Кровь за Родину
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Поезд шел на восток. Раньше, до войны, поезда по этой ветке носились как пули, появлялись на мгновение и сразу исчезали, вообще ничего не разглядишь, а сейчас поезд шел медленно, любой прохожий мог разглядеть его во всех подробностях. В первую очередь бросалось в глаза, что машинист сидит в кабине в мотоциклетном шлеме, разрисованном патриотической символикой. Неискушенный наблюдатель мог подумать, что поездом управляет фанатик-националист, но все объяснялось проще - лобовое стекло разбито, надо чем-то прикрыть лицо от ветра, вот, например, прозрачным забралом шлема. А что на шлеме нарисована пустельга, а не какие-нибудь молнии и драконы, так нынче время такое, непатриотичные картинки не приветствуются.
Морда тепловоза была разворочена, из нее торчали железки, с некоторых капало масло, другие болтались, стучали, звенели и время от времени отваливались. Позавчера партизаны влепили в тепловоз гранату, была бы она фугасная или противотанковая - тут и пришел бы поезду конец, но она была осветительная, по ошибке зарядили не то, так что машинист отделался испугом, а пассажиры вообще ничего не заметили. На конечной станции механики осмотрели повреждения, помянули бога и его мать, не забыли традиционных лесных духов, почесали головы, посовещались и приняли решение. Поврежденные детали обмотали липкой лентой, чтобы тепловоз не развалился на ходу, попробовали завести двигатель - завелся, расход масла, правда, возрос, но в наше время это не имеет большого значения. В наше время техника редко погибает своей смертью.
Стекол в вагонах почти не осталось. Одни окна затянуты полимерной пленкой, другие зияют пустыми провалами, ну и пусть себе зияют, нет смысла ремонтировать, пока не зарядили муссоны. Все равно снова прострелят, и не раз. А пока дождей нет, так даже комфортнее, не жарко, когда в дырки поддувает. Ночью, правда, может продуть, но настоящим мужчинам простуда не страшна.
В поезде ехали настоящие мужчины. Их было немного, верхние полки были свободны, да и нижние заняты далеко не все. В обратную сторону поезда забиты беженцами, а в эту сторону желающих ехать немного. Вождь хоть и говорит об успехе мобилизации, но какой там успех... Зато сразу видно, кто настоящий мужчина, а кто нет.
В одном купе напротив друг друга сидели двое настоящих мужчин. Одного звали Марк, он был невысок, худощав и жилист, лет ему было двадцать, а выглядел он на четырнадцать. Лицо детское, борода не растет, усы чуть-чуть растут, но лучше бы не росли, порнография какая-то, а не усы. Со стороны поглядеть - сморчок сморчком, но первое впечатление обманчиво, Марк - парень серьезный, в позапрошлом году ездил на чемпионат провинции по биатлону, занял второе место. Сейчас Марк ехал воевать, на верхней полке над ним лежал автомат, рядом ремень с подсумками, жилет-разгрузка, а боевой доспех Марк свалил на пол под нижнюю полку.
Напротив Марка сидел иностранный журналист по имени Филипп. По нему сразу видно, что иностранец - тело жирное, лицо бледное, будто упырь-магруд из крестьянского фольклора, не к ночи будь помянут. Боевой доспех Филиппа, разрисованный надписями "Пресса" и рекламой заморского бухла, валялся на полу под противоположной полкой. Филипп сидел в одной майке, перед ним стояла початая банка пива, время от времени он из нее отхлебывал. И еще он курил сигару, а Марк не курил, не только сейчас, а вообще не курил, потому что спортсмен. И пил он не пиво, а манговый сок.
На столике перед Филиппом стоял ноутбук, особая модель для отсталых стран, с подключенным ручным генератором. Время от времени ноутбук начинал попискивать, тогда Филипп страдальчески вздыхал и крутил ручку, пока ноутбук не умолкал. Обычно такие компьютеры оснащают педальным приводом, он удобнее, но в тесном помещении или на природе его не развернуть, так что журналисту поневоле приходится крутить ручку. Забавно слушать, как Филипп работает: клац-клац, вжик-вжик, клац-клац, вжик-вжик. Но сейчас он не клацал и не вжикал, а озадаченно пялился в экран. Впрочем, он иностранец, черт его разберет, какое выражение лица у него какое...
- Что-то я не понимаю, - сказал Филипп. - Ты точно занимался биатлоном?
- Да, точно, - подтвердил Марк. - А что?
- Биатлон, - повторил Филипп. - Поправь меня, если я что напутал. Биатлон - это бег на лыжах с винтовкой...
- Не на лыжах, - поправил его Марк. - Не обязательно на лыжах. Это как хоккей: когда холодно, гоняют шайбу по льду, когда тепло - мяч по траве. У нас биатлон бегают без лыж.
- А как? - удивился Филипп.
- Как обычно, - объяснил Марк. - Как люди бегают? Так и бегают, только с винтовкой за плечами.
- А, теперь понял, - кивнул Филипп. - А я-то думаю, какой в Африке биатлон? Как представил себе ниггера на лыжах...
- Негра, - поправил его Марк. - Ниггеры по другую сторону фронта.
- Вот черт! - выругался Филипп. - Извини. Ну что за напасть, все время путаю! Нарвусь когда-нибудь, не дай бог...
- Вам амулет нужен, - посоветовал Марк. - В Санта-Анна зайдите на рынок, там бабки продают амулеты от всего. Или к колдуну подойдите... А вы после Санта-Анна куда дальше поедете?
- Да куда угодно, - пожал плечами Филипп. - В любое воюющее подразделение. Ну, то есть, в этот, в пидроздел.
- К нам не хотите? - спросил Марк.
