Guinplen : другие произведения.

"Про / За"-2: Тверская область, остров Таити...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Чаша полна. Почти. Не осязаемая поделка рижской керамической артели - пресловутая чаша то ли с терпением, то ли с безразличием. Не хватает брызга, сущей мелочи, но вся беда в том, что метафорические чаши способна обрушить самая приземленная капля. Дождь. Ласковый, грибной, слепой. Неожиданный и коварный.
Быков оставил машину за квартал до стоянки - не протолкнуться, не продохнуть, не воткнуться - и дождь застал на полпути к подъездному козырьку. Ну, попала капля на лоб, ну припусти ты бегом, расцвети окрестность веселым трехэтажным, детей в песочнице, как на счастье, ни одного... Нет, остановился, свел брови, поджал губы, исподлобья покосился в небо. Дождик-дождик пуще, дам тебе гущи... Шлеп-хлоп, лобешник-нос, потекло, скривился, и стала та редкость, когда матюги зычным шепотком себе под нос делаются тяжелее веселой разухабистой брани. Рванул подъездную дверь, едва не сорвал магнитный замок, и эталонная дверная геометрия лишь металлически звенькнула.
- Гляди, Семенна, наш-то во гневу. Железку мало с петель не вынес, - условно-монолитный премиум комплектуется неизменными же скамейками у крыльца и безусловными старушками - ушки-на-макушке.
- Ага! Как буркнет не то "дрась", не то "брысь", хоть валидолу упейся! Одно слово "бандит"!
Не расхаживай в лифте, не меряй шагами от стены до стены - в шахтной вертикали кабина ловит громыхающий поперечный люфт. Не лев. Не клетка. Не лев в клетке. Стой смирно, собирай этажи, чаша полна, черна, не расплещи. Море волнуется "раз"...
- Кто такая? - Отпер своим ключом. Незнакомая тетка с узлом на затылке из шестидесятых испуганно замерла в коридоре, в руках - парующая кастрюля.
- Если вы - Алексей Викторович, ваша няня. Вернее, ваших ребят.
- А если нет? - Ни разу не видела хозяина в лицо. Смешно. Неисповедимы пути нянек и отцов семейств. Она здесь - тебя нет. Ты пришел - ее след простыл. И вдруг ты дома - и она здесь. Теперь исповедимы?
- Тогда я вызываю милицию.
- Не нужно. Свободны.
- Но мальчики еще не пое...
- Свободны.
Пусть нянька светла, как солнечный луч, и чиста, как муранское стекло, но если металлическим голосом да по стеклу...
- Кастрюля на плите, до свидания.
Проводил мрачным взглядом. Вежлива и фигуриста, но никакой грязи: видеться снова шестидесятнице совсем не хочется - просто фигура речи. Прошел в кухню, снял крышку кастрюли, потянул носом. Открыл холодильник, бросил беглый взгляд. Парни присмирели, сидят молча, тихо. Отец поразительно рано и поразительно не в духе. Уроки... уроки... Мальчишки тихонько приглушили звук телевизора и шмыгнули к себе в комнату.

Дернула же нелегкая Быкова сыграть в раннюю птаху. Соседки на крыльце у подъезда заговорщицки предупредили: "Твой уже дома. Злю-ю-ющий..."
- А вот и я! Мишаня, Вован! - Мальчишки выскочат в прихожую и останутся рады подаркам, килоджоули бурлящей радости заполнят двадцать третью квартиру и растопят быковский лед. Должны растопить...
- Ма, а Спайдермена кому? Вовчику или мне?
- Дурила, доктор Октопус во сто раз круче! Забирай своего паучишку!
Не вышел. Не встретил. Не принял сумки.
- Леша, ты дома?
- Да.
- А у нас, представляешь, сегодня столько всего было! - На кухне. Сидит. Руки на груди, якобы внимательно слушает. А если заклеить благоверному гневливые уста карамельной патокой, придавить жестокосердие тоннами сливочной помадки, залить уши сладчайшим расплавленным шоколадом... Говорят, некоторые мужья сникают, забывают раздражение, теряются от дурноты. - Милка Охлопкова перепутала плюс и минус, а Ольга Боева игрушки для малышей отправила старшим детдомовцам!
Помолчал.
- Благотворительность - это круто.
- Наталье Сыромятниковой муж купил какой-то мудреный тренажер для похудания. Мы с девочками так и не поняли, как он действует. Может быть, ты поймешь... спортсмен все же.
Показывала, разводила руками, изображала. Сидит. Не тает. Даже не вздохнул. Наконец, буркнул:
- Разберемся. Переодевайся.
