Провоторова Татьяна Геннадьевна : другие произведения.

Королевский выбор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Похождения не-хоббита не-туда и без возможности вернуться оттуда.


Королевский выбор

   Я не хоббит. Я живу в Норгороде, но это ничего не значит. Просто вышло так. Просто моя мама однажды сюда забрела. Говорят, она бежала откуда-то. Вроде бы из Гондора. Но, спрашивается, зачем ей оттуда бежать? От кого? Не от короля ведь, правда? Впрочем, сколько себя помню считалось, что мамуля моя, мягко говоря, м-м-м... (нехорошо!) того... в смысле, странная она, в народе говорят, тронутая. Никогда за ней ничего такого я не замечала. Обычная она, как все. Хотя время от времени куда-то уходила. Просыпаешься, а ее нет. Но она непременно возвращалась. И вовсе не через недели полторы, как любили сплетничать соседи, она больше часов трех не отсутствовала.
   Воспитывала она меня не так как других воспитывают. Можно сказать, не воспитывала вовсе. Никаких дел по дому я не делала, ничему не училась. Дома. В лесу же я знала и умела все. Костер развести, зверя выследить, поймать. В темноте вижу не хуже кошки. И нюх у меня отменный. И бегаю бесшумно. Уши острые как у эльфов, но к ним я вряд ли какое отношение имею. Скорее к людям. И рост, и телосложение схожее. А характер у меня что ни на есть хоббитский.
   Но я все равно не хоббит. А потому и отношение ко мне соответствующее. К нам с мамой то есть. Мы ведь чужаки. Много лет ходили разные слухи о том, почему нас сюда занесло. Была версия даже, что какой-то хоббит (вышедший из ума, как утверждали) оставил маме здесь домик. Но это полнейшая чушь. Мама сама домик построила. Вопрос, правда, как? Но мамуля много чего умеет. И дома у нас никаких завещаний нет. Вот.
   Значит, жили мы с ней спокойно, никого не трогая. Стали уже какими-то своими чужаками, нас даже в гости время от времени приглашали (мама ни разу не ходила), здоровались на улицах, помощь всякую предлагали (само собой, разумеется, маме это все было глубоко безразлично), интересовались как дела у нас, здоровье, родственники как поживают (на что мама неизменно отвечала, что дела у нас лучше не бывает, здоровье отменное, а родственников нет и не было никогда).
   В общем, жили мы неплохо, никому не мешали. А в тот вечер с нами один наш сосед вздумал пообщаться. Я ему открывала дверь, и это был не кто иной, как Родо Булбакинс из соседнего дома. Он, видите ли, решил, что сегодня подходящий день (вечер) для болтовни. Я думала, мама его прогонит, она не любит бестолковых разговоров. Однако, не успела я и глазом моргнуть, как они уселись в гостиной, развалившись в креслах (Булбакинс почти провалился в нем) и стали требовать, чтобы я притащила им то вина, то чаю, то кексов, то пирогов, то яиц жареных, то рыбы... Замоталась я потрясающе. Удивительно ненасытны хоббиты, но от родной матери я такого не ожидала. Вероятно, решила она подружиться с ним. Ну меня это не касается. В общем, пока они там пировали, а я уже валилась с ног. Не от усталости впрочем, а от сонливости. Я слишком хоббит, чтобы лазить целыми днями без передышки. Булбакинс сам сидел и клевал носом, а я еще и бегала повсюду. Но стоило мне лечь спать, как в дверь постучали. Я не хотела вставать, но стук был настойчивым, а мамуля все о чем-то рассуждала с соседом, будто не слыша.
   Стук повторился.
   -- Иду! -- крикнула я.
   -- Кто-то пришел, Лоули? -- спросила мама из гостиной.
   -- Похоже на то.
   -- Гости, гости, гости, -- пробормотала мама, -- Не много ли гостей за один вечер?
   Я открыла дверь. Посетитель был мне совершенно незнаком, разумеется, он не был хоббитом. Ростом повыше меня, в сером плаще, на голове широкополая шляпа, которая тем не менее не скрывала больших зеленых глаз. Строгие черты лица, упрямый подбородок, высокие скулы, бледная кожа.
   -- Я вас не знаю.
   -- Меня знает Марон, -- сказал он, кивая мне за спину.
   Я обернулась. Мама, хмурясь, стояла сложив руки на груди и сердито уставясь на пришельца. И пошел между ними донельзя странный разговор.
   -- Время настало, -- произнес он, -- Ты ведь и сама это знаешь. И понимаешь, так ведь?
   -- Ты говорил: Арена. Ведь ее ждет Арена?
   -- Арена не даст ничего. Ты и сама это понимаешь, правда? Ее участь предопределена. Мы решили. Лучше мы сегодня, чем она нас завтра. Разве нет? Ты забыла?
   -- Я никогда не верила в судьбу, -- жестко отчеканила мама, -- Это ты забыл.
   -- Твоя вера ничего не меняет. Неважно, что думаешь ты, во что ты веришь, -- он умолк, глядя на мою маму, у которой неожиданно загорелись красным пламенем глаза, я приоткрыла рот и впервые поверила в слух, что она ведьма, -- Меня заменит другой, Марон.
   -- Я хочу отправить ее на Арену. Я к этому ее готовила. Моя дочь пойдет на Арену. Я этого желаю, я этого ждала. Моя дочь не сдастся без боя.
   Он вздохнул. Правой рукой в черной блестящей перчатке поправил шляпу и, понизив голос до шепота, произнес:
   -- Она не твоя.
   Что-то рядом со мной вспыхнуло, моя мама показалась мне очень большой почему-то. Я сжалась в комок и со страхом уставилась на нее.
   -- АРЕНА!!! -- прогремела она. -- Только АРЕНА! Она все решит. И тогда ты узнаешь, кому принадлежит моя дочь!
   -- Марон, -- незнакомец сделал шаг назад, -- Вспомни, кто ты. Путь к Арене тебе закрыт. И ни ночь, ни колдовство, ни призраки прошлых лет не помогут тебе.
   -- Знал бы король!
   -- Он всего лишь человек. Он прошел свой путь и стал королем. Человеком-королем. И даже если он все увидит, что он способен предпринять? Все возвращается, мир переворачивается снова и снова. Не стоит рисковать сегодняшним спокойствием, шаги, которые может совершить король, не остановят лавину. Так что давай все пустим на усмотрение...
   -- Моего злого гения? -- с шипением прервала его мама. -- Моей судьбы? Я не верю в предначертанность, но в недолгом будущем я видела Арену. Там была Лоули.
   -- И какая чаша весов перевесила? -- спросил незнакомец.
   -- Я не видела! -- выкрикнула мама и, будто обессилев, затихла. -- Но я хочу все же Арену.
   -- Но...
   -- Мое слово. Оно хоть что-то еще значит в этом мире?
   Он опять глубоко вздохнул. Мне неожиданно пришла в голову мысль: странно, что наш сосед спокойно сидит в гостиной. После шума, устроенного моей матушкой, он должен был уже сбежать и поднять на уши весь Норгород. Это было так необычно, так необъяснимо, что я засомневалась в реальности происходящего. Ведь не может же мама и правда быть - ха-ха! - ведьмой. Не может ведь?..
   -- Я вернусь завтра, -- сказал незнакомец. -- Готовься. -- Он повернулся и пошел, но мама еще не успела дверь закрыть, как он остановился и сказал: -- И помни, Марон - я на твоей стороне. И всегда был. И ты это знаешь.
   Хлоп! Мама сердито топнула ногой, резко защелкнула замок.
   -- Мам?
   -- Иди спать! Завтра, завтра... когда настанет это завтра... -- она внезапно остановилась и вцепилась мне в плечо своими сильными пальцами, -- В Подгорное Царство - ты! Ты пойдешь! Сейчас же!
   Она выпустила меня и побежала в гостиную. Через мгновение в коридоре появился немного сонный сосед. Он зевал и улыбался.
   -- Хорошее у вас винцо! -- сказал он, дойдя с помощью мамы до двери. -- Приятно было с вами посидеть. Спокойной ночи.
   -- Спокойной ночи.
   Дверь снова закрылась. Мама резко развернулся ко мне.
   -- Тебя пустят на Арену. О, да, я не так стара, чтобы меня можно было просто отшвырнуть, отодвинуть в сторону. Я! Я могу послать тебя на Арену! Я могу! -- неожиданно она скривилась и сердито зашептала: -- Почему? Почему ты рождена не мужчиной? Меч? Кольчуга? Лук? -- она умолкла. -- Да, да, лук. Кинжал? Да, кинжал. Лук и кинжал. Ты их получишь. Ты помнишь, как этим пользоваться?
   Я не успела даже рта раскрыть.
   -- Ты не могла забыть.
   Она побежала по коридору. Вечер, начавшийся так скучно, достигал некоего апофеоза необыкновенности. Из кладовой послышался грохот. Я заторопилась туда, но мама выскочила мне наперерез. В руках ее было нечто завернутое в светло-синюю тряпку.
   -- Держи!
   Ни раз до этого я не видела ее столь... нервной что ли?
   -- Мам?..
   -- Чш-ш! Молчание - золото. Твой пусть предопределен? Ха! Я поменяю судьбу. Я - Марон, Марон как и моя мать. Я сама могу все поменять! Могу, потому что хочу! А ты молчи. Твое дело молчать и слушать, и запоминать. Первое, -- она вытащила черный плащ из кладовой и поморщилась, -- Почему именно этот цвет? Цвет ночи или ненависти? Надеюсь, ночи. Так вот, -- она набросила на меня плащ, -- Первое - я, -- она на секунду замерла и продолжила, -- Я не твоя мать.
   О! Я вспыхнула, но она махнула рукой и я застыла. Мои ноги будто вросли в пол, и я не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Колдовство?
   -- Это правда. Моя дочь умерла, тебя мне дали взамен.
   -- Дали? -- прохрипела я. -- Взамен?
   -- Молчи! Слушай. Разве я не говорила, что молчание - золото? Так вот, я тебе не мать. Второе, -- она снова умолкла, хмыкнула, неожиданно задорно усмехнулась, -- Эти вот, -- она махнула рукой в сторону двери, -- Хоббиты, они правы. Я действительно ведьма...
   -- Что?!
   -- Умолкни!!! -- она зажала мне рот рукой. -- Ни звука! Ты отправляешься в Подгорное Царство. Бери лошадь и вперед. Не останавливайся в людных местах, ни у кого ничего не спрашивай. Отдыхай ночью без костра. В путь!
   Она потянула меня к двери, в конюшне почти силой усадила на Ролко - коня вороной масти необыкновенной выносливости, упрямства и скорости. Она набросила мне на голову капюшон и хлопнула ладонью по крупу лошади, отчего та фыркнула, и напоследок мама прошептала:
   -- Я воспитала тебя. Верь мне!
  
