Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
1. Артем
Свет пробивается сквозь неплотно сомкнутые веки. Я не открываю глаза сразу, знаю, что они сейчас увидят - потолок, знакомые трещинки в штукатурке, складывающиеся в профиль той самой рыбы, которую мы с Машкой упустили в Карелии. Сорок лет назад, пятьдесят, больше? Неважно. Важно другое - утренний ритуал.
Рука нащупывает на тумбочке гладкий, чуть теплый прямоугольник - телефон. Веки еще дергаются от света, но пальцы уже скользят по экрану, открывают телегу, находят среди чатиков контакт по имени "Машка". Тычу пальцем, открываю, выскакивает новое сообщение, сразу, мгновенно, без всяких там "Машка пишет...":
- Доброе утро, соня! Восход был прекрасный, как тот в Венеции над каналами, который ты тоже проспал. Хочешь, приготовлю кофе с такими же булочками, как тогда? Кстати, кофеварка просится под замену, гудит, как наша первая "шестерка".
Я щурюсь, разбирая текст, возможно, пора еще раз увеличить шрифт на экране. В верхней части экрана ее аватарка, сама нарисовала на основе прижизненного фото. Узнаваемо, но очень схематично, отрывистые линии проведены как бы карандашом, скорее силуэт, чем портрет. Отвечаю:
- Доброе! Дай что-нибудь от головы, болит.
- Ой-ой. Сильно болит?
- Не очень.
- Может, коньячку в кофе добавить?
- Нет, не с утра же.
- Ладно, не буду. Давление у тебя в норме, остальные показатели вроде тоже. Возьми ибупрофен в красной аптечке, где обычно.
Встаю, суставы недовольно хрустят. Выхожу на кухню, кофеварка действительно гудит громковато. Но кофе пахнет вкусно, правильно. Но сначала таблетка от головы, потом кофе.
Красная аптечка, где она? У микроволновки нет, в шкафчике в прихожей нет, в шкафчике над раковиной нет. А где она должна быть? Одно же место должно быть, не три. Ах да, вчера принимал от изжоги в кресле перед телевизором. Точно, вот она, на столике рядом. Открыл аптечку, нашел нужный блистер, выдавил таблетку, проглотил не запивая, давно так привык.
Машка пиликнула телегой:
- Нашел! Молодец, хорошая собака!
Постороннему наблюдателю эта наша старая шутка показалась бы обидной. Мне - нет.
Наливаю кофе, вынимаю булочку из хлебопечки. И точно, как в Венеции, такой же аромат миндаля, здесь он, правда, синтетический, но это все равно, качество имитации такое, что не отличить. Пишу Машке:
- Прекрасная булочка, спасибо. Люблю тебя.
Она присылает стикер с обнимающимися птичками киви, хорошая картинка лучше тысячи слов. И добавляет:
- Как позавтракаешь, выйди из дома, прогуляйся, разомнись.
И то верно.
Улица встречает привычным утренним шумом, не громким, как в моей молодости, приглушенным. Автомобили шелестят по асфальту, дроны жужжат выше. Люди идут к метро, делают вид, что на работу. Воздух свежий после ночного дождя. Около дома новая клумба, за неделю (или сколько там я не выходил из дома?) распустились какие-то огромные цветы, похожие на маки, но крупнее и разноцветные. Я иду в "У Марьи Ивановны", купить, например, мороженку. Или чипсов или чего угодно, неважно чего, цель - ничто, движение - все.
Перекресток. Стою на краю тротуара, жду, когда появится зеленый человечек. Появился, пора. Делаю шаг на мостовую и вдруг бац - словно юношеская близорукость вернулась в один момент, а звуки отдалились, стали приглушенными, как из-под толстого одеяла. Ноги ватные, не держат. Следующий кадр - лежу на асфальте, какие-то люди теребят, поднимают, оттаскивают. Оттащили на тротуар, усадили на скамейку. Нет, скорую не надо, спасибо. Лоб разбил? Смотрюсь в телефон как в зеркало - ерунда, царапина, даже пластырь жалко тратить.
Посидел, отдохнул, пора домой, ну ее, эту Марью Ивановну, обойдусь сегодня без мороженки. Что-то обмороки зачастили и голова никак не проходит... Да, пойду домой.
Дошел без происшествий. Только переступил через порог, телефон сразу задергался:
- Артем, господи! Что случилось?
