Аннотация: "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам".
Туманным утром января 1600 года в квартире актёра и драматурга Уильяма Шекспира появился человек в костюме необычного покроя.
- Извините за вторжение, - поклонился он. - У вас дверь была приоткрыта.
- Вы кто? - спросил только что поднявшийся Шекспир, с удивлением разглядывая странного гостя.
- Литконсультант Сатановский, - ответил тот, откидывая капюшон и обнажив высокий лоб с залысинами. Он приветливо улыбался, но было в его улыбке что-то неприятное, показушное..
- Вы по какому поводу ворвались? - хмуро спросил Шекспир.
- Мне поручили поздравить вас с наступившим новым веком, в котором вы подниметесь на вершину мировой славы.
- Что?! Откуда вы?
- Из двадцать первого века. - По-английски пришелец говорил неплохо, но иногда словно нарочно искажал язык. - Скоро мы торжественно отметим ваше пятисотлетие.
Что за чёрт? Или не чёрт? Да всё одно - нечистая сила. Шекспир огляделся, отыскивая шпагу. Пропала! Покойный друг, Кристофер Марло, которого унесла чёрная смерть, уверял, что несомненным признаком нечистой силы является запах серы и красный блеск глаз. Драматург втянул в себя воздух, но ничего не учуял. Да и разве учуешь? В воздухе стояли ароматы вчерашней гулянки. И глаза у незнакомца были без адского пламени, разве что разные по форме: один круглый, простоватый, а второй прищуренный, насмешливый. Для дальнейшего познавания ущипнул себя за мочку уха. Не помогло: гость не исчез.
- Понапрасну не причиняйте себе боль, сэр Уильям, - попросил он. - Я вполне реален, смею вас заверить. Можете не только себя, но и меня ущипнуть. Я действительно из две тысячи шестьдесят третьего года от рождества Христова. Международный Институт Времени был воздвигнут как раз напротив вашего нынешнего жилища.
Упоминание божественного имени отчасти успокоило Шекспира.
- А не могли бы вы явиться пораньше и спасти нас от чумы? - недовольно пробурчал он.
- Ничего изменить мы не можем, у нас только представительские функции, - сожалея, разъяснил гость. - Но от удовольствия пообщаться с вами отказаться было выше моих сил, сэр Уильям. Я староанглийский выучил только за то, что вы разговаривали и писали на нём... Извините! Для вас он, разумеется, просто английский. Не скрою, путешествие было рисковое. Однако желающих повстречаться с вами - хоть отбавляй. Десятки добровольцев со всех стран мира! Как же, устроили конкурс. Я обошёл всех. Хе-хе! Единственный ответил, кто был вашим прадедушкой!
- И кто же был моим прадедушкой? - пытаясь сообразить и припомнить, спросил драматург.
- Он был отцом вашего дедушки, - без запинки ответил гость.
- Вот как? - Шекспир удивился. - Наверно, вы сразили своим ответом всех наповал.
- Да, так и вышло. И вот: в доказательство моей миссии вам презент. - Гость вытащил из-за пояса небольшого формата книгу. - Рискнул на свой страх и риск. И вас прошу об этом никому. Ни-гу-гу. А то мало ли, будущее может измениться. Компетентные товарищи из Института меня предупредили. Но!... но отказаться от своеволия было выше моих сил. Вот вернувшись, и узнаю насколько оно изменилось. Из-за одной-то книжецки.
Шекспир молча и недоверчиво выслушал, болезненно поморщился и спросил, что за книжка.
- Я выбрал "Хамлета", - гость угодливо протянул "презент" .
- Хамлета???
- Да, принца Датского. Не удивляйтесь, вам ещё предстоит сочинить эту пьесу, - говорливо продолжил гость. - Но смею предположить, фабула уже в голове?
- Нет тут никакой фабулы, - Шекспир досадливо ткнул кулаком в высокий лоб и прислушался, точно ожидая, не последует ли гул.
