Он тонул в их глубине, погружаясь в пучину, затаив дыхание и превозмогая тягостное желание остаться там навсегда. Вся его тщедушная фигурка застыла в немом порыве, словно оборванная на полуслове фраза. В бредущей сквозь него толпе, он растворялся, становился невидимым и погружался в пучину голубых глаз. Туда, где не было ничего, кроме блаженства и истинного наслаждения.
Девушка поймала его взгляд и недовольно поморщилась. Она отвернулась и, вильнув прелестным задом, поправила белую сумочку. Затем смешалась с толпой и вместе с ней влилась в дверной проем подошедшего поезда метро. Он же, столь резко вырванный из оцепенения, сделал несколько шагов и вошел в другую дверь вагона, стараясь не выпускать ее из виду. Он не мог потерять ее, связывая яркую внешность с глубиной голубых глаз, так поразивших его.
Так сложно порой отличать людей, когда в них нет ничего отличительного. Все серые, тусклые, мрачные и лишь редкий алмаз сверкнет среди них в один неожиданный момент. Тогда следуй за ним, не выпускай из рук, старайся хотя бы продержать его как можно дольше.
Она сошла на следующей станции. Снова кокетливо поправила сумочку и направилась в сторону эскалатора. Он следовал за ней словно тень. Он считал шаги, он выдерживал ритм. Сейчас он был расчетлив и хитер. Сейчас он был охотником. Не тем человеком, которым казался весь день в душном офисе, придирчивым и несколько рассеянным, нет. Сейчас он был истинным охотником, выслеживающим новую жертву. Прекрасную жертву. Единственную в своем роде.
Он видел лишь глаза. Глаза притягивали, и лишь они в человеке имели для него хоть какой-то интерес. В глазах он видел то яркий, необузданный огонь, то прохладу глубокого горного озера. В них он открывал целые миры, погружался целиком и полностью, забывая обо всем и желая лишь одного - обладать этим счастьем вечно.
Девушка вышла на улицу, и ее каблуки мерно застучали по асфальту в сторону мрачных спящих домов. Тень кралась за ней, растягиваясь в свете удаляющихся фонарей. Все дальше и дальше уходила она в темноту двора, изящно вышагивая по знакомой дороге. Среди старых тополей, вдоль серой стены дома. Мокрый асфальт отражал лишь дребезжащий свет из засыпающих окон. Все звуки города оставались позади.
Но вдруг она остановилась. Что-то заставило ее прислушаться. Тихий шелест за спиной. Она обернулась. От резкого движения головой светлые локоны прелестно взметнулись. Тень. Тень ползла за ней по пятам, не останавливаясь ни на мгновенье. С тихим, вкрадчивым шелестом старых подошв.
Глаза девушки блеснули в темноте, расширились от надвигающегося ужаса. Она быстро обернулась и, опережая дикий ритм сердца, побежала через пустырь. Небо над ней вдруг стало предательски черным, земля под ногами зачавкала и стала проваливаться. Шелест позади был все ближе и ближе.
Тяжелый вдох, протяжный выдох. Стон, вырвавшийся от неожиданного падения. Маленькая белая сумочка отлетела в сторону и упала в высокую траву. Девушка повалилась на землю, порабощенная, напавшей на нее со спины тенью. Она попыталась вскрикнуть, но яркий блеск холода в следующее мгновение пресек эту попытку. Осознание жуткой действительности нахлынуло на нее, словно волна. Оно сковало ее цепями жуткого страха и нестерпимой болезненной агонией.
Она видела, как из мрака к ней склонилось пепельного цвета лицо, усеянное морщинками. Лицо улыбалось, глаза его были прикованы к ее глазам, раскрытым от ужаса и предельного изумления.
-Твои глаза - это рай, - прошептало лицо, словно упиваясь ее мучениями. - Ты подарила мне его, и я буду жить с ним вечно.
Он приблизился к ней и снова сверкнул холодный блеск стали.
"Восьмая жертва была найдена сегодня утром..." - вещало радио.
-Восьмая жертва? - повторил человек, наливая кофе в чашку. Затем задумался и перевел взгляд на закрытый шкаф.
-Восьмая жертва и шестнадцать чудесных явлений, к которым я сегодня вечером вернусь... И буду любоваться ими. Буду упиваться ими...