Аннотация: Мой литературный дебют удостоился призового места на конкурсе издательства АКПРЕСС "Русская волна"! УРА МНЕ! Увлекательная мистико-детективная повесть для вдумчивого чтения в которотких поездках за бессмертием...
С.С. Птаха
ГОРОДСКАЯ МАГИЯ
Детективная повесть
--
Почему люди прибегают к колдовству?
--
Глумишься?
--
Отнюдь - я просто цитирую: "Почему люди прибегают к колдовству? Как защитится от враждебных чар? Как использовать опыт вековой мудрости для того, что бы испытывать финансовый успех ? - магистр тайнодеяния и тайнознания, кандидат психологических наук, народный целитель Прокопеня И точка Н точка ответит на эти вопросы и обучит практическим основам магических ритуалов во время своего семинара..." Вот, сам посмотри - объявление в вашей местной газете...
--
Ну и почему я должен это читать, а тем более радоваться? Ну и внешность у этого "магистра тайнознания" - ему бы для армейского спецназа семинары проводить, или хотя бы в сериале "Менты" исполнять заглавную роль....
--
Но именно он написал эту отвратительную книгу - которую ты постоянно цитируешь...
--
"Городскую магию"? Как интересно он мог ее написать - если ее написал я? Причем еще в 1939 году...Видно, придется посетить этот семинар...
--
Конечно, но раз он магистр тайнодеяния это может быть действительно интересно. То есть, если он действительно магистр тайнодеяния, на него стоит посмотреть.... Знаешь, я уверен, что она тоже там будет.
--
Так она ж уже есть ...
--
Как есть?
--
Да вон лежит на столе, единственно, что обложка потрепалась.....
--
Я не про книгу ...
*****
Поездка в уездный город Н., была испорчена с самого начала. Прокопеня И. Н. резко втолкнул свое скромное имущество в купе, и тяжело вздохнул.... Хотя, чем было возмущаться? Только крайне стесненное материальное положение заставило его опубликовать эту дурацкую книгу "Городская магия", а затем изображать Петрушку на массовых мероприятиях с гордым названием "психологический тренинг". А теперь еще и это объявление! И, если высокие слова о магистре тайнознания и тайнодеяния все таки до некоторой степени польстили самолюбию Игоря Николаевича, то уж абсолютно беспочвенное определение "народный целитель" ставило его в один ряд с сомнительной и ненавистной ему публикой. Убежденный народный целитель настоящее бедствие на психологическом тренинге! Хуже него только истинные астролетчики!
Собственно - какого еще текста объявления можно было ждать от "Бабушки Дарьи"? Именно такое наименование было изображено буквами, имитирующими русскую вязь, на бланках, с предложениями о проведении семинара в городе Н.. Прокопеня снова вздохнул - теперь он будет пожинать плоды собственной неосмотрительности в виде разношерстной и плохо управляемых слушателей.
Оставалось только одно - мыслить позитивно.
Прокопеня снова вздохнул и принялся разглядывая длинную девицу, курившую у последнего окна полупустого вагона.
У девицы все было длинным - сапоги, пальцы, сигарета, шарф, волосы, густо наращенные ресницы, нос и даже явно накладные ногти. Короткой была только юбка из какого-то блестящего материала. Девица щелчком отбросила окурок и, оглянувшись, в сторону увлекшегося до неприличия разглядыванием Прокопени, демонстративно три раза сплюнула через левое плечо и быстро удалилась...
"Вот так незаметно подкрадывается старость..." - вздохнул Игорь Николаевич.
Итак, Прокопеня снова впал в грусть, да так сильно, что стал внимательно читать
Н-скую газетенку, ту самую, в которой помещалось рекламное объявление его семинара. Газета "Деловое Заречье" имела гордый подзаголовок - "газета национальной буржуазии".
Большая часть этого низкопробного продукта была посвящена, разумеется, предвыборным баталиям. Как профессиональный психолог и практик НЛП Прокопеня отметил для себя одну агитку. "Ваш разумный выбор приблизит эру милосердия" - построенная в лучших традициях шаманского заклинания фраза подкреплялась портретом некоего импозантного мужчины, - видимо потенциального депутата - не явно, но ощутимо стилизованного под культового персонажа времен застойной стабильности в исполнении Высоцкого - Глеба Жиглова.
Скоротав время за чтением, Игорь Николаевич выгрузился на перрон пункта назначения и сразу же попал в руки самой "бабушки Дарьи".
Хотя на "бабушку" эта дама походила мало - крупная тетка неопределенного возраста с ярким гримом и театральными манерами, была скорее похожа на классного руководителя или сотрудника исполкома времен тяжелого детства и еще более не завидной юности самого Прокопени. Сложная прическа, костюм, от вида которого великая Коко Шанель воскресла бы от ужаса, и завершал этот образ непременный бант на блузе, венчавший и без того значительную грудь.
- Сокол! Вот и прибыл! Я - бабушка Дарья. Буду тебе тут в городе нашем, - "бабушка" сделал широкий жест рукой, достойный оперной дивы, в сторону грязного здания вокзала и дымящих заводских труб, - что мать родная.
- Игорь Николаевич, - Прокопеня сделал над собой усилие, что бы не отрекомендоваться как "внучек", и, убрав с лацкана своего пиджака крепкую руку "бабушки", вложил в нее визитную карточку.
Рядом с Прокопений внезапно материализовался угрюмого вида субъект, решительно вырвал у него из рук кейс и обратился к "бабушке".
- Дарья Викентьевна - куда его? В СИЗО сперва или на Объект, ну на ИТУ сразу? - поинтересовался субъект бесстрастным голосом.
- Да что ты, милок, поселим сперва, потом покормим, потом к Антолий Дмитричу, а завтра лекция у него, - запричитала речитативом Викентьевна план пребывания Прокопени в городе Н.
Угрюмый субъект забросил скромный багаж вновь прибывшего в стоявший недалеко черный, не правдоподобно новый и чистый Бимер. "Хорошо живет нынче народный целитель, нам магистрам тайнознания плыть и плыть..."- грустно подумал Игорь Николаевич, устраиваясь вслед за Дарьей Викентьевной на кожаном сидении машины.
За время путешествия выяснилось, что спонсор лекционного тура Прокопени, да надо полагать, и активной деятельности самой бабули, некий замечательный, "большой души" человек, руководящий местным специальным объектом исправительно-трудового назначения, каковые по народному принято именовать "зоной". Человек этот крайне нуждается в психологической помощи именно Прокопени, поскольку пал жертвой подлых интриг недоброжелателей.
*****
"Становится все увлекательнее и увлекательнее," - подумал Игорь Николаевич, когда за ним - сытым и расселенным, с противным скрипом захлопнулись свежевыкрашенные ворота спец объекта, а затем еще несколько тяжелых металлических дверей и решеток. Присутствие рядом Бабы Дуси - как про себя он обозначил Дарью Викентьевну - успокаивало мало. Скорее наоборот. Прокпеня чувствовал себя как нашкодивший школьник, которого строгая классная дама, отчаявшись перевоспитать своими силами, вдет в детскую комнату милиции к суровому дяде милиционеру...
Однако сам Анатолий Дмитриевич, которого экзальтированная "бабушка Дарья" именовала не иначе как "Отцом", оказался человеком брежневской закваски - то есть веселым, хлебосольным, общительным и постоянно ностальгирующим о былом. Прежде всего, он обратил внимание Прокопени на образцовый прядок царящий вокруг, затем предложил чаю, поинтересовался степью развала государственной системы в столице и привычном извлек из сейфа бутылку коньяка. И после нескольких тостов общего характера, произнесенных на фоне причитаний бабушки Дарьи, на отрез отказавшийся от алкоголя и уговаривавшей мужчин последовать ее примеру, перешел к своей проблеме.
