- Снова этот магазин, - сказала Люська. - Ты заблудился.
Подумала и добавила:
- Дебил.
Антон промолчал. Год назад он покрыл бы ее матом, она ответила бы тем же, они ругались бы минут пять, потом она впала бы в истерику, сопли, слюни во все стороны... нет, лучше промолчать.
Дорога стелилась под колеса - две колеи, прорытые до асфальта, грязно-бурый лед вокруг. И еще две колеи на встречке.
- Полчаса ни одной машины навстречу, - сказала Люська. - Куда ты заехал?
Действительно, куда он заехал? Про полчаса она преувеличивает, встречные машины перестали попадаться минут пятнадцать назад, не больше, но все равно странно. Помнится, однажды он тоже решил съехать с магистрали, срезать угол, заехал в глухой лес, где дислоцируются "Тополя", там тоже кругом росли такие же елочки, никакого жилья на хрен знает сколько километров вокруг, ни одной машины, ни попутной, ни встречной, но там на обочинах то и дело попадались нелепые отпечатки великанского протектора, а здесь ничего подобного нет. И магазинов там не было.
Навигатор молчал, его экран сообщал, что со спутниками нет связи. Оба телефона, и его, и Люськин, сообщали то же самое, и планшет тоже. Не иначе, у военных учения, глушат весь эфир, а народ страдает.
Елочки расступились, лес сменился полем, в конце поля заморгала фиолетовым неоном знакомая вывеска - "Магазин чудес". Ярче, чем в прошлый раз, не иначе, скоро стемнеет.
- Да пошел ты, - отозвалась Люська. - Всю жизнь испортил, урод.
Антон включил поворотник, заехал на стоянку, заглушил двигатель. Странно, был уверен, что едет прямо, что дорога петляет влево и вправо примерно одинаково, не кружит на месте, и съездов никаких нигде не было, а поди ж ты, в третий раз уже выехал на этот нелепый магазин. Какого, спрашивается, черта ставить магазин на лесной дороге, по которой никто не ездит, кроме одного заблудившегося чудака? И откуда здесь электричество? Впрочем, это-то понятно, вдоль дороги проложен магистральный кабель...
Люська поднялась на крыльцо, толкнула дверь, дверь не открылась.
- На себя, дура, - сказал Антон.
- Заткнись, урод, - автоматически отозвалась жена.
Однако послушалась, дернула дверь на себя, та открылась, звякнул колокольчик.
- Ой, какая прелесть! - пискнула Люська.
Антон поневоле вспомнил Горлума. А потом посмотрел, куда она смотрит, и мысленно выругался. Мысленно - потому что краем глаза углядел продавщицу за прилавком, и ругаться вслух при незнакомой женщине постеснялся. А выругался потому, что здесь целая витрина игрушечных дракончиков, гжельских, хохломских и всех прочих, а эта жирная дура их, видите ли, коллекционирует.
Антон огляделся. Надо же, сувенирная лавка! В Санкт-Петербурге такие на каждом шагу, куда ни плюнь, в центре Москвы их тоже предостаточно, но если город не входит в Золотое Кольцо, и вообще нет никакого города, а есть только лес и дорога... Может, по ней туристов возят? Хотя куда тут их возить...
- Я могу вам помочь? - спросила продавщица.
Люська подняла глаза и охнула. Антон тоже поднял глаза и тоже охнул.
Продавщица была странная. Черты лица смещены и как бы смазаны, лоб слишком высокий и выпуклый, носик маленький, пуговкой, а глазищи огромные, как у инопланетян. Может, она и есть инопланетянка? Нет, скорее в роддоме уронили.
- Не пялься, дура, - прошипел Антон и ткнул жену в бок.
Не локтем ткнул, пальцем, он же не какой-нибудь садист.
- Извините, - сказала Люська.
- Ничего, я привыкла, - сказала продавщица. - Так чем вам помочь?
- Вот этот, - Люська ткнула пальцем. - И вот этот тоже. И еще вот этот. Сколько?
- Все по пятьсот рублей, - ответила продавщица. - Но если больше двух, надо продать душу.
- Чего? - не поняла Люська.
- Продать душу, - повторила продавщица. - Это особое условие, поставщик настаивает. Тут ведь ручная работа, художник в каждое творение вкладывает частицу души, образуется недостача, ее надо компенсировать, иначе душа иссякнет. Думаете, почему художники так часто сходят с ума?
- Ну, я не знаю, - пробормотала Люська.
