Омерзительный визг трубы заставил его открыть глаза и тяжело повернуться на постели.
- Папа, ну вставай! У меня ведь последний день детства!
Сын, Димка, трубил в своё любимое чудовище.
- Прекрати сейчас же!
- Ну, пап, уже десять утра! У меня сегодня школьный бал, а ты даже не скажешь мне своего обычного напутственного слова!
- Что же тебе сказать! Отдыхай, радуйся! А завтра берись за ум! Надо бы сдать экзамены в институт!
- Да не хочу я, папа, нет у меня никаких способностей! - сказал сын, и комнату опять наполнили визгливые всхлипы трубы. - Я лучше в армию пойду! Ты ведь сам говорил, что только в армии ты окончательно повзрослел! Буду и там трубить побудку! Тру-ту-ту!
- Ну, иди, иди на свой бал! Я ещё посплю!
Последнее время работа стала его здорово выматывать, так что в выходные он обычно лежал пластом. Надо бы показаться врачам.
Сын, наконец, оделся и ушёл, а он опять провалился в тяжёлый сон. Снилось что-то мутное, какие-то катакомбы, грязь везде и поломанные лестницы, так и не ведущие наверх. Разбудил его звонок в дверь. Пришёл сосед Сашка, принёс бутылку.
- Закуска найдётся?
Полез в холодильник за колбасой и вчерашним салатом. Потом сидели и вспоминали прошедшую жизнь. У Сашки сын Виктор, ровесник Димки, и учится с ним в одном классе. Так что тоже ушёл на праздник.
- Ну, Колян, помянём тех, кого с нами нет! - сказал Сашка. Всё было понятно без слов, он поднял полный стакан и опрокинул в рот. Нету уже Таньки, Татьяны Павловны, Танюшеньки... Ушла Танюшенька и оставила Димку, похожего на неё, как две капли воды.
- Помнишь, Колян, наше братство, нас, трёх богатырей послевоенной жизни. Помнишь, как мы мечтали построить здесь царство абсолютной справедливости! Как призывали к порядку местных хулиганов! Как оба влюбились в Танюшку!
Он всё помнил. Танюшке больше нравился красивый и спортивный Сашка, чем нескладный и стеснительный Николай. А ещё был с ними третий Валька, который вечно мирил их при частых размолвках, как он теперь? Говорят, в Москве, адвокатствует.... А вот Сашка и сейчас следит за порядком в посёлке, - начальник милиции, - фигура здесь весьма значительная.
- Ну, ты, Сашок, и в самом деле держишь в узде всех наших хулиганов! Можно сказать, построил здесь "коммунистический рай"!
- Да и ты не промах, вон, твой завод всё время перевыполняет! Даже в Известиях о вас писали.
Он вспомнил о своих проблемах на работе и махнул рукой, должность главного инженера уж очень хлопотная, всех собак на него вешают... Сбегал в холодильник за второй бутылкой.
- Давай, лучше ещё за Танюшку!
Им было по четырнадцать лет в том далёком голодном 46-ом. Три худющих полускелетика мечтали о царстве победившего коммунизма у себя в отдельно взятом захолустном посёлке с одной трикотажной фабрикой посреди. Они лазали по партизанским лесам, искали оружие. У него с Сашкой были пистолеты ТТ, у Вальки - Вальтер. Нашлись и пули, так что в свободное время учились в лесу стрелять. А ещё была красавица Танька, которую он с Сашкой всегда провожал до дома. Валька над ними посмеивался и говорил, что всё зло от женщин. Вот тогда это и случилось... Однажды Танька не пришла в школу. Вечером зашли с Сашкой к ней домой и застали её в слезах. С трудом заставили её рассказать, что случилось. Таньку изнасиловал какой-то мерзавец, и взял с неё обещание, что ничего никому не расскажет, а то, говорил, и тебя убью, и твою мать. Танька жила без отца, - погиб на фронте. Вышла вечером вынести мусор, её схватил большой дядька, заткнул рот и утащил на ближайшую свалку за оградой завода...
На завтра был выходной и мы втроём, Танька, я и Сашка пошли искать её обидчика. Долго плутали по свалке. Мы бы так никого и не нашли, если бы бандит сам не вышел к нам, загородив нам путь к бегству.