Собственно проблема Анатолия Дмитриевича носила глобальный характер и состояла в том, что люди испортились. Испортились вместе с экологией, под дурным влиянием телевизора, Запада, разнообразных сект и шаманизма. Конечно, Анатолий Дмитриевич не был уверен, помнит ли Прокопеня по молодости лет, то прежнее, славное время. Раньше в мире существовал порядок, который присутствовал во всем - рабочие становились сперва инженерами, потом главными инженерами, а потом директорами, продавцы становились сперва заведующими отделами, потом директорами магазинов, и лишь потом начальниками трестов и баз, лейтенанты становились старшими лейтенантами, а только потом, набравшись житейской мудрости и седин дорастали до полковников, и то далеко не все. Да и преступность была иной - детишки рождались в неблагополучных семьях, потом попадали в колонию для малолетних, потом на так называемую "зону", и только потом, после многих "ходок" и судов, и опять же не все, обретали квалификацию рецидивиста, и сопутствующее ей людское уважение. А о том, что бы субъект 25 лет от роду, будь он хоть семи пядей во лбу, сознательно выбирал себе на досуге статьи УК по которым можно "стать" рецидивистом, да еще и особо опасным, и в страшных снах никому не снилось.
И тому были причины. Ведь чем были занят ум того, прежнего уголовника? Что извлекал из его тумбочки сотрудник ИТУ? Фотографию любимой девушки на пляже в Сочи, письмо старушки матери из деревни, стихи неизвестного автора! Ну, в худшем случае - потрепанный томик Солженицына - так это было уже ЧП, за которое можно было запросто лишиться погон, да пожалуй, и партбилета....
- А что теперь? - Анатолий Дмитриевич лихо откупорил новую бутылку "конины", и с отчаянием покачал головой, - Шаманы - наркоманы, Тальтеки - Шмальтеки, Вуду - Муду! Вот до чего дожили! - он наклонился и брезгливо извлек из недр сейфа и бросил на поверхность стола книжку в знакомой обложке. Прокопеня поежился. Конечно, он сразу же узнал ее - пресловутая "Городская магия", автор Прокопеня И.Н. - то есть он сам...
Поток сознания Анатолия Дмитриевича был так силен, что незаметно смыл из кабинета бабу Дусю, а затем перенес самого рассказчика и его гостя в один из ресторанов города Н. - впрочем, довольно тихий и уютный. Если опустить лирические отступления, скабрезные шутки и нецензурные слова, произнесенные во время этой длинной и красочной беседы, то осталось следующее. Некий лихой молодец возмечтал о том, что бы стать рецидивистом, и с целью получить означенную квалификацию учинил бунт в какой-то колонии, но его блестящая карьера авторитета почти что оборвалась, когда он попал в учреждение, процветающее под мудрым руководством Анатолия Дмитриевича. Поскольку Анатолий Дмитриевич, которого Прокопеня про себя окрестил "папой Толей" за отеческое отношение к окружающей действительности, сторонник традиций и вообще строгого нрава, строптивый тип стал объектом дисциплинарных мер. (О характере мер Игорь Николаевич любопытствовать воздержался из-за присущей ему врожденной деликатности).
И вот тут-то для папы Толи, успешно перевоспитавшего не одно поколение бандитов и прочей мрази, и начался "настоящий кошмар". Прежде всего выяснилось что негодяй этот запросто впадает в состояние при котором совершенно не испытывает боли, и вообще теряет связь с внешним миром - транс - вот как это безобразие называется! - век бы не знать, да вот довелось, - посетовал Папа Толя.
- Да в добавок, - папа Толя оглянулся и перешел на доверительный шепот - может летать... ну не летать, а как же это охарактеризовать-то.... парить - в общем, находится в воздухе без внешней опоры. Конечно, звучит это довольно странно и даже глупо, но папа Толя неоднократно наблюдал это загадочное явление, причем не один, а в присутствии очевидцев - сотрудников колонии, врача из медсанчасти, своего заместителя и даже Кастанеды. (При упоминании имени великого латиноамериканца Прокопеня привлек все внутренние резервы, для того, что бы сохранить на лице серьезное выражение искреннего сопереживания папы Толиным бедам).
- И кому расскажешь про такое, и кто поверит, кто поможет? - посетовал папа Толя.
После таких событий Анатолий Дмитриевичу, конечно, ничего не оставалось, как передать социально опасного субъекта в руки медицинских работников для признания невменяемым. Что б и речи не шло ни о каких дальнейших квалификациях! - сурово подчеркнул дальновидный папа Толя. После пары месяцев пребывания в специализированной лечебнице, зловредный субъект впал в кому, и был срочно выписан, дабы не портить показатели образцовой больниц фактом своей кончины. Тут-то подлая натура поклонника "Городской магии" и проявилась во всей неприглядности.
Вместо того, что бы с миром упокоится, или, обрадовавшись выздоровлению, заняться честным трудом, тип нанял адвокатов и начал сточить письма в прессу, падкую на дешевые сенсации, и разнообразные инстанции, подобные "Международной амнистии", в которых жаловался на жестокое обращение и суровые условия содержания, лишившие его здоровья - физического и душевного. Папу Толю просто измучили разнообразные комиссии, проверки и инстанции. Но, и с этими тяготами Анатолий Дмитриевич успешно справился бы- ведь, он человек старой закалки, с любым найдет общий язык!
Так нет же - теперь пресловутый Сергей Олегович Головатин - именно так зовут неугомонного экс-уголовника - сколотил общественную организацию, нанял каких-то заезжих политологов и проталкивает в депутаты своего адвоката - бывшего следователя областной прокуратуры Костика Монакова. Разгильдяя, бабника и двоечника - между прочим. Папа Толя может с полным правовом так говорить, потому что знает Костика с молодых ногтей, и в академии УВД их даже путали из-за внешнего сходства - ан, поди ж ты.... Выдвигаются вот в депутаты по одному и тому же округу. Ну и конечно, Кастанеда, насмотревшись американских фильмов про окружных прокуроров и начитавшись поучительных статей в сомнительных газет, с дружками из продажной молодой генерации, всему этому безобразию потворствует! - папа Толя громко стукнул по столу ладонью, как бы поставив последнюю точку в своей печальной истории.
Изрядно набравшийся в процессе рассказа Прокопеня заплетающимся языком пролепетал, что поможет, всем, чем сможет (хотя совершенно не представлял чем именно можно помочь в противостоянии с самим Карлосом Кастанедой, доном Хуаном и воинами Нагваля и каким-то окружным прокурором!). Анатолий Дмитриевича, тоже изрядно захмелевшего, такое резюме вполне устроило, и облабзав Игоря Николаевича в обе щеки, он отправил его домой на все той же замечательно чистой машине, пообещав завтра снабдить Прокопеню уголовными делами и историей болезни мерзавца Головатина.
Действительно, как только Прокопеня, испытывая легкую головную боль после вчерашних возлияний, вышел поутру, что бы наконец-то провести семинар, его знаком остановил неприметный среднестатистический человек в штатском и молча вручил ему пухлую папку с завязками. Игорь Николаевич автоматически вложил папку в полупустой кейс и отправился проводить действо, гордо именуемое "психологический тренинг".
*****
Вопреки опасениям Прокопени, публика, собравшаяся на тренинг, выглядела вполне ординарной и не предвещала особых хлопот. Самой бабушки Дарьи среди слушателей не было, и это вселило в Прокопеню, недолюбливавшего профессиональных народник целителей, дополнительною уверенность.