- Хочу, - ответил Филипп. - Если командир разрешит - посещу с удовольствием. Фотографии сделаю красивые! Отличная серия получится: сначала интервью с тобой в поезде, потом зарисовка из прифронтовой полосы, зарисовка с передовой, интервью с командиром, интервью с местными, еще одно интервью с тобой, когда пообвыкнешься, заматереешь... Извини, запамятовал, ты в какой пидроздел едешь?
- К магрудам, - ответил Марк.
- К магрудам, - повторил Филипп. - А кто это такие - магруды?
- На ниггерской мове как бы упыри, - объяснил Марк.
- Оригинально, - сказал Филипп. - А по-вашему как?
- По-нашему так же, только мы так не говорим, - сказал Марк. - Мы заняли твердый курс на сближение с севером. С тем севером, который по-вашему запад, только для нас он не запад, США еще куда ни шло, а Европа - однозначно север. Короче, старики говорят на одном языке, что у нас, что у ниггеров, а молодежь нет, молодежь у нас сразу учится международному, по телеку все передачи только на международном. У нас, вообще, отличное образование, не как в остальной Африке.
- Да, я заметил, - кивнул Филипп. - Ты очень связно говоришь для спортсмена.
- Так я не совсем профи, - улыбнулся Марк. - Я в университете не просто для галочки числился, я на архитектора учился, я реально хорошо соображаю. Сейчас, правда, академку взял, но это только пока война, сейчас по-другому нельзя, какой я буду мужчина, если не смогу Родину защитить?
В окно влетел кирпич, ударился о дверь купе, выбил из зеркала предпоследний осколок. Филипп отклонился назад, чтобы не видели снаружи, Марк пригнулся.
- Зря я курю, снаружи видно, - сказал Филипп.
- Да ну, ерунда, - махнул рукой Марк. - Что им там видно? Они наобум швыряют, куда попали, туда и попали. Придурки малолетние.
Впереди по ходу движения звякнуло разбитое стекло. Послышалась ругань, щелкнул затвор, автомат закашлял короткими очередями.
- По детям стреляет? - заинтересовался Филипп.
Марк поморщился и ничего не ответил. Он мог сказать, что в негритянской нации тоже хватает идиотов, и если кто-то патриот, то это не всегда означает, что этот кто-то умный или добрый. Да и дети, бывает, так и просятся под пулю. Вот, помнится, в Констанце одна малолетка выбежала на проезжую часть...
Поезд дернулся и начал притормаживать.
- Приехали, что ли? - спросил Филипп.
Марк пожал плечами и опять ничего не ответил. Филипп придвинулся к окну, осторожно выглянул, повертел головой.
- Да, сейчас приедем, - констатировал он.
Марк встал, принялся собирать вещи и облачаться в доспех. Если точно знать, что машина будет ждать у перрона, можно было бы в доспех не облачаться, в руках донести, а так придется надевать на себя, тяжело в руках нести, особенно шлем. Говорят, к нему быстро привыкают, но пока не верится. Голова под его весом мотается, как дохлая кошка в колодце, шея болит со всех сторон, ужас!
Они протолкались к выходу. Зря Марк думал, что машина будет ждать у перрона, нет здесь никакого перрона и станции тоже нет, поезд остановился посреди пустыря и черт его разберет, то ли была здесь станция, пока не разбомбили, то ли ничего не было, так и был пустырь, а разбомбили в другом месте и перенесли станцию сюда... Да какая разница?
Метрах в двадцати от них стоял рослый мужик в камуфляжной майке, камуфляжных бриджах и сандалиях, без доспеха, а на голове у мужика вместо шлема красовалась бандана патриотической красно-белой раскраски. На плече у мужика болтался автомат стволом вниз, в руке мужик держал телефон и переводил взгляд то на экран телефона, то на Марка. Вот и встреча, подумал Марк. Только какой-то помятый этот мужик, не такими Марк представлял бойцов элитного пидроздела. Серый какой-то, то ли от пыли не отмылся, то ли малокровие после ранения...
- Граждане, воздушная тревога! - прокричал кто-то нечеловеческим голосом.
Марк посмотрел наверх и увидел большого попугая на ветке. Мужик с телефоном тоже посмотрел наверх, переложил телефон в левую руку, правой вынул откуда-то маленький пистолетик, прицелился, выстрелил, попугай крякнул и упал мертвой тушкой. Марк удивился. Мужик посмотрел на Марка, ухмыльнулся углом рта и сказал:
- Цвета.
Марк посмотрел на мертвого попугая и понял: точно, цвета! Бело-желто-синий, как знамена у клятых ниггеров! Надо же, какие тут порядки...
Мужик убрал пистолет, убрал телефон, шагнул вперед и протянул руку.
- Нетопырь, - сказал он.
Марк пожал протянутую руку, неуверенно улыбнулся, переспросил:
- Чего?
- Нетопырь, - повторил мужик. - Позывной такой. Нетопырь.
- А, понятно, - кивнул Марк. - А я Марк. Просто Марк. Позывной пока не заслужил.
- Заслужишь, - заверил его Нетопырь. - За этим не заржавеет. А кто с тобой такой бледный?
- Филипп, - представился Филипп. - Журналист, агентство "Койот ньюс". Хочу сделать репортаж о жизни вашего подразделения.
Нетопырь нахмурился.
- Пидроздела, - поправил он. - Подразделения у ниггеров, а у нас пидрозделы. Лучше не путай, у нас не все толерантные, повесят на пальме только так.
- Разве белых журналистов у вас тоже вешают? - удивился Филипп.
- У нас кого только не вешают, - сообщил Нетопырь. - Белый, не белый, какая разница? Кровь у всех вкусная.
Филипп вздрогнул, Нетопырь рассмеялся. Марк сначала тоже чуть было не вздрогнул, а потом понял, в чем дело, и тоже рассмеялся. Вот он какой, знаменитый солдатский юмор!
- А мне дадут кровь попробовать? - спросил Марк.
Нетопырь одобрительно улыбнулся и ответил:
- Обязательно!