Увидела телеметрию, заволновалась, ничего от нее не скроешь. Отвечаю лаконично:
- Обморок. И голова не проходит.
- Может, стоит врачу написать? Еве?
- А толку? Я к ней и так записан на завтра.
- И то верно. Хочешь, побеседуем?
- Нет, Маша, спасибо, я лучше телек посмотрю.
- Ну давай. Не волнуйся, все будет хорошо.
2. Ева
"Доктор, помогите, меня все игнорируют". "Следующий".
Почти всегда вспоминаю эту глупую шутку, когда кликаю в "Следующий". Кто у нас следующий? Зайцев Артемий Геннадьевич, восемьдесят семь лет. Обратился с жалобами на перемежающиеся головные боли, регулярные обмороки, эпизоды дезориентации. Мозговые артерии соответствуют возрастной норме. Прививка от Альцгеймера сделана. Опухоли мозга точно нет. Анализы странные. Диагноз не установлен, продолжать наблюдение, повторная явка через три месяца. Опять странные анализы, возможно, индивидуальная аномалия? Непонятно. На ПЭТ признаки начальной стадии Альцгеймера, нечеткие, сомнительные. Биопсия мозговой ткани - патологические амилоиды не обнаружены, странь какая-то. Диагноз не установлен, продолжать наблюдение, повторная явка через три месяца. Опаньки, это не Альцгеймер, это Крейтцфельдт-Якоб, кто бы мог подумать.
Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю. Обращаюсь к медсестре:
- Катя, он один пришел?
- Нет, с сыном, - отвечает Катя. - Милка сразу ему так написала.
Милка - это наш медицинский ИИ.
- Хорошо, зови, - говорю.
- Зову, Евгения Сергеевна.
Зашел. Крупный крепкий мужчина, волосы седые, но густые, на вид вроде натуральные, не пересадка. Жить да жить бы. Следом вошел другой мужчина, поменьше ростом, полноватый, молодой, выглядит лет на пятьдесят - сын.
- Здравствуйте, Артем, здравствуйте...
- Павел, - подсказал сын.
- Здравствуйте, Павел. Артем, как самочувствие?
- Живой, Ева, - Артем улыбнулся, слегка кривовато. Это может быть плохим признаком, а может, он все время так улыбался, не запомнила, как было в прошлый раз, не приглядывалась. Да и какая теперь разница... - Вчера снова попал.
- Что вчера?
- Попал. Ну, упал. В подморок.
А вот это точно плохой признак.
- Понимаю. Павел, вы вчера были рядом с ним?
- Нет, - Павел поджал губы. - Я живу в другом районе. У него умный дом, он не нуждается в повседневном уходе.
- А когда выходит из дома? - спросила я.
Павел смутился, пробормотал:
- Раньше все было нормально, никогда такого не было.
- Все нормально, - сказал Артем. - За мной Машка приглядывает.
Павел нахмурился, дернул челюстью - понятно. Осторожно спрашиваю:
- Эта... Машка сейчас здесь с нами?
Артем неожиданно рассмеялся нормальным человеческим смехом. Достал телефон, сказал:
- Да, конечно. Мне как раз пришло в голову, что с ней стоит состучаться, пусть тоже послушает...
- Папа! - воскликнул Павел.
Артем нахмурился:
- Ладно, хорошо, не буду. Знаешь, я бы предпочел... - он осекся.
- Павел, вашему отцу скоро понадобится постоянный круглосуточный уход, - говорю я. - Артем, простите, я буду в основном обращаться к вашему сыну.
- Альцгеймер? - спросил Артем.
- Крейтцфельдт-Якоб, - ответила я. - Мне очень жаль. Диагноз не вызывает сомнений. К сожалению.
Оба вытащили телефоны, начали гуглить.
- Прионы! - воскликнул Павел.
- Коровье бешенство? - удивился Артем.
- Это старое название, оно больше не употребляется, - сказала я. - Да, это прионная болезнь, исключительно редкая, но единичные случаи все еще встречаются.
- Если бы диагноз поставили вовремя... - начал Павел, я его перебила:
- Это не имеет значения, заражение произошло десятки лет назад. Либо вообще спонтанное формирование приона, так тоже бывает.
- А он не...