А когда надела домашнее и вошла на кухню, сердце гулко екнуло. "Твой уже дома. Злю-ю-ющий..."
- Мальчики ели?
- Да, но не это.
- А в чем дело?
Снял с кастрюли крышку.
- Понюхай.
- Что не так? Екатерина Романовна - хорошая ня...
- Ближе. Понюхай.
Медленно склонилась над кастрюлей, а когда сзади наползла массивная тень, и на затылок легла лопатообразная ручища, с нехорошим предчувствием уперлась руками в стол. Мягко, даже бережно обхватил пальцами шею, и будто не было ожесточенного сопротивления, посунул в щи. Раз, другой, третий. Кричала, отплевываясь между вторым и третьим. Испуганные, прибежали на кухню мальчишки, оторопев, замерли в дверях. С третьим разом позволил выпрямиться и второй рукой, подцепив кастрюлю за ручку, надел на голову. Отвратительно шмякала в лужу на полу вареная капуста, махровый халат вымок да самого подола, по кухне разлетелся убийственно-кислый миазм. Истерично сбросила кастрюлю и отфыркалась:
- Больной! Ненормальный! - беспорядочно молотя кулачками, жмурясь-щурясь-морщась, бросилась драть волосы и царапаться, - я позвоню в милицию!
- Не смешно, - молниеносно сгреб махровый ворот в кулак, придавил руки, приподнял на цыпочки, прижал к стене.
- Позвоню!
- Что предъявишь? Мыться не разрешу.
- Домашнее насилие, - уже не так громка. Позорище - приходят милиционеры, а хозяйка дома без единого синяка сохнет на кухне. И вонь. Вонища по всей квартире.
Покачал головой.
- Почему при живой матери, за мальчишками ходит чужая тетка?
- Я...
- Кто такие Милки, Ольги, Наташки?
- Мы благотворители...
- Пусть за чужими детьми смотрят твои подруги-плоскодонки.
- Все жены...
- Еще раз порог дома переступит нянька - закопаю.
Чудовище! Двадцать первый век! Свободу личности! Хотела гордо вскинуть подбородок и плюнуть мучителю в лицо - видела по телевизору - но и без того затылок плющит стена, и, кажется, Бык не смотрел тот фильм.
- Отпусти!
Кивнул. Поставил.
- Мальчики видят же! Ты чудовище!
Кивнул. Да, видят.
- Я хорошая мать! - крикнула, срывая голос. - Я хорошая мать!
- Нет, - хищно улыбнулся, - мать до тех пор, пока я считаю, что ты хороша.
- А то что? Убьешь? Застрелишь?
Скривился, небритый квадратный подбородок тяжеловесно качнулся. "Не играй со мной ва-банк".
- Прибери здесь. Помойся и спать.
Кусала себя за язык, да прикусить не смогла.
- Нет! Сейчас! Я все тебе выскажу! Надоело! Накипело!
Бык остановился в дверях, оглянулся. Драка?
- Ты грубый, бесчувственный тип, которому наплевать на мои интересы! Мы никуда вместе не ходим! Существуем, как чужие люди! Мама который год зовет к себе, но тебе некогда! Подумать только, зять был у тещи всего один раз, десять лет назад! Что ни куплю, тебе не нравится! Мои подруги не по нутру, благотворительностью занялась - тоже плохо. Нам не о чем поговорить, иногда кажется, что ты меня просто не замечаешь!
- Да, я грубый и бесчувственный тип, - Бык поднял брошенную перчатку и подпустил в голос децибелов. Мальчишки испуганно отступили в коридор. - Мне действительно плевать на твои интересы, только ущербным я себя не чувствую! Ни один здравомыслящий человек не посчитает интересом вот это!
С полки широким жестом прямо в лужу кислых щей смел стопку Космополитанов, последний сграбастал в руку, затряс.
- В любом из трехсот страниц - половина рекламы! Специально считал! Ну-ка, ну-ка... "Проверьте свои чувства"... Проверялка, мля! "Секс в большом городе. Как найти место для романтического секса"... - Тяжело поднял глаза и беззвучно шевельнул губами. - "Как оживить отношения"... Смотреть за детьми, вот как оживить! Что еще ты предлагаешь делать вместе? Смотреть мыло? Шляться по магазинам? Сюсюкать? Принимать дома твоих тупых подруг? Дура! Они смеются над тобой!
- Почему?
- По кочану!
- Ты сам посоветовал мне...