   Вот так я и оказалась верхом на Ролко, в черном плаще, с кинжалом у пояса и - как ни странно! - с сумкой еды, притороченной к седлу. Не иначе как матушка наколдовала. В голове у меня был сплошной сумбур. Весь этот вечер (тот вечер, прошло уже три после него) сводил меня с ума. В один краткий миг моя тихая, размеренная жизнь перевернулась... мир переворачивается, -- вспомнила я слова незнакомца, с которого все и началось. Мир переворачивается. Снова и снова. Мой мир тоже перевернулся. И кто в этом виноват? Моя мать, которая мне не мать? Мой отец, которого я никогда не встречала? Неизвестный в широкополой шляпе? Кто виноват?
   Совершенно неожиданно поток моих мыслей прервало одно событие, которое потрясло меня до глубины души. Ролко никогда не спотыкался. До этого момента. Коротко всхрапнув, он резко повалился вперед, а я соответственно, никак не предполагавшая такого происшествия, вылетела из седла со скоростью резко выпущенной стрелы. Ох...
   -- Это что?
   -- Она в черном плаще.
   -- Я вижу. Кто, что это?
   -- Человек. Какая-то девушка.
   -- Зачем мне какая-то девушка? Я разве просил человека? Откуда она? Она живая?
   Я шевельнулась. Голоса, звучащие подобно колоколам, разбудили меня. Я упала, это верно, а потом?
   -- Она двигается.
   -- Э-э-й! Девица! Открой глазки, не смей мне тут...
   Я открыла глаза.
   -- Кто вы? -- спросила я, разглядывая двух совершенно незнакомых мне людей, одетых в темно-синее.
   -- Здрасьте! Ты на моем поле, красавица, так что твой долг сказать первой, кто ты?
   -- Точно! -- кивнул второй.
   -- Я... -- вдруг мне вспомнились слова матушки: "Не останавливайся, ни у кого ничего не спрашивай". -- Мне пора ехать.
   Я поднялась, свистом подозвала свою лошадь, и, вскочив в седло, поскакала со всей скоростью, на которую только был способен Ролко. Вдогонку мне несся крик, но я не особенно старалась его расслышать. Событие меня поразило и почему-то наполнило мое сердце сильным, доселе неиспытываемым страхом. Что-то неправильное было во всей этой истории. Я скачу к Одинокой горе? Я? Зачем? Ведь матушка не сказала, что мне делать, чего ожидать. Я почувствовала себя ужасно одинокой и беспомощной. Проведя рукой по бедру, я коснулась кожаных ножен, в которых находился мой кинжал и решила вынуть его. Прикосновение холодного гладкого металла придало мне какой-то странной уверенности в том, что убить меня будет не так просто. Правда, спокойней мне от этой мысли не стало. Скорее, напротив, ветер показался мне еще более резким и холодным, нежели минуту назад, даже мрачнее, проносившиеся мимо кусты и деревья густели и наполнялись врагами. Я затравленно обернулась, теперь даже стук копыт собственного коня заставил меня вздрогнуть. Местность была пустынная, то неведомо откуда взявшееся поле с двумя людьми было единственным, которое я увидела. Чтобы успокоить нервы и взять себя в руки, я начала вспоминать обо всех расположенных на пути к Одинокой горе деревушках. Подумав, я поняла, на чье поле попала. Недалеко от Пригорья (недалеко, если нестись во весь опор), и столько же от Хоббитании (то есть приблизительно посередине) жил один презабавнейший старичок, и было у него четыре сына и одна дочь. Старичок был отшельником, и поговаривали, что слегка не в своем уме. Ура! На душе стало спокойней, когда я это вспомнила. Вероятно, те двое были его сыновья. Но... голос одного из них прозвучал у меня в голове: "Я разве просил человека?" Что значит просил? У кого? Как он мог что-то просить? Неизвестное и непонятное всегда пугает сильнее, чем что-либо. Что значат его слова? И почему Ролко споткнулся? Обо что можно споткнуться на вспаханном поле? Впрочем, я открыла рот и, представив себе поле, вспомнила, что оно как раз не было вспахано. И к тому же, я специально старательно объезжала все возможные дороги и дома, которые могли бы пересечь мой путь, неужто владения отшельника раздвинулись так далеко?
   Вдруг мое снимание привлек горизонт и глаза, как будто даже против моей воли, уставились на пыль, поднимающуюся вдали. Что это там? Конница? Я остановилась и спрыгнула с лошади. Прижавшись ухом к холодной, твердой земле, я услышала отдаленный, глухой топот. Кто-то скачет мне навстречу. По словам матушки получалось, что меня не должны видеть. Мне проноситься следует, как ураган, чтобы случайный встречный даже подумать не успел, чтоб остановить меня. Я снова прыгнула в седло и повернула к лесу. Если это люди или кто там скачет, проедут, не собираясь кого-либо найти, я останусь невредима, но... кому еще может понадобиться нестись во весь опор, притом не по обычной дороге?! Меня снова охватил страх, который казался затихшим, на самом деле он просто ушел на некоторое время, чтобы вернуться с новой силой. Они скачут за мной! Они едут ко мне наперерез, чтобы поймать меня. Дыхание сбилось, сердце колотилось в груди и билось о кости, как птица о прутья клетки. Ролко чуял мой страх и, казалось, удивлялся, и мчался стрелой, пугаясь моего испуга. Так же нельзя! -- возмутилась я своим собственным поведением и затормозила. Возможно, они и хотят найти меня, но это не повод паниковать. Я слезла с коня и скрылась в лесу, осторожно ведя за собой Ролко. Заметили ли всадники меня? Вероятно. Враги они или друзья, или нейтральны? Узнаю скоро. Осталось совсем немного, они уже на подходе. И что же мне делать, если это враги и если они нападут на меня? Лук и кинжал -- не самое подходящее оружие, чтобы защищаться от толпы воинов. Была б я как матушка ведьмой... Я, перебивая собственные мысли, обвязала копыта Ролко, завязала ему глаза и, привязав его к дереву, сама пошла обратно. Что может девушка против полсотни воинов? Я дернула плечом, уж лучше бы мне учиться печь пироги, да, быть может, выйти за кого замуж. Правда, за кого? В Хоббитании вряд ли кто захотел взять в жены то ли человека, то ли не пойми кого. Я топнула ногой. Во мне начал закипать гнев. Зачем я родилась такой странной? Судьба? Злой гений, колесо фортуны, рок?
   Но тут топот приблизился еще и нарастал грохот. Внезапно раздался звук рога. Он звучал призывно, победно и с вызовом. Я пригнулась к земле. Мой черный плащ должен укрыть меня от посторонних, любопытных глаз... А может, напротив, выдать.
   -- Следы! -- воскликнул один из всадников и легко соскочил с коня.
   И одежда, и гортанный выговор указывали на его принадлежность к воинству Гондора. Гондор? Здесь? За мной? Да нет, слишком много чести.
   -- Кто был здесь?
   -- Всадник. Подковы обычные, хорошие, никаких особых примет. Он проскакал оттуда и скрылся в лесу. Следы ведут туда.
   Один из конников выдвинулся вперед, оглянулся на своего, по-видимому, предводителя, и спросил:
   -- Следовать за ними?
   Высокий воин, чья сила и рост угадывались, несмотря на покрывающий его тело плащ, поднял голову. Он бросил взгляд на лес, мне показалось, что взор его пронзил ствол дерева, за которым я укрылась, отчего холодок пробежал по спине, и, поразмыслив секунду, кивнул.
   -- Он прячется от нас, -- сказал предводитель, -- Возможно, это тот злодей, которого мы ищем. Найти и привести ко мне!
   Я кинулась обратно к своему коню. Вот удивятся эти доблестные рыцари, найдя вместо злодея (это же не я, я не совершила пока ничего злодейского) девушку в черном плаще с кинжалом. Я распутала Ролко и решила выехать сама. Не дело это -- прятаться от конницы Гондора.
   Я повела коня за собой, улыбаясь своим недавним страхам. Спешившиеся всадники уже торопились мне навстречу.
   -- Кто бы ты ни был, стой, именем Гондора!
   Я замерла. Они подошли ко мне сразу с нескольких сторон. Приди мне в голову безумная мысль бежать, с десяток стрел точно бы нашли путь сквозь мое тело. Лица витязей Гондора были серьезны, неулыбчивы, бесстрастны. Моего лица не видно было под капюшоном, а сбросить его я не решалась. Кто знает, к чему приведут резкие движения. Повод из руки у меня забрали. Ролко шарахнулся в сторону, повалив боком воина, зашедшего мне за спину, но сильные руки удержали его и потащили прочь. Конь ржал, косился на меня, свою хозяйку, его глаза, почти как человечьи глаза, казалось, спрашивали: "Почему ты не вступишься за меня? Не отберешь у этих незнакомых мне людей?" -- "Я сама пленник", -- проговорила я глазами.
   -- Вперед. Наш предводитель ждет тебя.
   В спину мне легко, но решительно, не терпя возражений, уперлось острие копья. Я спокойно двинулась. Бояться их? К чему? Невиновному не отрубят голову за преступление другого. А слухи, что мою матушку изгнали из Гондора, то есть что она бежала оттуда, не имели значения. Даже если она и была в чем-то виновна, я к этому не могу иметь отношения. Зла Гондору я не причиняла.
   -- Приветствую тебя, странник, -- сказал мне предводитель, соскочивший с лошади и стоявший теперь, окруженный своими конниками.
   Его большие серые глаза холодно, оценивающе, осмотрели меня с ног до головы. По-моему, он ждал не того.
   -- Я -- Дантир, сын Даира, -- сказал он. -- Глава сего отряда. Сними капюшон и представься теперь ты.
   Я сбросила свой капюшон, чем вызвала изумленный шепот и сказала:
   -- Приветствую тебя, Дантир, сын Даира. Перед тобой Лоули, -- я пожала плечами. -- Не знаю имени отца. Я -- Лоули, дочь Неизвестного отца.
   -- Ты -- женщина?! -- Дантир покачал головой. -- Престранные настали времена! Одна, вдали от больших дорог, без охраны? Клянусь, такого не было еще никогда! Где твоя мать? Как она такое допустила?
   -- Матушка изволит находиться дома. Она меня отправила сама.
   Кто-то за моей спиной поперхнулся.
   -- Куда?
   -- К Одинокой горе, в Подгорное царство гномов.
   -- Зачем?
   -- Не знаю. Этого она мне не сказала. Сказала мчаться во весь опор, не останавливаясь и ничего ни у кого не спрашивая, отдыхать ночью без костра. Клянусь, мне неведомы ее намерения.
   Дантир молчал, дивясь моим словам, конники недоуменно переглядывались, я смотрела в глаза их предводителю. Было что-то забавное в создавшейся ситуации. Но чем она разрешится? И входит ли в планы моей матушки моя непредвиденная встреча с витязями Гондора? И что, собственно, мне сейчас делать?
   Видимо, Дантир тоже размышлял над последним вопросом. Я не нарушила запретных границ, я не совершила ничего предосудительного, а поездка в Подгорное царство в одиночестве -- не преступление.
   -- Тебе встречались люди? -- наконец, спросил он.
   -- Двое. Там, -- я махнула рукой себе за спину. -- Мне кажется, это сыновья одного отшельника. Я рухнула на его поле. Больше не видела никого.
   -- Рухнула? -- переспросил воин. -- Твой конь неожиданно споткнулся? Ты потеряла равновесие, потеряла сознание, очнувшись, обнаружила над собой двух людей, которые бормотали что-то совершенно непонятное, вроде того: "Кто, что это? Я просил не это"?
   -- Да, -- удивляясь, подтвердила я. -- Вы были там?
   -- Тебе повезло, что ты не то, что им надо. Многие исчезали бесследно, падая на этом поле. В этих краях пропали мои друзья. Один странный человек обещал мне помочь их найти, да вот поди ж ты, сбежал. Ушел вроде как по.., -- он крякнул. -- Ну, неважно, и как сквозь землю провалился. И остались мы без проводника. Можешь ты нам помочь?
   "Не останавливайся", -- говорила матушка, но не оказать помощь витязям Гондора равносильно нарушению некоего неписаного закона.
   -- Я могу найти дом отшельника, если только это его поле.
   Дантир кивнул. Я ожидала, что он удовлетворится, но его, видно, все мучила мысль, что я, как ни крути, а все ж таки, женского пола, и все это странно донельзя.
   -- А оружие у тебя есть? -- спросил он, не найдя другого вопроса.
   -- Кинжал и лук, -- ответила я. -- Лук, полагаю, Дантир, сын Даира, и сам заметил, а вот мой кинжал.
   Я отвела край плаща и продемонстрировала ножны.
   -- И ты... ты умеешь этим пользоваться?
   -- Меня учили. Хотя в бою я еще свое умение не испытывала, потому как драться мне еще и с кем не приходилось.
   -- Ага, -- сказал гондорец, не спуская с меня глаз. -- Вот оно какое дело. Ну что ж, Лоули, садись, вот твой конь, -- он кивком подозвал воинов, удерживающих Ролко, который все стремился освободиться от чужих рук. -- Показывай нам путь.
   Я взяла повод, вскочила в седло. И, развернувшись, поскакала впереди отряда.
  