- Ну, как же, как же! - торопливо продолжал гость. - Исследователи полагают, что вы знакомы с легендой о правителе по имени Amletus, записанной летописцем Самсоном Грамматиком.
- Зря они так полагают. И про что пьеса?
- Неладно стало в датском королевстве. Отравили короля. Но его тень явилась наследному принцу и подсказала, кто это сделал.
- Вон как! забавно. У меня и в мыслях не было травить датского короля, - сумрачно пошутил Шекспир. - Однако не скрою: мне чертовски приятно. Значит, меня и через пятьсот лет будут помнить?
- Да; особенно в Руссии. Я оттуда.
- Гм, Руссия, - наморщил лоб Шекспир. - Это варварская страна на востоке Европы?.. О, простите!
- Ничего; вы же не Нострадамус, чтобы на пять веков вперёд заглядывать. Ваш "Хамлет" у нас много раз будет инсценирован и экранизирован. О, вы же не можете знать! To screen the play novel. Ну, такие движущие изображения людей и предметов, передаваемые на любые расстояния. Вас даже на Чюкотке будут смотреть.
- Славно-то как! Хотя я в неведении, где находится ваша Чюкотка.
- Да это ещё что! - хвалебно продолжал гость. - А сколько о вас трудов будет написано! Сам граф Толстой соизволил. Впрочем, Льва Толстого вы тоже не знаете. Ему ваши сочинения не пришлись по нраву. Старик завис на непротивлении злу насилием, а у вас - бунт, неподчинение! Граф бранился, как ямщик. Ну, да тем самым только поспособствовал вашей популярности. И я тоже, уж извините, потревожил ваше имя в своей конкурсной работе. Как же, пришлось расстараться!
- И о чём же ваша работа? - Шекспир нашарил на столе наполовину пустой графин и налил в стакан бордового пунша. - Будете?
- Нет, что вы! Мне в моём положении нельзя, - отказался гость. - Я осмелился провести параллель между вами и Макиавелли.
Шекспир выпил. Гримаса исказила его лицо.
- Странно. И этот искуситель, лицемер и предатель, тоже преодолел дистанцию людской памяти в пятьсот лет?
- По крайней мере, в академических кругах широко известен, - откликнулся гость и опять подхихикнул. - Ну, а мне помогло личное с ним общение.
- Что?! Вы и у Макиавелли побывали?
Болтливый гость всплеснул руками.
- Ой, надо же, прокололся!.. Да ладно, не буду от вас скрывать. Вы не ошиблись, сэр Уильям. Я - чёрт. Самый натуральный чёрт. Но вполне миролюбивый, обладающий всем багажом знаний, накопленных человечеством. Литконсультантом у его величества Сатаны подвизаюсь. Мы же, черти, подолгу живём. То есть, я натурально встречался с итальянцем. А к вам, каюсь, в естественном течении времени не заглянул. Вы были тогда не очень на слуху. И вот только сейчас, с чувством неизбывной вины и воспользовавшись позднейшим изобретением людей... Чёрт нас, чертей, подери! Люди оказались изобретательнее! Куда хотят, туда и шныряют. Вот вернусь, и ещё в какой-нибудь проект влезу. С Кантом хочу побеседовать, - доверительно признался гость. - Так сказать, тет-а-тет, за завтраком. Испытаю на верность убеждениям... Впрочем, о Канте вы тоже не знаете. Для вас он ещё не родился.
- Так вы и меня пытаетесь искусить? - грозно спросил Шекспир, опять пожалев, что запропастилась шпага. - Что вы нашли общего со мной и Макиавелли, этим князем Тьмы?
- Глобальное ощущение перемен, - бойко ответил гость. - Вашими же словами: распалась связь времён. Что-то неладно в вашем государстве.
- Хм, пока я не знаком с подобными ощущениями. И не помню, чтобы так высказывался. - Шекспир скинул парик со взопревшей головы. - А позвольте полюбопытствовать, господин чёрт, как будут относиться ко мне на моей родине?
