В   час когда фонари рассчитываются на первый-второй,
И закат багровеет румянцем  апоплексически,
Тихий город   со лба вытирает пот форменным рукавом,
Устремляя  куда-то вдаль  профиль  свой героический.
Разводя мостами  в стороны (четырьмя десятками рук),
Пожимает плечами, мол,  это всё дань сезонности,
Истекает вечным насморком, преимущественно на юг,
И пустить слезу не чурается (к сантиментам склонности)
 Наводя на приезжих морок странных  июньских ночей,
Белый  город стоит  устало, опираясь на тросточку,
Собирает  окрестных дворняжек и,  имярек,  москвичей -
Им бросая на растерзанье истории древние косточки...