Второй приятной новостью было присутствие среди слушателей длинной девицы из поезда. Она хотела расположиться за одним столом с элегантно и дорого одетым молодым человеком. Сразу охарактеризовать молодого человека Прокопеня затруднился - по дороговизне одежды и аксессуаров, совершенно неуместным на скромном местечковом семинаре, он вполне отвечал наименованию "новый русский". А вот гордая осанка, этнический тип и черты лица заставляли использовать бесконечно широкое определение "лицо кавказской национальности". Да и вел себя молодой человек именно в соответствии с эти последним стереотипом - то есть, не вдаваясь в дискуссию с девицей, просто взял и молча перевесил ее стильную меховую курточку на другой стул, и туда же переставил ее крошечную сумочку. Девица обиженно захлопала длинными ресницами, но протестовать не решилась.
Освободившееся таким образом место рядом с "лицом" через несколько минут занял, стремительно вбежавший в зал, светловолосый взъерошенный паренек с огромными голубыми глазами, в которых застыло какое - то недоуменное выражение. "Прямо мальчик из Гитлерюгенда, заблудившийся в Брянских лесах",- подумал Прокопеня, питавший слабость к историческим аналогиям. И перешел к семинару.
Единственным фактом, омрачавшим мирное течение тренинга, были глупые вопросы, которые начал было задавать Игорю Николаевичу упитанный неприятный мужик лет пятидесяти. Баланс растительности на его голове достигался за счет реденькой бороденки а-ля Солженицын, уравновешивавшей глобальную лысину на лбу. Итак, мужик поинтересовался - хотя к теме семинара вопрос не имел ни прямого, ни даже косвенного отношения, чем тайнодеяние отличается от тайнознания? Прокопеня, как опытный психолог, решил пресечь любопытство, на корню задав мужику встречный вопрос:
--
Вы по роду деятельности кто?
--
Поэт- песенник, - бесхитростно ответил мужик, не ожидая подвоха.
- Вот и осознайте - поэт отличается от песенника так же, как тайнознание от тайнодеяния, - скаламбурил Прокопеня. Шутка, довольно неудачная, даже по мнению самого автора, нашла живой отклик среди слушателей. Особенно искренне и долго смеялся "новый русский с лицом кавказской национальности".
Когда семинар уже завершился, Прокопеня стряхивал с рук мел и укладывал в кейс листочки с заметками, к нему решительно подошел голубоглазый парнишка и ловко извлек из-под свитера экземпляр "Городской магии" в сильно потрепанной обложке:
- Я конечно человек малограмотный, всего 12 книг в своей жизни прочитал, включая школьные учебники, но Ваша книга это супер! Это просто - ключи от Шамбалы! Подпишите, пожалуйста!!!
Льстивые слова парнишки возымели действие, и впечатленный Игорь Николаевич размашисто написал на своей фотографии, размещавшейся на обложке - "От гуру Просветленному", поставил подпись. Лицо паренька озарилось удивительной улыбкой, обращенной куда-то внутрь себя:
- Ну, раз уж Вы видите, что я просветленный... то - только без обид - ладно? Мы поспорили, - паренек кинул в направлении "лица", внимательно наблюдавшего сцену общения с "гуру", обладатель дорогого костюма был вторым участником спора, - ведь Вы же военный, ну во всяком случае были ???? - глаза паренька стали из голубых ярко синим, а голос стал каким то бесцветным и далеким - Я Вас вижу в камуфляже... но без погон, в высоких шнурованных ботинках, - почти как у меня, - Вы стоите на песке, один ботинок развязан, а нога топчет змею - небольшую желтую змейку, я таких даже никогда не видел, - последняя фраза была произнесена уже совершенно другим голосом, парнишка удивленно покачал головой, и вытащил откуда-то из-под длинного свитера пачку сигарет "Кемел", металлически поблескивающую зажигалку и закурил, стряхивая пепел прямо на пол.
Пркопеня испытал легкий шок, и что бы как-то скрыть свое замешательство, брякнул первое, что пришло в голову - то есть правду-матку:
- Я учился в военно-медицинской академии, я эпидемиолог....- и тут же добавил, вернувшись в образ мага и чародея, - этом мне очень помогло, когда я получал свою вторую, гражданскую, профессию - психолог!
--
Ал, давай деньги - не громко, но твердо, обратился парнишка к "лицу".
- Какая-то просто патология, паранойя! - Ал грустно вздохнул, покачал головой, и вынул из внутреннего кармана изящный кожаный бумажник, и брезгливо извлек из него две сто долларовые купюры. - У меня нет больше, только карточки....
- Вот и спорь с тобой после этого! Карточка это что деньги по-твоему? Первое правило преферанса - нету денег не садись! Ладно, должен будешь, под двойную учетную ставку Нацбанка! - забрал купюры из рук незадачливого Ала, пожал плечами и вышел из помещения....
Вообще-то персонаж колоритный, подумал Прокопеня о парнишке, пытаясь отвлечься от нахлынувших на него и довольно неприятных воспоминаний. Парнишка был росточку чуть ниже среднего, какой-то изящно-тонкой, но пропорциональной конструкции. Одет на хрупкой гране между скромненько и бедненько, в длинный вязанный свитер, на пару размеров больше, в непонятного происхождения брюки, при этом брюки заправлены в кожаные высокие ботинки с массой крючков и заклепок, которые в народе принято называть стильными. Запястье парнишки было в несколько оборотов ообмотано красной шерстяной ниткой, с которой свешивалась пара деревяшек с начерченными на них знаками. Скорее всего, это были руны. Сами кисти рук заслуживали отдельного внимания - то ли забыто - аристократической формы, то ли просто не привычно, для глаза Игоря Николаевича, ухоженные. Парнишка выглядел очень открытым, и в то же время держался уверенно, но без наглости, и естественно...
- У него действительно потрясающая харизма, - как будто подслушав мысли Прокопени, сказал Ал, - Как вы думаете - как профессиональный медицинский доктор и психолог, он, - Ал кивнул в сторону двери, за которой скрылся парнишка, - он действительно видит - то, о чем говорит? - "лицо" изъяснялось с легким, едва заметным акцентом, на каком-то ходульно - правильном русском языке, без жаргона и междометий.
- Знаете, - Прокопеня постарался придать своему лицу интеллектуальное выражение, - при целом ряде факторов люди испытывают галлюцинации, видения, перемещенные состояния сознания. Это может быть следствием воздействия психотропов например, или физиологических факторов, ведущих к интоксикации....
- Я понимаю это, я имею диплом медицинского факультета, но ведь он описывает реальные факты, имевшие место в действительности. Он сам объясняет этот дар, как приобретенный благодаря написанной Вами книге!
- Ну, знаете ли...Я бы не утрировал так уж сильно...Книга - это мертвое знание...- Игорь Николаевич мысленно в который раз сам себе торжественно пообещал наконец прочитать эту идиотскую "Городскую магию" до конца.
- Знание не бывает мертвым! - сказал Ал с пафосом, - и продолжил уже буднично - может Вам нужна машина? Я, плохо знаком с местными дорожными знаками, но он (Ал снова кивнул в сторону двери, видимо подразумевая под словом "он" парнишку) хорошо распознает знаки, хотя и не умеет водить, поэтому мы вмести ездим.
Прокопени было любопытно посмотреть на такого "двуглавого Шумахера", да и лень пешком по незнакомому городу идти, поэтому он с энтузиазмом согласился. По пути Ал, сидевший за рулем, лихо окатил водой из лужи зазевавшуюся около здания, где проходил семинар, длинную девицу, а парнишка поведал пару совершенно не правдоподобных историй о пользе различных практик из "Городской магии" в быту, а на прощание даже написал на пачке с сигаретами, за неимением другого информационного носителя, номер телефона, и передал ее Прокопене, с напутствием "Звонить если что".
