Яна тоскливо смотрела на ровные зеленые поля, простирающиеся до горизонта по обе стороны бесконечного раскаленной трассы. Складывалось впечатление, что они не больше не меньше, а целую вечность ехали вдоль этих полей, но ничего так и не изменилось; ни наводящий меланхолию пейзаж, ни ленивое солнце, застрявшее в зените.
Подперев голову кулаком, Яна подставляла лицо врывающемуся в машину ветру, он лишь сильнее обжигал кожу, но так ей думалось, что в разморенном жарой мире продолжала существовать еще некая жизнь. Яна старалась не впадать в уныние. Их путешествие длилось только два дня, и впереди предстояли новые впечатления и лазурное море. По радио, словно дразня, напоминали, что погода в Сочи стоит просто замечательная, и Яне поскорее хотелось разбежаться по раскаленному песку и бухнуться в объятия волн. Поскорее бы!
Поскорее бы! Поскорее бы! Поскорее!
Только стрелки часов будто сдохли от жары. Казалось, уже несколько часов подряд они стояли на одном месте.
Время сдохло, - подумала она и грустно улыбнулась. Ей было как-то даже уныло и обидно, что они все еще едут где-то по матушке России, а другие уже валяются на бережку, грея белые животики. Ах, как она хотела разбежаться и бухнуться в море. Наверное, они бы уже подъезжали к Сочи, если бы не упрямство ее мужа. Приключений захотел испытать! Поехать на машине! А какое может быть приключение, если сидишь в раскаленной железной коробке, которая ползет по мягкому от жары асфальту, а вокруг ни души, словно жара всех сморила. Даже встречающиеся вдоль дороги выцветшие рекламные щиты торчали как надгробия над погибшим в этих краях прогрессом.
Терпение Яны истощалось и, наверное, она давно бы потребовала вернуться назад. Обратно в задыхающийся от зноя город. Пусть лучше будет город! Чем эта пытка! А на море она поедет, как и задумывала на поезде. Порой ей становилось так противно продолжать путь, что приходилось закусывать кулак, чтобы не потребовать вернуться назад. Нет! В этом она не уступит первой! Макс виноват, так пусть и признает свою вину. Пусть хотя бы извинится за то, что заблудился. Идиот!
В очередной раз, покусывая костяшку указательного пальца, и изнемогая от распирающего желания наконец-то выговориться, она обратила внимание на обручальное кольцо. Вот уже две недели как Яна значится женой. Так что их медовый месяц начался испытанием на выносливость.
Все-таки чертовски приятное чувство! Быть женой!
С Максом они были знакомы еще со школы и как-то незаметно их детские привязанности переродились в крепкое чувство... привязанности. Да, они никогда не называли это любовью, только привязанностью. Они так привыкли друг к другу, растворяясь, словно молоко в кофе, что когда выросли и попытались завязать отношения с кем-то другим, почти одновременно поняли глупость этой затеи. Раз им хорошо только вдвоем, то почему бы ни быть вместе и дальше. Именно поэтому Макс пошел в ювелирный магазин купил кольца, и вечером заявил Яне, что с этого момента они будут мужем и женой. Только так и не как иначе! После свадьбы они взяли отпуск и укатили в медовый месяц.
Пусть весь мир подождет! Они хотят предаться любви на берегу моря!
Вся проблема оказалась в том, что утром второго дня пути они обнаружили, что сбились с дороги. И подумать только все из-за того, что Макс решил пересекать местность ночью. "Пока солнце отдыхает", - самоуверенно отвечал он на возражения Яны. Что ж теперь сам виноват. Сидит и молчит уже пару часов, после того как признал, как в темноте не уследил за поворотами.
"Вероятно, я что-то пропустил", - и это все что прозвучало из его уст в оправданье тому, что они двое суток ехали по какой-то степи, где ни зверюшка не пробежит, ни птички не пролетит. Здесь вообще ни черта не было! Только раскаленное марево!
"Вероятно, я что-то пропустил"! Ни тебе: "прости любимая", ни "извини милая", ни "какой же я упрямый болван"! Ничего! Он так был уверен в своей правоте и хитрости, что сейчас был не в состоянии признать свое поражение, и Яну это сильнее злило. Нет! Вот теперь-то она не уступит первой, пока не услышит извинений.
"Вероятно, я что-то пропустил"! О-о-о!!! Как это в духе Макса! Понять, что виноват, постараться всеми правдами и неправдами исправить содеянное, но ни за что прямо не признаться в слух.
Яна взглянула на супруга. Беднягу окончательно сломала жара, и он вел машину в одних трусах, но даже так ему было невыносимо жарко, мучительно жарко. Свое заточение в железной накалившейся коробке Макс мог сравнить разве что с адским котлом, в котором Диавол трезубцем помешивал варящихся грешников, и он был уже готов завопить, закричать, разразиться на все и всех матом, но молчал.
Молчит. Ну, молчи, молчи, была бы я виновата, то бубнил бы всю дорогу.
