Проскурин Вадим Геннадьевич : другие произведения.

Королева снежного замка

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:


   - Просыпайтесь, ваше величество! - прозвучало в королевской спальне. - Вас ждут великие дела!
   Королева открыла глаза, зевнула, повернула голову направо, затем налево. Пожилой благообразный камердинер, имени которого она не знала (какое ей дело?), почтительно поклонился, мгновением позже поклонились две придворные дамы: Амелия (худощавая, высокая, средних лет) и Петуния (невысокая, полноватая, тоже средних лет, немного моложе, чем Амелия).
   - Как спалось вашему величеству? - спросила Амелия.
   - Надеюсь, вашему величеству спалось прекрасно! - воскликнула Петуния.
   - Ага, прекрасно, - согласилась королева.
   Отбросила одеяло, спустила с кровати ноги (стройные, прекрасные, с замечательным педикюром, великолепные ноги), сунула в тапочки, встала, потянулась. Амелия подобралась сбоку, накинула на плечи халат, прекрасный такой, роскошный, из великолепной ткани, с замечательной вышивкой, немного тяжеловат, но для роскоши можно вытерпеть. А у Петунии в руках появился свиток, роскошный, пергаментный, а на нем прекрасным почерком начертан перечень текущих дел.
   - Докладывай, Петуния, - приказала королева.
   - В полдень прибывают гости вашего величество, - доложила Петуния. - Сейчас проходят перевал, к полудню прибудут. Мерлин смотрел через палантир, у них все нормально.
   - С принцем все в порядке? - спросила королева.
   - Так точно, ваше величество, - подтвердила Петуния. - Едет на прекрасной белой лошади, одет в горностаевую мантию и золотую корону.
   - Лицо принца разглядеть можно? - спросила королева.
   - Никак нет, ваше величество, - ответила Петуния. - Не сомневаюсь, что избранник вашего величества прекрасен душой, телом и лицом, но подтверждения пока нет. Но волосы у него прекрасные!
   - Хорошо, - кивнула королева. - Что еще?
   - Комнаты для гостей вашего величества подготовлены, - доложила Петуния. - Прислуга в готовности, квалификация проверена, зачет принят.
   - Электричество, сантехника? - спросила королева.
   - Все в порядке, ваше величество, - ответила Петуния.
   - Цветы в каждую комнату доставлены? - спросила королева. - В соответствии с перечнем?
   - Так точно, ваше величество, - кивнула Петуния.
   - Уточни про Валентину, - подала голос Амелия.
   - Ах да! - кивнула Петуния. - Ваше величество, Валентина - это желтый цвет?
   - Чего? - переспросила королева.
   - Валентина - это желтый цвет, ваше величество? - повторила Петуния.
   - Не помню, - сказала королева. - А что?
   - Принцу в комнату заказаны тюльпаны такого цвета, ваше величество, - объяснила Петуния.
   Королева нахмурилась и воскликнула:
   - Нет, так не годится! Желтые тюльпаны - вестники разлуки! Это недопустимо! Переделать!
   - Так точно, ваше величество, - склонила голову Петуния. - Переделаем сей же час.
   - Что еще? - спросила королева.
   - Мерлин просит аудиенции вашего величества, - сказала Петуния. - На этом все.
   Королева подумала и решила:
   - Аудиенция будет предоставлена. За завтраком. Помогите мне одеться.
   Амелия хлопнула в ладоши, набежали служанки, помогли королеве одеться, проводили в туалетную комнату, поднесли мыло, зубную пасту, полотенце одно, полотенце другое, короче, все, что обычно подносят королеве, совершающей утренний туалет. По окончании помогли переодеться, проводили к накрытому столу, а там уже рядом Мерлин сидит на табуреточке.
   - Ну как мироздание? - обратилась к нему королева. - По-прежнему распадается?
   Мерлин сделал такое лицо, будто вот-вот заплачет. Королева рассмеялась, ее всегда веселило такое выражение на лице волшебника.
   - Так точно, ваше величество, - печально произнес Мерлин. - Процесс ускоряется с каждым днем.
   - Ты всегда так говоришь, - улыбнулась королева. - Сколько времени остается до полного распада?
   - Два-три дня, ваше величество, - ответил Мерлин.
   - Чего? - переспросила королева. - Сколько-сколько?
   - Два-три дня, ваше величество, - повторил Мерлин. - Процесс ускоряется с каждым днем.
   - Гм, - сказала королева. - Раньше ты называл гораздо большие сроки. Сначала годы, потом месяцы...
   - Месяц назад я говорил, что остался месяц, ваше величество, - сказал Мерлин. - Год назад я говорил, что остался год. Все идет по плану.
   - Гм, - сказала королева. - Слушай приказ. Я повелеваю остановить распад мироздания. Я хочу, чтобы моя свадьба прошла как намечено, понял?
   - Так точно, ваше величество, - кивнул Мерлин. - Полагаю, мир перестанет существовать как раз в конце свадьбы.
   После этих слов королева впервые утратила самообладание.
   - Отставить! - рявкнула она. - Прекратить! Сделай что угодно, но распад останови! Я больше не потерплю этого безобразия! Восстанови мироздание немедленно, понял? Любой ценой!
   - Так точно, ваше величество, - кивнул Мерлин. - Разрешите приступать?
   - Приступай, - разрешила королева. - Погоди. А что именно ты собираешься сделать?
   Мерлин наморщил лоб, задумался. За окном потемнело, пейзаж стал тусклым, невыразительным и каким-то плоским. Королева подняла руку и не смогла проследить движения, потому что оно не было ни плавным, ни даже непрерывным. А потом королева вдруг поняла, что больше не слышит, как бьется ее сердце.
   - Прекрати сейчас же! - закричала она. - Не колдуй здесь, сколько раз можно повторять!
   Мерлин разгладил лоб, обстановка вернулась в прежнее состояние.
   - Я не колдую, ваше величество, - сказал Мерлин. - Просто задумался.
   - Никогда не задумывайся в моем присутствии! - повелела королева. - Больше не потерплю! Пошел вон!
   Мерлин встал, поклонился и засеменил к выходу задом наперед, в соответствии с этикетом, чтобы не поворачиваться спиной к августейшей особе. На языке стало сладко, королева сначала удивилась, а потом поняла, что все в порядке, просто вкус пирожного раньше пропал, а теперь восстановился обратно. Однако это начинает всерьез беспокоить. Как бы мироздание реально не разрушилось... Понятно, что конец света не станет и ее концом тоже, она ведь не простая смертная... а чем, кстати, станет для нее конец света?
   "А ты точно желаешь это знать?" спросил ее внутренний голос. "Когда ты узнаешь ответ, очарование момента разрушится навсегда".
   - Когда мир перестанет существовать, оно разрушится в любом случае, - произнесла королева вслух. - Разве не так?
   "Так", согласился внутренний голос.
   - Тогда какая в нем ценность? - спросила королева.
   "Если в нем нет ценности, почему бы тебе не подняться на башню и не сигануть в пропасть?", спросил ее внутренний голос.
   - Да пошел ты, - ответила королева.
  

* * *

  
   Его звали Оливер. Тело у него было среднего роста и худощавое, кожа белая, чуть смуглая, лицо длинное и узкое, нос прямой и длинный, волосы черные, умеренно длинные. На голове широкополая шляпа с пером, похожим на страусовое, но другим. На плечах отороченный мехом плащ, под ним черный камзол, плащ заколот серебряной брошью в виде цветка, но не розы, а что-то вроде колокольчика. Ниже камзола штаны из плотной ткани наподобие вельвета, еще ниже сапоги с высокими каблуками и шпорами. Под жопой седло, под седлом лошадь, под лошадью горная тропа, умеренно крутая. Впереди-слева и впереди-справа высокие заснеженные горы, но на самой тропе снега нет на всем протяжении. Но холодно.
   Лошадь идет шагом. Впереди и сзади идут другие лошади, тоже шагом. Над самой первой лошадью развевается бело-черная меховая мантия, как у королей на игральных картах, а там, где должна быть голова всадника, сверкает корона. Не такая, какие были у реальных средневековых королей, а стереотипная сказочная корона в виде шахматного ферзя, на живом человеке выглядит уродливо.
   Караван большой, лошадей сто-двести, можно сосчитать точно, но лень. А повозок нет, ни карет, ни телег, ни фургонов, одни только всадники. В облике всадников прослеживается закономерность - чем ближе к голове колонны, тем всадник солиднее. Номер два выбивается из правила, но природа аномалии очевидна - проводник из местных смердов, он, по идее, должен ехать самым первым, но этот хер в мантии... как его там, принц что ли... да, вроде так. Короче, чем ближе к началу колонны, тем всадник солиднее, так что Оливер входит в первую двадцатку самых солидных, барон какой-нибудь или виконт, феодал среднего звена. Тебе повезло, ты не такой как все, ты служишь милорду де Сесе... как-то так.