   Дверь нам открыли не сразу: пришлось предводителю, Дантиру, сыну Даира, дважды протрубить в рог, переполошив всех птиц в окрестностях. Кстати, сейчас конников было в два раза больше. Как оказалось, тогдашний призывный клич рога созвал вторую часть отряда, которая прочесывала местность и не успела добраться до назначенного места встречи.
   -- Кого там принесли волколаки в такую ночь? Убирайтесь, а то спущу псов! -- донеслось из-за по-прежнему закрытой двери.
   -- Отопри замок, а то мы вышибем ее и возьмем всех твоих псов на копья, -- спокойно ответил ему Дантир. -- Отвори! Повелеваю именем Гондора!
   За дверью немного поколебались, потом послышался тяжкий вздох и началось шуршание, звон ключей, наконец замок щелкнул, и нашим взорам предстал старик-отшельник собственной персоной. С последней нашей встречи (а было это еще в ту пору, когда я еще была ребенком) он, как ни странно, ни капли не изменился. Не постарел, не поседел, и глаза его были так же ясны и ярки.
   -- Лоули! -- изумился он. -- А ты-то как очутилась здесь?
   -- Это очень долго будет, -- вмешался Дантир, -- ежели она объяснять начнет. А мы прибыли по делу.
   -- Кто ты? Чем я не угодил Гондору, что на моем пороге собралась его конница?
   -- Я Дантир, сын Даира. Могу ли я увидеть твое поле, на котором еще сегодня утром споткнулся конь Лоули?
   -- О! -- воскликнул отшельник. -- Так значит, то была ты. Мои сыновья-олухи не смогли толком и объяснить мне, кто там потерпел очередное крушение. Хм, да. Значит, конница Гондора затем и приехала, чтоб обвинить меня в плохо вспаханном поле? Хи-хи! -- он рассмеялся.
   Но ни я, ни Дантир, ни кто-либо еще не подхватили его шутку.
   -- Ты можешь посмотреть поле, о могучий витязь, -- сказал отшельник, как раз тогда, когда Дантир уже начал терять терпение. -- Оно лиши две от дома. Мой младший сын проводит тебя. Аллото, -- крикнул он вглубь дома. -- Иди сюда, живо!
   Я с некоторым недоумением посмотрела на отшельника. Голос его звучал подобно раскату грома, казалось, он привык командовать, и, несмотря на свой всегдашний усталый вид, принял величавый, если не сказать грозный облик.
   -- Аллото, проводи господ к нашему заброшенному полю.
   Парень лет двадцати-двадцати пяти кивнул, с удивлением и легким испугом косясь на Дантира и его конников в их сверкающем облачении. Аллото почесал в затылке и вышел из дома.
   -- Это поле мы уже давно не вспахиваем, -- запинаясь, то и дело с опаской поглядывая на ножны воинов, сказал он. -- Раньше оно очень хорошее было. Что ни посади -- вырастет, что мы там не сеяли -- холодов не боялось, насекомые не ели, звери не топтали. А ныне... А! -- Аллото махнул рукой. -- Вроде как порчу кто навел. Вы не ведаете, можно порчу на поле навесть?
   Никто не ведал, и Аллото, тоскливо оглядев всех, тяжело вздохнул.
   -- Хорошее поле было... -- с безнадегой заключил он.
   -- А когда же оно плохим стало? -- поинтересовался Дантир.
   -- Да уж третий год пошел, -- мрачно сообщил Аллото, вывел своего коня из конюшни, сел верхом. -- Ну, поехали, что ли?
   Мы поехали. Аллото то и дело вздыхал, Дантир и четверо конников, что отправились с нами, сохраняли настороженное молчание, а я недоумевала. Что же это за поле? Я о нем раньше не слыхала.
   -- А что-нибудь странное происходило перед тем, как поле ухудшилось? -- спросила я.
   -- Нет, ничего такого. Хотя, постой... было что-то, да, к нам человек один постучался, в такую же пору, что и вы сегодня. Тоже хотел поле посмотреть, ну отец ему и позволил. Он походил по нем, потом стал упрашивать, чтобы поле ему продали. Ну отец мой -- ни в какую, ни за какие деньги, а тот напирает, уговаривает, кошельками с монетами звенит, говорит, там, мол, предки его в земле той похоронены, он, говорит, едва сумел отыскать это место. Уж как он просил, как просил, но отец ему ответил, что земля тут уже вспахана-перепахана, коли тут предки его и были, то уже давно с землей смешались. В общем, обозлился тот и ушел, бросив на прощание, мол, увидим, что дальше будет. Может, он и виноват? После него поле как подменили. Как вы полагаете, а?
   -- Скажи, Аллото, а гондорское оружие ты на поле не находил? -- Вместо ответа сказал Дантир. -- Вот такое, как у меня?
   Аллото с испугом уставился на вытянутый из ножен и протянутый ему меч и пролепетал, что не видел такого на поле, знать ничего не знает и все такое прочее. Но мне почему-то подумалось, что наш проводник врет. Наверно, та же мысль пришла в голову и Дантиру, потому что он по-новому посмотрел на Аллото, и взгляд его серых глаз стал жестким.
   А тем временем мы прибыли на место. Аллото первым остановил коня, за ним и мы замерли на краю поля. В лунном сиянии оно казалось мрачным, смахивающим на болото. Ролко как-то внутренне задрожал, его испуг передался и мне, я поежилась и оглянулась на Дантира.
   -- Что теперь? -- спросила я.
   -- Попробуем, -- сказал витязь.
   Он спрыгнул с лошади и шагнул на поле. Ничего не произошло. Он пошел вперед, осматриваясь по сторонам.
   -- Ничего в нашем поле странного нет, -- сказал Аллото. -- Просто неровное оно, вот лошади и спотыкаются, а люди...
   Он не закончил: Дантир вдруг упал лицом вперед, и торжествующий, ликующий рев пронесся над полем. Оно, казалось, зашевелилось. Дантир сумел встать и повернуться к нам. Лицо его было бледно, конники тронули лошадей. Чтобы рвануть на помощь своему предводителю, но он крикнул:
   -- На месте! Оставайтесь на месте! Бросьте мне веревку! Но не ступайте на эту землю.
   Он медленно, с усилием оторвал правую ногу от земли, с трудом переставил ее. Как будто кто держал его за ногу. Конники швырнули Дантиру веревку, он обвязался и крикнул, чтоб тянули. Гондорцы покрепче ухватились, веревка превратилась в тугую струну, и Дантир слегка приблизился к нам, ровно настолько, чтоб рассмотреть пот на его лице, стиснутые зубы. Он поднял снова правую ногу, а левая тем временем обрушилась в землю.
   -- Тяните! -- крикнула я, со страхом взирая на происходящее. -- Его держит что-то! Что-то из земли хочет забрать его вниз!
   Конники поднатужились, по ним было видно, что они используют все свои силы, но их все равно мало. Я тоже оставила Ролко и начала привязывать веревку к сбруе лошадей. Ролко фыркнул, но повиновался. Я закончила, и, предупредив гондорцев, хлопнула лошадей по крупам. Странно, что я раньше не додумалась до такой простой вещи. Дело пошло гораздо быстрее. Лошади вытянули его за пределы поля, и вдогонку Дантиру послышалось злобное шипение. Я посмотрела туда и увидела тех двоих в темно-синем, в руках одного из них был правый сапог гондорца, в руках другого -- левый. Они исподлобья сверлили нас своими ледяными взглядами. Конники сели в седла, запыхавшиеся, уставшие, даже гривы лошадей взмокли от натуги.
   -- Кто вы? -- спросила я.
   Меня колотило сильно, неудержимо, и зубы мои стучали, но не спросить я не могла.
   -- Утром ты ускакала, не дождавшись ответа, -- проговорил один из них. -- И мы тоже не узнали твоего имени. Ты была на нашей земле. Твой долг -- первой назвать себя.
   Преодолев секундное колебание, я решилась:
   -- Меня зовут Лоули, я не знаю, чья я дочь.
   -- А имя матери?
   -- Марон.
   Их как будто громом поразило. Они уставились на меня с новым, неподдельным интересом.
   -- Дочь Марон? Лоули, дочь Марон? Мир переворачивается.
   Я запомнила их удивление -- оно поразило меня, при случае спрошу у матушки, но сейчас я хотела другого.
   -- Я представилась. Из вежливости вы должны вернуть мне долг. Кто вы?
   Дантир замер, во время диалога он не произнес ни звука, видно, понял, что это мое право задать этот вопрос.
   -- Маро, сын Перона, -- сказал первый.
   -- Моро, сын Клерано, -- сказал второй.
   Конники за моей спиной шевельнулись. Я поняла, что имена эти известны им.
   -- Мы встретимся, -- сказал Маро, -- Запомнил ли ты меня, Дантир, сын Даира, или нет, все равно. Жди меня. Маро, сын Перона, еще получит возможность вернуть долг.
   И все. Призраки исчезли в короткой вспышке пламени. Я вздрогнула.
   -- Пора ехать, Лоули, -- тихо сказал Дантир. Событие или слова, или и то, и другое, похоже, не слишком порадовали его. Впрочем, как и меня и Аллото. Сын отшельника трясся, как осиновый лист. Глаза его лихорадочно бегали, губы дрожали.
   -- Проезжали ли через ваше поле еще люди Гондора? -- спросил Дантир.
   Аллото дернулся, как будто его кто плетью ударил.
   -- Видел ли ты оружие, как у меня? -- продолжал Дантир. -- Одежду?
   Тот молчал, казалось, что-то извне запрещает ему говорить. Но Дантир не разочаровался, он воспринял молчание как знак согласия. И, похоже, это было так.
   -- Он не ошибается, так, Аллото? -- спросила я. -- Ты видел оружие? Так?
   Гондорец бросил на меня короткий взгляд, но не успела я его расшифровать, как Аллото завопил:
   -- Да! Да! Видел! Я уже это видел! И тех в синем тоже видел! И мечи поднимал! Они красивые. Они очень красивые. Отец запрещает мне трогать мечи, а я хотел и нашел их. Я нашел их! Они мои! Они валялись, за ними никто не приходил. Никто!
   В этот миг до меня наконец дошло то, чего я до сих пор не могла понять -- Аллото не совсем нормален. Он лишен какой-то важной толики разума. Мне моментально стало его жаль. Дантир, который тоже подумал об этом, успокоительно похлопал хнычущего Аллото по плечу.
   -- Я их не крал! Они сами там лежали, и за ними никто не приходил. Никто!
   -- Не стоит расстраиваться. Мы поговорим после об этом. И поговорим с твоим отцом.
   Аллото всхлипнул, а гондорец, поглядывая на меня, кивнул и слегка улыбнулся. Кажется, ему понравилось, что наш проводник раскололся с моей помощью.
  