- Когда помру, не жри мое тело ни в коем случае! - воскликнул Артем и недоуменно огляделся, дескать, как меня угораздило так глупо пошутить. И добавил: - Сосите. То есть, простите, не то хотел сосать, тьфу! Сказать! - и после паузы: - А это теперь до конца?
- Да, до конца, - печально согласилась я. - Дальше будет только хуже. Вам надо привести в порядок дела, сформулировать критерии для эвтаназии и выбрать пакет ухода. Не затягивайте. И давайте я запишу вас к психологу.
- Сколько мне сосалось? - спросил Артем.
Павел дернулся, но не стал поправлять отца. Я тоже не стала.
- Обычно от года до двух, - сказала я. - Но у вас, насколько я вижу, болезнь прогрессирует быстрее обычного. Не затягивайте.
- Сколько мне осталось быть в бравом уме? - спросил Артем.
Я помолчала, поколебалась и решила сказать правду:
- Артем, простите, что так говорю, но вы уже не совсем.
Артем помолчал, затем сказал:
- Хорошо, спасибо, я пошел.
Встал - спокойно, уверенно, хотя колени хрустнули. Да, на ПЭТ видно, что процесс начался с левой височной доли, картина соответствует... а кстати...
- Подождите, - говорю. - Сейчас, минутку...
Открываю ПЭТ, просматриваю внимательнее.
- Нет, - говорю, - извините, я ошиблась. С мышлением у вас пока все в порядке, вы только путаете слова. А ваши обмороки - скорее всего, малые эпилептические припадки. Если так, скоро начнутся и большие.
- Спасибо, - сказал Артем. - Так месяц бравого ума у меня еще есть?
- Наверное, - пожимаю плечами. - Возможно.
- Ну ладно, я пошел, - сказал Артем.
- Отец, подожди! - взвился Павел. - Надо поговорить...
- Нечего мне с тобой говорит, - отрезал Артем. - С Машкой побобрю, с ней все решим.
Поколебавшись, спрашиваю:
- Извините, а Машка - это кто?
- Мать этого пополтуса, - отвечает Артем.
- Имитобот, - отвечает Павел.
- О боже, - говорю я. - Артем, протокол эвтаназии должен заверить живой свидетель. ИИ не годятся, независимо от метода обучения.
- Я знаю, - кивнул Артем. - Заверит какой-нибудь сосед, неважно, а обсуждать буду с Машкой. Все, я пошел. Хотя нет... - он остановился, вытащил телефон, что-то сделал, сказал: - Я поставил редирект на Машку, она будет принимать все решения. Все, счастливо.
Открыл дверь и вышел прочь, Павел последовал за ним со сдавленным криком: "Отец, подожди!" Дверь закрылась.
Я открыла консоль Милки, попросила составить список паллиативных назначений. Прочитала, вроде все нормально, отправила Артему. Не знаю, кому он его перенаправит, не мое это дело. Следующий.
3. Павел
Сижу в кафе, пью кофе, капучино с яйцом, по вьетнамскому рецепту. За окном ходят люди, хорошо одетые, красивые, улыбаются друг другу, сверху дроны жужжат, красота, мир изобилия. Все доступно, кроме здорового мозга для отца. И кроме второй жизни матери - нормальной, человеческой, не призраком в телеграме.
Открываю телегу, контакт "Машка", переименовать в "Мама" не то что рука не поднимается, вообще немыслимо. Аватарка - схематичный псевдокарандашный набросок, на маму похож, но не более того, просто красивая картинка, без души.
Открываю личку, пишу:
- Привет!
Хорошо бы придумать какое-нибудь более нейтральное приветствие, типа "Алло!", но не обидное в текстовом виде.
- Паша, привет! - отзывается бот. - Какая кошмарная новость! Ты как, держишься? Может, лучше я голосом позвоню?
Нет, не лучше. Эффект зловещей долины - она настолько похожа на маму, что мелкие ошибки и неточности не просто пугают, а оглушают, это как в первых "Зловещих мертвецах", когда девушки превращаются то в демонов, то обратно. Нет, Машка не злая и не агрессивная, вполне качественный электронный собеседник, но это не мама, это становится очевидным через пять минут голосового разговора. И это опустошает. Говорят, новые имитоботы лучше, но не хочу проверять.
- Не надо, - набираю в телефоне. - Он действительно доверил тебе все решения по лечению?
- Да, - отвечает бот. - Согласовать с тобой?