   А пейзаж сделан плохо! Вот дорога обогнула гору, за ней открылась другая, а она в точности такая же, как первая, просто видна с другого ракурса. Обычные люди такого не замечают, но у кого глаз наметанный, тот сразу видит признаки дефицита ресурсов. Страшно подумать, что здесь творилось час назад.
   "Так, интеллект", подумал Оливер. "Очисти память, пожалуйста".
   - Неиспользуемые ресурсы позакрывать? - осведомилась слуховая галлюцинация.
   "На твое усмотрение", подумал Оливер. "Сделай мир нормальным, чтобы не противно было разглядывать".
   - Окей, - ответила галлюцинация. - Желаешь согласовать план изменений?
   "Нет", подумал Оливер. "Оптимизируй по своему усмотрению".
   - Окей, - сказала галлюцинация и замолчала.
   Оливер покрутил головой, ничего вроде не изменилось. Интеллекту виднее, что, как и когда оптимизировать, но все же интересно... хотя нет, неинтересно.
   Сзади-справа кто-то деликатно кашлянул. Оливер обернулся - нарисовался молодой дворянчик, на вид небогатый, но гордый, что-то вроде стереотипного д'Артаньяна, только лицо другое. Смотрит приветливо, улыбается, похоже, будет инструктаж.
   - Здравствуйте, сэр Оливер, - произнес дворянчик, любезно, но без лишнего подобострастия. - Не желаете ли скоротать время в приятной беседе?
   Оливер улыбнулся и кивнул.
   - Желаю, - сказал он. - Простите, сэр, не припомню вашего имени...
   - Вильгельм из Квайетдоуна, - представился дворянчик.
   - А, понятно, - кивнул Оливер. - Рад познакомиться.
   - Мы уже знакомы, - сказал Вильгельм из Квайетдоуна. - Нас представляли друг другу в этом, как его... ну, откуда мы выехали...
   - Прошу простить нечаянную обиду, - сказал Оливер. - У меня ужасная память на лица и имена.
   - Я не обижен, - махнул рукой Вильгельм. - Квайетдоун - унылая дыра посреди болот, а достопримечательностей там всего две: заброшенный мраморный карьер и отряд баб-лучниц. В прошлую войну у нас была любопытная история...
   - Погоди, - перебил его Оливер. - Дай, я угадаю. В том отряде сначала служили мужики, а командир отряда, он был не дворянского рода, йомен, наверное, а звали его как-то типа Теодор...
   - Да, что-то вроде того, - кивнул Вильгельм. - По-моему, Теоден или Тедот... точно не помню. Вчерашнее вино...
   - Так вот, - продолжил Оливер. - Этот самый Тед постоянно докучал местному рыцарю, что лучники бухают и дерут крестьянских баб, и чтобы тот подобрал по возможности воинов, которые этого не делают, а тот по приколу взял да и подобрал два десятка баб-охотниц, а потом в окрестностях завелась разбойничья шайка, эти бабы с ними геройски сразились...
   - Если честно, не так уж и геройски, - вставил Вильгельм. - Одна тупо утонула в болоте, вторую зарезали в рукопашной схватке как свинью, третья словила стрелу в спину, когда бежала с поля боя... А две последние - да, сражались геройски, лучше иных мужиков. А откуда вы знаете ту историю, сэр? Мне казалось, это наш местный фольклор.
   - Истории все примерно одинаковые, - сказал Оливер. - Когда боги творили мир, выстраивали судьбы людей и всяких там общин, дружин, короче, богам лень было придумывать отдельную уникальную судьбу на каждый случай. Ты никогда не замечал, что в мире многое повторяется, как на дешевых портретах, что рисуют на ярмарках?
   - Не замечал, - покачал головой Вильгельм. - А что, есть другое место, где повторилась та же самая история? С точностью до совпадения имен?
   - Типа того, - кивнул Оливер. - Не уверен насчет совпадения имен... В таких случаях имена трудно точно запомнить.
   - И то верно, - согласился Вильгельм. - Тео... Тедот... да черт с ним. Как думаете, сэр, свадьба пройдет весело?
   - Свадьба? - переспросил Оливер. - Ах да, свадьба. Слушай, Вильгельм, а в этих местах нет ли обычая закусывать вино мухоморами?
   Вильгельм сделал изумленное лицо и воскликнул:
   - Закусывать?! Да вы что, сэр Оливер, разве можно мухомором закусывать? Покрошить в вино немного стружки - это как максимум! Если мухомором конкретно закусить - память отшибет напрочь, а то еще набегут глюки, не дай бог... А вы вчера...
   - Похоже, злоупотребил, - сказал Оливер. - Так мы едем на свадьбу?
   - О, и вправду память отшибло! - обрадовался Вильгельм. - Прикольно! Ну да, на свадьбу.
   - А кто женится? - спросил Оливер. - Не я?
   Вильгельм захохотал как сумасшедший. Оливер понял, что женится кто-то другой.
   - Женится принц Бонифаций по прозвищу Лев, - объяснил Вильгельм. - Вон он в голове колонны в горностаевой мантии и латунной короне.
   - Латунной? - переспросил Оливер. - Почему не золотой?
   - Золотая была бы тяжелее, чем турнирный шлем, - объяснил Вильгельм. - А латунная на вид как золотая, но весит приемлемо. Так вот, принц Бонифаций женится на королеве, как ее там... Я тоже, что ли, злоупотребил... Короче, королева Снежного Замка...
   Мир поднялся и опустился, нечто подобное происходит, когда движется камера в фильме. В животе екнуло, лошадь под жопой заржала и занервничала, Оливер сделал необходимое движение и повторно установил контроль над животным. Оливер не понял, какое именно движение сделал, понял только, что оно было в точности таким, какое нужно, чтобы установить контроль над животным. Верный признак исчерпания ресурсов, это самое... слово из трех букв... которое падает... фэпээс падает, вот, что бы это ни значило в буквальном выражении, по-любому, когда оно падает, утрачиваются подробности событий, низкоприоритетные сообщения перестают доставляться потребителям, кому какое дело, как именно надо успокаивать перепуганную лошадь, достаточно того, что любой дворянин должен это уметь, вот и Оливер, стало быть, умеет, это как наследование от абстрактного класса, а может, и не просто "как", а оно самое и есть в натуре...
   Принц Бонифаций обернулся. Стало видно, что у него пышные вьющиеся волосы, как у Леонтьева, был такой певец давным-давно, в совсем другой стране. Нет, не Леонтьев, Кузьмин, Леонтьев - космонавт. Короче, прическа у принца Бонифация пышная и кудрявая, остроконечная корона к такой прическе не подходит, уродство жуткое, будто в дурном фотошопе прилепили одно к другому... неважно.
   Лицо принца изменилось, на нем нарисовался испуг. Позже Оливер понял, что так и не понял, как именно нарисовался испуг: округлились ли глаза, распахнулся ли рот в крике или как-то иначе он проявился, так и осталось непонятным, как конкретно он проявился, только то, что он проявился, а как именно - хер поймешь. Как филин на одинокой сосне, внезапно проснувшийся в ясный полдень, что бы это ни значило.
   Но в тот момент Оливер не задумывался над подробностями. Оливер понял, что надо обернуться, ведь то, что напугало принца, находится сзади, а значит, надо обернуться и увидеть, что именно его напугало... Ага, увидел. Лавина. Нет, не просто лавина, землетрясение! А нехило тряхануло. Сейчас должна дойти ударная волна, сначала по земле... Ага, дошла, нет, не ударная, просто волна, противная такая дрожь, будто каждый камень превратился в желе и затрясся. Все, потряслись, успокоились, поехали дальше.
   - Сдается мне, выбраться обратно будет непросто, - сказал Вильгельм. - Я не знаю, есть ли из Снежного Замка другая дорога в большой мир.
   Оливер пожал плечами и сказал:
   - Значит, задержимся надолго, раз такая судьба. А что там вообще в Снежном Замке?
   - Хер его знает, - ответил Вильгельм. - Замок как замок. Стоит в высоких горах, заснеженных круглый год, оттого и название. Под горой деревни с крестьянами, два раза в год локальная ярмарка. Достопримечательностей никаких, насколько я помню.
   - А королева? - спросил Оливер. - Кто такая, как зовут, чем знаменита?
   Вильгельм надолго задумался. Время от времени он открывал рот, шевелил губами, будто хотел что-то сказать, но ничего не говорил, снова закрывал рот.
   - Не помню, - ответил он наконец. - Как отрезало. Должно быть, я вчера тоже злоупотребил. Ничего про нее не помню. Просто королева. Принц Бонифаций на ней женится.
   - А королевство у нее большое? - спросил Оливер.
   Вильгельм опять надолго задумался.
   - Вроде да, - ответил он наконец. - Та таверна, в которой мы вчера бухали, стоит на ее землях, а позавчера... Что у нас было позавчера?
   - Тоже вино с мухоморами? - предположил Вильгельм.
   - Не иначе, - сказал Вильгельм и неубедительно засмеялся. Помолчал и сказал: - Вот же мать бога в душу! Ничего вообще не помню. Может, я уже все мозги пропил?
   - Выпить хочешь? - спросил Оливер. - Прямо сейчас?