- Мы в ответе за тех, кого приучили... так, Маха? - Готова была поклясться, что в его устах это прозвучало как "ехидна". Маахххаа. Ехххиднааа. - Вошла во вкус? Распробовала?
- Нам даже поговорить не о чем!
- Чем ты хочешь со мной поделиться? - Глядя на ребят, повел глазами в гостиную и коротко бросил: "мамины книги". - Этим? Этим? Этим?
В кипу журналов на полу полетели принесенные сыновьями книги. "Как выйти замуж за миллионера", "Сладкие поцелуи", "Рублевские жены", "Худеем к лету".
- Тебе крышу снесло? - Постепенно разогрелся и ревел, как винтовой борт на взлете. - Предлагаешь мне читать это? Расчувствовалась? Рамс попутала, корова?
Распахнул аптечный шкафчик, сгреб в пригоршню пузырьки, флаконы и пластыри.
- Худеть удумала, доярка, мля? - В огромных кулаках пластиковые пузырьки трещали и лопались, таблетки и капсулы градом посыпались на пол. - В тебе никогда не было меньше семидесяти, не будет и не должно быть! Куда худеть? Кого догоняешь? Этих?
Пнул горку глянца на полу, какой-то экземпляр даже в мойку залетел.
- Сельпо, магазин на колесах, кино по воскресеньям! Дярёвня, твою мать! Покорила Москву? Наелась городом? Не тошнит? Жрешь, как свинья, без разбору, и все мало, мало! Дорвалась, голытьба?
- Мы ничего не решаем вместе! - Слез не утирала. Текут по щекам, соленое по кислому. - Ты со мной не советуешься!
- Что в этой жизни я не в состоянии решить без тебя? Что? Есть ли хоть одна вещь, по которой мне нужен твой совет? Вру, есть! Одного не знаю - как помирить евреев и арабов! Знаешь?
- Знаю! - крикнула от отчаяния, вывалила главный козырь. - Я знаю про твою любовницу!
- Ну! Дальше!
Опешила. Как дальше? А виноватое выражение лица? А извинения? А обещание порвать с ненавистной разлучницей?
- Я спрашиваю, что дальше? Сегодня одна, завтра другая! Если захочу иметь любовницу, твоего разрешения не спрошу! Вздумается уехать на рыбалку - поеду! Одолеет охота напиться - напьюсь!
- Тогда я тоже...
Осеклась. Прикусила язык. Н-да, хватила лишку. На "взлете" этот может оглушить и порубить винтами в кашу. Тогда... Тогда... Самое время вспомнить о собственной гордости, что, впрочем, затруднительно, если воняет от тебя кислятиной, волосы спутались и вообще... Промозглый мокр уют, и один к одному на весах теснятся семьдесят килограммов, и стройная талия делает ручкой, а в мужьях пребывает самодур. Хотя... Советы ему действительно не нужны. Даже галстуки вяжет сам, да как вяжет!
- Я подаю на развод!
Кивнул. Хорошо.

Полночи не выпускала телефон из рук и утром, после будильника тревожно слушала мужнину суету. На работу? Или...
- Вставай. - Отбросил одеяло, и точно знала - к холодному быковскому настроению не прилипнет игривость, даже эротичный наив. Притворилась спящей.
Повторять не стал, просто вздернул край массивной двуспальной кровати и стряхнул на пол. Вздохнула. Возмущаться бесполезно. Бес-по-лез-но. Проверено и пройдено. После ухода мальчишек в школу собралась с духом:
- Что это значит? Куда ты меня тащишь?
- В суд. Разводиться.
Встать в позу? Покрутить пальцем у виска? А выпростай-ка, Мария свет Витальевна, белы рученьки, вместо зарядки упрись в каток и сдерживай безжалостную неумолимость, пока хватит сил. Сама только не сгинь.
- Хорошо, но у меня просьба.
- Дети с тобой, но вижу их в любое время.
- Нет... хотя это тоже. Перед судом заедем в одно место.
Бык хотел спросить, но раздумал. Лишь прищурился. Ну, не может человек читать мысли и острым взглядом потрошить черепа! Не-мо-жет.
- Заметано.

Эмилию Генриховну разыскали всем миром, Ольга через Милу, Мила через Наташу, Наташа через Яну...
- Тетка поразительная! Бэст! - ночью Яна соловьем заливалась в телефон, Мария была уверена - и палец большой показывает в знак качества. - Сходите, не пожалеете. Будет ждать. Специально освободила утро.