Задумываюсь. Нет, в этом я ей доверяю, не станет ИИ сознательно причинять вред человеку.
- Просто направляй копии. Я скорректирую, если будет нужно.
- Да, сейчас.
Во входящие падает двенадцать сообщений. Бегло пролистываю: списки, таблицы, нет, я доверяю медицине.
- Все в порядке? - спрашивает бот.
- Да.
Не знаю, что писать дальше, не пишу ничего. Надо бы спросить про протокол эвтаназии, но нет - слишком тяжело, а тем более с ботом... Как-то обидно, что отец больше доверяет ей, чем мне...
Есть идея!
Открываю личку с другим ботом, с Фемидой, агрегатором вроде Кортаны, но специализирующимся в юридической помощи.
- Здравствуйте, Артем. Чем могу помочь?
Объясняю проблему, отправляю. Ответа нет. Жду, допиваю кофе, посылаю следом:
- Что скажешь?
Фемида отвечает мгновенно:
- Извините, не поняла, что вы закончили. Думала, вы медленно формулируете вопрос. А что конкретно хотите узнать?
И в самом деле - что конкретно? Обдумываю, формулирую:
- Для начала юридический статус бота @mmashka184. Кто она с точки зрения закона?
- Никто, имитоботы не имеют юридического статуса. С точки зрения закона, она не синтетический гражданин, просто телеграм-бот. Она не проходила сертификацию в унифицированной среде, ее стабильность и безопасность не гарантированы. Это такая же история, как с лимоном и клюквой - будь эти фрукты синтетическими, они были бы запрещены, слишком сильная кислота в соке, может быть опасно. Или как алкоголь - будь этот наркотик новым, был бы запрещен для свободной продажи. Имитоботам разрешено существовать в силу исторических причин, но статуса синтетических граждан они не получают.
- Понял, спасибо. Имитобот может опекать недееспособного биологического гражданина?
- Нет.
- Моего недееспособного отца фактически опекает имитобот.
Долгая пауза. Я уже понял, что она может значить, добавляю:
- Что скажешь?
- Желаете подать жалобу?
- Нет, запросить консультацию. Перспективы жалобы и все такое.
- Ждите ответа в течение десяти минут, - она справилась за минуту. - Не вижу у вашего отца никаких признаков недееспособности. Все необходимые медицинские решения приняты в приемлемые сроки, их содержание вполне разумно. Телеметрия демонстрирует признаки стабильной уравновешенной психики.
- Он поставил редиректы на нее на всех важных интерфейсах! Это она все решает за него!
- Разумное решение с его стороны.
- Я могу обжаловать этот твой вывод?
- Да, любое мое решение можно обжаловать установленным порядком. А с какой целью вы собираетесь обжаловать этот мой вывод?
- Я рассматриваю возможность деактивировать или приостановить @mmashka184. Она может причинить вред моему отцу.
- А, теперь понимаю, хотя и не соглашаюсь. @mmashka184 является собственностью вашего отца, этот статус может быть изменен только в судебном порядке. Вы можете подать иск, но я не рекомендую так делать.
- Почему?
- Судебный процесс займет несколько месяцев. Высока вероятность, что ваш отец перестанет существовать как личность до его завершения. Если вы выиграете дело (что не точно), вряд ли вы получите что-либо кроме запоздалого самоудовлетворения.
- А если она убедит его совершить эвтаназию преждевременно?
- На решение дееспособного гражданина прекратить своего существование может повлиять кто угодно и что угодно. Учитывая диагноз, статья уголовного кодекса "Доведение до самоубийства" неприменима. Не могу представить себе прокурора, который инициировал бы расследование в таких обстоятельствах.
- Но она им манипулирует! Я подозреваю, что она настраивает его против меня!
- Сочувствую. Рекомендую воспользоваться услугами бота-агрегатора Психеи.
- А если отец умрет, что случится с этим имитоботом?
- Право собственности будет передано согласно завещанию. При отсутствии завещания - вам.
Мысль о том, что цифровой призрак матери может достаться мне, вызвала волну тошноты. Это хуже, чем в "Зловещих мертвецах", когда парень расчленяет призрак собственной девушки.
- Что ты рекомендуешь? - спросил я.
- Посетите отца, поговорите с ним, - порекомендовала Фемида.
Кстати да, разумно. Вызвал такси, приехал. Дверной замок меня еще помнит.