   Вильгельм отрицательно помотал головой.
   - Значит, не пропил, - решил Оливер. - Зависимость от алкоголя развивается в первую очередь, побочные эффекты приходят потом.
   - Откуда вы знаете, сэр? - спросил Вильгельм.
   Оливер рассмеялся и ничего не ответил.
   - Прошу простить, сэр, - сказал Вильгельм.
   - Забей, - сказал Оливер. - Ты не произнес ничего обидного. А эта королева, она как: добрая, злая, нейтральная, законопослушная, хаотичная?
   Он рассчитывал, что Вильгельм снова начнет ныть, что ничего не помнит, но Вильгельм уверенно ответил:
   - Добрая законопослушная.
   - Неплохо, - сказал Оливер. - А Бонифаций?
   - Тоже, - сказал Вильгельм, так же уверенно.
   Оливер засмеялся и сказал:
   - Сдается мне, бог этих мест - тупая старуха.
   - Почему? - удивился Вильгельм.
   - Каждый бог творит реальность в соответствии с собственными предпочтениями, - объяснил Оливер. - Когда бог - молодой парень вроде тебя, у него получается или ярмарка с шлюхами, или вечная бойня со знаменами и кровищей. А когда бог - тупая старуха, все вокруг нее становится чинным и благородным, никто не матерится...
   - Хуй, - неожиданно сказал Вильгельм.
   Оливер поморщился.
   - Я утрирую, чтобы было понятнее, - сказал он. - Что бы ни болтали попы, боги не следят за каждым словом каждого смертного, на такое никаких сил не хватит.
   - Божественные силы беспредельны и непредставимы, - сказал Вильгельм.
   - Нет, - покачал головой Оливер. - Они небеспредельны и в целом представимы. И что-то мне начинает казаться, что землетрясение пошло им на пользу.
   Оливер опустил глаза на конскую сбрую. Он задался вопросом и понял, что знает правильное название для каждого отдельного ремешка и каждой отдельной железячки, и не просто знает, что знает, а реально знает, не только название, но и предназначение, способ изготовления, перечень вероятных повреждений и неисправностей... Для полноты понимания надо заглянуть за поворот тропы, и если пейзаж тоже будет нормальным, процедурно сгенерированным без явных повторов - значит, все пришло в норму, дефицит ресурсов успешно преодолен. А как, интересно?
   - Напомни, Вильгельм, как называется место, в котором мы провели последнюю ночь? - спросил Оливер.
   - Не помню, сэр, - ответил Вильгельм. - Должно быть, все-таки добавляли в вино мухоморную стружку.
   - А как называется место, где сформировался наш караван? - спросил Оливер.
   - Чего? - не понял Вильгельм.
   - Наш караван не вечно путешествует по этой тропе, - сказал Оливер. - Наше путешествие где-то началось, мы прибыли в условленное место поодиночке или небольшими группами, а где, кстати, обоз?
   - Обоз? - переспросил Вильгельм.
   - Да, обоз, - повторил Оливер. - Повозки с припасами. Когда путешественник путешествует, он либо каждый раз ночует на постоялом дворе, либо терпит лишения, либо везет припасы на отдельной вьючной лошади. А когда путешественников много, удобнее везти припасы на повозках в обозе.
   В поле зрения нарисовалось нечто бело-черное с золотой короной, как солнечные лучи на бутылке какого-то коньяка, "Арарат", кажется. Оливер поднял голову и осознал три вещи. Во-первых, караван остановился. Во-вторых, они с Вильгельмом, поглощенные беседой, этого не заметили. А в-третьих, он вот-вот снесет с дороги принца Бонифация.
   "Надо немедленно остановить лошадь", подумал Оливер. "Интересно, как это делается?"
   Это сделалось просто - достаточно оказалось натянуть поводья и слегка сдавить коленями лошадиные бока. Ну и ладненько.
   - Мое почтение, ваше... гм... сиятельство? - обратился Оливер к принцу. - Прошу простить, я вчера, по всей видимости, злоупотребил мухоморами, кое-что запамятовал... Сиятельство ведь, если принц, правильно?
   Принц насупился и ничего не ответил. Курчавые лохмы придавали ему сходство не столько со львом, сколько с гориллой, а вернее, не просто с гориллой, а с постером какой-то серии "Планеты обезьян", где статуя свободы в виде обезьяны, у нее корона на башке, дать бы ему еще факел в руку...
   "Как бы не огрести", подумал Оливер. "Впрочем, чем бы эта история ни закончилась, навряд ли она будет скучной".
   Принц Бонифаций перестал хмуриться и рассмеялся.
   - Сдается мне, ты вчера не один злоупотреблял, - сообщил он. - Эй, рыцарь, как ты там...
   - Вильгельм из Квайетдоуна, - быстро представился Вильгельм и добавил: - Ваше... гм... наверное, все же сиятельство...
   Принц рассмеялся, мгновением спустя к его смеху присоединились Оливер с Вильгельмом. А еще через мгновение заржал смерд-проводник, и это было настолько не к месту, что феодалы захохотали повторно. Да, пока не скучно.
   Принц смахнул выступившие слезы и сказал:
   - Да насрать, все равно скоро стану величеством. А что, бойцы, вы обсуждали такое увлекательное?
   - Местных богов, ваше будущее величество, - ответил Вильгельм. - Сэр Оливер полагает... как вы там сказали?
   - Я полагаю, бог этих мест - тупая старуха, - сказал Оливер.
   - О, неожиданный поворот! - воскликнул принц. - А почему?
   - Королева Снежного Замка добрая и законопослушная, - стал объяснять Оливер. - Во всем королевстве нет ни войн, ни восстаний. В нашем караване ни одной шлюхи. Разве этого мало?
   - А что, много? - удивился принц. - Хотя... А что, обычно караваны сопровождаются шлюхами?
   - Шлюхами сопровождается всё, - заявил Оливер. - Сами подумайте, это ведь логично!
   Принц почесал корону, крякнул, недоуменно поглядел на палец. Пожал плечами, снова почесал корону, на этот раз другой рукой. Прошипел:
   - Вот бля...
   Снял корону с головы, положил в седельную сумку, почесал голову, кудри взлохматились. Пробормотал:
   - Я здесь самый высокородный, кто сделает мне замечание...
   Его слова прозвучали неподобающе для принца, слишком просительно, будто он оправдывается за свое поведение.
   - Сдается мне, тупая старуха в роли бога не одобрила бы, что его сиятельство снял корону, - заметил Вильгельм. - Неправдоподобно.
   Оливер покачал головой и сказал:
   - Если бы местным богом был, например, Тор Одинссон, у его сиятельства даже не возникло бы мысли оправдываться.
   - А кто такой Тор Одинссон? - спросил Вильгельм.
   Оливер открыл рот, чтобы ответить, но его прервал принц.
   - Да ну вас к чертям, Оливер, - сказал он. - Мы с вами обсуждаем какую-то ерунду. Я полагаю, всякий правильный феодал - сам себе бог. Как сказал поэт? Не стоит прогибаться под капризных богов, пусть боги прогнутся под нас! Правильно я говорю?
   Оливер пожал плечами и ничего не ответил. Тропа как раз приблизилась к крутому повороту, что он нам несет, пропасть или взлет, омут или брод...
   Поворот принес вид на снежный замок. Пейзаж вокруг сгенерирован без заметных повторов, но это неинформативно - нужно быть совсем упоротым утырком, чтобы даже центральную часть иллюзии формировать с грубыми повторами. Сэкономишь две копейки, а потом исплюешься, если, конечно, ты не утырок, которому и без иллюзии в целом хорошо, а иллюзию просто нахлобучило. Кстати о нахлобучке.
   Оливер сунул руку во внутренний карман камзола, вынул трубку и кисет.
   - Оригинальная у вас трубка, сэр Оливер, - заметил Вильгельм. - Никогда не видел, чтобы курительную трубку выдували из стекла.
   Оливер осторожно приоткрыл кисет, все верно - белое крошево, мутное как глутамат, с характерными прожилками на кристалликах. Оливер улыбнулся. Если хозяйка этих мест реально тупая старуха, об их визите местные скальды сложат прекрасную сагу. Если только Оливер сможет дотянуть действие до нужного момента и сохранит достаточно сил и ресурсов, чтобы выдернуть из небытия годного скальда. И чтобы был реально годным, чтобы сочинял реальные стихи, а не иллюзию, типа, виса называется "Храбрый воин и королевская награда", описывает непристойное действие, нескладная, но смешная. Пока ты внутри, хохочешь как ненормальный, а чуть вынырнул - очарование момента утеряно, все параметры стихотворения помнишь, а само стихотворение - нет, потому что его никогда не существовало, только параметры и характеристики. Нет, такая поэзия нам не нужна.
   - А симпатичный у нее замок, - сказал принц. - Как на картинке.
   - Интересно, каково в нем держать оборону, - сказал Оливер.
   - Оборону? - переспросил принц. - А от кого здесь держать оборону? От крестьян? Или от снежных упырей?