Чем ближе подъезжали к Проспекту Мира, тем тревожнее становилось. Ведет молча, даже не спросил, что за срочная надобность. Не считает важным? Или наоборот копит силы, чтобы преодолеть очередное препятствие к разводу одним прыжком? Да, на Проспекте Мира заперлась в квартире и ждет их настоящая кудесница, но и машину ведет не фунт изюму. Быков, Быков...
А ничего так тетка. Молодая и даже красивая. Никогда не скажешь, что Генриховна. Обменялись условными паролем-отзывом.
- Я так мечтала к вам попасть! Наконец-то!
- Машенька, у меня чрезвычайно плотный календарь. Попасть ко мне нелегко. Но платьем останетесь довольны.
Быка оставили в гостиной и битых полчаса в соседней комнате "снимали мерки" - вполголоса поверяла психологу подробности вчерашнего скандала и так... вообще.
"Эмилия Генриховна, он сразу начнет вам "тыкать", не обращайте внимания".
"Ну что вы, дорогая. Какие проблемы? Я же врач. Скорее всего, кризис среднего возраста. Подводит итоги, осмысливает прожитое".
Потом пили чай. Разговаривали. Сама не заметила, как хозяйка тонко вывела течение беседы на неурядицы семейной жизни. Мария покосилась на мужа. Тот охотно поглощал вербальную терапию, сушки и пастилу и казался умиротворен, что настоящий племенной. Возьми за кольцо да отведи в стойло. Отводить уже? А на безобидном пассаже о непреходящих ценностях семейной жизни Бык пристроил в губы зубочистку и мрачно прервал:
- Лет сколько?
- Простите?
- Лет сколько? Какого года?
- Вы не совсем тактичны...
- Совсем не тактичен. Но если ты планируешь стать моим лечащим врачом, я должен это знать. И узнаю.
- Кто говорит о враче?
- Я. Ты ведь психолог?
Встал, сунул руки в карманы, отошел к стене с фотографиями.
Хозяйка бросила многозначительный взгляд на испуганную Марию и широко, профессионально улыбнулась.
- Да, вы нас раскрыли. Примите мои поздравления.
- Принял, - буркнул, не поворачиваясь. На снимке Эмилия, веселая и счастливая, сидела в байдарке. - Только все зря.
- Почему? Было бы любопытно послушать и вас.
- Слушать нечего. Долгий разговор предполагает диалог, а его не будет. Ты не поможешь ей, не поможешь мне.
- Но отчего...
Мигом слетело напускное благодушие, и как-то сразу сделалось видно - это не Быков, а Бык, зол и небрит, упрям и неглуп, геометрия его - не евклидова, трехмерность его - пятимерна и манифест - не декларация о свободе, равенстве и братстве. Вернулся к столу, выхватил стул, уселся верхом. Близко, ближе, чем регламентируют правила.
- Сколько лет? Не на свидание зову. Не кокетничай.
- Тридцать восемь.
- Дети? Муж?
- Нет.
- Были?
Помедлила. Отрешенно покачала головой.
- Нет.
- Бабе под сороковник, а все дурью мается, - усмехнулся.
Эмилия хотела возразить - сдержанно, холодно, не теряя контроль над ситуацией, как учили, но Бык приложить палец к ее губам - молчи.
- Потерялась ты, сеструха, колобродишь, аукаешь, и все дальше в лес. Себя найти не можешь, куда других учить?
- Вы неправы... - А жутковато играть с этим в гляделки.
- Прав. Не найдя в себе Бога, ближнего не исповедуешь, не поняв жизни, другим не поможешь.
- Но любой конфликт структурируется, как автомобиль, как неисправный двигатель...
Бык дурашливо прошептал:
- У нас, пардон, системный кризис. Тактические уловки не помогут.
- Но вы даже не пробовали!
- А что нас ждет после? К чему вернешь? - Мария съежилась. Винтовой борт уходит на взлетку, греет турбины. - К этому, мля?
Кивнул в сторону окна, за которым шумел-гудел-сигналил широкий Проспект Мира.
- Вас лепят на заводе точных инструментов, и настраиваете вы механизмы попроще и поплоше. Но моей схемы в тебя не заложено. С помощью психолога убежать от психолога... - усмехнулся. - Маха, на выход.
Уже выпустив незадачливую пациентку на лестничную клетку, Эмилия задержала Быкова в прихожей.
- Дайте ей шанс. У вас все наладится.
- А ничего и не рушилось, - развел руками, показал вокруг. - Все на месте. Срок идет, контора пишет. Денег должен?
- Нет. Сделайте что-нибудь вместе.
- Не комкай сеанс в пятиминутку, - покачал головой. - И делать мы вместе ничего не будем. Смотреть с бабой футбол - извращение, почище обмена женами, а для всего прочего... Ну не придумали еще дворники на телевизор!