- Хрен тебе, а не драконы, - радостно произнес Антон. - Душа-то дороже, нет?
- Ну, я не знаю, - повторила Люська.
- Духовнику расскажу, - пообещал Антон.
- Ты его не знаешь! - сказала Люська.
- А мне не нужно его знать, - сказал он. - Его номер в твоем телефоне есть.
Широкая Люськина морда покрылась красными пятнами. Она в гневе всегда такая, он в такие моменты всегда удивлялся, как мог ее полюбить. Конечно, в те времена она была другая, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать развитие, посмотреть хотя бы на ее мамашу, не к ночи будь помянута...
- Не смей шариться по моему телефону! - рявкнула Люська.
Он демонстративно отвернулся от жены и повернулся к продавщице.
- Мы, кажется, заблудились, - сказал он. - Не подскажете, как отсюда выехать?
- А чего тут подсказывать? - пожала плечами продавщица. - Дорога одна, в ту сторону Большие Дровосеки, в ту - Малые Зуйки.
- Это я понимаю, - кивнул он. - Но я как-то... гм... вроде все время прямо еду, а все время проезжаю мимо вас.
- Это судьба, - серьезно сказала продавщица. - Вас что-то притягивает. Походите по залу, оглядитесь, может, присмотрите что.
Он открыл рот, чтобы, например, рявкнуть, типа, не парь мне мозги, курва церебральная, я сюда не шутить пришел, мне ехать надо, вот-вот стемнеет...
Люська издала нелепый звук, то ли скрипнула, то ли хрюкнула, она всегда так делает, когда привлекает внимание. Продавщица повернулась к ней.
- А может как-нибудь это? - спросила Люська. - Ну, я понимаю, формальность, все дела... Но я воцерковленная!
- Тогда для вас это не формальность, - серьезно сказала продавщица. - Если вы воцерковленная.
- Ну... - промычала Люська. - А что делать-то?
- Можно продать другую душу, - предложила продавщица.
- Какую другую? - не поняла Люська.
- Другого человека, - объяснила продавщица. - Поставщику все равно, чья душа, ему важно только компенсировать недостачу.
- А как можно продать чужую душу? - удивилась Люська. - Разве... А что, точно можно?
- Можно, - кивнула продавщица. - Заполните здесь.
Она вытащила из-под прилавка бланк формата А4, Люська непонимающе уставилась в текст, тупая овца, Антон глянул через ее плечо. Я, паспортные данные такие-то, передаю душу лица, паспортные данные такие-то, в полное и безраздельное распоряжение предъявителю сего документа...
- А не стремно на предъявителя выписывать? - спросил Антон.
- Нет, все нормально, - ответила продавщица. - В руках постороннего лица документ не имеет смысла. Вот, допустим, вы им завладели, что вы будете делать с душой вашей супруги?
- О! - мечтательно улыбнулся Антон. - Как я на ней отыграюсь! Она мне всю жизнь испортила!
Люська всхрапнула, цапнула листок и отодвинулась на полметра в сторону. Антон улыбнулся. Год назад он хохотал бы до упаду, полгода назад просто рассмеялся бы, а теперь всего лишь улыбнулся, потому что однотипные развлечения приедаются. Но по инерции добавил:
- Низвергну душу в геенну огненную, на вечность мук! ВЕЧНОСТЬ МУК! Представляете?
- Да, представляю, - серьезно кивнула продавщица. - В вашем мире это нереально, у вас никакой геенны нет, это просто устойчивый мем, порожденный, если не ошибаюсь, евреями, правильно?
- То есть, если я сейчас продам душу, это не по-настоящему? - спросила Люська.
- Нет, все по-настоящему, - ответила продавщица. - Поставщик говорит, что консультировался с юристами, соответствие законодательству стопроцентное.
- А кто ваш поставщик? - спросил Антон. - Адский Сатана?
- Нет, - покачала головой продавщица. - У меня записано... Индивидуальный предприниматель Рафаэлян Р.А., юридический адрес деревня Большие Дровосеки, улица... тут неразборчиво.
- Неважно, - махнул рукой Антон. - Был я в этих Дровосеках, не такая большая эта деревня. Деревенский дурачок, стало быть... Люська, гляди, экспертиза была, соответствие стопроцентное, все по-настоящему. Не стремно?
- Да пошел ты, - отмахнулась Люська.
Она придвинула бланк к себе и принялась что-то писать в нем. Антон пригляделся и понял... ну да, вполне ожидаемо.
- Я не знал, что ты мой паспорт помнишь наизусть, - сказал он.
