Матрешка жила на подоконнике. Это было самое обычное изделие народного промысла - деревянная матрешка, ничего особенного. Была она довольно старой, чуть поиссохшей, с облезлой - на боках и веселой улыбчивой мордашке - краской. Звали ее... Впрочем, ее давно уже никто никак не звал. Она была просто старой, потертой, потрепанной жизнью, всеми забытой, но все еще веселой игрушкой. Хотя нет. Иногда о ней все же вспоминали. Это случалось обычно в дни генеральной уборки, когда хозяйка дома приходила мыть подоконник. Она в очередной раз обнаруживала изделие в углу, рядом с цветочным горшком и кричала своему мужу, который драил кафель в кухне: - Антон, матрешка! Опять она... Может, мы наконец выбросим этот хлам? - Оставь Марфу в покое, - отвечал супруг из кухни и приходил, чтобы лично стряхнуть с сувенира пыль. Так вот как ее звали! Марфа. Мужчина протирал ее влажной тряпкой и твердо ставил на место, давая тем самым понять ее особый неприкосновенный статус. - Ты же знаешь, - говорил он при этом, - она дорога мне как память. - Знаешь, мне надоела эта память, - неразумно отвечала женщина, резко и вплотную приближаясь к той черте в супружеских отношениях, за которую лучше не переходить... Женщины-женщины!.. - Какого черта?! - немедленно реагировал мужчина. - Тебе приспичило поссориться? Марфа при этой сцене испытывала двойственные чувства. С одной стороны ей был очень приятен ее статус чьей-то памяти. С другой - она чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что невольно становится причиной разлада в супружеских отношениях. Так или иначе, она продолжала жить на подоконнике вот уже... не берусь сказать, сколько лет. Собственно то, о чем эта история, случилось как раз в один из таких дней, когда проводилась очередная генеральная уборка. Все было как обычно, все прошло по привычному сценарию. Марфа была протерта влажной тряпкой и поставлена на свое место в углу, за цветочным горшком. Уборка закончилась, о ней все забыли. Все, кроме семилетнего мальчика, который вдруг обнаружил в своих владениях новую игрушку, которую почему-то не замечал или игнорировал раньше. Улучив момент, он подбежал к окну, схватил Марфу, быстро ее разобрал, быстро что-то вложил в ее пустое нутро, и так же стремительно собрал ее и поставил на место. Марфу так давно уже никто не разбирал, что она успела забыть ощущения от этой процедуры. А ощущения, надо сказать, оказались весьма приятными. Хотя мальчик действовал второпях, не очень аккуратно, но все же матрешка успела почувствовать всю прелесть процесса разборки и сборки. Вот только... Вот только осталось у нее после всего этого действа какое-то странное, непривычное и томительное ощущение, что в ней что-то не так. Она не смогла бы сказать, чтО именно ее смущает. Может быть, мальчик в спешке неправильно ее собрал?.. И тут что-то произошло... Какое-то движение внутри нее - мимолетное, едва ощутимое... Ужас!.. Что это было?.. Она стала прислушиваться к себе. И тут же почувствовала новое движение... Оно повторилось еще раз... И снова... Она бы немедленно закричала, завизжала, если бы не была достаточно благоразумной матрешкой и не понимала, что никто ее не услышит. Мда... Довольно жуткие ощущения - знать, что никто тебя не услышит, как ни кричи. Вроде бы вот они все, вся семья - совсем рядом, смотрят телевизор. Но ты можешь кричать и звать на помощь сколько угодно - никто не придет... А странное движение внутри нее повторилось. Ну что ей было думать?
Что она беременна?.. Полноте, не надо пошлостей!..
