Прозументик Кирилл :
другие произведения.
Путь Авраама
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Прозументик Кирилл
(
benisroel@mail.ru
)
Размещен: 20/07/2004, изменен: 17/02/2009. 24k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
ПУТЬ АВРААМА
Вместо предисловия
При реках Вавилона,
там сидели мы и плакали...
...Пусть оставит меня десница моя,
если забуду тебя Иерусалим.
Псалом 136:1-5
В песках пропитанных слезами,
В безмолвном шепоте томим,
Моля безумными глазами
Пустой стоит Йерусалим.
Изгнанья лапы хладнокровной
Еще не высохли следы,
Когтями вырезаны словно
Развалин жалкие ряды.
Так плачьте ж, дочери Сиона,
Великой скорби не тая,
Пока при реках Вавилона
Рыдают ваши сыновья.
Кто мне теперь сквозь эти стоны
Найдет ответ, возобновив
Слова той песни Соломона
К рыжеволосой Суламифь?
Кто отряхнет от едкой пыли
Давида светлые псалмы,
Стихи пророчеств Йезекиля,
Что прячут древние холмы?
Но нет уже средь нас пророка,
Чей глас крушит основы скал.
В пустынях Ближнего Востока
Кто б сердцем истину искал.
Вс-сильный мой, Творец Вселенной
И воинства небесных сил,
Неужто славою нетленной
Народ другой Ты одарил?
Тебя ли славят храмы эти
Сияньем пламенных крестов?
Не там ли под христьянской плетью
Вчера струилась наша кровь?
Не полумесяцем ли раны
Нам в сердце брат наш наносил?
Не сын ли это Авраама
Им нареченный Измаил?...
Нам суждена судьба Иова,
Но где страданиям предел?
Неужто вечен нам удел
Пришельца с берега другого?...
Песнь первая
I
Солнце
Он каждый день рассвет встречал
В долине сном еще объятой;
Там был заброшенный причал,
На бреге славного Ефрата.
Чуть обратятся небеса
Огнем своим, чуть алым светом
Блеснет застывшая роса
Он был уж там. Стояло лето,
Когда лишь в ранние часы
Светило пламенной рукою
Не прячет истинной красы
Под пеленой жары и зноя.
Тогда уже восход сиял
В разливах водного потока,
Дремал заброшенный причал...
А он сидел все одиноко,
Взирая таинство сие
С неволным трепетом и, словно
Пред ним раскрылось бытие
В своем величии безмолвном.
И с детства в сердце сохранив
К высокой истине стремленье,
В тот час он чувствовал прилив
Души невольного смятенья:
Не в силах он отнять очей,
Младое сердце с жаром бьется
Чуть россыпь ласковых лучей
Прохлады утренней каснется.
"Ты ль, солнце, бог предвечный мой?"
Взывал он к небу, но лишь нежно
Ему вторило тишиной
Дыханье линии прибрежной.
"Не уж-то есть тебя сильней?
Ответь! На вечное служенье
Отдам остаток кратких дней,
Коль ты и есть то провиденье,
Что вольно судьбами играть.
Услышь и поклонюсь рыдая,
Что ж ты молчишь, хотя как знать,
Быть может твоего-то рая
Мы не достойны? О, кошмар!
Для нас он будет слишком жарок,
Очам губителен пожар
Твоих ресниц! Что за подарок
В огне мучительная смерть.
Сей рай не для людей, светило!
Вот ты палишь земную твердь,
А мне ответить все не в силах".
Так молвил он в шеснадцать лет
Столь страстный юноша из Ура,
Что пас овец, ловя рассвет
На брызгах сочного пурп?ра...
II
Буря
...В тот день, когда уже пески
Покрылись дымкой предзакатной,
Он вел свои стада обратно,
Глоток неведомой тоски,
Вкусив и полон разных дум
Он в пышном зареве вечернем
Казался мрачен и угрюм.
А ветр, подобно горной серне
Кружил, слепил ему глаза
Колючей пылью. В то мгновенье
На юге грянула гроза,
И мир застыл в оцепененьи.
Блеснула молния вдали.
Лишь гром с небес скатился дважды,
Как тучи, словно корабли
Флотильей двинулись отважной:
Летит кипящяя волна,
На небе трещины златые
Оставив. Ярости полна
Свои оковы рвет стихия...
...А он всё шел. Спустился мрак,
Окутав землю липкой тенью.
(Кто знал, что будущий Ирак
Раскинет здесь свои владенья
Среди барханов, где питал
Дождь сладкой влагой воздух знойный.
Где дух язычества витал
Средь пальм изысканных и стройных).
Вернемся ж к юноше, что брёл
Навстречу буре, но увидев,
Как меркнет солнца ореол
Он замер вдруг, возненавидев
Пыл мыслей утренних своих.
Вновь глас его взметнулся к небу:
"Ах, солнце милое, утих
Твой жар, как будто бы и не был
Он здесь, на сей земле сырой,
Куда бьёт дождь. Твою же славу,
Что вечной кажется порой,
Чрез миг зальёт свинцовой лавой...
Как сожалею я, что свет
Очей твоих склониться тянет
Перед могуществом. Но нет!
Не поклонюсь, лишь египтяне,
Роняя слёзы пред тобой
Ещё тебе псалмы возносят,
Узрев возможно смысл иной,
Чем я узрел, но кто их спросит,
Зачем деяния творят
Сии в молитвенном экстазе?
Служить пустому - вот есть яд,
Неизлечимая проказа!
И душ их бренных не спасти
Коль сами не поймут: дорога
Та лжива! Солнце, о, прости,
Но я скажу: не вижу бога
Теперь я в образе твоём!
К тому есть доводы простые.
Пойми одно: ты правишь днём,
А ночью царствуют другие.
Ты не гневись, что все сказать
Сейчас лишь смелости хватило!
Я понял то, чуть бури рать
Твой огнь пылающий затмила...
Да, без тебя не можем мы
Существовать секунды сотой,
Но, солнце ясное, увы
И ты не можешь без Кого-то!
Вопрос мой в том, кто Он? И я...
...Пока решить его не смеет
Душа мятежная моя...
Но что такое? Овцы блеют!..."
Его дыханье сорвалось...
Грозы желая окочанье
Ему остаток дня в молчаньи
Под древом провести пришлось...
III
Луна и звёзды
Гроза ушла, когда ночным
Земля укрылась одеяньем.
Как бы невидимою дланью
Рассеян был стихии дым,
Что в мрак умчалась на ветрах,
Пропала в бездне взяв с собою
Страданье, бешенство и страх.
Лишь вдалеке, подобно бою
Литавр, ещё был слышен гром
И ароматный, словно слива,
Пьяняще-сладостный, как ром
Эфир Персидского залива
Витал чарующе, и в нём
Мерцанье звезд уже казалось
Не столь холодным, их огнём
Невольно небо озарялось.
...Тогда лишь юноша наш смог
Продолжить вновь свой путь (как много
Ему предречено дорог
Пройти, что б Истинного Бога
В своей душе навек найти!)
Но взгляд его теперь купался
В созвездьях Млечного Пути
И всё Луною любовался:
"О, мудрости великий свет
Создал для нас сии творенья!
Уверен я, что сотни лет
Не ощутят они забвенья!"
Промолвил он и, словно бред
Вдруг охватил его всецело.
"Душе моей жестокий вред
Приносит мне моё же тело:
Я раб своих очей иль ног
Иль даже собственной десницы.
Когда бы страсть убить я мог
Пред крастотой Луны склониться
Я был бы счаслив, ибо то
Всё есть неправда, всё пустое
О, нет! Не надо мне покоя...
Отдам за истины глоток
Я многое, и дом родной
Готов покинуть, ибо мерзость -
Болванки мёртвые.... Постой,
Душа моя, простят ли дерзость
Мне эту предки? Всё равно!
Везде по берегу Ефрата
Уж возвели они давно
Богам кровавым зиккураты
И звездам вечную хвалу.
Луне и солнцу и без меры
Приносят жертвы! Все кому?
Пустым властителям Шумера!
И дед мой тоже, хоть и стар