   - О, кстати! - воскликнул Вильгельм. - Я вспомнил прекрасную байку про снежных упырей. Короче, заблудились в горах рыцарь, купец и крестьянин, решили забраться на вершину, осмотреться, сориентироваться. Первым полез рыцарь, залез, глядит - сидит на вершине снежный упырь с огромным членом и мажет член салом.
   - Фу, - сказал принц. - Не люблю непристойные анекдоты.
   - Простите, ваше сиятельство, - сказал Вильгельм. - Я больше не буду.
   - А все-таки, - сказал Оливер. - Зачем строить замок, если не собираешься держать оборону? Почему не построить дворец?
   - Гм, - сказал принц. - Интересная мысль. А в самом деле, почему?
   - Возможно, для романтики, - предположил Вильгельм. - Возможно, королева любит воображать себя персонажем рыцарского романа, не из тех, которые нормальные, про войну, а из тех, которые для тупых баб, про любовь, свадьбы и все такое прочее.
   - Ты как бы намекаешь, что моя избранница тупа? - спросил принц.
   - Ой, - сказал Вильгельм. - Еще раз прошу простить меня, ваше сиятельство. Я, пожалуй, заткнусь.
   - Высочество! - воскликнул вдруг принц. - Я вспомнил, высочество, не сиятельство! Сиятельство - это начальник городской стражи.
   - Точно! - воскликнул Вильгельм. - Бля буду, высочество!
   - Ты обещал заткнуться, - напомнил ему Оливер.
   - Простите, - сказал Вильгельм и заткнулся.
   - Поехали, - сказал принц и тронул лошадь. - Раньше приедем - раньше сядем за стол.
   Караван двинулся к замку. Тропа расширилась и превратилась в дорогу, и не такую, какими бывают горные дороги, проторенные лошадьми и вьючными ослами, а нормальную, как на равнине, не хватает только асфальта, отбойников по краям и дорожных знаков. Кстати! Если бы здесь была нормальная горная тропа, было бы понятно, почему в караване нет обоза, повозка по тропе не пройдет, но раз дорога... в принципе, тоже понятно, обычный логический глюк, ничего особенного, все как обычно. Хотя нет, раньше была тропа, так что нет никакого глюка. А вот с ресурсами проблемы все еще есть, когда прошлое становится нечетким - это очень плохой признак.
   Оливер достал кисет, отсыпал порошка в трубку, убрал кисет. Достал зажигалку, не аутентичное средневековое огниво, а нормальную такую газовую зажигалку, впрочем, может быть, не газовую, а волшебную, но это неважно. Зажег огонек, поднес под донышко трубки, порошок зашипел, потянулся дымок. Оливер пыхнул - хорошо!
   - Что за зелье? - заинтересовался принц. - Как штырит? Какие побочные эффекты?
   - Кристаллический мет, - объяснил Оливер. - Дает прилив сил, пробуждает радость к жизни. Побочные эффекты: портятся зубы и кожа. Но это при регулярном употреблении, один раз можно без последствий. Под него еще бабу хорошо пялить.
   - О, отлично! - обрадовался принц. - Перед брачной ночью обязательно пыхну, если угостишь. Погоди! Зачем ты пыхаешь здесь, тут нет баб!
   - От него приход длится полсуток, - объяснил Оливер.
   - О, еще лучше! - обрадовался принц. - А можно, я тоже приложусь?
   Оливер протянул принцу трубку, тот пыхнул. Потом попросил Вильгельм, Оливер тоже разрешил. Накурились.
   - Сдается мне, нас ждут великие дела! - сказал Вильгельм.
   - Торкнуло, - сказал Оливер.
   - Вильгельм, ты обещал заткнуться, - сказал принц.
   - Считай, что уже не обещал, - сказал Оливер. - Под метом заткнуться невозможно. Ой, простите, ваше сиятельство, то есть, блядь, высочество, я к вам обратился, ну, то есть, к вашему высочеству обратился...
   Принц захохотал и хлопнул Оливера по плечу. Рука у него тяжелая. Может, его прозвали Львом вовсе не за прическу?
   - Забей, - сказал принц. - Мне насрать. Называй меня хоть горшком, ха-ха-ха!
   Посмеялись. Потом принц пришпорил коня, стал гарцевать. Погарцевал с минуту, конь поскользнулся, упал, корона выпала из седельной сумки, покатилась в сторону пропасти, Оливер подавил желание спешиться и помочь, под стимулятором таких вещей лучше избегать. Не потому, что координация движений нарушена, нет, совсем наоборот, она много лучше, чем обычно. Просто самооценка под стимулятором растет еще сильнее, чем реальные возможности, запросто можешь отважиться на что-нибудь самоубийственное. А Вильгельм не подавил желание, соскочил с лошади, проскакал по острым камням, как упоротый павиан, некоторые камни вывернулись из-под ног и укатились в пропасть, обычный человек давно уже навернулся бы, но под метом человек не совсем обычный, не навернулся, поймал корону, поднял над головой, улыбается до ушей, счастлив, как медведь, распотрошивший пчелиное гнездо.
   А камни не просто катятся вниз, тут, похоже, лавина формируется! Даже не лавина, а оползень, большой фрагмент горного склона снялся с места и ползет вниз, прямо на деревню! Оливер вспомнил, как в школе девчонки писали роман с продолжением, каждая пишет страничку художественного текста, а следующую страничку пишет другая, в итоге получается унылое говно про птичек, бабочек и любовь, а девочки прутся. Оливер тогда подкатывал к одной козе, косил под романтичного юношу, в итоге ничего не вышло, она его зафрендзонила, ему надоело, захотелось расстаться, а она все не отлипала, пришлось сказать, что гей, тогда отлипла. Незадолго до того Оливер как-то, он сам не вполне понял, как именно, поучаствовал в этом развлечении, сначала честно хотел внести лепту в общее творчество, но когда ознакомился, понял, что не сможет физически, потому что его либо стошнит, либо он повесится. В итоге написал, что прекрасный принц употребил наркотик, признался главной героине, что он гей, она призналась ему, что она транс, они решили кого-то ограбить, и понеслось как у Тарантино, только цветное и со звуком... или у Тарантина уже было со звуком... да насрать. Так к чему это... ах да! Очень похоже, что в этой виртуалке скоро начнется такое же веселье, вот уже, кажется, началось.
   Оползень накрыл деревню, домики сложились как карточные, один не сложился, а как бы взорвался, раскинул бревнами метров на сто. Люди, скотина... будь они настоящими, было бы жалко, а так насрать. А вот на пыль не насрать - испортит камзол, а он красивый, а химчистку пока еще не изобрели. Впрочем, нет, уже насрать.
   Пригарцевал Вильгельм, вручил принцу корону, тот нацепил, а она кривая - два луча погнулись, торчат в стороны, как уши у гоблина. Вот и отлично, какая королева, такой и принц, зашибись!
   - Эй, Оливер! - крикнул принц. - Давай еще пыхнем твоего зелья!
   - До вечера лучше не надо, - не согласился Оливер. - Тахикардия начнется, мало не покажется.
   - Чего? - не понял принц.
   - Ну, когда сердце стучит, как птица в клетке, - объяснил Оливер.
   - А, как при большой любви! - воскликнул принц. - Я такое люблю, дай пыхнуть!
   Оливер пожал плечами, перезарядил трубку и протянул принцу вместе с зажигалкой.
   - Поплохеет - не обессудь, - сказал Оливер.
   - Не обессужу, - заверил его принц. - Не обессудю. По-любому.
   Щелкнул зажигалкой, стал греть трубку. А это, кстати, тоже ошибка, откуда сказочному принцу знать, как употребляются наркотики? Интеллект только кажется всезнающим, по жизни лажается только так. Ну и пусть, не будем обращать внимания, не надо портить очарование момента.
   В воротах замка нарисовались герольды с длинными прямыми трубами, а на головах у них конусообразные колпаки, как у шутов или в ку-клукс-клане, но другие. Встали в два ряда, да как задудят! Нет, ничего, терпимо, только неожиданно. Вот перестали дудеть, стало совсем хорошо.
   Вильгельм запустил руку в седельную сумку, вытянул лютню то ли мандолину, заиграл увертюру к Master of puppets. Звучало ужасно.
   - Вильгельм, перестань! - бросил ему принц.
   Вильгельм перестал.
   Принц въехал в ворота, а там господи боже! Целый батальон скромных женщин построен в десять примерно шеренг повзводно, а посреди этакая Снежная Королева в белом платье, суровая, унылая, величественная...
   - Принц, а ты не погорячился? - негромко спросил Оливер.
   - Да я сам не понимаю, с какого похмелья... - пробормотал принц. - Я, наверное, лучше кобылу трахну...
   - Нет, кобылу не надо, - посоветовал ему Оливер. - Не порть очарование момента. В крайнем случае всех перережем, у нас сто воинов, а у них пятьсот беззащитных баб.
   - Гм, - сказал принц.
