpg)