Аннотация: Печальная история. От НЭПа (последнего разлива) пострадали не только люди, так или иначе виноватые в произошедшем, но и безвинные животные.
Засушливым летом мужики косили сено в овраге с крутыми склонами, куда трактора не добирались. Один из косарей замер. Второй, идущий по правую руку, поинтересовался:
- Чего ты?
- Тихо! Слышь кто-то посвистывает.
- Суслик, наверно.
- Да уж скорее не посвистывает, а поскуливает, - прислушался третий.
Оглядевшись, они обнаружили, что необычные звуки издавал махонький щенок под кустом. Он жалобно скулил, голодный и испуганный. Над ним склонился человек с косой и удивленно спросил: "Откуда ты взялся?" А другой человек усмешливо ответил: "С неба свалился!"
Щенка привезли в бригаду, назвали Сусликом - по первому впечатлению. Накормили, изготовили конуру.
Через полгода пришла пора удивиться. Щенок вырос в здорового, ростом с теленка, пса.
Хотели посадить на цепь, однако кузнец Павел, которому её и поручили выковать, потрепал Суслика по загривку и сказал:
- Зачем на цепь? И так никуда не убежит.
А тот мужик, который предположил, что щенок с неба свалился, напугался нынешней фактуры "собачки" и пролепетал:
- Ведь и цапнуть может.
Суслик подбежал к нему, положил лапы на грудь и лизнул в щеку. Все засмеялись, а заключительное слово сказал бригадир Василий:
- Не боись, пёс умный. Кто в штатное расписание входит, того трогать не будет.
- Ага, ты повесь список в его будку, - посоветовали бригадиру.
Но Суслик и так разобрался со штатным расписанием. Ему позволили бегать по всей территории машинного двора. Оно и лучше. Всё под его контролем. Случайный человек, завидев такую зверюгу, лезть не решится. Кормили отменно. Работяги, придя утром на работу, одаривали залежавшейся в домашнем холодильнике котлетой, а кое-кто приносил и банку наваристых щей. Суслик цену себе знал. Он не хватал на лету куски, подобно большинству собратьев, а благосклонно смотрел, как прибавляется горка лакомств в его объёмистой миске. Пес не считал эти подношения подачками: он честно отрабатывал свой паёк.
Ночью регулярно обходил хилую ограду. Чтобы там заснуть без задних ног - не моги. Единственное, что себе позволял, небольшие перекуры. Нет, не курил - не научили, просто садился и, задрав голову вверх, созерцал небо, откуда, будто бы, свалился. Родился бы человеком - то, наверно, сделался бы астрономом. Да и с собачьим разумением стал отдельные звёзды различать. Полярную звезду, Большую Медведицу. Кровавый Марс как бы предупреждал: смотри в оба. Венера, утренняя звезда, подсказывала, что дежурство заканчивается.
За все годы, что охранял машинный двор, не свершилось ни одной кражи. Правда, попытки были. Но Суслик с любителями лёгкой наживы разбирался на раз. И - никаких жалоб. Однажды произошло короткое замыкание в электрощите, и начали гореть провода. Суслик поднял такой лай, что бригадир, живший неподалёку, понял: что-то не так. И быстро прибежал. Обесточил линию, вызвал электриков - происшествие закончилось с минимальными потерями. Но все понимали, чем могло обернуться. В боксе стояла новая техника и служебные машины начальства. После того случая Суслик стал действительным членом бригады, и его поставили на довольствие. Правда, случилась бюрократическая неувязка. Марья Сергеевна Бережливая, бухгалтер, подписывая требование на оплату десяти килограмм костей для Суслика, засомневалась. Женщина грамотная, хорошо владеющая служебным компьютером, она выяснила по поисковой системе, что суслики - мелкие грызуны и питаются зерном. Вот если б пришлось списывать тонну зерна, неизвестно куда пропавшую, тогда на суслика сослаться можно было. А так...
Марья Сергеевна вызвала бригадира и высказала свои соображения. Василий ввел её в курс событий, но чтобы в дальнейшем избежать всякого рода недоразумений, собрал мужиков и поставил вопрос ребром.
- Суслика надо переименовать!
- Пошто?
- Унижение его достоинства, - разъяснил бригадир. - Промашку мы дали, обозвав мелким грызуном.
Горячо обсуждали. Посыпались всякие предложения. Упоминались обычные Дружки, Полканы, Мухтары. Тот мужик, который забоялся, что Суслик его цапнет, предложил назвать Цербером. Не поддержали.
- Какой же он Цербер, если на цепи не сидит? - возразил калибровщик Иван.
- А давайте назовём по месту, где нашли, - предложил кузнец Павел.
Этот вариант всех устроил. Овраг, где косили траву, издавна именовался Крутым логом.
- Ладно. Пущай наш Суслик будет Крутым, - окончательно решил бригадир.
Он позже всех уходил с работы, закрывал калитку и приказывал: "Крутой, сторожи!" Пёс, вполне благосклонно принявший новую кличку, сторожил - старательно и бдительно, отрабатывая выделенные кости. Да и от угощений не отказывался. Что ж отказываться, хорошо знакомые люди, друзья и товарищи, предлагают от щедрот своих...
После короткой планёрки механизаторы разъехались и разошлись по разным местам. Только рядом, в кузне, остался работать Павел. И Крутой решил кузнеца проведать. Больше всех в бригаде он уважал этого коренастого обстоятельного мужика. Пёс лёг у скамейки, на которую всегда, в минуты отдыха, присаживался Павел. Вскоре кузнец вышел передохнуть и покурить.
- Что, брат, соскучился?
Крутой степенно подошёл и сел у ног друга. Их головы были почти на одном уровне. Так они сидели несколько минут. Им обоим было удобно. Беседовали обычным способом. Павел высказывался вслух, а Крутой всем видом показывал, что понимает.
Ближе к полудню кузнец вскипятил воду, заварил чай, достал из рабочего шкафчика полбулки хлеба и кусок солёного сала.
- Давай перекусим, - пригласил он.
Крутой без лишних церемоний принял приглашение.
- Понимаю, брат, - сказал Павел. - У тебя в миске котлеты лежат, а одному жрать не хочется, так? А в компании, само собой, и сухарь в радость.
Крутой залёг на крыльце бани, которая располагалась на краю охраняемой территории. Со стороны жилых домов услышал заливистый собачий лай, и ему захотелось сходить в гости. Но, сейчас, когда засеяли огороды, невест посадили на цепи. Идти в чужой двор - значит нарываться на скандал. Нет, лучше на молочную ферму. Там живёт его нежная подруга Альфа - породистая сука. Раньше её держали порядочные люди. Хотя - какие они порядочные? Сами переселились в город, а Альфу бросили. Так бы и скиталась по свалкам, спасибо, доярки подобрали. Теперь всегда сытая и при деле: тоже сторожит.
Однако уже поздно в гости. Мужики по домам расходятся, не на кого охраняемое добро бросить. Крутой остался лежать на излюбленном месте. Отсюда просматривался весь двор. Вдали послышались женские голоса. Понятно, идут в баню. Будут угощать сладким. Подплыла уточкой бабка Фёкла и протянула свёрнутые в трубку, блины.
- На, жеребец, ешь на здоровье.
Крутой, осторожно, чтобы не задеть клыками её рук, прихватил ароматные блины. И тут же, не утерпев, проглотил целиком. Слегка икнул и, склонив на бок голову, маслеными глазками уставился на бабку.
- Всё, - проговорила Фёкла. - Нету больше.
Крутой засмущался и вновь улёгся на землю. И у большой собаки могут быть маленькие слабости. Приближались другие голоса.
"Любаша, продавец магазина, - определил сторож. - Наверное, конфетами угостит".
И точно, Любаша, достав из сумки конфету, весело крикнула: "Лови!" Он, не меняя позы, клацнул челюстями, и шоколадная конфета пролетела, не задерживаясь, в желудок.
"Вот, тетеря! Хоть бы фантик сняла. Да, ладно, переварю".
А откуда неприятный запах? Крутой оскалил зубы, но тут же успокоился. Алёнка, дочь бригадира, приехала на побывку. До чего же её город довёл! Когда дома жила, пахла лесными цветами и травами, а теперь - химией. Ну, надо терпеть. Работа такая! Хорошо, хоть узнал, не залаял, а то опростоволосился бы.
Завтра мужики в баню пойдут. Сварщик Виктор, заядлый рыбак, принесёт для друзей вяленых карасей. А экспедитор Силантьев - копчёного толстолобика. Может, перепадёт. Копчёного толстолобика любили все. А если и пиво подвезут - мужикам только подавай. Хотя этот напиток, похожий цветом и вкусом на мочу, Крутой не рискнул бы употребить, даже если б предложили.
Со стороны гаража выплыла луна, ночная помощница дежурств. Далёкие звёзды приветливо подмигивали и казались хорошо знакомыми. Может, и впрямь упал с неба?
С началом августа на землю и собачью будку стал опускаться туман. И заметил Крутой, что в поведении людей что-то изменилось. Они сделались угрюмыми, неразговорчивыми, ссорились. Бригадир ходил озабоченный. Прожив много лет на машинном дворе, пёс знал, когда и какая техника должна выезжать в поле. И поэтому удивился: зачем выезжают комбайны? До уборки ещё срок не подоспел. Механизаторы возвращались злые, раздражительные, но без комбайнов.
На территории стали появляться незнакомцы в пятнистой форме с чужими запахами. Кузнец Павел всё реже появлялся на работе, а если и появлялся, то бездельничал, часто курил и молчал.
Крутой не мог понять людских отношений, но чувствовал внутри нарастающую тревогу. Он жалел механизаторов, понимал, что им плохо. Удивляло, что бригадир, которого слушали и побаивались все, заискивал перед незнакомцами и старался им угодить. Пёс скалил зубы на чужих, но бригадир приказывал убраться в конуру...