- А ему? - спросил Марк.
- А ему нет, - покачал головой Нетопырь. - Право на кровь надо заслужить. Таких, - он ткнул пальцем в рекламу на журналистском доспехе, - в магруды не берут.
- Шутите, - догадался Филипп.
- В каждой шутке есть доля шутки, - сказал Нетопырь и осклабился.
Филипп вздрогнул и отпрянул - клыки Нетопыря были подпилены по пигмейскому обычаю, иглы, а не клыки. Ну точно магруд, в натуре, как говорят в городе! А в фейсбуке такого не было...
- А зубы подпиливать обязательно? - спросил Марк.
- Нет, не обязательно, - помотал головой Нетопырь. - Чисто по желанию. Татуировки тоже можешь не делать, это тоже добровольно.
Нетопырь задрал майку, оказалось, что на животе у него вытатуирован Нельсон Мандела, а рядом Уитни Хьюстон в позе, которую бледнолицые считают неприличной.
- Оригинально, негативные татуировки, никогда раньше таких не видел, - подал голос Филипп.
- Ты просто в Африке не бывал, - сказал Нетопырь. - У нас иначе нельзя, все татуировки либо негативные, либо рельефные. Вам с белым пузом проще. Ну что, поехали?
- Гм, - сказал Филипп. - Мне бы в сортир.
- Чего? - удивился Нетопырь. - Куда? Какой еще сортир?
- Поссать, - объяснил Марк.
Нетопырь удивленно поднял брови.
- А в чем проблема? - спросил он. - Доставай и ссы.
Марк понял, что Нетопырь - простой деревенский парень и многого в жизни не видел.
- У городских так не принято, - сказал Марк. - В городах есть обычай, что ссать надо в особом месте, там ставится такая как бы чаша...
- Во извращенцы, - сказал Нетопырь. - А это правда, что они коз не трахают?
- Правда, - подтвердил Марк.
- Извращенцы, - повторил Нетопырь. - Чего встал, ссать будешь или нет? А чего у тебя с лицом?
Лицо Филиппа перестало быть бледно-розовым, как свиной бок, а стало багровым, как жопа гамадрила в брачный сезон. Марк вспомнил, что читал в книжке, что у беложопых покраснение лица означает какую-то эмоцию...
- Мне по-большому надо, - сказал Филипп.
- А, это другое дело, - сказал Нетопырь. - Вон, гляди, видишь свалку? Берешь любой пакет, гадишь внутрь, завязываешь, раскручиваешь вот так, - он покрутил над головой, показывая, как именно, - и швыряешь вон туда, подальше, где люди не ходят. Понял?
Мимо прошла красивая девушка, улыбнулась мужчинам, подмигнула, сошла с тропинки, присела, пописала, встала, пошла дальше. Филипп проводил ее растерянным взглядом, Марк улыбнулся.
- У нас на селе люди простые, - сказал он. - Вы не стесняйтесь, в чужую деревню со своим обычаем не ходят.
Филипп непонятно выругался по-своему, сказал:
- Отвернитесь хотя бы.
Они отвернулись, Филипп зашуршал пакетом, закряхтел. Нетопырь незаметно обернулся, присвистнул, прошептал:
- Приколись, у него жопа еще белее, чем морда!
- А ты чего ждал? - спросил Марк. - У тебя телефон есть, неужели порнуху с беложопыми бабами не смотрел?
- Я думал, их красят, - сказал Нетопырь. - Ну, знаешь, как на дальних хуторах на Пасху.
Марк рассмеялся. Нетопырь насупился.
- Извини, - сказал Марк. - Я не над тобой смеюсь, я вместе с тобой смеюсь.
- А, тогда другое дело, - сказал Нетопырь.
Внезапно Филипп завизжал и стал ругаться. Оказалось, этот дурачок решил подтереть задницу по своему народному обычаю, чтобы штаны не пачкались, и воспользовался лопухообразной крапивой. Вот дурак-то!
Через четверть часа они тряслись по разбитой дороге в разбитом грузовике-внедорожнике без стекол и зеркал. Но в железе всего три дырки, считай, совсем нет, и не похоже, что здесь кого-то убили или ранили. Счастливый грузовик, удачливый. Филипп к этому времени перестал ругаться, снова стал разговаривать как нормальный человек. Не совсем, конечно, нормальный, но для беложопого сойдет. Он расспрашивал Нетопыря о мотивации и боевом духе, а Нетопырь отвечал следующее:
- Мы сражаемся за Родину, землю, народ и исторический выбор. Наша великая нация связала будущее не с тем севером, который север, а с тем, который север! Не который левый, а который правый, не как на карте, а как в политике, короче, не который красный в том смысле, как у этих... Короче, нация сделала выбор, а кто против - тех в котел!
- В каком смысле в котел? - не понял Филипп.
- Котел - это такая большая железная штуковина, обычно круглая, - стал объяснять Нетопырь. - В него наливают воду, снизу разводят огонь... А у вас разве мясо варят не в котлах?
Марк вспомнил, как старший брат, который торгует кокаином в Шванценбурге, говорил, что у городских считается, что людям жрать людей как бы неприлично, и даже тех обезьян, которые без хвоста, тоже жрать неприлично, потому что они якобы сильно похожи на людей. Вообще, у городских столько нелепых табу: коз не трахать, человечье мясо не жрать, посреди улицы не ссать...
Марк представил себя на месте Филиппа и огорчился. Неприятно, наверное, когда все привычные с детства табу одновременно нарушаются, это, наверное, чувствуется, будто мир перевернулся. Марк решил успокоить белого товарища.
- Нетопырь шутит, - сказал Марк. - У нас, негров, на самом деле людей не жрут. И коз не трахают. У нас, правда, ссут где пожелают, не только в сортирах, но остальные табу севера мы чтим, правда, Нетопырь? Исторический выбор ведь.