   -- Ну как? Что могучие витязи Гондора высмотрели на моем поле? -- спросил отшельник.
   Тон его был почтителен, но в свете факелов видна была насмешка в его глазах. Зря он так. Дантир улыбнулся ему и предложил войти в дом.
   -- Негоже говорить на пороге о важных делах, -- невозмутимый голос предводителя конников слегка обескуражил отшельника.
   Он отступил вглубь дома, раскрыв пошире дверь.
   -- Здесь всегда рады столь почетным гостям.
   Дантир уступил мне дорогу, и я, спустя уже неизвестно сколько лет, вновь оказалась внутри сего довольно-таки, честно сказать, мрачного дома, хотя и красивого. Помнится, в детстве меня забавляли богатые украшения на стенах, дверях, столах. Все было сделано из серебра с примесью золота и кое-где, причем там, где это действительно было к месту, вставлены были драгоценные камни. Я не очень понимала, зачем так отделывать внутренность дома, но всегда любовалась этим.
   -- Кто? Что? Я не понимаю. Какие призраки? Какие гондорцы? Оружие?
   -- Ваш сын признался, -- спокойно ответил отшельнику Дантир. -- Значит, мечи здесь. Ты должен показать мне их и просветить о незнакомце, так сильно стремившемся купить твое поле.
   -- Этот олух? Эти два олуха? Незнакомец и мой сын? Мой сын ненормален, он может выдумать все, что угодно. Он...
   -- Конница не покинет ваши владения, покуда ты не удосужишься объясниться, -- в голосе витязя послышался металл.
   Отшельник фыркнул, глянул в мою сторону. Я молча рассматривала ковер над его головой. Глаза зверя, изображенного на ковре, были полны высокомерия и недовольства. Так же, как и глаза отшельника. Наши взгляды перекрестились, и зверь, казалось, презрительно насупился, а человек уставился со злобой. "Ты привела их сюда! -- говорили эти глаза. -- Обеспокоив сон, помешав отдыху! Ты!"
   -- Что? -- спросила я. -- Что надо от меня?
   Отшельник фыркнул, Дантир посмотрел на меня, слегка покачал головой, потом встал и поманил меня рукой. Когда мы вышли, он тихо сказал:
   -- Он невзлюбил тебя за то, что ты привела их сюда. Тебе лучше не входить к нему.
   Я кивнула.
   -- Мне жаль, если ты потеряла друга.
   Я пожала плечами. Был ли отшельник мне другом? Не уверена.
   -- Вряд ли я что-то потеряла, -- ответила я, и вдруг вспомнила. -- О! Дантир, сын Даира, могучий витязь Гондора, мы встретились с тобой, я помогла тебе, но, надеюсь, ты не забыл, что я тороплюсь. Мне пора в путь, я не могу долго задерживаться.
   -- Не можешь, -- повторил он и на минуту задумался.
   Лицо его хмурилось, брови надвигались на глаза. Я замерла. Он решал мою дальнейшую судьбу, и я чувствовала, что его решение может крайне серьезно помешать выполнению желания матушки. Если он не позволит мне двигаться дальше, то должен будет придумать, куда меня деть.
   -- Я не могу не поехать, -- прервала я затянувшееся молчание.
   -- Зачем тебе ехать к гномам?
   -- Я не знаю. Матушка сказала -- я отправилась в путь.
   -- Матушка, -- повторил он. -- А кто такая твоя матушка? Почему те странные существа были крайне удивлены, когда ты сказала, что ты дочь Марон?
   Я пожала плечами. Спрашивается, откуда мне знать, чему удивляются призраки. Дантир молчал, потом решился, и по его лицу я поняла, что решение его окончательно и изменению не подлежит.
   -- Я не могу тебя отпустить. В наше время, -- он нахмурился, -- да и вообще, девушке не пристало путешествовать одной. Ты молода, красива. Красивые девушки дорого ценятся на рабовладельческом рынке.
   -- Тогда что же?.. -- начала было я, от негодования бесцеремонно прервав его, но он резко сказал:
   -- Ты поедешь со мной, -- после чего развернулся и ушел в дом.
   Я сердито топнула ногой, потом удивилась. Неужто мне так хочется скакать неизвестно куда, неизвестно зачем? Чего ради? Когда-то я читала, что есть люди, что могут почувствовать какую-нибудь магию, темную, светлую, приближение чего-нибудь колдовски опасного. Я прикрыла глаза, не почую ли я чего -- не почуяла. Какой из меня маг? Матушка моя, возможно, а я...
   -- Оружие уже заржавело давно, -- ворчал отшельник. -- В нем нет ничего опасного или полезного. Зачем оно вам?
   -- А зачем оно тебе? Почему ты не сообщил никому о том, что в твоих владениях непонятно откуда обнаружились мечи? Причем гондорской работы!
   Отшельник недовольно фыркнул.
   -- Откуда мне знать...
   -- Разговор окончен. Мы покидаем твой дом, так что хватит.
   Дантир легко вскочил на подведенного ему коня, махнул кому-то рукой, и передо мной явился Ролко.
   -- Мы покидаем эти места, -- сказал предводитель. -- В Гондор!
   -- В Гондор! -- подхватила дружина.
   И... мне пришлось, усевшись на коня, последовать за ними. Я думала, почесывала голову и все вспоминала слова матушки об Ареке. Попаду ли я теперь туда?
  