- Козел, - буркнула Люська.
- Я отомщу, - сказал Антон.
Люська буркнула что-то непонятное, не то "фуфел", не то "вафел". Антон повернулся к продавщице.
- А я могу продать ее душу? - спросил он
- Да, конечно, - кивнула продавщица.
- А кто мне дал такое право? - спросил Антон.
- Понятия не имею, - ответила продавщица. - Это ваша проблема, не моя. Юрист что-то говорил про бремя ответственности... если честно, я не поняла, я ведь не юрист.
- А я могу ограничить лицензионные права? - спросил Антон. - Отдать ее душу не в полное и безраздельное распоряжение, а конкретно под адские муки?
- Нет, не можете, - покачала головой продавщица. - Формулировки основного документа корректировать нельзя. Но можно дописать любое дополнительное условие, им не противоречащее.
- А если я потребую для нее конкретно адских мук, это будет противоречить? - спросил Антон.
- Да, - кивнула продавщица. - Но если порекомендуете, а не потребуете, тогда не будет.
- Годится, - улыбнулся Антон. - Дайте ручку.
Заполнять документ пришлось минуты три, он успел устать, шутка затянулась и перестала быть веселой. Но не бросать же на пол-дороги!
- Вот, пожалуйста, - сказал Антон и протянул заполненный лист.
Продавщица бегло просмотрела и сказала:
- Вы забыли прописать вознаграждение.
- Да не надо никакого вознаграждения, - махнул рукой Антон. - Я гублю ее душу безвозмездно, как жест доброй воли.
- Так не пойдет, - покачала головой продавщица. - Под безвозмездное погубление должен быть другой бланк. Впишите сюда что-нибудь своей рукой, все равно что.
- Да не нужно мне ничего! - сказал Антон.
- Впиши вон того из малахита, - потребовала Люська.
Антон поглядел на нее презрительно, хотел обложить, но передумал.
- Хорошо, - кивнул он. - Как его вписать?
- Там внизу артикул, - объяснила продавщица. - Шесть цифр и одна буква.
Антон пригляделся и не понял.
- Буква? - переспросил он. - А что это за буква?
Продавщица тоже пригляделась и сказала:
- Ах, какая незадача. Алфавит не тот, негодяи будут наказаны. Вы сможете перерисовать ее близко к оригиналу?
- Да, без проблем, - сказал Антон. - Вот, глядите, годится?
- Да, вполне, - кивнула продавщица. - С вас пятьсот рублей.
- Чего? - не понял Антон. - Ах да, простите. Вот, пожалуйста.
Продавщица взяла купюру, положила в кассу, пробила чек, вручила Антону. Тот прочитал на чеке: ООО "Магазин чудес". И ниже: 500 руб., сдача 00 руб., спасибо за покупку, приходите еще.
- Дракона вам завернуть? - спросила продавщица.
- Да, - ответила Люська.
- Нет, - ответил Антон.
Протянул руку, взял каменную рептилию за хвост, поднял повыше...
- Здесь не надо, - сказала продавщица. - Лучше на улице. Малахит прочный, об линолеум не разобьется.
- Не сметь! - пискнула Люська. - Скажите ему, пусть он не смеет!
- Я ничего не могу с ним сделать, пока вы не заполните документ, - сказала продавщица.
Антон остановился и медленно повернулся.
- А потом? - спросил он. - Потом что-то сможете?
- Да, конечно, - кивнула продавщица. - Ваша душа будет в моем безраздельном распоряжении. Людмила Александровна, заканчивайте быстрее, будьте любезны. Здесь подпись, здесь дату, и вот здесь исправьте ошибку, жи-ши пишется через и, зачеркните ы и напишите правильно. И распишитесь, что исправленному верить. Нет, ничего дополнительного писать не надо, просто распишитесь. Да, спасибо, теперь хорошо.
Она взяла пульт от телевизора, все это время лежавший на прилавке, навела на Люську, нажала кнопку. Люська упала без чувств.
- Ах ты... - начал Антон, но запнулся на слове "сука" и так и не произнес его, тоже упал без чувств.
Продавщица открыла устройство, похожее на микроволновку, оттуда вылетела размытая тень, подлетела к телу Антона, влетела в открытый рот. Тело дернулось в судороге раз, другой и расслабилось. Открыло глаза, закрыло рот, встало на ноги. Огляделось.
- Ну как? - спросила продавщица.
- В целом неплохо, но странно, - ответил Антон. - Я думал, будет... гм...