Подумав, она улыбнулась, и вновь отвернулась к окну. Закрыла глаза, высовывая лицо навстречу ветру. Она постаралась думать о приятном. О прошедшей свадьбе. Воспоминания были полны эмоций и яркие фрагменты с легкостью вплоть до мельчайших подробностей проявлялись в памяти. Предсвадебная суета уже не казалась такой непреодолимой и страшной. Она осталась где-то на перевернутой странице, и не хотелось к ней возвращаться. Яна вспоминала только свадьбу и свое восхитительное платье. Уж что и есть красивого в свадьбах, так это наряд невесты. И каждая невеста старается быть уникальной и неподражаемо красивой. А что? Она имеет на это право! Чтобы все внимание только на нее. Все охают и ахают, а невеста только улыбается и принимает поздравления, чувствуя себя принцессой. Ну, по крайней мере, Яна чувствовала себя принцессой. Счастливой, уникальной, неподражаемо красивой принцессой на балу, устроенным только в ее честь.
Ах, как это здорово быть счастливой женой... это так редко в наши дни...
Яна тонула. Захлебываясь и отчаянно сопротивляясь. Ее тело сковывал пронизывающий холод, и каждое движение только погружало беднягу на дно.
А где-то там высоко на черном небе желтела круглая луна, и нисколько не испытывала угрызения совести за свое врожденное безразличие. В этом черном месиве она стала соучастницей рока, даже ее свет, разливаясь по поверхности, приукрашивал мрачную реку неким зловещим отблеском.
Она неумолимо погружалась в ледяную бездну. Яна утратила надежу. Именно надежду. Она сразу это осознала. Ей не выбраться. Не спастись. Она вдруг поняла, что умрет. Утонет в этой реке. Останется здесь навсегда.
Постепенно свет становился почти не различимым в темной толще воды.
Яна перестала даже сопротивляться. Это было бесполезно. Река была слишком глубокой, и преодолеть ее притяжение уже не хватало сил. Яна уже утонула. В меркнущем сознании лунный свет растворялся, сливаясь с тьмой.
Неожиданно сильный рывок едва не вырвал Яне руку из плеча. Боль была настолько сильной, что она закричала...
Яна открыла глаза. Похоже, что она немного задремала. Странный сон развеялся, только занемевшая рука начала покалывать иголочками. Яна очень неудобно придавила ее о дверь, так что расплатой стал неприятный кошмар. Потирая руку, она осмотрелась.
Машина стояла у обочины трассы. Макс торопливо натягивал брюки.
Яна подумала, что, наверное, они подъехали к населенным местам, и супруг стеснялся показаться местным жителям практически голышом. Но несколько километров вокруг по-прежнему не виднелось ни единого признака существования человека, только все те же зеленые поля, странным образом не посохшие под адским пеклом.
- Где моя рубашка? - спросил Макс.
Он всегда спрашивал, где его вещи вместо того, чтобы самому посмотреть, где он их оставил. Яна к этому недостатку мужа привыкла. Молча подала с заднего сиденья рубашку. Иногда ее посещал вопрос, как одевался Макс, если рядом никого не было. Наверное, в панике метался по дому, крича: "Где моя рубашка? Где мои носки? Где брюки?", вечно всюду опаздывая из-за этого и вечно какой-то неопрятный. Что самое странное подобную растерянность нисколько нельзя было заподозрить в Максе, когда он был на работе, вел машину или в иных мероприятиях. У него была деловая цепкая хватка и, общаясь с заказчиками и поставщиками, он помнил о них все, даже незначительные мелочи вплоть до выражений лица на те или иные условия контракта. Одним словом выходя за порог дома, он становился совершенно иным человеком, а вот в доме родителей или своей квартире... но просто невыносим!
Когда они стали жить вместе, Яна пыталась исправить эту привычку и приучить Макса раскладывать вещи на свои места. Именно на те места, на которых их быстрее всего можно найти утром. Но, даже видя утром все свои вещи, Макс все равно спрашивал, где они. Яна бесилась. Ох, как Яна в то время бесилась! Пока не услышала от подруг, что большинство мужчин такие же растеряши, привыкшие к опеке сначала матерей, а потом и жен. И Яна поняла, что быстрее она приучит себя не придавать значения его вопросам, чем заставит Макса самостоятельно одеваться. Так оно и вышло. Теперь, когда Макс задает свои вопросы, она молча подает вещи или подсказывает, где он может их найти.
- Мы куда-то приехали? - спросила она, лениво смотря по сторонам.
- Куда-то приезжаем.
Макс кивнул вперед, и Яна замелила у дороги кол с деревянной дощечкой, на которой чернела надпись: "Проезжайте мимо, не останавливаясь. Люди живут дальше".
В сторону от трассы через поле тянулась едва заметная тропка и терялась где-то в отвратительной зелени.
Звучало совсем не "Добро пожаловать", поэтому Яна засомневалась в надобности посещать столь недружелюбные места.
- Мне это не нравится.
- Мне тоже не нравится, но это сделали люди, а я чертовски хочу увидеть людей. Увидеть и спросить в какую богом забытую дыру мы попали.
Надев штаны, Макс свернул с шоссе и поехал через поле. Яна проводила взглядом оставшуюся позади табличку, и на душе стало как-то тревожно.
С чего бы это людям ставить подобные предупреждения на дороге?
- Может, вернемся? - попросила она.
- Вернемся. Обязательно вернемся, как узнаем куда возвращаться, так сразу вернемся.
Макс отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на жену. Он чувствовал себя слишком виноватым за то, что они заблудились, и что им приходится терпеть невыносимую жару в этом чертовом месте, а не в кровати отеля с окнами на море. Он чувствовал себя виноватым с того самого момента как предложил поехать на машине, а не на поезде как рассчитывала Яна.
Ну почему только она всегда уступает ему? Почему не настоит на своем?
