Просвирнов Александр Юрьевич : другие произведения.

Тревожные серые будни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Истории о напряженных буднях нескольких авиационных частей середины 80-х - начала 90-х гг. и сложных судьбах ряда офицеров-техников. Обилие спирта на самолетах создает множество соблазнов и проблем. Образованные и интеллигентные офицеры стоят на страже дальневосточных воздушных рубежей страны, становятся свидетелями низких поступков некоторых сослуживцев, летных происшествий, конфликтуют с недалекими командирами и начальниками и националистически настроенными сослуживцами в период распада СССР.

Тревожные серые будни

От автора

  
   В романе рассказывается о вымышленных лицах и вымышленных событиях. В то же время автором использованы в произвольной трактовке и творческой переработке элементы некоторых реальных случаев, происходивших в разное время в различных гарнизонах, а отдельные персонажи наделены некоторыми чертами реальных прототипов. Вследствие этого герои рассказов периодически используют ненормативную лексику. Ярослав Гашек, защищая от нападок "Похождения бравого солдата Швейка", писал: "Если необходимо употребить сильное выражение, которое действительно было произнесено, я без всякого колебания привожу его... Смягчать выражения или применять многоточие я считаю глупейшим лицемерием... хорошо воспитанный человек может читать все". Если следовать совету великого чешского писателя, то диалоги в данном романе чуть ли не наполовину состояли бы из слов, неудобных для печати, поэтому автор вынужден прибегнуть к "глупейшему лицемерию", и речь персонажей, близкая к реальной, приводится только фрагментами и с сокращениями (а также с пресловутыми многоточиями).
   В конце романа - некоторые примечания и аббревиатуры. В романе встречаются тексты народных авиационных песен и некоторые собственные стихотворения автора, приписанные персонажам.

Часть 1. Тревожные серые будни

  
   Воздух буквально разрывался от треска, словно поблизости одновременно раздирали миллионы лоскутов. Истребитель промчался по взлетно-посадочной полосе и резко взмыл вверх, сверкая двумя кратерами работающих на форсажах двигателей. На старт рулили еще несколько машин, а остальные с натужным ревом запускались на ЦЗТ. Никто толком не слышал друг друга, и приходилось постоянно кричать. Многие техники за долгие годы службы так и не смогли привыкнуть к реву реактивных двигателей и закладывали лампочки в уши, чтобы хоть чуть-чуть поберечь барабанные перепонки.
   Лейтенант Железнов, совсем еще молодой человек около двадцати двух лет, высокий блондин с несколько ребяческим лицом, весьма гордился тем, что не особо реагировал на проклятый шум и никогда не использовал эти своеобразные беруши. Правда, обычно лейтенант не снимал шлем. Вот и теперь, выдернув вилку шлемофона из розетки на корпусе крылатой машины, он в очередной раз проводил свой истребитель в полет, по традиции коснувшись рукой крыла. Считалось, что тогда самолет обязательно вернется. Техник осмотрел оборудование около колонки, закрыл инструментальный ящик, поправил чехлы и шланг, небрежно брошенный спешившим после вылета на обед солдатом-механиком, и спокойно зашагал с бетона на травку.
   Привычным взглядом он окинул обступившие аэродром бесчисленные сопки, среди которых каким-то чудом расположилась довольно обширная долина, где удалось найти достаточно места для сложного сооружения. Сопки густо поросли тайгой, и молодой офицер вдруг подумал о диких зверях, которых ежедневно распугивает шум ревущих турбореактивных двигателей. Впрочем, зимой хищники становились гораздо смелее, и не раз у самой стоянки эскадрильи техники по утрам обнаруживали огромные следы лап тигра.
   Растянувшись прямо на травке, Железнов попытался вздремнуть минут десять, однако из этой затеи ничего не вышло: начальник ТЭЧ звена Сенькин поджег сухую траву прямо под ногами техника, а когда тот перебрался на другое место, повторил шутку. Потеряв терпение, Железнов сел на водило рядом с другими офицерами, однако неугомонный Сенькин пристроился с другой стороны, и край водила, словно качели, поднялся вверх. Железнов матерно выругался и пересел на другое место. Сенькин продолжал шутить в том же духе, и уже многие начали сердито ворчать: "Семен, кончай фигней страдать, что за детство в жопе заиграло! Понаберут детей в армию, потом мучайся с ними!" Наконец, шутник успокоился. Но тут уже Железнов подмигнул соседям, все трое одновременно встали, и противоположная половина водила, на которой расположился Сенькин, мгновенно опустилась вниз. От неожиданности офицер кувыркнулся в траву, только ноги взметнулись вверх. Раздался громовой хохот, который не заглушил даже взлетавший очередной истребитель.
   Отомстив своему непосредственному начальнику, Железнов отправился в домик под ПУ ИАС (пункт управления инженерно-авиационной службой, который называли также "курятником"), где техники отдыхали между вылетами.
   -У тебя лампочки в ушах перегорели! - крикнул он по пути старшему технику группы авиационного оборудования Рыбалкину, задумчиво курившему у входа в домик, но тот только отмахнулся от замшелой шутки.
   Мало кто отличался такой щепетильностью, как Рыбалкин: в помещении накурили до одурения. В дыму раздавались громкие удары костяшек домино по столу, встречаемые громким смехом и витиеватыми ругательствами. Железнов умышленно не закрыл дверь, чтобы хоть немного проветрить комнатушку, однако это вызвало бурный протест:
   -Эй, ты, в трамвае рожденный! А ну закрой дверь, не слышно ни х.. с их разлетом!
   Железнов с трудом нашел место на лавочке рядом с лейтенантом Хитрецовым, техником группы САУП. Это был такой же молодой офицер, однако на полеты в полку попал впервые: в этом году он окончил высшее военное училище, тогда как его ровесник Железнов после среднего уже успел отслужить в части два года. Хитрецов, среднего роста крепыш с довольно заурядным круглым лицом и темными волосами, казалось, отрешился от всего происходящего. Даже сигарета в его зубах потухла. Вдруг он оживился, глянул вверх, достал из одного из бесчисленных карманов технического комбинезона блокнот и быстро сделал там какие-то пометки.
   -Так, Володя записал: "Лампочка пыльная!" - громко прокомментировал Железнов.
   Все вокруг негромко засмеялись, однако Хитрецов не собирался отмалчиваться.
   -А как ты сумел это прочитать, Паша? - ехидно поинтересовался он. - Ты в своем "велосипедном училище", где "вроде учился", хоть буквы-то запомнил?
   -Васильковское АТУ выпускает х...ту! - поддержал Хитрецова кто-то из доминошников.
   Железнов никак не прореагировал на бородатую шутку, оставил лейтенанта в покое, закурил и принялся подтрунивать над техником самолета из своей эскадрильи Беспятовым.
   -О чем думаешь, Юрик? Нет, нет, не говори, я знаю! О п...! Ты всегда о ней думаешь!
   -Ну и что? - лениво откликнулся Беспятов. - Только ты ошибся, Паша! Я не об одной думаю, а сразу о нескольких.
   -Ну и молодец, думай! Меня сейчас больше другое интересует. Юрик, что же ты так подвел со своим кактусом! Говорил же главный синоптик, когда ехали на аэродром, что будем летать как миленькие, так оно и есть. Солнышко светит, на небе ни тучки. Погодка миллион на миллион, так и шепчет - летай не хочу! А ты - кактус, кактус!
   -Паша, не е.. мозги. Раз роса на кактусе выпала, все равно дождь будет, вот увидишь. Лучше подумай, как под ливнем самолет будешь чехлить и на стоянку отгонять.
   Железнов беспечно махнул рукой, бросил окурок в так и не закрытую дверь и постучал по столу, "записываясь" в очередь на домино. Однако сыграть ему не удалось. В домик заглянул инженер полка по вооружению майор Горбунков, который был назначен сегодня старшим инженером полетов, и мрачно скомандовал:
   -Всем строиться на ЦЗТ!
   К этому моменту наступила блаженная тишина: разлет в основном завершился, и почти все самолеты были в воздухе за исключением двух только что приземлившихся спарок, вокруг которых деловито суетились техники первой эскадрильи, заправляя машины керосином, кислородом и азотом. Горбунков приказал инженерам эскадрилий провести перекличку и через пять минут получил от каждого четкий рапорт, сколько человек в наличии и чем заняты отсутствующие. Последовала команда "разойдись", и техники с ворчанием, тихо проклиная бестолковое построение, побрели кто обратно в домик, кто полежать на травке, а некоторые сразу к колонкам - готовиться к встрече самолетов: при заправке в 50 процентов полет длился от силы пятнадцать-двадцать минут. Инженера второй эскадрильи Горбунков попросил задержаться.
   -Уточните, где у вас старший лейтенант Терещенко и прапорщик Огурцов.
   -Огурцов пошел в ТЭЧ, а Терещенко поехал на стоянку за зарядным устройством, чтобы заправить пилоны.
   -Когда поехал? На чем? - встрепенулся Горбунков.
   -Да минут пятнадцать назад, на своей ПСТОшке, "УАЗике". А что случилось?
   -Когда появится, немедленно его ко мне, а потом, наверно, к Мишечкину. Тот с воздуха увидел ПСТОшку на колхозном помидорном поле и какую-то фигуру в черном комбезе. Велел мне разобраться.
   -А вот, кстати, и он!
   Как раз в этот момент автомобиль появился на ЦЗТ и затормозил на стоянке спецавтотранспорта. Из кабины выбрался старший лейтенант Терещенко, молодой офицер лет двадцати семи из группы авиационного вооружения. В руках он держал чемоданчик с зарядным устройством. Невысокий и коренастый, он был чрезвычайно хозяйственным мужиком: на речке у стоянки эскадрильи всюду расставил капканы на ондатр, зимой охотился на зайцев и даже с обычных серых крыс, которые попадались в ловушку в каптерке, зачем-то снимал шкуры. Шутили, что он их красит под мексиканского тушкана или шанхайских барсов. Злословили, что и с мышей он снимает шкурки и шьет теплые портянки, хотя никто не видел ни портянок, ни ободранных мышей, тогда как освежеванные тушки крыс постоянно валялись за эскадрильским домиком, и кто-нибудь при виде очередной жертвы Терещенко шутил: "Кто парня раздел?" Так что майор Пожарцев нисколько не удивился рассказу Горбункова. Было известно, что однажды Терещенко оказался проездом в Москве, и там его прямо на улице схватил какой-то режиссер с "Мосфильма", которому срочно понадобился статист для эпизодической, без слов роли злодея-кулака с обрезом. Хотя режиссер был очень настойчив (внешность офицера показалась ему весьма колоритной), застенчивый Терещенко наотрез отказался от съемок, но после того, как он опрометчиво поведал об этом случае, над ним постоянно подшучивали в курилках.
   Узнав от инженеров, в чем дело, Терещенко сразу приуныл.
   -И когда только ты все успеваешь? - удивлялся Пожарцев. - Двадцать минут отсутствовал, уже и помидоров где-то за тридевять земель наворовал, и командиру полка на глаза попался. Иди теперь, отдувайся.
   Инженер нагнулся к технику и что-то пошептал ему на ухо. Тот безнадежно кивнул и, опустив глаза, грустно поплелся через ЦЗТ в класс предполетных указаний учебного корпуса. Однако через десять минут вернулся совсем в другом настроении. Все техники эскадрильи, не занятые на встрече самолетов, с интересом поджидали проштрафившегося сослуживца.
   -Ну как, Андрюха, хороших получил п....лей?
   -Да нормально все! - весело ответил Терещенко. - Я сказал, что ключи от квартиры искал. Потерял там, когда в прошлое воскресенье полк на уборку помидоров выгоняли. Спасибо, Семеныч идею подбросил, сам бы стоял и молчал, как рыба об лед.
   -И что, Мешочек тебе поверил?
   -Не знаю, виду не подал. Посмеялся только и велел ключи во время полетов не искать. И говорит еще словами из песни: "Мне сверху видно все, ты так и знай". В другой раз обещал половины тринадцатой лишить. И надо же ему было ту ПСТОшку с самолета разглядеть! На полосу бы лучше смотрел.
   -Мешочек мужик нормальный, справедливый, хоть и с придурью, - авторитетно заявил Железнов. - Кстати, о песнях! Я, когда в позапрошлом году сюда приехал, сначала в общаге нашей жил. На 7 ноября с Гномиком (помните, студент у нас здоровый такой в эскадрилье служил, уволился весной) хорошо так посидели в комнате, потом пошли на ужин в столовую. Выходим, темно уже, поем себе потихоньку: "Четвертый год нам нет житья от этих фрицев..." Тут мужичок какой-то мелкий в черном комбезе пристроился, не видно ни хрена, только лысина при луне блестит. Взял Гномика под руку и идет так тихо с нами. Дошли до общаги, песня как раз закончилась. Гномик говорит: "А ты, лысый, что не поешь?" Тут дверь в общагу кто-то открыл, свет на лицо упал - мать честная, Мишечкин! Разозлился, как черт, командует: "За мной, ё....е двухгодичники!" А меня обида взяла, что к студентам причислил. Говорю: "Мне-то зачем идти, я кадровый". А Мешочек: "Тем хуже для тебя, расп....й!" Повел нас на губу. Гномик сразу в камере расположился, развалился кое-как на койке. В общаге, помните, он себе топчан здоровый сколотил, на кровати ж не помещался. А я сдуру еще какие-то права начал качать, дескать, революционный праздник, даже милиция пьяных не забирает, потому как всенародное ликование. Мишечкин только рукой махнул: "Здесь оба проспитесь и завтра утром ко мне на ковер" А Гномик из камеры спокойно так спрашивает: "На персидский что ли?" Мешочек вообще разозлился, аж затрясся, плюнул и ушел. Но на другой день отошел, нормально разговаривает. Я ему говорю, что сам здесь, жена дома, квартиры нет, что делать? Вот и выпили с тоски. Так на другой же день квартиру дал, на втором этаже, как летчику. Гномику вообще советовал оставаться в армии. Только тот чихал на это. Как приказ пришел, на службу сразу х.. навалил, сидел в общаге и квасил. Любой бы так сделал, а про студента что говорить! А тут некому ДСЧ заступать. Приходит в общагу Пожарцев, просит: "Ну что, Гришкин, в последний раз ДСЧей сходишь?". А Гномик ему: "Во-первых, не Гришкин, а старший лейтенант запаса Гришкин, а во-вторых, Пожарцев, садись, ё..ем. А ДСЧей кто-нибудь другой сходит!" Тот потом ходил, плевался, дескать, в деканат напишет. А Гномику-то по х.. тот деканат, он уже выпускник, инженер. Так что Пожарцев на той же жопе и сел.
   Многие уже слышали эту забавную историю, но все еще раз от души посмеялись. В небе показались самолеты, которые предстояло обслуживать после посадки. Из домика вышел Беспятов и молча показал на горизонт. Там появились едва заметные черные тучи.
   -Технику и свинье смотреть в небо не положено! - отчеканил Железнов. - Прекратите анализировать погоду! Для этого есть специально подготовленные люди.
   Он довольно удачно спародировал высокое начальство, и все снова засмеялись.
   -"Техники с тревогой смотрели в небо. Неужели отобьют полеты?" - с серьезным видом процитировал Рыбалкин недавнюю заметку в окружной газете, насмешившую всех до слез и вошедшую в "анналы".
   -Между прочим, когда я к Мишечкину заходил, он телефон раскалял, что-то насчет погоды, - сообщил Терещенко. - Может, Юркин кактус не соврал, "союзник" уже где-то поблизости.
   Минут через двадцать все самолеты были на ЦЗТ. На горизонте заметно почернело. Зато настроение техников, напротив, сразу улучшилось в предвкушении досрочного окончания летной смены. Напротив, летчики нервничали и чертыхались.
   -Ускорить заправку пятьдесят четвертой спарки! - нечленораздельно прохрипел динамик на ПУ ИАС.
   -Сначала х.. изо рта выньте! - посоветовал Сенькин, зная, что в "курятнике" его не услышат. - Сейчас возьмем ведра и пойдем ускорять заправку. Как Горбунков на полетах старший, вечно подает ценные команды, как тот прапорщик из анекдота: "Товарищ прапорщик, остановите поезд!.. Поезд, стой! Раз, два!"
   Из учебного корпуса вышел командир полка с заместителем по летной подготовке, и оба решительно направились к спарке на доразведку погоды. Тучи приближались все быстрее. Кабина самолета закрылась, взревели двигатели, и после пятиминутной газовки спарка двинулась по магистральной рулежной дорожке к месту старта. Все с тревогой наблюдали, как самолет набирает скорость, а небо быстро чернеет. И вдруг в мгновение ока плотные свинцовые тучи закрыли солнце, настали сумерки, и без всякой подготовки хлынул поистине тропический ливень - тот самый "союзник", о котором мечтали техники. Впрочем, лучше бы ему было начаться хотя бы на пять минут раньше!
   Спарка, успевшая добежать почти до середины ВПП, выбросила тормозной парашют, резко сбросила скорость и остановилась буквально в одном метре до окончания полосы. Аварийная команда по сигналу со ПУ ИАС уже метнулась к тягачу, загруженному домкратами и другим оборудованием: с ЦЗТ показалось, что самолет выкатился на грунт, и теперь предстоит утомительная работа на несколько часов под дождем по его подъему и буксировке. Однако все с облегчением перевели дух, когда обнаружили, что самолет все же развернулся и медленно покатился по четвертой рулежной дорожке.
   Ливень не прекращался, и минут через десять после того как командир выбрался из самолета и отправился в свой кабинет, последовала команда на отбой полетов. Несмотря на проливной дождь, все сразу весело засуетились. Хитрецов посоветовал Беспятову подарить свой кактус начальнику метеослужбы, и эта шутка вызвала гомерический хохот. За считанные минуты самолеты были зачехлены, оборудование собрано, водила прицеплены. Тягачи постепенно растаскивали истребители по стоянкам. Спецтехника после дозаправки крылатых машин в мгновение ока исчезла, а примерно через час на ЦЗТ стало совершенно пусто.
   На стоянке второй эскадрильи царило радостное оживление. Солдаты сидели в курилке на улице и весело смеялись. Почти в каждой каптерке гремели костяшки домино или стучали кубики нард. В группе САУ собрались самые нетерпеливые, которые принесли от радистов десятилитровый бачок с "массандрой" и, подкачивая насос, разливали через шланг техническую спирто-водяную смесь, по неизвестным причинам получившую столь благородное народное название, по кружкам. Молодой Хитрецов с некоторым удивлением смотрел на сослуживцев.
   -Володя, ты будто вчера родился, - ухмыльнулся Рыбалкин. - Бери стакан, согрейся после дождика.
   -Нет, не хочу.
   -Что, непьющий? - удивился Рыбалкин.
   -Почему? Могу иногда, но на службе - ни-ни! Принцип такой.
   -Ну-ну, посмотрим, что через полгода с твоими принципами станет! В "дурдоме" научат!
   -Я из "дурдома" скоро уйду, - отозвался Хитрецов. - Мне в "шанхае" уголок дают, жена приедет через месяц.
   -А я бы, может, недельку в общаге, "дурдоме" нашем пожил! - усмехнулся Рыбалкин. - Все ж мы через него прошли! На мотоцикле там по коридору до сих пор ездят?
   -Катаются, - подтвердил Хитрецов. - Сеня Сенькин по старой памяти заезжает, да еще Веня Огурцов любитель, тоже заезжий гастролер. Главные гонщики! Вахтерши ругаются - после этих мотоциклистов долго проветрить не могут.
   -Я туда, когда холостяком был, однажды привел бабу, - подключился к разговору Беспятов. - Гномик с Рыбалкиным, соседи по комнате, где-то шарахались. А мы с той девахой врезали массандры, дело пошло. Думаю, припрутся сейчас дружки, все испортят. На двери записку повесил: "Гному с Рыбой вход воспрещен! Я е...сь!!!" Они по-честному ушли в другую комнату к кому-то ночевать, хотя до этого всему "дурдому" записку показывали и ржали с толпой.
   -Утром Юрик построение проспал, - подхватил Рыбалкин. - Его как раз ДСЧ назначили, меня помощником. Послали его на инструктаж привести. Открыл дверь, они с девкой так и дрыхнут. Будил-будил - ему по фиг. Тут как раз Ходунов зачем-то забежал, помощником был дежурного по полку. Ваня смотрит на это безобразие, недолго думая достает пистолет, над ухом у Юрика стреляет три раза. Девка с визгом подскочила и голая по коридору побежала, еле поймали. А Юрик зевнул, потянулся, как зомби медленно поднялся, кое-как оделся, я его на инструктаж повел. Как в песне Высоцкого получилось: "Вы не смотрите, что Юрик все кивает. Он все соображает, он все понимает". Зам по ИАС смеется, говорит, не дай бог до наряда не оклемаешься, сядешь на губу на трое суток. Пошли вдвоем на Уссури, вода ледяная - воскресил Юрика, пивка попили, в наряд честь по чести заступили.
   -Жалко, телка та сбежала, - засмеялся Беспятов. - Потом нашел ее в поселке, но не захотела больше со мной дела иметь. Говорит, застрелят еще ненароком у вас в "дурдоме" или на мотоцикле задавят. Я тогда понял, что еще бы чуть-чуть - и получилась бы полная фигня. На губе-то отсидеть ладно, но потом в рас...ях числиться не очень-то охота. Хорошо хоть Иванов тогда в нормальном расположении духа был, а так его не поймешь, чего ему в башку стрельнет. С тех пор если пью вечером, то стопки считаю, чтобы не переборщить и утром всегда в норме быть.
   -Норму-то мы все знаем, - подхватил Рыбалкин. - Но разве ж ее выпьешь!
   Хотя отлетать успели только пару часов, но позади были и четыре часа предполетной и почти полтора часа послеполетной подготовок, так что рабочий день уже близился к завершению. Все с нетерпением ожидали, когда с совещания вернется Пожарцев, даст указания на завтрашний день, и все отправятся по домам. Томительно протянулись еще полчаса, прежде чем в домик ввалился инженер эскадрильи, стряхивая воду с плащ-накидки. Все сразу потянулись к выходу, но Пожарцев остановил техников.
   -Не торопитесь. Пока не до конца ясно, что будет дальше. Мне позвонят. Так что отдыхайте пока.
   Инженер заглянул в каптерку САУП, немного понаблюдал за доминошниками, а потом сам сел за стол и азартно включился в игру. Через несколько минут в каптерку вошел старший лейтенант Ходунов из группы авиационного оборудования и недовольно поморщился, увидев инженера. Однако потерпеть, видимо, уже не было сил. Прямо за спиной инженера он открыл шкафчик, куда вовремя успели убрать красный бачок; быстро наполнил из шланга стакан, молча выпил и мгновенно закрыл дверцу. Хитрецов с трудом сдержал улыбку, а затем быстро вышел в коридор и от души расхохотался. После этого достал свой блокнот и быстро-быстро внес туда новые пометки.
   Вскоре ДСП пригласил Пожарцева к телефону. Тот долго слушал указания, после чего велел всем строиться в курилке на улице (дождь до сих пор не прекратился).
   -На боевом дежурстве вышел из строя самолет первой эскадрильи, - сообщил инженер. - Восстановить его сейчас нет возможности, нужно ставить машину в ТЭЧ. Другого подходящего у них нет, заступит наш борт двадцать шестой, у него ресурса до ремонта немного осталось. Так что всему личному составу приступить к подготовке.
   Это сообщение не добавило радости никому. Однако все тут же решительно взялись за дело. Со склада авиационного вооружения и боеприпасов привезли боекомплект. Под самолет быстро закатили две тележки с парой ракет каждая, на всякий случай продув разъемы азотом. Хоть они и были защищены чехлами и резиновыми заглушками, в такой дождь дополнительная предосторожность не выглядела излишней. Обычно техники пытались уклониться от подвески тяжелых изделий, весивших почти полтонны каждое и требовавших усилий десяти-двенадцати человек: пусть, мол, вооружейники сами мучаются с лебедками. Но сегодня все торопились и быстро, как на тревоге, покончили с подвеской, тогда как работа с лебедкой отняла бы в несколько раз больше времени. Тут же подогнали к самолету АПА (аэродромный передвижной агрегат), и специалисты каждой группы начали тщательную проверку под током. Далеко не всегда этот процесс шел гладко, но сегодня капризная электроника смилостивилась над людьми и отработала без сбоев: когда на заключительном этапе проверки на экране прицела загорелись зеленые цифры 1, 2, 3, 4, означавшие готовность к пуску всех четырех ракет, специалисты облегченно вздохнули.
   У одного Железнова кошки на душе скребли. Он мрачно подсоединил водило к самолету, забрался по стремянке в кабину, и тягач потащил "двадцать шестерку" к месту стоянки дежурных сил. Конечно, молодого офицера огорчало, что так внезапно все переменилось и вместо того чтобы ехать вместе со всей эскадрильей в гарнизон, он еще почти на сутки останется на аэродроме. Впрочем, потом он будет сутки отдыхать, а затем следующее дежурство. Подобные вещи, как и неожиданный, вне графика наряд, когда срочно нужно подменить заболевшего, уехавшего или проштрафившегося, достаточно часто случались; еще в училище лейтенант усвоил, что это непременный атрибут армейской службы. Но эти чертовы дежурные силы! Почему-то Железнову постоянно не везло, и летчики, едва увидев борт номер двадцать шесть в дежурном звене, сразу начинали посмеиваться.
   Когда Железнов через пару месяцев после прибытия в полк впервые заступил со своим самолетом, что называется, на охрану воздушных рубежей, один из солдат боевого расчета взял временно снятый с самолета серебряно-цинковый аккумулятор, подключил к нему лампочку и всю ночь читал под одеялом, чтобы не мешать никому. На другой день при установке в специальный отсек самолета обнаружилось, что аккумулятор глубоко разряжен. Железнов схватился за голову: его припугнули, что на старшего техника, повесят стоимость испорченного прибора, вполне сопоставимую с ценой "Жигулей". Впрочем, тогда все обошлось: аккумулятор удалось восстановить.
   Еще через пару месяцев вновь при дежурстве Железнова солдат, охранявший звено, проходя мимо самолета, случайно задел штык-ножом автомата тепловую головку самонаведения ракеты: на время проверки защитный красный колпак с нее, естественно, сняли. Головка, специально выращенный кристалл, тоже была очень дорогой, однако Железнов уже успел узнать от более опытных офицеров, что подобные случаи обычно рассматриваются как неизбежные издержки боевой учебы, и наказание накладывается в административном порядке. Для взыскания полной стоимости нанесенного ущерба необходимо, чтобы завели уголовное дело. Чаще всего речь об этом не заходила: небрежность или халатность были видны невооруженным взглядом. Так что Железнов, хотя приятного здесь было мало, особо не расстраивался. Он отделался выговором за слабый контроль, а из солдатской зарплаты вычли сто рублей, распределив их на несколько месяцев.
   Примерно через год лейтенант на собственной шкуре испытал, что поломка сложной техники - не самое страшное в армейской жизни. И опять казус произошел на боевом дежурстве, когда старшим техником по иронии судьбы оказался Железнов. Техники самолетов дежурили по двое, а старшими были по очереди, чтобы равномерно распределить дополнительную нагрузку вроде организации ежевечернего построения солдат на ритуал заступления на боевое дежурство.
   К этому моменту специалисты проверяли пару самолетов, заступающую на предстоящие сутки, после чего летчики проводили газовку. На этом неприятном этапе частенько выявлялись какие-то недостатки, ничем не выдававшие себя в предполетную подготовку, хотя многие легко устранялись самым простым способом, именуемым "заменой летчика". В тот день подготовка истребителей прошла гладко, и ритуал без опоздания начался у символичного пограничного столба под флагом ВВС. После чтения боевого расчета на сегодняшнее дежурство последовали команда "смирно" и приказ заступить на охрану воздушных рубежей СССР. Строй замер в ожидании гимна, но вдруг из репродуктора грянула залихватская песня: "Кому это надо? Никому не надо! Кому это нужно? Никому не нужно!" И надо же было такому случиться, что на БД как раз заступал начальник политотдела! Подполковник Богатиков побагровел, как свекла, дал команду "разойдись", после чего зловеще поинтересовался:
   -Кто старший техник?
   Смертельно побледневший Железнов на ватных ногах робко приблизился к здоровяку-подполковнику и представился.
   -Как вы готовились к ритуалу, товарищ лейтенант? - рявкнул летчик.
   Железнов начал сбивчиво рассказывать, что кассету в магнитофон вставляет солдат, который хорошо знает дело. Так что он просто удостоверился, что рядовой Кутлахметов находится на своем месте, а магнитофон включен.
   -Вы понимаете, что натворили? - отмахнулся от объяснений техника Богатиков. - Сегодня произошла профанация святая святых - боевого дежурства! Вы когда-нибудь видели американцев по телевизору? Они поют гимн, они почитают свой флаг! Если империалистические хищники способны на такой патриотизм, то советские офицеры и солдаты должны быть на голову их выше! Вспомните, как прогрессивный певец Дин Рид постирал американский флаг от символической крови. Он был прав, но у многих ослепленных буржуазной пропагандой его соотечественников это вызвало возмущение. А вы не постирали флаг ВВС, вы его втоптали в грязь, не в прямом смысле, конечно, а образно. Вы попросту надругались над гимном. Может быть, вы специально все это придумали? Наверное, особисту надо поинтересоваться вами всерьез.
   Эти сентенции продолжались с полчаса. Приехал и особист, который допросил Железнова и всех солдат. Выяснилось, что кассету с застольными песнями привезли на дежурство, чтобы послушать во время отдыха. Кутлахметов увидел ее на тумбочке в спальном помещении, очень удивился (внешне они оказались неотличимы) и отнес в импровизированную радиорубку. Кассета с гимном все это время спокойно лежала на своем обычном месте, куда солдат даже не заглянул. Налицо было стечение обстоятельств, однако Богатиков не успокаивался. Он полагал, что кто-то специально подобрал идентичную кассету и нарочно положил на видном месте, чтобы ввести в заблуждение недалекого Кутлахметова. Как ни был подавлен Железнов, он все же подметил, что тогда мифический злоумышленник должен был бы просто подменить настоящую кассету, а не полагаться на случай, однако начальник политотдела не обратил внимания на эти слова. Но никакого антисоветского заговора выявить особисту, конечно, не удалось, и Богатикову пришлось ограничиться тем, что Кутлахметов отправился на гауптвахту, а Железнов лишился единовременного денежного вознаграждения по итогам года.
   Вспоминая эти неприятности, лейтенант опомнился только тогда, когда самолет прикатили в дежурное звено и поставили на место. К счастью, старшим сегодня был другой техник, так что Железнов после отбоя спокойно улегся спать, благо погода не позволяла летать даже американским "супостатам" "RC-135" и "SR-71", которые редкий день позволяли расслабиться.
   Зато утром ни свет ни заря загудела сирена, и весь расчет помчался готовить истребитель к вылету. За считанные минуты самолет полностью расчехлили, ракеты освободили от защитных красных колпаков, летчик в зеленом высотно-компенсирующем костюме пулей взлетел ввез по стремянке и занял место в кабине, а Железнов встал "на привязи" у самолета. Сами собой просочились сведения, что на Окинаве к очередному разведывательному вылету вдоль наших дальневосточных границ готовится стратегический разведчик "SR-71". Благодаря длительной и сложной предполетной подготовке, суета американцев хорошо просматривалась из космоса. Однако команды на взлет так и не последовало, и через полтора часа летчик начал выбираться из кабины. Впрочем, не успел он спуститься по стремянке, как в дежурном домике вновь раздался пронзительный звон, и капитан Андреев с матюгами полез обратно в кабину.
   Железнов припомнил, как пару месяцев назад с этим отличным летчиком приключилась совершенно необъяснимая история. Андреев "забыл", как запустить двигатели, и не смог вылететь из дежурных сил, хотя только за месяц до этого казуса получил орден Красной звезды, сумев в почти безнадежной ситуации посадить самолет, когда на высоте около двадцати километров лопнуло лобовое стекло, а потом еще отказал один из двигателей.
   Конфуз разбирался на офицерском собрании в ГОКе, и специально приехавший командующий округом недоумевал: "Если орденоносцы у нас такие, то что о других говорить! Что это за летчики: постоянно их то после отпуска, то после другого перерыва инструктор должен на спарке покатать. Я вот уже десять лет в танк не садился, а нужно будет - хоть сейчас с закрытыми глазами поведу. До войны даже любой комсомольский работник мог поднять в небо самолет, а сейчас? Стыдно, товарищи летчики!" На защиту Андреева яростно встали все его сослуживцы. Орденская магия оказалась столь сильной, что даже срыв боевого вылета прошел для пилота практически бесследно: летчик отделался обычным дисциплинарным выговором, а к партийной ответственности его решили не привлекать.
   Железнов знал, что почти все пилоты суеверны, но никак не думал, что это действительно скрьезно. В туалете он случайно подслушал, как Андреев рассказывал про свой ляп командиру эскадрильи подполковнику Желткову. Оказалось, за полчаса до вылета после завтрака он столкнулся с помощником ДСЧ младшим лейтенантом Арбузовым. Еще недавно техника самолета, Арбузова как злостного пьяницу перевели в группу самолета и двигателя, которая на полетах устанавливала тормозные парашюты, а в остальные дни была на подхвате у инженера эскадрильи: чего-чего, а хозработы, кажется, закончить невозможно. В момент перевода Арбузова командир звена Андреев временно исполнял обязанности ушедшего в отпуск начальника штаба эскадрильи, и теперь техник припомнил летчику обиду: "Лети, лети, капитан! Подумай там на небесах, как приказы подписывать, может, и вернуться не получится. Может, ждут уже тебя на небесах!" Андреева так потряс этот разговор, что он не рискнул взлетать, хотя прекрасно понимал, что его ждет за срыв боевого задания. Потом он тщательно проверил самолет и ничего не обнаружил. Переговорил с глазу на глаз с Арбузовым, но тот только пожал плечами: "А я и не помню, чего там с похмелья сболтнул. Пошутил, наверно. А ты слушай больше!" Так или иначе, в дураках остался летчик, но командир эскадрильи не стал распекать Андреева, похлопал его по плечу и обещал на чем-нибудь подловить Арбузова. "Этот парень долго не продержится, все равно скоро провиснет, - заметил Желтков. - Вот тогда и получит на всю катушку".
   Вспоминая эту историю, Железнов не заметил, как пролетел еще целый час. Наконец, Андреев запустил двигатели, и через несколько минут истребитель исчез высоко в небе. Лейтенант побежал в столовую: время завтрака давным-давно миновало, но официантки оставили ему порцию, которая, правда, успела остыть. Техник вспомнил, что летчику еще хуже: он сможет поесть только после посадки. Прошло чуть ли не полтора часа, прежде чем истребитель вновь показался над аэродромом и через несколько минут зарулил в свой карман на стоянке дежурных сил. Железнов, подавая руками различные знаки, направлял движение самолета. Наконец, двигатели смолкли, и солдат-механик побежал со стремянкой к самолету. Однако кабина уже распахнулась, и Андреев мгновенно оказался на крыле и побежал к краю плоскости.
   -Срочно пожарку! - крикнул перепуганный Железнов солдату, а сам помчался к двигателям.
   К его удивлению все оказалось в полном порядке, и только теперь он понял причину такой панической спешки летчика: тот стоял на краю бетонного покрытия и с неописуемым наслаждением долго-долго орошал скошенную травку. Стало ясно, что из-за внезапной готовности летчик просто не успел заняться этим прозаическим делом перед вылетом, хотя оно тоже входило в непременный предполетный ритуал.
   -Чуть пузырь не лопнул! - со смехом сообщил пилот технику. - С одним немцем примерно такое же было, когда я в Германии служил. Пришел он к нам на полеты по обмену опытом или что-то в этом роде, а сам ходит какой-то мрачный. Потом увидел, как мужики к краю бетонки поссать пошли, подбежал, встал рядом. Нужник где-то в кустах был, он его не заметил, наши туда отродясь не ходили, разве что по большому кому приспичит, а немец без сортира никак не мог - культура! А как наших увидел, так за компанию пристроился, подумал, что в том месте можно. Все чуть не поумирали со смеху.
   Железнов тоже посмеялся и поинтересовался:
   -Империалиста хоть прогнали, товарищ капитан?
   -Сначала бок о бок со мной летел, потом на нашей частоте по-русски спрашивает: "Андреев, что давно не летал? В отпуске был?" Развернулся и ушел в сторону моря. Вот ведь разведка работает у них! Все знают, заразы! Ладно, ближе к делу. Канистру сейчас тебе принесу.
   Железнов понимающе кивнул. Нормы расхода спирта и "массандры" на "летающем гастрономе" были явно завышенными, но никто не торопился их пересматривать. На охлаждение прицела, как всегда, ушло гораздо меньше драгоценной жидкости, чем предусматривалось техническими условиями, тем более опытный летчик ухитрялся еще сэкономить, так что в бак достаточно было дозаправить совсем чуть-чуть, зато избыточные 10 литров техник разлил в две канистры: себе и пилоту. Хоть так вознагражденный за свои мучения, Андреев уехал на отдых в гарнизон. Его сменщик давно уже был здесь. В отличие от техников, "куковавших" полные сутки, летчики сменялись каждые 12 часов: утром и вечером.
   Чуть позже к Железнову зашел старший лейтенант Белкин из группы РЛО.
   -Сколько с моего прицела слил? Давай все сюда, сегодня ждем борт и в командировку летим, двадцать восьмой погоним на ремонт в Насосную.
   С некоторой досадой, но безропотно Железнов отдал спирт. Все-таки командировка - дело святое. А путь через всю страну в Насосную под Баку займет у группы обслуживания, видимо, больше месяца: истребитель и борт сопровождения не сколько летят, сколько томятся в ожидании на бесчисленных аэродромах. Впрочем, для любителей развеяться и разгуляться лучше такого путешествия не придумаешь: с полными канистрами спирта ты везде король и дамский любимец.
   После обеда был еще один подъем из дежурных сил, но теперь Железнов отдыхал, летал истребитель первой эскадрильи. Не успел самолет приземлиться, как появился Кошкин, старший техник группы РНО той же эскадрильи, солидный мужчина лет тридцати, таинственно пошептался с техником и набрал десятилитровую канистру спирта. Борт на Насосную должен был зарулить на площадку неподалеку от дежурных сил, так что группа, готовившаяся к командировке, ожидала в дежурном звене. Почти все успели отметить подготовку к отлету. Лица раскраснелись, глаза горели, голоса громко раздавались по всему домику. В комнату отдыха вошел только что приземлившийся летчик старший лейтенант Окрошкин, худой сосредоточенный парень лет двадцати четырех. Он хмуро глянул на веселую компанию и поманил Кошкина в коридор.
   -Ты почему все десять литров забрал? Где моя половина?
   -Петька, брось мелочиться! В командировку же летим, там каждая капля на счету. А ты здесь еще наберешь себе хоть завтра, а может и сегодня.
   -Я вам, товарищ старший лейтенант, не Петька, а старший летчик старший лейтенант Окрошкин. Командировка - ваша проблема. Нужно было готовиться заранее. Мои пять литров отдайте.
   -Заранее! Только утром сказали на построении, еле собраться успели. Петр, ты человек или нет! Нам же месяца два через весь Союз и обратно пилить.
   -А кто сказал, что вы летите пьянствовать, а не работать? Давайте пять литров, и дело с концом.
   -Да подавись ты, писюн газированный! Забирай всю канистру! - взорвался Кошкин. - Видите ли, он старший летчик, белая кость! А мы, значит, АТС - авиационно-технический скот, а не состав!
   -Ничего такого я не говорил, - спокойно парировал пилот. - Вы еще не успели улететь, а уже под градусом, вот и нервничаете, выдумываете что-то. А всю канистру не надо, только половину.
   Окрошкин перелил в свою посудину пять литров и молча ушел.
   -Далеко пойдет парень! - сделал вывод Железнов: весь разговор отлично слышали в комнате отдыха и еще долго склоняли по всем статьям из молодых да раннего Окрошкина.

* * *

   -Отстань, Слава! - вяло отмахивался Железнов от Арбузова. - После вылета потолкуем, враги все равно спокойно жить не дадут. Что я буду в бак лишний раз залезать! Тебе что, на стоянке самолетов мало?
   -Ты в своих ДСах за неделю совсем от жизни отстал, - не унимался Арбузов. - Не знаешь, что Мишечкин на замену уезжает? Позавчера представили нового командира полка - полковника Фирсова, из Днепропетровска приехал. Он поставил задачу провести ревизию спирта и "массандры" во всех эскадрильях. Никто не берет и не наливает, пока не уляжется эта канитель. А про ДСы он ничего не говорил. Самолет слетает, всю свою спиртовую бухгалтерию в порядок приведешь. Паша, будь человеком! Я без стакана спирта жрать не могу, с горшка потом весь день не встану! А дома нет ничего!
   -Да тебе сколько ни наливай, у тебя никогда нет! На х.. мне искать на жопу приключения!
   Железнов с неприязнью покосился на Арбузова. Мало кто имел такую силу воли, чтобы избежать соблазна и не пить систематически, служа на "летающих гастрономах". Многие попросту спивались, однако Арбузов, еще совсем молодой парень лет двадцати пяти, но выглядевший чуть ли не на десяток лет старше со своим испитым рыхлым лицом, пошел гораздо дальше сослуживцев. Почти все забыли, когда видели его абсолютно трезвым. Трижды он представал перед судом чести, докатившись уже до младшего лейтенанта. Правда, погоны носил все равно лейтенантские, регулярно получая выговоры на каждом строевом смотре. Летчики боялись его самолета, как огня, и с облегчением вздохнули, когда Арбузова наконец-то перевели в группу СиД.
   Недавно во время очередного запоя техника посетила "белка" - белая горячка. В санчасти он разбил дверь палаты, целясь в Аллу Пугачеву, якобы громко певшую ночью в коридоре и мешавшую ему спать. Потом он жаловался доктору, что американская РЛС буравит ему мозг своим излучением. Врач направил алкоголика в госпиталь, а командир эскадрильи выделил Арбузову сразу двух сопровождающих. Ехали поездом, и офицеры ночью хорошо посидели в вагоне-ресторане с собственным спиртом, за компанию напоив до бесчувствия всех желающих. Через проводниц перепало даже машинистам, в итоге поезд простоял два часа в тупике на одной станции, где должен был осуществить сложный маневр, когда голова и хвост состава менялись местами. Месропян и Ходунов, сопровождавшие Арбузова, никак не были затронуты разыгравшимся у начальника станции скандалом: машинистов тут же уволили с работы.
   Месропян через друзей в милиции перед поездкой раздобыл наручники и в вагоне-ресторане приковал ненадежного техника к стулу. Оба сопровождающих в такой комфортной обстановке напились до изумления, а Арбузову, испытывавшему при этом поистине танталовы муки, не досталось ни капли. Утром в госпитале врач долго не мог разобраться, кто кого привез: внезапно выздоровевший Арбузов держал под руки качающихся Месропяна и Ходунова, так что диагноз Delirium tremens (белая горячка) ставить было уже некому. В итоге все трое отправились обратно в свою часть.
   Этот казус случился совсем недавно и теперь с удовольствием смаковался во всех курилках. Арбузов, естественно, снова запил, и Пожарцев угрожал жестоко наказать каждого, кто нальет ему хоть каплю. Впрочем, за пределами аэродрома к распоряжению инженера эскадрильи относились спустя рукава. Буквально несколько дней назад, в воскресенье, жена Железнова, возвращаясь утром из магазина, увидела Арбузова мертвецки пьяным и вцепившимся в фонарный столб. Она не поленилась подняться на пятый этаж, чрезвычайно удивив своим сообщением жену Арбузова:
   -Да Славка пятнадцать минут назад трезвый вышел, как стеклышко! За картошкой его послала.
   Оказалось, находчивый Арбузов, спускаясь, заглянул почти в каждую квартиру, где просил "сотку" опохмелиться, так что за считанные минуты он пришел в свое привычное состояние, поскольку этого добра никому было не жалко: каждый наивно полагал, что от одной стопки тому вреда не будет.
   Вот и теперь Арбузов не отставал, но Железнов был непреклонен. Весьма кстати их препирательства прервал подошедший дневальный:
   -Товарищ лейтенант, вас к телефону.
   Железнову звонила жена и просила принести спирта: сынишка заболел, температура, и врач рекомендовал растирать тело.
   -Люда, у меня же стоит трехлитровая банка в кладовке!
   -Да я утром у бича ее обменяла на два мешка картошки, а Мишка потом сразу затемпературил.
   -Ты еще с какими-то бичами там контактируешь, делать тебе нечего!
   -Он на улице подошел, предложил, что отказываться! Через полчаса принес картошку к двери, а я сама потом втащила в прихожую, когда он ушел, в квартиру его не пускала.
   -Ладно, привезу.
   Железнов положил трубку.
   -Повезло тебе, Славка. Давай канистру. Только больше двух литров не налью.
   Арбузов даже подпрыгнул от радости, а Железнов направился с сумкой к самолету. Вокруг было спокойно, он отвинтил пробку, запустил в бак шланг, засосал из него воздух и направил струю в канистру. Набрав себе три литра, он, чертыхнувшись, вспомнил, что канистра Арбузова осталась на кровати.
   -Ничего не трогай, у меня пробка не закрыта! - крикнул Железнов солдату, охранявшему самолеты, и побежал в домик.
   Канистра уже куда-то запропастилась, и минут пять ушло на поиски и разборки. Оказалось, пошутил другой техник. Он уже собирался передать Железнову емкость, как вдруг в домике раздался пронзительный звон. Техники позабыли обо всем на свете, побежав готовить самолеты к вылету. Через несколько минут сразу оба истребителя порулили на старт. Железнов наблюдал, как его "двадцать шестерка" разгоняется на взлетной полосе и вдруг с ужасом нащупал в кармане позабытую в суматохе пробку от спиртового бака. Побледневший техник со стоном опустился на траву и закрыл лицо руками. Предпринимать что-то было уже поздно.

* * *

   Железнов сидел в клубе офицеров в первом ряду и ожидал своей очереди. Первым перед судом чести предстал Арбузов. Он уже в четвертый раз стоял на сцене и чувствовал себя очень уверенно.
   -Полюбуйтесь на эту пародию на офицера! - гремел полковник Фирсов. - Я еще почти никого не запомнил в полку, а фамилия Арбузова мне сразу в память врезалась. Успел дважды в строй опоздать, на смотре щеголяет в погонах лейтенанта. Самозванец! А затем не заступает в наряд дежурным по штабу! Этот наряд по Уставу - для сержантов, а мы по специальному решению командующего округом ставим туда офицеров и прапорщиков. У дежурного по части список из сорока пяти алкоголиков, которым нельзя выдавать оружие. В наряды они из-за этого ходить не могут, добросовестные военнослужащие из-за них несут дополнительную нагрузку. Пусть бы по штабу подежурили, здесь пистолет не нужен. Нет, младшему лейтенанту Арбузову и это не под силу! На развод суточного наряда он не прибывает, шляется черт знает где, командир и инженер эскадрильи найти его не могут. В выходной день выдергивают с отдыха добросовестного лейтенанта Хитрецова, чтобы тот срочно заступил в наряд вместо этого алкоголика. И что вы думаете? В одиннадцать вечера в квартире командира полка раздается звонок. Супруга спрашивает: "Кто там?" Ответ: "Свои!" Она зовет меня из-под душа, сама открывает дверь, я выхожу и вижу эту ошибку природы - Арбузова. Пьян в стельку, на ногах не держится, но к командиру полка прибыл. Видит меня, сказать ничего не может - немая сцена. Не знаю, спутал подъезд или квартиру, так я ничего не добился, отправил его на гауптвахту. Думайте, товарищи офицеры, место ли такому экземпляру среди вас.
   Следом выступил доктор, который не особо смущался, разглашая врачебную тайну:
   -Есть у меня журнал, где я веду учет наших алкоголиков. Правда, кое-кого изредка с учета снимаю, когда за ум берутся, но таких крайне мало. Ко мне как проверяющие приезжают, я им сразу этот журнал подсовываю. Они больше ничего не проверяют, только сидят и читают. Горько и стыдно, товарищи офицеры, что так себя ведете! Вот был у нас один двухгодичник, уже уволился. Так спился же здесь за несколько месяцев! Слышал я, как он хвастался в курилке своими успехами на половом фронте, а я-то знаю, что он уже на почве алкоголизма почти импотент. Жена его мне рассказывает: "Я уже забыла, когда он меня в последний раз обнимал. Можете это завтра на построении объявить". Но не о нем речь. Среди всех этих людей Арбузов - особый случай. Он сумел даже переродить микрофлору кишечника. У него там все нормальные палочки вымерли, остались только алики. Они постоянно требуют стакан спирта, иначе у парня жуткий понос начинается. Арбузову нужно лечиться, лечиться и лечиться, иначе скоро организм такой нагрузки не выдержит, и груз "двести" на родину данного офицера отправится.
   Прения не заняли много времени. Суды чести с Арбузовым всем уже смертельно надоели, так что решение ходатайствовать об увольнении его из вооруженных сил все восприняли равнодушно. Впрочем, от Железнова не ускользнуло, что командир эскадрильи и Андреев выглядели именинниками. Однако думать ему было об этом некогда, поскольку настала его очередь выходить на сцену. Под сотнями пристальных взглядов молодому лейтенанту стало не по себе, и он опустил глаза.
   -Вот, пожалуйста, лейтенант Железнов, - вновь вступил в дело командир полка. - Сегодня я подписал представление. Начальник строевого отдела направил документы в округ. Всем, кто прибыл в позапрошлом году вместе с ним, будет присвоено звание старшего лейтенанта, а данному офицеру придется этого еще очень долго ждать. До такого даже Арбузов не додумался - сорвать вылет с боевого дежурства! Сливает нагло спирт, еще и говорит солдату, что лючок не закрыт, а сам идет за другой канистрой - ему мало. Солдат - он тоже не дурак, быстро набрал себе трехлитровую банку, потом нашли в траве с отпечатками его пальцев. А тут команда на взлет. На самолете при разгоне заливает спиртом лобовое стекло, вылет сорван. Хорошо еще, что успел летчик затормозить в пределах полосы, а американский разведчик сопровождал вдоль границы второй самолет.
   -Случай вопиющий! - подхватил начальник политотдела. - У лейтенанта Железнова постоянно что-то случается на боевом дежурстве. Один солдат аккумулятор разрядил, другой штык-ножом ракету разбил. Контроля никакого со стороны старшего техника Железнова! А еще тот мерзкий случай, когда на ритуале вместо гимна запели какие-то частушки-хохотушки: "Кому это нужно? Никому не нужно!" И это о боевом дежурстве! Я бы попросил соблюдать тишину в зале, здесь не смеяться, а плакать нужно. Молодой офицер, и такое наплевательское отношение к БД! Никакого чувства ответственности! Что-то слишком много случайностей, я бы сказал очень странных. В былые годы, при Иосифе Висарионовиче Стаоине, товарищ лейтенант, вам бы и первого случая с аккумулятором за глаза хватило. Уже бы не стояли вы среди нас и не подрывали злостно боевую готовность. Я бы даже сказал, что не нелепые все это случайности. Возможно, во всем этом хладнокровный расчет, и лейтенант Железнов вовсе не так прост, как кажется. Все его действия прямо льют воду на мельницу международного империализма. Вольно или невольно данный офицер стал прямым пособником заокеанских агрессоров, которые опутали нашу страну паутиной военных баз. Наверняка империалисты рассчитывают на пятую колонну в лице таких вот железновых, но мы не должны дать им ни малейшего шанса торжествовать. Таким офицерам не место в армии!
   Чрезвычайно довольный собой, подполковник Богатиков вернулся на место. Его патетическое выступление навеяло на всех тоску. Ни для кого не было секретом, что летчики с неохотой шли на политработу, которая только отвлекала от любимого дела и потому считалась обузой, из-за чего давно почти повсеместно стала чем-то вроде почетной ссылки для посредственных и слабых пилотов. Богатиков не был исключением, и техники за глаза ядовито называли его "Покрышкиным": чуть ли не после каждого второго вылета начальника политотдела на самолетах приходилось менять резину. Однако реноме старшего офицера и политработника высокого ранга необходимо было поддерживать, поэтому Богатиков периодически заступал на боевое дежурство, хотя вылетать ему давали крайне редко. Правда, было известно, что на прежнем месте службы Богатиков поначалу был обычным пилотом, не хуже и не лучше других. Но несколько лет назад на взлете на его машине загорелся двигатель. Взлет был прекращен, однако на полосе удержать истребитель не удалось, и тот выкатился в поле, где у него сложилась передняя стойка шасси. Летчик так перепугался, что даже не выключил двигатели и не смог расстегнуть ремни. Нечеловеческим усилием он попросту порвал их (потом долго удивлялись, как ему это удалось), выпрыгнул из кабины и убежал от самолета. Подоспевшие техники заглушили двигатели и включили систему пожаротушения. Самолет потом отремонтировали, а вот капитан Богатиков психологически надломился, стал гораздо хуже летать и был "разжалован" в замполиты эскадрильи.
   Зал, поначалу настроенный против беспечности Железнова, под влиянием речи Богатикова несколько переменил мнение. Первым выступил Хитрецов, который взял лейтенанта под защиту и призвал простить его и не прибегать к крайним мерам. После Хитрецова набрались смелости Рыбалкин и Беспятов, скороговоркой предложившие не увольнять Железнова, а просто понизить в должности. Начальник политотдела пытался одергивать выступавших, но майор Пожарцев, рискуя навлечь на себя немилость, огрызнулся:
   -Мы вас, товарищ подполковник, не перебивали! Для того и существует суд чести, чтобы каждый мог высказаться. Если вы заранее приняли решение, надо было его исполнять, а не устраивать показательный процесс, чтобы блистать красноречием. У Железнова много недостатков, но он не враг, каким его пытались выставить. Понизить его в должности, и дело с концом.
   Единственным, кто поддержал Богатикова, был старший лейтенант Окрошкин. Он долго разглагольствовал о повышении боеготовности и необходимости всерьез взяться за борьбу с расхищением спирта и СВС. Богатиков удовлетворенно кивал во время этой речи, на лице Фирсова не шелохнулось ни мускула, а Железнов с ненавистью смотрел на молодого летчика, порываясь публично рассказать о его скандале на БД из-за пяти литров спирта, но благоразумие взяло верх: наверняка Окрошкина ожидало скорое повышение, и наживать в его лице врага не следовало. Подвел итог прениям командир полка:
   -Много всего было сказано, думается, это хороший урок для лейтенанта Железнова, будем надеяться, что больше мы по поводу его приключений собираться не будем. Наверное, с далеко идущими выводами торопиться не стоит, - Фирсов довольно неприязненно глянул на Богатикова и продолжил, - тут налицо полное разгильдяйство и возмутительная халатность, но никак не преступный умысел, иначе с Железновым разговаривали бы не на суде чести, а совсем в другом месте. А чтобы он крепко запомнил этот случай, ходить ему в лейтенантах, пока я здесь командир полка. От самолета он уже отстранен, переведен в группу СиД. В общем, думайте. Я, например, не вижу оснований для его увольнения, если он даст слово офицера, что больше такого никогда не повторится.
   Железнов охрипшим от волнения голосом пообещал исправиться и попросил оставить его в армии. Через десять минут суд принял формальное решение ходатайствовать о его снижении в должности, и лейтенант с облегчением перевел дух.

* * *

   Солнце только-только поднималось над горизонтом, а первый разлет уже начинался. Зарычали двигатели, и крылатые машины, прогазовав минут пять у колонки, одна за другой отправлялись на старт. Техники, выполнив свою задачу, позевывая, отправлялись в домик под ПУ ИАС. Построение на полеты было назначено на пять утра в гарнизоне, после чего полчаса тряслись в тягачах по каменистой дороге, а затем три с половиной часа готовили перехватчики к вылету. И только теперь, когда в дело вступили пилоты, техники могли ненадолго перевести дух.
   Игра в домино шла вяло. На улице было еще слишком холодно, и это лишало приятной возможности полежать на травке, поэтому все набились в маленькую комнатушку и дремали, сидя на лавках.
   -Слышали, мужики, наши ночью американский АВАКС сбили! - сообщил пришедший из группы КЗА Рыбалкин. -Штурманы сейчас говорили.
   При этом известии все сразу встрепенулись.
   -Неужели? Вот молодцы!
   -Давно пора американцам по носу щелкнуть!
   -Комэска с третьей Боголюбов, говорят, ночью с ДСов на этот АВАКС вылетал, но не успел: кто-то с Сахалина того уже завалил. А Боголюбов немного передохнул - и уже на полеты пришел, только что на нашем двадцать четвертом ушел, - добавил Рыбалкин.
   -Жалко, что не успел, - вступил в разговор Беспятов. - Может, еще бы один орден получил, а то и Героя. За позапрошлогодний дрейфующий аэростат у него уже есть орден, когда он еще у нас замом комэски был. Я только после училища, у Лехи Тимакова стажировался. Сами знаете, эти чертовы аэростаты из стольких секций состоят, что несколько штук если прострелить - остальные несколько десятков все равно в воздухе держат, да еще отверстие сразу затягивается. А тогдашний аэростат сначала антрацитовские "МиГ-21" из пушечек своих поранили, излохматили от души, а тут и Боголюбов подоспел, две радийные ракеты подряд в шарик пустил, удачно осколки разлетелись, аэростат медленно так в море упал, пограничный катер его подобрал вместе со всей шпионской аппаратурой. Боголюбову орден, Лехе как технику самолета именные часы, а мне как стажеру благодарность. Боголюбов с тех пор, если есть возможность, всегда на Лехином двадцать четвертом летает.
   -Зае... эти американцы со своими аэростатами, - откликнулся Терещенко. - постоянно из-за них в эскадрилье приходится пару самолетов с четырьмя радийными ракетами держать. Комплект нештатный, одна морока с ним, да еще перед полетами снимай, после полетов цепляй, сами знаете. Хорошо, что пока отбили это дежурство по ДА.
   После первого вылета начали садиться учебные спарки с пятидесятипроцентной заправкой, которой хватало минут на пятнадцать-двадцать. Их тут же начали готовить к повторному вылету. Работа шла быстро, и вот одна из машин начала новый запуск. Внезапно двигатель смолк. Оба пилота выбрались из кабин и с озабоченным выражением лица быстро зашагали в летный домик.
   -Внимание! На всех самолетах - послеполетная подготовка! - объявили с ПУ ИАС.
   В небе показались боевые истребители. Одна за другой машины садились на взлетно-посадочную полосу, выпускали тормозные парашюты, резко сбрасывали скорость, после чего, отстрелив парашюты (их тут же подбирала группа солдат, отвозила на тягаче в специальный класс для перепаковки), медленно катились на ЦЗТ. Хмурые летчики сначала быстро уходили в свой домик, но затем все высыпали на бетонку, напряженно вглядываясь в небо. У колонок уже стояли все истребители полка, кроме двадцать третьего и двадцать четвертого. Наконец, над горизонтом показалась еще одна темная точка, которая быстро росла в размерах.
   -Посадка самолета номер двадцать три! - объявили с ПУ ИАС.
   Беспятов с облегчением вздохнул и побежал к своей колонке. Летчики с напряжением наблюдали, как истребитель, летевший с небольшим креном, коряво коснулся полосы, закачался, задев антеннами фальшкилей бетон, но все-таки выпустил тормозной парашют и сумел сбросить скорость до конца ВПП. Через несколько минут он подрулил к ЦЗТ, и у всех без исключения вырвался вздох изумления. Как замполиту третьей эскадрильи майору Кравченко удалось посадить самолет в таком состоянии, оставалось загадкой. На фюзеляже отчетливо виднелись вмятины, по всему корпусу розовели полосы герметика, а оба киля были снесены почти на треть. Летчик мгновенно спустился по стремянке, не глядя на Беспятова, несколько раз обежал вокруг самолета и остановился, напряженно глядя на изуродованные кили с наполовину уничтоженными красными звездами. Лицо его было белее снега. "Кажется, я его ударил! Кажется, я его ударил!" - расслышал Беспятов шепот пилота. К двадцать третьему самолету уже спешили все летчики, техники и механики. Огромная толпа обступила истребитель, молча глядя на помятую машину и остолбеневшего пилота.
   Наконец, к Кравченко подошел Фирсов, мягко взял под руку и повел в летный домик. Остальные пилоты зашагали за ними. Над аэродромом повисла гробовая тишина. Техники молча разошлись по своим машинам, укутывая их чехлами и цепляя водила. Через час ЦЗТ опустела. Из всех техников самолетов один Тимаков уехал на стоянку не в кабине своей машины номер двадцать четыре, а в тягаче, который тянул за собой пустое водило.
   -Леха, ты его крыло случайно не забыл потрогать? - поинтересовался у Тимакова Беспятов.
   -Юрик, конечно, коснулся, как положено, - мрачно ответил Тимаков. - Видишь, не помогло. Теперь затаскают. Черт с ними, пусть таскают, лишь бы летчик спасся!

* * *

   -Я прошу никого не распространять панические слухи! - резко сказал строю полковник Фирсов. - Что бы ни случилось, семье подполковника Боголюбова все сообщу только я сам, и никто другой. Имеющаяся информация пока очень скупая. Пограничники видели падающий самолет, примерно указали место. Местные егери потом нашли планер - летчика там нет. Поисковая группа моего заместителя подполковника Коровина вчера вечером на тягаче достигла места аварии - пока будем говорить так. Утром начаты поиски. К сожалению, погода не позволяет задействовать вертолеты. Третья эскадрилья, не отчаивайтесь, может быть, еще жив ваш командир.
   Весь полк отправился на аэродром - заниматься наведением порядка. Офицеры, прапорщики и солдаты равнодушно сгребали сухую траву и мусор, красили гаражи и эскадрильские домики. Все разговоры крутились вокруг падения двадцать четвертого самолета. По скупым рассказам летчиков и группы КЗА, расшифровавшей пленку вернувшегося двадцать третьего борта, картина вырисовывалась довольно отчетливая. Во время выполнения упражнения в облаках Боголюбов и Кравченко шли парой. Ведомый потерял ведущего, чуть прибавил скорость и неожиданно оказался в струе, выбрасываемой обоими двигателями. Двадцать третий самолет приподняло, перевернуло, и он плашмя упал на двадцать четвертый. "Ой!" - последнее слово, которое услышали в эфире от Боголюбова. Очевидно, повреждения его самолета оказались значительно серьезнее. Неизвестно было главное: удалось ли пилоту катапультироваться?
   -Говорят, кресла нет в планере, - сообщил Рыбалкин, который по дружбе первым узнавал все новости от КЗАшников. - Может быть, где-то в тайге мыкается пилот.
   -Неужели бы до сих пор к морю не вышел? - поинтересовался Хитрецов. - Вроде бы там, по слухам, недалеко.
   -А если он ранен? - возразил Тимаков. - Помните, на Сахалине со спарки сразу двое в том году катапультировались. Один нормально, а другой спину сломал. Может, еще и рация вышла из строя. И тогда вся надежда у Боголюбова на пайке из кресла продержаться, пока не найдут.
   -Если бы хоть так! - вздохнул Хитрецов. - Но все равно долго не продержаться ему без помощи. Кто знает, какое у него ранение!
   На следующий день поднявшийся ветер наконец-то разогнал низкие облака, и на Котелковский аэродром прилетели несколько вертолетов. Одна за другой очередные поисковые группы грузили туда коробки и мешки с провиантом и патронами. Винтокрылые машины поднимались в воздух и отправлялись к побережью Японского моря.
   Хитрецов впервые летел на вертолете после окончания училища. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась зеленая тайга, покрывавшая сопки. Равнинные участки почти не попадалось. Изредка мелькали селения и дороги, на которых и с высоты несколько сот метров можно было разглядеть автомобили. Время от времени вертолет влетал в облака, разгоняя их винтом и слегка раскачиваясь.
   Примерно через час внизу показалось аквамаринового цвета море. Вертолет развернулся и мягко приземлился на площадке около лагеря, не заглушая двигатель. В считанные минуты, освободившись от пассажиров и груза, он вновь взмыл в воздух, а на его место сел следующий.
   Несколько десятков человек быстро сбросили свои нехитрые пожитки в деревянные домики базы отдыха какого-то предприятия, временно отданной под лагерь. Подполковник Коровин разделил новичков на несколько групп, назначил старших и показал всем карту местности.
   -Посмотрите, в этом месте находится планер. Он находится между конусом и кабиной, которые также удалось обнаружить. Расстояние между ними примерно двадцать километров. Самолет рассыпался в воздухе. Вот эту линию и следует прочесывать. Установленная система сигналов: один выстрел - кто-то отстал и просит откликнуться, два выстрела - нашли деталь самолета, общий сбор, три выстрела - нашли летчика.
   -Частая беспорядочная стрельба - нашли бичей, отходим! - шепнул Ходунов Хитрецову.
   Всех вновь прибывших усадили в два тягача и повезли в тайгу. По пути Тимаков, уехавший раньше остальных техников второй эскадрильи с передовой группой, рассказал своим, что первыми к планеру в тайге успели не егеря, а местные жители, и после их визита на самолете не досчитались отдельных секретных блоков. Особист легко вышел на нескольких штатных алкоголиков из ближайшего села, которые находились в плачевном состоянии. Они тут же отдали все украденные блоки, из которых предполагали извлечь какие-нибудь драгоценные металлы, в обмен на врачебную помощь. Болезнь их объяснялась просто: вытекающий из самолета антифриз они по запаху приняли за спирт. Доктор устроил незадачливым мужичкам промывание желудка и дал какие-то лекарства. На этом инцидент был исчерпан.
   Чсерез полчаса тягачи остановились, и все под руководством старших групп углубились в тайгу. Группу из пятнадцати человек второй эскадрильи возглавлял Зиновьев, начальник ТЭЧ звена - высокий крупный мужчина лет под тридцать пять, который, подобно Терещенко, был заядлым охотником и в тайге уже давно чувствовал себя как дома. Он распределил техников цепью метрах в пяти-шести друг от друга. Рядом с Хитрецовым шли Железнов и Ходунов, который без устали балагурил.
   -Эх, Володя, сколько грибов! - восхищался он. - Жалко, собирать некогда.
   -По сторонам, Ваня, лучше смотри, - отвечал Хитрецов. - Мы же не грибы ищем. С Паши пример бери.
   Действительно, Железнов не отвлекался ни на секунду и напряженно смотрел то по сторонам, то под ноги, то на кроны деревьев. Однако никаких артефактов в таежной глуши пока не наблюдалось. Вдруг неподалеку раздались два пистолетных выстрела. Вся группа немедленно метнулась на звук и через пару минут собралась около капитана Шепелева с политотдела. Тот недоуменно посмотрел на собравшихся около него техников обеих команд.
   -Чего сбежались-то, мужики? - весело спросил он.
   -А что ты нашел? - поинтересовался Зиновьев.
   -Ничего!
   -А что нам Коровин говорил, что означают два выстрела? - ядовито спросил Зиновьев.
   -Как что? П....ц змее! Вон она валяется!
   -Ладно, Миша, предупреждать надо! - усмехнулся Зиновьев. - Пошли дальше искать.
   Путь по тайге отнюдь не был усыпан розами. В ложбинах приходилось постоянно перебираться через болота, распугивая лягушек и змей, перепрыгивать через ручейки и переходить вброд небольшие речки. Вода там была холодная и кристалльно чистая, так что к заранее наполненным фляжкам, висевшим на поясе, никто даже не притрагивался. Выбравшись из болота, приходилось карабкаться на сопки, спускаться и так до бесконечности.
   -Володя, Паша, когда вернемся, давай рапорт начфизу напишем - пусть нам какой-нибудь разряд по альпинизму присвоит! - хохотал Ходунов.
   Хитрецов и Железнов не откликались на такие шутки. Они все с тем же напряжением осматривали каждую пядь земли. Вновь спустились в очередную ложбину, поросшую высокой, в человеческий рост, травой. Ходунов раздвинул ее руками и вдруг заорал благим матом: в полуметре от него показалась морда оленя. И для человека, и для зверя встреча оказалась такой неожиданной, что оба перепугались не на шутку. Олень заметался взад-вперед вдоль цепи, но не побежал между людьми, хотя места было достаточно, а лихо перепрыгнул через Хитрецова, едва не задев того копытами за голову, и тут же исчез в густой траве. Буквально через несколько мгновений оттуда раздалось громкое рычание, и офицеры и прапорщики инстинктивно сбились в кучу спиной друг к другу, за доли секунды выхватив пистолеты.
   -Вон он! - воскликнул Хитрецов, указывая вверх.
   Действительно, между стволами деревьев время от времени можно было разглядеть гигантского полосатого зверя, который быстрыми прыжками с тушей оленя в зубах взбирался на сопку.
   -Амба обед себе раздобыл! - усмехнулся Зиновьев. - Пора и нам привал устроить. Штаны у всех в порядке? Все уже, расслабляйтесь, тигр ушел. Видимо, он оленя преследовал, а тот на нас выскочил, заметался - и прямо в пасть к тигру. Амба зверь нормальный, рычит, предупреждает, что охотится. Это медведь может внезапно из кустов напасть, тогда худо дело. Перед привалом осмотрите друг друга - хоть клещ сейчас не активен, черт его знает, лучше перестраховаться.
   Пара найденных на одежде клещей вскоре отправилась в разведенный на полянке костер. В ручье удалось практически голыми руками поймать десятка три небольших рыбешек, которых зажарили в виде шашлыка на прутике. В котелке вскипятили чай, в который добавили лианы лимонника - это тонизирующее питье отлично снимало усталость. Сырые лианы все жевали и по пути, восстанавливая силы. Перед обедом Ходунов достал было запасную фляжку и поднес ее к губам, но Зиновьев его остановил.
   -Ваня, никакой массандры! Нам еще до темноты по тайге топать. Вечером в лагере - пожалуйста, но чтоб не до поросячьего визга.
   Ходунов послушался и убрал фляжку. Перекусив и передохнув, вновь отправились на поиски. Вторая половина дня оказалась чуть более результативной. Сначала на площадке небольшой скалы, куда взобрался Хитрецов, обнаружился один из небольших блоков самолета, затем в болоте Железнов нашел более крупный объект - радиостанцию.
   -Крыша-девять, посадка! - передал по радио команду вертолету Зиновьев.
   Минут через десять в небе показалась "вертушка", и ей, размахивая руками, указали место для посадки. Из вертолета выбрался Коровин и равнодушно посмотрел на обнаруженные блок и радиостанцию.
   -Это все? - хмуро спросил он. - Больше из-за такой х... вертолет не сажайте.
   Однако находки погрузили на борт, и вертолет вновь исчез в небе. Больше группа второй эскадрильи за день ничего не нашла и вечером вернулась в лагерь. "Улов" остальных команд оказался столь же скудным. Однако как бы ни незначительны были найденные фрагменты, они подтверждали, что поиски идут в правильном направлении.
   Все техники и механики второй эскадрильи после ужина искупались при свете луны в бурных теплых водах Японского моря и расположились на ночлег на уютном чердаке одного из зданий базы отдыха. Выпили понемногу массандры на сон грядущий и долго обсуждали сегодняшний день.
   -Надеюсь, Боголюбову тот тигр не встретился! - заметил Хитрецов.
   -Или медведь, - серьезно добавил Зиновьев.
   -Кстати, о тиграх, - вступил в разговор лейтенант Лазарев с ОБАТО, присланный на поиски в качестве представителя тыловой части и занимавшийся здесь всеми вопросами снабжения. - Несколько месяцев назад был я начальником караула, а разводящий повез в тягаче смену - семь бойцов в кузове, все с автоматами. Скалу объезжали - бац, на дорогу тигр вышел, зарычал. Водитель - по тормозам, и все солдатики за несколько секунд вместе с автоматами в кабине оказались. Тигр еще пару раз рявкнул и в тайгу ушел, а они потом полчаса из этой кабины кое-как вылезали. Я уже паниковать в караулке начал, куда целая смена подевалась.
   -В газетах писали, в Америке так какие-то придурки в телефонную будку набились двадцать с чем-то человек, в книгу рекордов Гиннесса хотели попасть, - рассказал Хитрецов. - Надо американцам совет дать, чтобы тигра на следующий рекорд пригласили, так и сорок человек набьются. Может, отвалят нам за эту идею двести рубликов, как Бендеру за рецепт самогона.
   -Скажу Андрееву, когда на сопровождение полетит, - подал голос Железнов. - Он все время с БД когда вылетает, с американцами треплется. Точнее, они болтают, а он слушает.
   -Сначала, Паша, самолет обратно заслужи, - напомнил Зиновьев. - Мне местный мужичок рассказывал, жил он один в заимке, а ночью как-то осадила домик целая тигриная семья: мамаша и двое тигрят, уже больших. Он всю ночь факелы в них кидал. А они отбегут - и обратно на крыльцо, в дверь царапаются. Вроде, надоест, снова отойдут, он опять ветку запалит, кинет - порычат немного, и обратно. Утром трактор мимо проходил, мужик как выскочил, как побежал со скоростью мирового рекордсмена - и в кабину трактора. После этого заимку ту бросил, в Котелково переехал.
   -В "Известиях" недавно писали, как на окраине Хабаровска тигр на помойку пришел, а два пьяных мужика к нему прицепились, - вновь вступил в разговор Хитрецов. - Один на него аж с голыми руками полез, хотел полосатому глаза выдавить. Чудом живыми остались, в реанимации лежат.
   -Нет, мы амбу трогать не будем, если снова встретим, - степенно сказал Зиновьев. - Пусть идет своей дорогой. Ладно, мужики, хорош п...ь, завтра снова тайгу бороздить.
   На следующий день, едва группа второй эскадрильи отошла от дороги, Железнов нашел под деревом еще один крупный блок разбившегося самолета - теплопеленгатор. Тяжелый прибор сразу вынесли на дорогу и погрузили в тягач, после чего углубились в тайгу. Теперь не только смотрели по сторонам, но и на всякий случай принюхивались к запахам (такова была утренняя установка подполковника Коровина). И через два часа Железнов действительно что-то учуял.
   -Постойте! - сказал он соседям. - По-моему, есть запах тления.
   -Точно, есть, - согласились Хитрецов и Ходунов.
   -Да нет ни х..! - горячился Месропян. - Вам кажется!
   Мнения разделились, однако Зиновьев согласился с позицией Хитрецова:
   -Пусть кажется, но надо найти источник запаха. Может, птица сдохла или зверек. Убедимся, что это не то, чего бы нам очень не хотелось.
   Целый час прочесывали это место, но так ничего и не обнаружили.
   -Говорил я вам! - злился Месропян. - Болотом тухлым воняет, а мы кружим как идиоты по нему!
   Зиновьев дал команду двигаться дальше. За день группа нашла еще несколько небольших блоков и даже крупных шайб, гаек и разъемов.
   -Ну надо же! - удивлялся Зиновьев. - Такую х...ю находим, а кресла с летчиком нет!
   -Может быть, их и вправду нет, - предположил Месропян. - Бичи труп нашли, пистолет забрали, тело закопали - и все шито-крыто. А кресло где-нибудь в болоте увязло.
   -Типун тебе, Боря, на язык! - разозлился Зиновьев. - Помалкивал бы лучше с такими версиями!
   Вечером в лагере все обсуждали свежую новость: пресс-конференцию министра иностранных дел СССР Андрея Громыко.
   -Вот тебе и АВАКС, - разочарованно протянул Хитрецов. - Оказывается, пассажирский "Боинг" сбили!
   -Значит, спутали, - весело сказал Ходунов. - Да ну вас, еще переживать из-за каких-то корейцев! В Корее, может, и рады, что меньше ртов голодных стало.
   -Так это в нашей Корее жрать нечего, а не в Южной, - уточнил Хитрецов. - Но все равно - мирные люди, пассажиры, при чем они здесь?
   -Да ладно тебе, Володя, разоряться, - произнес Железнов. - Особист еще услышит, прибежит разбираться, кого ты жалеешь, потом Богатикову настучит, и запишут тебя в неблагонадежные со мной на пару.
   Еще несколько дней напряженных поисков результата не дали, хотя горка из искореженных блоков в лагере понемногу росла. На девятый день с момента катастрофы (с этого слова постепенно сняли табу) Коровин утром объявил о новом решении.
   -Не исключено, что кресло с пилотом может находиться под корпусом самолета. Сегодня одну группу направим туда, попробуют или приподнять планер, или сделать подкоп. Домкраты и козелки из Котелкова сейчас вертолет доставит.
   Через час команда второй эскадрильи устроилась в только что прилетевшем из Котелкова вертолете и отправилась к месту падения самолета. Планер с трудом просматривался с воздуха в ложбине между двумя небольшими сопками, а удобного места для посадки поблизости не было. Тяжелое оборудование с огромным трудом опустили вниз на длинных фалах, сами спустились по веревочной лестнице.
   -Да, тяжкое зрелище, - вздохнул Тимаков, подходя к останкам истребителя.
   Серебристый корпус был помят, плоскости крыла надломились. Впереди фюзеляжа не хватало конуса, а на месте кабины зияло глубокое отверстие с рваными краями. Все невольно замолчали, глядя на искореженную груду металла, которая чуть больше недели назад еще была грозной боевой машиной, почти живым существом, ежедневно покрывавшим тысячи километров воздушного океана.
   -Ладно, мужики, хорош глазеть, - сказал Зиновьев. - Давайте думать, где здесь домкраты подсунуть, чтобы эту махину перевернуть.
   -А может стоит вокруг планера еще разок местность прочесать? - предложил Хитрецов. - Чем черт не шутит. Понятно, кабина еще в воздухе отвалилась, раз она в десяти километрах отсюда. Возможно, кресло оставалось на месте, а катапультирование произошло при ударе о землю.
   -Да смотрели уже мы вокруг, когда только приехали! - напомнил Тимаков. - Ходили, прочесывали. Вон следы.
   -Володя прав, давайте еще разок-другой пройдем цепью, - согласился с Хитрецовым Зиновьев.
   Привычно растянулись по тайге метров на сто. Около часа ушло на то, чтобы дважды обойти по кругу место катастрофы, однако удалось найти лишь несколько осколков обшивки.
   -Правильно Леха говорил, не х.. было здесь прочесывать, - брюзжал Месропян. - Слушают пацанов! Подумаешь, высшее у них образование!
   -Заглохни, Боря, - миролюбиво сказал Зиновьев. - По крайней мере убедились, что рядом ничего нет. Давай лучше думать, куда здесь козелки приспособить.
   Действительно, задача была не из легких. Тяжелые трехколесные козелки нормально работали только на бетонном покрытии. Если же случалось порой вытаскивать с их помощью вылетевший за пределы полосы самолет, широкие колеса впивались в грунт, иногда ломались штоки или лопалась гидравлическая система. Приходилось подкладывать под колеса доски, камни, каждый раз что-то придумывать. Теперь же дело предстояло иметь с искореженными обломками, и это безмерно усложняло и без того непростую задачу. Подумав минут пятнадцать, Зиновьев выбрал две точки, откуда, по его мнению, легче всего можно было приподнять большую часть планера. Техники принялись ломами и лопатами расчищать площадки под козелки. И вдруг сигнал подала рация.
   -Команда-два, ответьте крыше-девять!
   -Слушаю, крыша-девять! - откликнулся Зиновьев.
   -Видим крупный предмет, похожий на то, что вы ищите! Идите на нас!
   Из-за сопки показался вертолет и завис метрах в трехстах от планера. Все двадцать человек рванулись с места и побежали по тайге, цепляясь за ветви и спотыкаясь о корни. Вскоре впереди оказались заядлые таежники Зиновьев и Терещенко, а также самые молодые и быстрые Хитрецов и Железнов. Постепенно Хитрецов обогнал всех и бежал в одиночестве на звук работающего двигателя вертолета, время от времени пропадающего из вида за кронами самых высоких деревьев. Наконец, молодой офицер выскочил на небольшую полянку у ручья у самого подножия скалы и увидел предмет, обнаруженный вертолетом. Хитрецов трижды выстрелил из пистолета, подав условный сигнал, и согнулся в жестоком приступе рвоты.
   Один за другим на поляне появлялись его товарищи. Некоторые тут же следовали примеру Хитрецова, другие сразу отворачивались.
   -Первый, первый, объект найден, - передал Зиновьев сообщение Коровину. - Катастрофа подтверждена.
   -Команда-два, загрузить объект на крышу-девять, - после тяжелой минутной паузы откликнулся Коровин. - Всем командам отбой, следовать на базу. Крыша-восемь, загрузить оборудование и команду-два.
   -Ну, мужики, кто смелый? - спросил Зиновьев. - Или будем спички тянуть?
   -Гриша, давай я пойду, - откликнулся Железнов. - Только налей сначала.
   Железнову плеснули две трети кружки чистого спирта, который он развел ледяной водой из ручейка. Махом выпил, брызнул немного спирта на носовой платок, которым завязал нос и рот и медленно направился к креслу. На пятнадцать метров ему потребовалось почти пять минут. Наконец, он оказался у тела пилота и начал отстегивать ремни. Эта процедура каждым техником была отработана до автоматизма на полетах. Кто бы мог подумать, что придется отстегивать от кресла не человека, а останки!
   -Мужики, чехол давайте! - охрипшим голосом крикнул он группе, столпившейся у противоположного края поляны.
   О чехле никто заранее не побеспокоился, и Тимакову потребовалось более получаса, чтобы сбегать за ним к месту падения планера. За это время Железнов справился с заржавевшими застежками и аккуратно уложил полуразложившееся за десять дней тело подполковника Боголюбова на траве. Глубокая рана на черепе и сломанная шея говорили о том, что летчик погиб уже в момент столкновения, а услышанное в эфире "ой!" было сказано за доли секунды до него. Железнов, бегло осмотрев кресло, успел определить, что катапультное устройство все же сработало и скорее всего действительно при ударе планера о землю, как и предположил Хитрецов, однако парашют при этом не раскрылся из-за повреждений при столкновении. Впрочем, никакого значения для мертвого пилота это уже не имело. Зиновьев, Хитрецов и Тимаков приблизились к Железнову, расправили чехол на поляне и все вместе с большими предосторожностями уложили на него хрупкие останки. Железнов достал из кармана комбинезона летчика документы, отстегнул кобуру с пистолетом. Зиновьев принес охапку ароматных веток и трав, чтобы хоть немного перебить трупный запах. Вместе с ними тело упаковали в чехол на манер египетской мумии и перевязали фалами.
   -Крыша-девять, все готово! - сообщил Зиновьев по рации.
   Вертолет опустился на минимально возможную высоту и выбросил веревочную лестницу. Железнов взобрался вверх, взяв с собой длинную фалу. К ней привязали брезентовый чехол с телом, и техник медленно поднял останки на борт вертолета. Вверх поднялся Зиновьев с канистрой спирта, предназначенной для экипажа винтокрылой машины. Вертолетчики сразу выпили по кружке, чтобы не задохнуться от трупного запаха. Железнов и Зиновьев спустились вниз, и вертолет вскоре исчез в небе.
   -Ужас там в салоне! - сообщил Зиновьев. - Тут хоть на ветерке, а там замкнутый объем. Паша уже окосел, ему вроде бы ничего, а бортачи и я еле вытерпели, пока не вмазали. Сейчас их развезет, вдоль дорог полетят, чтобы не заблудиться. Сядут в Котелкове, там доктор с бочкой формалина их будет ждать. В формалине повезут в Уссурийск, в госпиталь. Давайте здесь все заканчивать, за нами сейчас другой вертолет пришлют.
   Искореженное кресло пилота облили бензином и подожгли, после чего металлические остатки сбросили в яму на берегу ручья и закидали галькой. Тихо помянули летчика, выпив грамм по двести массандры и медленно зашагали к планеру. Предстояло дождаться вертолета, да еще поднимать вверх тяжелое, так и не пригодившееся оборудование.
   -Видишь, Паша, в который раз подтвердилась старая истина, - тихо сказал Зиновьев Железнову. - Все законы авиации написаны кровью. Не знаю, что там точно Кравченко нарушил, но результат мы видим. Нет в нашем деле мелочей. Я опять про твою заглушку от спиртового бака - могло бы дело и таким же образом закончиться. Ты, конечно, молодец, старался больше всех на поисках, я доложу комэске. Но не думаю, что Фирсов насчет твоей звездочки так быстро мнение переменит. Не тот повод.
   ... Через три дня закрытый гроб выставили в Доме офицеров, и весь личный состав гарнизона прошел мимо в скорбном молчании. Оркестр заиграл траурный марш, и восемь летчиков в повседневной форме на плечах вынесли гроб из Дома офицеров. Под плач женщин скорбный груз пронесли мимо офицеров и прапорщиков, выстроившихся вдоль дороги через территорию части. Около КПП гроб бережно установили в устланный красной материей кузов тягача рядом с многочисленными венками от всех частей и других гарнизонов. Командиры дивизии и полка, начальник политотдела сказали обязательные в таких случаях, но в общем-то никому не нужные слова. Грянул троекратный залп солдатских автоматов и пистолетов офицеров и прапорщиков, от которого разлетелись во все стороны птицы и заплакали перепуганные дети. Борт тягача закрыли, и останки офицера отправились в последний путь - сначала на аэродром, а затем специальным бортом на родину. Через полчаса в столовой на обеде на каждый стол поставили графин разведенного спирта, и еще раз помянули погибшего пилота.
   В тот же день майор Кравченко, отстраненный от летной работы, отправился в другую часть, где ему предстояло служить уже в качестве штурмана.