   Мы мчали очень быстро своих коней. Дантир торопился и торопил нас. Теперь он почти не разговаривал со мной. Мое присутствие в пустынной степи, где он нашел меня, вероятно, продолжало его озадачивать, но сейчас он, похоже, просто решил отвезти меня в Минас-Тирит, где и должны были разобраться, что я из себя представляю.
   Гондор... Я скачу в Гондор. Великая империя, огромная мощь. Зачем?
  
   -- Эсгарот! -- воскликнула я, увидав город. -- Мы прибыли в Эсгарот. Мы остановимся здесь?
   Дантир отрицательно мотнул головой. Я хмыкнула. Так мы очень быстро доберемся до Одинокой горы. А дальше? Дальше что? Я посмотрела на всадников. Их лица были бесстрастны. Как будто им до меня нет никакого дела!
  
   Вперед, вперед. Снова и снова. Не не знаю какой день, мы добрались до Подгорного царства. Вот и моя цель. Я прибыла на место, а потом? Что теперь сделает Дантир? Меня не надо больше охранять. Я там, куда направлялась.
   Как будто бы я рассуждала верно, но, когда я сообщила Дантиру о своихмыслях, он нахмурился.
   -- Зачем ты должна была приехать сюда?
   -- О, Дантир, сын Даира, не заставляй меня усомниться в непогрешимости твоей памяти! -- воскликнула я. -- Ты ведь уже слышал, что мне неведома цель, приведшая меня сюда. Моя мать захотела и приказала мне, -- и вот я здесь.
   -- Я не понимаю, как мать может отпустить такую дочь в одинокое путешествие всего с одним... хм, луком и кинжалом.
   -- Но это случилось. И добралась я к своей цели не без твоей помощи. Я была не одна, так что...
   -- Я хочу знать. Идем!
   Он тронул коня, я -- следом. Как ты хочешь найти разгадку на вопрос, ответ на который ведом быть может только моей матери?
  
   Не знаю, чего ожидал Дантир, чего ожидала моя матушка, чего ждала я, в конце концов, но в любом случае -- ожидания не оправдались. Ни я ничего не поняла, ни Дантир. Ни гномы. Мы не торговцы, ни покупатели -- зачем мы здесь?
   -- Действительно, зачем? -- пробормотал мой спутник. -- что значат слова тех призраков? Кто ты для них? Кто твоя мать?
   -- Ее зовут Марон.
   -- А поподробнее?
   Я пожала плечами и рассказала ему всю историю.
   Рассказ не слишком впечатлил гондорца. Он хлопнул в ладоши, подозвав одного из своих воинов. Но, что он ему сказал, я не услышала: он отошел в сторону и говорил шепотом. Я фыркнула, не нужны мне ваши тайны! Мне своей вполне хватает. Я отвернулась, села на траву, и вдруг увидела маленького гнома, который кивал, улыбался мне и махал рукой. Гном был уже довольно-таки стар даже для их долголетия, борода в пыли, нескольких зубов не насчитывалось. Одет он был в грязный, видавший виды плащ, короткие кожаные, некогда, вероятно, блестящие сапоги, а на голове островерхий колпак. Я глянула на гондорцев -- они не смотрели на меня, а гном все звал. Осторожно поднявшись, я подбежала к нему.
  
   -- Здравствуй, Лоули.
   -- Откуда ты знаешь мое имя?
   -- Я много чего знаю. Все объяснять? -- он усмехнулся. -- Знал бы великий Дьюрин, сколько времени я потратил в поисках тебя. И вот наконец свершилось! Ты, конечно, не знаешь, зачем Марон послала тебя сюда? Разумеется, не знаешь. Знающие уязвимы.
   -- Я не понимаю.., -- начала я, но он перебил.
   -- Чш-ш-ш! Я сам буду говорить. Пошли.
   Он взял меня за руку и повел.
   -- Подожди! А как же Дантир?
   -- Ты не его подопечная и не его жена. Да и потом, я не имею права что-либо объяснять, он захочет нас задержать, а это очень некстати. Вообще, конечно, опоздать на Игру невозможно, но все равно опаздывать на нее не принято.
   -- На какую Игру?
   -- Увидишь.
  
   -- Иногда люди о чем-то догадываются. Делают выводы. Соображают. Но мало кому хватает времени, чтобы принять правильное решение. Мне хватило. Правда, был еще один человек, сумевший разгадать руны, но все, что он мог сделать, это заставить тебя исчезнуть из Гондора. Разве это помогло? Приходили люди, искали тебя, многие желали поболтать с тобой. И нарушали закон. Их было приказано убить, их убили. И закопали.
   -- О чем ты говоришь? -- спросила я гнома.
   Он улыбнулся мне. Уже с полчаса он что-то объяснял мне. Хотя получалось, что только делал вид, что объяснял. Все равно ничего было не ясно.
   -- Тихо, Лоули, тихо. Не шуми. Скоро мы придем на место.
   -- Место? Слушай, объясни мне по-человечески, кто я?
   -- По-человечески? -- усмехнулся гном. -- Но ты же не человек!
  
