В бессмертном романе Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев" даны несколько ярких, запоминающихся картинок унижения бюрократами посетителей. Даже мелкий делопроизводитель загса Воробьянинов заставил ждать молодых людей, прежде чем оформил их брак: "Ипполит Матвеевич и сам понимал, что у пришедшего дело маленькое, что оно терпит, а потому, раскрыв скоросшиватель N 2 и дернув щечкой, углубился в бумаги". Или другая ситуация с барьером против граждан: "Барьеры в большом ходу в учреждениях. Ими преграждается доступ к нужному сотруднику. Посетитель, как тигр, ходит вдоль барьера, стараясь знаками обратить на себя внимание. Это удается не всегда".
Как видим, картинка с 20-х годов прошлого века изменилась мало. Думается, каждый может привести из личной практики кучу подобных примеров того, как, несмотря на все разговоры об упрощении разного рода формальностей, мелкие служащие не упустят случая (порой даже бессознательно) подчеркнуть свою значимость. А почему, собственно? Если вдуматься, кто они такие? В подавляющем числе это заурядные исполнители (старательные и не очень), которых обучили неким несложным действиям. И вот сидят такие тетеньки, к примеру, в регистратуре поликлиники и высокомерно обсуждают посетительниц: "Ой, до чего же все в заводоуправлении бестолковые, а еще образованные!" А вся "бестолковость" заключается в том, что те не знают точно, где какой кабинет или где лежит карточка.
Приведен пример с низшим слоем мелких служащих, но и на верхних этажах иерархии ситуация кардинально не отличается, меняется только текст. Как правило, такого рода исполнители работают по нехитрому шаблону и мало-мальски нестандартный вопрос решить попросту не могут без обращения к руководителю. Все это дутые, мнимые величины, однако соответствующее поведение многих посетителей (заискивающих и раболепствующих) только укрепляет ложную самооценку такого рода чиновников, служащих и исполнителей всех мастей.
В который раз возникает вопрос - почему? Попробую предложить свою версию, хотя в былые времена все теории, объясняющие поведение человека биологией, торжественно объявлялись буржуазными и лживыми. Однако если представить действия человека как стадного животного, все сразу становится на места. Не случайно же историки оперируют понятием "человеческое стадо" применительно к одному из первобытных этапов развития общества. Впрочем, определение "стая" нам подходит больше. Все-таки в стада объединяются животные травоядные, мы же существа всеядные с повадками хищников.
В живой природе в звериных сообществах существует довольно строгая иерархия. Стая подчиняется вожаку (доминирующему самцу или самке), далее следуют особи рангом пониже, но доминирующие над прочими - и так далее. Потому бывший волк (собака) так хорошо адаптировался к жизни с человеком, что он чувствует себя членом стаи и ведет себя в соответствии с биологической природой (поэтому кинологи и рекомендуют сразу собаке указать ее место в стае-семье: ниже даже маленького ребенка). Для кошачьих же характерно поведение хищника-одиночки (львиные прайды исключение, подтверждающее правило), потому и гуляет одомашненная кошка по сей день сама по себе, а дичает очень легко.
Иерархия в стае устанавливается мускулами, зубами и клыками. Впрочем, порой братья наши меньшие способны на почти разумное поведение, решая данный вопрос. Известен случай, когда вожаком обезьяньей стаи стал довольно мелкий и тщедушный шимпанзе. Зато он оказался куда сообразительнее прочих самцов: подобрал где-то две железки и их грохотом так устрашал соплеменников, что занял лидирующее положение, потеснив куда более крупных и сильных сородичей.
Человек же разумный со временем изобрел тысячи прочих способов для установления градации в обществе. И теперь мы одна многомиллиардная стая с бесконечно сложной иерархией, где каждый индивидуум, бессознательно подчиняясь древним инстинктам, стремится утвердиться на занятой ступеньке и ведет себя соответственно, пресмыкаясь перед вышестоящим и награждая пинками и тумаками (в основном, конечно, условными, то бишь моральными) нижестоящих. Конечно, это явление имеет разные степени внешнего проявления от нулевой до абсурдно маразматической, но в итоге мы наблюдаем некую среднестатистическую величину. Не зря говорят: "Хочешь узнать человека, дай ему власть". Впрочем, не только настоящая власть, но и незначительное перемещение вверх на одну ступень в нижней части "табели о рангах" порой повергает окружающих в изумление: "Надо же, сколько работали вместе, а не подозревали, какой это сукин сын!" Помнится, в студенческие годы на военных сборах после 3-го курса многие однокашники были искренне удивлены преображению некоторых наших товарищей, поставленных на этот период сержантами.
А в США однажды провели еще более радикальный эксперимент над добровольцами-студентами. Часть их стала "заключенными", часть "надзирателями". Уже через несколько дней вторые вовсю издевались над первыми, причем сами удивлялись, откуда в них взялись такие гнусные черты. А дело-то проще пареной репы: они заняли разные ступени в иерархии, вот и всплыли тут же из подсознания, первобытными предками даденного, соответствующие модели поведения: кусай, грызи, пинай слабого члена стаи, утверждайся на своей ступени.
Поскольку человек биологически практически не меняется на протяжении десятков тысяч лет, такое положение будет, очевидно, сохраняться достаточно долго, а мудрые и правильные слова о взаимной вежливости и уважении так и останутся лозунгами (тем паче что все идеологические и религиозные учения за многотысячелетнюю историю человечества продемонстрировали свою полную несостоятельность в борьбе за улучшение довольно гнусной человеческой природы). Конечно, человек мыслящий или порядочный разберется, что не стоит слепо идти на поводу древних инстинктов. Но, как упоминалось выше, чаще хамят мелкие сошки с достаточно ограниченными способностями к самостоятельному мышлению. Один мой приятель рекомендовал дежурную шутку в ответ на хамство подобных Мосек: "Спасибо, что не укусили!" Что поделать? С волками жить - по-волчьи выть. Раз живем в стае, надо к ней приспосабливаться. Или уповать на вмешательство в генетическую природу человека (иначе никак!), но это дело далекого будущего.