Когда Марк начал произносить эту речь, Нетопырь нахмурился, но по ходу понял, к чему ведет Марк, просветлел лицом и на последний вопрос ответил так:
- Конечно, не нарушаем! И кровь мы вовсе не пьем, мы просто называемся магрудами, чтобы ниггеры боялись! Мы шутить любим, на войне без шутки тоскливо!
Филипп вздохнул с явным облегчением.
- Эх, ребята, знали бы вы, что про вас ниггеры рассказывают, - сказал он. - Говорят, будто в Порто-Ново, когда пидрозделы разгоняли демонстрацию тех, кто за ниггеров, ну, та история, с которой все началось, так говорят, будто пидрозделы загнали ниггеров в фонтан на площади, натолкали как селедок в бочку, накидали всяких съедобных травок, подключили огромные нагреватели... Бред, правда?
От последних слова Марк вздрогнул и перестал облизываться.
- Да, бред, - подтвердил он.
- Точно, бред, - подтвердил Нетопырь. - Клятые ниггеры чего только про нас не придумывают! Они целое министерство сделали специально чтобы в фейсбуке врать! Я еще слышал, они ловят в полях хомяков, дрессируют особой магией и заставляют писать в фейсбуке комментарии вместо людей! Хомяк - он же руками ловкий, как белка, ему по клавишам долбить несложно, если клавиатура подходящая.
- Они говорят, будто вы дурно обращаетесь с мирными, - сказал Филипп. - Стреляете по жилым кварталам.
- Неправда! - возмутился Нетопырь. - Ложь и провокация! Мы стреляем только по ниггерам, по неграм никогда не стреляем!
- А всегда получается различить? - спросил Филипп. - На взгляд-то... гм... не хочу обидеть...
- Мы различаем не на взгляд, - сказал Нетопырь. - Мы различаем сердцем. Кто за путь севера, тот с нами, а кто за ниггеров, тот против нас. Что непонятно?
- Да нет, все понятно, - неуверенно произнес Филипп. - Наверное, потом станет еще понятнее.
- Слушай внимательно и не перебивай, - сказал Нетопырь. - Я тебе сейчас четко объясню, четче никто не объяснит. Для настоящего негра нет ничего выше Родины. Родина превыше всего, понял? Слава Родине, неграм слава! Ниггеры не разумеют, а мы разумеем, нет ничего выше Родины! Ради Родины я на любое пойду, любой пацан из любого пидроздела что угодно вытворит ряди Родины! Да я дьяволу душу продам, если Родина прикажет! Убью, изнасилую, предам, любое сделаю, вообще что угодно! Потому что Родина превыше всего! Мы, негры, древнейшая нация человечества! Хранители исконной премудрости! Кто первым научился долбить камнем о камень? Мы, негры! Кто сделал первое копье? Опять мы, негры! А что теперь? Ты, Филипп, мужик хороший, вежливый, вслух не говоришь, а по тебе все равно видно, что мы для тебя ровно дикие звери! Вы, беложопые, к нам приезжаете как в зоопарк, для вас наши дома все равно что клетки! А нам такого не надо! Нам нужны инвестиции! Во всей стране нет нормальной электростанции, мобильники заряжаем от генераторов, как дикари... кстати о генераторах. Ниггеры душат нам экономику, поотключали трубопроводы, думают, мы пощады запросим! Не на таких напали! Мы скорее всех ниггеров сожрем до последнего младенца...
Нетопырь понял, что говорит не то, и осекся.
- Это ораторский транс, - пояснил Марк. - Традиционное негритянское красноречие. У нас когда говоришь речь, принято преувеличивать. Мы на самом деле младенцев не жрем.
- Да какой дурак будет жрать малого! - возмутился Нетопырь. - Там одна требуха! Разве только под пиво завялить...
Филипп издал странный звук, будто хочет стошнить. Марк подумал, что пора менять тему разговора.
- Нетопырь, а далеко еще до пидроздела? - спросил он.
- Мы не в пидроздел едем, - сказал Нетопырь. - Сначала в Санта-Марию, надо кое-что погрузить, потом в пидроздел. Филипп, грузить поможешь?
- Я бы рад, но у меня спина болит, - сказал Филипп. - Могу справку показать.
- Не надо справку, я неграмотный, - сказал Нетопырь. - Ничего страшного, не хочешь грузить - не надо, у тебя другое дело, у каждого человека есть свое дело, одни сражаются, другие ракеты заряжают, третьи по телеку выступают, а все вместе за одно святое дело, правильно я говорю?
- Правильно, - кивнул Филипп.
Новость о том, что груз можно не грузить , он воспринял с облегчением. Марк вспомнил рассказы брата, что городские чураются ручного труда, а достойными занятиями считают только продавать, покупать, трахаться за деньги, болтать языком и писать каракули в бумажках и ерунду в фейсбуке. Наверное, он все же преувеличивает. Когда Марк ездил в Порто-Ново на чемпионат, там все было именно так, но вряд дела обстоят так в масштабах всей страны, потому что тогда получается, что когда негры победят, то в родных лесах жизнь станет как на севере, все перестанут работать мотыгами, а будут только покупать, продавать, писать ерунду в фейсбуке... Марк вдруг понял, что рассуждает, как ниггер, и вздрогнул. Хорошо, что люди не умеют читать мысли, а то расстреляли бы на месте как врага негритянского народа...
Машину тряхнуло на кочке, Марк подпрыгнул, стукнулся башкой и понял, что задремал, в дороге так бывает. А тряхнуло машину не на кочке, а на бревне, уложенном поперек дороги и притопленном в грязи, брат говорил, в городах так делают по северному обычаю, у северных народов это как-то по-смешному называется, спящий воин, вроде бы... Они, оказывается, уже въехали в Санта-Марию и теперь петляли по узким улочкам. Из-под колес выпрыгивали дети, собаки и куры, некоторые орали, но вслед никто ничего не швырял - ясно же, что военные едут, метнешь, потом ответка прилетит, сам будешь не рад.