- Все будет хорошо.
- Конечно, - ответила она.
Как ни странно, но поле вскоре уперлось в сплошную стену леса. Он представился неким древним и мрачным, заслоняющим собой ненавистную ровную линию горизонта, и беспощадное слепящее солнце. Едва машину накрыла тень крон гигантских деревьев, как жара и свет осталась, будто в другом далеком мире. А здесь обступили прохлада и сумрак.
- Никогда еще не видела таких мрачных лесов, - поделилась своим впечатлением Яна и тут же надела кофточку, постольку прохлада оказалась неприятной и вызывала лишь мелкую дрожь. Она даже подняла стекла и попросила Макса сделать то же со своей стороны.
- Это просто лес, - ответил он, но все же предпочел поднять стекло.
Они тихо прокрадывались по лесному туннелю минут десять, пока с левой стороны не показался двухэтажный бревенчатый сруб, похожий на неприступную крепость. Ни людей, ни домашних животных. Ни окон, ни дверей. Ровные высокие стены и крыша, усеянная острыми колами, будто щетиной. И выглядел он будто неживым. Так выглядели разве что старые крепости, пережившие атаки татар и варваров. Покинутые и молчаливые.
Макс посигналил, но никто так и не показался.
- Надо выйти посмотреть. Это, наверное, дом лесничего.
- Поехали дальше, - шепотом проговорила Яна, не в силах отвести взгляда от жутковатого жилища. - Поехали быстрее.
Макс послушно поехал дальше по дороге. Когда лес отступил, взору путешественников предстал небольшой городок, похожий скорее на деревню. Домов четыреста - пятьсот не больше. Все дома тянулись вдоль речушки, словно отсекающей открытое пространство от стены древнего леса. Дальше за домами проглядывали небольшие пастбища и ровные полоски огородов.
- Я вижу кур, - это для Яны стало самым радостным событием за последние сутки. - А вон там кажется коровы.
По обе стороны каменного моста, нанизанные на колы, возвышались черепа то ли волков, то ли медведей, представляя собой некую аллею ужаса.
Не решаясь переехать мост, Макс притормозил.
- Может, они так отпугивают лесных хищников? - размышлял он вслух.
- Не знаю, кого они отпугивают, но мне уже страшно.
Яна взглянула на быструю речушку. Холодные ключевые воды обнажали серую гальку и резвых рыбешек соревнующихся с течением. Прозрачность скрадывала русло реки, и ее глубина точно потянула к себе Яну, высвобождая неприятные воспоминания из сна. Борьба. Отчаяние. Беспомощность. Ужас. Вернулось леденящее душу чувство приближения смерти. Оно будто смотрело на Яну сквозь звонкую речушку белесыми пустыми глазами, и от ее взгляда стало зябко и одиноко.
От прикосновения Макса Яна вздрогнула и едва не закричала.
- Ты в порядке? - спросил он.
- Мне страшно.
- Не бойся, милая. Мы только поговорим и сразу назад.
- Когда говорят, что все хорошо, то обязательно случается что-то плохое.
- Это не про нас.
Они все-таки миновали мост и поехали к деревне. Но головы животных стали только началом странностей этого места. В домах тоже отсутствовали окна, а над входными дверьми, будто подковы на счастье, висели те же выбеленные временем черепа. Почти каждый дом имел вывеску по специализации хозяев. Были дома "Кузнеца", "Булочная", "Портной", "Знахарь", и так каждое семейство занималось своим делом, принося незаменимое благо для всего их маленького городка.
Загоны с домашней птицей и скотом охранялись несколькими собаками, но на появление чужестранцев они даже не отреагировали, продолжая следить за вверенной им живностью.
- Почему нет людей? - спросила Яна.
- Может, они прячутся.
- От нас?
- Я думаю, они живут здесь изолировано от внешнего мира. Посмотри, нет линий электропередач, нет машин, только телеги. У них нет ничего. Возможно, во Вторую Мировую войну они бежали от немцев и обосновались здесь.
- Они не знают, что война окончена? Что люди летают в космос и есть кабельное телевидение и телефоны? Разве такое может быть?
- Вполне.
Макс остановил машину в конце улицы у заведения с вывеской "Кривой рог". Двухэтажное сооружение было единственным из увиденных в городе домов, в которых деятельность хозяев оставалась под сомнением. К тому же оно было последним на улице. Напротив располагалось здание "Смотритель" и замыкала маленькую площадь импровизированная церквушка с колокольней. Кому и чему здесь молились и молились ли вообще, понять было почти невозможно, только у входа громоздилась еще не сгнившая голова зверя.
Немного они подождали, присматриваясь к домам, но люди так и не показались. Макс посигналил, но результатов никаких. От затягивающегося ожидания неизвестного в голове стали появляться совершенно сумасшедшие идеи относительно реальности существования этого городка, и Макс забеспокоился. Уж слишком все напоминало сцену из кошмарного сна или дешевого фильма ужасов. Вот сейчас из домов выбегут дикие грязные люди в лохмотьях и вооруженные топорами, вилами и дубинами. Бешенные и орущие. Набросятся на машину чужестранцев, разобьют ее, а людей - его и Яну - разорвут на куски и бросят в котел. Макс уже отчетливо видел, как в свете полной луны дикари совершали свои ритуальные танцы вокруг котла и впадали в неистовый транс... чертовщина-то какая!