А дальше и вовсе худо. Приехали тупорылые машины, привезли людей с инструментом. Те сняли замок с бани, вынули рамы, двери, разобрали крышу, а напоследок стали раскатывать по брёвнышкам. Крутой ничего не мог понять. Ну да, он может не мыться и не париться, но как же люди? И они перестанут? Что-то на них не похоже. Они с таким удовольствием лупцуют себя вениками. При этом такой гогот стоит, что даже ему, Крутому, хочется захохотать.
И вот теперь эту баню, где столько лет мужики и бабы справляли весёлые обряды, какие-то чужаки ломают? Он сорвался с места и с лаем кинулся на чужаков. Но бригадир схватил обломок валявшейся доски и ударил по спине. Крутой присел. Его, гордого пса, били как последнюю дворнягу! В присутствии посторонних - человек, которого он считал своим другом. За которого мог вцепиться в горло любому. Пёс не почувствовал боли, его душило унижение. Поджав хвост, он спрятался в конуру.
Лежал, положив голову на вытянутые лапы, и старался ничего не видеть. Всё, что происходило, было выше его понимания. В последующие дни из конторки выносили имущество, бумаги, связанные в стопки, всякие железки, в том числе и служебный компьютер, благодаря которому бухгалтерша узнала, чем питаются суслики, и сподвигла на перемену имени.
Люди ходили угрюмые, не обращали внимания. Бригадир, уходя, не давал команды сторожить. Да и уже нечего охранять. Чужаки сделали своё дело. За несколько дней превратили десятилетиями работавшее хозяйство в пустырь.
В последний раз явился кузнец. Не выдерживая неизвестности, Крутой трижды вопросительно взлаял.
- Мы банкроты, Крутой, - объяснил Павел, потрепал по загривку и ушел.
Пёс тоскливо глядел на входные ворота. Никто больше не являлся. Со стороны обезлюдевшей деревни тянуло пылью. Из начальной школы не раздавались детские голоса. Наверно, тоже растащат по брёвнышку, по кирпичику. Школу тоже было жалко, хотя она и не входила в охраняемую им территорию. Там крышевали две брошенные болонки и безухая дворняжка.
Крутой бесцельно ходил по двору. Хотелось есть. Добывать пищу он не умел. Люди отучили, а теперь, перестав кормить, обрекли на голод. Теперь, когда охранять нечего, да и никто не уполномочивает, Крутой решил покинуть безжизненный двор и проведать Альфу. Как она там?
Трусцой преодолел неубранное поле и остановился. Ферма пропала! Стояли пустые коровники с выставленными оконными рамами и без дверей. Ветер гулял по пустым базам. Альфа не выскочила с визгом навстречу, как бывало раньше. Крутой, принюхиваясь, обошёл базы. Уловил знакомый запах и радостно кинулся в то место. Но натолкнулся на обломок бетонной плиты.
Сидел рядом и, вытянув морду вверх, тоскливо выл. Он словно обращался к небу, надеясь, что оттуда услышит ответ: что же случилось?
Стемнело, зажглись звезды; Волопас вышел на свою обычную работу; Большая Медведица поднялась на передние лапы.
Но и звёзды ответить не смогли. Всё произошло днём. Когда приехали чужаки - судебные приставы, вывозившие оборудование, Альфа вцепилась в руку одному из них. Её застрелили, а уже потом доярки перекатили обломок плиты и накрыли, чтобы верную служанку не расклевали вороны.
Пёс вернулся в свою будку. Пустынно вокруг. Ясно, что даже воров не дождаться: нечего воровать. Несколько дней никто не навещал. Но, чу! Рано утром послышался стрекот мотороллера. Верный друг, кузнец Павел, приехал навестить. Высыпал много костей и большой кусок пирога.
- Кушай, Крутой. Всё, что мог, собрал. Завтра уезжаю на заработки. Далеко уезжаю, на Север. Семью-то надо кормить.
Он словно просил прощения. И Крутой понял друга. Как же, семью кормить, конечно, надо. Крутой знал, что у Павла две девочки и мальчик. Бывший кузнец уехал, напоследок потрепав по загривку.
Землю покрыло снегом. Крутой не покидал своего поста и обычно лежал в будке, закоченевший и похудевший. От него остались кожа и кости. Заслышав кудахтанье, приоткрыл глаза. Чья-то курица, глупая и по-осеннему жирная, забралась в его владения. Он проводил её равнодушным взглядом. Когда на небе зажглись звёздочки, выглянул наружу. И увидел, что к нему по наметённым сугробам пробирается Альфа. Он обрадовался и обнюхал её. Точно Альфа! Но каким образом она, придавленная плитой, очутилась здесь?
"А я ночью выбралась, - безмолвно разъяснила Альфа, грея его своим дыханием. - И вознеслась в созвездие Гончих Псов. Там все наши собрались: и болонки со школьного двора, и дворняга Тим. Всех четвероногих приютила тамошняя цивилизация. Я за тобой. Отправимся?"
И пёс Крутой, послушав верную подружку, подумал: "Наверно, я и вправду с неба свалился. Пора домой возвращаться". Он последовал за Альфой пыльной млечной дорожкой, чтобы занять место у ноги Волопаса в созвездии Гончих, а теперь уже Гонимых, Псов.