- Почешите над глазами, - посоветовала продавщица. - Вот так, - она показала на себе. - Или лучше давайте я сама.
- Восемь секунд, - уточнила продавщица. - Это особый генотип, там редкая мутация. Кокаином можно разогнать до тридцати.
- А почему такое странное ощущение на покровах? - спросил Антон.
- Побочный эффект, - объяснила продавщица. - Пока форма головы не изменится, она всегда чешется.
- Голова - это здесь? - спросил Антон.
- Нет, голова здесь, - показала продавщица. - Вот отсюда и досюда. Вы не волнуйтесь, элементарные понятия приходят быстро, обычно в течение часа. Наркотик примете сразу или сначала осмотритесь? Лучше осмотреться.
- Я бы хотел... - замялся Антон. - Не наркотик, а этот... как бы натуральный... гм... там что-то извращенное с каким-то базовым инстинктом...
- Война? - предположила продавщица. - Молитва? Или этот... кредит?
- Нет, не то, - помотал головой Антон.
Прислушался к чему-то непонятному и сказал:
- Рефлексы вроде загрузились. Непонятное ощущение в нижней части этого... туловища...
- Вам, наверное, в туалет надо, - предположила продавщица. - Это вон за той дверью. Зайдите внутрь, если сходу на рефлексах не получится - позовите, я подскажу, что надо сделать.
То, что раньше было Антоном, удалилось. Продавщица подошла к тому, что раньше было Люськой, с усилием перевернула на спину, ухватила за руки, затащила в подсобку, уложила в длинный ящик. Вернулась за прилавок, утерла пот со лба, пробормотала:
- Надо же так разожраться...
Вытащила из под прилавка два маленьких пластиковых контейнера, в один положила документ на душу Антона, и еще дракона, которого он купил. В другой положила документ на Люськину душу и ее дракончиков, всех трех сразу. Хлопнула себя по лбу, выругалась, сходила в подсобку, вытащила Люськино тело из ящика, обыскала, нашла кошелек, вынула полторы тысячи, положила в кассу, пробила чек, сунула в Люськин кошелек, закрыла ящик. К этому времени тело Антона вышло из туалета.
- А что вы сейчас делаете? - спросило оно.
- Ничего существенного, - ответила продавщица. - Забыла одну формальность, у них здесь очень строгие правила, никак не привыкну. А вы забыли член убрать.
- Что, какой член? - не поняло тело Антона. - А, этот... А зачем его убирать? Потом снова придется доставать, неудобно.
- Здесь очень строгие социальные нормы, - сказала продавщица. - Поведение каждого индивида ритуализировано даже жестче, чем на Берегу Надежды. Безопаснее там пройтись по улью с поднятым хвостом, чем здесь с членом наружу, тут все очень строго, нарушающих индивидов увозят на принудительное лечение, прецеденты были, будьте осторожны.
- Тогда ладно, - сказало тело Антона, убрало причиндал и застегнуло ширинку. - Послушайте, а вся эта ерунда, это точно законно? Если принудительное лечение...
- Законнее не бывает, - заверила его продавщица. - Я аборигену не врала, экспертиза однозначно подтвердила абсолютное соответствие местным законам. Надо просто соблюдать элементарные меры предосторожности. Никуда не выходите, пока рефлексы не сформируются, и не волнуйтесь, вы здесь не первый и даже не сотый, у всех все нормально, за редчайшими исключениями, но те дураки сами виноваты.
- Секс, - неожиданно произнес Антон.
- Чего? - не поняла продавщица.
- Секс, - повторил Антон. - Я вспомнил, как оно называется. Искажение базового инстинкта...
- Ах, это, - сообразила продавщица. - Да, есть такое развлечение, но оно на любителя. Говорят, зависит от индивидуальных особенностей, тут не угадаешь. У мужчин вроде дисперсия меньше.
- А мужчины - это кто? - спросил Антон. - Хотя погодите... это как бы каста, верно? Вот, например... - он приспустил штаны, стал разглядывать, - Я, по-моему, как раз из них, верно?
- Верно, - кивнула продавщица.
- А вы нет? - предположил Антон.
- А я нет, - согласилась продавщица.
- Тогда, стало быть... - задумался Антон. - Или здесь принято внутри касты?
- Здесь принято по-всякому, - сказала продавщица. - В данном регионе... я, если честно, не разобралась...
- А можно... - замялся Антон. - Ну... мы с вами... Я слышал, это обоюдно...