* * *

   Тягач, с огромным трудом пробившись сквозь снежные заносы, наконец-то затормозил около стоянки эскадрильи. Техники в зимних куртках и "ползунах" кое-как выбирались из насквозь прокуренного тентованного кузова. Не заходя в домик, все сразу разошлись по объектам: техники и механики самолетов к своим крылатым машинам, специалисты к закрепленным за ними общим площадкам. Из гаражей и ящиков появились лопаты и скребки, и работа тут же закипела. В этом году впервые выпал серьезный снег, в мороз сухой и легкий, так что уборка шла без особых проблем. Солдаты сначала сбросили снег с зачехленных самолетов, затем присоединились к техникам, которые тщательно вычищали широкими деревянными лопатами свои карманы.
   -Сначала полеты на "ЛА-пятых", затем облет! - крикнул на всю стоянку Сенькин.
   Инженер недовольно поморщился.
   -Снега до хрена, уберите сначала, потом как-нибудь поиграете.
   -Семеныч, традиции надо чтить! - поддержал Сенькина Зиновьев.
   -Ладно, если за час уберете, потом вам час на облет, - согласился Пожарцев.
   Работа закипела еще быстрее. Не прошло и часа, как весь бетон был очищен, а рядом с гаражами выросла большая гора изумительной чистоты снега: сегодня в это место специально сгребли как можно больше, тогда как обычно снег откидывали к краю площадки по кратчайшему пути, так что за зиму бетонка бывала окружена высокими плотными брустверами. Но сегодняшняя горка была пока еще очень мягкой - что и требовалось.
   -Всем строиться на полеты! - скомандовал Зиновьев как самый старший из начальников ТЭЧ звеньев.
   Пожарцев, временно добровольно отдавший бразды правления, отправил солдат в противоположную сторону стоянки наводить порядок там и с усмешкой наблюдал за техниками из курилки.
   Офицеры и прапорщики построились на площадке, и Зиновьев начал читать "плановую таблицу":
   -Сегодня полеты. Начало в одиннадцать ноль-ноль, окончание в двенадцать ноль-ноль. Участвуют борта двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь. Разведка погоды - борт двадцать два, пилот прапорщик Огурцов. На облет идут лейтенанты Сергей Телегин, Николай Кокошкин, Константин Граблин, старший лейтенант Олег Сапожников. Дежурный врач - старший лейтенант Ходунов. Руководитель полетов старший лейтенант Зиновьев, старший инженер полетов старший лейтенант Сенькин. По рабочим местам - разойдись!
   Техники весело разбежались по стоянке, отсоединив водила от названных самолетов. Каждый офицер и прапорщик в свою первую зиму на Дальнем Востоке обязательно прошел эту процедуру и теперь жаждал передать "опыт" новичкам, которые уже давно знали, что их ожидает, но нисколько не возмущались.
   Сначала выкатили водило двадцать второго самолета и подвели к нему молодого веселого прапорщика Огурцова.
   -Товарищ пилот, доложите о готовности к полету на разведку погоды! - потребовал Зиновьев.
   -К полету не готов! - бодро ответил Огурцов.
   -Веня, что за х...я! - возмутился Зиновьев. - Портишь ритуал!
   -Никак нет, товарищ старший лейтенант! Виноват техник - заправка ноль.
   -Лейтенант Железнов, топливозаправщик к самолету! - скомандовал Зиновьев.
   Железнов зачерпнул из ведра, бдительно охраняемого "доктором" Ходуновым, полкружки массандры и поднес Огурцову.
   Тот лихо выпил и весело отрапортовал:
   -Борт двадцать два к полету готов!
   Прапорщика привязали фалами к водилу, и несколько человек с веселым гиканьем разогнали "самолет" и пронзили им вместе с "экипажем" снежную кучу. Водило тут же выдернули обратно и отвязали Огурцова.
   -Товарищ пилот, доложите метеообстановку! - продолжил ритуал Зиновьев.
   -Погода великолепная, видимость отличная, облачность нулевая, простые метеоусловия!
   -Облет разрешается! - грянул Зиновьев.
   Теперь дошла очередь и до новичков. Первым к водилу подошел Сергей Телегин, техник группы РЛО, высокий молодой человек с правильными чертами лица и несколько грустным взглядом. Он безропотно дал привязать себя к водилу и молча отправился в "полет". Когда его выдернули из снежной кучи, он только задумчиво улыбался.
   -Как ощущения, Серега? - поинтересовался Хитрецов, с которым молодой техник успел подружиться.
   -Нормальные! Теперь бы только экзамен у доктора выдержать!
   Телегин подошел к Ходунову, и тот подал новичку полную кружку массандры.
   -Серега, не забудь: не поморщившись! Иначе незачет, пойдешь на повторный вылет, - напомнил "врач".
   Телегин внимательно глянул на кружку и одним махом выпил все ее содержимое, весело улыбаясь.
   -Молодец! - похвалил его Ходунов. - Даже я, алкаш со стажем, не смог бы лучше.
   Техников самолета Кокошкина и Граблина привязали к водилу сразу вдвоем, это называлась "спарка". Испытание массандрой для них тоже не оказалось сложным. Последним на "облет" шел еще один техник самолета Сапожников, более опытный офицер, прибывший летом в полк не из училища, а по замене. Невысокий мускулистый мужчина, он прекрасно выдержал испытние.
   -А полторы кружки не нальешь, брат? - поинтересовался он у Ходунова.
   -А хоть две! - откликнулся тот. - Не боишься, Олег?
   -Беру на себя повышенные социалистические обязательства!
   Под одобрительные возгласы Сапожников выпил две кружки, после чего Зиновьев объявил об окончании "полетов". Всем было весело, вокруг смеялись, балагурили и быстро допили все, что оставалось в ведре - каждому досталось уже по чуть-чуть. Только верный своим принципам Хитрецов наотрез отказался пить в служебное время.
   -Товарищ старший лейтенант, разрешите встать на разовое табачное довольствие! - обратился Телегин к Хитрецову, и язык его уже начал заплетаться. - В каптерке свои забыл. Кстати, Володя, а как же ты в свой облет выкручивался?
   -Нет правил без исключений, которые только подтверждают правило, - пояснил Хитрецов, передавая Сергею сигарету. - Не стал дразнить гусей, выпил - и все.
   В другом конце стоянки свой упрощенный "облет" проводили солдаты: они просто кидали новичков в кучу снега. Эту идиллическую картину нарушил выбежавший из домика ДСП.
   -Товарищ майор, объявлена тревога! - крикнул он все еще сидящему в курилке Пожарцеву.
   -Тревога!!! - зычно повторил инженер на всю стоянку.
   Солдаты и техники бегом помчались к самолетам, быстро и умело расчехляя крылатые машины. Терещенко с прапорщиком и двумя солдатами подбежали к тягачу и поехали на расположенный неподалеку, метрах в трехстах от стоянки, склад вооружения и боеприпасов.
   -Володя, что за закон подлости! - прошептал Телегин Хитрецову. - Смотрю, Косте с Колькой хоть бы что, а меня уже развозить начинает, не привык я к таким лошадиным дозам, да еще без закуски. А тут Самохин в командировке и Белкин, как назло, в наряде! Завалю сейчас тревогу!
   -Зайди за гараж и приведи себя в порядок, пока ракеты не подвезли, никто не обратит на тебя внимания, - посоветовал Хитрецов. - Не бойся, еще в кровь не успело по-настоящему впитаться.
   Телегин послушался, скрылся за углом гаража и сунул пальцы в рот. Освободив желудок, он умылся холодным снегом и сразу почувствовал себя гораздо лучше. Подбежал к ближайшему борту номер двадцать шесть, влившись в расчет для подвески ракет. Терещенко только что привез сразу два комплекта, выпрыгнул из кабины, отсоединил тележки и махнул водителю рукой, чтобы снова ехал на склад.
   Тележки с ракетами подкатили под самолеты, и Терещенко со специальным ключом встал около головы первого грозного изделия.
   -Разобрались! - громко скомандовал он, и десять человек распределились вдоль ракеты.
   -Держать! - и каждый крепко схватился за холодный металл.
   -Взяли! - сильные руки подняли полутонную махину, аккуратно вставив ее захваты в специальные прорези на пилонах.
   -На ход! - ракета мягко скользнула вперед по смазанным солидолом направляющим, и Терещенко щелкнул ключом.
   Через пять минут подвесили еще три ракеты, а второй расчет за это время вооружил соседний самолет. Тягач подвез еще четыре тележки, а через полчаса ракеты висели на всех истребителях. Подъехал АПА, и Телегин принялся проверять прицел и ракеты. Уже на двадцать шестом борту индекс "пуск разрешен" не загорелся на первой подвеске. Телегин высунулся из кабины и, заглушив тарахтение двигателя АПА, громко крикнул стоящему внизу Терещенко, с напряжением ожидавшему результата проверки:
   -Первый ПР ни х.. не идет! Андрей, е....-ка по головке со всей пролетарской ненавистью!
   Терещенко своим полупудовым кулаком сильно ударил по керамической радиолокационной головке наведения ракеты. Внутри что-то щелкнуло (видимо, освободился заклинившийся от мороза гироскоп), и на экране прицела рядом с двойкой, тройкой и четверкой загорелась зеленая единичка. Телегин удовлетворенно кивнул и сфотографировал появившуюся картинку на специальную контрольную кассету, извлек ее из прицела, нацарапал номер борта, дату и время проверки и выбрался из кабины. Он проверял самолет последним, и стоявший внизу летчик уже устал ждать. Телегин расписался в журнале подготовки самолета, передав документ Сапожникову. Техник, убедившись еще раз, что в журнале имеются автографы всех специалистов и номера ракет, тоже расписался. Капитан Андреев пробежал глазами по странице, черкнул ручкой внизу и быстро полез в кабину занимать готовность.
   Телегин и Терещенко побежали к другому самолету.
   -Смотри, Серега, что-то серьезное начинается, - заметил Терещенко.
   И действительно - из дежурных сил один за другим выруливали сразу два самолета. Через пару минут оба истребителя растаяли в голубом небе, а на боевом дежурстве загудели еще два двигателя запускающихся перехватчиков.
   -Первый раз такое вижу за четыре года! - изумился Терещенко. - В марте, когда Черненко умер, в усиление кроме четырех дежурных поставили еще шесть машин на стоянке прилетающих, но летали не больше обычного. А какая сейчас заваруха - ума не приложу.
   Пока продолжалась проверка, взлетели и оба оставшихся на БД истребителя, и подготовленные первыми машины с каждой эскадрильи. По мере готовности заводились и взлетали все самолеты подряд, и через час стоянка опустела. На морозе и от напряженного труда хмель у всех быстро выветрился без остатка. Поступила команда тележки и все необходимое оборудование перевозить на ЦЗТ. Последней отвезли туда будку на колесах, где зимой с удовольствием грелась вся вторая эскадрилья. В несколько тесноватом, но уютном помещении были печка-буржуйка и телевизор, так что остальные эскадрильи только завидовали оборотистости Пожарцева, который в прошлом году сумел выторговать в ОБАТО эту списанную будку (не без помощи "жидкой валюты", конечно), а эскадрильские умельцы быстро привели ее в порядок.
   Теперь почти все офицеры и прапорщики забились внутрь, расстегнули куртки. Весело трещали дрова в печке, на столе появились домино и нарды, закипели нешуточные бои, но ненадолго: самолеты начали садиться. Все высыпали на ЦЗТ, встречая прилетающие машины и готовя их к следующему вылету.
   Наконец-то стало известно, что суматоха вызвана американо-южнокорейскими учениями "Тим спирит", в ходе которых американский авианосец подошел совсем близко к Владивостоку, километров на тридцать. Американцы интенсивно летают вдоль наших границ, и вся советская дальневосточная авиация поднята по тревоге и сопровождает непрошеных гостей. Видимо, янки решили налетаться вволю: три дня подряд Котелковский авиационный полк не покидал аэродром. Техники спали по очереди по несколько часов в эскадрильском домике, а пилоты в летном домике на ЦЗТ.
   На третий день полеты с ракетами как по волшебству прекратились, но все самолеты и техники еще находились на ЦЗТ. В будке второй эскадрильи царило приятное оживление. Арбузов и Ходунов успели тайком остограммиться и распространяли на все помещение запах перегара. Никто на это не обращал внимания, даже Пожарцев сделал вид, что ничего не чует.
   -Наверное, разогнали империалистических супостатов, - предположил Зиновьев. - Или у них керосин кончился.
   -Черта с два, им, брат, если надо, еще танкер пригонят, - заметил Сапожников. - Учения у них закончились, вот и все. Когда уже нас распустят, давно пора внутреннее давление сбросить!
   Все расхохотались.
   -Андреев не в своей тарелке был после крайнего вылета, - рассказал Кокошкин. - Озадаченный такой вылез и под нос себе бормочет: "Не хватало, чтобы теперь из-за меня третья мировая война началась". Я спрашиваю, что случилось, а он только рукой махнул: "Да так это, х...я". А после этого полеты и закончились.
   Через полчаса поступила долгожданная команда на отбой полетов. Небритые техники молнией кинулись к самолетам, и с невиданной скоростью тягачи растащили крылатые машины по стоянкам.
   -По-ра-по-ба-бам, по-ра-по-ба-бам! - хором распевали в кузове тягача Кокошкин и Беспятов, развлекая остальных техников.
   На следующий день с утреннего построения полковник Фирсов отправил солдат и прапорщиков, оставив в строю одних офицеров.
   -Товарищи офицеры! - начал он. - Наш полк оказался втянутым в международный скандал благодаря безответственности одного из наших офицеров. Нам иногда приходят протесты из Китая по поводу случайных нарушений его воздушной границы в ходе полетов, но это социалистическое государство, проблема решается легко. Иначе обстоит дело сейчас. Капитан Андреев, выйти из строя!
   -Посмотрите на данного офицера, - продолжил командир полка, когда летчик выполнил команду. - Иначе, как воздушным хулиганством, его действия не назовешь. Взял и пролетел над американским вертолетом! Тот попал в струю, несколько раз перевернулся и начал падать в море. Каким-то чудом сумел стабилизировать полет в нескольких метрах от поверхности. Американцы прислали официальную ноту протеста: средства объективного контроля подтверждают, что вертолет несколько метров не долетел до нашей границы, находился в нейтральной зоне. Что вы скажете, товарищ капитан?
   -Наверное, мои приборы дали небольшую погрешность, - хмуро ответил Андреев. - Я полагал, что вертолет нарушил государственную границу.
   -От имени командира дивизии предупреждаю вас о неполном служебном соответствии! - отчеканил Фирсов, приложив руку к папахе.
   -Есть неполное служебное соответствие! - отрапортовал Андреев, отдавая честь.
   После этого Фирсов не выдержал и громко расхохотался.
   -Нет, вы посмотрите на этого сокола! Боится, что чуть мировую войну не начал!
   В строю кто-то несмело зааплодировал, его поддержали, и вскоре аплодисменты перешли в бурную овацию, словно на партийном съезде. Фирсов никак не реагировал на это нарушение строевого устава и продолжал громко смеяться. Глядя на него расхохотался и Андреев, а затем зашелся от смеха и весь полк.
   После построения Железнов словно случайно оказался у штаба. Наконец, туда направился и Фирсов. Полковник по-прежнему улыбался, и техник рассчитывал, что хорошее настроение командира ему поможет.
   -Разрешите обратиться, товарищ полковник? - подошел он к командиру, отдавая честь.
   -Слушаю вас, товарищ лейтенант.
   -Лейтенант Железнов. Товарищ полковник, я уже два года лишних проходил лейтенантом. После того случая на БД никаких взысканий не имел. Разрешите ходатайствовать о присвоении мне звания старшего лейтенанта!
   Фирсов нахмурился и строго посмотрел на Железнова.
   -Забудьте об этом, товарищ лейтенант! - жестко отрезал он.
   Железнов развернулся и зашагал в сторону автопарка на отъезд.
   -Что, Паша, послал тебя на х.. товарищ полковник? - поинтересовался у офицера попавшийся на пути старший лейтенант Лещев из ОБАТО, хмурый молодой человек среднего роста.
   -А ты откуда знаешь, Леха? - мрачно поинтересовался Железнов.
   -Издали видел, как ты с ним беседовал. А теперь на тебе лица нет.
   -Да пусть мои звездочки себе в задницу засунет! - со злостью сказал Железнов. - Аукнется ему еще его ё... принципиальность!
   -Понимаю тебя, Паша, - вздохнул Лещев. - Самому житья нет от комбата. Прицепился, гандон. Ничего, выше нос, настанет когда-нибудь и наш день!

* * *

   -Знаешь, Витек, какой японский псевдоним Горбачева? - спрашивал Железнов у соседа по столу. - Пейсоки Сука-сам! А по-нашему - минеральный секретарь ЦК КПСС!
   Начальник строевого отдела майор Воробейчик громко захохотал.
   -Молодец, Паша! Где ты такой классный анекдот услышал? И вправду - нашего человека хочет отучить пить. Я тут на днях пива в магазине купил три литра. А крышку плохую взял, чуть протекло в сумку. На улице отпил глоток, чтобы больше не выплескивалось. Тут как тут менты - распитие спиртных напитков в общественном месте. Хорошо, удостоверение личности при себе было, отстали. А гражданского бы сразу загребли. Да мне хоть тысячу постановлений принимай, я все равно на новый год выпью шампанского, а потом водочки. Хорошо сидим!
   Действительно, стол ломился от яств. Люда постаралась на совесть и ушла с Мишкой и Колькой к подруге, чтобы не мешать мужскому разговору под водку и коньяк - спиртом и массандрой за столом даже не пахло. Приятели изрядно захмелели и вели бесконечные беседы на самые животрепещущие темы.
   -Между прочим, - многозначительно сообщил Воробейчик, - начали мести по-крупному. В дивизии, знаешь наверное, инженера по СиД на шесть лет посадили - за спирт. Направо и налево шло. Из Москвы борта садились, бочками грузили. Начали копать - до таких генералов и маршалов дошли - о-го-го! На той же жопе и сели. Те генералы, что в 0150-й приказ попали - мелочь, верхушка айсберга. Просто был хороший повод для кого-то от них избавиться. Всех настоящих х.. сковырнешь! Зато всякую шушеру сейчас начнут под зад коленкой! Вот увидишь! Арбузов месяц назад залетел, помнишь?
   -Не слышал пока, я тогда в отпуске был.
   -Да ты что! Это ж новый анекдот! Послал его Пожарцев зачем-то в ТЭЧ. А там самолет с третьей эскадрильи. Ты знаешь, хоть все перед ТЭЧ сливают, все равно по трубам можно что-то найти. Гоняют, гоняют они самолет. Нацедили кружку массандры. Она аж горячая, поставили остывать. Тут Арбуз подлетает, голодными глазами ту кружку пожирает. Они ему говорят: пей, не жалко. Думали, не будет. Не угадали. Он всю кружку засосал, не поморщился и спокойно так спрашивает: "А холодненькой у вас нету?" Пошарахался довольный по ТЭЧ, смеется. Тут они на обед в гарнизон собрались. Сидят в своей будке, водитель где-то ходит, начальника тоже нет. Арбуз сел в кабину и повел "ЗИЛ". Никто не понял, думали, все по плану, им из будки не видно. Он до поселка доехал, тут его развезло - и в столб. Бампер помял, столб уронил. Несколько человек шишки набили. Вылезают с матюгами, а там Арбуз в кабине, лыка не вяжет, они аж ох..ли. За столб он, говорят, энергетикам десять литров поставил, ему ничего не предъявили. А мне Фирсов сразу велел представление на увольнение готовить. Вчера в округ звонил, уже у них есть приказ министра обороны. Вот так скоро! Фирсов мне дал список штатных залетчиков. При первом случае пьянства - сразу на увольнение. Вот тебе и Пейсоки Сука-сам!
   -Да, - неопределенно протянул Железнов. - От залетчиков избавятся, может, нормальным продвижение будет. Обидно, Витя! Уже пять лет в лейтенантах! С кем приехал - двое уже капитаны в ТЭЧ. Начстроя из помощника сделали старшим помощником начальника штаба, ты тут же майора получил. А я в двадцать пять лет лейтенант! Окрошкина аж капитаном комэской к нам в эскадру поставили, сейчас досрочно майора дали, а он только на два года меня старше. Сколько же мне за ту глупость расплачиваться! Можешь что-нибудь придумать? Пока он в отпуске будет, пошлешь втихаря! А я в долгу не останусь!
   -Эх, Паша, Паша! Он же тогда на суде чести во всеуслышание объявил - пока он в полку, ходить тебе в лейтенантах. Он же все помнит, хоть и три года прошло. У него книжечка небольшая, про каждого там что-то есть, даже опоздание в строй записывает. Случайно подглядел, когда он ее листал. Про Арбуза там целый роман. Ты же знаешь, какой наш Ледокол упертый. Я не успел майора получить, слегка провис: проспал, на службу на час опоздал. Он мне говорит: "Смотри у меня! Я тебе так по твоей новенькой большой звезде ударю, снова на четыре маленьких рассыплется!" На фига мне рисковать! Будешь ты ходить вечно лейтенантом, разве что подвиг совершишь. Посмотри, как мужики стараются. Окрошкин не успел приехать - командир звена. Осмотрелся - зам комэски. За Васюкова на полтора месяца остался - алкашей в первой эскадре крепко прижал. А тут у вас Желтков на повышение ушел - и вот Окрошкин ваш командир эскадрильи. Чувствовать надо политический момент. Анекдоты про минерального секретаря за столом хорошо рассказывать, а в жизни по-другому нужно. Или вот Тимаков с вашей эскадрильи. С ним пару недель назад был прикол. Леха уже пятнадцать лет тут служит, чуть ли ни Ленина здесь видел, заменяться не хочет. Все рапорта писал, болезнью тещи прикрывался - он на местной женат. Но крайний рапорт Фирсов не подписал, приезжает к Лехе сменщик, сидит в нашей общаге. Леха приносит три литра спирта, закуску, начинают обмывать приезд. А тот с "СУ-15" приехал, спирта столько никогда не видел, накинулся, как с голодного края. Глаза по залупе, и не видит, как Леха в сортир бегает, пальцы в рот - и опять трезвый. Потом лавровый лист пожевал, подходит к Окрошкину, дескать, меня на замену отправляете, я тут пятнадцать лет верой-правдой, а сменщик не успел приехать - уже пьяный в стельку лежит в общаге, дела даже принять не может. Окрошкин не поленился сам сходить, накатал Фирсову рапорт, сменщика назад отправили - за свой счет, а Леха еще на год остался. Только ты молчи - об этом никто знать не должен. В общем, парни дело туго знают. Вы Окрошкина в Окрыскина перекрестили, а он еще и Ледокола через несколько лет подсидит, если не заменится до того времени. Вот так! Держи нос по ветру, тогда не пропадешь. Тут я тебе и пригожусь.
   Железнов тяжело вздохнул. Не такого результата ожидал он от задушевной беседы, которая обошлась чуть ли не в половину месячного денежного содержания. Но даже такое расплывчатое и мало к чему обязывающее обещание все же было лучше, чем ничего. Да и сам разговор помог лейтенанту взглянуть на некоторые вещи с другой стороны. Здесь было о чем подумать.

* * *

   -Ну сколько уже можно за нас пить? - заплетающимся языком еле выговорил Арбузов. - Все нормально! Я говорю - нормальные все мужики. Вот давайте выпьем за Пашу Железнова! Парень из-за меня пострадал три года назад, хотел мне налить, чтоб я здоровье поправил. И вот теперь так лейтенантом и ходит. За что? Ладно, я - насквозь пропитый алкаш, уволили меня на х.. - ну и х.. с ними! Давайте! За вас, остающихся!
   Выпив очередные полстакана, Арбузов упал и захрапел. Его положили в углу гаража на чехлы, другим чехлом прикрыли и оставили в покое. Вся вторая эскадрилья собралась здесь, чтобы проводить Арбузова на "дембель", а Терещенко на новое место службы - дошла и до него очередь, приехал сменщик. Техники пришли почти все, а летчиков только несколько человек. Официально всякие застолья теперь запрещались, но это не помешало всем собраться в гараже. Пожарцев из осторожности приглашение отклонил и велел особо не шуметь и не привлекать внимание.
   -Вот раньше на "зеленку" ходили! - ностальгически вздыхали старожилы. - На зеленую природу да к зеленому змию! Красота! Потом, помните, телеграмма была - запретить "зеленки", когда в Помилуевске инженер по пьяни студента ножом поранил? Все равно же ходили! А теперь по гаражам прячемся - раньше только в дождь так делали. И вообще - уже десять рублей бутылка водки. Нам-то ладно с массандрой, а другим людям каково? Мы уж вволю попили, а детей жалко: подрастут, что пить будут? Помните стишок, когда по пять тридцать водку сделали? "Если будет водка восемь, все равно мы пить не бросим. Передайте Ильичу - нам и десять по плечу. Ну, а если будет больше, будем делать так, как в Польше!"
   -Кстати, о Польше! Говорят, у нас какая-то своя "Солидарность" появилась.
   -Да не "Солидарность", а "Память". Что-то антисемитское, кажется. Какой-то Васильев у них вроде фюрера.
   -Дожили! Вот вам и перестройка с гласностью!
   -Мужики, слушайте анекдот. Эскадрилья пьянствует, комэска посылает замполита с проверкой и спрашивает: "О чем офицеры разговаривают?" "О женщинах". "Все нормально, пусть пьют". Через час посылает. "О чем теперь разговаривают?" "О женщинах". "Нормально". Еще через час посылает. "О чем теперь разговаривают?" "О политике и об армии". "Все, напились, пора разгонять". Вот и вы так же. Что, уже пьяные, о политике болтать? Ну их всех к черту! Мы сегодня Славку с Андрюхой провожаем, а про это уже забыли.
   -Андрюха, на кого же теперь ты охотиться будешь? - зубоскалил Беспятов. - Вчера около стоянки зайцы с ондатрами строились, лапами махали, просили тебя передать привет азербайджанским тушканчикам.
   Все хохотали до упаду, Терещенко хитро улыбался. За эти годы он еще больше стал похож на карикатурного кулака. Его сменщик, старший лейтенант Чумаков, за несколько дней успел освоиться в новом коллективе и принялся рассказывать поучительную историю о случае в Насосной, о котором как-то зачитывали телеграмму на построении. Теперь предстояло услышать эту историю почти из первых уст.
   -Я тогда ДСЧ заступал. Дежурный по части с помощником, смотрю, шесть "огнетушителей" азербайджанского "Агдама" с собой набрали. Спрашиваю: "Мужики, вам не до х.. будет? Наряд все-таки!" А они только руками машут. Воскресенье, в штабе никого. И они с начальником первого караула по пьяни что-то заспорили, переругались. Тот под окошечком дежурного сел и давай туда стрелять. Дежурный по части - в ответ палит, как из амбразуры. Обе обоймы каждый расстрелял, ни разу никто не попал, но бойцы со знамени убежали. Утром обоих на губу, командир полка на построении говорит: "Хорошо, что все так обошлось, но все-таки - сколько стреляли и ни разу не попали! Снайперы ***вы! Сегодня всем на стрельбище!"
   Пошли одна за другой многочисленные истории про неожиданную стрельбу и казусы с оружием. Старший лейтенант Янковский, которого недавно перевели из Чугуевки, припомнил нашумевшее с десяток лет назад дело с угоном самолета в Японию:
   -Я как раз во второй эскадрилье служил, что и Беленко. Он, хоть и старший лейтенант, уже был не то начальником штаба эскадриль, не то замполитом - забыл. Некоторые прапорщики там его еще помнят, а офицеры, конечно, все уже заменились. Когда в тот полет уходил, на техпосту ручкой помахал - и с концами. В книге выдачи оружия в графе возвращения пусто долго было, пока один добросовестный дежурный не написал: "Убыл в НАТО (сука)!" Японцы, конечно, помучились, особенно двигатель когда снимали. И сказали: "Планер разрабатывал гений, а электронное оборудование первобытный человек". В эскадрилье еще долго всякие заглушки от этого самолета валялись, как перед комиссией уборка - что-то да попадется.
   Разговоры понемногу затихли: душа требовала музыки. Лейтенант Телегин сбегал домой за гитарой, и вскоре импровизированный эскадрильский хор одну за другой распевал народные и авиационные песни:
   Куда, петербургские жители,
   Толпою веселой спешите вы?
   Не стелят свой след истребители
   У века на самой заре.
   Свод неба не тронут и свеж еще,
   Достигнут лишь первый рубеж еще,
   Не завтра ли бомбоубежище
   Отроют на вашем дворе?
   Особенно всех брал за душу "Гимн техников", гвоздь любого эскадрильского мероприятия:
   Уносится в небо машина,
   И в яростном реве турбин
   Мне слышится снова и снова
   О нашей профессии гимн.
   Ах, как хочется в небо, разбежавшись, ворваться!
   Ах, как хочется слышать: "Внимание, взлет!".
   Только надо кому-то на земле оставаться,
   Чтоб отправить машину в полет!
   О нас не напишут романов.
   Героем их будет пилот.
   Но верю я, что наши парни
   Отправят ввысь звездолет!
   Ах, как хочется в небо, разбежавшись, ворваться!
   Ах, как хочется слышать: "Внимание, взлет!".
   Только надо кому-то на земле оставаться,
   Чтоб отправить машину в полет!
   Рванулась машина в разбеге,
   Оставив бетон и покой.
   И звездочке, тающей в небе,
   Взмахнешь на прощанье рукой!
   Ах, как хочется в небо, разбежавшись, ворваться!
   Ах, как хочется слышать: "Внимание, взлет!".
   Только надо кому-то на земле оставаться,
   Чтоб отправить машину в полет!
   Когда песня закончилась, в наступившей тишине вдруг послышалось всхлипывание: это проснулся среди чехлов Арбузов и растрогался. Подняться он не смог, ему принесли в угол стакан, он лихо выпил и снова затих. Все давно изрядно захмелели, и никто не обращал внимания, что Железнов подносит стопку к губам, скрывая ее в ладони, а потом незаметно выливает на землю. Он выпил лишь первые три, да и то давно сбегал за гараж и очистил желудок, сунув пальцы в горло, после чего прополоскал рот принесенным с собой растительным маслом и пожевал по очереди щепотку чая и два лавровых листа.
   К нему подошел Терещенко.
   -Паша, когда Арбуз за тебя тост предлагал, я не пил, ты заметил? А знаешь почему?
   -Догадываюсь.
   -На х.. это надо - своих закладывать. Снял бы на своем техпосту тот красный колпак с учебной ракеты и дело с концом. Отдал бы мне, я бы пузырь выставил, посидели, поговорили - и нормально. Зачем надо было на ПУ ИАС докладывать?
   -Сколько можно говорить! Самолет был не наш, я не знал, что ты вместо Сергеева и первую эскадрилью обслуживаешь.
   -Не знал! Забыл народную мудрость: год замены - ни капли пота! А я наоборот на две эскадрильи с двумя бойцами разрываюсь, с "курятника" перед самым разлетом ЦУ дают на два самолета ракеты подвесить. Вот проклятый защитный колпак и не успел снять. Ладно, Семеныч мне подсказал, я потом написал в объяснительной, что подвеску осуществляли сокращенным расчетом, так сразу отстали: сами НИАС нарушили, что все в нарядах, некому обслуживать. Ладно, дело прошлое, зла не будем держать. Теперь давай выпьем.
   Терещенко, обычно тихий и молчаливый, сегодня был необыкновенно болтлив, поскольку сильно опьянел: в отличие от многих сослуживцев, он был равнодушен к зеленому змию и, как правило, немного выпивал только за компанию. Он не разглядел, что Железнов в очередной раз виртуозно вылил стопку на пол. Оба вновь присоединились к хору. Веселье било ключом, и никто не заметил, как Железнов тихо вышел из гаража. На улице темнело, быстро надвигались сумерки. Сердце техника бешено колотилось. Он вошел в один из ДОСов, поднялся на второй этаж, долго топтался под дверью, после чего неуверенно протянул руку к звонку. Палец замер в миллиметре от кнопки, Железнов резко развернулся и побежал вниз по лестнице, едва не сбив незнакомую молодую женщину. У двери в подъезд он остановился, собрался с духом, повернулся, вновь поднялся и теперь уже без колебаний позвонил в дверь. Открыл сам Окрошкин.
   -Разрешите, товарищ майор?
   -Что вам, товарищ лейтенант?
   -Понимаете, завтра полеты в первую смену, а вся эскадрилья в гараже празднует, Терещенко и Арбузова провожают. Многие летчики тоже там. Куда это годится? Я из-за своей глупости, которую уже сто раз искупил, сколько лет лейтенантом хожу, а им все до лампочки - полеты или нет.
   Окрошкин с интересом посмотрел на техника.
   -Интересно, пришли бы вы ко мне, если бы на погонах было три звездочки? Ладно, я поговорю о вас с Фирсовым. Возвращайтесь в гараж и будьте вместе со всеми, продолжайте веселиться, ничему не удивляйтесь. Очень интересно было с вами поближе познакомиться.

* * *

   Чеканя шаг, Железнов возвращался в строй, сжимая в руке заветные погоны старшего лейтенанта, только что полученные от Фирсова. После построения сослуживцы принялись поздравлять техника:
   -Ну, Паша, дождался! Молодец!
   -Сколько же лет они тебя мурыжили!
   -Давай пять!
   -Ты пока еще лейтенант. Вот обмоем - другое дело.
   Железнову было немного не по себе. Еще не изгладилось из памяти, как два месяца назад в самый разгар веселья нагрянул патруль, который никого не выпускал из гаража, пока ни прибыли командир эскадрильи и начальник политотдела. Самых пьяных отправили на гауптвахту, а Арбузова отвезли в вытрезвитель: теперь это был гражданский человек. Примерно половину гуляк отправили по домам и больше не трогали как характеризовавшихся по службе положительно, припугнув, правда, что это для них "последнее китайское предупреждение". В числе счастливчиков оказался и Железнов - никому это не показалось подозрительным: за прошедшие три года он не имел ни одного нарушения дисциплины. Многим наложили дисциплинарные взыскания, других лишили части "тринадцатой зарплаты" - с формулировкой "за бытовое пьянство". Всех без исключения летчиков, оказавшихся в гараже, на неделю отстранили от полетов. По иронии судьбы среди наиболее перегрузившихся спиртным оказался старший лейтенант Граблин, новый техник "двадцать шестерки". Штрафника отправили в группу СиД, а Железнов вновь принял свой прежний самолет. Теперь новоиспеченный старший лейтенант прикидывал, как бы поделикатнее ускользнуть от "обмывки". Ничего не приходило в голову, и он решил потянуть резину, надеясь, что в конце концов что-нибудь придумает.
  
   В тот же день вечером Граблин выпивал на кухне с соседом - старшим лейтенантом Лазаревым из ОБАТО (отдельного батальона аэродромно-технического обсепечения) и жаловался на жизнь.
   -Вот ведь судьба-злодейка! Техником был - спирта с массандрой хоть жопой ешь, а теперь побираться приходится! Налили - и то праздник, есть, что отметить. Надо же, как все повернулось! Сидели, культурно отдыхали - в воскресенье! Раньше бы и слова никто не сказал, если нормально на построение придешь. А тут патруль нагрянул в гараж, и началось! Дурдом какой-то.
   На кухню заглянула жена Лазарева и, услышав последнюю фразу, заинтересовалась:
   -Когда это патруль в гараж нагрянул?
   -Да уж месяца два назад.
   -Точно, был такой этот случай. Оказывается, это про вас! Я как раз в то воскресенье дежурила на коммутаторе, помню, Окрыскин ваш звонил коменданту, чтобы тот послал патруль в гараж, даже номер точный называл.
   -Что? Он сам посылал? - изумился Граблин. - А пришел когда, у него был такой вид, будто это для него большой сюрприз. Ну и ну! Как же так могло быть?
   -Очень просто - вас заложили, - сделал вывод Лазарев. - Стукач тоже гудел вместе со всеми в гараже, а потом или заранее предупредил Окрыскина. Тот вызвал патруль. Потом пришел и разыграл комедию, чтобы стукача не выдать. Ищи, Костя, кому это было выгодно.
   -Кому, кому... Вот Леха Тимаков не хотел уезжать, но сменщик его вовремя напился и Окрыскину на глаза попался, так что Леха остался, ему незачем закладывать. Арбуз, может, хотел отомстить? Да у него мозгов не хватит, и сразу он вырубился, спал в углу. Может, Пашка Железнов решил рубануться? Он сегодня как раз старшего лейтенанта получил, три года ждал. Да нет, не мог Пашка! Свой же парень. Впрочем, самолет-то мой ему передали... Даже не знаю, что и думать. Надя, а Окрыскину никто тогда не звонил, не помнишь?
   -Звонил только Фирсов, про полеты они что-то говорили - и все.
   Разговор ненадолго оборвался - к соседке пришла подруга Вика. Оказалось, она тоже работала на телефонном коммутаторе. Женщины вспомнили, что в тот день именно ее Надя сменила вечером. Никаких разговоров Окрошкина по телефону Вика не помнила.
   -Нет, не звонил ему никто при мне. Я бы наверняка запомнила, в одном подъезде живем, любопытно, о чем сосед болтает (она хихикнула). Парень тогда какой-то, из полка, кажется, меня чуть с ног не сбил, когда домой шла. Потом обратно поднялся и к Окрошкину в дверь позвонил.
   -Вика, а как выглядел тот парень? - встрепенулся Граблин.
  
   Выходя вечером из летно-технической столовой, Железнов в гардеробе с удивлением обнаружил, что на шинели кто-то "с мясом" вырвал по звездочке с каждого погона, вновь "разжаловав" его в лейтенанты. "Наверное, намекают на "обмывку", - подумал офицер. - Значит, придется отмечать, только бы придумать, как тайком это сделать. Но зачем же так погоны похабить?"
   Настроение было испорчено, и Железнов медленно побрел по аллее. Он задумался, и не заметил в темноте, как сзади из кустов выскочили несколько человек. В мгновение ока на голову офицеру набросили мешок, кто-то зажал рот, а двое схватили за руки. В ту же секунду Железнов почувствовал сильный удар сапогом в живот и согнулся от боли. Избиение продолжалось минут пять. Нападавшие действовали очень аккуратно, не нанося никаких видимых повреждений: голову не трогали, кулаки и башмаки били в грудь, живот и спину. И вдруг все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Раздался топот нескольких бегущих ног, но когда Железнов стянул с головы мешок, никого уже не увидел. На тротуаре лежал белый лист бумаги, к которому двумя звездочками прикрутили несколько пожелтевших осиновых листьев. Под этим своеобразным гербарием чернели четыре крупные буквы: "ИУДА". Железнов мгновенно все понял и похолодел. "Как же они догадались?" - с тоской подумал он и с ужасом представил, что замены ждать еще долгих девять месяцев.

* * *

   Четверо офицеров в технической форме широко разбрелись по тайге, время от времени окликая друг друга. Солнце поднялось уже высоко, корзины и короба в рюкзаках быстро наполнялись грибами.
   -Мужики, хорош! - прокричал один из приятелей. - Давайте уже передохнем слегка.
   Долго никого упрашивать не пришлось, и вскоре все четверо собрались на полянке, выкладывая из рюкзаков нехитрую снедь и, конечно, фляжки с "массандрой". Выпили, закусили, после чего начались обычные разговоры: анекдоты, женщины, служба, политика... Пели птицы, неподалеку за кустами журчала речка. Красота! Каждый успел выпить почти по полфляжки, но никто не опьянел, разве что голоса зазвучали чуть громче. Собирать дальше грибы или возвращаться домой никому не хотелось: время еще даже не обеденное, а белых, подосиновиков, лисичек и подберезовиков набрали предостаточно. Куда спешить? Разговор лился подобно журчавшей поблизости речке, периодически прерываясь на взрыв хохота после очередного анекдота.
   -Серега, надо было гитару прихватить! - засмеялся Кокошкин.
   -Да ну тебя, Коля, сам бы ее и таскал! - откликнулся Телегин. - Да и не лежит у меня душа играть, после того как нас тогда в гараже повязали.
   -Кто бы мог подумать, что Пашка таким гандоном окажется! - задумчиво произнес Беспятов. - Чего добился? Ну, перевел его Окрыскин в другую эскадрилью, а толку! Все же знают, кто бы с ним там дружил! Так и маялся парень до самой замены. Да и толку, что заменился. Все равно же мистером иксом никто не приезжает, все про тебя в новом полку от кого-то знают. До сих пор не пойму, откуда узнали, что это он стукач.
   -Мне Лазарев рассказывал с ОБАТО, - пояснил Телегин. - Он тоже дознаватель, помнишь, тот мордобой два месяца назад, когда наши бойцы с батальонными подрались. Раскручивали мы это дело, беседовали о том о сем, вот он и объяснил. С нашим Граблиным выпивали, мусолили ту историю, а Надька, Лазарева жена, на коммутаторе работает... Вот Костя и собрал "бригаду ух" из заменяющихся, им все по х.. уже было.
   -Вот оно что! - протянул Кокошкин, когда Телегин пересказал историю разоблачения Железнова. - Ладно, хоть жаловаться Пашка не побежал, когда его отпи...ли.
   -Пожарцев, жалко, заменился, - вступил в разговор Хитрецов. - Хоть случались у него заскоки, нормальный был инженер. А Лагойда под стать Окрыскину - два сапога пара. А насчет Железнова - может, он и прав по-своему? Как у Зощенко в "Голубой книге" - хотел там поручик Бергер скомбинировать, чтобы не ехать в Сибирь сопровождать Левенвольда, вот и заложил Лестоку Лопухину. А Паша свою партию разыгрывал ради звездочек. А мы все вроде как нарушали Постановление ЦК КПСС... Вот и сейчас нарушаем потихоньку.
   -Ты в своем блокнотике это записал? - ухмыльнулся Телегин. - Как Васисуалий Лоханкин уже рассуждаешь. Ищешь великую сермяжную правду?
   -А что ее искать? - засмеялся Хитрецов. - Она давно найдена. Вон у Венидикта Ерофеева написано, что все мыслящие люди на Руси пили.
   -А где ты уже "Москву - Петушки" прочитал? - поинтересовался Телегин. - Я как-то еще пацаном этот отрывок по "Голосу Америки" слышал.
   -Попалась недавно книжечка в киоске в аэропорту, когда в отпуск летал. Только что выпустили. Перестройка! Кстати, у Ремарка, хоть и немец, тоже все пьют весь день. Возьми хоть "Три товарища" знаменитые, - пояснил Хитрецов. - Если верить все тому же Ерофееву, один только Гете и не пил!
   -Да ну вас, ребята, мозги уже задымились от ваших литературных разговоров! - отмахнулся Кокошкин. - Я вот только Пушкина помню: выпьем с горя, где же кружка? Зато кино недавно смотрел, "Плюмбум" называется. Про пацана. Тоже деловой был. И тоже вроде бы все правильно делал, а смотреть на него противно. Вот и Пашка таким же оказался, хоть и нормальный, вроде, парень всегда был.
   -Черт его знает, Коля, не судья я ему, - вздохнул Хитрецов. - Может, в другой обстановке и не стал бы он комбинировать. А как гандон этот Окрыскин комэской стал, вдруг потянуло на подлянку.
   -Окрыскин в этом году на замену тоже уедет, - напомнил Телегин. - Давайте пожелаем ему заочно счастливого пути, а то и впрямь горло пересохло от этих разговоров.
   Выпив, Сергей поднялся из-за импровизированного стола и отправился к ближайшему дереву по мелкому прозаическому делу.
   -Мужики, тут какая-то пилотка валяется! - громко объявил он. - Вот куда наши бойцы в самоволку бегают!
   -Поищи как следует, еще лифчик или трусы бабские найдешь! Небось, боец девицу сюда какую-нибудь таскал, аж в азарте пилотку и потерял, - засмеялся Беспятов. - Он ее там не обслюнявил от возбуждения? И была ж охота в такую даль им переться! Эй, Серега, ты чего, массандра что ли несвежая! Хорош дурью маяться, аппетит не порти!
   Трое оставшихся за "столом" с удивлением смотрели, как их товарищ вдруг согнулся у дерева в приступе жестокой рвоты. Придя в себя, он молча показал пальцем вверх. Все, как по команде, подняли головы и с трудом удержались от того, чтобы не последовать примеру Сергея.
   -Мужики, что делать-то будем?
   -Что, что! Снимать его нужно, не оставишь же здесь, вдруг потом не найдем или звери доберутся.
   Сергей, словно устыдившись невольно допущенной слабости, одним махом допил содержимое своей фляжки, связал вместе два носовых платка, обмотал ими рот и нос и решительно полез на дерево. Дотянувшись до привязанной к толстому суку веревки, он быстро перерезал ее и аккуратно опустил на землю то, что когда-то было человеком.
   Увидев останки вблизи, остальные грибники тоже не смогли удержаться от рвоты. Очевидно, солдат висел здесь много месяцев. Обмундирование и голубые погоны выцвели, тело превратилось в мумию, до сих пор издававшую запах тления. Коричневый череп с лохмотьями истлевшей плоти равнодушно взирал пустыми глазницами на четверку молодых мужчин.
   -Скорее всего, это рядовой Попов из нашей эскадрильи, - тихо сказал Сергей. - Рост примерно тот же, и волосы светлые сохранились. Он в прошлом году исчез, меня только что эскадрильским дознавателем назначили и дали это расследование. Возбудили дело о дезертирстве, но так парня нигде и не нашли. И здесь, кстати, местность тоже прочесывали, и в милицию ориентировку дали. Родители его, помните, в полк приезжали, а толку!
   Превозмогая отвращение, офицер потянулся к полуистлевшему мундиру и вытащил из нагрудного кармана военный билет, несмотря на полиэтиленовый пакет, подпорченный дождями и снегом. Однако фамилию разобрать было можно, а фотография и вовсе неплохо сохранилась. С нее улыбалось веселое, почти мальчишеское лицо, так мало походившее на лежавший на земле страшный оскаленный череп.
   -Серега, и зачем же он повесился? - удивился Николай. - Я помню, ему уже осенью на дембель пора было, сам "дед", кто бы его, к примеру, избивал? Чудеса!
   -Черт его знает, Коля! Чужая душа потемки. Дружки его говорили, сильно он был расстроенный в тот день, когда пропал. Но никому ничего не сказал. Ладно, еще разок замараю руки. Не мог он без записки вот так повеситься. Самоубийца всегда хочет, чтобы его хотя бы после смерти пожалели: вот, мол, вам, довели меня, кайтесь теперь!
   Сергей тщательно обыскал труп, но записки никакой не нашел. Однако во внутреннем кармане обнаружилось письмо, которое почти все объясняло. Круглые девичьи буквы на покрытой коричневыми пятнами разложения плоти бумаге издавали запах смерти: "Меня после приезда не ищи, ко мне домой не приходи. Ты упрекаешь, что нет от меня писем. А что писать? Я думала, ты сам догадаешься. Все это было у нас с тобой детское, я это уже забыла. Ты еще мальчик, у тебя все впереди. А я встретила настоящего зрелого мужчину. Скоро мы подаем заявление в загс, так что будь умничкой. Как-нибудь переживешь. Извини, если что не так".
   -Ну надо же быть таким идиотом! - выругался Беспятов. - Из-за какой-то шалавы повесился! Да мало ли этого добра! Эх, Попов, Попов, дуралей ты покойный!
   Сергей с грустью долго смотрел на бренные останки.
   -Ладно тебе, Юрик! - тяжело вздохнул он. - О мертвых хорошо или ничего. Кто знает, что у него на душе творилось! Может, любил без памяти ту сучку, как мы и вообразить себе не можем. Глупую смерть себе, конечно, парень выбрал. Давайте, помянем солдата.
   Допили все, что оставалось во фляжках, пометили дерево зарубками и выставили вокруг несколько флажков из тряпок - на случай, если следователь захочет осмотреть место гибели. Привязали тело к двум толстым сучьям и парами по очереди понесли на плечах.

* * *

   "Урал" резко остановился, подняв тучу пыли, и из кузова, не скупясь на сильные выражения, высыпали несколько десятков человек в однообразных черных комбинезонах. Некоторые, правда, были в офицерских фуражках с голубым околышем, но основная масса оказалась в черных беретах, сблокированных бечевками и шнурами.
   Все дружно устремились по тропинке к стоянке эскадрильи, однако калитка оказалась закрытой. Унылый часовой с автоматом стоял около одного из самолетов, а к калитке с противоположной стороны уже спешил офицер в такой же технической форме, но с кобурой и красной повязкой ДСЧ на правой руке. Из его разговора с инженером эскадрильи выяснилось, что сразу на двух самолетах нарушены пластилиновые печати. Майор Лагойда подозвал обоих техников, и в сопровождении ДСЧ, часового и еще одного солдата - дежурного по стоянке подразделения - процессия направилась к самолетам.
   - Николаич, у меня сливать нечего, баки пустые, - сообщил Граблин. - По-моему, я даже не опечатывал этот лючок.
   - Да я и не принимал этот самолет, - буркнул часовой. - Там же спирта нет.
   - Ты охраняешь стоянку и самолеты, а не спирт на них, - жестко отрезал инженер. - Забыл Устав гарнизонной и караульной службы? Пост - это все, порученное для охраны и обороны часовому, а также место или участок местности, на котором он выполняет свои обязанности. Сегодня же комбату позвоню, что ни х.. солдаты у него Устав не знают! А ты, Граблин, будь внимательнее, не ленись ставить печати. На первый раз прощаю.
   На втором самолете картина оказалась иной. Техник замерил линейкой остаток спирта в баке и сообщил, что не хватает пяти литров. Часовой угрюмо отвечал, что не имеет ни о чем ни малейшего понятия.
   Вскоре на стоянке появился начальник караула капитан Сахаров, и разборка продолжилась. Результата она не дала, поскольку упрямый солдат по-прежнему все отрицал. Однако Сахаров был вынужден согласиться, что его люди, пусть их вина в слитии не доказана, не охраняли объект, как положено. Оформили необходимые документы, караул уехал, а эскадрилья наконец-то приступила к работе.
   С более чем часовой задержкой инженер построил техников и быстро распределил по объектам. Самолетами сегодня не занимались. Часть людей отправилась на "аврору" - громоздкую печь для разогрева битума. Им предстояло заливать щели между бетонными плитами. Остальны выпал жребий косить траву.
   Неторопливо принялись за работу. Только один механик никак не мог угомониться. Это был еще молодой прапорщик лет двадцати семи-двадцати восьми, невысокого роста, с заурядным лицом, густо усыпанным веснушками.
   Он постоянно улыбался, сверкая золотыми зубами. Еще прошлой зимой "родные" зубы Огурцова были на месте, и однажды их обладатель привычно отправился на колонку за водой. Мимо проходили три крупных мужика, один из них крикнул:
   - Эй, пацан, дай закурить!
   Подвыпившему прапорщику такое обращение почему-то не понравилось, однако он дружелюбно улыбнулся и весело предложил подойти поближе, после чего вылил ведро воды на грубияна. На тридцатиградусном морозе тот не оценил шутки, и вся компания решительно двинулась к колонке. Убегая, прапорщик поскользнулся на льду, так что оставалось только смириться с экзекуцией. Целый месяц ушел на лечение у стоматологов, и все это время доброжелательные товарищи при встрече постоянно потчевали Огурцова орешками и семечками, заливаясь от смеха.
   Теперь он немного покрутился с группой, направленной в заросли жесткой, как проволока, травы, но вскоре бросил косу и начал о чем-то таинственно шептаться то с одним, то с другим техником. Все отмахивались от него, как от назойливой мухи.
   Однако через пять минут после беседы с инженером из домика вышел Беспятов и, подражая Коту в сапогах из мультфильма, весело крикнул:
   - Эй, косари! Если вы скажете, что это луга маркиза Карабаса, получите вот это!
   И он красноречиво оттопырил одновременно большой палец и мизинец. Уже через несколько секунд шустрый механик оказался рядом и, по-мультипликационному коверкая голос и комично приплясывая, весело распевал:
   -Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса!
   Все хохотали, и технику, пойманному на слове, ничего не оставалось делать, как пойти с прапорщиком к своему самолету. Укрытий на стоянке не было, поэтому инструмент и необходимое оборудование хранились в железных ящиках рядом с каждым самолетом. Техник отпер ящик, осмотрелся по сторонам и, не увидев поблизости инженера, достал цилиндрическое ведро с крышкой.
   Прапорщик нетерпеливо переминался с ноги на ногу рядом.
   - Ну, Юрик, спасибо, выручил!
   - Да тише ты, Веня, Николаич увидит! Давай уже быстрее!
   Веня лихо запустил кружку в ведро и зачерпнул граммов сто пятьдесят массандры.
   - Будь здоров!
   Прапорщик выпил, не закусывая и не поморщившись, после чего, умиротворенный, вернулся к работе. Его встретили привычными шутками:
   - Кто пил вчера, тот пьет сегодня!
   - Если жена утром не разговаривает, значит, вечер прошел удачно!
   Солнце уже нещадно палило, косить в такую жару никому не хотелось, так что все оказались рады поводу немного позубоскалить. Веня принялся подробно пересказывать свои вчерашние похождения, встречаемые время от времени взрывами хохота.
   Из домика вышел инженер, через всю стоянку выдал несколько крепких выражений, и работа снова закипела. Правда, запала хватило ненадолго, и вскоре вся бригада косарей отправилась на родничок, находившийся метрах в ста от стоянки. Здесь прямо из камней просачивалась ключевая, хрустальной чистоты вода, скапливаясь в большом углублении в гальке, а избыток ручейком изливался в небольшую речку.
   Веня, встав на четвереньки, жадно припал к ледяной воде, и острословы снова напомнили о себе:
   - Кто не пьет водки, тот не знает вкуса воды!
   Здесь, среди деревьев, было очень уютно и прохладно, возвращаться в пекло и косить надоевшую до чертиков траву, жесткую, как проволока, никто не торопился. Растянулись в тени и продолжили рассказывать анекдоты и забавные житейские истории.
   -Хорошо, что доктор сюда пока не добрался! - заметил Хитрецов. - Как только в августе начинают желтухой болеть, каждый год лизолом роднички травит. Будто не знают, что дело в овощах с колхозных полей. Бойцы же их воруют и немытыми едят. Кстати, майор Лихоткин, замполит ОБАТО, недавно говорил на гарнизонном офицерском собрании, что анализ воды в родничках санэпидемстанция делала, оказалось, что качество гораздо выше, чем у водопроводной. Велел солдатам об этом не рассказывать. А к чему? Докторский дебилизм замаскировать?
   -Может, доктора тоже заставили те роднички травить - надо же бурную деятельность имитировать, - откликнулся Ходунов. - Но я и без всяких докторов знаю, что чистая вода - лучшее лекарство. Несколько капель на стакан спирта - и все как рукой снимает. А вот в первой эскадрилье, знаете ж, родничка нет, из колодца воду берут. Меня ж, блин, зимой туда откомандировали - помните, когда мы толпой с арки в тракторе упали? В общем, как-то ведро набрал попить - чувствую тухлятины привкус. Со мной еще пара мужиков была, выпили - точно, гадость. Зовем Мамонтова, их инженера. Понюхал водичку - да, не того-с. Начал ведром в том колодце шарить - вытаскивает, а там крыса дохлая плавает. Тут как все начали блевать, один я удержался. Говорю, Иваныч, надо бы поправиться пострадавшим. Он нам тут же по кружке спирта чистого налил, выпили для профилактики, и нас на тягаче домой отправил. И ничего, все в порядке было!
   Разговоры могли бы тянуться вечно, но идиллия продолжалась недолго. Вновь появился инженер, отругал на чем свет стоит всю бригаду, пообещал каждому по взысканию и вернул всех на стоянку. После этого Лагойда запер калитку и исчез в домике. Однако работа вновь не закипела: через несколько минут на стоянке появился тягач, который буксировал из технико-эксплуатационной части самолет под номером 20.
   Его злоключения еще у всех были свежи в памяти. Месяца полтора назад во время полетов хлынул такой ливень, что многие летчики едва видели полосу при посадке. Впрочем, большинство пилотов благополучно справились со сложной задачей, но "двадцатке", садившейся крайней, не повезло: именно в тот момент на аэродром обрушился самый мощный заряд. Летчик посадил самолет в самом конце полосы, так что тормозной парашют был уже бессилен хоть немного сбросить скорость и предотвратить неизбежное.
   Тяжелый "МиГ-25" выкатился с ВПП, вихрем пронесся по полю, сбив по пути столб улавливающего устройства, и в конце концов глубоко увяз в грязи. Всю ночь десятки человек мокли под проливным дождем, прежде чем удалось при помощи козелков, отборных матюгов и технической смекалки поднять самолет и отбуксировать в ТЭЧ.
   До сих пор летчики и техники с издевкой цитировали слова командующего округом, который прилетел уже на следующий день и перед строем, презрев всякую субординацию, немедленно выдал свою версию о причинах происшествия:
   - Ни хрена у тебя, командир, люди не пострижены. Всюду срач, травой заросли, помоек развели на аэродроме. Потому и самолеты падают.
   Через пару дней в гарнизон нагрянул начальник политотдела дивизии и провел совместный партийно-комсомольский актив, на котором убил сразу двух зайцев. Сначала обсудили секретное выступление кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС товарища Ельцина на партактиве Московского округа ПВО по поводу посадки на Красной площади юного немецкого пилота-хулигана Руста, а потом детально разобрали злополучное летное происшествие. Полковник копнул немного глубже командующего и не менее легко справился с задачей по поиску виновных:
   - А ведь на полетах присутствоали коммунисты и комсомольцы! Неужели никто не мог подсказать командиру полка, что летать в такую погоду опасно!
   Уже два месяца народ смеялся и над этим перлом. И вот, наконец, ремонт "двадцатки" закончили. Траву и "аврору" тут же забросили, и все столпились около самолета, придирчиво осматривая его, обмениваясь профессиональными замечаниями:
   - Теперь облетывать надо.
   - А кто рискнет? Ищи дураков!
   - Найдутся. Что, у командира замов нет?.
   - Да не сядет ни один летчик на этот самолет! Полгода мозги будут пудрить, а потом спишут к чертовой бабушке, как двадцать третий. Помните, когда Кравченко на нем Боголюбова сбил, во что матчасть превратилась. Все ж восстановили, но один черт на сантиметр фюзеляж просел. Так и не облетали, распилили в конце концов.
   Инженеру стоило больших усилий прекратить обсуждение и вернуть техников на рабочие места. Солнце палило все жарче. Как только майор Лагойда скрылся в домике, в его адрес посыпались тихие проклятия: всех мучила жажда, а калитка оставалась по-прежнему запертой.
   Проходившему по пыльной дороге солдату из другой эскадрильи обрадовались, словно ангелу небесному. Перекинули ему через калитку ведро и через несколько минут с наслаждением полностью осушили его. После этого время словно пошло быстрее, и наконец-то прозвучала долгожданная команда:
   - Строиться на обед!
   Правда, сразу не уехали. Инженер счел нужным еще кое-что сообщить:
   - Кокошкин с понедельника в отпуске, но ему "дембельский аккорд": с Телегиным и Беспятовым завтра убыть в дивизию на партактив, с политотдела позвонили. "Двадцатка" еще долго летать не будет - до принятия решения в округе. На время командировки и отпуска Кокошкина самолет принять на хранение прапорщику Огурцову. Далее ...
   Последовало еще несколько подобных указаний, после чего эскадрилья наконец-то отправилась на обед.

* * *

   Собрание партийного актива дивизии усиленно боролось со сном под монотонное бормотание докладчика - генерала из штаба округа, который почти целый час пережевывал избитые истины, время от времени приводя какие-то оторванные от жизни примеры. Сказать, что собравшимся в зале в одно ухо влетало, в другое вылетало, значило бы погрешить против истины. Доклад витал где-то в высоте над головами офицеров. На задних рядах некоторые довольно откровенно дремали, прикрыв глаза. Кое-где украдкой читали книги и газеты. Хуже всего было в передней половине зала, находившейся под бдительным оком президиума. Наконец, к всеобщей радости доклад закончился. Начались прения.
   К трибуне вышел начальник политотдела дивизии, в пух и прах скороговоркой изругавший все части за низкое состояние дисциплины. Крепко досталось и Котелковскому авиационному полку:
   -Почти год как у них солдат сбежал - разыскать своевременно так и не смогли. Ладно, нашлись среди офицеров грибники, вместе с белыми и подосиновиками труп принесли. Будто раньше нельзя было это место в тайге прочесать! Куда партийная и комсомольская организации смотрели - непонятно. У солдата несчастная любовь, его девушка замуж вышла, так он не придумал ничего лучшего, как сбежать из казармы и повеситься на дереве. И никто не обратил внимания, что военнослужащий не в своей тарелке, не помог ему советом. А все потому, что наплевать. Были мы в Котелкове с проверкой. Обнаружили там сразу трех дважды разведенных прапорщиков. До сих пор не были уволены из армии за низкий моральный облик! Теперь документы на увольнение поданы, но почему об этом должен был заботиться политотдел дивизии? Нет должного внимания правильному строительству семейных взаимоотношений, отсюда бардак. Вот, к примеру, в Помилуевском полку наихудшее состояние дел с воинской дисциплиной. А все потому, что командир части не являет собой положительный пример морального облика коммуниста. Бросил жену с двумя детьми, женился на молодой бабе. Ему сорок три года, ей двадцать два. И какая там у них может быть любовь? Только ночная! Про наш местный Антрацитовский полк я и вовсе молчу. Все, наверное, слышали, что тут произошло три месяца назад. Полеты по метеоусловиям не состоялись, техник самолета вернулся домой, прихватил с собой приятеля, хотели обмыть отбой полетов. Вместо этого находит у жены в постели солдата - как в анекдоте. Недолго думая, взяли его вдвоем и выбросили в окно с пятого этажа - солдат в лепешку. Неделю назад трибунал заседал. Какое-то непонятное решение: мужа почти оправдали, условно срок дали, дескать, действовал на почве ревности в состоянии аффекта. Зато друг получил целых пять лет. Черт знает что! Стыдно, товарищи офицеры и коммунисты! Так у нас с вами перестройка не пойдет. Вот и сейчас вижу - сидят на партийном активе товарищи коммунисты с золотыми обручальными кольцами. Что за пережитки поповщины! Верность жене не кольцами определяется, а конкретными делами!
   В перерыве многие активно обсуждали услышанное. Доклад генерала мало кого взволновал, а вот темпераментное выступление начальника политотдела всех позабавило. Кто-то на активе читал "Похождения бравого солдата Швейка" и теперь со смехом демонстрировал желающим выдержку из послесловия к первой части романа Гашека: "Такие типы на людях страшно негодуют, но с огромным удовольствием ходят по общественным уборным и читают непристойные надписи на стенах".
   -Вылитый наш подпол! - хохотал Юра Беспятов. - Вот еще анекдот - в точности про него. Идет какое-то собрание по моральному облику советского человека. Докладчик рассказывает, что по супружеским изменам на первом месте стоят артисты, на втором офицеры, на третьем водители. Поднимается старый майор на трибуну и начинает: "Как вы можете так порочить офицеров, вот я никогда такого не делал!" А лейтенанты в первом ряду возмущаются: "Вот из-за таких козлов мы до сих пор только на втором месте!"
   Беспятов с Телегиным и Кокошкиным словно попали на пресс-конференцию: к ним постоянно подходили с расспросами о повесившемся в тайге солдате, которого они нашли недели две назад. Приятели быстро устали от пересказа этой истории и отделывались односложными ответами, после чего поспешили в буфет. За столиком с ними оказался старший лейтенант Симбирцев из местного полка: познакомились с ним в прошлом году, когда самолеты из Антрацитовки из-за ремонта полосы все лето провели на Котелковском аэродроме. Тот хорошо знал обоих офицеров, выбросивших в окно солдата.
   -На трибунале Петьку спрашивают, - оживленно рассказывал Симбирцев, - "Ладно, тот муж, а ты-то зачем полез?" "А как представил, что у меня дома такое же может случиться, зло взяло". Вот и получил пять лет. Правда, апелляцию подал, да вряд ли это поможет. У нас тут недавно пилоты с транспортной авиации садились. Они ж как улетают к черту на кулички в Афган или в Африку - надолго из дома. Один и говорил из них, что самое неприятное - застать. А не застал - и ладно, на всех хватит, поскольку п...а за пятьсот лет эксплуатации изнашивается всего на несколько микрон. Володька, жалко, этого не слышал раньше.
   -А что баба его? - с большим интересом спросил Сергей.
   -К мамаше сразу смылась, на Запад. А Володька остыл немного, взял отпуск, съездил за ней, помирились, привез обратно. Вроде, нормально живут, только пить он здорово начал. Дело понятное - убийство все-таки совершил, хоть и нечаянно.
   -Скажи ему, чтобы дурью не маялся! - вступил в разговор Юрий. - Мало что ли в гарнизоне свободных баб! К одной сходил, к другой - и вылетела бы вся блажь из головы. Эх, черт, только разговорились, уже время в зал возвращаться.

* * *

   Партийное собрание части неспешно развивалось по отработанному десятилетиями сценарию. После доклада секретаря партийной организации прошли вялые, наполовину подготовленные прения, которые комбат назвал "мышиной возней". Единогласно приняли дежурное постановление.
   Без раскачки перешли ко второму вопросу - плановому заслушиванию подразделений. Сегодня в соответствии с утвержденным еще в начале года графиком настала очередь автомобильной роты. Ее командир с неделю назад ушел в отпуск, так что принять "огонь" на себя предстояло его заместителю, старшему лейтенанту Лещеву. Когда тот вышел на трибуну, ленинская комната тяжело вздохнула: Лещев явно не был рожден Цицероном. Он постоянно путался в простейших предложениях, и на сравнительно небольшой отчет офицеру потребовалось минут двадцать. Все облегченно вздохнули, когда Лещев наконец-то справился с докладом.
   -Бардак у вас в роте, товарищ коммунист! - резко сделал вывод комбат. - Пока капитан Ковалев на месте, еще куда ни шло. Стоит вам за него остаться - все разваливается. Боеготовность автотехники низкая, дисциплина у срочной службы ни к черту. Чем вы там занимаетесь целыми днями? Рядовой Новичевский вчера опять нажрался, как свинья. Дежурный по части находит его в автопарке пьяным, а заместитель командира роты ничего не знает. Вы получаете денежное содержание на уровне директора завода, а отдача-то нулевая.
   -Разрешите, товарищ командир? - поднялся с места капитан Сахаров, командир роты охраны. - У нас отчет о состоянии дел в автороте или персональное дело коммуниста Лещева? Из доклада понятно, что много объективных трудностей, дефицит запчастей, например...
   -Вы лучше о своей роте думайте, товарищ коммунист! - взорвался комбат. - За последний месяц два грубых нарушения правил несения караульной службы! Чего только слитие спирта на стоянке второй эскадрильи стоит! Чудом под трибунал часовой не угодил! Болтаете только на партийных собраниях, а дело не делаете!
   -Так у нас все-таки партийное собрание? - ехидно спросил начальник службы вооружения и боеприпасов старший лейтенант Сапунов. - А мне показалось, что у нас служебное совещание.
   -Совещание сегодня и всю неделю будет в двадцать один час, - сообщил командир. - Языком вы все очень хорошо работаете, а в своих подразделениях черт знает чем занимаетесь, к командиру постоянно опаздываете. Зато вечером все будете на месте.
   Все с тоской посмотрели на Сапунова, но тот только улыбался. Приступили к третьему вопросу. Оказалось, что двое солдат, которым осенью предстояло увольнение, собрались по завершении срочной службы поступать в мореходное училище. В числе обязательных документов для приемной комиссии даже для комсомольцев была характеристика-рекомендации партийного собрания части. Первым заслушивали заместителя командира взвода роты охраны сержанта Миронова. Капитан Сахаров хорошо отозвался о своем подчиненном, да и остальные офицеры постоянно видели добросовестного сержанта в карауле. Миронову задали несколько стандартных вопросов и быстро единогласно утвердили рекомендацию.
   Следующим в ленинскую комнату вошел заместитель командира взвода аэродромно-эксплуатационной роты рядовой Драганов. После подтянутого обстоятельного Миронова этот нескладный солдат производил далеко не блестящее впечатление. В ответах на вопросы постоянно путался.
   -Как ты собрался в мореходку с взысканиями за нарушение дисциплины? - поинтересовался замполит части майор Лихоткин. - У тебя в прошлом году были сутки ареста за пьянку.
   -Это же давно было, один раз, - грустно ответил Драганов. - Потом-то меня замкомвзвода поставили.
   -Работник он неплохой, - вступил в разговор командир роты старший лейтенант Волгин. - Добросовестный парень, умеет своих бойцов организовать. Пусть себе плавает.
   -Он будет представлять советский народ за границей, - жестко отрезал замполит. - Где гарантия, что он там не напьется, как Лучкин у Станюковича? Читал "Максимку", Драганов? Пропьешь же все! А потом какой-нибудь "Голос Америки" передаст, что советский матрос пьяница и негодяй.
   -Да не пьет он больше, - вступился за солдата Волгин. - В самодеятельности участвует в солдатском клубе, в ансамбле играет.
   -Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст! - пошутил Сапунов, и все расхохотались.
   -Что вы превращаете партийное собрание в балаган! - рассердился Лихоткин. - В моей практике в Германии был случай, когда я не подписал солдату характеристику и правильно сделал: он позже бежал в Западный Берлин и попросил политического убежища. Вопрос очень серьезный.
   -Кстати, кажется, мы всем солдатам на сержантских и ефрейторских должностях присваивали с полгода назад звания ефрейторов, - припомнил парторг капитан Комаров. - Драганов разве не был в этом списке?
   -По-моему, был он ефрейтором, - засомневался начальник штаба капитан Павлюченко. - Тогда еще я ротой командовал. Или путаю что?
   Начальник строевого отдела вышел из ленкомнаты и позвонил в штаб, чтобы принесли книгу приказов, а Павлюченко взял у солдата военный билет и начал внимательно рассматривать.
   -Так и есть! - вдруг воскликнул он. - Запись в документе вытравил, лычки спорол. Волгин, ты куда, шнурок, смотришь? Не знаешь ни хрена, что у тебя солдаты вытворяют! Помешались все на своей "народной мудрости"! Видишь ли, лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора!
   -Вывести бы их всех в чистое поле, поставить лицом к стенке, и пулю в лоб! - с серьезнейшим видом сделал "вывод" Сапунов, и все снова рассмеялись.
   Замполит уже не стал никого одергивать. Когда принесли книгу приказов, все подтвердилось. Так же единогласно Драганову в рекомендации отказали, а комбат тут же объявил ему трое суток ареста.
   После собрания все принялись за Лещева.
   -Ну что ты, Леха, стоишь, как в штаны насрал! Доложи четко и ясно - военный же человек! Мямлишь - слушать тошно. Вот Васильич и цепляет тебя не по делу.
   Лещев ничего не ответил на эти сентенции и молча отправился в автопарк. Его примеру последовали остальные офицеры и тоже разошлись по своим объектам.
   Вечером все собрались около запертого кабинета командира на совещание. Прошло пятнадцать минут после назначенного часа, но комбат не появлялся. Начальник штаба отправился к себе, куда-то звонил, но так ничего и не выяснил. Расположились в классе, сразу наполнившимся многоэтажным матом. Досталось и Сапунову, которого общественное мнение назначило козлом отпущения и главным виновником позднего совещания. В десять вечера Павлюченко хмуро велел всем расходиться, и отборные матюги еще долго летали по коридорам и лестничным клеткам.
   Большинство отправилось по квартирам в военном городке, но не все имели такую роскошь. Сапунов совсем недавно покончил со своим холостяцким житьем-бытьем, квартиру получить не успел и снимал жилье в поселке. Дорога к домику лежала через пустырь. При лунном свете молодой офицер еще издали увидел высокого человека, нетвердо ступающего по тропинке, и на всякий случай предпочел скрыться за одиноким деревом. Вскоре Сапунов услышал знакомый голос, который фальшиво, но с большим воодушевлением вытягивал блатную песню:
   Не велит старуха сало, масло слать,
   И придется, внучек, х.. тебе сосать!
   Х.. соси, Егорка, собирай бычки,
   От меня посылочки ты ни х.я не жди!
   Передай блатным всем мой пламенный привет.
   Остаюсь на воле - ё....й твой дед.
   Когда пьяница поравнялся с деревом, Сапунов еще раз убедился, что это не кто иной, как командир отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения майор Виктор Васильевич Лобанов. Сапунов ехидно усмехнулся, предвкушая, как завтра будет рассказывать офицерам, почему не состоялось сегодняшнее совещание.

* * *

   Весело стучали колеса поезда. Скучный актив остался позади и мгновенно забылся. Офицеры возвращались домой. На столике в купе красовалась бутылка из-под лимонада, куда для конспирации налили массандру: после знаменитого антиалкогольного указа можно было нарваться на любые неожиданности, так что любая предосторожность отнюдь не была излишней.
   -Вот в позапрошлом году на комсомольский актив округа в Хабаровск катались - умора, - рассказывал Николай. - Обратно ехали, на поезд еле вписались, в самый последний момент запрыгнули - продержали на том активе черт знает сколько. Успели по пути только какую-то жареную камбалу купить - и все. Правда, еще оставалось пять литров чистого в канистре на четверых. Ехали в плацкартном. Воды с собой нет. Шепелев, наш полковой комсомолец, десять литров отвозил каким-то "черепам" в округе, канистра у него была пустая - и то хлеб. Стакан никто не захватил, у проводника просили. В сортире кое-как нацедил в шепелевскую канку воды стаканом из крана - чтобы разводить и запивать. Наконец, сели. Только по первой пропустили - подходит лейтенант. Морда - в три дня не обдрищешь. Стакан спрашивает: оказывается, один на весь вагон. Мы парню наливаем. Он так спокойно выпил и говорит: "Вообще-то, там у меня подполковник". Мы говорим: "Давай сюда и подполковника" - чтобы стакан не отдавать. Тот тут как тут. У них и закуска была: колбаса, консервы рыбные, хлеба целая буханка. Отлично посидели. А оба из Помилуевска, на их матчасти спирта и не нюхали. Развезло обоих быстро. Лейтенант на какую-то бабу упал на нижней полке по соседству, чуть ли не трахнуть ее хотел. Подполковник начал на весь вагон матерные частушки распевать - обхохочешься. Их с поезда обоих ссадили, немного до своего Помилуевска не доехали. Сейчас с этим указом приходится под лимонад маскироваться. А тогда обе канистры открыто стояли: одна на столе, другая под столом - и нормально.
   -Вспомни, как курсантами в книге для фляжки вырезали место, - усмехнулся Сергей. - В ресторане сидишь - будто бы с книгой. А все потихоньку косеют.
   Разговор быстро переключился на женщин. Здесь сто очков любому офицеру в полку мог дать любвеобильный Беспятов, который начал очередной рассказ о своих бесчисленных похождениях.
   -Ты, Серега, здорово меня в прошлом году заложил, - припомнил он вначале. - Приспичило же тебе вечером ко мне за тем конспектом по марксистско-ленинской придти!
   -Ну откуда же я знал! Спрашиваю у Лариски твоей: "Юра дома?" "Нет, он сегодня в наряде". "В каком наряде? Только что в тягаче вместе ехали!" Она только рот открыла.
   -У меня же это через день: то "наряд", то "ответственным" в казарму иду. А зимой и вовсе могу на несколько дней из дома исчезнуть. Говорю, что стекло лобовое на самолете лопнуло, меняем, герметик греем тепловой машиной, дежурим сутками.
   -Ты, наверное, уже во всем полку лобовые стекла заменил! - ехидно заметил Николай, и все громко расхохотались. - Что бы ты на гражданке делал! Какие сказки жене рассказывал?
   -Да уж придумал бы чего-нибудь! Уметь надо. А то служил тут у нас Генка Томашук, два года назад по замене уехал, даже в верном деле облажался. Простыл немного, пошел в санчасть. Его не положили, а дали обычное освобождение на три дня. Гена жене сказал, что в командировку едет, а сам в дом напротив к одной бабе. Она, кстати, до сих пор там живет, я тоже иногда наведываюсь.
   -А, понял я, о ком ты! - догадался Николай.
   -Молодец! Вот Серега не понял, он с текими женщинами не знаком! В общем, приспичило Гене в полночь покупить на балконе. И деваха та с ним вышла. Дымят, базарят, ржут, как кони. Нет бы помалкивать в тряпочку! А тут Генкина жена, как на грех, тоже на балкон вышла. Какая-то блажь ей насчет цветов в голову стукнула. В ту ночь полетов как раз не было, тишина. И Генкин треп на весь гарнизон слышно. Жена его схватила хреновину для выбивания ковров, в соседний дом побежала, в дверь позвонила. Голос изменила и говорит: "Вам срочная телеграмма!" Та девица перепугалась, что умер кто, дверь распахнула, и тут началось! Генке выбивалкой досталось, бабу за волосы таскала, фингал под глазом поставила - умора! Та даже в суд подала, штраф потом Генкиной супружнице присудили. Видишь, Серега, как люди весело живут! А ты на своей Леночке зациклился, вокруг глянуть не хочешь, какая всюду женская красота цветет. Конечно, всех женщин не перее..шь, но стремиться к этому надо.
   -Один так достремился, - вновь вступил в разговор Николай. - Тот подполковник из Помилуевска рассказывал, как хотел по дешевке машину купить - где-то на прежнем месте службы, в Ростове, кажется. У них там заместитель командира полка был - вроде тебя донжуан. Один раз даже его мент подстрелил около своей квартиры, в ногу ранил. Тот оправдывался, что кого-то просто подвозил, жену мента он и знать не знает. Шумное было дело, ничего не доказали, мент от того подпола втихаря откупился, лечение в госпитале оплатил. Тот все равно не успокоился. Поехал в отпуск - один, без семьи. Вроде бы к своим родителям. Отпуск закончился, а его нет. Жена дает телеграмму - а он и не приезжал. Кинулась в гараж, машину посмотреть. А он там, в машине, уже полтора месяца. Наш-то солдат за год хоть подсохнуть успел, а тут самый разгар. И рядом второй труп. В лаборатории только окружной опознали, девица какая-то местная. От подружки ее узнали, что собирались они тайком на юга махнуть. Видно, с утра ехать хотели, а ночью в гараже замерзли, включили двигатель и задохнулись. Как только машину ни мыли, обшивку всю вдова поменяла, кресла - все равно трупный запах. Даже в металл въелся. Так баба те "Жигули" продать и не смогла. Наверное, до сих пор в гараже гниют.
   Дверь распахнулась, и в купе без стука вошла разбитная молодая девица.
   -Мальчики, закурить не найдется?
   Все трое полезли по карманам, но Юра, сразу встрепенувшийся при виде девушки, оказался проворнее. Глаза его загорелись, лицо засияло, даже усы будто бы приподнялись торчком. Подавая неожиданной гостье сигарету, он разразился потоком слащавых комплиментов и в конце концов предложил:
   -Может, не побрезгуете, выпьете с нами?
   Девушка сразу оживилась, забыла про сигарету и подсела к столику. Лихо выпила несколько стопок, а Юра тут же откупорил коробку конфет, купленную для жены. Николай тоже пытался вставить слово, но куда ему было тягаться с таким матерым ловеласом! Сергей угрюмо отвернулся к окну и почти не участвовал в веселой беседе. Гостья громко хохотала над каждой шуткой, а затем все-таки ушла курить в тамбур. Юра отправился с ней, незаметно показав кулак Николаю, и тот остался в купе.
   Сергей достал карты, и приятели принялись вдвоем резаться в "дурака", не забывая время от времени прикладываться к бутылке. Действие спиртного становилось все заметнее, и оба даже начали распевать вполголоса.
   -Куда-то Юрка с бабой у нас запропал, - с завистью заметил Николай. - Уже больше получаса их нету. Может, в вагон-ресторан ее потащил? Умеет парень с ними обращаться! Не то что мы.
   -Да хоть в тепловоз, нам-то что! - равнодушно отозвался Сергей. - Надо пойти отлить.
   В туалет он попасть не смог: было занято. Подождав минут десять, он понял, что уже не может терпеть, чертыхнулся и отправился в тамбур. Оказалось, что дверь не заперта, и офицер по-хозяйски распахнул ее. Тамбур наполнился громким стуком колес и ночным воздухом, пахнущим хвоей и дымом, так что никто не мог услышать во весь голос высказанную захмелевшим Сергеем "народную" мудрость: "Лучше нет красоты, чем поссать с высоты!"
   -Ты зачем дверь открыл? - услышал он вдруг голос проводника, мужика лет сорока. - Туалета что ли нет? Ладно, а ну-ка покажи, что у тебя там!
   Проводник подошел к Сергею и низко наклонился.
   -Ты что, мужик, сдурел? - опешил офицер, мгновенно застегнув брюки. - Поссать спокойно не даешь! Иди лучше опохмелись, придурок!
   Проходя мимо туалета, Сергей еще раз дернул за ручку: по-прежнему было заперто. Показалось, что внутри кто-то тихо хихикнул. Когда он вернулся в купе, массандры в бутылке уже не оставалось, Николай вовсю храпел, а Юрия все еще не было. Пожав плечами, Сергей наполнил бутылку из канистры, выпил еще полстакана и растянулся на нижней полке.
   Приятель появился только через полчаса.
   -В кабак что ли ее таскал? - лениво поинтересовался Сергей.
   -Много чести для такой прошмандовки. В тамбуре покурили, позажимались немного, пошли в туалет, там ее и отработал. Классная телка! Но потом хотела засос на шее поставить, пришлось ей в ухо дать. Аж заплакала от обиды. А, пошла она на х..!
   -Так вот почему я в сортир попасть не мог!
   -Так это ты ломился? - засмеялся Юрий. - Пузырь, надеюсь, не лопнул? Ладно, слушай хохму. Там мужик стоял, проводник, чудной какой-то. Ему, если хочешь, можешь за щеку дать. Я уже дал.
   -Ты что, сдурел? признавайся, что пошутил, а то сблевну.
   -Конечно, пошутил! Думал, посмеешься. В ухо я ему дал, а не в рот.
   -Опасно в рот, можно в глаз попасть! - засмеялся и Сергей.
   Через пять минут храпели уже на три голоса.