Он решительно разогнал дурные ведения. Если уж его скупое воображение могло сочинить подобное то, что творилось в очаровательной головке его жены считающей, будто в каждой фантастике есть доля истины. Она у него вообще была одной из тех, кому фильм "Секретные материалы" открыл глаза на окружающую действительность. Как говорится, обнажил скрытые тайны. Конечно, он не мог назвать Яну помещенной на сверхъестественных глупостях, скорее признавал тот факт, что мир она воспринимает немного по-своему. А так как каждый человека понимал окружающий мир в силу своего разума немного по-своему, то Макс просто старался понять, что же порой творилось в ее головке.
Вот сейчас судя по ее напряжению, был повод развернуться и немедленно уехать. Макс погладил ее по спине и отвлек от изучения улицы.
- Не волнуйся так. Я выйду, осмотрюсь, а ты посиди в машине.
- Не выходи, - попросила Яна.
- Милая, я не сделаю шага от машины.
- Обещаешь?
В ответ он поцеловал испуганную жену и вышел из машины, а Яна вжалась в стекло, осматривая улицу. Не нравилось ей здесь. Во всем чувствовалась враждебность, угнетенность, будто здесь таилось некое зло.
- Здесь есть люди? - громко закричал Макс. - Мы заблудились. Может нам кто-нибудь сказать, куда мы попали и как покинуть ваше чудесное место!?
Было слишком тихо. Напряженно и неестественно тихо. Слышались разве что удары собственного сердца. Непроизвольно прислушиваясь к ним, становилось жутко от мысли, что в следующую секунду можно не услышать тревожного биения.
Раз... и тишина поглотит случайный непрошенный звук...
Дверь нехотя скрипнула и из дома с вывеской "Смотритель" вышел мужчина. Высокий крепкий здоровяк с винтовкой в руках. Неспешно он спустился с крыльца, обошел машину и встал в нескольких метрах впереди Макса. Так чтобы стрелять было удобно.
- Вы не умеете читать? - резко и враждебно спросил он.
- Умею, - отозвался Макс, не совсем понимая его.
- Тогда почему вы не прочли указатель на повороте? Или вы прочли и намеренно свернули туда, куда вас не звали?
- Простите, мы заблудились, - извинился Макс, косясь на его винтовку.
Яна заметила, как из домов стали выходить жители деревни с любопытством всматривающиеся в чужеземцев. Вероятно тот факт, что Смотритель общался с незнакомцами, являлось для них залогом безопасности. Вскоре людей стало появляться все больше... женщины, дети, подростки, старики, мужчины... и машина уже находилась в живом отцеплении. Они все были одеты по-простому; длинные платья с рукавами, брюки и широкие пиджаки. Яна не назвала бы их старомодными или отстающими от мира за границей леса. Скорее они походили на некую общину, уединившуюся здесь в своей вере и традициях. Этим можно было бы объяснить и их робость пред чужаками, и интерес, заставляющий их пренебрегать чувством страха.
Но вот чем можно было объяснить дула винтовок в маленьких щелях на крышах близлежащих домов?
Яна вышла из машины, чтобы спасти провалившиеся переговоры.
- Нам нужна вода. У вас можно купить воды?
- Милая вернись обратно, - попросил Макс, не сводя взгляда со Смотрителя.
Но Яна даже не собиралась. Она показала пустую бутылку, и еще раз вежливо попросила воды. Мужчина с винтовкой подошел ближе. Почти вплотную к Максу, и на фоне колоритного громилы городская фигурка стала казаться весьма и весьма жалковато. Смотритель пробуравил враждебным взглядом чужестранца, явно не довольный тем, что видел, он вскользь взглянул на его худенькую светловолосую спутницу и прорычал что-то похожее на звериное.
- Простите, мы не хотели вас беспокоить, - робко проговорила Яна.
- Да, мы немедленно покинем ваши края. - Макс отступил ближе к машине, жестом приказывая жене вернуться в салон.
- Что вода уже не нужна? - спросил Смотритель.
- Не стоит беспокоиться... - уступила Яна. Вариант с немедленным отъездом ее вполне устраивал.
- Вы уже побеспокоили, - перебил Смотритель и кивнул в сторону "Кривого рога", - Идемте. Вам наберут воды.
"Кривым рогом", оказался магазин и кафе одновременно, если конечно магазином и кафе можно было назвать небольшую витрину за прилавком и зальчик для посетителей. Смотритель распорядился, чтобы им набрали воды, и пока низкая полная женщина, ушла с бутылкой, он остался стоять рядом с парой.
Электричество все-таки было, значит, с прогрессом человечества люди были знакомы и имели добротный генератор, обеспечивающий их светом. Внутри было по-деревенски уютно, чистенько, вкусно пахло жареным мясом и сразу же захотелось присесть за столик с кружевной скатертью, чтобы неторопливо с удовольствием насытить голодный желудок сочным, душистым куском мяса, неспешно говоря и попивая местное вино. Яна поддалась впечатлению и даже кивнула в знак приветствия посетителям, которые неотрывно следили за чужаками. Кто-то жевал и, не успев проглотить, замер с набитыми как у хомячка щеками. У одного вилка застыла по пути в рот, одним словом все будто затаились, только невозможно было понять, удивились ли они тому, что в мире кроме них есть еще люди или, испугавшись, что чужестранцы набросятся на них и разорвут в клочья. Никто не шелохнулся, только небритый и неопрятный старик оскалил беззубый рот, но, похоже, он был сумасшедшим.
