Каменюга, как называли его между собой авиаторы, третий город в области. Есть тут даже троллейбус. Много номерных заводов 30, 33,ШР. Но все знают их второе название Литейный, радио. Это город контрастов с одной стороны тут много технической интеллигенции, военпредов. Эвакуированных ленинградцев. Единственный тогда в стране алюминиевый завод, прибыл оттуда. И расстояние 89 км до Ебурга- это тоже народное название областного центра, еще до переименования. Это и создавало 2-ой слой населения. Кому разрешалось после отсидки ехать только за 101-й км. Тут им пошли на уступку. Это были зародыши демократии. Тут же стоял и авиационный полк на ТУ-16. И в Каменюге был свой военный парад, да еще авиации. А в Ёбурге только пожарное училище, да пехота. А там одни солдаты в смешной, не пригнанной форме. А тут две коробочки офицеров в сине-голубом. Откормленных лётной пойкой и подтянутых, игрой в волейбол. Волейбол в авиации это часть служебного времени и очень значительная. Народ всегда приходил посмотреть на проход военных. Стояли плотной стеной. Оставался только узкий проход к трибуне. Его пыталась удержать малочисленная тогда милиция. В этот проход просачивались выступающие. От каждого предприятия назначались такие агитаторы с лозунгами. Стоят, переминаясь от холода две коробки авиаторов. Многие веселы и общительны. Но один технарь, старший лейтенант лет 40 не рассчитал норму. Праздник, а он какой-то серьезный, сосредоточенный. Видимо не правильно разбавил спирт. Замполит вычислил его, заменил запасным и отправил домой. Но в плотной толпе был только один выход. Туда его и направила жаждущая зрелищ толпа. Потом и милиционер посодействовал. Короче приняли его за носителя лозунгов. Выходит он на трибуну и хотел ускользнуть дальше. Бдительная обкомовская баба, сунула ему прямо в рот, микрофон гранату. Он понял, что так его не отпустят. Поскольку оратор он был не очень, то он запел. Толпа замерла, такого еще не было, задние ряды не видели его состояния. Они подумали, что это новые традиции. Голос был сильный, чистый. Легкий мороз придал ему особый тембр. Народ замер, все хотели услышать текст. Над площадью поплыло:
Домино, домино
кто то (свистнул) (с....л)
шестерочный дупель
и гвоздем написал на стене...
Допеть ему не дали. Злая баба из обкома, забрала микрофон. И он ушёл в народ. До сих пор, я нигде не могу узнать, этот текст. А прошло 40 лет.