- Слухи преувеличены, - отрезала продавщица. - Лично я секс ни в каком виде не люблю, это, конечно, индивидуально... Эксперты советуют его делать только с аборигенами, говорят, если душа неоригинальная, сигнальные молекулы выделяются не в тех дозах. Кстати, это можно самостоятельно, своей рукой.
- Рука - это вот? - спросил Антон.
- Нет, рука - это вот и вот, - ответила продавщица. - Их две.
- Как сложно... - вздохнул Антон. - Я, наверное, все же начну с наркотиков.
- Да, так почти все начинают, - кивнула продавщица. - Вам как: голый бычий кайф или церемония по полной программе?
- А может, что-то среднее? - предположил Антон. - Церемония в упрощенном виде, адаптированная под туристов, чтобы не нужно было долго учиться.
- Да, это можно, - кивнула продавщица. - Сейчас вызову транспорт, самостоятельно вам сегодня лучше не управлять, надо хотя бы пару дней подождать, пока рефлексы... Ага, сделано. У вас четверть часа свободного времени. Можете принять первую дозу.
- О, давайте! - оживился Антон.
Продавщица налила ему рюмку и прикурила сигарету. Антон выпил, затянулся, прислушался к ощущениям и сказал:
- Не понимаю.
- Это нормально, - сказала продавщица. - Надо распробовать.
- Может, все-таки секс? - предположил Антон. - Мы ведь успеем?
- Секс - только своей рукой, - отрезала продавщица.
- Ладно, - сказал Антон.
Некоторое время они сидели молча, потом он спросил:
- А что со второй особью? Неудачный экземпляр?
- Нет, нормальный, - ответила продавщица. - Там нестандартное лицензионное соглашение, с дополнительным условием, нужна консультация юриста. У этих аборигенов такая странная логика!
- Да, я когда слушал ваш разговор, очень удивился и почти ничего не понял, - сказал Антон. - Что такое душа?
- Атавизм, - стала объяснять продавщица. - Пережиток доиндустриальной эры, последний остаток примитивных представлений о личности и сознании. У них как раз сейчас идет переход, с этим связано несколько парадоксов, говорят, они забавные, я не знаю, я не юрист. С одной стороны, аборигены верят, что душа как бы существует, а с другой стороны - считают, что эта вера не имеет значения, потому что души на самом деле как бы нет. А в каких-то документах, приравненных к законодательным, прописаны какие-то нормы, из которых следует, что душа все же есть. Как-то так.
- Это очень опасно, - сказал Антон. - Когда в законодательство проникает логическое противоречие...
- Да ну их, - махнула рукой продавщица. - У них столько противоречий, одним больше, одним меньше! В ассамблее недавно было голосование, двадцать процентов проголосовало, что эта цивилизация в помощи не нуждается, потому что обречена.
- А за программу принудительного прогресса сколько проголосовало? - заинтересовался Антон.
- Гораздо меньше, - ответила продавщица. - Три процента то ли пять. Большинству все равно.
За окном зашумело, на стоянку заехало такси.
- О, транспорт! - воскликнула продавщица. - Вы сразу развлекаться не начинайте, подождите, когда рефлексы загрузятся, до тех пор просто наблюдайте. Да что я говорю, вы и так все знаете, инструктаж-то был... Адрес вот, - она сунула Антону визитку. - Приятного отдыха!
- Спасибо, - сказал Антон и вышел на крыльцо.
К этому времени выпитая рюмка окончательно достигла желудка, по животу разлилась восхитительная восьмисекундная элементарная радость. А кокаин, значит, доводит до тридцати...
Антон сел в машину, протянул водителю визитку.
- Ага, понятно, - сказал водитель. Пригляделся к Антону внимательнее и спросил: - Иностранец?
- Нет, хочу только законных, - ответил Антон. - Чтобы была экспертиза и соответствие стопроцентное.
Подумал и добавил:
- Может, в последний день...
Таксист рассмеялся и дал визитку. Антон убрал ее в этот, складчатый... бумажник, забавное слово... и улыбнулся. Похоже, в агентстве не соврали, отпуск обещает быть замечательным. А если ассамблея проголосовала, что мир - не жилец, тут же вообще можно любое... Надо включить режим полного логгирования, пусть ребята потом посмотрят и позавидуют.
Таксист что-то вещал про наркотики, секс, азартные игры и еще каких-то девочек, Антон помнил, что в путеводителе это слово было, а что оно значит - уже забыл. Он сидел, полузакрыв глаза, расслабленно слушал и предвкушал. Так они и въехали в город, а что было дальше - совсем другая история.