- Вас помнят и чтят, сэр Уильям. С визитом послали, с поздравой... хотя... не смею скрыть, на первые места в рейтинге выдвинулись другие люди.
- Рейтинг? Что это? Ах, да понимаю: злободневная оценка! И кто же наверху? - с ревностью спросил Шекспир. - Уж не мой ли современник Хальф Форготтен?
- Как вы говорите? - Гость покачал головой. - Нет, такого не знаю. Большой известностью пользуется Дэвид Игрек Дабл Элевен.
- Тоже драматург?
- Нет, футболист.
- Ногами мяч пинает? - уточнил Шекспир и с презрением прибавил: - Надо полагать, он это делает в своё удовольствие. И в чём его заслуга перед отечеством?
- Он очень искусно пинает. Все в неописуемом восторге.
- А почему фамилия такая странная?
- Видите ли, Дэвид не совсем человек. По-нашему, по-современному - андроид. Однако ж уравнен в правах. Принят королевой, пожалован в лорды.
- Недочеловек? Пожалован в лорды? - не переставал удивляться Шекспир. - O tempora, o mores! А где я в вашем дурацком списке?
- Мне, право, неудобно. Входите лишь в пятый десяток.
- Эх, зря новые власти отменили указ Ричарда Второго. Садили же при нём в тюрьму за футбол! - с досадой бросил драматург. - Впрочем, не слушайте. Я сам играл. Напомните, как вас величать?
- Сатановский. Литконсультант. Аккредитован в Руссии. Прикипел сердцем. За время долгого пребывания в Москве стал патриотом, хотя никогда не считал себя негодяем.
- А, догадываюсь! - просветлённо сказал Шекспир. - Вы и перевели меня на русский язык?
- Нет, что вы! Это сделали ещё в восемнадцатом веке. Ваша пьеса имела грандиозный успех, и за её перевод, в разное время, брались многие поэты и драматурги. Николя Полевой, Микаэль Лозинский, Барбарис Пастернак...
- Вы меня утомили!
- Я далеко не всех назвал.
- Тронут до глубины души. Давайте выпьем за плодовитый и талантливый русский народ.
- Нет, нет, нет! - трижды отказался гость. - Я уже говорил, мне нельзя. При моих обстоятельствах. А то ещё забурюсь куда-нибудь к питекантропам и ещё раньше Прометея научу их пользоваться огнём. То-то шороху будет в истории!
- Однако жаль бедолаг; они, знать, ещё долго будут обходиться без огня, лишённые вашего покровительства, - язвительно заметил Шекспир. - Но надеюсь, вы не станете возражать, если я в вашем присутствии ещё раз поправлю своё здоровье?
- Разумеется! Я только рад. Будьте здоровы!
- Уф-ф, полегчало... А чей перевод вы предпочли подарить мне?
- Заложил в память компьютера - это такой сверхмощный машинный редактор - все переводы. И вот: свёрстанный результат.
- Ладно, заинтриговали. Я ознакомлюсь с вашим вариантом моей будущей пьесы. - Шекспир сцепил пальцы и, ломая их, прошёлся по комнате. Его голос болезненно дрожал. - Не скрою, я сейчас в творческом кризисе, и ужасный сплин овладел мной. Даже хотел отправиться ad patres, к прадедушке, о котором вы изволили упомянуть. Только об этом молчок; не надо биографам знать! Но вам скажу прямо: мне осточертели ранее написанные комедии и псевдоромантические драмы о четырнадцатилетних подростках. И вы своим чудесным появлением подвигаете меня на создание трагедий.
- Да-да! - живо подхватил литконсультант. - Этот год для вас станет переломным. Напишите принца Датского и с большим успехом его поставите. Причём, сами сыграете Тень отца Хамлета. Приятного вам чтения, сэр! Льщу себя надеждой, что этот, уже готовый текст, в чём-то поможет вашей работе. Не сомневайтесь в моих добрых намерениях. Мы, черти, зачастую делаем добро, даже если намерены насолить кому-нибудь. Уж так получается, неизвестно почему.