   Гном молчал, и только торопил меня время от времени. Каждый раз, когда я пробовала говорить, он шикал на меня и прикладывал палец к губам. Я недовольно хмурилась, он успокаивающе шептал что-то совсем непонятное. Что-то про Арену, про Саурона, Гондор.
   -- Слишком тихо ты разговариваешь! -- раздраженно воскликнула я после его очередного бормотания и моей бесплодной попытки что-нибудь расслышать.
   -- Чш-ш-ш! -- зашипел он. -- Ни слова! Вот выйдешь на Арену, говори сколько тебе вздумается. А пока ни слова!
   Он оглянулся, что-то подсчитал на пальцах и вздохнул с облегчением. В следующий миг он уже задорно улыбался и тянул дальше за собой.
   -- Дантир, сын Даира, как и полагается настоящему витязю, постарается тебя найти, -- гном пожал плечами. -- Таковы люди -- не любят загадок. Но он не найдет тебя, -- он кивнул. -- Уж я постараюсь.
   Я фыркнула. Все происходящее начало порядком мне надоедать. Скорей бы уж Арена или что там.
   Резкий, нечеловеческий крик потряс внезапно лес. Я содрогнулась и от неожиданности присела. Гном взял меня за локоть и повел.
   -- Нельзя останавливаться, -- и в ответ на вопрос, вертевшийся на языке: -- Это могильники шевелятся. Чуют, гады, что идет!
   Я открыла рот, но он зажал мне его ладонью, широкой, как лопата. От неожиданности я захлебнулась воздухом и закашлялась.
   -- Тихо, Лоули. Кстати, имя у тебя странное. И не гондорское, и не роханское, и не хоббитское, и вроде не эльфийское. Во, докатились!
   -- До чего? -- прохрипела я.
   Гном рассердился.
   -- Вот неугомонное создание! Тебе велено молчать, вот и молчи! А то как тресну -- будешь спать двое суток, -- и спокойней, -- ты -- чудо наше. Или погибель, -- он помолчал. -- Геройствовать будешь? Кивай.
   Я сделала большие глаза. Я? Геройствовать? Мне бы тихонько сидеть на берегу, рыбку ловить, в лесу белок кормить...
   -- Ну-ну, -- скептически сказал он, потом осмотрел меня, как лошадь на выставке: ноги, руки, зубы, разве что бока не трогал. -- Ох, хилый из тебя герой! -- Я согласно кивнула, он подумал, -- Правда, и враг тоже. Что, собственно, неплохо.
   Последней фразы я не поняла, и, откровенно недоумевая, вытаращилась на гнома. Он, не отвечая, потащил меня дальше.
  
   Дня три прошло в одностороннем молчании, как мы притопали-таки к стенам Минас-Тирита. Гном довольно потирал руки, хотя прой поглядывал на меня с опаской. Я же, как самая настоящая деревенская дурочка, во все глаза таращилась на высокие стены и черный камень стен крепости. Такие и впрямь не разрушишь с наскоку. Только долгой осадой, пока защитники города все не уйдут в мир иной, по веревке или по лестнице за сте... Я поймала себя на мысли, что рассуждаю сейчас не о красоте Белого Города, а о том, как его взять. Меня в жар бросило. Я оглянулась на гнома, но тот откровенно восхищался. Я отвела взгляд. Но гном все же заметил, что я долю секунды смотрела на него, и, поняв это по-своему, сказал:
   -- Удивляешься городу? Хорош, хотя кое-что я бы подправил. А то, что мы так быстро дошли, пусть не смущает тебя. Я бывалый гном, такие места знаю, не каждый слыхал. Но нам все же не в Минас-Тирит, нам слегка в сторону. Ты как, внутренне готова? Хотя, что я спрашиваю. Ведь ты все еще недоумеваешь. Но оно, верь мне, и к лучшему. Иди прямо к тому дереву, там тебя ждут. И пусть будет, что будет. Будет война, будем драться, будет мир -- ну и хвала Дьюрину. Давай, Лоули, не осрамись. У тебя ж такие предки.
   Мне хотелось спросить, какие "такие" предки, но я смолчала и пошла к тому дереву. Дуб как дуб, ничего примечательного. Однако, едва я оказалась в зоне видимости, из-за ствола вышли двое в темно-зеленых кафтанах. Они церемонно поклонились, раздвинули губы в улыбке, но их глаза остались холодны.
   -- Мы рады видеть вас.., -- начал один.
   -- Мы так давно вас ждали.., -- подхватил другой.
   -- Мы счастливы встречей с вами...
   --Мы к вашим услугам...
   -- Готовы выполнять ваши желания перед тем...
   -- Как вы вступите за грань...
   -- Откроете дверь...
   И вместе:
   -- Арены!
   Они снова поклонились. Я, недоумевая, пялилась на них. Желания? Услуги? Арена.
   -- Я...
   -- Ни слова здесь, юная дева, -- перебил первый.
   -- Оставьте слова, мы вас поймем без слов.
   -- Одно движение...
   -- Кивок вашей прелестной головы...
   -- Незначительный жест...
   -- Мы догадаемся...
   -- Поймем...
   -- Исполним...
   Наверно, они бы говорили что-то еще, но мне уже надоело, и я подняла вверх руки. Они умолкли и застыли. Значит, любые желания? Я хмыкнула. Чего же я хочу? Домой, конечно, но, видно, это невыполнимо. Может быть, есть? Нет, не хочу. Пить? Не хочу. Спать? Тоже нет. Значит, Арена. Я показала руками дверь. Они поняли, снова поклонились и разошлись в сторону, руками показывая, куда идти. Я кивнула, хотела сказать "спасибо", но слово застряло в горле.
  
   Дверь оказалась посереди леса, ни к чему не прикрепленная, деревянная, тонкая, довольно невзрачного вида.
   -- Это она! -- торжественно сказал перавый.
   -- Та самая, -- подтвердил второй.
   -- За ней Арена.
   -- За ней Арена.
   Они поклонились мне и снова протянули руки к двери. Я замялась, хотела сказать, что ненормально, когда дверь никуда не крепится, но смолчала. В груди кипело тихое бешенство. Никто ничего не объясняет, все такие многозначительные, умные, со своими специфическими знаниями. А я как олух -- деревенская простачка -- только рот разеваю да ресницами хлопаю. Что-то меня это так разозлило, что мне уже было все равно, что там за дверью -- буду переть напролом.
   Я глянула на эту парочку услужливых чудаков, и, фыркнув, взялась за ручку. Первый встрепенулся.
   -- Если нам будет позволено сказать...
   -- Мы бы очень советовали приготовить меч...
   -- Всякое случается.
   -- У меня только кинжал и лук, -- отрубила я.
   Они охнули, глаза у них стали большие-большие, круглые-круглые. Они переглянулись, впервые их взоры потеплели, наполнились сочувствием. Теперь оба смотрели на меня, как на человека, попавшего в пасть дракону, но еще не осознавшему это.
   -- Ну, хорошо, -- нерешительно сказал первый.
   -- Если юная дева готова...
   -- Мы желаем ей удачи.
   Они склонились в низком поклоне. Я злилась на них, на гнома, на матушку. На весь свет! Готова-готова, не сомневайтесь. Сейчас в таком бешенстве, что ко всему готова. Я нажала на ручку, дверь легко отворилась. За ней был густой лес и широкая тропа. Я шагнула внутрь и вынула кинжал из ножен. Против большого и серьезного противника не поможет, но с ним в руке спокойней.
   Вопреки ожиданиям и предупреждениям парочки, никто не напал на меня. Было вообще пусто. И очень тихо. Не лес, а кладбище какое-то. Где все? Птицы, звери, комары наконец.
   -- Ау! -- крикнула я.
   Эха тоже не было. Я огляделась. Двери тоже не было!
   -- Эге-гей! Есть тут кто живой?
   Тишина в ответ. Вот так Арена. Та самая, что ли? Или перепутали и впихнули не туда? Я пошла вперед по дороге. Ни души. Мой взгляд постоянно скользил в поисках кого-нибудь, но безуспешно.
   Монотонность дороги и одинаковые деревья нагоняли сон. Вскоре я вовсю начала зевать. Ни тебе развилок, ни тропинок. Топай и топай. Горизонта нет. Солнце скрыто тучами. Врагов (для которых предназначались кинжал и лук) тоже нет. Деревья и дорога. Дороги и деревья. Деревья и...
   -- Хватит! -- сказала я самой себе и села на землю.
   Потом передумала и подобралась поближе к дереву, с виду казавшемуся тополем. Веки слипались, я всего пару раз зевнула и заснула.
  