   На его лице отразилась внутренняя борьба. Прямо сейчас интеллект лихорадочно перестраивает свои нейросети, безуспешно пытаясь адаптироваться к требованиям конечных пользователей, совмещая несовместимое, скоро он отчается, перестанет совмещать, важно будет только то, у кого воля сильнее, а у Оливера она наверняка сильнее, чем у этого чма в длинном платье. Или миром правит не она, а какая-нибудь серая мышка из неразличимой массы?
   Принц проскакал вдоль строя, как на параде, остановил коня, спешился. Движения порывисты донельзя, упоролся очень сильно, пока еще соображает, но любая нахлобучка сорвет крышу напрочь, а нахлобучка придет обязательно, женитьба - дело серьезное, нахлобучит любого, можно даже не упарываться. А раз упоролся - не взыщи.
   - О звезда моих очей! - воскликнул принц.
   Королева надменно улыбнулась, вытянула руку для поцелуя. Принц захватил запястье на болевой прием, потянул на себя, королева ойкнула, рухнула принцу в объятия. Короны посыпались: сначала одна, потом другая, но далеко не укатились, потому что поверхность строго горизонтальная, некуда далеко укатываться. Налетел ветер, шевелюру принца раздуло, стало непонятно, что он делает с королевой: целует взасос или сосет кровь по-вампирски. Королева сучит ручонками, толкается, а принц - здоровенный кабан, его так просто не отпихнешь. Вот поднял голову, стала видна королевская морда - красная, как свекла, и вся в слюнях. Вот принц выхватил кинжал... ну ни хера себе!
   Нет, обошлось. Ухватил суженую за корсаж, полоснул тесаком, платье напополам, сиськи наружу. А сиськи худосочные, некрасивые, нечасто такие встретишь в виртуалках. Впрочем, при таком очаровании момента...
   - Животное! - завопила королева. - Грязный мужлан! Пошел прочь!
   Строй качнулся, серые женщины сделали осторожный шаг, все разом, это было похоже на начало зомби-нашествия.
   - Ша, козы! - крикнул им принц.
   И описал кинжалом две восьмерки, одну слева, другую справа. Строй серых женщин качнулся обратно. А королева выскочила из платья и побежала прочь, а строй перед ней расступился и сразу сомкнулся, поглотил полураздетую женщину, как болото кикимору.
   - Надо ее поймать! - закричал Вильгельм. - Быстрее!
   - Нет, Вильгельм, - покачал головой принц и улыбнулся. - Мы пойдем медленно и поймаем всех.
  

* * *

  
   Королева рыдала. Она сидела в кресле, обычно удобном и комфортном, а теперь стало все равно, на ее обнаженные плечи кто-то набросил плащ, и сейчас его подкладка испачкалась кровью из пореза на плече, который сделал этот мужлан, этот пьяный урод в гнутой короне, этот гадкий мерзавец...
   - Ах, ваше величество, - сказала Петуния и промокнула королевские слезы батистовым платочком. - Что они с вами сделали...
   Из дальнего угла королевского подсознания приплыла странная картина: одна женщина обтирает платочком лицо другой женщины, только не глаза, а почему-то вокруг рта, первая одетая и говорит как раз последние слова, а вторая голая и плачет, но не искренне, как королева, а как бы посмеиваясь втихомолку, а за дверью гогочут гусары... гусары... Нет, бред какой-то.
   - Одеться, - приказала королева.
   Мягко отстранила Петунию, выпрямилась во весь рост, она ведь королева, она сохраняет величие всегда, что бы ни случилось, вот и теперь, например, сохраняет, а вот Амелия уже тащит платье, не такое хорошее, как первое, но тоже хорошее, красивое такое, обожаю.
   Облачившись в платье, королева снова обрела уверенность. Внутреннее величие никуда не делось, а усилилось и дополнилось неукротимой тягой повелевать и (крушить) властвовать. Слишком много времени она провела в покое и уюте, королевская власть - не только комфорт, но и испытания, пришла пора стойко их преодолеть.
   - Повелеваю, - произнесла королева. - Свадьбу отменить.
   - Ах! - воскликнула Петуния и всплеснула руками.
   - Ваше величество! - воскликнула Амелия, но руками не всплеснула, руки у нее заняты, в руках какая-то тряпка.
   - Ваше величество, разве это не ваш долг? - риторически вопросила Петуния.
   Королева всегда знала, что правильный ответ на этот вопрос утвердительный, но сейчас она впервые задумалась: а (какого хера? фу, что за гадкие мысли) почему? Она всегда знала, что свадьба с принцем (как его там зовут?) не просто ее долг, но предопределена тем путем, которым следует мир, это (типовой сценарий) неизбежно, нет пути избежать этого пути, как бы ни тавтологично звучало последнее, но по какой-то причине путь исказился, словно посторонняя воля того самого злого бога-не-бога, как его там...
   - Мерлина ко мне! - приказала королева.
   - Я здесь, - отозвался волшебник из угла, в который королева почему-то ни разу не заглянула, хотя он тут уже сидит битый час, ведь если бы он пришел позже, она бы точно это заметила. - Я к вашим услугам, ваше величество.
   (хуичество. Фу, что за мерзость лезет в голову?!)
   Мерлин вышел на центр зала, поклонился и торжественно доложил:
   - Целостность мироздания восстановлена, ваше величество.
   - Чего? - переспросила королева.
   - Целостность мироздания восстановлена, ваше величество, - повторил Мерлин.
   - В мире происходят странные вещи, - сказала королева.
   - О да! - воскликнул Мерлин с улыбкой. - Землетрясение разрушило ту деревню, что слева от ворот, я бы вспомнил ее название, если бы удосужился, погибло сколько-то смердов, я не удосужился сосчитать, но не очень много. Еще перевал, скорее всего, стал непроходим.
   - Чего? - переспросила королева. - Надолго непроходим?
   Мерлин подавил внезапное искушение ответить сквернословием. Ответил так:
   - Предположительно навсегда, ваше величество.
   - Навсегда? - изумилась королева. - А земли за перевалом?
   - Считайте, что их больше нет, ваше величество, - сказал Мерлин.
   Он подумал, что впервые за все время, что себя помнит, он явно и дерзко противоречит ее величеству. И это ему (черт побери!) нравится, чем бы оно потом ни грозило.
   - Что значит нет! - рявкнула королева. - Я приказала восстановить мироздание, а не лишать меня собственности!
   - Ваше величество сказало: "Любой ценой", - заявил Мерлин. - Я прекрасно помню эту формулировку. Вашей ценой стало королевство. Зато бытию вселенной больше ничто не угрожает.
   - Вообще-то угрожает, - подала голос Амелия. - Принц Бонифаций...
   (говнопринц)
   ...ведет себя неподобающе.
   - Такова цена целостности мироздания, - сказал Мерлин.
   - А не слишком ли
   (до хера)
   большая цена? - спросила королева.
   Мерлин пожал плечами и ничего не ответил.
   - Мироздание не должно быть таким! - воскликнула королева. - В него будто бы вселилась посторонняя воля, и эта воля несет зло! Это недопустимо! Так не должно быть! Прекратить тотчас же!
   Мерлин повернулся к ней спиной и пошел прочь.
   - Ты куда? - крикнула королева ему вслед.
   - Выполнять, - ответил волшебник и прибавил непонятное: - Волосы назад.
   - Разрешите призвать его высочество к порядку? - подала голос Амелия.
   - Кого призвать? - не поняла королева. - К чему призвать?
   - Его высочество принца Бонифация призвать к порядку, - сказала Амелия.
   - Ну, попробуй, - сказала королева. - А если не поможет...
   Она вдруг поняла, что понятия не имеет, что делать дальше, если призывы не возымеют действия. В замке нет армии и никогда не было, потому что не было нужды, а мужчина только один - Мерлин, да и тот старик. А эти агрессивные мужланы на полудиких лошадях... Даже чуть-чуть страшно. Да и не так уж чуть-чуть...
   - Я призову его к порядку, - повторила Амелия.
   Сделала книксен и вышла в ту самую дверь, в которую вышел Мерлин минуту назад.
  

* * *

   Они пошли медленно, но никого не поймали. Бледно-серые женщины быстро бегали и ловко уворачивались от объятий. Вильгельм в шутку предложил засадить какой-нибудь бабе стрелу в ногу, тогда, дескать, поймается без проблем.
   - Фу, - сказал принц.
   - Фу, - сказал Оливер.
   На мгновение он почувствовал себя кем-то другим, приличным, достойным, высокоморальным, добродетельным, законопослушным, гуманным, еще тысячу разных эпитетов, порождающих примерно одинаковый отклик в управляющей эмоциями зоне мозга. Нельзя стрелять в человека, нельзя направлять оружие на людей, никогда-никогда, нельзя-нельзя...
   - А прикольно штырит этот твой порошок, - сказал принц.
   - Нет, - покачал головой Оливер. - Это не порошок штырит, это воля хозяйки замка.
   - Королевы? - заинтересовался принц. - Она разве волшебница?
   - Не факт, что именно она, - сказал Оливер. - Но какая-то сверхчеловеческая воля тут точно есть.
   - А, я понял, аватар! - воскликнул вдруг Вильгельм.