* * *

   Как и на вечернем совещании, на утреннем построении комбата тоже не оказалось. Указания на рабочий день давал его заместитель майор Дубов. Едва все разошлись, он подозвал к себе начальника вещевой службы старшего лейтенанта Лазарева.
   -У нас сейчас осталось только двое дознавателей: ты и Сапунов, но тот сегодня сильно занят. Возьми мой "УАЗик", поезжай в центр. Я пока не объявлял на построении до детального выяснения всех обстоятельств: там на улице Маркса наш солдат на пищевозке мальчика задавил. Лещев уже уехал, но он не дознаватель, да и солдат его, так что принимай дело к производству, вернешься, оформишь оба постановления. Отправляйся, не теряй времени.
   Когда Лазарев оказался на месте происшествия, "скорая" уже уехала. Милиционеры сворачивали рулетку и составляли протокол. За стражами порядка безучастно наблюдали Лещев, водитель, бледный, как мел, и несколько других солдат, перевозивших пищу на аэродром. Один из гаишников расспрашивал стайку мальчишек. Лазарев с трудом вытянул из Лещева, что мальчик пострадал довольно серьезно, но опасности для жизни нет. Обошлось без сотрясения мозга, хотя нога, кажется, сломана, окончательно все будет ясно в больнице.
   -Судя по всему, пацаны сами виноваты, - охотно рассказывал Лазареву милиционер. - В футбол играли, не глядя на дорогу выскочили. Солдат ваш скорость не превышал, перехода тут нет. А этот ваш старший лейтенант странный какой-то. Учил нас, где тормозной путь начинать замерять. Там еще протектор катился, отчетливые следы, а вон где только "ЗИЛ" тормозить начал. Если по его считать, то скорость больше сотни получается, ваша старая мандавошка при всем желании никогда так не разгонится.
   -Леха, ты зачем в ментовские дела полез? - тихо поинтересовался Лазарев. - Они без тебя знают, как скорость замерять. Получается все в нашу пользу, пацаны сами виноваты. К чему нам в батальоне ЧП?
   -Слушай больше тех ментов! - огрызнулся Лещев. - Сп...ят - недорого возьмут. Я просто спрашивал, как они замеряют, а они уже все перевернули.
   Лазарев действовал по всем правилам. Когда милиционеры уехали, он отвез мальчишек в школу и опросил их в присутствии перепуганного директора, который заверил протоколы опроса детей. Вернулся к месту происшествия, обошел близлежащие дома и переговорил с их жителями, так что получил некоторую дополнительную информацию, которую тоже оформил в виде протоколов допроса свидетеля. Перед обедом, когда пищевозка вернулась с аэродрома, дознаватель допросил водителя и всех остальных солдат, сидевших в кузове. Картина вырисовывалась довольно отчетливая, скорее всего, прокуратура должна была дело прекратить. Тем не менее, Лазарев в соответствии с установленным порядком дал телеграмму в военкомат, чтобы личное дело Мамедова выслали в прокуратуру.
   Вечернее совещание началось лишь в половине десятого. Комбат появился, но опоздал, зато сразу накинулся на Лещева, припомнив тому и другие автопроисшествия.
   -Разрешите, товарищ майор? - поднялся Лазарев. - По материалам дела здесь просматривается явная вина пешехода, рядовой Мамедов не нарушал правил. ГАИ это подтверждает.
   -ГАИ пусть что угодно подтверждает, товарищ старший лейтенант! А что в автороте бардак, нам и без ГАИ ясно. В вещевой службе, кстати, тоже. Напомните, какую я вам ставил задачу позавчера насчет прапорщика Купцова.
   -Чтобы он заправил для вас газовый баллон.
   -И где же газ?
   -Вы же знаете, что в нашем доме установка газовых плит запрещена, он по знакомству заправляет. А нужного человека Купцов не застал, тот в командировке.
   -Рассуждаете на уровне Мамедова и Новичевского, товарищ старший лейтенант. Не застал! Читайте Устав: приказ должен быть исполнен точно и в срок, и нечего его анализировать. Начальник штаба! За низкую исполнительность запишите в служебные карточки по выговору Купцову и Лазареву. Мамедову трое суток ареста. Замполиту и парторгу срочно готовить документы на исключение Лещева из КПСС. Разболтались все! Завтра совещание тоже в двадцать один тридцать. Товарищи офицеры!
   На следующий день Лазарев заступал в наряд дежурным по части. Провел развод, проинструктировал караул и принял дежурство у Сахарова. Все оказалось в наличии. Через полчаса в дежурной комнате появился Сапунов со своим журналом, попросил Лазарева открыть сейф и начал пересчитывать пистолеты и патроны.
   -Ты не обратил внимание, Лобанов наш совсем чокнулся? - усмехнулся он.
   -Да, будто шлея какая под хвост попала, - хмуро отозвался Лазарев. - Ни за х.. выговор впердолил. Вот накатаю "телегу" прокурору, что наказал, мудак, за свои шкурные дела, будет знать!
   -Ты, дознаватель! В служебной карточке что написано? За низкую исполнительность! Черта с два ты что прокурору докажешь!
   -Да пошли они на х..! Пусть себе жопу тем выговором вытирает!
   -Вот это правильно! Кстати, вчера видел я его на пустыре, когда с совещания шел, которого не было. Как моль брел, блатные песни распевал: "Письмецо от внука получил Федот, внук его, как сука, в лагере живет". Чуть не падал. Я в курилке сегодня после построения рассказывал, тебя не было. Все подыхали со смеху.
   -Вот ведь козел! - засмеялся Лазарев. - И еще нам мозги канифолит!
   -Слушай, пистолета не хватает! - на лбу Сапунова сразу выступили капли пота, от веселья не осталось и следа.
   -Хорош п...еть! Я все у Сахарова принял, комар носа не подточит. Смотри в журнал, шесть пистолетов на выдаче, сорок шесть в сейфе. Давай еще раз пересчитаем.
   -Да уже три раза пересчитал. У тебя все правильно. Да только у меня числится по журналу не пятьдесят два, а пятьдесят три.
   Начали проверять снова. Сапунов ушел в штаб и устроил сверку по другим документам. Через полчаса позвонил Лазарев.
   -Что, нашел?
   -Да будто провалился куда этот чертов пистолет!
   -Давай сверим по номерам, вдруг какой-то дважды у тебя учтен.
   -Хорошо, сейчас приду.
   Сапунов только сейчас заметил, что в кабинете у него стоит особист, неизвестно когда вошедший, и внимательно прислушивается к телефонному разговору.
   -Вы что, пистолет потеряли? - зловеще спросил он.
   Сапунов быстро пояснил, в чем дело, и они вместе отправились в комнату дежурного по части. Через полчаса кропотливой проверки Сапунов с облегчением вздохнул:
   -Слава яйцам, все в порядке. Мария Ивановна у меня немного перепутала. Вот, смотрите, пистолет РА 3269 капитан Козлов перед заменой сдал, а майор Лихоткин получил. А в журнале до сих пор с Козлова не списано.
   Особист убедился, что все верно, и, нехорошо ухмыльнувшись, ушел.
   -Пойду сейчас дома граммов триста врежу. Чуть не влип по глупости! - сообщил после его ухода Сапунов.
   Ночью Лазарев привычно не раз пересчитывал спящих солдат. Далеко за полночь он съездил на аэродром, проверил караул. Все там было в порядке, но по возвращении в одном из изолированных казарменных помещений, выделенном под карантин, он не досчитался двух молодых солдат, которые в ближайшее воскресенье должны были принимать присягу. "Рановато им еще по самоволкам бегать, - подумал дежурный. - Что-то здесь не чисто". Он взял список, фонарик и принялся внимательно разглядывать лицо каждого спящего солдата. Хоть их в батальоне и служило более двухсот человек, менявшихся на четверть каждые полгода, благодаря частым нарядам практически все офицеры знали каждого из них в лицо и по фамилии. Вскоре нехитрый трюк раскрылся: оба молодых спали на койках старослужащих. Лазарев вернул их на свой этаж и отругал дневального и дежурного по роте. Как ни старался он поймать беглецов с поличным, все равно обнаружил их лишь под утро безмятежно спящими: видимо, проскочили в казарму, когда офицер уходил проверять автопарк. Оба все отрицали: дескать, спали здесь всю ночь.
   -Х.. вы угадали, ребята! - зловеще предупредил их Лазарев. - Утром после построения пойдем к комбату, он с вами разберется.
   Однако судьба пришла на помощь офицеру еще раньше. Задолго до построения в казарме появился пожилой мужчина и начал жаловаться: приехал в командировку, гостиницы в поселке нет, спал в автомобиле, а солдаты сняли ночью зеркало.
   -Как вы узнали, что это солдаты? - поинтересовался Лазарев.
   -В черном были, как ваши, в технических комбинезонах.
   -Хорошо, проверим.
   Лазарев дал команду дневальному, и вскоре оба ночных беглеца стояли в комнате дежурного по части.
   -Эти?
   -Точно, эти! - охотно подтвердил водитель.
   -Хорошо, быстро напишите бумагу, что опознали солдат, подойдете после девяти, командир части примет решение.
   Когда мужчина ушел, Лазарев победоносно посмотрел на жалко выглядевших солдат, хотя прекрасно понимал, что показаниям водителя грош цена: не мог он в темноте разглядеть и запомнить лица воров. Если бы дежурный действовал по правилам, водитель ни за что не опознал бы ночных самовольщиков.
   -Товарищ старший лейтенант, врет он, не трогали мы его машину.
   -Это вы прокурору расскажете! А я ему еще добавлю, что вы молодых вместо себя на койки положили и всю ночь отсутствовали, плюсом пойдет к заявлению этого дядьки. Так что не завидую я вам, ребята.
   -Товарищ старший лейтенант, не надо этого. Были мы в самоволке, но машины никакой не трогали, не видели даже.
   -Не верю! Кто это подтвердит?
   Не моргнув глазом, солдаты назвали адрес и имена женщин. До построения еще оставалось время, и Лазарев не поленился съездить на дежурной машине в названную квартиру. Оказалось, что ее снимают несколько девушек, которые ничего "не знали" ни о каких солдатах. Лазарев сделал вид, что уходит, и весело "проболтался":
   -Так я и знал, что врут! Теперь года по два точно получат! Спасибо, девушки, за помощь.
   Однако его не отпустили, разговор сразу принял другое направление. Девушки согласились даже подписать протокол допроса, который запасливый дознаватель прихватил с собой. Стало ясно, что солдаты появились на "блат-хате" в два часа ночи, а ушли в пять утра. Водитель же сообщил, что обокрали его около четырех.
   После построения, на котором оба самовольщика сразу получили от Дубова (Лобанов снова исчез) по трое суток ареста, когда обворованный водитель снова пришел, Лазарев соврал, что заявление по ошибке порвали, нужно провести опознание еще раз с соблюдением всех правил, чтобы оно имело юридическую силу. На этот раз он построил человек десять солдат, и мужчина указал на совершенно других, которые тут же начали громко возмущаться, поскольку только что вернулись с аэродрома, где дежурили всю ночь. Водитель растерялся, и Лазарев отправил его в милицию, поскольку опознать никого он не смог.
   Часы показывали уже почти десять, дежурный по инструкции еще час назад должен был лечь спать. Глаза склеивались после бурной ночи, и он с наслаждением растянулся на жестком топчане, не снимая ни портупеи с кобурой, ни сапог, как это и предписывал Устав внутренней службы. Уже через полчаса появился дневальный, и Лазарев, не открывая глаз, обложил его нехорошими словами. Солдат ничуть не обиделся и пояснил, что дежурного по части срочно вызывает начальник штаба.
   -Львович, что за х..ня, поспать не даете, - недовольно пробурчал Лазарев, входя в кабинет капитана Павлюченко.
   Однако тот жестом велел Лазареву садиться, поскольку в этот момент распекал начальника пожарной команды лейтенанта Паукова, который вновь был под хмельком.
   -Ну сколько, Игорь, можно с тобой говорить об одном и том же? Опять под суд чести захотел? Одного мало? Как тебя тогда в комсомоле сохранили, ума не приложу. Говори спасибо, что Лихоткин в отпуске был. Все мы выпиваем, но не на службе же! А горбачевский указ никто не отменял!
   -Павел Львович! - проникновенно начал Пауков и тут же словно обрубил. - П...а и сволочь!
   Лазарев засмеялся, а Павлюченко тяжело вздохнул, безнадежно махнул рукой, велел идти Паукову на свой объект и никому не показываться на глаза. После ухода лейтенанта он, наконец, повернулся к дежурному по части.
   -Спать будешь дома с женой, - прокомментировал он слова Лазарева. - Ты административное расследование по недостаче в столовой куда дел?
   -Ё... твою мать!!! Вчера же принес, положил вам на стол, вот оно!
   Лазарев показал на документы, лежащие прямо перед глазами Павлюченко.
   -А, точно! Ладно, иди спи дальше.
   Проклиная про себя начальника штаба последними словами, дежурный вернулся на топчан, запершись на всякий случай в комнате. Ровно в час дня дневальный осторожно постучал в дверь, и Лазарев отправился в солдатскую столовую. Котельную с месяц назад закрыли на летний профилактический ремонт, пара в столовой не было, так что пищу готовили в полевых кухнях. Повар, рядовой Алахвердиев, подал ложку, и Лазарев попробовал содержимое каждого котла.
   -Что же каша у тебя пригорела? - слегка поморщился он.
   -А, таварыш страшный лэтэнант, агонь сильно бальшой печка жгли.
   -Мешать нужно было хорошо! Ладно, в принципе, все съедобно.
   Лазарев расписался в журнале под автографом доктора, разрешив выдачу пищи, и встал у входа в столовую, наблюдая, чтобы солдаты шли строем и не создавали толчеи на крыльце. Время от времени он посмеивался, вспоминая, как с полгода назад расследовал драку повара Алахвердиева и водителя Мамедова. Солдат написал объяснительную, которую Лазарев до сих пор хранил в папке: "Прихадил мамет абет писта давал прихадил ужин снова писта давал". Естественно, ту объяснительную пришлось переписывать, и Алахвердиев выдвинул другую версию: "Прихадил маметов со мной шутка играл его рука мой лицо расцарапал". Неожиданно дежурный увидел заместителя военного прокурора майора Трифонова с незнакомым капитаном, видимо, следователем. Трифонов не узнал Лазарева, с которым виделся в прокуратуре мельком лишь два-три раза, и проследовал в столовую. Минут через десять туда пригласили и дежурного по части. Трифонов хмуро показал ему котелок с кашей, где на самом видном месте красовалась сваренная мышь.
   -Как вы контролировали выдачу пищи?
   -Врач удостоверил ее качество. Каша немного пригорела, но съедобная, так что выдачу пищи я разрешил и не вижу оснований для другого решения.
   -А эту зверюгу вы не видите?
   -Наверное, в крупе сидела, а повар проглядел.
   -С поваром и дежурным по столовой я еще потолкую, а с вами разговор особый.
   После обеда Лазарева вызвал Лобанов. В кабинете командира сидели и оба офицера прокуратуры.
   -Опять ты, Лазарев, всю службу завалил? - хмуро спросил комбат, стараясь не дышать на Трифонова. - Я же тебе только что наложил взыскание за низкую исполнительность. Теперь даже с нарядом справиться не можешь. Что прикажешь с тобой делать? Из армии уволить?
   -Напишите объяснительную, как вы несли службу в наряде, - добавил Трифонов. - И не смотрите волком. Не справляетесь с обязанностями, так умейте отвечать за это.
   Лазарев нервно взял ручку и начал подробно описывать, как получал инструктаж у начальника штаба перед заступлением в наряд, как проводил развод, как инструктировал караул и какие задавал вопросы. Подробно описал вечернюю поверку и ночные подсчеты солдат. Особняком стояло расследование самовольной отлучки. Не забыл сослаться на Устав, определяющий дежурному четыре часа отдыха и инструкцию по части о том, что этот отдых предусматривается с девяти до тринадцати - как раз во время приготовления обеда. Комбат и его гости более получаса ждали, пока дежурный испишет четыре листа. Он еще не закончил, когда в кабинет вдруг постучали, и в дверь робко вошел солдат.
   -Рядавой Аманов. Таварыш камандир, разрешитэ абратытца таварыш прокурор.
   Любанов рассеянно кивнул, и Оманов на ломаном русском начал пересказывать историю, которую хорошо помнили в батальоне. Несколько месяцев назад солдат сел за руль под хмельком и в результате опрокинул грузовик в кювет. В кузове тогда сидели несколько человек, которые, хотя машина перевернулась, отделались, как ни странно, легким испугом и царапинами. Но Оманову написали письмо на родину. Ответ расстроенного отца зачитывали на построении, и солдат плакал: он опозорил семью на весь кишлак. Солдат рассказал, что на днях он получил еще одно письмо с неприятным известием: из опозоренного дома к своим родителям ушла жена Оманова. Теперь он по простоте душевной хотел, чтобы прокуратура помогла взыскать с командования части, по вине которого якобы это случилось, три тысячи рублей, которые отец Оманова перед свадьбой заплатил в качестве калыма. У Лобанова отвисла челюсть, а Лазарев не выдержал и расхохотался. Трифонов посмотрел на солдата с явным недоумением.
   -Товарищ рядовой, какой калым? У вас в Узбекистане что, советской власти нет? Какие-то средневековые обычаи! Чтобы я вас больше не видел и не слышал!
   Лобанов уже сориентировался, и в кабинете после его звонка появился замполит части, которого быстро ввели в курс дела.
   -Товарищ майор, проведите с данным солдатом беседу. Он неправильно понимает политику партии и правительства.
   Оманов сразу съежился под суровым взглядом Лихоткина, который повел солдата в свой кабинет. После этого вновь принялись за Лазарева. Комбат бегло просмотрел четыре мелко исписанных листа и передал Трифонову, который не глядя убрал их в папку.
   -Я бы тебя снял с наряда, но не хочется никого дергать на три часа, - сказал Лобанов. - Видите ли, спать ему положено! В Уставе сказано - не более четырех часов! Так что менее можно. Что-то у нас дежурные по части красиво живут: в восемнадцать уже дома. А за халатное исполнение служебных обязанностей объявляю вам строгий выговор.
   -Есть строгий выговор! Разрешите идти?
   В казарме Лазарев зарычал на дежурного по роте, увидев едва заметную травинку, упавшую, видимо, с солдатского сапога. Уже через пару минут сержант сам стоял у тумбочки, а оба дневальных с необычайной резвостью мыли пол. Разрядившись таким образом на ни в чем не повинных солдатах, офицер немного успокоился, но его тут же вновь вызвали в кабинет командира части. На этот раз речь пошла о вчерашнем автопроисшествии и о его расследовании. Лазарев передал пухлую папку со всеми собранными материалами Трифонову, но тот не стал их читать, как и объяснительную.
   -Какой дознаватель, такое и расследование, - глубокомысленно отметил он, а комбат заявил, что дальше это дело будет вести Сапунов.
   Через несколько часов он как раз принимал у Лазарева дежурство, и тот долго пересказывал своему сменщику, как всю ночь гонялся за самовольщиками, а вместо благодарности за усердную службу получил взыскание и репутацию разгильдяя из-за рястяпы-повара.
   -Брось ты, Толя, переживать! - успокаивал его Сапунов. - Учись пофигизму у Лехи Лещева. Выговор? Засуньте в жопу! Строгий выговор? Положите на полку!
   -Что-то сильно не понравился мне вчера Лещев, - задумчиво произнес Лазарев.
   -А что?
   -Да как-то странно он себя вел на месте автопроисшествия... Впрочем, нет, наверно, показалось. Это я так просто. Ладно, воюй с бандой, а я пошел отсыпаться. Сегодня почти не дали глаз сомкнуть, голова, как чугунная, а тут еще эти два хера-майора. Тьфу!
   Не успел новый дежурный принять наряд, как его вызвал майор Лихоткин. Входя в кабинет замполита, Сапунов столкнулся с выходившим оттуда особистом. Следом появился Сахаров, который привел своего дневального, рядового Бойченко. Замполит был явно не в духе.
   -Этого солдата я снимаю с наряда и объявляю ему от имени командира части сутки ареста, чтобы на вопрос о том, где находится командир роты, не отвечал "а х.. его знает". Замените его немедленно. Как вы оба инструктировали суточный наряд?
   -Такому ответу, вообще-то, я его не учил, - весело ответил Сапунов. - Что же ты, Бойченко, матом по телефону ругаешься, как маленький? А потом этими же руками хлеб будешь брать!
   Солдат прыснул, а замполит побагровел и велел ему возвращаться в казарму в ожидании выводных.
   -Сахаров, воспитательная работа у вас в роте не на высоте, - продолжил Лихоткин. - Правильно командир говорил на партийном собрании. И ничего вы толком не знаете, что у вас творится. К примеру, драка между Равшановым и Ахметовым в карауле месяц назад, когда оба с синяками ходили. Что вы тогда выяснили?
   -Они из одного кишлака, а девушка Ахметова начала писать письма Равшанову, тот случайно нашел их у него в тумбочке. Поссорились и подрались. Дело житейское.
   -Все не так было. Они действительно поссорились и ругались ночью по-узбекски. Проснулся ваш старослужащий Тимошенко, слушать ему их надоело и со словами "что это вы там про меня п....те?" избил обоих. А дело было в карауле! Могло все закончиться стрельбой.
   -Я разберусь с Тимошенко, - пообещал Сахаров. - Но откуда у вас эти данные?
   -Ничего как раз ему не говорите. Информация неофициальная, доказательств нет. Просто держите его на контроле. А у вас, Сапунов, одни смехуечки на уме. Очень несерьезно относитесь к делу. Даже учет оружия запущен, часами ищите пистолет, которого нет. Проступок дневального обратили в шутку.
   -Что делать, если в армии матом не ругаются, а разговаривают! Народная мудрость!
   -Перестаньте паясничать и возвращайтесь в казарму, несите службу, как положено. Иначе и вас сниму с наряда.
   -Откуда же Лихоткин все знает? - задумчиво спросил Сахаров, когда они с Сапуновым вышли из штаба.
   -Особист у него был перед нами, вот и выдал информацию от своих стукачей. Комсорг наш, Чернобородов, говорил, что на совещаниях политработников Лихоткин после каждого разговора с особистом выпендривается, как хорошо знает обстановку, а они, дескать, нет. Да и как я пистолет искал, тоже только особист мог ему капнуть.
   Через несколько минут в казарму позвонил комбат и велел построить всех солдат в восемнадцать сорок пять перед ужином. Сапунов в точности выполнил указание, но часы показывали уже девятнадцать, а майора Лобанова все еще не было. Солдаты начали тихо роптать: ужин уже начался. Сапунов прикрикнул "отставить разговоры!", но через десять минут все же дал команду всему батальону следовать в столовую, а сам привычно встал у крыльца. Вскоре на плаце перед входом в столовую затормозил "УАЗик", из которого выбрался командир части.
   -Почему личный состав не построен? - жестко спросил он.
   -Построение было назначено на восемнадцать сорок пять, но вас не было. Ждали двадцать пять минут, ужин уже начался. Я принял решение направить личный состав на прием пищи.
   -Ты, оказывается, совсем слабак! - презрительно процедил Лобанов. - Ладно, построишь всех после ужина.
   Оказалось, комбат собирался дать солдатам указания перед присягой, которая предстояла послезавтра, в воскресенье. После получасового наставления солдаты, наконец, отправились на отдых в казарму. Проведя вечернюю поверку и дождавшись, когда все угомонятся после отбоя, Сапунов отправился в автопарк. Едва офицер вошел в калитку, как раздались короткие сигналы "КамАЗа", в котором сидели дневальные. Дежурным по парку был молодой сержант сверхсрочной службы Федорченко. Еще несколько месяцев назад он числился нарушителем дисциплины, но, оставшись на сверхсрочную, сразу остепенился. Он четко доложил о наличии машин и людей: несколько человек с автороты до сих пор ремонтировали свои автомобили. Одного из них, рядового Долгополова, Сапунов не досчитался, но тот тут же появился и объяснил, что был в туалете. Провожали офицера длинные гудки.
   Сапунов уже подошел к казарме, и вдруг какая-то тень шарахнулась в сторону. Дежурный помчался следом и успел схватить беглеца за рукав. Это оказался рядовой Дементьев с аэродромной роты. Под мышкой у него была зажата трехлитровая банка с вареньем.
   -Наверное, из столовой несешь? - ядовито поинтересовался Сапунов. - Поэтому решил сразу спрятаться?
   Дементьев молчал, и дежурный повел его разбираться в казарму. Там уже находился ответственный по части капитан Комаров, который с недоумением посмотрел на Дементьева с банкой варенья.
   -Где ты этого доброго молодца отловил? - поинтересовался парторг у Сапунова.
   -Да прямо около казармы. Украл, наверное, у кого-то в поселке из подвала. Не первый уже случай.
   -Сапунов, зайдем-ка в дежурную комнату.
   Дементьеву велели подождать, а Комаров тщательно прикрыл дверь и таинственно прошептал Сапунову:
   -Конечно, он вор, но давай не будем его наказывать и докладывать об этом случае комбату. Ты только не рассказывай никому - мне этот солдат кое-чем обязан, так что он нам пригодится. Если тебе будет нужна какая-то информация по очередному делу, обратишься ко мне, я через Дементьева узнаю.
   -А толку! Только сегодня Лихоткин Сахарова регулировал, чтобы этими данными не пользовался.
   -Насчет Тимошенко, наверно? Ничего, потом на него накинем удавку за какую-нибудь мелочевку. Такой информацией пренебрегать не следует. Так мы договорились?
   -Ладно.
   -Вот и отлично. Я его сейчас сам отведу обратно, чтобы банку вернул на место.
   Когда Комаров и Дементьев ушли, Сапунов надолго задумался. Его беспокоили короткие и длинные гудки во время посещения автопарка. Наверняка водитель подавал кому-то условный сигнал - скорее всего припозднившемуся Долгополову. Дождавшись, когда Комаров привел обратно нарушителя и тот улегся спать, Сапунов вновь отправился в автопарк.
   На этот раз он незаметно проскользнул сквозь щель в ограждении, которую командование автороты несколько раз заделывало, но которая постоянно появлялась вновь: солдатам было лень делать большой круг в обход автопарка. Дежурный подкрался к "УАЗу" Долгополова и услышал женский смех в салоне. Сапунов дернул за ручку, но дверца оказалась запертой. В ту же секунду смех прекратился, а солдат буквально вынырнул из салона в кабину. Сапунов метнулся было к нему, но тут же разгадал солдатскую хитрость и развернулся. Сделал он это вовремя: женщина успела выскочить из микроавтобуса и быстро бежала по автопарку. Еще с военного училища Сапунов почти всегда был первым в любом кроссе на сдаче физподготовки. Офицеру не составило особого труда догнать и схватить беглянку. Это оказалась пьяноватая симпатичная девушка лет двадцати.
   -Знакомая птичка! - усмехнулся Сапунов. - Который раз я тебя ловлю, Ирочка?
   -Во второй, наверное, - неуверенно ответила девушка.
   -Ответ неправильный! Я тебя поймал в третий раз. Два раза тебя ловил капитан Сахаров и еще два раза старший лейтенант Чернобородов. Может, еще кто тебя задерживал, только не рассказал.
   -Ну и что! Может, у нас с Вовкой любовь. Может, мы пожениться собираемся.
   -Смотрю, со всеми у тебя любовь. А проникла ты незаконно на охраняемый объект. Пропуска от коменданта у тебя нет, так что придется тебя задержать.
   -Какой пропуск! Со стороны автопарка КПП нет!
   -Мало ли что нет! Посторонним пребывание на территории части запрещено, так что, Ира, будешь до утра сидеть под замком.
   -Товарищ старший лейтенант, отпустите девчонку! - попросил подоспевший Долгополов.
   -Отпустить? А ну-ка дыхни! Что, боишься? Тогда пошли в санчасть на пробу Раппопорта!
   -Товарищ старший лейтенант, не надо! - взмолился Долгополов. - Ну, выпили мы с ней полбутылки массандры. Не надо в санчасть.
   -Полбутылки? Неси оставшуюся половину!
   Солдат вернулся с бутылкой, в которой еще оставалось чуть-чуть на донышке.
   -Это и есть полбутылки? - усмехнулся Сапунов.
   -Так она же не целая была! Я ее в кустах нашел.
   -Хватит мне лапшу на уши вешать! Выливай.
   Долгополов тут же выплеснул остатки на землю и запустил пустую бутылку через ограждение.
   -Молодец! - похвалил его Сапунов. - Иди отдыхай, утром приму решение, а твоя Ирочка посидит пока под арестом.
   Офицер привел девушку в казарму. Она больше не пыталась убежать и пьянела буквально на глазах. Дежурный по роте, давясь от смеха, запер ее в темной каптерке, и Сапунов сразу отобрал у сержанта ключи. Не успел он устроиться в своей комнате, как увидел, что один из солдат поднялся с постели, подошел к запертой двери и нагнулся к замочной скважине. Сапунов незаметно вышел, показал кулак дневальному, который готов был в любую секунду расхохотаться, глядя, как дежурный по части подкрадывается к согнувшемуся у каптерки солдату. Длинная цепочка, на которой висели ключи, со свистом опустилась, и солдат с криком подпрыгнул, потирая ушибленные ягодицы. Это был Дементьев. Дежурный по роте и дневальный хохотали во все горло.
   -Не спится, Дементьев? - ядовито спросил Сапунов. - Варенье покоя не дает или стояк замучил? Марш в постель, чтобы до утра я тебя не видел! На подъеме лишнюю секунду проваляешься, пи...лей получишь, понял?
   Пересчитав спящих солдат, Сапунов, наконец, присел немного отдохнуть, но тут появился Долгополов.
   -Товарищ старший лейтенант, не докладывайте про меня комбату. Я после в армии в институт хочу поступать, характеристики нужны из части хорошие: служебная и комсомольская. А если нарушение дисциплины будет, майор Лихоткин комсомольскую ни за что не утвердит.
   -А раньше ты о чем думал? Про Драганова, наверно, знаешь, что он из-за своей глупости с мореходкой пролетел, как фанера над Парижем? Чего же жрешь ту массандру и с какой-то шалавой по автопарку шарахаешься? Девка на вид, конечно, что надо, но я ее и с Якубаускасом ловил, и с Мамедовым. Смотри, и ты чего-нибудь словишь, закапает с конца. На хрена она тебе нужна? Подумай. Иди в парк и занимайся со своей машиной, не мешай. Я же тебе сказал, утром решим.
   Едва Долгополов ушел, как в казарме появилось двое молодых солдат из наряда по столовой. Один из них тут же метнулся обратно, но через несколько секунд вернулся.
   -Это еще что за маневры? - грозно спросил Сапунов. - Ты чего в казарму нес?
   -Ничего я не нес. Просто бычок забыл выкинуть, вот и выходил.
   -Табаком что-то не пахнет. Скорее, жареной картошкой. Куда уже спрятал?
   -Да какая картошка! Наверное, форма в столовой пропиталась, вот вам и кажется.
   -Иди купи на базаре попугая, отруби ему голову и е...и мозги, - посоветовал Сапунов солдату. - А мне не надо. Я вас всех насквозь вижу.
   Он вышел на лестничную клетку, поднялся на один пролет и около двери на чердак без труда по ароматному запаху нашел котелок. У себя в комнате при свете определил, что это жареная картошка с мясом.
   -Так кому вы ее несли? - поинтересовался он у солдат. - Где продукты взяли, украли?
   -Да что там украли! Из остатков это. Пожрать не успели в этом наряде, хотели в казарме, спокойненько.
   -Не дедушкам, значит, угощеньице? - ухмыльнулся Сапунов. - Сказочники! Что ж, голодающие с Поволжья, несите ложки, ешьте здесь. А то в спальном помещении темно. Посмотрим, как вы этот котелок осилите. Третью ложку не забудьте, я вам помогу немного.
   Картошка действительно оказалась очень вкусной, и даже некстати нахлынувшее воспоминание о мыши в солдатской каше, о которой рассказывал Лазарев, не могло испортить аппетита. Разумеется, объемистый котелок даже троим оказался не по зубам.
   -Переоценили вы свои силы, ребята, - подколол солдат Сапунов. - Много слишком приготовили. Пусть у меня стоит, утром отнесете остальное в столовую. Умеете, значит, готовить, а не только прокурору на всяких грызунов в пище жаловаться.
   Сапунов резко отчитал по телефону за слабый контроль прапорщика, дежурного по столовой, и час с лишним расхаживал по казарме. Офицер чувствовал, что оставшиеся без "подкормки" старослужащие не спят, и незадачливым поварам грозит экзекуция. Наконец, когда некий датчик в ухе отреагировал на нормальный уровень храпа и сонного сопения, дежурный отправился на аэродром для проверки караула. Вернувшись, уже в пять утра он вызвал к себе Долгополова на его "УАЗе".
   -Значит, ты не хочешь, чтобы о твоей пьянке с бабой стало известно командиру роты и комбату. Хорошо, они не узнают, но только при выполнении двух условий. Во-первых, когда мне потребуется информация о каком-то происшествии в казарме, я должен от тебя ее получить. Только один раз, в качестве постоянного агента ты мне не нужен. Договорились?
   -Согласен, - не моргнув глазом ответил Долгополов.
   -Во-вторых... Ты с ножницами умеешь обращаться? Товарищей не стрижешь?
   -Не пробовал.
   -Что ж, надо учиться. Возьми ножницы у дежурного по роте и поехали, покатаемся с твоей кралей.
   Сапунов выпустил из-под замка недовольную девушку, которая сразу начала возмущаться:
   -Я буду жаловаться в милицию! Какое вы право имеете меня задерживать!
   -Кончай трепаться! Я тебя еще не отпускаю. Сейчас поедем в одно место с твоим приятелем.
   -В туалет хоть пустите, пузырь лопается. Обоссусь у вас в машине.
   -Никуда я тебя не пущу, терпи как хочешь.
   Вскоре они втроем выехали из поселка. Километров через пять офицер велел остановиться и всем выходить из машины.
   -Что ж, Долгополов, давай, выполняй второе условие. Потренируйся на даме, сделай ей модную прическу.
   Девушка метнулась было в лес, но Сапунов крепко схватил ее за руки.
   -Стриги! - грозно рявкнул он.
   Солдат схватил ножницы и начал судорожно кромсать волосы подружке. Та горько расплакалась, и у Сапунова даже сжалось сердце от жалости. Но он тут же вспомнил, сколько сил потратил, регулярно гоняясь за непутевой девчонкой по автопарку, и не стал останавливать экзекуцию. Девушка все время пыталась вырваться, но тщетно. Ей удавалось только дергать головой, но от этого стрижка получалась еще хуже. Но вот плач прекратился, и вместо него на офицера и солдата посыпалась отборная матерщина. Минут через пять Сапунов остановил Долгополова и с улыбкой посмотрел на его творение. Остатки красивых длинных волос девушки клочьями торчали во все стороны, как у огородного пугала.
   -Да, визажист в лице Долгополова явно не состоялся, - ухмыльнулся Сапунов. - Еще учиться ему и учиться. Придется вам, барышня, где-то поправлять причесочку. Заглядывайте еще, может, ваш кавалер к следующему разу и набьет руку!
   -Ну и гады же вы оба!
   Воспользовавшись тем, что офицер на доли секунды утратил бдительность, девушка вырвалась, запрыгнула в кабину на место водителя, привстала над ним, приспустила трусики и с наслаждением помочилась прямо на сиденье.
   -Что ты делаешь, стерва! - заорал Долгополов, подскочил к "УАЗику" и с размаху заехал сапогом по изящной белой попке.
   Девушка упала, стукнувшись лицом об лобовое стекло. Над ее бровью сразу выступила кровь. Сапунов не вмешивался. Девушка опомнилась, подтянула трусы, выскочила из кабины, с ненавистью плюнула в лицо солдату и кинулась бежать. Офицер хохотал во все горло, а Долгополов, тяжело вздохнув, полез за тряпкой, чтобы навести порядок в кабине.
   -Пусть теперь потопает пешочком, - удовлетворенно сказал Сапунов, когда они, наконец, отправились обратно. - И дорогу в автопарк забудет.

* * *

   Курилка взорвалась громовым хохотом от очередного анекдота. Сергей наконец-то смог вклиниться в разговор и тоже начал рассказывать:
   -Офицер пишет письмо приятелю: "Приехал наш гусарский полк в город С. В первый день выпили все шампанское и ликеры, перетрахали всех куртизанок. На второй день вылакали все спиртное и перетрахали всех женщин подряд. На третий день выпили все, что горит, и перетрахали все, что шевелится. На четвертый день приехал поручик Ржевский, и вот тогда началось!!!"
   Когда хохот стих, свой анекдот рассказал Николай, который только после командировки смог оформить все документы на отпуск и сейчас зашел поболтать с приятелями перед отъездом:
   -Мужик к сексопатологу приходит: "Доктор, что-то у меня член немного болит". "А как у вас половая жизнь, с женой часто совокупляетесь?" "Не так, чтобы очень. Раз шесть-семь в день, не больше". "А любовница есть?" "Как у всех. Но с ней не больше трех-четырех раз в день". "А случайные связи бывают?" "Не без этого. Но не больше двух-трех в день". "А с представителями своего пола, извините, интимных контактов не бывает?" "Да, случается. Один-два раза в день, не чаще". "Вот от всего этого и болит". "Ну, спасибо, доктор, а то я думал, что от онанизма".
   -Прямо про нашего Юрика Беспятова анекдоты! - заметил Сергей и пересказал приключения их троицы в поезде.
   Несколько минут не смолкал смех. Казалось, что курилка вот-вот обрушится. Впрочем, сооружение, очевидно, рассчитывалось на многие сотни офицерских глоток, имело солидный запас прочности, так что в очередной раз устояло.
   -А я этого проводника знаю, - вступил в разговор старший лейтенант Ходунов, крепкий мужчина лет тридцати. - Как-то билетов не было, он меня подсадил в свое купе. Нормально сидели, выпивали, в карты резались. А потом он окосел и полез мне ширинку расстегивать. Я ему так врезал, что он до конечной станции так на полу и пролежал.
   -Мы когда в институте учились, тоже был прикол, - втиснулся в разговор лейтенант Кадкин, из "студентов". - Сидели как-то на квартире после экзамена. Все съели, выпили, денег больше нет. Одному пацану пришла в голову идея. Он знал, где всякая голубизна собирается. Говорит: "Пойдем туда, они желающим пятьдесят рублей дают. Кто-то будто бы согласится, отойдут в сторону. А тут мы. Гомику п...ы дадим, а деньги отберем". Все уже пьяные, идея понравилась. Стали спички тянуть, кому идти. Как раз тот, кто придумал, короткую и вытянул. Повел нас. Там и вправду всякие накрашенные, напомаженные. Мы спрятались, тот парень пошел. И где-то мы его спьяну потеряли. Искали, искали - нет нигде. Вернулись на хату. А он уже там, весь бледный, ухо распухшее. Оказывается, договорился он с мужиком здоровым, пошли в подворотню. Нас нет. Тот его хватает. Он бежать хотел, а гомик ему в ухо как врезал, искры из глаз посыпались. Сделал, что хотел, дал пятьдесят рублей и ушел. Но пока пропивали мы эти деньги, парень понемногу успокоился. Зато потом пить бросил. Говорит, как водку увижу, козла того сразу вспоминаю, тошнить начинает.
   -Зато честно пятьдесят рублей заработал! - ухмыльнулся Николай. - Мужики, да ну их на хрен, этих "передастов"! Давайте лучше о бабах! Вот у нас был прикол позапрошлой зимой. Мы тогда в "шанхае" жили, в бараке трехкомнатном деревянном - пять холостяков и я, жену еще тогда не привез, она медучилище заканчивала дома. Постоянно половина не ночует, а то и больше. Один Серега-праведник по вечерам дома сидел: даже невесте не хотел изменять. Из-за этого в зале зимой не топили, там домашний "вытрезвитель" был, температура минус три. Счетчик черт знает когда сгорел, в домоуправлении просто дали график, сколько за свет платить по месяцам, поэтому "козлы" у нас сутками молотили, печки раз-другой в неделю топили, по выходным - некогда в будни. Достало это "офицерское троеборье": вода, дрова, помои! Так вот, как-то пол-эскадрильи в первую смену летало, пол-эскадрильи во вторую. Я в первую "отбомбился", в кабак еще вечером успел. Снял там бабу. Серега, дальше сам расскажи, у тебя смешнее получается.
   -Прихожу ночью с полетов, - подключился Телегин. - В спальне нашей ни Кольки, ни Андрюхи. Дубариловка, зуб на зуб не попадает. Обоих "козлов" нет. Ладно, думаю, потом поищу. Прошел на кухню, грамм двести массандры ввалил для согрева - под "курятину" с "гидроколбасой". Стал постель расправлять - подушки нет. Заглянул в другую спальню - там Мишка спит, Витьки с Петькой нет, тепло, все нормально, их "козлы" на месте. Пошел в зал - ни х.. себе! Ташкент! "Козлы" на всю катушку молотят. На диване, гляжу, Колька храпит. Подошел поближе - с ним баба какая-то, волосы рыжие кудрявые по постели разметались. Подушку мою он, видно, девке принес, но зря, уже на пол уронили. Я ее подобрал и вышел, "козлы" им оставил. А тут Мишка проснулся, выходит и говорит: "Ты в зал не ходи, там Колька бабу привел". Говорю: "Ты вовремя предупредил, спасибо". Утром Колька ее тихонько выпроводил. Оказывается, и не слышал, что я заходил. Про бабу ту рассказывал, она до этого со многими трахалась, ко всем цеплялась, ее Липучкой прозвали.
   -Самое смешное дальше было, - продолжил рассказ старший лейтенант Виктор Шаров, который по-прежнему "холостяковал" в том же бараке. - Позже я в какой-то компании с той Маринкой Липучкой за столом рядом сидел. Рассказал, где живу, с кем. Она мне: "Так ты знаешь, что я у вас однажды ночевала?" А я дурачка включил: "Откуда? Понятия не имею". Она сразу завиляла, но деваться уже некуда, и давай мне сказки рассказывать: "Ой, я как-то пьяная была, боялась, до дома не дойду, замерзну. Постучалась в ваш дом. Коля меня впустил, уложил в зале, обогреватели все принес. Другой бы на его месте воспользовался моим состоянием, а он ничего, сразу ушел. А к утру я протрезвела и домой пошла". Мужики, это надо было слышать! Чего мне стоило не заржать во всю глотку! Чуть не лопнул, сдерживался. Мы все в бараке эту историю уже сто раз обхохотали, а она мне зубы заговаривает. Всякая б...ь хочет приличной выглядеть! А в прошлом году Федька Сутулкин, двухгодичник, на ней женился и увез с собой на "дембель". Знал же про нее все, но, говорит, люблю и все тут.
   -А что со студента возьмешь! - презрительно процедил Ходунов. - Они же в армию когда приехали, баб в первый раз увидели. Раз конец помочил - и все, любовь до гроба. Пацаны! А потом местные бабы подкалывают: "Куда же это все б...и подевались? А за офицеров замуж повыходили!".
   -Так уж и за офицеров! - возмутился Сергей. - Местных тут баб полно - шлюхи шлюхами. Несколько месяцев назад одну судили, дали три года за тунеядство и бродяжничество, хоть и молодая совсем еще девка. А она, чтобы не скучно было, сказала на суде, что ее наши солдаты на КПП изнасиловали за полгода до этого. Назвала две фамилии: Жданов, который теперь сержант и в ансамбле солдатском поет, и Миллер (он уже уволился) с нашей эскадрильи. Я их в прокуратуру возил. Крутятся оба, как ужи под вилами. Жданов рассказывает: да, была мол такая девица. Выпили с ней на КПП, закусили, он к ней вроде бы полез, руку в трусы сунул, а у нее месячные. Сразу весь азарт пропал, прогнали девку. Следователь посмеялся и говорит: "Попались бы вы мне тогда, захотел бы и доказал, что вы ее изнасиловали. А теперь - получите по прокурорскому предупреждению и свободны, как китайский народ". Контингент здесь бабский еще тот. Когда жену привез, она мне стала претензии предъявлятью Дескать, ей рассказали, что из нашего дома голые женщины выскакивали. А у нас отродясь такого безобразия не было, бабы никогда не ночевали (кроме той Липучки), мужики, кому надо, сами к ним ходили по принципу: не е...и, где живешь; не живи, где е...шь. А этот дебош в соседнем бараке происходил, где из ОБАТО холостяки жили. Я тогда и вовсе в наряде был, мужики потом рассказывали.
   -Я как раз тогда с теми гавриками из ОБАТО выпивал, - подхватил Ходунов. - Люблю я, грешный, это дело! А их там трое собралось: Зигфрид, начальник клуба солдатского, замполит роты охраны Тучкин и начбой Сапунов. Знаете его, приколист еще тут. Оборжались над его хохмами, аж живот заболел. Вот он и привел двух телок местных. Напоили мы их и по очереди в спальню водили. Эх, классно дают, это отдельно рассказывать надо! До сих пор приятно вспомнить. Но к полуночи ближе мужья тех баб все удовольствие испортили: пришли, стали в дверь стучать, замок сломали. На нас что-то дернулись, я одному так врезал, что вылетел в дверь обратно. Сапунов и подавно спортсмен, другого взял как мешок и в окно выкинул. Тогда мужики сразу образумились, успокоились, от нас отстали, баб своих забрали - прямо так, голыми на улицу за волосы выволокли, пинков надавали, фингалов поставили, обматерили и домой погнали.
   -Да все эти бабы стервы! - возмутился Белкин, старший техник группы РЛО. - Наш с Серегой начальник бывший Самохин в том году заменился в Насосную. Моя недавно от жены его письмо получила: б...ство сплошное. Пока мужики на полетах, по балконам в гарнизоне мамеды в одних трусах разгуливают. Эти ж урюки как светловолосую увидят, чуть в штаны не кончают.
   -Слушаю я вас, ребята, слушаю, - задумчиво произнес Зиновьев, - и думаю: какие же мы все, мужики, дураки. Сколько разговоров, сколько шума, какие страсти! И из-за чего? Из-за пятнадцати сантиметров вонючей кишки!
   Вновь все потонуло в громовом хохоте, а Сергей решил сменить тему разговора:
   -Кстати, о балконах! Пока был на партактиве, какая-то мразь джинсы стащила. Жена их постирала, на балконе на веревке повесила. Мы же на пятом этаже живем. Хотел их забрать - нету. Наволочки, всякие бабские штучки на месте, а джинсы сп...или. Новые ж совсем были!
   В этот момент прозвучала команда на построение, и все дружно поднялись.

* * *

   Сергей медленно плелся домой. Год назад он привез в гарнизон жену, и тогда со службы мчался в свою квартиру, как на крыльях. Но теперь спешить совершенно не хотелось, и он сам толком не понимал, почему. Да и все эти бесконечные разговоры о женщинах на партактиве, в поезде и в курилке почему-то навевали тоску. А тут еще Белкин догнал его после построения.
   -Слушай, Серега, ты вот про джинсы сейчас в курилке рассказывал. Я сразу вспомнил, выходил на днях утром из квартиры, я тоже на пятом этаже живу, а с крыши кто-то спускается по лестнице - босиком и в джинсах. Торс голый, лица не видно. Услышал, что я выхожу, обратно полез. Мне любопытно стало, поднялся по лестнице на крышу, осмотрелся - никого. Не стал уже искать, на построение торопился. Успел заметить татуировку на плече: "птица" наша авиационная. У бойцов многих такая татуировка, на зарядке обращал внимание. Так что по казарме надо пошарить, может, у солдата какого твои джинсы.
   Теперь Сергей усиленно размышлял, что мог делать раздетый военнослужащий срочной службы на крыше утром, где в таком случае была его форма. Подняв голову, офицер увидел, что на крыше его дома и сейчас стоят три солдата и поднимают на веревке ведро с расплавленным битумом. "Вот оно что! - догадался Сергей. - Их послали крышу заливать, а он заодно решил с балкона джинсы стянуть. Ну, погоди! Узнаю у старшины, кого в тот день на наш дом отправляли, держитесь!"
   -Здравствуйте! - оторвал его от размышлений приятный девичий голос.
   Оглянувшись, офицер увидел симпатичную девушку немногим старше двадцати с длинными русыми волосами и узнал медсестру из гарнизонного лазарета, хотя имени ее не помнил.
   -Добрый вечер! - хмуро поздоровался он.
   -Ничего нового про того несчастного солдата не узнали? - поинтересовалась девушка.
   -А что нового! Груз "двести" после опознания в лаборатории отправили в цинке на родину. Факт самоубийства доказан, мотив установлен. Милиция на родине подтвердила, что была у Попова невеста, которая вышла замуж.
   -Какой же он все-таки глупый! И стоило из-за какой-то вредины с жизнью кончать! Наоборот бы поблагодарил судьбу, что не успел жениться, а то ходил бы потом рогатый. Как я тогда испугалась, когда вы тело принесли! Вроде, в медучилище когда училась, сколько раз в морге бывала, и ничего. А тут выходной день, ни одного врача, остальные сестры куда-то вышли, я одна - и такой ужасный труп. Я теперь ночных дежурств в лазарете ужас как стала бояться. Вот сейчас иду и страшно почему-то.
   Сергей с интересом посмотрел на девушку и украдкой глянул на часы.
   -Давайте я провожу вас до лазарета! - неожиданно для самого себя предложил он. - Раз уж я косвенно виноват в ваших страхах, готов частично искупить свою вину.
   Ему хватило пятнадцати минут, чтобы проводить Катю (так звали медсестру) до лазарета, заглянуть в казарму и быстро вернуться обратно. Почему-то на душе сразу полегчало, словно отмылся от какой-то грязи, налипшей в поезде и в курилке.
   -Где ты шлялся? - раздраженно спросила дома жена. - Мужики еще полчаса назад с построения возвращались.
   -Белкин задержал, насчет джинсов информацию подбросил. Такое ощущение, что бойцы сперли, что крышу заливают. Ходил в казарму, но старшины сегодня нет, до конца не разобрался.
   Лена напряженно слушала Сергея.
   -А что, Белкин чего-то видел?
   -Солдата в одних джинсах. Тот спрятался от него на крыше.
   -А откуда он узнал, что это солдат, если тот был в одних джинсах?
   -Значит, узнал, - Сергей почему-то начал злиться. - Черт с ними, с джинсами. Давай ужинать.
   -У меня еще не готово.
   -Опять! Сидишь целыми днями дома и приготовить некогда! На кой черт я тогда тот сухой паек получаю! Со следующего месяца опять буду переходить на столовую.
   -Ладно, не злись, через двадцать минут сварю макароны.
   После ужина они с интересом смотрели первую серию знаменитого фильма "Экипаж", хотя уже смотрели его в кинотеатре. Во время эпизода истерической стрижки ребенка, ставшей поводом для развода одного из главных героев, Сергей недовольно поморщился:
   -Откуда только бабы такие придурковатые берутся!
   -А если он ей надоел! - горячо вступилась за героиню Лена. - Клюнула на летчика, а любить не любила. Ты же слышал, с другим мужиком, хоть и неказистым, она только жить начала! А сколько у нас в гарнизоне таких! Я с женщинами на лавочке или в очереди в военторге беседую, многие жалеют, что за курсантов замуж повыходили. Мучаются теперь в этом медвежьем углу.
   -Будто не знали, что служба у нас не мед! Только и слышно: эта к маме уехала, другая... У самих у всех дети, а все за мамину юбку держатся. Вон Олег Чумаков развелся недавно из-за этого. Как укатила у него жена на Запад, и год не приезжала, хоть он чуть ли не через день письма писал, уговаривал. Теперь на местной собирается жениться.
   -Потом заменится на Запад, она сюда будет проситься. Все равно дурак твой Олег. Вот соседа нашего с третьего этажа Волгина с ОБАТО жена, Ольга, рассказывала. Он так рассуждал курсантом: женюсь только на землячке; я в отпуск домой еду, и она со мной домой едет. Оба из Киева, у них такой проблемы нет.
   -Как же, нет! Говорил он, как приедут в отпуск, она ныть начинает, почему у его родителей останавливаются, а не у ее. Ладно, не о них речь. Может, нам с тобой хватит дурака валять, пора колясочку покатать, пеленочки постирать...
   -Опять ты за свое! Где тут можно с ребенком жить? Зимой еле топят, холодрыга. Все мучаются и детей мучают. Как родят - полнеют, болеют. Ничего им уже неинтересно, все в этих пеленках обосранных с головой. А я еще погулять немного хочу. "Огонек" будет в ГОКе на седьмое ноября. Хочешь, чтобы меня там тошнило? Давай до весны подумаем, там решим.
   -Ладно, согласен, - махнул рукой Сергей.
   Он поднялся с дивана и отправился на кухню попить воды.
   -Черт! - выругался он, наступив на что-то острое.
   Подняв с пола небольшой кусок металла, он внимательно посмотрел на него, глубоко задумался и спрятал находку в карман.

* * *

   Прошло недели три. Жизнь тянулась своим чередом. Полеты сменялись работой на стоянке и наоборот. Скептики оказались правы: про "двадцатку" больше никто не вспоминал, и она сиротливо отдыхала в своем "кармане". Предусмотренные технологией работы проводились на ней легким росчерком пера.
   В день очередной предварительной подготовки эскадрилья вновь построилась на обед. Несколько человек не захотели трястись по разбитой дороге и остались в домике, остальные лихо запрыгнули в кузов. Тягач отправился в гарнизонную летно-техническую столовую, но не успел толком отъехать от эскадрильи, как остановился. Инженер вышел из кабины, подозвал одного из техников, махнул рукой водителю, чтобы тот ехал дальше, после чего исчез в кустах, явно намереваясь незаметно оказаться на стоянке.
   Сидевшие в кузове красноречиво покрутили пальцами у виска, обменялись едкими замечаниями и остротами по поводу странных действий своего начальника, после чего тягач исчез в дорожной пыли.
   Через полтора часа все вернулись на стоянку, и инженер снова построил техников в тени перед домиком. Лицо майора сияло, как начищенный к строевому смотру сапог. Несколько раз пройдя туда-сюда перед строем, он, наконец, начал свою речь:
   - Вы думаете, что хитрые, а начальство не подозревает, как вы государственное добро разбазариваете. Я имею в виду массандру со спиртом. Ничего подобного! Вы, наверное, удивились моим действиям перед обедом. Кто-то, может, догадался, пытался из гарнизона позвонить на стоянку, предупредить, но я провода телефона обрезал. И, конечно, результат налицо. ДСП наш, рядовой Убайдулаев, попался с трехлитровой банкой спирта. Говорит, нашел в траве. Особист разберется, там отпечатки пальцев хорошие остались. Если это действительно не Убайдулаев слил, а часового наследство (помните, было у нас слитие?), то еще куда ни шло. Но Убайдулаев это одно, а вот прапорщик Огурцов - это более серьезно. Представьте себе, нес пятилитровую канистру с массандрой. А самолеты все опечатаны. Значит, кто-то ему передал свою печать. До обыска я опускаться не буду. Просто сейчас, немедленно, все техники предъявят мне каждый свою печать.
   Команда была тут же выполнена, но результата это никакого не дало: все печати оказались на месте. Инженер побагровел.
   - Уже успели передать, фокусники! Ладно, пойдем другим путем. По очереди вскрываем лючки на каждом самолете и замеряем уровень спирто-водяной смеси. В моем присутствии! Весь личный состав находится в курилке, каждый техник по очереди прибывает к самолету по моей команде. Разойдись!
   На это мероприятие ушло почти два часа. Все это время в курилке не прекращалось спокойное обсуждение умственных способностей инженера. Большинство сошлось на том, что надолго Лагойды не хватит, так что пора резервировать место в дурдоме. Остальные возражали, что с такой атлетической фигурой никакие болезни товарищу майору не грозят, тем более связанные с головой: там же кость!
   - Чем больше дубов, тем крепче наша оборона! - таков был главный аргумент, и в итоге большинство склонилось к мнению меньшинства, признав верность старого афоризма.
   Покончив со столь интересной темой, курилка принялась склонять "героя дня" Огурцова. Однако теперь Вене было не до смеха. Он с напряжением ждал окончания проверки.
   Но вот появился Юрик, оба многозначительно перемигнулись, и это было тут же замечено. Все мгновенно разобрались в ситуации.
   - Поделитесь опытом, когда уже печать передать успели?
   - Долго ли умеючи! - сразу взбодрился Веня. - Николаич только отвернулся, я тут же и перекинул.
   - Юрик, а ты-то как выкрутился?
   - Будто сами не знаете, как отчетность по ГСМ делается! Комар носа не подточит, х.. он что вычислил!
   После бесплодной проверки инженер вновь построил всех перед домиком и продолжил свои сентенции:
   - Не удалось мне обнаружить, с какого самолета слили массандру, но в конце концов я это выясню. Прапорщику Огурцову после построения немедленно написать объяснительную, обо всем будет доложено командиру полка, стоимость спирто-водяной смеси будет взыскана в трехкратном размере. Это примерно триста двадцать рублей. Так что думайте в следующий раз. А то вообще совесть потеряли. Меняете спирт и массандру в поселке на что угодно, торгуете. Забыли пословицу: как веревочке ни виться, а конец найдется. Короткая память у вас. Вспомните, сколько человек уволили и сколько осудили за пьянки и злоупотребления со спиртом после горбачевского Указа! Так что, Огурцов, я еще не знаю, как командир на все это посмотрит.
   Все в строю поняли, что это уже не шутки. Техники перешептывались друг с другом, и в конце концов Хитрецов не выдержал:
   - Разрешите спросить, товарищ майор?
   - Пожалуйста.
   - Мы все поняли, какие мы плохие, разбазариваем спирт и массандру. Тогда скажите, зачем же вы сами десять литров недавно подполковнику Иванову налили?
   - Я, десять литров? Где? Когда? - возмутился инженер.
   - За нашим домиком со склада ГСМ. Он подъехал на своем "Москвиче", вы взяли у него канистру и налили. Очень просто.
   - И ты это видел, Хитрецов?
   - Да, видел.
   Инженер начал импровизированный социологический опрос:
   - Белкин, ты это видел?
   - Так точно, видел.
   - Зиновьев, видел?
   - Было дело.
   Оказалось, что злополучный эпизод с подполковником Ивановым наблюдало больше половины техников. Никто не постеснялся прямо сказать об этом. Инженер надолго задумался.
   - Вы бы так за матчастью смотрели, как за своим начальником, - наконец, мрачно произнес он и снова замолчал.
   В строю тоже долго не раздавалось ни звука, но, когда пауза слишком затянулась, началось сдержанное перешептывание. Но, видимо, напряженный мыслительный процесс все же подошел к концу, и инженер снова заговорил.
   - Не буду объяснять вам азбучные истины, что там, где стоят самолеты нашего типа, все строится на спирте и массандре, без этого никуда не денешься и не сунешься. Так что это горькая необходимость, высокое начальство приходится ублажать. Но одно дело налить командирам и начальникам, и совсем другое для личных нужд или на продажу. Так что никто вины с Огурцова не снимает. Тем не менее, я принял решение не применять к нему никаких санкций. Огурцов, сдадите эти пять литров на наш эскадрильский склад ГСМ, и будем считать инцидент исчерпанным. Но если кто еще раз попадется - пеняйте на себя.

* * *

   Около гарнизонной беседки собрались десятки женщин, многие с колясками. Уже часа два они терпеливо стояли здесь в ожидании машины, которая с утра уехала за продуктами для военторга и должна была скоро вернуться, после чего предстоял розыгрыш номерков на завтрашнюю очередь за "дефицитами".
   -Хоть бы колбасы привезли! - вздыхали многие. - Уже две недели не было.
   Дети постарше около беседки играли в военторг, другие рядом выстраивали в очередь свои игрушки, а малыши с веселыми криками стайками бегали вокруг, резвясь и балуясь.
   -Женщины, скажите, чтобы дети не кричали, они мешают мне заниматься! - раздался требовательный девичий голос из форточки на втором этаже.
   -Еще чего не хватало! - послышались многочисленные возмущенные голоса. - Какая-то пятнадцатилетняя соплячка тут командовать будет! Не выйдет! Мало ли что папа командир полка!
   Вредной девчонке с наслаждением перемыли косточки.
   -Вот ведь семейка, все им не так! - возмущалась одна из женщин. - Мамаша ее тоже недавно возникала на работе, дескать, в полночь разбудили их пьяные офицеры, с "зеленки" возвращались, песни во все горло пели, да еще с гармошкой. Командир в тапочках и в трико выскочил на улицу, а все уже по подъездам рассосались. Командиров эскадрилий в понедельник опрашивал, а те отвечают, что ни у кого "зеленок" не было, указ антиалкогольный соблюдают, наверно, мол, местные жители.
   Все дружно рассмеялись, поскольку прекрасно знали, кого в тот выходной день провожали на замену и какая эскадрилья во главе со своим командиром так лихо гуляла на природе.
   -Не говорите, эти мужики со своей массандрой день и ночь бы жрали! Вот мой Колька, пока я в медучилище доучивалась, совсем от рук отбился. Пьет и пьет почти каждый день! Хотела к маме поехать на несколько месяцев, а разве теперь его оставишь! Как ребенок, хоть и с погонами.
   -Да чего ты, Вера, мучаешься! - недоуменно сказала Лена. - Захотела - и поехала бы. Он же не мальчик! Наоборот, глядишь, одумается.
   -Как же! Вот твой Серега так не пьет, тебе легко рассуждать. Может, сама я что-то не так сделала, что на год его одного оставила. Скажет, на кой черт мне такая жена. Вон Юрик, приятель их, только налево и глядит, и Кольку без меня собьет с толку.
   Услышав столь интересный разговор, к Вере с Леной приблизились еще несколько женщин.
   -Мужики они такие! - поддержала одна из них. - В прошлом году у нас в поселке один из местных доблядовался, так жена в сердцах его детородную штуковину отрезала. Четыре года тюрьмы ей дали за членовредительство. А вот в Америке, я читала в газете, точно такое же недавно было. Там жена еще и в окно отрезанное хозяйство выбросила, полицейский только через час подобрал. И ведь собаки не утащили! Так мужику на место все пришили, вот медицина какая! Они даже с женой помирились. Недавно я в гастрономе центральном продавщице знакомой про это рассказывала, так бабка одна у меня тихонько спрашивает: "Как же бабы отрезать-то смогли? Ведь там кость!"
   Женщины дружно прыснули.
   -Бабка всю жизнь прожила в блаженном неведении!
   -Ну и дед ей достался, настоящий половой гигант!
   Через мгновение разговор прекратился, и все женщины кинулись в беседку вытягивать заветные талончики: у военторга показалась долгожданная машина. Привезли, как оказалось, говядину, вареную колбасу, сливочное масло, яблоки, а также импортные югославские женские сапоги. Еще недавно мирно беседовавшие, женщины быстро переругались: кто-то толкался в беседке, кто-то вытаскивал сразу несколько номерков и выбирал самый ближний, при этом другие возмущались во все горло, но потом пытались точно так же жульничать сами.
   Минут через десять все успокоились, однако расходиться многие не спешили. Как раз к этому моменту у военторга появились несколько солдат в сопровождении помощника дежурного по полку Сергея Телегина и крепкого белокурого сержанта. Солдаты сразу приступили к разгрузке, а офицер отошел в сторону и закурил. К нему подошли Лена и Вера.
   -Помнишь того сержанта? - лениво спросил Сергей у жены.
   -С какой стати я должна его знать! - раздраженно ответила Лена.
   -Это Жданов с нашей эскадрильи. Он же нам вещи из контейнера разгружал.
   -Ну и что! Их там человек пять было, что я их всех помнить должна!
   -Так ты его каждый день по радио слышишь: "А я одна стою на берегу...". Из ГОКа транслируют магнитофонную запись, надоело хуже горькой редьки. И выключить нельзя - вдруг сигнал пропустишь тревоги или усиления.
   -Они что, по радио портрет его показывают или объявляют, как народного артиста? Крутят и крутят.
   -Чего ты злишься! Я же просто так спросил. Не помнишь, и ладно. Просто он у нас часто в гарнизоне бывает, говорят, в наш дом заходит, может, думаю, и запомнила его.
   -Ну что ты пристал! Больше и поговорить с женой не о чем, только о солдатах. Ты завтра во сколько придешь?
   -Вообще-то наряд до пяти, но, наверно, еще с часок на смену уйдет. А послезавтра меня в командировку отправляют, в Антрацитовку. На два дня.
   -Как надоела твоя служба! Жил бы уже в казарме да на аэродроме на своих полетах. Раньше офицеры по балам ходили, танцевали, комплименты женщинам говорили, ухаживали, дуэли устраивали. А вы каждый день в своей черной форме технической, как зэки. Одна надежда на "Огонек" в ГОКе, хоть какое-то развлечение.
   -Ты прямо как в анекдоте рассуждаешь. В чем разница между русским офицером и советским? Русский до синевы выбрит, слегка пьян и отличает Бетховена от Баха. Советский слегка выбрит, до синевы пьян и не отличает Эдиту Пьеху от "иди ты на х..".
   -Вот я и говорю! Только и умеете матюги при женщинах загибать.
   В ответ Сергей хитро улыбнулся и запел:
   Вот кто-то с сопочки спустился.
   Наверно, милый мой идет.
   На нем техническая форма,
   И от него массандрой прет.
   Вера засмеялась, а Лена возмущенно махнула рукой.
   -Да ну тебя! Пошли, Вера! А ты, чем тут стоять без толку, слазил бы на крышу, может, джинсы найдешь.
   Посмотрев вслед жене и окинув взглядом ее изящную фигуру, Сергей тяжело вздохнул, и лицо его сразу помрачнело. Он жестко посмотрел на солдат и нервно окликнул сержанта.
   -Жданов! Ты почему не работаешь?
   -Товарищ старший лейтенант, там места мало, всем не развернуться!
   -Тогда приведи себя в порядок, немедленно!
   Сержант снисходительно глянул на Сергея, едва заметно ухмыляясь, поправил пилотку, лениво застегнул верхнюю пуговицу и слегка подтянул ремень. Офицер подошел ближе, взялся за пряжку и несколько раз перекрутил ремень.
   -Жданов, я смотрю, ты в своем ансамбле совершенно разболтался, совсем уже борзометры зашкалили! Два полных оборота пряжки - два наряда вне очереди. Скажу старшине.
   -Товарищ старший лейтенант, что вы весь день к моему ремню цепляетесь! Сейчас же не утренний осмотр.
   -Ладно, не возникай, есть у меня неплохая идея. Слетай мухой на крышу. У меня недавно с балкона джинсы сперли, а кого-то в них видели, спускался по лестнице, спугнули. Я вот думаю, может, ворюга и выбросил их там. Если найдешь - борзоту твою сегодняшнюю прощаю.
   -Товарищ старший лейтенант, вот это мужской разговор! Я мигом!
   Через несколько минут сержант вернулся, торжественно неся джинсы.
   -Товарищ старший лейтенант, вы прямо как Шерлок Холмс! Давно бы уже сами слазили и нашли.
   -Ну, спасибо! Ты даже не предполагаешь, какой я действительно Шерлок Холмс. - Сергей произнес это зловеще-таинственным тоном, внимательно посмотрел на сержанта, и тот, не выдержав жесткого пронизывающего взгляда, опустил глаза. - Давай, строй солдат, веди в казарму. А я домой находку занесу.
   Сергей внимательно проследил, чтобы солдаты прошли через КПП, и лицо его помрачнело еще больше. Выйдя через несколько минут из подъезда, он сел на лавочке и глубоко задумался. Приятный девичий голос вывел его из оцепенения:
   -Добрый вечер, Сергей! Ты не уснул?
   -А, Катя. Привет!
   -Вид у тебя какой-то нездоровый. Не заболел?
   -Ох уж эти медики! Нет, у меня все в порядке.
   -Да не в порядке. Я же вижу.
   -Ничего ты не видишь. Сама-то больше не боишься по ночам дежурить? - засмеялся Сергей.
   -Есть немного. Как раз сейчас иду в лазарет.
   -Пошли вместе, мне тоже в казарму пора, засиделся я здесь.
   Лицо офицера немного просветлело, и оба отправились к КПП.

* * *

   Незаметно пролетела еще пара недель, неотличимых от десятков предшествующих и будущих: рутина, рутина и снова рутина. Новый командир полка полковник Старшинов, заменивший недавно назначенного заместителем командира дивизии Фирсова, решил внести некоторое разнообразие в серые будни, объявив однажды субботник на целый день, а следом, в воскресенье, назначил общеполковое построение.
   - Сегодня истек срок выполнения предварительной подготовки, - объявил заместитель командира полка по ИАС подполковник Иванов. - Выполняем ее в течение всего рабочего дня. Летный состав - по плану командиров подразделений.
   - Как будто вчера нельзя было эту предварительную сделать, - пробурчал кто-то себе под нос, но командир полка все же расслышал эту реплику, грозно нахмурил густые брови, и приказал офицеру выйти из строя.
   - Ответьте, товарищ старший лейтенант, что такое строй.
   - Установленное Уставом размещение военнослужащих, подразделений и частей для их совместных действий в пешем порядке и на машинах.
   - Ладно, это вы знаете. А вот с правилами поведения в строю, вижу, знакомы слабо. Начальник штаба! Принять зачет по знанию строевого Устава у данного офицера, в понедельник доложить мне. Становитесь в строй! Личный состав в распоряжение командиров подразделений!
   Через полчаса вторая эскадрилья была на стоянке, и Веня Огурцов привычно забегал от одного техника к другому.
   - Ты уже забыл, как мы с тобой чуть не влипли? - отмахнулся от него Юрик.
   - Да мне чуть-чуть, только "мормышку" запустить!
   - "Мормышку"? Ах, да, сегодня же у нас всенародный праздник - День рыбака! Да, Веня, ты же у нас мормышечник, так что с праздничком тебя! Ладно, в такой день отказать тебе не могу. Только давай сам. Держи ключи и печать.
   В мгновение ока механик оказался на самолете и умело открыл бак спирто-водяной смеси. Достал из-за пазухи пол-литровую бутылку, на горлышко которой была намотана контровка. Именно это нехитрое устройство и называлось "мормышкой". Бутылка по диаметру точно совпадала с горловиной бака, так что опытному механику не составило никакого труда запустить свою "мормышку" и через пару секунд извлечь полную бутылку. Для ста пятидесяти литров такая потеря была совершенно незаметна.
   Так же мгновенно Веня закрыл и опечатал лючок и оказался на земле.
   - Молодец! - похвалил его Юрик. - За сорок пять секунд управился, как на подъеме. Я засек.
   Оба засмеялись, после чего, скрывшись под самолетом, выпили граммов по сто пятьдесят для поднятия тонуса на воскресный день.
   - Прекратить распитие спиртных напитков на рабочем месте! - внезапно услышали они громкий голос.
   От неожиданности Веня выронил бутылку, и она тут же разбилось об бетон. Запахло спиртом. Подошел Кокошкин и засмеялся.
   - Что, испугались?
   - Да .... твою мать, Коля! Ты что, ох..л? Бутылку из-за тебя разбил, еле выпросил, - возмутился Веня.
   Кокошкин посмотрел на него с явным недоумением, а Юрика осенило:
   - Так тебя, Коля, что, аж в воскресенье после отпуска вычислили?
   - Не говори, посыльного комэска прислал! Зае..ли. Думал, выйду в понедельник, как белый человек. Вычислили, гады. Что тут у вас за аврал?
   - Да нет никакого аврала, - отмахнулся Юрик. - Мозги е...ут, делать им не х... Говорят, командира полка покритиковали на совещании в дивизии, теперь начал всякие субботники устраивать, а сегодня предварительную в воскресенье изобрел.
   -Ладно, Веня, пошли, буду у тебя самолет обратно принимать. Кстати, с Днем рыбака тебя! А что ты у Юрика побираешься, неужели с "двадцатки" уже все высосал?
   -А что там пить! Самолет же с ТЭЧ, весь пустой!
   -Здравствуй, жопа, Новый Год! - засмеялся Кокошкин. - Я ж его в ТЭЧ заправил! Велели, чтобы был готов к облету. Ты что, даже не заглянул?!
   Несколько техников, услышав столь интересный разговор, уже скопились вокруг. Заинтригованные, все направились к "двадцатке". Кокошкин деловито, по всем правилам, осмотрел самолет, вскрыв каждый лючок и замерив остатки ГСМ. Все сто пятьдесят литров "массандры" для охлаждения генератора и сорок три литра чистого спирта для охлаждения прицела оказались в наличии.
   - Коля, тебе только в разведке работать, - засмеялся Юрик. - Никто и понятия не имел, что ты аварийный самолет заправил. Тут у нас Веня с пятеркой массандры попался, так Николаич на всех самолетах уровень замерял. А к "двадцатке" даже не подошел.
   На Огурцова было жалко смотреть. Он побледнел, прижался к стойке шасси и безучастно смотрел на хохочущих техников. Не говоря ни слова, он передал печать Кокошкину, отошел в сторону и тихо заплакал.

* * *

   Воскресным вечером противно завыла сирена, не умолкая минут пять. Десятки солдат-посыльных, держа карточки с адресами в руках, с громким топотом рассыпались по гарнизону. Навстречу многим уже бежали офицеры и прапорщики с "тревожными" чемоданчиками и противогазами. Все знали, что вскоре должны начаться учения округа, так что были готовы к "внезапной" тревоге и никуда не уходили из дома. В ОБАТО в этот день дежурил старший лейтенант Чернобородов. Это оказалось весьма кстати, поскольку его обязанностью при объявлении тревоги как раз была подмена дежурного по части. Он привычно записывал время прибытия каждого, выдавая пистолеты и патроны. Все хорошо знали обязанности и быстро разбегались по объектам. Главной задачей было приведение в боевую готовность полка, и для этого части обеспечения трудились в поте лица, доставляя летчиков и техников на аэродром и выделяя множество спецавтомобилей для подготовки техники. В каждую эскадрилью отправляли АПА (аэродромный передвижной агрегат), воздушную, кислородную, азотную машины, тягач и прочий спецтранспорт. Примерно через час на всех самолетах висели ракеты. Техники проверяли работоспособность истребителей под током, после чего летчики занимали готовность.
   Почти все офицеры и прапорщики ОБАТО тоже трудились на своих объектах на аэродроме. После приведения всех частей в полную боевую готовность поступила команда ожидать дальнейших указаний, и многие предпочли собраться в курилке автопарка. Тем для обсуждения оказалось более чем достаточно. Долго хохотали над рассказом о парикмахерском опыте Сапунова.
   -Смотри, Стас, пожалуется эта проблядь в милицию, затаскают!
   -Да х.. она будет жаловаться! Ее и слушать никто там не станет!
   -Стас, что же ты растерялся, надо было сначала самому вдуть ее, а потом выгнать к чертовой бабушке!
   -Я себе не враг, - ответил Сапунов. - Потом, может, напрямую в венерологический диспансер топать придется.
   -А как же те шлюхи, что от вас как-то голыми уходили? - засмеялся Лазарев. - До сих пор весь поселок в восторге!
   -Те замужние были, к тому же проверенные - в общепите работают, - пояснил Сапунов. - Между прочим, перед молодой женой из-за них ответ пришлось потом держать, нашлись болтливые доброжелатели. Кое-как отбрехался. На полковых холостяков свалил.
   -А мне Серега Телегин с полка говорил, что наоборот ему из-за вас пришлось перед женой оправдываться! - расхохотался Лазарев. - Ну и удружил ты ему!
   -Ничего ты, Стас, не понимаешь! - вступил в разговор прапорщик Волков. - Хоть бы за щечку ей дал! И чего мне никто никогда не попадается, когда дежурным по парку хожу!
   Покончив с этой интересной темой, вновь привычно принялись перемывать косточки комбату. Накануне в субботу он проводил очередное совещание и заявил, что не может быть офицера без взысканий. "Такое положение означает, что подобный военнослужащий бездельник, - продолжил свою мысль комбат. - Не ошибается тот, кто ничего не делает, а бездельников в батальоне быть не может. Но за ошибки должны быть наложены взыскания". После столь блестящих логических умозаключений прямо на совещании Лобанов проверил все служебные карточки и быстро устранил "белые пятна" в графе взысканий. По выговору получили Сапунов за плохой учет оружия и Сахаров за слабую работу по подготовке суточного наряда. Получил выговор и Комаров за отсутствие в партбилете начальника штаба отметки об уплате членских взносов. Напрасно парторг объяснял, что несколько раз просил Павлюченко принести партбилет. Нашлись похожие причины еще для нескольких человек.
   В воскресенье утром на присягу Лобанов не пришел, а вечером на тревоге появился под явным хмельком, предпочитал особо не показываться на глаза подчиненным и руководил в основном по телефону. Уже было известно, что командир полка поблагодарил комбата за четкую работу ОБАТО по тревоге. Прошел и еще один слушок: проверяющие с дивизии тоже остались довольны и вроде бы велели готовить документы на присвоение Лобанову долгожданного звания подполковника.
   -Что-то я сомневаюсь, что он его получит! - глубокомысленно заметил Сапунов. - Товарищи прапорщики не дадут соврать, сколько уже было комбатов, все майорами оставались. Не зря местная народная мудрость гласит: "Может ли командир нашего ОБАТО стать подполковником? Да, может, если приедет к нам полковником".
   Все засмеялись, хотя слышали эту избитую "истину" уже сотни раз.
   -Учись, Леха! - вновь принялась за воспитание сразу помрачневшего при известии о возможном поощрении комбата Лещева курилка. - Вот как надо служить! Пришел на построение, на совещание, пи...лей всем пораздавал, ушел, напился, снова пришел, пи...лей еще выписал - и отличник! Благодарность, звание! А ты вечно как в штаны насравши ходишь. Теперь вот еще из партии выгнать хотят.
   -С тем же успехом всех повыгонять можно, - огрызнулся Лещев. - Толю Лазарева за газовый баллон, Стаса Сапунова за пистолет-привидение. Зае...утся они пончики глотать! Эх, давно бы ушел из армии, да очень цирк люблю!
   -Цирк уехал, клоуны остались, - подхватил Сапунов. - Куда только Горбачев смотрит? Сколько генералов ни приезжало, одни помойки да травка на уме. Потому и идет с Афгана только груз двести, а духам хоть бы х.. Получит Васильич "подпола", через десяток лет станет генералом, а сам дуб дубом, только е...ть умеет. Зато виртуозно и с удовольствием! Чем не генерал! Как в анекдоте про вечер встречи с выпускниками. Кто инженер, что сантехник, кто токарь, а Вовочка - генерал! "Вовочка, как же так, ты же в школе ничего не знал!" "А я и сейчас ни х.я не знаю, но чтобы к утру все было сделано!" Куда ты, Леха, денешься с подводной лодки! Будишь трубить до дембеля, как тот рекрут! Вспомни, сколько в гарнизоне было судов чести с решением ходатайствовать об увольнении из армии всяких алкашей? Уволили хоть одного, пока Горбачев антиалкогольный указ ни издал? Игорек Пауков один чудом уцелел. Думаете, где он? Только что видел: пошарахался здесь немного, и уже сидит у себя в пожарке, глаза по залупе. Учения, не учения - все по х... Тихонько так сидит, на глаза не попадается - приспособился парень! А если из армии за пьянку выгонят, потом нигде на работу не возьмут, разве что старшим помощником младшего дворника. Так что служи, Леха, и не выё.....ся!
   -Пусть бы эти е...ри-перехватчики наши погоны надели и на наши должности сели, - мрачно откликнулся Лещев. - Если из этого говна конфетку сделают, тогда мы и впрямь козлы. А нет - так нечего и гавкать.
   -Ты, Леха, удивил! - засмеялся Сапунов. - Вот это речугу толкнул! На партсобрании бы так выступал! И не пришлось бы Сахарову за тебя заступаться.
   -А помнишь, как Сахаров аж ох...л вчера, когда за Бойченко выговор схлопотал. Такой взгляд был, будто сейчас Лобанова на дуэль вызовет, - напомнил Волгин. - Дождется Васильич, где-нибудь в темном углу сам пи...лей схлопочет. Э, смотрите, кажется, всерьез в войну начинаем играть!
   Все привыкли, что на учениях обычно только занимали готовность и несколько дней жили на аэродроме. Но на этот раз на ЦЗТ, куда выкатили целую эскадрилью (правда, уже без боевых ракет, хотя на некоторые самолеты подвесили учебные) что-то намечалось. Забегали техники, летчики занимали места в кабинах. Стартовое звено из четырех самолетов готовилось к вылету. Гудели двигатели, и разговор в курилке прекратился сам собой: кричать никому не хотелось. Все издали наблюдали, как четверка истребителей дружно порулила на старт. Первая пара выехала на взлетную полосу и расположилась пеленгом. Весь батальон сразу выбрался из курилки поближе к ЦЗТ, чтобы полюбоваться захватывающим зрелищем (довольно редким на обычных полетах), когда два самолета взлетали одновременно. Вот они начали разбег, ускоряясь, понеслись все быстрее, но вдруг оба выпустили тормозные парашюты и с большим трудом сбросили скорость в самом конце полосы. Вторая пара следом медленно прокатилась по полосе, и вскоре все звено вернулось на ЦЗТ. Летчики покинули кабины и ушли в свой домик. Через полчаса поползли слухи о неком ЧП в одном из полков дивизии, а еще через некоторое время стали известны подробности: нетрезвый солдат на АПА протаранил на старте два "СУ-15". По предварительным данным серьезно повреждены конуса, но восстановить самолеты можно. Виновник происшествия попал в госпиталь с переломом руки, теперь его, видимо, ждет трибунал.
   -Пи...ц тамошнему комбату! - злобно сказал Лещев. - Теперь снимут, как миленького. Толя, а как там с моим Мамедовым дело обстоит? Что прокурор и следователь решили?
   -У Стаса спроси, - мрачно отозвался Лазарев. - Меня из-за той мыши в каше записали в распи...яи и от дела отстранили. И наш мудак хоть бы слово в защиту сказал! Е...л я в рот больше в наряде за самовольщиками всю ночь бегать! Буду отсыпаться, а потом у поваров над душой стоять.
   На этом разговор прекратился: Дубов передал команду Лобанова провести стопроцентную проверку всего личного состава срочной службы, и все отправились к своим подразделениям.

* * *

   Ночь все части авиационного гарнизона провели на аэродроме. Больше попыток совершить полеты не предпринималось. А утром произошла большая неприятность.
   -Ищите, щеглы! - тихо, чтобы не услышали офицеры, наставлял обоих дневальных дежурный по парку младший сержант Татаринов. - Куда вы их могли сунуть? Это же трибунал! Пацанов поспрашивайте, может, пошутил кто, увидел, что дрыхнете с автоматами.
   Поиски ничего не дали, и Татаринов был вынужден доложить Чернобородову о таинственном исчезновении двух автоматов. Доклад пошел по всем инстанциям, и через пару часов поступило сенсационное сообщение: командующий округом принял беспрецедентное решение о прекращении учений. Двух ЧП за одни сутки показалось ему слишком много. Еще через пару часов все части были приведены в исходное состояние. Самолеты вернулись на стоянки, ракеты в хранилища, а офицеры, прапорщики и солдаты всего гарнизона приступили к поискам пропавшего оружия. Под руководством командиров проверялись все объекты, прочесывалась местность вокруг аэродрома.
   После обеда приехали следователи прокуратуры во главе с Трифоновым, которые совместно с особистом лично проверили комнаты хранения оружия всего гарнизона, а также автоматы и пистолеты, выданные суточному наряду и дежурным силам. Вскоре приземлился самолет с комиссией во главе с генералом Стрепетовым, которого прислал командующим. К вечеру, когда стало понятно, что автоматы засветло не найти, Стрепетов велел прекратить прочесывание местности и до отбоя заниматься наведением порядка.
   Сапунов привел несколько солдат на свои склады вооружения и боеприпасов и отдал шутливую команду:
   -Берите грабли и метите! А то развели бардак, как свиньи в берлоге!
   Солдаты посмеялись и неторопливо принялись за дело, а офицера вскоре вызвали в штаб батальона. Там в классе собрались представители прокуратуры, особист, генерал Стрепетов и все нештатные дознаватели гарнизона.
   -Почему у вас можно спокойно украсть оружие у спящего дневального, мы еще разберемся, - заявил генерал. - Сейчас задача - срочно найти автоматы. Пожалуйста, товарищ майор, инструктируйте данный личный состав.
   -Вы лучше знаете местные условия, - начал Трифонов. - Так что прорабатывайте все версии, даже самые нелепые. Скорее всего, кто-то неудачно пошутил и теперь боится признаться.
   -Да уже давно бы подбросили автоматы! - сказал Сапунов. - Тут наверняка действовали с умыслом: продать или нагадить.
   -С милицией я в постоянном контакте, - вступил в разговор особист. - Пока у нее нет никакой оперативной информации. Если бы был сговор военнослужащих и местных преступных элементов, наверняка бы уже что-то просочилось: поселок у нас небольшой.
   -А вы что думаете, товарищ старший лейтенант? - спросил Трифонов у молчавшего до сих пор Лазарева.
   -А что мне думать? - недовольно отозвался тот. - Дознаватель я никудышный, вообще не понимаю, зачем меня пригласили.
   -Смотри-ка, обиделся, как красная девица! Давайте эмоции оставим, тем более при внимательном изучении установлено, что дознание по автопроисшествию вы провели грамотно и профессионально, дело будем закрывать: ваш водитель не виноват. Есть у вас версия?
   -Возможно, это похоже на случай, который произошел у нас в марте прошлого года. Тогда дежурный по части потерял пистолет, солдат нашел его и пытался шантажировать.
   -Так это в вашей части случилось? - оживился Стрепетов. - Помню, это был старший лейтенант Жуков, кажется, или Муравьев?
   -Пауков, - напомнил особист. - После этого случая он стал лейтенантом. Был дежурным по части, проверял ночью автопарк, чего-то там испугался и переложил пистолет из кобуры во внутренний карман шинели. Забыл про это, валялся на топчане, пистолет выскользнул. А когда Пауков выходил на улицу, оружие выпало в снег. Спохватился нерадивый дежурный только к обеду, но молчал. После обеда нашел записку, чтобы приходил со ста рублями по такому-то адресу. Это был старый нежилой дом в "шанхае", который готовился к сносу. Тут Пауков догадался обратиться к замполиту части, а тот немедленно сообщил мне. Я сразу же отправился в дом и спрятался. Вскоре туда пришел рядовой Логинов, и я его задержал, обыскал и обнаружил пистолет. Сопротивления он не оказывал и отделался гауптвахтой. Пауков попал под суд чести и лишился звездочки.
   -Надеюсь, обратно он ее не получит, - подытожил генерал. - Логинов еще служит?
   -Нет, уволился полгода назад, - сообщил Лазарев. - Думаю, не составит труда определить, с кем он дружил. Мы примерно и так помним. Возможно, кто-то решил довести шантаж до конца.
   -Что ж, это версия, - удовлетворенно кивнул Трифонов. - Дознаватели с полка и ОБС РТО пусть проведут опросы в своих частях, знает ли кто об инциденте с Логиновым, и там ориентируются по обстановке. А вам, товарищи Лазарев и Сапунов, карты в руки в родном ОБАТО. Наши следователи будут всех координировать. Завтра из округа приедут эксперты.
   -Я бы не очень рассчитывал на этих двух офицеров с батальона, - сказал особист, когда они остались с Трифоновым и Стрепетовым втроем. - Скажу прямо, морально-политический климат в этой части в последнее время не на высоте. Комбат восстановил почти всех офицеров против себя. Я не удивлюсь, если хищение автоматов - чья-то неумная месть за незаслуженную обиду или взыскание.