- Приехали, соня! - поприветствовал его Нетопырь. - Короче, боец, слушай приказ. Сходишь вон в ту палатку, там где-то рядом шерстокрыл трется, скажешь, что приехал за грузом для магрудов, пусть загружают. А меня Филипп для фейсбука пофоткает. Понял?
- Не совсем, - сказал Марк. - Шерстокрыл - это... Это позывной, правильно?
- Нет, блин, настоящая белка-летяга, - ответил Нетопырь и рассмеялся. - Заколдованная, блин, белка, в натуре, оборотень, блин! Все, паркуемся и пошел!
Повернул ключ, заглушил мотор, стало тихо. Марк решил, что хватит изображать тормоза, пора начинать выполнять приказы точно и в срок, как предписано уставом. Вылез из машины, доспех с непривычки потянул вниз, надо бы снять, положить на сиденье... или здесь так не принято? Украдут еще, потом стыда не оберешься... Может, хотя бы шлем снять? Да ну его!
У входа в палатку Марк столкнулся с голым мужиком. Нет, не совсем голым, на шее у мужика болталась золотая цепочка с костяными амулетами, а на чреслах - патриотические трусы цветов национального флага и с гербом по центру достоинства. И еще пластиковые тапочки на ногах.
При виде Марка незнакомец остолбенел. Оглядел сверху донизу, протяжно свистнул, затем улыбнулся неожиданно доброй улыбкой и спросил:
- Новичок, что ли? В какой пидроздел?
- Новичок, - не стал скрывать Марк. - К магрудам. Мне Шерстокрыл нужен.
- Я Шерстокрыл, - представился мужик. - А где Нетопырь?
- Фотографируется, - объяснил Марк. - С нами беложопый увязался с телевидения...
- Ух ты, как здорово! - обрадовался Шерстокрыл. - Пойду тоже сфоткаюсь!
- Мне надо груз забрать, - сказал Марк.
- Забирай, - разрешил Шерстокрыл. - Вон в том загоне, забирай всех, там только ваши остались.
Там, куда он показал, никакого загона не было видно, поле зрения загораживал грузовик. Марк решил не переспрашивать, чтобы не показаться тупым, лучше пройти десяток шагов и все увидеть своими глазами. А вот на борту брезент порвался, непорядок. А что там внутри... ой!
Внутри грузовик был обустроен необычно. Вдоль каждого борта шла длинная лавка из баобабовой доски, над ней шел горизонтальный шпангоут или как там называется этот каркасный элемент, а к нему через каждые полметра приделаны толстые железные кольца, очень грубой работы, ручная ковка, что ли? И еще рядом тянется толстая ржавая цепь... это что, заключенных перевозить?
Марк сделал еще два шага и посмотрел, куда показывал Шерстокрыл. Точно, заключенные. Молодые женщины. Снайперши, как в телеке!
- Марк! - крикнула одна женщина из загона. - Марк, это ты?
- Лиза? - удивился Марк. - Лиза, почему ты здесь? Ты что... ты за ниггеров?!
Он узнал Лизу только по голосу, у нее очень необычный голос, писклявый такой, ее за это в школе дразнили, говорили, будто мама нагуляла ее не от папы, а от лесного кабана-бородавочника... А похоже! Она и в детстве красотой не блистала, а как подросла, разжирела, так вообще стала уродина уродиной. Нет, совсем некрасивых женщин не бывает, а брат говорил, если виски выпить, то вообще...
- Марк, выпусти меня! - взмолилась Лиза. - Они кровопийцы, они нас наловили, чтобы пить кровь, они магруды!
- Лиза, не бесись, - посоветовал ей Марк. - Не кипиши, успокойся. Магруды - только название, каждый элитный пидроздел имеет красивое название. Иногда пидрозделы называют в честь родной деревни, а иногда дают красивое пугающее название, демоны, например, или магруды, как мы.
Глаза Лизы округлились, губы задрожали. Марк решил, что некрасивые женщины все-таки бывают. А с другой стороны, жалко ее, она ведь не виновата, что мама ее нагуляла от кабана-бородавочника.
- За что тебя взяли? - спросил Марк. - Снайперша или корректировщица?
Груда тряпья, громоздившаяся на полу рядом с Лизой, зашевелилась, из нее высунулась симпатичная женская мордашка. В татуировке, правда, но это не плохо, это даже любопытно попробовать, какова рельефная татуировка на поцелуй...
- Лиза, перестань, он издевается, - сказала женщина. - Фашист, людоед, магруд, ненавижу тебя!
Желание попробовать татуировку на вкус пропало, теперь Марку захотелось снять автомат с предохранителя, дослать патрон в патронник и засадить злой женщине промеж глаз одиночным, чтобы не злословила. Но он подавил недостойное желание, сделал серьезное лицо и сказал:
- Ты жертва пропаганды, женщина! Мы, негры, сражаемся за свободу и демократию, за путь севера!
- В мою деревню прилетела негритянская бомба, - сказала женщина. - Мужа убило, детей убило, братьев убило, сестру убило, свиней убило, кур убило. Это вы сделали, негры, я теперь вас ненавижу больше лесных чертей, я лучше буду ниггером, чем одной из вас!
- Негры не бомбят мирные деревни, - возразил Марк. - Ты что, телек не смотришь? Ниггеры бомбят сами себя, это любому дураку известно!
- Что тут происходит? - строго спросил кто-то сзади, из-за плеча. - Пацан, ты чей? С какого пидроздела?
От неожиданности Марк чуть не подпрыгнул, но удержался, не поддался страху. Обернулся неторопливо и ответил степенно седому мужику в камуфляжной майке:
- Я из магрудов.