- Попались, голубчики! Говорил я тебе, деваха, чтобы молчала, теперь мне их убивать придётся, - не жалко? - И вытащил нож.
Мой пистолет был за пазухой, привычным движением я его вынул, сдвинул предохранитель и выстрелил бандиту в ногу. Тот упал. Сашка копался в портфеле, наконец, и он вытащил свою пушку.
- Не губите, - заныл бандит. Но Сашка красиво прицелился и выстрелил ему в живот. Затем подошёл поближе к корчащемуся телу и выстрелил в голову. Всё было кончено. Потом мы приводили в себя сомлевшую Таньку. Потом я провожал её домой, а у Сашки были дела... И вообще, с тех пор Сашка отошёл от Танюшки и полностью уступил её мне. После школы мы поженились и долго и счастливо жили вместе, только с сексом у нас было плохо, может, поэтому сын родился так поздно. А Танюша умерла при родах. У Сашки же, несмотря на внешность, была полная невезуха с бабами, последняя успела ему родить сына в тот же год, и сбежала через полгода с заезжим музыкантом, оставив ему Витюшку. Так вот мы и жили, два соседа, два отца-одиночки.... И вот, сыновья выросли...
- Твой Витька куда собирается после школы?
- А знаешь, никуда! Даже в армию не пойдёт! У него то ли плоскостопие, то ли кривоногость... Да, ты знаешь, он с твоим Димкой влюблён, как и мы в какую-то Таньку. Но Танька та на него ноль внимания, а вот твоего Димочку - привечает... Что? Не знал?!
....
Сосед ушёл, а он опять провалился в тяжёлый сон. Проснулся только утром, встал, ... сын так и не пришёл домой... Немного стало беспокойно, позвонил к соседу, но никто не открыл... Стал уже собираться на улицу, но тут звонок, за дверью заплаканная девчушка. Сразу вспомнилась его заплаканная любимая Танька в те далёкие годы... История удивительно повторялась, её изнасиловали... Причём, не бандиты, а самые лучшие друзья... После бала, как он понял из её сбивчивых речей, она пошла гулять с его сыном... Уже около её дома увидели троих подвыпивших парней, - Витю и двух парней постарше. Они загородили дорогу, двое старших схватили Димку за руки и начали подсмеиваться над Витькой, что, мол, ему слабо взять бабу. Танька сначала даже не поняла, о чём они, как вдруг Витька схватил её за руку и повалил на землю. Что было дальше, она не помнила, но очнулась полуголая на земле, рядом пытался поднять её Димка.
- Пошли в милицию, напишем заявление.
Так и сделали. Милиционер повёл себя странно, заявление принял, но Димку не отпустил.
- Иди, иди - отдыхай, сказал он Танюшке, а это важный свидетель, он должен сидеть!
Я и пошла...
Он напоил плачущую девушку чаем и проводил до дома, где её встретила беспокойная мать. Отца у девчушки не было, как и у его Танюшки.
* * *
Эх, Димка, Димка, как же он упустил собственного сына, утопив его в "розовых слонах" высшей справедливости. Сам же рассказывал о своей "героической" юности, когда сражались с хулиганами... Он сразу понял, чем кончится эта история. Всё так и произошло, через день пришёл милиционер и принёс ему постановление о том, что его сына Дмитрия обвиняют по статье такой-то в изнасиловании... Он ещё успел позвонить в Москву и вызвать Вальку. Тот приехал и занялся делом Дмитрия. Но скоро пришёл и сказал, что дело абсолютно безнадёжно: присутствовал на допросе, пострадавшая назвала Дмитрия виновным, а то первое заявление, как она сказала, написала из страха перед насильником. Валька хотел по старой памяти поговорить и с Сашкой, но не удалось. Сашка с сыном уехали отдыхать на море. Дело тянулось долго, всё лето, только осенью состоялся суд. Адвокат сумел скостить срок, утверждая, что пострадавшая сама провоцировала парня. Но два года Дмитрию дали. Под конец на прощальной встрече он сказал: - Ты, папа, не грусти и не сердись на Танюшку, она иначе не могла. А мне эти два года будут вместо армии... Ничего, не пропаду!