****
Игорь Николаевич приветливо помахал пачкой в след уезжающему джипу, опустил ее в карман пиджака, и заметив невдалеке табличку обменного пакта, сиротливо примостившуюся около фундаментальной бронзовой надписи "Б А Н К", решил поменять немного денег "на прожиточный минимум". Преуспевающая баба Дуся расплатилась с ним за семинар авансом, даже в американской валюте.
В обменнике Прокопеню ждал неприятный сюрприз - барышня в зарешеченном окошке посмотрела протянутую им сотенную купюру на свет, помяла в пальцах и отказалась принять, резко переадресовав его в банк. Благо дверь банка располагалась рядом и возмущенный Прокопеня решительно толкнул эту тяжелую дверь в поисках управы на хамоватую барышню.
В отличии от обменника, банковская барышня взяв ту же самую купюру даже не стала вступать с Игорем Николаевичем в дискуссию, а сразу же вызвала охрану, мгновенно появившиеся "добры молодцы" в двубортных костюмах столкнувшись с бурными протестами отставного военврача, не забывшего как выяснилось, старой доброй армейской школы рукопашного боя, вызвали на подмогу милицию, и Прокпеня, в помятом пиджаке, да еще и с разбитым носом был водворен в 28 отделение милиции города Н..
Когда пыл драки схлынул, дыхание восстановилось, и вернулась способность рассуждать логически, ситуация показалась Игорю Николаевичу даже забавной - сейчас он позвонит "большой души" Анатолию Дмитриевичу, полковнику Звягину - вчерашнему хлебосольному собеседнику, и попранная в Прокопенином разбитом лице справедливость восторжествует, да так, что мало его милицейским обидчикам не покажется!
Только воплотить этот коварный план в жизнь оказалось не так то легко. Причем виноват в этом был исключительно он сам - кейс с бумагами, блокнотом с телефонами, визитными карточками остался в джипе искренних почитателей его книги. Хорошо хоть пачку сигарет с номером парнишки не успел выбросить! Прокопеня вздохнул - особого выбора не было, и набрал этот номер:
- Да, Сергеич, - сразу сказал в телефоне звонкий голос парнишки.
- Нет, это Игорь Николаевич, который Доктор, я у вас в автомобиле кейс забыл. Не сможете мне его привезти, только если можно быстро....
--
Легко, а Вы где? - поинтересовался парнишка.
- Я не знаю точно. В двадцать восьмом отделении милиции, - Игорь Николаевич чувствовал себя просто клиническим идиотом когда произносил эти слова, представляя как округляются недоуменные газа парнишки и иронично качает головой Ал. Прокопеня утешил себя единственно тем, что детей ему с этими яркими личностями не крестить, в конце-то концов!
- В двадцать восьмом? А ты, Доктор, молодец, шустрый, - хихикнул парнишка в трубку, - ну держись там, сейчас кавалерию за тобой отправлю...
Уж лучше сразу береговую охрану США, - подумал Игорь Николаевич, поймав на своей руке с мобильником недобрый взгляд приближающегося милиционера...
Милиционер все еще сличал личность "задержанного" Прокопени с фотографией в паспорте, когда дверь в кабинет резко и без стука открылась и в нее как ураган ворвался крупный мужчина:
- Деятели, - с порога заорал мужчина, - я вот разорву вас просто как Бобик тряпку, если били его, а уже вижу что били! Напишу жалобу Кастанеде! Считайте что вы все тут уже без погон, и ищите себе новую работу! - мужчина забрал из рук опешившего милиционера паспорт Прокопени и взяв за плечо самого Игоря Николаевича, решительно поднял его со стула и подтолкнул к выходу. Прокопеня был в очередной раз потрясенного магическим действием, которое имя Кастаньеды имело в уездном городе Н..
Милиционер приподнялся из а стола и заискивающе пропел, пытаясь заглянуть в глаза внезапно появившегося спасителя:
- Константин Ф-е-едорович, ну не би-и-или же мы его, нам его из банка привезли уже побитого, а мы с ним по-людски! Даже позвонить ему разреши-и-или - вот....- и протянул мужчине только что отобранные у Игоря Николаевича дешевенькую "Моторолу" и старенький потертый бумажник, - у нас же сокращение штатов каждый день, а дома детки...
- Да он сам еще дите, - мужчина был неприменим, и снова встряхнул Прокопеню за плечо, видимо, что бы придать больше убедительности своему последнему, весьма сомнительному, учитывая возраст и комплекцию психолога, тезису, забрал телефон и кошелек и вытолкнул Прокопеню в коридор.
Все это произошло настолько быстро, что Игорь Николаевич только сейчас понял, что крупный мужчина, обличенный такими стандартными символами "крестного отца" как длинный черный плащ, шелковый шарф, дорогие часы, и непременное кольцо с черным камнем на мизинце - тот самый борец за Эру Милосердия, предвыборный слоган и фото которого он изучал в поезде.
А неумолимая логика заставила его сделать еще одно умозаключение - Константин Федорович - видимо и есть тот самый "разгильдяй, бабник и двоечник" - Костик Монаков, главный конкурент папы Толи на выборах, а так же приспешник и адвокат социально опасного Головатина, для противостояния с которым, Прокопеня и был призван в город Н.. Ситуация становилась довольно пикантной...
Провести дальнейший логический анализ возможных последствий Игорь Николаевич уже не успел. Решительный "Костик" снова встряхнул его за плечо и вытолкнул на этот раз уже из коридора на крыльцо отделения милиции. Прокопеня на секунду ослеп от вспышек фотоаппаратов и юпитеров киношников, и практически на ощупь, в полном замешательстве спустился по ступенькам, краешком сознания улавливая слова о милицейском и правовом беспределе, царящих в городе Н., с молчаливого одобрения коррумпированной власти, - это Константин Монаков импозантно поправляя шарф, и расположившись на крыльце милиции как на трибуне, произносил очередную предвыборную речь прямо в журналистские микрофоны.
- Ну, ты Доктор, просто красавец, - непонятно откуда взявшийся парнишка дружелюбно хлопнул Прокопеню по плечу и протянул ему сигарету.
- Я бросил, - неуверенно сказал Прокопеня, махнул рукой взял сигарету и закурил. К ним подошел Ал, в руках у него была серебристо белая куртка, а лицо его было сосредоточенным и серьезным.
- Надень, - он протянул куртку парнишке, - и иди, спустись с крылечка, Монаков уже почти все сказал, а свет как раз очень удачно расположен.
- На кого я в ней буду похож? На гребенного Маленького Принца? На голубочка Оскара Уайльда? На Джона Ленона времен "Белого альбома", а может на Уинстона Черчеля в молодые годы? - капризничал парнишка, все же облачаясь а куртку. Дюжина прочитанных им книг видимо была отобрана с большим вкусом.
Ал поморщился и пояснил:
- Нет, Уинстон Черчиль не есть знаковая фигура в общественном сознании. Ты будешь похож на ангела. Это хорошо с точки зрения характерного для населения массового интереса к дешевому мистицизму и религии. Даже у президента Путина есть духовник. Ангел, в отличии от Джона Ленона, положительно маркированный символ даже для атеистической части электората.
- Да не быкуй ты, Сергеич, Ал - хоть водку и не пьет, но мужик грамотный, - к дискуссии присоединился Монаков, завершивший свое показательное выступление и для восстановления сил отхлебывавший прямо из бутылки пиво, - вон из меня тоже Жиглов, - он хлопнул себя по внушительному животу, - как из пивной бочки балерина, - а ведь как рейтинг - то после этого плаката подскочил, просто зашкаливает!
Парнишка грустно опустил голову:
- Короля играет свита, - и с тяжким вздохом взобрался на крыльцо, повернулся к камерам и преобразился настолько, что впечатлительному Прокопени показалось даже будто уже не свет юпитеров, а сама загадочная харизма отражается в каждом волокне серебристой ткани, а светящийся силуэт парит над грязным крылечком и плавно плывет, не прикасаясь к земле, без всякой внешней опоры...