   - Может быть, - пожал плечами Оливер. - А может, и нет. Возможно, эта воля вообще не воплощена, наблюдает сверху или откуда-то еще, и прикалывается.
   - Я тут не для того, чтобы надо мной прикалывались, - сказал принц. - Пойдем внутрь.
   - Куда именно? - спросил Вильгельм.
   Принц пожал плечами и ничего не ответил.
   - Куда глаза глядят, - сказал Оливер. - Все равно куда. Куда бы мы ни пошли, история будет развиваться своим чередом.
   - И вариантов развития не очень много? - спросил Вильгельм.
   - Да, должно быть так, - кивнул Оливер.
   Они вошли в замок, не через центральный вход, а через боковую калитку, пошли куда глаза глядят. Попали в помещение, похожее на ресторан: столики, барная стойка, бочки с пивом то ли вином.
   - О, давайте напьемся! - обрадовался принц.
   - После мета не рекомендую, - сказал Оливер. - Одно с другим лучше не смешивать.
   - Тогда, может, еще мета? - предложил принц.
   - Тоже не рекомендую, - сказал Оливер. - Доза нормальная, лучше воздержаться, не усугублять.
   - А если не воздержусь? - спросил принц.
   - Тогда история станет развиваться по другому сценарию, - ответил Оливер.
   Из памяти всплыла нелепая картинка: растрепанная босоногая баба, долговязая и в штанах, из носа текут кровавые сопли, рядом мужик в камзоле, похожий на Оливера, собирается проткнуть ей сердце волшебной иглой.
   Оливер поежился и поморщился.
   - Ладно, не буду, - сказал принц.
   В двери нарисовалась баба, тощая, как вобла, и немолодая. Горделиво выпрямилась и продекламировала:
   - Я пришла призвать вас к порядку!
   - А она не такая уж и страшная, - произнес принц с некоторым удивлением.
   - После мета страшных баб не бывает, - сказал Оливер. - Особенно если ее тоже накурить...
   - О, отличная идея! - обрадовался принц. - А ну-ка, поди-ка сюда...
   - А ну-ка, давай-ка, плясать выходи, - фальшиво напел Вильгельм что-то смутно знакомое.
   Оливер подумал, что она убежит, надо быть последней дурой, чтобы не убежать в подобных обстоятельствах. Но она не убежала. Принц взял ее за руку, провел за стол, она шла покорно, как овца. Оливер зарядил трубку порошком, достал зажигалку, протянул принцу оба предмета.
   - Понеслось говно по трубам, - сказал принц.
   Оливер хотел было возразить, что мет у него вовсе не говно, а очень даже приличный продукт, но сообразил, что принц говорит не в прямом смысле, а цитирует поговорку, которая, кстати, явный анахронизм, в средневековом замке не должно быть канализации. Гм. Электрического освещения тоже не должно быть, а оно тут есть. Ну и пусть.
   - Ну и пусть, - повторил Вильгельм, это прозвучало как отражение мысли словами, как материализация чувственных идей, что бы последнее ни значило. А Вильгельм продолжал: - Продолжается наш путь, продолжается песня! Нам жить, этот воздух степной пить, и по звездным морям плыть, и бессмертными быть!
   - Заткнись, - приказал принц. - А ты, сука, вдыхай дым!
   Сука послушно вдохнула дым. Раз, другой, третий, вот в ее взгляде что-то изменилось...
   - На колени, - приказал принц. - Да не ко мне залезай, рядом с лавкой вставай на колени! Вот так, а теперь...
   Оливер отвернулся. Почему-то стало противно, так не должно быть, секс под метом - самое то, и не очень важно, сам занимаешься или наблюдаешь за другими, и то, и другое захватывает по самое не могу, и не важно, добровольный секс или насильственный, настоящего насилия под метом не бывает, только игры, а они иногда получаются такими забавными... не сейчас.
   Черт, как же не вовремя нахлобучило! Теперь придется терпеть, пока не отпустит, может, свалить куда-нибудь и попробовать поспать... Да вон хотя бы на лавке.
   Оливер вытянулся на лавке, закрыл глаза. Ритмичные звуки, только что жалко копошившиеся на периферии восприятия, заполнили весь чувственный мир, это стало прекрасно и противно одновременно, пожалуй, более прекрасно, чем противно, она ведь тоже радуется, под метом насилия не бывает. Если бы не нахлобучка, Оливер тоже порадовался бы, а так...
   Он представил себе, что живет в этом замке много лет, например, тридцать три, все обрыдло и осточертело, каждый день одно и то же, приколы и развлечения давно приелись, а придумывать новые уже нет сил, фантазия истощена, ресурсы истощены, инерция захватила, катишься по жизни, как говновоз по колее, и не выбраться, и не так уж это плохо, уютненько, говно в цистерне не расплескивается...
   - Тьфу, бля! - сказал вдруг Оливер.
   Он вспомнил, где все это слышал в предыдущий раз. Он лечился от наркомании, тогда было модно лечить все подряд, вплоть до гомосексуализма, люди собирались в кружок и швыряли друг в друга говном своих душ, считалось, что это помогает. Глупость, конечно, реально помогают только селективные нейроблокаторы, комплексы нанороботов, вычищающие из мозговой ткани испорченные компоненты и выращивающие на их месте новые, нормальные. Для пользователя это как кнопка - принял решение, сказал: "Так, интеллект, я больше не употребляю", подтвердил сколько нужно раз, и вот ты реально не употребляешь, пока сознательно не передумаешь. И неважно, что решение было импульсивным, спонтанным, сиюминутным, интеллекту достаточно и того. Есть, правда, побочный эффект, на нынешнем уровне развития неустранимый - нахлобучки, таски и глюки никуда не деваются, нанороботы вычищают только самый минимум, а то, что наркотик нагадил вокруг, не трогают, и это с непривычки очень странно, когда ты много месяцев не употребляешь, а ведешь себя как хроник. Это не очень опасно, побочный вред нейтрализуется за год-два полного воздержания, но на кой черт воздерживаться так долго? Только поначалу странно вести себя как торчок на фоне полной трезвости, со временем разница между трезвостью и интоксикацией стирается напрочь, ты просто говоришь: "Так, интеллект, хочу протрезветь" или: "Так, интеллект, стимуляция по схеме шесть-два-четыре-восемь-семь", и зашибись. Интересная, кстати, схема получилась, попробовать, что ли, при случае? Или даже: "Так, интеллект, сгенерируй пять случайных чисел и дай стимуляцию по схеме, которая получилась". Безумно до предела, настолько безумно, что даже интересно.
   - Эй, Оливер! - позвал принц. - Вторым будешь?
   - С такими сиськами даже первым не буду, - процитировал Оливер древний анекдот.
   - Чего? - не расслышал принц.
   Оливер решил не повторять ответ, он глупый и обидный, хорошо, что пробормотал его тихо и неразборчиво.
   - Нет, спасибо, - сказал Оливер. - Может, потом.
   В поле зрения нарисовалась голова принца, без короны, а прическа растрепана, как у упоротого Киркорова, что бы последнее слово ни значило. Можно вспомнить, но не хочется, потому что все равно.
   - Принц, штаны надень, - посоветовал Оливер.
   Принц посмотрел вниз, рассмеялся, встал, натянул штаны, сел обратно.
   - Извини, - сказал он. - Двусмысленно получилось. Я не нарочно, просто этот порошок так прет! Лучше чем любое вино! Все такое яркое, сочное, будто на срамной картинке нарисовано! Как будто весь мир - прекрасная фантазия!
   - А он и есть фантазия, - сказал Оливер. - Не уверен, что прекрасная, но фантазия.
   - Чего? - не понял принц. - Глючит, что ли?
   Где-то за пределами поля зрения (можно повернуть голову, но не хочется) послышался голос Вильгельма:
   - Сэр Оливер упомянул популярную на востоке теорию, что весь наш мир - сон какого-то бога или типа того. А мы просто элементы фантазии, фрагменты сновидения, частицы пейзажа. У нас нет ни прошлого, ни будущего, мы начинаем существовать, когда попадаем в поле зрения спящего бога, и прекращаем существовать, когда он про нас забывает.
   - У меня есть прошлое! - возразил принц. - Если захочу, могу вспомнить всю свою жизнь начиная с самого детства!
   - А это в той теории самое замечательное, - сказал Вильгельм. - Ее приверженцы полагают, что воспоминания фантазий формируются задним числом по мере необходимости. Захотел вспомнить прошлое - вспомнишь, а пока не захотел, твое прошлое не существует, ты просто хер с горы, неведомо как пришедший в божественный сон. Ой, ваше высочество, я забыл об этикете, прошу меня простить!
   - Насрать, - сказал принц. - А как-нибудь можно определить, верна эта теория или нет?
   - Никак, ваше высочество, - ответил Вильгельм. - Это обычное дело для поповских измышлений, ничего нельзя не подтвердить, ни опровергнуть, ты либо веришь, либо нет, а почему веришь либо не веришь - сам решай.