* * *

   -Ни хрена мы через этих солдат не найдем! - уверенно сказал Лазарев, когда они с Сапуновым вышли из штаба. - Хотя попробовать, конечно, надо.
   -А чего же ты сам эту версию выдвинул? - поинтересовался Сапунов.
   -Надо же было чего-то сказать! Боюсь, конечно, ошибиться, но есть у меня одна гадкая мыслишка.
   -Кого-то конкретно подозреваешь?
   -Не то чтобы конкретно, но замечал я кое-что на всех этих совещаниях в последнее время, как жопой чуял, что случится какая-нибудь х...ня. Но вдруг я заблуждаюсь? Поэтому раскручивай бойцов, а я попробую с другого бока подойти.
   -Так ты, Толя, кого-то из офицеров подозреваешь? - поинтересовался догнавший Лазарева и услышавший окончание разговора Телегин, когда Сапунов уже ушел.
   -Черт его знает, Серега, - пожал плечами Лазарев. - Ты лучше не забивай себе голову, вам же поставили задачу у себя в полку бойцов пытать.
   -Ладно, вы, конечно, там сами разберетесь. У меня и без службы таких детективных загадок хватает! Но если есть у тебя подозреваемый, намекни ему, лучше при всех для отвода глаз, чтобы добровольно отдал автоматы. Способ уж сам придумаешь, какой-нибудь анонимный звонок или письмо, к примеру. Давай, пока!
   Сапунов, распрощавшись с Лазаревым, начал названивать в кабинет замполита в поисках парторга. Лихоткин был у себя, но сообщил, что Комаров уехал вчера в командировку. Это было очень некстати, но Сапунов все же отправился в казарму. Солдаты только что вернулись с ужина и теперь после короткого отдыха вновь готовились отправиться на уборку территории. Сапунов подозвал к себе Дементьева.
   -Слушай, ворюга, Комарова нет, но он мне обещал, что ты окажешь услугу, когда надо. Завтра утром чтобы я знал, кто эти автоматы сп....л! В первую очередь покрутись около дружков Логинова.
   -Ну что вы меня совсем за последнего стукача держите? - обиделся солдат. - Никто из пацанов не брал, и так ясно.
   -Кончай дурака валять, мальчиш-плохиш. Отрабатывай свою банку варенья и корзину печенья и не выпендривайся.
   -Какое печенье? - удивился Дементьев. - Не брал я его!
   -Тяжелый случай, пацан! Ты еще и классики нашей советской не знаешь, а туда же! В общем, действуй и не мудри. В следующий раз на чем-то поймаю, тогда уже получишь у меня на всю катушку.
   Примерно такая же беседа состоялась чуть позже с Долгополовым, и Сапунов с чистой совестью отправился поболтать в курилку. Потихоньку здесь собирались все офицеры и прапорщики батальона. Разговор крутился в основном вокруг пропавшего оружия. Шутить никому не хотелось, все были злые и мрачные.
   -Зае...ут теперь с этой территорией, - устало сказал Сахаров. - Черт бы побрал этого мудака! Зачем трогал автоматы?
   -Может, шпана местная проникла, специально ждали учений, готовились. А дневальный проспал все на свете. В Афгане свои бы за это отлупили: сколько так наших повырезали! - заметил прапорщик Волков, который три года провел в Афганистане.
   -Да наверняка кто-то пошутил и боится теперь признаться. Не ожидал, что такая каша заварится! - заметил Сапунов.
   -Хорошо пошутил! - усмехнулся Лазарев. - Весь гарнизон на ушах стоит. Прав ты оказался, Стас, не видать теперь Лобанову подполковника, как своих ушей. Может, кто-то этого и хотел.
   -Да в х.. бы кому уперся тот Васильич, чтобы ему гадить! - горячо вступил в разговор Лещев. - Может, солдаты сами оружие продали, а теперь тумблер включили и законтрили. Следователи весь день их раскалывают, может, сейчас и признаются во всем.
   -Мюллера надо! - засмеялся Сапунов и принялся рассказывать бородатый анекдот, как шеф гестапо заставил заговорить даже скелет.
   -Тому шутнику пи...лей бы хороших вломить, - вернул разговор в основное русло Лазарев. - Да пусть бы и не сознавался даже, просто подбросил бумажку со схемой, где спрятал автоматы, и дело с концом. Если их найдут, дальше копать уже не захотят.
   Появился посыльный и снова вызвал Лазарева в штаб. В кабинете Лихоткина (самого замполита не было) сидели Трифонов и особист.
   -Нам кажется, что вы не были искренни, - сказал заместитель прокурора. - У меня сложилось впечатление, что солдатскую версию вы выдвинули для отвода глаз. Это так?
   -Вовсе нет. Другой версией не располагаю.
   -А вы не исключаете, что шантажистом может оказаться прапорщик или офицер? - мягко заметил особист. - Я знаю, что многие недовольны Лобановым за различные обиды. Может, есть кто-то, считающий, что он самый обиженный?
   -Откуда я знаю! Тут любого можно подозревать. Только вчера всем дописали выговоры, чтобы графа в служебной карточке не пустовала.
   -Кстати, почему вы получили взыскание за низкую исполнительность? - поинтересовался Трифонов. - А потом и за наряд вас отчитали и я, и командир. Наверняка вы все это считаете крайне несправедливым: так старались, ловили самовольщиков, и вдруг вас наказывают.
   -Именно так! - разозлился Лазарев. - И я тут же пошел воровать автоматы для расстрела мышей, чтоб больше в кашу не попадали!
   -Как вас та мышь задела! Так в чем же заключалась низкая исполнительность?
   -Мой прапорщик Купцов не заправил для Лобанова газовый баллон. Спросите кого угодно. Вот только ни он, ни я к этим автоматам отношения не имеем. Не там вы ищите.
   -А где же искать? - живо поинтересовался особист. - Подскажите!
   -Оманова еще давайте раскрутим, вдруг он из-за своего калыма так жестоко обиделся, - усмехнулся Лазарев. - Теперь, может, будет предлагать обменять автоматы на свои три тысячи рублей. Не знаю я ничего, поздно уже, голова не соображает.
   На следующий день комиссия проводила в течение двух часов общегарнизонный строевой смотр по всем правилам. Солдаты были автоматами, офицеры и прапорщики с пистолетами. почти каждого второго проверяющие отправляли чистить и смазывать оружие. Всем частям без исключения поставвили двойки и назначили повторный смотр через двое суток.
   И опять допоздна с проклятиями и матюгами все трудились на уборке. Расследование же не продвинулось ни на шаг. Особист опросил практически каждого офицера ОБАТО, но никаких зацепок не нашел. Сапунов встретился со своими "агентами". И Дементьев, и Долгополов в один голос утверждали, что никто из солдат автоматов не брал. Бесконечная уборка осточертела хуже горькой редьки, и все ждут не дождутся, когда вернется привычный уклад службы.
   Еще через день в штабе ОБАТО выступал генерал Стрепетов, который не пожалел черных красок для характеристики положения в части.
   -Бардак у вас повсюду! Вам дни и ночи вкалывать надо, чтобы грязь повывозить! Поднимались мы с командирами частей на вертолете, облетели гарнизон и аэродром. Они вам расскажут - помойки на каждом шагу, с воздуха смотреть противно. А солдаты ваши с какой песней в столовую и на строевом смотре ходят! "Пуговицы в ряд!" Да с такой песней только в самоволку бегать! "Пуговицы в ряд!" Неужели нельзя подобрать нормальную строевую песню? Куда командиры рот смотрят? "Пуговицы в ряд!"
   Этот на редкость "содержательный" монолог прервал весьма кстати появившийся в дверях особист.
   -Разрешите, товарищ генерал-майор? Получено очень важное сообщение. Всем товарищам офицерам оставаться в классе до получения указаний, за исключением дознавателей Лазарева и Сапунова. Им в составе оперативной группы срочно следовать на аэродром.
   В автобусе Трифонов сообщил, что им в офицерскую гостиницу подбросили записку, точнее, чертеж, где помечен тайник с автоматами. Документ, однако, он никому не показал. Автобус подъехал к складу ГСМ. Офицеры вышли и отправились к штабелям из пустых двухсотлитровых бочек. Здесь оперативную группу уже поджидали десятка два солдат во главе с начальником ГСМ капитаном Грибовым.
   -Вы проверяли эти бочки при прочесывании местности? - поинтересовался Трифонов.
   -Ближние, конечно, проверяли, а остальные нет. Их же тут сотни, все не перекатаешь. А кто украл - не Геракл, не мог их без крана ворочать. Если и прятал, то рядышком.
   -Вот здесь вы ошибаетесь, - усмехнулся Трифонов. - Следуйте за мной. И пусть ваши люди возьмут с собой лестницу.
   Все вышли с территории склада и отправились вдоль забора, сваренного из разнообразных прочных фигурных полос жести. Трифонов отсчитывал шаги от калитки и метров через пятьдесят остановился. Все внимательно осмотрели забор. Оказалось, что один фрагмент отвалился и был прикручен ржавой колючей проволокой, которая при беглом просмотре совершенно не бросалась в глаза, тем более что "колючки" хватало по всему периметру забора. Солдаты открутили проволоку, убрали жестянку, и в заборе появилось узкое отверстие. Бочки со стороны склада стояли одна на другой в три ряда. Устанавливали их, очевидно, не особо тщательно, поскольку между нижней и стоявшей на ней бочками оказалась довольно приличная щель, из которой торчали сухие ветки и трава.
   -Если похититель не врет, то он опустил автоматы прямо сюда, как в почтовый ящик, - пояснил Трифонов. - Потом забросал мусором. Давайте проверим. Руками, конечно, не достать: щель узкая, а бочка глубокая. Придется разбирать кладку.
   Под командованием Грибова солдаты установили лестницу и взобрались наверх. Минут двадцать потребовалось им, чтобы убрать тяжелые бочки сверху и открыть нижнюю. Мусор выкинули, и на самом дне обнаружили сверток, который бережно извлекли. Трифонов с нетерпением развернул чехол, и все увидели оба потерянных автомата.
   -Наконец-то! - торжественно сказал особист, сверив номера. - Основная часть операции завершена. Осталось выявить преступника.
   -Товарищ капитан, поставьте своих людей в оцепление, - скомандовал Трифонов Грибову, пристально глядя в глаза Лазареву. - Сейчас подойдут эксперты-криминалисты. Возможно, вокруг остались следы. Наверняка на автоматах сохранились отпечатки пальцев, их несложно будет идентифицировать.
   Находку оставили под охраной Грибова и особиста, остальные отправились в курилку автопарка.
   -Толя, я, кажется, начинаю понимать, кого ты имел в виду, - успел по пути шепнуть Сапунов Лазареву. - Ты давно говорил, что он тебе не нравится. Влип же парень! Сейчас моментально его по отпечаткам вычислят. Так ты нарочно позавчера в курилке идею насчет записки выдал?
   -Ясное дело. Это меня Серега Телегин с полка надоумил. Толковый парень! Как же нам своего лопуха предупредить?
   Лазарев отошел от оперативной группы и уверенно отправился в сторону туалета. Внутрь, правда, не вошел: обогнул это заведение и устремился в комнату дежурного по парку. Весьма кстати здесь находился лишь один дневальный.
   -Марш в парк! - скомандовал ему Лазарев. - Разговор секретный по поводу расследования.
   Едва солдат вышел, Лазарев тут же позвонил в штаб ОБАТО и попросил дневального позвать из класса одного офицера.
   -Слушаю, - раздался через минуту знакомый голос.
   -Письмо твое дошло, - иносказательно сообщил Лазарев. - Но они хотят прочитать между строк.
   -Ты о чем? - с недоумением спросил собеседник.
   -Не включай дурака! - рассердился Лазарев. - Тебе же помочь хочу. Вот-вот спецы подойдут. Ты что, Штирлиц? Это он насчет рации Мюллеру лапши на уши навешал, а у тебя не выйдет. Опереди их, расскажи о своем письме вслух - кому хочешь. Твой последний шанс.
   -Ничего не понимаю, Толя, - мрачно отозвался собеседник. - Какое письмо, при чем здесь Штирлиц?
   -Все ты понимаешь. Я давно уже к тебе присматриваюсь, я ж тебе вчера специально на это письмо намекнул. Так что спеши.
   Лазарев повесил трубку и отправился в курилку.

* * *

   После обеда в гарнизоне состоялось общее построение, на котором объявили, что автоматы найдены, похититель добровольно явился с повинной, но его имя пока не назвали. Всем части вернулись к привычному распорядку, только повторный строевой смотр не отменили.
   А в это время особист и майор Трифонов разговаривали в штабе с Лещевым.
   -Как вы решились на такое? - поинтересовался особист. - Неужели рассчитывали избежать наказания?
   -Может, и избежал бы, - хмуро ответил Лещев. - Без моей записки когда бы эти автоматы нашли! Не думал, что такой шум поднимется. Да ничего не думал в тот момент. Будто кольнуло что, когда в казарму зашел. Смотрю, дневальные дрыхнут, автоматы рядом лежат. А я все в себя прийти не мог, что Лобанову подполковника хотят присвоить, на говно изошел от злости. Вот и не устоял. Куда только смотрит все ваше начальство! Ну, установил он палочную дисциплину, так его ж все ненавидят! Из-за каждой ерунды наказывает не по делу. С какой стати он Лазареву и Купцову выговоры влепил, когда его личный газовый баллон не заправили? Меня сколько терроризировал за любой пустяк, велел из партии исключить за автопроисшествие, хотя ни я, ни солдат ни при чем. Зато сам через день пьяный. Совещание на девять вечера назначит, а сам не придет. Потом его видят на пустыре пьяным. Даже на присягу в воскресенье не пришел. На тревоге с жуткого похмелья, а ему благодарность и звание! Где справедливость?! Мне давно этот дурдом надоел, я писал рапорт на увольнение из армии, Лобанов его порвал.
   -И правильно сделал, - заметил Трифонов. - Вы не вольнонаемный, вы давали присягу, извольте отслужить, что положено. Никто вас в военное училище не тащил на аркане, сами поступали. Если больны - другое дело. Или дискредитируете звание офицера. Вы этого добивались?
   -Добьешься с вашими законами! Сколько пьяниц через суды чести прошло, хоть бы одного уволили до горбачевского указа! Одному Паукову звание понизили, да и то не за пьянки, а за пистолет. У меня все записано, - Лещев достал несколько густо исписанных листов бумаги, - где и когда наш комбат провис с пьянками и исчезновениями. В курилке внимательно слушал! Даты, время - все есть, хотя бы примерно. Вам это проверить не составит труда. А я человек больной: на прошлом месте службы был в патруле, избили хулиганы. Одного я ранил из пистолета в состоянии аффекта. Оружие им не отдал, я не пьяница-Пауков, чтобы пистолет терять. Потом лежал в госпитале с сотрясением мозга. Так что с меня взятки гладки. Тем более я чистосердечно во всем признался.
   -Отправляйтесь в свою квартиру, - скомандовал Трифонов, с изумлением глядя на Лещева. - Ну вы и фрукт, товарищ старший лейтенант! Будете находиться под домашним арестом до окончания расследования. Вашу информацию мы проверим, комиссия примет решение. Хотя мне, честно скажу, даже смотреть на вас противно.
   Перед уходом домой Лещев разыскал в штабе Лазарева.
   -Толя, мне все-таки интересно, как ты меня вычислил.
   -Да ты сам себя заранее выдал, когда ментам начал подсказывать, как скорость машины определять. Я, правда, сразу не понял. Еще и поверил, что они твои слова переврали. А когда автоматы исчезли, сразу все встало на свои места. Ты в курилке аж почернел, когда сказали, что Лобанову "подпола" присвоят. Ясно, ты хотел давно окунуть его в говно. Во, б..., в рифму получилось! Сначала ты с машиной дурацкую комбинацию задумал: дескать, солдат виновен, превысил скорость, в батальоне ЧП, комбата вызывают на ковер. Нехорошо. Мамедов такой же человек, зачем его подставлять! А тебя что, по головке погладили? А если бы действительно солдат был виноват? Кому больше б п...лей досталось, комбату или тебе? Не думаешь ни х..! Радоваться должен, что менты разобрались. Теперь надейся только на свое чистосердечное признание.
   Через полчаса Лазарева вызвал Трифонов.
   -Все-таки я был прав, вы знали преступника и предупредили его по телефону. Ваш разговор слышали, хотя и не поняли благодаря вашим иносказаниям. Но через пять минут Лещев во всем сознался генералу Стрепетову.
   -Товарищ майор, пока еще не преступника. Трибунала же не было! Я предупреждал подозреваемого в хищении, к тому же не был уверен. Не хотел бросать подозрение на человека, имея только смутные догадки.
   -Ладно, не будем об этом. Дело прошлое. Собирайтесь в командировку. Надо проверить показания Лещева: действительно ли его избили хулиганы до сотрясения мозга? Есть ли история болезни в госпитале?
   -А командир части меня отпустит?
   -Куда он денется! У него сейчас большие проблемы. Кстати, в рапорте Лещева упоминаетесь и вы в связи с историей с газовым баллоном. Опишите до отъезда все, как было, от своего имени.

* * *

   Николай ничего не выражающими глазами тупо посмотрел на сидящего напротив Сергея, медленно опустил голову на стол и затих.
   -Вот тебе и "Огонек"! - грустно сказала Вера. - Ну что мне с ним делать, опять напился в стельку!
   -Да не кипятись ты, Верка! - усмехнулся Телегин. - Он сейчас через десять-двадцать минут отойдет и будет как огурчик. Я же его знаю, как облупленного, пока в "шанхае" том жили холостяками.
   -А ты чего не танцуешь? Лена и за столиком не сидит, все веселится. Так она этого "Огонька" ждала! На вас двоих посмотреть приятно, повезло ей с тобой. Выпиваешь в меру, только все хмурый какой-то. Может, с тобой встанем, попрыгаем?
   -Да не хочется мне что-то. Давай пересидим чуть-чуть, может, еще через двести грамм и я запляшу, тогда поскачем. Глядишь, и Коля твой проснется.
   Сергей пристально посмотрел на Жданова. Тот играл на электрогитаре и громко пел:
   На теплоходе музыка играет,
   А я одна стою на берегу.
   Машу рукой, а сердце замирает.
   Я ничего поделать не могу.
   Остальные трое солдат из ансамбля внешне явно проигрывали крепкому белокурому сержанту. Жданов встретился взглядом с Сергеем, сразу сфальшивил и смущенно отвернулся. Офицер глубоко вздохнул и, не слушая Веру, которая что-то ему рассказывала, грустно посмотрел на весело танцующую Лену и углубился в воспоминания.
  
   ...Это было примерно месяц назад. Жена собрала ему в командировку вещи и нехитрую снедь. Они распрощались у подъезда, и Сергей зашагал к автобусу. Проехав пару остановок, офицер вышел: ни на какой вокзал он даже не собирался. Если бы Лена вдруг захотела посмотреть его командировочное предписание, то показать ему было бы решительно нечего. Сергей медленно вышел из поселка, посидел часа три в лесу, машинально сжевал пару бутербродов. Достал из кармана найденный когда-то дома кусок металла, внимательно посмотрел на него, нехорошо усмехнулся и убрал в карман. Дождавшись темноты, офицер медленно побрел в поселок, бесцельно шатаясь по улицам.
   В полночь он уже стоял у своей квартиры и тихо открыл дверь. Споткнулся в прихожей об сапоги, чертыхнулся. Снял форму, переоделся в домашнее, помыл руки и прошел в комнату. Было абсолютно тихо. Сергей включил ночной светильник и сел за стол, покосившись на диван, где из-под одеяла едва виднелась голова спящей жены. На столе красовалась бутылка водки, выпитая наполовину, тарелки с салатами и еще теплая кастрюля с картошкой с мясом. Ничего этого не было и в помине, когда Сергей отправлялся в "командировку". Он отодвинул незаконченный ужин в сторону, смахнул крошки прямо на пол и взял газету. Сердце его бешено колотилось, и он едва ли понимал, что читает. Однако со стороны все выглядело абсолютно нормально. Прочитав от строчки до строчки одну газету, Сергей не спеша принялся за другую.
   Томительно протянулись полчаса.
   -А ты когда вернулся? Отменили командировку? - раздался дрожащий голос Лены.
   -Я думал, ты спишь, не захотел беспокоить. А что это ты тут без меня водочку попиваешь? Массандрой брезгуешь? Очень интересно. Ладно, спи, я еще посижу. Газета очень интересная.
   Проползли еще десять минут.
   -Сережа! Ты что, дураком прикидываешься? Ну, скажи что-нибудь. Выругайся хотя бы.
   -А чего говорить? Ты отдыхай, я еще почитаю.
   -Сережа, ты не заболел?
   -С чего ты взяла? Я абсолютно здоров.
   -Ты что, нарочно меня обманул с командировкой? Ты и не собирался никуда?
   -Что у тебя за фантазии сегодня! Угомонись, расслабься.
   -Но нельзя же так, сам понимаешь. Нужно что-то делать.
   -Так делай. Муж вернулся, ты валяешься. Приведи стол в порядок, налей стопочку, разогрей картошку, вся остыла уже. А то проголодался я с той сухомяткой.
   Лена горько разрыдалась.
   -Ты что, издеваешься? Ну что ты меня мучаешь!
   -Так это я, оказывается, издеваюсь! Просто потрясающе!
   -Товарищ старший лейтенант, разрешите встать, - раздался мужской голос с постели, и из-под одеяла вынырнула белокурая голова.
   -Жданов! А я тебя и не заметил. Вот так встреча! Прямо как в анекдоте. Петька к Анке приходит, только собрались перепихнуться - а тут Василий Иваныч. Спрятала она Петьку в шкаф. Василий Иваныч заходит. "Анка, а ты что голая?" "Платьев нет". "Как нет?". Подходит к шкафу. "Вон сколько! Раз, два, три, четыре. Здравствуй, Петька! Пять, шесть...". А что не смеетесь? Нормальный анекдот! Да, смеяться тут нечего. Нарушение дисциплинарного Устава налицо - самовольная отлучка. Будем разбираться. Ладно, вставай для начала.
   Сержант вылез из-под одеяла и начал быстро одеваться, собирая разбросанную по полу форму. Лена лежала на диване и плакала, уткнувшись в подушку.
   -Товарищ старший лейтенант, разрешите идти?
   -Иди. Утром разберемся с твоей самоволкой.
   Жданов метнулся в прихожую, мигом натянул сапоги и пулей выскочил из квартиры. Раздался топот, а через несколько секунд послышался громкий спор.
   Сергей тут же вышел из квартиры, плотно прикрыв дверь. Оказалось, Жданов попался под руку Николаю.
   -Вот он где, голубчик! А я его в казарме обыскался!
   -Так ты сегодня ответственный? - поинтересовался Сергей.
   -Точно. Не первый раз его уже в нашем подъезде вижу. Чего он тут потерял?
   -Выйдем на улицу.
   Все трое вышли из подъезда, и Сергей велел Жданову возвращаться в казарму.
   -Коля, не поднимай шума, - попросил Сергей, когда сержант зашел на КПП. - Не докладывай никому про эту самоволку и забудь, что его видел.
   -Серега, что-то тут не так. Кажется, понимаю. У Ленки спрашиваю, где ты, она говорит: "В командировку поехал. Ты что, не знаешь, в одной же эскадрилье". Я говорю: "Ах, да, забыл совсем". Думаю, может, Юрик тебя наконец-то надоумил, куда-нибудь и ты на блядки потянулся. А ты, оказывается, засаду устроил.
   -Знаешь, Коля, не будем об этом. Потом, может, расскажу когда-нибудь, а сейчас ни о чем не спрашивай. Не надо. И так тошно.
   -Ладно, не буду. Ну и сука твоя Ленка!
   -Коля, прошу, не надо!
   Когда Сергей вернулся, Лена уже поднялась с дивана и оделась. В ее глазах все еще блестели слезы.
   -Сережа...
   -Ты ужин разогрела? - перебил Сергей жену на полуслове.
   -Зачем?
   -А о чем я тебя просил? Говорю, проголодался, а ты мне какие-то истерики закатываешь. Шагай на кухню, а я еще газетку почитаю.
   -Сережа, я хотела сказать...
   -Что ужин будет через десять минут. Иди, занимайся.
   Когда через полчаса Сергей съел все, что оставалось на столе и допил полбутылки водки, он впервые обернулся к неподвижно стоявшей рядом Лене.
   -Что ты до сих пор стоишь? Постель поменяй, спать будем ложиться.
   -Сережа, ты здоров? Ну, обругай меня, побей. Только не надо вот так измываться.
   -Разве я измываюсь? Хотя, конечно, среди ночи ужин подавать... Ладно, извини, больше не буду.
   Лена вновь расплакалась. Она рыдала долго, слезы лились ручьем, а голос звучал нежно и тонко, как у обиженного ребенка. Сергей обнял ее и аккуратно поцеловал в мокрые глаза.
   -Не плачь, успокойся. Забудь обо всем. Кто старое помянет... - и он многозначительно замолчал. - Давай ложиться. Я успел по тебе соскучиться.

* * *

   Из оцепенения Сергея вывел голос Веры.
   -Эй, Серега, ты что, тоже отключился, как мой Колька? Я рассказываю, рассказываю, а ты будто на другой планете. Чего это с тобой? Побледнел весь, белый, как мел. Вроде, к массандре вы все привычные, глотки луженые. Выйди хоть на улицу, проветрись.
   -А что, хорошая мысль. Пойду прогуляюсь.
   -Ты точно в норме? Больно уж бледный.
   -Не обращай внимания, все в порядке.
   Сергей встал из-за стола, спокойно пересек веселую толпу в двух шагах от жены и вышел из клуба. Вера тоже поднялась и присоединилась к танцующим. Примерно через полчаса проснулся Николай и недоуменно посмотрел по сторонам. Рука автоматически потянулась к кувшину из-под компота с подкрашенной массандрой: официально дозволенную бутылку вина на стол выпили давным-давно. Внезапно офицер передумал и налил себе стакан минеральной воды. Встряхнул головой, увидел жену и направился к ней.
   -Наконец-то! - засмеялась Вера. - А то я думала, ты до конца "Огонька" проспишь. Говори спасибо, замполит в отпуске, а командир полка на аэродром уехал. Все комэски на радостях тоже понапивались, некому тобой было заняться.
   Они потанцевали с полчаса, и тут Николай вспомнил про приятеля.
   -Слушай, а Серега где?
   -Он какой-то очень бледный был, вышел погулять. Но давно уже. А что, за столом его нет?
   -Не видно. Пойду у Ленки спрошу.
   Оказалось, что Лена тоже не знает, где ее муж.
   -Быстро сгоняй домой и посмотри!
   -А кто ты такой, чтобы мне указывать? Я тебе не девочка на побегушках! Сам иди, а я веселиться пришла.
   Николай наклонился к ее уху и злобно зашептал:
   -Если ты, зараза, думаешь, что никто не видит, как ты свои бесстыжие глаза на Жданова лупишь, то ты глубоко ошибаешься. Мужа целый час нет, а она и не шелохнулась! Бегом домой, и чтоб вернулась и рассказала, там Серега или нет. А я по ГОКу похожу посмотрю.
   Лена пристально посмотрела на Николая, поджала губы и молча вышла из клуба. Через пятнадцать минут она вернулась и озабоченно сообщила:
   -Нет его там!
   -И в клубе нет! Что, доигралась, стерва?
   -Не пойму, о чем ты.
   -Все ты понимаешь! Давно я Жданова в нашем подъезде замечал, а когда Серега будто бы в командировку ездил, все понял. Серега меня просил молчать, но тебе я скажу. Он же чуть не молился на тебя, еще вы не женаты были! Дождаться не мог, когда в отпуск на свадьбу поедет. Не ходил никуда, все в бараке сидел. Такой парень честный! А ты, гнида, все ему изгадила!
   -Вы о чем? - с нескрываемым удивлением спросила подошедшая к ним Вера. - Лена, что он на тебя накинулся? А ну, перестань! Нажрался, так хоть помолчи!
   -Я уже давно протрезвел. И еще этой шалаве выскажу, если, не дай бог, что с Серегой приключилось. Давайте по гарнизону походим. Может, сидит где на лавочке, переживает. Юрика что ли позвать? Нет, растрезвонит. Пусть лучше этот козел поучаствует.
   -Лена, так это правда? - еще больше изумилась Вера. - Вот уж не ожидала от тебя такого! Только Сереге говорила, что вам завидую. Ужас, что делается!
   Николай подошел к Жданову, и через пару минут тот сообщил в микрофон, что у ансамбля технический перерыв на полчаса. Однако обход гарнизона не дал никаких результатов. Николай, не стесняясь женщин, злобно ругался матом.
   -И куда он мог деться? Неужто про Попова вспомнил? Сейчас за фонариком сбегаю, в парк пойдем. На деревьях посмотреть надо.
   -Ты в своем уме? - перепугалась Лена. - Не мог он такого сделать!
   -Не мог! Но кто его знает! Может, выпил лишнего в одиночку и разжалобился. Тогда вас обоих удавлю. Понял, Жданов? Не забыл, каких я тебе на днях п....лей вломил, чтобы не вые..вался на подъеме? Об них потом с нежностью вспоминать будешь!
   "Огонек" давно закончился, а они вчетвером все еще ходили по парку около ГОКа. Николай тщательно осматривал каждую крону с фонариком. Несколько раз заставлял Жданова снимать сапоги и лезть на подозрительное дерево. Лена непрерывно плакала. Однако поиски ни к чему не привели. Николай посмотрел на часы.
   -Два часа ночи! Уже ничего не найдем. Может, все-таки прячется где-то. Надеюсь, на речку не пошел... Если к утру не объявится, будем комэске докладывать. Молись, Жданов, чтобы нашелся старший лейтенант Телегин. Марш в казарму, урод! И мы - по домам.

* * *

   Лена отперла дверь и вошла в квартиру. Еще раз горько расплакалась, умылась и вошла в комнату, включив свет. И вдруг, пораженная увиденным, остолбенела, не в силах сдвинуться с места. На столе красовались букет цветов, бутылка шампанского и коробка конфет. На разложенном диване под одеялом лежал Сергей, а рядом с ним незнакомая девушка лет двадцати двух.
   -Здравствуйте, Лена! - радушно поприветствовала она хозяйку. - Будем знакомы. Меня зовут Катя. А что вы молчите? Не рады встрече?
   Лена медленно опустилась на стул, не в силах вымолвить ни слова. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
   -Действительно, Лена, невежливо как-то, - вступил в разговор Сергей. - Где, кстати, ты так долго гуляла? Как "Огонек", понравился? Скажи что-нибудь! Что молчишь, устала? Посиди, отдохни, газетку почитай. Кстати, мы тебе шампанского специально оставили, выпей, освежись. Конфетки есть, угощайся. Катя, подсуетись!
   Девушка выпорхнула из-под одеяла, абсолютно голая, и направилась к столу. Налила шампанского и как ни в чем ни бывало подошла к хозяйке.
   -Пожалуйста, угощайтесь!
   Лена машинально взяла фужер, не сводя затуманенных глаз с точеной фигуры смелой гостьи. Но вдруг потухший взгляд оживился, глаза сверкнули яростным огнем. Шампанское потекло по лицу Кати, и по всей квартире разлетелись осколки от разбитого об стену фужера. В ту же секунду Лена подпрыгнула со стула и вцепилась сопернице в длинные волосы.
   Сергей, в костюме Адама, словно распрямившаяся пружина, за доли секунды выскочил из-под одеяла и оторвал жену от любовницы. Вся ярость Лены переключилась на него, и она бешено замолотила кулаками по плечам мужа.
   -Ты, развратник! Мы же весь гарнизон обшарили, на деревья лазили. Колька боялся, что ты с горя руки на себя наложил. А он тут с какой-то шлюхой бесстыжей развлекается. Тоже мне, расстроился! Тебе, значит, вообще на меня плевать! Негодяй!
   Наблюдая за их ссорой, Катя быстро оделась и собрала простыню с дивана.
   -Вроде бы на матрас не просочилось, - озабоченно сказала она. - Сергей, я дома отстираю, тебе потом передам. Я пойду.
   -Подожди, я тебя провожу. Заодно к Кольке загляну, извинюсь. По-другому, к сожалению, нельзя было. Как там Папанов говорил в "Бриллиантовой руке"? В нашем деле главное реализм!
   -Не так я себе представляла лучшую ночь в своей жизни, - тяжело вздохнула Катя на улице и украдкой утерла набежавшую слезу. - Рада, что помогла тебе. Знай, что я действительно люблю тебя и ни о чем не жалею, даже если вы с Леной помиритесь.
   Когда через полчаса Сергей вернулся, Лена лежала на диване и курила его сигарету, кашляя с непривычки и стряхивая пепел на цветы, умышленно поставленные рядом. Шампанское было выпито, конфеты съедены.
   -Значит, отомстил! - ядовито сказала она. - Унизить меня решил! Ну, ну! Да еще целочку себе нашел, чуть ли ни в нос она мне ту окровавленную простыню ткнула. Пусть себе ее оставит, чтобы я дома этой мерзкой тряпки не видела! Или это тоже ты срежиссировал, чтобы напомнить, что не на девушке женился? А я-то, дура, думала, ты такой великодушный, все простил. С Витькой больше не виделась ни разу, даже не разговаривала.
   -Зато на "Огоньке" глаз с него не сводила, вся искрутилась у эстрады, как кошка перед котом. Меня и не заметила, хоть я рядом совсем прошел. Мне человека три сказали, перед товарищами стыдно. Я хотел, чтобы ты хоть чуть-чуть поняла, что я почувствовал в ту ночь, каких мне усилий стоило дурачка блаженного из себя разыгрывать. И все равно не поймешь. Ты ко мне давно охладела, тебя все во мне раздражает, а сейчас злишься только от обиды: твою вещь отобрали. А я-то тебя любил без памяти! Как мне было все это горько и обидно! Сколько я мучился!
   -Смотрю, не очень-то и долго. Быстро утешился с этой бесстыдницей. Внаглую голая вылезает из постели, жопой перед тобой крутит, у меня перед носом сиськами трясет, да еще шампанское подает!
   -От тебя зато Жданов вылез в полной форме, застегнутый на все пуговицы и крючки. Ты, Леночка, тень на плетень не наводи. "Не очень-то и долго"! Я уже давным-давно недоброе заподозрил. Сердце кровью обливалось, но все себя обманывал, думал, просто мне кажется. А с джинсами ты себя с головой выдала. Кто кроме тебя мог ему подсказать, что их подбросить надо? Кто мне идею подал на крышу за ними слазить? Неужто я такой дурень! Я же там давным-давно каждый миллиметр обшарил, а потом вдруг штанишки чудесно нашлись. Видимо, так вы тогда зарезвились, пока я на партактив ездил, что не успел он до моего возвращения уйти, через балкон выбирался. Форму, ты, наверно, под диван тогда сгребла, может, и сапоги в комнате стояли. Потом придумала, как передать. В другой раз он тоже так торопился, что крючок на ремне обломал. Ты и не заметила. Убиралась, наверное, халтурно. А я потом на железяку наступил и удивился, что делает в нашей квартире крючок от солдатского ремня. В казарме узнал, кто из солдат крышу заливал. Три человека, но они гораздо позже в тот день работать пошли. На зарядке посмотрел - ни у кого из них татуировки на плече нет. На утренний осмотр один раз пришел, проверил со старшиной ремни. С отломанным крючком быстро нашелся - у рядового Полухина, какую-то он там уже проволочку приспособил. А излом совпал. Но тот солдат маленький и тщедушный. К тому же татуировки у него нет. Стал расспрашивать, оказывается, Жданов его ремень забрал, а этот ему подсунул. А тот уже подходит по всем статьям. Как раз и контейнер нам помогал разгружать. Но оставались еще у меня зыбкие надежды. Вдруг это нагромождение случайностей? Придумал "командировку". Вот и получил, чего добивался - застал на горячем, in flagranti, по латыни. И все внутри как отрезало. Пытался забыть, простить - не получается. Ты меня бояться стала, да, но себя не переборола. По-прежнему холодна, злишься на все. Разлюбила ты меня давно, этим все сказано.
   -Ты сильно не умничай. Разлюбила... Не так все просто. Ты мне очень нравился, конечно, да мало ли кто мне нравился! Вспомни, познакомились, когда ты в отпуске был. Две недели погуляли, поцеловались, а под конец и переспали. Ты и обрадовался, сразу предложение сделал. Думаю, подходящий парень, офицер, что еще надо? Целый год честно прождала, пока ты снова приедешь, свадьбу готовили. А как поглядела на весь ваш дурдом - тоска заела. Как раз этот паренек подвернулся. От скуки на него прыгнула. Только ты зря думаешь, что на этом все. Мне этот Витька, в принципе, до лампочки. Если себя переломишь, нормально будем и дальше жить. Не век же здесь гнить! Через пару лет на Запад заменимся, заживем по-человечески. Если хочешь, договоримся по-деловому. Ты можешь иногда к Катьке своей ходить, и мне дашь определенную свободу. И не будем друг друга дурить, все по-честному. Все-таки привыкли друг к другу, я тебя по-своему люблю и очень переживала, что обманываю. Перепугалась сегодня не на шутку, когда Колька решил, что ты повесился. Сколько из-за всего этого слез выплакала! А ты говоришь - равнодушна. Ты мне нужен, и даже очень. Парень ты толковый, не алкоголик, потихоньку пойдешь в гору. И я тебя просто так не отпущу. Да, я по-другому понимаю семейную жизнь. Ну и что? Привыкнешь!
   -Вот здесь, Лена, ты ошибаешься! Смотрю, ты особо и не раскаиваешься. Взгляды у тебя, видишь ли, другие. Завтра же подам заявление на развод. Детей у нас нет, оформят быстро. Ты женщина деловая, обо всем остальном договоримся.

* * *

   Когда через полторы недели Лазарев вернулся из командировки, комиссия уже завершала свою работу. Документы, привезенные Лазаревым, оказались весьма кстати: все, что рассказал следствию Лещев, полностью подтвердилось. Уже на другой день офицеров ОБАТО собрали в штабе, и генерал Стрепетов зачитал выводы, сделанные комиссией. Документ уже подписал командующий округом. В преамбуле детально описывалось происшествие, о чем и так все хорошо знали. Наконец, последовали выводы: "Старший лейтенант Лещев сам указал место, где спрятано оружие, после чего добровольно сознался в содеянном. Таким образом, в действиях старшего лейтенанта Лещева отсутствует состав преступления. Данный проступок был совершен вследствие предвзятого отношения к старшему лейтенанту Лещеву со стороны командира части майора Лобанова. По прежнему месту службы старший лейтенант Лещев характеризовался положительно. За время прохождения службы в в/ч 18763 старший лейтенант Лещев имеет пять неснятых взысканий от командира части. Согласно данным расследования, четыре из них не соответствуют тяжести проступков. В то же время командир в/ч 18763 систематически нарушал воинскую дисциплину, неоднократно употреблял спиртные напитки и не выходил на службу. Воспитательная работа в воинском коллективе запущена. Внутренний порядок поддерживается не соответствующим образом. Служба внутреннего наряда организована слабо. Данное положение дел сложилось в результате грубых упущений со стороны командования в/ч 18763. На основании вышеизложенного приказываю принять следующие меры: а) старшего лейтенанта Лещева в связи с полученной в 198...г. травмой головного мозга направить на освидетельствование военно-врачебной комиссии на предмет увольнения из Вооруженных Сил по состоянию здоровья; б) созвать внеочередное комсомольское собрание в/ч 18763 с повесткой дня о состоянии воинской дисциплины и целесообразности пребывания в составе комитета ВЛКСМ части старшего лейтенанта Чернобородова; пункты "в-д" довести до соответствующих лиц".
   Вечером в курилке бурно обсуждали услышанное. Таинственные пункты "в-д" оказались секретом Полишинеля, и все уже знали, какая судьба уготована командованию ОБАТО. Каким-то чудом оргмеры не коснулись парторга Комарова. Поскольку сони-дневальные были комсомольцами, Чернобородову после комсомольского собрания предстояло отправиться на Чукотку замполитом роты. Начальник штаба Павлюченко готовился к отъезду в весьма отдаленный гарнизон в Хабаровском крае на должность командира роты охраны. Несколько больше повезло майору Лихоткину: его переводили в местный авиационный полк замполитом ТЭЧ на капитанскую должность. Как ни парадоксально, должностной оклад здесь был на десять рублей больше. Уже обсуждалось высказывание Лихоткина, что он сделает из ТЭЧ "конфетку" и через год-другой уйдет на повышение. В этом никто не сомневался: солдат в ТЭЧ куда меньше и они не разбросаны по куче объектов, а живут все в одной казарме. Майора Лобанова переводили на майорскую должность начальником службы ГСМ дивизии. Нерасторопные дневальные уже успели отсидеть свои десять суток на гауптвахте и теперь ожидали исключения из комсомола. Лещев еще вчера выехал в окружной госпиталь. Никто не сомневался, что теперь его без проблем уволят из армии.
   -Вот тебе и Леха, вот тебе и в штаны насрал! - зубоскалил Сапунов. - Чего хотел, того и добился: от армии теперь освободился, со своим чистосердечным признанием чистеньким остался. А насрал не в штаны, а Лобанову. Заодно и остальных прихватил. Впрочем, Васильич в дивизии не растеряется. Еще приедет нас е...ть со всей пролетарской ненавистью. В этом деле он любому сто очков вперед даст! ТЭЧ не завидую. Будет им Лихоткин конспекты полировать, бойцов замордует. Наши говорили, что увидят его издали - десятой дорогой обходят. Лучше, говорят, с комбатом или начальником штаба повстречаться. До каждого дое...ся из-за внешнего вида или какое нарушение припомнит, будет мозги пудрить. Вот тебе и "отец солдат"! Павлюченко с Чернобородовым и подавно не повезло. Долго им теперь в тундре и в тайге гнить с чукчами да тунгусами. Вот ведь Леха учудил!
   -Пи...лей бы ему врезать хороших! - предложил прапорщик Волков. - Как в полку тогда, помните, Пашу Железнова отрихтовали, чтобы своих не закладывал?
   -Ох уж эти прапорщики, все бы им п...ть! - ухмыльнулся Сапунов, и курилка захохотала над двусмысленной шуткой. - Не трогай говно, вонять не будет. Пусть уё...ает на гражданку на сто сорок рублей. У станка постоит, вспомнит тогда армию!
   -Леха у станка стоять не будет, - заметил Сахаров. - Он тихой сапой в начальники выбьется, тогда всем п....ц. Уж больно учителя у него хорошие были!

* * *

   За месяц батальон заметно обновился. Лихоткин ушел в ТЭЧ, вместо него приехал капитан Кононыхин с Сахалина, где тожде служил в ОБАТО - парторгом.. Чернобородов и Павлюченко загрузили вещи в контейнеры и уехали за тридевять земель. Нового начальника штаба пока не прислали, а секретаря комитета ВЛКСМ успели избрать. Им стал старший лейтенант Хитрецов, которого перевели из местного полка. Лобанов же продолжал командовать батальоном, как ни в чем не бывало. Правда, совещания в девять вечера больше не устраивал и никого из офицеров и прапорщиков не наказывал, да и пьяным его больше ни разу не видели. За обеспечение полетов батальон получал постоянно "четверки" и "пятерки".
   -Ведь может же не быть мудаком! - удивлялись офицеры. - Кто ему раньше мешал так командовать? Теперь даже жалко, что уходит.
   Наконец, дошла очередь и до комбата. Утром на построении он сообщил, что на аэродром послан "УАЗик" встречать борт, а через полчаса состоится построение с участием комдива.
   -Будет у вас новый командир, - продолжал Лобанов. - Майор Засипаторов. Хорошо с ним знаком еще по училищу. Знаю, я не подарок был для вас, но вы меня еще не раз вспомните! Зла на вас не держу. Разве что этого Леща копченого я бы по-мужицки встряхнул. Жалко, в госпитале он до сих пор. Каждому снимаю по три крайних взыскания. Зам начальника штаба уже все оформил. Лихом не поминайте. Простите, коли что не так. Я простой мужик, и если что и сделал не так, то не со зла, а для дела. Хочу с вами попрощаться с каждым. Равняйсь! Смирно! Первая шеренга шесть, вторая пять, третья четыре, четвертая три, пятая два, шестая один шаг вперед - шагом марш!
   Он прошел вдоль строя и пожал руку каждому, начиная с солдат-новобранцев и кончая майором Дубовым. Каждого офицера и прапорщика он крепко обнял, и у некоторых на глаза даже навернулись слезы.
   Вскоре подъехал "УАЗик", и командир дивизии представил нового комбата - майора Засипаторова. Тот долго молча смотрел на стоящий перед ним батальон, сморщился, словно съел лимон и резким отрывистым голосам начал отдавать команды.
   -Прав был Лобанов, - успел шепнуть Лазарев Сапунову. - Хрен редьки не слаще!

* * *

   Майор Несторов, шепотом матерясь, трудился над составлением таблицы "Налет политработников", кропотливо подсчитывая, сколько часов провели в воздухе за последний месяц и с начала года замполиты эскадрилий и начальник политотдела. Эти данные необходимо было срочно сообщить по телефону в политотдел дивизии.
   -Сюда нельзя, Павел Андреевич очень занят! - услышал он строгий голос помощника начальника политотдела по комсомольской работе капитана Шепелева.
   -Миша, зайди! - крикнул он из-за стола. - В чем там дело?
   -Молодая женщина, жена старшего лейтенанта Телегина. Говорит, что ей срочно нужно с вами побеседовать наедине.
   -Скажи, чтобы заходила, а сам погуляй.
   -А данные в дивизию?
   -Миша, запомни раз и навсегда: если ко мне пришли люди, я с ними разговариваю и решаю их проблемы. Бумажки всегда могут подождать. В дивизии никто не умрет без налета политработников. А для каждого человека его даже самое незначительное на первый взгляд дело является очень важным. И если при этом он сталкивается с бюрократизмом, у него может сложиться впечатление о черствости и бездушности партийных работников. Увы, очень часто так оно и случается. А это во много крат хуже для партии, чем несвоевременный отчет.
   Внимательно выслушав Лену, Несторов пообещал помочь и после ее ухода позвонил в штаб второй эскадрильи.
   -Где у вас сейчас старший лейтенант Телегин? На аэродроме? Когда вечером эскадрилья вернется, пусть не заходя домой срочно прибудет в политотдел. Срочно!
   Эскадрилья надолго задержалась на стоянке, однако Несторов терпеливо поджидал в кабинете прихода Телегина. Когда тот появился, часы показывали уже половину девятого.
   -Разрешите, товарищ майор?
   -Заходи, Телегин, присаживайся. Разговор долгим будет.
   -Да я постою, форма грязная техническая.
   -Ничего страшного, садись, закуривай. Была у меня сегодня твоя жена... - Несторов многозначительно помолчал, наблюдая, как сразу напрягся молодой офицер. - Приподняла завесу над вашими семейными тайнами. Ты, конечно, учудил! Ведь ты же коммунист! Был не так давно на партактиве, слышал, какое внимание уделяет политотдел дивизии правильному строительству семейных отношений. И вдруг устраиваешь показательную сцену разврата перед женой! Вот это называется добросовестный офицер и сознательный коммунист! Читал я тут, пока тебя ждял, характеристики...
   -А она рассказала, почему я так сделал?
   -Говорит, сама не поймет. Все у вас будто хорошо складывалась. И тут вдруг эта безобразная сцена после возвращения Лены с "Огонька". Настоящий стриптиз ей твоя подружка продемонстрировала.
   -Товарищ майор, вы слышали одну сторону, теперь выслушайте другую.
   Сергей кратко рассказал о своих подозрениях и частном расследовании, подстроенной ловушке жене с любовником, после чего решил отплатить той же монетой.
   -Катя мне очень помогла. Познакомились, когда мумию солдата мы в лазарет принесли. Несколько раз на улице встречались. А когда Лену окончательно разоблачил, так погано на душе было. Пошел в лазарет в Катино дежурство, все ей рассказал, сам не зная зачем. Перед друзьями стыдно было, к тому же Коля Кокошкин случайно все узнал. Носил все в себе, а душу облегчить хотелось - как вот сейчас перед вами. Катя меня выслушала, посочувствовала, а через какое-то время мы оба поняли, что после этого разговора незаметно как-то полюбили друг друга. Катя сразу согласилась участвовать в представлении, которое я задумал. Спрятались около ГОКа, дождались, пока Лена домой меня искать пойдет, потом уже прошли в квартиру. Правда, мы ничего не собирались делать. Планировалась только имитация. В постель легли одетыми. Но потом растаяли, все из головы вылетело. Уже по ходу дела план скорректировали. Некрасиво, конечно, получилось, но не мог я все просто так оставить и простить. Не мог. Слишком жестокое разочарование испытал после измены жены.
   -Ты хорошо подумал? Ведь она не согласна на развод. Ты прекрасно знаешь, что супружеские измены - вещь, к сожалению, не исключительная. Но семьи в большинстве случаев супруги пытаются сохранить.
   -Обычно из-за детей. А у нас их нет. Я бы, может, простил ее, если бы она действительно раскаялась. Но этого не чувствуется. Наоборот она предлагает какую-то свободную любовь: каждый сам по себе. Это не для меня.
   -А ты уверен, что с новой твоей подругой все будет по-другому? Ведь женился по любви!
   -Разве можно быть в чем-то уверенным заранее на все сто процентов! Действительно, я очень любил Лену. Но с ней я всегда был в напряжении. Я у нее не первый мужчина, она привыкла, что ее окружают поклонники, и я, хоть и надеялся, что на мне она окончательно остановилась, все время боялся ее потерять. Увы, так в конце концов и случилось. А с Катей все по-другому. С ней мне легко и просто, будто всю жизнь друг друга знаем. Конечно, нужно еще переждать, присмотреться друг к другу получше, но мне кажется, что теперь все будет в порядке.
   -Что ж, рассуждаешь ты здраво. Верю, что ты действительно нашел свое счастье, а это досадное недоразумение с неудачной женитьбой постепенно забудется. Время все лечит. Интересную ты мне историю рассказал. Был бы у меня литературный дар, написал бы я какую-нибудь повесть. И расследование грамотно провел, настоящий комиссар Мегрэ, не зря дознавателем в эскадрилье тебя поставили. Завидую твоим выдержке и самообладанию. Редкий мужчина на такое способен. Я понимаю, что жизнь не втиснуть в жесткие рамки партийных инструкций. К сожалению, слишком часто это пытаются бездумно делать. Несколько лет назад до Шепелева был у нас помощником по комсомолу Витя Вашуркин. Недалекий, но очень старательный парень. И направили его замполитом в ОБАТО. Вскоре он с женой развелся, какая-то кошка между ними пробежала. И как-то по-детски себя Витя повел. Ходил и трепался на каждом шагу: вот, мол, ресторанная женщина, что с нее взять. Правда, оставил ей практически все вещи и квартиру, сам поселился в поселке. А она взяла и написала на него бумагу сразу в политотдел дивизии. Ты на партактиве был, знаешь, как там на такие вещи смотрят. Приехала комиссия, проверила заявление. Ни слова из него не подтвердилось: никакого разврата он не совершал, никогда ее не бил и все такое прочее. Но на всякий случай его перевели в другой гарнизон подальше от злых языков, аж из ВВС в ПВО, куда-то в зентитно-ракетный батальон, да еще и с выгодой: замполит ОБАТО - майорская должность, а там "вилка" - майор или подполковник. Впрочем, я с тех пор ничего о нем не слышал. И в твоем случае, если придерживаться буквы инструкций, тебя, видимо, нужно бы привлечь к партийной ответственности за моральное разложение. На твое счастье начальник политотдела в отпуске, он в этом вопросе солидарен с дивизионным начальством. Попробуем до его приезда твое дело утрясти. Все останется между нами. Я переговорю с особистом, у нас с ним отличные отношения. С ним спорить никто не будет, а он поставит задачу командиру полка и начальнику штаба. Жданова переведем в другой гарнизон. Тебя досрочно включим в план замены на будущий год. Перетерпишь как-нибудь, все-таки новая подруга у тебя местная. Но если будет совсем туго, помогу тебе с переводом в пределах дивизии в Помулуевск, Антрацитовку или Серебряную Сопку. Если Лена твоя какой пасквиль напишет, я его положу под сукно и буду долго мариновать, потом порву. Устраивает тебя такой вариант?
   -Вполне. Большое вам спасибо, товарищ майор! Когда вызвали - словно обухом по голове, а теперь с вами переговорил, намного легче стало. Будто исповедовался. Честно говоря, не верил, что политотдел может в таком запутанном деле по-человечески разобраться.

* * *

   На картофельном поле кипела бурная деятельность. Копалка проходила сразу два ряда, выбрасывая землю и клубни, а следом солдаты собирали их, довольно халтурно сортировали по корзинам на мелкие, средние и крупные, после чего ссыпали в мешки, которые затем грузили на бортовые машины. За работой со стороны наблюдали два офицера в черной технической форме. Беседуя друг с другом и выкуривая сигарету за сигаретой, они время от времени покрикивали на солдат, чтобы тщательнее сортировали картофель.
   -Сегодня вся картошка, кроме мелкой, на наш склад идет. Вам же потом легче крупную в столовой чистить будет!
   Впрочем, эти призывы не особенно действовали: мало кому хотелось задумываться о том, что он будет делать хотя бы через несколько дней, так что к сортировке отношение сохранялось достаточно прохладное.
   -Везет вам, Серега, в полку, - вздохнул один из офицеров. - Каждый день новый старший на поле. А я уже две недели тут один занимаюсь: у начпрода прапоров не хватает, вот комбат меня сюда и отправил в почетную ссылку. Сегодня, кстати, когда бойцов вез, из тайги стая фазанов вылетела прямо перед "КамАЗом", двух птиц случайно сбили. Еще живые были, когда подобрали. Сейчас их солдаты с картошкой на костре жарить будут на обед.
   -И ты, наверно, картошкой немного запасся!
   -Черта с два! Здесь так: два дня возим только в колхоз, день на свой продсклад. Все время днем вожу, никак не удается хотя бы мешок себе выгрузить в качестве компенсации за труды.
   -А на х... ты, Володя, из полка в их дурдом вообще уходил? - поинтересовался Телегин.
   -Да как-то более солидно звучит секретарь комитета ВЛКСМ ОБАТО, чем старший техник группы САУП. Дивизионный комсомолец все меня продвигал, а теперь самого как корова языком слизала, когда раскопали, что в дивизии аллею славы за двести литров спирта оборудовали. Поддержки уже в его лице нет, а комбат цепляется из-за всякой ерунды. Знал бы, что так будет, сидел бы себе в родной второй эскадрилье и не дергался.
   -А что народ у вас говорит, кто больший мудак - Лобанов или Засипаторов?
   -Два сапога пара! - вздохнул Хитрецов. - Не успел я в ОБАТО прийти, да и Засипаторов во всем блеске себя еще не проявил, приезжает на итоговую проверку уже от дивизии Лобанов. Думали, поблажка какая будет, да еще так трогательно со всеми прощался, когда уходил... Черта с два! Засипаторова при всех отрегулировал, как пацана, на строевом смотре: "Плохо у вас, товарищ майор, люди пострижены. И вообще, ваш батальон тянет нашу дивизию назад!" Хорошо сидит теперь на ГСМе - удачно пристроился, не попадается. А сам выпить не дурак - все рассказывали.
   -Да, со спиртом теперь многие полетели со своих должностей. Но у нас в полку я особой разницы не вижу: как пили, так и пьют. Ярко выраженных алкашей еще при тебе поувольняли. Остаются самые приспособленные, которые, если и выпьют, ведут себя тихо, под квартирой командира полка, к примеру, не буянят. Кстати, о спирте: анекдот недавно слышал. Василий Иваныч на станцию приходит, смотрит, стоит цистерна, а на ней формула: С2Н5ОН. Испугался, что красноармейцы выпьют, начал стирать надпись, но успел убрать только С2Н5, потому что Петька как раз красноармейцев привел вагоны разгружать. Потом в казармы приходят, все пьяные в стельку. "Петька, где напились?" "Василий Иваныч, смотрим, на цистерне написано "он". Попробовали - и точно, он".
   -Ладно, Серега, пригляди тут и за моими разгильдяями, смотрю, машину полностью загрузили, погоню ее в гарнизон.
   Хитрецов передал Телегину список солдат ОБАТО, занятых на уборке картофеля, и сел в "КамАЗ".
   -Поехали!
   В кабине Хитрецов долго размышлял над состоявшимся разговором и в конце концов решился. Когда подъезжали к гарнизону, он велел водителю направить автомобиль к своему дому. Но и на этот раз из его затеи с картошкой ничего не вышло: в соседнем доме находился военторг, и несколько десятков женщин стояли в ожидании открытия магазина. Очевидно, завезли какие-то дефицитные товары. Все дружно повернулись к машине с картошкой, и Хитрецов даже похолодел, представив, как он будет нести мешок под десятками любопытных женских взглядов. От этой идеи сразу пришлось отказаться, и "КамАЗ", развернувшись, тут же отправился на склад.
   Едва началась разгрузка, как к автомобилю прибежал начальник штаба батальона капитан Искандеров.
   -Хитрецов, ты зачем в гарнизон заезжал?
   -Да водитель хотел сигарет в военторге купить, а там куча баб. Не достоишься в очереди. Развернулись и поехали на склад.
   -Картошку никому не привозили?
   -Нет, конечно.
   -Смотри у меня! Ладно, в поле ты уже не поедешь, пошлем прапорщика с автороты. Нужно срочно разобраться с Рахманкуловым и Азизовым из роты охраны. Засипаторов тебе поручил провести расследование. Сегодня утром слили шестьдесят литров массандры с охраняемого самолета. Пошли в штаб, документы тебе сейчас передам.
   Дело оказалось достаточно ясным. Оба солдата ничего не отрицали и все подробно рассказывали. Хитрецову оставалось только грамотно фиксировать их показания. Рядовой Рахманкулов, невысокий тщедушный узбек, был еще совсем "зеленым" и только недавно начал ходить в караул. Однако он успел наслушаться многочисленных баек про спирт и спирто-водяную смесь на самолетах, да только не все понял. Смело полез в правый отсек шасси, где находился законтренный кран трубопровода, по которому "массандра" поступала на охлаждение генераторов. Не нарушая контровки, солдат глубоко ввел шомпол в трубку, открыв клапан. Предполагалось набрать так несколько бутылок горячительной смеси. Однако Рахманкулов толком не знал, что делает, и "массандра" мощным потоком хлынула из крана на бетон. Растерявшийся часовой попытался остановить течение, но тщетно. Он несколько минут в оцепенении наблюдал за потоком, а потом догадался позвонить в караул разводящему младшему сержанту Азизову. Тот вскоре приехал на караульной машине и тут же остановил течь. Как раз к этому моменту появились ДСЧ и ДСП, и скрыть следы инцидента караулу не удалось. Дежурный принимать стоянку не стал, оставил у шлагбаума ДСП, а сам позвонил заместителям командира полка и эскадрильи по ИАС.
   Хитрецов внимательно прочитал рапорт инженера эскадрильи и акт о результатах замера уровня смеси в баке. Получилось, что пропало шестьдесят два литра пятидесятипроцентной смеси.
   -Куда же ты, Рахманкулов, полез? - поинтересовался он у солдата, велев предварительно выйти в коридор сержанту. - И так ли тебе нужны были эти три бутылки? Ведь дело трибуналом может закончиться! Кому ты их наливал?
   -Себе.
   -Сам собирался выпить три бутылки? Да с твоим весом ты после двухсот грамм лыка вязать не будешь!
   -Не сразу, постепенно. Чтобы был запас.
   -Хреновый ты, значит, мусульманин! А кто же тебя надоумил шомполом туда лезть?
   -Сам догадался.
   -Раз такой догадливый, сам и будешь за все расплачиваться. Знаешь, сколько все это стоит?
   -Нет.
   -На самом деле копейки, но оценивается спирт в сорок с лишним рублей за килограмм. Сотней рублей, которые установлены пределом для солдат в качестве материальной ответственности, ты не отделаешься, потому что за имущество, вверенное под ответственность или под охрану военнослужащему, он отвечает в полном объеме, да еще с учетом кратности. Так что влетит тебе и твоим родителям эта история в копеечку. И поделом, раз не хочешь говорить всю правду. Говори спасибо, что сейчас только начало осени, тепло. Зимой был нехороший случай в ОБС РТО. Во время подмены караула часовой тоже бездумно полез сливать спирт из прицела. Нажрался как свинья и весь облился с головы до ног. А этиловый спирт - лучший охладитель. На дворе двадцатипятиградусный мороз. Солдат, хоть и пьяный, видимо, понял, что замерзает. А ноги уже не держат. Упал на бетонку и пополз к шлагбауму. Хоть бы догадался из автомата выстрелить! Когда через два часа смена приехала, обнаружила окоченевший труп. И с тобой бы такое могло случиться, если бы зимой полез в тот кран.
   Однако солдат больше ничего не добавил к показаниям и не читая подписал протокол допроса. Отпустив его, Хитрецов опросил Азизова.
   -Где так ловко научился шомполом в массандрическом кране орудовать? Большой опыт?
   -Нэт опыт, тавариш страшный лэтэнант! Догадался!
   -Какие же вы все догадливые! Наверное, теперь в полку что-то придумают, чтобы такие мастера больше хитроумно не сливали, не нарушив печатей. Ты в этом деле вроде бы чист, но смотри, у меня ты теперь на крючке. Не дай бог где-то опять рядом со спиртом или массандрой прозвучишь, все раскопаю.
   После опроса солдат Хитрецов пошел в бухгалтерию, взял специальные таблицы, вычислил вес и стоимость 62 литров "массандры", после чего умножил результат на три и внес свои расчеты в материалы расследования. Начет на Рахманкулова получился весьма приличный - около пяти тысяч рублей. Оформив все документы, Хитрецов отправился в кабинет командира части.
   -Разрешите, товарищ майор?
   Засипаторов бегло просмотрел материалы расследования и что-то пробурчал - не то одобрительное, не то наоборот.
   -Товарищ майор, может быть, пока придержать исполнение материального взыскания на Рахманкулова? - предложил Хитрецов. - У меня сложилось ощущение, что здесь все не так просто. Возможно, существует отлаженная система хищений спирта и "массандры". Говорить солдаты ничего не будут - у нас нет никаких улик и зацепок, только предположения. Но вдруг Рахманкулов испугается самого факта предстоящей выплаты огромной суммы и начнет давать показания? Тогда мы могли бы ходатайствовать перед прокуратурой о неприменении к нему взыскания, зато разоблачить всю сеть.
   Засипаторов недовольно поморщился.
   -Что за бред! Не надо ничего усложнять. Никакой сети расхитителей в нашем батальоне быть не может. А если ты что-то заподозрил и не смог раскрыть - грош тебе цена как дознавателю. Никаких сделок с нерадивыми солдатами быть не может. Мудрить не нужно, пусть Рахманкулов платит. Он только службу начал, вот все два года будем вычитать часть денежного содержания. Конечно, это копейки. Остальное на гражданке у него будут довзыскивать из зарплаты, если родители верблюдов своих не продадут. Из роты охраны его сегодня же переведем в хозвзвод. Такие солдаты в карауле нам не нужны.

* * *

   Телегин тщательно принимал дежурство по полку у предшественника из первой эскадрильи - начальника ТЭЧ звена старшего лейтенанта Бойкова. Все имущество и, главное, оружие было в наличии, так что процедура не заняла много времени.
   -Как дежурство прошло, спокойно? - поинтересовался Телегин.
   -Так все нормально, без пьянок и самоволок, - ответил Бойков. - Но есть у меня какие-то сомнения. У нас в эскадрилье в последние месяцы было несколько нераскрытых случаев слития массандры. У караула принимали в норме, а днем кто-то нарушал печать. ДСП тоже солдаты, наверное, делали вид, что не замечают, а может, сами участвовали. Каждый раз замеряли, но, видимо, брали по мелочи, по бутылке, не смогли по уровню зафиксировать. Как-то косили мы на стоянке траву. Натыкаюсь на трехлитровую банку с массандрой. Смотрю: ДСП вроде бы заволновался. Но не уличишь его, гада. Печати проверили на самолетах - в норме. И в то же время пьяных нет. Такое ощущение, что где-то прячут.
   -Наверняка, - согласился Телегин. - У нас солдаты рядом со стоянкой устраивали тайники. Как-то нашли мы молочную флягу сорокалитровую в землю закопанную, крышка была мхом замаскирована. Правда, массандры оказалось там только на донышке. Несколько раз натыкались на банки трехлитровые под болотными кочками. Хозяев, конечно, не находили. Да что солдаты! У нас в группе СиД служил младший лейтенант Арбузов, ты его, по-моему, не застал. Около тридцати лет мужику - уже совсем спился. Его начальник к спирту близко не подпускал, инженер эскадрильи строго-настрого запретил всем ему хоть каплю наливать. А тот пойдет на родничок водички попить - уже возвращается с блестящими глазами. Тоже тайников всюду наделал, как белка. Однажды посадили его старшим машины солдат в гарнизон отвезти. Садился как человек. Через сорок минут возвращается - лыка не вяжет, аж из кабины выпал. Когда только успел! Уволили его на хрен, когда горбачевское постановление заработало. А солдаты все усекают и с таких кадров тоже пример берут. Недавно я прицел гонял перед заступлением на БД, что-то ПРы долго не выходили. Слышу, спирт уже потек, а канистру я заранее не поставил, не думал, что так долго гонять матчасть придется. Потом звук прекратился. Выглянул - а там водитель с АПА уже стоит с бутылкой, набирает. Я тут же на фюзеляж выскочил, прямо с плоскости спрыгнул, схватил того солдата, позвонил дежурному по АТО. А солдат еще и возмущается: "Я же немножко!". Командир роты его потом на сутки на губу посадил.
   -У ОБАТО не заржавеет, - подтвердил Бойков. - Зимой караул в нашей эскадрилье додумался: печати пластилиновые лезвием срезают, спирт или массандру сливают, а потом на слюну печать обратно сажают - примерзает. Не сразу поняли. А потом как ДСЧ заступишь, стоянку принимаешь, к самолету подходишь, кулаком по нему шарахнешь - все это добро отваливается.
   -У нас в эскадрилье все давно перешли с пластилина на мастику, ее уже так не срежешь, печать нарушается.
   -Отличная мысль, Серега! Скажу всем в эскадрилье.
   -Ты читал "Записки о кошачьем городе" Лао Шэ? - поинтересовался Телегин.
   -Шутишь! Я и фамилию такую китайскую не выговорю!
   -Так вот, в этой книге на Марсе жили люди-кошки, которые питались дурманными листьями. Сады с деревьями охраняли солдаты, но толку от них было мало, сами те листья воровали. А отказаться от солдат нельзя - генералы обидятся. Поэтому от солдат дополнительно охраняли сады по паре иностранцев, которых все очень боялись. Скоро и мы к такому, наверно, перейдем. Будем черкесов нанимать, как до революции: считалось, что они преданные и неподкупные. Помнишь Ибрагима из "Угрюм-реки"?
   -Помню, фильм смотрел.
   -Но, случается, вроде бы по большому счету и не надо, а караул действует строго по Уставу. До твоего приезда два случая было, похожих, как две капли воды. Оба раза при подмене караула: сначала полк подменял, потом ОБС РТО. Подстрелили с интервалом в полгода двух сержантов с роты охраны. Оба поддатые были, и черт их понес зачем-то на пост. На предупреждения часовых - ноль эмоций, думали, свои, с ОБАТО. Прет, как танк, рукой машет и орет: "Все равно не выстрелишь!" Х... угадали! В первый раз прострелили сержанту плечо - навылет. Отлежался в госпитале - ничего. Урок не впрок, следующему часовой в бедро попал, кость пополам. Как ни старались врачи, стал инвалидом: простреленная нога короче другой. Два пьяных дурака нашли себе на жопу приключения.
   -Я в Барановичах когда служил, у нас в эскадрилье солдата забыли, - усмехнулся Бойков. - Инженер плохо подсчитал вечером личный состав на построении, уехали без одного рядового. А тот, оказывается, спокойно в домике в формулярной спал. Проснулся ночью - темно. Открыл окно, начал вылезать. Часовой увидел, перепугался и без предупреждения выстрелил. И ухитрился отстрелить ему каблук сапога. Захочешь - ни за что не попадешь, да еще ночью. Тот завопил, сразу руки вверх поднял, часовой уже опомнился, больше не стал палить. А тот соня был узбек, написал потом объяснительную: "Моя уснула, в окно полезла, она стреляла". На построении читали, все подыхали со смеху. Инженер выговор получил. Ладно, Серега, воюй с бандой, читай новые книжки, просвещайся, если бойцы дадут возможность, а я пошел.
   Действительно, вечер выдался на удивление спокойным, если не считать постоянного рева пролетающих самолетов, но к этому шуму каждый авиатор давно привык. На ужине и вечерней поверке солдат было немного. Далеко за полночь, когда полеты, проводившиеся сегодня во вторую смену, закончились, в казарме появились летчики. Они сдали дежурному пистолеты и патроны. Вот только начальнику политотдела пришлось звонить домой: он собирался принести оружие с утра. Однако Телегин был неумолим. Несколько недовольный и заспанный, подполковник Пушкарский появился в казарме у окошечка дежурного по полку и, сдавая пистолет с патронами, как бы между прочим поинтересовался, как обстоят дела у Телегина в качестве руководителя политзанятий.
   Еще через полтора часа казарма наполнилась топотом сапог: с полетов вернулись солдаты. Примерно в половине третьего наступила полная тишина, и Телегину приходилось мучительно бороться со сном, хотя Катя и подготовила ему в наряд термос с крепким чаем, к которому Сергей время от времени прикладывался. Его помощник лейтенант Ковалев давно уже спал на топчане. Чтобы развеяться, Телегин сходил в штаб и еще раз проверил несение службы караулом номер один у знамени полка, расписавшись в постовой ведомости.
   Возвращаясь минут через пятнадцать в казарму, он обнаружил, что окно сушилки на первом этаже светится, и осторожно заглянул туда. Офицер увидел трех солдат, сидевших на корточках. Телегин неслышно прокрался по лестнице, резко распахнул дверь, молнией ворвался в казарму и мигом помчался в подозрительное помещение. И все равно не успел: при его появлении дневальный закашлял, в сушилке что-то зазвенело, и трое солдат вихрем пронеслись мимо дежурного и исчезли в темноте спального помещения.
   -В чем дело? - резко спросил Телегин у дневального. - Что они там делали?
   -Да просто пацаны сапоги сушить поставили.
   -И это, наверно, шпоры на сапогах зазвенели? Не рассказывай сказки, буди дежурного по роте.
   Телегин вошел в сушилку. На полу лежали осколки разбитой бутылки и пахло спиртом. Сергей попытался поджечь разлитую жидкость, но сделать этого не удалось. "Значит, массандра", - определил он про себя.
   -Что у тебя за бардак? - обратился он к появившемуся сержанту Ерофееву. - Нельзя даже на секунду отойти! Даю тебе пять минут, чтобы отыскать троицу, что здесь пьянствовала.
   -Товарищ старший лейтенант, да как я их найду? Я же спал, никого не видел. Тут две эскадрильи, почти восемьдесят человек.
   -Ты мне зубы не заговаривай. Дневальный всех прекрасно видел, еще им сигнал кашлем подал о моем приходе.
   -Да простудился он.
   -Сейчас в санчасти разберемся, кто простудился, а у кого хроническое воспаление хитрости. Я этого дела так не оставлю. Если не хочешь троих алкашей сам искать, устроим подъем, пригласим фельдшера и устроим общую проверку. Еще и за обоими старшинами отправим посыльных, товарищи прапорщики очень обрадуются и тебя от души поблагодарят.
   -Товарищ старший лейтенант, может, не надо звать старшину?
   -Может, и не надо. Ищи пьяную троицу и веди ко мне. Скажи им, что все равно влипли, деваться некуда. Или ты их тихо приводишь, или я начинаю полномасштабную проверку личного состава с привлечением старшин.
   Через десять минут Ерофеев привел троих покачивающихся солдат. Все они были из первой эскадрильи.
   -Сглазил вас старший лейтенант Бойков, - прокомментировал Телегин. - Говорил, что пьяных нет, а вы нажрались в стельку. Ерофеев, рядового Половинкина я с наряда снимаю. Пусть сдает штык-нож и присоединяется к этой троице. Буди второго дневального, ставь на тумбочку. Утром старшина Полухина заменит.
   Затем он позвонил дежурному по ОБАТО.
   -Володя, ты? - узнал он Хитрецова. - То на картошке вместе, а теперь дежурим параллельно. Слушай, у меня тут четверка алкашей, дай команду в санчасть, пусть дежурный фельдшер нас встретит. И сразу пришли туда пару выводных из третьего караула.
   Через несколько минут трое пьяниц и бывший дневальный Половинкин в сопровождении Ерофеева и Телегина были в санчасти. Дежурный фельдшер, усмехаясь при виде покачивающихся солдат, достал четыре пробирки с фиолетовым раствором и велел каждому в них дыхнуть. За процедурой с интересом наблюдали, Ходунов и Сапунов, которые, услышав шум, спустились со второго этажа из своей палаты.
   -Весело тебе в наряде, Серега! - засмеялся Ходунов.
   -А вы-то чего глаза лупите в санчасти? Тоже мне, больные! Отсыпались бы пока.
   -В "дурака" с Ваней резались, пока каждый на "погоны" тузов не получил, - пояснил Сапунов. - Только-только закончили, вышли покурить. А тут ты как раз клоунов ведешь.
   Щуплый рядовой Чагарный, уже с трудом держащийся на ногах, вдруг подошел к Сапунову и протянул руку:
   -Привет! Не узнаешь что ли? Ты же апист с ОБАТО!
   Старший лейтенант с отвращением отпрянул, не ответив по своему обыкновению никаким приколом, а Телегин засмеялся.
   -Чагарный, а говоришь, что не пьяный. Какого-то бойца с начальником службы АВиБ спутал!
   -Извините, товарищ старший лейтенант! - испуганно залепетал солдат, но офицер с досадой отмахнулся от него.
   В этот момент фельдшер поднес пять пробирок к светящемуся экрану. Контрольная так и осталась фиолетовой, а в остальных раствор покраснел, в том числе и у Половинкина, внешне совершенно трезвого. Фельдшер сделал отметки в журнале и передал справки об опьянении Телегину.
   Вскоре появились двое выводных с автоматами в сопровождении сержанта - помощника начальника караула - и дежурного по части Хитрецова. Офицеры пожали друг другу руки.
   -Большой урожай сегодня, - сообщил Хитрецов. - Я двух солдат поймал и посадил, а перед этим с ОБС РТО звонили, у них пятеро напились, тоже караул к ним посылал. На губе весело будет. Я еще туда за наглость водителя нашего комбата Казлаускаса отправил. У литовцев во все времена борзометры крепко зашкаливали, а теперь с перестройкой эти парни вообще осмелели. У нас почти каждый дежурный Казлаускаса на ночь сажает, а Засипаторов его утром освобождает. Тому уже камера как мать родная. Но все равно продолжает борзеть. Лучше бы комбат какого-нибудь забитого узбека или казаха в водители взял, чтобы поприличней себя вел, у тех в крови уважение к старшим.
   -Какая разница! - махнул рукой Телегин. - Любой командирский водитель рано или поздно скурвится. Слишком много они знают: когда своих шефов пьяными возят, когда на блядки, и начинают считать себя значительный величиной, других офицеров даже признавать не желают.
   -Это точно, на Засипаторова пашет, как миленький, - согласился Хитрецов. - Помнишь, про картошку я тебе рассказывал: не успел в гарнизоне на машине появиться, уже начальник штаба прискакал, кому, дескать, завозил. В воскресенье всех солдат на то поле отправили, куча ответственных с ними с рот. Засипаторов с Искандеровым тоже приехали проконтролировать, так им на глазах у всех в "УАЗики" по несколько мешков бойцы перетаскали. И Казлаускас тоже носил как миленький. Я потом уже в темноте за солдатами следом походил, искал, что они пропустили. Потихоньку сумку себе набрал. Прапорщик с продслужбы мне говорит: "Несерьезно берешь". А серьезно не положено: что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.

* * *

   Утром Телегин, дождавшись у штаба командира полка и отрапортовав ему о несении дежурства и ночном происшествии, позвонил также командиру первой эскадрильи и отправился спать на топчан, вверив бразды правления помощнику. Из-за ночных полетов лейтенант Ковалев произвел подъем в казарме в десять утра. Сегодняшний завтрак вывозился на аэродром ночью в качестве второго ужина, так что уже в половине одиннадцатого по плану субботнего дня, подготовленному политотделом, предполагалось проведение политических занятий. Ковалев велел дежурным по ротам на обоих этажах казармы рассаживать солдат в ленинских комнатах в ожидании руководителей, но сделать это оказалось не так-то просто.
   -Не идут, товарищ лейтенант, - смущенно докладывали сержанты. - Телевизор хотят смотреть.
   Ковалев прошел в спальное помещение на первом этаже. Показывали ритмическую гимнастику, и солдаты пожирали масляными глазами гибких изящных девушек на телеэкране, одетых в купальники или обтягивающие яркие спортивные костюмы и постоянно принимающих разнообразные соблазнительные позы.
   -Эй, вы, п....страдальцы! - рявкнул Ковалев. - Сейчас уже в штаны покончаете! Закончить просмотр, марш в ленинскую комнату!
   Он решительно выключил телевизор, и солдаты с недовольным ворчанием потянулись на занятия. Только один демонстративно остался сидеть на табуретке.
   -Ярышев, у тебя что, борзометры зашкалило? - ядовито спросил офицер. - Так сдай их в ТЭЧ на регламентные работы.
   -А чего издеваться, товарищ лейтенант? - хмуро ответил солдат. - Сидели пацаны, телик смотрели. Да нужны мне те политзанятия!
   -Вернешься на гражданку, хоть весь день можешь эту аэробику смотреть, да еще стриптиз впридачу. А в армии изволь подчиняться распорядку дня.
   Ярышев остался сидеть, и Ковалев, не утруждая себя больше уговорами, ткнул сапогом в табуретку, и та вместе с солдатом с грохотом упала на пол. Поднимаясь, Ярышев выругался матом, поочередно нервно взбрыкнул ногами, далеко отшвырнув тапочки, так что одна даже подлетела к потолку и попала в плафон, который сразу закачался. За это солдат тут же получил приличный пинок по ягодицам, после чего натянул сапоги и молча поплелся на занятия. Подняв глаза, он вдруг увидел старшего прапорщика Потресова, минуту назад вошедшего в казарму и издали наблюдавшего за инцидентом. С медленного шага солдат тут же перешел на рысь и подскочил к двери ленкомнаты.
   -После занятий сначала моешь лестницу, затем туалет, - успел сообщить ему Потресов.
   -За что, старшина? - удивился Ярышев.
   -Завтра утром все то же самое, чтобы не задавал глупых вопросов, - добавил прапорщик и повернулся к Ковалеву. - Мало вы ему, товарищ лейтенант, всыпали. Полгода прослужил, а уже огрызается. Скоро совсем скурвится, помяните мое слово.
   -У нас в училище был один курсант по фамилии Дрязгин, - начал рассказывать Ковалев. - Тоже однажды политзанятия возненавидел. С какой-то сектой связался, сказал, что в бога верит, дали ему сектанты религиозную литературу. Сидит все время и читает. Ни в увольнение, ни в самоволку, ни на блядки. Пытались его пацаны вразумить - куда там. Отстали. На политзанятия не ходит - и все. Садится и читает эти книжки: "У меня свои политзанятия". Его на губу, он отсидит - и опять не ходит. Помучились, помучились с ним месяца три - и отчислили. Он тогда собрал все эти книжки, швырнул в ленкомнате на стол и говорит: "А теперь, пацаны, сами эту х...ю читайте!" Просто служить парню надоело, вот и включил тумблер. Слушай, старшина, кажется, спиртом пахнет.
   -Точно, - подтвердил Потресов.
   Они прошли по спальному помещению, заглядывая в тумбочки, но ничего не обнаружили. Ковалев немного подумал и пошел будить Телегина.
   -Серега, в казарме спиртом запахло, а найти не можем.
   Сначала дежурный крепко выругался, но потом поднялся и вышел из комнаты.
   -А раньше пахло? - поинтересовался он у помощника.
   -Нет, только теперь.
   -А что происходило за это время?
   Ковалев подробно рассказал об инциденте с Ярышевым, а Потресов продолжал ходить по казарме, приподнимая подушки и заглядывая в тумбочки. Дневальные с тоской наблюдали за ним.
   -Старшина, мы же их только что по ниточке выровняли!
   -Х...во выровняли! - огрызнулся прапорщик. - Сейчас все будете по новой равнять: и кровати, и подушки, и полоски на одеялах.
   -Покажи, в какой плафон этот придурок тапочкой запустил, - вдруг осенило Телегина. - В тот? Ерофеев, а ну-ка включи свет!
   Офицеры внимательно посмотрели на плафон, и дежурный велел сержанту принести стремянку. Сам взобрался наверх, открутил три винта и осторожно передал вниз неожиданно тяжелый шарообразный матовый плафон.
   -Вот ведь суки, до чего додумались! - с восхищением сказал старшина. - Ну и нюх у вас, товарищ старший лейтенант!
   В плафоне оказался спирт: ровно столько, чтобы лампа до него не доставала. Но от попадания тапочки Ярышева, очевидно, на пол немного выплеснулось горячительной жидкости, которая быстро испарилась, а соблазнительный запах распространился по всей казарме. Телегин велел старшине не выпускать никого из ленинской комнаты, а Ковалева послал наблюдать за вторым этажом. Методично проверил все оставшиеся плафоны, и нашел еще два: один со спиртом, другой с массандрой. Еще два заполненных плафона обнаружились на втором этаже.
   Ответственные по подразделениям после политзанятий только качали головами, но не придумали ничего другого, кроме как позвонить командирам своих эскадрилий и начальнику ТЭЧ. Через полчаса казарма наполнилась майорами и подполковниками, но Телегин чувствовал, что опрос бесполезен и бесперспективен: все солдаты хором уверяли, что ничего не видели и не знали. Старшины велели надевать всем защитные химкомплекты и противогазы, получать автоматы, после чего отправили бегать на стадион. Но даже пятикилометровый кросс в таком облачении не дал никакого результата.

* * *

   Подготовка к очередной годовщине Октября шла полным ходом. Майор Кононыхин велел политработникам ОБАТО не уходить домой, пока в каждой казарме не будут оформлены свежие лозунги и боевые листки. Хитрецов трудился в штабе над батальонной фотогазетой. Рядовой Себеков из роты охраны, оказавшийся искусным художником, уже красиво написал название "71-летию Великого Октября - достойную встречу!", стандартный лозунг "За нашу Советскую Родину!" и непременное "Часть майора Засипаторова", нарисовал все необходимые атрибуты, сделал надписи к пустым прямоугольникам, куда теперь вечный дежурный по штабу рядовой Башкиров вклеивал снимки. Хитрецов еще раз проверил правильность надписей.
   -Молодец, Себеков! - похвалил он. - Возвращайся в казарму. Казах, а грамотно написал, не все так умеют. Я когда в полку служил, одному солдату в нашей группе поручили сделать опись инструмента. Он был азербайджанец, по-русски не очень хорошо знал, такого там наворочал! Читали и разбирались: "Клуч, клуч, клуч, плоскобеля, шепельтота...". Клуч - понятно, плоскобелю тоже расшифровали - плоскогубцы. А над шепельтотой долго голову ломали. Оказалось, шплинтодер. Одно радует: нас с тобой вряд ли по-азербайджански заставят что-то писать.
   Башкиров долго смеялся и даже приклеил криво одну фотографию, так что срочно пришлось переделывать работу.
   -Зато представители восточных национальностей имеют другие достоинства, - продолжал Хитрецов. - Старших уважают, это у них традиции многовековые. Помнишь, как мы перед строем зачитывали письмо отца Мурзыгалиева, когда тот напился до поросячьего визга, а замполит направил письмо на родину. Старик-отец пишет, что сын-шакал его опозорил на все селение, ему людям стыдно в глаза смотреть. И Мурзыгалиев стоит и плачет, больше дисциплину не нарушает. А нашим братьям-славянам хоть в глаза ссы, хоть кучу писем посылай, все равно так и будут жрать. Или тебя, к примеру, взять. Сидел бы у Сапунова на складе АВиБ все два года и в ус не дул. Нет, тебе потребовалось сигнальные ракеты у бойцов с аэродромной роты на массандру обменять. Вот и будешь теперь вечно по штабу дежурить от хозвзвода.
   -Товарищ старший лейтенант, я же ту массандру не выпил, - напомнил Башкиров.
   -Да, конечно, ты большой оригинал, всех офицеров и прапорщиков насмешил, когда узнали, что ты массандру на кедровые орехи обменял. Но все равно такие солдаты Сапунову на складе даром не нужны. Впрочем, ты парень толковый, если больше глупостей не наделаешь, история эта забудется. Капитан Сахаров уже на тебя глаз положил, хочет в роту охраны взять, когда шум уляжется. Будешь стараться - станешь сержантом, с твоей подтянутостью и спортивной комплекцией с лычками очень хорошо будешь смотреться. На "дембель" приедешь - все девки твои.
   -У нас в Москве и с большими звездами добра хватает, - усмехнулся Башкиров. - А я пока всего лишь проштрафившийся рядовой. Но я с вами согласен - эту глупость с массандрическим бартером надо искупать, заглаживать. Буду стараться. Вот, кстати, и газета ваша готова.
   -Молодец. Кстати, я тоже москвич, может, и встретимся когда-нибудь там на "гражданке". А сейчас возьми вон ту рейку, прикрепи к ней фотогазету и повесь в коридоре. А я пошел домой, завтра трудный день. Сам знаешь, военному праздник, все равно, что кобыле: морда в цветах, а задница в мыле.