На следующий день раздался неожиданный звонок, на пороге опять стояла заплаканная Танюшка.
- Дядя Николай, что же мне теперь делать?! Я боюсь, боюсь, боюсь...
Рыдающую девушку он опять поил чаем, опять она рассказывала всё, что пережила за это лето. Сашка с сыном не уехали в отпуск, а опекали её с матерью, увезя к себе на дачу. Когда надо, отпускали на суд, но инструктировали, как надо отвечать, а не то!...
От такого рассказа он настолько озверел, что пришлось пить валидол. Тут зашёл попрощаться Валька, и он поручил ему Танюшку.
- Увези ты её отсюда! Здесь ей не жизнь. Ради меня, ради нашей дружбы!
Они уехали, а он опять остался один. Ночью снился бандит, в которого Сашка всаживал пулю за пулей, а лицо бандита было в точности похоже на лицо Виктора. Утром он отогнул половицу и вынул тот самый пистолет. По всей справедливости не должен был Виктор так легко отделаться! Доеду на машине до его дачи и пристрелю мерзавца, - думал Николай.
- Что-то на тебе лица нет, - сказала баба Надя на скамейке у подъезда. Съездил бы ты в наш монастырь, помолился за своего сына!
- Что ты, Надя, я и в Бога-то не верю!
Он сел в Москвич и, неожиданно для себя, повернул на дорогу к монастырю. Посмотрю, развеюсь, подумалось ему. Погода портилась, и дождь бил в стекло. До монастыря было километров 50. Куда я еду? Монастырь уже вырастал на горизонте, когда в моторе что-то заскрежетало, и машина остановилась. Он вышел и безнадёжно пошёл по дороге к ближайшим домам. Оказалось, всё не так плохо, домики эти были небольшой мастерской, в которой, в том числе стояли и разбитые автомобили. Его машину отбуксировали в мастерскую, осмотрели, поохали и сказали, что через месяцок сделают, быстрей не выйдет....
Он опять вышел на мокрую дорогу. Куда теперь?
- Пусть будет монастырь! Шёл дождь и он весь промок, а по мокрому боку било что-то тяжёлое. Пистолет..., да нужен ли он ему... Вот подходящий пруд, пусть там найдёт успокоение орудие убийства.
Как дошёл до монастыря он не помнил, пришёл в себя не скоро...
- У вас было воспаление лёгких, - сказал сухонький старичок в рясе, - но теперь вы пошли на поправку....
Мыслей у него не было. Он лежал и наслаждался тишиной и редким боем колоколов.
Монах приходил, шептал молитвы... Потом спросил, крещён ли он. Узнав, что не крещён, сказал, что это нехорошо, надо крестится! Он не возражал, но чувствовал полное отупение...
А ещё через три дня приехала милиция и увезла его обратно в город. Теперь уже он сидел в той же клетушке, где раньше был его сын. Ему разрешили вызвать из Москвы адвоката, того же Вальку. Валька приехал, разобрался в деле и сказал, что всё очень плохо! Что из его пистолета ранили Виктора и по всем уликам виноват именно он.
- Пистолет найден у тебя дома, а ещё ты скрывался от правосудия в монастыре.
- Вальк, ну не делал я этого, и пистолет - не мой, сделай хоть что-нибудь.
- Попробую!
- Ну, съезди в монастырь, поговори с монахами.
- А зачем, ведь ты и от монастыря на машине всегда мог доехать.
- Машина сломана, в мастерской.
* * *
Сидел и ждал суда долго, почти полгода, наконец, настал и этот день. Все "доказательства" развалились, когда обнаружилось, что в момент "преступления" он лежал больной в монастырской больничке. А машина - была "на приколе". И замять это при столичном адвокате было никак нельзя.
Так он вышел на свободу. Его квартира давно уже была занята другими людьми... С работы его уволили... Можно было за это сражаться, но он ужасно устал... На последние деньги нанял такси и уехал в монастырь. Так начался новый период в его жизни. Вместе с монахами он стоял на службах. Пригнав свой старенький москвич, ездил по монастырским делам... Но веры в Бога, не было, как и ранее...