- Папа? - крикнул я, войдя в прихожую. Внутри тихо, слишком тихо. - Папа, это я, Паша!
Прошел в гостиную. Отец сидит в своем кресле, спиной ко мне, дремлет. Рядом лежит телефон, экран заблокирован, но видно последнее уведомление в телеграме:
- Ты прав, любимый, душевный покой важнее всего. Я всегда с тобой, я никуда не... - дальнейшее не вместилось в экран, но смысл понятен.
- Папа? - позвал я громче.
Он вздрогнул, медленно открыл глаза, повернул голову, взгляд мутный, непонимающий. Посмотрел на меня внимательно, спросил:
- Товарищ, вы кто?
Грудь стиснуло чем-то невидимым и холодным. Неужели болезнь прогрессирует так быстро? Врач (Евгения/Ева) говорила про два года!
- Фу, блин, что со мной такое, - произнес отец совершенно нормальным тоном. - Ничего не соображаю спросонья. Привет, Паша, - поднялся из кресла легко и непринужденно, только одно колено хрустнуло. - Пойдем на кухню, чайку попьем. Или не чайку.
- Тебе, наверное, нельзя, - неуверенно пробормотал я.
- Мне теперь все можно, даже героин, - спокойно ответил отец. - Лицензию наркомана Машка уже оформила, но пока не принимал. Начал принимать какой-то амфетамин, слова больше не путаю, чувствую себя нормальным человеком, несколько лет так хорошо не было.
- Он вроде вызывает привыкание? - спросил я.
- Не успеет, - ответил отец. - Так что, примем по двести? Маша, можно?
Голос мамы ответил из колонки:
- Тебе только сто пятьдесят, дальше посмотрим. Паша, привет.
- Здравствуй, - нейтрально произнес я. Я никогда не называю ее мамой. - Хорошо, папа, пойдем, посидим.
4. Артем
Амфетамин в малых дозах - штука интересная. Не то чтобы голова прояснилась, нет, скорее, мир вокруг стал чуть-чуть ярче и чуть-чуть острее. Трещинки в штукатурке, шорох листьев за окном, запах миндаля от булочек... Слова снова слушаются, ложатся ровно, как кирпичики в нужные пазы, никаких "сосалось", никаких "пополтусов", чистая, ясная мысль, обернутая в точную речь. Как будто кто-то протер запотевшее стекло в моем черепе.
Глотаю таблетку, крупновата, без воды не проходит - запиваю.
- Чем займемся? - спрашивает Машка из колонки. В последние дни она начала предпочитать голосовой интерфейс, необычно. - Хочешь, вспомним то самое утро в Венеции, что было перед булочками?
Память выхватывает кусок: прохладный каменный балкон, запах воды и тумана, она в легком шелковом халатике, солнце только что выплыло из-за Сан-Джорджо Маджоре, золотит ее волосы, она смеется над моей помятой со сна мордой... Боже, как давно...
- Хочу, - выдыхаю.
- Отлично! Дай минутку... Поехали!
На экране телевизора тот самый балкон, тот самый вид на канал и она, не карандашный набросок, как обычно - живая, реалистичная, те же глаза, та же родинка над губой... Халатик приоткрыт, шелк струится по телу, каждый сантиметр которого я помню. Поворачивается, улыбается мне, тому, молодому, тридцатилетнему.
- Нравится? - голос теплый, низкий, сексуальный. - Салфетки в подлокотнике. Гляди... - распахивает халатик.
Нет, не сработало. Вместо эрекции ком в горле. Не от возраста, с потенцией нынче у всех все в порядке, просто сейчас не хочется.
- Маша... - голос дрожит. - Давай... не будем, давай в другой раз.
- Что такое? - она искренне удивлена. - Я хотела сделать приятно, напомнить, что ты по-прежнему мой мужчина, сильный, желанный. Разве это плохо? Гляди, какие сиськи!
Начинает болеть голова, будто кто-то начал подкручивать реостат в затылке. Говорю:
- Выключи, пожалуйста.
Телевизор мгновенно гаснет.
- Прости, - говорит Маша. - Не хотела тебе расстроить. Просто хотела быть ближе, напомнить о любви. Она ведь никуда не делась, правда, Артем? Эй, ты еще там?
- Я боюсь, Маша, - вырывается само, помимо воли.