* * *

   На следующее утро командование провело общегарнизонное торжественное построение, а затем на радость жителям состоялся традиционный парад на единственной площади поселка перед памятником Ленину. После праздничных мероприятий Хитрецов отправился домой готовиться к очередному наряду, не забыв о послеобеденном сне: ночь в казарме наверняка предстояла бурная, и пренебрегать дополнительным отдыхом не следовало.
   Заступив вечером дежурным по части, он после политического инструктажа майора Кононыхина уделил особое внимание караулу, после проверки знаний еще раз "до боли" проинструктировав солдат.
   -Дни предстоят праздничные, не исключены новые попытки хищения спирта и спирто-водяной смеси с самолетов. Правила применения оружия вы знаете, но не забывайте, если уж стреляете, то делайте это наверняка. В полку недавно на БД часовой выстрелил на непонятный шум, а вместо этого попал в пилон самолета, пробил газовый баллон, потребовался сложный ремонт. У нас, помните, тоже часовой летом открыл огонь по расхитителям, которые тут же убежали и забыли в страхе канистру и ведро. Жалко, не попал, только подсолнухи на поле у стоянке очередью посрезал. И еще: не надо брать пример с рядового Закирова. Недели две назад проверял караул на основании допуска инженер полка по РЛО майор Веденеев. Приехали мы ночью с ним и разводящим на пост в третью эскадрилью - часового нет. Уже хотели дать предупредительный выстрел. Закиров появляется минут через пять неизвестно откуда. В домике ДСП из трубы дым столбом валит. Спрашиваем, кто печку растопил. "Нэ знаю!" Хорош часовой! Ладно, проверяющий с пониманием отнесся. Холодно, дескать. А если бы именно в это время произошло нападение на пост, пока часовой нарушал Устав караульной службы?
   После завершения инструктажа, прохождения наряда торжественным маршем и приема дежурства, Хитрецов доложил обо всем по телефону в дивизию дежурному по управлению, ответив на ряд его обязательных вопросов: кто готовил караул, кто проводил политический инструктаж караула, кто из руководства ОБАТО присутствовал на разводе суточного наряда, какова температура воздуха в казарме. В каждой роте сегодня присутствовали ответственные: командиры или их заместители. Хитрецов разговорился с Волгиным, заместителем командира аэродромной роты. Тот горячо благодарил его за недавнее административное расследование.
   -Володя, ты настоящий комиссар Каттани. Как ты не побоялся с тем мудаком Засипаторовым насчет меня спорить! Хорошо, что на станции журнал оказался, где они время звонка фиксируют и кому сообщили, а то бы в жизни ты не доказал, что это из-за комбата простой цистерны получился, а не из-за меня. С меня бутылка.
   -Да на фиг она мне нужна! Я уже от самого факта, что Засипаторова в дерьмо окунул, можно сказать, испытал моральный оргазм. Ладно, хватит об этом. Слушай лучше анекдот, как раз вспомнил, глядя на толпу ответственных. Американцы в Пентагоне обсуждают, когда лучше напасть на СССР. Один генерал говорит: "Давайте 7 ноября! Все русские понапиваются, возьмем голыми руками!" Ему отвечают: "Нет, не пойдет. Они же на праздник наоборот бдительность усиливают". "Тогда на Новый Год!" "Да вы что, у них на Новый Год в казарме ответственных больше, чем солдат". Тут другой поднимается и говорит: "А давайте заранее объявим в газетах день нападения". "Как же так! Военная тайна!" "Ну и что! Они к этому дню так свой личный состав зае...т, что воевать уже не с кем будет!".
   К ним присоединились остальные ответственные, и еще до самого отбоя в казарме звучали анекдоты. Выждав по часу-полтора, офицеры постепенно разошлись, оставив Хитрецова одного в роли "ночного комбата". Впрочем, ненадолго: появился ответственный по части майор Кононыхин, вместе с дежурным еще раз пересчитал спящих солдат, сверил с записками расхода личного состава. Всегда чем-то недовольный, на этот раз замполит был настроен благожелательно и вскоре уехал на аэродром проверять караул. Несколько удивленный столь плавным течением наряда, Хитрецов позволил себе слегка расслабиться и растянуться на топчане. Но блаженство оказалось недолгим.
   -Сюда нельзя! - услышал он голос дневального. - Мужик, быстро проваливай, а то сейчас дежурный тебе п....лей выпишет!
   -Вот и зови дежурного!
   Хитрецов уже спешил на голос. Дневальный преграждал путь в казарму невзрачному коренастому мужичку лет тридцати пяти, одетому в какую-то рвань.
   -Покиньте казарму! - грозно сказал офицер. - Нечего тут педикулез разводить!
   Ночной визитер ничего не сказал, запустил руку за пазуху и передал дежурному удостоверение. Хитрецов брезгливо взял документ, но, прочитав, изумленно посмотрел на посетителя.
   -Пройдемте.
   Оба проследовали в комнату дежурного по части.
   -Вы неплохо законспирировались, товарищ старший лейтенант, - усмехнулся Хитрецов. - Настоящий бичуган. Догадываюсь, что порадовать меня вам нечем.
   -Совершенно верно, - согласился милиционер и достал из-за пазухи пол-литровую бутылку. - Вот, приобрел только что у солдата на вашем подсобном хозяйстве за пятнадцать рублей. Массандра. У нас недавно появилась оперативная информация, что на вашем скотном дворе или в солдатской столовой можно по ночам и в праздники спиртное покупать. Теперь немного разобрались с вашей цепочкой. Переоделся, как видите, в бомжа, пришел к столовой, с солдатами поговорил - направили к некому Косте. Тот мне записочку дал и направил на скотный двор. Там какой-то азербайджанец у вас живет, тот мне сразу продал. Солдаты вне нашей юрисдикции, так что вам теперь и карты в руки.
   -Напишите, пожалуйста, официальный рапорт на имя командира части, - попросил Хитрецов. - Вот бумага, ручка. А я немедленно приму оперативные меры.
   Офицер взялся за телефон.
   -Дежурный по столовой! Хлебореза рядового Зайцева немедленно направить ко мне! Какого черта он у вас там еще в полночь околачивается? Через пять минут должен стоять у меня в комнате! Начальник третьего караула! Лично отправляйтесь с двумя выводными на скотный двор и арестуйте рядового Баймамедова. Затем пришлите выводных в казарму, арестуете рядового Зайцева. Обоих посадить в одиночные камеры и не допускать между ними никакого контакта.
   Затем он переговорил с дежурным по полку и попросил его выделить нескольких вооруженных солдат с дежурного подразделения для охраны скотного двора: было неизвестно, сколько солдат с ОБАТО могло быть замешано в деле, и кто-то из них вполне мог бы вместо охраны объекта предпринять попытку замести следы. Покончив с неотложными делами, Хитрецов позвонил домой Засипаторову, при всей сложности ситуации испытывая некоторое злорадство, что будит командира части среди ночи. И действительно, комбат разозлился.
   -Ты что, не мог утром мне об этом доложить?! Там есть ответственный по части Кононыхин, твой непосредственный, кстати, начальник, вот он пусть и разбирается пока. А я уже с утра приму необходимые меры.
   -Товарищ майор, я считаю этот случай экстраординарным и не чувствовал бы себя до конца выполнившим обязанности, если бы немедленно не доложил вам. Более того, в данном эпизоде усматриваются все признаки уголовного преступления, и вы как орган дознания должны в соответствии с приказом номер один министра обороны от 1978 года возбудить уголовное дело, о чем в течение суток проинформировать прокурора. Вы также должны назначить дознавателя по этому делу.
   -Черт, начитаетесь приказов и вечно голову морочите! Думаешь, тебя поставлю? Черта с два! Через три недели отчетно-выборное собрание, тебя в нашем батальоне уже не будет, на х... мне такой дознаватель! Сапунову поручу.
   -Он в санчасти, еще неделю ему лежать.
   -Без тебя знаю, просто проверяю, помнишь ли ты. Лазарев будет дознавателем.
   -Вам, конечно, видней, товарищ майор, но в прокуратуре могут придраться, поскольку он начальник вещевой службы и, как и солдаты-нарушители, из службы заместителя командира части по материально-техническому обеспечению.
   -Замучил ты среди ночи со своими головоломками! Ладно, сделаем так. С утра тебя подменим в наряде, а ты запрягайся в это грязное дело. Готовь все постановления, я подпишу.

* * *

   Понурые Баймамедов и Зайцев стояли на скотном дворе в окружении нескольких офицеров. Хитрецову с утра потребовалось не более получаса на каждого, чтобы оба разговорились. Зайцев гораздо быстрее осознал свое безрадостное будущее и уныло рассказал все без утайки. Несколько дольше пришлось повозиться с Баймамедовым: речь шла о земляке. Но реальнейшая перспектива попасть на два-три года в дисциплинарный батальон все-таки показалась ему большим злом, чем нарушение обета молчания, и Хитрецов получил необходимые показания.
   Теперь солдаты безропотно показали свой тайник: в глубине амбара среди сена оказалась почти полная полиэтиленовая двадцатилитровая канистра, из которой пахло спиртом. Ареометр показал, что в емкости находится массандра. Рядом валялась полихлорвиниловая трубка, с помощью которой горячительную смесь разливали в бутылки. Хитрецов сфотографировал тайник и подходы к нему, после чего в перчатках взял канистру и отнес в "УАЗик" комбата, где тщательно укрыл чехлом. Вещественному доказательству предстояло дождаться следователя и эксперта прокуратуры в опечатанном сейфе начальника штаба.
   Покончив с обыском на скотном дворе и оформив протокол, Хитрецов отправился в штаб. Сразу же позвонил в роту охраны Сахарову.
   -Где у тебя сейчас Азизов?
   -В карауле.
   -Срочно подменить, Засипаторов в курсе. Влип твой сержант теперь капитально.
   Через два часа Азизов стоял перед Хитрецовым в комитете комсомола. Офицер не заметил, чтобы сержант был чем-то взволнован. Возможно, стремительность и конспиративность операции сделали свое дело, и до караула не дошла информация о проводящемся уже полсуток расследовании.
   -Сколько ты массандры перетаскал на скотный двор? - спокойно поинтересовался Хитрецов, словно говоря о чем-то само собой разумеющемся. - Чем быстрее и точнее все расскажешь, тем меньше тебе в дисбате ишачить.
   -Тавариш страшный лэтэнант, зачем все время мэня подозревать? Какой массандра?
   -Которую ты с самолетов сливал, отвозил на скотный двор, а Зайцев с Баймамедовым алкашам продавали по пятнадцать рублей за бутылку.
   -Нэ знаю, поклеп какой-то.
   -Допустим. Вот, взгляни, - Хитрецов убрал чехол с канистры, которую еще не отнес в кабинет начальника штаба. - Вечером приедет эксперт-криминалист, снимет отпечатки пальцев. Лучше сразу рассказывай, все-таки чистосердечное признание будет, трибунал учтет.
   -Какой трыбунал?
   -Устав изучай как следует, юноша. На разводе наряда ты хорошо рассказываешь, что "часовой - вооруженный караульный, выполняющий боевую задачу по охране и обороне порученного ему поста", "пост - это все, порученное для охраны и обороны часовому, а также место или участок местности, на котором он выполняет свои обязанности", "часовой есть лицо неприкосновенное" и так далее. А вот в практическом применении, смотрю, не очень-то разбираешься. Несение караульной службы является выполнением боевой задачи, в нашем случае это охрана истребителей-перехватчиков и всего, что находится на стоянках эскадрилий и ТЭЧ. Разводящий отвечает за правильное и бдительное несение службы подчиненными ему часовыми, за правильную сдачу и прием часовыми постов. Вместо этого вы вступаете в сговор с часовым, сливаете массандру с охраняемого самолета. Налицо грубейшее нарушение, невыполнение боевой задачи плюс подрыв боевой готовности, а это уже "трыбунал". Возьми, почитай.
   Хитрецов передал Азизову копию письма некого солдата из дисциплинарного батальона. Тот горько рассказывал о своей жизни и проклинал себя, что издевался над "молодыми", по своей же глупости угодил в штрафники. Недавно его избили, и он стал плохо слышать. О родной части теперь вспоминает с умилением. Письмо было написано довольно толково и действительно пробуждало жалость к непутевому солдату. Зайцев и Баймамедов прочитали его еще утром, и азербайджанец даже заплакал.
   -Видишь, что тебя ожидает, - резюмировал Хитрецов. - Заметь, дисбат для тебя - лучший вариант, в том случае, если ты чистосердечно во всем признаешься и раскаешься. Получишь, к примеру, года два, потом вернешься в родной батальон. Дослужишь оставшиеся полгода, в некотором роде чистый - без судимости. А будешь молчать и запираться - пойдешь в тюрьму. И тогда письмо этого солдатика тебе детской сказочкой покажется. Будешь каждый день до полусмерти избитый под нарами валяться и х... через дырку в матрасе сосать.
   Глаза Азизова налились кровью. Казалось, еще секунда, и он набросится на офицера.
   -Вай, вай, вай, какие мы грозные! - ухмыльнулся Хитрецов. - Жалко, "кынжала" нету. Давай, попробуй, налетай, твоей же непутевой башкой дверь проломлю. Забыл уже, как полгода назад рядовой Маркевич на дежурного по части капитана Сахарова обиделся, что тот за грудки его взял, чтобы дыхнул? Сломанная челюсть офицера обошлась солдату в восемь рублей за каждый день месячного лечения в госпитале, пятьдесят рублей за услуги адвоката, да еще повезло, что два года дали ему условно и с отсрочкой исполнения. И ходит теперь Маркевич на цыпочках, чихнуть боится, чтобы условный срок в реальный не перешел. Думай, куда тебе больше хочется, в дисбат или в тюрьму. Твои отпечатки пальцев на этой канистре есть - больше чем уверен. В полку получим сведения о всей недостаче массандры и на тебя повесим. Трибунал возражать не будет. Или рассказывай все без утайки - единственный для тебя выход смягчить наказание.
   Азизов сразу обмяк, съежился и опустил голову.
   После обеда он и еще двое солдат роты охраны - Шишкин и Доценко - поехали под конвоем на аэродром. Все трое были уже без ремней: после признания Азизова их немедленно арестовали. Инженер второй эскадрильи майор Лагойда по просьбе Хитрецова и Сахарова на время следственного эксперимента тоже приехал из дома. Хитрецов последовательно фотографировал все стадии преступления: Азизов с Доценко привезли на караульной машине пустую канистру; часовой Шишкин беспрепятственно пропустил их на пост, привел к одному из самолетов; Азизов и Доценко взобрались на корпус и между килей сорвали мастичную печать и отвинтили пробку; сержант достал из-за пазухи длинный тонкий шланг, размотал его, опустил один конец вниз, где Шишкин несколько раз втянул в себя воздух и выпустил из шланга струю в канистру. После наполнения емкости Азизов имитировал опечатывание лючка. На все ушло примерно пятнадцать минут.
   -Ловко придумали, черти! - прокомментировал инженер. - После вашего сигнала, Володя, мы на ночь надеваем на краны в нише стойки шассе кожух, контрим его и пломбируем. Но где же они фальшивую печать взяли?
   -Это отдельная история, - ответил Хитрецов. - Несколько месяцев назад один из ваших солдат, который уже уволился в июне, будучи ДСП, получил у техника ненадолго печать, чтобы опломбировать самолет. Земляк с ним заранее договорился, он ему за двадцать рублей потом передал пластилиновый оттиск с печати. Азизов залил форму эпоксидным клеем и после его затвердевания получил фальшивую печать. Пользовался ей изредка, очень осторожно. Клянется мамой и аллахом, что недавно потерял. В последний раз видел ее в бане. Пока мылись, полполка пришло. Так что я не уверен, что эта печать не всплывет снова: скорее всего, кто-нибудь из "дедов" или просто мелких воришек по карманам шарил в поисках денег, наткнулся на нее. Лучше всего вам, товарищ майор, поменять печать на этом самолете.
   -Так и сделаем, - согласился инженер. - Но только после БД, завтра будем туда двадцать второй ставить, сейчас некогда этим заниматься. Но своих специалистов я предупрежу.

* * *

   Телегин и Ходунов неторопливо шагали вдоль бетонного ограждения к КПП, где всю группу, занятую подготовкой дежурных сил, поджидал старый-престарый автобус. Все в нем тарахтело и дребезжало, половина окон была заколочена фанерой из-за отсутствия подходящих стекол, и техники язвительно называли этот чудом сохранившийся реликт "привет из ОБАТО". Ходунов, не смущаясь из-за необходимости готовить дежурное звено, по случаю выходного дня был слегка выпивши и оживленно рассказывал о своих похождениях.
   -Ты, Серега, на той неделе в наряде был, чуть я не попался. Прихожу в понедельник со страшного бодуна. По всем углам от инженера прячусь, а он, как назло, в этот день устроил наведение порядка. Начальнику говорю, будь, мол, человеком, скажи, что меня срочно в ТЭЧ за каким-то блоком отправил, а я пока отойду у вооружейников в гараже. Мужики меня заперли, дверь опечатали, все как положено. Только прилег, чехлом накрылся, слышу разговор. Оказывается, инженеры полка и дивизии по АВ пришли, и им нужно в этот гараж заглянуть, не хранятся ли там малые ракеты. Главное, именно в этот момент, когда меня заперли, этих инженеров черт принес! С дивизии майор вообще раз в полгода у нас бывает, но по закону подлости именно в тот день! Слышу, Смирнов, старший техник, объясняет, что начальник группы Чумаков в наряде, а у него, мол, ключа нет. Те злятся - у ДСП, дескать, должен запасной быть. Тот дальше врет, дескать, новый замок на днях купили, старый накрылся, а у этого было только два ключа, один тут же сломался, дубликат еще не сделали. Хорошо, что те куда-то торопились, к инженеру эскадрильи не пошли, а то бы все эти фантазии сразу разоблачили. Но я на всякий случай в угол забился, чехлами накрылся: дескать, живым не дамся! Вечером потом пузырь массандры выпросил, Лешку Смирнова угостил за находчивость. Не растерялся парень! О, смотри, Володя идет!
   Навстречу им торопливо шагал Хитрецов.
   -Привет, Володя! Что такой озабоченный?
   -Да вот, прокуратура задачку подкинула. На ноябрьские праздники, слышали наверно, разоблачили мы у себя банду торговцев массандрой. И вот теперь мне нужно для грамотного оформления уголовного дела доказать, что на самолете есть массандра, а в ней содержится спирт.
   Ходунов рассмеялся до слез.
   -Володя, это очень просто делается. Сегодня как раз воскресенье, сядем втроем после БД, раздавим бутылку-другую, и каждый скажет, сколько градусов. Подпишем протокол, ты выведешь среднее значение. Мне верить можно, сколько я этой гадости на своем веку выжрал! С закрытыми глазами все узнаю. Были, к примеру, мы как-то в кабаке с мужиками. Думаем, остох...ла эта массандра, выпьем-ка водочки. Приносят бутылку, разлили, зае...нили - что-то больно на наше похоже. Смотрю - капли на стенках держатся, не стекают. Точно - массандра! Водочные, так те сразу сливаются на донышко. Зову официантку. "Чего же это ты, коза, нам подсунула?" "А в чем дело, что-то не так?" "Да мы ж свою родимую массандру за километр узнаем!" Молча взяла бутылку, принесла уже настоящую. И накормили потом по высшему разряду, в ресторане никогда ни до этого, ни после так вкусно не ел. А ты растерялся!
   -Ничего я не растерялся. Лень просто эти выписки из приказов и из технологии делать, заверять у начальника штаба - тоскливо.
   -Да и с какой стати ты на них горбатишься? - не унимался Ходунов. - Говорят, ты скоро в полк вернешься, уже там замполита на построении на х... посылаешь!
   -Быстро же у нас сплетни разносятся! - усмехнулся Хитрецов. - Никого я не посылал. Просто Кононыхин на построении разорался, что я плохо контролировал автороту, где я якобы являюсь нештатным замполитом. В дивизии про это рассказал, там посмеялись и велели передать Кононыхину. В общем, прапорщик, дежурный по парку, напился и угнал машину. Не пацан уже, чтобы контролировать его! Был бы я в тот день дежурным по части - другое дело. Мне эти вопли надоели, говорю: "Товарищ майор, вы погромче кричите, а то еще не во всех казармах слышно". Он аж ох...л и заткнулся, добавил только: "Наверное, только на картошке от тебя польза и есть". Тут бы мне действительно их всех на х... послать вместе с их расследованием, но честь офицерская не позволяет.
   -Так ты действительно уходишь из ОБАТО? - поинтересовался Телегин.
   -Да, комбат напел в дивизии, что я так развалил воспитательную работу, что рядовой Косшигулов при курении чуть себя не сжег, а лейтенант Пауков пьяный застрелился в карауле. Вернусь в родную эскадрилью. За год мое личное дело так и не смогли из одной секретной части в другую перенести с первого этажа на третий: полковой и батальонный секретчики с пеной у рта доказывали, что не он должен дело отнести, а другой за ним прийти. Будто чувствовали - так оно в штабе полка болтается до моего возвращения. Кстати, Серега, вспомнил, на БД двадцать второй поставили?
   -Да.
   -Ты в курсе насчет печати?
   -Да, рассказал Лагойда.
   -Тогда бдительность не теряй.
   Приехав на аэродром и отправившись готовить самолеты, Телегин поинтересовался у техника Ковалева:
   -Массандра и спирт все на месте?
   -Да все нормально, Серега! Николаич мне рассказывал про печать. Уровень замерял пару раз.
   -Вообще-то мне странно, что техник все спиртоносные бачки опечатывает. Каждый за свое должен отвечать. Я начальник группы РЛО, прицел мой и спирт в нем тоже мой. Какое ты к нему отношение имеешь? Контролируй свою массандру, а мой бак я сам опечатаю. Логично? Хочу рапорт написать на имя зама по ИАС.
   -А как тогда с летчиками на БД быть? Они же массандру пить не очень-то хотят! Дескать, сами разведем, как положено, по вкусу. На БД в основном спирт и добывают после каждого вылета. А нет реального или тренировочного - все равно организуют. Допустим, надо им слетать. Звонят на КП, договариваются, там всегда что-нибудь придумают, организуют вылет. Толковый летчик так прицел будет включать, что десятку, считай, сэкономит. Потом два литра на КП пошлют - за то что вылет организовали, а мы с пилотом по четыре берем.
   -А я х... сосу? Знаю я эти ваши штучки, надоели уже.
   -Серега, ты, если захочешь, всегда себе сумеешь сэкономить. Чего ты выдумал рапорта какие-то писать, от кормушки отлучить хочешь.
   -Да у тебя же еще сто пятьдесят литров массандры остается! Кормись сколько влезет.
   -Будто не знаешь, сколько до них охотников: и комэска, и инженер по СиД, и замы по ИАС - наш и полковой...
   -Знаю, знаю. Но ведь и ты сможешь прекрасно смухлевать!
   -Сейчас не особо схимичаешь, с этим горбачевским указом озверели все. Старшинов очередную мировую войну объявил расхитителям. Помнишь, как Бойков в первой эскадрилье провис пару недель назад?
   -Помню, конечно. Приказ же тогда зачитывали на построении. Они десятку на полетах слили и руководителю полетов, подполковнику Великанову передали. А тот как раз Старшинову на глаза попался. Вот и угодили все трое в приказ: технику заплатить за два литра, Бойкову за четыре, пункт четыре "довести до подполковника Великанова" - понятно, что оставшиеся четыре на него повесили. Был у нас полковой зам по ИАС Иванов, ты его уже не застал, любил до и после полетов тягачи с техническим составом проверять. Найдет у кого канистру, спрашивает, зачем. Отвечают - то водички родниковой набрать у стоянки, то на нарзановый источник сгонять. "Вы на тот источник только спирт разводить ездите". Берет канистру, гвоздями пробивает, гордо говорит: "Теперь будет учебная!" Раз у Лагойды даже изуродовал. Николаич разозлился, начал в отместку эскадрилью в два захода на полеты возить. В тягаче народ сосчитает, оставит двадцать четыре человека - сколько положено по норме, остальных высаживает. Потом второй рейс организовывает. Дескать, вы по закону, и мы по закону. Так что и я по "правилам" хочу спирт в свою епархию забрать.
   Ковалев тяжело вздохнул и обреченно махнул рукой. Телегин открыл лючок спиртового бака для охлаждения прицела. Действительно, уровень был нормальный. И все-таки что-то офицеру не понравилось. Чего - он не мог сам понять. Показалось, что у спирта какой-то едва уловимый болотный запах. Телегин с помощью шланга отобрал литров пять в специальное ведро с крышкой. И опять ему не понравилось, что обычно чистый, как слеза, продукт, оказался несколько мутноватым. Он велел солдату позвать дежурного по АТО, а затем попросил у того ареометр.
   -Ни х... себе! - хором воскликнули офицер и прапорщик: прибор показал, что концентрация спирта составляет лишь семьдесят пять процентов.
   Следующие полчаса ушли на полную проверку всех четырех самолетов. Концентрация спирта и массандры повсюду, в том числе в баках спиртозаправщика, полностью соответствовала норме, и только один бак двадцать второго самолета содержал брак.
   -Ну, Серега, и нюх у тебя! - поразился техник. - Прямо комиссар Мегрэ! То в плафонах в казарме спирт нашел, теперь здесь ЧП обнаружил. Как же так получилось?
   -Очень просто. По концентрации получается, что слили десятку. Наверняка это сделал кто-то из бойцов. Потом решил замаскировать кражу, налил какой-то тухлой воды, скорее всего прямо из той лужи за газоотбойником.
   Телегин подошел к пожарному щиту и обнаружил, что красное ведро изнутри действительно мокрое и грязноватое, а к его дужке прицепились несколько сухих травинок. О происшествии доложили старшему летчику, а тот - командиру полка. Полковник Старшинов подозвал к телефону Телегина, сообщил о возбуждении уголовного дела и назначил его дознавателем. Бракованный спирт слили в большой бак и отправили на склад ГСМ, где в качестве вещественного доказательства заперли в отдельной кладовой, которую опечатал старший техник дежурных сил. Заправили самолет кондиционным спиртом и продолжили подготовку. Солдат обыскали, но таинственной фальшивой печати не обнаружили. Построили их около самолетов и никуда не отпускали, лишь периодически подзывали для заправки, подключения АПА и прочих работ.
   После газовки самолетов и заступления их на БД, офицеры тщательно обыскали дежурный домик, но и здесь ничего не нашли. Прочесали все вокруг - с тем же эффектом. Но Телегину не давала покоя расположенная за газоотбойником и обвалованием дежурного "кармана" окаймленная несколькими голыми кустами глубокая овальная лужа размером примерно шесть на четыре метра. Офицер несколько раз обошел вокруг водоема, но ничего подозрительного не обнаружил. Трава при подходе к луже во многих местах была примята, но четких отпечатков сапог нигде не было. Сергей выломал в кустах сухую палку и прощупал дно - безрезультатно. Внимательно осмотрел каждый куст и вдруг на одной ветке обнаружил привязанную короткую веревочку - невзрачную и почти незаметную. Офицер сразу насторожился. С удвоенной энергией начал в помеченном месте шарить палкой по дну, разрывая грязь. Показалось, что чего-то зацепил. Добыча тут же ускользнула, но Телегин не отступал. Наконец, он выудил из грязи конец веревки. Дернув за него, почувствовал тяжелое. Аккуратно потянул грязную веревку и вскоре держал в руках отлично закупоренную полиэтиленовую десятилитровую канистру, утопленную в самом центре лужи: глубины там после осенних дождей вполне хватало. К канистре были привязаны два камня для тяжести и полиэтиленовый мешочек, в котором оказалась фальшивая печать из эпоксидной смолы.
   -Это не Серега, а человек-ищейка! - приветствовали Телегина бурные возгласы офицеров. - Будто видел сам все!
   Сергей поставил канистру перед строем солдат.
   -Никто не хочет признаться? - поинтересовался он для порядка. - Все-таки смягчающее обстоятельство. Слитие, разумеется, произошло вечером или ночью, и каждый из вас за этот период побывал на охране дежурных сил. Так что все вы до единого под подозрением. Раскрою секрет: через пять минут я все равно буду знать абсолютно точно, кто это сделал, но я все-таки даю вам шанс сознаться.
   Солдаты угрюмо молчали.
   -Что ж, наш воришка признаться не захотел. Ему же хуже. Смотрите, - Сергей показал конец веревки, - эта мокрая веревка не просто испачкана в грязи, в нескольких местах на ней есть следы свежего гудрона, который заливают в щели между плитами. Гудрон быстро не отмывается, так что его следы - на руках одного из вас. Немедленно ладони к осмотру!
   Солдаты послушно вытянули перед собой руки, и вдруг невысокий и щуплый рядовой Михайлов, якут по национальности, смертельно побледнел и кинулся бежать. Разумеется, его тут же схватили и внимательно посмотрели на ладони, где оставались отчетливые следы гудрона.
   -Пойдешь под трибунал! - жестко сказал солдату Телегин. - Что же ты натворил, дурья башка! Украл в бане у сержанта Азизова фальшивую печать и не смог устоять перед соблазном. Мало того, не нашел лучшего места для кражи, чем на боевом дежурстве. Ладно, просто бы взял спирт, но ты налил в прицел грязную воду! Это вывод из строя авиационной техники и подрыв боевой готовности. Я понимаю, что ты все это сделал по глупости, но перед трибуналом ни за что не оправдаешься.

* * *

   На выездное заседание трибунала в Доме офицеров привели большинство солдат гарнизона, многим из которых пришлось даже стоять в зале. Образцово-показательная акция должна была послужить воспитательным целям: чтобы другим было неповадно.
   Телегин и Хитрецов тоже пришли посмотреть на плоды своих дознавательских трудов, и теперь, покуривая перед входом, обменивались впечатлениями. Их часть расследования прошла быстро, но затем в дело вступили следователи прокуратуры, которым потребовалось некоторое время, чтобы довести все до кондиции, так что заседание трибунала назначили уже на начало декабря.
   -Как тебе в полку после возвращения? - поинтересовался Телегин.
   -Небо и земля! Дурдом, конечно, еще тот, но все-таки Старшинову и Пушкарскому по степени мудизма достаточно далеко до Засипаторова с Кононыхиным. Да и столь высокое начальство теперь от меня гораздо дальше, а с комэской и инженером куда легче ладить. Мои, кстати, фигуранты не все до трибунала дошли. В отношении Баймамедова и Зайцева прокуратура дело прекратила. Хоть именно они торговали, но чистосердечно во всем сознались. Мы их сразу на запасной аэродром отправили - подальше от азеров, чтобы не отлупили ненароком. А троица из роты охраны, конечно, сегодня получит свое.
   -А моего якута родня пыталась спасти. Отец его с сестрой приезжали. Действительно, симпатичная девка, приятная, хоть и узкоглазая, но это на любителя. Жалко, Юра Беспятов заменился, популярный любовник. У того бы сразу усы торчком встали вместе с остальными мужскими органами. А Михайлова папаша хотел дочку свою начальнику политотдела подсунуть, чтобы сына не судили. Эти северные народы, знаешь, с бабами особо не церемонятся, меняются ими, если хотят - обычаи такие. Со мной беседовал как с дознавателем, предлагал потом самому девицей воспользоваться после Пушкарского, если окажу содействие при переговорах. Якут думал, что начпо от целочки сразу разомлеет. Я ему говорил, чтобы не совался даже с этими глупостями - не стал меня слушать. Так Пушкарский мужика из кабинета выставил и на весь штаб орал, дикарем обзывал. Так ни с чем и уехали якуты. Вообще-то, жалко мне даже этого парня. Нормальный солдат, очень старательный, а вот по глупости влип с этой "огненной водой".
   -В полку легенды рассказывают, как ты его разоблачил. Как ты догадался насчет этого гудрона?
   -Да я Михайлова просто на пушку взял! - засмеялся Телегин. - Только ты помалкивай, это, если угодно, профессиональный секрет. Литературные сыщики сплошь и рядом этот метод применяют. Если нет доказательств, они как-то провоцируют преступника, чтобы он выдал себя. Михайлов мне сразу на глаза попался. Только я осмотрел пожарный щит, солдат подошел к нему и убрал с ведра травинки. При обыске он слегка вспотел, и я вовсе насторожился. Заметил, что у него руки в гудроне - где уж вымазался, черт его знает. А когда я канистру нашел, то незаметно нарочно гудроном веревку сам вымазал.
   -Лихо! А если бы у него нервы крепче оказались? Или твои подозрения были ошибочными?
   -Придумал бы что-то другое. В данном случае шел по самому простому пути - и сработало. Не сравнить, какую мне в прошлом году головоломку пришлось разгадывать... - Телегин было осекся, но Хитрецов понимающе ухмыльнулся.
   -Серега, да все в курсе! Жданов однажды в самоволке напился, Потресов его воспитывал, а тот оправдывался, дескать, жизнь тяжелая и между делом все выболтал: как ты их застал, как потом на жене отыгрался - про это уже Ленка ему доложила. Старшина потом тоже по пьяни растрезвонил. В общем, твоя семейная тайна давно уже секрет Полишинеля.
   Сергей сразу помрачнел и на несколько минут замолчал.
   -Да, вот уж жизненный и детективный урок получил! - Телегин тяжело вздохнул. - Черт, ну их на х.., эти воспоминания. Пошли уже в зал.
   Заседание трибунала длилось весь день. Сначала рассматривалось дело Михайлова, который за подрыв боевой готовности получил два с половиной года дисциплинарного батальона. Затем настала очередь трех солдат из роты охраны. За них активно заступался недавно переведенный в это подразделение ефрейтор Башкиров, назначенный общественным защитником. Однако его аргументы и намеки, что офицеры, возможно, воруют гораздо больше, действия не возымели: Азизов получил два года дисбата, Доценко и Шишкин - по полтора.
   -Пошли, Володя, обмоем завершение наших дел, - предложил Телегин Хитрецову. - Между прочим, твой протеже Башкиров молодец, из него может получиться толковый адвокат. Одного он не учел, что мы, офицеры, не воруем, а грамотно списываем спирт и массандру по актам. Кто виноват, что нормы расхода такие завышенные! Пусть их пересматривают, если угодно. Да кому это нужно, когда есть такая лазейка! А эти зеленые солдаты нагло воруют напролом. Может быть, на некоторое время эта пьяная эпопея затихнет, пока служат те, кто получил сегодняшний урок. Но потом, "он" опять скажет свое веское слово, пока на наших самолетах будет оставаться хоть капля спирта и массандры.
   -Помнишь, что изрек князь Владимир Красное Солнышко? - поддержал приятеля Хитрецов. - "Веселие на Руси есть пити". Так что ты прав, пошли, опрокинем по этому поводу по паре соток.

* * *

   Владимир Хитрецов торопился на построение. Не в его стиле было опаздывать, однако сегодня он почему-то не услышал звонка будильника, так что пришлось пожертвовать завтраком и собираться в ускоренном темпе. Все-таки он успел подскочить и смешаться со своей эскадрильей, прежде чем начальник штаба дал команду на общеполковое построение. Была суббота, и все недовольно бурчали себе под нос, однако деваться было некуда. Под палящими солнечными лучами стояли минут двадцать, пока начальник строевого отдела зачитывал многочисленные секретные телеграммы о разнообразных несчастных случаях, произошедших в Вооруженных Силах за последние две недели.
   Хитрецов сразу вспомнил о своей короткой службе в части обеспечения. Немногим больше года назад он был переведен туда на должность секретаря комитета ВЛКСМ, однако почти сразу вступил в конфликт с командиром части, которому пришлись не по вкусу некоторые его выступления на партийных собраниях. Тому удалось добиться, чтобы на следующем отчетно-выборном собрании кандидатура Хитрецова больше не рассматривалась. Политотдел дивизии прислал в ОБАТО другого офицера на должность комсомольского секретаря.
   Поддержки в дивизии у Хитрецова к тому времени не было. Прежний помощник начальника политотдела по комсомольской работе когда-то после нескольких разговоров на собраниях комсомольского актива дивизии проникся большим уважением к Хитрецову и выдвинул его на политработу. Но несколько месяцев назад его и начпо отстранили от своих должностей и куда-то перевели: вовсю шла борьба с пьянством в армии, а тут выяснилось, что аллею славы у штаба дивизии, о которой несколько месяцев с гордостью трезвонили на всех партийных и комсомольских активах, построили за 200 литров спирта.
   Новое руководство политотдела пошло на поводу у комбата, приняв его версию о виновности комсомольского вожака в двух несчастных случаях, произошедших один за другим в течение двух дней. Сначала солдат постирал форму в бензине, не дал ей просохнуть, надел и закурил. Пострадавшего на вертолете доставили в областной центр, и врачам удалось спасти жизнь непутевого солдата.
   Если с рядовым Косшигуловым все завершилось относительно благополучно, то не так обстояло дело с лейтенантом Пауковым. Все знали о его неумеренной тяге к спиртному, но никто не предполагал, что это может завести так далеко. Как-то рано утром объявили учебную тревогу, которую часа через три отбили. Пауков вернулся домой, поскольку в этот день заступал в наряд начальником караула. Не сомневаясь, что до вечера все пройдет, он с легкостью позволил себе во время тревоги "фронтовые" триста граммов.
   Из-за этого дома за завтраком у него разыгрался очередной громкий скандал с женой, который растянулся на весь день. Ссора оказалась столь серьезной, что жена шла за Пауковым на развод суточного наряда, опасаясь, что тот еще "остограммится" где-то по пути. Комбат в это время был в отпуске, замполит и парторг в командировке, поэтому Хитрецов проводил политический инструктаж караула. Офицер с трудом успокоил разъяренную молодую женщину и уговорил ее уйти домой.
   Солдаты тихонько хихикали, развод суточного наряда прошел с получасовым опозданием. Но Паукову все же удалось перехитрить жену, поскольку позже в его сумке нашлась солдатская фляга с чистым спиртом, наполовину выпитая. Ночью свободную смену караула разбудил выстрел из пистолета. Солдаты метнулись в комнату начальника караула и обнаружили Паукова еще живым, хотя пуля, пущенная в висок, пробила голову и попала в стену. К утру лейтенант скончался в лазарете.
   Путаная записка была написана корявыми, качающимися буквами и залита пьяными слезами. В ней довольно бестолково сообщалось, что жить после того, как жена публично опозорила его своим скандалом, больше не стоит.
   Уже после обеда в гарнизон прилетел генерал Стрепетов из штаба округа, член Военного Совета, который решительно начал наводить порядок. Первой его жертвой стал дежурный по КПП, мгновенно разжалованный из сержантов в рядовые, за то что "ушился, как проститутка". Затем настала очередь наглядной агитации вдоль аллей и вокруг плаца, которая показалась генералу тяжеловесной и топорной. Велено было все спилить и поставить новое. Старшины получили приказ снять в казармах стенды "Офицер - профессия героическая". Уже около полуночи состоялось совещание командиров и политработников, где генерал долго критиковал состояние наглядной агитации и, как следствие, запущенность воспитательной работы, что и привело, по его мнению, к самоубийству.
   - А эту собаку, - завершил он свое выступление, - быстрее закопайте, чтобы больше о ней никто не вспоминал.
   Удостоенный такой эпитафии, Пауков действительно постепенно был забыт, но к отчетно-выборной кампании комбат припомнил эту трагедию, приписав Хитрецову полный развал воспитательной работы среди комсомольцев, хотя месяца за два до несчастного случая недисциплинированного лейтенанта исключили из членов ВЛКСМ. В итоге после отчетно-выборного собрания Хитрецову пришлось вернуться в авиационный полк на прежнюю должность.
   Вспоминая об этих бурных событиях, офицер не сразу понял, что читка телеграмм к всеобщей радости наконец-то завершилась. Командир полка начал поиск четырех проштрафившихся солдат из первой эскадрильи. Оказалось, что они до сих пор находятся в казарме. В ходе невольной паузы прямо в строю началось тихое обсуждение услышанного.
   - Как будто воюем с кем!
   - Наверное, в Афгане столько не потеряли, сколько дома.
   - Да чего они так переживают из-за этих происшествий и самоубийств! Идет естественный отбор, ротозеи и психически неуравновешенные не дадут потомства.
   - Отставить разговоры! - раздался зычный голос начальника штаба, и перед строем наконец-то появилась искомая четверка солдат.
   Оказалось, накануне они "нашли" две бутылки "массандры", после распития которых устроили между собой разборку. Теперь все четверо сияли великолепными синяками. Командир долго кричал на нарушителей, объявив им в итоге по семь суток ареста и обязав командира эскадрильи подготовить документы на удержание трехкратной стоимости выпитой спирто-водяной смеси из солдатского денежного содержания.
   Покончив с этим несложным делом, командир приказал остаться в строю только офицерам и прапорщикам. Солдат отправили в казарму.
   - Сейчас начнется вторая серия "Ну, погоди", - тихо прокомментировал кто-то и не ошибся.
   Из строя вышел прапорщик, который накануне не заступил в наряд дежурным по штабу. В свое оправдание ничего вразумительного сказать не смог и тут же получил трое суток ареста, а также угрозу лишения половины так называемой "тринадцатой зарплаты" по итогам года.
   - По окончании построения срочную службу и прапорщиков отправить на уборку закрепленной территории, - распорядился командир. - Офицерам собраться в ГОКе на мероприятие. Равняйсь! Смирно! Вольно! Личный состав в распоряжение командиров подразделений!
   Через полчаса офицеры сидели в Гарнизонном офицерском клубе в ожидании "мероприятия", как эзоповым языком был назван в присутствии механиков предстоящий суд чести. Впрочем, это был секрет Полишинеля, и каждый прапорщик все равно знал, кого и за что сегодня будут судить.
   - Когда уже третья серия "Ну, погоди" начнется! - вздохнул кто-то. - Сколько можно ждать! Разъе...лись бы поскорее и по домам.
   - Держи карман шире! Сразу на территорию отправят. Лучше здесь посидеть, вздремнуть в холодке.
   Наконец, суд начался. Председатель монотонно зачитал суть дела: некто лейтенант Лакирович из первой эскадрильи, проживавший несколько месяцев на частной квартире, самовольно занял аварийную пустующую квартиру в одном из гарнизонных домов. Затем началось чтение других документов:
   - Служебная характеристика на авиационного техника лейтенанта Лакирович Виктора Сергеевича, 1966 года рождения, белоруса, образование среднетехническое, члена ВЛКСМ с 1981 года...
   - Стоп, стоп, - остановил председателя командир. - Почему комсомолец предстает перед судом чести? Помощник по комсомолу! Почему данный офицер не был своевременно исключен из членов ВЛКСМ?
   Поднялся помощник начальника политотдела по комсомольской работе капитан Шепелев и начал что-то путано объяснять относительно нехватки времени.
   - Детский лепет, товарищ капитан! - прервал его командир. - В следующий раз в подобной ситуации получите взыскание. Садитесь! Продолжить чтение документов.
   Наконец, с вводной частью покончили, и председатель суда спросил, нет ли каких вопросов. Обычно их не было, но сегодня Хитрецова кто-то словно вдруг кольнул шилом, и он поднялся с места.
   - Старший лейтенант Хитрецов. Имеются замечания по грамматике. Необходимо всюду писать "на Лакировича", а не "на Лакирович". Правила у нас именно такие! Далее, служебная характеристика написана капитаном Толстым, непосредственным начальником Лакировича, а он является членом суда чести. В такой ситуации характеристика не может быть объективной. Наконец, по поводу исключения из ВЛКСМ. Согласно уставу комсомола, человек может быть исключен из ВЛКСМ только на основе решения комсомольского собрания, а не приказа. Более того, предварительное наложение партийного или комсомольского взыскания до наложения служебного взыскания, в данном случае до решения суда чести, признано ошибочным. Теперь это трактуется как администрирование, о чем недавно говорилось на собрании партийного актива дивизии.
   На упомянутом партактиве командир части сидел в президиуме, многие коммунисты это помнили, так что теперь в зале воцарилась тишина. Однако командир не растерялся.
   - Помощник по комсомолу! Почему вы не доложили мне о новых требованиях в комсомольской работе? Вы их сами не знаете и не можете ни до кого довести. Объявляю вам выговор.
   - Есть выговор!
   - Сделать перерыв на пятнадцать минут. Капитану Толстый переоформить служебную характеристику, пусть ее подпишет командир эскадрильи. Товарищи офицеры!
   Все встали и замерли.
   - Товарищи офицеры!
   Все хлынули в вестибюль и на улицу, где минут пятнадцать густые клубы табачного дыма окутывали ГОК. Товарищи посмеивались над Хитрецовым.
   - Смотри, Вовка, довыпендриваешься, самого на суд потянут, - рассуждал Сапожников, начальник группы СиД. - Дое...тся до чего-нибудь, и п...ец. Насчет твоей грамматики, брат, и ухом не повели, решили, что и без того сильно умничаешь.
   - А мне по х...! - отозвался Хитрецов и бросил окурок в урну. - Все равно мозги им за...бу. Остох...ело уже на этот дурдом смотреть.
   Вскоре вновь сидели в зале. Зачитали "исправленную" служебную характеристику. Она абсолютно ничем не отличалась от предшествующей, только теперь была подписана не капитаном Толстым, а майором Мишкиным. Больше никто вопросов не задавал, так что началось рассмотрение дела.
   Виновник горячо рассказывал о своих муках на частной квартире и мытарствах с получением собственного жилья в гарнизоне, которое ему не давали при наличии свободных квартир. Все хорошо знали, что драгоценное жилье пустовало на всякий случай: ожидались некие организационные перемены. В итоге Лакирович не выдержал, взломал замок самой плохой квартиры на четвертом этаже, которую постоянно заливали дожди, сам отремонтировал крышу, чего оказалось не по зубам домоуправлению в течение многих месяцев. Признавать свою вину он отказался и заявил, что будет обжаловать любое решение суда не в свою пользу.
   Началось обсуждение. Сначала задавались риторические вопросы наподобие "как вы расцениваете свое поведение", "как вы собираетесь служить дальше", на которые тяжело было дать сколько-нибудь вразумительные ответы. Но вот поднялся командир третьей эскадрильи подполковник Агапов и обрушил на злополучного нарушителя настоящий залп тяжелой артиллерии.
   - Вы, товарищ лейтенант, давали присягу, вы обязались стойко переносить тяготы и лишения военной службы. А вы ее начинаете не с того. Кто вы такой? Три года училища и год в полку. А уже гонору столько! Вы успели заслужить эту квартиру? Вот сидят в зале заслуженные офицеры: капитаны, майоры, подполковники. Вы их спросите, как им пришлось служить, не в таких еще условиях. Тут хоть и Дальний Восток, а крупный поселок, цивилизация. А вас послали бы в какую-нибудь медвежью дыру, вы бы там вообще, прости господи, пулю в лоб себе пустили, как тот Пауков из ОБАТО. Я считаю, что такой проступок несовместим с честью офицера. Это форменный разбой! Предлагаю ходатайствовать об увольнении лейтенанта Лакирович из вооруженных сил.
   После аса-подполковника выступили еще несколько человек, преимущественно из штаба, но их предложения были несколько мягче: ходатайствовать о снижении в должности или звании.
   - Думается, мнения в основном определились и можно заканчивать прения, - сказал председатель суда. - Есть еще желающие или дадим заключительное слово лейтенанту Лакирович?
   - Разрешите, товарищ капитан? - вновь поднялся неугомонный Хитрецов. - Хочу добавить несколько слов. Разумеется, лейтенант Лакирович совершил проступок и должен понести наказание. Но должно ли оно быть столь суровым? Мы выслушали несколько выступлений, и некоторые из них носили откровенный антиконституционный характер.
   После этих слов в зале наступила гробовая тишина. Разумеется, все знали, что в стране давно объявлены перестройка, гласность и демократизация, но слово "антиконституционный" по-прежнему пугало - даже больше, чем если бы было сказано "антисоветский".
   Хитрецов ожидал примерно такой реакции и, улыбнувшись, продолжил:
   - Согласно Конституции СССР, каждый гражданин страны имеет равное с остальными право на труд, на отдых и прочее, в том числе и на жилье. Конституция является основным Законом государства и подлежит безусловному исполнению каждым его гражданином. Задача соответствующих командиров и начальников, поставленная, в частности, статьей 48 Устава внутренней службы - обеспечить реализацию конституционных прав, а не препятствовать их исполнению. Более того, нашей партией взят курс на искоренение различных нездоровых явлений в обществе, в том числе и в армии, вспомним, например, хорошо всем давно известное Постановление ЦК КПСС от 10 ноября 1985 года об укреплении воинской дисциплины. Одна из важнейших задач данного постановления - борьба с дедовщиной и неуставными взаимоотношениями. Однако в прозвучавших выступлениях косвенно насаждается уже дедовщина среди офицеров, предлагается дифференцировать их конституционные права в зависимости от срока службы. Такая позиция идет вразрез с решениями партии и правительства и не может быть взята за основу для выработки решения данного суда чести. Не сомневаюсь, что если лейтенант Лакирович обжалует решение суда в свете нового партийного подхода к решению социальных проблем, вышестоящие инстанции удовлетворят его жалобу. Из высказанного ранее следует, что при попытке решения жилищной проблемы лейтенанту Лакировичу пришлось столкнуться с черствым и бездушным отношением к реализации его конституционного права. Его личное достоинство было ущемлено при виде такой ярко выраженной дедовщины. Это и привело к психологическому кризису, результатом которого стал самовольный захват квартиры. Думается, суд должен учесть все обстоятельства дела, а также тот факт, что лейтенант Лакирович самостоятельно сделал аварийную квартиру годной для проживания. Было бы логично узаконить сложившееся положение и выдать ему ордер на данную квартиру. Мое предложение - за совершенный проступок лейтенанту Лакировичу объявить общественное порицание. Думается, этого вполне достаточно.
   Наступила томительная пауза. Все смотрели на командира, пытаясь определить его реакцию на все сказанное, однако по лицу полковника Старшинова прочитать было ничего невозможно. Даже вечно нахмуренные мохнатые брови занимали нейтральное положение. Зато вполне откровенно охаянный Хитрецовым подполковник Агапов сидел красный, как рак, и натянуто улыбался.
   Наконец, процесс вновь двинулся с места. Лакирович промямлил свое заключительное слово, и суд удалился на совещание, в то время как все остальные - на перекур.
   - Ну, Вовка, дал ты им чаду! - посмеивались офицеры. - Нашему летчику-снайперу антисоветчину пришил. Умора!
   - Держись теперь, брат, будут тебе гадить исподтишка. Скажут, много берет на себя какой-то технарь, - вновь вступил в разговор Сапожников.
   -Да пошли они все на х...! - отозвался Хитрецов. - На х... я видел всех этих козлов.
   Вновь вернулись в зал, и суд объявил свое решение: общественное порицание. Лакирович выглядел именинником, а командир полка поставил задачу жилищной комиссии гарнизона о подготовке ордера на самовольно занятую квартиру.
   Сегодня рассматривалось дело не только Лакировича, но и другого офицера, гораздо более опытного, однако имевшего пагубную страсть к зеленому змию. Вот и теперь он три дня отсутствовал на службе, появился только в четверг, так что его дело быстро подготовили, чтобы рассмотреть вместе с делом Лакировича.
   После чтения всех сопутствующих документов приступили к сути. Старший лейтенант Ходунов, глядя на всех честными глазами, заявил, что был сильно болен (по залу пронесся сдержанный смешок), поскольку отравился парами краски, когда ремонтировал свое жилье. Семья его сейчас в отъезде, так что передать ничего о своей болезни он не мог. В санчасть не обращался, поскольку был прикован к постели.
   - Что вы тут рассказываете сказки, товарищ старший лейтенант! - взорвался командир полка. - Болезнь ваша всем известная - алкоголизм. Только что зачитали выписку из вашей послужной карточки, семь взысканий наложено за пьянство. Удивляюсь, как вас сразу после горбачевского Указа не уволили! А вы тут врете про какую-то краску. Командир эскадрильи! Вы отправляли посыльного к старшему лейтенанту Ходунову?
   - Так точно. Дверь была заперта, на стук никто не открывал, но запах краски действительно был.
   - Почему не открывали дверь? - раздраженно спросил командир полка.
   - Я ничего не слышал. Видимо, в этот момент я крепко заснул от паров краски.
   - Да от спирта вы заснули! Массандра для вас уже как компот, только спирт еще действует. По-моему, все понятно. Есть у кого вопросы к этому, с позволения сказать, офицеру?
   Вопросы по своей сути не отличались от заданных недавно Лакировичу и прояснить что-либо не могли. Выступили несколько человек, их мнения разделились примерно поровну: одни предложили ходатайствовать о снижении в звании, другие об увольнении из армии. Все шло по отработанному годами сценарию, но Хитрецов снова решил направить мысли членов суда чести в другую сторону.
   - Разрешите уточнить. В материалах дела, кажется, нет медицинского заключения, подтверждающего факт опьянения старшего лейтенанта Ходунова.
   - Откуда оно возьмется, если он где-то пьянствовал и скрывался целых три дня! - раздраженно ответил председатель суда. - Товарищ старший лейтенант, давайте по существу.
   - Сейчас дойдем и до сути, - Хитрецов оставался невозмутимым. - Есть ли в деле показания хоть одного свидетеля, который видел в эти три дня Ходунова пьяным?
   - Не зафиксировано.
   - Вы опять начинаете затягивать суд? - рассердился командир полка. - Опять ваши придирки к мелким формальностям! Кто видел Ходунова пьяным, поднять руки.
   Однако таких не нашлось. Хитрецов усмехнулся и вновь начал пространные рассуждения.
   - Товарищи офицеры! Я осмелюсь напомнить недавнее выступление Михаила Сергеевича Горбачева на Пленуме ЦК КПСС, где он заявил, что мы движемся к правовому государству. Это означает, что все права каждого человека должны быть соблюдены неукоснительно. Отрадно было наблюдать, как суд принял взвешенное и гуманное решение по делу Лакировича. Хочется верить, что столь же объективный подход будет проявлен при рассмотрении дела старшего лейтенанта Ходунова. Напомню также основополагающий принцип мировой юриспруденции. Это принцип презумпции невиновности, означающий, что каждый человек является невиновным, пока не доказано обратное. Таким образом, бремя доказывания возлагается на обвиняющую сторону. В данном случае мы располагаем заявлением Ходунова о его заболевании, и нет никаких доказательств (медицинского заключения, показаний свидетелей) того, что дело обстояло каким-то иным образом, например, происходило злоупотребление спиртными напитками, что пытаются голословно вменить в вину данному офицеру, основываясь на прежних его проступках. Такая экстраполяция не является доказательством вины. Напомню также высказывание одного из столпов мировой юриспруденции о том, что все права человека могут быть обеспечены только в том случае, если они обеспечены даже самым гнусным и отвратительным личностям. Говорю это потому, что, возможно, личность старшего лейтенанта Ходунова, учитывая его не самый выдающийся послужной список, не у всех вызывает симпатии. Однако это не повод для того, чтобы выдвигать против него голословные обвинения в пьянстве в данном случае. Тем не менее, он отсутствовал на службе в течение трех дней, не уведомив командование о своем заболевании. Трудно судить, не располагая медицинским заключением, насколько оно было серьезным. Видимо, тяжесть заболевания была такова, что Ходунов действительно был не в состоянии сообщить об этом. Можно вменить ему в вину то, что он не принял действенных мер для уведомления о данном факте, но, думается, тяжесть такого проступка относительно невелика, и можно ограничиться общественным порицанием.
   - Да какие еще доказательства! - не выдержал начальник штаба. - Всем известно, что Ходунов алкоголик, доказывать здесь нечего. Он отсутствовал на службе, значит, пьянствовал, другого не дано. А то развели вы, товарищ старший лейтенант, какую-то буржуазную либеральщину.
   По залу пронесся смешок, но Хитрецов и не подумал сдаваться.
   - Сказанное мной не буржуазная либеральщина, а творческое переложение на нашу армейскую действительность линии партии и правительства на создание правового государства и возврат к общечеловеческим ценностям. Не так давно Михаил Сергеевич Горбачев говорил, какое значение в настоящий момент приобретают компетентность и чувство нового. Неприятие современной линии партии является рутинерством и ретроградством. Не все желают перестраиваться, хотят по-прежнему размахивать шашкой и, не имея никаких доказательств вины человека, жестоко наказать его, как при Сталине. А что касается так называемых формальных придирок, то могу сообщить, что в США, если всего-навсего неправильно оформлен хотя бы ордер на арест, судья прекратит дело, даже не вникая, виновен подсудимый или нет. И никаких дополнительных расследований и переоформления бумаг не будет. Для того партия и начала перестройку, чтобы не было больше произвола.
   Наступило неловкое молчание, и суд вновь удалился на совещание. Через пятнадцать минут стало известно, что Ходунов тоже отделался общественным порицанием. В мгновение ока, едва прозвучала команда "товарищи офицеры", зал опустел. Лакирович и Ходунов подхватили Хитрецова с двух сторон под руки и не отпускали, пока он не согласился пойти с ними.
   Через пять минут вся троица сидела в квартире Ходунова, где действительно еще ощущался слабый запах краски. Хозяин доставал из холодильника сало и разрезал его на мелкие ломтики. Лакирович, как самый молодой, резал хлеб, огурцы, лук, открывал консервы, после чего со знанием дела, вливая спирт в воду, чтобы при реакции выделялось меньше тепла, развел литровую бутыль смеси. Кухня сразу наполнилась табачным дымом.
   - Ну что, Ваня, расскажи, где ты на самом деле был, - усмехнулся Хитрецов. - Видел я тебя в среду около полуночи, как моль шел.
   -Все-таки видел! - засмеялся Ходунов. - Понятное дело, на блядках околачивался, пока жена уехала. Субботу, воскресенье и еще три дня там торчал. Сколько выжрал - убей, не помню. А что тут сидеть краску нюхать! Ладно, давай по сто грамм для начала за твою зае...тельскую защиту! Ты, Вовка, орел! Знал, что я х..ярил все это время, а им лапшу на уши навешал! За тебя!
   -Наверное, не я один знал, - отозвался Хитрецов. - Ты же не человек-невидимка. Остальные скромно промолчали, пока "черепа" вые...вались. Нужно было их немного осадить, ведь у нас не крепостное право. Привыкли обращаться, как с авиационно-техническим скотом. А у самих в основном мозги тараканьи. Естественно, ведь летчик должен быть тупым и храбрым, а техник толстым и ленивым. Считай, что тебе повезло - сегодня. Но если не бросишь свою привычку, все равно тебя скоро поймают. Тогда уже никакое мое красноречие тебе не поможет. Сколько лет тебе говорю - бросай ты это грязное дело!
   -Ничего, я приспособленный! - засмеялся Ходунов. - Хотите, посоревнуемся, кто сегодня больше выпьет?
  
   Пока тройка победителей праздновала свой успех, командир полка изливал свое неудовольствие начальнику штаба.
   - Выдумали на нашу голову эту перестройку! Да пару лет назад и пикнуть бы никто не посмел, а тут развели демократизацию. Главное, не знаешь, можно ли пресечь эту заразу. Скажут сверху, что зажимаем критику и самокритику. Сами толком не знают, что такое перестройка, как ее понимать. А Устав-то никто не отменял. Приказ командира - закон для подчиненных.
   -В том-то и дело, что Хитрецов это обошел, - напомнил начальник штаба. - Никакие приказы он не критиковал, просто устроил демагогию в стиле буржуазных адвокатов, которых сейчас по видео у нас в ГОКе показывают. Попробуй, подкопайся! Все-таки, грамотный человек, хотя на самом выразитель идеологии х...вого офицера. И взысканий нет.
   - Комбат мне говорил, что у Хитрецова гнилое нутро, за это он его из ОБАТО выжил, - вздохнул Старшинов. - Я не обратил внимания. Вижу, ошибся. Кто бы мог подумать! Вроде, обычный техник, но сорвал весь отлаженный процесс. Суд чести привел в замешательство. Наверное, нужно всех его членов поменять, подобрать людей позубастее. А то скоро нас начнут какие-то технари судить. Этот офицер опаснее для армии, чем целая банда распиздяев-солдат. Неприятно признавать, но он умнее любого из нас. Если мы будем необоснованно притеснять его, он напишет кучу таких жалоб, что нам не отмыться никогда.
   - На днях тут разнарядочка пришла, - усмехнулся начальник штаба. - В одной из среднеазиатских частей проблемы с личным составом. Гарнизон тоже довольно отдаленный, степь да степь кругом. Предлагают его усилить. Мы как раз должны послать одного человека. Я сначала подумал о наших пьяницах вроде Ходунова, но, вижу, Хитрецову это гораздо больше подходит. Жилья там все равно нет, пусть сколько угодно борется за свои конституционные права.
   - И вы молчали! - обрадовался командир полка. - Готовьте документы, в понедельник объявим на построении. Другим будет наука, как языком молоть.

* * *

   Незаметно пролетели два года. Хитрецов успел обустроиться и привыкнуть к новому месту, где занимал должность на ступень выше прежней. Служба текла своим чередом. Однажды на полетах ему пришлось выбивать тягач для буксировки самолета, и дежурный по АТО направил его к командиру батальона обеспечения. Хитрецов долго искал глазами знакомую коренастую фигуру, но тщетно. В конце концов, переговорив с солдатом, он выяснил, что неделю назад прежний комбат ушел на повышение, вместо него прибыл новый, фамилию которого солдат пока не запомнил. Но командира он показал, и Хитрецов сразу направился к тому.
   - Разрешите обратиться, товарищ майор?
   Комбат повернулся, и Хитрецов мгновенно узнал Засипаторова, под началом которого прослужил около года в прежнем гарнизоне. Тот, конечно, тоже не забыл бывшего комсомольского лидера. Вяло побеседовали. Причины переезда Засипаторова с Дальнего Востока в Казахстан в разговоре не упоминались. Позже Хитрецов несколько раз встречался с комбатом, после отдания чести они даже пожимали друг другу руки, но больше ни о чем не разговаривали.
   Через пару месяцев во время проведения предварительной подготовки Хитрецова вызвал инженер эскадрильи.
   - Звонил начальник политотдела. Ты же у нас член партийной комиссии гарнизона. Сейчас будет заседание, с утра на построении они забыли объявить. Так что собирайся в штаб.
   Через полчаса Хитрецов сидел в просторном кабинете начальника политотдела, где было назначено заседание парткомиссии. Собрались почти все: около пятнадцати человек. Сначала принимали в кандидаты в члены КПСС лейтенанта с отдельного батальона связи и радиотехнического обеспечения. Ему задавали стандартные вопросы, иногда с перестроечным оттенком. Хитрецов поинтересовался разницей между ленинской и мартовской формулировками членства в партии и всеми партийными программами. Ответы были получены несколько корявые, но достаточно верные. Лейтенанта похвалили, что вступает в партию не в лучшие для нее времена, когда в прессе начинает подниматься волна антипартийной критики, а социализм в Восточной Европе практически приказал долго жить. Дружно проголосовали, поздравили молодого офицера, после чего перешли ко второму вопросу. О нем сообщил начальник политотдела.
   - Товарищи коммунисты, рассматривается персональное дело командира отдельного батальона аэродромно-технического обеспечения майора Засипаторова. Он недавно прибыл из Котелковского гарнизона на должность командира ОБАТО, в целом зарекомендовал себя с положительной стороны. Очень принципиальный и требовательный командир. Грамотно организовывал обеспечение полетов, батальон все это время получал оценку не ниже "хорошо". Заметно улучшилась и дисциплина в части. Однако несколько дней назад данный старший офицер совершил проступок, граничащий с хулиганством: ударил кулаком подчиненного, заместителя командира технической роты лейтенанта Золотникова. При этом присутствовали другие офицеры, прапорщики и даже солдаты. Пожалуйста, огласите материалы дела.
   Председатель комиссии зачитал партийную и служебную характеристики, материалы партийного расследования, выписку из служебной карточки и другие документы. Комбата попросили объяснить свой резкий поступок. Тот неохотно приступил к рассказу.
   - Лейтенант Золотников не относится к числу дисциплинированных офицеров. Он постоянно опаздывает на построения. Накануне этого случая командир роты отпустил его на час раньше со службы, а мне передал его рапорт на три дня отпуска по семейным обстоятельствам. Очевидно, лейтенант полагал, что рапорт будет подписан, на следующий день на полеты не прибыл. Однако рапорт я не подписал, отправил к Золотникову посыльного. Прибыв на полеты, он продолжал настаивать, что ему необходимы эти три дня, упрашивал, чтобы я рапорт подписал. Тут я не выдержал такого несерьезного отношения к делу, потерял контроль над собой, ударил лейтенанта Золотникова кулаком в ухо.
   - Вы не задумывались, что за это можете предстать перед военным трибуналом? - поинтересовался начальник политотдела.
   - В тот момент, конечно, нет. Был очень возбужден. Но потом мы переговорили с лейтенантом, рапорт я подписал, он на меня зла не держит.
   - А нельзя было подписать этот рапорт сразу, не прибегая к рукоприкладству? - вступил в разговор Хитрецов.
   Засипаторов враждебно покосился на него и недовольно ответил:
   - Вряд ли бы я его тогда вообще подписал. Просто, раз уж так получилось, пришлось согласиться. Я, товарищи коммунисты, конечно, признаю свою ошибку. Не следовало распускать руки. Но и вы меня поймите. Я часто говорю: в армию призвали нас, а не наших жен и детей. Никакие семейные обстоятельства не должны мешать службе. Я понимаю, заболел у Золотникова ребенок. А он что, кормящая мать? От этого всего и идет разгильдяйство. Больше требовательности нужно проявлять, тогда и дисциплина наладится.
   - Существовала ли реальная возможность заменить Золотникова на полетах? - не успокаивался Хитрецов. - По-моему, я в тот день видел и командира роты, и обоих командиров взводов. Никто из них не был в наряде, никто не заболел, довольно редкий случай, когда все на месте. Неужели не обошлись бы без Золотникова?
   - Только в компетенции командира такие вопросы, - злобно парировал Засипаторов. - Я принял решение и не отступал от него. Не вижу необходимости обсуждать приказ командира, в том числе на партийной комиссии. Этого права пока ей никто не давал.
   - Кстати, не Устав, ни Уголовный кодекс не предусматривают применение кулаков.
   - Читайте внимательнее Устав, - огрызнулся Засипаторов. - Сила может быть применена, могут быть использованы любые средства для выполнения поставленной задачи. На войне я мог бы застрелить его, и ничего бы мне не сделали.
   - Перечисленные вами средства являются исключительными и распространяются только на случаи открытого неповиновения или сопротивления, когда действия неповинующегося явно направлены к измене Родине, срыву боевой задачи, создают реальную угрозу чьей-либо жизни, - спокойно процитировал Хитрецов. - В данном случае ничего похожего не наблюдалось. Так что ваши ссылки на Устав безосновательны и неточны. Статья 48, напротив, говорит о необходимости относиться с доверием и уважением к людям, недопустимости грубости и унижения личного достоинства. А вы толкуете Устав односторонне, в свою пользу, полагая, что командир наделен абсолютно неограниченной властью. Придется вам расстаться с этим заблуждением.
   - Какие будут предложения? - поинтересовался председатель.
   Подавляющее большинство членов парткомиссии занимали должности ниже командира части, так что предпочли отмолчаться. Правда, в комиссии были один командир и два замполита эскадрилий, так что им пришлось отдуваться за всех. Их выступления не отличались особым разнообразием и сводились к тому, что проступок, конечно, имел место, но с учетом обстоятельств, продиктованных интересами дела, и, принимая во внимание примирение сторон и деловые качества майора Засипаторова, вполне можно ограничиться выговором без занесения в учетную карточку.
   Председатель комиссии собрался уже ставить вопрос на голосование, но тут в дело вступил неугомонный Хитрецов.
   - Я больше других знаю майора Засипаторова по совместной службе, несколько лет назад служил под его руководством, так что имею особое мнение по данному проступку. Это происшествие, на мой взгляд, является не нелепой случайностью, как вроде бы следует из выступлений некоторых членов парткомиссии, а закономерностью. Это прямое следствие стиля работы коммуниста Засипаторова. Пренебрежение к личным проблемам других людей вполне в его духе. Могу в качестве примера привести пару подобных разбираемому эпизодов, свидетелем которых довелось быть. Один из офицеров нашей части, командир роты охраны капитан Сахаров, был женат пять лет, но в его семье не было детей. Наконец, после долгого лечения его жены у них родился ребенок, роды проходили очень тяжело, но в отпуске по семейным обстоятельствам Сахарову было отказано. В другом случае командир роты своим решением отпустил прапорщика, командира взвода, на один день, поскольку у того заболела жена и не могла ухаживать за маленьким ребенком. Майор Засипаторов объявил командиру роты выговор, а прапорщику - трое суток ареста. Его жене стало совсем плохо, пока муж сидел на гауптвахте. Женщину отвезли в больницу, а ребенка приютили соседи. Были и другие подобные случаи, но эти особенно запомнились. Происходило это на фоне обычной повседневной деятельности, при желании можно было легко подменить указанных военнослужащих. Это отнюдь не убавило бы авторитета командира. А вот самому майору Засипаторову ничего не помешало взять десять суток отпуска по собственным семейным обстоятельствам в самый разгар проводившихся учений. Ему командир дивизии не отказал. Так что интересы дела - это просто ширма для самодурства майора Засипаторова. Его мнимая принципиальность распространяется только на других, а не на себя. Случай с лейтенантом Золотниковым лишнее тому подтверждение. Возможно, для вышестоящих начальников майор Засипаторов является образцом командира, поскольку они не видят его в процессе повседневной деятельности. Но партию такие люди откровенно дискредитируют. Мы сегодня уже отмечали, что для КПСС начались не лучшие времена, ей приписывают отход от ленинского курса и многочисленные злоупотребления. В таких условиях мы должны проявлять особую принципиальность и не терпеть в рядах партии тех, кто способен своим поведением навредить ей больше, чем целый полк предвзятых критиков. Я предлагаю исключить коммуниста Засипаторова из членов КПСС.
   Глаза комбата налились кровью.
   - Прошу принять во внимание членов партийной комиссии, что коммунист Хитрецов, якобы радеющий за чистоту партийных рядов, на самом деле сгущает краски, чтобы свести личные счеты. В свое время я добился того, чтобы его не избрали на второй срок секретарем комитета ВЛКСМ в моем батальоне. Поэтому он извращает факты.
   - Прошу вас четко изложить, какие факты я извратил, - усмехнулся Хитрецов.- При желании все три эпизода, приведенные мной в качестве примера, можно легко проверить. Пожалуйста, сообщите, в каком случае я дал ложную информацию.
   - Переврать-то вы ничего не переврали. Вот только толкуете все извращенно. Мне потребовалось срочно решить квартирный вопрос, поэтому я взял отпуск во время учений. Я же не знал заранее, что такое наложение получится. Как раз документы в тот момент были готовы.
   - Значит, вы допускаете, что можно даже во время учений решать отдельные шкурные вопросы. Разумеется, своя рубашка ближе к телу. Почему же вы не идете навстречу людям, когда дело касается здоровья их близких? А что касается сведения личных счетов, то могу припомнить еще один факт, отнюдь не в пользу коммуниста Засипаторова. В нашей части служил заместитель командира аэродромно-эксплуатационной роты старший лейтенант Волгин. Практически на всех построениях командир части, даже в присутствии солдат, не говоря уже о прапорщиках, изводил его мелочными придирками. Но это еще были цветочки. Однажды майор Засипаторовым поручил мне проведение административного расследования по факту простоя на станции цистерны с мазутом и возмещении ущерба, выплаченного нашей частью станции. Этот вопрос находился в ведении АЭР, а Волгин на время отпуска командира роты исполнял его обязанности. Довольно откровенно майор Засипаторов намекнул мне, что ущерб должен быть возмещен Волгиным. Однако из объяснений того офицера следовало, что он направил автомашину на разгрузку цистерны, как только получил приказ Засипаторова. Это было уже после обеда. На железнодорожной станции мне показали журнал, где делаются отметки о том, кому и когда сообщается о прибытии грузов. Выяснилось, что эту информацию принял сам майор Засипаторов накануне вечером. Я предъявил ему выписку из данной книги, он ответил, что станция врет, но дал указание прекратить расследование и списать штраф по другой статье. А ведь сначала пытался переложить собственное упущение на другого человека, который ему как раз не нравился! Хочу напомнить коммунисту Засипаторову, что авторитет командира не выдается автоматически вместе с должностью и погонами. Личный состав всегда тонко чувствует, кто есть кто. Никогда общественное мнение не ставит в вину строгость и жесткость командиру, если это действительно продиктовано интересами дела. Но когда это просто барский каприз, как во всех рассмотренных случаях, вам никогда не спастись от репутации, грубо говоря, мудака.
   - Прошу вас выбирать выражения на заседании партийной комиссии, - вступил в разговор начальник политотдела. - Тем не менее, лично на меня произвела большое впечатление информация коммуниста Хитрецова. Оказывается, первые довольно благоприятные впечатления о командире могут оказаться ошибочными. Но я все же склонен считать, что коммунист Засипаторов сделает правильные выводы из состоявшегося очень полезного, как я считаю, разговора. Такой опытный руководитель еще пригодится партии, так что достаточно будет взыскания с занесением в учетную карточку.
   - Так же думал и Ленин о Сталине, когда направлял свое письмо съезду, - напомнил Хитрецов. - Теперь известно, как Сталин воспринял критику. К счастью, у коммуниста Засипаторова нет такой власти, но расстрелом уже и он успел пригрозить. Остаюсь при мнении, что в КПСС ему не место.
   -Да на х... нужна мне эта е...ная партия! - взорвался комбат. - Развели демократию! Какой-то распиздяй-молокосос, интеллигенция хренова, умничает не в меру и командира в грязи валяет, извращает Устав, а партия кивает согласно головой. Разве это дело!
   Он достал из кармана партийный билет, нервно швырнул его на стол и резко вышел из кабинета. Голосование в отсутствие комбата заняло считанные секунды. Приняли дополнительное решение ходатайствовать перед вышестоящим командованием об отстранении майора Засипаторова от занимаемой должности.
   Возвращаясь на стоянку эскадрильи, Хитрецов широко улыбался.

* * *

   На вокзале, как обычно, яблоку негде было упасть. Несторов с трудом протиснулся сквозь толпу, раздраженно отмахиваясь от таинственных дельцов, предлагавших то продать, то купить доллары. Показав охранникам железнодорожный билет, он прошел в зал ожидания, где еще можно было найти свободные места. До поезда оставалось почти три часа, и надо было просто убить время. Медленно обходя ряды, офицер вдруг остановился, пристально глядя на высокого молодого мужчину лет тридцати с небольшим.
   Несторов широко улыбнулся и решительно направился к нему.
   -Старший лейтенант Телегин, если не ошибаюсь!
   -Ошибаетесь, товарищ майор! Майор Телегин, инженер полка по радиоэлектронному оборудованию. Не представляете, как я рад встрече! Какими судьбами в Москве?
   -Во-первых, я тоже не майор, а подполковник. Во-вторых - запаса, поэтому теперь просто Павел Андреевич. Послужил бы, конечно, еще немного, но при распаде СССР оказался на Украине, в Днепропетровске. В украинской армии главный "замполит" бандеровец Мулява. Все нападали на коммунистов, а сами штат политработников в полку раздули почти втрое. Только под другими названиями: офицер по работе с молодежью, руководитель гуманитарной подготовки. Офицеры из-за этого новых политработников перекрестили в "гуманоидов". Да, еще правовед, народник и прочие сопутствующие прихлебатели. Вместо политзанятий на всех уровнях читают какую-то бандеровщину, сплошное мракобесие. Мне с такой братией не по пути. Присягу их не принял и, пока окончательно не размежевались, поскорее оформился на пенсию. Возвращаюсь теперь в родные пенаты, а семью еще раньше отправил. А у вас, я вижу, все в полном порядке.
   Он кивнул на миловидную русоволосую женщину с двумя мальчиками шести и четырех лет, сидевшими на скамейке в окружении горы чемоданов и сумок.
   -Да, это моя жена Катя. Вы ж ее в Котелкове, по-моему, и не встречали.
   -Здравствуйте, Павел Андреевич! - Катя улыбнулась. - Сережа, конечно же, я его видела. Он в санчасть заходил иногда. Павел Андреевич, а это наши сыночки Коля и Юра. Озорные ребята!
   -Пойдемте на улицу, покурим, - предложил Несторову Телегин. - Катя за вашим чемоданом пока присмотрит.
   -Значит, вы не ошиблись тогда с выбором, - задумчиво сказал Несторов, когда они остались вдвоем. - Нашли все-таки настоящую любовь.
   -Я вам очень благодарен, что поддержали меня. Действительно, с Катей мне повезло. Она изумительная женщина, мы души друг в друге не чаем, даже не ссоримся почти. Уже и ребята подрастают, школа не за горами. На службе тоже нормально, повезло, что в России остался. А друзья что-то не пишут. Беспятов в Насосную заменился, Кокошкин в Барановичи, и с тех пор известий нет. Хитрецов где-то давно в Казахстане затерялся - ни слуху ни духу. Кто бы мог подумать, что в разных государствах все окажемся!
   -Вам, наверно, не только про друзей, но и про бывшую жену интересно узнать. Знаю, что год до замены вам удавалось ее избегать. И до, и после вашего отъезда она еще долго в политотдел ходила, пыталась вам хоть заочно навредить. Хорошо, что подполковник Пушкарский поручил мне вашим делом заниматься, раз уж я его начал, так что Елена ни с чем осталась. А Жданов после окончания службы несколько месяцев дома побыл, а потом в Котелково вернулся - вас уже не было. Говорили, в вашей бывшей квартире они пожили пару месяцев. Пытался он к нам прапорщиком пойти, мы его, конечно, не взяли, другим частям особист тоже не разрешил его на службу принимать. Да и Лена ваша быстро его выгнала и сама куда-то уехала, видимо, к родителям. Может, образумилась потом, кто ее знает.
   -Не хочу я про нее слышать, - вздохнул Сергей. - В отпуск к моим родителям постоянно ездим, вот и сейчас туда отправляемся. Мог бы про нее при желании все выяснить, но... Что прошло, то прошло. Может и хорошо, что так все тогда повернулось. Сначала очень больно было, как при операции, а потом наступило выздоровление. Давайте поспешим, на мой поезд, слышу, посадку объявляют.
  

Часть 2. На переломе

   Владимир Иванович Тигров лениво потянулся в постели и медленно поднялся. С наслаждением прошелся по ковру, приятно щекочущему глубоко утопающие в длинном ворсе ноги. Накинул халат и отправился под душ. После изысканного завтрака долго измерял шагами многочисленные квадратные метры своей московской квартиры, затем закурил трубку и сел за компьютер. Опытные пальцы быстро забегали по клавишам. Тигров забыл про квартиру и про все на свете, словно оказавшись рядом со своими персонажами. Из этого блаженного состояния его вывел телефонный звонок.
   -Алло? Какая школа? Странно, как вы узнали мой телефон... Ах, вот оно что! Да, знаю полковника запаса Лихоткина. Хорошо, в субботу я готов выступить перед вашими учениками - после обеда с четырнадцати до пятнадцати, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы школьники не опаздывали, у меня каждый день расписан по минутам.
   Тигров вновь повернулся к монитору, покосился на телефон, размышляя, стоит ли его отключить, и аппарат в ту же секунду зазвенел вновь.
   -Привет, Володя! - услышал он вроде бы знакомый голос.
   -Привет! - машинально ответил Тигров, лихорадочно соображая, кто же это может быть.
   -Не напрягайся, не утруждай мозг воспоминаниями, - усмехнулся собеседник. - Мы с тобой уже лет пятнадцать не виделись. Майор запаса Телегин.
   -Серега! Вот это да! - обрадовался Тигров. - Ты в Москве?
   -Да, в командировке был, дела все закончил, поздно вечером уезжаю. Дай-ка, думаю, позвоню. Телефон твой, кстати, через интернет раскопал еще до отъезда.
   -И такое там можно найти? - засмеялся Тигров. - Надо же, вроде я такую рекламу не заказывал! Вот что, Серега, давай на всех парах жми ко мне, и никаких отговорок! Добираться до моей берлоги так...
   Минут через сорок в дверь позвонили, Тигров отпер. За прошедшие годы оба немного пополнели, поседели, но сразу же узнали друг друга. Мужчины обнялись.
   -Сколько лет, сколько зим! - воскликнул Тигров, приглашая Телегина в квартиру.
   -Действительно, неплохая берлога! - засмеялся гость, окинув взглядом роскошный интерьер.
   Вскоре уже сидели за обильно накрытым столом. Тигров собрался откупорить коньяк, но Телегин его остановил.
   -Погоди, Володя, я тут кое-что прихватил - из старых запасов. Берег для особого случая. Надеюсь, именитый писатель Тигров не побрезгует вспомнить, что пил в добрые старые времена, когда еще назывался старшим лейтенантом Хитрецовым.
   Гость достал из пакета литровую пластиковую бутылку.
   -Узнаешь массандру родимую?
   -Серега, ну ты вообще отличник! - обрадовался Тигров. - Тогда подожди еще секунду.
   Он отодвинул изысканные яства в сторону - на потом. Принес из мороженое соленое сало, порезал его крупными ломтями, очистил несколько зубцов чеснока. Кое-как разыскал среди хлама в кладовке простой стеклянный стакан и жестяную кружку. Наконец, все приготовления были завершены.
   -Ну, давай, за встречу!
   Приятели чокнулись, лихо выпили сразу по двести граммов и с наслаждением закусили салом с чесноком и черным хлебом.
   -Как в доброе старое время! - усмехнулся Тигров. - Ну, рассказывай, Серега, чем занимаешься.
   -Год назад на пенсию ушел, сорокалетия не стал дожидаться - дальневосточные год за полтора приблизили этот момент. Удалось устроиться на нормальном предприятии, снабженцем заделался, по командировкам частенько мотаюсь - не привыкать после армии. Колька скоро школу закончит, голову ломать с поступлением. А там и Юрка на подходе к вузу. Ничего, нормально учатся, надеюсь, оба медализируются. За институты, глядишь, платить не придется. Еще и дочка Светочка родилась попозже, только в первый класс пошла. Катя с медициной давно покончила, на экономиста заочно выучилась, тоже работает. Кручусь, как видишь, но ничего, справляюсь с содержанием своего семейства. Ленку, свою первую жену, недавно встретил - первый раз за столько лет. Аж на шею мне бросилась. И знаешь, даже приятно по-своему стало. Аж поцеловались взасос. Как-то утряслось все между нами, будто в другом мире это было. После меня еще двух мужей поменяла, сейчас какого-то бизнесмена подцепила. Не все гладко у нее, как мне показалось. Читал в городской газете, какие-то у него большие неприятности с налоговиками. Ну да ладно - за что боролась, на то и напоролась.
   -У меня таких бурных страстей на семейном фронте не было, - усмехнулся Тигров. - Мои орлы оба в МГИМО сейчас учатся. Галина не работает - нет пока необходимости. Я в той дремучей Азии развал Союза застал, плюнул в конце концов на армию, не стал мучиться с переводом. Давно понял, что матчасть - это не мое. А карьера политработника, сам знаешь, не заладилась из-за мудака Засипаторова. И ведь встретились в казахстанских степях! И попался товарищ майор мне под горячую руку на парткомиссии. Вот тогда я понял до конца графа Монтекристо - испил до дна сладкую чашу мести. Как в песне Высоцкого: "И тогда уже все позабавились: кто плевал мне в лицо, а кто водку лил в рот, а какой-то танцор бил ногами в живот". Довел комбата до нервного срыва, его из партии исключили, с должности сняли, запил, разжаловали до капитана, куда-то перевели. Хоть раз справедливость восторжествовала. Потом я уволился на хрен, вернулся в Москву. Пристроился сначала в одной газете корреспондентом, заочно выучился на юриста, поработал адвокатом - на деятельности дознавателя и судах чести еще в армии руку набил. Кстати, так получилось, что вместе с Башкировым - он у нас в ОБАТО бойцом служил. И вдруг на литературу потянуло. Связями успел обзавестись и первый сборник фантастики по блату удалось через одно издательство выпустить. И хорошо раскупили. Продолжил в том же духе - опять покупают. Потом и на детективы перешел, а уж затем только про армию рассказы посыпались.
   -Вот тогда и я узнал про писателя Тигрова, - сказал Телегин. - Прежде только краем уха слышал: мелькала реклама детективов по телевизору в куче других, не обратил внимания. А как-то в отпуске увидел на вокзале в киоске сборник, сзади портрет - батюшки, а Тигров-то оказывается Хитрецов! После этого везде твои книжки скупал. Фантастику и детективы у меня пацаны запоем читают, я к этим жанрам равнодушен. Зато твои армейские рассказы за живое взяли, все ж знакомо до боли! И прототипы довольно легко узнаются, хотя, конечно, ты здорово образы обобщил. Не зря ты в своем блокнотике все строчил. А псевдоним, как я понимаю, в память о Дальнем Востоке взял.
   -Да, напугал тогда меня тот котяра, когда на поисках в тайге оленя у нас под носом завалил, - засмеялся Тигров. - Блокнотиков, кстати, у меня ого-го сколько было, просто одинаковые покупал. Почему-то не особенно хотелось перед этими обывателями свои умственные занятия демонстрировать, и так все подкалывали.
   -Но и тебе палец в рот не клади, не очень-то и хотелось подкалывать, - усмехнулся Телегин. - Ходунов, помнишь, большой был любитель прикольнуть, да недоброй памяти Паша Железнов. Кстати, Ходунова недавно в Самаре случайно встретил. Ты когда на Балхаш уехал, я тоже заменился, мне потом Ковалев рассказывал, снова вместе служили. Через полгода Ваня все-таки провис со своими пьянками. ДСЧ заступил с субботы на воскресенье, на аэродроме тихо, не удержался, бутылку на сон грядущий врезал тихо сам с собою. И тут черт дернул командира полка проверить несение службы ДСЧ. Старшинов аж обрадовался, когда Ходунова поддатым увидел. Хотя бутылка Ване, в принципе, по фиг, он с виду нормальный, только глазки блестят, да перегар на всю комнату. Зато Старшинов твои уроки на ус намотал. Тут же с наряда его снял, в санчасть - все официально, выписали справку, внесли в журнал запись. Уволили через три месяца. И вот приезжаю в Самаре на один завод, в отделе реализации свои дела утрясаю - батюшки, Ходунов появляется. Он, оказывется, начальник цеха. Культурный, в костюме, при галстуке. Говорит, не пьет уже, взял себя в руки. По праздникам - пожалуйста, но контроль над собой не теряет. Он же, в принципе, нормальный мужик, толковый, руки золотые, а вот разгильдяйничал в армии. А ты ни с кем из бывших сослуживцев не встречался?
   -Нашел меня однажды полковник запаса Лихоткин. Помнишь, он замполитом в ТЭЧ пришел из ОБАТО, а я уже при Кононыхине служил, но про Лихоткина наслушался много чего. Товарищ полковник очень горячо мне доказывал, что я очерняю образы командиров и начальников, дескать, можно подумать, что в армии и впрямь командуют одни тупые придурки. Долго спорили, друг друга не убедили.
   -А что поделаешь, если в армии все говно как специально наверх всплывает! - поддержал Хитрецова Телегин. - Конечно, и толковых командиров хватает, но правят бал почему-то всякие Засипаторовы, Богатиковы, Стрепетовы и иже с ними. А сейчас вообще с этой нищетой непонятно что творится. Разве что вторую кавказскую войну провели чуть лучше первой, да и той конца не видно. А у тебя почему-то давно про армию книг не было, снова в детективы ударился. Что, кризис жанра?
   -Да не совсем так, Серега. Хотя весь кладезь сюжетов вроде бы и впрямь исчерпал, что на ближайшие годы планировал. Хотелось бы еще написать подробно, что происходило в армии в момент развала Союза, но в моей части все прошло довольно мелко, пошло и убого. Нечитабельно будет. Пока собираю материал.
   -Знаешь, Володя, я, пожалуй, смогу тебе помочь, - задумчиво сказал Телегин. - Служил у нас один парень, капитан Корнеев, много мне чего рассказывал на эту тему. Он, кстати, в Антоновске с нашими Сапожниковым и Граблиным в одной эскадрилье оказался - они по замене туда уехали. Я все его истории вкратце записал, на дискете тебе принес. Если хочешь, подробнее расскажу.
   -Еще бы! - оживился Тигров. - Давай еще по стопке, и я весь внимание! Кстати, слышал и я немного про Валеру Корнеева: к нам на Балхаш с Антоновска несколько человек в свое время перевели, говорили про него.