   Утром (это было утро?) ничего не изменилось. Все то же. Я с неохотой встала и пошла дальше. Где-то ведь эта дорога кончается. Может, там будут ответы. Я со вздохом посмотрела в темную гущу леса, которая никак не хотела редеть. Моя злость постепенно испарялась, не находя выхода. Теперь мне просто было скучно. Неимоверно скучно.
   -- Ты обыкновенная дорога в никуда, -- сообщила я земле под ногами, -- весь мой путь тоже ведет в никуда. Продолжаю идти в никуда.
   Изменений я не ждала (хотя в глубине души надеялась), но ничего не случилось. Все тот же лес и та дорога. Я хмуро уставилась на кинжал в своей руке. Кому он здесь нужен? С недовольным вздохом я сунула его в ножны, надела капюшон на голову и, не глядя по сторонам (глядеть было не на что), быстрыми шагами пошла вперед.
   Раз нет другого решения, буду следовать единственно существующему. Я была угрюмой, насупившеся. Если бы мне кто-нибудь сказал еще месяц назад, что я превращусь в такую мрачную особу, я бы расхохоталась ему в лицо. Сейчас... Сейчас, наверно, огрызнулась бы.
   Вдруг дорога кончилась. Я с изумлением подняла глаза и уперлась в маленький бревенчатый домик.
   Я хотела постучать, но затем подумала, что внезапность лучше. Мало ли что -- вдруг там враги. Я взяла кинжал в руку и резко распахнула дверь. Врагов за ней не было. Я изумленно разглядывала комнату -- она была заставлена полками, на которых были книги, много разных книг. Ими было занято практически все пространство комнаты, только прямо перед входом стоял круглый деревянный стол и два стула. Обстановка.
   -- Здравствуй, Лоули.
   Я дернулась, автоматически сжала крепче кинжал и увидела человека, стоящего на лестнице. Похоже, он высматривал какую-то книгу. Я, не отрываясь, смотрела на него. Он мне улыбнулся и подмигнул.
   -- Вот мы и встретились, Лоули. Присаживайся, я сейчас спущусь.
   Он выглядел как человек, которому от силы лет сорок, но мне казалось, что он гораздо старше. Судя по всему, роста среднего, каштановые волосы до плеч, карие глаза. Довольно-таки непримечателен. Ну, пройдешь и не заметишь. Он слез с лестницы и, видя, что я все еще не села, снова, улыбаясь, предложил мне стул.
   -- Давай, Лоули, не стесняйся. Сейчас я тебе книжку дам. Почитаешь. И чайку заодно устрою.
   -- Это... что... Арена? -- выдавила я из себя.
   -- И про это тоже почитаешь.
   Я села. Он положил книгу на стол, раскрыл и показал рукой, где читать. Я послушно (куда только вся злость делась?) принялась читать.
   ...Много тысяч лет тому назад, на заре Второй Эпохи, когда Саурон был просто человеком, еще не желавшим завоевать весь мир, ему встретилась эльфийка. И полюбил он ее, а она его. И была свадьба...
   Я подняла глаза.
   -- Это что, шутка?
   -- Что такое? -- спросил он.
   -- Саурон и... эльфийка?
   -- Ну, милая моя, а ты как думала. Злодеями не рождаются, ими становятся. И Саурон когда-то был белым и пушистым. Ты читай, читай.
   -- А вы кто?
   -- Я, -- он хмыкнул, -- для тебя -- Библиотекарь. Читай.
   Я кивнула. По-прежнему ничего не понимаю, придется, видно, так всю жизнь.
   ...И была свадьба. И родился у них сын, которого назвали Эварон. И встретил Эварон Аллиую -- девушку нумерона. И родился у них сын...
   Я пробежала глазами по строчкам. История родословной продолжалась. Я по-тихому перевернула страницу, потом еще одну. Наконец, это закончилось, и моему взору предстало генеалогическое древо Саурона. Ох, как же оно разрослось! Я из чистого любопытства посмотрела самых последних потомков моего времени. Какой же ужас охватил меня, когда я увидела в одной из самых последних веток СВОЕ имя!
   -- Это еще что такое?! -- вскричала я.
   -- Спокойно, Лоули, -- отозвался Библиотекарь. -- Чай уже нагрелся. Сейчас с плюшками пить будем.
   -- При чем тут чай? Это что? Я не могу быть потомком Саурона!
   -- Он вздохнул.
   -- Ну, извини, с этим ничего не поделаешь. Ты дальше читай.
   Я хотела швырнуть книгу подальше, чтобы больше не видеть этой жуткой надписи, но что-то было в голосе Библиотекаря такое, что я подчинилась.
   ... Однажды было у Саурона видение, что даже если случится так, что будет он повержен, в Мордор придет его потомок... Я бросила гневный взгляд на Библиотекаря. ...Придет потомок и станет новым Темным властелином, и орки его примут.
   -- Дочитала? -- спросил Библиотекарь. И, не дожидаясь ответа: -- Это хорошо. Как ты понимаешь, раз Саурон погиб, а ты его потомок, то...
   -- Ни за что! -- закричала я. -- Я не займу его место!
   -- Подожди. Я тебе все объясню подробней.
   -- Не желаю! Где здесь выход?
   -- Лоули, сядь. Ты сможешь уйти после моего объяснения.
   -- Слушаю.
   -- Хорошо, слушай. Внимательно. Значит, как все было. Никакого видения у Саурона не было, он его сам придумал. Пустил такой слух, а любой слух рано или поздно становится легендой. И это стало легендой. Орки ждут возвращения своего властелина, пусть даже в другом обличье.
   -- Я не буду...
   -- Сделай одолжение, не перебивай. Так вот я об этом и говорю. Значит, как ты видела, потомков очень много. Любой из них может занять место Саурона.
   -- И пусть занимает! Я не хочу!
   -- Что за несносное дитя? -- слегка возмутился Библиотекарь. -- Слушай, часть совета мудрых (того совета, там где были Гэндальф, Саруман, Радагаст и иже с ними) решили, что надо найти самому потомка, которого можно посадить на трон Мордора. Понимаешь, Лоули, в твоем роду были и эльфы, и гномы, частью хоббиты, гондорцы, роханцы, в общем, все Средиземье. Посмотри на себя -- уши у тебя эльфийские, рост человеческий, нрав хоббитский. Ты порождение всего Средиземья. От каждой из этих рас ты получила часть, и вышло самое удачное сочетание. Твоя мать жила когда-то в Гондоре, и какой-то колдун умудрился высчитать, что она и ты -- потомки Саурона. Это повлекло за собой очень печальные последствия, -- видя мое вопросительное выражение лица, пояснил, -- Они ее убили, Лоули, мне очень жаль. Марон, твоя какая-то дальняя родственница, она забрала тебя к себе и воспитывала как свою дочь, которая, к несчастью, погибла.
   И вот, ты -- идеальное сочетание. Ты должна заменить Темного властелина. Марон, гном и двое за дверью полагают, что ты сейчас сражаешься. Арена, по сути, это место для поединков. Сколько хороших поступков совершишь, столько белых камешков я положу на весы, сколько плохих -- столько черных. Перевесит добро -- ты должна выйти к Гондору, перевесит зло -- ты выйдешь в Мордор.
   Я знаю, Марон хочет, чтобы перевесило добро, но ты должа понять, что у тебя, собственно, выбора нет. Если ты не взойдешь на престол Мордора, это место займет дугой. И, что почти несомненно, он будет худшим ихз возможных.
   -- Но я не ТЕМНАЯ! -- вскричала я, вскакивая.
   -- Конечно, в этом-то и заключается смысл. Ты не станешь атаковать Гондор, Рохан и вообще Средиземье.
   Я снова села. Мне было плохо от всего сказанного. Как представлю все эти злобные хари, чья жизнь состоит только из бесконечных убийств, прямо дурно делается.
   -- А мама будет думать, что я темная? -- спросила я, вспомнив ее горящие глаза ("Я хочу Арену!").
   -- Да, -- просто ответил Библиотекарь.
   -- И все будут думать, что я темная?
   -- Да.
   Я застонала.
   -- Меня же будут ненавидеть!
   -- Да.
   -- Сто "да"? -- закричала я, -- Что "да"? Только ты один будешь знать правду. Только ты. Я же в глазах других стану чудовищем. В глазах всех я буду ТЕМНОЙ! -- я треснула ладонью по столу и сразу пожалела об этом -- движение отозвалось болью. -- Почему, почему я? -- причитала я, размахивая ушибленной кистью.
   Библиотекарь мягко усадил меня и сунул чашку в руку. Мне всего восемнадцать лет, я только начала жить! Я -- Темный властелин. Я? Я?! Неожиданно всего этого оказалось слишком много для меня, и я расплакалась. Бибилотекарь мне не мешал, не пытался меня как-то успокоить. Да и как можно успокоить в такой ситуации?!
   Ой, ой, ох, ох... Мелькор, Саурон и ­­­­­... я. Я?! Смешно. Так же внезапно, как слезы, меня прошиб смех. Нескончаемый хохот. Мелькор... и я. Я -- Лоули, дочь Марон, прожившая всю сознательную жизнь в Хоббитании.
   -- О-о-о!.. Я не могу.., -- проговорила я, успокоившись.
   -- Ты должна, -- ответил на реплику Библиотекарь. -- Обязана. Скажем так, это твой долг. Ты защитишь Средиземье от нового Саурона.
   -- Но все будут думать, что я и есть новый Саурон?
   Он пожал плечами.
   -- Таков твой путь в этом мире. Пойми, Лоули, вместо тебя придет другой. И он будет Темным, потому что будет желать этой власти.
   -- А я? -- я вдруг испугалась. -- Я не стану темной? Ведь не стану? Я знаю, власть портит людей, но ведь я не стану?
   Библиотекарь согласно кивнул. Мне показалось, или по его лицу пробежала улыбка?
   -- Мы подпишем договор, -- спокойно сказал он. -- Этот договор -- заклятие, если ты захочешь или всерьез подумаешь нарушить его -- тебе будет плохо, -- голос его стал холоднее, -- ОЧЕНЬ плохо, -- Библиотекарь улыбнулся. -- Тебе вряд ли это грозит. Так что, подписываешь договор?
   Я сидела с чувством, будто меня по голове кто ударил. И слезы, и смех прошли. Мне оставалось принять решение. Сделать выбор. Я скривилась. А есть ли у меня выбор? Нет. Нет! У меня нет выбора. Его нет. Нет!
   -- Хорошо! -- почти крикнула я. -- Подпишем. Давайте подпишем. Ох, все, подумать только, ВСЕ будут считать меня своим врагом. ВСЕ! Вот повезло так повезло, -- Библиотекарь вытащил перо с чернильницей, бумагу и протянул мне, -- А Дантир, сын Даира, гондорский витязь, будет полагать, -- я снова треснула по столу, -- что у него был шанс убить очередного Саурона, а он его, то есть ее, упустил!
   -- Да, -- согласился Библиотекарь, -- это станет притчей во языцех.
   Я схватилась за голову. Мамочка, что же ты будешь теперь обо мне думать. Как же мне придется жить, ненавидимой всеми. Мировая ненависть -- это вам не шутки...
   -- У меня и у тебя... Твоей части Совета нет другого выхода, да? -- спрашиваю, не надеясь на отрицательный ответ.
   -- Другого выхода нет, -- подтверждает Библиотекарь.
   Хотя какой он Библиотекарь! Маг, и по всему видать, сильный.
  