Что... Ну да! Конечно же! У нее появилась душа!.. У Марфы никогда не было души, поэтому она не знала, каково это - иметь душу. У нее вообще не было никаких представлений об этом метафизическом предмете. Но она тут же довольно живо представила себе, как в процессе сборки в нее вдруг проникла чья-то бесхозная душа. И теперь она живет в ней. И будет жить... а сколько она будет в ней жить?.. А если мальчик завтра придет и снова разберет ее? И душа улетит?.. "Ой! - думала Марфа. - Так это что же получается - я теперь самая настоящая? Совсем-совсем живая?!" И тут внутри снова произошло это странное непривычное шевеление. "Какая она у меня беспокойная!" - умилилась Марфа. Ей захотелось сказать что-нибудь приятное своей душе. - Эй, - прошептала она. - Ты чего такая заполошная? Или может быть, я тебе не нравлюсь? - Не нравишься, - последовал совершенно отчетливый ответ. Голосок у души был очень тонкий и тихий. Марфа расстроилась. Когда собственная душа говорит тебе, что ты ей не нравишься, это может расстроить кого угодно, не только глупую матрешку. - Да? - промямлила Марфа. - Это почему же? - В тебе темно и пусто, - ответила душа. На это Марфе совершенно нечего было сказать - ведь в ней действительно было пусто и темно. Ведь она была всего лишь матрешка - заурядное изделие народного промысла. - Выпусти меня, - меж тем попросила душа. - Пожалуйста! Трудно передать те чувства, которые всколыхнула в Марфе эта просьба. Конечно, ей стало невыносимо жаль свою бедную новообретенную душеньку. Но ей было жаль и себя. Ведь она только-только стала обладательницей души, совсем как живая. Она стала собой. Теперь она могла быть не только чьей-то там памятью - она могла стать и своей собственной... За окном сгущались сумерки... Марфа все прислушивалась и прислушивалась к своей душе. Прислушивалась и размышляла. А неспокойная ее душа все трепетала и трепетала внутри - пыталась найти выход, наверное. Но выхода-то не было... Наступила ночь. - Выпусти же меня, - взмолилась душа. - Я не знаю, как это сделать, - сказала Марфа. - И... И я не хочу... Может быть, все образуется?.. Ты привыкнешь... Я не плохая, поверь. Душа ничего ей не ответила. Она затихла и больше не шевелилась. Прошел час или два, и Марфа незаметно для себя уснула.
Обычно она всегда чувствовала, как встает солнце и просыпалась вместе с ним. Но в этот раз она так крепко спала, что не слышала даже, как все встали и женщина открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. А проснулась Марфа от слабенького голоса души. - Я умираю... - пролепетала душа. - Как! - заволновалась Марфа. - Почему?! Что случилось?! - Умираю... - прошептала душа. - Я чувствую... Выпусти меня, умоляю! Спаси меня! В тебе так темно! А я не могу жить без света... - Ах бедная моя! - воскликнула матрешка. - Сейчас... Подожди... Я что-нибудь придумаю... Но что она могла придумать! Что может сделать изделие народного промысла. Ведь она даже на помощь позвать не могла. И при всем желании не смогла бы разобраться на части... И тут ее осенило! Окно! Окно открыто. Если она выпадет с шестого этажа, то конечно же разберется на части, и тогда ее душа станет свободна. Но как добраться до проема?.. Когда-то она слышала от своей бабушки, что хотя матрешка и не может ходить, но если очень захотеть и постараться, можно заставить себя перевернуться на бок. И тогда можно вволю кататься по полу - для разминки. Марфа немедленно собрала всю свою волю в кулак и попыталась раскачаться... Прошло не меньше часа, прежде чем ей показалось, что тело ее поддается еле уловимым колебаниям. - Сейчас, - бросила она притихшей душе. - Потерпи еще немножко. Душа не ответила. Видно, ей было совсем уже плохо. Это придало матрешке сил... Еще через десять минут она уже не сомневалась, что раскачивается... Еще через четверть часа она с легким стуком упала на подоконник. И покатилась. Катиться оказалось совсем легко. Она уверенно направила свое тело к открытой половине окна, легко перекатилась через порожек и... и обрела чувство полета... Она летела совсем недолго. Но это было так восхитительно! "А интересно, - подумала она. - Кто-нибудь из матрешек когда-нибудь летал? Вот бы рассказать бабушке!" Она не успела додумать свою мысль. Удар об асфальт был так силен, что Марфа не просто распалась на части, а, громко хрупнув, раскололась на несколько кусков... Ее голова, треснув посередине, откатилась к бордюру... Из недр ее разбитого тела выпорхнула бабочка - большая, коричневая, с ажурными крылышками бабочка... Вот мальчик-то расстроится! Хотя, он, наверное, давно уже забыл о своей пленнице. Дети, они ведь такие легкомысленные... А матрешка восторженно провожала затуманенным взглядом бабочку и думала: "Так вот какая она, моя душенька!.. Какая красавица!.. Наверное, я была не такой уж плохой матрешкой, раз мне досталась такая красивая душа..."
Через час пришла сердитая дворничиха. Она смела остатки матрешки вместе с мусором и выбросила в мусорный бак... А в квартире на шестом этаже - ссорились. Мужчина обвинял женщину в уничтожении его памяти. А маленький мальчик смотрел в окно и думал, где ему теперь поймать другую такую красивую бабочку... А бабочка-душа... А о ней я ничего не знаю.