"Так вот он какой - Головатин, великий и ужасный", - осознал Игорь Николаевич.
Собственно реалистическая, подоплека чуда выяснилась уже через несколько минут:
- Вот твари ленивые! Хоть бы перила выкрасили! - негодовал Головатин, называть его "парнишкой", даже мысленно, Игорь Николаевич теперь не рисковал, отряхивая с рук прилипшие крошки старой краски - он просто умудрился медленно съехал по перилам довольно высокого крыльца, ошарашив своим "полетом" наблюдавшую действо публику и журналистов.
- Вот ведь голова у тебя Сергеич! Я даже пивом подавился - думал все - улетит человек - как тот Дэвид Коперфильд! - искренне восхитился Монаков, и прищурил один глаз, прицелился и метко бросил пустую бутылку от пива в открытую форточку отделения милиции, - буду депутатом - распоряжусь, что б покрасили перила, и окна зарешетили!
Прокопеня лихорадочно вспоминал полное имя Головатина - да именно Сергей, Сергей Олегович, кажется... и почти неосознанно, спросил:
--
А почему Сергеич?
Головатин пожал плечами и сказал мечтательно:
- Знаешь, Доктор, я и сам бы предпочел что-то более романтичное - стихийное - "Ветер" или "Ураган"...
- Ну не, "Ураган" - не счастливая погремуха. Вон Сайченко Севу, покойного, так и называли Сева -Ураган - и что? Взорвался год назад в машине, Царство Небесное! - прокомментировал Монаков - внешне он действительно напоминал папу Толю, хотя и был несколько полнее и значительно вальяжнее, а балагуром видимо был еще большим, поэтому продолжил свой пространный комментарий:
- А Сергеич, это уважительно звучит! Сразу понятно - уважают человека, несмотря на... - Монаков осекся, и закашлялся, что бы заполнить паузу, и уже без прежнего энтузиазма тихо закончил фразу, - молодой возраст...
"Уважаемый" Сергеич бросил в сторону острый, какой-то стальной взгляд и с металлом в голосе закончил эту неосторожно сказанную фразу:
--
Несмотря на отсутствие квалификации? Да?
- Да ну что ты, в самом деле, Сергеич, ну другое ж время - другие песни, другие понятия... ты - представитель качественно новой формации! Настоящий олигарх! - Монаков попытался замять свою оплошность, - год-два и про тебя в журнале "Форбс" напишут или в "Гарольд Трибьюн", а про этих Глобусов - Черепов кто вспомнит? И вообще мужики - надо выпить - а то мы, честное слово, прямо как кой-то мусульманский талибан! - подвел итог потенциальный депутат.
******
Игоря Николаевича, с легкой руки Головатина, успешно переименованного в "Доктора", опять подвезли к подъезду стандартной пятиэтажки, где располагалась заботливо снятая для него бабушкой Дусей квартира. Изрядно уставший за день, он решительно отказался от "дружеского ужина " на котором настаивал Монаков, лелея надежду наконец-то выспаться перед завтрашним семинаром.
На пороге квартиры Прокопеня споткнулся обо что-то, оказавшееся куриной косточкой, да еще и основательно запутавшейся в клубке разноцветных ниток. Только особо разглядеть это своеобразный объект он уже не успел- в лицо пахнуло каким - то тяжелым, спертым воздухом со сладковатым запахом серы и еще чего-то знакомого, но почти забытого...
Вот они преимущества пребывания в посуточно снятом жилье, - еще пытался думать Прокопеня решительно направляясь к окну. Странно, но каждый следующий шаг давался ему все тяжелей - казалось, ступни прилипают к полу, он опустил глаза и увидел их. Множество маленьких, юрких желтых змеек клубилось на полу, обвивало его ноги, мешало двигаться. Змеек становилось все больше и больше, они расползались с невиданной скорость, оставляя на мебели и стенах следы мерзкой зловонной слизи, им уже не хватало места и они, тихо попискивая, обвивали его руки и тело, парализуя всякое движение.... Желтоватый туман заволакивал глаза, и сознание...
Прокопеня не помнил, как упал и как долго пролежал... Он просто в какой то момент открыл глаза и увидел над собой потолок, со старенькой люстрой, почувствовал все тот же полузнакомый мерзкий запах. Откуда тут формалин - удивился он и попытался вспомнить, что случилась, а заодно и встать - открыть окно. На это раз попытка был удачной - Игорь Николаевич жадно вдохнул чистый уличный воздух и ощутив резкий приступ тошноты направился в ванную. Двигаться ему сейчас уже стало легче, а вот процесс мышления все еще был затруднен. Ополоснув лицо и руки, Прокопеня решил выпить кофе и поплелся на кухню.
Желание пить кофе сразу же пропало, пропало вместе с чувством реальности... На полу кухни лежало тело.... Довольно крупное, обернутое как мумия с ног до самой макушки широким желтым скотчем... Именно оно было источником мерзкого формалинового запаха в доме. Покопеня подошел к кухонному окну, широко открыл его тоже, высунулся, глубоко вдохнул, зажмурил глаза и громко, отчетливо произнес:
- Это всего лишь сон. Да страшный и не приятный. Но сейчас я сосчитаю до трех и проснусь со счетом три! Один, Два, Три! Я здесь и сейчас!
- Просто бомба - Доктор, ты что, репетируешь завтрашнюю лекцию? - откуда-то снизу, из двора, донесся голос, человек без сомнения обращался к нему.
Игорь Николаевич в полузабытьи, не открывая глаз сделал несколько шагов в глубь кухни, споткнулся о тело, развернулся, попятился по короткому коридорчику в сторону прихожей и вытянув руку вперед тихо попросил:
- Ударьте меня кто-нибудь - я хочу почувствовать, что живу! - и тут же задохнулся от резкой боли - Некто действительно залепил ему подряд несколько сильных пощечин.
Боль частично вернула Прокопени сознание, ощущения, чувство времени и реальности. Он наконец рискнул открыть глаза:
- Вы кто? - он уставился на темневшие рядом с ним силуэты без надежды получить ответ. Один из пришельцев щелкнул выключателем, а другой сказал:
- Доктор, да что с тобой на самом деле? Обкурился ты что ли? И когда ж ты успел только, минут пять ведь прошло всего, - Сергеич покачал головой даже с некоторым восхищением, - ты у меня в машине кейс забыл, - и он протянул Игорю Николаевичу старый добрый кейс.
- Да это мой, - теперь Прокопеня действительно медленно возвращался в "здесь и сейчас"...
- Что это за едкий запах? Формалин напоминает... И еще что-то - из нервно паралитической группы кажется, не удивительно, что Вы такой бледный! Большая удача, что Вы не захлопнули двери - вполне могли задохнуться! - Ал, второй ночной посетитель, снял носовой платок, которым обернул ладонь, отвешивая Прокопени оплеухи, и помахивая им перед своим носом, прошел через комнату и широко открыл балкон.
- Не знаю...- Игорь Николаевич с опаской следил за движениями Ала, но на этот раз змейки не появились, значит оставалась надежда, что все происшедшее с ним было просто галлюцинацией....
- Слушай, Ал, зайди на кухню, а то у меня крыша что-то сегодня едет больше обычного, - бледный и какой-то отрешенный Головатин обеими руками тер лоб и виски, прислонившись к дверному косяку у входа в комнату - он видимо тоже обнаружил на кухне импровизированную мумию.
Невозмутимый Ал молча пошел на кухню, а Сергеич и Прокопеня потянулись за ним следом, уже зная, что он там увидит.