   Перед подписанием этого договора у меня было время (Библиотекарь мне его подарил), чтобы, так сказать, проститься со Средиземьем. Теперь мое место было в Мордоре, по ТУ сторону.
   Гуляя по лесу, я совершенно неожиданно выбралась на какой-то скалистый утес. Это была очень черная, гладкая скала, острым краем указывающая на Восток. Я влезла на него и стояла, обвеваемая ветрами со всех сторон, и в ушах шумело, поэтому я не услышала шагов.
   -- Здравствуй, Лоули.
   -- Здравствуй, -- я даже не испугалась, что может быть хуже того, что уже случилось?
   -- Меня зовут Леголас, я пришел, чтобы...
   -- А, эльф! -- раздался еще один голос. -- Что тебе-то надо? Оставался бы у себя за Морем.
   -- Не пойму, что надо тебе, гном. Какое ты имеешь отношение к Лоули?
   -- Ну, во-первых, именно я ее встретил и привел к Арене...
   -- А у меня есть ценная вещица специально для нее, -- сказал вдруг еще один голос, заглушивший гнома, -- Обернись, Лоули.
   Я неохотно повернулась. Передо мной стояли эльф, гном и человек.
   -- Да?
   -- Я привел тебя к Арене, я знавал одного из твоих предков, и в честь этого (твой предок был королевской крови!) я предлагаю тебе от имени моего народа занять трон королевы гномьего царства!
   -- О, -- сказала я. -- Польщена.
   -- Восхитительно, -- бросил эльф, поглядывая на человека, -- У меня тоже предложение. Мы, эльфы, просим тебя поселиться в Лориэне. Будь новой королевой нашего вечного Золотого леса!
   -- О! -- воскликнула я. -- Неужели?
   -- Восемь назгулов были уничтожены с падением Саурона, -- вмешался человек. -- Один, девятый, погиб у стен Минас-Тирита; кольцо не искали.
   Гном и эльф вздрогнули, человек начал ухмыляться.
   -- Ты получишь это кольцо, оно придаст тебе силу, и ты, уверен, возглавишь восстание против этого самозванца!
   -- Арагорн -- не самозванец! -- возмущенно воскликнул Леголас. -- Не суди того, о ком ты ничего не знаешь.
   -- Ты получишь кольцо, -- не слушая эльфа, продолжал человек. -- Я знаю, ты потомок Саурона, я смог это высчитать! Ты получишь силу этого кольца и свергнешь узурпатора!
   Леголас снова что-то выкрикнул, гном тоже открыто возмущался. Похоже, они требовали отдать кольцо, а человек не соглашался. Но я уже не слушала. У меня нет другого выбора, я это выяснила. И как бы ни было приятно стать королевой Лориэна (а это очень приятно!) или править гномами (конечно, жить в пещерах это... м-м-м, для этого надо быть гномом), но я не могу. НЕ МОГУ!
   -- Спасибо за предложения, -- сказала я и направилась вниз, с утеса, проходя мимо человека, я сказала: -- Дай кольцо.
   Он с радостью сунул мне его в руку, я положила кольцо в карман, человек сиял, а гном побагровел. Леголас шагнул ко мне, будто хотел задержать, но -- Хлоп! -- и я снова сижу за столом напротив Библиотекаря.
   Он грустно улыбнулся мне.
   -- Тебе пора.
   И я... я... подписала... все.
  
   Весы перевесили в сторону Мордора. Могу себе представить, что подумала матушка. Как сказал мне Библиотекарь на прощание, все тут же вспомнят легенду о так называемом видении Саурона. Мне всегда везет.
   Орки встретили меня восторженным ревом. Они хотели было подхватить меня и понести, но я, представив себе их лапы, категорически отвергла предложение. И мне привели коня. Огромного, вороной масти (где там мой Ролко?), он едва не рычал, как орки вокруг. Его звали Баур, и он довез меня (ведь отстроили же!) до Барад-Дура. Когда я вышла на балкон, посмотреть на Мордор, мне открылась жуткая картина. Эти рожи, хари, оскаленные морды, как еще их назвать, они все стояли у стен Барад-Дура и рычали мне приветственно (ура?) слово. Ярость, гнев, отвращение, ужас и тоска охватили меня при виде этой дикой толпы. Но это не шло в сравнение со следующей картиной: посереди этого поля перед Барад-Дуром была построена какая-то жуткая штуковина (я спросила у орка, что был рядом со мной, как она называется, и оказалось, что это дыба!). Возле дыбы блестели какие-то ножи, но самое жуткое было вовсе не это. Возле дыбы стояла связанная жертва. Я глянула на нее, и меня прошиб холодный пот -- эльф! Там стоял эльф! Я раскрыла рот, но не закричала, а закусила губу. Орк рядом услужливо подсказал:
   -- Это кровавая дань в честь того, что вы верну... э-э-э... Явились в Мордор.
   -- Кто... это? -- хрипло, без выражения, говорю я.
   -- Это эльф.
   -- Имя?
   -- Леголас, сын Тра... не помню. Если хотите, можно перед началом пытки поговорить.
   -- Началом... пытки? Пытки? Нет. Нет. Нет, -- я повторяю это слово, как заклинание, топаю вниз по лестнице.
   С каждым шагом мое "нет" становится все громче и громче.
   -- Нет! -- восклицаю я возле самой дыбы, эльф, откровенно удивленный, таращится на меня, я не успеваю подумать, что его больше удивляет: мой вид или мой статус: я занята. -- Никаких жертвоприношений! -- ору я, и мой голос, обычно такой тихий, гремит на всю площадь. -- Я запрещаю! -- поворачиваясь к дыбе, -- Уничтожить!
   Мой приказ беспрекословно торопятся выполнять. Леголас смотрит на меня уже с кротким удивлением.
   -- За мной! -- командую я; его развязывают, и я слышу его легкие шаги.
  
   -- Ты отказалась от Лориэна, -- сказал мне Леголас. -- Но спасла мне жизнь. Мило. Ты знаешь, что многие эльфы знали, кто ты, и услышав, что ты направилась к Арене, меня послали, чтобы я не позволил тебе явиться в Мордор. Кое-кто из эльфов не пожелал покидать Золотой лес. У тебя были бы верные и не жестокие подданные. Но ты отказалась.
   Я кивнула. После моего удивительного выступления на площади меня трясло.
   -- Как ты оказался здесь?
   -- Мне был дан строгий приказ -- или уговорить тебя стать Владычицей Лориэна, или...
   -- Убить, да? -- перебила я его.
   -- Возможно, притащить с собой силой, -- спокойно ответил эльф. -- Но сейчас говорить не о чем, так ведь? Ты -- Темный властелин, хотя я не верил, что ты -- частично эльф, частично человек, частично хоббит, -- станешь темной.
   -- Я не темная! -- вскричала я и вскочила со стула.
   В комнату тут же вбежал орк с кривым ятаганом.
   -- Убить? -- он оскалился в улыбке.
   -- Нет! Вон отсюда.
   -- Понял.
   Я повернулась к Леголасу.
   -- Я не темная. Я не темная. Не темная! И я это... Постараюсь переделать орков. Слышал, я запретила кровавые жертвы?
   Он покачал головой.
   -- У тебя ничего не выйдет. Их не под силу изменить такой, как ты. К тому же, -- взгляд эльфа скользнул к моему карману. -- Ты можешь стать равноценной им.
   Я снова взорвалась. Снова в комнату залетел орк, я снова отослала его куда подальше. Потом я села напротив эльфа и рассказала ему всю свою историю.
   Когда я закончила, Леголас, прошедший все стадии удивления и недоверия, сочувственно посмотрел на меня.
   -- Ну надо же, -- только и сказал он.
   -- Повезло, да? -- яростно воскликнула я.
   -- Повезло, -- согласился Леголас. -- Но в таком случае, я полагаю, ждать нападения на Гондор бессмысленно?
   -- Я не хочу ни на кого нападать! Я просто буду здесь жить. Спокойно, ну, не очень спокойно, мирно, хорошо, не очень мирно! В общем, я просто буду здесь жить. А ты уйдешь отсюда. И постараешься не возвращаться.
   Эльф кивнул. Я немного подумала, а потом меня осенило:
   -- Леголас, сделай одолжение, -- я осторожно, двумя пальцами вытащила из кармана кольцо, -- Покажи мне, где здесь Ородруин.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"