В предначертанный час он явился во славе. Промчался по небесам с востока на запад, достиг назначенного места, стал спускаться, небесный свод воссиял, благодать разлилась окрест. Взвыла сирена, хищные тени взмыли на дымных столбах по параболическим траекториям, вышли наперехват, рассыпались охапками стального прутка. Благодать иссякла, сирена затихла.
- Что это было? - спросил Абрам.
- А я почем знаю? - отозвался Изя.
Снял камуфляжную кепку, положил перед собой, протер лысину носовым платком - вспотела. Переключил наблюдение на оптический диапазон.
Отцу Диодору он явился, когда тот сидел на кухне и глядел в окно.
- Пойдем со мной ловить души! - прозвучало сзади.
Отец Диодор обернулся, перекрестился и вздохнул. И добавил:
- Стало быть, запой. Прости господи грехи наши тяжкие...
Отставил капустный рассол в сторону, налил в стакан на три пальца, опрокинул залпом, закусил хлебной корочкой. Видение скорчило гримасу и рассосалось.
- Успел, - обрадовался отец Диодор. - Слава тебе, господи, уберег от белочки. Ну, понеслась.
Другой, кому он явился, принял его с радостью и открытым сердцем. Внимал и проникался много часов подряд без остановки, а потом благодать неизбежно пошла на убыль, человек вернулся в реальность, кому-то позвонил и заказал тех же самых грибочков, только побольше. Но второй раз не вштырило.
Еще один выслушал его, не перебивая, а затем спросил:
- А как вы относитесь к девственности до брака? Как это не имеет значения? Изыди прочь, искуситель!
Однажды он явился блудницам и велел покаяться. Блудницы покаялись, а потом пыхнули еще по одной, забыли, зачем собрались, и принялись хохотать. Лучше бы козам явился.
Он явился мытарям, но те отказались с ним разговаривать, тупо не поняли.
Одна женщина, узрев его, решила, что видит осознанное сновидение, стала воображать всякую пакость, пришлось ее покинуть.
Однажды он сотворил чудо. Многие восхитились, стали спрашивать друг у друга, что рекламируется. Никто не знал, и они решили, что это начало вирусной многоходовки. А потом забыли об увиденном.
Многие писали о нем в блогах и социальных сетях. На соответствующем графике сформировался пик, большой, но статистически недостоверный. Никто не заметил этот пик, кроме поисковых роботов, но тех запрограммировали все недостоверное игнорировать.
Он разгневался, стал насылать погодные катаклизмы. Фарисеи и книжники сказали, что это глобальное потепление, а один азербайджанец вырастил в Подмосковье ананасы. Он превратил воду в кровь, фарисеи и книжники сказали, что это от утечки удобрений в мировой океан. Он сделал дождь из жаб, фарисеи и книжники сказали, что во всем виновато ГМО. Он наслал чуму, фарисеи и книжники назвали ее эболой и задушили карантином. Он наслал войну, они стали воевать между собой и шутить про конец света, как будто происходит вовсе не он, а что-то иное. Никто так и не поверил, что грядет конец света, прошлые два раза ведь не грянул, значит, и сейчас не грянет, пронеси господи. Он сжег Содом и Гоморру, евреи стали обвинять арабов, арабы - евреев, и никто не связал причину со следствием. Он послал двух ангелов, чтобы разъяснить народам происходящее, одного зарезали фанатики, а другой забрел на гей-парад, и его никто больше не видел.
Он наслал звезду-полынь, ее сбили ракетой. Он наслал на мир хаос, фарисеи и книжники нашли в хаосе ошибки, назвали квантовой запутанностью и научились эксплуатировать. Он отчаялся, потому что не знал, что еще сделать, чтобы его заметили.
Однажды он явился молодому художнику, тот удивился и спросил сам себя:
- Вроде принял же лекарство? Или нет?
- Оставь лекарства больным, - сказал он. - Пойдем со мной.
- Пойдем, - согласился художник. И добавил непонятно: - Рискни, приятель, пусть ворон каркнул, черт с ним.
- Чего? - не понял он.
- Ничего, - сказал художнике. - Черт с ним. Пожалуй, все же приму таблетку.
- Против бога таблетка ничто, - сказал он.
- Ничто, - согласился художник. - Это же бог! Но голоса затихают и мир перестает распадаться.
- Что ты знаешь о распаде мира? - спросил он.
- Очень много, - ответил художник. - Распад бывает трех видов: радиоактивный, социально-экономический и биг крэнк. У меня в нужнике научный журнал лежит, пойду, принесу.
Художник принес журнал, он посмотрел.
- Ересь какая-то, - резюмировал он.
Художник почему-то испугался, стал говорить, что никакая это не ересь, ересь - до десяти лет без права переписки, а он уголовный кодекс чтит, ну, в смысле, не тот он, который он, а тот, который художник, хотя, впрочем, вещи уже начали терять смысл, процесс ускоряется, и уголовный кодекс тут не исключение, а версий этому две: в ЦРУ Америки опять включили желтые круги либо таблетку принимать все же не стоило, назревает передоз, а передоз нейролептика - это ого-го! Удовольствия, впрочем, никакого.
Изложив точку зрения, художник вскочил и стал ходить по периметру комнаты: сначала один круг по часовой стрелке, потом разворот через левое плечо, и другой круг против часовой, потому что долго ходить по кругу в одну и ту же сторону не полезно, а не ходить нельзя - передоз. Где-то неподалеку кто-то раскрывал тайны мироздания и пророчествовал, как обычно, короче, но это пройдет, нейролептики с потусторонними голоса быстро справляются.
В какой-то момент художник упал и уснул, а когда проснулся, снова стал вменяемым. Он смутно помнил, что вчера к нему кто-то являлся, и от этой встречи перед глазами стояла картина, которую художник перенес на холст. На холсте, однако, картина выглядела сильно более апокалиптично, и художник ее уничтожил, потому что лучше пусть будет психоз с чертями, чем на такое смотреть, врагу не пожелаешь, прости господи. И вообще, когда принимаешь таблетку, надо делать отметку в тетрадочке, а то являются тут всякие...