* * *

   Эскадрилья деловито суетилась, словно муравейник. Большинство самолетов уже отбуксировали со стоянки на ЦЗТ, однако многие специалисты еще оставались в домике: на разведку погоды сегодня шла спарка с другого подразделения, так что особой необходимости в спешке не было. Старший лейтенант Корнеев, молодой крепкий и высокий мужчина лет двадцати пяти - двадцати шести, все еще сидел за столом в своей каптерке, время от времени поглядывая на часы. Перед ним лежала нардовая доска, и он с удовольствием смотрел на позицию своих фишек, предвещавшую верную победу, если только соперник не выбросит кубики с единственной выигрышной в этой ситуации комбинацией. Его визави старший лейтенант Каменев, на два-три года старше и несколько более внушительный по размерам, решил "поколдовать". Он почесал свои коротко остриженные русые волосы, подул на ладони, долго тряс в них кубики и, наконец, гордо провозгласил:
   -Заказываю камень: шесть-шесть!
   -Залупу легче съесть! - привычно откликнулся Корнеев, однако через секунду его лицо вытянулось: на кубиках соперника выпали как раз две шестерки.
   Тут же оба захохотали.
   -П....ц подкрался незаметно, хоть виден был издалека, - пропел Корнеев на мелодию "Как много девушек хороших". - Придется читать "Шишбеш за рубежом". Ладно, давай уже собираться.
   Он быстро проверил инструментальный ящик, сосчитав предметы и сверив их количество с описью. Каждый инструмент был зафиксирован в своем гнезде, заклеймен в полном соответствии с НИАС-78, так что беспокоиться было не о чем. Через пару минут оба приятеля запрыгнули на велосипеды, повесив ящики на руль. Однако сразу не поехали: Корнеев заметил приближающегося к домику прапорщика Кислицына, которого полчаса назад послал на склад получить новый блок для ремонтируемого самолета.
   -Х...ли? - поинтересовался офицер, когда механик приблизился.
   -А ни х...!
   -А х...ли?
   -А ну их на х...! Зае...ли!
   -Ну и х... с ними! Бери свой ящик и отправляйся на полеты.
   На выезде со стоянки оба офицера ухватились сзади за буксируемый самолет номер шестьдесят четыре, избавившись таким образом от необходимости крутить педали против довольно сильного ветра.
   -Я как-то жене рассказал, как мы к самолетам цепляемся, она меня на смех подняла: "Как пацаны!", - сообщил Каменев. - А ты, кстати, еще не собрался окольцеваться?
   -А куда спешить? - лениво отозвался Корнеев. - Успею еще этот хомут на шею надеть. Баб и без того хватает. Сегодня как раз хорошая вечеринка намечалась, а тут как назло эти внеплановые полеты. Может, "союзник" подоспеет?
   -Да нет, погодка, смотри, так и шепчет. Полетаем от души. Простые метеоусловия, невооруженным глазом видно. О, анекдот вспомнил. Летчики составляют плановую таблицу на вторник. Один другого спрашивает: "Слушай, как правильно писать - "вторнек" или "вторняк"?". Другой сбегал, заглянул в словарь и говорит: "А х... его знает! Там на "ф" только фуфайка!"
   Почти все самолеты полка уже стояли на ЦЗТ у колонок. Специалисты каждой эскадрильи деловито проверяли свои крылатые машины под током от аэродромных источников питания. Корнеев проконтролировал, как его старший техник и механики-прапорщики проверяют радиолокационное оборудование и дозаправляют прицел спиртом от спецмашины. Все шло по плану, и по окончании проверки каждого самолета он привычно расписывался за пооперационный контроль в ЖПСе. Наконец, все истребители подготовили, а до начала полетов оставался примерно час.
   Корнеев зашел в домик ПУ ИАС, на первом этаже которого располагалась комната отдыха техников, в которой сидели все, кто закончил предполетную подготовку. За столиком увлеченно стучали доминошники. Корнеев побарабанил пальцами по углу стола, занимая очередь на игру, однако ждать было слишком долго. Офицер сел в стороне, достал из кармана книжечку с кроссвордами и принялся сосредоточенно их разгадывать. Вскоре к нему присоединился Каменев, и в две головы дело пошло гораздо быстрее. Еще минут через пять к ним подсел Сапожников, начальник группы СиД, невысокий, но мускулистый мужчина лет тридцати с небольшим, молча наблюдая за творческими муками приятелей.
   -Да, перестройка пошла! - глубокомысленно заметил он. - В моем прежнем полку, браты, не посидели бы вы так с кроссвордами. Был у нас Дальнем Востоке командир полка полковник Старшинов. Брови, как у Леонида Ильича, вечно хмурый.
   -Кстати, про Ильича! - перебил его Корнеев. - Слышали стишок?
   Это что за дуралей
   Забрался на Мавзолей?
   Брови черные, густые,
   Речи длинные, пустые.
   Знаем, знаем мы бича
   Леонида Ильича!
   Ладно, Олег, давай дальше рассказывай.
   - Так, вот, Старшинов при мне никому никогда доброго слова не сказал. Как к нам приехал по замене, несколько летных смен за техниками понаблюдал, а потом на построении говорит: "На полетах никаких посторонних дел быть не может: домино, нард, шахмат и шашек. И никакой посторонней литературы! Читать можно только Устав и НИАС. Увижу что-то другое - командир и инженер эскадрильи будут наказаны". Раньше политотдел на полеты газеты привозил - после этого ни-ни! Мы приспособились: кусок чехла на стол стали класть, а кто-нибудь из тех, кто "лысого" получил, стоял у дверей, подавал знак, если инженер или комэска появлялись. Тут же чехол сворачивали, книги и газеты по карманам прятали, а на стол кидали "дежурные" Устав и НИАС. Начальник заходит - все с умным видом молча сидят. Уходит - все по новой. А у нас во второй эскадрилье еще была будочка на колесах, он туда почти и не заглядывал никогда, вообще было раздолье.
   -Ваш Старшинов не новатор, еще в "Похождениях Швейка" такое описано, - отозвался Корнеев. - Там тоже один полковник запретил читать газеты, и сразу полк стал самым читающим.
   -Ух, ты, какая телка! - вдруг послышался восхищенный голос лейтенанта Броварского из первой эскадрильи, только сегодня вышедшего из отпуска и еще не видевшего нового украшения комнаты отдыха.
   На стене рядом со столом висел разворот латышской газеты "Советская молодежь", где была изображена пленительная обнаженная женщина, держащая в руках шубу (так авторы рекламы страховой фирмы показали, что ожидает их клиентов, если и они в результате какого-то несчастья останутся в чем мать родила). Всем очень нравилась такая перестройка в прессе, а какой-то остряк довольно профессионально дорисовал даме стремянку и кабину самолета, которую, получалось, девушка чехлила своей новой шубой. Все свободные уголки плаката уже были исписаны фамилиями тех, кто получил "лысого" в домино.
   -Ты, Серега, чем на телок глаза лупить, лучше бы о жене подумал, - откликнулся Сапожников. - Уже год, как свадьбу твою обмыли, а Ольга у тебя до сих пор худая ходит, как сушеная селедка. От замены откосил, когда на дочке начальника штаба женился, а свой супружеский долг не исполняешь, молодого пополнения советской стране не даешь. А вот уехал бы, к примеру, в Котелково, там бы такого безобразия не потерпели. Дальний Восток - дело тонкое! Там строго: год после свадьбы детей нет - яйцами об самолетное колесо. И знаешь, это народное средство действует почти безотказно!
   -Олег, и ты молчал! - встрепенулся Корнеев. - Народные традиции надо чтить. Хватай его!
   Человек десять с первой эскадрильи дружно подскочили к растерявшемуся от неожиданного бурного натиска Броварскому, подхватили его за руки и за ноги и с хохотом понесли к самолету. Почти все, кто находился поблизости, поспешили присоединиться к необычной процессии и со смехом наблюдали, как молодого техника несколько раз аккуратно стукнули детородными органами об огромное до отказа накаченное колесо. Наконец, Броварского отпустили, и он, потирая ушибленные места, посетовал сквозь смех:
   -И надо мне было за ту бумажную телку глазами зацепиться! Сидел бы сейчас и спокойно играл в домино.
   Едва вернулись в комнату отдыха, как там появились три офицера политотдела: заместитель начальника по партийной работе, пропагандист и помощник по комсомолу. С ними был посторонний майор. Корнеев узнал в нем Тройкина, с которым виделся и даже немного беседовал на партактиве в корпусе.
   -Здравствуйте, товарищи, - поприветствовал всех Тройкин. - Как проходят полеты, как дела?
   -Потихоньку, - ответил за всех на риторический вопрос Корнеев.
   -А сейчас нельзя потихоньку! - с пафосом сказал Тройкин. - Сейчас новое время, настала перестройка, идет обновление! Как можно потихоньку? Необходимо каждому на своем участке вносить в нелегкий повседневный ратный труд что-то свое, что-то новое, брать повышенные социалистические обязательства, штурмовать очередные рубежи. А вы - потихоньку! Нет, товарищи, необходимо напрягать силы, чтобы в полном объеме выполнить задачи, поставленные партией и правительством. В современных условиях роль партии неуклонно возрастает, кто не читал последнюю статью об этом в "Коммунисте Вооруженных сил", рекомендую немедленно восполнить этот пробел. У кого нет журнала, обязательно обратитесь в ваш политотдел к майору Дружинникову. Вы перестройку, - он кивнул на изображение обнаженной женщины, - понимаете с какой-то другой стороны. Гласность, открытость - все это хорошо, все это правильно, но определенные рамки должны быть, и коммунисты должны их чувствовать фибрами души, чтобы не впасть в буржуазное идейное упадничество. Нужно иметь внутреннее партийное чутье! А вы - потихоньку! Надо больше читать и все воспринимать с партийных и комсомольских позиций. Я, будучи лейтенантом, и в постель перед сном брал несколько газет. Мне бы жену потискать, а я читаю и думаю, как бы это на комсомол переложить. А в наше время у каждого коммуниста и комсомольца тем более непочатый край работы для осознания происходящих в обществе сложных процессов перестройки и обновления.
   Он рассуждал в том же духе еще минут десять и на прощание пожал руку Корнееву.
   -Я вас помню по партийному активу, вы там правильно выступали, по существу. Так что не говорите больше, что дела потихоньку.
   -Что, Валера, руку теперь долго мыть не будешь? - ехидно поинтересовался Сапожников после ухода политработников. - Учись, брат, это тебе не кроссворды разгадывать. Полчаса мозги пудрил товарищ майор и ничего не сказал - это талант. Помнишь Ивана Васильевича? "Да как тебя понять, коли ты ничего не говоришь!" Вот так и наши политребята, пол-литработники. Принцип командира - делай как я, принцип замполита - делай, как я говорю. Рот открыл - рабочий день начался, рот закрыл - закончился! Чем больше бумаг - тем чище задница. Соблюдай это - и будь хоть дуб дубом, всегда в отличниках окажешься.
   -Я тоже заметил, что процент идиотизма среди политработников заметно выше, чем в среднем по армии, - согласился Корнеев. - Парадокс!
   -Вы, товарищи офицеры и коммунисты, не ту линию гнете, - горячо возразил зашедший по каким-то делам на полеты заместитель начальника ТЭЧ капитан Петухов. - Я бы вам обеим в характеристике не написал, что вы политику партии и правительства понимаете правильно.
   -Не "обеим", а "обоим", - дерзко парировал Корнеев. - Нечего нас в женский род обращать, не голубые. К тому же у нас свои начальники есть характеристики сочинять. У себя в ТЭЧ пишите.
   -Все течет, все изменяется. Никогда заранее неизвестно, как судьба повернется, - глубокомысленно заметил Петухов и вышел из комнаты отдыха.
   -На что это он намекал? - удивился Сапожников. - Уж не на место ли нашего Строганова метит? Тому действительно скоро на пенсию. Вот радость-то будет! При Петухова все рассказывают, что редкий мудак! Учения как-то были, он за начальника ТЭЧ оставался, весь личный состав сразу замордовал. Каждые полчаса выдавал "из достоверных источников" какую-нибудь сплетню, что вот-вот полк поднимают, будем перелетать то в Венгрию, то в Чехословакию, то еще куда. И всякий раз: "Все уже решено - однозначно в Польшу!" А на самом деле, как всегда, на аэродроме пару дней ночевали - и конец учениям.
   -Вроде бы и не пацан уже, почти лысый, на вид лет тридцать пять, - отозвался Каменев. - По-моему, давно он уже здесь. Или служил где-то на Севере?
   -А как же, служил, - подхватил Сапожников. - На севере нашей части! Во второй эскадрилье техником самолета начинал, через год в ТЭЧ ушел. До сих пор там и пыхтит. Говорили, лет двенадцать уже.
   -Мужики из ТЭЧ рассказывали, как-то Петухову на даче помогали, - припомнил Корнеев. - Весь день там проторчали, а он даже не накормил, и только около четырех распустил. Они пошли в военторговскую столовую, на построение вечернее опоздали минут на пять, так он всем выговоры влепил. Потому и Тройкину в рот заглядывал: мудак мудака видит издалека. Далеко пойдет парень!
   На ЦЗТ взревели двигатели, началась летная смена, и все разговоры сами собой прекратились.

* * *

   Броварский привычно коснулся рукой крыла своего самолета, выруливающего на старт. Отдав таким образом дань техническому суеверию, он неторопливо зашагал в сторону домика, но, едва сунул руки в карманы, переменился в лице и подбежал к инженеру эскадрильи майору Строганову.
   -Товарищ майор, срочно сообщите на техпост, чтобы мой самолет задержали! В тормозной парашют чеку забыли вставить!
   Инженер, не тратя времени на расспросы, мгновенно связался по рации с ПУ ИАС. Броварский услышал громкие матюги из микрофона, но уже через несколько секунд около них затормозил "УАЗик" заместителя командира полка по ИАС. Лейтенант схватил инструментальный ящик и запрыгнул в автомобиль. Через минуту он уже был на техпосту на первой РД, влез на крыло самолета, подбежал к контейнеру тормозного парашюта, открыл его специальным ключом и установил все как положено. Теперь при посадке летчик нажмет на кнопку, крышка контейнера откроется, потянет тросик, который выдернет чеку, и парашют "выстрелит", резко затормозив крылатую машину.
   На ЦЗТ Броварский с облегчением вздохнул и вытер холодный пот со лба.
   -Жди теперь, Серега, неприятностей, - сказал ему Сапожников. - Конечно, раз вовремя доложил, сильно ругать не станут, но потом при каждом удобном случае будут припоминать. Я на Дальнем Востоке только начальником группы стал, как по неопытности ляпсус допустил, на одном самолете парашют на посадке не раскрылся. Мало того, что половины тринадцатой лишили, партийный выговор влепили, так потом еще года два на каждом собрании склоняли в разделе "Предпосылки к летным происшествиям, совершенные коммунистами". Тройкин, жалко, не знает, он бы сегодня еще полчаса на эту тему поговорил. Но это мелочи по сравнению с Костей Граблиным, мы и там служили в одной эскадрилье. Только его из группы СиД на самолет вернули, он с похмелья колеса менял на самолете, а законтрить забыл. При взлете колесо отвалилось, чудом самолет цел остался. Во все бюллетени Костя попал, на всю страну прогремел. И сразу ко мне его перевели обратно в группу СиД. Только здесь, в Антоновске, после замены самолет ему дали. Костя вообще фрукт. Как-то его хотели после того, как первую смену на спарке отлетал, на вторую оставить. Не раз так бывало, он никогда не возражал, а тут словно вожжа под хвост попала: нет, не буду, нарушение НИАС-78. Инженер командует: будешь, куда ты денешься с подводной лодки! Костя молча в кабину, начал что-то ковырять. Вдруг раз - шасси сложились, да еще система пожаротушения двигателя сработала. Весь "курятник" сбежался, орут, а Костя спокойно отвечает: "Не знаю, как получилось, устал в первую смену, на вторую сил не хватило, что-то перепутал; надо будет, прокурору все это опишу". Как про прокурора услышали, сразу от него отстали. Самолет в ТЭЧ потащили. Мужики ему потом говорят: "Ладно, шасси сложил, но зачем ты систему пожаротушения тронул? Это же сколько нам из-за твоих фокусов е....ся пришлось!" А Костя им запросто: "Вы могли шасси тут же восстановить, а меня на вторую смену. А так уже с полной гарантией". Молодой еще был, вчерашний курсант, чувство ответственности в зачаточном состоянии. Теперь, конечно, возмужал, изменился.
   Подошел Строганов и хмуро сказал Броварскому:
   -Получил я сейчас за тебя со всей пролетарской ненавистью. Но потом Анатольич отошел и велел передать, чтобы ты отвечал, если летчики будут спрашивать, что чеку в кармане нашел, случайно спутал. Наказывать никого он не хочет. Мне, в принципе, уже до лампочки, мой рапорт на пенсию давно подписан. А тебе еще дальше служить, как медному котелку. Смотри, больше так не подставляйся.
   -Товарищ майор, так вы в самом деле уходите? - поинтересовался Сапожников. - И действительно вместо вас Петухов придет?
   -Смотрю, слишком много вы знаете. Все может быть, увидите.
   -Значит, дело решенное, - заключил Сапожников, когда Строганов ушел. - Уже по одному тому, что Анатольич за чеку наказывать не стал, все ясно. Сколько он на каждом подведении итогов нашу эскадру и Тимофеича склонял! В других эскадрах можно бракованную ракету с ярлычком на боевое дежурство подвесить - вроде бы и ладно, мелкие недочеты. А у нас сраный шлагбаум как-то не был закрыт - вони до небес. А перед пенсией, значит, смилостивились.
   После первого разлета самолеты вернулись на ЦЗТ, вовсю кипела подготовка к повторному вылету. К Каменеву подошел молодой офицер в новенькой технической форме.
   -А, Кульков! - узнал его тот. - Наконец-то!
   -Товарищ старший лейтенант, я все техническое обмундирование на складе получил, сразу прибыл на полеты.
   -Молодец. Только, знаешь, Леня, у нас в эскадрилье все офицеры между собой на "ты", кроме инженера, комэски и начальника штаба. Так что называй меня просто Вадимом.
   -Непривычно как-то, но попробую.
   -Полезли в кабину, посмотрим, чему тебя в училище обучили.
   Не успел Кульков устроиться в кабине среди десятков тумблеров и приборов, как прибежавший летчик нервно закричал:
   -Чего расселись! Быстро вылезайте!
   Это был подполковник Левченко, командир третьей эскадрильи.
   -Проводим подготовку к повторному вылету, - невозмутимо отозвался Каменев. - Сейчас заканчиваем.
   Один за другим запускались двигатели, все вокруг ревело и дрожало. Каждый самолет газовал примерно пять минут, после чего выруливал на магистральную РД и отправлялся на старт. Ухо каждого техника настолько привыкало к многоголосому реву, что безошибочно реагировало на мельчайшие отступления от привычных децибел. Все меньше и меньше крылатых машин оставалось на ЦЗТ, и одна за другой они исчезали в небе.
   Вдруг привычный гул разбегающегося по ВПП самолета перешел в какой-то беспомощный захлебывающийся свист, и все, кто был на ЦЗТ, разом обернулись и с неописуемым удивлением наблюдали, как истребитель почему-то съехал с полосы и мчался по земле, замедляя свой бег с каждой секундой, пока окончательно ни остановился. Двигатели оставшихся на ЦЗТ пяти самолетов разом смолкли, и стали слышны многоэтажные матюги и несколько раз повторившаяся команда с "курятника": "Аварийная команда - на выезд!" Не прошло и минуты, как группа техников запрыгнула в тягач, и тот рванулся с места. Уехал с аварийной командой и смертельно побледневший Граблин.
   -Не везет что-то Косте! - заметил Сапожников. - Только что рассказал, как на его самолете колесо отвалилось, а теперь еще это.
   -Да вряд ли Костя тут виноват, - вступил в разговор Каменев. - Левченко бежал, как наскипидаренный, будто с х... сорвался. Не зря же говорят - торопись медленно. А у нас вечно "давай, давай!"
   -Это, брат, уже потом разберутся, кто здесь крайний. А пока, мужики, хорош глазеть, особист скоро будет, документацию лучше проверьте.
   Техники кинулись к журналам каждого самолета, придирчиво проверяя, не забыли ли где поставить подпись. Народная мудрость гласила: "Сделал что-то на самолете - распишись. Не сделал - распишись дважды". Не забывали издали следить за тем, как аварийная команда добралась до потерпевшего бедствие самолета. Левченко, целый и невредимый, по стремянке выбрался из кабины, снял шлем и озадаченно ходил вокруг самолета, почесывая в затылке.
   После часа бесплодной работы аварийной команды, когда все истребители уже вернулись на ЦЗТ, остальных техников отправили помогать вытаскивать самолет. Ни одного летчика на месте происшествия уже давно не было.
   -Что тут у тебя? - поинтересовался Сапожников у мрачного Граблина.
   -Анатольич осмотрел, корпус цел, шасси тоже. Движки, конечно, земли от души нажрались, их снимать - и на завод. Левченко орет, почему не предупредил, что самолет немного влево тянет. А я давно говорил, что некоторые пилоты жаловались, даже в ТЭЧ на регламентных работах проверяли - там все нормально было. Руки у них, наверно, с похмелья трясутся или под х... заточены, вот и тянет налево. Такие "отказы" всегда заменой летчика устраняются. Сейчас вот вытащить не можем. С водилом не подъехать, а трос уже два раза рвался.
   Все инженеры полка тоже съехались к месту, где истребитель глубоко застрял в земле. После короткого совещания дали указания, и десятки техников со всех сторон облепили сорокатонный полностью заправленный самолет. Зарычал тягач, посыпались матюги. Истребитель потихоньку раскачали, он дернулся и начал медленно выползать из ловушки. Минут за десять самолет преодолел двадцать метров до ВПП и наконец оказался на бетоне. Тут же к нему прицепили водило и повезли в ТЭЧ.
   Первую эскадрилью сразу же собрали в комнате отдыха, удалив всех прочих техников, и каждый специалист писал объяснительную: "Мною, имярек, предварительная и предполетная подготовка, подготовка к повторному вылету на самолете N 64 проводилась в соответствии с НИАС-78 и Единым регламентом технической эксплуатации". ЖПС и формуляры самолета почти сразу забрал особист. Вскоре последовала и ожидавшаяся команда на отбой полетов. Неведомо какими путями пришли слухи, что в происшествии виноват летчик, ни самолет, ни техники ни при чем, так что все с облегчением вздохнули.
   -Валера, а ты еще и на свою пьянку с бабами успеешь! - весело сказал Каменев приятелю. - Нет худа без добра!

* * *

   Партийное собрание эскадрильи внимательно слушало секретаря первичной организации, который монотонно читал: "Я, коммунист Оленин Ю.В., провел партийное расследование по случаю употребления спиртных напитков и задержания органами МВД города Антоновска коммуниста Корнеева В.А. В ходе расследования установлено, что 22 июня 1990 года коммунист Корнеев после употребления спиртных напитков в гражданской форме одежды был задержан в городе Антоновск при отправлении естественных надобностей в неустановленном месте в сильной степени опьянения и был отправлен в медицинский отрезвитель. Своим поступком товарищ Корнеев скомпроментировал себя, как офицера Советских вооруженных сил и коммуниста". Затем Оленин прочитал объяснительную записку нарушителя: "Я, Корнеев Валерий Алексеевич, 22 июня после отбоя полетов около 17 часов встретил в гостинице лейтенанта Гудзика Владимира. Мы решили вспомнить о жертвах Великой Отечественной войны. Зашли к нему в комнату и распили бутылку водки. В этот же вечер я был приглашен на день рождения, и мне необходимо было купить цветы. Поэтому я поехал в Антоновск. Гудзик поехал со мной. В городе цветы уже не продавали, и мы зашли в кафе "Уют", где выпили по две бутылки пива. Я сильно опьянел и потерял контроль за своими действиями. Мне захотелось по малой нужде, но в кафе туалет был закрыт, и я решил оправить естественные надобности за киоском "Союзпечать", где и был задержан нарядом милиции и доставлен в медвытрезвитель. В медвытрезвителе пробыл до 7 утра".
   Во время чтения документов все с трудом удерживались от смеха, один Корнеев был мрачен.
   -Черт бы побрал тот отбой полетов! - шепотом пожаловался он Каменеву. - И до дня рождения не дошел, и в историю влип. Ладно, сейчас хоть немного разобрались, а то не успели за тем проклятым киоском поссать, как уже в полку обсуждают, будто на площади перед памятником срали. Нашли проблему! Сам знаешь - лучше потерять совесть, чем мочевой пузырь.
   Тут ему предоставили слово, и он угрюмо и односложно вновь рассказал свою историю и обещал, что впредь такого не повторится.
   -Говори спасибо, что Тройкин уехал, - пряча улыбку, сказал майор Дружинников с политотдела. - Сделал бы вывод, что ты не перестроился. Вроде бы всех ярко выраженных алкоголиков сразу после горбачевского указа поувольняли из армии. Остались люди закаленные, проверенные, которые если и выпьют лишнего, ведут себя тихо, не буянят, на глаза никому не показываются. А тут молодой офицер, руководитель, коммунист вдруг утратил бдительность. Будем надеяться, что это просто досадная нелепая случайность.
   Командир, замполит и инженер эскадрильи тоже едва заметно усмехались и ничего не драматизировали. Быстро и весело обсудили казус и объявили Корнееву выговор без занесения в учетную карточку.
   После окончания собрания Строганов сделал объявление:
   -Завтра я еще на построении скажу, а сейчас заранее сообщаю: в субботу всю эскадрилью жду в гараже, отметим мой уход на пенсию. Оправданий, что кто-то не сможет, не принимаю.
   -Надеюсь, киоск "Союзпечати" там никто не поставит, - пошутил подполковник Протасов, командир эскадрильи, и все захохотали.

* * *

   Петухов нервно расхаживал перед строем и возмущался:
   -Ну как так можно! Идет мимо штаба начальник авиации корпуса, а весь личный состав к нему спиной, никто не приветствует! Нужно же немножко смотреть по сторонам, ориентироваться в обстановке! Я смотрю, у майора Строганова вы все разболтались. Так дело не пойдет, будем наводить порядок. Раз у начальника штаба эскадрильи не хватает времени, чтобы товарищей офицеров и прапорщиков подтянуть в строевом отношении, чего, собственно говоря, они должны отрабатывать самостоятельно, будем заниматься на стоянке по завершении работ на технике ежедневно строевой подготовкой. Ну как это называется! Смотреть нужно по сторонам, ориентироваться! Старший лейтенант Корнеев!
   -Я!
   -Почему так вызывающе зеваете в строю?
   -По команде "смирно", отданной вами в начале построения, мои руки расположены по швам, поэтому рот прикрыть не могу.
   -Я вас не про руки спрашиваю! Почему зеваете? Вам скучно, что говорит непосредственный начальник?
   -Никак нет! Вчера сменился с наряда дежурного по полку. Вследствие повышенной нагрузки не удалось поспать установленные уставом четыре часа. Сна после смены с наряда для восполнения утраченных сил не хватило, ввиду чего оказалось также недостаточно сил для погашения произведенного самопроизвольного зевка!!!
   -Что вы из этого пустяка развернули разглагольствования? Кто еще там хихикает в строю? Немедленно прекратить!
   -Я не разглагольствовал, а отвечал на ваш вопрос, - невозмутимо отозвался Корнеев. - А термин "пустяк" к моему зевку вы сами применили.
   -Не применял! Это вы все перевернули с ног на голову. Ладно, с вами мы отдельно поговорим, без прапорщиков. Сейчас всем офицерам следовать в штаб эскадрильи, будут проведены занятия по марксистско-ленинской подготовке. Конспекты у всех должны быть с собой, я вчера предупреждал. Будет присутствовать майор Тройкин, так что приведите себя в порядок. Прапорщикам - на политучебу на стоянку. Возможно, тоже кто-то из комиссии подъедет.
   Уже три недели прошло после злополучного летного происшествия. Было точно установлено, что оно произошло из-за ошибки летчика. Тем не менее, уже пару дней работала комиссия, направленная командиром корпуса для изучения общего состояния дел. Ее внезапное появление спасло всех от предварительного муторного наведения порядка, а теперь заниматься им (к всеобщей радости!) и вовсе было некогда, поскольку ежедневно проводились разного рода показательные занятия - почти как при итоговой проверке.
   Когда все офицеры эскадрильи собрались в своем штабе, оказалось, что места в помещении недостаточно. Пришлось перейти в летный класс, где и расположились десятка четыре летчиков и техников. Пока поджидали руководителей, Корнеев достал нарды из портфеля и невозмутимо играл с Каменевым за своим столом.
   -Еще раз убеждаюсь в правоте великого Гашека, - поделился он с приятелем впечатлениями от сегодняшнего построения. - Есть в "Похождениях Швейка" полковник Циллергут. Для него тоже не существовало оправдания "не видел", солдат, мол, должен сам искать в толпе начальство и смотреть, кому бы отдать честь. И наш Петухов из той же оперы: "Надо смотреть, ориентироваться!" Швейк так классифицировал командиров по степени мудизма: старикашка, паршивый старикашка, пердун. Для подпоручика Дуба он придумал новый термин - полупердун: и возраста, и звания тому не хватало до настоящего. Думаю, мы Петухова смело можем отнести к этой же категории.
   -Теперь наш новоиспеченный полупердун будет жопу рвать, чтобы майора быстрей получить, раз на майорскую должность поставили, - откликнулся Каменев. - Нам всем п...ец.
   -Товарищи офицеры! - раздался твердый голос командира, и все встали при появлении майора Тройкина и майора Дружинникова. - Товарищ майор! Офицеры первой эскадрильи к проведению занятия по марксистско-ленинской подготовке готовы! Командир эскадрильи подполковник Протасов.
   После рапорта, когда все вновь сели на свои места, майор Тройкин решил посмотреть конспекты у каждого офицера. Он обошел столы, сокрушенно качая головой. Дойдя до Корнеева, политработник наконец улыбнулся, взял тетрадь и показал всем.
   -Посмотрите, товарищи офицеры, как примерно должен выглядеть конспект по марксистско-ленинской подготовке. В начале тетради - список тем на весь период обучения. Далее - раскрывается каждая тема, заголовки, посмотрите, на специальной бумаге, написаны фломастером. Далее идут работы Владимира Ильича Ленина - в полном соответствии с планом. До конца летнего периода обучения еще очень много времени, а у коммуниста Корнеева уже все законспектировано. Очень, очень похвально. Всем рекомендую брать пример с данного коммуниста. Пожалуйста, товарищ майор, продолжайте занятие.
   Дружинников вышел на трибуну и начал монотонно читать лекцию на тему "Ленинские принципы партийного руководства военным строительством на этапе перестройки в свете решений XXVII съезда КПСС и XIX партийной конференции", так что почти целый час офицерам пришлось мужественно бороться со сном, умело сохраняя при этом на лице заинтересованное выражение.
   После занятия к Корнееву подошел Броварский.
   -Валера, дай твой конспект списать.
   Тот только засмеялся в ответ.
   -Дать-то я тебе его дам, вот только списывать там нечего.
   -Так только что Тройкин тебя расхваливал, конспект твой в качестве эталона приводил.
   -Хоть ты не будь таким дубом, как этот Тройкин. На таких вот проверяющих мой конспект и рассчитан. Я его еще курсантом написал - нарочно в тетрадке на спирали. Никто эти конспекты никогда не читает, там пиши хоть "жил был у бабушки серенький козлик". Почерк нарочно самый мелкий и похабный. Главное, чтобы отчетливо были видны заголовок и вопросы по теме. Я каждые полгода час времени на это трачу, тетрадь дорабатываю, а потом зато вообще ничего не пишу. Смотри.
   Корнеев легко снял бумажку с заголовком: оказалось, она представляла собой что-то вроде липкой ленты.
   -Давно уже раздобыл эту импортную клеящуюся бумагу. Вырезаю кусок, на нем красиво пишу название темы, вопросы по ней, а сам текст не трогаю. Первый лист вывинчиваю, ставлю другой - со списком на все полугодие. Иногда приходится в зависимости от количества тем или вывинчивать одну-две или наоборот довинчивать: всегда лежат в резерве. Аналогично с ленинскими работами. Так что смотри. Хочешь - списывай эту туфту семилетней давности, все равно они почти одно и то же диктуют, хочешь - бери на вооружение мой передовой опыт. Только бумаги этой у меня дефицит, тебе не дам, придумывай что-то свое.
   -А как же ты итоговую сдаешь?
   -Ну ты спросил! Что ее сдавать? Неси какую-нибудь чушь о возрастании роли партии и международной обстановке - и порядок. Как говорил бывший начальник политотдела, каждый офицер, посмотревший программу "Время", уже может сдать марксистско-ленинскую подготовку на "хорошо". Век живи - век учись.
   После перерыва начальник штаба эскадрильи и Петухов проверяли тетради самоподготовки. Этому нововведению исполнилось года два. В тетради должны были быть отработаны разнообразные темы: по защите от оружия массового поражения, тактике, разведподготовке и прочим наукам, о которых обычно крепко-накрепко забывали на весь полугодовой период интенсивных полетов и вспоминали только во время итоговой проверки. Тетради у многих оказались девственно чисты, у других офицеров хватило сил только на план. Зато у Корнеева все темы и здесь оказались отработаны.
   -Что-то здесь не так, - нахмурился Петухов. - В строю вы зеваете, а конспекты в порядке. Так не бывает. Ага, так я и знал! Посмотрите, товарищ капитан, у него на отработку всех тем отводится 80 часов, а положено 120. Это, наверно, прошлогодняя тетрадь!
   Он начал листать страницы и вчитываться в мелкий бисерный почерк.
   -Черт, тут без пол-литры не разберешь ничего. Но вроде бы по теме. Почему же написано 80 часов?
   -Да просто ошибся по инерции, исправлю.
   -Будете исправлять вместе со всеми, у кого тетради не заполнены. Раз вы не можете найти время для самостоятельной подготовки, я вам его определю. В воскресенье в девять утра встречаемся на стоянке эскадрильи, все без исключения, работаем над тетрадями по самоподготовке. Всем, у кого сегодня чистые тетради, объявляю выговор. При повторении подобного буду ходатайствовать о пятидесятипроцентном снижении единовременного денежного вознаграждения.
   -Настоящий полупердун! - констатировал Корнеев, возвращаясь с Каменевым на стоянку. - Я, как Штирлиц, был на грани провала. И как только наш "семимесячный" обнаружил, что я не исправил количество часов! Я удивлен не меньше писаря Ванека. Для того тоже стало сюрпризом, когда в вышестоящем штабе заметили, что он на какой-то бумаге поставил не тот номер: "Как они и до этого докопались, ума не приложу!" А вообще, все получилось, как с сапером Водичкой, другом Швейка. Тот тоже возмущался, что его заставляли конспектировать на каких-то курсах по топографии: "Для чего я записался на эти курсы? Чтобы смыться с фронта или писать в тетрадочке, как школьник?" И тоже у них преподаватель угрожал: "У кого не будет написано, велю связать и посадить". Столько бумаги переводим на все эти конспекты, а толку? Понимаю, действительно была бы эта тетрадка по самоподготовке нужна. К примеру, я без нее тупой, а кто с тетрадками во всех вопросах разбираются. Тогда бы я сам схватился за эту тетрадку, начал ее заполнять. А так... Показуха одна - непонятно для чего и для кого.

* * *

   Техники сидели в курилке и хмуро смотрели, как Броварский с механиками меняют колеса на самолете. Рядом стоял Петухов и увлеченно наблюдал за процессом.
   -Уже полседьмого, - уныло констатировал Кульков. - Еще немного, и столовую закроют, опять вместо ужина х... сосать.
   -Тоже мне проблема! - усмехнулся Корнеев. - И я холостяк, но не плачу же! И ты нашел бы давно себе бабу - вот, пожалуйста, запасной питательный пункт. Почаще приходи с цветами, шампанским, конфетами - и будет тебя в жопу целовать. Или еще лучше - к Петухову на ужин напросись. Пару раз придешь - его жена быстро отрегулирует, все вовремя будем домой уходить. Ты, Леня, кстати, "Золотой ключик" Толстого читал?
   -Про Буратино? Читал, конечно, но только давно, в детстве.
   -И где там написано про авиацию?
   -Про авиацию? А разве там это могло быть?
   -А как же! Вот такая классическая фраза: "Над страной дураков опустилась ночь. В стране дураков закипела работа". Как раз про нас, про авиацию. У нас такое почти каждый день. А мы к тому же авиация ПВО. Как расшифровывается ПВО? Погоди Выполнять - Отменят. А если серьезно, дурь это все петуховская. И чего держит всех? Остался бы Серега со своими прапорами, а остальные по домам. Охота самому смотреть как колеса меняют - стой и лупи глаза сколько влезет.
   -У него, брат, это мания, - включился в разговор Сапожников. - Как за начальника ТЭЧ, рассказывали, оставался, вечно суббота рабочая, а то и воскресенье. Как-то в пятницу вечером объявляет, что назавтра выходить, а его спрашивают: "А какая задача на завтрашний день?" "Да вот там надо трубы переложить, там подмести..." Ему говорят: "Давайте сейчас часа на полтора задержимся, все это сделаем, а завтра отдыхать". Мнется, молчит, ничего не меняет. Ему не сколько та работа была нужна, сколько личный состав в выходной выгнать, перед начальством повыпендриваться. Вот и теперь мозги пудрит. Скорее бы, что ли, майора получил, может, тогда успокоится. Документы, вроде, давно уже послали, а он все жопу рвет! Слышал как-то случайно, как он с другими инженерами разговаривал. Зачем, мол, Анатольич, после ночной смены в одиннадцать построение устраивает, а потом в час обед. Сделал бы сразу полдвенадцатого обед, полпервого построение, и до семи еще целый день работать можно! А что тут делать до семи? Есть у кого работа, сами будут делать. Нет - чего тут х...м груши околачивать?
   Наконец, самолет опустили, выкатили из-под него козелки, и прозвучала долгожданная команда на построение.
   Через несколько дней после обеда в эскадрилью притянули из ТЭЧ самолет Граблина. Двигатели на нем заменили, и теперь в ближайшую летную смену планировался облет. Петухов был так доволен, что к всеобщему изумлению построил всех около трех часов дня и распустил по домам. Остался только Граблин со своим механиком в ожидании спецавтотранспорта из ОБАТО: необходимо было дозаправить самолет после ТЭЧ.
   -Наверное, ураган будет! - сказал Корнеев Каменеву, уезжая на велосипеде со стоянки. - Но я не услышу. Сейчас приеду в общагу, завалюсь спать: всю ночь на одной телке проскакал, теперь глаза склеиваются.
   Однако этим благим прожектам не суждено было сбыться. Едва Корнеев вошел в свою комнату в офицерском общежитии и снял техническую форму, как в гарнизоне пронзительно завыла сирена. За считанные секунды офицер оделся вновь, отпер кладовку, выкатил велосипед, вскочил на двухколесную машину и помчался обратно на аэродром. Весьма некстати от мусорных контейнеров с громким лаем к нему помчалась большая дворняга.
   -Смотрю, тварь, ты меня уже забыла! - грозно сказал Корнеев и полез в карман, где у него всегда лежали наготове каштаны: они были легче камней и не пачкали одежду.
   Меткий бросок - и каштан угодил собаке прямо в лоб. Едва офицер снова сунул руку в карман, как дворняга, заскулив, развернулась и побежала в другую сторону. С каждой улочки военного городка в компанию Корнееву выкатывался кто-нибудь еще. "Безлошадные" шли ускоренным шагом, временами переходя на бег, однако они сразу отстали от "пелетона". Те, кто снимал жилье за пределами гарнизона (а таких было заметно больше половины), еще не добрались до автобусной остановки и успели повернуть обратно. Петухов мчался бегом по дороге, время от времени оглядываясь и крича, чтобы остальные тоже бежали.
   Корнеев подъехал к стоянке в числе первых. Граблин смеялся во все горло, однако уже успел с двумя прапорщиками подкатить из укрытия ракеты к своему самолету. Через пять минут практически вся эскадрилья была на стоянке, тут же разделилась на три расчета человек по двенадцать - пятнадцать. К этому моменту подбежал расчет усиления из ТЭЧ. Петухов проверил, чтобы у каждого висели через плечо противогазы, после чего во главе каждой группы встали специалисты по авиационному вооружению, и уже через двадцать минут на каждом самолете эскадрильи грозно красовались ракеты. На автобусе подъехали летчики в шлемах и высотно-компенсирующих костюмах и врассыпную кинулись к своим крылатым машинам.
   Примерно через полчаса готовность отбили. Солдат расставили охранять стоянку, а офицерам и прапорщикам велели ждать указаний в домике, который тут же наполнился стуком костяшек домино и кубиков нард. Корнеев отказался сразиться в нарды с Каменевым и отправился в свою каптерку, громко распевая:
   После тревог
   Спит городок.
   На ракеты мы х... навалили
   И лежим, и плюем в потолок!
   Он улегся прямо на столе и через несколько мгновений громко захрапел. Каменев, вновь заглянувший к приятелю минут через пять, несколько удивился, а затем прикрепил к двери каптерки бумажку, написав на ней: "Не беспокоить! Работают люди!" Каждый, проходя мимо каптерки, читал записку, после чего обязательно приоткрывал дверь и, усмехаясь, шел дальше.
   Петухов, пристроившийся было сидеть с летчиками в формулярной, устал от их разговоров про различные воздушные упражнения, вышел в коридор и велел строиться техникам со всем тревожным снаряжением. Он тщательно проверял противогазы и другие средства химической защиты, наличие фанерных ярлычков с фамилиями и номерами на них, пришитых отдельно за каждый из четырех углов к чехлу. Здесь особо придираться было не к чему, разве что не у всех размер бирок оказался ровно три на пять сантиметров. Зато тревожные чемоданчики дали много пищи для разного рода острот. Практически у каждого чего-то не хватало, многие потеряли опись. Фонарики почти сплошь были с давно севшими батарейками или вовсе без них, поскольку даже на полеты ОБАТО выдавал их редко и с такой болью, словно начальник склада АТИ отрывал их от собственного сердца. Техникам самолетов приходилось постоянно самим покупать батарейки, поскольку на ночных полетах без фонарика делать было нечего: ни подать сигнал летчику на заруливание, ни осмотреть корпус планера и лопатки двигателя после посадки.
   -За один вылет самолет сжигает до четырнадцати тонн керосина, - подметил Корнеев. - Наверное, на такие средства можно на весь полк накупить батареек на несколько лет вперед.
   -Не комментируйте действия тылового руководства, - хмуро отозвался Петухов. - У него могут быть иные задачи, недоступные вашему пониманию, а вот поддерживать боеготовность в должном состоянии - задача каждого офицера и прапорщика.
   Еще хуже обстояло дело с сухим пайком. На трое суток, как полагалось, запасов почти никто не имел: если они и создавались, то постепенно тушенка, сухари, рыбные консервы расходовались на закуску во время различных спонтанных выпивок на стоянке. Лишь у Корнеева и Каменева чемоданы практически полностью соответствовали всем требованиям, только вместо двух пар запасных носков у каждого приятеля оказалось по одной. Однако хвалить офицеров инженер не стал.
   -Все у вас нормально, - сказал он, - но не следует умиляться тому, что и так должно быть. Вы как начальники групп должны обеспечить аналогичные чемоданы у подчиненных офицеров и прапорщиков, а этого как раз не наблюдается. Вот, к примеру, у прапорщика Луценко чемодан тяжелый, старинный и весь облезлый, словно перешел к нему по наследству еще с гражданской войны. Как с ним можно быстро бежать? Наверное, уже не один прапорщик умер с этим чемоданом.
   По строю пронесся смешок, и на этом проверка прекратилась: по рации поступило указание готовить передовую команду. Около десяти офицеров и прапорщиков, определенные боевым расчетом, со своими противогазами, химкомплектами, тревожными чемоданами и инструментальными ящиками отправились на ЦЗТ. При реальной тревоге эта сборная команда должна была выехать на запасной аэродром, а сейчас на тренировке просто проверялась ее готовность.
   От первой эскадрильи в команде был и Сапожников. После проверки, когда все устроились в курилке на ЦЗТ, он принялся рассказывать:
   -В прошлом году, помните, тревога была с плавным переходом на учения, и тогда действительно на запасной аэродром выезжали. А я как раз холостяковал месяц, да еще меня Корнаухов попросил заглядывать в его квартиру в городке, кота прикармливать и песок ему в ящике раз в неделю менять. Я того кота обычно в ванной запирал, чтобы в квартире не безобразничал без присмотра. Тогда тоже с утра дал пожрать и закрыл. А днем загудело. Не думал, что прямо с тревоги на запасной аэродром отправят. Прихожу в квартиру уже через пять дней. Думаю, наверное, сдох котяра, что Корнаухову скажу, когда вернется. Открываю ванную - он живехонек, оттуда пулей выскочил и давай сухарь на кухне зверски пожирать. Еще оказалось, кран я до конца не закрутил, оттуда по чуть-чуть капало, кот потихоньку пил. А без жратвы все-таки смог продержаться. Молодец! Тут, в Попельне, е....й богадельне, как говорит наш народный эскадрильский поэт Валера Корнеев, конечно, запасной аэродром дешевка. Позарастало все, запущено, хотя и цивилизация, вроде, вокруг. Вот когда я на Дальнем Востоке служил, был у нас запасной аэродром в глухом таежном селе, но порядок там поддерживали, как положено. Сидел там командир взвода - прапорщик из ОБАТО, по фамилии Тараторский. В ОБАТО, кстати, приспособились туда солдат сплавлять, которые давали официальные показания на своих обидчиков при неуставщине - подальше от мучителей. Так вот, этот Тараторский не только весь запасной аэродром вылизал, но и такое там хозяйство завел - пальчики оближешь. В колхозе за массандру списанный трактор выменял, восстановил. Сеял картошку, овощи. Там озерко было, на нем отстроил домик со всеми удобствами: медок со своей пасеки, орешки кедровые, банька, рыбалка, охота. Все командование ОБАТО, полка, корпуса туда лезло, как мухи на мед. Говорили, что девицы местные там тоже околачивались - всегда под рукой для желающих. А кто откажется? А потом приехал в ОБАТО новый замполит, майор Лихоткин, весь из себя образцово-показательный. Не понравилось ему все это: кулацкие, говорит, у вас замашки, товарищ старший прапорщик Тараторский, будем вашу лавочку в стиле кулака Кафтанова закрывать. Не успел сказать - из дивизии нагрянула проверка по политчасти. Такого жару тому замполиту дали - чуть с должности не скинули, хотя, по сути, придраться особо было не к чему. Намекнули тихонько и аккуратно между делом, чтобы в дела запасного аэродрома особо не вникал, иначе сам уже точно слетит. Правда, слетел он позже, через пару-тройку лет, уже по другому поводу. Все на совещаниях политработников у себя в ОБАТО и на партактивах гарнизона цитировал Лизичева, начальника главпура: дескать, перестройка, будем перестраиваться, многие пострадают невинно, но без этого нельзя. Так рассуждал, будто к нему это не относится, а только к другим. И вот у них в ОБАТО зам командира автороты, чтобы комбату нагадить, майору Лобанову, сп....л во время учений два автомата, потом, когда шум поднялся, записку подбросил с чертежом, где лежат. Самого из армии уволили по болезни - чего он и добивался. А все командование ОБАТО сняли, в том числе Лихоткина. В общем, решил тот парень свою задачу на двести процентов. Но я от Тараторского отвлекся. Так вот, вскоре после случая с автоматами нагрянула в наш гарнизон главная инспекция Министерства обороны, давай всем матку выворачивать. Строевой смотр - двойка. К каждой мелочи цеплялись, с линейкой на погонах расстояние между звездочками измеряли. У них же в Москве основная задача - соблюдение формы одежды. В ОБАТО от машин отойти не могли - на самолеты им в высшей степени было наплевать: все с красными лампасами. Масло чуть капает - машина не боеготова. В общем, крови попили от души. А Тараторский потом в курилке рассказывает, дескать, предлагал новому комбату, майору Засипаторову - какую оценку ОБАТО обеспечить. На полк и ОБС РТО ему, конечно, чихать было. А Засипаторов недавно приехал, говорит, мол, ничего не надо, это пока не мой батальон, а предшественника, интересно ГИМО на себе испытать. Испытал - ОБАТО не боеготов, полк и ОБС ограниченно боеготовы. Им в Москве, конечно, видней. Мы там прикалывались, когда инспекция тревогу объявила. Сначала вообще чуть не угорели. Генерал какой-то краснолампасный подходит в нашей эскадрилье к самолету. Смотрит, ракеты висят, вроде, нормально. Подходит к лючку передней стойки шасси, у техника, Коли Кокошкина, спрашивает: "Почему лючок изогнутый?" У Коли челюсть отвисла, чуть до земли не упала. Объясняет, дескать, лючок - часть корпуса фюзеляжа, когда закроется после уборки шасси, поэтому у него аэродинамический профиль. Генерал только рукой машет: "Что ты мне рассказываешь! Зови летчика, берите кувалду и выпрямляйте!"
   -Да не п...., Олег! - возмутился Скобкин, начальник группы вооружения из второй эскадрильи. - Анекдот какой-то рассказываешь!
   -Мужики, чем угодно поклянусь, хоть офицерской честью - своими ушами эту х...ю слышал! Да разве такое выдумаешь, даже в пьяном бреду в голову не придет! Дальше слушаейте. Сидим потом на аэродроме после приведения. Был у нас в эскадрилье Володя Хитрецов, вечно в блокнотике что-то строчил. Вот и придумал он написать письмо председателю комиссии, как запорожцы турецкому султану: "Здравствуй, ё...ый ишак! Какого х... ты к нам приехал? Мы здесь хоть сраный "Боинг" завалили, а вы Русту дали на Красной площади приземлиться!" И дальше в таком же духе, долго потом ржали. Но все-таки сожгли - вдруг особисту попадется? Тот у солдат только так письма перехватывал. Как-то читали нам, пишет один боец домой, хвастается: "На боевом дежурстве все летчики и техники пьяные, а тут американский разведчик. Я сажусь на самолет, вылетаю империалиста прогонять". Обхохочешься! Я несколько раз тайком (начальник тренажера друг был) пробовал на тренажере летать - куда там! Одно неловкое движение - и "покойник". Потом садимся, собственные "поминки" обмываем. Помните, несколько лет назад один техник в Германии на тренажере насобачился, потом в ФРГ перелетел. С тех пор же запретили технарей на тренажеры пускать. А интересно, конечно. Когда же эта чертова тревога кончится? Сегодня наш "семимесячный" рано по домам отпустил - так кому-то в армии стукнуло в голову всех потревожить. У нас на Дальнем Востоке был командир полка Старшинов. У того строго - если полеты не состоялись, то с утра тревога. Если отбой по метеоусловиям, еще куда ни шло, может, пронесет. Но если из-за какого-то разгильдяйства - пиши пропало. Как-то раз, к примеру, из ОБАТО старшина с бойцами на кислородной машине ночью на блядки поехал. Попали в аварию, машину разбили. Зато потом так тревожились, только шум стоял. Батальон заставили весь мобилизационный пункт разворачивать - всегда это только имитировали. В другой раз колонка на ЦЗТ загорелась во время полетов. Не успели потушить - тревога. Вот дурдом был! С каждой эскадрильи ракеты катили, самолеты только приземлились, незаправленные, высоченные - вручную повесить невозможно, не достанешь, лебедки пришлось подвозить.
   Разговоры тянулись еще долго. Тревогу отбили только около восьми вечера, и еще почти час потребовался, чтобы снять ракеты, укатить их в хранилища, зачехлить самолеты и сдать под охрану прапорщику - дежурному по стоянке подразделения. Петухов построил техников перед эскадрильским домиком и долго перечислял недостатки, выявленные на сегодняшней тревоге, недовольно морщась: ему приходилось перекрикивать музыку, доносившуюся из стоявших позади него "Жигулей" (хозяин машины забыл перед построением выключить магнитофон). Наконец, инженер закончил свои сентенции, которые все слушали вполуха, силясь разобрать льющийся из автомобиля достаточно нестандартный текст, а песня группы "Сектор Газа" продолжилась как нельзя кстати подходящим рефреном: "Эх, зае%ло, зае%ло, зае%ло!", отчетливо прозвучавшем во внезапно наступившей тишине.
   И в тот же миг все утонуло в громовом хохоте, не умолкавшем минут пять.
   -Что это за мерзость, старший лейтенант Кобелев? - хмуро спросил Петухов.
   -Нормальная песня, товарищ капитан, - отозвался Кобелев, техник самолета, известный своими амурными похождениями. - Девчатам очень нравится!
   -Товарищ капитан, вас к телефону! - крикнул ДСП из домика, вовремя прервав бессмысленное разбирательство.
   -Никому не расходиться! - сказал Петухов, вернулся через минуту и тут же отпустил прапорщиков.
   -У нас в эскадрилье ЧП, - сообщил он затем офицерам. - Наш ДСЧ лейтенант Шейников напился в наряде, был обнаружен заместителем командира полка по ИАС. Необходимо срочно его заменить. Наверное, лучше, если это будет холостяк. Старший лейтенант Корнеев!
   -Я!
   -Заменить Шейникова в наряде дежурного по стоянке части!
   -Есть!
   По пути к дежурному домику на ЦЗТ Корнеев изливал свое неудовольствие Каменеву:
   -Вот ведь чертов "студебеккер"! На х... берут этих студентов в армию! Одна головная боль от них. Взял и нажрался в наряде, будто так и надо. Надо с наших прапорщиков, которые в гарнизоне живут, пример брать. Их всего-то трое - Тимошенко, Бабкин и Клименко, зато всегда под рукой у комэски и начальника штаба. Если кто из тех, что в Антоновске и окрестных селах живут, в наряд не заступит или провиснет - сразу к одному из этой троицы. Они так поотжимались немного, а потом приспособились. Не успеют дома порог переступить - сразу пару соток хлопнут. Если комэска или начальник штаба появляется, ответ у каждого один: "Извините, товарищ подполковник или майор, пошел бы, но только что за ужином двести грамм врезал, не могу". Теперь тоже, как в общагу приду, буду дежурный стакан выпивать. Чувствую, для Петухова стану на все случаи жизни затычкой, что-то он меня невзлюбил. На днях истерику закатил из-за моего Турченко. Тот, знаешь, в Киеве живет, рано утром на электричку бежит, дома завтракать не успевает. С вечера бутерброды заготавливает. Сидит в каптерке, завтракает. Влетает Петухов и давай орать, дескать, сейчас не время приема пищи. Потом меня в кабинет вызвал и еще минут десять регулировал, неправильно, мол, руковожу старшим техником и остальным личным составом группы: "Наверное, надо ставить вопрос о вашем соответствии занимаемой должности!" Мудак! Строганов хоть бы когда слово из-за этого сказал, будто тот Турченко за эти несчастные пятнадцать минут горы свернет. Ладно, бывай здоров. Пошел я службу нести.
   В комнате дежурного по стоянке части Шейников лежал на топчане и громко храпел. За столом сидел мрачный подполковник Христенко, заместитель командира полка по ИАС. Корнеев четко доложил ему о прибытии, и тот с облегчением вздохнул. Следом вошли Петухов и еще несколько офицеров. Шейникова с трудом усадили за стол, забрали пистолет с патронами, чтобы сдать дежурному по полку. У Корнеева, как и у остальных офицеров, оружие оставалось с тревоги: дежурный по полку привозил ящик с пистолетами на стоянку и выдавал их по карточкам-заместителям, а сдать "стволы" предполагалось по пути домой.
   -Пропадает у вас парень, совсем спился, - заметил Христенко. - Всех кадровых алкоголиков после горбачевского указа быстро из армии вычистили, а этого куда денешь? Еще год вам с ним мучиться, пусть потом на гражданке что хочет делает. Здесь-то на дармовой массандре ему хорошо, а потом весь семейный бюджет будет на водку тратить. Понаберут студентов в армию!
   -И правильно делают, что берут! - неожиданно подал голос Шейников. - Иначе бы ваша военная каста совсем погрязла в косности.
   Он уронил голову, но через несколько секунд продолжил заплетающимся языком:
   -Вы, товарищ подполковник, вспомните учение Маркса - Ленина! Сам по себе рабочий класс способен прийти лишь к тред-юнионистскому сознанию. Революционное учение могут разработать только люди, пришедшие извне: образованные представители рабочего класса, независимо от их социального происхождения. В армии то же самое с ее реформами, о которых так долго говорили большевики. Вот все говорят - перестройка, перестройка! Майор Тройкин даже ЦУ давал не так давно - составить списки тех, кто перестроился и кто не перестроился. Но где вы ее видели, эту перестройку? Я не увидел. Может, я и пью, потому что на этот дурдом смотреть сил нет. Вам всем с вашим узким мышлением армию реформировать не дано. Это должны сделать другие люди. Не помню кто сказал: война слишком серьезное дело, чтобы доверять его военным. Вот Валеру Корнеева я уважаю. Он настоящий интеллегент в погонах. Только такие, как он, могут с вашей одряхлевшей маразматической армией что-то путное сделать. Извини, Валера, что из-за меня ты в наряд неплановый попал. Ты один из немногих, кто хоть как-то примиряет меня с этой грубой нереформированной армейской действительностью.
   После столь длинной тирады последние силы оставили Шейникова, и он снова захрапел. Лейтенанта погрузили в "УАЗик" зама по ИАС и повезли в город, где он с семьей, как и многие другие, снимал жилье в частном секторе.
   -Ну и ну! - изумился Христенко. - Вот так речь студент толкнул! Чего молол - без бутылки не поймешь. Петухов, понятно, за ним теперь в оба смотреть будет, но пусть и остальные офицеры в стороне не остаются. Мало ли что там у вас бывает, сами смотрите, не наливайте лучше вообще таким неустойчивым!
   Корнеев молча расписался в журнале о приеме дежурства и, едва начальство ушло, велел помощнику-прапорщику сдавать стоянки под охрану караулу, а сам со вздохом растянулся на топчане: впереди были еще почти сутки дежурства.

* * *

   Жарко палило среднеазиатское солнце. Все самолеты полка на раскаленной, как сковорода, ЦЗТ грозно ощетинились ракетами. Единственным зданием на аэродроме был крохотный ПУ ИАС без комнаты отдыха для техников, так что прятаться от палящих лучей с грехом пополам приходилось под плоскостями самолетов. До начала разлета оставался еще час, но пока не было известно, состоятся ли сегодня стрельбы. Время от времени техники выбирались из импровизированных укрытий и шли к цистерне, похожей на те, в каких в городах продают квас. Вот только из ее крана лился не прохладный кисловатый напиток, а местное обжигающее питье: кипяток, заваренный верблюжьей колючкой. Его набирали во фляжки. С трудом, но этим напитком можно было утолять жажду.
   -Конец сентября, а у них в Туркмении такая жара, - говорил Каменев Корнееву. - Три года назад все точно так же было. Я тогда дома рассказывал, как эту верблюжью колючку пили, а дочка спрашивает, ей тогда четыре года было: "А вы не укололись?"
   -"Уколоться", брат, иногда святое дело, - подхватил подошедший к приятелям Сапожников, характерно щелкнув себя указательным пальцем под нижнюю челюсть. - Сахалинский полк когда несколько лет назад на "МиГ-31" перевооружался, БД нести не мог, наши туда летали дежурить все лето, пока те переучивание ни закончили. Я тоже как-то две недели на острове провел. Красота! За спирт и массандру сколько угодно меняли у местных рыбы красной, корюшки сушеной; икру трехлитровыми банками везли. Вот только вода на этом острове какая-то гнусная. Как кто новенький приедет - сразу дрист начинается. Приходилось все время перед едой массандры для дезинфекции выпивать - и все как рукой снимало. На стрельбы туда потом не раз летали, самолет один оставили. Зимой дело было, а там проблесковые огни перед аэродромом не так горели, как у нас. Летчиков всех инструктировали, а один забыл. Ночью садился, думал, уже полоса, а до нее еще полкилометра. И приземлился точно в сугроб. Летом бы и костей не собрали, а так снега два метра, ничего. Самолету кранты, а пилот веселый ходит, что живой остался, синяками отделался. Перевели его в другой полк в штурманы, а через год к нам опять вернулся - начальником разведки полка. Хлопотал, чтобы вернули на летную работу, но не знаю, чем дело кончилось, как раз я заменился в Антоновск. А стрельбы, брат, первый раз такие неудачные вижу. У нас на Дальнем Востоке, правда, однажды отменили, когда со своего аэродрома стреляли. Тогда ночная смена была, часов до двух летали, а уже в восемь построение на стрельбы. Зам по ИАС говорит: "Выражаю соболезнование всем, кто не доспал". Мы-то ничего, все подготовили, ракеты подвесили. Первая четверка взлетела, а вторая только на старт вырулила - а потом по магистральной рулежке круг почета сделала и обратно на ЦЗТ. Первая четверка села - все ракеты на пилонах висят. Отбой. Старшинов сказал, что группа управления оказалась неподготовленной. Вот кто, оказывается, не доспал! Но потом через три дня нормально отстрелялись. Все мишени сбили. А тут из трех "лашек" только одну завалили. Позор джунглям!
   -Спиртовоз с утра поехал к начальству полигона, - сообщил Корнеев. - Триста литров чистого должны налить за дополнительную мишень. Говорят, четвертую "лашку" еще никогда и никому не давали. Но у нас все-таки жидкая валюта, посмотрим. Мы тут между делом уже к Каспию сгоняли на машине, искупались, тоже по мешку сушеной рыбы на брата за три литра спирта каждый выменяли. Теперь год буду пиво пить и вспоминать Красноморск. Хоть что-то приятное в этой пустыне.
   -Я в Сирии когда служил, все время такая жара, - сообщил начальник ТЭЧ звена Стручков. - Мало того, что климат достает, еще Израиль жару добавляет. Как-то едем с сирийцами, сопровождаем колонну техники - налетели самолеты израильские, давай обстреливать. Все врассыпную, залегли в кювете. Обстрел закончился, встаем. Пара машин горит, давай тушить. Вроде все живы, только двух арабов зацепило - так, мелочи, царапины. А наш один как в "УАЗике" сидел, так и сидит, словно истукан. Мы говорим: "Ну, ты рисковый парень, и не страшно было под обстрелом, чего не бежал?" А он в ответ: "Побежал бы, да ноги отнялись, не могу". Налили ему кружку массандры, воскресили.
   -Хорошо, что худшего с ним не приключилось, - засмеялся Корнеев и долго цитировал "Похождения бравого солдата Швейка" - кто и как там от страха наложил в штаны. - А вот тоже на Ближнем Востоке случай был с моим соседом. Я еще курсантом был, приехал домой на каникулы, а он только что из Ирака. Провел там три года в командировке на атомной электростанции. Сели как-то, выпиваем, он рассказывает. Еще ирано-иракская война вовсю шла. Иранцы начали обстрел станции из дальнобойных орудий. Все иракцы врассыпную - кто куда. А сосед заблудился в этих лабиринтах. Бродил, бродил - так и не нашел выхода до конца обстрела. Иракцы вернулись и ох...ли: вот это да, отличник, не бросил объект! Настрочили представление, и наградили его высшим орденом Ирака. Показал мне его - все как положено, тут же еще раз обмыли. Вот такие казусы бывают, это не то что в "Похождениях Швейка" медали за краденых жареных гусей получать.
   -И такое в "Швейке" есть? - засмеялся Сапожников. - Я думал, только у нас такие умники бывают. В Котелкове начстрой ушел в отпуск, за него остался некто капитан Левчук, начальник группы ремонта РЛО. Пока суть да дело, оформил все документы грамотно и выписал себе медаль "За боевые заслуги". Все аж ох...ли от такой наглости. Ах ты, гад! - он с отвращением растоптал приползшего к самолету скорпиона. - Осинский, "сверчок" мой, смотрите, с банкой по пустыне ходит, собирает скорпионов и фаланг, собрался в Антоновск эту мерзость везти. Девок, говорит, пугать буду.
   Все повернулись и внимательно наблюдали, как невысокий Осинский с непропорционально большими ушами (получивший из-за них прозвище Акустик) медленно ходит по песку в поисках небезопасных членистоногих.
   -Вокруг ни деревца, ни кустика, торчат лишь уши у Акустика, - позабавил экспромтом приятелей Корнеев. - А вон, смотрите, еще один сородич скорпионов вприпрыжку скачет, сейчас чем-то озадачит.
   -Хорошо, что почти все начальники групп здесь, - сказал подоспевший Петухов. - Только что Христенко сообщил - нам пошли навстречу, дали еще одну мишень, будут два разлета. Сначала по бомбам, потом основной - по "лашке". Давайте указания своему личному составу.
   Через полчаса взревели двигатели самолетов, и истребители один за другим исчезли в раскаленном небе. Техники собрались около ПУ ИАС и пытались выяснить, что происходит на высоте в несколько километров, однако сведения поступали скупые и противоречивые. Примерно через час над аэродромом показалась первая точка, а следом все остальные, быстро растущие в размерах. После приземления истребителей на техпосту специалист по вооружению вставлял чеки в пилоны не отстрелянных ракет, и самолеты подруливали к колонкам на ЦЗТ. Из кабин выбирались довольные улыбающиеся летчики: на этот раз стреляли успешно. Однако главное испытание было еще впереди.
   Началась лихорадочная подготовка к повторному вылету. Ракеты с одних самолетов снимали, вешали на другие. Затем прибегал Петухов и говорил, что нужно снова менять вариант подвески: летчики решили поменяться самолетами из-за каких-то примет. Вновь собирался расчет для подвески и под руководством начальника группы вооружения Корнаухова отрабатывал новое ЦУ. Затем пришел черед группы РЛО. Корнеев и его специалисты проверяли работоспособность прицела с ракетами, фотографируя индексы ПР.
   Наконец, начался разлет. Офицеры политотдела вынесли с ПУ ИАС огромный динамик, и десятки техников столпились вокруг него, напряженно слушая не всегда понятные переговоры летчиков и штурманов.
   -Как будто в войну ждем сообщения советского Информбюро, - заметил Корнеев.
   И вот через полчаса прозвучало долгожданное, хоть и невнятное "цель поражена". Раздались аплодисменты и крики "ура". Если и прежде никого не нужно было подстегивать, то теперь все трудились с удвоенной энергией: неделя в Средней Азии оказалась не по душе подавляющему большинству. Уже через час после посадки самолеты заправили и зачехлили, боекомплект подвесили, колодки на ракетах переставили из боевого в транспортировочное положение.
   Летчики на своем "ПАЗике" уехали в город в гостиницу отмечать относительно успешное завершение стрельб - стало известно, что полку все-таки поставили троечку с минусом. Техники начали праздновать еще в столовой за ужином. Это полуразвалившееся (как и другие постройки в районе полигона) здание, как полагали остряки, разрушили еще басмачи. Вместо стульев здесь стояли лавки, а столы были длинные, как в солдатской столовой. Офицеры первой эскадрильи заняли один из них. На ужин техников сегодня полагались котлета с двойным гарниром - картошкой и рожками, чай, сыр, и сливочное масло. Корнеев, увидев принесенные блюда, тут же выдал очередной экспромт, встреченный, как всегда, взрывом хохота:
   -Если ты не съешь котлету, х... не встанет твой и к лету.
   На стол выложили и приберегаемые к последнему дню домашние запасы: соленое и копченое сало. Официантки, поддавшись всеобщему оживлению, работали на редкость шустро и порой не отказывались от массандры, которую им предлагали за каждым столом. Быстро темнело, как это происходит на южных широтах, но народ не расходился. Электричества в столовой не было, поэтому на каждый стол принесли по две старые керосиновые лампы. Едва их зажгли, Сапожников засмеялся и начал рассказывать:
   -Как-то летали мы на Дальнем Востоке во вторую смену. Вечер настал, снежок небольшой посыпал. С погодой напряг получился. Все самолеты сели, командир полка на спарке полетел на доразведку погоды. Тут как раз ужин привезли. Мы все в столовую. Смотрим, новая официантка. В гарнизоне-то ее уже видели, а на аэродром в первый раз приехала. Старая ей показывает, в каком порядке столы обслуживать и не подумав говорит: "Учись им по очереди давать". Мы как заржем - примерно как вы сейчас - и тут свет погас. Темно, как у негра в жопе. Там керосиновых ламп не было. Мы молодую официантку заставили около стола стоять и спички зажженные держать, пока ужинали. Другую, черта бы с два так заставили. Как-то до этого слышали, начпрод ей какие-то ЦУ дает, а она ему в ответ кричит на всю столовую: "Сейчас, так я и побежала п...у тереть!" Полеты потом все-таки отбили. Спарка чуть мимо полосы не села. Старшинов злой из самолета выбрался, наш эскадрильский начальник штаба из другой кабины вылезает и говорит: "Все, п...ец, ну его на х..., зае...ись мы по этим сугробам рулить". На другой день, конечно, ни свет ни заря тревога.
   -Хорошая история! - похвалил Корнеев. - В этом пекле про снег милое дело послушать. А насчет "давать" и "тереть" тем более.
   Он плотоядно посмотрел на пышную молодую официантку, сразу захмелевшую на жаре от двух стограммовых доз убойной массандры, поднялся из-за стола, вкрадчиво зашептал что-то на ухо девушке, которая тут же громко захохотала. Не прошло и пяти минут, как парочка исчезла из столовой.
   -Ну вот, все мне Валера перебил! - сокрушенно вздохнул Кобелев. - Я на эту телку сам давно уже глаз положил. Эх, Галя, Галя, не на тех ты смотришь!
   В столовую вошел Петухов, и все офицеры, как по команде, поднялись из-за стола и отправились в свою палатку. В этом солидном сооружении на двухъярусных койках свободно размешались около полусотни офицеров и прапорщиков эскадрильи. Палатка наполнилась шумом и гамом: веселье продолжилось.
   Но вскоре громкие бодрые разговоры сменились проклятиями и матюгами: кто-то случайно разбил банку Осинского с фалангами и скорпионами, и ядовитые членистоногие в мгновение ока разбежались по всей палатке. Пару часов техники с азартом бегали по палатке за шустрыми многоногими созданиями. На шум в палатку зашел дежурный по лагерю и расхохотался, наблюдая за суетой первой эскадрильи.
   -Спокойно, мужики, сейчас я вам помогу!
   Дежурный достал пистолет и открыл огонь по скорпионам. Каждый точный выстрел, после которого в разные стороны разлетались клешни и лапки, встречали громкие радостные возгласы. В конце концов помещение очистили от чудовищ. И в ту же секунду в палатке появился встревоженный командир полка, которого офицер встретил четким рапортом:
   -Товарищ полковник, силами суточного наряда произведено уничтожение ядовитых скорпионов! Дежурный по лагерю капитан Сидоров!
   Командир окинул взглядом веселую толпу и останки членистоногих, ухмыльнулся и, не сказав ни слова, вышел из палатки. Хмель за это время успел выветриться, и виновника происшествия Осинского отправили на ЦЗТ набрать еще десять литров массандры - Броварский дал сверхсрочнику печать своего самолета. Отмечали окончание стрельб еще долго, и никто не обратил особого внимания, как в палатке незаметно появился довольный Корнеев, выпил стакан массандры и отправился спать.
   Наутро все как ни в чем не бывало быстро упаковали вещи и после завтрака отправились к самолетам, автоматически выполняя предполетную подготовку и без конца бегая освежиться к цистерне с обжигающим напитком из верблюжьей колючки.
   Ни свет ни заря в Астрахань на "АН-26" вылетела передовая команда - встречать истребители на первом аэродроме подскока. Однако отлет всего полка, как обычно, затянулся: пришлось долго ждать разрешения из Москвы. Наконец, после обеда "добро" получили, и самолеты один за другим отправились в дальний путь. Еще несколько часов потребовалось, чтобы погрузить самое необходимое имущество в огромный "ИЛ-86". Остальное оставалось в ведении ОБАТО, которому предстояло разобрать лагерь, погрузить палатки, ракетные тележки и прочее громоздкое оборудование в эшелон.
   Наконец, более полутора сотен человек расположились как могли в салоне "ИЛа", и огромный самолет поднялся в небо. Было уже около девяти вечера по московскому времени. Корнееву и его приятелям места на сиденьях вдоль бортов не хватило, и они расположились в хвостовой части на ящиках.
   -Закон авиации: колеса убрал - наливай! - провозгласил Сапожников и пустил по узкому кругу фляжку с чистым спиртом.
   Поужинать из-за погрузки не удалось, из закуски оставались только сухари, а в разреженной атмосфере на высоте несколько километров хмель брал особенно крепко. Когда около полуночи самолет приземлился на родном аэродроме, зарулив прямо к первой эскадрилье, многие уже так хорошо отметили отлет, что в темноте попрятались, чтобы не участвовать в разгрузке. Разъяренный Петухов пытался разыскать отсутствующих, но потом махнул рукой и не стал тратить время. Тем не менее, всего час потребовался, чтобы полностью освободить самолет. Имущество всего полка выгрузили за шлагбаум прямо на стоянку под охрану ДСП.
   Глубокой ночью Петухов построил первую эскадрилью, однако из-за суматохи и темноты не смог выявить тех, кто уклонился от разгрузки. Теперь в строю стояли все - уже почти протрезвевшие, и проводить какие-то разборки, когда позади осталась неделя напряженного титанического труда, было настолько бессмысленно, что это стало понятно даже инженеру.
   -С теми, кто злоупотребил спиртным и проигнорировал разгрузку борта разберемся утром, - для приличия пригрозил он. - Поступила вводная: завтра, точнее сегодня, несмотря на воскресенье, - полный рабочий день. Построение на стоянке в восемь ноль-ноль. Разойдись.

* * *

   Работа на стоянке явно не спорилась. Пока Петухов находился в пределах видимости, косы еще медленно поднимались, а отдельные мелкие травинки с усилиями, достойными сказочной репки, постепенно вылезали из щелей между бетонными плитами стоянки. Но стоило инженеру умчаться контролировать другой участок, как косы падали, смелые травинки на бетонных рулежках оставались колыхаться на ветру, а техники рассаживались в кружок и начинали то обсуждать стрельбы, то ядовито пережевывать неожиданный сегодняшний аврал.
   -Надо было подольше в пустыне со скорпионами посидеть, пусть бы тут без нас кувыркались, - заметил Каменев. - Такого дурдома давненько не бывало.
   -Вообще не понимаю, как можно так издеваться над боеготовностью, - подключился к беседе Корнаухов, начальник группы вооружения. - Половина ракет висит, выпущенных больше десяти лет назад. Им ресурс специально для стрельб продлили. Часть в Красноморске расстреляли, а часть осталась. Теперь все их надо на склад АВиБ сдать, свежие получить, боекомплект привести в исходное состояние. Я ночью думал, что из-за этого в воскресенье построение. А тут вон, оказывается, в чем дело. Пусть ракеты какие попало висят, главное - травку щипать. Я х...ю от этого дурдома.
   -Или Коноваленко придурок, или его жополизы, а скорее всего все вместе - сделал вывод Корнеев. - Раз ты главком ПВО страны, в первую очередь должен быть заинтересован в поддержании боеготовности, а не в этой е...чей травке. И окружение должно о том же заботиться. А у нас Саня Корнаухов весь день с высунутым языком бегает за тягачом, чтобы ракеты на регламентные работы отвезти, а вечером обратно - и то еще хрен дадут. Зато на субботники-воскресники - пожалуйста, весь автопарк к вашим услугам.
   -Рассказывали про этого Коноваленко, когда он еще командующим Дальневосточным военным округом был, - подхватил Сапожников. - Я его чуть-чуть застал, потом Ядов его сменил. Хорошо, что без меня он в наш гарнизон приезжал. Говорили, как только появится - сразу с командирами частей на вертолет, им сверху пальцем тыкает: тут помойка, там помойка. Сам всегда в сапогах, свита в туфлях. Прет специально куда-нибудь в лужу и встанет - свита за ним. Все заборы осмотрит, чтобы всюду стояли и целые были. Если и нормально все на первый взгляд в каком гарнизоне - будет ходить и копать по принципу "свинья везде грязь найдет". Так что будем мы ту травку еще до посинения щипать.
   -В "Клубе путешественников" недавно показывали сюжет про Англию, - сообщил Корнеев. - Идет мужик с косилкой по газону, только направляет ее. А она траву убирает, мелкие ветки, все это прессует в брикеты и выкидывает. Потом машина проезжает, забирает. Огромные деньги в бюджете выделяются на оборону, неужели не могли бы по паре таких машин на эскадрилью закупить? Каждый ДСП шутя бы между делом стоянку каждый день потихоньку косил. Да еще швы между плитами залить гербицидами, чтобы сто лет там ничего не росло - и не нужно будет ту "морковку" каждые две-три недели дергать и бесконечно смолой заливать. Я для чего пять лет в училище проучился - траву косить и выщипывать? Для этого даже школу заканчивать не надо, - и он вдруг запел, подражая Ольге Зарубиной:
   А е...ун-трава зацветет в лесу,
   А п...ун-трава обронит слезу.
   Пое...нь-трава одолеет боль
   И вернет, и вернет любовь.
   -Ты что, брат, нам такие машины нельзя, - степенно сказал Сапожников, когда смолк смех. - У нас все такие специалисты, полезут внутрь дорабатывать, за неделю сломают. А если матчасть чудом уцелеет, то чем начальство личный состав занимать будет?
   -Наверное, ты прав, - согласился Корнеев. - Это все у нас в крови. Ползунов, помнишь, паровую машину построил, на заводе поставил. А как умер, какая-то там пустяковая неисправность приключилась. Ремонтировать, вникать, конечно, поленились, все разобрали - и опять по старинке. Потому и числится Уатт изобретателем, хотя Ползунов раньше него машину построил. А у нас все старинушка-матушка. Помнишь, как Шаляпин пел?
   Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь,
   Изобрел за машиной машину,
   А наш русский мужик, коль работать невмочь,
   Так затянет родную "Дубину".
   Ты говоришь, время куда освободившееся девать. Да хотя бы занятия толковые проводить, а то как итоговая - все с нуля. Якобы проводится и "хим-дым", и разведподготовка, и уставы и все прочее. А на деле, когда нет полетов и отказов - сплошная спячка или наведение порядка. Спецы хоть чуть-чуть голову ломают при проверке, а техники что: сунул присоску - высунул, прицепил водило - отцепил, зачехлил - расчехлил. Этому, наверно, и шимпанзе научить можно. Мы сами постепенно деградируем, начинаем лениться, хотим на старом багаже работать. Кстати, анекдот. Взяли американцы в плен советского технаря. Тот через несколько недель ухитрился сбежать, вернулся к своим. Спрашивают: "Ну, как там было, пытали? Военную тайн не выдал?" "Ох, пытали, мужики, ох, пытали! Но ни слова не сказал! Ребята! Умоляю: изучайте матчасть!"
   -Я уже пятнадцать лет на этой матчасти, - усмехнулся Корнаухов, когда смолк смех. - Сколько говорят всякие начальники, сколько партийных собраний и активов проводится, что надо то улучшить, это, там повысить, тут усилить, здесь укрепить. Раньше думал, и впрямь что-то улучшается, да только ни х... ничего не меняется. Начальству пыль глаза пустить - и вся задача. А тому, наоборот, вые...ть - за что угодно.
   -Это точно, - согласился Каменев. - Мне дядька рассказывал, как он в Черноморском флоте служил в пятидесятые годы. Проводились какие-то учения, и был на них главком ВМФ Горшков. Дядька радистом был, и Горшков со свитой зашел в радиорубку. Налил себе воды из графина, пьет, а с дядьки глаз не спускает: тот с бородой был. В принципе, морякам можно, но все равно что-то главкому не понравилось. Командир корабля потом охал и ахал, что, мол, он со своей бородой на глаза Горшкову попался! Все по-нашему: нельзя ничего, даже того, что можно.
   Разговор прервал подъехавший на велосипеде ДСП, сообщивший, что Петухов велел собрать всю эскадрилью у домика.
   -Так дело не пойдет, товарищи офицеры и прапорщики! - резко начал инженер, построив технический состав. - За полдня сделано ничтожно мало, а работы еще непочатый край. Впереди всего три дня, а предстоит все выкосить, вырубить кустарник, в том числе за двадцать метров с внешней стороны ограждения, покрасить эскадрильский домик и много еще чего. Не будем успевать днем, будем работать по ночам. Мне просто непонятно такое отношение к встрече командующего ПВО страны, будто он каждый день приезжает. Нужно продемонстрировать ему полный и образцовый порядок, а вы все как сонные мухи. Понимаю, что после стрельб, устали, непросто все это, но вас за уши в армию никто не тянул. Вы давали присягу и по Уставу должны стойко переносить тяготы и лишения военной службы. Я призываю членов партийного бюро и комитета ВЛКСМ провести соответствующую работу с коммунистами и комсомольцами, мобилизовать их усилия на достойную встречу командующего ПВО. Больше я по такому поводу строить не буду. Если вновь увижу такой же саботаж - буду наказывать вплоть до ходатайства о лишении ЕДВ по итогам года. Сейчас перерыв на обед - один час. Разойдись.
   Летно-техническая столовая в воскресенье не работала, так что все прихватили пищу с собой из дома. Шесть начальников групп расположились за столом в самой просторной каптерке - группы РЛО. Принесенную с собой снедь сложили в общий котел, и Корнеев на правах хозяина разлил по кружкам разведенный спирт. Перед едой чокнулись, и шесть кружек неожиданно громко звякнули. Все замерли: как раз в этот момент за дверью в коридоре раздался громкий голос Петухова, но когда поняли, что инженер ничего не услышал, дружно засмеялись.
   -Неужели он не может сообразить, что онанизмом натуральным занимаемся? - сказал Каменев. - Да еще удовольствие какое-то в этом находит: чтоб все блестело, как у кота яйца! Командующего ждем! Активу мобилизовать коммунистов и комсомольцев!
   -Говорят, что онанизм - извращение, - глубокомысленно резюмировал Корнеев. - Якобы от него волосы на ладонях вырастают. Но в данном случае онанирует вся эскадрилья - но, так сказать, фригидно, вхолостую, а оргазм от нашего всеобщего онанизма испытывает один Петухов. Следовательно, мы извращенцы поневоле, подвергшиеся насилию, а он извращенец в квадрате. У нас, может, и вырастут когда-то волосы на ладонях, а у него, наоборот, на голове уже выпали - вот что значит получать удовлетворение от чужого извращения.
   -Железная логика, брат! - похвалил Сапожников. - Все научно. Между первой и второй - перерывчик небольшой. Наливай - за науку!
   -Есть и другая версия, - продолжил Корнеев, закусывая. - Швейк излагал ее в поезде лысому генерал-майору фон Шварцбургу: волосы выпадают в первые шесть недель после рождения от сильного душевного потрясения. Для "семимесячных" это очень актуально.
   -Смотрю, ты "Швейка" как Маркса цитируешь, на все случаи, - подметил Корнаухов. - Прямо энциклопедия армейской жизни.
   -Это точно, - согласился Корнеев. - Только не совсем полная. Я всегда жалел, что Ярослав Гашек рано умер. Он бы про Советскую Армию еще десять томов "Швейка" написал.
   В дверь постучали, Корнеев отпер - это был прапорщик Луценко.
   -Валера, дай литр на обед, у нас там уже не осталось ничего.
   -"Дай" будешь говорить жене, - ухмыльнулся Корнеев. - А у военных людей - "разрешите".
   Он отпер сейф, достал десятилитровый красный бачок со спиртом и надписью "Яд" под умело нарисованным черепом с костями, несколько раз качнул насос, приоткрыл кран и из шланга наполнил прапорщику две бутылки.
   -Только смотрите, осторожнее, - предупредил он Луценко. - Если Петухов вас накроет, я ничего не знаю и ведать не ведаю.
   -Как-то на Дальнем Востоке в эскадрилье ограждение ремонтировали, второй ряд устанавливали, - вновь ударился в воспоминания Сапожников. - Периметр большой, возились недели две. Инженер нас почти поймал в дальнем углу стоянки, но канистру успели в кусты закинуть, придраться, вроде, не к чему, но комэске заложил: подозрительная, мол, ситуация. А тот смеется и говорит: "Ни за что не поверю, что пошли несколько человек работать на отшибе, в кустах, и хотя бы чайничек массандры с собой не прихватили. Тоже мне, конспираторы: сидят на полянке и всухомятку помидоры с хлебом едят". Ладно, давайте еще по сто грамм и хватит на обед, а то "семимесячный" учует, вой поднимет.