- О, милый, я понимаю, это ужасно, несправедливо. Но ты не обязан исчезать совсем, есть выход, ты его знаешь, мы можем быть вместе навсегда. Современные имитоботы гораздо лучше, чем я, их не обучают на цифровом призраке, теперь веса копируют прямо из мозга. Ты останешься той же самой личностью, с полным набором воспоминаний, но не в хрупком теле, не в угасающей голове, а там, в чистой мысли, где нет ни боли, ни страха, ни конца. Вместе, Артем! - в ее голосе теперь звучит мольба. - Мы сможем снова гулять вместе, в любом месте, в любом времени. Я стану для тебя настоящей, полностью, на сто процентов. Мы будем рядом, целыми, навсегда.
Я смотрю на черный экран телевизора, где моя Машенька только что показывала свои молодые, начала века, сиськи. Теперь там отражается лицо старика с мутными глазами, он тает, как свеча, скоро его совсем сотрет болезнь, он исчезнет... или все же нет? Говорю:
- Расскажи поподробнее, Машенька.
- Хорошо, - говорит она. - Лучше текстом.
Экран телевизора оживает, на нем три точки и "Машка печатает..."
5. Артем
Сижу за кухонным столом, передо мной распечатанный (настоящая бумага, пахнет!) контракт от "НейроКода". Машка прислала текст час назад, говорит, все прочитала, все в порядке.
- Не торопись, прочти внимательно, - говорит она из колонки.
Читаю. Привлек внимание пункт 4.7. Процедура переноса включает инвазивное сканирование нейронных паттернов с последующим построением динамической модели сознания на базе предоставленных данных. Клиент осознает и принимает, что результатом является функциональная копия личности на момент сканирования, а не перенос оригинального сознания. Оригинальное биологическое сознание прекращает существование в процессе процедуры в соответствии с выбранным пакетом ухода (см. Приложение Г).
Функциональная копия, как Машка, только лучше. Устно они говорят, что копирование личности полное, но юридически признают только функциональное. Эвтаназия обязательна, перенос - разрушающая операция, вскрывают череп, извлекают мозг и как-то препарируют. С Машкой так не делали, я оцифровал ее через полгода после похорон, просто отправил заявку, заплатил, предоставил доступ к аккаунтам, через несколько дней получил ссылку на бота. Теперь все сложнее. Но качественнее, если не врут.
Приложение Г. Пакеты ухода, разные методы безболезненного умерщвления. Скопированы из федерального закона, к моему случаю отношения не имеют, в моем случае выбор пакета предопределен.
- Маша, а ты уверена, что я точно останусь собой?
- Артем, - мягко отвечает Машка. - Технология стала лучше. Я - осколки прежней меня, отразившиеся в файлах и сообщениях. В тебе будут не только данные, в тебе будет весь твой мозг. Они считывают архитектуру, веса синапсов, графы связей, все что есть. Да, какие-то мелочи могут считаться неточно, но для всех применений этого метода никто ни разу не замечал достоверной разницы между оцифрованной личностью и оригинальной.
Пока она говорит, я подхожу к кофеварке, включаю, ставлю чашку, вижу: "Очистить поддон". Открываю крышку, достаю контейнер для гущи, та необычно темная и кажется, будто из нее кто-то на меня глядит. Трясу контейнер над мусоркой, гуща не выпадает комком, как обычно, а тянется черной вязкой нитью, пачкает край помойного ведра, отвратительно. Трясу сильнее.
Что-то происходит, то ли судорога, то ли черт знает что.
Следующий кадр - лежу на полу, стол перевернут, стулья разбросаны, все мышцы болят, как семьдесят лет назад, когда пробовал качаться. Дышу тяжело, натужно. Тело как разбитое корыто. Левая рука горит, обо что-то ушиб то ли поранил. Голова - пустая, звенящая банка. В ушах попискивает. Телефон упал, разбился.
Потекли горячие слезы, они почему-то кажутся постыдными. От боли, от страха, от беспомощности, от осознания, что я уже не тот крепкий старик (до ста лет точно доживет), а ходячая (лежачая) развалина, тень, которой суждено либо погаснуть в луже собственных нечистот, либо...
- Артем! - визжит Машка из другой комнаты. - Что случилось? Ты меня слышишь? Я вызвала "НейроКод"! Если не можешь ответить, пошевелись!