Мужик улыбнулся (клыки тоже подпилены, видать, мода такая) и радостно воскликнул:
- А, тот самый новичок-спортсмен! Наслышан про тебя! А давай ты с нами пойдешь воевать, не с магрудами, а с оборотнями? С нами веселее!
Какая-то женщина испуганно пискнула, Марк подумал, что солдатский юмор иногда бывает излишне жестоким. Но не делать же замечание старшему товарищу.
- В ваших рядах я воевать не буду, - сказал Марк, доброжелательно, но непоколебимо. - Я буду воевать в тех рядах, куда меня послала Родина. А к вам меня Родина не посылала. При всем уважении.
- Хорошо сказал! - воскликнул мужик и хлопнул Марка по бронированному плечу. - Слушай, а можно я одну себе возьму? Вам ведь все равно всех не выпить, тут их вон сколько!
- В смысле не выпить? - не понял Марк.
Мужик сделал непонятную гримасу и подмигнул.
- Так не пойдет, - строго сказал Марк. - У меня есть командир, и он мне дал четкий приказ - погрузить всех. Я не буду нарушать приказ командира!
- Ладно, не нарушай, - сказал мужик, развернулся и ушел.
Марк понял, что он совсем не рассчитывал, что Марк подарит ему пленницу. То ли испытывал Марка, чтобы потом наябедничать Нетопырю, если Марк оплошает, то ли пытался тупо отжать одну пленницу, если вдруг получится. А раз не получилось, то и ладно.
- Спасибо, - произнесла Лиза своим писклявым голоском изнутри клетки.
- За что? - не понял Марк.
- Что не отдал оборотню, - объяснила Лиза. - Марк, ты хороший, зачем ты с ними связался?
Марк попытался почесать голову, но так получилось, что он почесал каску. Тем не менее, в голове прояснилось, он открыл рот, чтобы достойно ответить глупой бабе, но тут вернулся Нетопырь.
- Ты чего с ними возишься? - строго спросил он. - Чего языком болтаешь? Это добыча, еда, нечего с ними болтать! А ну, магружья сыть, встать, выходи строиться! Кто последняя, отдам оборотням!
Нетопыря женщины послушались беспрекословно, не как Марка. Ломанулись со всех ног в открытую калитку, Марк даже испугался, что разбегутся, но заметил, что они скованы одной цепью, и успокоился. Одна тетка замешкалась, Нетопырь ее отцепил, закричал:
- Шерстокрыл, забирай!
Тетка завопила в голос, упала на колени, стала целовать Нетопырю сандалии, приговаривать, дескать, не отдавайте оборотням, лучше кровь выпейте, я сама шею подставлю, Нетопырь двинул ей кулаком в темечко, она упала в пыль и замолчала. Нетопырь посмотрел на Марка, улыбнулся добро и приветливо, и спросил:
- Что, колбасит?
Марк промычал нечто неопределенное.
- Это нормально, - сказал Нетопырь. - Поначалу всех колбасит. Новички думают, война - дело благородное, типа как вождь говорит, свобода, народовластие... Это все верно, но оно будет потом, в будущем. А сейчас нет времени для свободы, сейчас другое время, всюду кровь, смерть и грязь, знаешь сказку про мертвую и живую воду? Чтобы оживить, сначала надо убить. Вот мы и убиваем. Разрушаем подлый ниггерский мир, вычищаем пороки и мракобесие, утверждаем светлый выбор севера. Понял?
- Не совсем, - ответил Марк.
- Это нормально, - улыбнулся Нетопырь. - Сразу никто не понимает, надо пообвыкнуться, пороха понюхать, крови попробовать... Эй, Шерстокрыл! Заберешь ты ее или нет?! Ладно, как там тебя, Марк, помогай грузить.
Помогать, впрочем, не пришлось, Нетопырь все сделал сам, Марк только стоял рядом и приглядывал, чтобы пленные бабы не разбежались и не учинили ничего непотребного. А Нетопырь залез в кузов, взял цепь, к которой прикованы бабы, протащил сквозь те самые железные кольца, закрепил, приковал баб к машине, теперь ни одна не убежит.
- Все, поехали! - приказал Нетопырь. - И, это, доспех сними, что ты ходишь как чучело, мы не в бою!
Марк разоблачился, закинул доспех в кабину под сиденье, они поехали в пидроздел.
- Чего загрустил? - спросил Нетопырь.
- Так, - пожал плечами Марк. - Странно как-то. Эти бабы на нас смотрят, будто мы настоящие кровопийцы, не только по названию, но и по сути. Будто мы сражаемся не за их свободу и счастье.
- Это известный парадокс, - сказал Нетопырь. - Счастье, за которое мы сражаемся - не чье-то конкретное в отдельности, а общее народное. А они тупые и не понимают. Они как думают? Вот в нашей деревне стоит пидроздел, ниггеры долбят по нам ракетами, а в соседней деревне пидроздел не стоит, по ним ракетами не долбят. Значит, пидроздел - плохо. Глупая, ущербная логика! Чего смотришь так странно?
- Так, - пожал плечами Марк. Поколебался и все-таки решил продолжить: - Извини, Нетопырь, не хочу обидеть, но ты вроде парень простой, сам говоришь, что неграмотный, а такие слова употребляешь: парадокс, логика...
- На войне быстро учатся, - заявил Нетопырь. - Тем более с таким командиром, как у нас. Великий человек, философ! Как начнет говорить - заслушаешься! Он любое колдовство знает: и исконное деревенское, и новомодное северное, был у нас один ученый пацан, хотел его уесть, стал спрашивать про кванты, а Львенок ответил на все вопросы как по учебнику, тот аж обалдел! Львенок - великий человек!
- Да, про простого человека таких слухов распускать не будут, - согласился Марк. - Ниггеры его боятся, как гамадрилы леопарда. Я в фейсбуке смотрел, они реально верят, что он настоящий магруд! Не просто красивое название, а реальный кровопийца, так он всех напугал! А местные нас правда не любят?