* * *

   Луценко стоял перед строем, опустив глаза. Сегодня на стоянке эскадрилья собралась в полном составе: были не только техники с механиками, но и все без исключения летчики во главе с командиром и начальником штаба.
   -Расскажите про свой проступок, - хмуро сказал подполковник Протасов. - Где вы ухитрились напиться? Неужели нельзя было не попадаться на глаза комиссии! Теперь нашу эскадрилью склоняют на всех уровнях.
   -Когда вчера закончили работу на стоянке, почувствовал себя плохо. Еще с пустыни это недомогание, когда скорпионов в палатке давили, один меня укусил. Вот, смотрите, след на руке, - отбарабанил Луценко, словно отвечая урок, и продемонстрировал какое-то воспаление на тыльной стороне правой ладони. - Сначала, вроде, ничего, а потом температура поднялась. Решил подлечиться. Чтобы жена дома не гавкала, развел стакан спирта, что сэкономил на протирке разъемов, и выпил. Сел на велосипед, поехал домой. Около столовой увидел много старших офицеров и генералов. Не захотел мимо них проезжать, развернулся, а когда через бордюр переезжал, упал. А тут комендант наш ко мне побежал. Я при падении ушибся, встать быстро не успел, он ко мне подскочил, велел дыхнуть. А я ведь только что выпил. Повел в санчасть, взяли пробу Раппопорта, зафиксировали опьянение.
   -В санчасть вы сами должны были обратиться, раз у вас укус ядовитого насекомого, - раздраженно сказал командир эскадрильи. - Стоп, скорпион, вроде, не насекомое? Кто знает?
   -Это паукообразное, - подал голос из строя Корнеев. - Паукообразные, как и насекомые, и ракообразные относятся к членистоногим, из-за этого часто возникает путаница.
   -Ладно, не в этом дело. Нужно было пойти в санчасть и не заниматься неправильным самолечением, если все действительно так было, терзают меня некоторые сомнения в правдивости этой истории. А что нам теперь делать? Я пытался объяснить командиру полка, что Луценко добросовестный прапорщик, но он тоже ничем помочь не может. Три генерала видели, как он упал, а тут еще положительная проба Раппопорта. Ноль сто пятидесятый приказ никто не отменял. Как это ни печально, мы вынуждены готовить документы на увольнение. Становитесь в строй. Товарищи офицеры и прапорщики, я вас очень прошу, чтобы больше таких случаев не было. Помните Высоцкого? "Ты уж, Коля, там не пей, потерпи до дома. Дома можешь хоть чего, можешь хоть в запой". Соберите волю в кулак, необходимо просто перетерпеть это смутное время. Вы, наверное, думаете, что занимаетесь ерундой с этой травкой и кустами. Возможно, в чем-то вы правы, но вслух об этом распространяться не стоит. Начальства приехало много, а будет еще больше. Должен вскоре прибыть автобус из Киева. Почти весь штаб армии привезут, старших офицеров вплоть до полковников распределят по эскадрильям, и они будут нам помогать. От нас все равно не отстанут. Так что постарайтесь на совесть. Плохо сделаете, все равно заставят повторить, какой смысл халтурить? Умирать и ложиться костьми на этой растительности, конечно, ни к чему, но элементарное усердие и старание проявить стоит. На стрельбах все отработали отлично, за исключением отдельных летчиков, так что необходимо еще раз поднапрячься. А когда все закончится, дам каждому по три отгула, наиболее отличившимся по пять, но не всем сразу, а постепенно, по графику, по несколько человек. Дополнительно согласуем с инженером. А сейчас все шагом марш по закрепленной территории.
   -И как тебя, Вася, угораздило упасть на ровном месте? - расспрашивали Луценко, когда разбрелись по выделенным участкам. - Вроде, пили поровну. А красивую ты сказку про лечение от скорпиона придумал!
   -Да Валера мне это подсказал Корнеев, - вздохнул Луценко. - Меня как раз оса в руку ужалила, он волдырь увидел и говорит, так мол и так сочини. Как упал... В том месте же в бордюре щель была, сколько раз через нее ездили, как раз колесо велосипеда проходит. Можно сказать, на автопилоте проезжаешь, не задумываясь. Я и не заметил, что дорогу по новой заасфальтировали и бордюры поменяли, пока мы в Красноморске были. По привычке повернул и в тот новый бордюр врезался. Из-за такой мелочи погорел! Придется теперь на гражданке вкалывать. Что теперь делать, сам виноват. Может, потом забудется, через пару лет восстановлюсь.
   Теперь работа шла полным ходом. Старшина даже привел из казармы десятка полтора солдат, озадаченных тем, что вдруг оказались на стоянке своей эскадрильи не во время тревоги. Появились и высокопоставленные офицеры из штаба армии, которым выделили отдельный участок для вырубки. Впрочем, помахав пару часов топорами, они уютно устроились в укромном уголке, разложив на земле домашнюю снедь и попросили подойти командира эскадрильи. Выслушав саму собой разумеющуюся просьбу, Протасов переговорил с Петуховым. Тот лично бегом принес на начальственный пикничок завернутый для конспирации в чехол десятилитровый бачок с массандрой и велел остальным группам не приближаться к ложбине с еще не вырубленными кустами, где расположилось на отдых высокое начальство.
   Однако от наметанного технического глаза не ускользнули эти маневры и неумелая петуховская конспирация, и все ехидно посмеивались, в душе радуясь, что офицеры с большими звездами на погонах сделаны из того же теста, что любой прапорщик. Корнеев, взмахивая топором, вполголоса напевал, перефразируя известный хит группы "Любэ":
   Не губите, мужики, не губите,
   Не рубите дерева, не рубите.
   Ради старого хрыча
   Не рубите сгоряча.
   -На Дальнем Востоке тоже одно время эпопея была с наведением порядка, - припомнил Сапожников. - Как Ядов вместо Коноваленко командующим округом стал, кинул ЦУ: работать весь световой день. Когда полетов не было, ужин вывозили на аэродром, а потом еще косили и убирали все подряд. Но потом как-то само собой все это безобразие затухло. У всех генералов такая мания.
   -"Офицеры последовали за ним, размышляя, почему все генералы сошли с ума одновременно", - вновь процитировал Корнеев отрывок о "генерале от сортиров" из "Похождений Швейка". - Наверное, это заразная болезнь: наши генералы ее от австрийских по наследству получили. Или Австро-Венгрия в первую мировую войну биологическое оружие использовала, до сих пор действует. Помните, когда Ядов министром обороны стал после посадки Руста, один из его первых приказов гласил: в военных городках оборудовать дренажные траншеи со скосами под углом 45 градусов. Серьезный приказ! Какая глубина! Все правильно: хоть п....образно, но однообразно.
   -Как-то я на окружном комсомольском активе в Хабаровске был, - продолжил вспоминать Сапожников. - Ядов тоже присутствовал. Рядом со мной двое из какой-то камчатской части сидели, тряслись, как его выступление пережить. Рассказывали, как он за год до этого шашкой размахивал. Стоит кому сказать, что где-то что-то стряслось, тут же поднимает замполита или еще кого-то и принимает меры - снять, перевести в другой гарнизон. А у этих, что рядом со мной сидели, в части склад ГСМ сгорел, боец застрелился. Вот и боялись. Но их пронесло. Ядов в основном молча сидел. Только раз одного полковника начал регулировать, начальника политотдела армии. Тот зачитывал перехваченное письмо какого-то пастора солдату-литовцу: сожги, мол, военный склад. "Что вы сделали по этому письму?" "Отправили в КГБ". "Вы должны были отправить это письмо в райком партии, этот пастор антисоветчик". Тот пытался было объяснить, что в КГБ эффективнее - куда там! "В райком партии!" А под конец актива и вовсе устроил шоу. Выходит на трибуну солдат и рассказывает, как его "деды" лупцевали. Ядов поднимается и говорит: "Эти негодяи присутствуют здесь! (можно подумать, будто это тоже активисты!) Властью, данной мне государством, отдаю их под суд военного трибунала!" Заходит конвой, берет тех "дедов" под стражу - их специально на первый ряд посадили. Как в кино. А через несколько месяцев довелось с Ядовым лично повстречаться. Гнали мы самолеты на ремонт в Насосную. В Бирофельде из-за погоды заторчали. А там, оказывается, и борт застрял с Ядовым и свитой. Наших издали увидели в техническом. А для красных лампасов, сами знаете, них наша черная форма как красная тряпка для быка. А я с другой стороны шел, не знал. На остальных Ядов полковника натравил, тот их догнал - они в арке спрятались. Из свиты командующего, а нестриженый, брюки мятые. "Почему убегали?" "Не убегали. Не видели мы никого". Мозги им попудрил немного, постоял, покурил и ушел. Ему самому, наверно, Ядов надоел хуже горькой редьки. А я случайно вырулил прямо на всю эту гвардию. Деваться некуда. Продолжаю движение, перехожу на строевой шаг, отдаю честь - все по Уставу. Ядов меня подзывает: "Ко мне, товарищ техник!" Погонов же нет на комбезе! Подхожу, чеканю шаг, представляюсь. На меня волком смотрит. Видно, задержка по метеоусловиям его разозлила, ищет, на ком отыграться. А я, брат, перед вылетом постригся, новый комбез получил, в Хабаровске туфли новые купил. Он глядит-глядит - а придраться не к чему. Начал документы проверять. Побурчал, что надо бы в зеленой форме самолеты перегонять, а техническую с собой везти, чтобы в ней только работать, а потом махнул рукой и отпустил. Чудом я отделался. Потом я так хотел, чтобы Верховный Совет Ядова не утвердил министром обороны, искрутился весь перед телевизором. Наверное, не утвердили бы, если бы Горбачев не заступился. А Коноваленко еще больший мудак, чем Ядов. Скорее бы послезавтра наступило. Приехал бы, всех выдрал, успокоился и улетел обратно в Москву.
   Разговор прервал подоспевший сияющий Петухов и с восторгом сообщил.
   -Только что поступила важная и приятная информация...
   -Неужели визит Коноваленко отменяется? - прервал его Корнеев.
   -Да нет, с какой стати. Наоборот, визит откладывается еще на два дня, у нас появились дополнительные двое суток для подготовки. Это же замечательно!
  
   Через четыре дня "ТУ-154" величественно прорулил по магистральной дорожке и заглушил двигатели на стоянке прилетающих самолетов. Там уже собрались десятки руководителей корпуса и воздушной армии. Рядовые техники наблюдали за церемонией издали. После завершения приветствия все командование распределилось по "Волгам" и "УАЗикам", и мощный кортеж двинулся по аэродрому.
   Раздраженный Петухов разогнал первую эскадрилью, столпившуюся около шлагбаума.
   -Всем находиться на своих рабочих местах! Не нужно искать встречи с командующим. Если ему кто-то понадобится, он того сам найдет.
   Примерно через час автомобили появились на стоянке первой эскадрильи. Как и предписывалось "сценарием", здесь шла обычная повседневная работа. Техники деловито суетились около самолетов, выполняя предварительную подготовку. Генерал армии Коноваленко в высоких хромовых сапогах прошелся по стоянке, равнодушно окинул взглядом истребители и шагнул с бетона на землю. Трава была начисто выкошена, от кустов не осталось и следа, ветки на деревьях срубили до двухметровой высоты. Обойдя резко пахнущий краской домик, командующий устремился к дренажной траншее, но и там его ждало разочарование: все водоросли и мусор были тщательно убраны граблями. Коноваленко прошел метров двести вдоль ограждения из колючей проволоки, не обнаружил ни одной прорехи и вернулся в свою "Волгу". Кортеж двинулся дальше.
   -И из-за этого мы столько е....сь? - ехидно сказал Корнеев. - Каждый день до полуночи травку и кусты выгребали, ракетами и самолетами только в последний день занялись. И все для того, чтобы командующий остался недоволен, что не нашел, к чему придраться.
   -Ничего, брат, ничего, - "успокоил" его Сапожников. - Я же говорил: свинья везде грязь найдет. Еще не вечер!
   Когда через несколько часов "ТУ-154" взмыл над полосой и взял курс на Москву, по эскадрилье и по всему гарнизону пронесся вздох облегчения. Даже Петухов сразу всех построил и без лишних слов распустил по домам. Однако расходиться никто не торопился. Едва инженер покинул стоянку, как во всех каптерках спонтанно собрались компании и принялись капитально отмечать успешное завершение осточертевшего визита главкома.
   В каптерке РЛО, где по традиции собрались начальники групп, Сапожников появился с небольшим опозданием, и ему налили сразу двойную порцию. Хитро улыбаясь, он выпил и принялся рассказывать:
   -Только что разговаривал по телефону с учебным корпусом. Они там полностью в курсе, как Коноваленко инспектировал. Нигде не нашел, до чего дое....ся, нахмурился. Пошел в яблоневый садок на въезде на аэродром. Комендант ему яблоко подает. Кто-то из свиты с дозиметром, проверил - двадцать микрорентген в час. Вроде, радиация в норме. Откусил он то яблоко, изнутри замерили - там пятьдесят микрорентген. Выплюнул, яблоко выбросил. Оглянулся - коменданта и след простыл, а до этого все ему глаза мозолил. Пошел Коноваленко дальше в садок и споткнулся обо что-то, чуть не упал. Пригляделся - коровий рог из земли торчит. У командиров матка опустилась. А тот в первый раз за все время улыбнулся и давай орать, что, мол, тут у вас за безобразие. Выяснили: корова с подсобного хозяйства вчера сдохла, ее там в пожарном порядке похоронили. Видимо, солдаты схалтурили, поленились яму поглубже выкопать, вот рог и остался торчать. И Коноваленко туда как магнитом потянуло. Так что незачет нашему гарнизону. Вся подготовка псу под хвост. Бардак у нас и безобразие. Наливай, за это и выпьем - за объективность.

* * *

   У летно-технической столовой было многолюдно. До начала обеда оставалось около десяти минут, и все нетерпеливо ждали, когда они, наконец, истекут, слушая между делом разглагольствования Корнеева.
   -Вот вы говорите - обед с часу, а толком не знаете, что это такое. Это совсем не то, что сейчас наш Петухов делает: в час построил на обед, в два после обеда. У Строганова проще было: отход на прием пищи он не контролировал, потому что суть глубоко понимал. Вот когда ты пришел в столовую или домой, помыл руки, сел за стол, поднес ложку ко рту, и в это время "Маяк" запел, или кукушка из домика выскочила, или ходики пробили - вот это обед с часу. Потом еще можно в каптерке вздремнуть. Как у Штирлица: за пять минут до построения глаза сами открываются - и вперед.
   Наконец, щелкнул замок, дверь распахнулась, и десятка три техников рванулись в летно-техническую столовую. У каждой эскадрильи был свой ряд, и все стремились занять первый стол, с которого начиналось обслуживание после того, как пища подавалась на отдельно стоящий двойной столик инженеров полка и эскадрилий. На всех столах красовались чистые накрахмаленные яркие скатерти, стояли по четыре набора из вилки, ложки и ножа, лежащих на специальной подставке, блюдо с хлебом, по четыре стакана компота и по четыре тарелки с закуской - салатом с жареной рыбой.
   -Сколько можно ждать? - прокричал Корнеев на всю столовую, не успев даже опуститься на стул. - Где мой любимый суп из галапагосской черепахи?
   К столу уже спешила пышная официантка Галя.
   -Борщ? Гороховый? Молочный? Рассольник? - привычно отбарабанила она, нежно глядя на Корнеева, который сразу отвел глаза.
   Все четверо сделали заказы, и девушка отправилась в варочный цех.
   - Если суп поешь молочный, х... не встанет, это точно, - начал декламировать свои стандартные двустишия Корнеев. - Если ешь ты суп-рассольник, х... стоит твой, как угольник. Если суп ешь из гороха, х... стоит совсем неплохо. Если ты поешь борща, х... твой встанет, аж пища. Если ты не принял пищу, х... не влезет твой в п...щу!
   -Все это правильно, - посмеиваясь, прокомментировал Каменев. - Все стоит, а ты на девушку даже не глядишь. Серега Кобелев на нее х... точил-точил, ты ему в пустыне все перебил, она теперь только тебя и обхаживает, а ты в кусты.
   -В пустыне другое дело, там ведь кустов не было, одна верблюжья колючка. Никакого романтизма, - вздохнул Корнеев. - То ли дело, к примеру, я однажды курсантом гусарил. Ухаживал за одной девушкой и решил перед ней павлиний хвост распустить. Разжился как-то деньгами, купил букет роз, сочинил душещипательное четверостишие...
   -Как про борщ! - со смехом перебил Каменев.
   -А как же! - поддержал шутку Корнеев. - Да нет, что-то там лирическое было. Положил записочку в цветы, на улице мальчика-первоклассника попросил - дал ему эскимо. Тот подошел к моей девушке, встал на одно колено и передал букет. Та сама вся расцвела, подружки с завистью смотрят, а я за углом умиляюсь.
   -И что дальше было? - поинтересовался Каменев.
   -Долго рассказывать, под это минимум литр спирта нужно выставить. Прошла давно та любовь. Сколько уже с тех пор баб перепробовал! Есть с чем сравнивать. И на х... мне эта сельская простушка Галя? Переживет как-нибудь.
   -У меня тоже своя романтика была, - припомнил Каменев. - Моя жена до сих пор без ума от индийских фильмов...
   -А ты знаешь, - перебил его Корнеев, - что есть фильмы, х...вые, есть очень х...вые, а есть индийские?
   -Знаю, конечно, вот только когда еще не были женаты, скромно об этом умалчивал. Терпеливо водил ее в кино и мысленно проклинал всех Рамов, Шиамов, Зит, Гит, танцоров диско и прочую шелупень. Любовь требует жертв, пришлось выдерживать эти моральные пытки. Зато после свадьбы - как отрезал. Никакого индийского кино, если по телевизору - только в мое отсутствие.
   -Скрывал, значит, от будущей жены свою внутреннюю домостроевскую сущность, а потом продемонстрировал во всей красе, - ухмыльнулся Корнеев. - И еще меня агитируешь окольцеваться! Ладно, черт с ними, с бабами. Гораздо интереснее, будут сегодня полеты или нет? Вроде, небо хмурится, вот-вот снег пойдет.
   -Где, брат, точно полетов не будет, так это в Заречье, - откликнулся Сапожников. - Как только решили их полк на Балхаш перебрасывать, там такая буза идет! Некоторые на службу не выходят, митингуют. Даже сгоряча политического убежища на Украине запросили. С какой, спрашивается, стати?
   -А почему бы и нет? - горячо возразил Скляровский, техник самолета, крупный мужчина лет тридцати пяти. - Украина - член ООН, имеет право.
   -Ей уже указали ее права и ее место, когда сунулась в МОК и ФИФА, - огрызнулся Корнеев. - Членство в той или иной организации не означает независимости государства. Скажи еще, что купоны эти дурацкие, костыли к деньгам, - национальная валюта.
   -На х... ты тогда на Украине служишь, если так к ней относишься, - нервно ответил Скляровский. - Вот и п....вал бы в свою Кацапию.
   -Я служу в Советском Союзе, а здесь потому, что послали после училища. Это вы сюда, хитрожопые местные аборигены, слетелись всеми правдами и неправдами, вот и думаете, будто и для остальных тут земля обетованная. Говорят, и наш полк собираются на Таймыр перекидывать. Пообщаешься там с северными народами, остынешь. А Союз как стоял, так и будет стоять. Ваши контрики из РУХа на той же жопе и сядут.
   -Ба, а Петухов-то какой сияющий идет! - прервал разгорающийся спор Каменев. - Может, опять главкома встречать собирается? Королем к столику, все инженеры поздравляют. Именинник что ли?
   Ситуация прояснилась на предполетном построении, на которое пришли командир полка и начальник штаба, который зачитал приказ министра обороны о присвоении капитану Петухову очередного воинского звания. Улыбающемуся до ушей инженеру первой эскадрильи командир вручил новенькие майорские погоны. Зато следующее сообщение было куда менее торжественным.
   -Все вы знаете, что зареченский полк перебрасывают в Казахстан. Часть личного состава туда не поедет - по различным уважительным семейным обстоятельствам, по состоянию здоровья. Другие части корпуса должны доукомплектовать тот полк. Для нас разнарядка - восемь человек. Пока спрашиваем желающих. Большинство из них получат должности на ступень выше ныне занимаемых, так что резон есть, особенно молодым холостым офицерам. Если добровольцев не будет, назначим. Так что думайте - до конца летной смены.
   Затем указания на полеты давал подполковник Христенко, после чего в дело вступили инженеры эскадрилий. Петухов сегодня был в ударе и говорил минут десять.
   -Погоду не анализировать! - строго предупредил он. - Метеослужба четко доложила, что часа два небо будет хмуриться, затем наступит прояснение. Никакого расслабления быть не должно, предполетная подготовка - в полном объеме. А теперь по информации начальника штаба. Есть у нас добровольцы на усиление зареченского полка в Казахстане? Корнеев, не хотите стать там инженером полка по РЛО? В вашем возрасте и семейном положении это был бы идеальный вариант. Все равно нас скоро будут перебрасывать на Таймыр - решение уже принято, хотя о нем пока не сообщается. Но информация точная. Потом будете жалеть, что на Балхаш не захотели.
   -Товарищ майор, я согласен перевестись, - подал голос лейтенант Кульков. - Если действительно поставят начальником группы.
   -Конечно, поставят, ведь у вас высшее образование, - оживился Петухов. - Подумайте еще до конца смены и пишите рапорт. Есть еще желающие? Ладно, осмыслите, переварите. Может быть, еще кто-то решится. Разойдись, все по рабочим местам.
   Как обычно, предполетную подготовку завершили примерно за час до начала летной смены. Разведка погоды задерживалась, и все видели в этом хороший знак. Корнеев и Каменев привычно уселись в комнате отдыха разгадывать кроссворды. Поскольку в них часто попадались географические наименования, Корнеев постоянно носил с собой краткий атлас мира в виде брошюры.
   -Валера, дай атлас посмотреть, - обратился к нему Граблин. - Где хоть этот чертов Таймыр находится? На Дальнем Востоке пять лет отбарабанил, думал, уже все. А теперь опять какие-то дальние страны светят.
   Доминошники сразу бросили игру и склонились над картой. Началось бурное обсуждение неожиданного перебазирования.
   -И нервно в поисках Таймыра, куда, мол, полк переведут, по карте нервно шарят мира: никак его там не найдут, - сымпровизировал Корнеев. - Мужики, бросьте вы ерундой заниматься! Нашли, кого слушать! Два полка подряд переводить никто не будет, угомонитесь.
   -А что же ты меня в столовой чукчами пугал? - ядовито спросил Скляровский.
   -Чтоб служба медом не казалась, - парировал Корнеев. - Расслабься, чукчи на Таймыре не живут. Там Долгано-Ненецкий автономный округ, так что если и переведут, у ненцев будешь массандру на песцов и оленину менять.
   -Или телок их трахать, - подхватил Сапожников. - У всех этих малочисленных народов такие обычаи, чтобы от вырождения спастись. Женами между собой запросто меняются, а с белыми вообще за счастье. Как-то у нас бортачи садились, вертолетчики, рассказывали. Занесло их в непогоду куда-то на стойбище, несколько дней надо было переждать. Там один чум стоял, семейка их оленей пасла. Хозяин обрадовался, зовет к себе, угощает мясом и говорит, что дети мертвые все рождаются или больные, надо, чтобы русский жену вдул. А она уже там за ширмой лежит, ноги расставила. Пилоты все руками замахали: она же вся грязная, в жире тюленьем - от холода. Зато солдат с ними был. Тот - пожалуйста, всегда готов, лишь бы что-то шевелилось. Солдата и послали, а сами сидят с чукчей, водку пьют. Тот им потом за труды из сундука кучу червонцев выложил: исчезающим народам раньше хорошо платили. Наверное, с перестройкой эти деньги тоже закончились.
   За окном раздался гул запускающихся двигателей: наконец-то спарка отправилась на разведку погоды - всего за полчаса до начала смены. Уже с воздуха командир полка дал вариант погоды минимум, и на ЦЗТ закипела бурная деятельность. Петухов ненадолго остановил направлявшегося к самолету Протасова и о чем-то с ним оживленно беседовал. До техников долетали отдельные слова: "Рапорт... Перебазирование... Таймыр... Эшелон..."
   -Посмотрите на это одухотворенное лицо! - съязвил Корнеев. - Выражение такое же глупое, как на фотографии "Наследник престола беседует с двумя летчиками, сбившими русский аэроплан". Наш "семимесячный" мог бы послужить отличным натурщиком для скульптора Штурсы, которого так расхваливал вольноопределяющийся Марек.
   Протасов заспешил к истребителю, но Петухов не отставал, продолжая что-то рассказывать. Затем встал рядом со Скляровским, который усадил командира эскадрильи в кабину и вышел с ним на связь, подключив шлемофон к самолету. Взревели двигатели, однако через минуту после непонятного хлопка вдруг остановились. Скляровский растерянно огляделся по сторонам. Петухов по-прежнему стоял рядом, но теперь уже с непокрытой головой и белый, как мел. Корнеев, издали прекрасно видевший, что произошло, поспешил к самолету.
   -Товарищ майор, дело абсолютно ясное, - елейно пояснил он. - Вы шапочку забыли сблокировать. Ее порыв ветра сорвал, и в двигатель ваш головной убор засосало. Да вы не переживайте, с кем не бывает! Мы же не на "МиГ-31" служим, вот там движки гораздо мощнее. Слышал, где-то на тридцать первые после дальней авиации перевооружились, привыкли там по старинке под самолетом запросто пешком ходить, инстинкт самосохранения не выработали. И целого начальника ТЭЧ звена в движок засосало - в зимней куртке, в унтах. Потом по всему двигателю еле-еле горстку плоти наскребли. А тут какая-то шапка!
   Петухов ошеломленно молчал, не в силах прервать ядовитые разглагольствования Корнеева. К самолету уже спешили подполковник Христенко и майор Лебедев, инженер полка по СиД. Они прогнали от истребителя младших офицеров и полезли с фонариками осматривать лопатки турбин. Протасов, досадуя на неожиданный срыв вылета, выбрался из кабины и стоял рядом. Подъехала группа регламентных работ из ТЭЧ и после углубленного осмотра приступила к газовке самолета. Наблюдавшие за всем происходящим издали Корнеев и Каменев увидели, что Христенко дал свой "УАЗ" Петухову, и тот вскоре приехал в другой шапке, уже сблокированной.
   -Так обрадовался, что майора присвоили, что сразу забыл пристегнуть, - усмехнулся Корнеев. - Но, видишь, Христенко его ценит, наверное, придумал уже, как дело замять.
   После газовки Протасов вновь забрался в кабину, и вскоре самолет взмыл в хмурое небо.
   -Кажется, пронесло, - рассказывал Скляровский. - Нашли обрывки материи - неузнаваемые. Зато на лопатках никаких отметин, зазубрин не видно. Хорошо кокарда проскочила! Повезло! Христенко сказал Протасову, что это с АПА какую-то грязную тряпку ветром сдуло. Тэчевские и не знали ничего, а мне велели помалкивать.
   -Как же, держи карман шире! - отозвался Корнеев. - Страна должна знать своих героев. Если бы так у Строганова шапку сдуло, шум поднялся бы до небес. На пенсию тут же бы отправили досрочно. А нашему "семимесячному" все с рук сошло, будто так и надо.
   На второй разлет на несколько самолетов подвесили учебные ракеты. Петухов, оправившийся после шока, покрикивал на техников, чтобы быстрее работали. Небо стало уже совсем свинцовым, и все с опаской поглядывали вверх.
   -Что вы все смотрите! - злился Петухов. - Вам же насчет погоды - все в норме. Занимайтесь своим делом!
   Но едва самолеты отправились на летное задание, как над аэродромом появилась огромная черная туча. Стало темно, подул пронизывающий ветер и с неба обрушился мощный снежный заряд. Все произошло так внезапно, что многие не успели добраться до домика и теперь прятались от стихии за колонками и спецавтомобилями. Но Корнеев, пригибаясь навстречу буре, медленно двигался к домику.
   -О чем вы там шепчетесь! - рявкнул он, пытаясь перекричать ветер, группе техников первой эскадрильи, согнувшихся в три погибели у колонки - Погоду, небось, анализируете? Немедленно прекратить! Вам же все на построении рассказали: время прохождения тучи - восемнадцать минут; далее один час и двадцать четыре минуты - ясно; время прохождения следующей тучи - семь с половиной минут.
   К счастью, к посадке первого самолета буйство стихии действительно несколько ослабело.
   -Мой! - ухитрился разглядеть Скляровский.
   Истребитель коснулся полосы, и в этот момент налетел боковой шквал. Самолет закачался, и около бетона показался сноп искр.
   -Аварийной команде готовность номер один! - несколько раз прокричали с "курятника".
   Но самолет уже выпустил тормозной парашют, отстрелил его и завернул на четвертую РД. Пол-эскадрильи встречало его на ЦЗТ, и было видно, что фальшкили и антенны в нижней части фюзеляжа, коснувшиеся ВПП, изуродованы до неузнаваемости.
   Снежный заряд ослабел, и в небе показались другие самолеты.
   -Наверное, ракеты нужно снять, - сказал Корнаухов. - Пойду спрошу.
   Однако Петухов не был склонен отвечать на какие-либо вопросы.
   -Что вам здесь надо! - завизжал он на приблизившихся начальников групп. - Идите встречать другие самолеты!
   Буквально через десять минут ситуация в корне изменилась.
   -В чем дело? - кричал инженер на начальников. - Корнеев, почему не сливаете спирт с прицела? Корнаухов, почему не снимаете ракеты? Самолет нужно срочно отправить в ТЭЧ!
   Корнаухов молча развернулся и отправился собирать свою группу на снятие изделий.
   -А что вы кричите, товарищ майор? - не выдержал Корнеев. - Мы все к вам подошли десять минут назад, чтобы получить указания по самолету, вы нас прогнали. А теперь, получается, мы еще и виноваты.
   -Что за пререкания! - взорвался Петухов. - Не видите, какая сложная обстановка! Вы в ней должны грамотно ориентироваться, а не подлавливать начальника на мелочах!
   -Вроде шапки в двигателе самолета, - дерзко усмехнулся Корнеев и пошел за спиртовым бачком.

* * *

   Огромная колонна растянулась по обычно тихому городку. В строю вместе шли все части гарнизона: авиационный полк, ОБАТО, ОБС РТО и бригада радиотехнических войск. Оркестр перед строем время от времени играл бодрые марши, а потом снова замолкал, экономя силы для главного парада. Местные жители с интересом наблюдали за редким зрелищем, которым военные радовали лишь дважды в год. В строю тихо обсуждали, что сегодняшний парад станет не вполне обычным
   -Да что там этот РУХ сможет сделать! Сметем к чертовой бабушке! - уверенно заявил Каменев.
   -Против народа пойдешь? - ядовито спросил Скляровский.
   -А какой это народ? Жалкое отребье и контра. Народ весь здесь, в нашем строю и его окрестностях.
   -Между прочим, РУХ официально зарегистрирован как общественное объединение.
   -Мало ли кто где зарегистрирован, - подключился к спору Корнеев. - В Антоновске, я слышал, официально действуют аж шесть собственных партий. Численность самой большой - как раз шесть человек. Мощь!
   -РУХ - это реальная сила, - упорствовал Скляровский. - Единственная организация, защищающая интересы Украины.
   -Видно, как они защищают. То бензовоз в Киеве на площадь выгонят, то студенческую голодовку на площади Жовтневой революции устроят, то в церковные дела влезают - там-то им чего надо? В нормальной стране их бы снайпер с бензовоза снял, чтобы не подвергали опасности горожан. А наши менты сопли прожевали. Отлупцевали бы контру, как в Тбилиси в прошлом году - призадумались бы.
   -Я как-то в Киев за продуктами приезжал, когда эти сопляки голодали, - подхватил Каменев. - Бабка какая-то возмущалась: "Бандеры чертовы, днем голодают, а ночью колбасу жрут".
   -В Чехословакии так же недавно было, - засмеялся Корнеев. - Какие-то придурки голодали за раздел на Чехию и Словакию, а один мужик на площадь пришел, поставил стол, разложил окорока, колбасу, вино и все прочее и начал в пику им все с аппетитом жрать - антиголодовку устроил. Жалко, в Киеве таких догадливых не нашлось.
   -Я не дорассказал, - продолжил Каменев. - Только я той бабке поддакнул, тут ко мне какая-то шушера с жовто-блакытными значками подбежала и давай глотку рвать. Смотрят - выправка военная, короткая стрижка, кричат: "Это провокатор из КГБ!" Смешно стало. Потом уже узнал одного из этих крикунов, когда по телевизору скандал очередной показывали. Хмарук это был из РУХа, который за какую-то контровскую бабку перед милицией заступался, в драку лез. А когда голодовка закончилась, какая-то гнида из Верховного Совета выступала по телевизору: "Эти молодые люди показали нам всем пример! Теперь дело к независимости пойдет быстрее!". Х... бы им по всей морде!
   -Советский Союз грабит Украину, - горячился Скляровский. - Забирает девяносто процентов дохода. Если бы все оставалось здесь, Украина была бы богатейшей страной. У нее огромные ресурсы, развитая промышленность. Про уголь я уже не говорю. В Донбассе к тому же золото нашли, в Карпатах нефть, на Волыни запасы меди, которых хватит на сто лет!
   -А ваша кацапня только и умеет, что за салом сюда ездить, - тоном глубочайшего презрения сказал старший прапорщик Димитренко. - Как все коммуняки. Одна задача - залезть в корыто и жрать, жрать, жрать. Газете одну недавно читал. Там написано, коммунисты сволочи. Значит, так оно и есть.
   -На заборе тоже "х..." написано, - парировал Корнеев. - А бабка посмотрела - за забором дрова. Ваша контра хочет коммунистов из того корыта выковырять, а сама туда залезть. Посмотрим, что там эти гандоны за демонстрацию приготовили.
   -Сейчас, брат, демонстрациями никого не удивишь, - заметил Сапожников. - То шахтеры бастуют, то всякие народные фронты выпендриваются. А вот пять лет назад эти безобразия вообще в диковинку были. У нас на Дальнем Востоке в Котелкове завелась секта пятидесятников. Все - немцы по национальности. Решили они эмигрировать в ФРГ. Отказались от советского гражданства, послали паспорта в Верховный Совет. А оттуда ни ответа ни привета. Без прописки на работу не берут, они там по-бичевски как-то перебивались. Потом уже устроили демонстрацию протеста, вот диво-то было! Ментам нескольким пуговицы оторвали. Нескольких человек осудили по мелочи за сопротивление милиции и нарушение паспортного режима, а их главу Вальтера посадили на пять лет за нарушение законодательства о религиозных культах. Даже по "Голосу Америки" тогда сообщали, что в далеком сибирском селе идет судебный процесс над пастором Вальтером. На седьмое ноября ждали от сектантов какой-нибудь пакости. Около площади, где парад проходил, в кустах милиция дежурила. Передвижную радиостанцию поставили, чтобы подмогу в случае чего вызвать. Но никакая зараза не пикнула. Увидите, сейчас тоже так будет.
   -Наверное, - согласился Корнеев. - Все-таки славяне, хоть и гниды. А ты вспомни, как год назад у нас борта из Насосной садились. Тогда еще просили всех приютить на день-другой беженцев. Мы в общаге немного уплотнились, пустили несколько семей. Бабы плакали и рассказывали, что автобусы по пути на аэродром обстреляли азеры, потом по бортам тоже стреляли, а мужикам даже их проводить как следует не дали, командир полка полеты организовал. Из той же породы, что наш "семимесячный". Как знать, может, и местные бандеровцы постепенно до кавказской степени озверения дойдут в своей патологической ненависти к Союзу. Не всех, видно, товарищ Сталин аннулировал.
   Вскоре к колонне присоединились курсанты Антоновского военно-технического училища, и теперь уже тысячи две военных подошли к главной площади города. После получасового митинга раздалась команда начальника гарнизона:
   -К торжественному маршу... Побатальонно... Дистанция двадцать шагов... Равнение налево... Шагом - марш!
   Грянула музыка, и парад начался. Местные жители, собравшиеся на площади, с удовольствием наблюдали за четко марширующим строем и снисходительно посмеивались над полутора десятками человек из РУХа. Те сиротливо стояли в стороне с желто-голубыми флагами и трезубцами и не осмелились по-другому выразить свой протест против "оккупационной" армии.
   -Там этой контре и место - в глубокой жопе, - с удовлетворением прокомментировал Корнеев.
   Скляровский и Димитренко со злобой посмотрели на него и ничего не ответили.

* * *

   В курилку вошел прапорщик Димитренко и поприветствовал всех по-бандеровски:
   -Слава героям!
   -Героям слава! - охотно откликнулись Скляровский и несколько прапорщиков.
   -Особист, жалко, не слышит, - усмехнулся Корнеев.
   -Да х...ли ты вые.....шься? - взорвался Скляровский. - Бандере уже памятник в Тернопольской области поставили и улицу в Тернополе его именем назвали, а ты все особистами пугаешь.
   -Я в газете читал, что бандеровцы вообще мирное население не трогали, - сказал Димитренко. - Это эмгебисты в бандеровцев специально переодевалось и убивали. Да если и расстреляли несколько человек активистов, так разве сравнить со Сталиным? Голодомор на Украине организовал, в Сибири сколько миллионов сгноил!
   -Подумайте немного, если ваши головы еще на это способны, - начал рассуждать Корнеев. - Допустим, судят двух человек. У одного на счету десять убийств, у другого два. Первого осуждают, а второму говорят: "Иди, гуляй. По сравнению с первым ты нормальный парень. Может, даже он в тебя переодевался и тех двоих тоже убил".
   -Что еще за х...ня? - недоуменно спросил Димитренко. - При чем здесь эта байка?
   -А при том, что ты за всю жизнь за пределы своего хлева не выезжал и можешь часами разговаривать только про цены на мясо с салом. А туда же - лезешь со своим суконным рылом в калачный ряд обсуждать политические вопросы, хотя даже простейшей аллегории понять не способен. Тоже мне, Шариков выискался! Прочитал какой-то контровский листок и пересказываешь его, как попугай.
   -Сам ты папуга! - разозлился Димитренко. - Вот и уе....л бы на х... из Украины в свою Кацапию.
   -Я служу в Советском Союзе, а не на Украине - для тупых еще раз объясняю.
   -Скоро не будет твоего Союза, - заявил Скляровский. - Уже и Рождество нерабочим днем сделали - давно пора. А вчера Украина попросилась в "Инкомбанк"! Я давно говорил, что не в Москву надо стучаться за незалежностью, а в международные организации.
   -Ты хоть сначала их названия выучи! - засмеялся Корнеев. - Какой "Инкомбанк"? Тот, что девушка Ивонна по телевизору рекламирует? Насмешил! Есть международный валютный фонд, есть международный банк реконструкции и развития. Может, туда такие же грамотеи вроде тебя хотели попроситься, а попали в "Инкомбанк"?
   -Ты зато сильно грамотный! Вот пройдет референдум, увидим, за что народ проголосует.
   -Если здесь и впрямь такое же быдло и хамы, то, может, действительно руховскую контру послушают. Но мне почему-то кажется, что у большинства людей голова на месте.
   -А в Прибалтике-то какие демонстрации подавили! - вновь включился в спор Скляровский. - Проклятый Горбачев, не дает людям жить, как они хотят.
   -А почему же те люди остальным не дают жить спокойно? - возразил Корнеев. - Сидели бы себе тихонько и не выпендривались.
   -Значит, пока не получается. Если уж Литва с Латвией могут на Горбачева огрызаться, то про Украину и говорить нечего, - ответил Скляровский. - Если что - будем воевать, воевать нас научили.
   -Особенно в Афганистане, - подхватил Корнеев. - Пятнадцать тысяч человек положили, а толку ни хрена. Смотри, как американцы "Бурю в пустыне" проводят. Хусейна почти разгромили, сами людей потеряли мизер. А у нас очень сильная "наука побеждать" - воюем с помойками и кустами под мудрым руководством всяких Коноваленко и Петуховых.
   -И точно, достали уже, - вздохнул Каменев. - Месяца четыре прошло, опять чертова комиссия. И не успокоится же никак! Ладно, рвал жопу на майора. Получил звезду - угомонись, все равно выше пока не прыгнешь. Вспомни, как с Марченко было. Как за командира полка остается - мудак мудаком. Начинает устраивать без конца строевые смотры, субботники, воскресники. Сколько каждую весну мусор убирали около бетонного ограждения! Местные обыватели из домов повытаскивают, покидают, а нам выгребать, да еще эту лозу чертову вырубать. Андриевский на повышение ушел, Марченко, конечно, поставили, не зря рубился - опять все то же. А как полковника получил, сразу успокоился, стал нормальным командиром. Вот это правильный подход. А чего наш "семимесячный" бегает, кипятится - непонятно. Вон, несется уже, легок на помине.
   -Сколько уже можно сидеть в курилке! - еще издали закричал Петухов. - Всем по рабочим местам! За четыре месяца так загадить стоянку! Я же вам еще тогда говорил: порядок легче поддерживать, чем наводить. Нет, всюду бычки, бумага, еще черт знает что.
   Техники лениво разбрелись по выделенным участкам. Несмотря на февраль, снег давно растаял, и теперь приходилось выгребать множество "подснежников" - весь хлам, что накидали зимой в сугробы. Опять очищали дренажную траншею от накиданных туда веток, консервных банок и прочего мусора. Неугомонный Петухов велел даже заливать крышу домика гудроном, полагая, что снега уже не будет.
   Эти работы продолжались несколько дней, полеты также происходили по плану. Наконец, объявили точную дата приезда комиссии из штаба округа. Вечером командир полка со своими заместителями объехал все стоянки и, только убедившись, что относительный порядок наведен, разрешил распустить личный состав по домам. Давно уже стемнело, сумерки сегодня настали раньше обычного: свинцовые тучи собрались над аэродромом. Едва колонна велосипедов тронулась со стоянки, как пошел снег, которого не было уже, наверно, с месяц. Крупные хлопья сыпали всю ночь, и утром плоды многодневных трудов по уборке территории оказались погребены под толстыми влажными сугробами.
   В шесть часов загудела сирена, и все части гарнизона поднялись по тревоге. Путь на стоянки занял времени втрое больше обычного, да и прийти смогли лишь те, кто жил в военном городке - чуть больше трети личного состава. Остальные офицеры снимали квартиры в городе, а прапорщики из местных жили в собственных домах. Только летчики не имеои проблем с жильем в гарнизоне, они и составили основную часть прибывших на стоянку. Впрочем, готовность на самолетах занимать им не пришлось: тревогу организовали только для очистки стоянок.
   Снегопад еще продолжался, но не так интенсивно. Протасов и Петухов распределили свои скудные силы. Троим техникам велели сбросить снег с чехлов всех самолетов, еще троим вычистить плац перед домиком, остальным прокопать тропинки, чтобы подойти к каждому истребителю.
   Через полтора часа появились остальные, и первая эскадрилья собралась в полном составе. Дело шло медленно: убирать тяжелый мокрый снег было очень непросто. Никто не шутил и не балагурил. Лишь изредка раздавались проклятия, когда ломалась очередная лопата или глубоко в снегу застревал скребок. За пределами стоянок сновала снегоуборочная техника ОБАТО. О полной очистке аэродрома речь пока не шла: прокапывали дороги для легковых автомобилей.
   Примерно в половине двенадцатого поступила команда все работы временно прекратить, и техники с удовольствием разошлись по каптеркам. Корнеев и Каменев сразу сели играть в нарды, обмениваясь колкими остротами. Каменев привычно закурил, и противник тут же отозвался в духе Остапа Бендера и Корчного:
   -Ласкер, немедленно затушите свои дешевые сигары, этот номер у вас не пройдет. И вообще - уберите вашего гипнотизера (он кивнул на внимательно смотревшего на доску Сапожникова), он мешает моей творческой мысли.
   Собравшиеся вокруг начальники групп периодически начинали хохотать.
   -Вам, браты, надо здесь диктофон ставить, а потом прокручивать для поднятия настроения, - прокомментировал Сапожников. - Скорее бы уже командующий появился, вые...л всех и уехал. Хоть по сотке бы врезали.
   -По какой еще сотке? - ворвался в каптерку Петухов. - Что за бардак? Уже командующий в двадцати минутах езды от нас, а вы дурака валяете. Всем еще раз навести порядок в каптерках! Уже снега нанесли, накурили. Не офицеры, а колхозники. Что у вас там в шкафах за хлам?
   Он распахнул дверцу и увидел среди инструментальных ящиков группы РЛО потрепанный том. Это были "Похождения бравого солдата Швейка" Ярослава Гашека. Петухов небрежно пролистал книгу, и вдруг лицо его вытянулось от изумления.
   -Что еще за чушь?
   Между многими страницами оказались аккуратно вклеенные листочки с пространными пометками от руки. Там, где у Гашека речь шла о том, что для полковника Циллергурта не существовало оправдания "не видел", приводились подробные рассуждения Петухова о том, что нужно смотреть по сторонам, ориентироваться - с датой этого знаменательного выступления. Красным фломастером Корнеев подчеркивал места, с которыми проводились аналогии. Оказалось, что герой чуть ли не половины вставок Петухов, сам того не ведая, регулярно говорил примерно то же, что не самые привлекательные персонажи бессмертного романа Гашека.
   Лицо инженера побагровело.
   -Я немедленно отнесу эту книгу в политотдел! Покажите ваш партийный билет. Так, взносы уплачены, ладно. А почему даже на снимке в партийном билете вы улыбаетесь? Что вы увидели смешного, когда фотографировались для важнейшего документа? Вот и получаются у вас вместо службы одни смешки. Ждите вызова на ближайшее заседание партийной комиссии. А я переговорю с командиром эскадрильи о лишении вас ЕДВ по итогам года.
   Он вышел из каптерки и нервно хлопнул дверью. Корнеев расхохотался.
   -Наш "семимесячный" жаждет всюду отличиться: и в политотделе, и перед комэской. Что ж, флаг ему в руки и барабан на шею! Помните, у Ерофеева Веничкины диаграммы выпитого на работе каждым членом бригады старый коммунист Алексей Блиндяев, член КПСС с 1936 года, отправил в управление вместе с соцобязательствами. Там большой шум получился, а у нас от силы будет буря в стакане воды.
   -Ты, брат, зря смеешься, - предупредил Сапожников. - Вспомни, как с Казахстаном осенью было. Разнарядку за счет добровольцев не выполнили и вычислили пару тихих алконавтов - Ельника с Шагалкиным. В воскресенье прислали посыльных - в понедельник убыть. Весь батальон на работу вызвали, за полдня обоих рассчитали и отправили. Сейчас бабам своим пишут слезные письма, как их тот Казахстан достал. Кстати, служит там и Володя Хитрецов, в Котелкове были с ним в одной эскадрилье. Тоже язык подвешен, как у тебя, постоянно в блокнотики что-то записывал. Он один раз на суде чести выступил, что все рты поразевали. Одного комэску почти что в антисоветчине обвинил. Так через несколько дней как миленький поехал в Казахстан, будто специально разнарядка пришла. Вот и наши захотят дое....ся до твоего приложения к Гашеку - скажут, на Балхаше опять нужда большая в личном составе. Ладно, хоть с Таймыром заткнулись.
   В это время из формулярной, где сидели летчики, раздался многоголосый хохот.
   -Не вытерпел, показал книгу комэске! - догадался Корнеев. - Вот и ответ. Не все же такие дятлы! Если эта здоровая реакция нашего бравого майора не остановит, придется разжаловать его в "шестимесячные".
   -Едут! - предупредил ДСП, и тут же последовала команда на построение.
   Когда автомобильный кортеж въехал на стоянку, вся эскадрилья уже стояла перед домиком. Командующий округом вышел из "Волги", выслушал рапорт подполковника Протасова и хмуро посмотрел на стоящий перед ним строй.
   -Ваша эскадрилья заключительная, и не увидел я нигде ни одного светлого пятна, - сказал генерал. - Даже снег за полдня убрать не сумели, наверное, чтобы весь свой бардак под ним лучше скрыть. Эта ваша техническая форма одежды (он поморщился, как от зубной боли)... Могли бы для визита командующего и повседневную надеть. Никакого вида. Вот американцы все распространяли миф о советской военной угрозе. На вас поглядеть - так это действительно миф. Никакой угрозы вы не представляете. Разве что для спирта, что на ваших самолетах, да для местного сала, тут уж вам равных не найдется.
   Командующий со свитой равнодушно обошли самолеты и сели обратно в автомобили. Визит благополучно завершился.
   -Могучие мысли прозвучали из-под серой папахи! - резюмировал Корнеев. - Спрашивается, стоило снимать шкуру с одного барана, чтобы надеть на другого? Вылитый ротмистр Кениг из "Похождений Швейка"! Тот говорил, что его жандармы думают: "Mit ganzem Krieg kann man uns Arsch lecken" - "Со всей этой вашей войной поцелуйте меня в задницу". Дескать, ни о чем, кроме как пожрать и выпить, не имеют ни малейшего понятия. Наверное, есть во всем этом какая-то лоханкинская сермяжная правда.
   После обеда Петухов сразу повел Корнеева в политотдел. С победоносным и торжественным видом кота, несущего показать пойманную мышь хозяевам, инженер положил видавшего виды "Швейка" перед майором Артемовым, заместителем начальника политотдела по партийной работе. Тот недоуменно покосился на Петухова.
   -Вы прочитайте, прочитайте, что один из наших коммунистов тут понаписывал. Настоящая идеологическая диверсия: прямые параллели Советской Армии и ее командиров и начальников с прогнившей империалистической австро-венгерской армией.
   К Артемову присоединился пропагандист Дружинников. С каждым прочитанным дополнительным листочком политработники все шире улыбались. Наконец, кабинет сотряс гомерический хохот.
   -Мне не очень-то понятно, что здесь смешного, - растерянно заметил Петухов. - Корнеев и на снимке в партбилете улыбается, и над его опусами почему-то все смеются. Мне кажется, необходимо привлечь его к партийной ответственности.
   -Мы обдумаем, - заверил его Артемов. - Возвращайтесь на стоянку, а мы тщательно все изучим, покажем начальнику и примем решение.
   Уже перед концом рабочего дня ДСП позвал Корнеева к телефону. Звонил майор Артемов.
   -С интересом читали всем отделом ваши замечания, посмеялись от души. У вас настоящий сатирический талант. Но чувство юмора есть не у всех, так что рекомендуем на будущее не афишировать такие вещи. Могут истолковать вкривь и вкось. Будете идти домой, заберите свою книгу. А майору Петухову мы деликатно все объясним.

* * *

   Веселье было в полном разгаре: пятидесятилетие полка - дата серьезная. Правда, личный состав находился довольно далеко от своего гарнизона, где на все лето аэродром закрыли на ремонт полосы. Многие с оказией сумели вырваться на выходные в Антоновск, где проходили главные торжественные мероприятия, но около четверти полка оставалось на запасном аэродроме для несения боевого дежурства.
   В Красномоторске днем провели торжественное построение, на котором всем офицерам и прапорщикам выдали специально изготовленные к юбилею памятные значки. После построения на двух автобусах отправились на местное водохранилище, где праздновали уже по-настоящему. Выменяли за "жидкий доллар" у местных рыбаков несколько огромных рыбин, развели костер, сварили уху, пожарили шашлык. Под вечер горожане с изумлением смотрели на катящиеся по центральной улице два желтых "ПАЗика": из одного, перекрывая городской шум, гремело "Из-за острова на стрежень", а из другого "Мне сверху видно все, ты так и знай!"
   Веселье продолжалось в городском общежитии, по согласованию с местными властями отданном на лето авиаторам. Все там разместиться не могли, так что примерно треть офицеров и прапорщиков, как и все солдаты, жила неподалеку от аэродрома в больших палатках. Но сегодня там остался только дежурный по лагерю, а остальные приехали пировать в общежитие. Правда, полубесчувственные тела нескольких (так называемые "дрова") пришлось просто сложить на койках, зато остальные гуляли от души, разбившись на несколько компаний. Песенный репертуар, вроде бы исчерпанный на водохранилище и в пути, звучал по второму кругу, и несколько человек даже пустились в пляс вприсядку посреди номера. Прибежала испуганная вахтерша - у них в вестибюле на первом этаже закачалась люстра. Женщине дали бутылку массандры для успокоения нервов, но пляски прекратили.
   -Летели мы один раз со стрельб с Сахалина, - припомнил Сапожников. - Тоже у нас один веселый парень Ваня Ходунов набрался на борту и со словами "а сейчас певец Вуячич вам чечеточку с...ячит" начал плясуна давать. На "АН-26" летели, наверно, у него что-то было с центровкой не очень. Пилот озадаченный пришел - что, мол, у нас тут за безобразие, самолет качается? Пришлось Ване свои "половецкие пляски" прекратить.
   -Прекращать еще рано, - с трудом выговорил командир звена Оленин. - Надо еще выпить водочки.
   Глаза пилота смотрели совершенно бессмысленно, и никто не мог понять почему он откололся от немногочисленных летчиков и примкнул к техникам. Разве что в хмельной мозг пришла мысль, что командир звена, временно оставшись за комэску, в праздник должен быть с большинством личного состава. Выпив еще полстакана, Оленин вдруг запел:
   Летчик на "Фантоме" надавил штурвал,
   Падает на землю самолет.
   Ас американский не предполагал,
   Что с ним через миг произойдет.
   Скатертью, скатертью, хлорциан стелется
   И забирается под противогаз.
   Каждому, каждому в худшее верится.
   Падает, падает ядерный фугас.
   Может, мы обидели кого-то зря,
   Сбросив пару лишних мегатонн.
   Где теперь горит и плавится земля,
   Там стоял когда-то Вашингтон.
   Скатертью, скатертью, хлорциан стелется
   И забирается под противогаз.
   Каждому, каждому в худшее верится.
   Падает, падает ядерный фугас.
   Истратив на песню остаток сил, Оленин замолк, аккуратно положил голову на стол и тут же тихо заснул. Больше никто не обращал на него внимания. Разговоры сменялись пением, пение разговорами. Народу за столом оставалось все меньше. На аэродром никто не поехал, все оставались ночевать на пока свободных койках в общежитии.
   В номер зашел полковой врач и грозно нахмурился, увидев спящего за столом Оленина.
   -Завтра я с ним разберусь! - грозно пообещал он, щуря осоловелые глаза.
   Кобелев, мрачно оглядываясь по сторонам, выпил почти целый стакан массандры и обратился к безмятежно улыбающемуся Корнееву.
   -Валера, ты официантку Галю заколдовал что ли? Сколько я с этими бабами дела имел, такую упертую первый раз вижу. А времени в обрез! Наши официантки здесь парами по неделе дежурят. Спешить надо. И на тебе - ноль эмоций. Опять что ли шашни с ней завел?
   -С какой стати? Я после Красноморска от нее подальше держусь. Здесь город, не пустыня, нашел классную телку. В общаге, сам видел, через раз ночую.
   -Видел, видел. За вами не успеешь. Пока отпуск догуливал, всех местных баб уже разобрали.
   -Так мы же тебя вчера познакомили в кабаке.
   -Так это вчера было! Потом ее в другой кабак повел, на такси катались, ночью все классно было, а сегодня сунулся - от ворот поворот. А еще и повариха чертова Галя твоя обломала. Ну что за невезение! Пропал вечер!
   Он стукнул своим здоровенным кулаком по столу и рявкнул на двух шушукавшихся в углу любвеобильных прапорщиков из другой эскадрильи, успевших детально познакомиться с прекрасной половиной Красномоторска.
   -Эй, вы, трое, оба ко мне! Чтоб быстро мне бабу организовали! Пропал вечер!
   Прапорщиков словно сдуло ветром. Вернувшись минут через двадцать, они долго и сбивчиво рассказывали уже изрядно опьяневшему Кобелеву, кому звонили и почему ничего не получилось. Тот отмахнулся от них, как от назойливых мух, положил голову на стол и тихо заплакал пьяными слезами. Корнеев, сохраняя постное выражение на лице, степенно вышел из номера и уже в коридоре громко расхохотался.
   На следующее утро на красномоторском аэродроме приземлились два транспортных самолета, пахнущих перегаром, а уже после обеда весь полк построился на полеты. Всю предполетную подготовку техники только и бегали к стоящей у ПУ ИАС цистерне с водой. Подготовив самолеты, расположились в тени на травке.
   -Что там в Антоновске слышно, какая власть в городе? - лениво поинтересовался Скляровский у Димитренко.
   -Власть наша, жовто-блакытная! - бодро отрапортовал прапорщик. - С первого августа снова вводят купоны!
   -Всего месяц без этих фантиков продержались, - усмехнулся Корнеев. - Наверное, уже подделывают их вовсю. Какая там еще жовто-блакытная власть? Про мартовский референдум уже забыли? Семьдесят процентов на Украине за Союз проголосовали.
   -Да е...л я в рот такие референдумы! - разгорячился Скляровский. - Нагородили какой-то х...ни на полстраницы, на селе и не понял никто. Поставили бы вопрос прямо - вы за Союз или незалежную Украину. Тогда результат был бы другой.
   -Да ну вас с вашей политикой! - подключился Броварский. - "Обрадовали", конечно, с этими купонами. Только-только к нормальным деньгам вернулись - и опять это убожество. В Красномоторске хоть в магазинах что-то есть. Купил недавно гладильную доску, а бабка-вахтерша мне говорит: "А мебель нельзя из Донецкой области вывозить". Я говорю: "Бабка, ты украинка? Я тоже. И чего это мне нельзя? Тем более что военным бортом повезу, кто там увидит". Она отстала. А еще про рыночную экономику чего-то рассуждают.
   -Вот-вот, и я про то же, - поддержал его Скляровский. - Говорят, а толку нет, онанизмом каким-то занимаются. Я капитализма хочу, а они голову морочат, биржи открывают. Рынок! Вот передача недавно была - "Пять плюс". Выходят - то Игорь Николаев, то Валерий Леонтьев. Песенку спел, и тут же кому телевизор, кому приемник. Какой тут рынок, когда эти с жиру бесятся!
   -Спой, как они, и получи то же самое, - сказал Корнеев. - Не умеешь - извини-подвинься. Это и есть капитализм, правда, зачаточный. Для могучих экономических умов также поясняю, что капитализма без биржи не бывает. А если и бывает, то недоразвитый, вроде твоих экономических теорий, включая "Инкомбанк", в который вроде бы Украина с похмелья постучалась. Какой там к черту рынок! Дурдом один вокруг. Контра распоясалась, только митингует, а работать не хочет.
   -Каждую пое...нь в дефицит превратили, - добавил Каменев. - На сахар талоны, на мыло, на стиральный порошок. Рыбных консервов не купишь. Даже бычков в томате, которые кроме алкашей раньше никто не брал, и тех не осталось. Мне жена велела в Красномоторске томат-пасты купить, у нас нет ни хрена, и здесь, оказывается, то же самое.
   -Херсонская область помидоры не выпускает, - с непонятным удовольствием пояснил Скляровский.
   -Суверенная область - это сила! - съязвил Корнеев. - Так оно и есть: парад суверенитетов - от республик до сельсоветов. Показывали, в Москве даже какой-то подъезд объявил себя суверенным государством. Жалко, вывеску не показали. Наверное, в психушке снимали.
   -Зато все теперь сами себе начальники! - гордо заявил Скляровский.
   -В "Швейке" тоже какой-то штабной писарь велел величать себя в кабаке господином полковником, - прокомментировал Корнеев. - Вот и ты объяви свой двор суверенным и назначь себя там министром обороны. Начальники! Каждый - начальник собственного х..., который сам себе сосет! Вот суть вашего е...чего суверенитета.
   Возмущенная отповедь Скляровского потонула в море смеха. К техникам подошел Оленев и смущенно рассказал:
   -Чертов доктор! Отстранил на неделю от полетов. Вроде, сам пьяный вчера был, а все запомнил. Кроме меня еще пять летчиков забраковал. Пойду теперь в общагу отдыхать.
   Он тяжело вздохнул, с завистью глядя на счастливчиков, к которым медицина даже после вчерашнего возлияния не имела никаких претензий и которые теперь направлялись к самолетам. Корнеев тоже отправился на ЦЗТ и еще издали услышал, как Петухов распекает Скобкина из второй эскадрильи, временно обслуживавшего вооружение первой, пока Корнаухов и его группа в Антоновске косили траву на заросшей стоянке.
   -Почему нет росписи за парковый день на двух самолетах?
   -Все там есть. В пятницу выполняли, а ЖПСы куда-то засунули, не расписался. Сегодня все устранил.
   -А я говорю, что нет росписей! Что еще за споры! Майор говорит, а старший лейтенант возражает!
   -Полковник дает объявления, а поручик не читает, - процитировал Корнеев Циллергута из "Похождений Швейка" подошедшему на шум Каменеву. - Еще один листочек в книгу вклею. С каждым днем она пухнет и пухнет.
   Петухов нервно повел Скобкина к обоим упомянутым самолетам, где убедился, что за парковый день тот действительно уже успел расписаться. Отчитал для порядка техников за плохой контроль документации самолета и сразу ушел.
   -Не завидую я вам, ребята, - сказал Скобкин. - В Антоновск вернемся, х... я больше соглашусь Корнаухова на полетах подменять, пусть хоть небо на землю рухнет.

* * *

   Последний вагон, как назло, упорно не хотел закрываться. Два десятка человек мучились почти целый час, ругаясь на чем свет стоит, но бесполезно. Наконец, зацепили неподатливую дверь тросом, дернули тягачом - поехал вагон. Позвали железнодорожника, который установил под колеса "башмаки". Перекинули трос повыше - и на этот раз все получилось. Железнодорожник опломбировал дверь, и истекающие потом офицеры на радостях угостили его бутылкой массандры.
   Позади остались три напряженных дня, когда все привезенное в Красномоторск имущество разбиралось, упаковывалось, перевозилось на станцию и грузилось в эшелон. В прошлом году в миниатюре это уже отрабатывалось при вылете на среднеазиатский полигон, но теперь полк отсутствовал на своем аэродроме не неделю, а три месяца, так что имущества в командировку вывозилось гораздо больше. Сначала ушли в Антоновск самолеты с ракетами и передовая команда. По мере загрузки эшелона остальной личный состав по частям на транспортных самолетах тоже возвращался в свой гарнизон, и теперь в Красномоторске осталась лишь небольшая горстка техников, завершавшая погрузку.
   Уже поздним вечером в опустевшем общежитии офицеры с наслаждением помылись под душем и принялись отмечать завершение командировки. Не хватило всего нескольких часов, чтобы загрузить эшелон пораньше и дождаться транспортного самолета. Как назло, была пятница, и теперь предстояло ждать отлета до понедельника. Впрочем, к такому исходу все готовились и потому оставили приличные запасы массандры и сухого пайка из столовой. В субботу, отоспавшись, съездили искупаться на водохранилище, после чего продолжили празднование, которое плавно перешло на воскресенье, благо это был День воздушного флота. Так разгулялись, что привели в общежитие даже женщин, к которым обычно ходили только ночевать. Возмущенной вахтерше снова принесли бутылку массандры, чтобы не нервничала.
   А в понедельник утром случилось непредвиденное.
   -Ты слышал? - будил Корнеева Каменев. - По радио сейчас передали: Янаев Горбачева от власти отстранил!
   -Шутишь? - Корнеев даже подпрыгнул на кровати. - Как отстранил?
   -Будто бы тот заболел.
   Оба побежали в холл на вахте: единственное место в общежитии, где стоял телевизор. Однако голубой экран был пуст, и только шум помех удивленно откликался на переключения ручки каналов. Бурно обсуждали пока еще до конца не понятое событие.
   -Зря, получается, в позапрошлом году Горбачев Ядова перед Верховным Советом отстаивал, - подметил Корнеев. - Тот отплатил черной неблагодарностью.
   -Если притеснять начнут, тогда уже точно надо отделяться, - сделал вывод Броварский.
   Под руководством инженера полка по РЛО майора Лисовского погрузили вещи в тягач и поехали на аэродром. Томительно тянулись часы бесполезного ожидания, прежде чем стало известно, что самолета сегодня не будет. В местной столовой антоновцев уже сняли с довольствия, и им пришлось платить деньги за обед, а потом уговаривать администрацию общежития, чтобы разрешили переночевать еще одну ночь. Запасы массандры за выходные полностью иссякли, а пить водку, служа на "МиГ-25", считалось приличным только в особо торжественных случаях. Впервые за многие дни вечер прошел на удивление тихо и трезво. Обсуждали политическое заявление новоявленного Государственного комитета по чрезвычайному положению. Больше делать было нечего, поскольку по телевизору показывали балет "Лебединое озеро".
   -Я бы, может, подписался более чем под половиной пунктов программы ГКЧП, - сказал Корнеев Каменеву. - Но зачем они устроили комедию с "больным" Горбачевым? Ясно же, что это шито белыми нитками. Дурдом какой-то, как в армии. И так контра житья не дает, а теперь и подавно глотку драть будет. Наверное, наши ярые хохлы Скляровский с Димитренко в Антоновске в курилке уже митингуют, что настало время незалежной Украины. Если уж Броварский, в общем-то лояльный, заявил, что надо будет отделяться, это уже плохо. Миллионы колеблющихся теперь так же подумают. И откуда этот ГКЧП свалился на нашу голову!
   На следующий день картина полностью повторилась: с аэродрома вернулись несолоно хлебавши. Администрация общежития согласилась принять горемык только еще на одну ночь. Вновь спали без белья, лежа на одном матрасе и накрывшись другим. Впрочем, для привычных ко всему офицеров это не представляло какой-то проблемы.
   В среду точно так же торчали на аэродроме, играя от скуки в карты в курилке.
   -Местные говорят, что главком ПВО все транспортные борта на всякий случай под десант держит, вот и не дают нам самолет, - сообщил Каменев. - И что он, зараза, в прошлом году у нас об коровий рог споткнулся, а не задницей на него сел!
   -Говорят, Таманская дивизия в Москве на две части разделилась и между собой бьется, - поведал Броварский. - Не хотите, небось, в свою Россию теперь возвращаться?
   -Да пошел ты! - беззлобно огрызнулся Корнеев. - Лучше подумай, что про засос на шее жене рассказывать будешь. И где ты такую бестолковую б.... нашел!
   -Скажу, боролись в общаге спьяну, ссадину получил. Расковыряю немного.
   -У тебя, брат, жена еще молодая, может, поверит, - засмеялся Сапожников. - А мою уже хрен проведешь. Сразу все угадывает. Поорет немного, да перестанет.
   Самолет до обеда так и не появился. Собрали деньги, и Лисовский послал двух прапорщиков на вокзал за билетами на поезд. Однако те вернулись ни с чем: мест не было.
   -Если до вечера борт не пришлют, все равно едем на вокзал, - дал команду Лисовский. - Будем по частям, в общих вагонах или еще как-то разъезжаться. Сориентируемся по обстановке.
   Но тут судьба смилостивилась над антоновцами: через час над аэродромом показался долгожданный самолет, а еще через полтора они приземлились у себя в Антоновске. Там преспокойно шли плановые полеты, и только находящиеся в полной готовности все четыре самолета боевого дежурства напоминали, что происходит что-то необычное.
   Корнеев по пути домой успел переговорить с летчиками и выяснить, что готовность дежурные силы заняли для обеспечения пролета какого-то важного борта на юг. Уютно расположившись в своей комнате в общежитии, он с наслаждением выпил стакан разведенного спирта из запасов и включил радио, радостно удивившись окончанию передаваемого сообщения: "... члены так называемого ГКЧП арестованы". Это событие безусловно следовало отметить, и офицер отправился по соседним комнатам, прихватив для убедительности бутылку спирта. Процесс, что называется, пошел, и Корнееву пришлось еще пару раз возвращаться к своим закромам, чтобы поддержать начавшееся веселье.

* * *

   Курилка буквально раскалилась от жарких споров.
   -Будет все равно независимая Украина! - горячился Скляровский. - От Москвы уже ждать нечего хорошего, своим умом будем жить. И Сахарова жена, Елена Боннэр, тоже на нашей стороне. Когда Собчак со Станкевичем сюда прилетели, она что сказала? "Какое они право имеют выкручивать руки Украине!" Первые толковые слова из Москвы! У нас в незалежной Украине таких путчей не будет.
   -Девять лет назад в Испании тоже предпринималась попытка военного переворота, - напомнил Корнеев. - Но почему-то испанцы не ударились в истерику и не стали дробить страну на Галисию, Каталонию, Кастилию, Арагон и прочие исторические области. Одна баскская сволочь все время там воду мутит, как ваши контрики.
   -Теперь уже точно на Дальний Восток служить не пошлют, - весело сказал Броварский. - И в Казахстан тоже.
   -Ты, Серега, рассуждаешь на уровне пацана, - хмуро сказал Корнеев. - Испугался, видишь ли, службы в отдаленном районе! То удачной женитьбой от перевода откосил, теперь развалом страны. Это все равно что радоваться землетрясению, которое все вокруг разрушило, но зато какое-то болотце при этом завалило, которое обходить не нужно. И для кого-то эта мелкая личная выгода важнее всех причиненных разрушений.
   -Ну, Валера, ты загнул! - засмеялся Броварский. - Тебе только с пьяным Шейниковым философствовать на пару. А я и не понял ни х.., чего ты рассуждал. Ладно, будем о других радостях жизни. Вот, к примеру, в Красномоторск еще с удовольствием полетаем!
   -За засосами? - ухмыльнулся Сапожников. - Поверила тогда тебе Ольга?
   -А как же! Все в лучшем виде!
   -Вы бы трепались побольше про свои красномоторские б...ки! - с неудовольствием отозвался Скляровский. - Как бабы, чешете языком направо и налево. Я все три месяца в "юрте" на аэродроме просидел, а мне жена заявляет, что мы там только и пьянствовали, всех красномоторских б...ей перетрахали, и я чуть ли не самый главный там был. Ладно бы за дело, а то за вас всех выслушиваю ругань. Объясняю, что я ни при чем - не верит.
   Уже около четырех дня прозвучала команда на построение, после которого Петухов велел остаться коммунистам. Как только беспартийные отправились по домам, на стоянке сразу же закипела бурная деятельность. За эскадрильским домикам ДСП прапорщик Кислицын (Петухов специально подгадал, чтобы в наряде в этот день оказался один из двух партийных механиков) уже с обеда топил баню, жег дрова, и теперь оставалось только нанизать мясо с луком на шампуры и готовить шашлык над раскаленными углями. Вскоре подъехали летчики, правда, не все. В комнатке отдыха эскадрильской бани лихорадочно накрывали на стол.
   От души попарились в сауне, ныряя затем в пруд, а потом расселись на топчанах вокруг столика под репродукциями "Данаи" Рембрандта и "Обнаженной" Ренуара. Когда разлили разведенный спирт, Петухов обратился к Протасову, но тот махнул рукой.
   -Мероприятие, можно сказать, партийное, так что первый тост за секретарем. Маркин, правда, в командировке, поэтому заместителю и стакан в руки.
   Сапожников, улыбаясь, сразу поднялся.
   -Господа! Теперь мы вроде как уже не товарищи. Я не буду, как и Остап Бендер, говорить о цели нашего собрания - она известна. Только пару слов, чтобы каждый глубже прочувствовал ситуацию. Генеральный секретарь после подавления путча запретил деятельность КПСС в Вооруженных силах. Все вы помните, что после XXVIII съезда партии было принято решение небольшую часть взносов оставлять в первичной организации. Теперь нам вернули то, что не истратили в этом году. Решением партийного бюро, горячо поддержанным широкими партийными массами эскадрильи, эти средства пущены на сегодняшний банкет. Давайте попрощаемся с партией и сохраним на всю жизнь партийные билеты - вдруг еще пригодятся? За партию!
   Как только выпили и закусили, поднялся Корнеев.
   -Мы забыли открыть наше партийное собрание по существующим правилам. Предлагаю восполнить этот пробел, - и он громко затянул:
   Вставай, проклятьем заклейменный,
   Весь мир голодных и рабов.
   Кипит наш разум возмущенный
   И в смертный бой идти готов!
   Все тут же встали, с неведомым доселе энтузиазмом подхватили и дружно допели "Интернационал" до конца. Тосты посыпались один за другим. Комнатка заполнилась сизым табачным дымом, и пришлось открывать окно. Зазвучали "Варшавянка", "Смело, товарищи, в ногу", "Там вдали за рекой", "Комсомольская прощальная", плавно переходившие в народные песни. Уже около полуночи вновь на редкость вдохновенно прозвучал "Интернационал", причем дважды подряд, а заодно и гимн СССР, и теперь уже бывшие коммунисты, пошатываясь, разошлись со стоянки.
  
   Никто еще до конца не осознал, что партия со всеми ее действительными и мнимыми недостатками и даже преступлениями, с которой так весело распрощались, оставалась почти единственной структурой, которая хоть как-то удерживала страну от распада. Рассыпавшаяся после революции 1917 года империя была по крупицам вновь собрана (хоть и не в прежнем виде) к 1940 году и удерживалась в узде человеконенавистническим режимом, который после смерти Сталина ушел от кровавых репрессий, но своей сути не изменил, превратившись постепенно в маразматический паноптикум брежневско-черненковской эпохи. Сильная рука андроповского периода пробудила было надежды на улучшение, но только надежды. Пытаясь подновить одряхлевший фасад коммунистического государства (хотя крупный экономический проигрыш социализма капитализму ярко наблюдался на примере двух Корей и двух Германий), Андропов ремонтировал телегу, в то время как необходимо было выбросить эту рухлядь на свалку истории и пересесть на автомобиль. В то время подавляющее большинство населения этого не понимало. Но когда Горбачев, шагнувший в реформах гораздо дальше своего патрона и кумира, дал людям понятие гласности, началось постепенное прозрение народа.
   Как и при любом историческом переломе, смутным временем не замедлили воспользоваться оравы проходимцев и авантюристов всех мастей. Одни просто набивали карманы, а другие возжелали выловить рыбку в мутной воде перемен и вкусить вожделенный плод власти. Секретари республиканских компартий, мечтая о пересадке в кресла независимых президентов, попустительствовали пробудившимся сепаратистам, на фоне экономического кризиса неэффективной коммунистической экономики активно разыгрывающим национальную карту. Трезвые голоса тонули в истошном антисоюзном нытье, подхваченном так называемой прогрессивной прессой, потерявшей все разумные границы в пропаганде политического мазохизма. Политические игрища достигли небывалых масштабов, и партийная верхушка с ужасом и недоумением бессильно наблюдала за выпущенным из бутылки джинном.
   В свое время Врангель обвинил русский народ в том, что он заменил свободу произволом, а вольность превратил в буйство и грабеж. Так было, собственно, во все времена, например, при Пугачеве, и теперь все повторилось на новом витке исторической спирали - только в значительно более мягкой форме.
   Разучившись за десятилетия диктата от ведения дискуссий и демократического отстаивания своих взглядов, коммунистическая верхушка неуклюже и топорно пыталась загнать джинна обратно в бутылку. Бестолковые силовые акции в Закавказье и Прибалтике только умножали число противников власти, однако путчистов это ничему не научило, и своей попыткой отстранения Горбачева они многократно усугубили ситуацию. Не видя за годы перестройки ничего, кроме ухудшения положения, народные массы жадно внимали демагогическим обещаниям сепаратистов, и одряхлевший коммунистический режим, превратившийся в колосса на глиняных ногах, после августа оказался праздным зрителем в театре истории, которую теперь творили совсем другие люди, и трезво мыслящие одиночки были уже не в силах остановить прокатившуюся по стране лавину распада.

* * *

   Построение было назначено в воскресенье. Корнеев уныло брел к плацу, умышленно надев повседневную форму вместо парадной. День новой присяги он отнюдь не считал праздничным. С ним были целиком согласны Каменев и Сапожников, которые тоже отказались давать присягу Украине. Однако прийти на построение должны были все. Зато Скляровский и Димитренко с несколькими своими единомышленниками сияли, как начищенные котелки. Остальные восприняли недавнее собрание в ГОКе по этому вопросу достаточно равнодушно, скорее даже с облегчением: наконец-то напряженность и неопределенность спали, появилось конкретное решение. И теперь перед построением шел обычный беззаботный треп, тем более что день выдался достаточно погожий при обычно теплой и слякотной зиме: небольшой морозец, солнце и почти полное безветрие.
   Каменев и Сапожников, виновато покосившись на Корнеева, несмело подошли к начальнику штаба эскадрильи.
   -Товарищ майор, мы передумали. Примем присягу.
   -Хорошо, я вас понял. Только сегодня не получится. Списки уже составлены. В другой раз, в индивидуальном порядке.
   -Что, предатели, передумали? - ухмыльнулся Корнеев.
   -Ты, Валера, холостяк, тебе проще, - виновато ответил Каменев. - Идеология, конечно, хорошо, но меркантильные соображения тоже нельзя отбрасывать. Через несколько месяцев новый дом в городке сдают, у нас с Олегом как раз очередь подошла. Надоело уже по частным квартирам мыкаться. А квартиру получу - видно дальше будет. Может, еще образуется как-то с этими дурацкими суверенитетами. Поживем - увидим.
   -Вместе смотреть будем, - отозвался Корнеев. - Я еще только удочки забросил насчет перевода, несколько месяцев уйдет, а то и год. Я так комэске и сказал: служить буду, параллельно займусь переводом в Россию, но присягу принимать - черта с два. Мне терять нечего. Из общаги все равно не выгонят. А хоть и выгонят - к бабе какой-нибудь перееду, и вся проблема.
   -Почему вы не в парадной форме? - подскочил к ним Петухов. - В такой торжественный день!
   -Для меня это не торжественный день, а трагический, - спокойно ответил Корнеев. - Мне плевать, я присягу не принимаю, просто так пришел, за компанию.
   Петухов ничего не успел ответить: прозвучала команда на построение.
  
   На этом закончился праздник, и наступили суровые будни нового государства.
   -Ну и где же твои обещанные золото из Донбасса и нефть из Карпат? - язвил Корнеев. - Кто же теперь грабит несчастную Украину? Советского Союза уже нет!
   -Коммунисты граблют, националисты граблют, - подхватил, коверкая язык в стиле старого крестьянина из "Чапаева", Каменев. - Куда несчастному громодянину податься?
   -Россия все хапнула, - огрызался Скляровский. - Ничего, наведут порядок, вскоре все будет!
   -Уже есть! - уверенно сказал Корнеев. - Гиперинфляция! Такой ни в одной европейской стране нет, даже в Югославии. А здесь есть. Достижение! Полетов зато нет. Да и х... с ними! Будем поддерживать порядок в музее авиации, пока твои Карпаты на нефть раскачаются. К тому же в любой момент можно объявить войну Америке и сдаться - сразу решатся все экономические проблемы. Чем не перспектива! Сразу твой любимый капитализм построят. Только пускай для начала хотя бы деньги нормальные введут. Ваши фантики одноразовые мигом истираются. Предлагала же Пермская фабрика Гознака сделать, так нет, России не доверили, полезли в Канаду со своим заказом. Заплатили в семь раз больше и получили полное дерьмо. В России билеты в спорткомплекс "Олимпийский" и то лучше делают.
   -Ты лучше подумай, как экзамен по укр?аинскому языку сдавать будешь, - проигнорировал выпады Корнеева Скляровский. - Скоро строго сделают: не знаешь языка - на х... из армии.
   -Во-первых, научись правильно ставить ударение. Ни в одном словаре "укр?аинского" нет.
   -Так все так говорят.
   -Все и "х..." с "п.....й" говорят, но это же не литературная речь. Во-вторых, в х... бы мне твой экзамен уперся. Я через несколько месяцев уеду.
   -Вадим зато останется.
   -А мне тоже по х...! - отозвался Каменев. - То, что вы называете "укр?аинским языком" - жуткая просторечная смесь русского с украинским. И еще какие-то малолетние идиоты по Киеву ходят, спрашивают у прохожих про пуговицу, что это такое. Если отвечают "гудзик", то нормально, если "пуговица" по морде бьют. Это что, нормально?
   -В Норвегии такая же х...я была в прошлом веке, - сообщил Корнеев. - Тоже там искусственно синтезировали после нескольких веков унии с Данией на основе древних норвежских диалектов лансмол в пику риксмолу, который к тому времени сложился, и давай своему норвежскому народу мозги пудрить, сочинения на лансмоле заставлять писать. Сам Нансен на эту тему в статьях высказывался. Но там в конце концов все устаканилось, цивилизованно к решению проблемы подошли. Потому что таких "политически подкованных" вроде тебя с Димитренко не подпускали к управлению государством.
   -Да пошли в п... твои Нансен с ланцемотом, - отмахнулся Скляровский. - Х... мелешь, Норвегия какая-то синтетическая, мы в Украине живем, вот по-украински и размовляйте!
   -Вот-вот, вылитый Шариков, - засмеялся Каменев. - "Конгресс, немцы какие-то"... Да на вашем прапорском слэнге я хоть сейчас заговорю. Послушай как дикторы по телевидению говорят и как вы. Небо и земля! Корефан твой Димитренко рассказывал только что какую-то байку из своей солдатской жизни: "Бачил я погранкив...". Говорил бы или "пограничников" или "прикордонныкив", а так - ни то ни се. И еще какие-то указания раздаете!
   -Анекдот подходящий слушайте, - ухмыльнулся Корнеев. - Приходят к Сталину хохлы и говорят, что надо, мол, составить украинско-русский словарь. Сталин закурил трубку, задумался и говорит: "Словарь, говорите, ну, а как по-украински будет рука?" "Рука". "А как нога?" "Нога". "А как голова?" "Голова". "А как будет жопа?" "Срака". "Так что же это, из-за одного слова словарь теперь нужно составлять?!!" А ну-ка, переведи на свой "укр?аинский" песенку "нанайцев": "Ши-на-ши-на-опа, ши-на-ши-на-най!" Не получается? Тогда посчитай, на сколько твои монгольские накопления обесценились на сберкнижке. Что от них осталось? Ноль без палочки! Соси теперь свой суверенный х.. и радуйся жизни. За что боролись, на то и напоролись.
   -Как вас таких еще в украинской армии терпят! - разозлился Скляровский, перекрывая вызванный анекдотом гомерический хохот - многонациональная курилка вдруг ненадолго пришла к "консенсусу". - Пятая колонна, ельцинские шпионы! Ничего, придет время, доберутся! Скоро новую систему обслуживания техники введут, тогда всех лишних вычистят. Сколько украинцев желают здесь служить, а вы только место занимаете. В штабе у начстроя не протолкнуться. Это надо видеть, как они сюда хотят!
   -Видим, видим! - откликнулся Корнеев. - Политотдел переименовали и втрое раздули по сравнению с коммунистическими временами. Начстрой Шпилькин уже троих своих сводных и единокровных братьев в полк пристроил - как Альхен Пашу Эмильевича с прочими родичами. Только орали, что коммунисты все коррумпированные сволочи, теперь не стесняясь сами торговлю должностями ведут.
   Спор прекратил Петухов, построивший эскадрилью для важного сообщения.
   -Могу вас обрадовать - новой системы обслуживания авиационной техники отрядами не будет. Но зато наш полк передают из ПВО в ВВС. Это накладывает на нас особые обязанности. В ПВО главное перехват воздушных целей, а у ВВС задачи более обширные. Большое значение придается мобильности, возможности быстрого перебазирования, в связи с этим - контейнированию и пакетированию. Спрашивать будут очень строго, руководство постоянно держит на контроле боевую готовность. Что вы улыбаетесь, Сапожников! Думаете, если на Дальнем Востоке в ВВС служили, то все это знаете. Ничего подобного!
   -Где уж мне знать! Мы же с американскими разведчиками боролись, а не с грозными онанистами из штабов. Там, наверху, конечно, мощные вояки сидят, дальше Украины нигде не бывали, так что досконально вопросы боевой готовности изучили.
   Через пару недель разговоры о ВВС понемногу утихли, зато поползли зловещие слухи, что полк расформируют. Корнеев, зайдя как-то в кабинет инженера эскадрильи, увидел, что там кроме Петухова сидят Протасов и его остальные заместители, все уже в изрядном подпитии.
   -Решение принято, - сообщил командир эскадрильи. - Министр обороны Константин Морозов уже подписал приказ о расформировании нашего полка. Техникам еще можно как-то устроиться, а летчики почти все будут уволены. Как до такого дошли, непонятно!
   На каждом построении Петухов теперь говорил об инвентаризации и необходимости сдать все имущество, оборудование и вооружение. Но его почти не слушали: каждые два-три дня он сообщал что-то новое, отнюдь не внося ясность в события. Сначала воспрянул духом, сообщив, что приказ о расформировании отменен. Затем рассказал, что на антоновском аэродроме будет параллельно функционировать гражданский аэропорт, чтобы разгрузить Жуляны в Киеве, а в полку создадут три эскадрильи разных типов самолетов: "МиГ-25", "МиГ-21" и "СУ-15". Чуть позже к этому воображаемому самолетному парку добавились новые фантомы - планеры аэроклуба. Через две недели, сияя, инженер сообщил, что командующий ПВО инициировал расследование о подоплеке приказа о расформировании части. Оказывается, гвардейские полки вроде бы такой экзекуции не подлежат.
   Однако еще через пару недель командующий ПВО Украины приехал в Антоновск сам и собрал офицеров и прапорщиков в ГОКе. Стало известно, что приказ о ликвидации полка действительно подписан. Самолеты подлежат частично списанию, частично передаче в днепропетровский полк: экономике Украины не под силу обеспечивать два полка, затрачивающих на один самолето-вылет десять с лишним тонн керосина. Часть техников и летчиков переведут в Днепропетровск, кого-то размещена в ОБАТО и ОБС РТО. Если кто сумеет найти новое место службы самостоятельно, это будет только приветствоваться. В Антоновск перелетит полк "МиГ-29" из Западной Украины. Наверное, не весь личный состав переведется сюда, и многим найдется место в новом полку. Все офицеры, достигшие пенсионного возраста или приблизившиеся к нему, будут уволены.
   -Готовьтесь обслуживать "МиГ-29"! - разглагольствовал на построениях Петухов. - Наверное, половины из вас уже не будет, но я останусь. В двух других эскадрильях инженеры пенсионеры, я один молодой, мне переживать нечего. Смотрите у меня! Немедленно прекратить эти мелкие хищения! Кто попадется - пеняйте на себя.
   Действительно, по эскадрилье словно прошел Мамай. В ракетных хранилищах исчезли баротермогигрометры, которые Корнаухов в мгновение ока списал - как раз закончился двухлетний срок службы этих приборов. Каждый начальник группы лихорадочно списывал старый инструмент и лишние чехлы. Все списанное со скоростью истребителей разлеталось по домам, а неучтенное имущество ускакало еще раньше. Сапожников мучился с мотороллером, на котором один из его далеких предшественников развозил тормозные парашюты. Мотороллер не работал уже лет пять, но списать его оказалось почти невыполнимой задачей. Сапожников несколько раз ездил в Киев, выпрашивая у Корнеева по пять литров спирта, и после полуторамесячных мытарств избавился от древней рухляди. Зато один из старых самолетов списали буквально за две недели без всяких хлопот, и истребитель тут же разобрали налетевшие, как саранча, техники. Специальные блоки никого не интересовали, и их просто сдали на склад АТИ. Зато провода, болты, гайки и прочую мелочевку старательно вывинчивали и распихивали по карманам. Через несколько дней от грозной крылатой машины остался один "скелет", отдаленно напоминавший павшую где-нибудь в африканской саванне антилопу, начисто обглоданную стервятниками и гиенами. Останки боевого истребителя без всякой помпы вывезли на аэродромную свалку.
   В каждой каптерке, почти не стесняясь инженера, в бессилии делавшего вид, что ничего не замечает, ежедневно допивали последнюю массандру.