- Почему?
- Тяжко зырить заплеванный ящик. И от сладкого у дядек зубы портятся. Прощай, сеструха.

Несколько недель жила, как сомнамбула, а спустя месяц после дня "Ч", в ЗАГСе на вопрос регистраторши: "Фамилию прежнюю оставите?", Мария, так и не придя в себя, пробубнила что-то невнятное.
- Быкова или Захарова? - внятно отчеканил.
- Как у детей, - растерянно прошептала. - Уже?
- Уже.
До начала каникул не жили - существовали, и не успели высохнуть чернила в табелях мальчишек - собралась к маме. Бык не мешал, не уговаривал, не удерживал. Кусая губу, смотрел за сборами и молчал. Ну, хорошо, сама надоела, не вышла рылом, но мальчишки? Неужели отпустит сыновей, самое святое, самое-самое? Накручивала себя до последнего дня, но в утро отъезда не выдержала:
- Да-а-а, Быков, подозревала, что вместо сердца у тебя камень, теперь точно знаю!
- В чем дело?
- Да в тебе! Может быть и хорошо, что мы разъезжаемся - никогда мужиков не понимала, да и не пойму, наверное - но вот так, запросто отпустишь мальчиков?
- Отпущу. А станете опаздывать - подгоню.
- Что ты за человек! - прошептала, в ужасе прикрывая рот ладонью.
Поджал губы, окинул цепким взглядом с ног до головы, кивнул.
- За пару лет оклемаешься.
- О чем ты говоришь, Быков? Да тебе в старости будет некому подать стакан воды! Еще рассчитываешь на любовь детей? И все это после того, как на глазах мальчишек едва не убил их мать?
- Я хочу, чтобы пацаны выросли нормальными! Нормальными, слышишь, мля? Не принцами-идиотами, не карамельными петушками, не жлобами, не пижонами!
- Как ты? Прекрасный пример для подражания!
- Пару месяцев назад в твоем журнале на облоге была групповуха - три размалеванные шалавы с куклами, помнишь?
Кивнула. Да, был групповой снимок. Модели с фарфоровыми куклами.
- Эти куклы уже родились, ходят сейчас в детский сад и лет через пятнадцать выйдут за наших парней.
- И что?
Не ответил, повернулся к мальчишкам, поманил. Те бросились к отцу едва не с плачем, уткнулись лицами, захлюпали.
- У пацанов свои игры, у девчонок - свои, но никогда не мешайте два мира. А когда женитесь, не дай Бог увижу что-то подобное, - погладил ребят, улыбнулся, как мог ласково, но получилось плохо. - Бошки поотрываю. Сначала снохам, потом вашей маме, потом вам. Все ясно?
Сам не смог - у сыновей получилось. Заулыбались тепло, светло, по-детски, сквозь слезы. Ясно. Папка бошки поотрывает. И никуда он не денется. А кто такие "снохи"?..

В июне за пару недель продал машины. С "меринами" расстался без сожалений, оставил только "Ниву" и с трепетом, какого не чувствовал с тех пор, как мальчишкой шнырял в кинотеатр на первый ряд, подъехал к мотосалону. Отчего-то горло пережало, лишь пальцем указал - "этот". Продавец, конченный байкер с проседью в волосах, понимающе кивнул.
- И ничего, брат, не спросишь?
Покачал головой, улыбнулся.
- Не спрошу, - сел на выставочный образец и... сам не ожидал - казалось бы, простое треугольное седло, обычный "Урал", но затрясло от макушки до пят, словно обкромсали на три десятка лет, и снова пацаном в шортах, железные гаражи "преют" зноем, восторгом полон по самое "некуда", и светло кругом вовсе не потому, что солнце высоко - оттого, что хорошо и радостно. Нос плотнячком забит масляно-бензиновой пробкой - дышится упоительно, сейчас отец посадит в коляску, нахлобучит шлем, легонько хлопнет по макушке, и только ветер засвистит в дырках между зубами.
Байкер понимающе кивнул:
- Не ты первый.
- Звучит, как в кино.
- В кино?
- "В бой идут одни старики". Помнишь, механик говорит Ромео: "Ты у меня уже пятый". Побились пацаны.
- Сороковник? Плюс-минус километр?
Бык молча кивнул.
- Все есть: дом, семья, деньги, а чего нет - сам не понимаешь. Парни часто приходят, пересаживаются с машин. Ты у меня отнюдь не пятый, - байкер засмеялся.