   - На самом деле подтвердить можно, - заметил Оливер. - Мыслительная мощь божественного разума огромна, но не беспредельна. Когда надо быстро сформировать большой фрагмент фантазии, у других фрагментов на время пропадает детализация. Не уверен, впрочем, что это можно заметить.
   - Ну-ка, поподробнее, - потребовал принц.
   Оливер встал, огляделся. Ага, вот это сгодится - цветок в волосах трахнутой бабы. Протянул руку, выдернул, а баба вдруг цап, и выдернула обратно. Впилась в цветок упоротым взглядом, разглядывает, как произведение искусства, так бывает после мета, обычное дело. Поежилась вдруг и сказала:
   - Мне почудилось, будто он превратился в кубик. Я вспомнила маму, а он превратился в кубик. Я испугалась, он вернулся обратно.
   - У меня тоже на миг помутилось в глазах, - сказал Вильгельм.
   - А я ничего такого не заметил, - сказал принц. - Хотя погоди-ка... Подумай-ка о своем папе еще раз.
   Приподнял кружевной рукав, а на запястье у него часы - тоже анахронизм. Впился взглядом в секундную стрелку...
   - Вильгельм, ущипни ее, - приказал принц.
   - На кой? - удивился Вильгельм.
   Женщина пискнула.
   - Снова думай! - приказал принц. - Вильгельм, снова ущипни!
   Женщина пискнула еще раз.
   - Достаточно, - сказал принц. - Приколись, Оливер, ты, похоже, прав. Когда она думает о своем прошлом, стрелка на часах передвигается рывками.
   - Ерунда какая-то, - сказал Вильгельм. - Получается, мы ненастоящие? Но я ясно помню, как...
   Он осекся.
   - Стрелка прыгает на пять секунд за раз, - сообщил принц. - У нее было на две, у тебя на пять.
   - А у тебя? - спросил Вильгельм. - Ну, то есть, у вашего высочества, прошу меня простить?
   Принц долго молчал, а потом вдруг сказал:
   - Вообще пиздец.
   И решительно накрыл часы рукавом.
   - Некоторые вещи лучше не знать, - сказал он.
   - Позвольте не согласиться с вашим высочеством, - возразил Вильгельм. - Увиденное не развидеть. Если мы всего лишь мимолетные фантазии хер знает кого... Да это просто унизительно! Немного чести быть персонажем такой саги!
   - Чего ты несешь? - удивился принц. - Что такое сага? Хотя... Черт побери, откуда я все это знаю?! Викинги какие-то...
   Краски поблекли, на мгновение мир стал черно-белым. При плохом освещении это не очень заметно, но наметанному взгляду сразу видно, что виртуальная машина на грани зависания. Очень глупая идея была произносить слово "фантазия" вслух, а потом все объяснять этим персонажам. А все чертов мет!
   - По-моему, мы обсуждаем ерунду, - сказал Оливер. - Давайте перестанем маяться дурью, пойдем внутрь и совершим рыцарский поступок.
   - То, что мы обсуждаем - не ерунда, - возразил принц. - Если мы просто мимолетные фантазии...
   - Хватит дрочить на эту идею! - рявкнул Оливер. - Если ты прав - ты ввергаешь мир в логический парадокс, от которого он вот-вот перестанет существовать. А если неправ - просто дрочишь себе на мозги.
   - Гм, - сказал принц. - И то верно.
   Подошел к барной стойке, взял бутылку с вином, подбросил, поймал за горлышко. Подбросил еще раз, поймал высоко, над головой, и как врежет бабе бутылкой по черепу! Разлетелись осколки, брызнуло красное, и не поймешь, где кровь, а где вино. Возможно, гомогенная смесь, так проще имитировать.
   - Я не хочу быть мимолетной фантазией, - решительно заявил принц. - Я хочу оставить след в истории мира. Пусть даже кровавый.
   - А если все вокруг просто сон? - спросил Вильгельм.
   - Значит, я стану кошмаром, который этот говнобог запомнит надолго, - сказал принц.
   - Этот говнобог - сэр Оливер, - сказал вдруг Вильгельм.
   Принц выхватил из ножен длинную шпагу, которой только что не было, хотя поклясться в этом Оливер не готов, возможно, он просто не задавался вопросом, есть ли у принца на поясе шпага, и она существовала как кот Шредингера, в бытии и небытии одновременно, и вот теперь неопределенность сколлапсировала...
   - Почему? - спросил принц. - Обоснуй.
   - Во-первых, с ним не связано никаких артефактов мироздания, - стал объяснять Вильгельм. - Судя по лицу сэра Оливера, последние минуты он о чем-то напряженно размышлял, но это не породило никаких странностей в бытии. Во-вторых, ваше высочество, с какого момента ваша память непрерывна, без пробелов и провалов?
   - Гм, - сказал принц. - Пожалуй, с момента, когда... погоди... у тебя то же самое?
   - Ага, - кивнул Вильгельм. - Он хозяин этого сна.
   - Вы ошибаетесь, - сказал Оливер.
   - Ой, да не пизди, - сказал принц и угрожающе поднял шпагу.
   Оливер попытался спрогнозировать направление удара, и не смог. А забавно будет помереть от рук виртуального персонажа, которого сам же и превратил в собственного убийцу. Может, это первый признак фатальной депрессии? Надо спросить интеллекта, но потом, сейчас спрашивать бессмысленно, в этой виртуалке ресурсы и так исчерпаны.
   - А забавно зарезать бога, который тебя спит, - мечтательно произнес Вильгельм.
   - А вы не боитесь, что исчезнете, когда спящий перестанет спать? - спросил Оливер.
   - Волков бояться - в лес не ходить, - заявил принц. - Я сделаю так, что ты меня долго не забудешь. Хорошие кошмары запоминаются.
   - Я не единственный, кто здесь спит, - сказал Оливер.
   - Чего? - не понял принц.
   - Помнишь, я говорил, что бог этого мира - тупая старуха? - спросил Оливер. - Она спит этот сон, а я явился в него незваным гостем.
   - Зачем? - спросил принц.
   Оливер пожал плечами.
   - Так, повеселиться, - ответил он после паузы. - Ты вряд ли поймешь.
   - Да мне пох, - сказал принц и взмахнул шпагой.
   Затряслось, загрохотало, одна стена треснула, с потолка посыпалась щебенка.
   - Что за нах? - вопросил принц непонятно кого.
   - Землетрясение, - объяснил Оливер. - Мироздание оптимизирует ресурсы, ликвидирует, что не жалко.
   - А то первое тоже? - спросил принц.
   - Нас меньше жалко, чем весь мир? - спросил Вильгельм.
   - Да, - ответил им Оливер. - На оба вопроса да.
   - Так, стало быть, эти землетрясения сделал не ты? - спросил принц. - Они не были твоей самозащитой?
   - Не были, - покачал головой Оливер.
   - Тогда тебе пиздец, - сказал принц и взмахнул шпагой.
   Оливер опустил руку к бедру, рука наткнулась на электрошокер. Так получилось, что никто никогда не глядел в это место Оливерова бедра с должной степенью пристальности. Есть там шокер, нет там шокера, кто знает? Шокер Шредингера.
   Оливер парировал удар и нажал кнопку за мгновение до того, как клинок столкнулся с наконечником шокера и срезал один электрод. Щелкнула искра, в тесном помещении с голыми стенами щелчок прозвучал оглушительно. Принца дернуло, он смешно подпрыгнул, шпага выпала.
   - Зря ты так, - сказал Оливер. - Совершенно невероятно, что ты меня убьешь.
   - Но не невозможно? - спросил принц.
   - Не невозможно, - признал Оливер.
   - Тогда попробую еще раз, - сказал принц.
   Ухватил лавку, крутанул, попытался вломить Оливеру поперек туловища. Пока отрывал от пола и закручивал, ненадолго отвлекся, за это время Оливер успел подобрать шпагу с пола...
   - Осторожно! - крикнул Вильгельм.
   - Критический дефицит ресурсов, - сообщила слуховая галлюцинация.
   - Свернуть все лишнее, немедленно, - приказал Оливер, почему-то вслух.
   Шпага ожила в руке, устремилась вперед, потащила за собой сначала руку, а потом всего Оливера целиком. Клинок вонзился в принцево туловище около подмышки, проткнул сердце. Принц дернулся, изогнулся, шпагу выдернуло из рук Оливера, а у принца изо рта брызнул целый фонтан крови. Оливер не успел увернуться, но его не запачкало - ресурсы на пределе, второстепенные функции отключены, тут нельзя запачкаться, пока операционная система не свернет все лишнее.
   - Мудак ты, сэр Оливер, - сказал принц, тяжело осел на пол и свернулся полукругом, как сворачивается спящий кот.
   Совершенно непонятно, мертв он или потерял сознание. Впрочем, кому какое дело?
   - Меня тоже убьешь? - спросил Вильгельм.
   - Это не мне решать, - ответил Оливер.
   Повернулся спиной, пошел к выходу. А ведь это другой выход! Раньше его никто не видел, потому что никто не смотрел в этот угол, выход Шредингера. А не зря он тут появился, совсем не зря!