Макс, стараясь держаться естественно, заслонил собой Яну от взглядов посетителей и типа с винтовкой. Этот громила с непроницаемым лицом беспокоил его больше остальных. Такие кулаком лошадь могут убить, а уж с оружием... тишина становилась настолько давящей, словно предвещающей кровопролитие и Макс заговорил:
- Как называется это место?
- Никак, - ответил Смотритель, запрокинув винтовку на плечо. - На картах его нет, а нам название ни к чему.
Его спокойный голос нисколько не совпадал с внешним образом, а наоборот выдавал образованность и доброжелательный настрой к чужакам.
- Мы ехали в Сочи, но ночью я сбился с дороги. Не подскажите, как выехать на трассу?
- Вернитесь той же дорогой.
- Спасибо. Так и сделаю.
Словно старая жирная утка, переваливаясь с боку на бок, женщина принесла бутылку с водой и небольшую плетеную корзинку. Взглянув на Смотрителя и получив от него молчаливое согласие, она протянула воду Максу, а корзинку сунула Яне.
- Что это? - спросила она, хотя уже чувствовала под тканью, бережно укрывающей содержимое, теплое и пахнущее мясо. В ответ женщина закивала, улыбаясь. - Большое спасибо. Я могу заплатить за еду и воду. Вы так добры.
Но от денег женщина категорично отказалась, и обратно пошла в кухню. Только сейчас они оба уделили этой женщине больше внимания и заметили деревянные башмачки протезов. Женщина была без обеих ног.
- Вам пора уезжать. Пока не стемнело...
Напомнил Смотритель и повел пару обратно на улицу. Казалось, что в "Кривом роге" они пробыли от силы минут пятнадцать, но изменения произошли фантастические. Солнце сползло с небосклона, и багрово-огненный закат пылал над чернеющими вершинами леса. В позолоченном воздухе звуки одинокого колокола с колокольни разносились по округе тревожным предупреждением о приближении тьмы.
Подходя к машине, они заметили, как собаки самостоятельно загоняли скотину и птицу в закуты такие же неприступные как дома людей. Живность послушно и торопливо пряталась в свои убежища. Глядя на это вроде бы обычное дело, Яне и Максу стало как-то совсем неуютно находиться на открытом месте. Инстинкты настойчиво будоражили желание спрятаться, подсказывая, что в этом месте было нечто необъяснимое. Зловещее. Оно будто подступало со всех сторон к пространству занятому людьми. Прикрывалось темнотой, выглядывая средь стволов вековых деревьев.
От леса потянуло прохладой. Могильной прохладой.
- Который час? - тревожно спросила Яна.
- Вам надо ехать, - заговорил Смотритель. Его явно беспокоило приближение ночи, и он старательно пытался избавиться от чужых. - Ни при каких обстоятельствах не останавливайтесь, пока не выедите на шоссе. Там поедите назад до поворота и свернете в другую сторону.
Макс посадил Яну в машину, а сам задержался, повернувшись к Смотрителю:
- Что происходит?
Смотритель тяжело и пытливо всмотрелся в парня.
- Приближается время зверя. Вам лучше уехать из наших мест.
Макс прикрыл дверь, чтобы Яна не услышала их дальнейшего разговора. Она как раз заглянула в корзинку, изучая подарок.
- У вас здесь хищники? - спросил он.
- Это древний лес. В нем полно разной твари. Когда стемнеет, они выйдут охотиться.
- Как же вы здесь живете?
- Здесь я знаю своих врагов в лицо, а ты в своем мире знаешь кто твой враг? - Максу нечего было ответить, и Смотритель напомнил: - торопись. Темнеет.
Прощаясь со Смотрителем, Яна помахала ему рукой и улыбнулась. Сейчас он казался ей не столь ужасным. Вероятно, пообщавшись с ним еще немного, она бы воспылала любовью к этому грубоватому гиганту, и он наверняка бы покорил ее своим живым умом и нежностью. Но времени для знакомств не было и Смотритель запомнится ей этаким человеком-горой, заслоняющим собой крошечный мирок, потаенный среди лесной чащи.
Машина переехала мост, через угрюмую речушку и погрузилась во мрак леса. Вокруг стало так темно, что пришлось включить фары, и в свете стали проглядывать причудливые силуэты деревьев. Но фантазия вырисовывала лишь чудовищ. Сплошной массой подступающих к крошечной коробочке, прятавшей два теплых живых тела. Охваченные вечным голодом и яростью чудовища огрызались друг на друга, не желая уступать легкую добычу. И только ненавидя свет, они расступались, не решаясь совершить единственный прыжок и поглотить человеческую плоть.
- Милый мне страшно, - прошептала Яна.
Макс включил музыку, но из динамиков доносились только помехи. Так что пришлось продолжать путь в тишине.
- Это просто лес, - он погладил дрожащую Яну по плечу, и постарался разговором отвлечь ее. - Не волнуйся. Это старый темный лес. Скоро мы его проедем, и вокруг будут только поля и звездное небо. Ты ведь любишь смотреть на звезды? Милая?
Яна кивнула и даже постаралась улыбнуться, но вместо радости подступили слезы. Нет, конечно, она не собиралась плакать, чтобы окончательно не выдавать свое внутреннее смятение и накатывающую панику. Только слезы как назло подступали, и справиться с ними становилось все труднее. Яна вздохнула и дрожащим голосом прошептала:
- Когда мы его проедем?