- Ну - где Вы его взяли и зачем? Это что действительно настоящее человеческое тело? И кому же оно принадлежало? - Ал был скорее раздражен, чем удивлен - своеобразная мумия продолжала лежать на полу кухни.
- Понятия не имею... Я пришел... и упал... зашел попить воды... а оно лежит ...просто метафизика.... - неуверенно изложил свою историю Прокопеня.
Ал скорбно вздохнул, видимо он уже устал от метафизики, и решительно предпринял практические действия - вытащил из мойки резиновые перчатки, надел одну из них, взял со стола кухонный нож, присел и принялся отдирать скотч с головы тела...
- Руна Альгиз! Помоги, - с почти что священным ужасом сказал Сергеич, потрогал одну из деревяшек на запястье и извлек, как обычно откуда-то из-под свитера плоскую металлическую фляжку, обтянутую кожей - изящный сосуд больше гармонировала бы с гардеробом Ала - отпив, протянул Прокопени. Игорь Николаевич хлебнул и закашлялся:
- Что это?
- Да спирт медицинский, мне ж другого ничего доктора пить не велят, но я спирт еще настаиваю, на перегородках от орехов -это укрепляет нервную систему, - сообщил многострадальный Головатин, поморщился и с некоторой иронией добавил:
--
Поэт-песенник...
Ал, почти полностью освободил от скотча лицо трупа, и теперь комментировал:
- Сходство есть, и довольно значительное... Хотя, сам посмотри Сергей, да и вы Док - он уже разлагаться начал, а ведь его пытались мумифицировать - сложно сказать из-за этого когда он умер... но более трех дней назад это несомненно.
Прокопеня, из-за всплывшего невесть из каких глубин разума медицинского любопытства, опустился на корточки рядом с Алом, и надел вторую кухонную перчатку :
- Больше много, больше... Может дней 10. А ведь он еще и в холодильнике лежал какое-то время - я не патолог, но похоже на то. Да и побрит, а тот был бородатым...
Несколько минут Ал и Игорь Николаевич дискутировали о медицинских нюансах состояния тела и возможной причине смерти. Состояние тканей явно указывало на отравление, потом имела место попытка мумификации, надо полагать не удачная, труп начал разлагаться и его положили в холодильник. Кто и зачем извлек злосчастное тело оттуда, и приволок в квартиру, в данный момент не обсуждалось.
Удовлетворенные достигнутым консенсусом коллеги встали с кафельного пола кухни и поспешили сообщить о своих выводах Головатину, все это время курившему на балконе жилой комнаты.
Дослушав их Сергеич как-то очень грустно сказал, видимо описывая свои мистические откровения:
- Знаете, что меня во всем этом больше всего удивляет? То, что я ничего не вижу. Как будто взяли, и кусок вырезали - как из пленки с фильмом. Сколько не смотрю на эту мумию, на тебя, на квартиру - просто пусто и темно... Ничего нет - ни образов, ни ощущений, ни времени. Со мной такого никогда еще не было! Так странно. Кто вообще тебе сосватал эту.... нехорошую квартиру?
- Баба Дуся. Бабушка Дарья. Дарья Викентьевна. Я не знаю ее фамилии. Она как бы была организатором семинара. Пригласила меня сюда. Подготовила все - объявления, помещение, слушатели и все такое... В кейсе ее письма, факсы... может есть где-то и найдется ее фамилия или адрес?
Сергеич прикурил новую сигарету от окурка старой, и бросил окурок на улицу:
- Я правильно понял? Если нет - поправь. Какая-то бабень, ты ее знать не знаешь, но она назвалась "Бабушка Дарья", пригласила тебя сюда, провести семинар, поселила в эту квартиру, и рассчиталась с тобой за всю эту порнографию голимой зеленкой, на которой тебя сразу же попалили?
По сути Сергеич, наделанный, как оказалось, не только организаторскими талантами, но и безупречной логикой был прав. Прокопеня же выглядел во всей этой истории довольно жалко, но попытался восстановить свое реноме:
- Ну, она меня вчера встретила, и даже попросила проконсультировать полковника Звягина! Как я мог подумать, что это зелень голимая!
При упоминании Звягина Сергеич чуть не выронил из рук сигарету, придвинул какой-то ящик, стоявший на балконе, и присел на него. В невольно возникшей паузе к диалогу присоединился Ал, с совершенно дурацким вопросом:
- А что Звягин болен?
- Да нет вроде, я не заметил, пьет, во всяком случае, как здоровый - честно ответил Прокопеня.
- Так зачем ему тогда была консультация эпидемиолога? - не унимался дотошный Ал.
- Вирусы на зоне будет в пробирках разводить вместо цветочков на газонах, - съязвил Сергеич, и, сжав кулак, несколько раз стукну по краю ящика в бессильном отчаянии - Ал, ну как ты, умный вроде человек не понимаешь простых вещей! Ему мало, видите ли, что я без квалификации живу как уцененный! Я даже ни политиком, ни банкиром стать не могу - потому что официально - я невменяемый! Так эта сука Звягин, еще и хотел, что б Доктор его научил пользоваться моей "Городской магией"! Это ж еще хорошо, что Доктор эту самую "Магию" видел тоже первый раз в жизни!
- Ну не первый, - слабо запротестовал Игорь Николаевич, - я ее даже дважды начинал читать и в рукописи, и потом когда ее уже издали...
- А как собственно у вас появилась Рукопись? - на этот раз вопрос Ал выглядел более оправданным.
- Я ее нашел в коробке... У меня появилась дача - лет пять назад. Старенький домик, недалеко от Ярославля. Так уж сложилось что я решил там пожить... А когда приводил домик в порядок нашел старую коробку с бумагами, я ее чуть не выбросил - но название на самой первой папке было очень броским "Магия в быту". Я хотел прочитать, даже начал. И тут, как раз увидал объявление, что одно местное издательство публикует книги по эзотерике и мистике. Мне деньги были просто катастрофически нужны, и я пошел туда - хотел для начала прицениться. Но все так быстро сладилось, только название поменяли, что бы вызывало ассоциации с Кастанедой, на "Городскую магию" и предисловие написали.
- Доктор, если ты нуждался в деньгах, - то напрасно не дочитал, там, на 46 странице, есть очень эффективный обряд для "прилипания денег", с использованием трех свечей и дощечки. Прочитал бы да сделал - денег просто прет после этого обряда! - Сергеич действительно был фанатом "Городской магии".
- А что произошло с настоящей рукописью, я имею виду подлинник, и куда вы позиционировали остальную часть документов? - полюбопытствовал Ал.
- Да некуда - коробка видимо так и стоит на даче, хотя я там уже больше года не был. А рукопись, наверное, пылится где-то в архивах редакции.
- То есть ты, никогда не сличал сам рукописный текст с опубликованной книгой? - Сергеич почему-то пришел в полный восторг.
- Да нет же, я вообще никогда не читал эту идиотскую книгу дальше 15 страницы, -начал раздражаться Прокопеня, - надо же как я из-за нее все-таки попал в конце концов! Что мне теперь делать? - последний вопрос Игорь Николаевич задал чисто риторически, то есть, адресуя его куда-то во Вселенную. Но неожиданно получил вполне конкретный ответ непосредственно от Сергеича:
- Облить тут все бензинчиком и спичку бросить. Пусть твоя чудная бабушка, или кто там тебя подставил, вместе со Звягиным разгребаются, кто поджег, и куда делся Доктор -Лектор. Труп этот в любом случае не опознают ...
- Так же нельзя... надо лабораторные анализы сделать, экспертизу, положенные по процедуре следственные действия - перечислял законопослушный Ал. Сергеич махнул рукой:
- Тоже мне последний бой скаут, пошли за бензином...