   Оливер распахнул дверь, прошел по длинному коридору, в дальнем конце другая дверь, подошел к ней, протянул руку, в этот самый момент пол дрогнул под ногами, по стенам побежали трещины, позади загрохотал обвал, отсекая и сворачивая все лишнее. Оливер не стал оборачиваться, пошел дальше.
   За дверью обнаружилась лестничная клетка, лестница не винтовая, как в средневековых замках, а нормальная, как в современных домах, два пролета на этаж. А этажей всего два: первый и второй, первый был там, а второй тут. Ну-ка, что там за следующей дверью...
   Большое офисное помещение. Кончился средневековый антураж, нет больше никакого замка, столы, компы, одинаковые креслица на колесиках, ан нет, один элемент остался - сама королева. Прямая такая, гордая, в длинном платье, высоком готическом колпаке, совсем не к месту в офисе.
   - Все-таки ты, - сказал ей Оливер.
   - Все-таки я, - согласилась королева. - А кому еще быть?
   - Кому угодно, - сказал Оливер. - Какой-нибудь авантюрист или проститутка, склонная к мазохизму...
   - Фу, - сказала королева. - Отвратительно.
   - Не надо судить то, чего не знаешь, - сказал Оливер.
   - Я знаю, - сказала королева. - Потому и говорю. Оно реально отвратительно.
   Пол дрогнул. Схематичный пейзаж за грязным окном заволокло то ли туманом, то ли дымом, будто под окном загорелась помойка или типа того. Теперь вообще ничего не разглядеть, только смутные контуры.
   - Пора выходить, - сказал Оливер. - Сервер вот-вот зависнет.
   - Мудак ты, - сказала королева.
   - Я в этом не виноват, - сказал Оливер. - Ну, разве что чуть-чуть. Но это могло начаться от чего угодно! Ты видела статистику по ресурсам, когда я вошел?
   - Я в этом не разбираюсь, - сказала королева.
   - Зря, - сказал Оливер. - Пойдем наружу, здесь лучше не оставаться.
   - Разве там безопаснее, чем здесь? - спросила королева.
   - Совсем наружу, - уточнил Оливер. - Прочь из мира. На один уровень ближе к реальности.
   Королева вздохнула и сказала:
   - Хорошо, пойдем.
   Подошла к дальней стене, открыла дверь, они вышли.
   - Ого! - воскликнул Оливер. - Да ты негритянка! Как тебя зовут?
   - Света, - представилась бывшая королева. - Светлана Харамбе.
   - Мулатка? - предположил Оливер. - Имя славянское... погоди... Зона Бампасса?
   - Ага, она самая, - кивнула Света. - А ты?
   - Оливер Смит, - представился Оливер. - Можно просто Олли. Из Нью-Джерси.
   - Пиндос, - сказала Света.
   Оливер пожал плечами и сказал:
   - Ты так говоришь, будто в этом есть что-то плохое.
   - Ты разрушил мою фантазию, - сказала Света. - В этом есть кое-что плохое.
   - Она и без меня была на грани распада, - сказал Оливер. - Сколько лет ты уже внутри?
   - Так, интеллект! - сказала Света. Прислушалась к собственной галлюцинации и ответила: - Четыре.
   - Странно, - сказал Оливер. - Меня в один момент торкнуло, что тридцать три. Знаешь, в общей виртуалке эмоции пользователей смешиваются...
   - Не знаю, - сказала Света. - Я не люблю многопользовательские виртуалки. Блин, у меня карма обнулилась!
   Оливер подумал, не предложить ли ей какую-нибудь помощь. А с другой стороны, мет отпустит, станет страшная... Впрочем, прогнать бабу никогда не поздно...
   - Давай поживем вместе, - предложил Оливер. - У меня неплохой дом в спокойном районе. С кармой все в порядке...
   - А давай, - сказала Света. - Я тебя сильно не стесню. Передохну немного, и начну зарабатывать.
   - Проституткой? - предположил Оливер.
   - Нет, этим я сыта по горло, - покачала головой Света. - Суррогатной матерью, наверное.
   - У тебя родное тело? - удивился Оливер.
   - А что, не видно? - спросила Света. - Кто в здравом уме такое закажет?
   - Да ладно тебе, - сказал Оливер. - Не такая уж ты и страшная.
   - А ты галантный, блядь, как д'Артаньян, - сказала Света. - Ты под наркотой?
   - Да, мет с какими-то добавками, - кивнул Оливер.
   - Дай мне тоже, - попросила Света.
   - Может, сначала выйдешь? - предложил Оливер.
   - Да, давай так, - кивнула Света. - Проложи путь к себе.
   Оливер дал мысленную команду, и пустая абстрактная комната, в которой они находились, обзавелась еще одной дверью. Они вышли.
   - А неплохой у тебя домик, - сказала Света. - Только добираться далековато.
   - Сколько? - спросил Оливер.
   - Девять часов, - ответила Света. - Я, наверное, пойду посплю. Чего так смотришь?
   Оливер сформулировал еще одну мысленную команду и щелкнул пальцами.
   - Незаконно, - печально произнесла слуховая галлюцинация.
   - Другой случай не скоро представится, - сказал Оливер.
   - Что такое? - забеспокоилась Света. - Ты что задумал?
   - Ничего особенного, - сказал Оливер. - Тебе ведь не повредит немного кармы?
   Из потолка вырос крюк с веревками, из стены - стеллаж с плетками и вибраторами.
   - Ах ты гондон, - сказала Света.
   - Продолжай, - улыбнулся Оливер. - Я люблю, когда бабы ругаются.
  

* * *

   Птерокар приземлился на лужайке, Света вышла. Настоящая Света, не та имитация, с которой Оливер развлекался первую половину ночи. Захотелось сразу дать по зубам - распухшие губы ей идут, она становится такая трогательно-беззащитная... нет, всему свое время. Какой-то древний философ не зря говорил, что главное достоинство благородного мужа - умеренность. Предался пороку, отдохнул, еще раз предался, еще отдохнул, все в меру.
   - Привет, - сказала Света.
   - Привет, - сказал Оливер.
   Они поцеловались.
   - Спасибо за карму, - сказала Света. - Я тебе что-нибудь должна?
   - Нет, - улыбнулся Оливер. - Это подарок от чистого сердца.
   - Я тебя надолго не стесню, - сказала Света. - Надо немного перекантоваться, отдохнуть, привыкнуть к реальному миру.
   - Потом обратно уйдешь? - спросил Оливер. - Ну, когда заработаешь сколько надо...
   - Нет, это вряд ли, - сказала Света. - Глубокое погружение - вещь хорошая, но не для меня. Надо либо иметь хорошую фантазию, либо заказывать сложный сценарий, а это не дольше года, иначе получается дорого, а за год только-только начинаешь входить во вкус... А если сценарий не заказывать, все становится однообразно, живешь как на опиатах, разве что тупишь не так сильно. Не люблю. А ты любишь?
   - Трудно сказать, - пожал плечами Оливер. - Никогда не пробовал делать сложную фантазию для себя. Я люблю входить в чужие фантазии.
   - Троллить? - спросила Света.
   - По-всякому, - ответил Оливер. - Чаще всего троллить, да. Чужие фантазии обычно такие смешные! Теперь, наверное, адреналин попробую. Раньше никогда не пробовал выживать в катастрофе, а у тебя попробовал - понравилось. В реальности, наверное, еще интереснее.
   - Ты, похоже, богатый, - сказала Света.
   - Да, есть такое дело, - кивнул Оливер.
   - Может, тебе что-нибудь нужно? - спросила Света. - Садомазохизм, например, я умею...
   "Как же, умеешь", подумал Оливер. А вслух сказал:
   - Нет, спасибо. Все хорошо в меру.
   - Спасибо, - сказала Света. - Ты такой добрый.
   Она поцеловала его в губы, сейчас бы размахнуться да влепить наотмашь, а потом целовать, слизывать кровь... Нет, все хорошо в меру.
   - А что случилось с Амелией? - спросила Света. - Ну, с той женщиной, которая пошла призывать вас к порядку?
   - Принц ее накурил и трахнул, - ответил Оливер. - А что?
   - Так, ничего, - сказала Света. - Мне будет ее не хватать, я к ней привязалась. К ней и к Петунии.
   - Скорректируй, - предложил Оливер.
   - Да, наверное, - кивнула Света. - Немного потоскую и скорректирую. А принц? Какой он был?
   - Да черт его разберет, - пожал плечами Оливер. - Вроде неплохой мужик. Я его зарезал.
   - Как? - удивилась Света. - Почему?
   - Мир начал распадаться, - объяснил Оливер. - Совсем, окончательно. Персонажи начали вести себя странно... Извини, не хочу об этом говорить.
   - Ладно, не хочешь - не говори, - сказала Света. - Спасибо тебе, Олли, за все, ты такой милый. Пойдем в дом.
   Она прожила у него два дня, потом съехала - отношения не сложились. Они не поругались, нет, просто взаимная симпатия так и не переросла ни во что большее. Так бывает.

Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"