- Скоро.
Потом она решилась спросить:
- Тебе что-то сказал Смотритель? Что-то плохое?
- Нет. Просил быстрее убираться с его территории.
- Почему быстрее? - придралась она к подозрительным словам.
- Во-первых, - начинал врать Макс, - здесь не любят чужаков. Во-вторых, здесь быстро темнеет, и мы опять рискуем заблудиться.
- А про вампиров и оборотней он ничего не говорил?
- Нет. Про них ничего. - Он отвлекся от дороги, взглянул на Яну и впервые увидел ее такой напуганной. У него у самого тяжело на душе, а видеть дорогое и нежное существо во власти ужасных фантазий было еще невыносимей. Дернул же его черт ехать ночью! Зачем? Только заблудились и проблем на свой зад нашли. Макс поцеловал ее ладошку. - Не бойся милая. Все будет хорошо. Скажи лучше, что в корзинке.
Яна, нехотя оторвав взгляд от угнетающего леса, тяжело вздохнула и приняла ткань с корзинки.
- Здесь много вкусного. Мясо, фрукты, хлеб.
Внезапно в свете мелькнул кто-то живой, и в следующую секунду машина наткнулась на препятствие. Ударившись о ветровое стекло большое темное животное, перелетело через кузов, и упало позади.
Когда иссяк крик Яны, Макс продолжал сидеть, сжимая руль. Впереди в свете одной уцелевшей фары темноты стало гораздо больше. Она сгустилась, стала ближе и выжидающе замерла.
Что теперь? Что будет теперь? Он сбил... убил...
Подступило тошнотворное давящее ощущение.
- Милая ты в порядке? - он потормошил ее, осматривая, нет ли крови, не ударилась ли, но Яна была лишь сильно напугана. - Как ты?
В зеркальце заднего обзора Макс разглядел темнеющее тело. Как-то некстати вспомнился одинокий дом, который они проезжали по дороге в деревню.
- Это может быть человек. Я выйду, посмотрю.
От захлестывающего страха у Яны начиналась истерика. Она что-то бормотала, умоляла мужа не покидать машину, изо всех сил цеплялась за него, не выпуская в зловещий лес. Но на Макса порой находило просто непробиваемое упрямство, которое и в этот раз заслонило его здравый разум. Он достал из-под сиденья охотничий нож, который хранил там на всякий жизненный случай, осмотрелся и вышел.
Тихо сдавливая рыдания, и утирая слезы, Яна перелезла на заднее сиденье, чтобы не упустить мужа из вида.
- Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе...
Заклинающее нашептывала она единственное, что вспомнилось. Снова и снова повторяя строчки, вглядываясь во мрак леса, пока Макс подходил к телу. Склонился над ним, осматривая.
... Отче наш, сущий на небесах...
Краем глаза она заметила мелькнувшую в стороне тень... едва не закричала... панически вглядываясь в ожившую темноту. Забарабанила кулаками по стеклу, торопя Макса. Он даже не взглянул в ее сторону. Поднял на руки сбитое тело и быстро пошел к машине.
... да будет воля Твоя и на земле, как на небе...
Яна открыла ему дверь, и Макс положил на заднее сиденье тело девочки подростка. От удара у нее было выбито плечо и разбита голова... всюду кровь. Завопив, Яна перебралась на переднее сиденье.
Макс сел в машину. С минуту молчал, потом завел двигатель и поехал дальше.
- Кто она? - поглядывая на пострадавшую, спросила Яна.
- Не знаю.
- А почему она голая?
- Не знаю.
Почти сразу же они подъехали к домику, и, не раздумывая, Макс свернул в его сторону. На высоких столбах по периметру двора, будто смотровые на вышках располагались прожектора, надежно охраняя от темноты леса жилище человека.
Макс постучал в дверь, и открыли на удивление, не задавая вопросов и не поигрывая оружием. Высунулась овчарка, не церемонясь, обнюхала пару, и спокойно села у порога. Хозяин - мужчина в возрасте со шрамом через все лицо - бегло взглянул на чужака с его спутницей, и приоткрыл дверь, приглашая войти.
- Мы сбили человека, - тут же сознался Макс, кивая в сторону машины.
- Человека? - удивился мужчина.
- Девочку. Рядом с вашим домом.
- Мои все дома.
Мужчина прикрыл дверь, потянувшись в сторону, достал винтовку.
- Кто там? - донесся женский голос из глубины дома.
- Пока не знаю.
Мужчина перешагнул порог, а его место занял вооруженный крепкий паренек. Вслед за хозяином вышла овчарка. Нюхая воздух, она скалила здоровенные клыки в сторону леса.
- Мы ехали из деревни. При свете фар, - сбивчиво пытался объяснить ситуацию Макс, сопровождая торопливого мужчину к машине и придерживая едва стоявшую на ногах Яну. - Я не понимаю, как можно было нас не заметить. Мы медленно ехали.
- Зря, - то ли размышляя, то ли советуя, произнес мужчина.
- Что зря? - не поняв, спросил Макс.
- Надо было убираться гораздо быстрее.
Яна мучительно застонала, крепче цепляясь за мужа. Ее испуганный взгляд лихорадочно метался по стене мрачного леса, выискивая в нем чудовищ. Она почти кожей чувствовала их присутствие.
Почему? Почему они свернули с трассы?