- Значит, приходят пацаны? - улыбнулся. - Пересаживаются?
- Точняк.
- Повоюем еще...

В агентстве оставил заказ: дом, участок, лес, озеро, колодец на улице. Нет, не в Подмосковье... Дальше... Тверская область? Да, нормально. Мля, человек, ты по-русски понимаешь? Не особняк, не замок, а дом! Из бревен, мля! Простой, крепкий дом. Поповка, Сосновка, такси на Дубровку... Повтори... Ну то, после Сомятино... Лешачьи Ключи? Пусть будут Лешачьи Ключи. Прикольное название...

Опоздал. Как всегда. Гульбище в самом разгаре, но что-то мешает всякий раз приходить вовремя, вставать в строй и петь дурацкие осанны Великому Духу Корпоратива. Никогда не пел. Впрочем, у этих достало ума не настаивать.
- Сударь, заведение закрыто...
- Знаю. Наши отрываются.
- Но... - метрдотель с сомнением оглядел с ног до головы. Против цивильных костюмов и галстуков - байкерская джинса, вместо модельных ботинок - мотоботы, оголтелый неформат и потенциальный скандал. Это не наш... кто его пустил... дайте книгу жалоб... Бык и рта не раскрыл. Даже грозить не стал. Просто молча издевался и не бросил тонущему в сомнениях ливрейному даже соломинку подсказки. Самому удивительно - с некоторых пор сделалось вкуснее до крохи подъесть чью-нибудь смачную растерянность, нежели собственноручно взболтать гоголь-моголь страха.
- Но если вы с ними...
- Мы немного пошумим, не вызывай ментов, понял? Пошумим-пошутим, ага?
Ага.
Зал декорирован под средневековую пивную: грубость мебели нарочита, фахверк подчеркнут, дух эпохи выпячен. Сидят, разогрелись, галстуки ослабили, порозовели.
- О-о-о, Алексей Викторович, пожаловал! Штрафную, штрафную!
Опрокинул рюмку водки без возражений, сел на место.
- Алексей Викторович, вы умеете удивить, - шепнула соседка, моложавая дама в синем платье, кажется, из бухгалтерии. - Никогда не видела вас в джинсе, все костюм да галстук...
Тридцать шесть и шесть своих, сорок извне, итого за семьдесят, горячечным полушепотом рождаются намеки и непристойности. Ко всему двадцать два в помещении, все вкупе больше необходимого.
- Как раз вовремя. Игорь Максимович запускает по кругу тост. В-в-вы всегда так красноречивы, Алексей Викторович-ч-ч, - прошипела Синее Платье, склонившись к самому уху.
Кивнул. Пусть будет тост. Понеслось... Благополучие компании - товарищи меня поддержат - все мы связаны единой пуповиной... Через одного, как раз за Синим Платьем, нашептывал соседу Борис, шеф отдела перспективных инвестиций:
- А дама ушлая попалась, говорит, в помощи детям состоит долг каждого честного предпринимателя.
- Ну?
- Говорю, голубушка, мадам Охлопкова - представляешь, даже фамилию запомнил! - нечем, нечем помочь детям. Сами на ладан дышим... Тьфу-тьфу, дай по дереву постучу! Говорю, откуда лишние деньги, милая? Тяжким трудом достаются, каждый, говорю, целковый добыт бессонницей и переработкой. И всё в деле. В деле!
- И не говори! Повадились! То на церковь дай, то на приют. Нашли дойную корову!
Бык почти не пил, отказался танцевать с Синим Платьем, так и просидел, уткнувшись в тарелку, пока не подошла очередь говорить. Встал. Пирующие замерли. Как-никак вице.
- Правильно подметили, на... Все мы связаны, дышим одним воздухом, зависим друг от друга и равняемся по правофланговому, - бросил взгляд на генерального, тот внимал с благоговением; сейчас в ухо отгрузят очередную порцию елея, и вот ведь странность - не тошнит, успевай только забрасывать. - От хватки командира зависит многое, если не все, моральный климат в бриг... в коллективе, успех и благополучие всех и каждого. И этот самый каждый тайно и явно хочет походить на старшего...
Потекла, потекла в нутро патока, генеральный мало не расплылся, едва по стулу не растекся.
- И уже не знаю, кому в этом случае хуже, если папа - мудак, на.
Муда-а-а-а-к... муда-а-а-ак... повисло в воздухе. Бык поставил полную рюмку на стол, усмехнулся, оглядел собрание, каждого нашел глазами. За несколько мгновений тишина сгустилась такая, что люди шевельнуться не могли - члены словно опутало, бегали только глаза.