Через Вальку из Москвы шли для него письма от сына. Димка писал ему и Танюшке о своей жизни.
- Узнав, что ты, папа, ушёл в монастырь, я задумался. Ты! Убеждённый коммунист!... Я тоже решил креститься здесь, в тюремной церкви. Как это замечательно! Теперь пою в церковном хоре, у меня оказался приличный тенор! Друзья меня за это любят!
Он отвечал кратко, что здоров, что всё у него в порядке.
Танюшка писала, что выучилась на бухгалтера и "пробила" с помощью Валентина, себе квартиру.
Он удивлялся, как всё изменилось. Раньше бы он кричал, что как это можно "доставать квартиру", что всё надо зарабатывать своими руками!!! А теперь,..., теперь он принял это спокойно. Жизнь была совсем другая, и у него даже прошло сердце, которое последнее время так досаждало на работе. А потом сломалась машина, теперь уже навсегда, поскольку денег на ремонт у него не было. Да и не нужна была никому эта развалюха...
* * *
Прошло два года, сын вернулся из тюрьмы прямо в Москву. Скоро пришло приглашение на свадьбу. Но он не поехал, - не было денег, а сознаться в этом не было сил.
Ещё через год приехали в гости молодые, на собственной машине, весёлые.
- Папка, собирайся, поехали с нами!
Он уезжал без сожаления. Всё равно, он так и остался в монастыре чужим. Веры не было! Было только удивление, как это серьёзные люди могут всю жизнь проводить, убеждая себя в том, чего на самом деле не существует.
В Москве он не долго сидел дома, а уже через неделю устроился на завод, конечно, не инженером, а простым слесарем. Сначала было трудновато, но потом втянулся и, даже, начал находить радость в простой однообразной работе.
Молодые жили дружно, Танюшка работала, в основном, дома, чем очень его удивляла. Получала, однако, достаточно, чтобы кормить и себя, и непутёвого Димку. Тот так и не пошёл на нормальную работу, а учился где-то играть на трубе. Денег он домой не приносил. Раньше бы он приструнил сына, а теперь молчал и страдал молча. А порою думал, что ведь и страдать-то нечего, какое ему собственно дело. Ведь с голода никто не помирает!..
Танюшке приходили письма от матери, та так и не согласилась оставить свою работу и квартиру. Писала, что в городе сейчас заправляет Виктор. Он стал большим человеком, ездит на мерсе, и завод теперь принадлежит ему. Да, наступила, наконец, перестройка!
* * *
Прошло ещё два года, и он уже начал беспокоиться, что Танюшка не беременеет. Повторялась история его жизни... Наконец, сын устроился на работу, по специальности, трубачом в оркестр. Начал получать прилично, в то время, как у Танюшки работа не ладилась, - зарплата та же, но инфляция всё съела...
В последние дни он начал замечать, что она подозрительно округлилась...
Очередное письмо матери пришло с удивительными известиями. Убили Витьку в бандитских разборках, а отца его разбил паралич. Тот очень любил своего сына. Сейчас лежит в местной больнице, никто его не навещает, кроме матери Танюши. Она спрашивает, не взять ли его из больницы к себе, уж очень ей его жалко.
Танюшка спросила:
- Папа, ну, взять его, что ли?
- Конечно, - отвечал он, - Сашка был неплохим парнем, только вот сына любил до безумия!...
К вечеру вернулся с работы Димка, радостный, и вручил им билеты на свой концерт. Это было впервые, сын помнил нелюбовь отца к своей игре и стеснялся...
И вот он идёт, поддерживая под локоток отяжелевшую Танюшку, всё как раньше...
Театр, полный зал,... ничего, он потерпит всю эту кутерьму ради сына.
Ожидание,... и первые звуки оркестра... - и вдруг - чистейший звук трубы, ведущей за собой весь оркестр...
- Господи! Неужели ты существуешь! Господи!
- Папа, папа, - что с тобой, почему ты плачешь?!
- Ничего, Танюшка, всё в порядке! Всё в порядке! Просто я счастлив!