- Читать, что ли народ разучился, - сетовал мужчина, но его поняли.
Злосчастная табличка у дороги обладала злобной мистической силой, не отпугивать людей, а притягивать. Заманивать в самую гущу неприятностей. На ней следовало бы написать: "Если хочешь изменить жизнь до неузнаваемости, то добро пожаловать в ад".
- Девочка выскочила прямо на машину, - не унимался Макс. - Мы не собирались останавливаться. Смотритель в городе предупредил нас. Мы не собирались. Я... она так внезапно...
Они подошли к машине, и Макс неожиданно заткнулся... салон был пуст. Сиденья, запачканные кровью девочки, доказывали ее существование, но пострадавшей не было.
Из глотки Яны вырвался сдавленный стон. Чернота леса вперемешку с яркими пятнами поплыла перед глазами, ноги подкосились, и она едва не лишилась чувств. Благо руки мужа удержали. Встряхнули ее, прижали. Макс прошептал ей на ухо что-то нежное и ободряющее, но Яну уже захватил страх. Она видела и слышала только свой страх.
Овчарка зарычала на кровь, давая какие-то понятные только хозяину сведения.
- Быстро в дом, - сказал он, вскидывая винтовку, и обводя ей кромку света и тьмы.
- Но...
- В дом!
Мужчина затолкал пару в свой дом, и паренек закрыл за ними дверь. Внутри было тепло и светло. Через дверной проем из зала на них тревожно смотрела полная миловидная женщина с маленьким ребенком на руках. Хозяин переглянулся с ней и с пареньком, и Макс догадался, что сообщил он им весьма не приятную весть.
- Здравствуйте, - сказала Яна, выглядывая из-за плеча мужа.
По ее мнению эти люди выглядели еще менее дружелюбно, чем Смотритель и жители деревни вместе взятые. А этот угрюмый парнишка так вовсе без лишних разговоров расстрелял бы чужих на месте. Раз выстрел, два выстрел и головы чужых разлетятся в клочья вместе с проблемами, осложнившими их затворнический образ жизни. Он даже палец со спускового крючка не убрал и винтовку не опустил, хотя хозяин пересилил себя и повесил оружие обратно на гвоздик у двери. Так как вешают обычно зонтик и дождевик для плохой погоды.
- Это моя жена Мария, - хозяин указал на парня охранявшего дверь. - Семен. Я Игнат. На втором этаже живут еще люди. Раз Кирилл вас не убедил убраться из наших мест, то можете переночевать здесь.
- Кирилл? - переспросил Макс.
- Смотритель деревни. Вы ведь из деревни?
- Да. Мы хотели уехать.
- Чего же не уехали?
- Мы сбили девочку... куда она могла уйти?
- К своим, - Игнат взял ребенка у Марии, - Проводи их, и накорми.
Здесь какой-то внутренний механизм Яны от напряжения треснул, и она осела в обмороке. Макс едва ее успел подхватить на руки.
- Идемте за мной, - попросила Мария.
Уже уходя, Макс расслышал, как Семен стал расспрашивать о сбитой девочке и тот в ответ на весь поток его недовольств ответил: "полукровка".
- Тогда они придут за ними. Нельзя этих людей оставлять в доме.
- Предлагаешь выставить их за дверь? - спросил хозяин. Голос у него был низкий и спокойный. Такой же сдержанный на эмоции, как и сам Игнат.
- Пусть уезжают, - а вот голос парня сразу выдавал его негативный настрой. - У них машина. Они уберутся быстро. До полуночи успеют выехать на трассу.
- Я же не выгнал тебя...
Дальнейший разговор остался для Макса недоступным. Мария провела его по длинному коридору и открыла одну из комнат. Включила свет, и пропустила чужестранцев внутрь. Небольшая комната, стол, три стула, кровать, шкаф, закуток с баком с водой для умывания и прочих водных процедур. Все вроде бы обычно, как во многих жилых селениях уделенных от цивилизации, только в домах не было окон, и умалчивалась какая-то ужасная тайна, о которой не принято говорить вслух.
- Можете расположиться здесь, - заговорила Мария. В отличие от мужчин она выглядела по-матерински заботливой и доброжелательной. Но сказывался страх за собственных детей, который заставлял ее с незнакомцами держаться настороже. - Я принесу еды и молока. Туалет в конце коридора. Постельное белье и теплое одеяло в шкафу.
- Спасибо, - поблагодарил Макс.
Мария захлопнула дверь, оставив пару наедине. Макс положил жену на кровать, и сам присел рядом.
Подумать только он сбил несчастного ребенка! Не в городе набитом чокнутыми вечно спешащими людьми! А здесь! В глуши! В лесу! Они проехали больше суток, не встретив ни души, а, отыскав людей в этом чертовом месте, задавил ребенка!
Макс умылся холодной водой и посмотрел на себя в висевший квадратик зеркала. Оттуда на него смотрело почти незнакомое лицо. Уставшее, осунувшееся, посеревшее с воспаленными блестящими глазами. Оно смотрело оттуда на Макса и не понимало, как он мог влипнуть в такие неприятности.
Я задавил ребенка!
Дрова в камине дружно потрескивали, наполняя атмосферу зала покоем и чувством безопасности. Рядом в кресле дремал Игнат, а овчарка со странной кличкой Узнай верно лежала у ног хозяина. В доме давно стихли голоса, и только потрескивание дров, будто не позволяло проникнуть в помещение зловещей тишине мрачного леса.