Литконсультант расшаркался, раскланялся и вышел. Шекспир приблизился к мутному окну, за которым едва угадывался туманный Лондон. Любопытствуя, распахнул створку и увидел, как необычный гость вышел из подъезда, пересёк Роуд-стрит и зашёл в странного вида будку, появившуюся неизвестно откуда...
Но тут с верхнего этажа полились зловонные помои, и сэр Уильям отпрянул внутрь комнаты. Через секунду приблизился вновь и даже выглянул в окно, но будки уже не было. А на скользкую булыжную мостовую, по обыкновению, вылезли длиннохвостые крысы и слетелись коршуны в надежде поживиться.
Может, и гостя никакого не было? Не померещился ли в сумеречном состоянии? Однако, вон на столе - оставленный подарок. Шекспир выпил ещё с полстакана пунша, почувствовал себя бодрее и стал разглядывать книжку. На цветной обложке молодой человек в плаще и со шпагой держал череп. Понятно даже, о чём он думал и разглагольствовал. Разумеется, о смысле нашего краткосрочного бытия, о том, что в конечном счёте станем пищей для земляных червей. Картинка понятна. Так, ладно, посмотрим сам текст.
Отложив все дела, сел читать. То восхищался, то страдальчески морщился. Когда восхищался, то вскакивал, в возбуждении ходил по комнате и декламировал: "Быть или не быть? Вот в чём вопрос! Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье?.." А когда оставался недоволен, молча брал гусиное перо и вносил поправки.
На обложке и титульном листе стояла его фамилия. Но это негоже! Справедливо и гостя занести в соавторы. Шекспир стал припоминать, как назвался таинственный незнакомец. Чёрт побери, не прямиком ли из преисподней явился этот господин, прикинувшись литературным консультантом! А какой был в том резон? Душу в залог не затребовал он, но льстиво искушал тщеславием с порога. Подталкивал в объятия гордыни, что тоже тяжкий грех, наркотик для души, отпад от Бога.
"Вероятно, подбирают штат, чтобы наслаждаться обществом развратных аристократов и падких на славу борзописцев. Однако, весёлая составится компания. Не чета унылым обитателям райских кущ".
- Да уж ли не общество Макиавелли мне уготовлено?
Мистическое событие января, будто занавесом, задёрнулось пеленой плотного тумана. Шекспир поостерёгся вносить в подаренную книжку зловещее имя. "Тем паче, что в будущем уверены, что это сочинил я". Преодолев сплин, он созвал труппу.
- Cтавим новую пьесу. Главный герой - Хамлет, принц Датский, оказавшийся в проблемной ситуации.
- Вы и будете играть принца? - вежливо заметил актёр Бербедж, обратив внимание, с каким запалом высказывается драматург.
Шекспир призадумался. То, что сообщил таинственный гость, своим чудесным визитом обязанный либо божественному провидению, либо тёмным дьявольским силам, его вполне устраивало. А если пуститься переиначивать - совершенно непонятно, что получится. Так следует ли идти наперекор судьбе? Не тот ли это, уже знакомый, встававший перед Хамлетом вопрос? Сомнений нет, судьбу курируют высшие силы добра и зла, придя к взаимному согласию. Пусть же бунтуют принцы Датские, короли Лиры и прочие созданные воображением персоны. Вот в чём ответ! Вот безопасный способ утолить нестерпимую жажду бунта, гнетущую любого творческого человека, и удовлетворить потребу обывателей, жаждущих кровавых зрелищ!
- Нет, Хамлета будете играть вы, Ричард. А я, пожалуй, довольствуюсь Тенью вашего отца, - окончательно решил Шекспир и добавил то, чего никто не понял: - Давайте, господа, не менять событий, уже вошедших в историю.