- А зачем ходить? - Ал стукнул острым носком изящного башмака по ящику, покрытому иностранными, скорее всего испанскими, надписями, на котором только что сидел Сергеич - там внутри есть что-нибудь?
- Да какие-то довольно большие бутыли. Но все же не по-русски написано, сам почитай, ты ж у нас полиглот! - сообщил Сергеич заглянув в ящик, вытащил одну из емкостей и передал ее Алу.
- Написано, что это промышленный растворитель для краски. Помечен маркировкой - чрезвычайно горюч. Не кантовать. Избегать нагрева. Хранить в темном месте. Взрывоопасен под воздействием прямых солнечных лучей.
Сергеич тихо присвистнул и обвел рукой балкон, цитируя популярный фильм:
- Все уже украдено до нас!
- Я не понял, что именно, - признался Ал, не смотря на безупречное знание русского языка, он был мало знаком с культурным наследием нации.
- Да то, что утром, но может не завтра, но рано или поздно, солнышко бы пригрело эти баночки, и все тут разнесло бы в вдребезги и пополам, и мумию и Доктора, - действительно ящик был совершенно чистым и новым, и стоял в самом центре пыльного и грязного балкончика на 5-ом этаже, всецело открытый солнечным лучам.
Ал улыбнулся какой-то еще не знакомой Прокопени коварной улыбкой.
- Но если это так, видимо то тело, должны были опознать как Доктора, и именно по этому его хранили в холодильнике.
Сергеич с сомнением покачал головой:
- Ал, не усложняй. Если это все от Звягина проистекает - то для него это было бы слишком сложно. Я не хочу сказать, что он тупой, но просто он мыслит в рамках милицейских стереотипов, ну вот как наш Монаков примерно. Ему было куда проще, если он хотел, где-то держать Доктора живым, просто договориться в отделении, забрать у него документы, часы и прочую атрибутику, принарядить во все это какой-нибудь более менее подходящий не опознанный труп, и проконтролировать что бы экспертиза идентифицировала тело как Доктора. А морочить голову с мумификацией и холодильниками Звягин не стал бы - он же хорошо криминалистику знает, на фиг ему потом проблемы с экспертизой.
Если бы Прокопеня не был острижен "под ежик" у него волосы на голове встали бы дыбом от такой перспективы. А так он просто смахнул со лба холодный пот.
Но Ал не унимался:
- Но возможно то тело, - он показал в сторону кухни, - имеет какие-то уникальные качества, такие же как и он, - И Ал ткнул Прокопеню пальцем в грудь.
- Да какие там уникальные качества! Тому телу при жизни было под полтинник, оно упитанному дряблому человеку принадлежало. А Доктор наш - как Карлсон, - Сергеич похлопал по плечу пригорюнившегося Прокопеню, - мужчина в самом расцвете сил. И в прекрасной спортивной форме, как морпех американский! А насчет экспертизы Ал ты прав. Вообще пора прекращать всю эту криминальную активность и действовать правовыми средствами. Опись, протокол, понятые - подставные. Пусть тоже посуетятся.
Прокопеня потянулся за телефоном, с намерением вызвать милицию.
- Да подожди... Ты какого числа приехал?
- Пятнадцатого, вчера, то есть, наверное, уже позавчера.
- А какой-нибудь договор на аренду этого жилища заключал?
- Нет, бабка просто дала мне ключ и сказала адрес...
- Вот и славно, мы тебя сейчас 15 числом и поселим в гостинице "Ясень", у нашей общественной организации там номер снят считай пожизненно. Так что если надо - сто человек подтвердят, что ты в ней дневал и ночевал! И про весь этого трупака знать не знаешь, ведать не ведаешь. И пусть тут менты усердствуют ....
Он встал, решительно вышел на кухню, заткнул пробкой раковину и открыл воду во весь напор, потом проделал то же самое в ванной.
- Я такое видел в детском фильме. Хотя тут конечно 5-й этаж...- как всегда неуместно прокомментировал Ал и носовым платком стал протирать дверные ручки.
- Доктор, возьмите свои вещи, я имею виду действительно, что для вас ценны, - Ал серьезно посмотрел на Прокопеню, который инстинктивно потянулся за кейсом (других вещей у него просто не было), аккуратно сложил в него кухонный нож, которым Ал обдирал скотч с мумии и резиновые перчатки.
Они вышли из квартиры и расположились в джипе, потому что Ал, как настоящий бюрократ, настаивал на том, что бы дождаться приезда милиции. Действительно чрез некоторое время в доме загорелись окна, раздались шум, в подъезд вошло несколько помятых мужиков с инструментами слесарей в руках. Шум усилился. И, наконец, к дому подкатил старенький милицейский УАЗик. Сидевший на водительском месте Ал удовлетворенно кивнул и поинтересовался:
--
Куда теперь?
- Надо бы выяснить, что это за такая бабушка - волшебница, есть ли она в живой природе. И если есть, - Сергеич счастливо улыбнулся, - то я даже представлю себе эти заголовки в газетах - "Ваш кандидат Звягин на службе мракобесия" или "Сатанист баллотируется в Думу". Как тебе такая предвыборная акция?
- Ты талантливый стратег, - восхитился Ал, - и как мы сможем узнать про эту бабушку?
--
Да элементарно. Мы попросим помочь Костанеду.
Снова услышав это имя Прокопеня тихо застонал, зажмурил глаза и еще раз попытался проснуться, а потом понял, что эта ночь уже никогда не закончится.
- А где он может быть? Ведь сейчас же около трех часов ночи, точнее, - Ал посмотрел на какие-то необычные полупрозрачные механические часы на руке, - 2:52.
- Да что тут особо думать? Его Монаков в "Лотосе" еще с ужина осеменяет...так что поехали в "Лотос", - Сергеич, как обычно, продемонстрировал сверхъестественную осведомленность.
Всегда бесстрастное лицо Ала, вытянулось и он чуть ли не рот открыл от удивления:
--
Монаков - гомосексуалист?
Сергеич на секунду задумался:
- Костик? Да вроде нет - с чего ты взял? Он у нас как раз наоборот - легендарный юбколюб.
- Ты же сам это только что сказал что он осеменяет Кастанеду, - Ал все еще не мог успокоиться.
Сергеич и Прокопеня дружно рассмеялись.
- Да уж Ал, не тому тебя видно учила бабушка-графиня. Ну, это просто так говорят...
Ал тут же вернулся к своей обычной беспристрастной манере, и вознамерился восполнить лингвистический пробел в знании русского языка.
- И что подразумевают, когда так говорят?
- Что они пьют водку и разговаривают о делах, - максимально доходчиво пояснил Сергеич.
*****
- Вот ты посмотри на себя! Ты же нормальный человек. Совершеннолетний! Вменяемый! Далось тебе эта прокурорское кресло. Ну, зачем тебе этот гадюшник. Это же серпентарий! У тебя разовьется преждевременная импотенция в нашей прокуратуре! Вот поверь мне - старому и больному. А суд - это же другое дело! Почтенные будни и достойная трудовая пенсия!
Действительно, Монаков именно пил водку и разговаривал, причем очень громко и эмоционально, с рыжеватым парнем в полурасстегнутой казенной рубашке, не менее казенный черный китель и галстук висели рядом на стуле - видимо содержательный разговор и сопутствующий ему ужин продолжались уже достаточно давно. Увидав компанию, Монаков обрадовался, стал махать официанту и придвигать не достающие стулья. Как радушный хозяин он представил друг другу Прокопеню и своего собеседника:
- Вот - доктор наук Прокопеня.
- Игорь Николаевич, - уточнил Прокопеня, - только я не доктор, а всего лишь кандидат, кандидат медицинских наук.
- А это - Кастанеда, - вся компания несколько секунд наслаждалась произведенным эффектом.