Узнай повернул уши, и поднял голову в сторону коридора.
- Не спится? - спросил Игнат, не открывая глаз.
Разоблаченный Макс вышел из сумрака коридора в светлую комнату и подошел к камину. Протянул руки к огню. Надо заметить в доме было немного прохладно, но почти не заметно, скорее студил душу иной холодок. Страх. Заворожено глядя на языки пламени, Макс молчал.
После того как Яна пришла в чувства, немного успокоилась и даже поела, они долго разговаривали. Говорили все больше о том, что они будут делать, когда наконец-то доберутся до Сочи. Придумывали множество приятных мелочей и ни слова о том, в каком месте они находились сейчас. Впрочем, они сами толком не понимали, что происходило в этом лесу и людьми, избравшими странную жизнь под его сводами. Об этом они оба старались не говорить. Сейчас они чувствовали себя в безопасности, а ощущение безопасности все же притупляло страх.
Им оставалось переждать всего несколько часов до рассвета. Еще к полудню, изнемогая от зноя, они не могли представить, что, проводив ненавистное палящее солнце за горизонт, станут едва ли не считать минуты до его возвращения. Станут молить Бога о том, чтобы он скорее вернул им солнце и почти бесконечный раскаленный день.
- Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя Твое; да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе... - засыпая, нашептывала Яна, будто закрываясь от беды.
Макс посидел с ней рядом, пока она перестала вздрагивать и уснула. Он бы тоже предпочел лечь и уснуть до утра, чтобы время проскользнуло незаметней, но навалилась такая бессонница, что просто лежать и ждать утра приравнивалось к пытке. Время казалось настолько бесконечным, что невыносимо было дождаться следующего удара собственного сердца. Макс не выдержал. Поцеловал жену, укрыл ее одеялом, и вышел.
Побродив по коридору, он тихонечко остановился у зала. Немного завидуя домашнему уюту помещения, которым он никак не мог проникнуться и успокоиться. На душе была так тяжело, будто там кто-то до крови скребся когтями. Узнай его сразу же почуял. Может и хорошо. Теперь не придется коротать ночь, маясь в одиночестве.
Макс еще никогда никого не сбивал, даже в аварии никогда не попадал потому, как ездил всегда аккуратно. А тут в какой-то непроходимой чащобе он наехал на человека. К тому же девочку. Наверное, до конца своих дней он не забудет ее окровавленного лица и тяжелого дыхания. Сейчас глядя на огонь, он видел ее лицо... детское окровавленное лицо.
Куда она могла уйти? Испугалась? Убежала? Как вообще она могла идти...
... И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь, - проскользнула в памяти молитва Яны.
Когда становится очень страшно, то хочется верить, что кто-то свыше все видит, слышит, понимает и не допустить беды. Что он защитит, если верить в его справедливость.
А какова его справедливость? - вдруг воспротивился Макс покорному смирению перед ужасным будущим. - Откуда знать, за что он может покарать, а за что вознаградить? Какие испытания в его глазах урок, а не наказание. Какова его справедливость?
Впрочем, когда становится очень страшно, это не имеет значения. Только хочется верить, что кто-то всесильный будет рядом, чтобы заслонить от смерти и наказать виновных в твоих бедах.
Сколько себя помнил Макс, он всегда относил себя к атеистам, но сейчас ему хотелось верить, так же искренне и преданно как верила Яна.
- Это я во всем виноват, - тихо сознался Макс.
- Неужели? - едва заметно ухмыляясь, спросил Игнат.
- Я хотел поехать к морю на машине. Я сбился ночью с дороги. Я решил свернуть с шоссе в ваши края. Я сбил девочку.
Игнат посмотрел на парня, и стало его как-то жалко. Ясное дело городской житель. Такие считают, что в мире уже все доказано, открыто и приспособлено под образ жизни людей. Уверенный, что природа часть человечества, а не человек часть природы, и при чем самая беззащитная и слабая ее часть. Можно сказать, что человек недоразумение природы. Ошибочный недоработанный вариант. Конечно, для таких городских парней оказаться в здешних местах приравнивалось к путешествию в первобытный мир. Здесь нет привычных законов и устоев, нет цивилизации и каждую минуту необходимо думать, что вокруг дикий мир первозданной природы с ее древними обитателями. А люди не вершина эволюции, не цари и властители. Люди такая же пища, как и прочие живые существа.
Он опустил руку, чтобы погладить Узная по голове, и тем самым выказать ему признание за сотрудничество.
- Такое с любым может случиться, - заговорил Игнат. - Я давно предлагал убрать указатель с дороги, чтобы люди не сворачивали. Мы много предупреждений писали. Однажды даже голову зверя на колу вывешивали, так к нам приезжать стала молодежь... ну из тех, кому острых ощущений подавай. Напьются, накалятся своими наркотиками, и давай голышом по лесу бегать. А как стемнеет, так разбой кричать. У нас были даже сатанисты. Чертей и дьявола призывали. На них посмотреть так вылитое адское отродье, - тяжело вздохнул, вспоминая людское безумство. По его мнению, мир уже давно сошел с ума. - Да, много всяких было. У нас место такое. Проклятое. Сюда всегда тянет. Убери указатель, так без разбору начнут приезжать. Оно всех зовет.
- Кто? - спросил Макс. Он еще не до конца вник в его ровный успокаивающий голос.