Нетопырь поморщился и пожал плечами.
- Да ну их, местных, - сказал он. - Кому какое дело, кого они любят? Они тупые и продажные, как шимпанзе, только плешивые! Ничего не видят дальше своей делянки, только и умеют мотыгой в землю тыкать да детей рожать. И учиться ничему не хотят! Я вот тоже неграмотный крестьянин из деревни, но я-то понимаю, что глуп и ничтожен, а они не понимают и понимать не хотят! Я когда стал с Львенком по стране ходить, посмотрел на города и порешил про себя твердо - мои дети будут учиться в школе. Не знаю, как насчет университета получится, не хочу загадывать несбыточное, но в школе точно будут учиться! Чтобы знали, чему равно дважды два, а не как голые обезьяны! Чтобы у каждого в фейсбуке была страница, чтобы лайки, репосты, все как у людей! А эти крестьяне... Знаешь, что такое эволюция?
- Конечно, - кивнул Марк. - Я же в университете учусь.
- А, точно, - кивнул Нетопырь. - Извини, забыл. А забавно выходит! Для тебя, небось, даже я выгляжу тупым дебилом, а эти с мотыгами вообще аквариумные рыбки! Знаешь, в городах делают такие большие стеклянные бадьи с водой, в них запускают мелких рыбок из ручья...
- Знаешь, Нетопырь, по-моему, ты зря так много думаешь об уме и образовании, - сказал Марк. - Мозг - ерунда, главное - сердце. Если ты любишь Родину и Родина для тебя превыше всего, какая разница, что у тебя в голове? Вот, например, муравьи. У них мозгов вообще, считай, нет, но каждый стоит за свой муравейник до конца, их сила в единстве и сила у них такая, что ого-го! Им даже львы дорогу уступают, а почему? Каждый муравей ничтожен, но когда один за всех и все за одного - это уже ого-го какая силища! Мы тоже ничтожны по отдельности, если сравнить со всей Родиной в целом, одни менее ничтожны, другие более, но эти различия несущественны! Нам сейчас нужно не мериться кто умнее, образованнее и больше повидал, нам вообще не нужно ничем мериться, мы ведь как семья, правильно?
- Правильно, - согласился Нетопырь. - Братья по оружию и по крови. Я гляжу, не зря тебя Львенок из города выписал, не прогадал командир! Приедем, расскажу ему, порадуется, какое пополнение пришло - не только спортсмен, но и говорит складно. Нам не хватает тех, кто говорит складно, сердцем-то мы чуем как надо, а как начнешь вслух говорить - ерунда выходит. У нас вот никто не догадался сравнить пидроздел с муравейником, а ты догадался, молодец!
Марк решил, что пора изобразить скромность.
- Да ладно тебе, - сказал он. - Я сюда приехал не языком молоть, а Родину защищать. Я хорошо бегаю и метко стреляю, к доспеху, правда, не приучен, но это ведь не очень трудно, правда?
- Да, вообще ерунда! - махнул рукой Нетопырь. - Как причастие примешь, так сразу и приучишься, в тот же день. Ну, или на следующий день, если причастие вечером.
- А что за причастие? - заинтересовался Марк. - Вы разве христиане? Или это традиционное лесное причастие, как у колдунов?
- Скорее второе, чем первое, - ответил Нетопырь. - Сам увидишь. Вот прямо сейчас и увидишь.
Дорога в очередной раз вильнула, за поворотом обнаружилась бетонная коробка блок-поста, шлагбаум из срубленной пальмы и два дежурных бойца в полном доспехе. Забрала у обоих были подняты, Марк посмотрел на их лица и ему показалось, что кожа у бойцов бледноватая и какая-то нездоровая. Может, грибок? В джунглях столько разных инфекций...
- Привет, Крылан! Привет, Подковонос! - поприветствовал Нетопырь боевых товарищей. - А я пополнение привез!
- В каком смысле пополнение? - осведомился то ли Крылан, то ли Подковонос. - Сыть или спортсмена?
- И сыть, и спортсмена, - радостно ответил Нетопырь. - Все по полной программе.
Бойцы пробурчали что-то одобрительное, подняли шлагбаум, грузовик въехал внутрь. Проехал метров триста по пыльной дороги, выехал на большую площадь, зарулил в угол, набежали какие-то пацаны, на вид мирные, не в камуфляже, а в трусах и золотых цепочках, открыли погреб, устроенный прямо на площади, стали сгружать пленных женщин вниз.
- А все-таки, за что их сюда? - спросил Марк Нетопыря. - Снайперши, корректировщицы, да?
- Типа того, - кивнул Нетопырь.
- Тогда их, наверное, надо допрашивать, - предположил Марк. - А кто будет их допрашивать? Следователь?
Нетопырь неожиданно расхохотался.
- Да у нас каждый сам себе следователь! - воскликнул он. - Ты тоже кого-нибудь допросишь! Может, какая уже приглянулась? Погоди... Я видел, ты с одной болтал, ты ее раньше знал?
- Да ну, разве это знал? - махнул рукой Марк. - Она дура и страшная, лучше бы не знал. Да черт с ней, ты лучше скажи, куда мне идти, куда вещи кинуть, и еще, наверное, надо командиру представиться...
Нетопырь сказал, что представляться пока никому не надо, Львенка в лагере нет, уехал по своим делам, а когда вернется, тогда и представишься. А куда вещи кинуть, это мы и без командира определимся...
- Эй, пацан! - крикнул Нетопырь. - А ну, стоять, обезьяна, магружья сыть, ты чего, сука, оглох? Крови в жилах много? Так я исправлю! Ко мне, макака!