- Наш вице-президент, как всегда, сама непосредственность, - пробормотал Борис.
Бык вышел из-за стола - всего-то пара шагов - и вместе со стулом вытащил шефа отдела перспективных инвестиций на середину зала.
- Встань.
- Что?
- Встань, на!
Борис еще ничего не понял, но одно знал твердо - бояться самое время.
- Охлопкова приходила? Деньги для детей просила? И что?
- М-мы не благотворительный фонд.
- Да-да, слышал. Каждый целковый дается тяжким трудом. А ты не рассказывал ей, как за пять минут сообразил себе на шале в Швейцарии? За пять минут! Не рассказывал, что меняешь тачку каждые полгода? Недосыпаешь, бедняга? Тяжкий труд согбел вопросительным знаком? Да у тебя от ништяков конкретный передоз!
- В эти пять минут спрессовались мои знания и опыт, - пробормотал Борис, моргая.
Даже не кулаком - открытой ладонью огрел шефа отдела, и тот, слетев с нетвердых ног, откатился на пару шагов. Вот оно! Зычный щелчок словно блокаду снял, атмосфера разжижилась, все разом загалдели, засучили языками.
- Праведник нашелся!
- Сами-то вы в благотворительности тоже не замечены!
- У меня цирроз духа, на! - рявкнул Бык. - Плевать мне на чужих детей! Но я не заблуждаюсь на свой счет и никому очки не втираю!
- Бандит! - кого-то из теток прорвало, табуированная правда полезла наружу. - Форменный бандит!
- Ага, - мрачно кивнул.
- Вы, может быть, в лихие годы людей убивали!
Пожал плечами. Все может быть.
- Молчите? - воспрял угол правдолюбцев. - Правда глаза колет?
Вице подошел к пьяненькой кадровичке, медленно наклонился, и неуютно той стало и жарко, душно и жаждострадательно.
- Иголки в глазах - это ненормально, дура!
Достал из кармана журнальную вырезку, хрустко потряс, двинулся вдоль стола.
- Нашел тут интересный материал. Аналитический...
"Подготовился... подготовился" разнеслось по залу. Генеральный, сощурившись и поджав губы, ждал.
- "...Часть была убита, часть уехала из страны, часть осела в местах не столь отдаленных, остальные интегрировались в подотчетные структуры и легализовались. "Крыша" сменила тренировочные костюмы на костюмы от Армани и пересела из кресел тонированных "девяток" в кресла директоров. Таков современный облик джентльмена удачи, пережившего бурные девяностые..." Там еще есть, но этого хватит.
Бык встал у торца стола, другой торец подпирал собою генеральный.
- Все ясно, одного понять не могу - что я тут делаю? Что-я-тут-делаю? - обвел глазами присутствующих. - Один бандит, мля, среди белых воротничков! Все это считать удачей? Повезло, типа? К этому стремились, на? Ради этого выжил? В глаза улыбаются, за спиной точат зубы. Друг друга дурят, а когда бабло делят - аж слюни капают! Борик, встал, оклемался? Чем ты занят, мля? Что ты делаешь целый день?
- М-мы приносим прибыль, размещая...
- Да не читай мне лекций, на! Бабки ты делаешь. Из воздуха! Хоть разок сделал что-нибудь, что можно подержать в руках?
Тот, поглаживая щеку, растерянно заморгал.
- Чисто слон с бревном из мульта! Ну... который получился легче воздуха! Тебя же на этом свете ничто не держит! Боря, парняга, ты хоть что-нибудь бесплатно делаешь? Просто оттого, что захотелось?
Шеф отдела инвестиций ушел в себя, то ли обиделся, то ли вспоминал, но бесспорно одно - молчал.
- Если только за деньги - хреново. Однажды продашься. Стопудово! Игореха, чего молчишь?
Бык прошел через весь зал к генеральному. Тот мрачно сопел.
- Ты хоть раз держал в руках то, что лепишь, на? Работяги вон детали точат, хлеба пекут...
- Алексей, ты не прав. Слишком все упрощаешь и сам это знаешь.
- Землю давно в руках держал?
- Землю?
- Да, землю. Простую землю.
- Ну-у, давненько.
- Цветочки, поди, садовник сажает? - усмехнулся.
- Если ты думаешь, что я сам... шестьдесят соток...
Вице оглядел зал, подошел к окну и вернулся с цветочным горшком. В абсолютной тишине грохнул его о край стола и, почерпнув горстями землю, протянул генеральному.
- Бери!
- Ты в своем уме...
- Р-руки, на!