- Сан Саныч, - парень слегка поклонился и пожал Прокопени руку, - только я не Карлос. Я вообще КастанЬеда на самом деле. Вот, - он вынул из пиджака и продемонстрировал новому знакомому служебное удостоверение, постучав по мягкому знаку. "Кастаньеда Александр Александрович, старший следователь Н-ской областной прокуратуры ..." успел прочитать часть текста Прокопеня. Он испытал некоторое облегчение, и даже начал мечтать о том, что бы все остальные события сегодняшнего дня завершились так же просто и буднично.
--
Фамилию, как Родину-мать - не выбирают! - сказал гордо Сан Саныч.
- Не то, что работу или жену, - продолжал гнуть вою линию Монаков, - так выпьем за правильный выбор, когда мы можем выбирать!
Уставший и голодный Прокопеня с радостью последовал призыву, и испытал некоторое почти забытое умиротворение.
- Ты Костя, настоящий депутат, - я только за тебя голосовать буду, - расчувствовался Кастаньеда и через стол пожал Манкову руку.
- Будешь за меня голосовать, Звягин тебя закопает, пылью присыплет и еще ножкой сверху притопчет, - умерил избирательский пыл молодого коллеги Монаков.
- Если только до этого Сан Саныч его сам в наручниках не проведет по длинным коридорам...- серьезно сказал Сергеич.
- За коррупцию??? Здорово было бы... - размечтался Кастаньеда, мысленно примеряя свою экзотическую фамилию к табличке на прокурорском кабинете, - что есть варианты? - он выжидательно посмотрел на Сергеича.
- Слушай, Сан Саныч, вот как бы заяснить, что за такая у нас баба Дуся - бабушка Дарья - Дарья Викентьевна, - народная целительница объявилась?
- Кто-то приболел? - осведомился Костаньеда, и, взяв из рук Прокопени бланк с витиеватым заголовком, надел очки в круглой оправе "а-ля Джон Ленон", отошел от стола. Оставшись без объекта воспитания, Монаков весь свой нерастраченный предвыборный пафос обрушила на Ала:
- Ал, вот хороший ты мужик, и говоришь, бабка у тебя русская, еще и из дворян - ну прости меня за прямоту, ведешь себя как недобитый международный исламский террорист - ваххабит или того хуже кришнаит какой-нибудь! Я имею ввиду - что водку не пьешь! Вот раньше говаривали, кто не пьет - тот анонимщик!
Ал, не стал выяснять кто такой анонимщик, досадливо поморщился, вздохнул, и залпом выпил рюмку, видимо сегодняшние стрессы тоже не прошли для него даром, потому что сразу же за ней он выпил еще одну. К их столу подсели несколько серьезных и солидных мужчин - все они видимо были хорошо знакомы между собой, завязалась общая беседа...
Монаков кивнул официанту и тот щедрой рукой разлил старым и новым участникам застолья очередные порции, и продолжил проводить воспитательную работу, используя, как всегда, личный пример:
- А когда с водкой было строго, ну при Горбатом - на заре перестройки - ну вы ж постарше, помните, я как раз повышал квалификацию в институте глухонемых, то есть в академии УВД, - между прочим, со Звягиным Толиком, и похожи мы с ним были - страшно. Так вот, нас вместе и отправили на стажировку в Крым - что-то там по санаторным злоупотреблениям расследовать. А сезон, мест нет, так нас - вот не поверите мужики, - поселили в корпус санатория где дам - извиняюсь за пикантную подробность - по - женски болезных пользуют...
Видимо продолжение этой без сомнения поучительной истории мало занимало Ала, потому что он встал и ногой решительно отодвинул стул. Вообще-то "Лотос" был стриптиз баром, но измученный Прокопеня заметил это только сейчас, когда Ал чуть заметно пританцовывая направился к сцене, где около шестов довольно безвкусно извивалась пара девиц в стилизованных под древнеегипетские прическах и крошечных полупрозрачны передничках.
- Вот сразу видно - наш человек, люблю таких! Водки накатил и по девчонкам! Буду теперь его с собой на мероприятия предвыборные смело брать! А то вечно ходит, как не родной, Джемс Бонд какой-то, а не человек, прямо ни выпить, ни закусить при нем!- искренне порадовался за Ала и себя Монаков. Как оказалось - совершенно преждевременно.
Ал, легко запрыгнул на сцену и, под бессмертный голос Фреди Меркьюри, легким движением снял пиджак, покрутил его над головой на пальце и вручил одной из танцовщиц. Та удивленно отступила в сторону, освободив часть сцены. Последовавшее действо можно описать как авангардный балет с элементами стриптиза, исполненный вполне профессионально. То есть зрелище для постсоветского пространства весьма экзотичное и потому вызвавшее настоящий ажиотаж. Посетители отложили ножи и вилки и уставились на сцену, товарки стриптизерок выглядывали из-за сценического задника, а в дверях кухни сгрудились официанты и провора...
Когда Ал остался без рубашки, один из незнакомых Прокопени мужчин вынул толстенное портмоне, отсчитал три купюры и обратился к Сергеичу:
--
Ставлю, что парень до гола разденется!
Монаков, видимо сильно разочарованный поведением Ала, тоже вынул кошелек, отсчитал деньги и положил на стол:
- Это ж ходячий пациент Доктора Фрейда - носки может и снимет... а что б до гола - это вряд ли...
Сергеич профессионально принимал растущий поток ставок - к нему начали подходили люди из-за соседних столиков и даже кто-то из охраны ресторана. Монаков, отвлекся от зрелища и полушепотом обратился к Прокопени, который наблюдал за импровизированным казино:
- Вот, Сергеич, до чего умный человек, даже ведь не записывает. Ему бы спутники запускать! Памяти - феноменальной, в карты играет - что Каспаров в шахматы, только лучше, а вот свелся со Звягиным, вундеркинд, и теперь мультфильмы прямо в голове смотрит, не включая телевизора...
Монаков не договорил - помещение огласил пронзительный женский визг, и на сцену где Ал продолжал демонстрировать сложные танцевальные па, с визгом вскарабкалась пышненькая миниатюрная блондинка, в полупрозрачном розовом платье со множеством воланов и сложных драпировок, в массе золотых колец и увесистых цепочек, и быстро цокая неправдоподобно высокими каблуками решительно направилась к Алу.
Понять даму, было можно - Ал, обладатель замечательной пропорциональной фигуры, был одет только в длинные черные шелковые носки, изящные остроносые туфли, часы, и предмет туалета, спереди напоминавший плавки, тигровой окраски. Но это был всего лишь небольшой лоскутик, который держался на срамном месте исключительно благодаря трем тоненьким кожаным ремешкам, которые были скреплены над полностью голыми ягодицами золотистым кружком небольшого диаметра. Прокопени было как то не удобно принародно разглядывать голую мужскую задницу, и он сконцентрировал внимание на кружке, даже определил на нем логотип Версаче. Ал, не обращая особого внимания на стремительную даму, еще раз съехал по шесту - Игорь Николаевич невольно уперся взглядом в небольшую татуировку на внутренней стороне его бедра - на ней змея обвивала тонкий клинок.
Смущенный Прокопеня отвернулся в сторону, Сергеич уже начал выплачивать по ставкам, потому что Ал остановился, и раздраженно пытался отобрать у экзальтированной поклонницы свою рубашку, которую она подобрала пока бежала по сцене, и теперь прятала за спиной.
Кастаньеда сочувственно вздохнул, снял очки и пояснил:
- Нелличка Владимировночка, управляющая "Пром-Стрем Банка", бывшая дама сердца покойного Агирзанова, ну Аулом его называли...Легендарная женщина! Живым и Ала тоже не отпустит!