Эти слова относились к тощему пацаненку лет двенадцати, почему-то совершенно лысому, то ли голову обрил, то ли лишайный, сразу не разберешь. Заслышав первые слова, он намеревался тихо улизнуть, но не вышло, пришлось подчиниться. Марк подумал, что Нетопырь злоупотребляет в шутках намеками на название пидроздела, из-за этого шутки становятся однообразными и перестают быть смешными. Надо будет сказать ему, но не сейчас, а потом, когда они побывают в бою и станут настоящими боевыми братьями, когда между ними появится та странная эфемерная связь, соединяющая братьев по оружию, совместно сражающихся за светлое будущее великой Родины...
- Марк, ты что, заснул? - рявкнул Нетопырь над ухом. - Подъем!
- А, чего? - встрепенулся Марк. - Извини, задумался. Куда идти?
Нетопырь посоветовал неприличное, при других обстоятельствах Марк бы обиделся и затеял драку, но сейчас решил не обижаться. Просто пошел, куда велено, вслед за пацаном, показывающим дорогу. Дорога привела в длинную одноэтажную хижину из буйволиного навоза, запеченного на солнце с соломой по традиционному рецепту. Внутри была устроена типичная стереотипная казарма, как показывают по телеку, только кровати были не двухэтажные, а обычные, наверное, потому что потолок низкий. И при входе не стоял дежурный, вообще никто не стоял, бардак какой-то, а не армия. Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь...
- Вот, господин, - сказал мальчик и указал на койку с краю. - Вроде свободно.
Марк бросил на койку рюкзак, снял шлем, положил рядом, стал стягивать доспех.
- Господин? - позвал мальчик.
- Чего? - отозвался Марк.
- Господин, а можно вас укусить? - спросил мальчик.
- Чего? - не понял Марк. - Укусить? А зачем?
- А, так вы еще не, - разочарованно произнес мальчик и пошел к выходу.
Марк проводил его недоуменным взглядом. Странные они здесь...
За дверью кто-то завизжал, очень громко и отчаянно, будто свинью зарезали, только не протяжно, а коротко, раз и готово. Марк схватил автомат, сделал шаг к двери, подумал, что надо надеть хотя бы шлем, хотя нет, шлем без доспеха в ближнем бою бесполезен, а в доспех пока облачишься...
Марк отбросил ненужные мысли, подошел к двери, аккуратно выглянул наружу, в прихожую. На полу лежала женщина, одна из тех, которых привезли Марк с Нетопырем, та самая, которая обзывала его фашистом и людоедом. Какая она красивая...
- Эй, ты чего? - обратился к ней Марк.
Подошел, осторожно коснулся носком ботинка. Нет, не коснулся, а довольно сильно пнул, тяжелым ботинком трудно осторожно коснуться, вон как голова мотнулась и стукнулась об пол, как мертвая. Мертвая?
Марк присел на корточки, протянул руку пощупать вену на шее, вляпался в мягкое и теплое. Кровь. На шее кровь. Будто магруд укусил.
- Оставь ее, - прозвучал голос Нетопыря. - Придут рабочие, унесут.
- Что с ней случилось? - спросил Марк. - Будто магруд укусил! Казнили, что ли?
- Нет, - помотал головой Нетопырь. - Несчастный случай. Так быстро казнить - надо последним дураком быть, столько крови козлу под хвост. Инфаркт, по-моему, так иногда бывает со страху.
- Гм, - сказал Марк. - Не хочу показаться невежливым, но не слишком ли вы злоупотребляете? Подпиленные зубы, шутки всякие... Местные вас, наверное, пуще смерти боятся.
- Пуще смерти - это точно, - улыбнулся Нетопырь. - Это ты хорошо сказал! И правильно, что боятся, страх в глазах врага - ключ к победе!
- Разве они наши враги? - удивился Марк. - Они же мирные. Или нет?
- Любой вставший на пути севера - враг, - заявил Нетопырь. - Мирный, не мирный, неважно. Наши вожди не затем договор подписывали, чтобы всякие ничтожные глисты ставили палки в колеса поезду прогресса. Понял?
- Не совсем, - сказал Марк. - Я когда сюда ехал, ждал другого. Я думал, местные... А, впрочем, ну их!
Нетопырь рассмеялся.
- Вот, начинаешь понимать! - сказал он. - Все нормально, через такие мысли все проходят! Поначалу думаешь, как же так, мы же их защищаем... ерунда это, сказки для беложопых журналистов! Ничего мы ни от кого не защищаем, пусть сами от нас защищаются! Мы не козлы, мы леопарды! Кто не с нами - тот добыча! Кто не верит в путь севера, тому одна дорога - в котел!
- Северные говорят, людей жрать нельзя, - заметил Марк.
- Когда станем как северные, тогда будет нельзя, - сказал Нетопырь. - А пока без этого никак. Мы не в том положении, чтобы отказываться от преимуществ, не настолько сильны, чтобы играть честно. Понял?
Марк хотел сказать, что понял, но решил, что врать товарищу нехорошо.
- Не очень, - сказал он. - Но это, наверное, тоже в порядке вещей? Когда новички приходят, они всегда, наверное, не сразу все понимают?
- Точно! - согласился Нетопырь. - Пойдем к Львенку, он уже приехал, ждет тебя.
Львенок оказался на удивление маленьким и тщедушным, сопля на ножках, а не великий воин. И бороденка его, она и на фото выглядит как волосня на жопе, а живьем - вообще жуть какая-то! Впрочем, если из того, что про него болтают, верна хотя бы десятая часть, он имеет право выглядеть как угодно. Воина ценят не за красоту, а за доблесть.
- Здравствуйте, - поприветствовал командира Марк. - Рядовой... или кто я там... короче, прибыл... как положено...
Львенок добродушно рассмеялся, ухватил Марка за плечи, заглянул в глаза снизу вверх добродушно-отеческим взглядом, кивнул каким-то своим мыслям.
- Хороший парень, годный, - сказал Львенок. - Знатный магруд получится! А ты правда третье место занял по провинции?
- Неправда, - помотал головой Марк. - Второе.