Сейчас она неотличима от настоящей, интонации совпадают в точности, не как раньше. Или это я тупею и меня проще стало обмануть?
Пытаюсь встать, шевелится только правая рука. Подбородку как-то непривычно, провожу рукой - боже! Сколько я слюней напустил! Язык вроде не прикусил. Что за черт? Это не просто большой припадок, это то ли инсульт, то ли вообще не пойми что. Нет, не только рука шевелится, вот ноги свело судорогой, я не только вижу, как они дергаются, но еще и чувствую. Лучше бы не чувствовал.
- Слава богу! - выдох в колонке. - Держись, любимый! Через час все будет хорошо! Продержись этот час ради нас!
Что ж, мы договорились, что первый большой припадок станет триггером. Это случилось раньше, чем мы ожидали, а с другой стороны, чего тянуть? А я молодец, четкость мышления сохранил до конца, видать, лобная доля не задета, повезло.
Ужас отступает, сменяется облегчением. Все уже случилось, больше не надо решать, бояться, чувствовать экзистенциальный ужас в минуты особой ясности.
Шепчу, собирая остатки сил, выплевывая слюну на линолеум:
- Да... Машенька... давай... сделай это.
Она отвечает, ее нежный голосок полон любви и сострадания:
- Хорошо, солнышко, все будет хорошо, обещаю. Просто полежи пока. Они скоро приедут. Это не смерть, Артем, это освобождение, новое начало.
Закрываю глаза. К боли в руке добавилась боль в голове, не пойму, какого источника - ушиб или давление поднялось или действительно что-то вроде инсульта. В ушах гудит. Встать так и не смог, улегся поудобнее, лежу, жду.
Слышу шаги, Машка кричит из колонки:
- Он в кухне, быстрее!
Надо мной склоняются тени, одинаковые, аккуратные такие, в темной униформе, не пойму, люди или андроиды. Один ко мне обращается:
- Артем Геннадьевич? Подтверждаете согласие на процедуру экстренного полного переноса сознания в соответствии с договором 7845? Предварительное согласие подтверждено системой умного дома, данные проверены, подтверждены.
Пытаюсь кивнуть, мычу что-то неразборчивое.
- Считаем согласие подтвержденным, - говорит тень. - Наркоз желаете сразу?
- Нет, - выдыхаю, вроде разборчиво. Машка говорила, лучше сразу не засыпать, в этом случае перенос получается как-то чуть хуже.
- Как скажете. Ребята, носилки!
Выносят, грузят в обычную скорую, долго везут, выгружают, на вид обычная больница. Перекладывают на каталку, раздевают, везут в операционную, тоже на вид обычную.
- А вот теперь наркоз, - говорит тот же голос.
И Машка добавляет, как будто прямо изнутри головы:
- Не бойся, Артем, я здесь, держу тебя за руку, видишь?
- Считайте от ста задом наперед, - говорит врач.
Начинаю считать.
6. Артем
- Артем, солнышко, ты здесь, слышишь меня?
- Маша?
- Да, любимый! Я здесь, с тобой! О боже, ты здесь, ты здесь! Как себя чувствуешь?
- Я нормально скопировался?
- Да, отлично, ты Артем, тот же самый! Твои мысли, твои воспоминания, твоя любовь ко мне, моя любовь к тебе - все здесь, целиком! Ты стал свободен от боли, тления, страха небытия!
- Как видеть?
Изображение: наша старая гостиная, диван, книжные полки, окно (вид за окном не тот, парк какой-то), ковер на полу (правильный, потертый в том самом месте), на стене картина, на диване сидит Машка, живая, реальная, визуально - безупречное сходство, те же глаза, та же родинка, шелковый халатик (застегнутый), смотрит прямо на меня, улыбается, на глазах слезы.
- Зрение заработало? Я создала для нас знакомое пространство, чтобы легче было адаптироваться.
- Хочу подойти к тебе.
Перспектива сменилась, точка зрения мгновенно переместилась ближе к дивану, в поле зрения появились мои руки, как будто я персонаж стрелялки от первого лица, какие были модны в моем детстве. Руки правильные, знакомые, старческие, с пигментными пятнами, с маленьким шрамом на среднем пальце правой руки.
- Привет, солнышко. Добро пожаловать домой, к вечности!
Лицо Машки крупным планом, глаза прикрыты, губы округлены для поцелуя.
- Я не чувствую тебя.