Игорь послушно вытянул руки, и Бык с размаху впечатал пригоршни чернозема в чистые ладони генерального, а сверху воткнул чахлый кустик алоэ.
- Что это?
- Земля, мля!
Пошел к дверям. Остановился. Повернулся. Плюнул.
- Смотреть противно. Идиоты делают идиотов.
Прорвало. Мужчины, как по команде, выскочили из-за стола и ринулись на вице. Тот с улыбкой рванул навстречу, и ноги из-под первых троих вынесло скорее, нежели дамы исторгли зычный вопль...

- Лидуха, сейчас приеду, на. Полчаса, и я на месте.
Сел на мотоцикл, сплюнул кровь из разбитой губы, усмехнулся. Ни одна тварь даже вякнуть про сегодняшнее не посмеет. Игореха - мужик ушлый, понимает: разборка ни к чему. У самого рыло в пуху, а посему развод будет тихим и полюбовным. Открутил газ, "рыкнул" несколько раз напоследок и сорвался с места, только запах жженой резины остался в воздухе у ресторанной стоянки.
Отпер своим ключом. Ночь к ночи, темнота снаружи, темнота внутри, лишь едва уловимый аромат расцвечивает сумрак альпийским разнотравьем - Лидкины духи. Темнота, на, в звездочках.
- Лидуха, что за номера?
В спальне заиграло что-то медленное, чувственное, заморгали разноцветные огни, и Бык остановился на пороге, прикусив разбитую губу. На застеленной сиреневым двуспальной кровати бывшая модель исполняла стриптизный хардкор. Отход от подиумных дел вышел на пользу - округлилась, мослы заросли плотью, в нужных местах завязался жирок - лица видно не стало, но плотный, сочный зад качался из стороны в сторону, подмахивая обертонам низкого голоса из динамиков. Ну, положи ты шлемак, стяни краги, переведи дыхание и начинай есть, коли подано - нет, замер, зажевал губу с кровью, сощурился. В трусах или без? Не видно.
Сдавшись безотчетному, необоримому порыву, рванул к любовнице... и лишь в последний момент опомнился - приложился не с носка, а просто пнул. Мотобот оставил на холеном заду рифленый оттиск, бывшая модель, испуганно ойкнула и зарылась в сиреневые подушки, едва не пробив теменем изголовье.
- Профура, мля! - борт вырулил на взлетку, пошел на разгон. - Профура, мля! Секс в большом городе, на!
Будто и не поет никто - ничего не слышно, только полновесный рев гоняет интимный полумрак по комнате, и заполошные огоньки мечутся в испуге. Шлемом снес батарею хрустальных слоников с трюмо, обрушил горку от первой полки до последней, дверцы, зеркало, швырнул ключи и взлетел:
- Не звони, на! Поняла?

Приехал затемно. Лешачьи Ключи, мля. Дорога... в общем, дорога есть, это главное. "Нива" с прицепом одолела ленивую пересеченку без труда. "Урал" в прицепе, снасти-ружье в багажнике, все свои на месте. Без труда нашел дом, загнал машину во двор. Спа-а-ать, спа-а-ать! Все будет завтра, знакомство с новыми соседями, разведка на местности. Из Москвы прихватил гостинцев для сельчан - конфеты для детворы, несколько ящиков с водкой для мужчин. У соседки, забор-в-забор точно есть мальчишки, слышал возню, когда подъезжал. Не раздеваясь, рухнул на старую, пружинную кровать с металлическими шариками в изголовье. Лепота-а-а...
Утром, слушая себя, с чувством победившего идиотизма потрогал воздух. Будто заснул на суше, а проснулся в воде - эфир уплотнился, отяжелел, по-другому объял, придавил нервы, лег на уши. И всю ночь запах свежескошенного сена гнал прочь сернистый городской флер.
- Космонавт на другой планете, мля, - растерянно пробормотал, выйдя на крыльцо. Допотопный рукомойник стоит справа от порога, слева - летняя кухонька, а сам дом... Сруб, толстенные бревна, пахнет так, что башку сносит. Кряхтя, умылся, причесался - бриться не стал - прихватил упаковку "Грильяжа", вышел на улицу и толкнул соседскую калитку.
- Соседи, подъем в десантных войсках, на! Знакомиться будем?
Ну чем, чем удивишь московских мальчишек? Грильяжем в шоколаде? В добродушной, плотной тетке с удивлением признал тещу, сама бывшая благоверная в изумлении разинула рот, парни выскочили из-за стола с криком: "Папка приехал! На рыбалку пойдем? А за грибами?"
- И на охоту, на...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"