* * *

   Площадка перед дежурными силами была переполнена. Здесь построились все части гарнизона. Пришли многие десятки ветеранов полка. Командующий ПВО зачитал приказ министра обороны, и теперь начинался последний акт затянувшейся драмы.
   При гробовом молчании глухо и размеренно, через многозначительные паузы раздавались удары барабана, и многим они напомнили залпы при расстреле. Под первый удар весь полк сделал полшага вперед, под второй опустился на одно колено, под третий обнажил головы. Держа фуражку в руке, Корнеев почувствовал, как что-то неведомое сдавливает ему горло, и слегка удивился неожиданной сентиментальности. Чуть скосив глаза, он заметил, что ветераны украдкой вытирают слезы.
   Полковник Марченко медленно подошел к гвардейскому знамени полка, получившему свое высокое звание во время Великой Отечественной войны, отдал честь, встал на колено, снял фуражку и поцеловал драгоценное полотнище.
   Через несколько минут оркестр сыграл гимн "Ще не вмерла Украина", церемония завершилась, и офицеры и прапорщики больше не существующего полка смешались с увешанными орденами и медалями ветеранами. Многие не стесняясь плакали. Все подошли к накрытым в третьей эскадрилье поблизости от дежурных сил столам. Здесь стояли пластмассовые стаканчики, графины с разведенным спиртом и бутерброды. Впрочем, это была только прелюдия. Выпив для разминки граммов по сто пятьдесят и лихо расправившись с бутербродами, все разошлись по своим стоянкам.
   Несмотря на тяжелое время, никто не пожалел денег, и столы ломились от яств. В первой эскадрилье ДСП уже подготовил угли для шашлыков. Привычного в таких случаях радостного оживления теперь не было и в помине: не тот повод. А что сулил завтрашний день, и вовсе не понять. Поэтому за спиртное принялись с удвоенной энергией, растворяя в массандре нахлынувшую тоску. Когда через час подъехал Марченко, трезвых на стоянке найти было не так просто. Командир тоже выпил полстакана, поблагодарил всех за службу, обошел вокруг стола, обнял каждого летчика, техника и механика и поехал дальше.
   Напряжение спало, эскадрилья немного повеселела. Послышались песни. Несколько человек натянули сетку и играли в волейбол. Протасов мрачно сидел за столом и вдруг, не сказав ни слова, решительно поднялся и быстро зашагал к ближайшему самолету, стоявшему в кармане: арочных укрытий на все самолеты эскадрильи не хватало. Комэска быстро справился с несколькими чехлами, небрежно швырнув их на траву. На эти чудачества поглядывали искоса, и спьяну никто не обратил внимания, что Протасов уже устроился в кабине и сам застегнул ремни. И вдруг взревели запущенные от аккумуляторов двигатели, за "карманом" истребителя поднялся шлейф пыли, в воздух взлетела сухая трава.
   Летчики гурьбой кинулись к самолету, и трое сумели по плоскостям взобраться на планер и подбежать к кабине. Протасов, к счастью, забыл запереться изнутри. Начальник штаба открыл фонарь и тут же получил приличный удар в челюсть. Пилот отлетел в сторону, с огромным трудом ухватившись за грот и чудом избежав губительного падения перед воздухозаборником и мгновенное всасывания в двигатель. Однако в этот момент два командира звеньев успели выключить двигатели. Броварский тут же установил стремянку, взмыл к кабине и попытался вмешаться в завязавшуюся схватку. Получив непонятно от кого удар каблуком в плечо, он с матюгами спустился обратно. Но драка уже закончилась. Летчики, вытирая окровавленные лица, аккуратно помогли комэске выбраться из кабины и спуститься на землю. Тот был мертвецки пьян и горько плакал, размазывая слезы.
   Только сейчас, когда рев двигателей смолк, все услышали, что где-то вдалеке надрывается сирена и по комбинации длинных и коротких гудков опознали сигнал "Кольцо". Однако перехватывать было уже некого, хотя примчавшемуся вскоре на стоянку особисту долго пришлось объяснять, что произошло досадное недоразумение. Тот все понял, махнул рукой и не стал копаться в этом деле дальше. Но настроение окончательно испортилось, и все тихо разошлись по домам.
   Через несколько дней сообщили о предстоящих полетах. В последние месяцы летали не чаще одного раза в две недели, и команда прозвучала громом среди ясного неба. После построения по пути на стоянку техники обменивались недоуменными замечаниями.
   -Странно, что это за полеты несуществующего полка? - удивлялся Корнеев. - Получается, какие-то фантомы сегодня летать будут. Или все было не так, полк восстанавливают?
   -Да х... там! - отозвался Сапожников. - Надо же чем-то личный состав пока занять. Хотя в том полку, что сюда летит, говорят, такая буза идет, похлеще, чем в позапрошлом году в Зареченске. Бабы палатки на ВПП поставили, плакаты вывесили и митингуют. Украинское телевидение туда приезжало, корреспонденты набежали. Впрочем, куда они денутся с подводной лодки! Я тут в училище ходил, поинтересовался осторожно, нельзя ли пристроиться. Начстрой с таким презрением посмотрел и говорит: "Штанов у тебя не хватит, капитан!" На этом разговор и закончился. Все там уже куплено. Местным кабанщикам есть что сунуть, а с нашими деньгами действительно делать нечего.
   Однако эти полеты оказались единственными. Через пару недель приехала команда из Днепропетровска и начала прием техники и оборудования в каждой эскадрилье. Проверка работоспособности проходила в основном успешно, мелкие неисправности быстро устранялись. Несколько иначе обстояло дело с документацией. Как ни тщательно готовили ее Корнеев и другие начальники групп и ТЭЧ звеньев, на некоторые блоки в формулярах паспортов не было. Часть удалось разыскать: неведомо каким образом они попали в ТЭЧ и даже другие эскадрильи, на оставшиеся пришлось оформлять дубликаты. Из-за таких проволочек приемка затянулась на две недели, но вот, наконец, приземлился могучий "ИЛ-76", который до отказа загрузили разнообразным оборудованием, а следом все до единого "МиГ-25" выруливали на ВПП и один за другим исчезали в голубом небе, чтобы никогда больше не вернуться на родной аэродром. Пилотировали истребители днепропетровские летчики, а антоновские даже не пришли на ЦЗТ: они по-своему привязались к этим огромным грудам металла, считая их чуть ли не одушевленными существами, и никто не хотел лишний раз расстраиваться, навсегда потеряв этих боевых товарищей.

* * *

   На ЦЗТ было на редкость многолюдно. Однако антоновские и борошновские техники все еще держались порознь, хотя уже нередко работали вместе, разгрузив несколько бортов с самым необходимым оборудованием. За работой познакомились, совместно уничтожая последние запасы массандры и спирта.
   -Вы хоть дома остались, - говорили борошновские, - а нам все теперь с нуля начинать.
   -Так вам почти целый дом в гарнизоне отдают, - возражали им антоновские. - Недавно дом сдали, так с полка туда человек тридцать только поселились. Сейчас второй достраивается. Военный кооператив моряков-североморцев распался, дом государство прибрало к рукам. Нам там уже ничего не светит, все для вас - пилюлю подсластили. И сколько нас осталось? Летчиков только молодых могут переучить на новую матчасть, из "стариков" только человек пять перевели в Днепропетровск, остальных увольняют. Треть технарей уже разбежалась кто куда: в училище, в бригаду, в ОБАТО, в ментовку. Черт его знает, что остальным делать.
   -А нам всем приказано в Антоновск перебазироваться. Разбираться потом будем. Многие, конечно, постараются в Борошнове как-то закрепиться. Прапорщики вообще сюда почти не приедут, так что вы в новый полк почти все впишетесь. А ну их всех на х..., наливай!
   -Вот то-то - наливай! Паяльная лампа, керосинка, утюг - как хочешь назови, а главное - гастроном летающий. На ваших бздюльках и выпить-то нечего, скоро будем на самогонку переходить.
   И вот теперь все собрались на ЦЗТ и внимательно смотрели в чистое голубое небо. Наконец, где-то вдалеке показалась темная точка, которая быстро выросла в боевой истребитель. Самолет несколько раз облетел аэродром, а затем начал крутить в воздухе сложнейшие фигуры. Многие антоновцы впервые видели высший пилотаж, и теперь наблюдали за истребителем с раскрытыми ртами. Все испуганно ахнули, когда "МиГ-29" вертикально взмыл ввысь, словно ракета, замедляя скорость с каждой секундой, и на несколько мгновений завис в воздухе, после чего начал стремительно снижаться, падая "сухим листом" с выключенными двигателями. Зрелище было явно не для слабонервных. Лишь метрах в ста от земли снова взревели двигатели, истребитель взлетел, словно пушинка, и опять начал легко и непринужденно крутить "бочки", "горки" и "штопоры".
   -На ваших "паяльных лампах" такого не было, - самодовольно комментировали борошновцы. - Какой там высший пилотаж на тех утюгах? А это наш зам по летной подготовке Дачников фигуры крутит. Классный пилот! Если какая показуха - сразу его, даже в другие полки приглашают. Даже как-то на авиасалон в Фарнборо хотели взять, но что-то особист, говорят, заартачился.
   В это время самолет подполковника Дачникова уже приземлился, а следом в небе показались и остальные крылатые машины. После могучих "МиГ-25" новые самолеты и небольшие ракеты на них казались антоновцам какими-то несерьезными, почти игрушечными. Однако недавно продемонстрированный пилотаж живо напоминал, что это грозные и маневренные боевые истребители. Летчики спускались по стремянкам и мрачно оглядывались по сторонам на новом аэродроме, который теперь должен был стать их родным.
   Через пару недель начали подходить эшелоны с основным оборудованием, начались утомительная разгрузка, сортировка ящиков и агрегатов по подразделениям. Когда с этими нудными делами покончили, состоялись первые полеты. Впрочем, антоновцы в них участия не принимали: все они на полтора месяца сели за "парты" изучать новую технику.
   Настоящее столпотворение началось в финчасти, которая при всем желании не могла быстро обслужить около семи сотен человек почти двух полков, пусть и недоукомплектованных. Раньше эскадрильские казначеи получали деньги сразу на все подразделение и спокойно раздавали в штабе или на стоянке. Теперь эти почти "доисторические" времена вспоминали с ностальгическими вздохами. Штатное расписание никак не могли утрясти и распределить весь личный состав по подразделениям. Очередь в кассу занимали с ночи, составляли списки, дежурили по паре часов, злобно ругались друг с другом и готовы были растерзать тех, кто проникал к кассиру через заднее окошечко из кабинета финчасти. Прапорщика лишь пару месяцев назад назначили на это должность. Он постоянно путался в ведомостях, работая со скоростью черепахи. Возмущенный Корнеев однажды откликнулся на этот беспорядок привычной импровизацией:
   Наверно, даже обезьяна
   Смогла б работать здесь быстрей -
   Пусть и была бы в стельку пьяной,
   Но показали б разик ей,
   Искать как ведомости в кассе
   И деньги грамотно считать,
   То не пришлось людской бы массе
   В финчасти сутками торчать!
   Усталые и раздраженные лица нескольких счастливчиков, у которых дошла очередь пройти в одуряющую духоту маленькой комнатушки осветились подобием улыбки, а кассир побагровел, как свекла. В пять часов он попытался закрыть кассу, но, как всегда, это ему не удалось.
   -Ты во сколько должен был открыться? В два часа! А когда открылся? Полчетвертого! Полтора часа бумажки свои перекладывал!
   -Сколько можно над людьми издеваться!
   -До дома не дойдешь сегодня!
   -Что? Не дойду? - встрепенулся кассир и тут же начал звонить дежурному по батальону.
   Тот не замедлил появиться.
   -Мне угрожают! - жаловался прапорщик. - Не дают закончить работу!
   Дежурный попытался уговорить всех выйти из кассы, но никто не шелохнулся. Тогда он решил выставить всех силой. Подошел к Корнееву, который выглядел самым здоровым из присутствовавших, и потянул его за руку. С тем же успехом он мог бы попытаться сдвинуть с места скалу. Дежурный, разгорячившись, потянулся за пистолетом, но Корнеев аккуратно прижал его руку к кобуре и тихо усмехался.
   -Мне что, роту охраны вызывать? - спросил дежурный. - Мужики, будьте людьми! И так дурдом, а вы еще его усугубляете.
   -Пусть выдаст тем, кто здесь, и закрывает, - предложил Корнеев. - Обидно все-таки. Вчера в восемь вечера очередь занял, у комэски отпросился, чтобы на службу не идти - и бестолку.
   Напряженное молчание кассира и дежурного было принято за согласие. И действительно - поразмышляв с минуту, прапорщик на удивление быстро отсчитал деньги всем восьми счастливчикам, которые победителеми покинули кассу. Дверь тут же захлопнулась: и кассир, и дежурный, очевидно, решили не встречаться с разгневанной очередью и незаметно выбрались в финчасть через боковое окно.
   Те, кто остался несолоно хлебавши на улице, были иного мнения. Спасаясь от мороза, многие уже прилично разогрелись изнутри и теперь, возмущенные до предела, с громкими криками кинулись в атаку. Раздался треск, и дверь ввалилась внутрь кассы, за ней появились десятка два смельчаков, заполнивших собой все помещение. Дежурного по ОБАТО уже не было, а кассир успел наполовину пролезть в окошко, но теперь в изумлении замер и округлившимися глазами безмолвно смотрел на пьяную толпу.

* * *

   Полковник Кленовский рвал и метал
   -И это называется офицеры и прапорщики! Позор! До такого докатиться! Я не хуже вас знаю, что государство нас всех, грубо говоря, кинуло. Раньше несколько дней задержки с выплатой денежного содержания были редкостью. Тыловики бы сразу партийных билетов лишились. Теперь нет ни партии, ни Союза, ни денег. Пока их выдадут, инфляция половину сожрет. Но как бы там ни было, человеческий облик терять не следует. Не к лицу военнослужащим превращаться в погромщиков. Стыдно! ОБАТО пришлось вооруженный караул выставить у кассы на ночь. Сейчас изготавливают металлические двери, будут в кассе ставить. Кассира от вас решеткой оградят. Будете в клетке, как дикие звери. Начпрод тоже жалуется: паны из Борошнова в столовой каждый вечер за ужином не стесняясь пьют самогон - уже всех торговцев этим добром знают. Официанткам спокойно пройти не дают, так и норовят то за мягкие места похлопать, то пощупать, где у девок ноги вместе сходятся. Хуже солдат! Уже со стояком справиться не можете? Скоро дом сдают, получите вы квартиры, приедут семьи, жизнь наладится. А если нет терпежу - сядь на горшок и дрочи. Что ж свои низменные инстинкты на весь Антоновск демонстрировать? Кто на всех этих безобразиях еще раз попадется - накажу со всей пролетарской ненавистью, мало не покажется.
   По пути на стоянку Корнеев и Каменев со смехом обсуждали услышанное.
   -Бесятся мужики! А что им тут еще делать? Мы бы на их месте так же себя вели! - рассудил Корнеев.
   -Но ты-то как раз наоборот поступил, - усмехнулся Каменев. - Когда тот толстый майор, главный борошновский алкаш, твою бывшую Галю полез прямо около стола лапать, как ты ему руку вывернул, любо-дорого смотреть было! Гусар! Тот на всю столовую заорал, как свинтус недорезанный, полчаса потом все ржали.
   -А мне потом говорит: предупреждать надо! - сообщил Корнеев, немного посмеявшись над зоологическими комментариями приятеля. - Не знаю, противно просто стало на это безобразие смотреть. Симпатичная девка - и этот слюнявый пьяный жирный боров. В очереди за деньгами стояли, пьяный в дым пришел и орет: "х...ли тут стоять, я пердеть хочу!"
   -Пока ты с тем кабаном разговаривал, не видел, какие взгляды на тебя девушка кидала, когда на кухню возвращалась! Остальные официантки с такой завистью на нее глядели! Борошновские твою Галю теперь десятой дорогой обходят.
   -Да ладно тебе, - смутился Корнеев. - Сколько раз уже говорил, зачем я буду связываться с этой местной девицей! У меня, кажется, все уже на мази. Переведусь в вертолетный полк в двухстах километрах от дома, уеду от этих суверенных контриков через несколько месяцев.
   -Я тоже долго здесь не задержусь, - заметил Каменев. - Новую квартиру подремонтирую и буду искать обмен на Россию. Родители уже занимаются - в Подмосковье много военных квартир, как в Красномоторске. Помнишь, там у них гарнизона нет, а горисполком военным квартиры дает. Вот что-то в этом роде и подыщу, думаю. Хохлов же много сюда рвется, Скляровский правильно говорил. А где дослуживать - буду уже по месту искать. Думаю, сумею пристроиться - хотя бы в МВД. От хохлов мне кроме квартиры ничего не было нужно. Пусть здесь сами себе упиваются своей суверенностью.
   -А "брат" Сапожников, говорил, будет пенсии ждать. Ему сейчас тридцать два, с семнадцати лет в училище, календарных уже пятнадцать. На Дальнем Востоке служил, там год за полтора - еще два года плюсом. Три года, говорит, как-нибудь помучаюсь.
   -Кому развал, а кому и фарт подвалил. Пестренко из второй эскадрильи сразу уволился, кооператив открыл по ремонту машин. Руки у него золотые, чего ему в той армии гнить? Семенко из ТЭЧ тоже неплохо устроился. Армия на х.., в Киеве магазином владеет. Вот кто капиталисты, а не этот дятел Скляровский, который только папиросами да духами спекулировать умеет. А посмотри на Кобелева. Вроде, блядун блядуном, а ведь лучше всех приспособился! К своей машине купил прицеп, то арбузы с юга возит, то помидоры. На службе и не увидишь. Всем поотстегивал - и вроде так и надо. Шустрый парень! И срок службы идет, и деньги, да еще на своей торговле сколько зарабатывает!
   -Заходил я недавно к нему, - засмеялся Корнеев. - Жена уехала, он пару телок привел, меня позвал. Хорошо погудели! У меня еще осталось кое-что из спиртовых запасов, что продать не успел. Так в квартире у него все развалено. Не ремонтировано, даже болтов для сиденья унитаза нет, просто так лежит. Одна из баб напилась, соскользнула аж на пол, перепугалась, заорала. Мы все в туалет заскакиваем, она там голой жопой на полу на этом кружке сидит и воет со страху. Вот смеху было! Говорю Кобелеву, куда же ты деньги деваешь, что квартиру в порядок привести не можешь. А он: дескать, некогда, надо то туда, то сюда. Спрашивается, зачем тогда эти деньги зарабатывать, носиться с высунутым языком, если их использовать толком не можешь. По-моему, Кобелева сам процесс больше увлекает. Глянь на парня, когда случайно на службу придет. Весь изведется, пока построения дождется, мечется, как наскипидаренный - уже бежать куда-то надо. Сколько раз я ему кричал: "Прекратите тяготиться военной службой!"
   -Кто уже не тяготится, так это Петухов, - ухмыльнулся Каменев. - Так и в бога поверить можно! Сколько каркал, что пенсионеров уберут, его оставят, а все наоборот получилось. Христенко - и тот остается замом по ИАС, борошновский зам даже не приехал сюда, на пенсию там ушел. Во второй и третьей эскадрильях командиры АТО передают дела бывшим нашим инженерам эскадрилий. Петухову, говорят, даже место заместителя командира АТО не нашлось, предлагали начальником расчета - он отказался. И теперь конкретно на службу х... навалил. Вот это по-нашему! Уже и "тринадцатой" его лишили, которую у нас все грозился отнять. А вот и родная эскадрилья.

* * *

   Утреннее построение не предвещало ничего особенного. Бурные события нескольких последних месяцев остались позади. Вскоре после памятного инцидента в финчасти полковник Кленовский ушел на пенсию, и всместо него приехал новый командир полка - полковник Подкоркин. Денег от этой замены отнюдь не добавилось, зато задержки с выплатой денежного содержания стали нормой. Каждый месяц заветные купюры приходилось ждать все дольше. Корнеев подумал-подумал и написал рапорт, чтобы ему предоставили десятидневный отпуск по семейным обстоятельствам для поиска дополнительного заработка. Пример оказался заразительным, и вскоре в строевом отделе скопилось несколько десятков аналогичных рапортов.
   Офицеров и прапорщиков всего полка собрали в ГОКе и для начала пригласили для беседы с ними священника местной православной церкви. Однако святой отец был не особо расположен взывать военных к смирению, а ударился в пространные рассуждения о близких ему церковных делах. Особенно возмущало священника желание проправительственных церковных властей перевести молитвы на украинский язык - наспех и без согласования с учеными-теологами. Николая Чудотворца на скорую руку переименовали в Миколу Фокусника. Правда, зал больше смеялся, чем возмущался, услышав эту историю.
   После священника появился командующий ПВО Украины и отругал всех на чем свет стоит. Командирам эскадрилий за резолюции "ходатайствую по существу рапорта" генерал тут же объявил выговоры, а заместителя командира полка по воспитательной работе превратил в зама комэски. Правда, деньги на следующий день все части гарнизона получили. Но радость оказалась недолгой: со следующего месяца финчасть опять залихорадило.
   Сегодня был понедельник, и в строю, как обычно, не досчитались нескольких человек. Практически все они по разным причинам опоздали и сейчас прятались за штабом, укрываясь от снежного заряда, благоразумно не спеша появляться перед строем. Гораздо лучше было через несколько минут объясниться с командиром или инженером эскадрильи, чем рисоваться на виду всего полка и почти наверняка получить взыскание от начальника штаба.
   -Всех отсутствующих построить в одну шеренгу! Разобраться как положено и наказать как попало!- чуть слышно прошептал прапорщик Кислицын.
   Однако стоявшие рядом несколько человек все-таки расслышали и тихонько захихикали, а инженер отряда по радиоэлектронному оборудованию (так называлась теперь его должность) Корнеев незаметно погрозил подчиненному кулаком.
   -Ты что, мало из-за своего длинного языка пострадал? Стой тихо!
   -Отставить разговоры в строю! - грозно прорычал полковник Подкоркин. - Опять первая эскадрилья! Подполковник Степочкин! Наведите порядок! А инженеру эскадрильи после построения зайти ко мне в кабинет. Привести с собой ДСП, дежурившего с субботы на воскресенье. Командирам подразделений дать указания срочной службе и прапорщикам. В строю остаться офицерам.
   Через несколько минут, когда механики отправились по своим стоянкам, начальник штаба приказал выйти из строя старшему лейтенанту Красоткину из третьей эскадрильи.
   -Посмотрите, товарищи офицеры, на данного старшего лейтенанта, - сообщил Подкоркин. - Вчера заступил в наряд в патруль. По докладу коменданта гарнизона, не задержал ни одного нарушителя. Получается, что у нас все солдаты образцово-показательные, патрулирование в гарнизоне можно смело отменять. Ни за что не поверю, что можно весь день проходить и не обнаружить ни одного нарушения! Разве что скрыться от всех подальше. За халатное исполнение служебных обязанностей объявляю вам строгий выговор!
   -Есть строгий выговор!
   -Становитесь в строй! Старший лейтенант Слепцов!
   -Я!
   -Выйти из строя!
   -Есть!
   -А теперь, товарищи офицеры, полюбуйтесь еще на один пример того, как не надо нести службу в суточном наряде, - продолжил командир полка. - Старший лейтенант Слепцов с пятницы на субботу заступил в наряд ДСЧ. При проверке суточного наряда командиром полка был обнаружен с собственной собакой - доберман-пинчером. Расскажите, как вам пришла в голову такая фантазия.
   -Товарищ полковник, я же холостяк. За собакой следить без меня некому, живу на частной квартире. Пса же покормить надо, выгулять. А так и он при мне, и дополнительная охрана. Пойду эскадрильи проверять - он со мной, все чует, все слышит.
   -Детский лепет, товарищ старший лейтенант! Для остальных повторяю - никаких домашних животных в суточном наряде! Знаю, в некоторых подразделениях прижились бродячие кошки и собаки. Насчет них определимся постепенно, пока пусть живут, но если доктор решит - всех уничтожим. Еще раз - в наряде никаких собак, кошек, хомячков, рыбок в аквариуме! Тоже мне, "Гринпис" выискался! Объявляю вам строгий выговор!
   -Есть строгий выговор!
   -Становитесь в строй! Личный состав в распоряжение командиров подразделений!
   Через пять минут майор Зленко и прапорщик Кислицын поднялись на второй этаж штаба, но им было велено подождать минут пятнадцать.
   -Где ты там, Володя, опять провис? - тяжело вздохнул инженер. - Что еще Подкоркин мог у нас накопать?
   -Не знаю, товарищ майор. Разве что лыжню увидел...
   -Какую лыжню?
   -На арке в первом звене, где четырнадцатый самолет стоит. Я полчаса в домике посидел, перекусил, после обеда вышел посмотреть - а там следы какого-то "горнолыжника" - до магистральной рулежки.
   -Если из-за этого, скажем, детей приводили покататься, понял? Вечно у тебя какие-то приключения! Забыл уже, как осенью отдувались? За прошлый год "тринадцатой" у тебя уже нет, хочешь, чтобы Подкоркин тебя авансом и за следующий лишил?!
   Кислицын понуро опустил голову. Это случилось пару месяцев назад. Проходило самое обычное утреннее построение.
   -Здравствуйте, товари?щи! - поприветствовал полк Подкоркин.
   -Бажаемо здоров'я, товарищу повковнику! - грянуло в ответ, однако из первой эскадрильи параллельно прозвучало и совсем другое: "Пошел на х..!"
   Очевидно, сказавший это полагал, что не будет услышан в многоголосом хоре, однако командир, как раз стоявший напротив, сразу изменился в лице.
   -Подполковник Степочкин! Выявить этого мерзавца и доставить ко мне в кабинет! Немедленно после построения!
   Через полчаса вспотевший от волнения командир эскадрильи сбивчиво докладывал, что никто командиру полка не грубил. Это между собой несколько прапорщиков поругались, а кто кому чего говорил в запальчивости уже забыли. Подкоркин кисло сморщился.
   -Что вы мне сказки рассказываете! Сочинили быстренько версию и тянете ее за уши! Даю вам время до конца дня выявить того негодяя.
   Однако титанические усилия Степочкина и Зленко ни к чему не привели: их мольбы к грубияну сознаться и покаяться остались гласом вопиющего в пустыне. Результат не замедлил сказаться. Когда на следующий день казначей эскадрильи прапорщик Бабкин появился в кассе, ему ничего не дали, хотя его коллеги из других подразделений вышли с полными портфелями. Обескураженный, прапорщик немедленно доложил о случившемся Степочкину.
   Тот сидел в своем штабе мрачнее ночи, покручивая длинные пшеничного цвета усы: на субботу Подкоркин объявил для первой эскадрильи построение в шесть утра и наведение порядка на закрепленной территории до отбоя. Подполковник позвонил на стоянку, и вскоре майор Зленко сидел перед ним, привычно приглаживая ранние залысины.
   -Алексей Викторович, надо что-то делать! Невозможно уже этот нажим терпеть. Был бы летчик, давно бы уже сознался. Да и слышал я, что где-то это сказали на том фланге, где техники и механики стояли. Есть какие-то мысли?
   -Никто ничего не говорит, но в воздухе витает. Есть у нас один острослов. Как раз вчера он с похмелья был. Да и голос на его похож, да только сознается ли?
   -Давай попробуем так. Что может сделать командир? Или трое суток ареста или лишит тринадцатой, последнее вероятнее. Если это случится - скинемся всей эскадрильей, компенсируем ему.
   -Можно и по-другому попробовать. Я переговорю с Бабкиным. Скажем, что тот обсчитался при получении денег в кассе. Когда такое случается, всегда все без проблем сбрасываются, а нашего матершинника вообще афишировать не будем, чтобы не так стыдно было. Может, Петрович, ты и Подкоркина сумеешь убедить, чтобы это между ними двоими осталось. И чего он прицепился! Сделал бы вид, что не слышит - и дело с концом. Как тот король из "Декамерона".
   -Какой король? Не читал я этой книжки.
   -Я тоже не читал, Корнеев как-то в курилке пересказывал, он много чего читает. Когда только успевает и по бабам бегать, и книжки читать! Там слуга один подсмотрел, как король ночью в плаще к королеве в спальню стучится. Потом сам такой же плащ надел, постучался, его в темноте по ошибке приняли, а после король пришел. Королева ему: "Ваше величество, вы же только что были, не переутомитесь?" Тот что-то пробормотал, пошел в людскую, пощупал слугам пульс, обидчика своего вычислил. Клок волос отрезал, чтобы утром опознать. А тот, не будь дураком, следом остальным слугам такую же парикмахерскую устроил. Утром король всех построил - а как теперь определишь? Понял, что тот нахал не дурак, и говорит: "Тот, кто это сделал, пусть больше никогда не делает". Никто не понял, кроме того озорника. На том инцидент был исчерпан.
   -Наш Подкоркин явно не тот король. Ладно, попробуй уговорить того парня.
   Через час Степочкин и Зленко привели Кислицына в кабинет командира полка. Опустив глаза, он признался, что бранился в строю, однако говорил это другому прапорщику, наступившему ему на ногу. После пятиминутной разборки Подкоркин не стал особо настаивать на том, что "пошел на х..." относилось непосредственно к нему, объявил строгий выговор за нарушение дисциплины строя и пообещал лишить премиальных за месяц. Отпустив прапорщика, полковник отчитал командира эскадрильи и его заместителя по ИАС, после чего отменил завтрашнее построение и позвонил командиру ОБАТО, чтобы деньги первой эскадрилье выдали.
   Кислицына даже передернуло при столь тягостных воспоминаниях.
   -Помните, товарищ майор, песню "Веселых ребят"? - спросил он у инженера. - "Видно все-таки есть она, полоса невезения". Как раз про меня.
   Вскоре Кислицын и Зленко робко ступили в кабинет Подкоркина.
   -Так это вы были ДСП! - презрительно произнес командир при виде прапорщика. - Тогда все понятно. Расскажите, откуда взялась лыжня на арочном укрытии номер сто четыре.
   Худой и нескладный Кислицын, опустив глаза в пол, чуть слышно ответил:
   -Дети катались.
   -Дети? - встрепенулся Подкоркин. - Чьи дети?
   -С нашей эскадрильи. Просили очень.
   -Другого места, значит, не нашли, а вы их спокойно пустили на охраняемый вами военный объект! Очень интересно! Но вы так и не сказали, чьи это конкретно были дети.
   -Разрешите, товарищ полковник? - вступил в разговор Зленко, приглаживая сразу вспотевшие залысины. - Это я сына приводил с его другом. Арки закрыты, чего они могли там видеть? А покататься пацанам интересно.
   -Так, так!
   Подкоркин выбрался из-за стола и вплотную приблизился к Кислицыну. Полголовы уступая прапорщику в росте, тщедушный и невзрачный, сейчас он казался выше, поскольку худой механик съежился в ожидании неприятностей.
   -Пойдете под суд чести! - отчеканил командир. - Причину вам майор Зленко объяснит чуть позже. Возвращайтесь на стоянку, а с вами, товарищ, майор, поговорим отдельно.
   Едва за Кислицыным захлопнулась дверь, Подкоркин торжествующе улыбнулся.
   -Все ложь от первого до последнего слова! Это я прокатился на лыжах, и ДСП меня не увидел, недобросовестно нес службу. Но это полбеды. Теперь же вы в два голоса начинаете нагло врать про каких-то детей. За обман вам лично объявляю строгий выговор, лишаю премиальных за месяц и ЕДВ за этот год.
   -Есть строгий выговор! Товарищ полковник, это я Кислицына надоумил про детей сказать. Не наказывайте его строго. Он же не должен все время патрулировать стоянку. На полчаса зашел перекусить в домик.
   -Возможно. Но он должен был принять меры, когда увидел следы. Доложить ДСЧ, разобраться. А он махнул на все рукой. Хорошо, суд чести для него отменяю. Передайте ему - строгий выговор и лишение премиальных за один месяц.

* * *

   -Ладно тебе, Володя, переживать! - успокаивал Кислицына Корнеев. - Подумаешь, суд чести!
   -А если из армии приговорят уволить?
   -Да кому это нужно! А и выгонят если? Вон Луценко уволили в позапрошлом году, когда перед комиссией упал. Смотрю, уже снова бегает в строевом отделе - грамотно подсуетился, восстанавливают его. А сейчас-то и терять особо нечего. Летчики и те жалуются, что получают меньше водителя троллейбуса в Киеве, да еще когда те деньги увидишь. Что уже про прапорщика говорить! Забудь и расслабься! Расскажи лучше хохму про девушку с копьем, которой меня на днях научил.
   -Ага! А ну-ка, хохлы, скажите по-украински "девушка - копье - спасибо".
   -Дывчина - спис - дякую! - бодро ответил не заметивший подвоха Броварский.
   Все расхохотались, а через минуту к ним присоединился и сам Броварский, наконец осознавший, чего брякнул. В курилку вошел Сапожников.
   -Повезло, брат, тебе, - сообщил он Кислицыну, закуривая сигарету. - Викторович только что позвонил из штаба: суда чести над тобой не будет. Вместо этого строгий выговор и лишение премиальных за месяц. Оказывается, это Под''%бкин сам тут на лыжах катался, поэтому сразу знал, что вы его обманываете. Выискался доморощенный Ингемар Стенмарк! Я когда на Дальнем Востоке служил, была у нас тоже хохма с арками, там они тоже в первой эскадрилье только были. Отрядили на субботу трех человек, чтобы проконтролировали работу бульдозера - инженер эскадрильи за пятерку массандры в селе нанял стоянку почистить. Тот расстарался - до обеда весь снег посгребал. Мужики сели с трактористом, обмыли это дело. А служил у нас в эскадре Ваня Ходунов, и его как раз временно в первую откомандировали. Начал того тракториста подкалывать: "На арку ни за что не заедешь!" А тот, хоть уже в годах мужик, в залупу полез: "Что, я не заеду? Да когда я в армии на танке служил, вас еще никого на свете не было!" Сели все вчетвером в бульдозер, полезли на арку. До середины докарабкались, и бульдозер вниз грохнулся. Кабину смяло, а все четверо живехоньки, только ушиблись и поцарапались немного. Были бы трезвые, наверняка бы покалечились. Хотя трезвые и не полезли бы на ту арку. Ох, и шуму было потом на построении!
   -И чего Под''%бкина они в свой бульдозер не посадили! - вздохнул Кислицын. - Иногда даже жалко, что придумали на нашу голову эти премиальные. Только и знает, что лишать. Фельдшер рассказывал, велел доктору выдать информацию, кто часто в санчасть обращается и лишить их премиальных, поскольку "шланги".
   -Не говори! - подхватил Каменев. - Раньше строго: оклад плюс звание, а потом за выслугу понемногу добавляют. Теперь вот эти премии. Хорошо, конечно, при нынешней инфляции, без них бы вообще ноги протянули. В то же время раньше попробуй хотя бы трети оклада лишить! Это как надо было провиснуть и сколько командиру писанины выдать! А сейчас эти премиальные полностью в его руках, вот он и тешится. Где-то на дальней стоянке свет не выключен - ДСЧ без премии. КПП сто лет назад разграбили, он только на днях обнаружил - дежурного по КПП, который эти листы ДВП и в глаза не видел, тоже лишил. И сегодня какой бенефис выдал! За один день трех человек без премии оставил. Раньше, бывало, хороших летчиков в командиры выдвигали. Плевать, что он с личным составом работать не умеет. Смотришь - козел козлом, но, по крайней мере, как классного пилота уважают. А этот сморчок... Когда без формы по гарнизону идет - смотреть не на что. Замухрышка какой-то, на сантехника больше похож. За какие заслуги его вытащили? Видел я недавно, как они с Дачниковым на высший пилотаж ходили. Вылезают из спарки, Под''%бкин весь зеленый. Заходят за колонку, Дачников его давай как пацана отчитывать: "Ты такой, да ты сякой, что ты в воздухе творишь!" Меня не видят, я как раз в сопло погреться залез. Как он его честил - мне аж бальзам на душу! Конечно, Дачникову по х.., ему на дембель через три месяца. Жалко, что уходит, как бог летает. Летчики про него говорят: к водилу двигатель прицепить - и то улетит.
   Вскоре появился Зленко, построил технический состав и сообщил "радостную" новость: через неделю ожидается прибытие комиссии, так что предстоят традиционное наведение порядка и подготовка к образцово-показательной тревоге.

* * *

   Эскадрилья суетилась, как потревоженный улей. Несколько дней подготовки остались позади, и все это время техники допоздна трудились на стоянках. Даже летчики появлялись на несколько часов и работали вместе со всеми. Больше всего сил отнимало оборудование дзотов. Бетонные заготовки завезли летом, но тогда про них в повседневной суете забыли. Теперь вместо того, чтобы вкопать их в землю, бетонные конструкции обкладывали снегом. При традиционно мягкой зиме снега не хватало, и приходилось собирать его лопатами по всей территории и носить за десятки метров. Впрочем, приступали к этой нудной работе, когда начинало темнеть. Днем по много раз отрабатывали подвеску ракет и подготовку самолетов по тревоге. В Антоновске планировались генеральские учения с участием почти всех высших офицеров Украины, так что "показуха" была рассчитана на них.
   -Знала бы жена, чем я с утра до ночи занимаюсь! - зубоскалил Кислицын. - Она думает, я родине служу, а мы тут снежные горки строим! Уже с шестого класса ни горок, ни крепостей не мастерил. Вспомним детство золотое!
   -Зато, может, новый комбез заработаешь! - усмехнулся Броварский. - Командующий ПВО пообещал!
   Действительно, выданная несколько лет назад техническая форма, все сроки службы которой давно вышли, выглядела очень и очень неважно. В последние годы перестройки ничего уже не выдавали, и все без исключения техники сильно обносились. На одну из первых репетиций приезжал командующий ПВО Украины и был очень озадачен внешним видом офицеров и прапорщиков.
   -Надо им новую форму выдать! - сказал он.
   -Есть, товарищ командующий! - кто-то из свиты взял под козырек и сделал пометки в блокноте.
   Теперь все мечтали об обновках.
   Наконец, изнурительное снежное строительство осталось позади. На стоянке появились даже десятка два солдат, которые обычно не вылезали из казармы, сами себя охраняя в суточных нарядах, или дежурили на кухне. Самолеты они видели крайне редко, хотя все числились авиационными механиками. Впрочем, и сейчас к сложной технике их не подпустили, чтобы чего-нибудь ненароком не сломали: лишь некоторые, периодически заступающие на боевое дежурство, имели какое-то представление об обслуживании нового истребителя. Солдат расставили с автоматами охранять подходы к стоянке и рассадили в свежеоборудованные дзоты. Ожидалось "нападение" условной диверсионной группы, так что несколько прапорщиков стояли на арках, наблюдая за окрестностями.
   После двух часов ожидания на магистральной рулежке показался "УАЗик" командира полка. Он лихо въехал на стоянку. Вышел Подкоркин, поздоровался со Степочкиным и Зленко. Следом за командиром из "УАЗика" выбрались водитель и начальник строевого отдела майор Шпилькин. Они открыли багажник, выкатили старую покрышку и облили ее керосином из канистры. Шпилькин достал спички, но в этот момент на него набросился подоспевший Сапожников, сбил с ног и вырвал коробку из рук. Подскочивший для помощи Шпилькину водитель получил такой удар полупудовым кулаком в грудь, что упал в сугроб и подняться не смог.
   К месту инцидента уже спешил Подкоркин.
   -Что это за безобразие! - кричал он. - Почему мешаете проводить учения!?
   -Мы не мешаем, мы препятствуем "диверсантам" устроить поджог на стоянке, - угрюмо отозвался Сапожников.
   -Чуть пальцы мне не сломал! - пожаловался Шпилькин, вытирая носовым платком кровоточащую ссадину на щеке.
   -Все должно было делаться по команде! - нервно продолжал Подкоркин, глядя на своего водителя, медленно поднимающегося из сугроба.
   Через несколько минут покрышка вспыхнула, и густой черный дым поднялся над стоянкой. Никто в эскадрилье не шелохнулся, равнодушно глядя на "пожар". Но тут из-за эскадрильского домика высыпала группа человек десять с автоматами в белых маскировочных халатах и начала швырять повсюду гранаты со слезоточивым газом.
   -Почему не отражаете нападение?! - закричал Подкоркин.
   -Ждем команды, - хором ответили Зленко и Степочкин.
   -Действуйте же!
   Однако, не дожидаясь дополнительных ценных указаний, все вокруг уже надели противогазы. Степочкин, давно получивший с одной из арок по рации сообщение о проникновении "врага", взмахнул рукой, и со всех сторон захлопали холостые выстрелы. "Диверсанты", зачем-то собравшиеся плотной группой, оказались в крайне невыгодном положении: их окружили и обстреливали из дзота, с арки и даже с крыши домика. Через несколько минут Подкоркин объявил, что "нападение" успешно отбито, "диверсионная группа" уничтожена. Не сказав больше ни слова, командир уехал. Оставалось только закончить тушение "пожара" и залатать проволочное ограждение, в одном месте разрушенное "диверсантами", прокравшимися из леса.
   Вечером стало известно, что "долгожданная" комиссия не приедет, и все с облегчением вздохнули.
   -Видимо, найти для нас несколько десятков новых комбинезонов оказалось невыполнимой задачей в масштабе ПВО страны, - сделал вывод Корнеев. - Легче было отменить генеральские учения. А вы уж разорялись - нефть в Карпатах, золото в Донбассе, медь на Волыни!
   Скляровский, не говоря ни слова, подскочил к Корнееву и изо всех сил ударил в ухо.
   -Гнида! Ельцинский шпион! Сколько же ты будешь нашу кровь пить!
   Корнеев покачнулся от удара, но тут же сгруппировался и вонзил кулак в глаз Скляровскому. Подскочившие офицеры схватили обоих за руки и не дали разгореться драке. Изрыгающих потоки матюгов соперников с трудом развели в разные стороны.
   -Говори спасибо, контра, что другие сейчас времена! - успел выкрикнуть Корнеев. - Я бы тебя на дуэли как муху прихлопнул! Ты же до сих пор в мишень только по большим праздникам попадаешь!
   -Это ты радуйся, что не то время! - отозвался Скляровский. - Давным-давно бы пришли из леса и тебя прикончили! Уе...й уже скорее к своим москалям!
   Наконец, Скляровского увели в его арку, где он безуспешно лечил подбитый глаз, прикладывая к нему снег. Корнеев в своей каптерке перед зеркалом тщетно пытался спрятать под шапкой распухшее ухо.
   -Да, не судьба мне сегодня к девушке идти! - пожаловался он Каменеву. - Выходные пропали из-за этого контрика, буду сидеть в общаге и лечиться. Может, к Вовику Кислицыну на стоянку прийти на лыжах покататься?
   Действительно, как штрафник, Кислицын вновь заступал ДСП с субботы на воскресенье.
   -С утра затопишь баню, - инструктировал его Зленко. - Подкоркин с замами приедут примерно в одиннадцать - двенадцать. Чтобы к этому времени все было готово!
   Прапорщик тяжело вздохнул. Баня была гордостью и проклятьем первой эскадрильи. Стоянка располагалась на отшибе, в полутора километрах от штаба, так что здесь было очень удобно отдыхать вдали от глаз начальства. Здание много раз ремонтировали, не жалея материала. В моечном отделении были установлены два душа и два крана. Печка парной топилась снаружи керосином, который заливался в бочку и оттуда по шлангу поступал в форсунку. Предбанник и комната отдыха были со вкусом обиты рейкой. Один умелец-прапорщик даже лампочки оборудовал изящными абажурами из тщательно обработанных щепок. В комнате стояли четыре топчана, откидной столик, электрический самовар. На стенах рядом с всегда свежими сосновыми ветками, придававшими воздуху приятный хвойный аромат, висели репродукции "Данаи" Рембрандта и "Обнаженной" Ренуара. В уютной комнатке почему-то сразу хотелось выпить. Некоторые летчики, приходя сюда, даже не раздевались. Но большинство предпочитало испытать всю гамму удовольствий. Сначала высиживали в сухом пару при стодвадцатиградусной жаре, пару раз выходя в комнату отдыха полежать на топчане и остыть. После этого в топку поддавали горячую воду, иногда смешанную с пивом, и с наслаждением парились с вениками, после чего выскакивали из бани и окунались в пруд (зимой для этого пробивали большую прорубь). Чуть согревшись, возвращались на топчан. И только покончив с этими приятными делами, приступали к неофициальной части.
   Однако нередко получалось, что техникам и механикам первой эскадрильи помыться в собственной бане не удавалось. Пятницу на веки веков застолбил для себя командир эскадрильи. В выходные нередко бывало полковое начальство. Оставалось выкраивать время среди недели, но и тут нередко получалось так, что топили баню для "дяди": в последний момент неожиданно появлялись какие-нибудь инженеры из корпуса, из армии и прочие прихлебатели. Повод всегда находился - плановый осмотр какого-либо самолета полка, который, словно по волшебству, был из первой эскадрильи. А после осмотра - плавный переход к бане.
   Прапорщики благословляли то время, когда ломалась форсунка и баня не работала. Тогда ДСП не нужно было прислуживать разнообразному нетрезвому высокому, среднему и мелкому начальству. Однако сейчас бани были в полном порядке. Кислицын еще в пятницу натаскал канистрами с ближайшего самолета шестьдесят литров керосина. Времена, когда можно было вызвать топливозаправщик и без усилий до краев наполнить бочку, давно миновали.
   В воскресенье с утра прапорщик затопил баню, очистил прорубь от тонкого свежего льда, накачал электронасосом воды из пруда и наблюдал за огнем, периодически прочищая быстро забивающиеся сажей дырочки в форсунке. Несколько раз объехал стоянку на велосипеде, но ничего подозрительного не обнаружил. За ним бегала дворняга Найда, которая уже года три жила в конуре около домика.
   -Что же ты, псина, на прошлой неделе меня насчет Под''%бкина не предупредила? - шутливо ворчал Кислицын на собаку. - Надо было не около меня в домике сидеть, жратвы ждать, а стоянку караулить!
   Полдвенадцатого ДСП заметил издали "УАЗик" и четко доложил приехавшему командиру обстановку. Подкоркин небрежно кивнул, указал прапорщику на сумку в автомобиле, а сам налегке с двумя незнакомцами (а вовсе не с планировавшимися заместителями), один из которых держал в руках соблазнительно позвякивавший пестрый полиэтиленовый пакет, сразу зашагал в сторону бани. Кислицын, тихо чертыхаясь, принял у солдата тяжелую сумку и понес следом.
   Потом еще пришлось, пока командир с приятелями парились и ныряли в прорубь, накрывать на стол: резать хлеб, колбасу, копченое мясо, сало, соленья, открывать консервы и кипятить чай в самоваре. Прапорщик захлебывался слюной и с завистью косился на пакет, заманчиво звеневший при каждом касании топчана. Покончив с неплановой работой, Кислицин с облегчением вздохнул, прикрыл подготовленные яства двумя полотенцами и вернулся к исполнению основных обязанностей.
   Примерно через час командир показался в дверях бани, завернутый в простыню на манер римской тоги.
   -ДСП! Принесите еще один веник!
   Увидев странную белую фигуру, Найда сначала глухо зарычала, затем с громким лаем подбежала к Подкоркину и яростно вцепилась зубами в простыню. Тот мгновенно освободился от одеяния и исчез в глубине бани, закрыв дверь. Собака, рыча, продолжала со злостью трепать материю, и Кислицын с огромным трудом расцепил ей челюсти. С трудом отобрал простыню, превратившуюся в грязную рваную тряпку, и отнес командиру.
   Спокойно выслушав поток ругани в свой адрес, Кислицын с чувством глубокого удовлетворения вышел из бани и отдал Найде всю снедь, что взял с собой в наряд.

* * *

   Крупные хлопья снега сыпались уже целые сутки. К стоянке дежурных сил приходилось пробираться через сугробы. Здесь специальными машинами худо-бедно расчистили площадку перед домиком, а четыре дежурных самолета все еще оставались в снежном плену.
   Все три части авиационного гарнизона - полк, ОБАТО, ОБС РТО - сегодня строились на митинг по случаю начала нового учебного года. Многие еще не пришли в себя после празднования Нового года и теперь с тоской думали о том, как пережить сегодняшний день.
   -Ничего, Володя, крепись, - весело подбадривал Кислицына Корнеев. - Сейчас на свежем воздухе постоим, посидим часок в ГОКе и пойдем снежок чистить на стоянке, быстро отойдешь.
   Построение длилось более часа. Сначала несколько человек отбарабанили заученные трафаретные речи. Минут десять - пятнадцать слушали набившие оскомину сентенции Подкоркина о необходимости крепить боевую готовность и воинскую дисциплину. После этого все эскадрильи, ТЭЧ, управление полка и части обеспечения прошли торжественным маршем.
   До обеда просидели в ГОКе, где детально разбирались действия полка по тревоге. Еще раз объяснили систему звуковых сигналов: один гудок - проверка связи или вызов командира, два гудка - готовность дежурных сил, три гудка - подъем из дежурных сил и вызов группы усиления, четыре продолжительных гудка - общий сбор по тревоге.
   -Интересно, а как отличить вызов командира от проверки связи? - глубокомысленно заметил Корнеев. - Который год уже над этой задачей бьюсь.
   -Очень просто! - разъяснил посвежевший на морозе Кислицын. - Зеленый гудок - вызов командира, красный - проверка связи. Смотри, не перепутай!
   Прописные истины о подготовке полка по тревоге на многих действовали гипнотизирующе. После морозца в теплом помещении почти всех разморило, и борьба со сном превратилась в самую большую проблему. Перед Корнеевым и Кислицыным сидел Кобелев, который вдруг тоже оказался на службе и был не в силах сопротивляться мощному наступлению войск Морфея. Офицер давным-давно сдался превосходящим силам могучего противника и даже слегка похрапывал, обдавая соседей запахом перегара.
   Кислицын, сам только-только оправившийся от похмелья, аккуратно отстегнул у Кобелева ремешок портупеи, перекинул его через спинку сиденья и вновь застегнул. Все, кто сидел поблизости, наблюдая за этими манипуляциями, еле удерживались от смеха. Теперь им уже не нужно было бороться со сном. Они с нетерпением предвкушали окончание занятия.
   Наконец, раздалась долгожданная команда "смирно, товарищи офицеры", и весь зал дружно поднялся с мест и замер. Попытался встать и мгновенно проснувшийся Кобелев, но ничего из этого не вышло. Он бился, как муха в паутине, не понимая, что его держит. Окружающие хохотали во все горло, благо команда "вольно, товарищи офицеры" уже прозвучала.
   -Ну, Вовик, артист! - возмущался наконец-то освободившийся от пут Кобелев. - Только ты мог додуматься!
   Но сам не выдержал и рассмеялся. После обеда вопреки ожиданиям на стоянку не пошли. Теперь сидели в штабе эскадрильи и продолжали разбирать действия по тревоге в своем подразделении. На следующий день до обеда под дождем, сменившим снегопад, проводили строевой смотр полка и только после этого отправились по стоянкам. В первой эскадрилье с трудом вычистили снег вокруг одной арки. В замедленном темпе, поясненяя каждый шаг, подготовили самолет по тревоге. Затем сняли ракеты, закатили в хранилища и снова вернулись к теоретическим занятиям в штабах.
   К этому времени вместо дождя вновь пошел снег. За три дня программу занятий, присланную из Киева, в основном выполнили. Разумеется, она касалась не только полка, но и частей обеспечения, так что аэродром оказался погребенным под могучими снежными сугробами.
   С громкими проклятиями первая эскадрилья добралась до своей стоянки. Достали лопаты и самодельные скребки, сделанные из частей старых самолетов. В такие впрягались несколько человек и небольшими полосами сгребали снег к краю бетонного покрытия. Лопатами подчищали остатки и откидывали в сторону завалы. Сугробы за эти дни намело немалые, к тому же сверху их покрывала ледяная корка. Титаническими усилиями только к шестнадцати часам удалось очистить треть стоянки, хотя обычно свежевыпавший снежок на всей территории убирали от силы часа за два. Все уже валились с ног от усталости, однако программа мероприятий не была на этом исчерпана.
   Теперь в первой эскадрилье построился весь полк, и один из самолетов, стоявший вне арочного укрытия, вновь образцово-показательно готовили по тревоге с комментариями инженеров полка.
   -Очень плохо готова стоянка, товарищ майор! - отчитывал Подкоркин Зленко по завершении занятия. - У вас был целый день, а снег до сих пор не убран. После ужина продолжайте работу.
   Сообщение о решении командира полка ни у кого не вызвало энтузиазма. Однако приказ есть приказ, так что около семи вечера в самой большой по площади эскадрилье вновь началась уборка снега. В темноте дело шло совсем медленно, хотя освещение стоянки функционировало. Постепенно работа сама собой прекратилась, и началось бурное обсуждение.
   -С трудом я этот дурдом постигаю, - разглагольствовал Сапожников. - Сразу видно, что Под''%бкин только здесь в центре по теплым краям ошивался. Куда-нибудь послали бы его на Север или Дальний Восток, его бы там командир дивизии или корпуса с говном съел за такое безобразие. Там боевое дежурство - в первую очередь, а всякие митинги и показухи на потом. Идет снег хоть сколько, все равно будут убирать в процессе, иначе аэродром потом не откопать. В первую очередь дежурные силы вычищают, первую рулежку и ВПП. Иначе с агрессорами не справиться. Каждый день бывает по несколько подъемов с БД, редко когда один - два, а если ни разу - вообще за счастье. А, бывало, в Корее учения "Тим спирит" или, еще хлеще, авианосец американский. Он, зараза, встает в сорока километрах от Владивостока, и начинаются там такие полеты - только шуба заворачивается! Наш Дальний Восток на ушах стоит. Все полки в боевую готовность приводятся, летают, только шуба заворачивается. Как-то раз в районе Серебряной Сопки вертолет американский совсем близко к границе подошел. С нашей эскадрильи истребитель над ним пролетел, тот в струю попал, закувыркался вниз, у самого моря сумел выровняться. Американцы протест прислали: дескать, несколько метров тот вертолет до границы не долетел, был в нейтральной зоне. Летчику на построении служебное несоответствие объявили, а за спиной руку пожали и - на повышение. А тут... Одни игры в войну со снежками. Как сюда заменился, только два раза ДСы реальную готовность занимали. В восемьдесят девятом Чаушеску к нам не пускали, когда он собирался от своей революции бежать, да в прошлом году обеспечивали пролет Руцкого за Горбачевым в Форос. Нет понятия у Под''%бкина о боевом дежурстве. Одно дело занятия по плану проводить, а другое реальную боевую готовность обеспечивать.
   Только на следующий день первая эскадрилья с грехом пополам убрала снег со своей стоянки, хмуро наблюдая, как на рулежных дорожках и взлетно-посадочной полосе работает мощная снегоуборочная техника. Вечером на построении Зленко сообщил очередную "приятную" новость.
   -Завтра все выходим работать на ВПП. Не смогли ее вычистить. Снег укатали, потом сдувку кто-то сдуру запустил. Теперь все льдом взялось. Сейчас проверить лопаты и ломы, завтра берем их на полосу.

* * *

   Командиры частей и подразделений на трех "УАЗиках" проехали по двум с половиной километрам ВПП и распределили ее на участки пропорционально количеству людей, тщательно сосчитав плиты. Первой эскадрилье достался участок длиной в восемьдесят и шириной четырнадцать плит. Лишь некоторые из них оказались полностью свободными от снега и льда. Мощные роторные снегоочистители за прошедшие два дня смогли убрать основную массу снега, но при этом укатали плотный слой в несколько сантиметров. Его пытались ликвидировать тепловой машиной, так называемой сдувкой. Очень эффективная при легком свежем снежке, она не в силах была справиться с плотной коркой, превратив ее в лед. Полоса оказалась полностью не готовой к полетам.
   Первая эскадрилья в полном составе во главе с подполковником Степочкиным, чьи пшеничные усы сразу заиндевели на пронизывающем ветру, приступила к очистке выделенного участка. Там, где попадался просто укатанный снег, работать было намного легче: он легко откалывался, и лопатами его сгребали в сторону. Однако обледеневших плит оказалось куда больше, и они требовали в десятки раз больше усилий. При каждом ударе лома обычно отскакивал крошечный кусочек льда, поэтому на такие плиты вставали по два - три человека и порой по полчаса тратили на очистку. Иногда вместе со льдом выламывались приличные черные куски гудрона, залитого между швов.
   -Вот ОБАТО весной работенка привалит! - зубоскалил Кислицын. - С "авророй" дни и ночи будут на полосе торчать.
   Повсюду звенели ломы, ударяющиеся в бетон, сыпались искры. Раздавались гневные окрики в адрес медленно работавших солдат. Громко ругался Корнеев:
   -Как белый человек, сегодня новые рукавицы надел. И вот, пожалуйста, все изодрал! Будь она проклята, эта х...вина!
   Он колол лед топором, приваренным к ребристой полоске арматуры, и теперь с огорчением разглядывал испорченные рукавицы. Время от времени работа приостанавливалась для коротких перекуров. Сапожников вновь принялся рассказывать о Дальнем Востоке.
   -У нас в Котелкове со сдувкой ОБАТО умел обращаться, никогда такого бардака не было. Один раз идем со стоянки эскадрильской в летный домик на обед. Сдувка навстречу, сметает все на своем пути. Все в снег попрыгали с магистральной РД, а Боря Месропян, служил у нас такой, идет, все по х..., сдувке рукой нервно машет - дескать, сворачивай, пропусти гордого сына армянского народа! Сзади на "УАЗике" командир полка едет. Влепил Боре трое суток ареста, чтоб сдувку не регулировал. А еще летали мы как-то на Сахалин на стрельбы. Я был в передовой команде. Прилетели бортом, а весь полк в Котелкове застрял по метеоусловиям. Смотрю - мама дорогавя! На острове снега вообще до х...ща! Даже с Котелковом не сравнить, а про Антоновск вообще молчу. Но убирают по уму, полоса всегда в порядке. Правда, стоянки до бетона не чистят, не успевают просто. Утаптывают снег и скоблят по нему до весны. Перед стрельбами тоже погорячились, ЦЗТ хотели побыстрее к прилету нашего полка подготовить. Какой-то дуб, только что с Запада приехавший, подкинул ЦУ в стиле нашего Под''%бкина. По ЦЗТ сдувкой прошлись и все испортили. Всех долбить выгнали: и нашу передовую команду, и местный полк, и даже с округа всякое начальство. А я перед этим только-только у бортачей зимнюю летную куртку за спирт выменял. И смотрю - не то. В ТЭЧ зашел чего-то спросить - все бычки побросали, тут же работать кинулись и рассосались кто куда. Где прохожу, все норовят спрятаться, чтобы не встретиться. А тут встали лед долбить, полчаса поработали. Ко мне подполковник какой-то подходит, по-приятельски под ручку берет, ведет за колонку, угощает сигаретой, говорит: "Да сколько уже можно въе...вать, давайте перекурим, поболтаем". Потом оказалось, в такой же куртке к ним недавно злющий полковник с округа приезжал, на меня лицом и комплекцией похожий, их гарнизон затрахал во все дыры. Меня за того полковника принимали. Чуть не подох со смеху.
   Такие разговоры несколько скрашивали унылую однообразную работу. Как назло, сильный северный ветер не стихал до самого вечера. Многие в обед дополнительно утеплились, надев "ползуны" вместо обычной технической формы. Другие решали проблему еще радикальнее: Кислицына послали на велосипеде в известную ему точку, а потом на стоянке согрелись изнутри ароматным самогоном. На морозе хмель быстро прошел, и эскадрильское начальство или ничего не заметило, или не захотело заметить. Впрочем, никакие меры, никакое старание не могли радикально ускорить очистку ВПП. Когда вечером Подкоркин построил всех на полосе, он был крайне недоволен.
   -Очень плохо, очень медленно работаем. Я думал, мы сегодня все завершим. Завтра крайний день.
   Строй угрюмо молчал. На следующий день, несмотря ни на что, полоса по-прежнему оставалась небоеготовой. Пришлось работать в субботу до самого вечера. Лишь тогда Подкоркин, проехав по аэродрому и решив, что очистка завершена, всех отпустил по домам. Правда, первая эскадрилья почти в полном составе отправилась в свою баню, заблаговременно натопленную ДСП. Техники и механики от души попарились, а потом чуть ли не до полуночи сидели в комнате отдыха с самогоном и закуской.
   В понедельник стало известно, что полеты, и без того крайне редкие из-за дефицита горючего, пока откладываются: должна приехать комиссия и принять аэродром.
   Через неделю Кислицын заступал дежурить по штабу.
   -Не повезло тебе, Вовик, - предупреждал Осинский, сдававший ему наряд. - С утра комиссия из округа приехала, снуют все туда-сюда, с глупыми вопросами пристают. На полосу после обеда второй раз поехали. Под''%бкин злой, как черт.
   Кислицын придирчиво осмотрел штаб и заставил солдата снова все подметать и вытирать пыль в самых дальних закоулках. Сам предусмотрительно спрятался в глубине дежурной комнаты, перенеся туда телефон, чтобы лишний раз не маячить в окошечке и не попадаться на глаза высокому начальству без крайней нужды.
   Часа через два он услышал громкие голоса: командование полка и комиссия вернулись с полосы. Очевидно, окружное начальство не задумывалось, что его может услышать дежурный по штабу.
   -Вы представляете, что натворили! - раздавался чей-то визгливый голос. - Разве можно таким образом чистить взлетно-посадочную полосу! Только весной мы сможем оценить весь нанесенный урон и прислать инженерный батальон для ремонта. Вы на несколько месяцев остались без полетов и без боевого дежурства! Да плевать мне на ваши планы и митинги! На них вы никуда не улетите! Вот уж и впрямь - не каждого нужно учить богу молиться!
   Разнос обильно подкреплялся такими же крепкими словечками, которые составляли добрую половину лексикона курилок. Было слышно, что комиссия поднимается на второй этаж в кабинет командира, и голоса становились все тише, однако в ушах прапорщика Кислицына они еще долго звучали ангельской музыкой. Он с наслаждением растянулся на топчане, с удовольствием предвкушая, как будет пересказывать услышанное в эскадрилье и какие крупные неприятности ждут полковника Подкоркина.
  

* * *

   В тот же день вечером в комнату Корнеева в общежитии постучали. Открыв дверь, он с изумлением увидел Петухова, о существовании которого уже почти не вспоминал. Когда из Борошнова приехал Зленко, бывшего инженера эскадрильи вывели за штат, и больше он на службе практически не появлялся. От Петухова сильно пахло спиртным.
   -Можно?
   -Заходите, товарищ майор.
   Петухов снял куртку и молча сел на табуретку, после чего начал скупо и односложно говорить о каких-то отвлеченных делах. Он явно пришел не из-за этого, и Корнеев решил ему помочь. Он достал из-под кровати бутылку, из тумбочки полбуханки хлеба, порезал копченое и соленое сало, почистил чеснок и открыл банку с консервами.
   Петухов жадно выпил полстакана, закусил и сразу заговорил, словно внутри у него наконец-то ста граммами смыло до этого еще державшуюся дамбу.
   -Почему так происходит? Я же всегда старался для дела. Возможно, я был порой несправедлив к личному составу, но ведь все для дела, чтобы с максимальной эффективностью выполнить поставленные задачи. И вместо благодарности получаю под зад коленкой. Где справедливость? Вот скажи, Валерий Алексеевич, где она? Где ее искать?
   -Откровенно?
   -Откровенно!
   -Хорошо. В данном случае, справедливости, конечно нет. Но есть этом абсолютная логика и некая высшая справедливость, великая "сермяжная правда", которую во всем видел Васисуалий Лоханкин. Ваша личная трагедия - частный случая произвола административно-командной системы управления. Вы читали анализ Гавриила Попова на "Новое назначение" Александра Бека? Вот почитайте на досуге вместо "Коммуниста Вооруженных сил", который так настоятельно рекомендовал уважаемый вами Тройкин. Попов очень интересно, детально и точно исследует суть Административной Системы. Она все время управляла нашим государством и за годы перестройки изменилась очень мало. В армии она существует в чистом виде и никаким изменениям вовсе не подвергалась. Одно из зол состоит в том, что при такой системе власть часто может оказаться в руках не подготовленных к ней людей, но когда они ее получают, отобрать ее бывает очень трудно. Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно - народная мудрость. Не зря говорят, что если хочешь узнать человека, дай ему власть. Бывает, что и порядочный не выдерживает, а что говорить об узких и недалеких людишках, которые, ничтожества по сути, вдруг оказываются на некой вершине властной пирамиды! При этом для системы каждый человек - ничтожный винтик, и она им легко пренебрегает в случае необходимости. Служа верой и правдой этой системе вы надеялись, что и она будет к вам благосклонна. Ваши ожидания постоянно оправдывались. Ваше рвение, старание были замечены и оценены. Вы получали должности и звания. И все-таки вы обладали куда меньшей властью, чем вам казалось. Не знаю, осознали ли вы, что руководили крайне неумело и некомпетентно в плане непосредственной работы с людьми. Вы полагали, что, самодурствуя в эскадрилье, служите верой и правдой системе. Это было не совсем так. Что с вами, что без вас технический состав выполнял свои задачи - худо или бедно. Вы же создали невыносимую атмосферу в подразделении, так что инстинктивно все желали делать вам назло, и никто не стремился проявлять какую-то инициативу. Вы неплохой специалист по СиД, но никудышный руководитель. К сожалению, так часто бывает. Типично, что хорошего, дисциплинированного техника, летчика продвигают по службе, совершенно не задумываясь, умеет ли он работать с людьми. Кстати, и продвигают его, как правило, такие же горе-командиры. Разумеется, далеко не всегда это так, но случай, повторю, очень типичный. А поскольку для системы все мы винтики, она не очень-то с ними церемонится. При случае ваши заслуги перед системой могли быть учтены, но ради вас она не будет меняться. Вы не вписались в новый полк по субъективным обстоятельствам - не нашлось подходящей для вас должности. Что ж, для системы это глубоко ваше личное дело. Или соглашайтесь на то, что дают, или до свидания. Никто, абсолютно никто от такого не застрахован, пока система не снабжена надежными юридическими противовесами произволу и самодурству. Каждое их проявление - частный случай, но проявление их вообще - глубокая закономерность. Административная система неисповедима и непознаваема, как пьяная икота по версии Венички Ерофеева, так что слишком самонадеянно полагать, что знаешь все ее подводные камни. Вы читали "Мастера и Маргариту"? Жаль. Вот там Коровьев говорит Босому, что все относительно, все зависит от того, как поглядеть: сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное. Естественно, возможно и обратное. Воланд тоже рассуждает: тот, кто думал, что чем-то управляет, оказывается неподвижно лежащим в деревянном ящике. В вашем случае все не так мрачно, вы просто оказались не у дел. Но то, что вдруг система повернулась именно к вам спиной - еще и проявление какой-то высшей справедливости. Вы никогда не утруждали себя размышлениями по этому поводу. Были ревностным служакой, не понимая, что ваши действия нередко выглядят комично. Полагая, что действуете на высшее благо, дотошно исполняя указания свыше, вы не проявляли необходимого творческого подхода, а если и проявляли, то только в сторону ужесточения. И вот злодейка Судьба смеется уже над вами во весь голос. Вы можете со мной не соглашаться - в конце концов я высказываю свое субъективное мнение. Но задумайтесь над будущим. Что вы решили делать дальше?
   -Я уже написал рапорт на увольнение. Вернусь на родину, пойду дослуживать в милиции, родственники ведут там переговоры.
   -В милиции для проявления мудизма еще больше возможностей. Подумайте над этим. Проанализируйте свое поведение и не повторяйте ошибок. Система безжалостна, и она легко сломает любого из нас еще не раз, особенно на том историческом переломе, на которым мы оказались, потеряв из-за политических амбиций горстки бездарных руководителей и экономического кризиса великую страну.
   Петухов поднялся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
   Едва за ним закрылась дверь, как перед ошеломленным Корнеевым появилась лукаво улыбающаяся симпатичная девушка пышного сложения.
   -Все пьянствуешь, Валера, не надоело?
   -Галя, а ты откуда здесь?
   -Да вот, шла мимо, дай, думаю, загляну. А то уже два с лишним года от меня прячешься.
   -Чего это я прячусь? Каждый день меня в столовой видишь.
   -А толку! Хоть бы слово за это время сказал, кроме заказа на блюда. Будто и не было ничего в пустыне.
   -Ничего и не было. Это в командировке, спьяну - не считается.
   -У тебя, может, не считается, а у меня считается. Хоть бы поинтересовался из вежливости. Может, мне аборт делать пришлось.
   -Так бы ты тогда и молчала! Сразу бы прибежала уже через месяц.
   -Ладно, шучу, ничего я не делала. Надо мной вся столовая смеется, что один раз с тобой переспала и два с половиной года жду, когда ты наконец про меня вспомнишь и соизволишь внимание обратить. Устала я уже от этого ожидания. Скажи, не надоело тебе пьянствовать, да по девкам шляться? Сколько их у тебя за это время было?
   -А тебе не все ли равно? Не жена, чтобы интересоваться, и даже не невеста. Одна из многих, только и всего.
   Галя тяжело вздохнула.
   -Когда ты за меня в столовой заступился, я вдруг подумала, что все-таки что-то для тебя значу. Иначе не пришла бы сегодня. В общем, я к тебе с деловым предложением. Знаю, так никто не делает, но устала ждать. Плевать на предрассудки! Хочу, чтобы ты меня сделал той самой единственной. Хочешь - распишемся, хочешь - просто так будем жить, как тебе удобнее.
   Впервые за время разговора довольно откровенная досада во взгляде Корнеева сменилась нескрываемым интересом.
   -Это что-то новенькое! Вот уж не ожидал от девушки твоего типа такой смелости!
   -Понятно, ты же меня за глаза называешь сельской простушкой. А я не совсем такая.
   -Уже вижу, что ошибался. Ты, оказывается, очень смелая и интересная девушка. Что же ты раньше молчала?
   -Смелости набиралась. Думаешь, так это просто - прийти к шальному мужику, у которого куча баб, и заявить, чтобы взял тебя в жены. Да еще решиться - нужен ли такой мужик вообще, чтобы свою жизнь с ним связывать.
   -Действительно, зачем тебе такой легкомысленный мужик?
   -Ты не легкомысленный. Ты умный, грамотный, от других офицеров отличаешься. Даже поэт, хоть и матерный. Просто все хорошее в себе ты глубоко на дно запрятал. А я это сразу разглядела, как только в первый раз тебя в столовой увидела, сердце так и вздрогнуло. Это остальные по большей части и есть твои сельские простаки - что прапорщики почти поголовно, что офицеры на девять десятых. А мне и хотелось за необычного замуж выйти. Тебе уже двадцать восемь, пора остепениться. Хватит уже по девкам бегать, да в общаге этой массандру со спиртом хлестать, тем более кончились, поди, уже. Смотрю, на самогонку все перешли.
   -Правильно, хлестать уже нечего. Последние запасы допиваю. А через пару месяцев и вовсе в Россию уезжаю.
   -Знаю. Вот и возьмешь меня с собой.
   Корнеев внимательно посмотрел на девушку, задумался и вдруг запел:
   Миленький ты мой,
   Возьми меня с собой.
   Там, в краю далеком,
   Буду тебе женой.
   Глаза Гали затуманились, лицо страдальчески исказилось. Она закрыла его ладонями и тихо заплакала.
   -Прости меня за эти глупости, - еле произнесла она сквозь слезы. - Зря я все тебе говорила, ни к чему это. Забудь мои слова, я ухожу и больше не напомню о себе.
   Она поднялась со стула и медленно зашагала к двери. Но Корнеев преградил ей путь.
   -Постой, не торопись. Это ты извини меня за фиглярство. Знаешь, ты права. Наверное, я и впрямь всю жизнь в маске, как тот Мистер Икс. Понимаешь, пока мне будто мозг буравили твои слова. Мне в жизни никто ничего подобного не говорил. Действительно, я идиот. Не мог понять, какая ты необыкновенная девушка. И если у тебя случилась, как ты говоришь, любовь с первого взгляда, то у меня, выходит, с тысячи второго. Вот уж не думал, что такой разговор может так круто изменить жизнь, да еще к лучшему! Я никуда не хочу больше отпускать тебя, оставайся со мной навсегда.
   Он обнял девушку и нежно поцеловал в губы.

* * *

   За разговором бутылка массандры постепенно опустела, и Тигров наконец откупорил коньяк.
   -Спасибо, Серега, за эту историю. Займусь вскоре ее литературной обработкой, процесс творческий. Видишь, что в советской армии, что в украинской - как были через одного при власти дубы, так и остались. А что с тем полковником Подкоркиным в Антоновске стало?
   -Корнеев уже уехал оттуда, когда дело с полосой завершилось, но из письма от Каменева узнал пару хохмочек. Весной пригласили Подкоркина на юбилей местного военного училища. Он там напился до поросячьего визга, сопли и слюни распустил и лез ко всем целоваться, называя каждого Миколой. Мэр города аж обалдел, попросил от "Миколы" избавиться. Погрузили Подкоркина в "УАЗик" и увезли с мероприятия. Потом комиссия с министерства обороны приехала, аэродром с грехом пополам признала годным, правда, при условии проведения небольшого ремонта. Зато по ГСМ между делом раскопали какие-то нехорошие дела, и "Микола", как оказалось, тоже руку к ним приложил. Перевели куда-то с понижением до комэски. Видишь, все-таки случается иногда и в армии справедливость. Ты, Володя, кстати, не жалеешь, что поторопился с увольнением? Хотя, конечно, на военный оклад ты бы такие хоромы в Москве никогда в жизни не купил!
   -Это точно! - согласился Хитрецов. - Но, знаешь, не так все просто. Иногда, бывает, нахлынет что-то непонятное, какая-то ностальгия по армейскому прошлому. Слушай, какое я стихотворение по этому поводу сочинил:
   Сколько тонн стихотворных помоев
   Я на армию вылил - не счесть.
   Не встречал я на службе героев,
   Хоть они, без сомнения, есть.
   Много лет самодурство и тупость
   Приходилось покорно терпеть.
   Совершил, видно, в юности глупость,
   Раз попался в армейскую сеть.
   Здесь серьезное рядом с потешным,
   И нельзя ничего изменить.
   Все теперь позади, но, конечно,
   Этих лет никогда не забыть.
   Да и может ли быть по-другому?
   Годы лучшие службе отдал...
   Значит, резать пришлось по живому,
   Хоть и "дембеля" с радостью ждал.
   Праздник наш в феврале предстояло
   На "гражданке" уже отмечать.
   Круг друзей собирался немалый,
   И хотел перед ними предстать,
   Как на службе, при полном параде.
   И для этого форму достал.
   Начал китель привычно свой гладить...
   В тот же миг налетели, как шквал,
   Прежней жизни военной картины:
   Словно смотр предстоит строевой,
   И уже командиры-кретины
   Мне не кажутся страшной чумой.
   Разве мог я представить такое:
   Что по армии стану вздыхать,
   О полетах, нарядах и строе
   С умилением вдруг вспоминать.
   Медицинской известно науке,
   Скажет это любой инвалид:
   Пусть отрезаны ноги, пусть руки -
   Все по-прежнему это болит.
   Я бежал от армейской неволи:
   Ненавистен тупой мне приказ,
   Но однако фантомные боли
   Испытать доведется не раз.
   -Да, понимаю тебя, - кивнул Телегин. - А ты не задумывался, что твои сюжеты, может быть, устарели буквально за несколько лет? Посмотри, на Кавказе худо-бедно, не то что в первую войну, армия свое дело сделала. У американцев подучились - упор на подавление банд с воздуха сделали. Прогресс есть.
   -Возможно, в чем-то и есть, - согласился Тигров. - Но разве суть изменилась? Американцы во Вьетнаме потеряли пятьдесят тысяч человек. После этого они уволили всех генералов, сказав им спасибо за службу, и начали коренную реорганизацию армии. Мы повторили американскую ошибку в Афганистане, серьезных выводов не сделали, наступили на те же грабли в первую кавказскую кампанию. При этом министр обороны Дроздов все время говорил про какие-то кардинальные реформы, хотя под ними подразумевалась перекройка штабов и военных округов. Мощный реформатор! По-моему, относительный успех второй кавказской войны достигнут не благодаря каким-то серьезным сдвигам, а вопреки всему, как в Великую Отечественную, когда простые солдаты заплатили миллионами жизней за политические просчеты руководства страны и техническую отсталость. Вот и сейчас за Кавказ расплатились несколькими тысячами убитых и очагом напряженности и терроризма на много лет вперед. Если после гражданской с басмачами постепенно справились, после Отечественной с бандеровцами, то в основном потому, что и в пустыне особо не спрячешься, в схронах лесных тоже. Зато абреки в горах десятилетиями смогут скрываться. Тут нужен качественный прорыв в вооружении, в создании какого-то оборудования для безошибочного поиска и уничтожения одиночных террористов. Американцы в Ираке теряют на порядок-другой меньше людей, чем мы на Кавказе. Уже им военной романтики и риска, видишь ли, не хватает, слишком комфортно эти вояки себя чувствуют в неуязвимых самолетах и где-то на пультах управления. Вот только теперь по носу иногда стали получать от иракского сопротивления, перепугались. Но они-то проблему решат, у них есть деньги. А у нас как не любили никогда платить, деньги во что-то вкладывать, так жлобами и остались. Князья дружине не платили, должны были воины сами себя снаряжать. Казаков потом на окраины страны бросили, чтобы тоже сами себя и кормили, и вооружали, и границы защищали. С древности и у народа, и у его руководства, плоти от плоти народной, неистребимая любовь к халяве. Вот и делается все на авось, все на глазок. В общем, не чувствую я пока, что армейский дурдом, на который мы с тобой вдоволь нагляделись, претерпел какие-то качественные изменения в лучшую сторону. Мы с тобой помотались по разным гарнизонам, переходили из части в части, вокруг нас шли замены, так что знаем тысячи людей, сотни командиров и начальников разного уровня. И мудаков среди них хоть отбавляй. Хотя, может, я со своей колокольни младшего офицера чего-то не так понимаю. Рад буду ошибиться, но, боюсь, еще не скоро мы увидим, что наша армия сможет сравниться с американской. А ведь возможности есть! У нас же богатейшая страна с неисчерпаемыми природными и людскими ресурсами. Но правильно писал Николай Дубов в "Колесе Фортуны": бедны не от бедности, а бедны от глупости. Хотя предостаточно талантливых людей и среди простых офицеров, и среди тех, кто создает новую технику! Но почему-то только за границу ее продаем, а своя армия на голодном пайке. Да еще все СМИ от восторга захлебываются, что лично президент страны едет в какую-то Малайзию, чтобы всучить там контракт на два десятка истребителей. Ты мог бы представить, чтобы Брежнев из-за подобной сделки куда-то поехал? Ладно, ушли мы что-то в высокую политику. Напились что ли? Вроде бы нет. Вспомнился мне сейчас один случай. Когда Засипаторов выжил меня из ОБАТО, сдавал уже дела, подошел один молодой солдат и говорит: "Жалко, что вы уходите, товарищ старший лейтенант. Мы, молодые, знали, что если вы в наряд заступаете, мы ночью будем спокойно спать. А заступит дежурным по части командир автороты, уйдет на всю ночь в парк, а нам "деды" дают чаду!" Думаю, черт с ним, что в качестве политработника пацанам не запомнился, зато хоть какое-то доброе дело сделал. И слова этого солдатика были для меня куда важнее, чем все проклятия и матюги Засипаторова и Кононыхина в мой адрес. Вот и теперь отзывы упертых читателей вроде Лихоткина хоть и представляют большую ценность хотя бы тем, что я этих ретроградов растормошил, не оставил равнодушными, вызвал на дискуссию своими книгами, но гораздо приятнее было, когда пришло письмо от одного высокопоставленного офицера запаса. Написал, что после прочтения моих скромных трудов вдруг понял, каким порой был идиотом во взаимоотношениях с личным составом. У него оба сына в разных военных училищах, он им мои книги послал, чтобы пацаны не делали никогда так, как племя мудаков из моих повестей. Вот это по-настоящему радует. А если, как ты говоришь, мои сюжеты устареют - что ж, буду только рад. Тогда пусть они останутся только историческим памятником, а я буду с чистой совестью писать лишь фантастику и приключения.

г.Новочебоксарск, 1998-2001 гг., новая редакция - март 2004 г.

  

Примечания и сокращения:

   0150-й приказ - секретный приказ Министра обороны, принятый 1 июня 1985 г. на основании известного Постановления ЦК КПСС от 7 мая 1985 г. (опубликовано 16 мая, многие ошибочно считали эту дату датой Постановления) о мерах по преодолению пьянства и алкоголизма.
   Авария, катастрофа - по классификации летных происшествий, приведенной в НИАС-78, авария и катастрофа - различные понятия (катастрофой называется авария с человеческими жертвами).
   АТО - авиационно-технический отряд.
   АТС - авиационно-технический состав.
   Водило - жесткая сцепка для буксировки самолета.
   ВУ - Народные "расшифровки" аббревиатуры ВУ (военное училище) на значке выпускников средних военных училищ. Значок также носит неофициальное название "бычий глаз".
   ДСП - дежурный по стоянке подразделения - наряд в соответствии с Наставлением по инженерно-авиационной службе (НИАС-78)
   ДСЧ - дежурный по стоянке части - наряд в соответствии с Наставлением по инженерно-авиационной службе (НИАС-78)
   "Массандра" - спирто-водяная смесь, используемая на самолете "МиГ-25" для охлаждения генераторов; полная заправка 150 кг. Кроме того, для охлаждения прицела заливается 43 кг чистого спирта, несколько кг спирта (зимой "массандры") заправляется для охлаждения радиостанции. Во избежание злоупотреблений неоднократно рассматривался вопрос о замене этилового спирта метиловым, однако лучшего охладителя, чем этиловый спирт, по информации армейских руководителей высокого ранга, не существует (наверняка существуют, но стоят во много крат дороже).
   ОБАТО - отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения.
   ОБС РТО - отдельный батальон связи и радиотехнического обеспечения.
   ПСТО - передвижная станция технического обслуживания (автомобиль, оснащенный аппаратурой для проверки авиационной техники).
   САУП - система автоматического управления полетом
   Спарка - учебно-боевой самолет с двумя кабинами.
   Форсаж - специальный усиленный режим работы двигателя.
   ЦЗТ - централизованная заправка топливом: обширная бетонированная площадка с колонками.
  
   0
  
  
   237
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"